Развод. Начать сначала

Глава 1.

Ева

Ненавижу.

Убийственное чувство захватывает душу мгновенно. Вглядываясь в темноту комнаты, я узнаю силуэт женщины, ёрзающий пятой точкой по подоконнику.

И второй, пожирающий её губы, как изголодавшийся зверь, — силуэт моего мужа.

Ошибки быть не может. Срывающий с неё платье мужчина — Руслан. Блеснувший в лунном свете «Ролекс» тому подтверждение.

Значит… значит, это правда. У него есть любовница.

Она.

Эффектная модель, появившаяся в разгар благотворительного вечера из ниоткуда.

Зеленоглазая блондинка с редким медным оттенком волос, пропевшая елейным голоском за моей спиной:

— Твой муж тебя не любит.

Сначала я подумала, что фраза не имеет отношения ко мне. Что кто-то из толпы гостей слишком громко обсуждает личные проблемы, и до слуха доносятся отголоски чужого разговора. Но заблуждение развеялось, стоило развернуться на сто восемьдесят градусов.

Красивая женщина, стоявшая напротив, нагло мерила меня взглядом. Настолько ядовито-обиженным, словно у неё украли смысл жизни.

— Извините, мы знакомы? — только и нашлась, что спросить.

— Хм-м… Не знакомы, но это не значит, что ты ослышалась. Он тебя не любит.

Хитрые глаза незнакомой собеседницы прищурились. Изящный носик презрительно сморщился на повторившемся слове «не любит».

— Зачем он тебе? — пытливо поинтересовалась она.

— Что вам от меня нужно?

Любая оказавшаяся в странной ситуации женщина задалась бы этим вопросом, пытаясь понять: что происходит? Но вместо вразумительного ответа с идеальных алых губ сорвалось:

— Оставь его!

— Вы меня, наверное, с кем-то спутали, — предположила я, прикидывая, кто из благотворителей мог её сюда пригласить. Но незнакомка довольно дерзко опровергла предположение, доказывая обратное:

— Не спутала. Ты — Ева Немирова.

Ни одной идеи, откуда она знает моё имя. Никогда ранее я не пересекалась с ней.

— Ты удивлена нашей встрече, — последовало язвительное замечание, и с какой-то особой ядовитостью мне полетело в лицо: — Ты не нужна ему. У него давно отношения с другой. Желанной и любимой.

— Кто вы? — недоумевала я, выслушав злобную тираду.

— Его женщина. Понимаю, тебе сложно в это поверить, — презрительная улыбка расползлась по её лицу, — а я не понимаю, зачем ты унижаешься, живя с Русланом. Он тебя терпеть не может…

Этот «милейший» диалог произошёл полчаса назад, когда мой муж удалился с партнёром из шумного зала в более тихое место. Бесконечные дела требовали внимания бизнесменов даже в свободный вечер. Я же, ошарашенная возможной провокацией хейтера, отправилась его искать.

Зачем? После таких-то громких заявлений о неверности?

Хотелось посмотреть Руслану в глаза. Хотелось получить от него объяснения, и я получала их…

Сейчас.

Стоя у неприкрытой двери служебного помещения, сгорая от боли, унижения и стыда.

Запутавшись в коридорах высотного здания, я оказалась возле комнаты отдыха случайно.

И теперь подглядываю за мужем и его любовницей, не веря собственным глазам.

Всегда скупой на эмоции, он необузданно выплёскивает страсть, которая предназначается не мне.

— Хочу тебя, малышка.

Его голос, низкий и незнакомо-нежный, вызывает у неё сладостный стон, а у меня всё обрывается внутри. Горечь сдавливает горло, замирает сердце. От того, как он целует другую и прикасается к ней, становится вдвойне больней.

— Рус… — выдыхает она, оторвавшись от губ моего мужа, — почему ты вчера не приехал? Я сильно соскучилась по тебе.

Ничего не говоря, он жадно затыкает её рот новым поцелуем, отчего мне делается совсем плохо. Тяжело даётся вдох, хочется поскорее отсюда уйти, но не могу сдвинуться с места. Меня словно сковывает паралич.

— Покажешь, как соскучилась?

Чувственная хрипотца разрезает тишину, и она, как по команде, сползает с подоконника. В слабом свете, проникающем через окно, я, кажется, улавливаю женский взгляд. Отворачиваюсь на секунду, но, к счастью, так всего лишь играет воображение. Увлечённая прелюдией любовница не замечает меня. Она грациозно опускается перед Русланом на колени. Слышится лязг пряжки ремня, трещит расстёгивающаяся молния…

Шумный выдох и сбивчивый голос мужа:

— Не спеши, нетерпеливая кошка.

Он гладит её по щеке и, кажется, очерчивает пальцами губы. Снова по пространству разлетается её стон — кошка не из тех, кто останавливается в процессе. Я заливаюсь краской до ушей, когда под чмокающий звук мой муж с приглушённым рыком запрокидывает назад голову…

Глава 2.

В этот момент у меня ёкает сердце, но Руслан, как ни странно, не реагирует на выпад любовницы. Рывком притягивает её к себе, командуя:

— Продолжай!

Как же… как же невыносимо это видеть!

Шокирующая правда стеклом режет глаза, напрочь лишая возможности пошевелиться.

Интересно, как давно у них роман?

От звонкого шлепка и томного «М-м-м» я вздрагиваю. Какой же ты мерзавец, Немиров!

Ненавижу...

Ненавижу его!

Я еле сдерживаюсь, чтобы не прервать их любовную идиллию. Тянусь к дверной ручке, но вовремя торможу. Что от этого изменится? Ничего. Только выставлю себя неуравновешенной истеричкой, если закачу ему скандал.

На секунду я закрываю глаза, собираюсь с мыслями и нахожу разумным — вернуться в шумный зал.

Пока бреду по коридорам в обратном направлении, стараюсь не думать о «кошке» и о нём, что вовсе не удаётся. Неприглядная сцена так и стоит перед глазами, а память раз за разом прокручивает жалящее: «Он тебя не любит».

«И не только…» — проглатывая горечь, говорю сама себе, прогоняя отпечатавшуюся на сетчатках картину.

Горький привкус во рту напомнил о другой горечи — той, что я ощутила чуть больше года назад, в кабинете дяди, когда он впервые произнёс фамилию «Немиров».

Руслан действительно не испытывал ко мне чувств, когда женился. Я вышла замуж за Немирова под давлением богатых родственников. Никаких свиданий с букетами, признаний и предложения не было — брак состоялся благодаря договорённости двух семей. Нонсенс для двадцать первого века. Только дядя с тётей так не считали. Они растили меня с пяти лет. С того дня, когда на трассе под Выборгом разбился автобус с туристами, в котором находились мои родители.

Оформив опеку, они окружили осиротевшую племянницу заботой. Я росла в доме Демидовых на равных вместе с двоюродным братом и сестрой. Училась в престижной гимназии, поступила в университет. Именно в тот момент тётя обеспокоилась моим будущим — дядя принялся подыскивать выгодного жениха.

За четыре года, наверное, перебрал немало кандидатур, а накануне выпускного меня поставили перед фактом скорой свадьбы.

Тогда, услышав новость, я впервые вспылила, что мне несвойственно. Высказалась против навязанного брака, после чего нарвалась на лютый гнев родственников. Тётя обвинила меня в чёрной неблагодарности и отказалась общаться. Дядя лишил всех дотаций, но каждый день промывал мозги:

— Подумай, как ты будешь дальше жить? От родителей тебе ничего не досталось, Ева! Ты не можешь отказаться от замужества, когда всё решено! Немиров для тебя — выгодная партия. Ему, единственному, наплевать, что у тебя нет ни черта за душой!

На самом деле этот брак был выгоден Демидовым. Они убивали разом двух зайцев: получали пожизненные гарантии на ведение дел с Немировым и пристраивали в надёжные руки бедную племянницу.

В семье я стала изгоем, пока не согласилась встретиться с Русланом. До свадьбы я видела его несколько раз. Высокий знойный брюнет оказался молодым мужчиной, на десять лет старше. Очень привлекательный, с холодным тёмным взглядом — на удивление очень терпеливый.

Он не стремился переспать со мной до свадьбы. Не стал настаивать и в первую брачную ночь, когда от его прикосновений меня затрясло. Возможно, я отстала от современности, ведь в двадцать один была девственницей. Отчасти потому, что тётя воспитывала нас с сестрой в строгости, а отчасти потому, что не встретила того самого, от которого потеряла бы голову.

Но так мне казалось до определённого момента, пока мы с Русланом не начали постепенно Но так мне казалось до определённого момента, пока мы с Русланом не начали постепенно сближаться. Неискушённая, я потеряла голову из-за мужа. А теперь то немногое, что у нас было, рушилось, как карточный домик, на глазах. Всё обрушилось в тот момент, когда её вопрос, словно нож, перерезал последнее, во что я ещё верила.

«Почему ты вчера не приехал?»

В ушах стоит её голос, и у меня по позвоночнику прокатывается холодок, стоит вспомнить, при каких обстоятельствах она выдыхала обиду.

Вчера была первая годовщина нашей свадьбы. Мы отмечали событие в ресторане, откуда Руслан не собирался уходить. Это её задело?

«Он тебя терпеть не может…»

Никак не могу избавиться от фразы, пропитанной ядом больше всего. Так ведь жалить способна только давняя соперница. Может, она появилась у него задолго до свадьбы?

От этой мысли хуже всего. Становится гадко, и хочется немедленно уехать домой. Без Руслана. Нужно просто вызвать такси. Что я и порываюсь сделать, когда дохожу до зала. Но сталкиваюсь на пороге с Кристиной.

— Ева, ты куда пропала? Я тебя везде ищу. Скоро закончится аукцион! — возмущается двоюродная сестра и тут же озадачивается: — А где Руслан?

«Развлекается с любовницей в подсобке», — так и хочется выплеснуть безысходную боль, но, сдерживая эмоции, вслух я произношу:

— Наверное, до сих пор обсуждает дела с Авдеевым.

— Он здесь, — Кристина показывает на пятый столик.

Приходится выдавить приветливую улыбку, потому что Авдеев оборачивается.

Глава 3.

Ева

И что?..

Моё тихое негодование на фоне хладнокровного спокойствия Руслана, наверное, выглядит жалко. Я загнана в тупик прямолинейным «да», дезориентирована и не представляю, как дальше себя вести.

«А на что ты рассчитывала, Ева?» — задаюсь вопросом и опускаю глаза вниз, не выдерживая прожигающего взгляда.

Глупо было бы надеяться услышать от Руслана, что она никто. Что мне что-то послышалось или привиделось. Отговорки — это не про самодостаточных мужчин.

Тебе нужна откровенная правда? Вот она — получи и распишись.

— Так проблема, Ева? — повторяет Руслан.

На минуту я теряюсь от его цинизма, а затем выпаливаю:

— Да! Проблема! Я хочу развестись с тобой!

Желание уйти от мужа — спонтанное, но справедливое. Слишком больно осознавать свою ненужность после напрасных надежд на настоящее сближение. Наивная. Ещё с утра я полагала, что хоть немного небезразлична ему.

— Твоё «хочу» — исключено, — резко чеканит Руслан, меняясь в лице. — Ты — моя жена, Ева. Так что выкинь дурь из головы и смирись с тем, что есть. Никакого развода не будет.

— Что?! — поражаюсь собственническому тону и приказу принять существование Сати в его жизни как должное. — Я должна смириться с тем, что у тебя есть любовница?!

— Раньше тебя это не интересовало, дорогая, — всё так же чеканит он, а во мне закипает праведное возмущение.

Не интересовало?!

Да как-то предположения о постоянной пассии не лезли в голову, хотя я не склонна питать иллюзии. И вовсе не думала, что он держит целибат. Надежды — не в счёт. Немиров — мужчина видный. Его харизматичная внешность притягивает женщин похлеще толстого кошелька. Таким, как он, не принято отказывать. Таким мужчинам стараются угодить и взять от них по максимуму всё, что можно.

Что касалось меня — у нас не совсем обычный брак. Можно сказать, фиктивный. Возможно, поэтому Руслан не считал, что должен хранить верность. Мы не делили постель после того, как я отказала ему в первую брачную ночь. Но всё же…

Паршиво смириться с мыслью, что где-то на стороне у мужа — тайная жизнь.

— Правда?! — перечу я, задетая предполагаемым равнодушием. — Раньше твоя любовница не лезла в наш брак.

— Сати разговаривала с тобой? Когда?

