Развод – не приговор!

Глава 1. Пятнадцать минут унижений!

— Ляля! Милая, приезжай скорее, тебя ждёт сюрприз! — жеманный, бархатистый баритон моего жениха приятно прошелестел в телефоне. Если бы не сложный участок дороги, то я бы ему сейчас настроение испортила. Но месть — блюдо холодное, и я ему тоже приготовила сюрприз.

Блин! Еду и пытаюсь не рыдать от обиды. Сутки рекламных съёмок вымотали меня, до нервного истощения. А потом я вошла в передвижной кабинет-гримёрку Майкла Гришина, моего «милого» жениха и в ноутбуке увидела то, что сейчас собираюсь этому поганцу предъявить!

— Господи, год я добивалась его, дурочка. Так влюбилась, что голову потеряла. И ведь казалось, что и он в меня без памяти влюблён, только деловой этикет, корпоративная, мать её, этика. И стеснение, видите ли, не позволяли ему открыться. А потом одна вечеринка, вторая, награждение меня, как лучшего рекламного ведущего и Майкл, наконец, сделал шаг в мою сторону.

А теперь меня от его шагов тошнит. Лучше бы он вообще не обращал на меня внимание.

Смотрю на себя в зеркальце заднего вида, пока стою в пробке и понимаю, что невозможно не заметить такую красотку. Лапочка же! Он меня так и называет.

Злость не позволяет дышать спокойно, кажется, что я уже и руль скоро оторву. Но я должна ему всё высказать максимально спокойно. Чтобы не выдать своё волнение и не испортить реванш.

Наконец, подъезжаю к коттеджному посёлку, где Майкл покупает дом в рассрочку. В меру шикарный. Но ему по статусу положено иметь такой «Домик в деревне».

Вздыхаю, ощущаю, как под кожей по телу растекается паника. Кажется, что я упала в стекловату. Может сбежать? Просто сбежать и забыть этого мудака. Завтра на очередной съёмке вернуть колечко и просто жить дальше. Но я отчаянная и если что-то решила, то иду до конца. Останавливаю машину во дворике, замечаю, что в доме подозрительно тихо. Даже музыка не играет. Очень нехорошее предчувствие!

Теперь я слышу, как моё сердечко долбится в груди, и эхом отдаёт в висках. Ненавижу скандалы, но сейчас я собираюсь устроить именно скандал.

Поднимаюсь на три ступени, открываю дверь и замираю от ужаса.

В этот момент вспыхивает свет, в меня летят конфетти, гирлянды, раздаётся победный марш. И громкий голос Майкла. Он говорит в микрофон, чтобы слышали все, кого он собрал в качестве массовки. И видеокамера есть, а как же!

— Господа и дамы! Прошу вас поприветствовать нашу Лялю, Елену, Леночку Ворон. Звезда рекламного канала 181. И сегодня мы вручим ей приз, почти как Оскар. Но в номинации «Лгунья года!» Ваши аплодисменты.

Я в шоке, кажется, что сейчас выстрелила из гранатомёта в замкнутом пространстве и без наушников. Кажется, у меня контузия. Разворачиваюсь и пытаюсь сбежать. Но сильные руки поймали меня и вытолкнули в центр зала. Приглашённых свидетелей моего позора так просто не провести, дверь захлопнута, софиты направлены на меня.

— Ничего не понимаю, за что ты так со мной? — единственное, что нашлась сказать в свою защиту. Но Майкл в эйфории и сделал вид, что ничего не слышит.

— Маэстро, тихую музыку. А оператор, пожалуйста, первый слайд на экран. Смотрите, какую нелепую дурёху мы приняли у себя в студии, она же была посмешищем. Воспитали, научили, сделали из неё успешную, красивую звезду, способную брать престижные призы в профессиональных конкурсах.

На экране пошла подборка, где я рассказываю о разных туристических центрах. Моя тема: гостиницы, СПА, туркомплексы. Я и правда, супер. Но так и не понимаю, в чём суть наезда.

А Майкл решил продолжить, в какой-то момент подумала, что он как-то вывернет на позитив? Но нет, я ошиблась.

— Эта стерва разослала свои резюме на федеральные каналы, и ей ответили. Это называется предательство, дорогая, Елена!

На экране скрины моей почты и письма с приглашениями на собеседование. И только? Вот за это они решили закидать меня тухлыми яйцами, что их туда не приглашают, а меня берут?

Теперь я стою и победно улыбаюсь! Да, я звезда и ухожу от вас!

И в этот момент к Майклу подошла вторая наша ведущая, секс-бомба эфира, и её тема — мужская потенция с продуктом из козьих (чёрт знает чего) половых органов «Империя мужской силы».

Они стоят и мило шепчутся. А я уже начинаю скручивать с пальца кольцо, нам в принципе с Майклом уже не по пути, а после этого унижения и подавно.

Но не успеваю ничего сказать, как на экране появляется новый слайд.

Разворот паспорта и там штамп. Регистрация брака 11 июня 2020 года с гражданином Лукасом Петровичем Свобода. И дата его рождения, кажется 80 год.

— А это тут к чему? Или уже новое кино началось. Мне можно уходить? — язвительно спрашиваю, потому что не понимаю ничего.

— Э, дорогая, это ты мне объясни! Я делаю тебе предложение, дарю кольцо, строю планы, а потом в твоём паспорте вижу вот ЭТО!

Он громко завопил, и на последней фразе его голос дал петуха.

— Что за бред ты несёшь. Я паспорт и не открывала, всё по автоправам делаю в последнее время.

Глава 2. Позор семьи

В горле ощущение, что я проглотила ежа. Пытаюсь ответить, но не могу говорить из-за панического спазма. И остановиться-то негде, отбойники вдоль трассы без карманов для парковки.

— Ой, я еду со съёмок, простите, не могу говорить. Такой напряжённый трафик, а мне от усталости плохо. Можете позвонить, скажем через пару недель! — продавливаю сквозь панику слова, и тут же начинаю кашлять. Как бы не врезаться в машину впереди.

— Елена Сергеевна, это в ваших интересах, встретиться со мной и всё выяснить, — в его спокойном голосе нотки учителя пения, ощущаю его мысли: «Какая же она глупая!». Ненавижу таких снобов.

— Да я вообще не понимаю о чём речь. Паспорт не открывала с весны. Летом в отпуск летала по заграну. Позвоните потом, пожалуйста.

— Ну, как знаете! Я перезвоню, вам когда удобно?

Хотела ляпнуть, что никогда. Но прикусила губу. Всё же из полиции человек.

— Через пару дней вернусь в город.

Светофор. Быстро завершаю разговор и блокирую номер.

В этот момент понимаю, что сделала грандиозную глупость, которая меня вообще утопит. Это как в детстве сожгла мамину любимую блузу. И спрятала её в шкафу же… Стоит ли говорить, что преступление раскрылось в тот же вечер!

Зелёный сигнал светофора, и я снова еду! Трясусь от ужаса, пытаюсь успокоить себя, что я жертва обстоятельств, и не надо на меня вешать всех собак!

Да, я паникую, любой на моём месте поступил бы так же! Или нет?

Искать, где там в телефоне блокированные номера нет времени. А потом я и забуду, какие там цифры были.

За какие такие грехи мне эти наказания?

Уже вечер, если Люся меня примет у себя, то я спасена на неделю, а если нет, то проблемы начнутся нешуточные.

Наконец, черта города, и заправка сворачиваю, останавливаюсь и набираю подругу.

— Люся, привет! Можно у тебя переночевать?

— Привет! Ну ты сегодня отмочила номер! Живая хоть? — она смеётся в трубку. Похоже, у сплетен в этом городе трафик гораздо быстрее. Ещё до центра не доехала, а уже все в курсе, про мой позор.

— А что со мной должно случиться? — пытаюсь держать голос ровным.

— Ну, как? Вышла замуж за иностранца, плюс опозорила Майкла, да так, что нажила себе вражину на всю жизнь!

Люся уже не смеётся. А я чувствую, что она меня не пустит к себе.

— Это все случайности. Так можно к тебе, пока квартиру не найду?

— Прости, дорогая! Ты слишком красивая. А у меня теперь Виталя ночует, так что нет! — говорит и ведь даже ноток виноватых в голосе нет. Сучка, как и те, что были в доме. Мне теперь кажется, что у меня и друзей не осталось.

— Спасибо за комплимент. Ладно пока.

И быстрее нажимаю отбой. Ненавижу этих лицемеров. Чмок-чмок-чмок! Ля-ля-ля! Мы зафрендились навсегда, ми-ми-ми! А как до реального доходит, так иди Лена на фиг! Сама жила у меня месяц на всём готовом, а теперь я для неё слишком красивая!

Еле удержалась, чтобы не кинуть телефон об асфальт.

В Лобню к родителям ехать не хочу. Они сразу начнут исполнять свои благие угрозы:

Меня слегка передёрнуло. И соскучилась, но приезжаю к родным только на пике славы. Чтобы у них не появилось поводов заставить меня всё бросить.

Остался один вариант!

Тётя Роза, Розалия Павловна Руденская генеральша, уже десять лет, как вдова. Суровая и требовательная дама из высшего общества. И я её боюсь до заикания с самого детства.

Набираю номер в телефоне:

— Добрый вечер, Розалия Павловна, это Лена Ворон, у меня проблемы…

Не успеваю договорить, слышу, как тётушка пускает дым. Она точно улыбается, а как же, есть повод меня ущипнуть. Но очень быстро отвечает. И ответ её заставил меня замереть в ступоре.

— Что, кого-то убила и не знаешь, как труп спрятать?

— Типа того, но сначала бы мне переночевать, а завтра я уже найду квартиру. Но, простите, понимаю, что неудобно, зря позвонила. В гостиницу поеду.

— Не глупи, мне скучно, приезжай! Хоть расскажешь, что случилось? Весёлое будет?

— Обхохочетесь! — хмыкаю, вспоминая видео на большом экране.

— Идёт! Сейчас ужин приготовлю, а то одной даже есть не хочется. Приезжай скорее.

Она завершила разговор поспешно, и я знаю эти интонации, так говорят люди, чтобы оппоненту не дать шанса передумать. Вот я и попала. Откажусь или не приеду, и будет мне второй влиятельный враг за день. Чёрт! Третий, про Глеба Викторовича забыла. Это кошмар!

