Развод. Мой маленький секрет

Пролог

— Женщина, Вы документы подписывать собираетесь? — в раздраженном голосе работницы ЗАГСа звучит нескрываемое нетерпение, — Если передумали, то так и скажите. Вы тут не одни, чтобы я на вас весь день тратила.

— Чёрт! Ну что Вы лезете-то?! Не понимаете что ли, что сейчас судьба нашей семьи решается?! — рычит Марк и добавляет уже мягко, проникновенно, — Котёнок, ты же тоже этого не хочешь. Да? Я же вижу, — его ладонь накрывает мою зависшую над бумагой руку. Второй рукой он пытается вытянуть зажатую в онемевших пальцах ручку, — Давай просто уйдем отсюда. Родная, ну же! Просто встанем и уйдём. Поедем домой, обсудим всё, поговорим спокойно... Мы ещё можем всё исправить. Я докажу, что ни в чём не виноват. Умоляю, дай мне ещё один шанс.

С болью в сердце смотрю на без пяти минут бывшего мужа. Он выглядит таким искренним. Я была бы рада поверить ему. Была бы счастлива, если бы Марк смог убедить меня, что всё случившееся – не более, чем ужасное недоразумение. Была бы…

Встряхиваю головой, отгоняя глупую искалеченную надежду. Хватит! У меня было достаточно времени для того, чтобы всё обдумать. Месяц бессонных ночей. Месяц душевных терзаний. Месяц бесконтрольных слёз и иссушающей душу боли.

У Марка было достаточно времени, чтобы доказать свою невиновность. И ведь ему практически удалось выкрутиться: «Котёнок, я клянусь, что никогда тебе не изменял! Та девица и всё то, что ты тогда увидела – просто спектакль. Жестокая постановка, не более. Умоляю, не позволяй злым людям разрушить наше счастье…»

Бесконечные заверения в любви. Квартира, наполненная ароматами неиссякаемых букетов свежих цветов. Дорогие подарки. Украшения, которые так и остались лежать в бархатных коробочках, даже не удостоенные примерки. Завтрак в постель. Нескончаемый поток комплементов. И он, готовый прийти по первому зову, жаждущий воплотить в жизнь любое желание. Ежедневно, ежеминутно. Чуткий, заботливый, предупредительный.

Мой вечно занятой муж, трудоголик, последние пол года практически не вылезающий из офиса и полностью отдающий себя работе и «обеспечению нашего счастливого будущего», после случившегося всё своё время посвящал мне, а все прочие дела были отодвинуты на второй план. Он буквально окутал меня коконом тепла и заботы. Терпеливо, капля за каплей, Марк истончал ледяную корку, сковавшую моё истерзанное сомнениями сердце. А потом, когда я уже практически поверила ему, когда уже была готова возродиться и сбросить оковы гнетущего кошмара, в наш дом заявилась она…

Воспоминания режут, причиняют нестерпимую боль:

— Нам нечего больше обсуждать, — хриплю, сквозь скованное спазмом горло, — Всё кончено, Марк. Нас больше нет. Мы давно уже в прошлом.

— Это не так! Катя, я люблю тебя и знаю, что ты тоже меня любишь. Просто нам нужно ещё совсем немного времени. Мне нужно немного времени! Понимаешь? Я всё смогу объяснить. Пожалуйста…

Время, время, время… Опять это чёртово время! Роскошь, которую я сейчас совсем не могу себе позволить. Ещё немного и он может заметить, догадаться о том, что я так упорно пытаюсь от него скрыть. И что потом? Я слишком хорошо знаю Марка. Узнав о моей беременности он ни за что не подпишет документы на развод. И ладно, если бы это того стоило. Но что такого нового он мне может сказать? Будет оправдываться? Наплетет очередную сладкую чушь? Утопит в комплиментах? Нет уж! Никакие его слова не изменят случившегося. Того, что я и так знаю. Доказательств его предательства у меня более чем достаточно!

— Нет! — скидываю с себя навязчивое тепло его рук и одним росчерком обрываю затянувшуюся пытку, — Мне больше не нужны слова. Мне вообще больше ничего от тебя не нужно. Всё кончено, Марк! Будь счастлив.

1

Сегодня мой день рождения. Двадцать семь лет – не юбилей, но дата вполне себе серьёзная. И, если честно, то не очень-то и радостная. Ещё один рубеж пройден, ещё один год позади, тридцатилетие не за горами, а все мои попытки забеременеть так и не увенчались успехом.

Словно бы проклял кто-то. Мы с Марком уже три года не предохраняемся, но это не даёт ровно никаких результатов. Многочисленные проверки и обследования сводятся к одному: врачи лишь недоуменно разводят руками. Мы с мужем абсолютно здоровы, никаких проблем с появлением потомства быть не должно. Только вот, несмотря на все наши ухищрения, это самое потомство никак не желает появляться.

В последнюю нашу встречу гинеколог опять пыталась меня подбодрить:

— Катюша, Вам просто нужно расслабиться и постараться перестать себя накручивать. Вы – женщина молодая. Время у Вас ещё есть. Никакая медицинская поддержка ни Вам, ни Вашему мужу, не требуется. Уверена, что как только Вы перестанете ежесекундно об этом думать, ребеночек не заставит себя долго ждать.

— Мария Алексеевна, но ведь три года уже прошло! Сколько нам ещё ждать? Я уже об ЭКО подумывать стала. Такое отчаяние порой накрывает. Уже издергалась вся.

— Ну ЭКО Вы всегда сделать успеете. Но я бы, на Вашем месте, пока не спешила. Лучше возьмите отпуск, поезжайте с мужем на море. Расслабьтесь, хорошо отдохните, любите друг друга, а не ребёнка «делайте». Глядишь, и вернетесь домой с долгожданным сюрпризом. Ну а если за этот годик ничего не изменится, тогда и поговорим о более кардинальных вариантах. Договорились?

Киваю. Ну а что мне ещё остаётся. Тем более, что мама Марка и слышать не хочет о «детях из пробирки». Вероника Семёновна, после смерти мужа стала крайне религиозной. Вот и Марка накрутила, что «ЭКОшных внуков» ни в жизни не примет. Марк, конечно, во все эти пережитки не верит, но и с матерью лишний раз конфликтовать не желает. Боится её расстраивать.

— Коть, давай всё же ещё так попробуем. Ну должно же у нас когда-нибудь получиться.

Должно… Вот только это «когда-нибудь» всё не наступает и не наступает.

