Развод. Нелюбимая

Глава 1

Зал горит огнями. Мне нравятся украшения и то, как получился праздник. Гости веселятся, подходят к нашему столу, поздравляют.

Я натянуто улыбаюсь, ведь каждый приглашённый считает своим долгом пожелать «пополнения» нашей замечательной семье. За десять лет бесплодия я уже привыкла к бестактным вопросам и пожеланиям, но сейчас рядом сидит Аэлита, наша приёмная дочь.

Ну как приёмная… Лита дочь моей сестры. Известной в городе, и не только, певицы. И мне она вроде как племянница, но за те пять лет, что она живёт у нас, мы сроднились как мать с дочкой. И пусть своих детей у меня не было, её я любила как родную дочь.

Ей уже шесть, и для своих лет она очень смышлёная. Понимает всё. И дурацкие пожелания, отношение как к пустому месту, задевают её, я это вижу. Хочу увести дочь, но напряжённый взгляд мужа, полный осуждения, останавливает.

Мы и так слишком часто ругаемся из-за Аэлиты. Если уйду с его юбилея, то вряд ли это будет способствовать примирению.

Голова кружится от обилия лиц. Кажется, что мужа пришёл поздравить весь город! Он известный продюсер. Его подопечные гастролируют по всей стране, треки стоят на первых местах чартов, а альбомы крутят по радио.

Ко мне подходит организатор.

- Пора! – напоминает про мой подарок для мужа.

Улыбаюсь неуверенно и встаю. Беру за руку дочь, веду её на сцену. Сегодня состоится её первое выступление!

Пятнадцать лет назад я считалась скрипачкой мирового уровня. Ездила на конкурсы за границу и получала награды. Меня приглашали в самый престижный оркестр первой скрипкой, но я выбрала тихое счастье с самым любимым человеком.

«Какой муж захочет, чтобы его жена гастролировала?» - фыркнул Герман на моё предложение совмещать семью и работу. И я согласилась. Ведь хотела ребёнка, красивый и уютный дом и музыку для души. У меня не было таких амбиций, как у сестры.

Только годы шли, а ребёнка так и не случилось. Через два года попыток нам поставили диагноз «бесплодие неясного генеза». Это означало, что доктора понятия не имеют, что с нами не так.

Сбрасываю тяжёлые мысли. Сейчас главное - собраться и отыграть безупречно. Моя скрипка уже лежит на сцене, а рядом маленький инструмент для дочери. Я беру свой в руки, прикасаюсь к струнам.

Иногда я ужасно скучаю по выступлениям, по музыке. Спасают меня только ученицы, которых я обучаю втайне от мужа. И Лита, которую я тоже учу играть.

Мы играем красивую мелодию на две скрипки. Её написал муж, а я переложила на ноты для скрипки. Гости едят, разговаривают, смеются. И только некоторые слушают внимательно, а потом аплодируют нам.

- Ты сыграла замечательно! – шепчу Лите на ухо, и она несмело улыбается.

Глазами ловлю мать. Она даже не смотрит на сцену. Что-то обсуждает с младшей дочерью. Её любимицей. Её принцессой.

Мне больно осознавать, что годы идут, а ничего не меняется. Что бы не делала Ярослава, мать её боготворила.

Бросила школу – молодец! Ни к чему голову забивать!

Укатила заграницу, никому, ничего не сказав – здорово! Характер пробивной!

Вернулась беременная? Не то что старшая – пустая корзиночка!

Бросила ребёнка в детском доме? Тоже нормально! Ей же карьеру надо делать, а не с подгузниками возиться!

А как проблемы – так сразу ко мне. Денег на обратный билет выслать, Литу забрать, мужа уговорить взять к себе звезду!

Вот и сейчас сестра встаёт, идёт походкой от бедра к сцене. Берёт микрофон в руки.

- Спасибо Мира за вашу самодеятельность! Теперь позвольте выступить профессионалу!

В зале раздаются смешки. Я морщусь от укола в словах сестры. Когда уже праздник закончится и можно будет забыть о родственниках, как о страшном сне?

Сестра поёт свои главные хиты. Их всего два, но ими она очень гордится. Я же общаюсь с дочерью в это время. Мы обсуждаем её выступление и помарки. В целом я довольна её игрой.

- А теперь я хотела бы подарить Герману главный подарок этого вечера! Он ждёт его уже давно!

Поднимаю голову на сцену, не понимая, что имеет в виду Яра. Какой ещё подарок? Они с мамой никогда нам ничего не дарили, отмахиваясь, мол, не знают, что подарить тем, у кого и так всё есть.

- Герман, иди ко мне на сцену! И я тебе его вручу!

В голубых глазах мужа напряжение. Стараюсь найти там ответы на свои вопросы, но не нахожу. Он кидает салфетку на стол, встаёт и идёт на возвышение.

Ярослава сияет от удовольствия. Все взгляды направлены на неё, и она наслаждается этим. Я же ёрзаю на стуле. В груди почему-то тяжело. Неприятное предчувствие царапает где-то глубоко внутри. Хочется вырвать из себя это чувство, но не получается.

Пока муж идёт к своей подопечной, она тянется за кулисы и достаёт оттуда большой чёрный шар с детскими рисунками голубого и розового цвета. Гордо демонстрирует это гостям.

- Вот и мой подарок тебе, дорогой! Сейчас мы узнаем пол нашего ребёночка!

Меня словно током к стулу пришило. Стараюсь вдохнуть глубоко, но боль не даёт. Рана в груди разрастается с каждым мгновением.

Гости жаждут скандала. Они как шакалы бродят вокруг. Смотрят на меня, выискивая на лице эмоции.

Что же делать? Как реагировать? Мысли вперемешку. Ни одной не разобрать. Мама улыбается и хлопает в ладоши. И это становится последней каплей.

Встаю, гордо держа спину. Беру за руку Литу. У неё на глазах слёзы. Она ещё не понимает, что произошло, но, как и любой ребёнок, чувствует царящую вокруг атмосферу.

Ни за что не позволю вывалять нас с дочкой в грязи! Герман о чём-то разговаривает с Ярой. Они оба улыбаются, наверно обсуждают её перформанс.

А у меня внутри всё дрожит. Неужели это правда? Неужели она беременна от моего мужа? Сестра никогда не отличалась добротой, но такое откровенное предательство слишком даже для неё! Поверить не могу, что она спала с МОИМ мужем!

В мире несколько миллиардов людей! Половина из них мужчины! Так зачем ей именно мой муж?

Хотя она всегда любила мои вещи. Как только подросла достаточно, так сразу и стала таскать платья, туфли. А косметика и так всегда была для неё доступна.

Глава 2

Смотрю на него в полном шоке. Он сейчас серьёзно это говорит?

- Ты шутишь?

На глаза наворачиваются слёзы. Тру грудь, чтобы хоть немного унять боль, но ничего не помогает.

- Нет. Я абсолютно серьёзен. У нас будет наш сын. И тебе больше не придётся проходить через болезненное ЭКО. Теперь ты понимаешь, что я для нас сделал?

- Понимаю. – шепчу едва слышно. – Ты всё разрушил.

- Мира, возьми себя в руки и включи мозги! – рычит муж – У нас с тобой будет долгожданный ребёнок! Сожалею, что ты узнала об этом так. С Ярославой я поговорю завтра. С прессой вопрос уже решил.

- Как ты себе это представляешь? – неверующее переспрашиваю.

Он же не может всерьёз думать, что всё в порядке?

- Значит так. Купим накладной живот. Поносишь его пару месяцев, пока Ярка не родит. Она пока поживёт в другой стране. Потом летим туда вместе, оформляем усыновление и всё. – излагает свой план муж – Ах да. Надо ещё Аэлиту куда-то пристроить. Ты будешь занята нашим сыном, а её мамаша оказалась за ней смотреть. Ну ничего. Я найду няню с проживанием и сниму им квартиру. Там поживёт.

Только сейчас до меня доходит, что Герман говорит серьёзно. Он всё продумал. Для него секс с Ярославой словно случка породистых животных!

- Ты хотя бы подумал о моих чувствах? – немеющими губами говорю я.