Забавно, однако, как выяснение отношений перерастает в допрос. Мне не жалко поделиться информацией, да и отдать ей мужа не жалко — пусть вместе катятся ко всем чертям!

— Несколько часов назад. На мероприятии.

Руслан вскидывает бровь, будто не верит, чем задевает окончательно. И получает встречный вопрос:

— А как ты думаешь, откуда я узнала? Никаких снимков или эсэмэсок она не присылала. Сочла нужным рассказать о ваших отношениях лично.

Он задумчиво молчит. Становится не по себе от того, как чёрные глаза изучают каждую эмоцию. Неужели всё ещё не верит, что его любовница раскрыла их грязный секрет? Руслан настолько в ней уверен?

— Я не останусь здесь, — говорю, понимая, что уверен.

— Ты никуда не уйдёшь, — чётко проговаривая каждое слово, он медленно приближается ко мне. Обнимает за плечи, проводит ладонями вдоль моих рук и забирает клатч, в котором лежат ключи от дома и телефон.

Решительные действия Руслана вызывают тихую ярость. Он собирается закрыть меня в квартире?

Ничего себе поворот!

— Верни сумочку, — прошу, когда убеждаюсь в серьёзности его намерений.

В ответ — ноль реакции. Руслан поступает по-своему: идёт к зеркальному шкафу и прячет клатч в ящик с кодовым замком.

Просто отлично! Остаться с пустыми руками и не иметь возможности выйти за пределы роскошной клетки. Зачем он меня удерживает, раз не нужна? Я злюсь и борюсь с желанием схватить что-нибудь с барной полки и хорошенько огреть его.

— Тебе надо остыть, — сохраняя хладнокровие, произносит Руслан, чем раздражает. И я взрываюсь:

— Остыть?! Остыть, да?! После того, как видела вас?! Я видела, как ты… натягивал её… там, в подсобке! А теперь я, как примерная жена, должна остыть? — И снова никакой реакции. Он слушает в своей манере, молча. Лишь чуть заметно на лице Руслана шевелятся желваки. — Ненавижу тебя, — цежу сквозь зубы, смотря ему в глаза.

Ненадолго наступает тишина. Руслан о чём-то думает и мгновение спустя говорит жёстким деловым тоном, какой у него бывает, когда он ведёт переговоры по телефону:

— Ты не получишь развод. Я взял на себя обязательство заботиться о тебе, Ева. Не забыла?

Напоминание, что у мужа с моими родственниками — взаимноделовые интересы, заставляет почувствовать себя бессильной, безликой гарантией их партнёрства. Обязательство, конечно, — сильный аргумент, но оставаться в браке ради этого я не согласна. И мириться с присутствием Сати — тоже.

— Нас всё равно разведут, — резонно замечаю, — не через месяц, так через три. Даже если ты не согласишься на развод.

— Сначала ты остынешь, Ева, потом мы поговорим, — Руслан упрямо гнёт свою линию.

Глава 4.

Ева

Застигнутая врасплох, я крепко сжимаю в кулаке ключи и фокусирую взгляд на сумке. Адреналин с бешеной скоростью выбрасывается в кровь. Мгновенно одолевает острое отчаяние — по-тихому уйти от Немирова мне уже не удастся.

Обычно по пятницам он уезжал в офис рано, к восьми часам, но вдруг с чего-то изменил установленным правилам.

Мельком смотрю на Руслана. На нём белая футболка, тёмно-синие джинсы, на лице чуть проступившая щетина. По внешним признакам он никуда не спешит, и Паши что-то не видно на горизонте. Всё ясно — решил вместо секьюрити приглядеть за взбрыкнувшей женой.

От проявления повышенной бдительности бессильное негодование закипает вновь. Я осторожно ставлю сумку на пол.

— Ева, ты слышала, что я спросил? — уловив подавленное настроение, Руслан немного смягчает тон.

— Даже навестить родственников меня не пустишь? — отвечаю вопросом на вопрос и прячу в боковой карман джинсов связку ключей. — Я хочу поехать к ним на выходные.

Скрывать свои планы уже нет смысла. По крайней мере, на ближайшие дни.

— А дальше куда?

— Никуда, — отмахиваюсь от дотошности Руслана, добавляя мысленно: «Туда, где не будет тебя».

Вообще-то я собираюсь уехать в столицу, чтобы начать там жизнь с чистого листа.

Год назад дядя поторопился с выводами, сказав, что у меня ни черта не имелось за душой. Конечно, для людей «высокого полёта» полученное образование — незначительный пустяк. Мне же оно давало возможность найти желаемую работу. За время непродолжительного брака я не полностью погрузилась в роль домохозяйки, занималась и тем, что мне было интересно. Стажировалась несколько месяцев в ивент-агентствах. Но после случившегося вчера, решила основательно освоить профессию менеджера.

— Я отвезу тебя к Демидовым, — неожиданно соглашается Руслан и тут же обламывает вероятную попытку сбежать. Звонит охраннику: — Паш, возьми с собой двоих ребят и подъезжай к дому.

Чёрт…

Вот так Немирову ничего не стоит приставить ко мне ораву надзирателей. Во всём продуманный до мелочей диктатор! Если он полагает, что я не найду способ уйти и не подам на развод — ошибается.

— Ты считаешь, что я сбегу? — Ничего не остаётся, кроме блефа. Но его невозможно пронять ничем.

— Вижу, ты не успокоилась, Ева. В любом случае у тебя не получится это сделать. — Непривычная мягкость и абсолютная уверенность сквозят в голосе Руслана. — Идём.

Он открывает замок и, распахнув дверь, пропускает меня вперёд. В сумке с вещами резко отпадает надобность. Вряд ли я останусь в доме родни на выходных. Очевидно же, что этим вечером Паша привезёт меня обратно к Руслану.

Когда мы садимся в машину, я с тревогой поглядываю на мужа. Проявление мягкости после скандала — это что-то новенькое. И едет он не за город. Выехав за пределы нашего района, Руслан сворачивает в сторону Невского проспекта.

За нами в ряд пристраивается внедорожник охраны.

— Зачем ты туда едешь? — интересуюсь, потому что на смену маршрута как-то не рассчитывала.

— Посидим в кофейне. Ты хочешь позавтракать?

— Нет.

Я не голодна. В стрессовых ситуациях пропадает аппетит. Но Руслан делает то, что ему нужно. Останавливается возле кофейни, глушит двигатель. В этом заведении по утрам мало посетителей, и здесь можно пообщаться за завтраком в отвлечённой обстановке. Получается, он решил, что разговаривать дома — не подходящий вариант.

Правильно.

Ни к чему затягивать обсуждение развода, когда Сати неймётся занять место его законной жены.

Руслан по обыкновению делает заказ, я прохожу в дальнюю часть зала. Ужасно нервничаю. С ним нелегко. Он по натуре закрытый, всегда говорит по существу и не приветствует всплески женских эмоций из-за так называемых «проблем».

В первые месяцы я привыкала к его умению владеть собой, подстраивалась. Ведь атмосфера, в которой выросла, была совсем иной. Алексей Демидов — человек со взрывным характером, а Наталья — моя тётя — очень коммуникабельная и открытая.

Открытость в эмоциях — вот чего я хотела от мужа, когда взорвалась вчера.

Но он контролировал себя, как никогда.

Заказ Руслан приносит сам. Я притрагиваюсь только к стаканчику с американо. Делаю несколько глотков, думая, с чего начать разговор. Категорический отказ от развода меня не устраивает. Продолжать жить с ним и подавлять в себе чувства и любовь — я не могу.

Наверное, мужчинам в жизни проще. Пришёл, увидел, взял, забыл. У женщин наоборот — другая история. Руслан ведь мог предположить, что рано или поздно Сати надоест скрываться в тени!

Наблюдая, как муж разрезает стейк форели, я вспоминаю, чего старалась не замечать на аукционе. Как привлекала всеобщее внимание его любовница, когда торговалась за лот. Она была всё же взвинчена и от чего-то до предела раздражена.

— Ты спал с ней до нашего знакомства? — Мне необходимо узнать правду до конца.

Руслан резко кладёт на тарелку приборы. Перестаёт жевать. Награждает пристальным взглядом, и всё повторяется, как вчера.

Глава 5.

Руслан

— Мог бы не утруждаться, — язвит моя строптивая жена, когда я, догнав её, берусь за хромированную ручку внедорожника.

Не удивлюсь, если она обогнёт машину и сядет в салон с другой стороны. А собственно, такой реакции и ожидаю, но Ева этого не делает. Усаживается на сиденье и, уставившись в лобовое стекло, тихо, с надрывом говорит:

— Паша, поехали.

Апатией и женской обидой пропитывается пространство вокруг. Твою же мать! От обречённой Евиной просьбы парни недоумённо переглядываются. Паша вопросительно изгибает бровь: мол, что мне делать, Рус? Сместившаяся расстановка приоритетов приводит всех вокруг в замешательство.

Да, как и они, я не ожидал от Евы подчёркнутого пренебрежения. Но раз девочка не желает находиться со мной в одной машине, — поедет к родственникам с охранниками. Быстрее перебесится в их компании. Даю добро Паше:

— Поезжай в Литорино и глаз с неё не спускай.

Выразительные голубые враз прошивают меня адской ненавистью. Без сомнения, дорогая, в твоих глазах я выгляжу законченным ублюдком и тираном. Только — так надо.

Захлопываю дверь и, игнорируя чёрт знает какой по счёту входящий, провожаю выезжающую с парковки тачку, после чего прерываю трезвонящий рингтон. Не до Сати сейчас, но от настырной любовницы прилетает сообщение, когда я доезжаю до перекрёстка: «Авдеев ждёт подписанные договоры сегодня. Я в твоём офисе. Во сколько ты приедешь?»

Не вовремя Стас озаботился бумажной волокитой. А с другой стороны, зная характер Сати, железно уверен: нежданное появление в компании — её собственная инициатива. Аналогичный сюрприз она устроила мне вчера на аукционе, попутно встретившись, как выяснилось, с Евой.

Прочитав СМС, сначала я хочу перенести деловую рутину, но, учитывая вытекающие обстоятельства, решаю без промедления прояснить ситуацию с любовницей. Не каждый день в моей жизни переворачивается привычный уклад.

Когда-то склонность Сати не лезть за словом в карман привлекла меня. С ней в комплекте шло умение не лезть куда не надо. Но что-то в её принципах в последнее время изменилось.

«Встретимся у тебя через час. Захвати бумаги».

Лишних вопросов Сати не задаёт. Знает, что бесполезно после недавней выходки.

Мы познакомились банально. В день переговоров по предстоящему партнёрству Авдеев пришёл на встречу со штатным юристом. Профессионалом высшего уровня: с безупречной внешностью и манерами, вместе с тем — острой на язык. Месяц мы проработали с Сати в режиме «ничего, кроме дел», а после заключения контракта с интересующим нас промышленным холдингом деловые отношения перетекли в личную плоскость.

Встречались мы трижды в неделю, обычно у неё дома. На протяжении полутора лет Сати предпочитала не отсвечивать в обществе. Мало кто был в курсе, что мы любовники. Ориентированная на карьеру, в свои двадцать девять лет она предпочитала оставаться свободной. Никаких обязательств в отношениях, всё по-взрослому — между нами был только безудержный секс.

Такое положение вещей обоих устраивало, и как приятный бонус Сати регулярно получала финансовую поддержку. Ценив превыше всего достаток и свободу, она нормально восприняла мою женитьбу, — и хрен знает, что творила теперь.

Когда я заезжаю в жилой комплекс «Олимп», замечаю кроссовер Сати на парковке. Похвальная пунктуальность: примчаться домой раньше назначенного времени. Возможно, она догадывается, о чём, помимо деловых моментов, пойдёт речь.

По крайней мере, другая женщина на её месте вела бы себя иначе. Однако Сати встречает меня с фонтанирующей радостью. Повисает на шее буквально на пороге и, как ни в чём не бывало, обворожительно улыбается.

— Ты взял выходной? — выдыхает она мне в губы, преданно смотря в глаза.

— Не совсем так, — говорю, пытаясь убрать её руки, но Сати, крепче обнимая, предлагает:

— Я могу взять у Авдеева отгул. Давай, как раньше, проведём день вместе.

— Нам нужно кое-что обсудить. Затем я подпишу бумаги, — пресекаю страстный порыв, вмиг понимая, что изменилось, когда освобождаюсь от её объятий.

Всего на пару секунд с лица Сати слетает улыбка и проявляется скрытая обида. Значит, и у любовницы имеются претензии ко мне, чего меньше всего ожидалось от неё. Не думал, что условия, принятые в начале постельных отношений, без последствий не пройдут.

