Развод. (не) твой малыш

Глава 1

— Доброе утро, – я улыбаюсь ласково, встречая мужа.

Наиль окидывает хмурым взглядом завтрак на столе, садится и придвигает к себе тарелку. Я опускаюсь напротив. Тереблю край пижамной майки.

— Знаю, что это преждевременно, – говорю ему, – но у меня два дня задержка.

— И? – он кидает это равнодушно, как будто не понимает, о чем я.

— Хочу сделать тест.

Наиль, вздохнув, откладывает свою вилку и нежно гладит мою руку.

— Малыш, это слишком мало. Сама знаешь. Тест может не показать. К тому же у тебя периодически такое случается.

— Я знаю, – киваю, когда он возвращается к завтраку.

— Просто не хочу, чтобы ты раньше времени радовалась. Опять будет отрицательный, и ты…

— Ты так уверенно об этом говоришь, – перебиваю, не удержавшись. – А вдруг положительный.

Наиль вздыхает, ничего не отвечает, продолжая есть. Я наблюдаю за ним. Понимаю, что отчасти он прав. Прошел почти год с того момента, как мы не предохраняемся. Врач предложила сдать анализы, но уверила, что даже если проблем нет, такое случается. Нужно просто не отчаиваться и пытаться дальше.

Наиль отказался обследоваться, сказал, что это глупости. Убедить его я не смогла. Сама сдала все анализы, и теперь точно знаю, что причина не во мне. Но все-таки начала два месяца назад пить гормональные таблетки, выписанные врачом. И вот задержка.

— Тебе всего девятнадцать, Ляля, – Наиль встает из-за стола, покончив с завтраком, идет в комнату одеваться. У него все строго по расписанию, ровно через двенадцать минут он выйдет из дома.

Я плетусь следом, думая о том, что еще не собралась в универ. Какие там пары хоть сегодня?

Ни о чем не могу думать, кроме задержки. Вдруг правда беременна?

Изначально вопрос о ребенке выполз на свет из-за наследства деда. Остров в Карибском море должен был достаться кому-то одному. И Наиль очень горел мыслью получить его. Потому и предложил умаслить деда, сказать, что мы решили заняться деторождением.

Это, и правда, сработало. Но остров мне все равно не достался. Старший брат увел из-под носа, что называется. Наиль тогда жутко злился, мы даже поссорились.

Но сама идея о ребенке мне вдруг понравилась. И я сказала мужу, что действительно хочу родить. Он не возражал. Но к сожалению, дело с мертвой точки не сдвинулось. И чем больше времени проходило, тем маниакальнее мне этого хотелось. Особенно, когда я узнала, что забеременела жена старшего брата.

— Сосредоточься на учебе, ты ведь только третий курс заканчиваешь. О детях подумаем потом, – продолжает Наиль, надевая белоснежную рубашку, пока я разглядываю его, прислонившись к дверному проему плечом.

— Ты же знаешь, мне не нравится учеба. Зачем она вообще нужна? Работу я и так найду.

— Ляля, – Наиль смотрит на меня жестко. Я замолкаю. – Мы уже обсуждали это.

— Извини, – добавляю следом. – Я просто имею в виду, что высшее образование сейчас не имеет такого уж значения.

Подхожу и обнимаю. Он легонько целует, приподняв мой подбородок. Но тут же увлекается, толкается языком в рот, и руки в ход пускает, изучает мое тело.

— Сладкая девочка, – констатирует, оторвавшись.

Я улыбаюсь, тяжело выдыхая. Наиль невозможно сексуальный. Он возбуждает меня просто тем, что находится рядом. Большой, сильный, красивый. Как будто испанский актер. Нет, испанские актеры даже рядом с ним не валялись. Чистый секс.

— Мне пора на работу, – он нехотя отстраняется, я поправляю пижаму. – И никаких прогулов, Ляля, – добавляет уже в прихожей. – Надеюсь, мне не надо следить за тобой?

— Конечно, нет. Я сейчас соберусь и поеду грызть гранит науки.

— Отлично. Будь умницей.

Получив еще поцелуй напоследок, я закрываю дверь.

Выдыхаю. У меня задержка два дня! Завтра сделаю тест. Обязательно.

Прокопавшись, из дома уже выбегаю.

“Опоздаю на лекцию”, – пишу подруге, и тут же приходит ответ:

“Препод тебя порвет. Он ненавидит опоздания, или забыла?”

Конечно, забыла. Я даже забыла, на какую конкретно лекцию еду. Фак. Покусываю губу.

“Я что-нибудь придумаю”

Ну а что я могу ответить? Как и придумать, собственно.

— Извините за опоздание, можно? – заглядываю в аудиторию, прерывая лекцию. Сухонький старичок поправляет очки, недовольно поджимая губы.

— Проходите, Каримова, – чеканит, что-то отмечая в своей тетради. – Еще одно опоздание, и я не допущу вас к зачету.

Я останавливаюсь, растерянно хлопая ресницами. За опоздание? Серьезно? Я пришла всего на пятнадцать минут позже.

Не пререкаюсь, падаю рядом с Ангелиной, которая смотрит сочувственно.

— Козел, – говорю ей одними губами, подруга улыбается.

Но как только препод начинает говорить, сразу становится серьезной и хватается за ручку. В отличие от меня Ангелина усердно учится. Идет на красный диплом. На учебе помешана, и потому немного занудна. В остальном она классная подруга. Мне очень повезло познакомиться с ней по приезду в Москву.

На большой перемене я не удерживаюсь и бегу до аптеки, она находится на противоположной стороне дороги. Потом сразу отправляюсь в туалет. Подрагивающими руками вскрываю коробку. Купила сразу пять. Я знаю, что психопатка. Но теперь каждое утро буду делать тест. Пока не придут месячные, или пока не увижу две полоски.

Кусая губы и чувствуя, как сбоит сердце, смотрю на окошко. Пульс частит, мешая отсчитывать секунды.

А потом в груди ухает, по желудку пробегает холодок. Две полоски. Две. Я беременна.

Зажмурившись, выдыхаю.

Ну наконец-то.

Глава 2

— Беременна? – Геля смотрит на меня расширенными глазами.

Я не удержалась и рассказала ей. Внутри меня распирает волнение и дрожь, и я просто должна была позволить им хоть немного свободы.

Знаю, что от подруги это все очень далеко. Она такими же глазами смотрела, когда я сообщила, что встречаюсь со взрослым мужчиной. А потом – когда выходила замуж.

Нет, она это все приняла, конечно, но думаю, мысленно перекрестилась, что подобное происходит не с ней. У Гельки еще не было парня. Вообще. Впрочем, Наиль у меня тоже был первым, мамино воспитание сказалось.

Я, даже вырвавшись от нее в другой город, ни с кем не встречалась до восемнадцати лет. Так, несколько свиданий и скромных поцелуев. А потом встретила Наиля и пропала. Сразу поняла: мое.

И все изменилось само собой. И замуж захотелось, и семью, и ребенка. Нашего с ним.

А не было бы Наиля, я бы на подобную историю смотрела такими же глазами, как на меня Гелька сейчас. Что вы, что вы, чур меня.

— Расслабься, – хлопаю ее по плечу. – Я беременна, а не ты.

— Да, конечно, – она неловко усмехается, косясь на мой плоский живот. – Просто это… Ну это мощно. А как ты учиться будешь?

— Пока не думала. Может, перейду на заочное. Ты же знаешь, вопрос работы у меня не стоит. Наиль бизнесмен и прилично зарабатывает, к тому же у меня есть брат. Илья вообще не бедствует.

Ангелина кивает, задумчиво крутя в руках ручку. Знаю, что думает сейчас о себе. У нее нет ни брата, ни мужа. Даже отца, и того нет. Свалил еще до рождения. Мать осталась в провинциальном городке, работает на почте, получает копейки.

Геля поступила на бесплатное и теперь изо всех сил учится. Как она живет на одну стипендию, пусть и повышенную, я не представляю. И частенько стараюсь что-нибудь ей купить или подарить, потому что знаю: просто деньги она не возьмет.

Про себя я уже решила, что когда мы окончим ВУЗ, я попрошу брата или Наиля помочь с работой. Уверена на сто процентов, что она вытянет. Но подруге об этом пока не сообщаю, Гелька будет противостоять.

Что касается меня, я пока работать не планирую. И вполне удовлетворюсь тем, что перейду на заочку и куплю оставшиеся экзамены. Наиль об этом даже не узнает. И брат тоже. Это у него пунктик, что я должна получить образование, построить карьеру, быть независимой.

У меня такого нет. Я готова полностью раствориться в Наиле. Я по нему с ума схожу. Он такой властный, от одного взгляда я начинаю подрагивать и готова на все. Таю, растекаюсь лужицей.

Илья был против. Вся семья не пришла в восторг. Мама твердила, что он слишком взрослый, поиграется и бросит. Илья намекал на то, что наиль связан с криминалом. Мирон, второй брат, вообще заявил, что он женится на мне только из-за надежды получить наследство деда. И детей наделать решил по этому же поводу.

Но все эти намеки и оскорбления отлетали от меня, не трогая. Достаточно было остаться с Наилем наедине, поговорить, заняться любовью, и было ясно: все ошибаются. Предвзято относятся, а он меня любит. Я это точно знаю.

После учебы отправляюсь по магазинам. Покупаю несколько платьев, новое белье. Захожу во фруктовую лавку за вкусностями.

Мое настроение взметнулось ввысь. Так высоко, что Луна не кажется недосягаемой. Наконец-то я забеременела! Столько времени, тревог, слез в подушку, потому что Наиль не разделял моей паники.

Наверное, помогли гормональные таблетки, надо было раньше начать их пить. А то я всерьез уже опасалась, что когда-нибудь Наиль придет к мысли, что я не смогу родить ему ребенка. Она меня откровенно пугала.

Как ни крути, он взрослый мужчина. Женился на мне. И я отчаянно пытаюсь соответствовать. Это сложно, потому что во мне всегда видят маленькую несмышленую девочку. И последнее время стало казаться, Наиль тоже так думает. Его задевают мои, как он говорит, детские выходки.

А я так боюсь потерять его. Трясет от одной мысли, что он меня разлюбит. Ребенок необходим нам как воздух. Я сразу перейду на другой уровень. Стану мамой, а не капризной девочкой, какой меня считают в его семье. Они недовольны его выбором, я знаю, там даже не пытаются скрывать этого. Мой брат и то себя лучше ведет в компании Наиля.

Ужин заказываю в ресторане. Готовлю я довольно посредственно. Мать как-то не научила, а потом и не пригодилось. Проще питаться где-нибудь.

Зажигаю свечи, красиво одеваюсь. На всякий случай я сделала еще два теста, и оба положительные. Сомнения отпадают. Боже, мое сердечко шкалит в каких-то новых измерениях, иначе чего меня так потряхивает?

Тест я упаковываю в красивую коробочку с бантиком. А дальше остается только ждать. Обычно Наиль приезжает около восьми, если нет срочных дел. Жду его с нарастающим нетерпением. В половине восьмого муж звонит.

— Да? – снимаю трубку. На лице широкая улыбка, которую я не могу убрать, как ни стараюсь. Словно кто-то тянет уголки губ вверх.

— Ляль, я задержусь. Уже выезжал домой, когда образовалась встреча. Важная.

Что я там говорила про улыбку? От нее не остается ни следа. Выдыхаю огорченно и не пытаюсь этого скрыть.

— Совсем нельзя отменить? – спрашиваю его.

— Никак, малышка. Буду поздно, если что, не жди, ложись.

Осматриваю стол и с горечью задуваю свечи.

— Поняла. Жаль. Я хотела провести вечер вместе. Приготовила тебе сюрприз.

— Обязательно проведем. Завтра, хорошо?

— Угу.

— Ну давай, – он явно спешит, меняются интонации голоса, – мне пора.

В последний момент я слышу на заднем фоне женский голос, но тут же все обрывается, и я стою с трубкой у уха и хлопаю ресницами.

Глава 3

Дико обидно. До слез. С кем у него встреча, интересно? И почему голос женский? Хотя, наверное, это в ресторане метрдотель или официантка. Наиль любит меня, он на мне женился. А встреча – это только бизнес.

Но настроение все равно падает до нуля. Шаркая по полу ногами, убираю все со стола. Вяло жую виноград, отщипывая по штучке. Перемещаюсь в спальню, скидываю платье и осматриваю себя в зеркало.

Я знаю, что хороша. У меня отличное тело и красивое лицо. Густые темные волосы, доставшиеся от матери. Илья вот больше похож на отца, которого я не очень хорошо помню. После того как они с мамой развелись, мы уехали в Питер.

Отец был занят бизнесом в Москве, и кажется, его компания была ему ребенком. А не мы. Илья с Мироном остались там. Я оказалась в новом незнакомом мире. Мать быстро выскочила замуж снова, у нее появилась новая семья. В которой мне как будто не оказалось места.

Она умудрилась родить еще одного ребенка, и с головой ушла в заботы о нем. Мы не были близки, мама в принципе не тяготела к проявлениям чувств. И, наверное, я была постоянным напоминанием о прошлой жизни, которую она, как кричала во время ссор с отцом, потратила на человека, который ее не любит.

Но с дядей Игорем она счастлива. Несмотря на то, что он далеко не так богат, как был папа. Мама расцвела, почувствовала себя снова желанной, красивой. Даже ребенка родила вот. И глядя на нее, я поняла: главное, встретить своего человека. Вцепиться в него мертвой хваткой и не отпускать.

Что я и сделала, встретив Наиля. Невзирая на все семейные протесты.

