Развод. Не истинная для дракона

Глава 1

Пронзительный детский плач разрезал ночную тишину.

Я кое-как оторвала тяжелую голову от подушки и попыталась разлепить глаза. Получилось с трудом – сказалась накопленная за минувшие полгода усталость.

– Это невозможно, – раздался сбоку холодный голос Эдварда. – Почему она опять плачет?

Я понимала его недовольство. В последнее время Эдварду приходилось трудно. Будучи высшим магистром ордена хранителей, он много трудился на благо королевства, защищая его от магических угроз.

Вполне логично, что дома Эдвард хотел отдохнуть, а не слушать детские крики. Тем более, что за минувшую неделю это был первый раз, когда он пришел ночевать сюда, а не остался на работе.

– Потому что она маленькая и у нее режутся зубки, – вздохнула я, поднялась и поспешила к нашей крошке Белль.

– Так сделай с этим что-нибудь, Тесса. Ты же ее мать, – донеслось недовольное мне вслед.

Я промолчала, хотя на глаза навернулись слезы.

Он просто устал, поэтому груб. Так бывает. Я тоже устала сверх меры – нашей малышке исполнилось всего шесть месяцев, но с самого рождения ее нельзя было назвать спокойной.

Она отказывалась идти на руки к другим людям, и плакала, стоило мне только покинуть поле ее зрения. Поэтому я не могла рассчитывать на нянечек или кормилиц. Не могла куда-то отойти даже ненадолго. Не могла толком спать или уделять достаточно внимания Эдварду.

После рождения Белль моя жизнь перестала принадлежать мне и стала крутиться вокруг нее. Впрочем, несмотря на усталость и все остальное, дочку я безусловно любила.

– Может ты и не дракон, как папа, но характер у тебя поистине драконий, – прошептала, взяв Белль на руки.

Ничего. Еще полгодика и станет легче. А потом малышка начнет ходить, и Эдварду станет интересно проводить с ней время.

Когда Белль только родилась, он был счастлив до безумия. Сказал, что мы вдвоем смысл его жизни, и что он всегда будет заботиться о нас.

Первые два месяца Эдвард действительно старался помогать, возвращаясь домой. Но Белль никак не могла к нему привыкнуть и плакала, поэтому вскоре он перестал подходить к дочери, чтобы лишний раз не беспокоить ни ее, ни меня.

А затем на него навалилось много работы. Что конкретно происходит Эдвард мне не рассказывал, но уже месяц он ходил хмурым и подавленным. Стал иногда срываться на мне или Белль, задерживаться до ночи, а порой и вовсе не возвращаться.

– Ничего, скоро проблемы закончатся, и все будет как прежде, – сказала сама себе, приложив малышку к груди.

Белль жадно раскрыла ротик и сладко зачавкала. Такая крошечная и такая милая.

– Хватит бормотать, Тесса, я пытаюсь уснуть, – рявкнул на меня Эдвард.

Кроватка Белль находилась в нашей спальне, ведь мне приходилось вставать к ней несколько раз за ночь. Еще в первый месяц я предлагала Эдварду спать отдельно, чтобы хотя бы один из нас мог нормально отдыхать. Но он отказался.

Тогда я обрадовалась этому – муж желал проводить свое время с нами. Однако в последнее время радости не осталось. Если бы Эдвард лучше высыпался, то может был бы более спокойным.

Подавившись, Белль выплюнула грудь и заревела.

– Нет, это невозможно. Сегодня я посплю в гостевой спальне, – зло прошипел Эдвард и вышел из комнаты.

– Ничего-ничего, малышка, – прикусив губу, я быстро утерла вновь выступившие слезы. – Папа любит нас обоих. Просто сейчас ему сложно, но потом все наладится.

Я не знала, кого утешаю больше – Белль или саму себя.

Следующим утром Эдвард ушел, даже не попрощавшись с нами. Я как раз меняла пеленку Белль, когда услышала стук двери и шум отъезжавшего экипажа.

Подхватив малышку на руки, подбежала к окну, но карета Эдварда, украшенная фамильным гербом Бретсонов, уже скрылась за поворотом.

– Папа скоро вернется, – прошептала я в маленькое розовое ушко. – А мы пока займемся своими делами, да?

Белль заулыбалась и что-то радостно пролепетала в ответ, словно понимала мои слова.

