Развод. Никуда от меня не денешься

Глава 1

— Анжел, тебе эти брокколи ещё поперёк горла не стоят? У меня уже от запаха и постоянного смотрения на них аллергия. Юрка твой, что, бизнес сменил, продал типографию и купил овощной склад? — Нина, моя коллега, соседка по рабочему пространству, снова надо мной смеётся, постукивая пальцами по пластиковому контейнеру с моим обедом. Её ланч — салат с креветками под розовым соусом, от которого тянет слюной даже сквозь упаковку. Я чувствую, как живот сжимается — не от голода, нет, я давно перестала ощущать его по-настоящему, только тупое напряжение под рёбрами, будто меня стянули резинкой.

— Нет, просто сама знаешь, эта капуста полезна, — напяливаю улыбку, такую, как у продавщицы в аптеке — ровную, без глаз. Запихиваю очередную капустину в рот. Она хрустит, но не сочно, а как сухая ветка — я уже неделю ем её варёной, без масла, без соли, «чтобы не задерживала воду». На языке остаётся горьковатый привкус, как будто жуёшь старую губку.

— Я когда узнала, чья ты жена, думала, что ты будешь в ближайшем ресторане каждый день обедать, а ты всё так скромно. Может, про ваш доход сильно привирают? — Нина наклоняется ближе, и я ловлю запах её духов — сладкий, с ванилью. Такой, какой я себе больше не покупаю: «ненужная трата».

— Все деньги муж в бизнес вкладывает, сама понимаешь, просто так ничего не получается, вот и крутится, — отвечаю, глядя не на неё, а в окно. Там за стеклом — серое небо и рекламный баннер с улыбающейся девушкой в обтягивающем платье. Я провожу ладонью по своему боку, под столом. Да, есть там лёгкая складочка. Но она появилась после вторых родов — и как-то странно требовать, чтобы тело забыло, что в нём дважды жила жизнь.

— Ну-ну.

Как я не люблю всякие вот эти «ну-ну» — короткие, тягучие, будто шприц, из которого медленно выдавливают воздух. После них хочется или плюнуть в лицо, или встать и уйти, хлопнув дверью. Но я сижу. Потому что хорошая жена не устраивает сцен. Потому что хорошая жена держит форму, как держит дом — чисто, тихо, без лишних вопросов.

Капуста, гречка и индейка теперь мои постоянные спутники. Я совсем немного набрала — на весах +1,8, и даже размер одежды не изменился, но муж уже в постели умудрился ухватиться за эту крошечную складочку пальцем — не больно, нет, почти ласково — и этого его взгляда я не забуду никогда. Не презрения, нет. Разочарования. Как будто я подвела не его, а какой-то общий план. Как будто тело — не моё, а часть отчётности. Да и мне уже чуть за тридцать, уже не совсем девочка — но почему-то именно ему больно смотреть на эту мягкость, которую я не могу убрать, как пыль с полки.

«Поздравляю. Вы приближаетесь к цели, минус два килограмма!»

На электронный браслет приходит сообщение. Я вздрагиваю — он вибрирует на запястье, как живой. Открываю график: сегодня выполнение цели летит зелёной стрелкой вверх. Рука сама тянется к стакану воды — литр к обеду, как по графику. Но… странно. Вчера я съела пол-индейки и две ложки гречки. И даже чай без сахара. Откуда минус два?

Ну вот, Китай галимый, а говорили, что сто лет прослужит без проблем.

— Анжел, что-то случилось? — Нина наклоняется, прищурившись.

— Да, весы мои сообщения шлют. Прям странно, вроде не самые дешёвые покупала, а они что-то тормозят.

Голос звучит ровно. Но внутри — тревога, как мурашки по спине.

— Может, муж кого домой привёл. Или кто-то из детей балуется, мама или свекровь могли зайти? — Нина тараторит. Не успеваю за её словами, вроде ничего такого быть не должно. Но пальцы сами набирают номер.

Звоню мужу. Он берёт трубку после второго гудка.

— Привет, что-то случилось? — в его голосе — лёгкая хрипотца, будто задыхается. Очищение, думаю машинально — его любимая дыхательная практика перед переговорами.

— А ты где?

— По переходу между офисами бегу. Опаздываю на переговоры. Что-то срочное?

Решаю молчать про весы. Скажет, что я с ума сошла. А может, и правда сошла.

— Нет, дома потом всё расскажу.

Поворачиваюсь к Нине.