Только вот сейчас я почему-то не чувствую себя счастливой. Возможно, потому, что я всегда выбираю его. Я все для него делаю. Но он так много работает… Мне мало вечеров и выходных. Хочется больше времени проводить вместе. Но я понимаю, что так надо. Бизнес отнимает много времени.

Но теперь у нас будет малыш. И я займусь им. И Наиль, уверена, проникнется ребенком. И тоже будет выкраивать каждую свободную минутку, чтобы оказаться рядом. Дядя Игорь, по крайней мере, так и делал.

Приняв душ, я сразу натягиваю пижаму и залезаю в кровать, врубая через приложение любимый сериал. Жую виноград, то и дело поглядывая на часы. Стрелка упорно делает круг за кругом, а Наиля нет. Сжимаю в руке телефон, навязчиво проверяя, не пропустила ли сообщение. Хотя прекрасно знаю, что это невозможно: телефон на вибро и звуке.

В половине одиннадцатого решаюсь сама ему позвонить, но спустя семь гудков муж сбрасывает. Тут же прилетает сообщение:

“Переговоры”

И все. Я понимаю, что он занят, но можно же было хоть что-то еще сказать. Извини там, или скучаю.

Устало откидываюсь на кровати. С кем вообще можно вести переговоры в такое время? Уже добрая половина города спит. Вожу пальцами над клавиатурой, но так ничего и не пишу. Вздохнув, откладываю мобилу на тумбочку и гашу свет настольной лампы.

Рассматриваю темный потолок, прислушиваясь к тишине вокруг. Почему-то вспоминаю, как так же лежала в детстве. Мы жили не в элитном районе. Обычная пятиэтажка, вдоль которой проходила дорога. В моей комнате было прекрасно слышно, как мимо едут машины.

Перед тем как уснуть, я наблюдала за светом фар, пробегающим по комнате желтыми полосами. Это как бы мешает жить, наверное. Но сейчас, в стерильной тишине и темноте я чувствую себя совсем одинокой. Словно жизнь вокруг остановилась.

Пожалуй, действительно лягу спать. Какой-то бездарный вышел вечер. Но ничего, завтра утром я обрадую Наиля беременностью. И заряжусь энергией на весь день.

Муж появляется совсем поздно. Я успеваю крепко уснуть, даже не сразу понимаю, что за шум. Только когда он ложится рядом со мной, вздрогнув, просыпаюсь наконец.

— Сколько времени? – сонно бормочу.

— Спи, малышка, – он чмокает меня куда-то в волосы, обнимает, окутывая запахом геля для душа. И я мгновенно вырубаюсь снова.

Утром просыпаюсь снова одна. Потираю глаза, зевая, смотрю на время. Наиль уже встал, блин, а я заспалась. Обычно с утра всегда слышу, как он просыпается.

Быстро вскочив, приглаживаю волосы и несусь в кухню готовить завтрак. К моменту, когда муж появляется из душа, свежий, бодрый и идеально выглядящий, ставлю перед ним традиционный омлет и чашку кофе.

Я выгляжу, прямо скажем, на троечку. Заспанная, непричесанная, ненакрашенная, я явно не соответствую сейчас Наилю. Хотя он ничего не говорит, только бровью дергает и принимается за омлет.

Удостоверившись по его лицу, что не пересолила, убегаю в ванную и быстро привожу себя в порядок. Потом беру коробочку с тестом и с сильно бьющимся сердцем ставлю ее перед мужем на стол, предварительно убрав пустую тарелку.

— Это что? – смотрит Наиль с удивлением.

— Открой и узнаешь, – улыбка снова расползается, а по коже бегут мурашки. Ощущение, что они даже по сердцу бегут.

Наиль снимает крышку, и сердце екает. Потому что я вижу, как он на глазах мрачнеет. Нет, не просто мрачнеет. Злится. Сильно взбешен.

Глава 4

— Ч-что такое? – спрашиваю я раньше, чем он заговорит.

Может, ему не понравилось, что я положила туда тест? Типа антигигиенично? Наверное, стоило как-то покрасивее оформить это все? Или что? Боже, почему он на меня так смотрит? В животе неприятно ухает, и это словно дает сердцу дополнительный толчок биться быстрее.

— Ты беременна? – голос Наиля спокоен, но я не обманываюсь.

Потому что его темный взгляд похож на черную дыру, в которой ничего не выживает, стоит только попасть в зону поражения. А я однозначно сейчас в ней. И то, что еще не распалась до атомов, это, кажется, случайность.

— Я не понимаю, – шепчу, отчего-то вжимая голову в плечи. – Ты… Ты не рад?

— Я вопрос задал, Ляля, ты беременна?

— Ну… да.

Наиль сжимает зубы, отталкивая от себя коробочку с тестом. Шумно дышит носом. Ладони складывает в замок. На меня не смотрит. Если это попытки сдержать рвущуюся наружу радость, то я определенно чего-то не понимаю.

— Наиль… – предпринимаю попытку нарушить чуть ли не зловещую тишину.

И в следующий же момент он грохает по столу кулаком так, что коробочка с тестом подпрыгивает. Я тоже подпрыгиваю на месте, сердце внутри колотится о грудную клетку, перебивая дыхание.

— Ты в край охреневшая, что ли? – цедит он так зло, что я пугаюсь еще больше, несмотря на тихие интонации.

Инстинктивно отступаю от стола. В глазах предательски щиплет. Я просто не понимаю, что происходит. Вообще.

— В каком смысле? – выдавливаю шепотом.

— Звездец, – муж начинает зло смеяться, качая головой.

Потом посылает мне злой взгляд, от которого хочется слиться со стеной и стать незаметной.

— Наиль… – бестолково повторяю я.

Но он, резко вскочив, вдруг хватает меня за шею и вжимает в стену. Мне не больно, но дико безумно страшно. Как-то по первобытному страшно, и я хватаюсь за его руки, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. Словно верю, что если меня начнут душить, то это поможет.

— Оно того стоило, Ляля? Тебе что, хреново со мной жилось?

— Я не понимаю, – выходит плаксиво, слезы скапливаются в уголках глаз. – Не понимаю, о чем ты.

— Не понимаешь? – его лицо так близко к моему.

Красивое, холеное, сейчас оно искажено гримасой злости и кажется мне чудовищным. От влаги в глазах картинка расплывается, я моргаю, отчаянно пытаясь понять, что происходит.

— Я. Не могу. Иметь. Детей.

Он рубит эту фразу, выделяя каждое слово как отдельное предложение. И каждое вкручивается в мой висок, словно сверлом, погружая в бездну непонимания. Я чувствую себя как в болоте, когда хочешь барахтаться, но не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. И понимание такое же: я тону.

— Что ты такое говоришь? – шепчу я, глядя на мужа широко распахнутыми глазами.

Он наконец отпускает меня. Резко уходит к окну, а я обхватываю себя за плечи, дрожа.

— От кого он? – Наиль поворачивается ко мне уже собранный, на лице – нерушимое спокойствие. В то время как мой хрустальный шарик со сказочным мирком как раз падает с полки. И уже, кажется, в нескольких сантиметрах от пола.

— Кто? Я не понимаю, о чем ты. Наиль, я беременна. От тебя! – на последних словах я немного истерично повышаю голос.

В голове полный хаос. Я просто отказываюсь верить в то, что все это происходит в реальности.

Муж только усмехается, качая головой.

— Планируешь упорствовать? – спрашивает жестко. – Настаивать? Может, еще тест ДНК предложишь сделать?

— Он твой. И это унизительно. Но если надо, можешь сделать любые тесты.

— Ага, конечно. А то мало я повидал баб, пытавшихся повесить на меня свое чадо.

— Что? – я только ошалело хлопаю глазами. – Каких баб? Ты хочешь сказать…

— У меня было много женщин, Ляля, – голос мужа становится резче, и я вжимаю голову в плечи. – Я выбрал тебя. Молодую, красивую, неискушенную. Девственницу. Я все тебе дал. А ты пошла налево, чтобы залететь.

Я моргаю, не сдерживая слезы, они катятся по щекам, пока я сама кажусь себе каким-то желе. Меня шатает из стороны в сторону, и попытки это изменить ничем не заканчиваются.

— Как ты можешь такое говорить? – я выдыхаю слова еле слышно. – Я ведь люблю тебя. Ты мой единственный мужчина. Я бы никогда…

— Перестань, мне противно слушать тебя. Я должен идти, с утра важная встреча.

Он твердым шагом следует на выход, больше не обращая на меня внимания. Теперь я действительно кажусь себе пустым местом. Провожаю широкую мужскую спину взглядом, а потом, не выдержав, срываюсь следом.

— Если ты знал, что не можешь иметь детей, почему не сказал?! Ведь ты сам это предложил! Сам сказал, что…

— Это было только ради твоего наследства.

Голос Наиля холодный и полный презрения.

— Что?

— То и есть. Мне нужна была неподдельная радость от тебя, чтобы твой дед поверил, что мы активно делаем детей. Но я отлично знал, что детей не будет. И меня… – его жесткий взгляд упирается прямо в меня. Ощущаю себя так, словно получила удар кулаком под дых. – Это устраивало.

— То есть… – я сглатываю. – То есть ты никогда не хотел…

— Я не могу иметь детей, – на секунду его голос как будто становится мягче, но следом возвращается суровое выражение.

Отточенными движениями он застегивает пуговицы на рукавах рубашки и поправляет ее, кинув мимолетный взгляд в зеркало.

— Ты можешь…

Я замолкаю, когда острый взгляд проходится по мне так ощутимо, что кажется, остаются отметины.

— Перестань, Ляля. Ты попыталась меня переиграть, но облажалась. Крупно. Но на первый раз я готов тебя простить. Я не хочу знать, от кого ты нагуляла. Ты рвешь все связи с ним. Становишься примерной женой. И избавляешься от ребенка.

Глава 5

Захлопнувшаяся дверь отрезает меня от мужа, оставляет в полной тишине в большой пустой квартире. Несколько секунд я продолжаю пялиться на ручку, почти веря в то, что она сейчас опуститься. Вернется Наиль, обнимет меня, назовет глупышкой. Все это настолько ужасно, что похоже на дурной розыгрыш, но никак не на правду.

Слишком много информации, которая наконец, когда я осталась один на один с собой, начинает просачиваться в меня, разъедая, как кислота.

На негнущихся ногах доползаю до стула в кухне. Меня потрясывает, и немного кружится голова.

Оно того стоило, Ляля?..

Наиль считет, я ему изменила. Решила забеременеть от кого-то, чтобы… Что? Привязать его к себе сильнее? Он и впрямь считает, что я могу быть настолько отвратительной? Он ведь мой единственный мужчина. Во всех смыслах. Как он может…

Я. Не могу. Иметь. Детей.

Прикрываю ладонью рот. Муж так уверенно это говорил. Выходит, есть подтверждения? Медицинские данные? Он сдавал анализы? Не понимаю ничего. Как же это возможно?

Я повидал баб, пытавшихся повесить на меня свое чадо...

В уголках глаз скапливаются слезы, я шмыгаю носом. Может, так он и узнал? Не поверил какой-то. Решил удостовериться. Я не совсем идиотка, отлично понимаю, что на такого, как мой Наиль, засматриваются. И что есть женщины, способные на все, чтобы получить его. Но как наиль мог меня записать в этот список? Он ведь знает меня.

Это все только ради наследства…

Откинувшись на спинку стула, пытаюсь ровно дышать. Боль душит, ложится на горло, сдавливает. Я отлично помню тот момент, как Наиль сказал, что хочет от меня детей. Обнял, поцеловал в макушку, когда мы ложились спать. И сказал.

У меня тогда сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Немного страшно было, конечно. Но… Тот факт, что Наиль захотел ребенка от меня, вознес до небес. И я парила там до сегодняшнего дня, пока сам же муж не скинул меня в пропасть на острые камни.

Боже, как больно. Он не хотел детей, он хотел получить дедушкин остров. Не верю, не верю. Не могу верить в такое.

Я не хочу знать, от кого ты нагуляла… Избавляешься от ребенка…

Взгляд цепляется за коробочку на столе. Две полоски на тесте кажутся теперь какой-то насмешкой судьбы. Как еще можно это назвать? Я беременна от Наиля. От своего мужа. И я что, должна доказывать ему это? Унижаться, умолять мне поверить, что его анализы оказались неверными? Делать ДНК-тест?

А он хочет, чтобы я просто избавилась от ребенка. Он его даже не воспринимает как живое существо. Кладу ладонь на живот. Я знаю, что мама с папой не планировали третьего ребенка. Но когда она забеременела, даже мысли не возникло об аборте. Пусть они не были лучшими родителями, но по крайней мере не желали хладнокровно меня убить.

Конечно, Наиль думает, что это не его ребенок. Но все равно…

Боже мой. Я опускаю лоб на стол, шершавая скатерть неприятно покалывает кожу. Наилю нравятся белые и накрахмаленные, как в ресторанах. И я, как дурочка, ищу такие, слежу за их чистотой, чтобы не было ни единого пятнышка. Потому что хочу, чтобы мужу было приятно. А он…

Господи, что же мне теперь делать?

— Что-то случилось, Ляль? – Геля звонит на перемене.

Я отписалась, что не приду, на большее меня не хватило. Приняла душ, пытаясь успокоиться. Легче не становилось. Жестокие холодные слова мужа так и крутятся в голове, постоянно сбивая пульс. Несмотря на то, что тепло, я лежу, укутанная в одеяло, и не могу унять дрожь.

— Неважно чувствую себя.

— Токсикоз? – спрашивает подруга, понизив голос.

Прислушиваюсь к себе. Ничего такого я пока не чувствовала. А может нервы просто перебивают все остальное.

— Типа того, – вру Геле, хотя и чувствую себя неловко.