Муж тяжело вздыхает. Трёт переносицу.

- Мира, давай ты не будешь прикидываться нежной ланью? Хорошо? Я как глава нашей семьи уже всё решил. Это наилучший выход. Твоё дело – принять это. Раз уж ты не смогла родить мне наследника, это сделает твоя сестра. Воспринимай её как суррогатную мать. Разницы нет!

- С суррогатными матерями не спят отцы детей! Или хочешь сказать, вы делали зачатие в клинике? Так там не используют яйцеклетки суррогатной матери! – огрызаюсь я.

- Не надо себя накручивать, Мира. Ты только вредишь себе. Всё! Я устал. Пойду спать. Детали обсудим завтра. – он встаёт, идёт к двери – Ах да. Последнее ЭКО уже оплачено. Давай попробуем, вдруг случится чудо.

Стискиваю зубы. Наблюдаю, как он идёт к двери и скрывается за ней. Слышу его шаги на лестнице.

На место боли приходит злость. Он меня вообще за кого держит? Думает, я как блеющая овечка буду поддерживать все его начинания? Соглашусь воспитывать их с Ярой ребёнка? Отдам дочь, к которой прикипела всей душой?

Мой мир сейчас разлетался на тысячу маленьких осколков. Похоже, муж совершенно меня не знает. И не любит. Его слова похожи на простой расчёт.

А что, одна сестра рожает, вторая воспитывает. И волки сыты, и овцы целы. Он всё продумал. Не учёл только одного: я не собираюсь всё это терпеть.

Ждать утра тоже не собираюсь. Устраивать разборки при дочери нет желания. А в том, что Герман меня так просто не отпустит, я уверена. Водитель уже готовится ко сну. Я прошу его отвезти нас в город, но он извиняется и отказывает.

Хозяин запретил нас везти. Подготовился, значит, гад. Ну, ладно.

Вызываю такси. Прошу водителя не шуметь и выключить фары. Вытаскиваю чемоданы на улицу. Благо у нас дом в городе и никакой огромной территории нет. Всего-то дорожка в десять метров.

Когда такси подъезжает, прошу водителя положить наши вещи в машину, а сама возвращаюсь за дочкой. Ни за что не оставлю её с этими монстрами наедине!

Лита сонная, но вопросов не задаёт. Приходится нести её до машины. Я тихо закрываю дверь, ключи бросаю в сумку. Пригодятся, когда я сниму квартиру и решу забрать вещи.

Мы едем в отель. Номер я не бронировала. Не думала, что придётся уезжать из дома посреди ночи, но по телефону сотрудник сказал номера свободные есть.

Дочь снова засыпает в машине. Я глажу её по голове, мысленно обещаю, что всё у нас будет хорошо. Хотя сама в этом не уверена.

На ресепшене нас встречают приветливо. Быстро оформляют нам двухкомнатный номер. Я прошу помочь с вещами и проводить. Не хочется заблудиться посреди ночи.

Сотрудник смотрит внимательно на мою фамилию, и у него щёлкает узнавание.

- Соловьёва? Вы родственница того самого Соловьёва? Ну, продюсера?

- Да. Можно побыстрее? Дочь тяжёлая.

- Конечно-конечно. Пойдёмте к лифту!

Нас провожают до самой двери. Заносят чемоданы в номер, показывают, как включить свет. Я благодарю, даю чаевые и наконец закрываю дверь.

Несу Аэлиту в огромную постель. Кладу её спать. Сама быстро готовлюсь ко сну и ложусь рядом. Хорошо, что я не одна. Мне есть для кого быть сильной, и это придаёт уверенности.

А с утра нас будит резкий стук в дверь. Так стучать персонал точно не может. На секунду пугаюсь, что это Герман, но открыв дверь, понимаю – лучше бы это был он.

В гостиную влетает мама, она с ходу швыряет газету мне в лицо и орёт:

- Ты что устроила, дрянь?!

— И тебе доброе утро, мама! – хмыкаю, ничуть не удивлённая её приходом.

— Ты мне ещё поогрызайся! — кричит она, хлопая дверью.

Я подхожу к двери в спальню. Улыбаюсь дочери и прошу её идти умываться, а сама плотно прикрываю дверь.

— Мама, убавь тон и громкость, иначе я вызову охрану и скажу им, что ты вломилась в мой номер.

Родительница хлопает глазами. Не ожидала от меня угроз? Я сама от себя не ожидала, но этой ночью поняла: никто меня защищать не будет. Придётся рассчитывать только на себя.

— Как ты смеешь так с матерью разговаривать?

В её голосе всё ещё слишком много яда, но громкость она убрала. Значит, подействовало.

— А как ты смеешь врываться в мой номер? Пугать свою внучку? Обзывать?

В отличие от матери я не собираюсь орать или ругаться. Спокойно сажусь на диван, закидываю ногу за ногу.

— Мне звонила Ярослава! Она в истерике! У неё с утра был Герман и такого ей наговорил! Ты вообще понимаешь, что она может потерять ребёнка?

— Прости, мама, но мне плевать на трудности Яры. — пожимаю плечами.

Этой ночью я решила вычеркнуть из своей жизни всех предателей.

— Да как ты можешь так говорить!? Она же твоя сестра!

Глава 3

Всё пошло по … Чёткий план обернулся катастрофой, но уверен, ситуацию ещё можно исправить.

Нужно только убедить Мирославу трезво посмотреть на ситуацию. Она со своей приблудной девкой вообще забыла о НАШЕЙ семье. Только про неё и думает!

А я, между прочим, здоровый мужик. И хочу видеть рядом с собой красивую и отдохнувшую девушку, а не замученную клушу. Ладно, если бы моя жена так опекала моего ребёнка. На это я согласен, но она же вцепилась в чужого!

Зря я это ей позволил. Нужно было запретить брать к нам Аэлиту. Она слишком напрягает. Одним своим присутствием!

Я хочу брать жену на кухне. Громко и сочно, как делал это раньше, но приходится постоянно думать о ребёнке.

Сел за руль. Завёлся. По пути в офис позвонил в банк и, как обещал, увеличил лимит по карте для Мирославы. Она примет ситуацию. Рано или поздно. Выбора у неё всё равно нет.

Дорога до работы прошла отвратительно. Козлы так и лезли под колёса. Поток плёлся со скоростью рака пешим ходом! И в завершении всего моё место оказалось занято!

Припарковался рядом. Достал складной нож из кармана. Накинул капюшон на голову, чтобы скрыться от камеры на парковке. Проходя мимо, оставил глубокую и чёткую царапину по всему корпусу чёрного внедорожника, который стоял на моём месте.

На охране попросил вызвать эвакуатор и освободить моё место. Иначе за каким хреном я бабки плачу?

Вроде пар спустил, а в душе всё равно словно кошки насрали. Последние полгода я мечтал проснуться один в доме. Без голосов на кухне и запахов еды, от которых с утра ворочало. Ну вот. Сбылась мечта идиота.

Это оказалось ни хрена не весело.

Ещё Яра с утра скандал закатила из‑за статейки в третьесортной газетёнке. Видите ли, фотку её неудачную поставили на первую страницу и поклонники гадости в соседях пишут. А не хрен было выделываться!

Всё, что требовалось от этой идиотки — выносить ребёнка и родить его. А ещё держать язык за зубами. Неужели это так трудно? Нет же! Захотела чёрного пиара!

По плану Мирослава не должна была узнать кто мать ребёнка. Убедил бы её поехать за границу, чтобы усыновить малыша. А там дал бы денег, чтобы усыновить именно моего сына. Но Яра решила сделать сюрприз! Чтоб её!

Теперь нужно исправлять всё это дерьмо!

Проверил почту. Интересные предложения по площадкам отправил организаторам. Юрист прислал контракт на нового подопечного. Прочитал его, удостоверился, что всё чётко, и переслал его напрямую исполнителю.

И две суммы. С комиссией его агенту и без. Пусть выбирает, чего он хочет. Заработать сам или отдать свои бабки левому человеку.