— Муж на совещании.

И ценности есть, и камера одна, но там такое изображение, что ничего не понятно — зернистое, как старая плёнка, а в кухне и в спальне — муляжи. Просто чёрные «глазки», чтобы отпугнуть. Как будто мы верим, что вора остановит видимость контроля.

— Думаешь, кто-то проник?

— Есть бабка какая-то знакомая или ещё кто-то. Пусть просто к двери подойдут и послушают.

Тоже вариант. Пусть лучше ошибусь, чем потом буду на себе волосы рвать — в сейфе и мои украшения, и на покупку дачи деньги отложены.

— Ольга Сергеевна, добрый день. Ну, выручайте. Не помню, закрыла дверь сегодня с утра или нет. Вы подойдите, просто дерните. Буду вам очень благодарна. С меня вам печеньки к чаю.

Знаю, на что можно подкупить соседку.

— Сейчас. Я прям сейчас гляну, ты повиси.

Ольга Сергеевна — соседка из квартиры напротив. Только вышла на пенсию, очень активная, всегда готова на помощь прискакать. Вчера ещё предлагала присмотреть за котом на выходных.

Слышу, как она открывает дверь.

— Анжелочка, а дверь не заперта. И знаешь, там женский голос слышно.

Я тут постою, а ты или Юре звони, или сама лети.

— Юра на совещании. Вы вызывайте полицию, а я уже бегу.

Как в таком состоянии садиться за руль? Руки трясутся, будто я неделю не спала — и, может, правда не спала: последние ночи — счёт калорий, дыхание, страх, что завтра опять «ну-ну». Вот, если бы не весы, я бы и не узнала, кто квартиру обчистил. Надеюсь, Ольга Сергеевна там держит оборону.

— Анжела, — перезванивает соседка, — я в глазок смотрю, никто не выходит. А полицию вызвала.

Еду домой, лечу, молюсь на каждом светофоре — штрафов, наверное, на половину зарплаты придет. В зеркале — лицо: бледное, губы пересохли, глаза блестят не от слёз, а от адреналина. Сердце бьёт, как будто хочет вырваться и убежать первым.

Подъезжаю к дому. Полицейская машина у подъезда. Два сотрудника в форме, Ольга Сергеевна что-то ругается, взмахивает руками, рядом с ними мой муж — ого, кто ему сообщил, как он так быстро приехал?

Глава 2

- Посмотри, из-за тебя весь двор собрался поглазеть. Анжел, ну ты головой думай, в следующий раз, теперь наши лица во всех домовых чатах будут, вот посмотришь!

Мне вот такой популярности не надо. А еще лучше во всяких “Подслушано” нашего города - гендир приличной компании был разбужен полицейскими в собственной квартире, потому что у его жены яркое воображение, так?

Муж смотрит на меня со злостью, то и дело трет лоб, словно пытается избавиться от боли.

- Не придумывай, - чувствую себя виноватой. Вот как поступить в такой ситуации, как будто выбор без выбора, куда ни ступи, везде я виновата.

Полицейский в синей фуражке достает из планшета протокол — листок А4, напечатанный мелким шрифтом, с печатью в углу.

Юра читает быстро, глаза бегут по строчкам. Я вижу, как сжимается его челюсти, как будто он держит что-то внутри, и если расслабится, всё вырвется.

— Подпишите здесь, — говорит полицейский, протягивая ручку.

- Я думаю, что этот разговор лучше продолжить у вас в машине, тут слишком много зевак. И вас очень прошу, пусть все подробности останутся только между нами.

Полицейский едва заметно кивает. Они быстро подходят, перекидываются парой слов и отходят к машине.
Юра берет ручку и протокол. Затем просто проворачивает запястье, и из внутреннего кармана пиджака появляются три сложенные купюры по тысяче. Один из полицейских кивает — почти благодарственно муж возвращается с недовольным лицом.

Я стою в двух шагах, прижав сумку к животу. Что вообще происходит? Он дает взятку, а за что? Что такого произошло в квартире, я должна выяснить все!

В ушах шумит, и голоса вокруг — Юркин шёпот, взмахи руками соседки, полицейские переглядываются — всё будто сквозь вату, но слишком громко. Я сглатываю: ком в горле не проходит, а брокколи, которую я запихала ещё на работе, вдруг встаёт плотным комом у самой гортани. А может, муж совершил какое-то преступление, а теперь заметает следы.