Но сказать правду не могу. Мне кажется, у меня просто язык к гортани прилипнет, и все. Даже просто думая об этом, чувствую, как сохнет рот. Тянусь за стаканом на тумбочке и делаю несколько глотков.

— Отстой, – вздыхает подруга. – А как отреагировал муж?

Почему-то она не может называть его по имени. Делает это редко и как будто себя пересиливая. Кажется, стакан сейчас треснет в моих руках – так сильно я его сжимаю, пытаясь успокоиться. Одно напоминание о сегодняшнем утре, и меня снова колбасит.

— Пока не сказала, – снова вру. – Готовлю небольшой праздник.

— Ясно… Ну он будет рад, да? Он же сам этого хотел.

— Конечно.

Я как будто разучилась говорить, с таким трудом заставляю себя произносить простые слова. Не могу больше, не могу.

Прощаюсь с подругой и откидываю мобильный в сторону. Плачу, растирая слезы по щекам.

Не может все быть так. Просто не может. Мы с Наилем не поняли друг друга. Ошиблись, запутались. Такое бывает. Он вспылил, но за день отойдет. А вечером мы поговорим, все обсудим. Он ведь сам сказал, что выбрал меня.

Значит, я ему нужна. Дорога. Он любит меня. А все остальное – просто ужасное недоразумение.

Мы все решим. Обязательно.

Восьми часов я жду с замиранием сердца. Страх ползет по коже мурашками. Когда слышу звонок в дверь, чувствую такую дрожь, что на секунду хватаюсь за косяк.

Все будет хорошо. Мы все решим.

Взгляд мужа такой же холодный, как и утром. Наша квартира должна была уже покрыться льдом, по крайней мере, я чувствую себя именно так – словно меня заморозили.

— Привет, – выталкиваю еле слышно.

Испуганно шарю по его лицу взглядом, надеясь увидеть хоть какое-то проявление тепла. Наиль стягивает обувь и идет в комнату, на ходу отвечая на приветствие.

Я плетусь следом, замираю на входе, наблюдая, как он стягивает одежду. Надо начать говорить, но я не могу.

Муж поворачивается в мою сторону, бросая рубашку на кровать, и спрашивает:

— Ты записалась на аборт?

Глава 6

Он на расстоянии, а словно близко и опять за горло схватил. Не могу дышать. Я наивно верила в то, что Наиль не звонит и не пишет, чтобы поговорить лично. Извиниться за то, что вспылил. Выслушать меня, в конце концов!

— Наиль… – начинаю я, муж сводит брови у переносицы.

Ничего не говорит, смотрит только, но мне хочется, чтобы подо мной разошелся пол. Или под ним. Даже не знаю.

— Давай поговорим, – жалобно прошу. – Пожалуйста.

Мне казалось, что когда я вот так о чем-то прошу его, это всегда работает. Что муж не может устоять. Но сейчас он остается холодным и равнодушным. Между нами выстраивается вполне ощутимая физически стена непонимания.

Кажется, я сделаю шаг вперед и просто не смогу ее преодолеть. Мысль о том, чтобы коснуться мужа, кажется фантастической. Только не сейчас, когда он в таком состоянии.

— Приготовь мне ужин, – бросает, проходя мимо. – Я в душ.

Я поспешно киваю, а как только закрывается дверь ванной, со всех ног несусь в кухню. Подрагивающими руками грею еду, строгаю салат. Сердце заходится. Мы все обязательно выясним. Наиль определенно успокоился по сравнению с утром. Все будет хорошо.

Обжигаю палец и, вскрикнув, сую его в рот. Хочется плакать. Я чувствую себя жалкой. То, что обо мне думает Наиль – ужасно. Я должна ему все объяснить. Ему наверняка ведь тоже сейчас больно. Он уверен, что не может иметь детей. Но когда поймет, что это не так, что я от него беременна… Все сразу станет хорошо.

— Вот, – зачем-то двигаю тарелки, когда муж заходит в кухню.

У него влажные волосы, и он пахнет цитрусовым гелем для душа. Хочется подойти сзади, положить руки ему на плечи, обнять. Вдохнуть его запах. Расспросить, как прошел его день.

Я только вспоминаю, что прогуляла универ, и неприятная волна прокатывает по телу, оседая в желудке. Наиль ненавидит, когда нарушают правила. И раз я учусь, то должна делать это хорошо, причем сама. Никаких взяток. Надеюсь, об этом не зайдет разговор.

— Говори, Ляля, – Наиль спокойно принимается за ужин.

Я ерзаю на стуле, пока уровень нервозности максимально быстро повышается. Термометр уже бы точно взорвался, судя по ощущениям.

— Это твой ребенок, – произношу, ненавидя себя за то, что мой голос дрожит. Словно поймали за руку, и теперь пытаюсь оправдаться любой ценой.

— Неинтересно, – отрезает он, я растерянно хлопаю ресницами.

— Что значит неинтересно? – спрашиваю растерянно.

— У меня не может быть детей. Прими это за аксиому. И придумай что-то более правдоподобное.

— Я не придумываю! И откуда у тебя такая уверенность?! Даже врачи говорят, что всегда есть верятность, что тот, кто не может по медицинским показателям, все-таки становится родителем!

— Гугл прошерстила? – хмыкает Наиль, отрезая кусок мяса и отправляя в рот. Тут же замечает: – Пересушенное.

— Это из ресторана, – отвечаю на автомате. Он снова хмыкает.

— Лучше бы готовить научилась. Это бы мне точно понравилось. Не то, что ты раздвинула перед кем-то ноги. Надеюсь, ты проверилась после на венерические заболевания?

— Ты… Ты это серьезно?

— Похоже, что шучу? – острый взгляд вонзается в меня, как нож. Эффект от него примерно такой же.

— Ты мой единственный мужчина. Я забеременела от тебя. Не знаю уж, откуда у тебя такая уверенность, что ты бесплоден… Но… Да, возможно, это чудо. Чудо, Наиль.

— Охренеть, чудеса, – зло смеется он, продолжая есть. – Моя жена переспала с другим и залетела. Чудо из чудес, вашу мать.

— Я ни с кем не спала, услышь ты меня! – срываюсь на крик.

— Замолчи, – отрезает он спокойно, но меня словно ледяной водой окатывает. Нет даже мысли не повиноваться. Я ежусь от того, как Наиль смотрит на меня.

Остаток ужина проходит в молчании. Муж отодвигает тарелку и замечает, притягивая чашку чая:

— Я думал, ты умнее, Ляля. Конечно, наивная дурочка. Но не настолько же. Всерьез рассчитываешь, что я поверю?

— Это правда, – шепчу я, не поднимая глаза. Стискиваю холодными пальцами низ белоснежной скатерти.

— Ты устраиваешь меня как жена, – продолжает Наиль. – Есть недостатки, конечно, но они исправимы. Поэтому я закрою глаза на случившееся. Прощу твою ошибку. Один раз. Больше поблажек не будет.

— Что это значит? – непонимающе мотаю головой, но в груди брезжит надежда на лучшее.

— Избавься от проблемы.

— Это твой ребенок, – шепчу бесцветно.

У меня и ощущение такое же. Что яркий мир, к которому я так привыкла, большими штрихами простого карандаша закрашивают. Вместе с эмоциями, радостью, счастьем. Желанием жить.

— Это я тоже больше не хочу слышать. Я узнаю через знакомых, найду для тебя хорошую частную клинику. Никто не проведает о твоей оплошности.

— Ты слышишь, что говоришь? – не выдерживаю я. Вскакиваю, размазывая слезы. – Оплошность, проблема… Это не документы по сделке, Наиль, в которых кто-то допустил ошибку. Это ребенок! Живой человек!

— Чужие дети меня не интересуют.

Он встает, складывает руки на груди, сверлит взглядом.

— Завтра я обо всем договорюсь, – заключает, непонятно что прочитав на моем лице.

— Нет! – вскрикиваю, меня реально обдает волной ужаса от одной мысли, на что меня толкает муж. – Это твой ребенок! Да даже если бы был не твой, я бы никогда не сделала аборт! Он уже есть!

Наиль смотрит совершенно не заинтересовано.

— Сейчас мне не нужны дети. Ни чужие, ни свои, – отрезает в итоге. – Не хочешь избавиться от проблемы, я тебя не держу, Ляля.

И развернувшись, молча идет из кухни.

— Что это значит? – спрашиваю его в спину. Он полуобораивается ко мне:

— Либо ты делаешь аборт, либо собирай свои вещи и уматывай.

Глава 7

В кухне я остаюсь одна. Тишина кажется осязаемой, давит на плечи. Мне хочется просто осесть на пол. А лучше лечь, свернувшись калачиком. Он действительно это сказал? Он. Мне. Сказал. Это.

Чтобы я собирала вещи и уходила?

Вот так запросто. Не поменявшись в лице даже. Словно ему все равно – уйду я или останусь. Словно он меня не любит.

Я бросаюсь в спальню, замираю на пороге, разглядывая все такое же спокойное лицо Наиля. Он полулежит на кровати с ноутбуком в руках. А я не к месту думаю, когда мы вообще проводили вечера иначе? Мужа или нет дома, или он чем-то занят. Доделывает какие-то срочные дела, я не вникаю. Все равно ничего не понимаю в этом.

Потом мы обычно занимаемся сексом, и он ложится спать. Вот и все. Выходные тоже не всегда удается провести нормально. Наиль таскает меня по своим друзьям-бизнесменам.

Боже, о чем я думаю вообще?

— Так и будешь молчать? – интересуется муж, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Что-то печатает.

— Ты меня выгоняешь? – спрашиваю бестолково.

— Если ты собираешься рожать, то нам не по пути. У меня сейчас другие планы на жизнь, Ляля.

— Вот так просто? Ты что, совсем не любишь меня?

— Я тебя? – он вздергивает бровь, все же переведя на меня взгляд. – Я готов простить тебе измену.

— Я не изменяла!

— Задолбала, – качает Наиль головой. – К чему упрямишься, Ляль. Все ведь было хорошо, пока ты не решила выкинуть этот финт.

— Сделаем тест днк, – выпаливаю я. – Сделаем его. И ты поймешь, что я говорю правду.

Щурится, сканируя меня внимательным взглядом.

— И что ты будешь делать дальше? Подкупать врачей? Говорить о врачебной ошибке?

— Наиль, пожалуйста, – не выдержав, я подбегаю и сажусь рядом с ним на кровать. Хватаю его руку в свои, сжимаю. – Поверь мне. Я люблю тебя. Одного тебя. Я на все готова…

— Сделай аборт.

— Не могу, – мотаю головой.

— Значит, не на все, – тяжело вздохнув, муж высвобождает руку и трет виски. – Слушай, Ляля, я дико устал и разгребать твои детские истерики не имею никакого желания. Я ясно тебе сказал: сейчас для ребенка неудачное время.

— Я не пойду на аборт.

Твердость в голосе удивляет даже меня саму.

Наиль убирает ноутбук в сторону и резко тянет меня на себя, усаживает сверху. Скользит взглядом по оголенным плечам, груди, аккуратно гладит мои бедра. Чувствую, что начинает возбуждаться. Вдавливает меня в себя.

Я кусаю губы, видя знакомый, полный желания взгляд. Еще через мгновение оказываюсь придавлена сильным горячим телом. Наиль гладит и сжимает, оставляя дорожку поцелуев на шее. Раньше от таких ласк я моментально улетала, переставала соображать.

Но сейчас навязчивая мысль никак не уходит: а не вредно ли для малыша, если мы будем заниматься сексом? Как это вообще все там устроено?

— Наиль, Наиль, подожди, – шепчу я, когда он стягивает с меня майку, обнажая грудь. – Я… Я так не могу.

— В смысле? – хмурится муж.

— Ну… Это может быть вредно… Я… Я не хочу…

— Охренеть ты придумала, Ляля, – низким голосом с угрожающими вибрациями замечает муж. – Решила меня еще без секса оставить?

— Нет! Нет… Я просто… Это все… Я так не могу.

Наиль матерится, вставая с меня. Молча достает из шкафа джинсы и футболку. Я наблюдая, как он переодевается.

— Ты куда? – спрашиваю недоуменно.

— Прогуляюсь, – кидает муж, не удостоив меня взглядом. А потом тупо уходит. Больше ничего не сказав.

Когда закрывается входная дверь, я таки укладываюсь на кровати и поджимаю ноги. Плачу, не стирая слезы. Все должно было быть не так. Это должно быть счастливое событие. Наша жизнь после него должна была измениться к лучшему, наполниться новыми смыслами.

Как он мог уйти? Наговорить мне таких гадостей и просто бросить одну. Выгонять меня. Но это несерьезно он, я знаю.

Боже, но как же объяснить ему все? Как заставить поверить, что я не лгунья и не изменница?

Почему он так со мной? Такой холодный, жестокий, как он так может?

Следующий час я провожу примерно в таких мыслях, а потом начинаю волноваться, что Наиль не возвращается. Набираю, но он сбрасывает через несколько гудков. Так несколько раз. Тревога сдавливает грудную клетку, мешая дышать.

Звоню снова, Наиль присылает короткое смс:

“Я хочу побыть один”

Откидываю телефон на кровать и кусаю губы. Я не могу сидеть тут вот так, с ума сходить в одиночестве.

“Ты где?” – пишу, доставая красивое платье.

Оно мне очень идет, но сейчас я думаю об этом совершенно отстраненно. Наиль говорил, я выгляжу в нем шикарно. Изысканно и одновременно соблазнительно.

Сообщение прочитано, но ответа нет. Глухая горечь сушит глаза, не оставляя слез. Ощущение, что мой мир раскалывается на части, а я упорно пытаюсь склеить их обратно. Жаль, что Наиль не хочет мне помочь.