Я снимал офис в одном из бизнес-центров. Вроде приличный, но количество косяков напрягало. Охране потребовался час, чтобы увезти корыто, стоящее на моём месте, и меня это тоже злило.

Мне позвонили, сообщили, что проблема решена. Пришлось выходить на парковку, переставлять машину.

У неё меня ждала тёща. Она переступала с ноги на ногу, неуверенно топталась на месте. Ничего хорошего об этой мегере я сказать не мог.

Себялюбивая и эгоистичная. Она всегда гнобила Мирославу. Я в их отношения не лез, чтобы крайним не оказать, но и общаться с Марией Игоревной не собирался.

— Ой, Герман! Привет! Что же охранники твои не пускают меня в здание?

— У них приказ не пускать посторонних. — я пожал плечами.

— Ну что ты! — натужно засмеялась тёща — Какая же я посторонняя! Мы же родня!

— Допустим. — буркнул я и нахмурился, ожидая продолжения разговора.

Она ведь не просто так объявилась! Неужели буде читать нотации, что Миру обидел? Мария Игоревна скривилась в улыбке.

— Я хотела поговорить с тобой.

Её грузная фигура излучала неуверенность. Но объёмный бюст выдавался вперёд, сообщая, что просто так она не уйдёт.

— Хорошо. Подождите. — быстро перепарковался. – Пойдёмте в мой офис.

Приглашать её в свою обитель мне не хотелось, но и разговаривать на чувствительные темы в общественном месте глупо. А я и так совершил уже слишком много глупостей. Хватит с меня.

К лифтам шёл в обычном темпе. За спиной сопела тёща. Её тяжёлое дыхание наверняка слышно даже в кафе через дорогу!

Мы подняли на этаж. Я плюхнулся в своё кресло, взял в руки бейсбольный мяч.

— Герман, мне звонила дочь сегодня.

Хм… интересно. Администратор сказал, что Мария Игоревна приходила в отель, где жила Мира. Неужели она сама ей позвонила и попросила прийти?

— Она очень расстроена. — продолжила тёща, заламывая пальцы.

— Я в курсе. — злобно буркнул.

Лицо Мирославы с заплаканными глазами стояло перед глазами. Она старалась смотреть с вызовом, но я видел боль в уголках глаз.

— Ты бы приехал, утешил её. А то она же может и ребёнка потерять!

— Чего? Вы о ком? — перебил я тёщу.

— О Ярочке, конечно! О ком же ещё! Она плачет постоянно! Ей так одиноко! А ещё хейтеры атакуют!

Теперь всё ясно. Она пришла за младшую дочь просить. На Миру ей абсолютно плевать.

— И что же я, по-вашему, должен сделать?

— Ну как же! Объявить дату свадьбы, естественно!

— Какой ещё свадьбы? – прорычал, теряя терпение.

— Желательно пышной и красивой. — ничуть не смутилась тёща – Главное, чтобы дата была до появления ребёнка. Плохо будет, если он родится вне брака.

Этот разговор всё больше напоминал мне бредовый фарс.

— Мария Игоревна, я, вообще-то, женат. На вашей старшей дочери, между прочим. Не забыли?

Грузная тётка отмахнулась небрежно. Скривилась, словно ей под нос дерьмо подсунули. Видимо, всё-таки она поговорила с Мирой и та сказала ей пару ласковых. Было бы смешно, если бы не было так гадко.

— Ну это нужно уладить. Опять же времени не так много. Я думала, ты раньше начнёшь процесс развода, но что сделано, то сделано. Теперь нужно исправлять ситуацию.

— Ничего исправлять я не собираюсь! Не знаю, что вам Ярослава наплела, но я ей никакую свадьбу не обещал. Меня вполне устраивает моя жена.

Глава 4

Мирослава

Водитель отвёз нас в город. Никакого шопинга у меня в планах не было. Нормальную семью не купить за деньги. Мне казалось, Егор это понимает.

Когда мы встретились, он был организатором мероприятий средней руки. Собственно, я выступала на одном из его концертов. Так и познакомились. Звёзд с неба Герман не хватал, но был цепким и упорным.

Сначала я не обратила на него внимания. Не хотела связываться с людьми из шоу-бизнеса. Они казались мне слишком странными. Постоянные свадьбы, разводы, скандалы. Ничего серьёзного в отношениях не стоило ждать, но Герман показался мне совершенно другим.

Ухаживал красиво. Цветы, подарки, даже путешествие на старенькой ладе по «Золотому кольцу». На что хватило средств. Поездка мне очень понравилась. Да и спутник тоже. Казалось, что мы дышим с ним одним воздухом.

Он договаривал за мной фразы, я всегда по выражению лица понимала, о чём он думает. У нас были общие цели, мечты. И мы шли к ним вместе!

Большой дом в черте города, уютная любящая семья, положение в обществе, успех в работе. У нас же всё было!

Кроме ребёнка.

Неужели именно это разрушило нашу семью? Моё бесплодие? Или навязчивое желание родить малыша?

Или Герман изначально не планировал хранить мне верность и эта измена не первая? Перевела взгляд на сидящую рядом Аэлиту. А что, если она тоже дочь моего мужа? Не просто же так он разрешил взять её к нам? Может, в первый раз всё получилось случайно, а теперь они решили просто повторить этот фокус?

Мысли разъедали душу, как кислота. Всю дорогу я смотрела на приёмную дочь и пыталась найти в ней черты мужа. Разрез глаз от Яры, нос вроде тоже. Волосы пушистые и светлые, как лён. Таких в нашей семье нет, да и в семье Германа тоже.

Свекровь обладала чёрными, как вороново крыло, и прямыми волосами. Они тяжёлым покрывалом спадали ей на плечи.

В конце концов, запретила себе думать об этом. Даже если отец Литы – Герман, то что это меняет? Я её не брошу в любом случае. Она моя дочь! И точка. А всё остальное… Пусть останется на совести моего мужа и сестры.

Водителя попросила высадить нас на оживлённой улице. Не за чем ему знать, куда мы с дочкой направляемся. Лита катила свой чемодан, а я свой. Мы зашли в кафе, чтобы скоротать время до просмотра квартиры. Я заказала нам по пирожному и кофе, а для дочери какао.

Пока она вылавливала кусочки маршмеллоу из своей кружки, я думала о будущем. Деньги, отложенные от уроков, однажды закончатся. А ещё теперь придётся снимать квартиру, покупать еду, оплачивать няню, а потом и школу для дочери. И на всё это нужны средства.

Алименты от Германа мне не положены. Аэлита под моей единоличной опекой. Никаких выплат я не оформляла. Ярослава ограничена в родительских правах, но их не лишена. Этот шаткий правовой статус устраивал всех, но теперь обстоятельства изменились.

Нужно срочно искать юриста и начинать бракоразводный процесс. А также параллельно решать вопрос с удочерением Аэлиты и поиском работы.

И, кажется, я знаю, кто может мне помочь с таким юристом.

— Лита, дорогая, посиди пока здесь. Я ненадолго отойду. — дочь кивнула, больше увлечённая сладким, чем мной.

А я набрала телефон подруги, с которой не общалась уже несколько лет.

— Алло, Юля? Привет. Это Мира.

— Привет. Я тебя узнала. Какими судьбами? Неужели муж телефон вернул?

Я поморщилась. Прожжённая жизнью, дважды в разводе, подруга ещё много лет назад предложила нам с Германом развестись и попробовать родить детей в других браках, если уж нам так этого хочется. Именно поэтому мы и перестали общаться. Ведь пять лет назад такие слова показались мне предательством нашей дружбы. Кощунством!

— Ты же знаешь, что дело не в нём.

— Ну, ладно. А сейчас тогда зачем звонишь?

Закрыла глаза. Говорить было стыдно. Отчаянно больно. Словно я вновь проживала предательство самого близкого и любимого человека. Вдохнула глубоко и, наконец, призналась сама себе:

— Я развожусь, Юль. Мне нужна твоя помощь.

Подруга примчалась быстро. Хотя я попросила только номер телефона её адвоката. Раньше мы с Юлей были не разлей вода. Она понимала меня как никто другой, только выбор мой не поняла и не приняла.