– Да-да, вернется, – я выдавила ответную улыбку.

Белль всегда капризничала сильнее, если видела мое грустное лицо, поэтому старалась держаться бодрой и веселой.

Но в глубине души уже поселилась тоска и странное предчувствие скорой беды.

Может я и убеждала себя, что всему виной усталость. Но слишком хорошо знала Эдварда, чтобы не понимать очевидного.

Он изменился. За минувший месяц из заботливого мужа и любящего отца он превратился в холодного и вспыльчивого незнакомца.

Почему? Неужели из-за того, что Эдвард хотел сына-дракона, а родилась Белль? Но разве это так важно? Главное, что она здоровая и крепкая малышка.

Да и Эдвард должен был понимать, что без истинной связи шансы получить наследника невелики.

Из-за этого я так долго ему отказывала, хотя влюбилась с первого взгляда – боялась, что появится истинная, и он не сможет отказаться от нее. Да и не хотела лишать его возможности воспитывать дракона.

Глава 2

Мой поздний приезд разбудил заснувших было жителей имения.

Сперва привратник послал мальчишку сообщить всем о неожиданных гостях. Затем навстречу нам выбежали слуги, принявшись разбирать мои вещи.

Впрочем, это еще ничего не значило, поэтому я старалась не радоваться раньше срока.

– Сюда, молодая госпожа, – в доме нас встретила старая Гретта, что нянчила меня, когда я была совсем маленькой. Впрочем, большинство слуг знали меня еще с пеленок, поэтому и обращались по-старому «молодая госпожа». – Вы наверно устали с дороги… ох, а это что за милая юная леди? Давайте я вам помогу…

И она протянула руки, желая забрать Белль.

– Не стоит, она только что уснула, – покачала головой, крепче прижав малышку, что и впрямь совсем недавно наконец задремала. – Моя матушка проснулась?

– Леди Габриэлль велела подготовить вам комнату и хорошенько о вас позаботиться, а все приветствия и разговоры отложить до завтра, – улыбнулась Гретта. – Так что скоро вы сможете принять любимую теплую ванну с лавандой и отдохнуть.

В этот момент я наконец-то выдохнула с облегчением, осознав, что прежде почти что и не дышала.

Значит, Эдвард не стал разносить грязные сплетни, иначе матушка не была бы ко мне столь радушна.

Нет, она бы все равно меня не выгнала – только бессердечный человек выгнал бы в ночь женщину и младенца, проделавших столь долгий путь. Но если бы до нее дошли слова о том, будто я изменила мужу, ванну бы мне точно никто не предложил.

– Звучит прекрасно, – улыбнулась я, наверно, впервые после того, как Эдвард сообщил о разводе.

В груди до сих пор болело, а душу словно выворачивало наизнанку. Но мне все равно стало немного легче от того, что Эдвард не пошел до конца, и не разрушил остатки моей жизни.

Спустя десять минут я окунулась в теплоту и заботу родного дома.

Ароматная вода приятно расслабляла мышцы, гудевшие от дорожной тряски, а служанки мыли и расчесывали мои волосы.

Белль в это время сладко спала в колыбельке, а рядом с ней сидела Гретта, поглаживая ее по животику и тихонько что-то напевая.

Затем меня вытерли, облачив в чистую ночную сорочку, и уложили в постель, перед этим подав стакан теплого молока.

– Спите, молодая госпожа, – шепнула мне Гретта. – У меня все равно бессонница, так что я послежу за малышкой. Спите и ни о чем не волнуйтесь.

Я действительно сразу уснула, и впервые за полгода после рождения дочери мне удалось нормально выспаться.

Гретта так и просидела возле колыбельки всю ночь. Когда Белль начинала кряхтеть, проголодавшись, она доставала ее и подсовывала мне. Полусонная, я кормила ее, не вставая с кровати, а затем Гретта забирала малышку обратно и снова что-то напевала. И под это знакомое с детства пение мне самой спалось так сладко и крепко…

Когда проснулась, в окна уже вовсю светило солнце.

– Люли-люли мои люли… а кто это у нас тут такой румяный? – ворковала Гретта над колыбелькой.

И Белль, которая никого прежде не воспринимала, улыбалась ей и что-то агукала в ответ.

– Как у вас получилось? – спросила я с удивлением, сперва даже не поверив своим глазам.