А что, если он меня действительно бросит?

Роняю платье на пол, сама опускаюсь следом. Я не переживу. Просто не смогу. Это звучит равнозначно выпотрошить наживую. Без Наиля я не могу. Я без него ничто. Вся моя жизнь сосредоточена на нем.

Он ее центр, смысл. Он так помог мне. В Москве было одиноко и страшно, казалось, никто не понимает меня. И тут мы встретились. И Наиль сразил меня наповал. Одним взглядом. Сильный властный самоуверенный.

А теперь…

Нет, нет, он так не поступит со мной. Он ведь, даже решив, что я изменила, сказал, что прощает. Потому что любит меня.

А что, если действительно сделать аборт? Я могу забеременеть и позже… Тем более я-то точно знаю, что Наиль может стать отцом. Когда-нибудь он созреет, и тогда…

Кажется, я перестаю быть в ладу с самой собой. Просто… Какой во всем происходящем смысл, если рядом не будет Наиля?

Глава 8

Кое-как я привожу себя в порядок. Из зеркала смотрит красивая брюнетка с потухшим взглядом. Жаль, ночью не надеть солнечные очки.

Я даже не знаю, что собираюсь делать. Просто поеду по всем местам, которые знаю. В плане, в которых может появиться Наиль.

Не знаю, зачем. Он сказал, что хочет побыть один. Но я не могу так. И кто-то другой мне не нужен. Только он.

Мы уже сутки в раздрае. Такого никогда не было. Если возникали конфликты, то Наиль всегда их гасил. Объяснял, где я была не права. Почему так, а не иначе. И так далее. А теперь… Я запуталась.

И главное, не с кем обо всем этом поговорить. Наиль строго-настрого запрещает обсуждать нашу личную жизнь. Ну то есть наши разногласия. Он считает, мы должны выглядеть образцово.

Но переживать все происходящее в одиночку невозможно. Потому я должна найти мужа. Просто обязана.

Первые четыре заведения я объезжаю за два часа. Наиля там нет. Я уже страшно устала, но упорно еду в следующее место.

Муж рассказывал о баре, который ему как-то приглянулся. Меня он туда не водил, сказал, что место неподходящее для таких девушек. Но название я запомнила.

Это моя последняя надежда. Потому что если его нет и там, значит, придется возвращаться домой. В квартиру, которая сейчас кажется мне склепом.

Бар не в центре, темная улица с редкими фонарями. Но вход ярко освещен, неоновая вывеска сверкает и переливается.

Одернув подол платья, я плачу за поездку, но прошу водителя подождать. Если мужа тут нет, лучше убраться поскорее. Местечко выглядит не особенно дорогим.

Бар небольшой, заполненный красными диванчиками и столиками. Замерев на входе, обвожу взглядом помещение и застываю. Мой муж действительно тут. А вместе с ним блондинка.

На ней короткое платье, из декольте готова вывалиться большая грудь. Причем вывалиться прямо на моего мужа. Потому что блондинка чуть ли не на нем сидит. Его рука вольготно покоится на ее заднице.

Сама она обвила шею Наиля руками и что-то шепчет ему на ухо. Он улыбается ей. Совсем не так, как мне. Расслабленно, довольно.

Рука девушки скользит вниз по его груди, и хотя мне не видно, несложно догадаться, что застывает она на уровне ширинки. И Наиль данным поворотом очень доволен.

Делает глоток из бокала, что-то говорит своей спутнице. Все это время я стою на месте не в силах шевельнуться. Даже слез нет. Ощущение, что голову сжали тисками.

Подошедший охранник что-то говорит, а я сфокусироваться не могу на нем. Только смотрю на мужа и эту девушку. Наиль кидает на стол деньги, они вместе встают из-за столика и идут в сторону выхода.

Успевают поцеловаться, причем муж, не стесняясь, мнет грудь блондинке. Она это поощряет, определенно.

А потом Наиль замечает меня.

Тоже каменеет. Взгляд становится почти черным. Злым. Я сглатываю, переводя взгляд на охранника. Тот все еще смотрит на меня в полном недоумении. Еще бы, пришла какая-то девица и стоит на пороге истуканом.

Отпустив блондинку, быстрым шагом Наиль приближается. Замирает на минимальном расстоянии.

— Какого черта ты тут забыла, Ляля? – цедит зло.

Я как будто разучилась говорить. Открываю рот, напрягаюсь, чтобы вытолкнуть слова, и не могу. Картинка так и стоит перед глазами. Наиль с другой. Мой муж с другой. Обнимает ее, целует.

— Ты мне изменяешь? – наконец произношу с трудом.

Он сжимает зубы, бросая взгляд на охранника. Схватив меня за локоть, выводит из бара. Я морщусь, пытаясь убрать руку из болезненной хватки.

— Ты совсем охренела? – продолжает муж угрожающе. – Таскаешься за мной… Ты должна дома сидеть, а не шататься по барам в откровенных платьях.

— Как это делает твоя любовница? – не выдерживаю я.

— А твой любовник как делает? – Наиль нависает надо мной, вжимая в холодную кирпичную стену.

— Я не…

— Не истери, Ляля. Я простил тебе твою оплошность, ведь так? Все мы взрослые люди, по крайней мере, должны стремиться к этому. А ты устраиваешь детский сад.

— Как ты можешь… – мои глаза все-таки наполняются слезами. Наиль только морщится на это.

— Я сказал не истерить. Садись в такси и поезжай домой. Завтра обо всем поговорим.

— Завтра? Ты не поедешь со мной?

— Нет.

Все еще не верю тому, что слышу.

— Ты поедешь с ней? – задаю вопрос, хотя уже знаю ответ.

— Я же должен как-то расслабляться, раз моя жена решила мне не давать, – зло язвит он.

— Ты чудовище, – говорю еле слышно.

Наиль отстраняется, вздыхая. Очевидно, я ему надоела. Это видно по взгляду. Ему не терпится вернуться к блондинке и облапать ее со всех сторон.

— Поговорим завтра, – он тащит меня к стоящему такси, практически засовывает в салон.

Я вижу за его спиной стоящих на крыльце охранника и девушку. Первый наблюдает сочувствием, она же… С явным злорадством и удовольствием.

Делает прощальный жест ручкой, и я сжимаю ладони в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Мне хочется выскочить обратно, расцарапать ей лицо, оттаскать за волосы. Хочется орать и топать ногами, побить Наиля.

Но я молча перевожу взгляд на мужа, когда его любовница закуривает. А мне он говорил, что терпеть не может, когда женщина с сигаретой. Не может, ага. Но спать с такой это ему не мешает.

— Я тебя ненавижу, – говорю ему, муж наклоняется к моему лицу и шепчет:

— Жди меня дома. И не вздумай кому-то трепать. Иначе я так просто это все не оставлю.

Образцово-показательная пара, как я могла забыть. Дверца захлопывается, я борюсь с желанием образцово-показательно проблеваться от всего происходящего.

Глава 9

Дома я бестолково мечусь по комнатам, хватая попадающиеся под руку вещи и снова бросая их. Мне то хочется рыдать, то орать в голос, а то нападает тупое оцепенение, и я пялюсь в одну точку, даже не понимая толком, где нахожусь.Уже давно ночь. Учебу завтра я тоже пропущу, конечно же.

Да и какая разница вообще. Как это все сейчас далеко от меня. Какая-то дурацкая никому не нужная ерунда.

Наиль так и не приехал. Я наивно ждала, что он одумается. Появится следом за мной. Но этого не случилось. У моего мужа любовница, он послал меня на аборт, и к тому же уверен, что ребенок не его.

Разве может такое быть в реальности? В моей реальности?

Это какая-то ошибка, просто недоразумение. Все должно разрешиться. Не знаю, как. Каким-то чудесным непостижимым образом. Потому что иначе я не смогу. Не выдержу.

Я просто не знаю, что делать. Потому что я не могу без Наиля. Моя жизнь без него лишена смысла.

Он появляется в начале шестого утра, немного помятый, но все равно слишком хорош собой. Дьявольски хорош. Я его почти ненавижу за то, что он заставляет меня чувствовать. Что наливает в один бокал и любовь, и боль. В равных пропорциях.

Я сижу, укутавшись в покрывало, на кровати. Глаза опухли от слез, общее состояние ушло в минус.

Молча наблюдаю, как Наиль заходит в комнату. бросив на меня взгляд, начинает раздеваться. А я думаю о том, что обычно он после работы сразу несет свою одежду в стиралку. Закидывает и даже сам включает. Типа это рефлекторно. А может, потому что вся его одежда пропахла другой женщиной?

— Как давно ты встречаешься с ней? – мой голос ровный и сухой.

Я и сама удивляюсь, как у меня так получается. Наверное, просто кончились силы.

Наиль вздыхает, качая головой. Садится на край кровати. Его пальцы находят под покрывалом мою стопу и гладят. Я дергаюсь. Меня как судорогой сводит от того, как нежно он это делает. После всего, что случилось. Словно я что-то для него значу.

— Малышка, это была ошибка.

— Ошибка? Что… Что было ошибкой? – непонимающе моргаю.

— Я был зол, эта девчонка в баре подсела ко мне… А потом появилась ты, и у меня крышу сорвало. Назло тебе сделал больно…

— Ты все еще думаешь, что я соврала тебе? – качаю головой. – У меня не было ни одного мужчины, кроме тебя. Ты… Ты не спал с ней?

Секунду Наиль колеблется, разглядывая меня, словно пытаясь проникнуть в голову, прочитать каждую мысль. Но мне нечего скрывать. Я только очень хочу узнать ответ на свой вопрос.

— Конечно, нет, Ляля, – Наиль касается моего лица рукой, я жмурюсь.

Прикосновение легкое, словно пушинкой. Пропитанной серной кислотой. Мои чувства обострены, вывернуты на максимум.

Весы качаются с сумасшедшей скоростью то в сторону того, что все кончено, то в сторону, где все еще можно спасти.

— Ты ее целовал, – шепчу, не открывая глаз. Самое страшное, увидеть равнодушие в его взгляде. Что ему все равно на меня и мои чувства.

— Я выпил. Был зол. Накосячил. Сильно.

Распахиваю глаза, сердце колотится в горле, мешая дышать.

— Значит, ничего не было? Только… Только поцелуи?

— Конечно. Ничего и не могло быть, Ляль. Ты моя жена. Остальные ничего не значат. Именно поэтому я здесь сейчас.

— Почему ты не приехал сразу?

— Бухал. Пытался прийти в себя. Понять, что делать дальше.

— Понял?

Внутри меня как будто замирает каждая клеточка.

Наиль сверлит меня взглядом, спокойным, ровным, по такому ни за что не понять, что муж скажет дальше.

— Почему ты пошла на это? – спрашивает в итоге.

— На что?

— Кто он, Ляль, от кого ребенок?

Кажется, я только встала на твердую поверхность, начала дышать ровно, и под ногами снова разверзлась пропасть. Мы возвращаемся туда, откуда начали. Наиль не верит мне.

— Я же сказала…

— Я не могу иметь детей. Я сдавал анализы, Ляль. Проходил лечение, это не принесло результатов. Доктора сказали, что шансов нет. Один процент из ста.

— Это он, Наиль! Один процент!

Муж закатывает глаза, качая головой.

— Хватаешься за каждое мое слово, выворачивая под себя. Хорошо, считай, врачи сказали ни одного шанса. Так понятнее?

Я молчу, силюсь что-то сказать и не могу. В который раз со вчерашнего вечера мы идем по этому кругу?

— Мы сделаем ДНК-тест, и ты поймешь, что я не вру тебе.

— Надеешься, что к тому моменту я смирюсь с положением? Ляль, – Наиль вздыхает, потирая виски. – Я же сказал, я готов тебя простить. Мы просто проедем эту историю, и все. Забудем.

— Если я сделаю аборт, – подытоживаю его слова, Наиль кивает.

В этом вся проблема. Он мне не верит. И ему не нужны никакие доказательства. Просто ребенок ему не нужен, вот и все.

— Наверное, мне лучше будет переехать на свою квартиру, – натягиваю я покрывало к подбородку.

Эти слова сказать было почти невозможно. Столько сил забрали, что я почти готова упасть в обморок. Это был мой самый страшный сон, что Наиль бросит меня. А теперь я сама собираюсь уйти от него.

— Ерунду не говори, – хмурится Наиль.

— Это не ерунда. Я не буду делать аборт. А ты не хочешь ребенка.

— Чужого ребенка, – вставляет он ремарку.

— А своего бы ты хотел?

Резкий взгляд проносится по лицу, словно режет ножом. Пухлые губы складываются в тонкую линию. Карие глаза смотрят холодно. Сейчас его красивое лицо напоминает мне маску.

— Я смирился с мыслью, что детей у меня не будет, – говорит коротко.

— Тогда почему ты мне не сказал? – не выдерживаю я. – Ты же видел, как я хочу забеременеть! Как переживаю!

— Потому что не рассчитывал на подобную подлость с твоей стороны. Сказал бы, когда посчитал момент подходящим.

— Ну теперь подходящего не будет.

— Глупости, – муж выглядит сейчас грозно, нависает надо мной. – Ты никуда не съедешь, Ляля. Я тебя не отпускаю.

Глава 10

Трясу головой, ничего не понимая. Я и так не спала всю ночь, а Наиль как будто пытается выбить из меня вообще способность думать.

— Ты же сам сказал… – смотрю на него. – Что если я оставлю ребенка, то мне лучше уйти.

— Я не рассчитывал, что ты всерьез собираешься делать это.

— Что? А на что ты рассчитывал?

Наиль матерится. Резко встает, трет лоб, делая небольшой круг по комнате. Я вжимаюсь спиной в изголовье кровати, еще больше натягивая покрывало.