— Проходи на кухню. Я приготовлю кофе.

Сати прячет чувства за новой улыбкой, а я впервые не расположен оставаться у неё. Провожаю взглядом соблазнительную фигуру, покачивающую бёдрами, и не возникает желания трахнуть её на кухонном столе, на что она рассчитывает. Единственное, что удерживает меня в стильной квартире — желание услышать версию Сати о столкновении с Евой.

Не исключаю предположения, пока она гремит дверцами шкафов и засыпает молотые зёрна в турку, думает о том же самом. Слишком уж сосредоточена на процессе приготовления. Пустая суета выдаёт её волнение и подтверждает первоначальную мысль.

— Корицу в кофе добавить? — спрашивает Сати, хотя хорошо знает мои предпочтения.

— Не стоит, — отказываюсь, наблюдая за ней.

От неожиданности она опускает ложку с корицей в банку, выключает плиту. Сати требуется минута, чтобы собраться с мыслями, а затем с её губ срываются упрёки:

Глава 6.

Ева

Паша, чуть пригнувшись к рулю, закатывается в открытые ворота особняка Демидовых и, медленно проехав по шуршащему гравию, тормозит у крыльца. Я с облегчением выдыхаю: наконец-то ненадолго избавлюсь от гнетущей компании охранников и проведу хотя бы один день в окружении родных.

В этом большом красивом доме, отделанном в стиле модерн, прошли моё детство и юность, так что податься, кроме как к Демидовым, мне некуда. И поговорить по душам о сложившейся ситуации и попросить помощи, кроме как у тёти, — не у кого. Кристине из-за непонятного знакомства с Сати я не смогу довериться, хоть мы нередко делились секретами до моего замужества.

Позволив себе отказаться от услужливо протянутой руки Паши, я быстро покидаю тонированную машину и поднимаюсь на крыльцо. Нажать на звонок не успеваю. Из-за массивного полотна, сияя голливудской улыбкой, неожиданно показывается голова Кристины:

— Вот красава, что приехала!

Сестра, с присущей ей общительностью, встречает меня с распростёртыми объятиями. Обнимает, обволакивая тонким ароматом белой розы, что очень трогает. Я улыбаюсь, несмотря на заминку с доверием — родственные связи ведь не отменить.

— Привет!

— Ты к нам на выходные потусить?

— Нет, приехала на день. Тётя дома?

— Мама на террасе на втором этаже.

Отлипнув от меня, Кристина поправляет платье из струящегося шёлка цвета хаки и окидывает взглядом с головы до ног мой скромный внешний вид.

В отличие от меня, она при полном параде: русые волосы уложены крупными локонами, дневной макияж на лице, на ногах босоножки на шпильке. Похоже, я не вовремя явилась с семейными проблемами к родственникам, на что мягко намекает Кристина:

— Ев, твой прикид надо сменить.

— Ты ждёшь гостей? — уточняю, раздумывая: остаться или нет. Не то настроение, чтобы беспечно расслабляться, когда мозг лихорадочно ищет способ, как отделаться от секьюрити и Руслана.

— Ага, но народу будет немного. Жентяй с Ликой скоро придут. Марик с Ульяной, Мира и Валиевы. Помнишь, я рассказывала тебе про Рината Ильдаровича и его сына? — спрашивает Кристина, и я припоминаю, что Валиев — вроде депутат, купивший участок в Литорино в прошлом году. Сестра не так давно познакомилась с Валиевым-младшим и стала с ним встречаться. — Мама готовит ранний ужин.

— А повод какой? — интересуюсь из принятой вежливости, вскользь наблюдая в панорамное окно, как внедорожник выкатывается назад, за ворота.

— Вадим сделал мне предложение, — Кристина счастливо улыбается на моё искреннее удивление и оброненное: «Так скоро? Когда успел?» — Четыре дня назад, но мы отложили объявление до выходных. Хотели отметить своим кругом. Я звонила вам утром, приглашала на ужин, но Руслан сказал, что ты плохо себя чувствуешь.

«Кто бы сомневался!» — внутренне закипаю я, понимая, что милость мужа-диктатора связана лишь с празднованием помолвки сестры, и шумно выдыхаю, пытаясь совладать с подступившим гневом.

— Ева, с тобой всё в порядке? Ты, правда, неважно выглядишь, — пробегаясь цепким взглядом по моему лицу, констатирует Кристина, и вдруг озвучивает многозначительную мысль: — О-о-о, кажется, я догадываюсь, что за хворь. Давай, колись. Вы с Русланом заделали пупса?

Предположение из области фантастики приводит меня в крайнее замешательство. Отрицательно мотая головой, ухожу от развития болезненной темы:

— Я пойду поздороваюсь с тётей. Когда нужно быть готовой?

— Все подтянутся через час. Я оставлю подходящее платье в твоей прежней комнате. Кстати, вы чего вчера рано рванули домой? — догоняет вопрос, когда я поднимаюсь по ступеням.

Повод узнать, давно ли Кристина знакома с любовницей мужа, она подкидывает сама. Грех не воспользоваться моментом. Я останавливаюсь на лестнице, не дойдя до пролёта, и не скрываю, что мной двигало.

— Просто пропало настроение.

— А мы поехали в клуб Марика обмывать приобретение Сати, — рубанком режет слух редкое имя. Непостижимый абсурд. Вот уж не ожидала подобных загулов от сестры.

— Ты давно знаешь её?

— Кого? Сати? — переспрашивает Кристина. — От силы пару недель. Мы познакомились в офисе фонда. Она пришла с предложением помочь, я пригласила её на благотворительный вечер. Сати щедрая, не жалела средств на аукционе. Остались же среди нас люди с большой буквы! — льётся беззаботная восторженность.

— Точно, — соглашаюсь, не выдавая расстройства, и отмечаю, что Кристина не в курсе, кто такая на самом деле Сати и кто спонсирует её щедрость. Хоть в этом не разочаровала.

Говорить о неприятной женщине нет больше смысла, как и затягивать с переодеванием и встречей с тётей перед ужином. Оставив Кристину в холле, сначала я следую на террасу, где Наталья сервирует стол. Очень тёплая домашняя картина. Привычка наблюдать за приготовлениями тёти осталась у меня с детства, поэтому, не мешая ей, тихо прохожу к добротному полукруглому дивану.

— Евуся, чего крадёшься, как мышь? — раскладывая салфетки, шутливо спрашивает она. — Ты приехала с Русланом?

— Одна, — я присаживаюсь на край дивана, убирая подальше декоративную подушку.

Глава 7.

Руслан

Причина…

Неожиданность, преподнесённая любовницей, заглушает остальной поток слов. Нутром чувствуя, куда свернёт диалог, бросаю папку на столешницу и пристально рассматриваю её взволнованное лицо.

Бледная кожа, дрожащие ресницы, в глазах — влажный блеск, чуть заострившиеся скулы. Она заметно нервничает, кусает нижнюю губу, отчего напрягаются мышцы шеи.

Всё говорит об одном, во что пока не верится. Но я хочу услышать от Сати: как так вышло?

— Подойди ко мне, — прошу её и вижу стремительное преображение.

Нервозность сменяется счастливой улыбкой, от навернувшихся слёз не остаётся и следа. Томная загадочность, с какой она обнимает меня, и смущённое молчание — на хрен вырубают, поэтому я спрашиваю без предисловий:

— Ты беременна, Сати?

На что она прижимается щекой к груди и молчит. Клянусь, если игра в молчанку не прекратится, встряхну интриганку так, что разом встанут на место поплывшие мозги. И Сати, ощущая, как сжимаются мои пальцы на её талии, отстранившись, сообщает новость, невинно пожимая плечами:

— Да… Наверное, беременна.

Ну вот и приплыли.

Не могу сказать, что охотно разделял радужные эмоции, захватившие любовницу. Она была достаточно опытна и согласилась с бесспорным фактом: между нами никогда не будет серьёзных отношений. При встречах мы избегали нежелательных последствий. Сати принимала противозачаточные, и я был уверен в ней в тот момент, когда обнаружил после бурного секса порванный презерватив.

Это случилось около месяца назад. А теперь, благодаря её возможной халатности, здравствуй, незапланированное продолжение.

— Ты перестала предохраняться? — недобро уточняю, переварив вторую за минувшие полчаса порцию новостей.

— Не то чтобы… — шарахает признанием Сати, переминаясь с ноги на ногу. От непонимания, чего от меня ожидать, к ней возвращается нервозность, которую она пытается скрыть за механическими действиями: убирает банки в шкаф и, избегая прямого зрительного контакта, лупит скрытыми подробностями: — Новый препарат мне не подошёл. Врач временно отменила приём таблеток, чтобы подобрать подходящую замену.

— Почему ты не сказала об этом мне? — поражаюсь легкомысленности предусмотрительной в делах карьеристки. И не особо верю ни в честный взгляд, когда она поворачивается, ни в то, что пытается донести:

— Прости, Рус, прости. Я не предполагала, что так выйдет, не планировала забеременеть. Ты не подумай, я ничего не делала специально… — рьяно старается она убедить в случайности, и я ощущаю как в груди моментально растекается досада. С каких пор Сати держит меня за идиота? — И, возможно, это не точно.

— То есть «не точно»? — схватив пальцами её подбородок, смотрю в охреневшие зелёные глаза. Обида в них так и плещется.

— Я пока не уверена. Один тест был отрицательный, второй — положительный.

— Почему сразу в клинику не поехала? — злюсь и разочаровываюсь в Сати одновременно.

— У Дерябиной плотная запись, на месяц вперёд всё расписано. Ты же знаешь, как сложно к ней пробиться в экстренном случае. Меня еле-еле записали на конец следующей недели.

— Неделю ждать — долго, — сухо заключаю и явно не радую Сати предложенным вариантом: — В понедельник поедем в другой медицинский центр.

— Ты предлагаешь пойти к незнакомому врачу?

— Какая разница, к какому, — решительно отрезаю, отпуская её, и возвращаюсь к документам. — Твою беременность подтвердить или опровергнуть сможет любой специалист.

Однако — дерьмовая ситуация, когда пропадает к женщине доверие. И дело вовсе не в возможной беременности, а в том, что она скрывала отмену контрацептивов до последнего.

Пролистывая страницы договоров, бегло ознакомляясь с основными пунктами, кожей ощущаю, как в спину вонзается непроходящая обида. Ничего, потерпит заслуженную холодность. Радоваться, что тебя пытается прижать к ногтю любовница — это не про меня. Подпитывать иллюзии Сати относительно «долго и счастливо», потому что есть причина — тоже. Принятых решений, независимо ни от каких обстоятельств, я не меняю.

— Конечно, если ты так хочешь, поедем в другую клинику, — не перечит Сати, прикасаясь к моим плечам. Может, она и не специально залетела, но определённо на это рассчитывала. — Рус, ты злишься, да?

— У меня сегодня назначена встреча на два часа, — пресекаю ненужную разборку, подписывая документы. Мягко говоря, я реально не в духе, а впереди переговоры с рекламным агентом, и ждут на ужин Демидовы. — Мне пора ехать. Передай бумаги Авдееву.

Не говоря ни слова, Сати кивает, уловив, как кошка, плохое настроение. Она наклоняется к столу, тянется, чтобы забрать папку, и от натяжения пуговицы голубой блузки выскальзывают из петель. Ткань расходится в стороны, обнажая пышную грудь, но и этот приём задержать меня хоть ненадолго — не срабатывает.

Впечатав в футляр коллекционную ручку, я ухожу на встречу, а возле лифта меня вдруг настигает не громкое, но отчётливое:

— Как ты поступишь, если подтвердится беременность?

С каждой попыткой Сати добиться чего-то в свою пользу я чувствую дикое разочарование и огромное желание немедленно закончить затянувшийся секс-роман.

Глава 8.

Ева

Синее платье из стрейча, предусмотрительно оставленное Кристиной, идеально облегает фигуру. Я смотрюсь в напольное зеркало, отмечая — а ведь действительно неважно выгляжу. Лёгкие тени появились под глазами, лицо как будто похудело, неумолимо отражается усталость и потухший взгляд. Отпечаток пережитого расстройства — тот ещё видок, что не мешало бы подправить перед ужином.

Собрав волосы в объёмный пучок, я надеваю туфли-лодочки, одолженные в комплекте с платьем, и направляюсь в соседнюю комнату. Надеюсь, Кристина не будет против позаимствовать ещё и консилер с камуфляжем, ведь у меня с собой не то что косметики, даже сумочки нет.