– Ну что вы, молодая госпожа. Я перенянчила столько деток, что для меня это не проблема. К тому же, она так похожа на вас в детстве, и нравится ей то же самое… – улыбнулась Гретта. – Леди Габриэлль просила вас спуститься в столовую, когда вы проснетесь. Идите смело, если что я принесу вам эту милую юную леди.

Вниз я спускалась, никак не в силах поверить, что действительно проснулась – слишком странным и непривычном было просто идти вот так куда-то без Белль.

Однако первые же слова матушки вернули меня в реальность.

– Тесса, дорогая, – улыбнулась она, отставив фарфоровую чашку с чаем. – Я так рада тебя видеть. Но почему ты не предупредила о своем визите? И где твой супруг? Он не смог приехать, да?

Супруг… значит, она просто не успела узнать о разводе.

– Матушка, я… – пробормотала, так и не сумев выдавить из себя последнее слово.

«Развелась».

Вроде, ничего сложного.

Но как мне было сказать это, если от одной мысли об Эдварде в горле вставал огромный горький комок, который не могла проглотить.

Как мне было сказать то, во что я сама до сих пор не хотела верить? То, отчего губы дрожали, а сердце болело так сильно, словно было готово вот-вот остановиться.

А ведь прежде от одних мыслей об Эдварде оно начинало биться чаще.

Прежде… видимо, мне пора было забыть это слово, раз уже в прошлое нельзя вернуться.

– Тесса, что с тобой? – матушка с тревогой заглянула в мое лицо. – Ты такая бледная… до сих пор не отдохнула с дороги? Я же говорила, что навещу тебя сама через пару недель. Не стоило тебе ехать в такую даль с малышкой на руках. Или ты поссорилась с лордом Бретсоном?

– Да, – прошептала совсем тихо.

Мне хотелось бы больше не слышать имя Эдварда, но какой был в этом толк, если оно все равно постоянно всплывало в мыслях?

Глава 3

Год спустя…

– Белль… где же Белль? – я огляделась по сторонам, сделав вид, будто не нахожу дочку, спрятавшуюся под столом.

Со смехом малышка выбралась оттуда и побежала от меня, чуть вразвалочку, как обычно и бегают дети ее возраста.

– Поймала, – подхватила ее под руки, подняла повыше.

Уже такая взрослая, хотя до сих пор маленькая.

Но как же быстро летит время…

Казалось, словно еще вчера я покидала родительский дом, с болью на сердце и отчаянием в душе.

Тогда я смутно видела свое будущее, ведь оно казалось мне беспросветно темным.

Теперь же, спустя год, все стало налаживаться. Сейчас мы жили счастливо, вдали от столицы и ее сплетен, в небольшом солнечном городке.

Нет, я не забыла ту боль, которую мне причинил Эдвард. Порой мне снилась его спина, и звук его шагов в тот злосчастный день, когда он ушел от меня навсегда. После таких снов я просыпалась посреди ночи в слезах, и после кусала подушку, чтобы хоть так справиться с собственным сердцем, до сих пор разрывавшимся на части.

Но затем приходил новый день с новыми заботами, и ночные кошмары забывались. А боль и тоска отступали в самые глубины моей души. И пускай пока что они неизменно возвращались, но я надеялась, что однажды смогу излечиться окончательно.

– Ма! Ку! Ку! – радостно заулюлюкала Белль, смешно морщась от моих поцелуев.

Моя малышка, мое счастье.

– Юная леди, – в столовую вошла Гретта с тарелкой каши. – Вам пора завтракать.

В тот день она ушла вместе с нами.

Мне действительно повезло, если только развод и изгнание из семьи можно было назвать везением.

Но я хотя бы не осталась в одиночестве, и мне не пришлось справляться со всеми проблемами самой.

Тогда Гретта сильно помогла нам, и только благодаря этому я не сломалась и все выдержала.

Мы покинули «Златолистый вереск» на рассвете, и я совсем не знала, куда податься. Но Гретта сказала, что скучает по своему родному городу, и мы отправились туда.

Ехать было долго, и казалось, что дорога никогда не кончится. Радовало лишь то, что в этот раз Белль плакала не так сильно, как по пути в имение.

Беды в лице разбойничьих шаек тоже миновали нас – Гретта прихватила для меня самую простую и старую одежду, чтобы никто не подумал, будто у нас есть деньги или ценности. Всю дорогу мы притворялись бабушкой и внучкой, чей дом сгорел, и никто нас не тронул.