— Ты всерьез не соображаешь, Ляль? – спрашивает муж зло. – Я просто пугал тебя. Потому что отлично знаю, что ты от меня никуда не уйдешь. Ты же по уши влюблена в меня, ты без меня ничего не можешь!

Это правда. У меня нет сил ни возмущаться, ни плакать, даже анализировать нет сил. И уже тем более – спорить. Это действительно так. Наиль – смысл моей жизни. Никто другой и ничто другое не нужно мне. Было не нужно до того момента, как тест показал две полоски.

Я осознаю, что еще несколько часов назад всерьез допустила мысль об аборте. Крупная дрожь тут же сотрясает тело. Теперь это кажется ужасным.

Избавиться от ребенка ради того, чтобы Наилю было хорошо. Потому что он не хочет иметь детей. Они ему не нужны.

А я? Я-то ему нужна?

— Я ухожу, – произношу тихо.

Громко выдохнув ртом, Наиль прикладывает ладони к переносице, пытаясь успокоиться.

— Ты никуда не уйдешь.

— Я не буду делать аборт.

Муж садится на край кровати, а я резко отползаю в сторону, вызывая тем самым волну злости в нем.

— Я тебе не верю, ясно? – спрашиваю дрожащим голосом. – Ни одному твоему слову. Я видела, как ты себя вел с той девушкой в баре. Каким ты был. И ты не приехал за мной, ты остался с ней. С ней, а не бухал всю ночь! Я знаю, каким ты бываешь, если выпьешь! Ты спал с ней!

— Да, спал! – взрывается Наиль, вскакивая, я скатываюсь с другого конца кровати и встаю там.

Словно это как-то поможет отгородиться от мужа. И от новой лавины боли, которая готова меня засыпать с головой.

— Это ничего не значит, Ляля. Ты моя жена, ты главное.

— Ничего не значит?.. Как давно ты с ней спишь? С ней одной?

— Я сказал, это неважно.

— Значит, давно, – я то и дело шмыгаю носом, слезы катятся по щекам. – Мы всего год вместе, Наиль! Что со мной не так? Ты ведь сам сказал, что выбрал меня в жены!

— Да, ты моя жена. Ты, а не кто-то еще. Ты часть моей семьи. Ты официально представлена моим друзьям и коллегам. Ты – главная.

Остаток сил уходит из меня так же быстро, как воздух из выпущенного из рук шарика.

— Я главная, но это не значит, что единственная? – я то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

— К чему этот бред, Ляля? – морщится муж. – Остальное – это только физиология. Они ничего для меня не значат.

— Они, – цепляюсь за слово. – Значит, их все-таки много. Просто замечательно, Наиль.

— Я дал тебе все, – он смотрит холодно, явно не разделяя моих эмоций по поводу нашего разговора. – Ты хотела меня, ты меня получила. Я твой муж, и ты была счастлива со мной, разве нет?

Была. Кажется, была. Только все это было дешевым спектаклем. А я принимала его за реальную жизнь, пока остальные зрители посматривали на время, ожидая завершения. И оно наступило. Наступает прямо сейчас.

— Была, – подтверждаю. – Это очень правильное слово, Наиль.

— Давай без дурацкой патетики, – снова морщится. – Я тоже могу начать говорить о том, от кого ты залетела, чтобы крепче меня привязать.

— Чтобы что? – я обхватываю себя за плечи.

— А разве не так, Ляль? – муж начинает медленно обходить кровать, не сводя с меня взгляда. Я так же медленно отступать. – Я взрослый успешный мужчина, не обделенный вниманием женщин. А что ты из себя представляешь? Что у тебя есть, кроме красивого лица и фигуры, которая испортится из-за беременности и родов? Потеряешь внешность, и не останется ничего. Потому что ты пустышка, девочка. Красивая кукла. Без интересов, без способностей и без особого ума. Конечно, ребенок для тебя – это единственный способ удержать мужчину рядом.

Меня так пришибает каждым его словом, что теряю бдительность. Не замечаю, как упираюсь спиной в стену, а Наиль нависает надо мной сверху.

— Глупая маленькая кукла, – цедит, поставив ладони по сторонам от меня. – Ты радоваться должна, что я тебя замуж взял, потому что такими, как ты, обычно пользуются и выбрасывают.

А я думала, больнее он мне уже не может сделать. Ошибалась. Прямо сейчас в мое кровоточащее сердце втыкают иглу за иглой.

— Зачем же ты на мне женился? – спрашиваю еле слышно.

Он усмехается. Горячие пальцы касаются моей скулы, гладят, оставляя по ощущениям ожоги.

— Потому что мне нравятся маленькие глупые куклы. Они красивые и послушные. Делают, что им говорят. Пытаются быть идеальными для меня.

Мое потрясение ширится в стороны. Я чувствую себя погасшей звездой, которая вот-вот взорвется и навсегда исчезнет. Перестанет быть собой.

Вот как ко мне относится Наиль. Ни слова о любви. Он просто использовал меня. Играл моими чувствами, подпитывал их иллюзией того, что я ему дорога. А сам развлекался. Со мной и другими.

— Тогда почему я? – все же не удерживаюсь от вопроса. – Ведь вокруг тебя столько женщин. Почему я?

Еще раз усмехнувшись, Наиль отстраняется. Отойдя к шкафу, стягивает пропитанную сигаретным дымом и чужими женскими духами футболку.

— Сама догадаешься?

Несколько секунд пялюсь на него в полном недоумении, а потом доходит.

— Из-за денег? Наследство деда?

— Умница, милая, – его губ касается презрительная улыбка.

Не выдержав, я сползаю спиной вниз по стене. Запускаю руку в волосы. Вот и все. Теперь это абсолютный конец. Без возможности какого бы то ни было поворота. Никакого шанса на спасение. Ни любви, ни уважения. Он просто использовал меня. А я жду от этого человека ребенка.

Глава 11

Наиль уходит в душ, бросает меня одну в полуразрушенном состоянии. Его слова снова и снова крутятся в голове, каждый раз бьют как пощечина – наотмашь.

Я пытаюсь найти хоть какой-то смысл, чтобы встать, и не могу. У меня нет сил. Ни моральных, ни физических. Слез тоже нет, опустошение пронеслось по организму ураганом, снесло подчистую все.

Я как робот. Сижу, смотрю в одну точку. Когда наконец хлопает дверь ванной, словно выныриваю из этого состояния. Хватаю ртом воздух и не могу надышаться.

Медленно поднимаюсь, держась за стену. Наиль, не глядя на меня, проходит в комнату в одних боксерах, ложится на кровать, прикрыв покрывалом ноги. Закрывает глаза. Меня словно нет. Я для него никто, ничего не значу.

— Зачем ты мне все это рассказал? – задаю вопрос, продолжая рассматривать расслабленное красивое лицо.

Мой вопрос вызывает у мужа вздох раздражения. Его вздох в свою очередь вызывает у меня желание взять подушку и сделать так, чтобы больше никогда не слышать подобного.

— Ложись спать, Ляль, – он переворачивается на бок, спиной ко мне. – Мне скоро вставать на работу.

— Я от тебя ухожу.

— Нет.

— Что значит нет? Ты не можешь мне запретить!

Снова вздох, я впиваюсь ногтями в ладони. Наиль все-таки садится на кровати лицом ко мне.

— Я тебе запрещаю. Ты никуда не пойдешь. Ты хотела скандал, хотела правду, ты ее получила. А теперь успокойся и ложись спать. Остальное решим завтра, когда я вернусь из офиса.

— Решим что? Что тут можно решить? – мой голос наполняется истерическими нотками.

— Решим все проблемы.

Я инстинктивно прикрываю живот рукой, и Наиль морщится.

— Я не пойду на аборт. И жить с тобой больше не буду. Я просто не могу. Ты… Ты все разрушил!

— Не надо переходить на визг. Ты никуда не уйдешь, я уже сказал. Ты не приспособлена к жизни, Ляля.

— Мне помогут! У меня есть браться, ясно? Они меня не бросят! И мама тоже!

— Братья… – Наиль задумчиво усмехается. – Даже любопытно было бы посмотреть, как они обрадуются, когда узнают, сколько ты потеряешь при разводе.

— Что? – непонимающе мотаю головой.

— Ты подписала брачный договор, Ляля. Как известно, глупые куколки так доверчивы, что подписывают не глядя то, что им подсовывают.

— Мой брат видел договор… Он сказал, что все нормально.

— Да, но это была фикция. Именно для него, чтобы не задавал лишних вопросов. А потом ты подписала другой. Не читала, потому что в этот момент готова была кончить от моих пальцев.

Щеки как будто обдает кипятком.

— И что в этом договоре? – спрашиваю еле слышно.

Наиль с удобством устраивается на кровати.

— Почитай, пока я буду на работе. Тебе понравится. Если поймешь, конечно.

Снова унижает. Не упускает ни одной возможности. Показывает свое истинное отношение?

Муж закрывает глаза, а я еще несколько минут стою в тишине и смотрю на него. Ему просто все равно. Равнодушие, возведенное в абсолют. Как я могла купиться на обман? Поверить в его любовь? Ответить на нее, раствориться в этом мужчине?

Как могла быть настолько слепа? Не верила никому, кто говорил о нем плохое. Я даже не заподозрила его в корысти, когда Наиль стал убеждать меня в необходимости получить остров деда. Он ведь чуть ли не заставлял меня шпионить за собственными братьями!

Какой кошмар. Я верила каждому его слову, выдумке, оправданию.

И не слышала ни одного плохого высказывания в его адрес. Я готова была перессориться со всеми, кто выступал против брака.

Как хорошо, что мои родные оказались мудрее, не порвали со мной связи. Иначе сейчас я не представляю, что бы я делала.

Тихо обхожу кровать, бросая взгляды на мужа. Он выглядит спокойным, дыхание ровное. Вот так просто взял и уснул? Конечно, устал, бедненький. Дура-жена целый день мозг выносила, и любовница укатала к тому же.

Прикрываю рот рукой, зажмуриваюсь. Я не буду плакать. Только не из-за него.

Он не достоин подобного. Это чудовище не достойно ни одной моей слезинки. Схватив из шкафа первые попавшиеся шмотки, тихо выхожу из комнаты. В ванной умываюсь, разглядывая опухшие глаза. Выгляжу бледно, нездор о во.

Натянув шорты и футболку, иду к секретеру, где хранятся документы. Все просматриваю, но договора не нахожу. Наверное, он в кабинете Наиля.

Заглядываю в светлую комнату и чувствую, как сжимается сердце. Когда год назад муж сказал, что хочет детей, я думала, здесь будет детская. Она идеально подходит. Но Наиль захотел тут кабинет, и я уступила. Я во всем ему уступала. Всегда. Старалась угодить, думая, что это сделает его счастливым. А если счастлив он, то и я.

Я ведь из кожи вон лезла, чтобы быть для него идеальной. А ему это было не нужно. Наиль хотел, чтобы я не путалась под ногами, пока он использует меня в в качестве связей. Сестра влиятельного бизнесмена. Перспективы развития, и все остальное прочее…

Я была только игрушкой в его руках. И пока была удобной, он терпел меня. А теперь причин терпеть нет. Можно просто вскрыть карты и объяснить, что я никуда не денусь. Выбора у меня нет.

Неужели он всерьез думает, что мы можем дальше жить вместе? Что я проглочу все случившееся, избавлюсь от ребенка, и буду делать вид, что у нас все хорошо?

Договор обнаруживается в одном из ящиков стола. И прочитав его, я на мгновенье допускаю мысль, что буду. Буду делать все, что он говорит. Потому что если я подам на развод, то лишусь всего. Даже того, чего у меня и нет толком. Включая квартиру и процент в фирме брата. Она досталась ему по наследству от отца, и все дети имеют свою часть.

Наиль продумал все, когда решил жениться на мне. И теперь я просто не знаю, что делать. Кошмар продолжается.

Глава 12

Кроме брачного договора нахожу еще какие-то документы, на которых стоит моя подпись. Но сейчас я не в состоянии разбирать, на чем и когда расписывалась.

Сгребаю все документы в охапку и покидаю кабинет. Засовываю в большую сумку. Пытаюсь дрожащими руками справиться с молнией. Лишь бы Наиль не проснулся, лишь бы не проснулся.

Выскакиваю из гостиной в коридор и натыкаюсь на мужа. Он стоит, сунув руки в карманы домашних спортивных штанов, и смотрит недобро.

— Собралась куда-то? – спрашивает обманчиво спокойно.

Я чувствую, что до спокойствия нам обоим далеко.

— Хочу пройтись, подышать воздухом, – вздергиваю подбородок, надеясь, что голос не сильно дрожит.

Не хочу показывать Наилю свою слабость. Свой страх, который струится змейкой по желудку.

— Придется дышать на балконе, Ляля, – отрезает он. – Сегодня ты останешься дома.

— Что? – я по новой впадаю в ступор.

Что это за варварские методы? В конце концов, мы живем в двадцать первом веке. Как он может мне что-то запрещать. Не выпускать из дома…

— Телефон и ноутбук я заберу, чтобы у тебя не было соблазна наделать глупостей, – продолжает Наиль спокойно. – Вечером поговорим о том, как нам жить дальше.

Несколько секунд я тупо смотрю на него. Не верю, что такое можно серьезно говорить.

— Я тебе не вещь, – произношу в ответ. – Ты не можешь распоряжаться мной и говорить, что делать. И уж тем более запирать дома!

— Разве нет? – Наиль вздергивает брови. – Разве весь этот год ты не делала все, что я тебе говорил? По-моему, в этом смысл твоего существования.

Я сжимаю зубы, чувствуя навязчивое желание наброситься на мужа с кулаками.