Комната Кристины, слава богу, не заперта, и я проскальзываю на её территорию не без стыда, ощущая себя закоренелой преступницей. Никогда ничего подобного в жизни не делала, но показываться в таком виде перед посторонними — не вариант. Сейчас мне меньше всего нужны расспросы в духе «У тебя что-то случилось, Ева?..» Да и время не терпит — на террасе вовсю гудят голоса гостей.

С макияжем долго не мешкаю. После того, как я быстро инспектирую туалетный столик, необходимая косметика оказывается у меня в руках. Тушь, тональная основа на тон темнее нужного — и матовый консилер. Приходится одолжить у Кристины плюсом дневной крем со спонжами.

Пока я наношу камуфляж, замечаю в зеркальном отражении большой букет из красных роз, оставленный на прикроватной тумбе и вложенную записку. Наверное, подарок с признанием доставили Кристине от Вадима — это так мило.

Настоящая романтика, какой у меня с Русланом не было и не будет, вызывает невыразимую грусть, отчего я быстро завершаю макияж, слегка мазнув тушью по ресницам.

Положив обратно в ящик столика тюбики, я ретируюсь из комнаты, не глядя на цветы. Не хочу сравнивать отношения Кристины со своим «удачливым» замужеством. Не хочу вспоминать о «проблеме» и контроле мужа, разговоре с тётей и совете терпеть. По крайней мере, временно. Всего несколько часов, чтобы не испортить помолвку сестры. И мне это стоит огромных усилий. Особенно — выдавливать из себя улыбку, когда двенадцать людей, собравшихся на просторной террасе, устремляют глаза в твою сторону, а желания улыбаться им совершенно нет. И выбора особо нет. Единственная возможность вырваться из-под контроля Руслана зависит от Кристины — этот ужин нужно просто пережить.

— Ева, ты куда пропала? — выговаривает одними губами сестра, подлетая ко мне с бокалом мартини. — Я уже собиралась тебя искать. Валиевы только что прибыли. Пойдём, познакомлю тебя с родителями Вадима.

— Извини, пришлось воспользоваться твоей косметикой, — я киваю на приветствие жениха, информируя о самовольности Кристину.

— Не парься из-за ерунды. Вот, возьми аперитив и пошли. Мама скоро позовёт всех к столу. Кстати, она недовольно интересовалась, где ты, — на ходу летит предупреждение, отчего мои губы трогает ироническая улыбка.

Нисколько не сомневалась в проявлении тётиной немилости, ведь Демидовым трудности с Русланом не нужны. Зря я рассчитывала на её понимание и тактичность. Как оказалось, в характере Натальи эти качества экстренно пропали.

— Ну, как жизнь, молодёжь? — очень даже по-свойски здоровается с нами приятный мужчина, стоит поравняться с гармоничной парой: депутатом и его женой.

— Не печалимся, — как обычно тараторит Кристина. И после его похвалы: «Молодцы», выполняет обещанное: — Ева, познакомься, это Ринат Ильдарович и Людмила Валерьевна. А это — Ева, моя сестра.

— Супруга Немирова? — ведя бровью, поражает осведомлённостью Валиев, и я, внутренне напрягаясь, односложно отвечаю:

— Да.

Не знала, что фамилия Руслана известна в политических кругах. Хотя неудивительно. Мой муж занимался выгодным прибыльным бизнесом. Его компания была основана благодаря удачному стартапу, который принёс Руслану финансовую устойчивость и море желающих инвестировать в дальнейшее развитие его проектов.

Помимо основного бизнеса, Немиров и сам занялся инвестициями в акции мировых компаний, что у него отлично получалось делать. Руслан нередко безошибочно определял, во что и когда нужно вложить деньги, чтобы получить в короткие сроки хорошую прибыль. Удачливость в ведении дел привлекла к нему заинтересованных людей. С Немировым стали знакомиться и через его посредничество получали возможность торговать на фондовых рынках.

Именно этот интерес и привёл Алексея Демидова к Руслану, когда у дяди возникла просадка в делах. Они удачно сработались, и, наверное, поэтому Немирову было всё равно, есть ли у меня хоть какое-то наследство.

Краткое напоминание о муже спонтанно оживляет волнующую мысль: «Зачем он всё-таки на мне женился?», и она тут же уходит на задний план, потому что мама Вадима выражает своё расположение:

— Мы с Ринатом давно хотели познакомиться с тобой и Русланом, но всё не удавалось это сделать. Он тоже здесь?

— Руслан — человек очень занятой, — сбоку неожиданно раздаётся басистый голос. Дядя присоединяется к нашей компании, отвечая за меня. И от того, как он говорит словами тёти, становится не по себе. Оперативненько сарафанное радио сработало. Он уже в курсе всего и явно с ней на одной стороне. — Возможно, не успеет к ужину, — продолжает дядя. — Я вот что думаю: давайте соберёмся в следующие выходные у нас. Посидим по-простому, шашлыки организуем, заодно обсудим дела с Русланом. Он пообещал приехать с Евой.

Глава 9.

******

— Стас, уважь Рината, — рокочет дядя, обращаясь к Авдееву. — Приезжай-ка тоже. Ваш новый проект мне всё покоя не даёт. Больно хочется обсудить перспективы в домашней обстановке.

— Непременно, — соглашается тот, как бы невзначай задевая меня взглядом, и о чём-то задумывается.

Стас однозначно странный сегодня. Неужели партнёр Руслана тоже знает про Сати?

Подозревать каждого из нашего окружения — ненормально. Но почему-то мысль не кажется мне ошибочной. В течение пяти минут она так и крутится в голове, из-за чего желание развестись крепнет с каждой секундой. А голос Натальи звучит где-то вдалеке.

— Прошу всех за стол.

Когда мы рассаживаемся по местам, тётя раскладывает по тарелкам своё фирменное жаркое из утки, но у меня аппетита до сих пор нет. Ограничившись овощным салатом, я вполуха слушаю тосты и пожелания, адресованные будущим молодым, не обращая внимания на Демидовых и думая только о том, как подать на развод. Без документов и денег, понятное дело, ничего не сделать, а они остались в квартире Немирова.

Хочешь не хочешь — вернуться туда придётся, ведь элементарно без паспорта в банке не обналичат небольшие сбережения, которые остались у меня на счёте со времён стажировок. Вариант с системой онлайн отпадает. Руслан не отдал мой телефон.

— Чем ты занимаешься, Ева? — осведомляется Ринат Ильдарович после прозаичного пожелания Кристине и Вадиму поскорее обзавестись детьми, и я отвлекаюсь от размышлений.

— Пока ничем. Недавно я закончила стажироваться в ивент-агентстве и планирую найти работу.

— А надо ли? — встревает в диалог тётя, тонко выказывая недовольство. — Разве тебе не нравится заниматься домом?

— Одно другому не мешает! — резко парирую я на колкость.

— У Евы хорошие рекомендации, мам, — отзывается Кристина, замечая натянутость, сквозящую между нами.

— Я приветствую женскую самореализацию, — поддерживает меня Ринат Ильдарович, по-видимому, заметив то же самое. — С работой я могу помочь Еве. У Олега Нагорного супруга работает в организационной сфере. Сейчас расширяет штат в филиале. Если что, обращайся, замолвлю за тебя словечко.

— Спасибо, — благодарю Валиева-старшего, услышав знакомую фамилию.

Аида Нагорная — известный ивент-менеджер в Петербурге, и попасть работать в её команду не так-то просто. Поначалу я рассматривала вакансии в агентстве «Эллада», но оставила эту идею, потому что сочла себя совсем неопытной кандидатурой. Сейчас же готова рассмотреть любое предложение, лишь бы никак не зависеть от Немирова.

— А что у нас с десертом? — в своей непринуждённой манере спрашивает у тёти Кристина, догадываясь, что до ужина мы плохо поговорили, намекая: оставь придирки.

— Скоро подам, — понимает её мать. — Может, выпьем кофе в гостиной?

Никто из нас не возражает. И через десять минут Наталья приглашает желающих пополнить калории в гостиную. Я же иду переодеваться, отчего, наверное, Демидовым становится легче. А затем жду в холле Кристину с Вадимом.

На часах — почти восемь вечера, а они не торопятся рвануть в клуб. В доме не стихают разговоры. Будущие сватья обсуждают организацию предстоящей свадьбы, советуясь с Мариком, какой из банкетных залов лучше выбрать, забыв про пропавшую парочку.

Ровно восемь.

Кристины и Валиева-младшего всё нет и нет. Не идти же их искать.

Проходит минута, вторая, третья…

От ожидания я начинаю нервничать. Сердце отбивает барабанную дробь. Маленькая надежда сбежать ускользает с каждой секундой, ведь в любой момент Руслан может дать распоряжение Паше постучать в дверь. Но этого пока не происходит — хорошо. Пользуясь свободным моментом, я всё же решаюсь найти Кристину. И нахожу её с Вадимом в спальне.

Чёрт… мне просто фатально «везёт»!

Прикладывая титанические усилия, я стараюсь не пялиться на их интимные ласки. Тихо отхожу от спальни, пока не спалилась, и врастаю в пол, когда достигаю последней ступени лестницы.

— Ева, у тебя что-то случилось?

Весь вечер боялась услышать именно это, особенно от Стаса. Неважно, о чём он там в курсе, а своё паршивое настроение предпочитаю Авдееву не показывать.

— Нет, мне просто надо срочно попасть домой, а я без телефона, — вроде удаётся звучать беззаботно. — Не могу вызвать такси.

— Давай отвезу тебя, — предлагает он.

Дилемма, стоит с ним ехать в город или нет. На самом деле, я мало что знаю о Стасе и практически не доверяю ему. И другого варианта в ближайшие полчаса не предвидится, а у меня не так уж много времени.

— До Петровского проспекта подбросишь?

Там и дома рукой подать. Надеюсь, Руслан задержится у любовницы допоздна, и я успею забрать документы.

— Поехали, — кивает Стас.

Беспокойство зашкаливает из-за предстоящего риска.

Во двор мы выходим вместе, и меня немного отпускает. То, что у машины Авдеева тонированные стёкла, — большой плюс. Я сажусь в седан, не опасаясь, что Паша или двое других бугаёв заметят меня. Вдыхаю запах кожаных сидений и цитрусового ароматизатора, успокаиваясь. Тяну ремень безопасности — опять накатывает беспокойство, когда пристёгиваюсь. Вдруг я недооцениваю охрану?

Глава 10.

Ева

— Стас, тормози.

Страх, что кто-нибудь из мужчин может не справиться с управлением на скользкой дороге, выливается в тихую просьбу. Немиров заметно сбавляет скорость, и я сглатываю ком, подступивший к горлу, опасаясь столкновения. Он что, совсем не боится угробить себя или нас?

— Остановись, пожалуйста, — сипло повторяю я, цепляясь за потолочную ручку.

Изрядная доза адреналина прокатывается по венам и устремляется к глазам. Очертания за стеклом размываются, как в туманной дымке. Меня потряхивает от переизбытка гормона, Стас же спокойно перестраивается влево, не притормаживая. Объезжает препятствие, проезжает метров сто и только тогда съезжает на обочину.

— К чему этот манёвр с необдуманным риском? — сдавленно произношу, разжимая пальцы одеревеневшей ладони.

Хоть Авдеев и справился с управлением — ужасно хочется его прибить!

— Я бы не успел затормозить, — поясняет он и не теряет времени с метким наблюдением, пока я прихожу в себя. — Вы с Русланом поссорились?

— Немного повздорили, — зачем-то делюсь наболевшим, втягивая рывком воздух. И сразу жалею о проявленной слабости. Глупо приписывать Стасу необычную проницательность. Он, по-видимому, с самого начала знал про «увлечение» Руслана, а меня дёрнуло ляпнуть лишнее.

— Ева, если у тебя трудности, могу помочь, — вполне серьёзно предлагает Авдеев, глядя в зеркало заднего вида.

— У меня всё в порядке, — спешу заверить его. Не хочу выглядеть в глазах партнёра Немирова беспомощной женщиной.

— Ты всегда можешь мне позвонить, — ненавязчиво говорит он перед тем, как отстёгивает ремень.

Стас снимает блокировку с дверей, выходит из машины. Я неспеша отстёгиваю свой и оглядываюсь назад, сожалея о потерянном времени. Ну почему мне так не везёт?

Освещая дорогу ближним светом фар, к Авдееву медленно подъезжает новенький «мерседес» Руслана. Муж включает габариты, паркуется на обочине на расстоянии метра от нас, точно зная, что за пассажир находится в салоне спортивного седана.

Встреча с ним на трассе выбивает из колеи. Наверное, Руслан планировал забрать меня лично, поэтому охрану отозвал.