Когда же мы добрались до города, то быстро обустроились.

Я продала часть своих драгоценностей, а на эти деньги мы купили небольшой домик и жили первые полгода, пока Белль была совсем крохой.

Но большую часть золота я все же сохранила на черный день. После развода с Эдвардом я твердо поняла, что будущее зыбко. То, что было у тебя сегодня, завтра могло растаять без следа. А человек, казавшийся тебе честным и преданным, завтра мог отвернуться от тебя и стать чужим.

Когда же малышке исполнился годик, стало чуть легче. Я хваталась за любую работу – плела корзинки и коврики, и разносила еду в таверне, а по вечерам шила одежду для Белль, что росла слишком быстро.

Гретта помогала мне и в этом. Она либо приглядывала за малышкой, если я уходила из дома, либо работала со мной, пока Белль спала.

И мы действительно справились, хотя нам и пришлось нелегко.

Сейчас же все наладилось.

Мы сдружились с соседями – местные считали меня вдовой, потерявшей мужа при пожаре, и сочувствовали. Я устроилась в лавку и теперь торговала специями – это было куда проще, чем носить тяжелые подносы, а платили там даже лучше. А еще у меня появились подруги. Мы собирались с ними вместе по вечерам или на выходном, и болтали, пока наши дети играли неподалеку.

Казалось, что все плохое осталось позади, но беда пришла, откуда не ждали.

– Вот так, юная леди, – Гретта поставила тарелку с кашей на стол, а я усадила за него Белль.

– Ка! – малышка взяла ложку, зачерпнула сладкой каши, часть пролив на стол.

Ела она пока неаккуратно и неуклюже, хотя и старалась изо всех сил.

– Ты моя умница, – улыбнулась, глядя, как Белль размахивает ложкой.

А вот мне пора было собираться в лавку специй, иначе могла опоздать.

Я уже стояла на пороге, решив в последний раз взглянуть на Белль перед уходом. Дочь успела доесть кашу, и теперь Гретта вытирала ей личико, как вдруг малышка начала кашлять.

Резко, надрывно, словно подавилась чем-то, хотя давиться было нечем.

Так уже случалось однажды, около месяца назад – тогда Белль ела порезанное яблоко и видимо откусила слишком много. Помню, она покраснела, и в тот момент мне показалось, что я умру от страха.

К счастью, пока бежала к дочери, Гретта подхватила ее и ловко перевернула. Кусочек яблока выпал, а испуганная Белль расплакалась и долго не могла успокоиться.

В этот раз вышло почти так же.

Глава 4

Сборы много времени не заняли, но не потому, что у нас было мало вещей. Скорее наоборот, за минувший год мы успели обжиться здесь.

Просто я не могла откладывать поездку надолго, ведь боялась нового приступа.

И хотя ехать в столицу мне абсолютно не хотелось, но и иного выбора не оставалось.

Ведь Асталион не зря являлся центром нашего королевства. И лекари там были знающие. Может один из них смог бы сказать мне, что происходит с Белль.

Выехали мы рано утром.

Извозчик помог нам сложить самые необходимые вещи, а затем экипаж тронулся.

Белль все еще спала у меня на руках, хмуря во сне свой лобик. В эти мгновения она вдруг показалась мне совсем крохотной и беззащитной.

Дорога до Асталиона оказалась сложной, но не настолько, как в прошлый раз.

Подросшая Белль значительно легче переносила тяготы пути, вроде бесконечной тряски, духоты и пыли. Да, она капризничала и плакала. Но теперь я могла отвлечь ее играми или песней.

Больше всего боялась, что новый приступ случится прямо в дороге, где-нибудь посреди поля. Но к счастью, обошлось без этого.

До столицы мы добрались всего лишь на день позже обычного времени, требовавшегося на такое путешествие.

Когда миновали городские ворота, на улице уже стемнело, а Белль успела уснуть.

– Отвезите нас в приличный гостевой дом для женщин, – попросила возницу, поудобнее перехватив дочь.

В дороге она все жалась ко мне, не желая слезать с рук, так что теперь спина у меня болела – все же Белль выросла, и сейчас весила куда больше, чем, когда была младенцем.

– Да, госпожа, – кивнул возница и подогнал лошадей.