— Долго ты еще планируешь унижать меня? – цежу зло.

Наиль оказывается возле в два широких шага. Я шарахаюсь в сторону, но не успеваю – он хватает меня за локоть, сжимает. Толкает к стене.

— Мне больно! – морщусь.

— Мне плевать, – пальцы сжимают мой подбородок, заставляя запрокинуть голову. – Я хотел с тобой по-хорошему, Ляля. Предложил сделать аборт. Проехать все случившееся. Но ты не захотела. Мирись с тем, что есть.

— Я не буду мириться! Я от тебя ухожу! – пытаюсь вырваться из хватки, но пальцы только сильнее сжимаются, причиняя боль.

— Никуда ты не уйдешь. Будешь сидеть дома и ждать моего возвращения. Вечером обсудим все спокойно.

Он отпускает меня, я тру подбородок, настороженно продолжая смотреть на мужа.

— Будешь умницей, куколка, и все у нас наладится, – его губ касается хищная жестокая улыбка. – Тебе ведь было хорошо со мной. Я могу вернуть это обратно.

Я молчу. Хочется сказать, что не сможет. Никогда. Что то, что было между нами, вся моя реальность не просто разрушена – стерта в пыль и развеяна по ветру.

Человека, стоящего напротив меня, я не знаю. И не хочу знать. И уж точно никогда не смогу полюбить.

Наиль снова приближается. Я молча наблюдаю, не зная, чего ожидать. Он касается пальцами моего виска и нежно ведет вниз. Едва ощутимо, и даже в глазах в этот момент ни ненависти, ни презрения.

Знакомый взгляд, который я ошибочно принимала за влюбленный. Все это только притворство. Было тогда, осталось сейчас.

Каждое прикосновение, как маленький разряд тока. Меня потрясывает. Наиль аккуратно убирает волосы мне за ухо, уголки губ дергаются в мягкой улыбке.

— Ты же моя девочка, Ляль, – горячий шепот пускает по коже мурашки. – Тебе было со мной хорошо. Лучше всех. Вспомни нашу первую ночь. Она ведь была идеальной, разве нет?

Я закрываю глаза, слезы катятся, оставляя мокрые дорожки на щеках. Та ночь действительно была идеальной. Наиль был нежным, чутким, заботливым. Все было так романтично.

Первого раза лучше моего просто невозможно придумать. Но и он был только выдумкой. Потому что Наиль умеет хорошо играть. Кого угодно.

— Наши свидания помнишь? – продолжает сводить с ума шепот. – Наш медовый месяц? Наши совместные вечера и ночи? Поездки? Ты была счастлива со мной. И все это может вернуться.

Я всхлипываю, слезы катятся и катятся, даже не пытаюсь их стереть или остановить. Открываю глаза. Ловлю взгляд карих глаз, обрамленных густыми темными ресницами.

— Это вернется, если я буду послушной и сделаю аборт?

— Это не так уж много, милая. Тебе ведь и самой нравилось быть такой. Это твоя природа, Ляля.

— А твоя природа быть конченным мудаком? – не выдерживаю я, и взгляд Наиля тут же меняется. Становится темным и жестким.

— Все будет так, как я хочу, – отрезает он.

Пытаюсь оттолкнуть, но Наиль перехватывает меня за запястья. Прижимает их к стене.

— Я тебя ненавижу, – выдыхаю ему в губы. Их тотчас кривит злая усмешка.

— Как угодно, Ляль. Но ты по-прежнему остаешься моей женой. И я имею право делать с тобой, что хочу.

— Что?.. – страх на секунду парализует, когда ловлю взгляд мужа.

Мотаю головой, отгоняя мысли о том, что Наиль мог задумать.

Он резко разворачивает меня лицом к стене. Вжимает в нее, не давая двигаться. Я пытаюсь дергаться, но это бессмысленно, Наиль намного сильнее.

— Я буду кричать! – воплю, когда рука мужа оказывается в моих трусиках.

— Если только от удовольствия, – шепчет на ухо он, толкаясь рукой дальше.

— Прошу, не надо, – я снова дергаюсь в тупом бессилии, слезы катятся по лицу. – Умоляю, Наиль. Я буду послушной. Я буду сидеть дома и ждать меня. Только отпусти. Пожалуйста!

Рука исчезает, следом пропадает захват, я шарахаюсь в сторону, дрожащими руками поправляя одежду.

— Вот и умница, – холодно произносит муж. – И не забывай, что правила этом доме устанавливаю я.

Взяв с тумбочки мои ключи и позвенев ими, он уходит в комнату. А я с трудом дохожу до дивана и опускаюсь на него без сил.

Глава 13

Наиль действительно забирает ноут и телефон. Ключи, включая запасные.

Меня разрывает от эмоций. Хочется вопить, кричать. Но я заставляю себя молчать. Последствия очевидны. Меньше всего я хочу, чтобы Наиль применял насилие. Мне кажется, я этого не переживу.

Молча слежу, как муж собирается и уходит. Правда, уже в дверях замечает мне:

— Не вздумай дурить, Ляля. Иначе вечером вправлю мозги так, что тебе однозначно не понравится.

Сжимаю губы, заставляя себя молчать. Расширенными от ужаса глазами наблюдаю за тем, как закрывается дверь. Когда все стихает, иду к окну. Наиль появляется через пару минут.

Уверенный в себе, идеально выглядит, как всегда. В его жизни ничего не изменилось. Это мой мир рухнул. А муж садится в машину и уезжает на работу. И скорее всего, ни разу не вспомнит о своей жене до самого вечера.

Когда машина скрывается из виду, я зачем-то обшариваю все ящики. Знаю, что других ключей нет, но все равно… Через полчаса, когда квартира уже порядком захламлена, возвращаюсь на диван в гостиной.

Достаю из сумки документы и просматриваю. Проблема в том, что по брачному договору имущество будет разделено так, как и было до брака. Точнее, проблема не в этом.

А в том, что я, оказывается, каким-то образом до брака отписала ему свое имущество. И теперь, если мы разведемся, я не получу ничего из того, что у меня было.

Моя доля в фирме брата всего десять процентов, но и это немало. Если судить по деньгам. Илья меня убьет. Господи, какая же я дура. Как, когда я могла подписать эти документы? Что же мне делать теперь? Как так вышло, что я настолько беззаветно верила Наилю? Позволила себя обмануть?

А теперь вынуждена расплачиваться. Что он придумает к вечеру? Свяжет меня и отвезет в какую-нибудь частную клинику, чтобы там сделали аборт? Запугает? Будет шантажировать?

Он же понимает, что я не могу вечно сидеть в этой квартире. У меня учеба, в конце концов, люди начнут беспокоиться. Значит, хочет все решить быстро.

И значит, у меня совсем нет времени на промедление.

Вскочив, собираю в рюкзак минимум одежды, документы, налички совсем немного, надо будет снять с карты. Не знаю, способен ли Наиль заморозить мои счета… Я просто ни в чем уже не уверена. Последними кладу бумаги с моим подписями.

Я должна что-то сделать. Должна выбраться из дома до появления Наиля. Выхожу на балкон. Седьмой этаж. Высоко так, что кружится голова, когда опускаю взгляд вниз. Даже думать не стоит о том, чтобы спуститься. Это верная смерть.

Оглядываю соседние балконы: ни одного человека. Но когда-нибудь кто-то появится. Должен же. Заседаю тут же. С тоской пялюсь по сторонам. Красивый вид совершенно не захватывает, а через полчаса и вовсе хочется лезть на стену. Или сброситься с этого же балкона.

Мне не на что отвлекаться, а потому я проживаю раз за разом все случившееся за последние сутки.

Не очень-то способствует поддержанию боевого настроя.

Начинается жара. Я обмахиваясь тетрадкой и клюю носом. Бессонная ночь сказывается, меня просто вырубает. В какой-то момент совсем теряю связь с реальностью, глаза слипаются, а мысли становятся вязкими. Почти проваливаюсь в сон, когда совсем рядом кричит ребенок.

Вздрогнув, резко вскакиваю, сердце бьется быстро, в голове все еще дурман. Тряхнув волосами, выглядываю с балкона. Прямо подо мной, на пятом этаже видна светловолосая женская макушка, рядом с которой периодически появляется детская. Ладони потеют от напряжения. Мой шанс!

Я почти никого не знаю из соседей. Точнее, по имени вообще никого. Некоторых в лицо. И эту девушку в том числе. Она постоянно гуляет с ребенком.

— Эй, эй! Девушка! – мой голос дрожит и срывается. Она не сразу соображает, кто зовет ее.

— Этажом выше! – продолжаю я. Блондинка поднимает голову. – Привет! У меня ключей нет, не могу выйти из дома, – вру я. – И как назло, телефон разрядился, а зарядка в машине осталась. Вы не могли бы вызвать кого-то?

Выслушав меня с явным недоумением, девушка растерянно молчит несколько секунд, вызывая тем самым панику.

Уже прошло четыре часа. Если она сейчас уйдет, может никто не появиться до возвращения Наиля.

— Пожалуйста! – выкрикиваю я. – Мне очень нужна помощь. Умоляю!

Мой взгляд, наверное, играет роль, потому что девушка кивает и говорит:

— Хорошо. Сейчас я посмотрю службы, которые помогут. Какой у вас номер квартиры?

Я называю и добавляю несколько спасибо. Еще через десять минут девушка озвучивает сумму и примерное время прибытия.

Выдохнув, возвращаюсь в квартиру и, усевшись на полу, начинаю плакать. Лишь бы получилось. Господи, пусть получится. Я должна сбежать от Наиля. Потому что теперь уверена на сто процентов: ничего хорошего меня не ждет.

Мастер приезжает через час двадцать минут. Еще через десять открывает дверь.

— Спасибо, спасибо вам огромное! – чуть ли не со слезами на глазах отдаю ему деньги.

— Не за что, красавица, – улыбается тот, собирая инструменты.

И в этот момент открывается лифт и на лестничную клетку выходит мужчина. Я его не знаю, но взгляд ничего хорошего не обещает.

— Привет, Ляля, а я как раз приехал тебя освободить.

— Что? – хмурюсь непонимающе.

— Твой муж сказал, что ты без ключей. Попросил помочь.

— Нет, – мотаю головой, испуганно переводя взгляд на мастера. – Мне уже помогли.

— Все в порядке? – дядечка под пятьдесят хмурится, щелкая чемоданчиком с инструментами.

— Конечно, в порядке. Спасибо за работу.

Мужчина сует в руку мастеру крупную сумму денег, и мне остается только провожать его взглядом. И хотя он пару раз оглядывается на меня и подозрительно косится на мужчину, ничего не говорит. Как только за ним закрываются створки лифта, улыбка с губ мужчины пропадает.

— Обратно в квартиру, – кидает он, я мотаю головой. – Без выкрутасов, – больно схватив за локоть, заталкивает внутрь и сам заходит следом.

Глава 14

— Что-то подобное Наиль и предполагал, когда попросил присмотреть за тобой.

Мужчина расхаживает по дому, рассматривая фотографии и статуэтки. Я сижу на диване, следя за каждым движением. В широко распахнутых глазах стоят слезы, которые я старательно давлю.

— Как увидел мужика с инструментами, сразу заподозрил неладное, – продолжает он.

— То есть вы весь день сидели под моими окнами? – спрашиваю, пряча ладони между бедер.

Рюкзак стоит за диваном, к счастью, ему этот мужчина не уделяет внимания.

— Типа того, – зевнув, он прячет руки в карманы брюк. – Придется сидеть тут с тобой, раз ты так проштрафилась. По крайней мере, ума хватило не орать. Иначе бы Наиль с тебя шкуру снял.

Растерянно поморгав от последних слов, наклоняю голову. Да, именно этого я испугалась. Что мне не помогут, а я навлеку гнев мужа куда больше того, чем есть сейчас.

Но и сейчас мне уже не выпутаться. Я пыталась сбежать. Наиль меня просто в порошок сотрет вечером.

Мужчина вольготно устраивается в кресле, вытянув вперед ноги. Он явно расслаблен и не ожидает подвоха. Это мой единственный шанс. Если не сбегу до прихода Наиля… Даже не знаю, чего ждать.

— Я могу выпить чаю? – задаю вопрос.

— Только без глупостей.

Сделав каменное лицо, прохожу в кухню. Из гостиной она просматривается не полностью. Значит, у меня есть несколько минут на то, чтобы оказаться вне поля зрения чужих глаз.

Щелкаю кнопкой чайника и притягиваю к себе блокнот с ручкой. Нет смысла скрывать свое положение. Больше нет. Я надеялась ускользнуть тихо, теперь уже все равно.

К сожалению, наизусть я помню только номер мужа. Но ведь есть соцсети. Илья там нечастый гость, зато Мирон торчит регулярно. Пишу несколько листков с данными Мирона, скатываю их в шарики и складываю в квадратики. Прячу в карман.

Хватаюсь за вскипевший чайник и наливаю кипяток в заварник. Как раз вовремя: мой соглядатай заглядывает в кухню. Травы в прозрачном чайнике медленно оседают на дно, когда поворачиваюсь к нему.

— Хотите чаю? – задаю вопрос.

— Нет.

Оглядев кухню, он возвращается на свое место в гостиной. Я выглядываю в окно, и сердце екает. На детской площадке внизу гуляет с ребенком та девушка, что живет подо мной. Если бы только удалось привлечь ее внимание.

Бросив взгляд в сторону арки, ведущей в гостиную, я достаю чайную ложку и декоративной прищепкой прицепляю к ней записку. Дрожащими руками достаю чашку, наливаю чай. Кладу сахар, хотя обычно пью без. Но мне нужно, чтобы мужчина слышал: я при деле. Потому мешаю ложкой в чашке, громко стуча по стенкам.