Встряхиваю головой отгоняя печальные мысли. Ни к чему это сейчас. Марк наконец-то выкроил время в своём загруженном графике и, в честь моего Дня рождения, купил двухнедельную путёвку в Доминикану. Уже завтра нас ожидают райские пляжи Баунти, ласковый Атлантический океан, солнце, белоснежный песочек, полный пансион и минимум тревог и волнений. Постараюсь последовать совету доктора и максимально расслабиться. Марк обещал, что на отдыхе будем только я и он, и никакой работы. А вдруг действительно посчастливится и предсказание врача сбудется…

Достаю с полки свой любимый лазурный купальник. Оглядываю скептически. Надеюсь, что будет впору. За последние пару месяцев я немного набрала в весе – новогодние празднования никогда не проходят бесследно. Ну ничего, вот вернёмся из отпуска и основательно собой займусь. Марку нравятся стройные женщины. И, при моей наследственной склонности к полноте, расслабляться надолго ну никак нельзя.

Телефон тренькает входящим сообщением. Наверное поздравляет кто-то. Смотрю на экран и обмираю – на часах уже четыре, а муж обещал заехать за мной к пяти. На сегодня у нас запланирован поход в ресторан, а я, за сбором чемоданов, совсем о времени забыла.

Бегу в ванную, быстро принимаю душ и умасливаю кожу подаренным Марком парфюмированным кремом. С наслаждением вдыхаю нежный розовый аромат, воздушной пеленой окутывающий тело. Так, пожалуй, обойдусь сегодня без духов. Не хочется убивать эту сладость. С прической тоже решаю не мудрить. Просто сушу волосы и выпрямляю их утюжком. Отбрасываю за спину золотистый сияющий водопад и придирчиво смотрюсь в зеркало. Получилось вполне неплохо. Волосы у меня красивые – от природы шелковистые, блестящие и густые. Расплавленное золото. «Единственное твоё богатство» – как однажды едко заметила свекровь.

Мы с Вероникой Семёновной не очень-то ладим. Вернее, я-то и рада бы стать ближе, но вот всё никак маме Марка угодить не могу. Такое ощущение, что её во мне абсолютно всё раздражает. Не так одеваюсь, не там работаю, не то говорю… Она до сих пор не может простить, что её любимый сын на мне женился. «Не нашего поля ягодка.» Ещё бы! Марк из именитой, обеспеченной семьи, а я – «беспородная дворняжка», как меня пренебрежительно окрестила свекровь.

Доля правды в её словах есть. На тот момент когда мы с Марком познакомились, я всего лишь два года как приехала из провинции в столицу. Невзирая на красный диплом, поступать мне пришлось на вечерку. Мама, учительница начальных классов, всю жизнь меня и брата одна тянула и у неё просто не было никакой возможности оплачивать моё проживание в столице. Выбор был невелик: либо педагогический колледж в родном городишке, либо очно-заочная учёба, совмещённая с работой, но в Москве. Я выбрала второе. Не из-за столичных огней. Просто я с детства мечтала быть ветеринаром, вот и решила не отступать и воплотить эту мечту в жизнь.

Мне повезло и я давольно быстро устроилась продавцом-консультантом в салон элитной мебели. Зарплата позволяла снимать комнату, тянуть от получки до получки и даже подкопить немного денег на подарки братишке и маме. Наш отдел работал до шести, но руководство пошло навстречу и в дни учёбы меня отпускали на час раньше. Этого времени мне едва хватало, чтобы добраться до универа. Занятия длились до десяти ночи и, приезжая домой, я просто валилась с ног от усталости. Не скажу, что было легко, но я не унывала. Несмотря на большую нагрузку, мне нравилось чувствовать себя взрослой и самостоятельной. А, кроме того, в будущем меня ждала профессия мечты…

Вздыхаю. Прошло столько лет, а кажется, что всё это было буквально вчера.

Бросаю взгляд на настенные часы от HOWARD MILLER. Ох! У меня же на всё про всё менее получаса осталось, а я ещё не одета и не накрашена! Хорошо хоть заранее определилась с выбором гардероба. Сегодня на мне будет пастельно-коралловое воздушное платье с длинным рукавом, выполненное в античном стиле. Нежная романтика, выгодно освежающая кожу и подчеркивающая золотистый блеск волос и, что важнее всего, до поры до времени надёжно скрывающая мой сегодняшний сюрприз мужу: потрясающе сексуальный, прозрачно-розовый комплект нижнего белья от Agent Provocateur.

2

— Кать, я сегодня не приеду, — говорит муж глухим, сдавленным голосом, — Прости, но ресторан и наш отдых придётся перенести…

Меня словно бы кипятком окатили.

— Марк, где ты? С тобой всё нормально?

Сипло выдавливаю из себя и в ужасе замолкаю, страшась услышать его ответ. Разыгравшееся воображение уже рисует страшные сцены аварии.

— Я в аэропорт еду. На рейс уже зарегестрировался. Через полтора часа вылет.

— Какой вылет, Марк? Куда? Объясни же наконец, что происходит?!

— Мама…

— Что с ней?

— Точно пока не знаю. Час назад тёть Валя позвонила. Плакала в трубку. Сказала, что мама в больнице. Сердце.

— Господи! Когда это произошло?

— Она говорит, что мама с самого утра себя неважно чувствовала. А в обед, когда они кушать сели, у мамы, прямо за столом, приступ случился. Хорошо ещё, что тётка в отпуске – рядом была, смогла сразу скорую вызвать.

— Ужас какой! Вероника Семёновна в сознании?

— Сейчас да. Но, по словам тети Вали, очень слаба. Состояние стабильно плохое. Врачи не позволяют ей пользоваться телефоном, так что созвониться с ней я не могу. Тётка говорит, что мама, как в себя пришла, так сразу меня звать стала… Кать, я должен лететь. Понимаешь? Это моя мать и она сейчас очень во мне нуждается.

— Конечно, Марк! О чём речь?!Слушай, а давай я в аэропорт подъеду? Провожу тебя.

— Спасибо, Котёнок, но в этом нет никакого смысла. Мне будет не до того – я кое-как на рейс успеваю. Билет в последний момент взял.

— Ой, а может быть я тогда завтра к вам прилечу?

— Нет, Катюш, не нужно. Ты же знаешь маму... Ни к чему ей сейчас нервничать. Всё, малыш, мне ещё с Эдуардом переговорить нужно. Ты не переживай. Столик в ресторане я не отменял. Бронь сдвинул на два часа. Сходи, развейся. Вон, Маринку свою позови. Посидите, пощебечите. День рождения всё-таки… А я тебе завтра напишу, как что-то более-менее прояснится.

Муж похоже совсем забыл, что Марина на месяц во Владивосток улетела. А ведь я ему про это рассказывала. И мне казалось, что, на тот момент, он меня внимательно слушал...

«Ох, Катя, Катя! Нашла же ты время обижаться! Марку сейчас ну совсем не до Марины. Ты только представь, каково ему! Да он же с ума сходит от волнения за маму!» — откликается голос совести.