Почти на автопилоте доезжаю до элитного дома тёти, с трудом поднимаю на этаж два чемодана, благо, что в доме есть лифт.

Не успеваю хоть немного привести себя в порядок, как Розалия Павловна распахнула дверь и радостно поздоровалась.

Меня чуть потряхивает от её бойкого:

— Здравствуй, дорогая, сколько же мы не виделись!

— Добрый вечер, извините, что так поздно. Как снег на голову. Завтра начну искать квартиру и сразу съеду.

— И нанесёшь мне оскорбление, цена которому — высшая мера! Я, по-твоему, настолько ужасная, что у меня и погостить нельзя?

Она сказала этот таким тоном, что я уронила один из чемоданов. Тюк. И он завалился. Соображаю, как ответить на её обиженную реплику и глупо улыбаюсь:

— Ну, я просто, это, ну, думала, не хотела вас стеснять!

— Милочка, а ты точно ведущая на телевидение? — похоже, я начала её веселить до того, как расскажу историю с членом моего бывшего жениха. А скорее всего, я и не смогу ей ничего рассказать.

— Ой! Меня сегодня опозорили и с работы выгнали, и разошлют всем потенциальным работодателям пасквили, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, вызвать меня на кастинг.

Я, наконец, ожила. Тётушка улыбнулась. Она великолепная и даже возраст не портит её красоту. Стройная, подтянутая, с идеальной причёской, маникюром. И золотая брошь на стильной блузе. Ей же вроде семьдесят пять, а выглядит лет на пятнадцать моложе. Мне бы такие данные в преклонном возрасте. Стала бы моделью шестьдесят плюс!

Глава 3.

В моей электронной почте, как бы это деликатнее сказать, случился прорыв канализации. Майкл и его верный админ постарались от души. Отправили мерзкие отказные письма на все каналы и программы, откуда пришло сообщение с приглашением на кастинг.

Это ужасно.

Я вошла через код на телефоне, поменяла пароль, сделала скриншоты на всякий случай. И сразу составила извинительные письма. Что мой компьютер попал в руки злоумышленников, и завистников, они и сделали эту ужасающую, непотребную рассылку.

Прошу меня извинить, и всё такое, хоть немного скрасить катастрофические последствия от этого вброса.

Понимаю, что ничего не изменить, работу мне не дадут. И, кажется, в Лобню мне завтра возвращаться всё же придётся.

— На тебе лица нет, так всё ужасно? — тётя Роза оказывается, стоит в дверях и наблюдает, как я шмыгаю распухшим от слёз носом и стирая слёзы, делаю повторную рассылку.

— Да, я у вас не задержусь. Поеду к родителям в Лобню, и пойду работать в школу учителем иностранных языков, потом выйду замуж, — в этот момент вспоминаю, что у меня в паспорте уже есть штамп. И похоже, что рассылка Майкла, мне покажется невинной шуткой, в сравнении с тем, что меня ждёт от Глеба Викторовича.

— Ну-ну! Так замуж не хочешь? — прошла в комнату и подсела рядом на диванчик. Она не такая и страшная, очень милая. Приобняла меня.

— Ой, не в этом дело. У меня есть и другие ужасные проблемы.

— Какие это? — кажется, я её снова заинтересовала.

— Я замужем, сама не знаю за кем. В моём паспорте просто появился штамп. И Майкл его нашёл. А я даже никогда и не открывала эти страницы.

Меня уже трясёт от страха, я же не хотела рассказывать. Зачем призналась?

— Ничего себе. Показывай. Ух, я же курить бросаю. А тут такие страсти!

Чувствую, что у тёти сейчас давление поднимется. Достаю паспорт из сумочки, обречённо вздыхаю и показываю ей.

— Мне приз надо было выдать «Лохушка года!», а не «Лгунья». Я примерно вспоминаю, что было в начале лета, когда этот штамп появился в паспорте.

Пока тётя пролистывает страницы документа, проверяя каждую, я пытаюсь оправдываться.

— У тебя его воровали? Это не подделка?

— Вроде нет, всё настоящее. Да Майкл заявил, что запрос сделал. Брак реальный.

— Ну штамп похож на настоящий, а муж иностранец? Лукас Свобода. Интересненько! Набери-ка в интернете, вдруг найдём фотографии или, может, статьи какие.

Она не успела договорить, я вбила в поисковик имя и дату рождения. И полный ноль. Вообще никакой информации.

— Вот это уже интересно. В соцсетях нет или у него псевдоним? — Розалия Павловна включила режим сыщика. И я с ней согласилась, скорее всего, так и есть. Другое имя, но какое мне неизвестно.

— Я в начале лета летала в отпуск, вещи оставляла в камере хранения нашей студии. Был сложный период, с одной квартиры переезжала в другую, а потом и к Майклу. Даты совпадают. Кто-то взял паспорт или выдал меня за себя в загсе.

— Да, вон даже квартиры продают, чуть похожую девушку взять, никто и внимания не обратит. Надо в полицию заявление написать.

Тётя вернула мне паспорт с таким видом, словно я теперь самое большое разочарование семьи. Ну, так и есть.

— Только умоляю, родителям ничего не говорите.

— Тогда у меня условие!

Я даже не поняла, о чём она. Тётя улыбнулась и продолжила.

— Не скажу, если останешься у меня. Скукотища надоела, а ты только порог переступила, и сразу столько событий. Ну, что? По рукам?

— У меня и выбора нет, вы же меня фактически в заложницы взяли, — улыбаюсь сквозь слёзы.

— Рада, что мы друг друга поняли, девочка моя! У меня и про работу интересная мысль появилась, завтра кое-кому позвоню и поделюсь с тобой идеей. Не люблю, знаешь ли, воздух сотрясать обещаниями.

— Да, я сейчас, кажется, на всё соглашусь. Единственное, график бы свободный, потому что по судам меня это замужество затаскает, мало не покажется.

— Посмотрим.

Она вышла из комнаты, как победительница. Хорошо ей не надо выкручиваться из тупиковых ситуаций.

Весь вечер в телефон боялась заглянуть, кроме кода для восстановления доступа к почте, ничего не проверяла. Продолжить играть страуса, или проверить, кто пробивался ко мне сквозь беззвучный режим?

Решила, что хуже уже не будет, наверное.

Свежее короткое сообщение от Люси: «Прости» и смайлик.

С неизвестного номера: «Елена Сергеевна, не стоит усложнять себе жизнь, мы пока только поговорим. Седов!»

Прочитала и уже хотела бежать к тёте за валидолом. Следователь не теряет надежды на нашу встречу? Ужас.

Но листаю выше, спам, погода, оплата заправки.

И неожиданное СМС:

«Не пережiвай, всё будет хорошо, они iдiоты, i недостоiн тебя, надо встретiтся, позвонi!»

Даже не поняла, что это значит. Кто так обо мне заботливо печётся? Сердцем чувствую, что это продолжение моего позорного бенефиса, кто-то был в той толпе и пожалел меня? Текст вообще странный. Или меня уже ославили, разместив на видеохостинге «репортаж»?

Звонить не хочу. Всё, что меня связывало с 181 каналом, вычёркиваю. Ненавижу их всех!

В расстроенных чувствах легла спать, и всю ночь казалось, что кто-то на меня открыл охоту. Только вот понять не могу, муж это или подлый Майкл? Двоих ненавижу! Что б им!

А утром судьба вдруг сделала кульбит, наверное, надоело вчера моё кислое лицо. Тётя Роза с кем-то переговорила по телефону и за завтраком начала издалека.

— Лена, скажи, пожалуйста, вот те передачи, куда ты вчера отправила свои извинительные письма, решатся ли взять тебя на работу?

— Нет. Это точно! Майкл прекрасно знает, какого рода гадости надо написать, чтобы они посчитали меня дрянью. Никто не хочет связываться со сплетниками и предателями. А из меня сделали именно такую подлую карьеристку. У них своих таких стерв достаточно. И если я даже попаду на кастинг, то продюсер меня не возьмёт, ему скандалы не нужны. А я ходячий скандал.

Глава 4

Мой муж гражданин другой страны, какой именно понять не успела, Чехия или Словения, но фото увидела. Если это он, то встречаться с этим субъектом я не хочу ни при каких обстоятельствах. Таких мужчин не бывает. Или что, скорее всего, он фотомодель, и нуждается в долгосрочной визе, у них же контракты, не трудоустройство. Но я бы видела это лицо раньше, почти всех моделей знаю. А уж такого точно бы запомнила.

Значит, это ПОДСТАВА, кто-то меня профессионально разыгрывает. Иначе зачем было это шоу у Майкла, да ещё и записывать видео. Боже…

Чуть не слёзы на глаза! Вот почему мне так не везёт?

Хотела ругнуться, но меня вызвали в кабинет директора TV-канала. Ох! Я даже мысли собрать в кучу не успела. Стараюсь убрать напряжение, никто не любит застывшие лица в кадре. А у меня сейчас именно такое лицо с замороженной маской паники. И слёзы в глазах блестят.

«Раз, два, три!» — шепчу себе команду на старт, чтобы переключиться. Вхожу в кабинет и сразу понимаю, это не развлекательный канал, от слова совсем. Тут абсолютно иная обстановка, деловая и без гламурного налёта.

Стильно, но по-мужски, а над креслом портрет президента.

У нашего директора, там висит Мерлин Монро.

— Добрый день, я на кастинг. Елена Сергеевна Ворон.

Директор поднял голову от бумаг и замер. Знаю этот взгляд, заинтересованность и оценивание. Но в нашем случае, тут нет сексуального подтекста. Он оценивает меня, как картинку, как визитную карточку своего детища. Потому что мне в кадре показывать зрителям то, что этот канал призван вещать.

Ловлю его интерес. И тут же делаю несколько поз, как обычно, работаю в кадре с общим планом. Улыбаюсь, делаю серьёзное лицо, снова улыбаюсь.

Ничего лучше не придумала.

— Да, картинка с вами оживёт! Неожиданно. Думал, что будет кто-то скромнее. Вы юрист?

— Нет! Я преподаватель иностранных языков.

— В школе работали?