Ставлю ее на стол, кидая взгляд на мужчину. Он листает ленту телефона, но на мое появление поднимает глаза. Возвращаюсь к кухонному гарнитуру. Открываю дверцу шкафа, достаю печенье в шелестящей упаковке.

Пока насыпаю его в тарелочку, открываю окно. Оно затянуто москитной сеткой. Но пару месяцев назад край отошел, и сейчас я безжалостно дергаю его, расширяя дыру.

Попытка номер один. Прицелившись, кидаю ложку с запиской вниз и сразу закрываю окно. Надеюсь, не громко. Схватив тарелку с печеньем, сажусь за стол. Чувствую, как дрожат пальцы, потому не берусь за чашку.

Запихиваю в рот печенье и жую. Сердце отчаянно колотится в груди, по мне бродит мужской взгляд. Испытующий, внимательный. Если он заподозрит неладное, если поймет, что я сделала, то, скорее всего, просто увезет меня из дома. И тогда я окажусь в западне, из которой не будет выхода.

Заставляю себя посмотреть. Сжимаю зубы, когда мужчина хмыкает. Секунда, и он снова опускает глаза в телефон. Если бы огреть его чем-то по голове, то можно забрать телефон. Только что-то мне подсказывает, что я не смогу.

Не в плане моральных принципов, а потому что мужчина сумеет отразить мой удар. Он не выглядит особенно умным, но однозначно сильный и ловкий. Этого в нашем варианте достаточно, чтобы я проиграла.

Снова встаю и отхожу к шкафчикам. Выглядываю в окно. Девушка все там же, что-то пишет или смотрит в телефоне. Ложки я не вижу. Впрочем, расстояние большое, просто не разглядеть. Остается только надеяться на лучшее, да?

Допив чай, я возвращаюсь в гостиную, беру с полки первую попавшуюся книгу и усаживаюсь с ней на диване. Конечно, не вижу ни буквы, даже не пытаюсь.

Сердце не успокаивается. Получилось или нет? Увидела ли девушка записку? Написала ли Мирону? Когда он зайдет в сеть? Поверит ли, что я всерьез это?..

Проходит час. За это время я не перевернула ни одной страницы. Только кидаю и кидаю взгляды на время. Кажется, стрелки часов прилипли к циферблату. Знаю, что могу вызвать подозрение, потому заставляю себя не поднимать голову слишком часто.

Около шести вечера я начинаю терять надежду. Если Наиль не задерживается, то приезжает к восьми. Сегодня он может сделать исключение, приехать раньше. Эта мысль вселяет в меня настоящий ужас.

Ладони потеют, я ерзаю на месте, чувствуя подступающую панику. И в этот момент раздается звонок в дверь.

Я замираю на месте. Сердце падает в пятки и тут же начинает биться у горла.

— Ну все, моя вахта окончена, – хмыкает мужчина, вставая.

У меня леденеют пальцы. Мирон не приехал. Вернулся Наиль. Мне конец.

Глава 15

Одновременно хочется спрятаться и взглянуть опасности сразу в лицо. Чтобы понимать, что меня ждет. Прочесть это по глазам мужа.

Иду за моим охранником, не сразу поняв, что положила руку на живот. Словно таким образом пытаюсь защитить малыша. Честно говоря, последние сутки так меня вымотали, что я даже перестала осознавать эту мысль: я беременна.

И следом облепляет новым страхом: а если все случившееся скажется на ребенке негативно? Такой сильный стресс. Я даже не помню, ела ли я нормально за все это время. Про сон и вовсе молчу.

Мужчина отодвигает внутреннюю щеколду, единственную мою надежду на то, что вечером Наиль не смог бы попасть домой. Да, я думала уже и об этом, чтобы просто не пустить его. Но потом появился мой охранник, и этот план тоже полетел к чертям.

— Ты как часы… – начинает говорить мужчина, открывая дверь, и в тот же момент его сносит назад сильным ударом в челюсть.

Меня резко встряхивает, потому что на пороге стоит Мирон.

И тут же понимаю, что он с этим бугаем не справится. Мужчина делает несколько шагов назад, явно обескураженный неожиданным поворотом, но не особенно пострадавший от удара.

Не знаю, что на меня находит, я хватаю вазу с искусственными цветами и с размаху бью его по голове. Тихо охнув, мой охранник падает на пол в нелепой позе.

— Я его убила? – спрашиваю шепотом, продолжая держать в руках не пострадавшую вазу.

Мирон прощупывает пульс на шее мужчины, качает головой.

— Жить будет, – трогает голову. – Даже крови нет. Мы отличная команда.

Хмыкает, поднявшись, цепким взглядывает прогуливается по мне, словно проверяя, нет ли на мне ушибов.

— А теперь быстро погнали отсюда.

— Сейчас.

Я хватаю рюкзак, и мы вместе выходим из квартиры. Моя рука в руке брата.

— Пойдем по лестнице, – говорит он, и в этот момент створки лифта раздвигаются, и Наиль шагает на лестничную клетку.

Мы замираем втроем. Мирон сильнее сжимает мою руку. Лицо мужа становится мрачным, между бровей залегает тяжелая складка.

— И куда направляешься? – смотрит на меня.

— Она уходит со мной, – спокойно отвечает брат.

— С чего бы? – хмыкает Наил недобро. – Она останется со мной. Ляля моя жена.

— Ляля моя сестра, – с нажимом отвечает Мирон. – И если не хочешь, чтобы я устроил скандал на весь подъезд с привлечением ментов, лучше посторонись.

Зловещая тяжелая тишина длится несколько секунд, на которые я перестаю дышать. А потом муж сторонится. Мирон, больше ни слова не говоря, проходит мимо, специально задев Наиля плечом. Муж дергает крыльями носа, старательно пряча злость. В его карих глазах абсолютная темнота.

— Ты еще пожалеешь, Ляля.

Он презрительно дергает губой. Сейчас мой муж совершенно не кажется мне эталоном красоты. Я ведь возводила его и на этот пьедестал все время знакомства. А сейчас вижу, что внутренние качества человека очень сильно отражаются на внешности.

Наиль – чудовище, и я уже никогда не смогу увидеть в нем что-то хорошее. Даже если бы мой муж вдруг одумался и реально попытался все исправить.

Чего, конечно, не будет.

Я спускаюсь по лестнице вслед за Мироном. Он крепко держит меня за руку. Я наконец фокусируюсь на его темноволосом затылке. Осознаю: он здесь! Он пришел! Вызволил меня. Спасена. Подумать только, всего пять минут, и все могло быть иначе. Наиль появился бы раньше, и неизвестно, чем бы все кончилось.

А теперь – спасена.

Подъездную дверь Мирон распахивает наполную. Уши наполняются звуками улицы, я вдыхаю полной грудью сухой летний воздух. Ощущаю себя так, словно день провела в полном вакууме.

Этот вдох дает осознать в полной мере, что я выбралась. Получилось.

Брат резко разворачивается ко мне. И вместе с глухим стуком закрывшейся двери на меня обрушивается поток эмоций. Я начинаю плакать, навзрыд, не понимая даже, это слезы радости, боли, облегчения, обиды? Наверное, все сразу.

Выдохнув, Мирон прижимает меня к себе. Утыкаюсь носом куда-то в область его ключицы, продолжая рыдать. Брат гладит меня по спине и целует в макушку.

— Все будет хорошо, Ляль, – шепчет уверенно. – Давай только уберемся отсюда поскорее.

Киваю, отстраняясь и шмыгая носом. Мирон тащит меня к своей машине. Я откидываюсь на кожаное сиденье, прикрывая глаза. Не могу поверить. Все еще не могу. Как только машина трогается с места, тяну ремень безопасности, не сразу попадаю в отверстие – руки дрожат.

Двор, который за год успел стать родным, как и дом, остаются позади. Исчезают из моей жизни, возможно, навсегда.

Мы выруливаем на запруженную машинами улицу. Пробки сейчас меня нисколько не раздражают. Я готова простоять в них хоть целый день.

Минут через пять эмоции утихают. Общее нервное состояние перестает зашкаливать за красную линию.

Я поворачиваю голову к брату.

— Спасибо, Мирон.

Он только сжимает плотно губы и хмурится, кидая на меня взгляд.

— Хорошо, что успел. Главное было увести тебя оттуда, а так бы я с удовольствием этого мудака по стенке размазал.

Обхватываю себя за плечи. Еще несколько дней назад я готова была защищать любой поступок Наиля, с пеной у рта доказывать, что муж любит меня. Этим я занималась весь год. И мои братья стоически терпели это, в отличие от меня осознавая, как я далека от истины.

— Илья меня убьет, – качаю головой, снова вспоминая о доле фирмы, которая теперь в руках Наиля.

— Глупости не говори. Если он кого-то и убьет, то только этого урода. Ляля, он бил тебя?

Я мотаю головой. До этого не дошло. Но почему-то мне кажется, что Наиль и на подобное способен. Сначала попытался уничтожить меня морально, а если бы не вышло… Пошел бы и на рукоприкладство?

— Я подписала какие-то бумаги, не читая, Мирон, – прячу взгляд, потому что чувствую себя сейчас отвратительно.

Я ведь не только себя подставила, но и свою семью. Отец столько сил потратил, чтобы создать успешную компанию, поднять ее. И Илья держит на плаву, развивает, расширяет. А я…

Глава 16

— Убью гада! – Илья опускает на стол кулак, и я вздрагиваю. Переводит на меня взгляд. – У него точно нет ключей от этой квартиры?

— Точно. Было два комплекта, один я оставила тебе, другой отдала деду, когда он тут жил.

— Оба у меня, – кивает он. – Значит, сюда ему так просто не проникнуть.

— Может, пусть лучше у меня поживет? – подаёт голос Мирон, Илья недовольно морщится.

— Будет вести учёт всем твоим бабам?

— Это было грубо, – хмыкает Мирон, ни чуть не обидевшись.

Мы все трое разные, но Илья не похож на нас максимально, в том числе и внешностью. Он единственный унаследовал светлые отцовские волосы и такую же бескомпромиссность и бесстрастность в достижении желаемого.

Год назад, чтобы получить все тот же злополучный остров, он разыграл целый спектакль перед дедом, даже женился на первой встречной девушке. Правда, в итоге они до сих пор вместе, и Марья вот-вот родит. У них все сложилось, невзирая на такое начало.

Я верила, что и у меня сложится, мне остров был вовсе не нужен, лишь бы Наиль был рядом. Он уговаривал, приводил доводы, что нужно получить этот клочок земли в Карибском море.

Мирон в той гонке не участвовал, он вообще по жизни пофигист. Наверное. Если не прячет за маской беспечности другого человека.

Как это делал Наиль. Бросает в дрожь от одной мысли, что человек может настолько хорошо притворяться. Хорошо и долго. Как он вообще относился ко мне? Я ему хоть немного нравилась? Или он просто презирал меня, и каждый раз когда его целовала, преодолевал брезгливость?

Разве можно так поступать? Разве можно так – с живым человеком, который чувствует, которому может быть больно.

Илья садится в кресло, в третий раз перечитывает документы, устало потирает переносицу. Мне стыдно поймать его взгляд, потому я осматриваю квартиру. Здесь я жила до брака. Когда приехала в Москву, Илья подарил мне жилье.

Он купил сразу две квартиры, одна под другой, и эту, нижнюю, отписал мне. А я отписала ее Наилю. Это даже не идиотизм, что-то похуже. Так слепо доверять человеку, чтобы не прочитать документ.

По существу, он всегда подсовывал их мне в момент, когда я была или слишком усталая, или после секса, или когда мы куда-то спешили. Я ему доверяла, потому ставила подпись, никак не предполагая, что это обман.

Дура. Какая же я дура.

Сжимаю зубы, чтобы не заплакать, отворачиваюсь. Пусть Илья не увидит, но ловлю сочувствующий взгляд Мирона.

Он садится за стол рядом со мной, сжимает мои руки в своих.

— Дерьмо случается, Ляль. Чаще, чем нам этого хотелось бы. И особенно часто, когда ты открываешь свое сердце. Нужно просто двигаться дальше. Ты справишься.

Киваю, делая глубокий вдох и выдох.

— А что с документами? – осмеливаюсь взглянуть на Илью. Тот с недовольством откидывает их в сторону.

— У меня есть адвокат. Скажем так, если он не сможет, значит, никто не сможет. Я договорюсь о встрече. А тебе, Ляля, нужно к врачу. Я спрошу Марью о клинике, она пришлет контакт.

После секундной заминки он добавляет:

— Ты уверена в том, что хочешь ребенка от… От этого человека?

Полагаю, последние слова дались ему с большим трудом, учитывая, сколько он высказал сначала, когда встретил нас с Мироном на пороге квартиры.

— Ребенок ни в чем не виноват, – отвечаю я. – Я все равно буду любить его.

Илья кивает.

— Что ж, полагаю, беременность сильно облегчит нам ситуацию.

— В каком плане? – хмурюсь не понимающе.

— Твой муж уверен, что ты не можешь родить от него. Соответственно, не боится развода, считая, что ты забеременела от другого. Правда на его стороне, так сказать. Но это его ребенок, а значит все будет пересмотрено. И если Каримов не дурак, он попытается исключить эту возможность. Поэтому за Лялей нужен постоянный присмотр, чтобы муж мудак не попытался спровоцировать выкидыш.

Звучит настолько страшно, что не хочется верить в подобный вариант развития событий. Что-то человечное же в нем есть? Должно быть, иначе как же? Мы люди. А он живёт как зверь.