— Да какой ресторан, Марк?! В этой-то ситуации!

— Обыкновенный. Я настаиваю. Считай, что это мой подарок. Обижусь, если не примешь. Ну а с поездкой – сама понимаешь… По путевкам я возврат оформил. Правда сказали, что только тридцать процентов от суммы вернут, но сейчас не до подсчета потерянных средств.

— Да, конечно…

— Катюш, ты сильно не расстраивайся. Знаю, как ты этой поездки ждала. Обещаю, что как только с мамой всё утрясётся, мы обязательно туда поедем. Всё, пока, малыш! Целую.

Ноги совсем не держат. Обессилено опускаюсь на пуфик и минут десять тупо пялюсь на потухший экран мобильного. Вот тебе и съездили в отпуск, вот тебе и отпраздновали. Несмотря на заверения Марка понимаю, что в этом году Доминиканы уже не будет. Я же отпуск на работе под эту, несостоявшуюся поездку, подгадывала…

В душе самые противоречивые эмоции бушуют. С одной стороны я очень сочувствую Веронике Семеновне и Марку, с другой – меня больно резануло то, как муж прореагировал на моё предложение прилететь к ним в Новосибирск. «Ты же знаешь мою маму…» Знаю ли? Ещё как! Но…

После его слов я себя человеком второго сорта почувствовала. Будто бы они чёткую линию провели. С одной стороны – «уважаемые люди из высшего общества», а с другой — я, «дворняжка безродная».

Несмотря на всю трагичность положения Вероники Семеновны, на меня такая злость накатывает, что хочется выть зверем, рвать и крушить всё на своём пути, дать вылиться накопившейся многолетней обиде и наконец-то очиститься от оскомины унижений и необоснованного презрения.

Да, я из небогатой семьи, да, из провинции, но мне абсолютно нечего стыдиться и я ничем не заслужила подобного обращения! Я искренне люблю Марка. Уж за эти-то годы, что мы вместе, его мать могла бы это понять. И к родителям мужа я всегда относилась с большим уважением и почтением. Но даже теперь, спустя семь лет как мы с Марком женаты, свекровь всё никак не может успокоиться и продолжает считать меня расчетливой охотницей за состоянием семейства Поплавских.

Было проще, пока был жив Николай Владимирович. Он ко мне относился с большим теплом и как мог ограждал от нападок супруги. Но моего защитника и любимого свёкра уже три года как нет в живых…

«Не грусти, Златовласка, — звучит в голове знакомый бархатный баритон, — Всё проходит, и это пройдёт. Прорвёмся. Где наша не пропадала!»

При воспоминании о свёкре слёзы на глаза наворачиваются. Судорожно вздыхаю, стирая с лица набежавшую влагу. На ладонях чёрные разводы от потекшей туши остаются. Стягиваю сапоги и плетусь в ванную умываться. Ох, не таким я себе этот день представляла. Совсем не таким!

Пока удаляю безнадёжно испорченный размазавшийся макияж бесконтрольно уношусь в прошлое. В тот волшебный день, когда я впервые встретилась с Марком. В тот день, когда впервые в жизни по-настоящему влюбилась. В тот день, когда моё сердце ёкнуло и навсегда попало во власть самого чудесного и обожаемого мужчины во всей вселенной…

3

Пока удаляю безнадёжно испорченный размазавшийся макияж бесконтрольно уношусь в прошлое. В тот волшебный день, когда я впервые встретилась с Марком. В тот день, когда впервые в жизни по-настоящему влюбилась. В тот день, когда моё сердце ёкнуло и навсегда попало во власть самого чудесного и обожаемого мужчины во всей вселенной…

***

В ту памятную субботу был мой законный выходной. Один день отдыха раз в неделю – это, конечно, не густо, но я не жаловалась. По моему мнению это была вполне заслуженная компенсация за те дни, в которые меня отпускали с работы на час раньше. Руководство шло мне навстречу в моментах учёбы и я отвечала им тем же. А кроме того, у меня каждая копейка была на счету, так что более четырёх-пяти выходных в месяц я себе тогда просто и не могла позволить. Да, уставала, но так хотя бы не нужно было задумываться о подработке.

С вечера я засиделась допоздна. Впереди была сессия, важные экзамены и мне хотелось основательно к ним подготовиться. За учебой я и не заметила, как время подобралось к трём часам ночи.

— Ну ничего, завтра не на работу. Поваляюсь в кровати подольше, высплюсь как следует, — успокаивала я себя, направляясь в ванную.

В квартире стояла звенящая тишина: девчонки поехали в ночной клуб на концерт одной известной рок-группы, и до сих пор ещё не вернулись. Марина и меня уламывала с ними пойти, но между весельем и учёбой я выбрала второе. Ничего, когда-нибудь и у меня появится время для развлечений и личной жизни, а пока нужно было думать о будущем.

Почистив зубы, я зевая забралась под одеяло и практически тут же уснула. А в шесть часов утра меня разбудил громкий звонок телефона.

«Боженьки, вот балда, на беззвучку поставить забыла! Хорошо ещё, что у меня комната отдельная, а то перебудила бы девчонок.» — пронеслось в голове пока я нашаривала телефон на прикроватной тумбочке.

— Катюша, доброе утро!

Кого-кого, но шефа услышать я совсем не ожидала. От внезапности его звонка сонливость как рукой сняло.

— Прости, что разбудил, но дело срочное, — продолжал меж тем мой босс, — Маша в больницу попала. Кать, я знаю, что у тебя сегодня выходной, но хочу попросить чтобы ты взяла Машину смену…

***

Придя на работу я первым делом подключила освещение и кассу. Потом прошлась по торговому залу: смахнула с выставочных образцов несуществующую пыль и поправила и без того идеально лежащие декоративные подушечки. Утром в салоне было пусто и безлюдно. Наши потенциальные покупатели, видимо, ещё сладко спали и не торопились выбираться из своих тёплых пастелей.

В отделе мы всегда работали по двое, но Лариса, сегодняшняя напарница Маши, вчера отмечала День рождения и Дмитрий Леонидович разрешил ей выйти попозже. Сказал, что когда пытался с ней сегодня созвониться, она трубу не взяла. Видимо, не ожидая форс-мажора отключила телефон на ночь… Вот и пришлось мне «взять огонь на себя». А чувствовала я себя, мягко говоря, не очень: мысли путались, глаза нещадно слипались. Трёх часов сна моему организму оказалось критически мало. Промучившись минут тридцать и опустошив две чашки чёрного кофе, я присела на пуховый итальянский диван и сама не заметила, как крепко уснула.

— Девушка, — кто-то мягко коснулся моего плеча, — Извините, что беспокою, но Вы не могли бы мне помочь?