— Да, два года, а потом попала на кастинг ведущих, и эта новая профессия захватила меня. — стараюсь говорить без жеманства, слежу за дикцией. И боюсь, что не понравлюсь ему. В развлекательной сфере я считалась, слишком интеллигентной. Майкл так и говорил, что во мне пошлости не хватает, а тут может случиться, что меня посчитают излишне гламурной. Чувствую, как руки дрожат, но держусь.

Это единственный шанс остаться в профессии.

— Вы замужем? Живёте в Москве.

— Да, замужем и живу в Москве, ЦАО, так что на любое задание приеду быстро.

— Я вас рассмотрел, извините, что не предложил сразу присесть, надо было понять вашу фотогеничность, понимаете?

— Да-да, конечно! — я тут же села за стол и держу спину, как тётя Розалия.

— У нас диктор ушла в декрет, и журналисты остались мужчины. Аудитория тоже мужская, а им подавай миленькое личико в кадр. Последние рейтинги дали небольшой откат на двух ведущих программах. Кастинг ещё не устраивали, но смотрю на вас и понимаю, что и не придётся. Завтра первый выезд со съёмочной группой. Вы, кстати, студийщик или в полях умеете?

— В основном в полях. Моя тема была гостиницы, санатории, обзоры, рейтинги. Тоже своего рода расследования.

Моё сердце перестаёт биться. Я всем своим телом ощущаю, как его разум проникает в меня, пытается понять и принять непростое решение. Минуту или больше мы молчим. Я сижу и не моргая смотрю в его глаза, а он продолжает смотреть на меня.

— Декрет не планируете?

— Нет! У меня с мужем всё сложно, иностранец! — ляпнула я и тут же пожалела. Потому что директор слегка поморщился.

— Я принял решение, дам вам шанс, диктора ещё поищем среди своих, а вы пока познакомьтесь со съёмочной группой. Если в обморок от наших репортажей не упадёте, то добро пожаловать в семью.

— Спасибо! — шепчу, вспоминая, что это криминальные новости. Куда я лезу?

Через несколько минут ассистент «моей» группы проводил в рабочий кабинет или зал, где обсуждаются задания. В нашем 181 такого не было. Там всем руководил отдел маркетинга, копирайтеры выдавали текст, и я играла свою роль в кадре. Иногда заученный текст, иногда с суфлёром. Мы ехали на локацию, осматривались на месте, в гостиничном номере обсуждали работу и вперёд.

Теперь всё иначе. Я начинаю паниковать.

— Привет! Новенькая? Как зовут!

— Лена Ворон, да новенькая! — отвечаю быстро и улыбаюсь.

— Я Артём Борисов, линейный продюсер вашей съёмочной группы. Имя у тебя супер! Это псевд?

— Нет! По паспорту. Я готова и сегодня работать, если надо и, если мой вид подходит.

Снова оценивающий взгляд.

— Да, ты — супер! Стенд-ап сегодня на месте задержания надо бы снять. Серия репортажей планируется. Думаю, что и до суда дойдём, как сериал, зритель такое любит. Вот подводка, выучи, пока едем. Сам репортаж придётся по суфлёру читать. Если интервью брать, то вот тут несколько вопросов их тоже выучи, и когда начнёшь говорить, смотри в глаза, как сейчас на меня смотришь, внимательно и заинтересованно. Справишься?

— Думаю да, у меня память хорошая!

— Насколько хорошая? — он решил пошутить или серьёзно?

— Гамлет в оригинале до сих пор помню!

— Круто, тоже, кстати, детектив и криминал!

Оператор с интересом меня рассматривает, что за птица к ним залетела и сразу в поля на сложное задание. А я в панике и одновременно в эйфории. Если меня сейчас выгонят, вот будет трагедия. Потому что уже хочу в кадр, и говорить, и чувствовать момент.

— Всё готово! Погнали! Правила поведения на месте преступления помним, за новенькой смотреть, лишнего ей не позволять, а то посадят, как соучастницу преступления на основании свежих улик.

Группа засмеялась шутке.

На улице прохладно, я в плаще, и когда встану в кадр, то сниму его. Сама поправляю причёску, подкрашиваю губы. Жду!

— Всё, ребятки, наш выход. Следователь дал добро, у него всё строго. Лена в кадр, делаешь подводку потом интервью со следователем. Гриша, мне надо красивые кадры, как ты умеешь. Монтажники потом всё причешут, это не прямой эфир, к счастью для новенькой.

Глава 5.

— Ну вот опять! Только у нас появляется миленькая журналистка, как её тут же конфискуют! — взревел оператор, а я так и стою без плаща. Ветер усилился, начинаю дрожать.

— Елена Сергеевна, это не шутки. Возьмите личные вещи из микроавтобуса и приходите, пока я только угощу вас кофе, побеседуем, но, если снова выкинете что-то типа, блокировки моего номера, приеду с такой же группой захвата и устроим вам сюжет для репортажа!

Он говорит так складно, словно ему этот текст написали. Молча иду на негнущихся ногах к нашему фургону, забираю вещи. Меня трясёт на нервах, а всем кажется, что от холода.

— Лена, это что, твой парень? — шепчет продюсер.

— Типа того, мы расстались, а он в это не верит. Всё сложно. Только это, между нами. Видишь, какой он злющий! — «Лгунья года!» сочиняет на ходу, не хочу, чтобы про меня думали, как о преступнице.

— А было бы круто, может, ты к нему вернёшься, у нас такие феерические репортажи получатся!

— Это непрофессионально! — оскорблённо воскликнула, а сама уже думаю, что же буду врать Глебу Викторовичу в своё оправдание.

— Ну, нет так нет! Ладно удачи. Через пару часов жду тебя в монтажной. Проверим, не надо ли звук дописывать.

— Хорошо, всё равно моя машина там осталась! Приеду.

Ага! Приеду, если меня не посадит этот следователь.

И как раз слышу его голос:

— Всё здесь завершаете, оформляете, и в отдел. Вернусь часа через три.

И когда его группа заметила, что он идёт ко мне, тоже начались комментарии: «Не оставляйте пальчики!», «Снимайте показания медленно!»

Да уж! Суток не прошло, после моего конфуза с Майклом, как попадаю в новый со следователем. Главное в тюрьму не загреметь, за участие в террористических группировках.

Он показывает на свой внедорожник, я молча сажусь, пристёгиваюсь и жду. Несколько минут общается с кем-то из своих. А я вздыхаю, наш фургон уезжает. Ох, там, наверное, уже про меня разговоров.

С другой стороны, это же круто! Если я сделаю вид, что встречалась со следователем, покажусь ценным кадром и меня точно возьмут на работу. Даже если сплетни от Майкла доползут и до этого канала, а они доползут. Стоит кому-то из моих бывших коллег сегодня вечером увидеть этот репортаж.

— Ну вот мы и встретились, а то, позвоните через две недели. — Глеб Викторович, посмеиваясь, сел за руль, и мы поехали. Даже не спрашиваю куда. Только бы не в этот его особый отдел.

— Вам не кажется это странным, что я приезжаю на первый репортаж и встречаю ни кого-то, а именно вас? В полиции так развиты технологии? — этот вопрос меня выводит из себя и решаюсь его задать, хотя понимаю, что рискую его разозлить.

— У меня есть теория!

— Вот как? Только теория? Но мы же встретились, и вы меня сразу взяли в свой дедуктивный оборот!

Он посмеялся над моей шуткой.

— Елена Сергеевна, мир сейчас так устроен, как гигантская социальная сеть со своими алгоритмами. Замечали же, что стоит подумать о человеке и через несколько часов или дней его встречаешь, якобы совершенно случайно.

— А, это же много сейчас систем типа «Церебро» и других маркетинговых механизмов, выдаёт данные на основе ваших запросов. Сейчас даже слово, сказанное при включённом телефоне, создаёт целую систему коммерческих предложений, но это реклама и «Большой брат» следит за всеми! И это другое, не про нас с вами!

Вижу, что он слушает мой маркетинговый бред с интересом. Наверное, я сейчас для него кто-то вроде эксперта.

— Елена Сергеевна, в жизни всё устроено так же! Мне очень нужно с вами поговорить, и вот вы уже в моей машине.

— Добро пожаловать в будущее! — улыбаюсь и тут же получаю от него приказ.

— Это всё шутки, но вот прямо сейчас, возьмите свой телефон, найдите мой номер в списке блокировок и восстановите. А ещё лучше, создайте контакт. Нам с вами придётся часто общаться.

— Это зачем? — я испугалась снова. Он вроде шутит, но голос серьёзный. Неприятно.

Достаю телефон, включаю и…

На весь экран фотография Лукаса Свободы.

Я и забыла, что сохранила фото на телефон, и не закрывая приложение, забежала в кабинет директора. А теперь попалась с поличным.

Чёрт! Глеб Викторович увидел фотку.

— Значит вы знакомы, — в его голосе нет металла, но есть разочарование. Надеялся, что я случайная жертва мошенника?

И теперь мне надо как-то так рассказать всё, чтобы не показаться лгуньей или женой террориста, скрывающей правду о своём муже.

— Мои ответы зависят от того, в чём его обвиняют! — прикидываюсь дурочкой, и на секунду показалось, что я легко отделалась. Но лишь на секунду.

— Не стоит выкручиваться! Просто расскажите всё, что вы знаете об этом человеке.

— У нас же беседа, а не допрос. Вот в беседе обычно взаимная выгода. Вы мне, я вам. Так в чём его обвиняют? Альфонс, брачный аферист, грабитель, похищает произведения искусства?

— Это я и собирался узнать у вас?

— Теперь ваша очередь не выкручиваться. Если у вас есть к нему вопросы, они же чем-то продиктованы? Какая-то влюблённая и брошенная жена написала заявление?

— Нет!

— Он в музее слишком много времени проводил, а потом пропало яйцо Фаберже?

— Холодно!

— Он украл данные и теперь пытается их продать на чёрном рынке?

Блин! Я могу поклясться, что заметила нервную реакцию на этот вопрос. Игра завела нас в тупик. Это уже серьёзно. И Глеб Викторович не ответил на этот вопрос ничего. Блин, я замужем за шпионом, или кем-то типа Сноудена? И кто бы его знал, насколько он опасен.