С Германом у неё всегда были напряжённые отношения. Нет, конфликтов не было, но всё же неловкость присутствовала. Теперь же я боялась осуждения с её стороны, ведь она оказалась права.

— Рассказывай. — вздохнула Юля.

Она отвезла нас на своей машине в большой детский центр, и пока Лита прыгала на батуте, мы присели за столик.

— Да, нечего рассказывать. Ты была права. — слова проталкивались через горло с трудом, слёзы подкатывали и душили — У Германа будет ребёнок.

— У Германа? — не поняла подруга. — Или у вас?

— У Германа и моей сестры.

Юля подняла брови, реагируя на моё откровение.

— Дела…

— Угу. Только разводиться он не хочет. Думает, что я буду воспитывать его сына. С Аэлитой же прошёл номер, вот так и с его наследником.

— Ты думаешь, Лита тоже от него?

Пожала плечами.

— Не знаю, что и думать, Юль. Просто вся эта ситуация абсолютно паршивая.

Подруга отпила из своего стакана. Облизала пенку с губ.

— А ты не думала согласиться на это предложение?

— Я не смогу так жить. — замотала головой – Знаешь, я ведь думала предложить такой вариант. Ну, с суррогатной мамой. Но переспать с моей сестрой… И скорее всего не один раз… Это… просто омерзительно.

Её телефон замигал входящим сообщением. Она глянула на него и довольно улыбнулась.

— Рада, что ты, наконец, одумалась и полностью поддерживаю твой выбор!

Она набрала быстро сообщение, отправила его и улыбнулась ещё ярче.

— У меня жизнь рухнула, — проворчала я — а ты переписываешься.

— Но я тебя внимательно слушаю! Тем более это по делу. Я договорилась с адвокатом. Он будет тебя ждать завтра в десять.

— И ты поэтому так улыбаешься?

Глава 5

Губы сестры жалобно дрожали. Она прижимала руку к своему животу, как бы намёкая на положение. Только сейчас я заметила, что он немного округлился. Обычно Ярослава строго следила за питанием и не позволяла себе полнеть, считая внешность своим оружием.

Сейчас же с первыми признаками беременности она стала выглядеть трогательной и нежной. Как мягкое печенье. Вот только красный нос и печальные глаза портили всё впечатление.

Мне не доставляло удовольствие видеть сестру в таком виде. По-своему мне её даже было жаль. Мама всегда её выделяла и своим воспитанием внушила ей, что она особенная и достойная всего, чего захочет.

Яра никогда не знала отказа ни в чём. Особенно если это принадлежало мне. Мои новенькие колготки, заколки, угощения, а теперь и мой муж. Всё её окружение, вся жизнь подчинена только одному – её желаниям и её целям.

Я отвернулась от Яры и перевела взгляд на мужа. Он нахмурился. Вот такой вот цугцванг, милый! Куда ни поверни — везде засада. Мне было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Ты что тут делаешь? — набросился Герман на сестру.

Ну а что? Лучшая защита — это нападение. Я мельком улыбнулась. Всё же ситуация дурацкая донельзя!

— К маме приехала. — проблеяла она.

Меня настораживал её тоненький, печальный голосок. Мама уже попадала в больницу, но сестра максимум присылала ей цветы. А теперь, мало того, что сама приехала, так ещё и строит из себя убитую горем. Странно.

— Тебе нельзя нервничать!

— Но это же моя мама! Как я могу спокойно сидеть дома?

Яра замахала ладошками, разгоняя воздух у лица.

— Мне что‑то нехорошо!

Она сделала несколько неуверенных шагов. Герман тут же вскочил, подхватил её под руку и посадил на диванчик. А сам побежал к кулеру за водой.

Я покачала головой, снова улыбнулась, устроилась поудобнее.

— Довольна, стерва?! — тут же набросилась на меня сестра — Довела мать, а теперь за меня принялась!?

— Хм… Тебе уже лучше? — издевательски протянула я — Рада видеть. И маме плохо стало после разговора с Германом, а не со мной. Так что с него и спрашивай.

А я отказываюсь чувствовать себя виноватой! Просто отказываюсь! С меня хватит вечного чувства вины и попыток всё исправить. Я хочу просто собрать себя по кусочкам и начать жить.

— Ты врёшь! Он не мог ничего такого ей сказать! — взбесилась сестра — Герман – мой! Поняла!? У нас будет ребёнок!

Вот тут я уже не выдержала. Засмеялась. Яра отодвинулась от меня, решив, что я в истерике.

— Забирай! На здоровье!

— Мама сразу сказала, что ты нас в покое не оставишь! Ещё когда мы обсуждали этот план! — продолжила она, словно не слыша моих последних слов.

Значит, мама изначально знала об их связи? И даже участвовала в решении о беременности? Боль привычно вгрызлась в душу. Надо бы привыкнуть уже, Мира. А ты всё сгибаешься пополам.

— Мне плевать, Яра. Если так хочешь жить с предателем – твоё дело. Только знай: тот, кто предал один раз, тот предаст и второй.

— Ты что мне угрожаешь? Да как ты смеешь?

— Нет, сестрёнка. Предупреждаю.

Лицо Ярославы перекосилось. Никогда не видела её такой злой! Ещё немного и она натурально зарычит на меня!

— Стерва! Ты мне всегда завидовала! Всегда! А теперь, когда я подарю любимому сына, решила всё испортить? Из — за твоих угроз я могу малыша потерять!

Боже, какой бред! Закрыла лицо руками. Ну почему меня никто не хочет услышать?

— Я не собираюсь бороться с тобой за Германа. А по поводу зависти… — я снова засмеялась — Это ты, дорогая сестрёнка, за мной объедки подбираешь. Ну отбила ты у меня сорокалетнего мужика. И что дальше? Флаг тебе в руки, барабан на шею.

Мой смех — результат нервного истощения. Внутри меня трясло как в лихорадке. Мозг уже мало что понимал. Я вообще перестала осознавать, что я здесь делаю!

— Ах ты… ты… - рот сестры открывался и закрывался, как у рыбки, выброшенной на берег.

Она даже встала от возмущения и сделала шаг ко мне, но потом резко согнулась. Схватилась за живот и закричала…

Герман тут же кинулся к нам. Стаканчик в его руке выглядел нелепо. Он разлил почти всю воду, пока добежал.

— Яра, что с тобой?

— Живот! Очень больно! — простонала она.

При этом её лицо оставалось гладкое и красивое. Ни одной складочки на лбу, ни слезинки.

— Что ты ей сказала? — зарычал муж, разворачиваясь ко мне.

— Ничего. — в тон ему ответила — Она притворяется!

— Ааааа…. — завизжала сестра, оседая на пол.

К нам бросились медсёстры. Одна из них звонила по телефону, видимо, доктора вызывала. Я поджала губы, развернулась и вышла. Смотреть этот спектакль не было никакого желания. Премьера состоялась давно, постановку «бедная Ярослава» я видела много раз.

Пусть Герман носится с истеричной девицей. Теперь это его проблемы. Втайне я даже позлорадствовала над этой ситуацией.

Мне всё ещё было больно от предательства мужа, сестры и матери, но я могла смеяться над нелепостью той сцены, которую закатила Яра. Надеюсь, медики приведут её в чувства, и она подпишет всё, что нужно.

Спокойно дошла до метро, села в поезд. У меня сегодня ещё очень много дел. Нужно решить вопрос с квартирой, перевезти туда вещи и забрать дочь. Заказать продукты, приготовить ужин, разложить одежду.

Одним словом — начать жизнь с нуля. Пока ехала, списалась с риелтором, подтвердила просмотр и уточнила адрес. Следующие три часа смотрела квартиры.

Несколько хозяев отказали мне в быстром заселении, несколько квартир я сама забраковала, и вот когда я уже почти отчаялась, попалась она – светлая, чистая и красивая двухкомнатная квартирка недалеко от метро.

Хотя я и планировала забрать свою машину, транспортная доступность никогда не бывает лишней. Хозяйка оказалась очень приятной женщиной. Она подробно расспросила меня о моих планах. И когда узнала, что я ушла от гулящего мужа, тут же отдала ключи.