— Ох! — распахивая ресницы, ошарашено подумала я, — Косяк косячный! Прямо на рабочем месте отключилась! Вот жеж! Шеф за такое по головке не погладит!

— Простите, — пролепетала в испуге.

Подняла взгляд и… пропала. Да-да, просто пропала. Бесповоротно, окончательно и без остатка, растворившись в нежных, голубых глубинах глаз моего будущего мужа…

***

Вспоминая о знакомстве с Марком буквально переполняюсь нежностью.

От избытка чувств опять слёзы на глазах проступают. Видимо сегодняшний нервяк так сказался. Ничем иным свою излишнюю эмоциональность я объяснить не могу. Накрывает непреодолимой потребностью прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, его запах…

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, не в состоянии противиться душевному порыву, бегу в соседнюю с ванной каморку, выполняющую функцию прачечной. Поднимаю крышку корзины для белья, заглядываю в стиральную машинку и разочарованно вздыхаю. Ну конечно же! Как я могла забыть? На что надеялась? Я же сама сегодня утром все вещи перестирала!

Казалось бы: ну и ладно. Но мне почему-то прямо-таки выть в голос хочется. Сумасшествие какое-то, не иначе! Замираю на секунду на пороге, а потом хлопаю себя по лбу и несусь в спальню. В просторной гардеробной подхожу к вешалке с деловыми костюмами Марка. Передвигаю плечики, принюхиваясь как заправская гончая и вскрикиваю торжествующе, наконец-то обнаружив то, что так маниакально искала. Чёрный кашемировый пиджак от Армани явственно пахнет Марком.

С трепетом провожу рукой по невероятно нежной, мягкой ткани. Кажется я знаю, что мне нужно!

Не оставляя себе времени на раздумья, стягиваю вечернее платье и разве что не мурчу от удовольствия, надевая пиджак мужа. Закрываю глаза, обнимаю себя, прижимаюсь щекой к ткани рукава, представляя, что отвечаю на ласковое прикосновение своего мужчины. С наслаждением вдыхаю аромат, оставленный телом любимого. Всё внутри меня буквально звенит от удовольствия и нахлынувшего возбуждения. Хочется развить, продлить это ощущение. Непроизвольно глажу себя сквозь мягчайшую теплую ткань и… вздрагиваю, когда мои пальцы внезапно натыкаются на шуршаще-жёсткий квадратик, лежащий в кармане пиджака мужа…

4

Подчиняясь внезапному импульсу, стягиваю с себя вечернее платье и надеваю пиджак мужа. Жмурюсь от удовольствия, непроизвольно поглаживая нежную мягчайшую ткань и… вздрагиваю, когда мои пальцы неожиданно натыкаются на лежащий в кармане шуршаще-жёсткий квадратик…

Минутное наваждение мгновенно смывается холодной отрезвляющей волной. Я сразу понимаю что шуршит под моей рукой, но разум упорно отказывается верить в происходящее. В смятении сжимаю и достаю свою находку. Синяя упаковка из фольги с надписью Contex. Недоуменно морщусь. Откуда это здесь? Что эта вещь делает в кармане пиджака Марка? Мы презервативами уже давно не пользуемся. Он явно не для меня его берёг.

Силюсь вспомнить, когда в последний раз видела мужа в этом костюме. Кажется он его надевал за день до того, как Вероника Семёновна в гости к сестре улетела. Да, точно! В тот день свекровь неожиданно приехала к нам и сообщила, что решила погостить у тёти Вали, пока мы с Марком будем в отпуске.

***

— Вы уедите, а я совсем одна останусь. Случись что и рядом никого, — Вероника Семёновна всем своим видом показывает, как опечалена нашим предстоящим отъездом.

— Мам, ну что ты? Мы же всего на две недели уезжаем, — растеряно откликается Марк.

— Две не две, а срок приличный. В моём возрасте день года стоит.

— Мам, не драматизируй. Ну в каком возрасте-то? Ты у меня ещё ого-го! Фору двадцатилетним дашь.

Вероника Семёновна и правда выглядит просто замечательно. Цветущая ухоженная женщина, в самом расцвете сил. Если бы не знала, ни за что бы не поверила, что ей в прошлом году исполнилось пятьдесят девять лет.

— Эх! Если бы, сынок, если бы. Сердечко-то уже совсем никакое. Так сжимает порой, что и не вздохнуть…

— Мам, может в больничку тогда? Полежишь, обследование полное пройдешь. С такими вещами шутить не стоит.

— Ох, Марк, не напрягай! Ну какая больничка? — всплескивает руками свекровь, — Ладно, не бери в голову. Не буду больше вам своими стариковскими болячками настроение портить. Я собственно к вам не за тем заглянула… Маркуш, я билет на рейс в Новосибирск купила. Давно с сестренкой не виделась. Всё её к себе зазываю, но Валя никак время не выкроит. Приходится как в той притче, про гору и Магомеда которая... Так вот, о чём это я? Ах, да: хотела попросить, чтобы ты меня утром в аэропорт отвёз. И вот ещё что… может быть мне у вас переночевать? Чтобы ты спозаранку туда-сюда за мной не мотался.

— Конечно, мам! О чём речь! А багаж твой где? Или ты налегке лететь решила?

— Багаж? — растеряно моргает свекровь, — Ох, Маркуш, а я его с собой не взяла. Постеснялась как-то к вам сразу с чемоданом вламываться… Сынок, а может быть ты сейчас съездишь, привезёшь чемоданчик-то? Он собраный в гардеробной стоит… А мы пока с Катюшей пощебечем посекретничаем. А ты, на обратном пути, тортик купи. Отметим за чаем наши предстоящие поездки…

***

Марк конечно же согласился. И уехал он как раз вот в этом самом пиджаке. А вернулся… Вернулся супруг лишь под вечер. Смурной и уставший. Перед этим позвонил и сказал, что на работе форс-мажор возник, вот и пришлось в офис заехать. Я тогда расстроилась очень. Надеялась, что муж пораньше дома будет. За время его отсутствия Вероника Семёновна успела наговорить мне кучу «приятностей». Налетела на меня как торнадо, едва муж успел за двери выйти...

***

— Катенька, а ты не беременна случаем?

— Нет, Вероника Семёновна. С чего Вы это взяли?

— Да округлилась ты как-то. Вот я и подумала... Ты, солнышко, с весом-то поаккуратнее. Нельзя же так себя запускать! Мужчины из семейства Поплавских худеньких женщин любят. У нас в роду ни одной толстушки отродясь не водилось. Вот на меня посмотри: мне под шестьдесят, Коленьки уже сколько лет нет с нами, а я вот себя не забрасываю, блюду фигурку-то. Ну, что хмуришься? На правду не обижаются. Ты пойми, я же о тебе беспокоюсь.

