Развод. Осколки нашей семьи

1

- Какое лучше надеть, синее или чёрное? – я по очереди прикладываю к себе два вечерних платья, висящих на вешалках.

- Оба платья хороши, как и ты, солнышко, - говорит мама с улыбкой. – Выбирай любое.

Она меня любит, поэтому не замечает очевидных вещей.

- Тогда чёрное, - решаю я и кидаю на кровать отвергнутое синее платье. – Оно лучше скрывает недостатки.

- Ну какие ещё недостатки? – мама машет на меня рукой. – Всё у тебя в порядке, Вика! Женщина должна быть мягенькой. Ты у меня ладная и статная девочка. Хватит придумывать какие-то недостатки!

Тяжело вздыхаю, бросая взгляд на зеркало в дверце шкафа. К сожалению, остальной мир не смотрит на меня глазами любящего родителя, и то, что мама называет мягкостью, на самом деле является лишними сантиметрами.

Ну, не так уж всё и страшно. Вот это длинное чёрное платье скрывает линию талии и подчёркивает грудь. Надену к нему серебряные лодочки. Пусть будет акцент на ногах.

Волосы оставлю распущенными, они у меня действительно красивые. Уложу их гладкой волной, и макияж нанесу, как из обучающего видеоролика – с контурингом, делающим лицо более худым.

Сегодня я просто обязана выглядеть эффектно.

Фирма мужа празднует одновременно день рождения и заключение нового прибыльного контракта. Это выход на новый уровень. Наконец-то труды Егора превратились в долгожданный результат.

Мы с мужем познакомились ещё в институте. Он на три года старше, и я втрескалась по уши, стоило только увидеть в перерыве между лекциями этого высокого, широкоплечего красавца. Все девчонки за ним бегали, а я стеснялась даже заговорить.

Познакомились в итоге через общих друзей. Какое-то время просто общались, а потом общение естественным образом перетекло в свидания и долгие поцелуи перед подъездом.

Свадьбу сыграли, когда ещё оба были студентами. Денег на пышное торжество не было, но это мелочи. Я чувствовала себя самой счастливой невестой на свете.

Егор открыл своё дело, как только закончил учёбу. Работал с утра и до поздней ночи пять долгих лет, едва справляясь с кредитами.

И вот наконец дело пошло в гору. Месяц назад у нас появилась неприлично дорогая машина и планы на покупку квартиры.

Чувствую себя в какой-то степени причастной к сегодняшнему успеху. Я всегда поддерживала Егора. Помогала ему, чем могла. Выкручивалась, если не хватало денег заплатить за съёмную квартиру. Занимала у подружек или мамы до зарплаты, чтобы купить продукты в дом, когда было особенно туго с деньгами.

И это не считая той работы, которую я делала непосредственно для фирмы. В первые два года сама сидела на телефоне и обзванивала клиентов. Научилась вести простенькую бухгалтерию. Да даже полы мыла в офисе, когда нечем было платить уборщице.

Сейчас компания выросла, и Егор нанял опытного бухгалтера. Клиентов обзванивают секретари. Договора подготавливают менеджеры. И клининг в офисе, разумеется, произвожу уже не я.

Как-то так вышло, что для меня работы будто бы и не осталось. Теперь я просто жена директора. Это непривычно и странно.

Мама намекает, что самое время завести ребёнка. Наверно, она права. Я хочу детей. Егор вроде тоже.

Логичным, кажется, подождать того момента, как переедем в свою квартиру. Надеюсь, это случится совсем скоро.

Надеваю платье и кручусь перед зеркалом. Главное, чтобы Егору понравилось, как я выгляжу.

Муж слишком много работает, и на нежности сил часто не хватает. Но сегодня-то он обязательно оценит мои старания. Может, даже посмотрит с восхищением.

Заказываю такси, душусь на бегу туалетной водой, которую подарил мне Егор, и еду в ресторан, где сегодня пройдёт банкет.

Хотелось бы, конечно, приехать туда вместе с мужем, но у него днём были дела в центре, так что встретимся уже там.

Вхожу в красивый зал и немного теряюсь. Громко играет музыка. Перед глазами полно незнакомых лиц. Фирма сильно выросла за последний год, и многих сотрудников я не знаю.

- Викуся, ты сегодня сказочно хороша, - подошедший со спины Дима обнимает меня за плечи и чмокает в щеку.

Этот симпатичный сердцеед в костюме с иголочки – давний друг и партнёр Егора. Я тоже знаю его уже сто лет.

- Прибереги комплименты для девчонок, которым ты пудришь мозги, - с шутливым укором говорю я.

Устала запоминать имена его подружек. Ни одной юбки не пропускает.

- О чём ты? – Дима делает такое лицо, будто я оскорбила его до глубины души. – Я же к каждой со всей душой отношусь! Каждую немножко люблю. А комплиментов у меня на всех хватит.

- Вик, вот ты где, - к нам подходит Егор.

Как всегда, при виде мужа, у меня теплеет на сердце. Он для меня самый родной.

Светлые, слегка рыжеватые волосы зачёсаны назад. Пиджак расстёгнут. Галстук немного съехал в сторону.

- Привет, - говорю я со смущённой улыбкой.

2

Тянусь к съехавшему галстуку и возвращаю его на положенное место. Кладу ладонь на сильную грудь мужа. Через ткань рубашки чувствую тепло его тела и щурю глаза от удовольствия.

Я так счастлива за нас.

Жду, что он, как и Дима, сделает мне комплемент или хотя бы посмотрит по-особенному.

- Представляешь, Рыжов снова настаивает на тридцати процентах, - говорит Егор, отходя от меня на шаг.

Муж дёргает узел галстука, отчего тот снова съезжает в сторону. Смотрит сквозь меня.

- Тридцать процентов – это несерьёзно, - соглашаюсь я, немного разочарованная его реакцией. – Дожимай до пятидесяти.

- Вот и я о том же, - Егор хлопает меня по плечу. – Всё ты понимаешь, Викусь. Умничка! Завтра поеду к его конкурентам, чтобы добавить аргументов. Поможешь подготовить предложение? А то, боюсь, я сегодня буду не в форме.

- Конечно, - заверяю я.

Это несложно. Просто нужно достать из корпоративной сети актуальный прайс, подправить пару строк, обновить дату и распечатать документ. Секретарь справился бы, но рабочий день уже закончен. Всё на празднике, а завтра у сотрудников выходной.

Мне даже приятно снова почувствовать себя нужным человеком в фирме.

Вернёмся домой. Я быстренько подготовлю бумаги, а потом посидим с Егором вдвоём. Может, даже получится что-то вроде романтичного свидания.

Я даже начинаю ждать конца банкета с нетерпением. Тут Егору всё равно не до меня. Общаюсь со знакомыми сотрудниками, пока он ходит туда-сюда по залу.

В десятом часу люди начинают расходиться, и муж, наконец, подходит ко мне.

- Викусь, держи, - Егор протягивает мне сумку со своим рабочим ноутбуком. С него можно попасть в корпоративную сеть. – Уже поздно, ты, наверно, устала. Поезжай домой и не забудь, пожалуйста, распечатать предложение.

- А ты разве со мной не поедешь? – с надеждой спрашиваю я.

- Ну, Викусь, - Егор быстро чмокает меня в щеку, - я тут ещё нужен, и с Димкой после банкета пообщаться хотел. Чего тебе ждать нас допоздна?

- Ладно, - нехотя соглашаюсь я.

Разочарование ощущается горьким привкусом на языке.

Муж наклоняется ближе к моему уху.

- Не расстраивайся, я приеду и разбужу тебя, - многозначительно шепчет Егор, щекоча губами кожу на шее.

Киваю, прикусив губу. Приятные мурашки разбегаются по всему телу волной.

- Договорились, ну давай, пока! – Егор ещё раз хлопает меня по плечу и уходит в зал к оставшимся гостям.

Перехватываю поудобнее увесистый кожаный портфель с ноутбуком и иду заказывать такси обратно домой.

Сажусь на заднее сидение подъехавшей машины с печальным вздохом. Совсем не этого я ждала от сегодняшнего вечера. Глупо, наверно, расстраиваться из-за такого. Жизнь не может быть всё время похожа на весёлую карусель.