Обидно.

Попытка исчезнуть не удалась. Тонированные стёкла не спасают. Руслан здоровается со Стасом, сканируя их, что-то коротко спрашивает и ожидает разумных действий от меня.

Делать нечего — от него и впрямь не убежать.

Следуя примеру Стаса, я выхожу на улицу, не затягивая с ожиданием. Радужку в момент обжигает холодной чернотой — взгляд Руслана врезается в мой. Лицо мужа с нечитаемым выражением встречает вселенским спокойствием, но я каждой фиброй ощущаю: из-за утраты доверия он изрядно взбешён. Так и пригвоздил бы меня к ближайшему дереву, если бы мог.

— Спасибо, что предложил подвезти Еву, — сохраняя хладнокровие, Руслан переводит взгляд на Стаса.

Видимо, за минуту короткого общения он успел выяснить, что за движения это были и к чему.

— Рад был помочь.

Авдеев тоже неплохо владеет собой, у меня же начинают пропадать остатки самообладания, когда Руслан отходит от седана и, щёлкая брелоком, жестом подкрепляет указание:

— Садись в машину.

Даже больше, оно летит к чертям в момент, когда мы оказываемся наедине. Сильная мужская энергетика поглощает закрытое пространство. Мне катастрофически перестаёт хватать воздуха, потому что наши взгляды сталкиваются в молчаливом противостоянии в ожидании моей версии шальной поездки.

Ох…

Думать, что Руслан взбешён, — было опрометчивой ошибкой. Трудно передать, что выражают заострившиеся волевые черты и чёрные радужки, в которых простирается бездонная пропасть с непонятным, пугающим огнём.

Секунды пролетают одна за другой, превращаясь в минуты, а он так и удерживает пристальный фокус, пока в воздухе не расплывается искрящееся напряжение, бьющее по нервам так, словно меня с немыслимым пристрастием хлестнули плёткой, отчего нестерпимо жжёт в груди. И я частично сдаю позиции:

— Твоего Цербера с бригадой не было поблизости, а я передумала оставаться у Демидовых. Без сотового такси не вызвать. Стас предложил меня подвезти.

Чуть усмехнувшись, Руслан, не изменяя себе, бессловесно принимает объяснение. А затем, наклонившись вперёд, жёстко доносит предостережение, обдав тёплым дыханием лицо:

— Авдеев — не та компания, с которой можно прокатиться до города, Ева. Запомни это на будущее, когда в следующий раз вздумаешь присесть в его машину. — Низкий, резкий тембр мужа острыми иголками впивается в кожу. От незаслуженного упрёка разрастается обида. А предупреждение перерождается в допрос: — Чего тебе не сиделось в Литорино?

«А тебе у Сати?»

Так и подмывает отзеркалить, что Руслан безошибочно считывает. Поворачивает ключ в замке зажигания и трогается с места. Набирает скорость, плавно вдавливая педаль газа в пол.

Разумеется, он не верит ни одному слову и выглядит… разозлённым?

По привычной маске спокойствия не понять, но всё же...

Это невысказанный намёк разозлил его?

Глава 11.

******

— Не могу, дорогая.

Вопреки категоричному «нет» на бесстрастном лице Руслана отражается лёгкая задумчивость. Он прерывает временную остановку, не выпуская из захвата горящую огнём ладонь. В буквальном смысле держит при себе, как ревнивый собственник. А может, так и есть?

Несговорчивость Немирова тяжёлым грузом ложится на плечи. Говорить с ним на тему развода безумно сложно, но подчинение, которое он желает видеть, порождает новую бунтарскую волну.

— Как ты предлагаешь дальше жить? — спрашиваю я, когда он пересекает границу въезда в паркинг и наконец освобождает руку.

— Твой статус не изменится, — отрубает Руслан, иначе озвучивая утреннее заявление, и махом ставит шах: — Обсуждению это больше не подлежит.

— То есть я должна закрыть глаза на твою склонность к регулярным эм… слабостям и всё забыть?

Кто знает: может, завтра ко мне явится ещё десяток его любовниц, жаждущих устроить публичный скандал?

— Ты хреново думаешь обо мне, — спокойно реагирует он на дерзость. — Через три дня ситуация окончательно разрешится, — всё с тем же спокойствием звучит обещание.

И от этого спокойствия я чувствую собственную слабость, но упрямо возражаю:

— Правда?

— Это ревность, Ева? — серьёзно интересуется Руслан, заглушив машину. Он не считает нужным вдаваться в подробности обещания и по своему примеру получает мысленное:

«Не дождёшься».

Его безмолвная настойчивость настигает в лифте, но я с не меньшим упорством отмахиваюсь про себя: «Никого я не ревную».

Небрежно сняв кроссовки в квартире, я подхватываю брошенную в прихожей сумку и устремляюсь в свою спальню, избегая общества Руслана. Мне необходимо побыть одной, чтобы привести в порядок мысли. Слишком много всего навалилось, и с львиной долей изменившихся обстоятельств действительно придётся как-то жить. И придётся каким-то образом выбираться из брака, дошедшего до фарса.

Торопливо запустив руку в карман джинсов, я выуживаю ключи от квартиры. Пока Руслан не заметил пропажу, прячу связку в цветочную вазу, а затем распаковываю сумку.

По сути, из всего мне необходимы паспорт и свидетельство о браке, которые в стекляшку не спрячешь. Подумав, куда можно убрать документы, я нахожу не самое оригинальное место — коробку из-под обуви. Тёмный картон не привлекает особого внимания, но на всякий случай запихиваю его в дальний угол шкафа и, взяв полотенце, закрываюсь в ванной комнате. Эмоциональные переживания под вечер лишили сил, а контрастный душ хорошо бодрит. То, что надо, чтобы абстрагироваться хотя бы ненадолго.

Зайдя в душевую кабину, я касаюсь сенсорной панели и закрываю глаза, когда сверху обрушивается мощный поток. Тёплые капли воды, попеременно сменяющиеся прохладными, приятно покалывают кожу, принося блаженный комфорт. Тревога, терзавшая меня последние несколько часов, отступает. Вода охлаждает закипающий мозг. Но этого мало, чтобы отвлечься от негатива.

Намылив волосы шампунем, я переключаю режим и подставляю голову под холодную воду. Ледяные капли, царапающие острыми осколками кожу, окончательно приводят меня в тонус, на время выбрасывая из реальности. Стоя под льющимся потоком воды, не слышу никаких шумов. Не различаю и сторонних звуков, заматываясь в полотенце.

Пульс зашкаливает, а сердце ухает куда-то в ноги, когда я возвращаюсь в спальню и вижу фигуру мужа, упакованную в майку и шорты. Онемев от испуга, пялюсь на его идеальное мускулистое тело и широкие плечи, не замечая, как съезжает с груди полотенце. Какого чёрта он здесь забыл?

— Ты выбросила кольцо, — аргументирует Руслан своё ночное появление. — Экономка нашла его в мусорном ведре.

В подтверждение он показывает мерцающий в свете софитов обруч, жадно изучая то, что открывается ниже ключиц. Тушуясь, я порывисто прикрываю грудь рукой, немо глотая воздух. В такой двусмысленной ситуации мне ещё не доводилось оказываться. Стоять перед мужем практически голой — тоже. В первую брачную ночь у нас до раздеваний не дошло.

Кромешный стыд…

Тихо прошу Руслана выйти из спальни, потому что он уверенно подходит, и что-то невообразимое творится со мной. От его всепоглощающей энергетики острым спазмом стягивает живот. Сердце колотится о рёбра, словно сбесившееся, кожа лица предательски горит. Я отшатываюсь в сторону кровати, а дальше не знаю, куда деться. С губ срывается шокированный вздох, когда Руслан надевает мне на палец кольцо и задевает рукой почти сползшее полотенце.

Это что — запоздалый способ во всех подробностях разглядеть жену?

Мы оба зависаем на секунду в стоп-кадре, но кажется, что позор с моим обнажением длится вечность. От оглушающих ударов сердца ненормально пульсирует в висках. Я спохватываюсь — руки инстинктивно устремляются к гладкому треугольнику, но не сразу соображаю, что опять демонстрирую Руслану топлес. Боже…

Щёки вспыхивают покруче новогодней ёлки, от ошалевшего взгляда мужа твердеют соски. Трудно контролировать учащённое дыхание. Я готова раствориться в пространстве, когда хватаю с пола махровую ткань и слышу:

— Не закрывайся, Ева.

Он дотрагивается до моей шеи, и я отступаю назад.

Глава 12.

Ева

Глубоко вдохнув, что вот-вот лопнут лёгкие, я затаиваю дыхание, соображая, что же делать. Между нами — тесное расстояние. Ноги дрожат — отступать больше некуда. И Руслан не внимает просьбе. Он не делает ни шагу назад. По-хозяйски берёт запястье в захват, забирает злосчастное полотенце, лишая меня шанса прикрыться.

Господи Боже! Только этого нам сейчас не хватает…

От внезапного интереса мужа сердечная мышца молотит на разрыв. Тёмный взгляд откровенно скользит по «деталям», усиливая мучительную неловкость. Кровь отливает от лица и проносится ударной волной по жилам, разливаясь тягучим жаром в нижней части живота. Ещё чуть-чуть, и я оглохну от бомбящих ударов, а Руслан не думает закругляться.

Скверное дело — этот экстрим с разглядыванием нужно немедленно прекратить.

— Верни полотенце и оставь меня, пожалуйста, одну, — в который раз корректно прошу его уйти, сдерживая бурный порыв оттолкнуть мужа.

Мандраж пробирает от красноречивого внимания и преступной слабости перед ним. Вокруг катастрофически иссякает воздух — я задыхаюсь, возобновляя отчаянную попытку закрыться ладонями.

— Так и будешь смотреть? — хрипло выдавливаю, уставившись на стену, лишь бы только не на него.

— Считаешь, не имею права?

Руслан по свойственной привычке рубит прямой дилеммой, растягивая полотенце, но не отводит взгляд, вмиг ставший нечитаемым. Теперь его интересует семейная философия, чему я невесело усмехаюсь, прижимая к груди мокрую ткань.

Имеет ли он право?

Право?..

После вопиющей длительной лжи?

— Имею, — безапелляционно припечатывает Руслан. — Прими этот факт.

Нет, он точно издевается, озадачивая с каждым разом всё больше и больше. Язык не поворачивается что-либо возразить, мысли взволнованно мечутся. Если бы не необходимость притихнуть до подходящего момента и боязнь, что ему вдруг приспичит заявить на меня свои права — много бы чего ответила Руслану. Но лучше сохранять благоразумие и отойти от него, как от греха, подальше.

Подавляющая близость напрягает.

Стоять под чернильным прицелом, хоть и с полотенцем, но голой — выше моих сил.

Скорее бы влезть в какую-нибудь одежду. Невольно озираюсь на гардеробную и, облизав пересохшие губы, осторожно протискиваюсь вправо.

От излишних эмоций дрожат руки, но Руслан не останавливает. Жгучий взгляд ощупывает чуть прикрытую задницу, когда я поворачиваюсь к нему спиной.

— Я не кусаюсь, Ева.

Это полный аут. Он реально пришёл заявить супружеские права? После того, как, возможно, провёл день с любовницей?

Ну уж — нет!

Парадоксально, а ведь совсем недавно мне хотелось стать настоящей женой Немирова, но… близость только усложнит и без того непростую ситуацию.

Пусть уходит.

Чего Руслан не делает.

Паника ознобом прокатывается по коже, заставляя меня действовать. Я торопливо семеню к гардеробной. Оказавшись у цели, рывком дёргаю двери-купе и стягиваю с вешалки первую попавшуюся вещь. Быстро надеваю атласную сорочку — твёрдая рука крепко обхватывает локоть в этот момент.

«Не надо», — повторный отказ застревает в горле из-за смятённых чувств.

Он понимает, но не реагирует. Уверенно разворачивает к себе лицом, фиксирует пальцами мой подбородок, придирчиво сканируя эмоции. Смотрит глаза в глаза. Древесно-пряный запах его парфюма заполняет гардеробную, желтоватый свет ламп играет в угольных глазах. В этой холодной бездне я вижу скрытое желание мужа, отчего пробирает липкий страх — вдруг он возьмёт меня против воли?

— Пожалуйста, уйди, — произношу дрожащим шёпотом, концентрируя внимание на полках, затем на вешалках. Только бы он сдержался.