— Вы на что намекаете? Хотите сказать, что Марк мне изменить может? — вспыхиваю я.

— А я, девочка, не намекаю. Я тебе прямым текстом говорю. Предостерегаю, так сказать. Марк у меня парень конечно порядочный. Но ты не забывай, что он интересный, успешный мужчина, а вокруг таких женщины всегда косяками кружат. Только и ждут, чтобы на них внимание обратили, — щебечит заботливая свекровушка, — Катюш, а ты добавочки, которые я тебе давала, принимаешь? Я бы на твоем месте не прекращала. С твоей-то склонностью к полноте метаболизму всеми силами помогать нужно…

И вот в таком духе по-кругу. И вроде бы реально заботу проявляет. Но у меня от её заботы ком в горле. Бьёт, не щадя, по-больному.

«Но может быть так и нужно? — пытаюсь успокоить себя, — Кто мне ещё правду-матку в глаза скажет? Не похоже, что она нарочно. Вон, взгляд взволнованный какой. Может быть и правда успокоилась, смирилась с тем, что сын на «дворняжке» женился и теперь от всего сердца стремится помочь?»

Так или иначе, но добавочки её чудодейственные я уже месяц как не пью. Надоело. Особого эффекта от них не вижу. Вот здоровое питание и спортзал – это да, а пилюли эти, как плацебо какое-то. Ещё и кожа после них жирная, лоснящаяся становится. Но свекрови о своём решении сообщать не хочется. А то разобидится ещё.

Подбираю слова, как бы помягче ей ответить и тут Марк звонит:

— Кать, извинись за меня перед мамой, чай придётся сдвинуть. Эдуард набрал, попросил, чтобы я в офис приехал. Там проблемы с проверяющими из пожарки. Им в схеме эвакуации что-то не нравится…

Опять эта его работа! Ни дня без неё! Как же меня это бесит! Нет, я всё понимаю, но мы же не последний кусок доедаем, чтобы из-за бизнеса на семью постоянно забивать.

— Марк, а почему бы Эдуарду самому эту проблему не решить? Он же твой исполнительный, верно? Вот пусть и исполняет!

— Кать, Эд сейчас за городом. Он просто физически до офиса вовремя добраться не успеет.

— И что он делает за городом? Отдыхает? Марк, ну вот почему так получается, что у других людей время для личной жизни находится, а у тебя нет? Мы же договаривались. Ты же Эдуарда предупредил, что с сегодняшнего дня в отпуске. Так зачем он, зная о предстоящей проверке, за город умотал?

5

С усилием выныриваю из омута воспоминаний. Настя! Почему Вероника Семёновна тогда про неё вспомнила? А что, если…

Да нет! Быть такого не может! Марк ни за что бы так не поступил. А моя сегодняшняя находка? Наверняка этому есть какое-то разумное объяснение. Вот дождусь возвращения Марка и мы всё с ним обсудим. А сейчас нужно успокоиться и не делать скоропалительных выводов.

Выскальзываю из ставшего вдруг неуютным пиджака и возвращаю его на плечики. Подумав, бросаю упаковку с презервативом в выдвижной ящик прикроватной тумбочки. Пусть пока здесь полежит. Грустно смотрюсь в зеркало и со вздохом стягиваю нижнее белье. Не сложилось с сюрпризом. И с Днём рождения тоже не сложилось…

Надеваю повседневную домашнюю одежду, сворачиваюсь в клубочек на краю кровати и зависаю, тупо уставясь в стену. Ничего не хочется. Настроение на нуле и я совершенно не знаю, чем себя занять, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей. Как бы я не старалась бодриться, а давешняя находка упорно не выходит из головы. Думаю, думаю, думаю. И так и эдак прокручиваю различные варианты того, как презерватив мог у Марка в кармане оказаться. От напряжения голова болеть начинает, а разумный ответ упорно не находится.

Настолько глубоко погружаюсь в размышления, что даже не сразу понимаю, что кто-то настойчиво трезвонит в двери. А когда до меня наконец доходит, то решаю не открывать. Нет меня дома! Никого видеть не хочу!

Однако непрошеный посетитель всё никак не унимается. В ушах уже звенит от непрекращающейся трели, виски начинают противно ныть, возвещая о приближающейся мигрени.

— Да провалиться тебе пропадом! — шиплю на неугомонного незваного гостя и поняв, что мой план не сработал, чертыхаясь сползаю с пастели.

— Кто там? – спрашиваю раздраженно, подходя к входной двери.

Не могу разглядеть человека, нарушившего моё нерадостное уединение. Весь экран монитора видеонаблюдения занимает огромный букет белоснежных роз.

— Кать, это Эд. Я с подарком. Можно?

Эд? Что он тут делает? Он же в курсе, что мужа дома нет. Зачем приехал? Поздравить? Но у нас с ним не настолько близкие отношения, чтобы он меня в отсутствии супруга навещал. Да, Эд – близкий друг Марка. Но это не делает его автоматически и моим другом. По-крайней мере я Эдуарда так не воспринимаю. И с чего бы ему сейчас ко мне заявляться и охапку цветов дарить? Ох! А может это Марк его попросил мне букет передать? Ну да, конечно же! Наверняка муж расстроен, что мой праздник сорвался, вот и решил подсластить пилюлю.

— Привет, Эд. Входи, — говорю, широко распахивая двери.

— Это тебе, Катюша, — друг мужа улыбаясь протягивает мне роскошный букетище, — Надеюсь, что подходящая ваза у тебя найдется.

Розы источают опьяняющий тонкий аромат. Зарываюсь носом в эту сладчайшую нежность и не могу сдержать вздох восхищения. Вот это Марк постарался! Белые – мои любимые. А эти ещё и пахнут так восхитительно, словно бы их только что с куста срезали.

— Спасибо, — шепчу, прижимая букет к груди, — И прости, что пришлось поработать курьером. Мы с Марком очень ценим твою помощь.

Эдуард недоуменно хмурится. По красивому, лощеному лицу пробегает тень непонимания:

— Курьером? Кать, я не совсем понимаю о чём ты…

— Ну как же? Разве тебя не Марк попросил мне букет передать?

— Марк? Кхм… Я… — он судорожно сглатывает, прокашливается и продолжает как-то уж слишком поспешно, — Ах, да. Да, Кать. Конечно! Марк попросил. Но… выбирал их я. Так что и моя доля участия в этом подарке есть. Тебе цветы понравились? Угодил?

Выбирал не Марк? Магия мгновенно блекнет. Отчего-то сразу становится болезненно грустно. Да и запах, источаемый белоснежными бутонами, начинает казаться слишком уж приторным и навязчивым.