На середине дороги от скуки расстёгиваю молнию на сумке с ноутбуком и заглядываю внутрь. Зарядки нет! Знаю я этот старенький агрегат. Сам по себе он уже не работает, через пять минут вырубится, если не подключить к розетке.

Скорее всего, муж выложил её в машине. Нужно вернуться обратно и забрать. Хорошо, что обнаружила сейчас, а не дома.

Прошу таксиста отвезти меня обратно к ресторану. Может, Егор уже освободился, и мы всё-таки уедем домой вместе.

На парковке перед зданием ресторана уже почти не осталось автомобилей. Узнаю нашу новую машину и иномарку Димы. Значит, эти двое точно ещё тут. Отлично.

С портфелем подмышкой спешу обратно в зал, где проходил банкет.

- Вы куда? – окликает меня уставшая официантка с горой грязных тарелок в руках. – Банкет окончен, мы убираем со столов.

- Мой муж ещё должен быть где-то здесь, - объясняю на ходу, - мне очень нужно его найти.

Официантка останавливается и окидывает меня непонятным взглядом.

- Муж, говорите? – спрашивает она. – Лучше поезжайте домой. Все уже ушли.

Хмурюсь. Машина Егора стоит прямо перед крыльцом.

- Нет, я всё-таки посмотрю, - настаиваю я и снова иду к банкетному залу.

Девушка, наверно, ошиблась.

Я уже слышу смех из-за закрытых дверей. Ну точно! Кто-то из гостей ещё не уехал.

Толкаю дверь и уверенно захожу в зал.

Большой свет уже выключили. В полумраке видны прибранные столы. Только у самого дальнего сидят люди. Рядом с ними пара бутылок и оставшиеся закуски, собранные на несколько тарелок.

Спотыкаюсь на ходу и останавливаюсь как вкопанная. Должно быть, меня подводит зрение. Моргаю часто-часто, но картинка перед глазами упрямо не меняется.

Мой муж действительно всё ещё здесь, и, похоже, важные разговоры у него были запланированы вовсе не с другом.

3

Егор сидит ко мне спиной. Вижу, как его нога в чёрном кожаном ботинке притопывает в такт тихой музыке.

Вторая нога стоит неподвижно, потому что на колене мужа сидит какая-то девица.

Смотрю и не верю. Чужие пальчики с длинными красными ногтями зарываются в рыжеватые волосы Егора. Скользят по прядям, будто имеют на это право.

И муж позволяет. Он ведёт рукой по спине незнакомки и по-хозяйски кладёт ладонь на бедро, обтянутое тонкой тканью вечернего платья.

Ревность вспышкой ударяет по нервам. Больно сделать даже вдох. Кажется, что воздух вокруг отравлен ядом предательства.

Девушка, сидящая в объятиях моего мужа, действительно хороша.

У неё, в отличие от меня, идеальная фигура. Крутые бёдра и тонкая талия. Грудь задорно торчит прямо у лица Егора. Черты правда несколько безликие, подправленные филлерами до строгих стандартов сексуальности.

Девушка замечает меня, и её неестественно пухлые губы растягиваются в сладкой улыбке. Всё она понимает и не стыдится своего поведения.

Красотка призывно изгибается в талии, чуть ли не тыкая Егору в лицо грудью.

Муж легонько хлопает девушку по бедру, и, словно в замедленной съёмке, я вижу, как он стягивает ткань платья с груди незнакомки. Упругие холмики бесстыдно выскакивают наружу. Егор наклоняется ниже и прижимается к тёмной горошинке губами.

Жмурюсь, пытаясь перетерпеть боль. К горлу подкатывает тошнота. Сердце стучит в висках громче музыки.

- Вика? – слышу голос Димы.

Он тоже тут? Открываю глаза.

Так и есть. Я сразу сосредоточила внимание на муже и не разглядела, что на соседнем стуле сидит друг мужа в обнимку с такой же идеальной девицей. Они похожи словно близняшки.

Егор резко оборачивается. Хмурый взгляд упирается в меня. На лице мужа нет растерянности или испуга. И вины тоже нет.

Я знаю его много лет. То, что Егор добился сегодня успеха – не удача. У него сильный характер. Он привык действовать и добиваться результата, не позволяя себе буксовать из-за эмоций. Деловой подход даёт больше, чем бесполезные переживания.

Вот и сейчас я прямо вижу, как в голове мужа происходит хладнокровная оценка ситуации с просчитыванием возможных вариантов развития событий.

Я же совсем из другого теста.

Чувства затапливают меня с головой. Сквозь боль не пробивается ни одной здравой мысли. Я даже телом своим не владею. Стою, впав в ступор. Едва дышу.

Сердце соображает быстрее мозга. Любовь к мужу, которую я ощущаю внутри себя живым теплом, покрывается корочкой льда, и всё внутри леденеет. Нежность сворачивается клубком и прячется куда-то в дальний уголок души. Кажется, это конец моего брака.

Егор больше не самый родной для меня человек. Сейчас я смотрю на чужака.

Муж спихивает с колена девицу и встаёт, разворачиваясь ко мне всем корпусом.

А я именно сейчас остро чувствую, что, несмотря на все мои старания с платьем и причёской, не дотягиваю до этих девушек, похожих на кукол Барби с увеличенной грудью и губами.

Егор идёт ко мне спокойно и уверенно.

- Вика, - он произносит моё имя сдержанно, будто прощупывает почву.

Голос раздражающе ровный.

- Егор, - отзываюсь я в его манере.

Слышу хихиканье девушек. Они прикрывают рты ладошками, якобы скрывая неуместные улыбки.

Я подошла достаточно близко, чтобы они слышали то, что мы сейчас говорим, а я слышала их.

- Поехали домой, поговорим, - говорит муж.

Тянется к моему локтю, чтобы взять под руку, но передумывает, наткнувшись на предупреждающий взгляд.

- Сначала заплати девочкам, - достаточно громко говорю я. – Они ведь на работе и не виноваты, что у тебя изменились планы.

Лица девиц вытягиваются от унижения, и я чувствую лёгкое злорадное удовлетворение. Это всё, что я могу получить на данный момент.

- Это не проститутки, Вика, - зачем-то объясняет Егор.

- Значит, просто шлюхи, - я пожимаю плечами.

Выходит дёргано. Тело всё ещё плохо слушается.

- Поехали, - с нажимом произносит муж.

Делаю глубокий вдох и киваю. Что толку устраивать тут сцену на потеху зрителям?

Первая разворачиваюсь и выхожу из зала, а затем и из здания ресторана.

Егор за моей спиной нажимает на брелок, открывая двери машины.

Сажусь на переднее пассажирское сидение и машинально пристёгиваюсь.

Всё как в тумане. Это будто не я и не моё тело. Не моя жизнь. Не мог же муж так подло и нагло предать меня.

Получается, мог и предал. Как давно он позволяет себе такие вещи? Не похоже, чтобы сцена, которую я застала, происходила в его жизни впервые. Со сколькими женщинами муж успел изменить? Было ли вообще время, когда он был мне верен?

Усилием воли выкидываю из головы глупые вопросы. Мне не нужны ответы на них. Того, что я увидела достаточно.

Визуализация

Виктория. 24 года. Такой она станет очень скоро, и бывшему мужу только и останется что кусать локти. А пока у неё есть десять лишних килограммов и муж, который перестал ценить.

Егор. 27 лет. Целеустремлённый мужчина. Знает, чего хочет и умеет этого добиться. И нет, жена для него не пустое место. Она с ним вместе столько всего прошла. Ни разу не обвинила в том, что денег в семье мало, пока он пытался поставить бизнес на ноги. И он любил её… когда-то. И сейчас любит, конечно, просто по-другому. А эти женщины, это так… Не бросит же его жена из-за пустяковых интрижек?

*********

Дорогие читатели, добро пожаловать в мою новую историю! Будет очень эмоционально. Если начало вам нравится, это можно показать автору, нажав на сердечко, звездочку или оставив комментарий.

А еще можно подписаться на автора, чтобы не пропускать новости ))

Рада каждому из вас!

4

Многозначительно поднимаю вверх брови.

