Развод. Никому тебя не отдам

Глава 1. Игорь

— Какую причину развода указать, господин Соколов?

Адвокат смотрит на меня поверх стильных очков, на губах играет легкая улыбка. Красивый, импозантный, одетый дорого и со вкусом. Сразу видно, что берет большие деньги за свои услуги. Даже черная табличка над дверью подписана золотом:

«Бессонов Александр Александрович. Адвокат по семейному праву».

«Он сейчас смеется надо мной?» — я пристально разглядываю его, а в груди невольно вспыхивает раздражение.

Я с трудом решился на такой шаг. Поход в адвокатскую контору — результат долгих размышлений и сегодняшней нервной ночи. Вчерашний вечер стал последней каплей моего долготерпения.

Вот теперь сижу и смотрю на адвоката. Еще один хлыщ, который смеет усмехаться мне прямо в лицо.

Я откидываюсь на спинку стула, забрасываю ногу на ногу и придаю себе вид этакого мажора на расслабоне.

— А какую самую частую причину указывают другие? — спрашиваю намеренно холодно и высокомерно, покачивая на пальце ключи от спортивного Бентли.

Адвокат мгновенно сканирует мои действия, и улыбка сползает с его лица.

«Так тебе, приспособленец хренов!» — удовлетворенно думаю я, но в душе все же бушует огонь.

— Обычно пишут, что не сошлись характерами.

— Вот и мне такую же причину укажите.

Бессонов несколько минут стучит по клавиатуре, потом его пальцы замирают. Он опять смотрит на меня, на этот раз совершенно серьезно.

— Игорь Николаевич, может быть, вы еще раз все обдумаете?

— Я жду соглашение.

— Но… вы не требуете раздела имущества.

— Это ее деньги, ее компания, пусть все забирает.

— Часть есть и ваша, все же в браке вы были три года.

— Александр Александрович, — смотрю на циферблат швейцарских часов и хмурюсь. — Я тороплюсь.

— Ваше желание выглядит поспешным и действия похожи…

Бессонов замолкает, подбирая слова.

— На побег? — заканчиваю за него. — Так и есть.

— Но… можно же пожить временно отдельно, прийти в себя, разобраться, поговорить наконец.

— С семьей моей жены так не получится.

***

Я сразу вспоминаю недавнюю беседу с тестем.

***

Мы сидели в его кабинете, Виктор Степанович, генерал в отставке, рассказывал о своем друге, который попытался в молодости соблазнить его жену.

— И где он сейчас? — небрежно спросил я, не слишком вникая в тему беседы.

Мы в очередной раз поссорились с Эвой. Мысленно я был все еще внутри конфликта, подбирал слова, которые сказал бы, если бы жена дала мне такую возможность. Но Эва захлопнула дверь нашей спальни перед моим носом и оставила меня на пороге.

— С предателями у меня разговор короткий: руки за голову и к стенке, — не колеблясь ответил тесть.

Я вздрогнул от неожиданности, пролил на себя виски. Таким холодом повеяло от его слов, что мне стало страшно. Мгновенно вылетели из головы и ссора, и вообще все мысли. Потом я навел справке об этом друге тестя и узнал, что он умер молодым от пулевого ранения. Получается, слова Виктора Викторовича не пустой звук?

Вот тогда впервые и возникла идея побега, и самым лучшим способом был бы развод, подписанный добровольно с обеих сторон.

***

— Странно, у вас такая прекрасная жена! — пожимает плечами адвокат.

Напрягаюсь: какое его дело, какая у меня жена?

Да, Эвелина — известная бизнес-леди. Ее портреты не сходят со страниц лакшери журналов, с экранов телевизоров. Она не только управляет огромным торговым центром, но и сумела организовать целую сеть электронных магазинов с самым выгодным на сегодняшний день процентом продаж.

Кто я против нее? Обычный диктор новостей крохотного кабельного канала.