— Кто, если не мы, женщины будем помогать друг другу. Верно?

Глава 6

Герман

Договаривать не стал. Мира и так всё поняла. Глаза округлила, руку вырвала. Люблю, когда моя девочка в таком настроении. Она становится самой настоящей дикой кошкой, а не забитой клушей.

Надеюсь, она сделает правильный вывод, а я ей в этом помогу.

Решать вопрос с Аэлитой всё равно придётся. Девчонка запала жене в душу и тянет из неё время, силы, деньги… а ещё любовь, которая должна мне принадлежать.

Мотор взревел, а машина одним рывком оказалась на дороге. Пусть едет. Это не конец. В итоге она вернётся домой.

А там может быть поймёт, что я всё сделал для семьи.

Нужно найти адвоката, к которому она могла обратиться и поговорить с ним. Пусть убедит Мирославу, что развод ей невыгоден. Особенно в её обстоятельствах.

Как же бесит, что приходится в принципе возиться с женой! Её упрямство начинает напрягать. Неужели она не понимает, для чего я спал с Ярой? Или это банальная зависть? Не понимаю!

Я ведь не изменял ей! Хотя было много ситуаций, когда мог! И меня бы даже святоши не осудили! Мужику нужен секс. Регулярный, между прочим. Это вопрос здоровья. А у Миры всегда находились отговорки!

То её тошнит, то она устала с ребёнком, то ещё что-то! Хватит! Никаких больше ЭКО и чужих приблудышей. Будет только наша семья!

Телефон вибрировал в кармане не в первый раз. Кто‑то настойчиво названивал мне, но я не стал отвлекаться на разговор, пока мы с Мирой выясняли отношения. Сейчас же решил ответить.

— Алло!

— Герчик! Ну ты почему так долго не берёшь трубку! — раздался капризный голосок Яры.

Он как отвёртка вкручивался в мозг, наматывая на себя мысли.

— Чего тебе? — пусть грубо, но зато доходчиво.

В трубке засопели.

— Как это чего? Твой сын хочет кушать! Я же писала тебе, что привезти мне в больницу!

— А я тебе ответил, чтобы ты заказала доставку. В чём трудности?

— Ну это не то! — надулась Ярка. — Да и к тому же тут надо ждать, пока поднимут доставку или идти самой! А мне нельзя тяжёлое поднимать! Я же беременна! Твоим ребёнком, между прочим!

— И что ты предлагаешь? Чтобы я по первому твоему звонку бежал в магазин?

— Почему по первому? — она явно сменила тактику, и теперь голос лился патокой — Я же прошу тебя! Очень-очень. Ну Герусик! У меня даже косметики нет и личных вещей!

— Тебе же всё выдали сразу, как ты легла на сохранение. А еду должны раздавать в столовой. Я и так по десять тысяч в сутки плачу за палату!

В трубке послышался судорожный вздох.

Как она меня достала!

Вчерашняя истерика просто перешла все границы! Если бы не ребёнок, я бы вышвырнул её на улицу и там оставил. Но пришлось вызывать платную скорую, везти её в хорошую клинику и класть на сохранение.

Доктор сказал, что ничего серьёзного. Небольшой тонус, но лучше перестраховаться. Конечно, это же не ему приходится возиться с этой припадочной! Хотя у меня одна, а у него целый этаж беременных девиц.

— Ну, мииииилый! У них нет безлактозной и безглютеновой еды! А я обычную не переношу, ты же знаешь!

В голосе опять слышались плаксивые ноты. Ну почему вместо того, чтобы решать свои вопросы, мне приходится носиться с Ярославой!?

— Хоррррооошо! — прорычал в трубку.

Сбросил вызов, кинул трубу в карман. Заехал в арендованную мной квартиру. Яра предлагала сразу заселиться в нашу квартиру, но если бы я выселил арендаторов, Мира бы сразу узнала. Она была против того, чтобы мы пускали пожить в этой квартире кого‑то из родственников.

Я был с ней согласен. Наше гнёздышко не хотелось никому отдавать. Яре я предлагал купить другую квартиру, но она же упёрлась! Именно эту подавай! Там вид из окна красивый, видите ли!

Ладно, всё, что ни делается – всё к лучшему. Раз уж приходится ехать в больницу, надо использовать эту возможность.

В палате висел запах валерьянки. Неужели врач назначил? Или это опять постанова?

— Милый! — мне на шею тут же бросилась Ярослава.

Шлейф её приторных духов тут же окутал меня. Неужели нельзя хотя бы в больнице не душиться так крепко? Вспомнился чистый хлопковый запах Миры. Она никогда не злоупотребляла парфюмом. Всегда в тему, всегда в настроение.

— Яра, — я снял её руки с себя — мы же всё вчера обсудили. Или ты чего‑то не поняла?

На лице девушки тут же задрожали губы.

— Ты такой жестокий! — буркнула она, схватила йогурт из пакета и вернулась в постель.

Острыми, покрытыми ярким красным лаком, когтями она попыталась открутить крышечку с баночки, но у неё ничего не вышло. Она вздохнула и протянула её мне.

— Давай без драмы. Когда мы обговаривали условия нашей сделки, никаких отношений и свадьбы там не было. Яра, я не собираюсь бросать жену. И, кажется, ясно тебе это сказал.

Она надула губки ещё сильнее. Теперь они стали казаться двумя варениками.

— Тогда я не отдам тебе ребёнка! Либо это будет наш с тобой сын, либо только мой!

Герман вновь удивил. Когда он успел стать таким мудаком? Или всегда был, а я просто этого не замечала? Выстроила вокруг себя воздушный замок, надела розовые очки и просто жила, не задумываясь ни о чём.

Но как обычно бывает, розовые очки разбились стёклами внутрь.

Села в машину, резко завелась и нажала на газ. Находиться рядом с мужем у меня не было никакого желания. А подчиняться ему — тем более. Не собираюсь я воспитывать его сына и делать вид, что все нормально.

Нужно только придумать, как защитить Аэлиту. Она ещё слишком мала и не поймёт таких резких изменений.

А ещё я ни за что не позволю Герману подарить нашу квартиру Ярославе! Это наше общее имущество, и делить мы его будем по закону.

К офису адвоката подъехала за пять минут до встречи. Меня встретило старинное двухэтажное здание. Лёгкий флёр винтажности пропитал это место. Широкая мраморная лестница и кованые перила напоминали о прежних владельцах этого ещё дореволюционного здания.

Внутри заворочались сомнения. Может, я ошиблась и услуги этого адвоката мне не по карману? Хотя Юля дважды к нему обращалась. Но она руководила HR-отделом крупной компании, а я… Десять лет старалась подарить ребёнка тому, кто так и не оценил моих усилий.

Глава 7

Села в машину. Откинулась на высокую спинку. Кажется, всё против меня. Без инструмента я смогу преподавать, с трудом, но смогу, да и жить тоже, но… Скрипка — моя отдушина. Она всегда утешала меня в плохие дни и радовала в хорошие. Оставлять её Герману я не собираюсь!

Только и ехать сейчас в дом тоже. Нужно подумать. Решить вопрос с разводом. Или подождать, пока мужа не будет дома…

Точно! Так и сделаю! Завела мотор. Пора ехать за дочерью и готовиться к ужину. Отдых мне не помешает.

Лита ждала меня в раздевалке. Она вяло копалась в шкафу, выискивая свои вещи.

— Привет, малышка! Как дела?

— Нормально. — буркнула дочь, но ещё сильнее опустила голову.

Я сразу поняла, что‑то не так.

— Эй! Ну ты чего?

Положила руку на плечо Аэлиты, мягко развернула к себе. На скуле у дочери красовался синяк.

— Что случилось? Лита?

— Прости! Мамочка, прости меня! — расплакалась дочь.

Меня тряхнуло как от удара током. Всё в голове перевернулось, а сердце забилось вдвое чаще! Никогда не видела дочь такой испуганной и расстроенной! Присела, притянула её к себе.

— Лита, милая, чтобы ни случилось, я всегда на твоей стороне! Мы вместе со всем разберёмся!