Я бы хотела вернуться в тот мир, где мы с мужем друг у друга единственные. Он был моим первым мужчиной, и я думала, что мы из тех счастливых пар, которые идут рука об руку через всю жизнь.

Зачем мне фальшивые извинения? Я не вижу на его лице ни капли раскаяния.

Егор кивает, верно истолковав мой жест. Трёт подбородок. Он брился утром, и я прекрасно знаю, что если сейчас провести пальцем по его щеке, то можно почувствовать колючую щетину.

- Ты умная женщина, Вика, - говорит муж. – И у меня нет к тебе претензий. Ты отличная жена.

Мои брови взлетают ещё выше.

У него нет ко мне претензий? Серьёзно?! Я поймала его на измене, а он заявляет, что у него нет претензий?

- Можешь не переживать за свой статус, - продолжает Егор. – Ты моя жена, и это не изменится. Я никогда не уйду от тебя. Детей на стороне не заведу, об этом можешь не волноваться.

Это не похоже на выяснение отношений. Егор словно обговаривает условия деловой сделки. Не понимаю этого. Будто, у нас договорной брак, как в каком-нибудь восемнадцатом веке. Но ведь мы женились по любви!

И, кажется, он даёт мне понять, что планирует продолжать в том же духе.

С трудом разлепляю пересохшие губы.

- Завтра же я подам на развод, - заявляю я.

Страшные слова повисают в воздухе выстрелом. Мы сейчас убиваем наш брак, но спасать, кажется, нечего.

Егор замолкает на какое-то время. Смотрит на меня хмуро.

- Ты хочешь развестись из-за ерунды, - говорит он наконец. – Эти женщины ничего не значат. Они просто трофеи. Удовлетворение мужских инстинктов и очки к самолюбию.

Каждое его слово, как нож в сердце. Мне кажется, он даже не понимает, что делает только хуже.

По его мнению, я должна закрыть глаза на то, что я, как женщина, не удовлетворяю его мужские инстинкты? Обладание мной не даёт очки к самолюбию?

Конечно, нет.

Дрожащей рукой поправляю платье, чтобы ткань не облепляла бедра. Вот идиотка! Прихорашивалась полдня, чтобы стоять теперь с макияжем и кудрями и слушать, что муж считает себя вправе и дальше изменять мне неизвестно с кем.

- Мы же отличная команда, - добавляет Егор. – Не думай, что я не ценю твой вклад. Ещё раз повторю, что ты отличная жена. Всегда прикроешь тыл и поддержишь. Это для меня главное.

Муж смотрит на меня с осуждением, будто это я предаю его, а не наоборот.

Качаю головой.

- Завтра я подам на развод, - повторяю упрямо.

- Вик, ну зачем?! – гнев первая эмоция, проступившая за этот вечер на лице мужа. Брови сошлись в хмурую морщинку. Губы сжались. – Ради чего перечёркивать все годы брака? Час назад тебя всё устраивало! Понимаю, что тебе всё это неприятно, но зачем же рубить сплеча?

Неправда. Не устраивало. Мне не хватало внимания мужа. Я не чувствовала той близости, которой хотела. Я жила надеждой на будущее. Уговаривала себя верить в то, что всё изменится, когда муж станет работать чуть меньше.

- Подумай хорошенько, - советует Егор. – Если ты уйдёшь сейчас, то останешься у разбитого корыта.

Смотрю на него пристально. О чём он? О деньгах или о разрушенной семье и загубленной любви между нами?

- Машина только взята в кредит, её бессмысленно делить, - говорит Егор. – Совместного имущества нет, все деньги в обороте.

Конечно, он о деньгах.

Горько усмехаюсь этому неприятному факту.

- Что, неужели даже не подождёшь пару лет, чтобы отбить затраченное на меня и фирму время? – Егор смотрит на меня, как на идиотку. – Уйдёшь на пороге хорошей жизни? Умная женщина на твоём месте дождалась бы покупки квартиры, выпросила бы для себя машину и денег на какой-нибудь непыльный бизнес, типа салона красоты.

Видимо, я совсем не умная. А может, просто не расчётливая.

В моём мире мужчина и женщина женятся и живут вместе, потому что любят и выбирают друг друга. Не потому, что хотят нажить квартиры, машины и бизнесы.

Молча смотрю на Егора.

- Ты что язык проглотила? – грубо спрашивает муж. Его злит моя реакция. – Если ты не готова принять ситуацию, как взрослый человек, то где истерика и скандал?

Складываю руки на груди. Если честно, то мне просто слишком больно, чтобы закатывать истерики. Все силы уходят на то, чтобы не разрыдаться.

- Ну и супер! – рявкает муж.

Он машет на меня рукой и уходит с кухни.

Всё? Это конец?

Позволяю себе опереться трясущимися руками о столешницу. Дешёвенькая ДСП с плёнкой, наклеенной сверху, дышит на ладан. Я мечтала о красивом кухонном гарнитуре с современной техникой, который смогу поставить в новую квартиру. Но сейчас понимаю, что лучше бы до конца жизни продолжала готовить на клеёночке, если бы в комплекте с этим шло семейное счастье.

Только бы не зареветь. Не сейчас.

5

Часть меня хочет верить словам мужа. Дать нам ещё один шанс. Ведь все браки обязательно проходят через кризисы.

Ладони Егора на моих плечах дарят такое родное и знакомое тепло.

Не может же любовь умереть так разом в один день?

Поднимаю на мужа глаза, которые всё-таки заволокло слезами.

- Ты ведь врёшь сейчас? – шепчу я пересохшими губами. – Честность не сработала, и ты сменил тактику на «ложь во благо».

Егор отводит глаза и выдаёт себя этим.

Я, чёрт побери, слишком хорошо его знаю. Судорожно вдыхаю и сбрасываю с себя его руки.

- Завтра я подам на развод, - повторяю в который раз.

Лицо Егора краснеет. Глаза наливаются гневом.

- Да что ты заладила про свой развод? – он повышает голос почти до крика. – Хочешь развестись? Да, пожалуйста! Через полгода поймёшь, что сглупила и будешь кусать локти!

Часть меня прямо сейчас думает, что он прав. Я не знаю, как справиться с тем, что моё семейное счастье обернулось пеплом.

- Егор… - хочу сказать, что если и буду жалеть, то, по крайней мере, смогу сохранить самоуважение, но муж перебивает.

- Я не отпущу тебя, – сбивчиво шепчет он, снова притягивая меня к себе. – Забудь про развод. Ты мне нужна.

Смотрю на его руки с удивлением. Того волшебства, что было между нами, больше нет.

В груди не разрастается жар, как обычно, стоит мужу только коснуться меня. Душа словно онемела, отморозилась и потеряла чувствительность.

- Если бы я была тебе нужна на самом деле, - ровно произношу я, - то сегодня после банкета мы вернулись бы домой вдвоём рука об руку. Посидели бы на этой кухне, а потом пошли в постель. Если бы я была тебе действительно нужна, то для той девицы не было бы места на твоих коленях…

- Вика… - в голосе мужа есть что-то пронзительно искреннее, взывающее к заледеневшему сердцу.

Нет, это обман. Иллюзия. Уловка, чтобы заставить меня остаться. Он просто не хочет менять то, в чём ему удобно. Как он сказал? Я всегда прикрывала тылы…

- Такой ты мне не нужен! – выпаливаю я. – Мне ничего от тебя не нужно: ни денег, ни пустых обещаний. Трать их на свои трофеи! Чеши своё самомнение об кого-нибудь другого. Пусть те девицы прикрывают твои драгоценные тылы, а я предпочту остаться ни с чем!

Егор отшатывается, будто я влепила ему пощёчину.

- А не много ли ты о себе думаешь? – холодно спрашивает он. Слышу, что его голос дрожит от гнева. – Хочешь сделать из меня подкаблучника? Чтобы я был домашним и послушным? Я не такой, Вика! И ты прекрасно об этом знала.

Отчаянно трясу головой.

- Давай закончим это, - прошу я. Сил спорить больше не осталось. – Видишь, никто из нас, оказывается, не хочет принимать условия другого.

- С чего ты взяла, что имеешь право ставить мне какие-то условия? – холодно спрашивает Егор.