Мы и познакомились, когда Эва пришла на ток-шоу к известному ведущему. Она ворвалась в офис канала, как вихрь, и свела с ума всех мужчин. Ослепительно красивая блондинка с потрясающими синим взглядом и харизмой, бьющей через край. Разве я знал тогда, что за этой милой внешностью скрывается характер железной леди? Влюбился в улыбку, в обаяние, потерял голову.

А теперь твердой рукой Эва управляет огромным штатом сотрудников и… мной.

Но я больше не хочу такого счастья! Достало все!

— Вас с ней познакомить? — спрашиваю в лоб адвоката.

Смотрю пристально, не отвожу взгляда. И он сдается первым.

— Нет! Вы меня неправильно поняли.

— Отчего же неправильно? Все, кто со мной общается, хотят извлечь из знакомства выгоду и просят представить их моей жене.

Бессонов вздрагивает, выпрямляется и жмет на кнопку печати. Молча мы наблюдаем, как лист соглашения со скрипом выплывает из принтера. Адвокат расписывается, шлепает печать, протягивает документ мне. Я хватаю ручку и не дрогнувшей ни на секунду рукой ставлю размашистую подпись.

Глава 2

Вчера я, как ни торопился закончить побыстрее дела, а опоздал на семейный ужин.

— Как это понимать? — выразительно посмотрел на часы тесть.

Отставной генерал, он привык к власти и полному подчинению. Ненавидит нарушение заведенного им же порядка и ценит пунктуальность, а я вечно опаздываю.

— Простите, Виктор Степанович, отбирал новости для вечернего эфира.

Отвечаю и чувствую, что оправдываюсь. Медленно выдыхаю через нос, подавляю желание встать и уйти в свою комнату. После свадьбы Эва настояла на совместном проживании с родителями. Мне кажется, это и стало причиной разрушения нашей близости.

— Да кому твои новости нужны? — фыркает теща и поднимает руку, давая сигнал прислуге накрывать на стол. — Твой крохотный канал никто и не смотрит.

— Точно! — поддакивает отцу Вероника, избалованная и капризная девчонка, и тут же насмешливо стреляет в меня взглядом. — Мама предлагала тебе перейти на центральный канал, почему отказался?

Хороший вопрос!

Я и сам не знаю, почему не принял выгодное предложение. Хотелось оставить хотя бы чуточку свободного пространства для себя.

— Папа, не ругай Игоря. Это я виновата, поздно сообщила о времени ужина, — заступается за меня Эва.

Но я не испытываю к жене благодарности, это всего лишь ее попытка установить мир в семье.

— А зачем ему сообщать? — не соглашается теща. — Он прекрасно знает время.

Они разговаривают между собой так, словно меня нет. А я и есть пустое место для этой семьи. Жиголо, альфонс, который женился на их любимой доченьке ради престижа и богатства. В любовь, факелом вспыхнувшую между нами с первого взгляда, никто не верил раньше, не верит и сейчас.

Союз девятки и шестерки, как говорил доктор Хаус — персонаж культового сериала — обречен на провал. Этот постулат я проверил на себе.

«Завтра точно пойду к адвокату. Все, хватит!» — думаю я, но сажусь на свой стул.

Прислуга приносит блюда, тесть первым берет приборы в руку. Это сигнал, все приступают к трапезе.

— И что за новости ты выбрал? — спрашивает генерал.

Я откладываю нож в сторону: задержка с ответом не простится.

— На Ближнем Востоке опять война.

— А, ничего нового, — взмахивает вилкой теща. — Вы, папарацци, питаетесь чужим горем.

— Ма-ма!

Теща поднимает голову.

— Не повышай на меня голос, Эва! Разве я не права?

— Наш канал не желтая пресса, — тихо отвечаю я. — Новости излагаем проверенные и правдивые.

— Ой! А ты сам видел эту войну? — вскидывается и сестренка. Я отрицательно качаю головой. — Вот и помалкивай!