Скрещиваю руки на груди, отворачиваюсь.

Хочу прийти в себя. Потому что страшно до жути. Вляпалась я по самые булочки, как говорит Майкл, что б ему.

— Елена Сергеевна, не стоит так пугаться, он не убийца. Это же уже много значит, правда? — снова слышу эти нотки сарказма.

— Спасибо, успокоили. Если я окажусь замешанной в чём-то ужасном, мои родители не переживут. Если он шпион, это же сроки от десяти лет.

Глава 6

Мы приехали в кафе и теперь молчим. Быстро сделали заказ. И я решаюсь рассказать всё как есть, потому что рассказывать и нечего.

— Я сглупила с паспортом, упустила его из вида, уезжала в отпуск в начале лета, и за день до самолёта пришлось съехать из квартиры. К родителям отвозить вещи некогда, вот и оставила в небольшой камере хранения в студии. Думала, что там всё солидно, ключ, охрана. Но мои вещи кто-то проверил. И золотая цепочка пропала с колечком, но я не стала из-за этого начинать скандал.

— Паспорт тоже оставался в хранении.

— Да, я его забыла, хорошо, что загран был. Узнала о штампе вчера, на мерзкой вечеринке. Бывший жених унизил меня, обозвал и сделал рассылку от моего имени по всем каналам и программам, куда меня пригласили на кастинг. Вот и всё! В глаза не видела этого Лукаса. И как быть даже не знаю. Поеду в этот загс, попрошу выдать копию свидетельства о браке и подам на развод, так как это фиктивный брак.

Глеб слушает меня внимательно, руки в замке на столе, глаза слегка прищурены. Принимает важное решение? Нам принесли заказ и немного отвлекли.

После нескольких глотков потрясающего кофе, Глеб Викторович вдруг сказал мне то, чего я совсем не ожидала.

— Могу я вас попросить об одолжении неофициально?

— Смотря о чём, — улыбаюсь, густая кофейная пенка оказалась на губе, и я игриво облизала её языком. Следователь улыбнулся.

— Останьтесь его женой на какое-то время. Если Лукас появится в вашей жизни, позвоните мне.

— Зачем мне это? А если он опасен?

— Я с вами теперь на связи, это раз, и жить вообще опасно, это два. А вы теперь в таких новостях работаете, что опасность будет постоянно рядом. Но, кроме шуток, если вы аннулируете ваш брак, ему придётся покинуть нашу страну. Дальше уже мои дела. Нам просто нужно завоевать его доверие, и только! Доверие! Ну, так мы договорились?

Теперь он пьёт кофе, и у него тоже пенка на губе. Специально?

— Знаете, пока я не знала о штампе, это было как-то правдоподобно, что я фиктивно замужем так долго. Но сейчас, если он какой-то террорист, то я же стану его пособницей? Помните законы-то?

— Нам надо понять, что это за человек такой загадочный. Найдём, поговорим по душам и ваш брак аннулируют.

— А если он брачный аферист? Я сейчас даже машину поменять боюсь. Могу дать вам три-четыре недели. И всё, потом начинаю этот нелепый развод.

— Нам больше и не нужно!

— С другой стороны, он же красавчик такой, что голова кругом. Найду его, влюблюсь, и начнём жить, как любящая дружная семья! Детей нарожаем. Кстати, идея. Дети от него красивые получатся.

Не вовремя я это всё выдала, Глеб делал глоток кофе и… подавился. Ага! Попался! Не просто так мы сейчас кофе пьём. И тот самый момент, его и мужчины, и женщины одинаково чувствуют. Я ему понравилась! Вот точно!

В меня влюбляется следователь? И я репортёр криминальных новостей! Да это суперидея, напишу книгу и заработаю миллион.

Миленько улыбаюсь, словно я раскусила главный секрет.

— Что? Вам показалось, что я влюбился в вас с первого взгляда? — он тут же с издёвкой посмотрел на меня. Это была маленькая шутка, ничего он не подавился? Вот хитрец!

— Нет, мне показалось, что вы хотите меня использовать в своих карьерных целях. А я думаю, как бы мне получить выгоду от всего этого, ну кроме красавчика мужа. Потому что отдел безопасности начнёт проверку моих документов, и этот штамп, снова сыграет со мной злую шутку.

— Ну вот и обоюдная выгода, вы тянете с разводом, а я становлюсь вашим поручителем, сам позвоню и скажу, что вы сотрудничаете со мной по очень важному делу. Могу добавить, что мы встречались в прошлом. Ну, так что?

— Встречались? В прошлом? А сейчас я типа не в вашем вкусе?

Пытаюсь отбить его атаку.

— Вы сейчас замужняя дама, и я с замужними не встречаюсь! Так что теперь у меня к вам интерес только профессиональный.

— Вот и чудесно. А то я не знала, как вам намекнуть, что вы не в моём вкусе.

Он только улыбнулся. Прекрасно понимаем, что сейчас что-то происходит. Но он упрямый, а я не хочу связываться с этим симпатичным снобом. Но его обещание поручиться за меня, дорого стоит, придётся отплатить.

Вздыхаю с облегчением, потому что меня не считают виноватой во всех грехах и штамп этот несчастный, не так опасен, как я боялась.

Улыбаюсь, беру телефон и ухожу в туалет припудрить носик. Только вошла, глянула на себя в зеркало и звонок с неизвестного номера. Снова спамеры?

— Привет, жена! Прости, что так долго не виделись, можешь сегодня уделить мне время? — невероятный баритон, и этот акцент. Кажется, что меня пошатнуло. Пришлось рукой упереться об раковину, чтобы удержать равновесие.

— Простите, вы ошиблись номером…

Глава 7.

Я прекрасно понимаю, что он не ошибся. Странно, что позвонил именно сейчас. Может, этот шпион следит за мной? Вот прямо сейчас, где-то сидит за столиком в кафе, делает вид, что читает газету или с ноутбуком, как модный хипстер. А на самом деле подслушивает, о чём я со следователем говорю?

Нет, сейчас я не хочу с ним общаться. Никогда не была доносчицей. Пусть Серов сам ловит Свободу и разбирается. А я сохраню нейтралитет. В телефоне включаю беззвучный режим, поправляю причёску и возвращаюсь в зал.

Глеб Викторович уже в плаще, стоит у стойки бара и с нетерпением рассчитывается за наш заказ.

— У меня дело новое, срочный выезд. За заказ я рассчитался. Если на такси…

Он не успел договорить, я хватаю плащ, надеваю, завязываю шарфик и рапортую.

— Я с вами, можно?

— Можно, но не нужно! — его голос остужающее спокойный. Но когда меня это останавливало.

— И всё же я хочу. Потому что тема новая для меня, и хочу понять, как рассказывать о криминальном мире. Может, сделаете исключение и возьмёте с собой.

— Да, там ничего особенного для репортажа нет.

— Но пока едем вы можете меня проинструктировать, как себя вести на месте преступления, чтобы я случайно не оставила отпечатки, следы, что там ещё оставляют преступники?

— Ладно, время ещё детское, и мне не так скучно. Поехали.

Он развернулся и поспешил на выход. Мне больше интересно за ним понаблюдать. Да и мало ли, вдруг что-то интересное узнаю, официально меня не приняли ещё, так что могу себе позволить экскурсию в рабочее время.

Через минуту уже мчим по Москве, и с мигалкой. Это круто, я вам скажу!

— Если не срочно, то почему мигалка?

— Пусть все знают, что я везу самую шикарную журналистку Лену Ворон, — он снова надо мной издевается.

Не ведусь, пусть его сарказм растает в моём безразличии.

Через несколько минут поняла, почему мы так спешили.

Скорая и оперативная группа суетятся на месте преступления, все заняты делом.

— Покойников боишься? — снова сарказм.

— Смотря, как они выглядят, симпатичных нет. А если, ну вы понимаете! — я не знаю, как назвать такие трупы, которым уже не один день, или со страшными ранами.

— Нет, не понимаю. Но, тебе на это не обязательно смотреть. Стой с краю, наблюдай и запоминай. Может, что интересное заметишь.

— А снимать можно на телефон?

— Это дело, да! Можно! Ну, погнали!

Мы вышли, и я тут же поняла, что в моей жизни всё изменилось. Решила не мешать, телефон достала. Видео снимать умею и неплохо. Делаю проводку по месту преступления. За кадром начинаю говорить первое, что пришло в голову.

«С вами Елена Ворон, Криминальные новости Москвы. Веду свой репортаж с места преступления. Делом занимается опытный следователь, к сожалению, не имею права раскрывать детали события. Но тут случилась перестрелка между нелегальными мигрантами. Это старое общежитие, давно стало рассадником преступности. Его подготовили под снос, но этих людей не останавливает отсутствие элементарных условий для жизни. Запах, конечно, ужасный. Чуть позже попрошу дать комментарии следователя, оставайтесь со мной!»

Выключаю.

— Что там? Я могу пройти? — спрашиваю парня в форме.

— А вы кто?

— Елена Ворон, Криминальные новости. Пресса!

— А! Да, проходите! Там обычная разборка между мигрантами. Две группировки что-то не поделили. Половина полегла, остальные разбежались.

— Найдёте их?

— Теперь, да! Раненный даёт показания, так что всё теперь знаем. Опера поехали по адресам. Город этой ночью станет чище!

— Спасибо большое!

Стоит ли говорить, что я записала этот диалог. Прошла в здание, реально уже развалины. Трупы упакованы в мешки для перевозки, специалисты заняты своим делом. Раненых допрашивает Глеб Викторович.

Стараюсь не попадать ему на глаза. Сделала общий план, несколько фоток без подробностей, и снова проводку. Думаю, что этого достаточно для небольшой заметки.

— Елена Сергеевна, можете пройти в фургон, там погреться. Я ещё около часа буду занят, пока всё оформлю.

— А я маленький репортаж сделала, посмотрите, можно такое выдавать в эфир?

— Показывайте.

Я тут же показала ему записи.

— Да, отличный материал, но выдать его можно только через часа три. А пока идут оперативно-разыскные мероприятия.

— Оперативные мероприятия?

— Задержание. Часа через три всё закончится. Всех возьмём.

Он улыбнулся и вернулся к своим обязанностям. А я вспоминаю, что подводку неверно сделала. Надо бы себя в кадре показать.