Прежде он никогда так грубо со мной не разговаривал. И я не понимаю, на что он обижается. На моё несогласие терпеть его похождения?

- Я не буду бегать за тобой, Вика! – ледяным тоном произносит муж. – Если ты ещё хоть раз заикнёшься про развод, то больше никогда меня не увидишь. И слушать потом, что ты погорячилась и передумала, я не стану.

Голова закружилась. Егор никогда так не давил на меня. Не грубил и не ставил условий.

Сглатываю вязкую слюну и считаю про себя удары собственного сердца. Оно сейчас так болит, но, как ни странно, продолжает биться.

- Я. ТРЕБУЮ. РАЗВОД, - чётко произношу я.

Вижу в глазах Егора секундную растерянность. Он не был готов к тому, что я продолжу настаивать на своём.

На лице мужа нервно дёргается мышца скулы. Но уже через мгновение он берёт себя в руки.

На лице появляется холодная маска равнодушия.

- Может, ты и права, - совершенно другим тоном говорит он. – Зачем мне, в конце концов, жена? Холостяком быть проще и удобнее.

У меня такое ощущение, что он топчется своими модными ботинками прямо по моей душе.

- Прощай, Вика, - ровно говорит он.

Мне кажется, у меня отсохнет язык, если я скажу то же самое, но я всё равно заставляю себя:

- Прощай, Егор, - говорю я.

Страшные слова словно контрольные выстрелы в голову. Я чувствую себя мёртвой. Убитой жестокостью открывшейся правды.

Егор просто разворачивается и уходит, не тратя время на то, чтобы собрать свои вещи. Забирает только сумку с рабочим ноутбуком.

Я понимаю, что осталась в квартире одна по тишине, придавившей меня, словно бетонная плита.

В груди дыра размером с погибшую любовь. В душе пустота.

Уснуть в эту ночь я так и не смогла. Сидела за нашим стареньким кухонным столом, оглушённая своим горем.

Думать о будущем сил не было.

Очнулась только с первыми лучами солнца. Вспомнила, что нужно подать на развод.

6

И всё-таки это единственный верный выход. Лучше пусть сбудутся все мои страхи, чем жизнь превратится в то, что предлагает Егор.

Сорок кошек и одинокая старость лучше, чем муж, которому на тебя плевать.

Даже если я никогда больше ни к кому не испытаю ничего похожего на любовь, всё равно нет смысла оставаться с Егором. Ведь и с ним любовь обернулась обманом. Это я любила. А у него либо слишком странные представления о любви, либо совсем не осталось ко мне чувств.

Мне вдруг становится так себя жалко. Просто до ужаса. До трясущихся поджилок.

Ну почему я? Что со мной не так? Почему он разлюбил?

Ведь бывает же, что любят и совсем почти страшненьких, и глупышек. Да каких угодно.

Но именно я оказалась преданной. Целую минуту я кажусь себе ужасно обиженной жизнью. Будто бы только со мной судьба поступила так несправедливо.

Но почти сразу понимаю, как неправа. Конечно, огромное количество женщин оказывалось в таком же положении, как и я.

А некоторые и гораздо хуже. Есть ведь женщины, которым приходилось разводиться с детьми, переживая и за их чувства тоже. Брать ответственность за будущее малышей только на себя. А есть ведь и те несчастные, кто по каким-то причинам не могут уйти от неверного мужа.

Вот с ними судьба сурова. А я легко отделалась.

Смахиваю выкатившуюся слезинку и приступаю к делу. Мне нужно подать на развод.

Лезу в интернет искать, как это делается, и обнаруживаю, что могу просто подать заявление через сайт не выходя из дома. Нам нечего делить. Ни имущества, ни детей мы нажить не успели. Даже собаку не завели.

А прожитые года при разводе не делятся. Каждый унесёт с собой вес напрасно потраченных лет.

Егор не приезжает за своими вещами ни на следующий день, ни потом.

Через неделю я не выдерживаю, и сама собираю их в несколько сумок. Пытаюсь позвонить ему, но номер заблокирован. Сообщение тоже не доходит.

Что ж, Егор верен своим словам. Похоже, он решил вычеркнуть меня из жизни. И старые носки с рубашками ему ни к чему.

Он купит себе новые, чтобы ничто не напоминало о бывшей жене.

Квартира, которую мы снимали, оплачена до конца месяца. Решаю, просто оставить вещи Егора здесь. Пусть хозяин выкинет их или продаст, если захочет.

Мама сперва, как и Егор, уговаривает не рубить сплеча, но, когда узнаёт подробности, настаивать на примирении перестаёт.

- Егор казался таким хорошим мужем, - мама с досадой качает головой. – Ну кто бы мог подумать?

Да, и я не могла подумать, что любимый изменяет мне. Но если взглянуть на наш брак с холодной головой, то ни таким уж хорошим мужем он был.

Я его любила. Очень. Но что я получала взамен?

Последний раз я слышала от него признание в любви чуть ли не на свадьбе. Ах да, ещё в тот вечер, когда он ушёл, но те слова нельзя считать искренними. Мы проводили вместе время, когда были заняты делами его фирмы. А когда моя помощь перестала требоваться, Егор полностью погрузился в работу, а я осталась в одиночестве.

Именно так. Я чувствовала себя одиноко, будучи замужем за любимым мужчиной. Думала, что он пропадал на работе, потому что горит своим делом, но, оказывается, на пышногрудых девиц он время успешно находил.

Я хотела найти для себя другую съёмную квартиру. Эта мне одной не по карману, да и зачем жить там, где каждая мелочь будет напоминать о бывшем муже?

Но мама настояла на том, чтобы я переехала хотя бы временно к ней.

- Вика, развод – это не так уж просто, - уговаривала она. – Тебе понадобится поддержка.

Мама вырастила меня одна в небольшой двушке на окраине города. Правда, размеры второй комнаты были такими скромными, что она больше походила на шкаф. Когда я была школьницей, мама отдала мне большую комнату, потому что, по её словам, ребёнку нужно пространство.

Когда я вышла замуж за Егора и уехала, маленькая комната сама собой превратилась в склад. Там теперь обитали старый школьный стол, раскладушка, на которой я могла переночевать, приезжая в гости, а также лыжи, большой дорожный чемодан и гладильная доска.

Мама попыталась поселить меня снова в большую комнату, а себя - в маленькую. Но я отказалась наотрез. Это не дело. На раскладушке в притык к столу буду спать я. А она не должна менять привычный быт из-за перипетий в моей личной жизни.

Дни проходят будто в тумане. Наверно, это какая-то естественная анестезия от психики. Иногда тоска по Егору почти не чувствуется. А иногда вонзается в сердце болючей занозой.

И не угадаешь, не подготовишься к тому моменту, когда в душе неожиданно взорвётся отчаяние.

Это чувство накатывает, как приступ, исподтишка. Стою у раковины, мою посуду, и вдруг начинают течь слёзы. Потом становится нечем дышать, и вот уже нужно опереться руками в скользких от пены резиновых перчатках на края раковины, чтобы не упасть от боли, отдающей в теле слабостью.

Особенно часто такие приступы случаются ночью, и тогда хоть вой.

У меня такое чувство, что мы с Егором были одним целым полноценным человеком, а теперь нас разорвало пополам, и я осталась не отдельной личностью, а оторванным куском. И я чувствую себя слишком потерянной, чтобы понять, как жить эту жизнь без него.

7

Я беременна.

Это кажется почти невероятным, ведь с того момента, когда я последний раз спала с бывшим мужем, прошло больше двух месяцев.

Через неделю после нашего с Егором расставания у меня, как и должны были, начались месячные. Да, они длились всего два дня и были более скудными, чем обычно, но я списала это на стресс.

Следующие месячные не наступали, но и это тоже я объяснила себе тяжёлым душевным состоянием. Про беременность и мысли не возникло. Откуда?

Разбираться с задержкой мне не хотелось. Есть проблемы и поважнее. Например, как заставлять себя вставать по утрам. Или как найти работу.

Когда фирма Егора ещё толком не зарабатывала, и денег не хватало, я подрабатывала в регистратуре больницы, где мама трудится медсестрой.