Эва резко опускает чашку на блюдце, все вздрагивают, косятся на нее, но она в семье авторитет. Теперь родственники открывают рты лишь для того, чтобы положить в них аппетитный кусочек лосося или отбивной. Какое-то время раздается только стук приборов по тарелкам.

— Мам, а ты читала таблоиды? — начинает снова Вероника.

— Что там?

— Они пишут, что наша Эва и Игорь разбежались.

— Чт-о-о-о? Как это понимать? — хмурится тесть, но смотрит при этом не на дочь, а на меня. — Ты изменяешь Эве?

— Нет, что вы!

Я не раз представлял в красках, как изменил жене, а меня тут же четвертовали. Б-р-р-р!

— Тогда ты изменяешь мужу? — теперь суровый взгляд нацелен на дочь.

— Пап, не говори ерунды!

— Они все время ссорятся, — подливает масла в огонь Вероника. — Вот папарацци и заметили.

— Вы! — отец бьет кулаком по столу, посуда испуганно звякает. — Еще раз я о подобном услышу!

— Пап, — железная Эва не боится отца. — Это наше семейное дело. Если вас мы раздражаем, мы уедем жить в свою квартиру.

— Витя, ты совсем запугал детей, — тут же идет на попятную теща и поворачивается ко мне. — Игорь, помоги Веронике.

Я напрягаюсь. Кажется, мамочка с младшей доченькой спелись. Не просто так Вероника завела разговор о наших с Эвой ссорах. Наверняка это была подготовка к чему-то более важному.

Я ищу поддержки у жены, но Эва сидит с каменным лицом и смотрит в тарелку.

— В чем помочь?

— Зятек, сделай золовке одолжение, — Вероника посылает мне призывный взгляд через стол. — На моем ютуб канале скоро выйдет ролик о последнем фэшн показе. Ты мог бы прорекламировать его в новостях.

— Простите, не могу. У меня своя область ответственности.

— Господи! Просто сделай, и все! — злится теща. — Чего строишь из себя важную птицу?

«Вот стерва!» — взрывается от возмущения мозг, но отвечаю тихо и спокойно.

— Эфирное время расписано по секундам.

— Ну, Игорек, ну миленький! — канючит Ника.— Подвинь кого-нибудь.

Я выпрямляюсь, кладу приборы. Для меня ужин закончен.

Глава 3. Эва

С трудом отрываю голову от подушки, луч солнца бьет прямо в глаза, зажмуриваюсь и падаю обратно в постель. Так не хочется вставать, а будильник надрывается, требует внимания.

— Будь бы проклят, сволочь! — швыряю в него подушку.

Он на миг замолкает, но заходится трелью вновь, только теперь приглушенно. Будильник не виноват, я сама установила таймер так, чтобы он не отключался, пока я сама не свайпну по экрану.

Голова гудит, во рту — помойка. Вчера перебрали с Ликой в баре. Я не люблю алкоголь, не пью даже на корпоративах, но после вечерней выходки Игоря хотелось убивать. Вот именно так: убивать, настолько муж вывел из себя.

Что же вчера случилось? Кто привез меня домой?

Память со скрипом выдает отдельные фрагменты, которые выстраиваются в полную картину.

***

Началось все за ужином. Моя семейка, как обычно, перестаралась с нападками на Игоря. Он терпел, терпел, а потом просто ушел. Ушел и с концами. Закончились вечерние новости, пробили часы десять часов, потом одиннадцать, а мужа все не возвращался. Это было на него так не похоже, что бесило меня безмерно.

Несколько раз я набирала его номер, но всегда выслушивала:

— Абонент временно недоступен.

— Тряпка! Подкаблучник! — злилась я, измеряя шагами комнату. — Один раз прижал бы всех к ногтю, шелковыми бы мгновенно стали!