— Да, Эд, угодил. Спасибо, — говорю потухшим голосом, смаргивая мутную пелену, застлавшую взгляд, — Подождешь минутку? Я их сейчас в воду поставлю.

Не дожидаясь ответа, поворачиваюсь и торопливо ухожу на кухню. Понимаю, что это не совсем вежливо, но не хочу, чтобы он мои слёзы видел. Нечего сор из избы выносить.

***

Зайдя в просторную кухню-столовую кладу злополучный букет на стол и стираю ладонями едкие солёные капли. Губы предательски трясутся. Делаю глубокий вдох и пытаюсь максимально задержать дыхание. Если сейчас же не успокоюсь, то это может перерасти в истерику. Вдох, пауза, выдох. Вдох, пауза, выдох. Легче не становится. Видимо мне просто необходимо прореветься. Скорее всего так и нужно поступить: отдаться на волю эмоциям и скинуть внутреннее напряжение. Но я сейчас не одна. Эд в коридоре уже минут десять моего возвращения ждёт...

— Кать, что произошло? Тебе плохо? Почему ты плачешь?

Большие тёплые ладони мягко накрывают мои подрагивающие плечи. От неожиданности ойкаю и резко обернувшись упираюсь в широкую мускулистую грудь Эда. В нос ударяет терпкий хвойный аромат мужского парфюма. Отшатываюсь, неуклюже спотыкаюсь и едва не падаю на пол.

— Осторожно! — Эд подхватывает меня за секунду до падения.

Прижимает к себе на миг и тут же отпускает, отступая на шаг:

— Прости, Катюша, я не хотел тебя напугать. Просто ты бледная такая… Ушла и пропала, вот и решил проверить, всё ли в порядке, — в карих глазах Эдуарда плещется неподдельная тревога, — Ты не приболела случаем? Может помочь чем могу?

— Эд, я… — не знаю, как продолжить дальше, — Спасибо! Просто как-то навалилось со всех сторон. Мама Марка в больнице, он улетел, поездка на отдых сорвалась... И всё это в мой День рождения. А ещё… А, впрочем, не важно, — вовремя прикусываю язык, чтобы не ляпнуть ему про найденный презерватив, — Эд, извини, мне умыться нужно. Ты, если что, просто прикрой двери, как уходить будешь. Ещё раз спасибо тебе за цветы и участие.

— Не за что, Кать. Я действительно сейчас пойду. Только давай помогу тебе вазу для цветов достать. Вон та подойдёт? — Эд вздыхает и кивает на роскошную греческую вазу с широким горлышком, стоящую под потолком на настенном шкафчике.

6

За несколько лет до…

— Катя! Кать!

— Катюх, это тебя кажется, — Полина из «Мебель Лэнд» забавно выкатывает глаза, стреляя взглядом в сторону источника звука.

— Да ну. Просто кто-то кого-то с таким же именем зовёт. Мало ли Кать на свете, — отмахиваюсь немного смущаясь.

— Да нет! Точно тебя! Смотри! Вон он нам рукой машет. О, а теперь сюда идёт. Слууушай, а ничё так парниша. И тачка у него офигенная, — присоединяется к Поле Оля из «Домовёнка», — Катюх, признавайся, где молодых и красивых мажоров раздают? Я тоже в очередь встану.

— Ну тебя! И вовсе это не меня… И… — оборачиваюсь, чтобы увидеть о ком это они судачат и замолкаю на полуслове.

Марк. Мой сегодняшний покупатель. Тот самый, который меня сначала из мира снов выдернул, а потом заказ на два с половиной миллиона оформил. Но меня, как ни странно, одномоментное выполнение месячного плана на тот момент меньше всего заботило. Сердце предательски екает, при одном взгляде на спешащего к нам парня.

— Это Марк, он заказ у меня сегодня оформлял. Возможно забыл что-то, — оправдываюсь я, чувствуя как пламенеют щеки, — И, Лёль, ты с чего вообще взяла, что он из мажоров?

— Да ты на тачку-то его посмотри! Мерс S класса! Ну и у тебя вон тарился. В ваш-то отдел простые смертные не ходят…

— Оль, он просто на какого-то шишку работает. Сказал, что кем-то вроде секретаря, или тип того. Не помню как точно называется. А машина наверняка служебная. И диваны, кстати, он для своего босса заказывал.

Не знаю зачем оправдываюсь. Наверное просто пытаюсь смущение замаскировать. Этот парень мне очень понравился. И «очень» – это ещё мягко сказано. И вот сейчас, с каждым его шагом, что-то в груди пронзительно ёкает, а сердце сжимается в сладком экстазе предвкушения чего-то нового, доселе неизведанного.

Я всегда была домашней девочкой. В то время, когда мои соклассницы уже вовсю ходили с парнями, я занималась учёбой и корпела над книжками. «Умничка ты моя! – не могла нарадоваться мама, — Как же мне с тобой повезло! Вон у Таси Ленка совсем от рук отбилась – шестнадцать лет, а уже с мужчинами водится. Мать её ночами не спит, ждёт, что со дня на день дочь в подоле принесёт. Эх! А ты у меня – солнышко ясное. Не стыдно подругам рассказать. А парень у тебя будет ещё. Всему своё время. Ты, главное, не торопись. Успеешь еще. Мужчины, они же в сказках принцы только, а в реальности… эх. Учись, дочь. В этой жизни только на себя рассчитывать можно. И запомни: замуж не напасть, замужем бы не пропасть…»

Вот я и училась. Все свои нерастраченные эмоции и жажду любви в это вкладывала. И потом, когда переехала, ничего не поменялось. Поначалу, на первом курсе, парни за мной увивались, но довольно быстро поняли, что я неперспективный объект для охоты: в койку после первого свидания не прыгаю, работаю двадцать четыре на семь, на вписки и вечеринки не хожу. Постепенно поток кандидатов «на руку и сердце» начал мельчать, а потом и вовсе иссяк. В универе за моей прочно закрепилось звание «зубрилки» и «монашки». Моя скромность, стеснительность и серьёзное отношение к жизни служили мне щитом, но одновременно превратили меня в одинокую и никем не любимую затворницу.

Уже несколько месяцев я не ловила на себе ни единого заинтересованного взгляда. Разве что богатенькие клиенты роль содержанки время от времени предлагали… Противно вспоминать! Но сейчас… сейчас я ощущала себя Золушкой, попавшей на бал и привлекшей внимание самого принца. Меня даже радовало, что Марк оказался не из нуворишей, а самым обычным парнем. Работягой, какой была и я сама.

После того, как я подобрала мебель под интерьер квартиры его босса и Марк оформив заказ ушел, я решила, что больше никогда его не увижу. И вот сейчас, по-окончании рабочего дня, то, что он караулил меня у выхода из ТВК казалось самым настоящим чудом. Неужели я тоже ему понравилась? Да нет, быть такого не может!