После недолгих раздумий соглашаюсь с мамиными уговорами вернуться на прежнее место. Сидеть ни у кого на шее не хочется, а искать и осваивать новую работу, пока банально нет ресурса.

Поработаю в регистратуре пару месяцев, приду в себя и тогда возьмусь за поиски более перспективной работы по специальности.

Коллектив меня помнит. Относится доброжелательно. То, что нужно в данный момент.

Вот так я и оказалась на приёме у гинеколога. Надеялась на заполненную графу в санитарной книжке, а получила шокирующий сюрприз.

- Вашему якобы гормональному сбою уже почти десять недель, - сообщила мне гинеколог. – И длиться этот сбой будет ещё примерно тридцать недель, если, конечно, вы решите рожать.

Она объяснила мне, что такое бывает. И то, что я приняла за последние месячные, было вовсе не ими, а угрозой выкидыша. Впрочем, сейчас растущий во мне малыш чувствует себя хорошо, и, конечно, я буду его рожать.

Нет, о другом варианте я и думать не стану. Неважно, что брак с Егором не сложился. Ребёнка я хотела. Справлюсь как-нибудь.

Поскольку медосмотр проходил в той же больнице, куда я и собиралась устраиваться, сохранить беременность в секрете мне не удалось. Через полчаса о моём пикантном положении знал весь персонал, включая маму.

- Вика, солнышко, только не вздумай делать глупости, - мама прижимает меня к груди, как маленькую, - я была на твоём месте и знаю, как это нелегко. Но ты справишься и никогда-никогда не пожалеешь! И я помогу тебе, не беспокойся. Одна ты не будешь.

- Спасибо, мам! – я обнимаю её в ответ, и на глазах выступают слёзы признательности.

Она у меня самая лучшая. Надеюсь, и я стану для своего малыша такой же мамой.

Думала, в работе мне откажут. Кому нужны беременные сотрудницы?

Но коллектив, вместе с директором, как ни странно , прониклись моей сложной ситуацией, и на работу всё-таки взяли.

Так что из обычной разведёнки я неожиданно для себя превратилась в разведёнку с прицепом.

Хожу и поверить не могу, что это реальность.

Я беременна и скоро стану мамой. Это пугает и радует одновременно.

Радость моя глупая и щенячья. Восторг перед чудом новой жизни. Вселенная доверила мне целого человека! Я приведу его в этот мир, буду любить и растить. Материнское включается во мне абсурдным счастьем. Плевать на проблемы, с которыми я столкнусь. Любовь к своему ребёнку сильнее. Она уже сейчас глушит меня своей силой.

А страхи, наоборот, идут из головы. Как же я справлюсь одна? Мама - это хорошо, но она не муж. Не должна бабушка тащить на себе семью. Это будет моя ответственность.

А у меня и работы-то пока приличной нет. Зарплата смешная.

И ещё один вопрос не даёт покоя.

Наверно, нужно как-то сообщить Егору. Глупо держать это в тайне от него. Совесть подсказывает, что я не имею права лишать его радости отцовства. Хотя бы права определить, как он к столь неожиданному факту относится.

Конечно, сердце сразу стягивает тревогой. Скорее всего, Егор воспримет новость в штыки.

Может быть, скажет, что это не его проблема, или даже хуже…

А может, как нормальный человек, захочет участвовать в жизни своего ребёнка. Будет забирать его или её на выходные…

Я борюсь с эгоистичным желанием оставить всё в тайне целую неделю.

Как это будет выглядеть? Возможно, именно так, как он говорил. Вроде как я пришла к нему на поклон. Но это неправда. Лично для себя я хотела бы избежать разговоров с бывшим мужем. Но я думаю об интересах ребёнка. А ребёнок имеет право на отца.

Другая проблема в том, как сообщить Егору новость. Он либо сменил номер, либо отправил меня в блок. Его новый адрес я не знаю, и когда я звоню в офис, секретарь отказывается соединять меня с директором.

По её словам, он всё время в разъездах, но понятно, что он просто запретил ей отвлекать его от дел, когда звоню я.

Всё это бьёт по самолюбию. Я не нужна ему. Он изменил и вычеркнул меня из своей жизни по щелчку пальцев, а теперь я должна искать способ, чтобы сообщить ему о будущем ребёнке.

Пожалуй, вероятнее всего, он отмахнётся от нашего малыша.

И мне всё меньше и меньше хочется унижать себя, выслеживая бывшего мужа.

Но я опять напоминаю себе, что я в ответе за благополучие своего ребёнка, а значит, обязана попытаться сделать так, чтобы папа оказался в курсе его существования.

У меня есть телефон Димы, друга Егора. Но звонить ему мне хочется ещё меньше, чем мужу. Этот человек улыбался мне в глаза, а потом вместе с моим бывшим мужем устраивал гулянки со шлюхами.

Поэтому собравшись с духом, я еду в офис к Егору. Сейчас конец рабочего дня. Удобное время, чтобы поговорить.

Уговариваю себя, что это вовсе не унизительно. Что я делаю правильное дело. А на душе мерзко. Губы пересохли от волнения.

И даже пальцы трясутся, когда я подхожу к дверям офиса. Стискиваю лямки своей сумки и расправляю плечи.

- Вам сюда нельзя! - охранник перегораживает мне проход.

Сердце больно ударяется о рёбра.

- Конкретно мне? – уточняю на всякий случай.

Я прекрасно помню этого мужчину. Уверена, что и он ни с кем меня не перепутал.

8

- Никто, - равнодушно заявляет Егор, глядя мне прямо в глаза.

- Пошли тогда, - другая женщина тянет моего бывшего мужа за руку. – Дима с Ритой уже ждут нас в ресторане.

- Пошли, - соглашается Егор, отворачиваясь от меня.

Вот так. Я для него никто. Пустое место. Как же быстро он справился с разводом. Вон, уже и другую в ресторан ведёт. У него всё хорошо.

А я кричать готова от боли. Я ещё ничего не пережила. Моя любовь к этому мужчине не умерла только лишь оттого, что я приняла решение уйти. Я попыталась вырвать любовь из сердца, как сорняк, но корни, очевидно, ещё не погибли.

Мне очень тяжело видеть его с другой. Мне невыносимо ощущать на себе его равнодушие.

Очень надеюсь, что время лечит. Что пройдут года, и я буду вспоминать о бывшем муже так же равнодушно, как он сейчас смотрит на меня.

Пока же всё внутри переворачивается, будто мы сделали что-то непоправимо страшное.

Перешагиваю через свою боль и гордость и прочищаю охрипшее горло кашлем.

- Егор, - говорю я спине бывшего мужа. – Нам надо поговорить.

Он останавливается, но даже не оборачивается.

- Нам? – слышу я насмешливый голос бывшего. – Мне лично ничего от тебя не нужно. Оставь меня в покое, я предупреждал, что потом не стану тебя слушать.

Сжимаю с силой кулаки. Как же это унизительно.

- Это касается и тебя тоже, - мой голос осип от волнения. – Егор, я узнала, что…

- Мне плевать, - перебивает меня бывший муж, который до сих пор так и не соизволил обернуться. – Твои проблемы больше меня не касаются. Мы развелись, Вика, как ты и хотела. Нас больше ничего не связывает. Сделай одолжение, не появляйся тут больше.

Смотрю в спину мужчины, которого больше не могу назвать своим, и понимаю, что он действительно не станет меня слушать.

Охранник, стоящий у дверей, смотрит с жалостью, а девица отводит глаза, делая вид, что меня тут нет.

Егор кладёт руку на поясницу своей спутницы и подталкивает её вперёд к припаркованной неподалёку машине.

- Егор… - на глаза наворачиваются унизительные слёзы.

Как же так? Что я ему такого сделала, что он и за человека меня перестал считать? Не согласилась быть одной из многих?

Егор доходит до машины не оборачиваясь. Заботливо открывает дверь перед девушкой, помогает ей сесть, обходит машину и садится за руль.

Он верен своему слову до конца. Я для него больше не существую.

Автомобиль, который мы вместе совсем недавно забирали из салона, отъезжает, оставляя меня одну стоять на тротуаре, как идиотку.