Секунда напряжённого молчания, а потом Руслан убирает пальцы с нижней части моего лица. Выдохнув, я сразу же отворачиваюсь к деревянной перегородке и утыкаюсь в неё лбом. Стою так какое-то время, слушая звук удаляющихся шагов, стук хлопнувшей двери, не в силах от страха пошевелиться.

Слава богу, что он меня услышал — и хорошо, что не тронув, ушёл.

******

В эту ночь я спала от силы часа полтора, прислушиваясь к каждому звуку в квартире. Наверное, нужно радоваться — Руслан не вернулся и не слонялся за дверью, а утро встретило меня абсолютным спокойствием. Прохладный летний ветер трепал шифоновые шторы, а я, сидя в кровати, заторможенно озиралась вокруг, опять старательно прислушиваясь к посторонним звукам. Вроде в его комнате не шумела вода в ванной, не гудела кофемолка на кухне, не звенели тарелки с приборами в столовой. В квартире ровным счётом ничего не напоминало о том, что продолжается жизнь.

«Может, он на ночь подался к Сати?»

Смутное подозрение вылилось в недоумение. Несмотря на то, что я была оглушена финальным эпизодом обнажения — вероятность ухода к ней очень неприятно уколола. Но, с другой стороны, я испытывала облегчение, ведь теперь не представляла, как себя с ним вести.

Глава 13.

Ева

Понедельник

— Доброе утро, Ева, — вежливый тон Руслана перечёркивает планы выйти из дома на утреннюю пробежку. Я в неведении, во сколько и когда он вернулся, но на удивление неплохо владею собой, сталкиваясь с мужем на кухне.

— Доброе, — здороваюсь с ним, пригубив мелкий глоток кофе.

— Сваришь мне тоже? — обескураживает он просьбой, подходя к кухонному островку. — Чёрный, можно покрепче.

Это что-то новое в пожеланиях мужа. Видимо, за время отсутствия Руслан пересмотрел некоторые принципы — раньше кофе на завтрак он предпочитал готовить себе сам.

— Конечно, — киваю я, поставив кружку на столешницу. Встаю с высокого стула и, повернувшись к рабочей зоне, достаю из шкафчиков пакет с отборными зёрнами, кофемолку, турку.

Пока перемалываю зёрна, Руслан берётся готовить тосты, что совсем не похоже на него.

— Как у тебя дела, Ева? — между делом интересуется он.

А ты как думаешь?

Я всё ещё пребываю в изрядном смятении, а Руслан ведёт себя так непринуждённо, будто не он собирался со мной переспать.

— Нормально, — отвечаю ему в тон, разжигая плиту. В некотором роде так и есть: выходные не прошли в прокрастинации. Пользуясь отсутствием мужа, я занималась поиском вакансий. Благо, что лэптоп был в моём распоряжении, и полсотни активных объявлений на Хантере. — А ты как съездил в Москву? — вежливо осведомляюсь, сосредоточиваясь на варке кофе.

Повисает непродолжительная пауза, на протяжении которой вдруг отчётливо представляется образ Сати — идеальный, стервозный, вызывающий. Занятно даже — он смог бы взять её с собой в командировку? По сути, Руслану ничто не мешало.

— Это была деловая поездка, — со всей серьёзностью муж вносит ясность в мои нерадужные мысли, видимо, подумав о том же, о чём и я. — Не накручивай себя, Ева. Я нигде и никогда не появлялся с Сати на людях.

— Ты её любишь? — вырывается как-то само собой.

— Между нами были отношения без обязательств.

Доверительность, с какой Руслан посвящает в тонкости их тесного контакта, просто потрясает. Внутри зреет праведное возмущение — вместе с ним меня одолевает едкий сарказм.

— Нигде и никогда?.. — многозначительно повторяю его утверждение, сняв с плиты закипевший кофе. — Очень предусмотрительно с вашей стороны. Почти. Наверное, мне стоит поблагодарить за это вас обоих?

Даже не знаю, радоваться или огорчаться, что их связь не успела стать публичным достоянием. В голове никак не укладывается откровенный цинизм. Вся трагедия нелепой ситуации заключается в механизме замедленного действия. Наигранное или кажущееся бездействие Сати — всего лишь вопрос времени, и неизвестно, как она может поступить завтра.

— Тебе не стоит придавать значение её словам, где бы Сати ни появилась и чтобы ни сказала, — без заминки советует Руслан, намазывая сливочный сыр на тосты.

Какая прозаичность. К чему мы, чёрт возьми, пришли… Говорим о его любовнице, занимаясь приготовлением завтрака, словно обсуждаем прогноз погоды.

— Как скажешь, дорогой, — наливая в чашечку кофе, иронизирую я, не дав очередной волне безысходности накрыть меня. — Деловые партнёры не заостряют внимание на непристойных мелочах.

— Что случилось, Ева? Сати опять беспокоила тебя? — оторвавшись от готовки тостов, хмуро спрашивает Руслан и устремляется ко мне.

На ходу он выглядит пугающе, с непроницаемым взглядом и каменным выражением лица.

Особенно, когда припирает к мраморной столешнице и упирается кулаками в гладкую поверхность. Мне жутко неудобно держать в руках нагревшийся фаянс, потому что он нависает сверху, и чтобы не пролить на его рубашку горячую жидкость, я вдавливаюсь поясницей в твёрдый край стола.

— Так что случилось?

— Ничего, кроме того, что уже приключилось, — продолжаю язвить и совсем не узнаю себя от внезапно прущей стервозности: — Знаешь, пребывая взаперти, я много о чём думала. Тебе и Демидовым важна безупречная репутация, так ведь? Раз нам придётся жить под одной крышей, — надеюсь, долго не заживёмся, — позаботься об имидже семьи. Приструни свою любовницу.

Кажется, спокойствие Руслана впервые даёт трещину. Он крепко сжимает челюсти и отступает назад. Чашка с кофе оказывается у него в руках — затем с грохотом отправляется в мойку. Не представляю, какая расплата грянет за дерзкую пощёчину, но осмеливаюсь закончить тираду:

— Мои родственники знают про неё.

— Больше Сати не перегнёт палку, — принимая резонность требования, удивляет он мирным тоном. И ещё сильнее, когда вместо санкционной меры нежно проводит ладонью по моей щеке и, затрагивая взглядом пульсирующую жилку на шее, мягко произносит: — Ты не пленница в нашем доме, Ева.

— Как тогда понимать присутствие охраны? — развожу руками, сбитая с толку внезапным доверием мужа.

— Это временная необходимость. В остальном, — веди прежний образ жизни.

В подтверждение своих слов Руслан ненадолго уходит и возвращается на кухню с клатчем. Он отдаёт мне конфискованную вещь, а затем отвлекается на вибрирующий сотовый.

— Да, — отвечает кому-то сухо, сняв трубку. Я оставляю его одного, а по прихожей разлетаются обрывки фраз: — Во сколько там нужно быть?.. Жди… скоро буду…

Глава 14.

Руслан

— И… что теперь? — хрипло спрашивает Сати, перечитывая заключение УЗИ, когда мы выходим из клиники.

Как я и предполагал, она беременна — срок три-четыре недели. Радоваться надо, но я перевариваю новость о своём отцовстве, размышляя, как сообщить об этом Еве. Ситуация — нарочно не придумаешь, хотя в опровержение «залёта» слабо верилось.

— Будет так, как сказал. Билет до Милана уже оплачен. Я арендовал тебе квартиру практически в центре города.

— Откупаешься от нас? — ядовито давит на совесть Сати, складывая пополам лист бумаги.

В то, что обойдётся без выноса мозга, поверил бы только наив. Разрастающаяся между нами тишина не предвещает понимающего диалога. Судя по плотно сомкнутым губам и медлительным движениям, Сати борется с желанием закатить истерику. Я же терпеливо жду, когда её прорвёт.

— Ты не сказал, чего мне ждать после отпуска, — она медленно поворачивает голову, глаза вопросительно смотрят на меня.

— Мы с тобой больше не будем встречаться как любовники. С этого дня наши отношения будут сугубо деловыми, — без предисловий расставляю все точки над «и».

Сати на долю секунды замирает. Её лицо не искажается эмоциями, оно похоже на неподвижную маску в этот момент. А на что она рассчитывала после? Что мы продолжим трахаться с прежней частотой? Полтора года ни к чему не обязывающего секса закончились — и я не испытываю никакого сожаления, разрывая связь с ней.

— Всё-таки бросаешь меня, — в глухом голосе сквозит явная обида. — Деловое сотрудничество? Рус, я могу узнать, что и когда изменилось?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я так захотел, — не вдаюсь в причину и следствие. Желания обсуждать изменения — не возникает, но то, что главной причиной стала Ева, она подсознательно угадала. Обещаний и намёков на светлое совместное будущее я никогда не давал, поэтому отчитываться перед Сати нужным не считаю. — Давай обойдёмся без драм.

— Я не драматизирую. Речь идёт о моём материнстве, — она напрягает голос, меняя интонацию и вертит листок в руках. — Ты, конечно, женат, но что — из-за твоего формального положения мы должны катиться на все четыре стороны? У нас уже есть ребёнок… — на последнем слове её голос срывается, и что ему не свойственно — сипит: — Руслан, он твой. Наш общий.

— Знаю. От ребёнка я не отказываюсь. Чего конкретно ты хочешь от меня?

— Официального признания отцовства.

С её стороны было бы глупо не озаботиться данным фактом — в этом я понимаю Сати. Да и сам пренебрегать родительскими правами и обеспечением сына или дочери не стану. Может, в чём-то я сволочь, но не бездушный отморозок. Своей ответственности — ни в чём и никогда не избегаю.

— Насчёт признания и по поводу финансовых расходов можешь не переживать, — твёрдо даю слово. — Клиники, врачи, роды, няня, если потребуется, детский сад, обучение — всё будет оплачено.

— А что насчёт общения? Ты планируешь видеться с ним?

— Обговорим дни.

— Ты собираешься стать воскресным отцом?! — вдруг выстреливает возмущение. —Будешь приходить на час или два? И на этом — всё?

— Не выдумывай! — рявкаю на Сати.

— А я ничего не выдумываю. С твоей занятостью ребёнок будет видеть тебя в лучшем случае раз в месяц. Как удобно, не правда ли? Ни забот, ни хлопот. А жене ты скажешь про него? Или как?..

Обвинение в малодушии, припудренное святой материнской опекой — явный перебор. Ненадолго же её хватило, чтобы не приплести к разборке Еву. Знатная она всё-таки сучка. Пора пообломать ей крылья.

— Всё, что связано с моей семьёй — не твоё дело. Что и кому мне говорить — не твоя забота.

— Да что ты?! — возражает Сати. — Она — твоя семья. А мы тогда — кто? Разве мы теперь — не часть твоей семьи, Руслан?

Когда-то черта Сати не лезть за словом в карман мне дико нравилась. Но с недавних пор вызывает отторжение. Надежда заполучить расширенные права вырывается фонтаном наружу. Приходится освежить её память, не заморачиваясь на деликатность, ибо не хрен борзеть.

— Нашу связь нельзя приравнять к полноценной. Ты соглашалась только спать со мной. Вернее, продиктовала такие условия сама. Я принял их. Ты же — приняла факт моей женитьбы и получила от меня всё, что хотела. Сати, я не собираюсь разводиться с Евой ради тебя.

— Я так и знала, что ты неровно дышишь в её сторону! А мной, получается, попользовался и выбросил. Что с тобой, Руслан? Внутри меня твой ребёнок! Он — не игрушка! — Сати повышает голос до крика, забив на людей, проходящих мимо.

— Угомонись, — цежу почти по слогам.

— Тебе легко говорить, беременна-то — я, — переходит она на шёпот. — Что за семью он увидит? Вкалывающую до позднего вечера мать-одиночку? А ты продолжишь устраивать личную жизнь с женой, будто нас никогда не было?

— Я просил тебя угомониться.

— Не проще развестись с ней? — Сати заводится по новой. — Вас ничего не связывает.

— Не смей заикаться о Еве, — недобро рычу я, от чего она осекается и замолкает. — Не смей впутывать в это её. Знай своё место, Сати.

Глава 15.

Ева

— Тебе нужно познакомиться с другим мужчиной, — деловито заявляет Кристина, отобрав несколько платьев для примерки в бутике, куда мы незапланированно забрели на шопинг. — Я могу познакомить тебя с другом Вадима — Яном Батуриным. Они вместе учились в Женеве. Правда, он был на курс старше. Парню двадцать четыре. Ев, он с правильными принципами, не таскается за каждой юбкой и мозги на месте. У него брат архитектор, работает в Москве. Тимур Батурин. Может, слышала?

— Не слышала, и я пока замужем.