Меня до скрипа зубов, до дрожи бесило излишнее спокойствие Игоря. Он интеллигент до мозга костей. Всегда аккуратен и вежлив, ни разу не слышала от него простого ругательства. Вот его бесхребетность и привела к тому, что им управляли все, кому не лень. Директор канала заменял им все вакансии, родители помыкали, даже Ника могла безнаказанно сказать гадость.

Хотя, когда мы познакомились, эта черта характера и привлекла мое внимание. Мне безумно понравилось, что Игорь старался ни с кем не ссориться, не наживал врагов. Позже это начало раздражать, а сейчас кажется отвратительным до тошноты.

Я на цыпочках выхожу из спальни, прокрадываюсь в кабинет мужа, заглядываю — пусто. В последнее время он все чаще ночует здесь. Вон и свежее белье постельное сложено в уголке дивана, горничная принесла.

Я беру в руку наволочку, втягиваю носом запах стирального геля. Он мне сразу напоминает о муже, и сердце заходится тоской.

Ну, где он? Куда ушел?

Понимаю, что веду себя как истеричная клуша, но звоню его приятелю.

— Вань, Игорь у тебя?

— Нет, — сонно отвечает тот. — Я вообще в Питере в командировке.

Вот это номер!

Впервые Игорь не вернулся домой и впервые не ответил на мои звонки. Тревога сжимает костлявой лапой сердце, бегаю по спальне от окна к двери и обратно.

Да плевать! Не хочет возвращаться домой, пусть!

Но тут же набираю номер директора канала «Путь в будущее».

— Глеб Валентинович, извините за ночной звонок, что-то случилось? Почему Игорь задержался на работе?

— Простите, Эвелина Викторовна, но Игорь Николаевич давно ушел.

Ушел? Как ушел? Куда?

От волнения хочется метаться, звонить в полицию, в больницы. Едва сдерживаю себя, чтобы не начать обзванивать больницы и морги, не броситься в комнаты родителей и не поднять на уши весь дом.

Наконец примерно на двадцатый звонок слышу щелчок в ухе, и Игорь спрашивает сонным голосом.

— Чего тебе?

— Как чего? — на секунду теряюсь я. — Где ты шляешься, паразит?

— Я уже сплю, и тебе советую.

Игорь отключается, а я растерянно смотрю на смартфон. Что это сейчас было? Он спит? Где? С кем?

Я набираю номер снова и слышу:

— Абонент временно не доступен.

И в этот момент телефон звонит снова.

— Игорь, — кричу в трубку, — немедленно…

— Эвка, что делаешь? — спрашивает подруга Лика. — Что с Игорем?

У этой что день, что ночь — все едино. По ее голосу чувствую, что она уже навеселе.

— Мужа жду.

— А чего его ждать? Приезжай в клуб «Атлантик», будем ждать вместе.

— Ты что несешь, красотка? Ноги в руки и марш домой!

— Хочу и несу. Ну, Эвк-а-а-а…

— Мне завтра на работу.

— Да насрать! Ты директор, а начальство не опаздывает, а задерживается.

Я еще раз набираю номер мужа, выслушиваю сообщение от телефонного бота и хватаю сумочку.

Гори все синим пламенем!

Лика встречает меня объятиями. Я даже тронута: хотя бы один человек в этом мире меня любит и ничего не требует взамен.

Мы заказываем шоты, садимся на мягкие диваны в темном уголке, подальше от танцпола, чтобы никто не помешал. Здесь из настенных светильников льется приглушенный свет, музыка не так сильно грохочет, и нет этих навязчивых мелькающих огней, от которых все лица кажутся масками чудовищ.

Глава 4

Горничная молчит, прячет от меня глаза, и по ее поведению понимаю: зря спросила. Надежда сворачивается змейкой и уползает под кровать.

— Наши охранники, — выдыхает тихо Маша.

Я молчу, горничная пятится к выходу.