Такой жалкой я не чувствовала себя ещё никогда в жизни. Никогда не прощу Егору этого унижения.

Не захотел меня слушать? Прекрасно! Это его выбор.

Он не заслуживает знать о ребёнке! Только что он потерял право быть причастным к этому чуду.

Каждый из нас наполнит жизнь тем, что ценит.

Пусть бывшему мужу достаётся кредитная машина и право спать с кем хочет. А я заберу с собой гораздо более ценное сокровище. Я заберу с собой смысл вставать по утрам, как бы ни было тяжело. Я присвою себе счастье, которое могло бы быть у него, если бы он не был такой сволочью.

Стираю с щёк слезы и расправляю плечи.

У меня с моим малышом обязательно всё будет хорошо. Мы не пропадём.

Что ж, Егора в нашей жизни не будет ни в каком формате. Поняли. Приняли.

Так даже лучше.

Бреду по улице на негнущихся ногах. Не думала, что будет так тяжело. Такое чувство, что меня через мясорубку прокрутили.

Взгляд падает на знакомую вывеску. Это кафе, в которое мы ходили много раз, пока я приезжала в офис Егора работать.

Ноги сами собой несут меня туда. Заказываю горячий чай и сажусь с дымящейся кружкой в самый угол.

Плетёная спинка стула. Салфетницы в форме домиков. Здесь всё такое знакомое. Кажется, за этим самым столиком мы как-то вместе с Егором составляли план по продажам на следующий квартал.

Слёзы начинают течь по щекам сами собой. Сначала по капельке, а потом всё сильнее и сильнее. Поток набирает обороты, и вот я уже ничего перед собой не вижу. Сижу, сжимая в руках горячие бока кружки, и оплакиваю свою неудачную личную жизнь. Меня колотит то ли от холода, то ли от чего-то другого, и я плотнее прижимаю ладони к остывающему чаю, но это совершенно не помогает.

Я кажусь самой себе такой жалкой. Просто развалиной.

- Чего ревём? – ко мне за столик подсаживаются две женщины лет шестидесяти.

9

В кафе полно посетителей. После рабочего дня здесь не протолкнуться.

Эти две дамы, кажется, сидели за соседним столиком. Они переставили за мой столик свои чашки с чаем и блюдечки с эклерами.

Стираю с щёк слезы, пытаясь взять себя в руки.

- Извините, - сиплю я, - не хотела вам мешать.

Глупая была идея заходить сюда. Нужно было ехать домой и там реветь, если уж так невтерпёж.

- У тебя чай уже наверно солёный, - замечает одна из подсевших ко мне дам.

Это потому, что я в него слезами накапала.

Всхлипывая, подношу чашку к губам и делаю глоток.

- Не солёный, - говорю я.

Слёзы никогда ни к чему не приводят. Вон даже вкус чая изменить и то не могут.

- Так плачут только из-за несчастной любви, - со знанием дела говорит одна из женщин.

- Может, умер кто-то, - спорит с ней подруга.

- Никто не умер, - я вздыхаю сдаваясь. Раз уж разревелась в общественном месте, придётся отвечать на вопросы. – Просто я развелась с мужем.

- Ну, я же говорю: из-за несчастной любви! – довольно заявляет первая женщина. – Если бы не любила, радовалась бы разводу, а не сопли распускала!

Обиженно шмыгаю носом.

- А я и радуюсь! – заявляю я.

Губы трясутся, выдавая моё внутреннее состояние.

- Что, козлом оказался? – сочувственно спрашивает вторая, откусывая кусочек от эклера.

- Я думала, мы с ним навсегда, понимаете? – на глаза снова наворачиваются слёзы. – До конца жизни…

Прячусь за свою чашку с чаем, пытаясь скрыть рвущиеся наружу всхлипы. Руки так трясутся, что чай из чашки выливается через край.

- Ну-ну, деточка, - хором утешают меня женщины. – Ты ещё такая молодая. Встретишь другого…

- Я никого так не смогу полюбить, - жалуюсь я своим случайным слушательницам. – Я ведь его всей душой, понимаете?

- Понимаем, - они одновременно кивают.

Меня сочувственно гладят по плечу.

- А чего тогда развелась? – спрашивают меня. – Бросил?

Качаю головой.

- Я сама ушла! – отвечаю, расправляя плечи. - Узнала, что он мне изменяет, и подала на развод!

- А он что?

- А он даже разговаривать теперь со мной не хочет! Мол, не стала терпеть гулянки, значит, проваливай. Заблокировал везде… я пришла к нему в офис сообщить, что беременна, а он даже слова сказать не дал…

- Беременна! – хором восклицают дамы, отхлёбывая из своих чашек с чаем.

Кажется, моя история развлекает их, как какое-нибудь телешоу. Неважно. Мне так хочется сейчас кому-нибудь выговориться, что эти две женщины прекрасно подходят.

- А он у тебя кем работает-то? – спрашивает одна из дам. – А то ребёночек – это затратно, знаешь ли. Столько всего нужно: одежда, памперсы, потом кружки с репетиторами… у меня двое внуков уже, знаю, как это дорого.

- У него свой бизнес, - отвечаю я.

- Надеюсь, ты уже подала в суд на раздел имущества, - говорит вторая.

Пожимаю плечами.

- Да нечего там делить, - объясняю я. – Бизнес только-только начинает на ноги вставать. Я прекрасно знаю, состояние дел. Уставной капитал в фирме самый минимальный. Так, для галочки. Дорогого оборудования в основных средствах производства нет. Даже оборотный капитал пока в основном из кредитов состоит. Я больше на юристов потрачу и через год, когда судебный процесс завершится, смогу на отсуженные деньги ребёнку погремушку купить. Ведь если делить имущество, то и кредиты тоже.

- М-да… - дамы уныло переглядываются. - Ну на алименты-то он пускай раскошеливается!

- Понимаете… - я вздыхаю, - не хочу, чтобы он знал о ребёнке. Не стал меня слушать, вот пускай так и остаётся.

- Это в тебе гордость говорит, - строго замечает одна из дам. – Впрочем, имеешь право. А на алименты можно и потом подать. Хоть через пять лет. Вот он удивится!

Две подруги принимаются хихикать, как юные девчонки.

От разговора с ними мне действительно становится легче. Возвращаюсь, так сказать, в материальное русло.

Разбитое сердце, конечно, никто не отменял, но нужно думать о реальных вещах.

Не жалеть себя, а думать о том, как выжить с ребёнком на руках.

Еду домой с мыслью о том, что нужно с холодной головой всё распланировать. Сколько будет стоить приданное для малыша. Сколько денег нам понадобится на первое время.

Я должна успеть скопить что-то до родов.

Перед нашим подъездом чуть ли не спотыкаюсь о маленького щенка.

Такой смешной и беспомощный. Уши нелепые, слишком большие. Лапы неуклюжие. А главное, светло-рыжий. Чем-то мне цвет его шерсти напоминает цвет волос моего бывшего мужа.

- Ну чего? – спрашиваю я с притворной злостью. – Припёрся тут ко мне под дверь…

10

Пытаюсь схватиться за ручку входной двери, но почему-то не выходит. Промахиваюсь снова и снова. Ладонь словно проходит сквозь.

- Вика… - зовёт Егор из-за двери.

Так зовёт, что сердце сжимается от тоски и почему-то страха. Мурашки бегут по спине. Всё внутри леденеет.

Наклоняюсь ближе к двери и всматриваюсь в глазок. Ужас затапливает меня – там стоит вовсе не бывший муж. Вместо Егора, за моей дверью прячется жуткое чудовище из фильмов ужаса. Мерзкое и отвратительное.

- Открой мне, Вика, - зовёт чудовище, - вернём всё обратно, ты будешь моей женой…

По телу прокатывается волна холодного пота, и я в ужасе отскакиваю от двери.

Этого не может быть. Это не реальность.

- Вика… - зовёт меня чудище.

Я просыпаюсь в темноте своей комнаты и всё ещё слышу это жуткое «Вика», принесённое с собой из кошмара.

Это был сон. Конечно. Егор оказался тем ещё чудищем, но он никогда не придёт ко мне. Не позвонит в эту дверь и не захочет со мной говорить.