— Кать, привет ещё раз, — он с улыбкой втиснулся в наш тесный девичий кружок, — А я уже было испугался, что упустил. Такая толпа народа после закрытия повалила. Не ожидал если честно.

— Тут всегда так… — потупившись выдавливаю я и замолкаю, не зная, как себя вести дальше.

— Ясно. Буду знать. А ты на машине или на общественном домой добираешься?

— Я…

— На общественном. Как и мы, собственно, — вклинивается Поля, — А Вы подвезти хотите? Если что, то мы очень даже за.

— Поль, прекрати! — чувствую, как огонь заливает щёки.

— Ну а почему бы и нет, — смеётся Марк, — Подвезу. Мне не сложно.

— Окей, — Поля бросает на меня победоносный взгляд, — Только я фото номера машины маме отправлю. Не возражаешь? — товарка резво переходит на ты, — А то мало ли…

— Нет, я не против, — говорит Марк и смотрит мне прямо в глаза, — А как ты, Кать? Не против моего предложения?

***

— Бойкие девчонки, — говорит он, когда мы трогаемся от дома Поли, — Подруги?

— Да. По работе.

— Ясно. Слушай, а у тебя какие планы на этот вечер. Может в кафе или в кино сходим?

— Нннет. Я не могу.

— Яяясно. Парень?

— Что? — не сразу понимаю о чём он.

— У тебя парень есть?

— Нет! — отрицание звучит несколько запальчивее, чем мне того хотелось. Краснею и добавляю торопливо, — У меня нет парня. Мне просто на работу завтра...

— Отлично. Тогда домой, — мягко улыбается он, — А завтра я в это же время за тобой заеду. Договорились?

— Нет…

— Не хочешь, чтобы заезжал? — хмурится Марк.

— У меня учёба завтра. Я на час раньше уйду, чтобы успеть до универа добраться.

— На час раньше? Отлично! Значит я подъеду на час раньше и довезу тебя до универа. Ты где учишься?

— В ветеринарном…

Пока мы едем, успеваю рассказать ему о себе практически всё. Где учусь, почему выбрала эту специальность, откуда родом, с кем живу, о своих мечтах и планах на будущее. Марк умело поддерживает беседу. Постепенно я раскрепощаюсь и перестаю зажиматься. Прощаюсь с ним так, словно бы мы уже тысячу лет знакомы.

7

Мерзость! Господи, какая же мерзость всё это! Поверить собственным глазам не могу. Зачем Марку подобные фото? Кто эти девушки? Ох, как же их много! Целая коллекция порно-картинок. Я уже штук двадцать просмотрела, а в пачке ещё, как минимум, столько же. Брюнетки, блондинки, рыжие. Полностью голые, одетые в сбрую, в тематических костюмах, в корсетах, затянутые в латекс… Зрелые, молодые, совсем юные…В безумно откровенных и развязных позах, выставляющих напоказ то, что обычно видит лишь сексуальный партнёр, либо гинеколог.

Руки трясутся крупной дрожью. Не могу сфокусировать зрение, всё плывёт, расползается за завесой слёз. Хочется немедленно уничтожить эти мерзкие фотографии. Все до единой, не глядя! Разорвать в мелкую крошку и спустить в унитаз, чтобы даже напоминания о них не осталось. Грязь к грязи! В коллекторе им самое место!

Сдерживаюсь. Нельзя! Я обязана увидеть всё. С автоматизмом заправского крупье раскладываю карточки подле себя на кровати. Блондинка, блондинка, блондинка, брюнетка, рыжая… Пачка в руке стремительно уменьшается. В глазах уже рябит от снимков чужой застывшей страсти. Каждое новое фото – заостренный кинжал в сердце. Кажется, что больнее уже и быть не может. Наивная!

Вскрикиваю, глядя на два последних фотоснимка. До этого момента я лишь однажды видела эту девушку, но её образ накрепко запечатлелся в моей памяти. Настя! Бывшая Марка! По сравнению с остальными фотками эти две явно идут особняком. И дело не в том, что Настя, на фоне других девушек в подборке, смотрится более скромно – в сексуальном подтексте фото сомневаться не приходится. Просто, в отличии от остальных снимков, эти фотографии датированы. И эта дата… Боже мой! Эта дата совпадает с тем днём, когда Марк ездил к матери за чемоданом, а потом задержался до позднего вечера, сказав, что ему срочно нужно в офис.

Морщась от гадливости, сгребаю в кучу, складываю и убираю в конверт проклятые фотоснимки. Не все. Те, на которых Настя, кладу отдельно, между страничек рабочего ежедневника. Пусть здесь полежат. Она – единственная из всех, кого я тут узнала. Реальная личность, женщина от которой Марк не сможет просто так откреститься. А у меня нет никакого желания, в случае чего, ещё раз перебирать постыдную коллекцию мужа в поисках этих изображений.

Мысли хаотично кружат в голове и бьются в виски тупой, пульсирующей болью. Вою в голос, как раненый умирающий зверь. Сама пугаюсь, когда мой дикий вопль оглашает тишину квартиры. Нет! Нельзя! Я должна быть сильной! Я просто обязана успокоится, чтобы во всём этом разобраться.

Что же мне сейчас делать? Как же не хватает трезвого взгляда со стороны! Но у кого спросить совета? К кому обратиться за помощью? К маме?

« — Катя, неужели ты не видишь, что он тебе не пара? Да его мать ноги о нас вытирать побрезгует! Знаешь, что эта женщина мне сказала, когда ты с её сыном у алтаря стояла? Мол, дочку Вы пронырливую воспитали, но если рассчитываете, что мы вас всех теперь содержать будем – разочарую: не на тех напали. Вот прямо так, при всех заявила! Да я чуть сквозь землю от стыда не провалилась. Да ладно я – я переживу, но мне за тебя страшно, доченька. Когда семейная жизнь начинается с унижений – ничего доброго из этого, как правило, не выходит. Правда папа у Марка – приятный, простой и порядочный человек. Николай Владимирович свою змею быстро одернул, извинился передо мной сам и её заставил, но… Дочка, я верю, что Марк пошёл в отца, но она его мать, в любом случае – её из уравнения не вычеркнешь. Изведет она тебя, Катюша. Я в её глазах ненависть вижу…»

Нет! Маме звонить нельзя! Ни в коем случае! Тогда кому? Марине? Подружка меня бы очень поддержала, но… Марина во Владивостоке. Разница во времени у нас бешеная, да и не хочу я по телефону о таких вещах говорить. И кому тогда? С коллегами по работе и со знакомыми подобным не поделишься… Получается, что я со своей бедой один на один осталась? Да, выходит что так. Хотя… Кажется есть человек, который может мне помочь разобраться.