Моя малышка продолжала всхлипывать, не в силах сказать ни слова. На шум из группы выскочила одна из воспитательниц.

— О, Мирослава Евгеньевна, это вы. Нам нужно поговорить.

Дочь затряслась ещё сильнее. Я прижала её к себе.

— Что вы сделали с моей дочерью? Откуда у неё синяк?

Я не знала, что думать. Такого раньше никогда не было! Сад казался мне идеальным, а воспитатели адекватными и добрыми!

— М-да. Мы хотели вам позвонить, но вы приехали раньше. Аэлита подралась с мальчиком. Его уже забрали родители.

— То есть на неё напали? Куда вы смотрели?

Воспитательница немного побледнела, но осталась твёрдой.

— Дело в том, что драку начала Аэлита. Как вы знаете, у нас в группах ведётся съёмка. На видео отчётливо видно, что именно она нанесла первый удар.

Шок от всей этой ситуации нарастал. Меня саму уже колотило, но я должна была оставаться взрослой и не поддаваться эмоциям. Проглотила комок, застрявший в горле.

— Вы хотите сказать, что маленькая девочка набросилась на мальчика без всякой причины?

— Возможно, причина была, но мы её так и не узнали. Аэлита не говорит, что случилось.

— Я вас услышала. Дома я обязательно поговорю с дочерью.

Выпрямила спину до хруста. Ругать дочь в общественном месте только со слов воспитателя я точно не стану. Ей сейчас и так непросто.

— Хорошо. Завтра мы назначили встречу с психологом и второй стороной конфликта. К десяти будем рады вас видеть.

Кивнула, помогла Лите одеться и отвела её в машину.

Посадила на детское сиденье, обошла автомобиль и села рядом. Дочь скинула ботиночки, подтянула колени к груди и опустила на них голову. Она мелко дрожала и всхлипывала.

Моя жизнь катиться ко всем чертям, и похоже этот комок грязи затягивает и дочь. С Литой никогда проблем не было. Она всегда вела себя идеально. В словаре на определении «идеальный ребёнок» можно было ставить её фотографию.

Никаких капризов и истерик. Всегда вежливая и милая. В любой компании она сразу становилась любимцем. Моя маленькая нежная девочка.

А теперь вот драка. Я даже не знала, что она умеет драться!

— Лита. — позвала я её – Дочь, я тебя не ругаю, но очень хочу понять, что случилось.

Она замотала головой. Всхлипывания стали громче. У меня самой навернулись слёзы. Я подсела ближе, притянула её к себе. Гладила по голове, целовала в макушку. Старалась утешить как могла.

Со временем дочь затихла. Она ластилась ко мне как котёнок. Я рассеянно гладила её по голове. Что делать? Как быть? Мысли переплетались, путались в голове и ничего путного не приходило.

— Миша, ну тот мальчик, сказал, что Герман выкинул тебя как… как…

Это признание окончательно выбило почву из‑под ног. Даже пальцы онемели.

— Не бойся. — подбодрила я её – Говори.

Мой голос показался неживым. Странным подобием на настоящий. Дочь опять затрясла головой.

— Нет! Это очень плохое слово!

— И ты ударила его?

— Да! Потому что это неправда! Ты самая лучшая мамочка! Я люблю тебя!

Лита опять прижалась. Меня же внутренне трясло. От злости и отвращения! Кто дал право этому мальчику оскорблять меня при ребёнке? Хотя дело‑то не в мальчике. Наверняка же он не сам это придумал! Услышал от кого‑то из взрослых, а потом повторил.

Когда уже люди начнут головой думать! А не задним местом!

— Что ещё он тебе сказал?

Дочь всхлипнула.

— Сказал, что я никому не нужна. И ты бросишь меня, чтобы найти нового мужа. — в конце предложения голос Литы скатился — Это правда? Ты меня бросишь?

Как же больно слышать слова дочери. Даже горло перехватило от эмоций. Прижимаю её к себе крепко-крепко. По голове глажу.

— Никогда! Слышишь? Я тебе клянусь — ты моя дочь! Ни за что тебя не брошу!

Мы плачем вместе. Обнимаемся.

— Меня исключат из сада? — утирая носик, бормочет дочь.

— Нет, милая. Мы сами оттуда уйдём!

Сад находится рядом с домом, где мы раньше жили. Район богатый. Здесь живут известные люди. Наглые и богатые. Которые считают, что им всё можно! В том числе обсуждать личную жизнь других людей. Нам здесь не место.

Да и расположение теперь не удобное.

— Ты поступила необдуманно и могла пострадать, но я не буду тебя ругать или наказывать. Я понимаю, почему ты ударила того мальчика. Только давай в будущем, ты больше не будешь ввязываться в драки. Ладно?

Дочь серьёзно кивнула. Я оставила её на заднем сидении, а сама села за руль. Мы поехали в съёмную квартирку. Закрыв дверь за собой, я присела на пуфик.

Лита пошла умываться, а мне предстояло решить, что делать дальше. Стоит ли идти на ужин? Или лучше остаться дома? После сегодняшнего стресса хотелось забраться под одеяло и сидеть там, пока всё не решится само собой.

Глава 8

Дочь с неохотой оделась. Мне было жаль разочаровывать её, только выбора не было. Юля закатила глаза, но ничего не сказала. Она проводила меня внимательным взглядом, а вот её брат специально встал и довёл до самой двери.

— Мира, я был рад повидаться с тобой и познакомиться с твоей дочерью.

Я смущённо улыбнулась. Его близость путала мои мысли, и я чувствовала себя неуверенно.

— Я тоже рада.

— По поводу занятий я серьёзно. Приходите с Аэлитой сюда, когда будет время.

— Боюсь, мне не по карману занятия с таким знаменитым и популярным музыкантом. — отшутилась я.

Отказываться прямо мне не хотелось. Лита наверняка подслушивает наш разговор и сильно расстроится, если услышит отказ,, а так можно будет отговориться потом какой-нибудь другой причиной.

Мирон шагнул вперёд. Почти вплотную! Пришлось даже дыхание задержать, чтобы хоть немного себя контролировать! Голова шла кругом от его запаха, а бархатный голос добавлял безумия.

— Ты же знаешь, что я не возьму с тебя ни копейки.

— Мирон… я… - мысли путались, я уже с трудом понимала, что между нами происходит — Нам нужно идти… и…

Мне досталась вздёрнутая бровь и лёгкая улыбка. Он сделал шаг назад, и я, наконец, смогла вздохнуть. Мирон прислонился к стене, сложил руки на груди и неотрывным лукавым взглядом следил за тем, как мы обуваемся.

Скомкано попрощалась и вылетела из дома. Поток воздуха ударил в лицо, как только мы вывалились из подъезда. Хватанула его открытым ртом, но тут же попыталась успокоиться, чтобы дочь ничего не заметила. Она и так странно посматривала на меня, когда мы спускались по лестнице.

— У тебя классные друзья! — заметила она.

— Это точно.

До нашей съёмной квартиры идти было пару километров. Сумерки уже плотно окутали улицы, но мы всё равно решили прогуляться.

— Тебе понравился ужин?

— Ага. Вкусно было. Но мне больше всего понравилось играть с Мироном. Он так здорово играет! Ты не представляешь, мама!

Я улыбнулась. Меня не задевало восхищение Литы. Ведь я прекрасно её понимала. В детстве также смотрела на игру Мирона. Было в ней что‑то магическое. Хотя он в то время был ребёнком как и я.

— Согласна с тобой. Он гениальный музыкант, но Лита, ты должна понимать, у него концерты и много дел.

— Но он же сам предложил!– расстроилась дочка. - Значит, мы не сможем поиграть больше?

Вздохнула тяжело.

— Не знаю, милая. Давай не загадывать.

Мы шли по бульвару, разговаривали и наслаждались тёплым вечером. Начало лета в этом году оказалось очень тёплым и приятным

Всю следующую неделю я думала, что делать с садиком для дочери. Ничего подходящего рядом не оказалось. Были либо развивающие занятия, либо сады с кратковременным пребыванием. Без питания и обучения.