Побежала на улицу, переснимать первую часть репортажа. Получилось шикарно, в меру взволнована, немного экспрессии. И текст подправила. Теперь скорее бы в студию. Медленно возвращаюсь в полицейский фургон, осталось каких-то шагов десять. И вдруг над моей головой ужасный свист.

Я ничего не поняла, но в следующую секунду, падаю на асфальт, а сверху меня придавливает огромная туша.

— А… мои рёбра!

— Блин, снайпер на крыше. Не ушёл ещё, мудак. Жить хочешь, терпи. Сожмись, у меня броник!

Господи. Вот я попала. Снова выстрел. И мой спасатель застонал. А я ору:

— Перезаряд. Бежим, давай!

Парень перевернулся, я помогла ему подняться. Он меня обнимает, прикрывая спину и мы побежали, точнее, я бегу, а он хромает.

— Давай, давай. Он сейчас снова начнёт!

Как я сообразила, что у него не автоматическая винтовка? Фиг меня знает, папины гены, наверное. Но нам хватило этих секунд. Пробежали за автобус, и снова выстрел, попал по фаре. И что я делаю! Из автобуса высовываю фак, и показываю снайперу. Но очень быстро! А через три минуты с крыши громкий крик.

«Сняли! Чисто!»

— А ты молодец! Другая бы в обморок упала.

— Папа в ВДВ служил, гены, — нервно смеюсь, не говорю, что отец у меня отставной военный и для меня всё это в принципе не так страшно. Хотела бы сказать. Но меня начинает бить нервная дрожь, в какой раз за эти дни.

Глава 8.

Глеб Викторович раздал распоряжения, ценные указания, и повёз меня в студию.

— Я могу сейчас зайти и переговорить, насчёт твоих документов и замужества. Когда будут проверять, чтобы не придирались, — он теперь на «ты», а я пока не могу переступить этот барьер между нами. Всё кажется, что я преступница, а он мой личный кошмар, ждёт, когда я оступлюсь.

А меня и ждать не надо. Тётя правильно сказала: «Скандал на пустом месте!»

Едем снова молча, даже не знаю, о чём с ним говорить, кажется, жалеет, что вообще взял меня с собой? И что показал свой страх за меня? Но не буду говорить и признаваться, что я прекрасно знаю, что у него на уме в отношении меня. Он точно запал, я ему нравлюсь.

Пусть не сейчас, но он начнёт меня добиваться. Даже знаю способ, как это проверить — игнорировать и держать дистанцию.

За своими мыслями пропустила, что он сказал про документы, опомнилась и поблагодарила.

— Да, буду признательна, если поручитесь. Потому что с замужеством у меня проблема.

В этот раз без мигалки пришлось и в пробке постоять. Но я так устала, что радуюсь этой передышке. Сижу, на меня никто не падает сверху и в землю не вдавливает, не стреляет и не критикует.

— Совсем забыл. Завтра найдёте время, раз уж попали в переделку, то придётся подписать бумаги, подтвердить показания Леонида. И у психолога пройти беседу, вы пережили нападение, это не шутки.

— Мы с вами, похоже, надолго теперь вместе? Повязаны одним делом? — улыбаюсь, мне понравилась игра слов. Я вообще про работу, а он, наверное, про то, что сегодня случилось.

— Да, получается, что так! Зато есть возможность лучше узнать друг друга! — снова сарказм в голосе.

— Это и пугает! — ворчу себе под нос. И дико радуюсь, что приехали. Первая выпрыгиваю из высокой машины и спешу в здание. Глеб Викторович за мной. Надеялась, что уедет. Но он реально решил взяться за меня!

В студии полно народа, все вернулись с репортажей. Записывают, обсуждают. И я пыльная растрёпанная! Звезда эфира!

— Опаньки! Елена Ворон! А вид такой почему? — продюсер явно заинтригован.

— Да, была в перестрелке на линии огня снайпера, потом меня прикрыл собой боец, его подстрелили, вот на плаще кровь. И потом я его вытащила с поля боя!

— Врёшь!

Он как пацан, рот открыт, глаза выпучены. Кажется, что я теперь точно звезда. Они ж все мечтают попасть в такую переделку?

— Нет, вот на телефоне немного материала, могу скинуть. Последнее селфи с Леонидом не очень. Но мы старались. Только в эфир после восьми вечера, когда оперативно-разыскные мероприятия завершатся.

В огромной студии повисла тишина. Это второй мой бенефис за пару дней.

Скидываю материал на компьютер, его смотрят и начинают хлопать!

— Это, значит, хорошо, да? Я Глебу Викторовичу показала, он разрешил, — пытаюсь оправдаться.

— Ну, Ленка! Ты крутая. И что не испугалась?

— Почему, испугалась, конечно! И больно было падать!

И тут слышу голос Глеба Викторовича из-за спины. Опять он меня подкалывает:

— Да уж! Ещё вылезла из укрытия и фак показала стрелку, вот наши ржали. Вы уж с ней осторожнее, а то переживаю.

Я, пользуясь моментом, что Глеб не видит моего лица, закатила глаза и ухмыльнулась, типа, я же говорила, что это мой бывший!

— А по утреннему репортажу не надо переписывать звук?

— Нет! Всё супер. Сегодня дадим в эфир и завтра утром повтор. А перестрелку и федералы в новостях покажут! Класс! Всё, работать, надо звук подшаманить, да картинку поправить. А ты уж отдыхай. Завтра в отдел кадров и я за тебя поручусь!

Артём Борисов раздаёт указания и распоряжения одним потоком информации, но все понимают, что от них требуется. Все, кроме меня.

— Я могу идти?

— Да, отдыхай, после такой переделки, да и вид у тебя потрёпанный. Справимся. Только телефонами надо обменяться, на репортаж иногда и ночью могут выдернуть.

Я продиктовала свой номер Артёму, и мы созвонились.

— С боевым крещением тебя! — вдруг сказал Глеб Викторович, когда мы оказались вдвоём в пустом коридоре студии.

— Спасибо! Думала, что у меня не получится. Мне профессия очень нравится. И если бы не смогла остаться, то пришлось бы тяжело, или ехать в провинцию, искать что-то для себя. И то вряд ли бы взяли. Там своих звёзд хватает.

Сама не заметила, как поделилась своими страхами. Решила не «ловить» этот момент. А то возомнит себе. Поспешила вниз по широкой лестнице. И Серов за мной.

— Елена ужин с меня! Надо отметить боевое крещение!

— Знаете, я думаю, что не получится у нас вечеринка. Машину надо забрать, домой приехать, потом стоит подняться, и тётя меня в таком виде не отпустит. А приводить себя в порядок придётся часа два.

Делаю неловкую попытку сбежать, но Глеб вдруг придерживает меня за локоть.

— Подожди. Мне кажется, что ты мне не доверяешь! А нам с тобой нужно доверие. Понимаешь?

Он стоит напротив, и смотрит на меня пристально, глаза в глаза. Гипнотизирует?

— Я пока вообще никому не доверяю, извините.

— Вот это правильно. Смотри, сейчас только пять вечера. У меня сегодня вообще выходной. А я его профукал, хотя кофе, как культурный человек с красивой девушкой выпил. Давай сделаем так, я заберу тебя, прокатимся немного, купим еды навынос, или в кафе небольшое. Чувствую, что нам надо немного пообщаться.

Мне уже кажется, что он от меня сегодня не отстанет.

— Хорошо, надо подойти к моей машине, там есть куртка чистая. Волосы пыльные соберу в хвост, шарф поменяю. И кроссовки вместо туфелек. Жалко их, поцарапались и грязные. Пять минут и мы поужинаем.

Он улыбнулся. Я в машине вчера забыла сумку и куртку, в которой снималась недавно. Переобулась, расчесалась, собрала волосы, новый шарфик. Подкрасила губы, ещё раз стряхнула пыль с джинсов. Жаль плащ, ему, конечно, досталось и кровавое пятно довольно большое. Но, главное, что я сама жива. И даже рёбра не сломаны.

— Потрясающе. Можно и в ресторан, я бы и внимания не обратил на пыль, но тебе самой неприятно, а теперь выглядишь фантастически! — он как-то слишком настойчив в комплиментах.

Глава 9. И визуал Лукаса

Кто бы знал, как мне не хочется ехать на это «свидание». Нервы уже на пределе. Знаете, это как с трудной задачкой по алгебре, раз, два, три прочитал, не понял. Потом прошло время, снова читаешь и вдруг всё понятно!

Вот до меня сейчас тоже дошло. ЧТО Я МОГЛА ПОГИБНУТЬ! Сначала я держалась на эйфории, а теперь?

Глеб осознавал, что я пережила, для него это ежедневная рутина. Поэтому он так смотрел в глаза, постоянно придерживал за руку. Проверял, трясёт ли меня?

Хотел, чтобы я побыла с ним в спокойной обстановке.

Чувствую, что начинаю скатываться в панику. Руки трясутся, в ушах звон. Моё тело не принадлежит мне, с трудом слушается. А я в потоке машин. Надо было остаться с Глебом.

Слёзы текут по щекам. Осталось какая-то пара перекрёстков, сжимаю волю в кулак, снова рулю достаётся, буквально впиваюсь в него ногтями.

Светофор! Притормаживаю! Стою! Жду, люди идут! Всё хорошо! Жёлтый, плавно трогаюсь. Скоро нужно искать место для парковки.

Только так, диктуя себе вслух действия, я кое-как доехала до кафе, где Лукас назначил мне встречу.

Парковка нашлась только за поворотом у огромного торгового комплекса. Не забыть бы, где оставила машину. Ветер усилился, бегу обратно, кутаясь в курточку. Как было бы хорошо сейчас набрать горячую ванну и завалиться с книгой под ароматную пенку, и забыть обо всём на свете.

Вхожу в кафе. Настроение ужасное. Меня так и накрывает паника, стоит только вспомнить стоны Лёни, и то, как мы бежали. Надо бы забежать в туалет и привести себя в порядок. Убедиться, что я не грязная.