— Хм… а как они узнали, где я?

— Ой, я не спрашивала, — торопится ответить горничная, но по бегающему взгляду понимаю: все она знает и отлично, слуги в доме — первые сплетники. — Эвелина Викторовна, вам кофе в спальню принести, или спуститесь к завтраку?

— А…

— Игорь Николаевич не ночевал дома.

Не ночевал дома? Даже так! Не поинтересовался, как я себя чувствую, что делаю. Ярость заполняет душу.

— Ничего не надо! — рявкаю на нее, и Маша торопливо скрывается за дверью.

Черт!

Вдох-выдох, вдох-выдох! Даже прислуга уже в курсе наших проблем!

— Ты, Игореша, решил взбесить меня окончательно? — бормочу сквозь зубы, стоя под холодным душем. — Ну, Соколов, держись! Лучше не показывайся мне на глаза, сволота!

Мне действительно обидно. Если родственники его достали, мог бы сердиться на них, а не вымещать зло на мне.

Недовольство мужем выливается в глухое раздражение, которое не удается подавить до завтрака.

— Эва, что ты вчера устроила? — рявкает отец, только появившись в дверях столовой. — Студенческую жизнь вспомнила? Девчонка!

— Пап, не кричи, голова болит.

— Позорище! Полюбуйся на себя!

Отец сует мне под нос планшет, где в разделе светских новостей я главная персона. Я лишь пожимаю плечами: все это уже видела и отдала распоряжение юридическому отделу почистить грязные посты и удалить фото.

— Зря ты замуж за Игоря вышла, — резюмирует мама. — Я как знала…

— Ой, что ты знала? — срываюсь я. — Чем вам Игорь не угодил? Чем?

— Эва, прекрати! Ты из-за мужа сама не своя! Хочешь, чтобы я у тебя бизнес забрал? — не успокаивается отец.

У родителя вообще проблема с контролем гнева: если заведется, трудно остановиться. Я лишь вздыхаю, ковыряя в тарелке омлет.

— Ой, папочка, забери у нее торгушник и отдай рекламу мне, отдай! — тут же распускает перышки Вероника. — Эвка меня не пускает.

— У нас есть свои модели, — привычно отвечаю сестре.

— Да насрать на них! Я хочу!

— Сначала похудей! Тебе только рабочие спецовки рекламировать.

Вероника, конечно, не пышка, но и модельной ее фигуру назвать нельзя. Крепко сбитая сестренка обожает вкусно поесть и долго поспать. А еще она не слишком любит работать. Иметь такого сотрудника на постоянной основе — сплошная головная боль.

— Па-па, Эвка ненавидит меня!

Громкий рев в стиле Ники оглашает огромный дом.

— Эва! Как ты можешь! — вступается за младшую дочь мама. — Ты за своим мужем следи. Вот где Игорь сейчас?

Я швыряю салфетку на стол. Жить вместе с родителями — самая большая моя ошибка. Но после свадьбы казалось, что так здорово, когда мы все вместе за одним столом, все дружно…

Черт возьми!

Когда все стало таким сложным? Может, после того случая? Нет, о нем лучше не думать. Не думать!

Я растираю пальцами виски. Водитель везет меня на работу.

— Сань, что охрана говорит? Кто ее вызвал в ресторан?

— Не знаю, — уклончиво отвечает он, у ворот тормозит, смотрит в зеркало. — Что делать будем, Эвелина Викторовна?

— Пересаживайся, Сань!

Мы меняемся местами. Мне сейчас нельзя за руль, но выхода нет, лучше так, чем выдать папарацци, которые караулят на подъездной дороге, что я еду на работу одна. Мы с Игорем, не желая сплетен, выезжали утром из дома вместе, демонстрируя всем, какая мы идеальная пара.

А сегодня после таблоидов этих шакалов будет в разы больше.