Я же прилипла к окошку, разглядывая проплывавшие мимо улицы столицы, совсем не изменившиеся за минувший год.

Окраины, где жили более бедные горожане, а дома теснились друг к другу. В этом районе я почти не бывала, лишь видела мельком, когда уезжала из Асталиона. Торговый квартал, даже ночью освещенный уличными фонарями. Когда-то давно я гуляла здесь с Эдвардом, разглядывая диковинные товары, привезенные со всех уголков королевства.

А вот и знакомый парк, где мы так и не успели устроить пикник.

Когда мы проезжали мимо особняка Бретсонов, в горле у меня встал горький комок, а глаза защипало.

Да уж… мне казалось, что боль от его холодных слов и нашего расставания успела хоть немного сгладиться. Но нет, она все еще оставалась со мной. Просто притаилась на какое-то время, чтобы сейчас снова вернуться вместе с печальными воспоминаниями.

В окнах особняка ярко сиял свет, и на секунду мне даже показалось, будто увидела там силуэт Эдварда и другой женщины. Но вот мы проехали мимо, и дом, в котором прошли самые счастливые и самые несчастные моменты моей жизни, остался позади.

Наконец экипаж остановился возле гостевого дома, мы расплатились с возницей и вышли.

Еще собираясь в столицу, я понимала, что в любом случае встречу кого-нибудь из знакомых. Да, может подруг у меня здесь и не имелось, но все же я выходила в свет, поэтому знала многих аристократов Асталиона. А они, в свою очередь, знали меня.

Однако мне хотелось надеяться, что количество таких случайных встреч будет совсем небольшим – я ведь прибыла по делу и не собиралась разгуливать по улицам или посещать светские рауты. Да и не пригласили бы меня на них, после тех ужасных слухов, которые расползлись по столице благодаря Эдварду.

Но надежды эти не оправдались. Стоило только шагнуть на порог гостевого дома, как изнутри до меня донесся знакомый визгливый голос:

– Вы должны быть благодарны за то, что такая знатная особа, вроде меня, почтила вас своим присутствием. Надеюсь, вы подберете мне апартаменты, соответствующие моему положению…

О, нет. Это же леди Дарина, одна из приятельниц моей матушки…

И почему она решила остановиться именно здесь, а не в заведении леди Шарлотты, где обычно и останавливались благородные дамы, не имевшие особняков в столице?

Хотя, глупый вопрос.

Муж леди Дарины умер еще два года назад, когда я только носила Белль под сердцем. А перед этим успел просадить все свое состояние на азартные игры, оставив семье только карточные долги.

Почти сразу после его смерти выяснилось, что имение, красотой которого так гордилась леди Дарина, не приносит никакого дохода, а только требует расходов на свое содержание. А чтобы покрыть долги покойного, ей пришлось продать особняк в столице.

И хотя моя матушка продолжала поддерживать с ней связь. Но, по итогу, все, что осталось у леди Дарины, так это благородное происхождение и дочь на выданье, но без приданного.

Кажется, леди Дарина хотела пристроить ее повыгоднее, но получилось или нет, я уже не знала.

Видимо, не получилось, раз сейчас она выбрала гостевой дом для простых женщин. Ведь цены в заведении леди Шарлотты соответствовали, и не каждая дама могла остановиться там.

– Почему не заходите, молодая госпожа? – спросила у меня Гретта и тоже прислушалась: – Какой-то знакомый голос. Неужто это леди Дарина?

Глава 5

До нового дома, где нам предстояло жить в ближайшее время, добрались без особых проблем или приключений.

Скорее наоборот, все вышло, как нельзя лучше. Белль, уже привыкшая к экипажам, совсем не капризничала, да и поездка оказалась короткой.

Кучер помог нам с вещами, а после Гретта отправилась на рынок за продуктами, а я осталась дома с дочерью.

Мы как раз играли, когда в дверь кто-то постучал.

– Заходи, открыто, – крикнула, решив, что это вернулась Гретта.

Дверь скрипнула, а после по дому разнесся незнакомый женский голос:

– Здравствуйте!

Ого, кто это пришел?

В последнее время ничего хорошего я от незваных гостей не ожидала, поэтому нахмурилась. Подхватила Белль и пошла смотреть, кого там принесло.