Вытираю трясущейся рукой испарину со лба.

Всё хорошо. Я уже слишком большая, чтобы бояться монстров из ночных кошмаров.

Нащупываю спящего в ногах щенка и подтягиваю его к себе поближе.

Прижимаю к груди своего маленького охранника. Рыжик, не открывая глаз, принимается облизывать меня большим шершавым языком, и страх уходит.

В моём мире нет места чудовищам.

Устраиваюсь поудобнее с щенком в обнимку и закрываю глаза.

На стене тикают старомодные часы, доставшиеся маме от бабушки. За окном слышен шум проспекта. Город не спит ночью. Даже на окраине, где мы живём, в любое время суток есть шум от проезжающих мимо машин.

Мне не удаётся уснуть. Ворочаюсь с бока на бок, спускаю щенка обратно в ноги, но сон не идёт.

Перед закрытыми глазами стоит входная дверь. И я будто снова слышу это жуткое «Вика».

Откидываю со вздохом одеяло и встаю на ноги. Нужно переключиться. Пойду выпью стакан воды и, может, загляну в глазок, чтобы успокоить своё воображение.

На часах три ночи, а я брожу по квартире, как призрак.

Всё-таки подхожу к двери в коридоре и, игнорируя абсурдную тревогу, заглядываю в глазок.

Моргаю несколько раз и снова вглядываюсь. Кажется, я всё ещё сплю или у меня галлюцинации.

На лестничной клетке горит свет, и мне прекрасно всё видно.

Напротив нашей двери стоит Егор. Это совершенно точно он. Облокотился спиной на стену. Руки засунуты в карманы. Судя по тому, как сильно его покачивает, мой бывший муж в стельку пьян.

Щипаю себя за руку, чтобы проснуться.

Не помогает. Мужская фигура никуда не девается.

Вот он там. Стоит и пялится на мою дверь стеклянным взглядом.

Сердце отчаянно бьётся в груди. Что мне делать? Зачем он пришёл? Вдруг я открою, и он превратится в того монстра из кошмара?

Но нам же нужно было поговорить. Я хотела рассказать ему… или не хотела.

Я уже совсем запуталась.

Стою, прижав ладони и лоб к входной двери, и пытаюсь решиться на что-нибудь.

Он ведь не звонит и не стучит. Просто стоит там, и всё.

Что будет, если я открою? Он ведь совсем нетрезвый…

Он был таким холодным и даже злым, когда я подкараулила его у офиса. Вдруг он и сейчас пришёл сказать какую-нибудь гадость?

Я кусаю губы и под глухие удары сердца пытаюсь заставить себя сделать хоть что-нибудь. Либо отлипнуть от двери и вернуться в постель, либо взяться за ручку.

Егор решает мою проблему. Он отталкивается от стены и шатаясь бредёт к лифту. Ещё десять секунд, и он заходит в приехавший лифт.

Уехал.

Напряжение отпускает тело. Облизываю пересохшие губы и снова прислоняюсь лбом к двери.

Что это было?

Возвращаюсь на ватных ногах к постели.

Оказывается, за пару месяцев можно стать друг другу абсолютно чужими. Не поверила бы, если бы раньше кто-то сказал, что однажды я буду бояться открыть Егору дверь.

И в то, что он станет изменять мне со случайными женщинами, тоже не поверила бы.

Смахиваю с щеки выкатившуюся слезу.

Теперь у нас разная жизнь. У него своя, у меня своя.

Рыжий щенок дёргает во сне лапами и быстро-быстро высовывает розовый язычок. Ему снится, что он пьёт молоко, прижавшись к тёплому боку матери. Заботливо глажу мохнатую спинку и накрываюсь одеялом.

Судьба складывается совсем не так, как мечталось.

Будущее висит впереди дамокловым мечом. Я всегда была разумной и ответственной. Хорошо готовилась к экзаменам. Не встречалась с непутёвыми парнями.

Замуж выходила за человека, обещавшего позаботится о нашем будущем. И материнство своё видела совсем иначе.

11

Пёс протяжно и жалобно скулит, заставляя моё сердце сжаться от страха.

Быстро сую ноги в кеды, стягиваю с большого живота передник, приседаю на корточки, чтобы подобрать болтающийся за псом поводок, встаю обратно на ноги и хватаю с полки ключи.

- Давай, Горюн, дорогой, отведи меня к маме.

Пёс будто понимает мои слова. Он устремляется по лестнице вниз так, что я едва за ним поспеваю.

Доченька в животе беспокойно толкается. Ей передаётся моё волнение. Глажу одной рукой живот, а в другой крепко держу натянутый поводок.

Гор ведёт меня за дом к пустырю, где мама любила с ним гулять. На дороге между жилым кварталом и зарослями высокой травы, облюбованными собачниками, собралась толпа людей. Слышится рёв сирены скорой помощи и из-за угла выворачивает сразу три машины скорой помощи.

От ужаса немеют руки, а в ногах появляется слабость, но я заставляю себя ускорить шаг.

В нескольких метрах от толпы стоят две машины дорожной полиции, а рядом с ними поперёк дороги остановился чёрный джип с помятым крылом. Перевожу взгляд левее и вижу серебристый солярис, лежащий на боку.

- Что случилось? – спрашиваю я, дойдя до зевак.

- Да вот, джип в поворот на скорости входил и не вписался, - объясняет один из мужчин, - на встречку вылетел и легковушку носом пырнул, та и перевернулась. Проехалась по дороге, да ещё и переходившую дорогу женщину зацепила.

- Женщину? – вмиг севшим голосом переспрашиваю я.

- Да, - отвечает кто-то из толпы, - дама с собачкой шла через дорогу, и солярис её подмял. Пёс над хозяйкой лаял, подойти не давал. Мы его с трудом отогнали, к дереву хотели привязать, а он взял и убежал… да вот же он!

На нас с Гором оборачиваются и показывают пальцами, и пёс в ответ на это глухо рычит, подняв на загривке шерсть дыбом.

А я уже рвусь вперёд, расталкивая толпу руками. Протискиваюсь мимо зевак с отчаянно колотящимся сердцем. Люди загораживают мне ту часть дороги, куда прямо сейчас бегут медики с носилками.

Один из стоящих рядом мужчин догадывается, что я тут не ради праздного любопытства, и помогает расчистить дорогу, оттесняя людей передо мной в сторону.

И я, наконец, вижу маму. Она лежит на асфальте в неестественной позе.

Сердце обрывается. Со звенящим в душе страхом бросаюсь вперёд.

- Тихо-тихо, - меня перехватывает мужчина в полицейской форме. Скользит по мне взглядом, зацепляясь за пузо, и спрашивает: - Родственница?

- Дочка, - отвечаю я быстро и рвусь из его рук.

- Подходим осторожно, - велит полицейский, - в обморок на потерпевшую не падаем.

Сам перехватывает меня под руку и подводит ближе к маме.

Тут же медики опускают носилки рядом на землю и аккуратно перекладывают на них маму.

Она с трудом поворачивает голову, и меня чуточку отпускает. Жива.

- Викуся… - хрипло зовёт она.

- Я здесь, мамуль, - подбегаю к носилкам и сжимаю мамину ладонь.

- Гор сбежал, надо найти, - говорит она.

Услышав свою кличку, пёс, стоящий неподалёку, отзывается громким лаем.

- Намордник бы… - ворчит полицейский.

- Нашёлся, - с облегчением говорит мама.

Врачи просят освободить им дорогу, и мне приходится отпустить мамину руку.

- Ведите пса домой, а потом поезжайте в больницу, - советует полицейский.

- Во же что творится… - слышу я ропот из толпы, - придурок какой… и тётку по его вине сбили, и двое из соляриса в больничку поехали, а сам сидит хоть бы что… ну хоть не убил никого, скотина…

Поворачиваю голову к полицейской машине и вижу, как надевают наручники на мужчину, который что-то агрессивно выкрикивает. На его лбу видна кровавая ссадина, но, судя по бойкости, чувствует себя виновник аварии хорошо.

Отвожу скулящего Гора домой и еду на такси в больницу, куда отвезли маму.

Живот неприятно схватывает, но я едва замечаю это, беспокоясь о близком человеке.