Водитель садится сзади, берет в руки планшет, поднимает его на уровень лица. Проскакиваем удачно, я выдыхаю. На трассе снова меняемся. Водитель не задает лишних вопросов, лишь сочувственно поглядывает на меня.

Ненавижу сочувствие! Не нуждаюсь в нем!

Черт!

Опускаю стекло, закрываю глаза, подставляю лицо свежему весеннему ветру. Как мы с Игорем дошли до жизни такой?

***

Когда я три года назад вошла в студию ток-шоу маленького новостного канала, поразилась, насколько красивый и элегантный мужик меня встретил. Он вежливо поздоровался, проводил в гримерку.

— Разрешите, я вам помогу, — незнакомец сияюще улыбнулся и показал на крохотный микрофон в своих руках.

«Ничего себе подсобные работнички!» — ахнула про себя я, не в силах оторвать взгляда от волевого подбородка, покрытого модной трехдневной щетиной.

— П-прошу, — заикнулась я от растерянности.

И даже струхнула, когда мужчина наклонился ко мне, чтобы прикрепить микрофон к лацкану жакета, а от запаха чуть не закружилась голова, настолько красавчик пах умопомрачительно. Причем каким-то неизвестным брендом духов. Преобладали древесные ароматы, но я уловила и нотку свежести в компании с бергамотом и еще с чем-то настолько сладеньким, что буквально захотелось лизнуть кожу парня и попробовать на вкус.

Глава 5

Поднимаю тяжелый взгляд, движение глазных яблок болью отзывается в висках. Понимаю, что сейчас обо мне думают подчиненные, представляю, как Людочка после совещания, захлебываясь слюной, рассказывает обо всем отцу, но я уже перешла ту черту, за которой хоть потоп, хоть землетрясение — все едино.

Смотрю на менеджеров, а в кабинете звенит тишина. Именно звенит, тоненько так, противно, и этот звон отдается в голове комариным писком, а из желудка поднимается тошнота.

Я глубоко вдыхаю, пытаюсь подавить это состояние. Смартфон лежит на столе и манит, манит, паразит, черным экраном, так и хочется свайпнуть по нему, проверить, вдруг муж позвонил, а я не заметила.

Переворачиваю мобильник чехлом вверх.

Еще хуже.

Этот чехол с изображением Эйфелевой башни купил мне Игорь, когда мы были в Париже.

Где же он? А вдруг с ним что-то случилось? Надо обзвонить больницы.

Хотя… стоп! О чем это я? Какие больницы? Они сами оповещают родственников.

А если муж попал в аварию и лежит без сознания в коме?

Рука тянется к мобильнику, усилием воли сдерживаю себя. Если бы с Игорем что-то случилось, директор его канала тоже разыскивал бы его.

Тогда надо обзвонить все отели. Где-то же муж ночевал, раз его друг в командировке.

Отели? Их в столице огромное количество, я и за день не справлюсь.

Надо позвать Лику.

Точно!

Позвоню ей.

— Как очистить?

Я чуть не подпрыгиваю от неожиданности, фокусирую зрение: менеджер по договорам испуганно смотрит на меня.

Черт! У меня же совещание. Соберись, идиотка! О чем это менеджер спрашивает?

Наконец переключаюсь.

— Вас научить?

— Н-нет. Мы посоветовались с нашими юристами, они сказали, что нельзя выгнать фирму, если не завершен контракт.

Я стискиваю челюсти, прикрываю веки, не могу смотреть на яркий свет, не хочу видеть этих людей, которые смеют возражать хозяйке.

Но разум берет верх над эмоциями.

— Пригласите на совещание Юрия Андреевича.

В ожидании, пока придет главный юрист, секретарша разносит кофе. Меня дико раздражает его запах, тошнота опять поднимается к горлу. Выхожу в комнату отдыха, присоединенную к моему кабинету, ополаскиваю лицо, ложусь на диван.