Рядом с порогом стояла девушка, чуть старше меня на вид. В руках она держала блюдо, накрытое льняным полотенцем, а в воздухе витал такой аппетитный аромат свежей выпечки, что у меня аж слюнки потекли.

– Вы сказали заходить, вот я и зашла, – чуть смутилась незнакомка. – Я Астрид, ваша соседка, мой дом слева от вас. Увидела, что вы заехали, и пришла познакомиться. А это вам.

И она протянула вперед блюдо с пирогом.

Только в этот момент я увидела огромный живот, выпиравший из-под платья.

– Я Тесса, – представилась в ответ. – Желаете чаю?

– Да, не откажусь, – кивнула девушка и перевела взгляд на Белль. – А это у нас что тут за красавица…

Когда Гретта вернулась с рынка, мы вдвоем пили чай с умопомрачительно вкусным яблочным пирогом и весело болтали.

Астрид явно соскучилась по такому общению и обрадовалась нашему переезду. Да и я была счастлива, что в первый же день мне удалось познакомиться с кем-то из соседей. Да, пускай я и не собиралась задерживаться в столице дольше необходимого. Но ведь еще было неизвестно, когда нас сможет принять господин Альберт, поймет ли он причину приступов и сколько продлится лечение.

После чая я проводила Астрид, предложив ей заходить в любое время. А когда она, неуклюже переваливаясь, скрылась за калиткой, улыбнулась.

Может новое знакомство и было мелочью, но оно словно вселило в меня надежду.

Асталион встретил нас не самым лучшим образом, начиная со вчерашнего скандала с леди Дариной и заканчивая сегодняшним отказом в доме лекаря. Однако, кажется, плохое уже закончилось и сейчас начиналось что-то хорошее.

Следующим утром я проснулась в отличном настроении. Уж сегодня мне должна была улыбнуться удача. И пускай господин Альберт пока ничего не ответил по поводу более раннего приема, но он ведь был не единственным лекарем в столице.

Да, лучшим. Да, тем, к кому частенько обращались аристократы. Но не единственным.

И пускай у него имелись дорогие артефакты и обширные знания. Но может и кто-нибудь другой смог бы нам помочь.

В конце концов, стоило попробовать все.

Поэтому, снова оставив Белль с Греттой, я обошла с десяток других лекарей, записавшись к каждому из них.

У некоторых приема было ждать долго, но не настолько, как у господина Альберта. А один и вовсе смог бы принять нас уже завтра.

Домой я вернулась довольная собой и с надеждой в сердце.

Все будет хорошо. Я смогу выяснить, что творится с дочерью. А если в итоге окажется, что эти приступы действительно были лишь совпадением, то так даже лучше.

Неважно, сколько придется потратить времени или денег. Главное, чтобы Белль была здоровой.

Всю следующую неделю я водила Белль по лекарям. Мы посетили не меньше десятка из них, так что к выходным дочка сильно капризничала и не хотела садиться в экипаж.

Еще бы, ведь ей пришлось повидать стольких незнакомых людей за такой короткий срок.

Но особого результата это не принесло. Все говорили, что Белль здоровая малышка и никаких проблем у нее нет. А все случившееся прежде списывали на мою неосторожность, так что в итоге я сама начала верить в это.

Может, она действительно просто подавилась? Может, я выдумала неизвестную болезнь, чтобы оправдать собственную небрежность?

– Послушайте, госпожа Тесса, – вздохнул последний из лекарей, пожилой уже мужчина с седыми волосами. – Я давно работаю в этой области, и на мой взгляд с малышкой все в порядке. У нее нормальная температура, ровное дыхание и сердцебиение, правильный цвет кожи. Но мне сказали, что вы обошли едва ли не всех лекарей столицы. Почему вы так уверены в том, что она больна?

– Считайте это материнским чутьем, – тоже вздохнула. – Белль никогда прежде не болела. За все полтора года не было ни единого раза, чтобы я волновалась о ее здоровье. А сейчас она задыхалась уже дважды. Если бы вы только видели…

– Даже странно, что она ни разу не болела, – удивился лекарь. – В конце концов, болеют и дети, и взрослые. Разве что в ней течет очень сильная драконья кровь… простите за столь бестактный вопрос, а вы случайно не бывшая леди Бретсон?

Да уж… видимо, наш развод с Эдвардом наделал в столице столько шума, что слухи дошли даже до простых жителей.