Гляжу на себя в зеркало и понимаю, это лицо вообще не для свиданий. Напряжённое, грустное или испуганное. И на подбородке царапина, как я её не заметила. Но, может, и к лучшему. Посмотрит на меня этот шпион и завтра уже пойдём в загс на развод. А Глебу скажу, чтобы простил, я не могу играть в эти шпионские игры. Особенно с мужчиной, который меня обманом взял в жёны.

Выхожу из туалета в зал, погружена в свои мысли, кажется, я, потерялась в пространстве. Что я тут вообще делаю? Пока он не встретил меня, надо бежать и ну его на фиг. Пару недель игнора, а потом просто развод.

Ускорила шаг в сторону выхода.

— И даже шанса не дашь? — меня кто-то снова хватает за руку, и осторожно притормаживает. Разворачиваюсь, с диким желанием вырваться и бежать, как недавно с Лёней с линии огня.

— Нет! Нам лучше не встречаться, я подожду две недели…

Начинаю говорить, поднимаю взгляд и замолкаю. Он не похож на себя с фотографии, совсем другое лицо. Теперь он богемный, борода, волосы нестриженые. Моя мама назвала бы его Будулаем, только очень красивым, с тонкими чертами лица, современный и шикарный! А глаза! Я даже не поняла, что это сейчас произошло между нами. Хотела сказать ему что-то злое, потому что с меня довольно приключений на сегодня. Но внезапно прикусила губу.

— Почему лучше не встречаться? Я хочу всё объяснить, вымолить прощение и дать нам шанс. Раз так получилось.

— Я сегодня пережила очень сложный момент, и не могу принимать решения.

— Сегодня? А не вчера? — он протянул мне милый букет роз, приобнял за плечи, словно мы уже пара и повёл к столику.

— Вчера были цветочки, вообще ерунда! — я усмехаюсь, и правда, вчера мне бы сказали про сегодня, вот бы я удивилась.

— А сегодня что случилось! Ты много раз сбрасывала и не хотела со мной общаться.

Он так со мной разговаривает, что я начинаю успокаиваться. Как если бы это был кто-то хорошо знакомый, и кому я доверяю. Кажется, я попала под шпионское влияние. Но не могу остановиться и не смотреть в его глаза.

— Я был занята, новое место работы. Репортаж, потом ещё один, а потом в нас стрелял снайпер и мы с бойцом валялись на асфальте под огнём, потом побежали за автобус, спрятались и оказалось, что его ранили в ногу. Вот…

Не стоило всё это рассказывать, потому что эти ужасные картинки снова перед глазами, и меня начинает трясти. Слёзы текут. Лукас ничего не понял, но пересел на мой диванчик, обнял за плечи и прижал к себе.

И я неожиданно дала волю слезам. Просто рыдала несколько долгих минут.

— Воды принести? Лена, я сначала подумал, что это шутки, но ты рыдаешь, и мне за тебя тревожно.

Сижу в кафе, рыдаю на плече незнакомого мужчины, с которым у меня законные отношения, которых нет!

Роман о Глебе Викторовиче и нашей работе? Нет!

Тут сюжет интереснее, просто убийственный. И самое ужасное, что этот парень мне тоже нравится, а вот встречаться с ним опасно. И я продолжаю рыдать!

— Тш-ш-ш-ш! Ну, нос покраснеет, губы от слёз опухнут, а у нас первое свидание, — Лукас пытается пошутить.

— Вам лучше сбежать, забыть меня и через пару недель очень тихо подать бумаги на развод.

— Это почему?

— Потому что я работаю с полицейским, и он очень интересуется тобой! Я бы и не приезжала, просто хотела предупредить.

— Предупредить, чтобы я бежал?

— Да, но сначала развод.

— Если я разведусь с тобой сейчас, то через несколько дней меня вышлют из страны, а там, только сойду с трапа самолёта, и меня посадят на два пожизненных срока. Я с тобой предельно честен.

Вместо, ответа я икнула от неожиданности. Из-за слёз глаза ещё плохо видят, но кажется, я замерла, словно увидела приведенье. Пожизненное? Боже, даже за убийство дают всего лет десять двенадцать, если не предумышленное.

Его чистосердечное признание впечаталось в моё сознание единственной мыслью, бежать! Звонить Глебу и умолять его забрать меня отсюда.

— Я в туалет…

Встаю и на дрожащих от страха ногах бегу в туалет. Лукас даже понять ничего не успел. А я порадовалась, что не сняла куртку. И сумка осталась в машине под сиденьем. В туалете набираю Глеба Викторовича и не дожидаясь его ответа сразу шепчу.

— Приезжай за мной, ты гад! Подставил меня снова! Он от тюрьмы прячется, и срок грозит пожизненный! Ничего общего с этим террористом или кто он там я не хочу иметь.

Глава 10

Скорая приехала быстро, меня осмотрели, укол поставили, «мужу» рассказали, что купить в аптеке, а завтра вызвать врача.

Пока Лукас и тётя провожали бригаду, мой телефон пиликнул. Глеб?

— Да! — отвечаю шёпотом, чтобы никто не услышал.

— Лена! Что случилось?

— Я заболела, это ещё с гостиницы, с позавчерашних съёмок. Меня там заставили в купальнике сниматься в купели на улице, ужасно холодно, — продолжаю шептать, прикрыв рукой телефон, как заговорщица.

— Я волнуюсь, под окнами стою! Лен, а он что у тебя забыл? Речь была только про свидание! — Глеб тоже перешёл на громкий шёпот.

— А он мой муж! Сейчас в аптеку побежит! — успеваю ответить, слышу его короткое «Писец», и прячу телефон под одеяло, потому что в комнату зашёл Лукас.

— Ты по телефону разговариваешь? В таком состоянии.

— Да, хочу предупредить продюсера, что заболела. Сейчас СМС отправлю, — снова включаю режим «лгунья года», кто бы мог подумать, что меня «муж» поймает с поличным в первый день совместной жизни?

— Не перетруждай глаза, у тебя жар! Я сбегаю в аптеку и вернусь, с тобой Розалия Павловна останется.

— Лукас, за лекарства я тебе благодарна, но правда, иди домой!

— Ты моя жена! Как я могу тебя оставить! — быстро ответил и сбежал до того, как я начну протестовать.

— Ты ещё тут? — снова вытаскиваю телефон и продолжаю разговор с Глебом.

— Да-а! Прости! Не думал, что всё так получится. В общих чертах поясню. Думаю, что он неопасен, просто владеет инфой, в которой многие заинтересованы. Нам нельзя делать запросы, нельзя светить это дело, потому что если он решит остаться и сотрудничать, то это наших устроит. Вот такой расклад. Как ты попала в эту ситуацию, вообще непонятно. Мне жаль!

— Мне тоже! Но хоть знаю, что он неопасен. Спать теперь буду спокойно. Но раз в нём заинтересованы, значит, не вышлют и нам можно разводиться? Зачем этот цирк?

— А это уже нетелефонный разговор!

— Можно подумать, что у нас вообще бывают несекретные разговоры.

— Он, что у вас остаётся? — Глеб решил сменить шпионскую тему на личную.

— Похоже, что да!

— Чёрт! — Глеб Викторович разозлился. А я улыбаюсь! Приятное ощущение маленькой мести! Пусть теперь мучается!

— Всё, мне, правда, надо позвонить продюсеру.

— Я ему сам позвоню, тоже записал номер. Отдыхай!

И он завершил разговор. Даже как-то грустно стало, маловато я его дразнила, хотелось чуть больше. Пусть бы страдал.

— Лена! Как тебя угораздило заболеть? Температура 38,5 это же очень высокая. Сейчас Лукас принесёт лекарство и станет легче, — тётя вошла с кружкой горячего напитка, чай со смородиной, мёдом и имбирём. Запах потрясающий.

Сажусь и с удовольствием начинаю пить.

— Только надо бы его выставить, он же ненастоящий муж! Про него никто ничего не знает.

— Ну, на мой опытный взгляд, вполне приличный молодой человек, напоминает Будулая, только красивее, да простят меня поклонницы Михая.

Тётя рассмеялась.

Мне после укола немного полегчало, даже ясность сознания вернулась. Пытаюсь найти аргументы, чтобы тётя сама решила выставить Лукаса за дверь.

— У нас ночевать негде, брак фиктивный, я болею, так что не в моей постели, это точно.

— В гостиной отличный диван, сейчас постелю, — Розалия Павловна уже встаёт, но я ловлю её за руку.

— Он себе надумает всякого о нас, а если ничего не получится, и потом от него ещё труднее будет избавиться. И вообще, он незаконный мигрант.

— Как скажешь! Но он так волнуется о тебе.

Тётя вышла из комнаты, а я понимаю, что она тоже поклонница Будулая-Лукаса. И ей сейчас очень не хочется выгонять этого красавчика. Он и правда шпион или мошенник, не успел переступить порог квартиры и уже обаял тётю.

Через минут двадцать Лукас вернулся, отдал тёте лекарства. Не успел войти в комнату, как в дверь снова кто-то позвонил.

Розалия Павловна зашла к нам с вопросом:

— А кто бы это мог быть на ночь глядя? Вы кого-то ждёте?

Я молчу, потому что, кажется, догадываюсь!

Лукас сделал удивлённое лицо и пожал плечами. Действительно, кого ему ждать в чужой квартире, разве что группу захвата от Глеба. Тётя поспешила открыть дверь.

Слышу приглушённый разговор в коридоре, и через несколько секунд в комнату входит Глеб Викторович, с цветами, пакетом фруктов и соком.

— Милая, ты мне написала, что заболела. А я на съёмках! Прости, так испугался, — он говорит, так проникновенно, но я немного в шоке, как он узнал квартиру, зачем заявился и называется моим парнем?

— Лена, а это кто? — Розалия Павловна, видимо, не совсем поняла то, что Глеб ей сказал на входе?

— Да, Лена! Это кто? — Лукас, без одной минуты фиктивный муж, и туда же!

— Это? Глеб, мой жених и напарник по новой работе.

— Так ты туда только сегодня утром устроилась? И уже жених?— против логики тёти не попрёшь.

— Долго рассказывать, Розалия Павловна, — Глеб ответил за меня и отдал ей букет и пакет с фруктовым провиантом.

В комнате повисла тишина, неуклюжая ситуация. И я понимаю, что Глеб решился и сам её спровоцировал. Потому что? Пока рано думать почему.