«Успокойся, Эва, успокойся! — уговариваю себя. — Это бизнес, не нужно разваливать компанию из-за ссоры с мужем. Черт! Почему же мне так плохо?»

Стук в дверь даже не слышу.

— Эвелина Викторовна, юрист пришел, — заглядывает в комнату Людочка.

Я встаю, одергиваю юбку, выхожу в кабинет. Здесь еще стоит стойкий запах кофе, но я стараюсь игнорировать его.

— Почему нельзя выгнать бренды, которые не приносят прибыли? — спрашиваю напрямую юриста. — И про контракты мне ничего не говорите!

— Многие хозяева бутиков инвестировали деньги в оборудование торгового центра. Мы не можем их выставить.

— Так выгоните их по суду, в чем проблема?

— Мы вряд ли суды выиграем. Закон на стороне малого бизнеса, чтобы крупные компании не злоупотребляли властью.

Его слова бьют по больной голове, как тяжеленный молот по наковальне. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить, буквально впиваюсь ногтями в ручки кресла. Зато юрист спокоен, он привык держать удары судьбы и срывы начальства. Это и бесит еще больше.

— Вы хотите сказать, что я упиваюсь властью, Юрий Андреевич?

Спрашиваю тихо, голос отказывается повиноваться. Мало мне мужа, еще и этот хлыщ воспитывать будет.

— Я не это имел в виду, — мгновенно тушуется он.

— У нас тут что, богадельня? — повышаю голос я.

— Нет, но… эти бутики мы исключили из акций, которые проводит центр, у них нет рекламы, нет другого продвижения. Естественно, что и доход у них тоже маленький. Если мы примем решение помочь малым брендам, они сразу начнут приносить прибыль.

Разговор дается мне с трудом. Я сижу, покачивая ногой, но она начинает подергиваться, и туфля вдруг с грохотом падает на пол. Все вздрагивают. Не отводя пристального взгляда от юриста, я говорю сквозь зубы:

— Господин Данилов, мне не нужны ваши советы. Я прошу вас… нет, я приказываю вам выгнать эти фирмы. Если они не послушаются, подать иск и выиграть дело. Разве это не работа вашего отдела?

В кабинете наступает звенящая тишина. Я знаю, что Людочка доложит отцу, возможно, она включила диктофон и записывает каждое слово, но меня уже несет по бездорожью, и остановить это движение не в силах даже отец.

— Да, госпожа, — отвечает юрист.

— Вы свободны!

Данилов выходит в полной тишине: не скрипнет стул, не зазвонит телефон. На несколько минут все замерли. Напряжение в воздухе висит такое, что хоть ножом его режь, но мне все равно. Это моя компания и никому не позволю перечить.

Глава 6. Игорь

Я хватаю трубку, рука дрожит. Я все еще не верю в происходящее, которое кажется хорошо спланированной постановкой.

«Соберись!»— мысленно приказываю себе.

— Что вам нужно? Немедленно отпустите мою жену! — выпаливаю резко в трубку.

— Не торопись, голубок, это еще успеется. Десять миллионов наличными к завтрашнему утру, — отвечает скрипучий голос и добавляет, хихикнув: — И благоверная будет ласкать тебя долго и сладко..

Меня кто-то трогает за плечо, оборачиваюсь.

—Соглашайся! — одними губами шепчет тесть. — Соглашайся! Деньги найдем.

Но полицейский отчаянно качает головой и показывает глазами на второго. Тот сидит с наушниками и быстро бегает пальцами по клавиатуре планшета.

«Нет, нельзя: тяни время», — так понимаю я его призыв.

— Откуда мне знать, что вы похититель?

— Ниоткуда, — ухмыляется голос.

«Голос искажен программой, но что это?» — я напряженно прислушиваюсь. Мне кажется, что фоном я различаю какие-то звуки.

— Даже если так, откуда мне знать, жива ли еще моя жена?