Мысль, пришедшая в голову кажется удачной. Бросаю быстрый взгляд на часы. До истечения ресторанной брони пол часа. В «Островском» мы с мажем в списке почетных клиентов. Проблем с продлением брони возникнуть не должно. Не мешкая набираю личному менеджеру.

— Леночка, здравствуйте! Это Поплавская Екатерина Вас беспокоит…

— Екатерина Федоровна, добрый вечер! — приветливо щебечит Лена, — Очень рада Вас слышать! Чем могу помочь?

— Леночка, мой муж на сегодняшний вечер у вас столик резервировал…

— Да-да, Екатерина Федоровна. Хотите что-то включить в список оговоренного меню?

— Нет, Лена, того что есть достаточно. Я хотела попросить, чтобы Вы бронь на час продлили. Просто мы не успеваем немного… Сможете помочь?

— Конечно, Екатерина Федоровна! Минуточку. Тааак… Всё, готово.

— Спасибо Вам! Если нужно, то спишите компенсацию за доставленные неудобства с нашего счёта.

— Что Вы, Екатерина Фёдоровна! Никаких неудобств вы нам не доставили. С Днём рождения Вас и спасибо, что выбрали наше заведение!

Разобравшись с рестораном, ищу в списке контактов нужный номер. Не оставляя себе шанса на отступление тыкаю в зелёную кнопку вызова.

— Катя? Что-то случилось?

Дыхание перехватывает. Не знаю, что и сказать. А, к чёрту! Краткость – сестра таланта. Ох, только бы он согласился!

— Эд, прости пожалуйста, что беспокою, но мне очень нужна твоя помощь. Это не телефонный разговор… Буду очень благодарна, если сможешь подъехать к девяти в «Островский». У меня там бронь на столик... На месте всё объясню.

8

Мои вечерние сборы в ресторан разительно отличаются от предыдущих. Зайдя в гардеробную, цепляюсь взглядом за так и не выгулянное античное платье. У меня на него было столько надежд, но сегодня оно стало символом моего горя. Морщусь болезненно. Никогда больше его не надену!

Со вздохом достаю с полки простую футболку и джинсы. Волосы стягиваю в низкий конский хвост. Как могу, маскирую с помощью тоналки и пудры последствия недавних слёз. Вот и всё, пожалуй. Надеваю куртку и прихватив рюкзак выхожу из квартиры. Хочу приехать на место пораньше и хоть немного подготовиться к предстоящей беседе с Эдуардом.

Менеджер Елена лично встречает меня у стойки администратора. Если она и удивилась моему «непарадному» дресс-коду, то виду не подала.

— Екатерина Фёдоровна, прошу за мной.

— Леночка, ко мне скоро гость подойдёт. Проводите его к моему столику?

— Конечно, Екатерина Фёдоровна. Я предупрежу администратора.

Наш «семейный» столик находится в уютном вип-зале ресторана. Меня это всегда немного смущало. Никогда не была снобом и все эти задвиги «высшего общества» не про меня. Но сегодня я от души радуюсь камерности и обособленности помещения. То, о чём я хочу поговорить с Эдом, не предназначено для широкого круга слушателей.

— Здравствуйте, меня зовут Артур и сегодня я буду Вашим официантом. Вам напитки и холодные закуски сразу подавать?

— Здравствуйте. Давайте попозже. А пока, если не сложно, просто воды со льдом.

— Конечно.

***

Эд приходит как по часам, ровно в девять.

— Что произошло, Кать? — спрашивает с тревогой, садясь напротив.

Молча достаю из рюкзака и протягиваю ему злополучный конверт.

— О, знакомая вещь. Я же это сегодня так неудачно водой подмочил. Что там? Надеюсь ничего ценного?

— Для кого как… Открой.

Наблюдаю, как Эдуард хмурясь просматривает фотоснимки.

— Кать, ты думаешь, что это коллекция Марка?

— Других вариантов просто не нахожу. Кроме нас двоих в квартире никто не живёт. Кто ещё, помимо Марка мог их там спрятать?

— Мдааа… Слушай, ну а может это не его? Мало ли: кто-нибудь из друзей на хранение отдал.

— Ага. А Марк, добрая душа, их конечно же взял и в вазу спрятал. Эд, ты сам-то понимаешь, как это бредово звучит?

— Согласен. Но, Кать, не паникуй раньше времени. Я знаю, как сильно Марк тебя любит. Уверен, что всему этому есть разумное объяснение.

— Надеюсь. Ты никого из этих не узнал? — киваю на зажатые в его руке карточки.

— Кхм… Не уверен. Хотяяя… — перебирает снимки внимательно вглядываясь в лица, — Вот. Эту знаю. Она у нас в фирме пару месяцев секретарём проработала, — протягивает мне фото брюнетки в ошейнике и сбруе на голое тело.

— Тааак, ага. А вот эту Марк на стажировку брал, — абсолютно обнаженная щупленькая блондинка, широко разведя ноги, сидит на краешке кожаного пуфа.

—Видимо не только на стажировку… — сглатываю комок, перекрывший горло, — А где эти девушки сейчас?

— Понятия не имею. Вот эта, — указывает на брюнетку, — Уволилась пол года назад. А вторая после окончания стажировки ушла. Кажется, что в последний раз я её пару месяцев назад видел.

— А ты можешь мне их контакты достать? Телефоны, адреса проживания.

— Могу, — кивает он, — Но обе девочки – иногородние. Возможно, что уже переехали давно.

— Эд, — всхлипываю, убирая в рюкзак проклятущие снимки, — Марк мне изменял всё это время, да? У него, после нашей свадьбы, были и другие женщины? Умоляю, Эд! Мне нужна правда! Обещаю, что не скажу ему откуда всё узнала.

— Я ничего подобного за ним не замечал. Это правда. Катюша, только не плачь. Ну что ты?! Я хорошо знаю Марка. Он мой друг с самого детства. Да мы же выросли вместе! Кать, ну не мог он так с тобой поступить. Ты же и сама это знаешь.

— Знаю? Да ничего я похоже не знаю! Я даже не знаю, действительно ли он сейчас в Новосибирске или где-то в номерах свою порно-коллекцию пополняет!

— Кать, он точно в Новосибирске. Это прям сто процентов. Он при мне билеты брал. И звонок от его тётки я лично слышал. Не нужно себя накручивать. И в аэропорт я их сам отвозил.

— Их? Ты сказал «их»?

— Ну да, мы из-за неё едва в аэропорт не опоздали. Собиралась, как вор на ярмарку.

— Эд, про кого ты говоришь? С кем улетел мой муж?!

Эд от удивления аж рот открывает:

— Ох! Кать, а ты разве не в курсе, с кем он полетел? Вот же ччёёрт…