Тётя снова пожала плечами и вышла.

— А вы кто? — теперь Глеб задаёт вопросы, а в этом он спец.

— А я муж!

— Лена! А разве у тебя есть муж? — немного не дотянул Глеб Викторович со степенью удивления. Но мне просто уже жутко интересно, чем это всё закончится. Лежу под одеялом и жду развязки.

— Да, он фиктивный. Помогаю парню, скрываться от ОВИРа, он неопасный, ну, считай «помощь друга».

— А! Уф, а то я испугался, ну раз друг. То спасибо за дружескую помощь, мы вам за лекарства должны что-то? Деньги-то у мигранта есть? — Глеб теперь на всю мощь включил свой сарказм.

— Нет! Для своей жены мне ничего не жалко, — я прям вижу, как в них сейчас кричит спесь. Как два бойцовых петуха. Но тут без вариантов, Глеб сильнее.

— Фиктивной жены! Пойдёмте, провожу вас!

Глава 11.

Неожиданно для себя, да и для тёти, утром я проснулась вполне здоровая и отдохнувшая.

— Наверное, это был стресс от пережитого.

— Это ты про двух невероятных мужчин в нашей квартире? — тётя суетится на кухне и ждёт подробностей. А я и рассказать ничего не могу. Боюсь, что она увидит репортаж.

— Ну, про Лукаса знаете, что это просто случайный аферист, с которым меня связывает штамп в паспорте. А Глеб Викторович полицейский, точнее, старший следователь особого отдела, ведёт дело Лукаса. Он просто меня спас.

— Просто так не спасают! Я видела, как он на тебя смотрел.

— Ох! Ну это игра на публику, чтобы Лукас купился. И он купился. Мне бы надо сегодня съездить в студию и устроиться, потом в полицию подписать показания Лёни, и к психологу.

— На студию поняла, а второе и третье?

И тут я поняла, что шпион из меня аховый! Сдала себя с потрохами.

Вздыхаю и коротко без подробностей пересказываю события вчерашнего дня.

— Ничего себе! Вот я тебе удружила с работой. Может, не стоит? — потрясённая тётя села на стул напротив.

— Это был единственный случай и по моей неопытности. Теперь я понимаю, как себя вести, да и группа у меня опытная. Без них больше ездить не буду. И без этой работы мне не жить. Интересно же!

— Ну, да! Только ты уж себя береги.

— Ой, нет! Знаю себя, если лягу, то точно разболеюсь. Лекарства возьму с собой и после обеда вернусь.

— Как знаешь! Здоровье превыше всего!

Мы быстро позавтракали, и я поспешила собираться. Дома я через час от скуки взвою. Осмотрела вещи и поняла, что сумка с документами так и осталась в машине под сиденьем. Ну хоть ключи Лукас вернул.

Собралась, взяла запас лекарств на всякий случай. И пару мандаринок из щедрого подарка Глеба.

— Розалия Павловна, я побежала! Не скучайте!

— Лена, звони, пожалуйста. Если что, на такси приезжай. В плохом самочувствии за руль не садись.

— Хорошо!

Быстро спустилась во двор, подошла к своей машине и неприятно удивилась. На заднем стекле чёрная наклейка с мёртвым вороном, пронзённым стрелой, а на лобовом стекле под дворник подсунута сломанная гвоздика. Бр-р-р-р! Что за шутки?

Отдирать наклейку времени нет, гвоздику отбросила.

Проверила сумку, всё на месте. И даже паспорт. Сажусь в машину, завожу и еду на работу. А на душе неприятное, тошнотворное чувство тревоги. Кто-то же намеренно оказал мне эти знаки внимания.

Быстро приехала в медиахолдинг, директор канала меня снова принял как важную птицу, встал, пожал руку и похвалил.

— Вы отлично справились, действительно, боевое крещение. Не передумали?

— Страшно, и вчера даже температура поднялась, но без профессии мне не жить. Впредь буду осторожнее.

— Вот и хорошо! У меня готов договор, прочитайте, впишите свои данные. У нас контрактная система, так что всё довольно быстро. Потом заключим допсоглашение об авторских правах и вы член нашей команды.

— Спасибо!

Я тут же расписалась в двух экземплярах контракта, переписала данные карты и счёта из приложения. Паспортные данные.

— Глеб Викторович рассказал про ваше замужество, что это какое-то суперважное дело! Лена, если удастся снять эксклюзив, то это очень поднимет наш рейтинг, — директор говорит тихо, снова секреты.

— Боюсь, что там реально шпионские игры. Даже думать лишний раз не хочу на эту тему. Если Глеб Викторович позволит то, конечно!

— Понимаю, понимаю! Ну, всё! Документы я подписал, отправлю в отдел, и завтра у вас будет аккредитация для работы с полицией и всем, что с ними связано. А сегодня отдыхайте.

— Спасибо, да надо в полицию съездить показания подписать, и к психологу зайти.

— Поезжайте, не смею задерживать!

Я всё же зашла в нашу студию, на месте только несколько незнакомых парней, упаковывают своё оборудование перед выездом.

Набираю номер Артёма Борисова, но он скинул. Позже прислал СМС, что занят и ждут меня завтра в девять!

А вот теперь звоню Глебу Викторовичу. Странно, что он мне не перезвонил утром, тоже заболел?

— Лена! Ты как?

— В медиахолдинге была, на работу устроилась теперь официально. И хотела спросить, куда ехать, чтобы показания подписать, и к психологу…

— Зачем? Ты же вчера сознание потеряла! Он тащил тебя на руках на третий этаж! А в другой раз нас рядом не будет! Поезжай домой!

— Ой, нет! Мне уже лучше. Лекарства есть, спасибо заботливому мужу! — специально так сказала, чтобы позлить товарища следователя.

Пауза, Глеб Викторович молчит, и всё же спросил:

— Он, кстати, не звонил?

— Нет! Так я еду, а то уже на улице стою? Холодно!

— Да-да! Конечно! Жду! — он назвал адрес, и я поехала «сдаваться».

Как обычно, парковку не найти, но Глеб Викторович вышел и показал, куда мне можно поставить машину, временно. А потом обратил внимание на наклейку.

— А это что такое?

— Не знаю, утром появилась и ещё гвоздика красная, сломанная на лобовом стекле, дворником прижатая.

Перечисляю и понимаю, что это ненормально. Похоже на угрозу.

Глеб обошёл мою машину, присел, посмотрел под днище. Потом вызвал эксперта.

— Ты не трогала наклейку?

— Нет! — и снова у меня начинается паника.

— Хорошо, сейчас её отправят на экспертизу, отпечатки возьмём. День работаешь, а уже поклонники появились!

— Да уж! Поклонники! Я замёрзла!

— Сейчас пойдём ко мне в кабинет, согреешься.

Вид у него тревожный, отчего и мне не по себе. Я же почти забыла про эту дурацкую наклейку.

Эксперты занялись моей машиной, а я снова на допрос. Пришлось записать всех недоброжелателей. Начала с Михаила, подумала и вписала еще несколько человек с прошлого места работы.

— Очень надеюсь, что это не Лукас, так забавляется.

— Набери его, узнай, как дела. Что-то у меня нехорошее предчувствие! — Глеб говорит тихо и что-то записывает в своём ежедневнике.

Набираю номер Лукаса, а в ответ — голос автоответчика:

Глава 12.

У Глеба ручка упала на стол. Я открыла рот и смотрю на этого «гонца» как на злодея. Словно это он убил Лукаса и прибежал хвастаться.

— Та-а-ак! Первое, Винников, когда в кабинете есть кто-то посторонний, не стоит так рапортовать! Второе, раз уж принёс эту жесть, рассказывай всё, что знаешь.

— Ну, у нас ориентировка была на него, по другому делу от УФМСа, типа по одному паспорту два человека или наоборот, два паспорта, а человек один. Это давно же случилось. Простое недоразумение. Всё выяснили. А тут оперативники позвонили, сказали, что это наш клиент, гражданин другой страны. Под описание подходит вроде.

— А имя в документах? Где нашли? Что с ним случилось?

Глеб Викторович встал из-за стола и поспешно собирается на выезд.

А я не отстаю, завязываю шарф, куртку застёгиваю.

— Елена, а вы ку-уда-а?

— С вами, это мой муж! Опознание кто делать будет? — выдаю, не задумываясь.

— Ладно, похоже, что закончилось наше дело! — ворчит Глеб.

— Так мне рассказывать? — Винников смотрит на нас с интересом и нетерпением, но решил не перекрикивать.

— Да-а-а! — отвечаем хором, отчего несчастный вздрогнул.

— Ну, это! Документов нет, там только карта банковская, отсюда и имя узнали. На станции, небольшой павильон, и за коробками, говорят. Сам не видел.

— А смерть?

— Огнестрел!

— Понятно, адрес точный называй!

Винников диктует адрес и сбегает, тоже, наверное, собираться.

— Лен! Ты как? — снова этот вопрос.

— Ну как? Жалко, конечно, но знаешь, в сердце не ёкнуло. Может это не он?

Глеб теперь долго, внимательно и с интересом смотрит на меня! Ничего не ответил, молча показал на выход и мне дважды предлагать не надо.

— Твоя машина на экспертизе, поедем на моей! — Глеб Викторович уже включился в дело. И мне, наверное, стоит также настроиться. Я это поняла как-то странно, словно внутренний голос подсказал:

«Лена, сейчас ты можешь увидеть мёртвым человека, с которым вчера у тебя было свидание!»

Это шок, даже если не думать на эту тему и не допускать ужасных мыслей. Однако я стараюсь держаться.

Не скатиться бы в состояние паники, вроде третьи сутки у меня движуха, пора бы и привыкнуть. Но я сижу в огромной машине Глеба, руки сцепила в замок, даже пальцы побелели. И ощущаю, что начинается неприятная дрожь.

— Замёрзла? Сейчас печку включу.

Он что-то нажимает на панели управления, и тёплый воздух дует на меня, согревая тело. Но на душе холод.

— А вдруг, это правда он?

— Значит, всё ещё хуже, чем я думал. Он реально мог быть замешан в каких-то криминальных делах. И кто-то нанял киллера.