Я когда-то читала, что лев может убить чужого львёнка, чтобы территория осталась за ним. Наиль пошел даже дальше. Он готов убить собственного ребенка, чтобы не потерять добытое обманом.

— Я его ненавижу, – произношу тихо, братья переглядываются между собой. Их оценку моего мужа я и так знаю. И очень благодарна за то, что сейчас они не тычут меня носом в очевидное, напоминая, как они говорили, что Наиль пара неподходящая.

— Справимся, – Илья аккуратно гладит мое плечо. – Только, пожалуйста, не рассказывай Марье подробности, ладно? А то родит раньше времени. И поменьше контактов с ней, ты в зоне риска, не стоит запихивать туда и ее.

Киваю. Да, конечно, он все делает правильно. Защищает свою семью всеми возможными способами. Вот так выглядит настоящая любовь.

Я снова прокручиваю в голове события последних суток. Тон мужа, его угрозы, упреки, насмешки. Встречу с любовницей. Домашний арест с охраной ради того, чтобы избавиться от ребенка и не испортить планы.

Как мне жить-то дальше? Как верить в то, что может быть лучше? Что мужчина действительно любит, а не использует?

Смогу ли я сама после такого снова кому-то довериться? Любому человеку, не только в плане отношений.

Теперь, когда я вижу, как можно обманывать – так, что ты даже чувствуешь себя счастливым.

Все было ложью. Вся моя жизнь. Все мое счастье. Где же теперь взять силы, чтобы двигаться дальше?

Глава 17

К зданию красного кирпича, где находится фирма адвоката по разводам “Девичья фамилия” мы приезжаем на следующий день вместе с Ильей.

Остаток вечера я провела в компании Мирона, который развлекал меня, словно ребенка. Илья привез продуктов и ушел к жене, а мы с Мироном смотрели фильм. Точнее, я не столько смотрела, сколько пыталась не думать о произошедшем.

Как было бы просто, если бы я могла просто стереть из памяти Наиля и все, что было с ним связано. Навсегда забыть о его существовании.

— Ты сейчас пропустишь такой момент, я собираюсь плакать, – улыбается Мирон, возвращая меня в реальность уже в который раз.

На экране героиня Эмилии Кларк понимает, что ее новый друг призрак.

— Почему мы смотрим новогодний фильм? – наконец додумываюсь спросить.

— Потому что новогодние фильмы всегда трогательные и с хэппи эндом. Я подумал, тебе это не помешает.

Улыбаюсь брату, разглядывая его. Мирон очень хорош собой, а еще выглядит моложе своих двадцати восьми. Небольшой шрам возле брови, в детстве упал с велосипеда. Карие глаза, прямой нос, пухлые губы. Темные волосы взъерошены.

— Спасибо, что помогаешь мне, Мирон, – говорю ему. – Без вас с Ильей я бы точно не справилась.

— Все нормально, Ляль, мы же семья.

— Но мы ведь никогда особо не общались. И к тому же из-за того, что я вышла за Наиля…

— Мы все равно семья. Все ошибаются. Расслабься. Тебе теперь нельзя нервничать, помнишь?

Кивает на мой живот, я глажу его, пытаясь в который раз осознать: я беременна. Сейчас я так растеряна, что просто не знаю, что делать. Я хотела ребенка от Наиля и для Наиля. Думала, он будет счастлив, и я, конечно, тоже.

И не представляла, как собственно все это будет происходить. Сама беременность, роды, воспитание… Если бы рядом был любящий муж, было бы проще. А теперь я одна. И мне безумно, до чертиков страшно.

— Мы тебе поможем, Ляль, – Мирон словно читает мои мысли. – К тому же мама непременно примчится, как узнает.

— Не говорите ей пока, пожалуйста, – хватаю брата за руку. – Не хочу, чтобы она сейчас приезжала. Когда все это закончится с Наилем… Я сама скажу.

— Ладно, без проблем.

У братьев с матерью не особенно теплые отношения. Родители развелись, когда Мирон был подростком, он остался с отцом, как и Илья, который планировал идти по его стопам.

И если старший брат уже поставил себе цели в жизни, то Мирон по сути остался один на один с собой. Отец не проявлял особого внимания, мамы рядом не было, и кажется, средний брат так и не простил им своего одиночества.

Мирон остается со мной до утра, мы вместе завтракаем, а потом его сменяет Илья, с которым мы едем к адвокату.

— Чувствую себя почти английской королевой, – шучу не весело, когда меня сдают с одних рук в другие.

И вот мы вместе с Ильей проходим в просторный кабинет, оформленный в серых тонах. Усаживаемся в кресла возле низкого столика, после того как мне представляют адвоката.

Александр Бессонов по виду чуть старше моего мужа, около тридцати пяти, спортивный симпатичный шатен. Явно уверенный в себе и с изрядной долей цинизма. По крайней мере, мой рассказ он выслушивает с совершенно непроницаемым лицом, покручивая на запястье расстегнутый браслет наручных часов.

Всем своим видом мужчина разрушает привычный для меня образ адвоката. Стиль деловой, но рубашка без галстука и кокетливо расстегнута на несколько пуговиц. Длинная челка то и дело падает на глаз. Сложно поверить, что этот мужчина лучший адвокат по бракоразводным процессам, которого только можно сыскать.

Однако, как обычно, внешняя картинка оказывается обманчивой. Когда я заканчиваю, Александр допивает свой кофе и откидывается на спинку стула, говоря:

— Я задам вам этот вопрос один раз, Ляля. Ребенок действительно его? Вы готовы будете сделать ДНК-тест?

Я непроизвольно вспыхиваю. Хотя если даже самый близкий мне человек так решил, что говорить об адвокате?

— Да, конечно, – киваю уверенно.

В конце концов, мы пришли сюда решать возникшую ситуацию. Глупо обижаться на подобные вопросы.

— Хорошо, – кивает в свою очередь адвокат. – Это сильно упрощает нашу задачу. Дела подобного рода всегда решаются в пользу матери с ребенком. Кроме того, попробуем доказать, что документы были подписаны путем психологического давления. Плюс киднеппинг, что тоже доказуемо благодаря тому, как разрешилась ситуация. Запугивание, унижение…

— То есть шансы есть, несмотря на то, что Ляля сама подписала бумаги еще до брака? – влезает Илья.

— Будет сложно, – спокойно говорит Бессонов. – Но ребенок сильно упрощает дело. Так что берегите его. И как можно быстрее встаньте на учет и сдайте анализы, чтобы беременности было документальное подтверждение. Остальным, – мужчина встает и идет к своему столу, – займусь я.

Нажав кнопку на стационарном телефоне, Александр говорит:

— Нина, свяжитесь с Маркеловым, есть для него работа.

— Хорошо, Александр Александрович, – слышу женский звонкий голос его помощницы.

Мы общаемся еще с полчаса, а потом уходим. Причем Илья настроен вполне оптимистично.

— Бессонов поможет, – говорит уверенно, сажая меня в такси, потому что ему самому надо на встречу. – Ты записалась в клинику?

— Да, на завтра, – киваю. – Спасибо, Илья.

— Сразу иди домой, поняла? Ни с кем не разговаривай и позвони мне, как окажешься в квартире.

— Есть, босс, – улыбаюсь я, он тоже наконец расслабляется. Чмокает меня в лоб.

— Все будет хорошо, Ляль, я обещаю.

Мне остается только снова кивнуть и сесть в машину. Все пытаются меня утешать и подбадривать. И я благодарна за это. Но даже если верить в то, что все окончится благополучно, это не отменяет того, что я ощущаю себя разбитой вазой, кусочки которой смели в одну кучку. Мне придется собрать себя заново. И все равно останутся следы от нанесенной Наилем боли.

Я знаю, что нужно настроиться на лучшее и думать о ребенке. Но эти мысли, кроме радости, вселяют страх. Я не справилась с барком. С мужем. Влюбилась в подонка и не заметила этого. Я ничего не умею, не понимаю, не разбираюсь в людях.

Глава 18

Я застываю на месте, борясь с желанием развернуться и побежать, сверкая пятками. Оглядываюсь, высматривая то ли пути отхода, то ли пособников моего мужа. Он вполне может пойти на подобное, теперь я это знаю на личном опыте.

Меня охватывают все страхи сразу. Заставляю себя сделать глубокий вдох и выдох. Не скажу, что беру себя в руки, но все же хаотично скачущие мысли утихают.

Наиль поднимает руки, показывая тем самым, что сдается. Выкидывает белый флаг. Что-то слабо верится в подобное.

— Я хочу только поговорить, – говорит муж, делая шаг в мою сторону.

Я отступаю и совершенно этого не стесняюсь.

— Не о чем говорить, – отрезаю, доставая из сумки новенький мобильный, который утром мне вручил Илья. – Я сейчас же позвоню своему брату.

Нажимаю несколько кнопок, Наиль поджимает губы.

— Я действительно хочу только поговорить.

Щурюсь недоверчиво.

— Хочешь дать мне развод и вернуть все, что забрал?

Муж вздыхает, делая еще один шаг ко мне. Я снова отступаю. Двор безлюден, но прямо за поворотом улица, полная машин и людей. Тешу себя мыслью, что здесь мне мало что угрожает.

— Можно мне сказать? – интересуется Наиль.

— Ну говори. Только не подходи ближе.

Муж кивает, облизывая губы. Потирает лицо. Всем своим видом как будто демонстрирует раскаяние.

— Я крупно облажался с тобой, Ляль. Мне нет оправдания, я знаю…

— Это так. Я тебя никогда не прощу.

— Я хочу, чтобы ты знала, что на самом деле… Все не так, как я наговорил.

— Что именно?

— Я… – он отворачивается, словно слова даются ему с трудом. Слежу за каждым его жестом. – Понимаешь, в прошлом у меня был опыт… Была женщина, мы прожили несколько лет, решили завести ребенка. И когда начались проблемы, выяснилось, что дело во мне. Я оказался бесплодным. Я потратил не один год на лечение, Ляль. Кучу денег. Но это не помогло. И та женщина… Она бросила меня. Ребенок ей нужен был больше.

Он замолкает, я тоже не нахожу слов. В какой-то степени мне жаль Наиля, но…

— Я все равно не заслужила того, что ты сделал, – говорю мужу. Он кивает.

— Я старался держаться, Ляль. Делал вид, что меня это не задевает. Думал, ты и сама захочешь избавиться от ребенка, когда поймешь, что я знаю: он не от меня.

— Он от тебя.

Бесполезные слова, конечно. Но это правда. Наиль на удивление кивает.

— Я… Я только ночью и начал понимать, что творю. Когда лежал один, как дурак, нюхал твою подушку… Я должен был тебе поверить, а вместо этого меня затянуло в водоворот той, прошлой, боли. Понимаешь, я даже не мог допустить мысль, что ребенок мой. И действовал жестоко. Ты упорствовала, и меня несло все дальше. Все, что я делал и говорил – было омерзительно. Но на самом деле я так не думаю и не чувствую.

Смотрит на меня, а я в полном обалдении хлопаю глазами. Это вообще на самом деле? Пришел, говорит такое…

— И что же ты чувствуешь? – не могу пока никак собрать воедино картинку на основе всего случившегося и услышанного только что. Разве может тот, кто любит, поступать так жестоко, как это делал Наиль?

— Я не могу без тебя, Ляль. Всю ночь пялился в потолок, осознавая, что без тебя все теряет смысл.

— Позвал бы любовницу, она не даст скучать.

Наиль поджимает губы. Ну а что он думал, я все забыла?

— Честно, когда женился на тебе, – голос мужа просто пропитан раскаянием. – Я преследовал корыстные цели. И когда понял, что привязываюсь к тебе, завел любовницу. Думал, смогу таким образом перебороть эту тягу. Гораздо проще, когда нет чувств. Но они есть, Ляль. И я хочу все исправить.

В глазах стоят слезы. Я моргаю, и две соленые дорожки сбегают по щекам.

— Как ты можешь исправить? – спрашиваю его. – Это невозможно.

— Если ты только дашь шанс… Я клянусь, что буду всю жизнь вымаливать у тебя прощение. На руках носить. Никаких секретов, грязи, других женщин. Только ты и я, Ляль.

И он на самом деле опускается на колени. Секунду назад я готова была бы поклясться, что никогда не увижу подобного. Но Наиль стоит передо мной на коленях.

— Не надо, встань, – мотаю головой, он не двигается с места. – Наиль!

— Дай мне шанс.

Ничего не говорю, делаю круг по двору, зарывшись рукой в волосы. Наиль продолжает стоять на коленях, глядя на меня.

— Я тебе не верю, – произношу, наконец остановившись.

— Я знаю.

— Ты сделал мне очень больно.

— Знаю, Ляль. И ненавижу себя за это.

— Ты мне изменял!

— Больше никогда не взгляну ни на одну женщину. Мне никто не нужен, кроме тебя.

— Унижал, оскорблял, запер в собственном доме!

— Я обещаю, что отныне я тебя буду носить на руках. Докажу, что мы еще можем быть счастливы. Я люблю тебя, малышка. Я без тебя не могу.

— А ребенок? – я подхожу ближе, глядя в глаза Наилю. – Ты хотел, чтобы я сделала аборт!

— Конечно, ребенок останется. Мы можем переделать мой кабинет в детскую.

Сердце мучительно сжимается. Так, как я мечтала когда-то. Что мы с мужем будем обсуждать будущее. Только он не будет стоять передо мной на коленях после того ужаса, что сотворил. Наиль должен был любить меня. Сразу!

— Вернешь мне все то, что украл?

Лицо мужа становится на секунду жестким. Он встает с колен. Хочу отойти, но не успеваю. Муж хватает меня, прижимает к себе.

— Все будет, как ты хочешь. Ты снова будешь самой счастливой.

И целует меня.