Только сейчас замечаю, что он стоит в футболке, сверху пиджак, и не брюки, а домашние штаны. Эх, кажется, во мне детектив умер.

Юра возвращается, в кармане пиджака исчезает листок — копия протокола. Я делаю шаг вперёд:
— Дай посмотреть, за что я тут отгребать буду?
Рука тянется сама к карману.
Он чуть поворачивается и локтем отталкивает меня.

— Зачем? Хочешь посмотреть, что ты натворила. Я тебе потом покажу, пойдем домой, хватит позориться. Что у тебя в голове, брокколи, наверное?
— Просто… хочу понять, что произошло.
— Понимать нечего. Ты опозорила нашу семью, вот посмотришь, завтра слухи поползут, что все соседи видели, как я труп из дома выносил, - Юрка хмурится.

- Или женщина к тебе приходила.

- ДА, или такой вариант, но думаю, дойдем до того, что я агент спецслужб или меня инопланетяне подкинули,.

Ох уж эти шуточки, муж всегда так себя ведет, когда нужно перевести мое внимание.

Мы идём к подъезду. Его шаг шире, бегу за ним, как такса за хозяином. Это хуже, чем если бы бросил. А Ольга Сергеевна… Боже, как она пылает от злости, ловит мой взгляд. Ее щёки багровые, брови вздернуты, губы поджаты — будто только что отгрызла кусок лимона.

— Зачем деньги дал полицейским? — спрашиваю, когда мы остаемся вдвоем в лифте.

— Чтобы бабку не оштрафовали. Ты же постаралась, свою престарелую подруженьку подставила. Ну, молодец!
— Какую бабку?
— Теть Олю.

— Юр, ну какая же она бабка.
ВЫходим, Юрка все еще кипит.

— Как тебе в голову пришло, вызвать полицию! Ты что шпионишь?
— Мне просто стало интересно, кто в нашей квартире с весом шестьдесят килограммов находился. Только не надо говорить, что это ты на весы вставал, боюсь, что ты даже не знаешь, где у нас весы.

Муж тяжело вздыхает, делает вид, что то, что он услышал - самый настоящий бред и на него не надо обращать внимание.

Я захожу в квартиру, принюхиваюсь. Никакого постороннего запаха. Иду на кухню. В раковине — грязная посуда. Две чашки, две тарелки, сковородка.
Может, кто-то из друзей заходил, вряд ли бы он любовницу яичницей кормил.

Заглядываю в спальню, немного примята кровать с одной стороны.

Ванная. Мокрое полотенце лежит на коврике, зеркало еще влажное.

Я возвращаюсь в коридор. Юра стоит у шкафа, снимает пиджак. Осторожно, как с больного плеча.

— Ну, никаких улик не нашла, так я тебе сразу сказал, что искать нечего. Мне стало плохо, — говорит он не оборачиваясь. — Голова закружилась перед переговорами. Почти потерял сознание, все встречи перенесли, ну прости, не сдохнуть же мне на работе. Решил заехать домой, прилечь. Приехал, включил телек, уснул.
Пауза. Кажется, проверяет, верю ему или нет.
— Тебе не стал говорить, чтобы не беспокоилась. Все сходится, а, мисс Марпл?

Я смотрю на него и не понимаю, я дура или он прикидывается придурком. Что-то в этой истории не сходится, но следов никаких,

— А я, значит, лишний шум подняла.

Он, наконец, смотрит на меня. Взгляд — не холодный. Усталый. Как у человека, который уже тысячу раз проиграл этот спор в голове — и каждый раз за меня. Он проходит мимо. Его плечо снова задевает моё — на этот раз намеренно. Не толчок. Я остаюсь одна в коридоре. Слышу, как включается чайник. Как открывается шкафчик, достает кофе.

— Анжел…
— Да?
— В следующий раз — думай, что делаешь. Давай начистоту, ты меня в чем-то подозреваешь?

Визуал 1

Хорошие мои! ДУмаю, настало время познакомиться с нашими героями поближе)

Юрий Алехин, 37 лет

Родился в провинциальном городке. В 19 лет продал отцовский «Жигуль», купил первую партию полиграфской краски и подерженный станок Мечтает стать монополистом в своей област, идет к этому, иногда по головам.

Выстраивает репутацию, как сильного и надежного партнера.

Женат. Считает, что жена милая, добрая, но наивная и инфантильная. С ней строг, иногда излишне.

Отец, но как папа себя не проявляет.

По причине "болезни" стал достоянием дворовых сплетен)