— Вот именно, что «пока». Ты же разведёшься?

— Не раньше, чем через месяц. А то — и три.

— Не критичные сроки, — отмечает Кристина. — Что тебе мешает обзавестись хорошим другом до развода? Руслан сам виноват, что не держал член в штанах.

— Твоё предложение напоминает мне посредничество свахи.

— Ой, да ладно. Я тебе из лучших побуждений хочу помочь, понимаешь? Просто ты рискуешь нарваться на похотливых мудаков или на шифрующихся женатиков, когда станешь жить одна. Особенно если будешь искать знакомства на сайтах. Там в основном для разовых встреч девушек ищут. А я тебе предлагаю сразу с нормальным парнем познакомиться. Пусть Немиров не думает, что он единственный и неповторимый в твоей жизни. Кобельеро, — отвешивает она нелестный эпитет, задёргивая штору примерочной.

— Он не стал единственным, — незамедлительно говорю я.

— Как понять: не стал?

Рука Кристины зависает над планкой с крючками, и, прежде чем она успевает повесить вешалки с одеждой, делюсь с ней тонкостями личной жизни:

— Мы не спим вместе.

— То есть? — она бросает вешалки на пуф и поворачивается к зеркалу спиной. — Не спите с тех пор, как ты узнала про его измену? Ты уже нашла кого-то?

— Нет, мы не занимаемся сексом от слова «никогда».

— Да ну... — брови Кристины едут вверх, и она не удерживается от комментария: — Год в браке — и ни-ни?.. Да лучше бы ты в универе с Державиным роман закрутила.

— Он был не тем вариантом.

— А Немиров? Я не понимаю родителей, — доверительно делится Кристина тем, о чём раньше не говорила. — Помнишь, в нашей тусовке часто появлялся Марков? — Я киваю, события трёхлетней давности. — Отец видел в нём блестящую партию для меня. В сынке строительного магната, который пол-универа перетрахал и всех девчонок из нашего окружения. Я тогда против рогом встала и не просто так свалила в Адлер на сезон. Там и прозрела, зачем беречься, если всё равно мне найдут подходящего мужика. А по возвращении стала встречаться с парнями, которые мне нравились. Их немного было — двое, зато нормальные, а не зажравшиеся мажоры. А в один прекрасный день встретила Вадима и как обухом по голове — любовь. Короче, я сама к нему подвалила, — сестра неловко улыбается и принимается собирать вешалки. — Он такой скромняга. Думала, не посмотрит на меня, а дошло до свадьбы.

Слушая откровенность, я одновременно напрягаюсь и радуюсь, потому что она смогла противостоять отцу. У Кристины стойкий характер, ей всегда удавалось добиваться своего. Так было с детства, с лёгкостью и простотой, захотела чего-то — получила.

— Ты всё правильно сделала, — подбадриваю её. — Вы с Вадимом очень гармоничная пара.

— Его друзья и родители разделяют твоё мнение. Удивительно, что мои родители согласились принять Вадима в качестве зятя.

— Дядю с тётей не устраивает родство с Валиевыми?

Кристина пожимает плечами.

— Маме вроде нравится Вадим, а отец помалкивает.

Не самый плохой знак. Алексей присматривается не к будущему зятю, а осмысливает, чем ему может быть полезен Валиев-старший. Впрочем, как всегда.

— Не заморачивайся по поводу отца, — советую Кристине. — Раз молчит, значит, тоже не против.

— Мне расхотелось покупать платья. А тебе? — рассматривая чёрное кружево на бежевом шёлковом макси, спрашивает сестра. — Пойдём выпьем кофе в кафетерии.

— Почему бы и нет, — прихватываю вешалки. — Идём.

— Возьми ключи, пока не забыла, — Кристина извлекает из кармашка сумки скромную связку. — Адрес квартиры я тебе скинула в мессенджер.

— Квартира пустует? — интересуюсь, потому что мало ли.

— Насколько я знаю, сейчас там никто не живёт. Отец сдавал квартиру в аренду, но квартиранты съехали пару месяцев назад. Лучше сменить замки.

— Я сменю, — беру на заметку этот пункт и плавно перехожу к теме, которую Кристина предпочла не обсуждать через сообщения. — Ты давно в курсе про завещание?

— Нет, отец обмолвился о нём, когда квартира освободилась.

— Ты читала его? Алексей точно доверенное лицо?

— Точно. Ев, я не видела бумагу, но могу сделать копию. Завтра папа улетит в Новосибирск. Тебе нужно найти нотариуса, — мы доходим до эскалатора и, пока спускаемся вниз, притормаживаем с темой. Вокруг много посторонних людей.

Мы возвращаемся к беседе в кафетерии.

— Дядя не хватится ключей? — спрашиваю я, опасаясь обвинения в незаконном вторжении вроде как в свою и не совсем свою недвижимость. То, что Демидовы спустят с рук Кристине, не факт, что спустят мне.

Глава 16.

Ева

Господи, да что за дурацкая манера являться втихаря, когда жена практически раздетая? Лифчик из тонкого кружева и стринги одеждой не назовёшь. И плед, скрывающий наготу, — так себе защита. Руслан одет в деловой костюм, — а я? Относительно пристойного внешнего вида как-то несправедливо.

— Я звонил тебе несколько раз. Ты не брала трубку, — не с упрёком, но строго произносит он, когда я усаживаюсь на кровати. — Что за игнор, Ева?

Взгляд угольных радужек, окрашивающийся всполохами ночного бра, падает на приоткрывшиеся от движения лодыжки. Отчитывать меня по полной программе он имеет такое же право, как смотреть?

Не удерживаюсь от иронии:

— Да, несколько пропущенных звонков — веский повод вломиться в комнату.

— Я беспокоился. Очень.

— Обо мне? Не стоило, — отмахиваюсь, и не узнаю ставший гнусавым голос.

— Не язви. Тебе плохо?

Волнение захватывает от заботы, проскользнувшей в заданном вопросе. Руслан находится так близко, что я чувствую его мятное дыхание и как никогда осознаю уязвимость перед ним. Он прав — мне плохо. Во всех смыслах плохо. Но, придерживаясь принципов гордой девочки, скрываю за маской беззаботности то, что гложет и причиняет физический дискомфорт:

— Нет. У меня обычная простуда. Скоро пройдёт.

Наверное, «скоро» и «пройдёт» — не убедительный аргумент для него. Он проверяет лично, насколько незначительна простуда. Тянется ко мне и прижимает крепкую ладонь к горячему виску.

— У тебя температура, Ева. Лекарство принимала?

Отрицательно мотаю головой.

И тишина. Как говорится, без комментариев.

Руслан молча берётся за край пледа и, потянув флис вниз, укрывает голые ступни. Его пальцы задевают пятку, от чего я невольно дёргаюсь. Ощущение такое, словно по телу пронёсся мощный ток. Он встаёт с кровати, не проронив ни слова. Но когда выходит из спальни, почему-то уверена, что до слуха долетает тихий мат.

Надо же… Немиров впервые вышел из себя.

Невероятно.

По спине прокатывается волна тревоги, и я озираюсь по сторонам. Отыскиваю снятую одежду и не успеваю поставить ноги на пол. Да уж… меня преследует эффект дежавю.

— Оставайся в постели.

— Ты не мог бы дать мне возможность одеться, а? — злюсь я.

— В твоём состоянии вреден перегрев, — Руслан настаивает на вторжении. Он останавливается меньше чем в полуметре от кровати и кивает на стакан с водой, который принёс. — Давай, выпей жаропонижающее.

— С чего такие перемены в настроении? — ни капли не ёрничаю, но не получаю от немногословного мужа даже малейшего объяснения благосклонности.

— Пей, Ева.

Его настойчивость, смешанная с проявленной заботой, оказывает психологический эффект. Я беру стакан и, пока пью шипучую жидкость, он смотрит на меня с высоты своего роста. Обаятельный, без снятого где-то пиджака, с закатанными до локтей рукавами рубашки. Стильные зауженные брюки почти одного цвета с его волосами и проступившей щетиной. На него невозможно не засмотреться. Особенно на загорелые предплечья, увитые паутинами вен.

Прикрыв веки, я допиваю воду и возвращаю опустевший стакан Руслану. Казалось бы, оставь меня теперь, но исключительный контроль лечения на этом не заканчивается. Ненадолго он исчезает из поля зрения. Спустя пятнадцать минут матрас рядом со мной пружинит от веса опустившегося на него тела.

— Что это? — спрашиваю, глядя на кружку, источающую фруктово-медовый аромат.

— Цитрусовый чай с имбирём и мёдом. Выпей, пока тёплый.

То, что Руслан приготовил чай от простуды сам, скорее, исключение из правил. В любой другой день я бы усомнилась в его непосредственном участии, но по понедельникам Лида — наша экономка — стабильно брала выходной.

— Завтра будешь бодрая, будто не болела, — вручив мне кружку, уверяет он.

Так хочется сказать что-нибудь стоящее в благодарность мужу, но в гудящую голову приходит лишь:

— Спасибо.

Остро-сладкий вкус приятно обволакивает нёбо, по венам разливается тепло. Медленно опустошив кружку, я держу в руках остывшее стекло и жду, когда Руслан закончит с контролем. Вопреки ожиданию, он не торопится. Посматривает на свободную сторону кровати, и в краткий миг до меня доходит двусмысленность ситуации.

Он собирается здесь заночевать?

— Я… сильно переутомилась, — растерянно бормочу, машинально отставляя кружку на полированную тумбу. — Спокойной ночи, Руслан.

— Подвинься, Ева, — не отрывая взгляда от постели, он начинает расстёгивать рубашку.

— Что? — По-видимому, я туго соображаю из-за простуды и уточняю очевидное: — Ты останешься на ночь в моей спальне?

Глупо спрашивать. Конечно, Руслан останется — уже клацает пряжка ремня. И это же его квартира. Но всё равно…

— Я не подвинусь, — препираюсь, не дождавшись ответа, повыше подтягивая одеяло.

— Ева, я не в том настроении, чтобы спорить. Температура пока не упала. Тебя нельзя оставлять одну.

Глава 17.

******

Размытая тень падает на стену, и у меня сбивается дыхание. Лежать в захвате мужа, к которому неравнодушна, — адское мучение, что я, естественно, не признаю.

— Мне просто неудобно! — чуть ли не огрызаюсь, поворачиваясь на спину.

— Неудобно находиться рядом со мной? — мрачно, с предельной дерзостью интересуется он.

Умеет Руслан поставить в неловкое положение, что тут скажешь…

— Ева, посмотри на меня.

Он придвигается как можно ближе и практически нависает сверху, требуя ответа. Я сдавлено вздыхаю и подчиняюсь ему. В крохотной прослойке, разделяющей наши лица, воздух за секунду становится горячим и густым. Лёгкие обжигает каждый вдох, пристальный взгляд пробирает до мурашек.

Руслан со своей железобетонной выдержкой способен до победного выяснять, что «неудобно». Я же, почти придавленная к матрасу его весом, сначала прихожу в смятение.

Затем неожиданно для него выдаю:

— Время твоего пребывания в моей постели истекло. Температура упала. Ты можешь идти к себе в спальню.

Полумрак комнаты не скрывает ни скупую усмешку, тронувшую его губы, ни лицо, ставшее тут же суровым. Негостеприимно — да. Только что остаётся делать, когда много что волнует? Мужской запах, в который уходишь с головой. Жар, исходящий от его тела. Разительная перемена…

Последнее волнует больше всего. И, как оказывается, не меня одну.

— Ты изменилась, Ева, — хрипловато произносит Руслан, опираясь ладонями о матрас и вплотную вклинивается между ног, заключая в импровизированную ловушку. — Перемены тебе к лицу, но не явная грубость. Ты действительно хочешь, чтобы я ушёл?

— В определённом смысле — да, — упираюсь руками в его торс.

— В каком? — как специально играет на эмоциях, хотя прекрасно понимает, что я имею в виду развод, и уточняет: — Ты не оставила эту идею?

— А как ты себе представляешь нашу жизнь? Да, я повторяюсь, но в прошлый раз ты резко закрыл тему.

— Теперь, когда ты немного остыла, — голос Руслана звучит уверенно и ровно, — мы можем об этом поговорить.

— Верно, настало подходящее время, — я похлопываю ладонью идеальный торс мужа и позволяю себе подколоть его: — Проблема вроде как решена.

— Дерзкая девочка, — растягивая слова, он сардонически улыбается и прикасается пальцем к моим губам. Медленно проводит им по коже вниз, до пупка, от чего горячие волны расходятся по телу. Я снова дёргаюсь, как несколько часов назад, когда Руслан задел пятку, и спрашиваю:

— Ты думаешь, я смогу тебя простить?