В итоге записала её в группу обычного бесплатного сада рядом со съёмной квартирой. Дочь спокойно восприняла перемены. В первый же день она нашла подругу и дома только о ней и говорила.

Я вернулась к работе с учениками. Но если взрослым детям мне удавалось объяснить, как именно делать упражнения или играть, то малышам нужен был пример. А мне не на чем было им показать. Ведь моя скрипка так и лежала в доме.

Герман обрывал телефон. И мне пришлось закинуть его номер в чёрный список, чтобы иметь хоть какую-то возможность просто вздохнуть и подумать! После нашего последнего разговора я понимала: договориться не выйдет.

К тому же я забыла в доме некоторые документы, которые мне также нужны. А ещё почти весь мой и дочкин летний гардероб остался в доме. Всё это я тоже хотела забрать. Только никак не могла себя заставить вернуться туда, где счастливо прожила десять лет.

Сейчас все те годы мне казались ненастоящими. Словно это была не моя жизнь, а роль в фильме. Но делать нечего. Денег на новый инструмент у меня не было. Хорошая скрипка стоит очень дорого. На свой инструмент в молодости я копила почти два года.

Отвезла дочь в сад, а сама отправилась по старому адресу. В этот день у Германа тренировка по теннису, и он ни разу её не пропустил.

Мокрая дорожка к дому была усыпана прошлогодними листьями. Я так и не успела их убрать. Обычно это было первое, что я делала в саду. Меня раздражал беспорядок. Теперь же склизкая масса совершенно не трогала. Шагала по ней, высоко задрав голову.

Открыла дверь своим ключом. Если честно, сомневалась, что он подойдёт, но Герман, видимо, всё ещё надеялся на моё возвращение.

Прошлась по коридору, посмотрела на картину, которую купила у уличного художника. Сердце защемило. Как же я любила этот дом! А теперь он кажется чужим и холодным.

Кинула сумку на комод в прихожей, взяла стопку писем, чтобы убедиться, что нет ничего моего, и вздрогнула от визгливого крика моей сестры:

— Ты чего сюда припёрлась, дрянь?!

От крика я так опешила, что не сразу смогла ответить. Яра тем временем продолжала:

— Отдай мне ключи немедленно и выметайся! Я прекрасно знаю, зачем ты сюда пришла!

Я вздёрнула бровь. Такой поворот разговора насмешил.

— Так тебе интересно, зачем я пришла или ты это знаешь? — усмехнулась скривившись.

— Не смей ёрничать! Я тебя насквозь вижу!

— Яра, отвали, а! — тяжело вздохнула — Или я вызову полицию и заявлю на тебя. Хочешь вылететь из дома как преступница?

— Да как ты смеешь! — задохнулась сестра, приложила костлявую руку к груди — Я мать ребёнка Германа! Это его дом, и ты не смеешь угрожать мне!

Мои губы растянулись в издевательской улыбке. Видит бог, я не хотела вредить сестре. Она испортила мне много крови, и симпатии к ней я не испытывала, но и зла не желала. Пусть высшие силы сами её накажут, а я не собираюсь.

Но и стоять слушать этот бред тоже!

— И что с того? Этот дом принадлежит Герману так же, как и мне! Или ты думала, ноги раздвинула и всё? Закон тебе не писан?

— Чтоооо? Это дом Германа, и мы с малышом будет жить здесь!

— С чего ты это взяла?

Глава 9

Вот так разбиваются остатки надежд. С отвратительным грохотом, который затмевает всё вокруг. Дыхание перехватило. Может, ещё не всё потерянно?

Гриф болтался на струнах. Если бы не они, то он наверно далеко бы отлетел от тела инструмента.

Моя скрипка вывалилась из чехла. Ненадёжный замок, который давно стоило починить, от страшного удара не выдержал. Его вырвало с мясом. И моя красавица рухнула на пол. Разбилась… как и я…

— Мира…

Герман выглядел растерянным. Я смотрела на изломанный инструмент, а он на меня. На глаза выступили слёзы, но я быстро смахнула их рукой. Ни за что не покажу мужу, как больно он мне сделал!

Он схватил меня за плечи, встряхнул.

— Ты меня вынудила! Своим поведением! Я же живой мужик. Как ты понять этого не можешь?

— Руки убрал!

Я сама поразилась своему голосу. В нём звучали стальные нотки. Правильно говорят: за каждым сильным мужчиной стоит женщина, которая в него поверила, а за каждой сильной женщиной, мудак назло которому всё и затевалось.

Муж отпустил. Думаю, от неожиданности. Я прошла мимо, стараясь не задеть даже краешком одежды.

— Мира, ты меня вообще любишь? — прилетело в спину.

Обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза и уверенно ответить:

— Как ты смеешь меня об этом спрашивать?

— Потому что хочу знать ответ.

Не выдержала. Рассмеялась. В конце правда скатилась на истеричные нотки. Вот так всегда со мной. Смех заменяет слёзы. Но так, наверно, лучше. Говорят, соль портит кожу.

— Ты со мной десять лет прожил и до сих пор не знаешь ответ?

— Если бы ты меня любила, то поняла бы!

Опять эта пластинка… Вздохнула, тяжело опустилась на колени перед разбитой скрипкой. Провела пальцами по грифу, попыталась состыковать его с основной частью. Может, мастер сможет починить?

Из кухни на меня смотрела сестра. Её ехидная улыбка светилась на расплывшемся от слёз лице. С каменным лицом собрала остатки инструмента, подхватила вещи и пошла на выход. Мне в этом доме больше делать нечего.

— Стой! Мира, не уходи вот так! Я сглупил! Давай поговорим!

— Нам не о чем говорить. — отрезала я — За остальными вещами пришлю грузчиков.

Отвернулась, чтобы не видеть перекошенного лица мужа. Самые жестокие враги получаются из людей, которые любили друг друга. Не уверена, что это наш случай, но подстраховаться стоит.

Вышла на улицу. Картинка перед глазами была одновременно очень знакомой и чужой. Словно возвращаешься в родные края после долгого перерыва. И раньше это был твой дом, а теперь нет.

Села в машину, поправила зеркало заднего вида. В горле першило. Прокашлялась, но это не помогло.

«Ты меня вообще любишь?» Вопрос вертелся в голове. Я безумно любила Германа. Любила засыпать с ним и просыпаться. Любила проводить выходные. Любила готовить ему и смотреть, как он есть. Любила ухаживать за нашим домом. Настолько любила его, что перестала любить СЕБЯ!

Перестала выбирать себя и стала выбирать его! Каждый день. День за днём, год за годом. Тратила своё время, силы, свою жизнь и здоровье на него. Хотела подарить ему ребёнка. Глупая…

Вот такой жестокий урок я получила от мужа. Если ты кого‑то любишь, это не значит, что он ответит тебе тем же. Оказалось, что ребёнок от моей сестры его тоже в принципе устраивает. Вряд ли Герман любит меня, скорее ему удобно жизнь рядом со мной, а это совершенно другое.

Машина катила по дорогам. Я управляла ею машинально, а сама думала о своём. Раньше я определённо любила мужа, а сейчас уже не знаю…

Припарковалась перед подъездом съёмной квартиры и только тогда заметила, что щёки мокрые. Всё же заплакала… В слезах нет ничего стыдного. Плакать — это нормально, но я с детства ненавидела плакать перед кем-то. Мне всегда казалось, что я заставляю его жалеть меня. А жалея человек уже воспринимает тебя как слабую девчонку. И именно это мне не нравилось.

Вытерла щёки, вышла из машины. Скоро у меня онлайн-урок. Нужно подготовиться.

С лавочки встал мужчина и шагнул ко мне. Я бы и не заметила его, если бы он не загородил мне дорогу.

— Мира, что случилось? Ты плакала?

Мирон взял у меня стакан с водой, сдвинул брови. Мы зашли в квартиру и теперь сидели друг напротив друга. Я не знала, что ему сказать.

— Ты из‑за него плакала? Да?

Что‑то было странное в его голосе. Какая-то затаённая злоба, что ли. Я молча потянулась, взяла с пола кейс и поставила его на стол. Открыла.