— А я? Я его жена! — мой голос дрогнул, уже не знаю, что в меня сейчас вселяет панику, или смерть Лукаса, или гвоздика с вороном и то, что я его как бы вдова.

— А если это он, то ты дома на больничном! Временно!

— Послушай, — начинаю очень тихо шептать!

— Что? — также шепчет Глеб.

— Ты последний его видел, если что скажи, что вернулся к нам, тётя подтвердит, — подтянулась к Глебу так близко, как только могла, мои губы почти касаются его шеи. И я шепчу ему в ухо.

Боже, от него такой приятный запах, парфюм и чистота. Вот что значит служба, этот мужчина идеален. Меня немного передёрнуло. А его, похоже, передёрнуло ещё сильнее. От моего горячего шёпота и того, что я сказала.

— Спасибо, это ценно!

— Что ценно?

— Твоя готовность меня спасать. Я даже не успел подумать на эту тему. У тебя ум следователя. Если что, то я так и скажу, пока все не выясню, буду держаться этой версии.

Но он не признался, что трогал Свободу. Да мне это и неинтересно.

— Место, где его далеко от квартиры? — продолжаю допрос. Мне так проще протянуть время поездки, иначе за себя не ручаюсь.

— Примерно три квартала, за четверть часа тихим шагом. Это и напрягает.

— Да уж! Надеялась, что далеко. Но не будем строить предположений. Посмотрим и потом подумаем. А снимать можно? Ну я без названия места и имён. Просто сообщить о происшествии, — вспоминаю о профессиональном долге.

— Это может вызвать панику, представь, что сообщаешь о том, что в городе ходит убийца с оружием.

— Да, понимаю. Ну, смотри, я сниму маленько, как черновик. А когда возьмёте этого убийцу, то я уже сделаю большой репортаж, что преступника поймали и город стал ещё безопаснее.

— Но без деталей! И чтобы я в кадр не попадал!

— Слушаюсь!

Мы, наконец, приехали на место, жёлтая лента, полицейские машины стоят, преграждая проход зевакам. Группа экспертов работает с другим следователем.

Глеб поздоровался и повёл меня к телу.

— Готова! Я тебя буду держать!

Подходим, и я заявляю!

— Это не он!

— Так быстро?

— Да, у этого обувь не стильная, брюки дешёвые. Мой-то стильный, туфли баксов за триста, в такие кроссы он бы побрезговал обуться.

Подхожу ближе, теперь мне видно лицо, и я понимаю, что их заставило подумать, что этот мужчина Лукас.

— Борода и кудри, единственное, что напоминает Лукаса. Но он отличается. Я бы назвала его дешёвой подделкой.

— Да ты эксперт! — шепчет Глеб.

— Ну, а ты разве не видишь?

— Вижу, но то, как ты строишь осмотр очень любопытно.

— Хорошо, Шерлок. У Лукаса был пирсинг. В ухе правом ухе маленький гвоздик. И на руках маникюр, сравниваем?

Глеб Викторович наклонился и посмотрел на правое ухо убиенного и пальцы. Ничего не совпало. Ухо целое, ногти обычные, мужские, без маникюра.

— Артемьев! Андрей Сергеевич, можно вас! — нам дали несколько минут на осмотр, и теперь Глеб решил вынести вердикт.

— Да, Глеб Викторович! Ваш?

— Нет! Наш пижон, всё дорого и богато, у этого одежда экономкласса. Ногти не обработаны, пирсинга нет. Не наш. Но! Явно с делом связан. Может быть, у него документы пропадали и наш, эти документы использует? Надо всё проверить. Буду очень признателен, если результаты расследования смогу увидеть. И большая просьба, не афишировать. Вполне может быть, что это на нашего охота открыта, и кто-то опасный обознался.

Глава 13. ❤

— Я жду тебя до-ро-гая! — Глеб Викторович, как мальчишка передразнил акцент Лукаса. Я не выдержала и рассмеялась.

— Глеб Викторович, уже время почти обед. Мне кушать хочется, может, заедем? А?

— Тебя же МУЖ ждёт с обедом! — снова сарказм.

Начинаю подозревать, что он уже не рад, что покойный оказался не Лукасом?

Странно всё между нами. Очень странно. Мы знакомы-то всего пару дней, а как-то события развиваются стремительно.

— А вот, кстати, про моё семейное положение все в курсе. Хотелось бы узнать, что у вас на личном фронте!

— На моём личном фронте без перемен. Война! — он ответил слишком быстро, и желваки выдали раздражение. Я такое сразу понимаю, это запретная тема и ему есть что скрывать!

— Понятно! Ладно, предлагаю всё же пообедать, потом я подпишу всё и поеду домой.

— Ничего не понятно, так что не стоит и обсуждать.

— Вы женаты, я вам слегка понравилась! Но тут ещё этот Лукас. Бывает, я же не студентка, чтобы в обморок падать, если мужчина, который мне нравится, неожиданно оказался женатым. Бывает!

Моя поэтика, кажется, ввела Глеба в ступор. Зря я призналась, в том, что он мне нравится. Повезло, что мы стоим на светофоре и он буквально вонзил в меня долгий взгляд. Неуютно, когда следователь вот так смотрит, а у тебя перед ним дело незакрытое. Если он вчера так на Лукаса посмотрел хоть раз…

— Моя жена вроде как ушла к начальнику отдела продаж, потому что жить со следователем — это экстрим. Мы в состоянии развода. Но пока документы не подписаны. У меня есть дочь Соня, пять лет и она очень тяжело переживает всё происходящее.

— Извините, значит, мы с вами почти в равных условиях. Я замужем, вы женаты, и нам пора обсудить, что мне делать с Лукасом.

Решила не задевать его оголённый нерв. Похоже, что там комок противоречий, и лучше его не трогать, а то попаду под раздачу. Но неприятное ощущение появилось. Точка в семейной жизни Глеба Викторовича не стоит!

— В кафе? Знаю одно тихое место, нам и правда надо поговорить, — он предложил, не спрашивая моего согласия, уже ищет место, чтобы оставить свою машину. Через пару минут мы уже спешим под моросящим дождём в небольшое заведение. И у каждого свои мысли, у меня о Глебе, Лукасе и том, что всё в моей жизни слишком сложно, а о ком он думает, даже не могу представить. Но вид у нас обоих грустный, как погода.

— Лена! Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, вполне!

— Нам пока рано говорить на личные темы, прости, надо было сразу сказать. Так, стоп! Сейчас скажу лишнее. Когда со Свободой всё завершится, тогда и поговорим.

Он сам смутился. Понял, что и меня смущает.

— Да, это не профессионально смешивать личное и службу.

Мы оба как-то быстро, но очень грустно пришли к согласию. Но Глеб не вытерпел и продолжил.

— Моя жена реально ушла от меня ещё весной. Я даже не стал удерживать. Потому что с ним ей спокойнее, уже в отпуск ездили на море как нормальная семья, он на все утренники моей дочери ходит, у него это получается, а у меня нет. Как это у женщин называется, когда муж козёл? Вот я им себя и ощущаю. Я с этой службой вообще недостоин семьи, дочь страдает. Но уйти в отставку и что? Охранником? Или в школу полиции преподавателем?

Неожиданно приём у психолога случился прямо сейчас, и я вспоминаю свою психолого-педагогическую практику в школе, опыта у меня мало. Но есть другой опыт, и я его выдаю!

— А я горжусь своим папой!

Глеб вскинул брови от удивления, не ожидал, что я поверну разговор так?

Не даю ему опомниться и продолжаю.

— Мой папа военный. Он и на три месяца уезжал и на год, и полгода, каждую его командировку мама на коленях в церкви стояла, молилась. Его только однажды осколком задело. Хочу ли я другого удобного отца? НЕТ! Я люблю моего папу! Он мой! Родной и я горжусь им.

Глеб смотрит на меня ошалело, вскочил и вышел в туалет. Я понимаю, что с ним происходит сейчас. Но пусть лучше один осознает то, что я чувствую. И сам поймёт, что не все мужчины одинаково удобные, кому-то приходится молиться за неудобных…

Он долго. Но когда вернулся, я сразу поняла, что ему сейчас было очень хреново. Очень.

Протягиваю руку, быстро пожимаю кончики его ледяных пальцев и нам приносят заказ.

— Спасибо, Лена! Большое спасибо!

— Пожалуйста. Всегда рада помочь другу! — улыбаюсь и начинаю есть горячий борщ из комплексного ланча. Довольно вкусный, но на душе кошки скребут.

— Так он тебя у тёти ждёт? — Глеб решил, что сеанс психологической помощи завершён и пора нам вернуться в рабочее русло.

— Кажется, да. Я сглупила, даже не знаю, как тебе признаться. Видимо, у меня уже жар был, и я не соображала, что несу. Кажется, я тебя выдала, ещё в кафе.

— А это даже к лучшему.

— В смысле? Тебе же нужно было его доверие? — мне сразу стало, как-то легче, когда мы заговорили о делах.

— Ты теперь в криминальных новостях, раз он так много о тебе знает, значит, в курсе последних событий. Вот мы с тобой типа встречаемся, а тут он как снег на голову, ты же его не звала жениться на тебе, сам выбрал, с кем штампами обменяться. Если он тебе начнёт доверять, то и мне.

— Если ты его вчера не напугал, то да!

— Я думаю, что его напугал кто-то другой! И он не тебя ждёт у тёти, а прячется у кого-то!

— Твою ж! Точно! Зачем ты это сказал! Теперь мне страшно, ещё эти знаки внимания. Записать под диктовку план действий? Диктуй, Шерлок.

У меня реально руки дрожат. Труп, наклейка, гвоздика! Лукас в нашей квартире!

— Ты умная, смелая, и мой номер у тебя под рукой. Лукаса никто не звал в твою жизнь. Так что, не стоит с ним заигрывать, веди себя естественно. Он помеха для тебя. Пусть так и остаётся. Ты ничего ему не должна.

— А мы? Ты вчера ему тоже выдал, что мой жених!

— Да, пусть так и будет. Он заинтересован не в тебе лично, а в штампе! Разницу понимаешь?

— А! Да! Точно. Всё понятно теперь! Он как бы помеха моей личной жизни, но мы решили ему помочь, потому что он вроде милый. Раз уж срок пожизненный грозит. Такая логика подходит?