— Возможно, не сразу. Я виноват, не отрицаю, но мы можем попробовать начать всё сначала.

— Что?

Сногсшибательные перемены… Такое предлагают не каждый день.

— Я прошу дать мне шанс. Дать нам шанс, Ева.

Шум крови, приливший к лицу, заглушает стук сердца, потому что неожиданный поцелуй в губы застаёт меня врасплох. Шарахает молнией по нервным клеткам, от чего не успеваю произнести: «Прекрати».

Твёрдые губы давят на мои, в рот проникает влажный язык Руслана. Острое возбуждение и оцепенение — вот что накрывает, пока мятный вкус соединяется с нейтральным моим.

Что же он делает, а?

Я не могу оформить сходу мысли в слова, когда Руслан отстраняется и, проведя тыльной стороной ладони по скуле, озвучивает:

— Дай нам месяц.

— Прям как в суде на примирение, — тихо бормочу, медленно приходя в себя и, отбросив одеяло, отодвигаюсь от него, усаживаюсь на противоположной стороне кровати.

Предложение «начать сначала» необходимо уместить в сознании, прежде чем согласиться или высказать протест. Честно говоря, оно прозвучало как контрольный выстрел.

Неверие зашкаливает.

Немиров попросил разрешения остаться в моей жизни? Зачем?

Терзает всё тот же вопрос, но у меня не находится разумного ответа.

«Для чего искать логичность в том, что очень просто по сути? Он же не евнух и не монах, — шепчет внутренний голос. — Ты хотела создать с ним семью. Хотела, чтобы всё было по-настоящему».

Хотела — да. Но я боюсь обмануться, приняв перемены. Боюсь окончательно пропасть в нём. А если у нас ничего не получится, он снова пойдёт к другой?

— Давай уедем, — сбивает с мыслей Руслан. — Ты и я — вдвоём. Нам нужно сменить обстановку.

— И куда? — машинально отзываюсь я.

— В Барселону. Можем поехать на острова. Выбирай.

— Как у тебя всё легко, Руслан.

— Не легко, — ноты переживания сквозят в задумчивом возражении, и я настороженно реагирую:

— Что ты имеешь в виду? Ты что-то скрываешь, — уже не спрашиваю, а констатирую, вдруг вспомнив странное поведение Сати.

— Отложим этот разговор до утра, — не опровергает он, что какая-то сложность имеется.

Связанная с ней?

Глава 18.

******

— Не знаю, — говорю как есть.

— Ева, месяц вдали от всех, — его голос становится ниже, руки скользят вдоль тела. За секунду я оказываюсь в крепчайших объятиях. Руслан прижимается щекой к виску и буквально впечатывает фразу в ухо: — На твоих условиях.

— А если у нас ничего не получится? — озвучиваю резонную мысль, потому что слишком больно падать на землю, и пугает неизвестность.

Второго разочарования в нём я не переживу.

— Получится, — с непоколебимой уверенностью убеждает Руслан, несмотря на мои сомнения.

Ему, правда, всё даётся легко. Хотелось бы мне иметь хоть каплю такой уверенности.

— А с ней… что? — осторожно интересуюсь. — Ты будешь дальше с ней контактировать?

Понимаю, что Руслан не настроен говорить о Сати. Но всё равно пришлось бы высказаться насчёт того, что гложет: не сейчас, так утром.

— Я расстался с Сати, но иногда мы будем поддерживать общение.

— Иногда… это как? — стараюсь посмотреть на Руслана, и из меня вырывается невнятный звук.

Не находится слов, потому что на подкорках подсознания, как из кусочков пазла, складывается картинка: торговый центр, кафетерий, мимолётная встреча с бывшей пассией Руслана. Вспоминая неприятный диалог, мозг цепляется за фразу «магазин в правом крыле», и она ассоциируется с магазином детской одежды…

До сознания доходит, какой смысл вложила юрист в свои слова, прежде чем Руслан успевает поставить в известность:

— Сати беременна, — и я, наверное, произношу самое глупое, что только можно произнести:

— От тебя?

Пауза.

Торопливо накрываю ладонью губы Руслана — пусть молчит. От кого же ещё. Сама их видела.

До сих пор тяжело вспоминать об этом. До сих пор боль не стихает внутри.

Я намеренно растягиваю паузу, потому что не находится сил продолжить беседу. И надо ли? Как в таком случае мне поступить?

Засыпать его упрёками? Или поздравить от души?

Сати беременна...

Два коротких слова раскалённым железом обжигают мозг. Скоро мой муж станет счастливым отцом их общего ребёнка. Шутка или нет — это… это издевательская злая насмешка!

Данный факт ко всем прочим я бонусом должна принять?

От грандиозной новости переворачивается мир. Срывается с орбиты в пропасть и летит на дно кувырком со стремительной скоростью.

«Разве между ними что-то изменится? Как ни крути — ребёнок свяжет их».

Горькие мысли острым стеклом вонзаются в сознание. Мне не хватает кислорода — невозможно дышать. От правды, которая уничтожает, которую многие женщины во имя спокойствия и сохранения семьи предпочли бы не знать. Но…

Так уж вышло, я заглянула за тайную завесу. А столкнувшись лоб в лоб с решительностью мужа получить второй шанс, понимаю, насколько измучена и не готова говорить с ним об этом.

Тесно.

Не знаю, откуда берутся силы — с какой-то яростью я освобождаюсь от рук Руслана и обнимаю себя за плечи в попытке унять поднимающуюся дрожь. Главное сейчас — не сорваться. Не показать ему, как мне больно. Не разрыдаться. Только не при нём.

Впиваясь ногтями в кожу, я разрываюсь от нешуточной внутренней борьбы и метаний, и от этого остро чувствую жалость к себе. «Сати беременна» — как заевшая пластинка прокручивается его фраза, и по спине пробегает неприятный холод. Слегка знобит. Не от того, что я в одном нижнем белье или вернувшейся температуры, — скорее от досады. И самобичевания.

Ты хотела семью и взаимной любви, Ева?..

Поздно. Проехали.

Пока ты привыкала к новой жизни и Руслану, игра за твоей спиной развернулась полным ходом.

«Любовницу всегда можно переиграть», — всплывает нежданчиком фраза тёти и меня, сколько ни пытаюсь унять дрожь, потихоньку потряхивает.

Не всегда.

В нашем случае всё может закончиться, не успев начаться.

Видимо, я неправильный игрок.

То, что у Руслана будет ребёнок от другой, как-то не вписывается в моё понимание семейной жизни. От бьющей наотмашь боли в душе образовывается огромная брешь. И сколько ни прибегай к женской мудрости, на что он рассчитывает — принять последствия его измены, пока не могу. Единственное, чего хочется, — свернуться в комок на кровати и в подушку завыть.

— Ева, поверь, Сати в прошлом, — убеждает Руслан, подойдя со спины. — Я договорился с ней о выплате содержания и алиментов. Временно останутся только деловые отношения.

Он дотрагивается до предплечий, и от его прикосновения я нереально раздражаюсь. Дрожь отступает, внутреннее метание за считанное мгновение перерастает в злость, от чего я по слогам выдавливаю:

— За-мол-чи.

— Я должен был внести ясность, чтобы ты не мучилась подозрениями.

— Спасибо, что внёс.

— Ева?

Глава 19.

Ева

Утреннее пробуждение болезненное, не похоже на предыдущие. Я просыпаюсь не от света лучей, пробивающихся сквозь шторы и не от пищащего звона будильника, а от нежных прикосновений к своему лицу. Касание пальцев Руслана, очертивших контур моих скул, выводит из сна. И вместе с осознанием реальности возвращается разбитость.

Картинки прошедшего дня начинают вертеться с бешеной скоростью, стоит открыть глаза, напоминая об абсурдном положении, в котором врагу не пожелаешь оказаться. Любовница Немирова беременна. Жаль, что это был не сон.

— Ты прописался здесь? — Я не сдерживаю колкости в адрес мужа и убираю его руку от лица.

— Зашёл спросить, как ты. Ждал, когда проснешься.

— Со мной всё хорошо. Который час?

— Одиннадцать. Вернее, начало двенадцатого, — сообщает Руслан, а я вопросительно смотрю на него.

Он опять не в офисе, но в строгом чёрном костюме и белой рубашке. На нём галстук в тон пиджака. Короткие волосы уложены волосок к волоску. Я же, как по традиции, раздетая, растрёпанная, небрежно прикрыта одеялом. С паршивым настроением, потому что впереди ждёт сплошная неизвестность.

Которую можно избежать, оставшись с Русланом. Но я пока не решила, давать ли ему шанс.

— Завтрак на подносе. — Он разряжает гнетущую тишину, указывая на туалетный столик.

Я перевожу взгляд в сторону и, кивнув, зачем-то спрашиваю:

— Сам готовил?

Хотя с наибольшей вероятностью он попросил приготовить завтрак Лиду.

— Да, Ева, — Руслан ломает мой стереотип. — Я старался для тебя.

Трогательная забота. А в душе нет никакого восторга. При других обстоятельствах — это могло бы быть идеальное утро. Мечта. Готовящий, брутальный Немиров, старающийся для меня. Но в свете нескончаемых перемен я нахожу широкий жест не совсем уместным.

— Не нужно было ломать рабочий график из-за меня, — откидывая одеяло, встаю с постели, в чём есть. Во вчерашнем белье. И плевать, что оно толком ничего не скрывает.

Какая разница?

Руслан уже всё видел.

Не смущаясь его взгляда, я подхожу к креслу. Беру халат и, когда набрасываю его на плечи, он внимательно следит за выражением моего лица, отыскивая признаки депрессии или недовольства.

— Злишься, Ева?

В проницательности мужу не откажешь — за год Руслан хорошо меня изучил. Попал прямо в точку. Я действительно не рада его визиту, но скрываю нерасположение и ограничиваюсь понятной ему немногословностью:

— Уже прошло.

— Не лги. Ты не в настроении.

Не то слово. Представляешь? Извини. Но мириться с новым положением вещей и не высказать вторую колкость не очень-то получается.

— Всё-то ты видишь.

— И хочу это исправить, — убедительнее, чем ночью, произносит Руслан.

— Как? — пытливо спрашиваю у него. — Поездкой за границу? Хорошо, допустим, я соглашусь. Допустим, у нас получится создать нормальную семью, а потом объявится Сати. Не по деловым вопросам. И что тогда? Ты рванёшь к ней по первому звонку?

Наверное, иметь гарантии Немирова — эгоистичное желание. Но только я не доверяю ей.

— Ева, ты любишь меня? — вдруг реагирует вопросом на вопрос Руслан, чем вводит в абсолютное замешательство.

К чему он затрагивает чувства? Когда и так знает ответ.

Да, я его люблю — и жалею, что не в силах приказать сердцу. Было бы гораздо проще жить и принять действительность, если бы не любила.

— Честно сказать можешь?

Всего в три шага он оказывается рядом. Обнимает меня за талию и впечатывает в мягкую ткань костюма, плотно прижимая к своему телу. Подобного выпада я ожидала, поэтому он ничуть не удивляет. Когда от тебя с объятиями требуют ответа, лучше сказать правду, которую Руслан выдаёт за меня:

— Любишь. Вижу, не слепой.

— Допустим и это. Но играть моими чувствами — нечестно, — возражаю я, понимая, куда он клонит.

— Раз любишь, что тебя удерживает от поездки? Тебе нужны заверения? — Он читает меня, как раскрытую книгу, и, правильно приняв молчание за согласие, обескураживает искренностью: — Я не люблю Сати. О том, чтобы нестись к ней по первому звонку, не может быть и речи. Ева, если бы я не хотел сохранить наш брак, то давно бы развёлся. Меня тянет к тебе, и других причин быть рядом с тобой у меня нет, — бьёт по слуху последняя фраза, во что невозможно поверить.

— Тянет ко мне?

В подтверждение Руслан кивает и озадачивает вдогонку так, как только умеет он:

— Впечатляет откровение?

В первую секунду удаётся коротко моргнуть — не отпускает неверие. Фокусируя взгляд на галстуке мужа, я пытаюсь проникнуться его словами и осмысливаю радикальное смещение полюсов. Оно произошло слишком быстро. И хотя до конца не верится в гарантии и интерес Руслана, в его словах не проскользнуло ни грамма фальши.

— Многого назад не вернёшь. Ева, поверь, я не снимаю с себя вину за причинённую тебе боль, но прошу: дай возможность всё исправить.