Смотреть на мою красавицу было больно. Сломанные инструменты вообще страшное зрелище. Даже во время войн и катаклизмов их старались сохранить. Никогда не пойму музыкантов, которые разбивают свои гитары на сцене. Для меня это кощунство.

Горинов провёл пальцами над местом разлома. Словно это не обработанный кусок дерева, а рана на теле человека. Нахмурился ещё сильнее.

— У меня есть знакомый мастер. Можно я заберу её и передам ему?

Я только кивнула в ответ. В горле стоял комок. Захлопнула кейс. Слишком тяжело смотреть.

— Зачем ты приехал, Мирон?

Этот вопрос меня мучал ещё с ужина. У музыкантов уровня Горинова Мирона очень плотный график. Концерты, туры, встречи. Что он забыл в городе, в который не возвращался столько лет?

— Готовлюсь к новой программе. — он пожал плечами.

— И всё?

— Нет.

По его губам скользит лёгкая улыбка. Словно он хочет, чтобы я сама догадалась. Чтобы прочла его мысли.

Рррррр! Я и забыла, как с ним иногда тяжело общаться! Приходится клещами тянуть правду! А ещё он странно себя вёл. Словно не умел правильно проявлять свои эмоции. Его стихия – музыка, а не скучные жесты или слова.

Только вот сейчас я была совершенно не в настроении играть в загадки.

— Ладно. Не хочешь говорить, не надо.

Чайник вскипел, старомодный свисток разразился уютным свистом. Встала, чтобы заварить чай. Пока возилась с заваркой, совсем не заметила, как Мирон тоже встал со стула. Он положил свои руки на мои, лежащие на столе. Лбом коснулся затылка.

Глава 10

— Что вы себе позволяете? — рычу я, перехватывая её руку.

— Я просто делаю свою работу! У нас постановление, Мирослава Евгеньевна! Я понимаю, вам неприятно, но закон есть закон.

Сотрудница отдёргивает руку, но сверлит нас строгим взглядом.

— Что это за закон, если вы отбираете у меня моего ребёнка?

— Раньше думать надо было! До того, как вы стали вести асоциальный образ жизни! — фыркает женщина.

— Чего?

Во всём её поведении сквозит превосходство. Она упивается тем, что считает себя лучше меня.

— Извините, но вы не могли бы выйти в коридор? В группе находятся дети, и им не обязательно в этом всём участвовать! — нас прерывает нянечка.

Она неприязненно смотрит на нас обеих. Для неё мы угроза её подопечным.

— Извините.

Беру дочь за руку и веду её в коридор. Там нас ждут всё те же лица. Мирон тут же подходит к нам и встаёт рядом.

— Ну что, вы готовы передать нам девочку?

Чувствую себя загнанной в угол! И проклинаю Германа. Вот сволочь! Обещал нагадить и сдержал обещание. А я его недооценила. Не думала, что он опустится до такой низости!

— Нет, не готовы! – из‑за угла показывается мой адвокат. — Мы ещё не изучили документы!

От облегчения я едва не падаю в обморок! Ещё ничего не закончено, но присутствие юриста уже дарит мне большую надежду.

— Как это не изучили? — злиться самая неугомонная сотрудница — Мирослава Евгеньевна за это время уже наизусть могла их выучить!

— Но Мирослава Евгеньевна не юрист! Поэтому она пригласила меня. Давайте постановление.

Юрий Альбертович надевает очки, подходит к окну и несколько минут читает документы. А потом достаёт из портфеля ручку и начинает чёркать прямо на листах!

— Вы что делаете!? — задыхается главная стерва — С ума сошли портить документы?!

— Это не документы. — спокойно пожимает плечами юрист — А мусор. Вот. Держите ваши «документы». Помимо орфографических ошибок, которые я вам исправил, текст содержит несколько важных неточностей. Их я тоже указал. К тому же ваше так называемое постановление ещё не вступило в силу, и исполнять его вы не имеете никакого права!

— Но… вы…

— Ирина Игнатьевна, — вмешивается первая сотрудница — давайте подготовимся получше и вернёмся в другой день.

Она ничуть не огорчена, в отличие от её коллеги. Ей самой не нравиться всё, что тут происходит, но работа есть работа.

Когда вся эта компания уходит, я облегчённо сажусь на слишком низкую лавочку. Ноги уже совершенно не держат! Стресс даёт о себе знать. Пульсирующая боль зарождается в висках.

— Вы верно сделали, что позвонили. Я сейчас же поеду к судье и подам иск об отмене постановления. Жаль, конечно, что вы сразу не удочерили девочку.

Я киваю. Мне самой стоило заняться этим вопросом раньше, но даже в страшном сне мне не могла присниться такая ситуация! А теперь…

Мы все вместе выходим на улицу. Сажаю дочь в машину, плотно прикрываю дверь.

— Ярослава не лишена родительских прав, а только ограничена. Поэтому я не могу Литу удочерить.

— А ваша сестра собирается восстанавливаться в правах? — уточняет юрист.

— Ребёнок ей не нужен точно, но она пойдёт на всё, что ей скажет сделать мой муж. — морщусь я — Да и это право она так просто не отдаст. К сожалению, Ярослава не привыкла упускать выгоду.

— Понятно. Но я всё же попробую лишить её родительских прав. А вы пока не переживайте! Я сообщу вам, когда будет информация.

Киваю согласно. А что мне ещё остаётся делать? Только довериться моему адвокату и ждать. Усталость давит на плечи. За моей спиной Герман. Я чувствую его кожей.

Прислоняюсь к нему. Он обнимает меня за плечи.

— Спасибо! — искренне благодарю его — Без тебя я бы не справилась.

— Пожалуйста. Расскажешь, что у вас происходит?

Киваю рассеянно. За руль опять садится Мирон. Я же еду рядом с дочкой. Она прижимается ко мне как запуганный зверёк. Мои пальцы путаются в её волосах. Глажу Литу по голове, стараясь успокоить.

В этот раз мы смогли отстоять своё право быть вместе. А что будет в следующий? Думать об этом не хочется. И так никакого настроения нет.

Поворачиваю голову, чтобы оглядеться. Кажется, мы едем слишком долго. И в этот момент автомобиль резко виляет. Мне не за что держаться, и я падаю к двери. Голова ощутимо прикладывается к стеклу.

— Мирон, что происходит? – кричу, в ужасе понимая, что это ещё не конец.

Машину трясёт. Мы съехали с дороги, и теперь колёса катятся по неустойчивой обочине! Пыль стоит столбом. Стараюсь ухватиться хоть за что-нибудь, но не получается! Аэлита в кресле и для неё всё происходящее безопаснее. Она держится пальчиками за подлокотники, надёжно зафиксированная ремнями. Меня же бросает из стороны в сторону.

— Мирон!!!

Нас разворачивает капотом к потоку. Машина качается из стороны в сторону, но не переворачивается. Вижу пальцы Горинова. Они впиваются в руль до белизны. Ремень на его груди врезается в кожу. На шее виден внутренний кровоподтёк и ссадина. Голова раскалывается от боли.

— Вы в порядке?

Мирон отстёгивается. Наклоняется к пассажирскому сидению. Лита белая как простыня. По её лицу струятся беззвучные слёзы. Боже, да за что ей всё это? Разве может маленькое сердечко выдержать столько?

— Вроде. Что случилось?

— Нас подрезал какой-то придурок. Не знаю… всё случилось слишком быстро. У тебя есть доступ к видеорегистратору?

— Есть, но он пишет только то, что спереди происходит.

Он молчит. Рядом останавливается машина. Из неё выходит пара. Мужчина средних лет и женщина. Оба в резиновых сапогах и старой одежде. Дачники?

— Вы в порядке? Помощь нужна? — обращается к Мирону мужчина.

— Нормально. Испугались только.

— Вот это вас крутануло! Мы ехали за вами и чуть не врезались.

— Простите, если задели.

Мы с дочкой сидим на заднем сидении и никак в разговоре не участвуем. Я до сих пор в шоке. Адреналин клокочет внутри. Понимание, что мы могли погибнуть на дороге, ещё не пришло, но обязательно догонит. И вот тогда будет страшно!