— Свол-о-о-о-чь…— доносится из другой комнаты крик. — Мерзавец… моя дочь… бедная моя дочь…

— Мамочка, не надо так, — вторит матери Вероника, захлебываясь слезами.

Но я не реагирую: чувства будто атрофировались, только рука все еще дрожит, боюсь уронить трубку.

— Никаких выкупов, пока я не услышу голос жены.

Я отключаюсь, в наступившей внезапно тишине вижу несколько пар недоумевающих глаз. Честно признаться, и сам не понимаю, что только что сделал, будто кто-то толкнул изнутри.

В гостиную врываются теща и Вероника.

— Ублюдок! Как ты посмел? — вопит Маргарита Сергеевна и бьет меня по плечу.

— Ты спятил? С ума сошел? — кричит Ника. — Вдруг он со злости убьет Эву!

— Н-нет, не должен, — я на миг теряюсь под яростным напором двух женщин. — Ему нужны деньги.

Дружный вой разносится по гостиной. Я уже и сам не уверен: что поступил правильно.

— Игорь, ты поторопился, — прикрывает глаза тесть.

— Нужно было дождаться команды, — упрекает и полицейский.

Я переводу взгляд с одного на другого, а в душе творится что-то странное. Только что я был абсолютно уверен в своих действиях, и вот моб уверенность разбили в пух и прах.

Я решительно встаю.

— Он не убьет ее, пока не получит выкуп, успокойтесь.

— Да таким отмороженным придуркам убить, что два пальца об асфальт.

— Тогда зачем все это затевать, если не ради денег? Я хочу удостовериться, что Ева жива!

«А заодно проверить, не она ли все это и устроила», — смотрю с подозрением на тестя, который слишком спокоен для такой ситуации.

Но мои слова никому не кажутся убедительными. Теща подскакивает ко мне, хватается за одежду и трясет меня: как грушу.

— Как ты мог? — захлебывается слезами она. — Как ты мог!

Полицейские пытаются ее оттащить, она брыкается, затягивает на моей шее галстук, я пытаюсь оторвать от себя ее пальцы, но она вцепляется мертвой хваткой.

— Пустите, — хриплю, едва дыша.

Наконец общими усилиями удается оторвать разъяренную женщину от меня. Один из полицейских буквально тащит ее из гостиной. В дверях стоят перепуганные горничные, он передает Маргариту Сергеевну им на руки.

— Если с моей дочкой что-то случится, — кричит напоследок она. — Я тебя убью! Нет, сгною в тюрьме. Тебе смерть покажется счастьем.

Я развязываю галстук, срываю его с себя, пытаюсь отдышаться. Упираюсь кулаками в стол, глаза наполняются слезами. Никогда не думал, что дойду до такого позора в этой семье. Нет, помогу спасти Эву и сбегу.

Сбегу и точка!

Телефонный звонок приводит всех в чувство. Я не успеваю протянуть руку, как тесть выхватывает трубку.

— Где моя дочь? Что ты с ней сделал, ублюдок?

— Она в порядке. Я буду разговаривать только с ее мужем.

— Я отец!

— Отлично! Тогда покедова.

— Нет! Я здесь! — выхватываю телефон из пальцев Виктора Степановича. — Моя жена жива?

— С ней все в порядке, десять миллионов наличными у завтрашнему утру.

— Как мы узнаем, куда отнести деньги?

Похититель бросает трубку.

— И чего ты добился? — вскакивает с дивана тесть, впервые показав свои настоящие эмоции.

— Удалось определить место звонка? — я поворачиваюсь к полицейским.

— Нет, — отрицательно качает головой Виноградов.

— Я слышал на заднем плане какие-то шумы. Можно усилить их.

— Попробуем. Миша, давай.

Несколько секунд мы ждем, пока Миша, накачанный парень с ежиком на затылке, настроит звук. И в полной тишине вдруг отчетливо раздаются равномерные уханья.