- Шейка бедра сломана, - сообщает мне врач, - травма, конечно, серьёзная, но вовсе не приговор. Позвоночник, к счастью, не пострадал. Да и вашей маме всего пятьдесят два года. Молоденькая ещё. Обязательно встанет на ноги. Окончательное решение будем принимать через несколько дней после обследования, но, скорее всего, понадобится операция с протезированием сустава. Не беспокойтесь, сейчас это делают по квоте.

Как можно не беспокоиться, когда близкого тебе человека сбила машина, я не поняла, но спорить не стала.

- Какой у вас срок? – спрашивает доктор, опуская взгляд на моё пузо.

- Тридцать семь недель.

- Успокоительное дать? – предлагает врач.

Качаю головой.

К маме в реанимацию меня в тот день не пустили. Пришлось ехать домой, где меня ждал сходящий с ума Гор. Он разодрал в клочья мягкий пуфик в коридоре.

12

Так и проваливаюсь в сон, не раздевшись, но отдохнуть не выходит. Поясницу тянет, и я постоянно просыпаюсь. Никак не могу лечь так, чтобы было удобно.

Утром встаю с постели в таком состоянии, будто не спала неделю.

Нужно снова ехать в больницу - довести мамины документы и кое-какие вещи.

Перед тем как уехать, вывожу Гора на прогулку. Утренняя свежесть не прочищает мысли. Я какая-то рассеянная. Ничего толком не соображаю. Состояние странное. В голове туман, и живот всё ещё схватывает.

Три раза перебираю в руках документы и не могу понять, всё ли взяла. Потом чуть не выхожу на улицу в домашних тапочках.

Гор жалобно скулит, когда понимает, что я ухожу куда-то без него. Оставляю беспокоящегося пса и еду в город. В автобусе меня мутит, но приходится терпеть. В метро сильно схватывает живот.

Это уже совсем нехорошо. Решаю, что после того, как отвезу мамины документы, сразу поеду на приём в свою консультацию. Рожать ещё рановато. Как минимум неделю нужно ходить до доношенной беременности.

Пока иду пешком до клиники, несколько раз останавливаюсь, чтобы продышать боль. Становится страшно. Как же так? Неужели пора?

В двадцати метрах от входа в клинику опираюсь руками на невысокий заборчик. Идти совсем тяжело, но осталось немного.

Мне видно отсюда крыльцо больницы. Люди входят и выходят. Стеклянные двери вращаются без остановки.

Неожиданно взгляд цепляется за пару. Мужчина в дорогом деловом костюме ведёт, придерживая за спину, красивую молодую женщину. Она одета в элегантное платье. На ногах туфли на каблуке. И это притом что незнакомка месяце на шестом беременности.

Любуюсь тем, как красиво развеваются на ветру её волосы, а потом перевожу взгляд на мужчину, и сердце останавливается.

Не узнать невозможно. Это Егор, мой бывший. Он подводит свою спутницу к припаркованной машине, где водитель услужливо открывает для них заднюю дверь.

Такие идеальные. Оба безупречно красивы. Женщина изящно садится в машину.

Вот значит как. Егор нашёл себе новую женщину, и она ждёт ребёнка. Так быстро. У нас разница-то всего месяца три, не больше.

Противный голосок шепчет, что она подходит ему больше. Даже издалека видно, насколько спутница Егора эффектная. Беременность её совершенно не портит.

По сравнению с ними я сейчас выгляжу просто жалкой. Волосы не причёсывала толком со вчерашнего дня. Ноги в стоптанных кедах распухли. Старомодное платье, отданное сердобольной знакомой, сидит как мешок.

Доченька пинает меня в ответ на такие мысли.

- Прости, - шепчу я, поглаживая каменеющий живот, - ты у меня самая лучшая, и неважно, как я сейчас выгляжу.

Провожаю взглядом садящегося в машину Егора.

Бывший муж останавливается, так и не сев в машину, и будто почувствовав мой взгляд, оборачивается.

Смотрит прямо в мою сторону. Я даже вижу, как он скользит по мне взглядом.

Сердце скачет в груди галопом, а перед глазами даже темнеет от паники. Что он подумает, когда увидит меня такой?

Но он не узнает меня. Переводит взгляд дальше, а потом и вовсе садится в машину. Вряд ли так можно сыграть. Скорее всего, Егор не заподозрил в толстой пузатой тётке неряшливого вида бывшую жену.

Вот так. Наши вселенные окончательно стали параллельными. Бывший муж уехал на дорогой машине в свою жизнь, где ему всё можно, а я осталась стоять, сжимая в слабеющих руках край ржавого забора.

Секундная встреча причинила мне боль. Я так долго и старательно излечивалась от неё и вот опять. Дышать трудно, и на глазах слезы.

- Девушка, вам нужна помощь? – одна из проходящих мимо женщин трогает меня за плечо.

- Сама не знаю, - хрипло отвечаю я.

Что-то в животе щёлкает, а потом по ногам начинает стекать жидкость. Кажется, это отошли воды.

13

Мои роды получились тоже совсем не такими, как мечталось. Техники особого дыхания, которые я старательно изучала по видеоурокам дома, не пригодились.

На скорой меня доставили в ближайший роддом, где уже через два часа на свет появилась моя доченька. Она показалась мне крохотной. Кричать малышка не хотела, только попискивала, как котёнок.

Врачи унесли её в отделение для выхаживания недоношенных малюток, где моя принцесса провела несколько дней. Она родилась слабенькой, такой, что и дышать рядом с ней было страшновато. Однако все органы дозреть успели.

Доктора понаблюдали мою принцессу пару дней, проверили все, что положено, и только потом отдали мне.

Помню, как сильно дрожали руки, когда я впервые её взяла. Она казалась такой хрупкой, почти хрустальной.

День, когда родилась дочь, как будто разделил мою жизнь на до и после. Раньше проблемы валились одна за другой. Казалось, что им конца и края не будет.

Жизнь била снова и снова, проверяя, сколько я смогу выдержать, прежде чем сломаюсь.

Но стоило посмотреть в глаза моей малышке, как я сердцем почувствовала, что всё у нас будет хорошо. Чёрная полоса закончена.

Всё плохое останется в прошлом. С Томочкой, так я назвала дочку, всё хорошо. Мама жива. У меня нет никакого права унывать.

И это не просто слова. Уверенность, что мы со всем обязательно справимся, наполнила меня внутренней силой.

Силой принять жизнь такой, как она есть.

Да, я родила ребёнка без мужа. Да, мне не на кого надеяться, а значит, придётся справляться со всем самой. Зарабатывать в одиночку. Любить дочку за двоих. Я справлюсь. Позабочусь о Тамаре и помогу маме снова встать на ноги.

Вынося дочь на руках из роддома, я вдруг чётко поняла, что ни за что не променяла бы свою жизнь на чью-то чужую.

Да, у кого-то всё складывается удачнее, но в моей жизни есть любимые люди, и я ценю их больше всего на свете.

Первый месяц дома прошёл как в тумане. Несмотря на прочитанные книги по материнству, каждое новое действие получалось далеко не сразу.

Как запихнуть крохотного малыша в одежду, когда панически страшно сгибать ему ручки и ножки?

Как поменять подгузник, не перемазаться в его содержимом, и проследить, чтобы наглый пёс не вытащил его из мусорного ведра и не распотрошил?

Как найти время на сон, когда ребёнок спит непрерывно только четыре часа в сутки, а потом просыпается каждые полчаса и требует внимания?

Все мамы проходят через это. К концу месяца я кажусь себе уже опытным ветераном, справляющимся со всеми перечисленными задачами одной левой.

Со сном, конечно, до сих пор проблемы. От недосыпа я творю странные вещи. Могу на автомате положить пульт от телевизора в морозилку, насыпать Гору в миску сухой чайной заварки или перепутать даты и прийти на приём к педиатру на неделю раньше.

Но в целом всё оказалось не так страшно.

Я боялась, что не справлюсь одна с новорождённым ребёнком, собакой и мамой после операции.

Однако прошёл уже месяц, и все до сих пор живы.

Отложенные деньги постепенно таят, но пока на быт хватает. Я составила очень подробный бюджет и, откуда только могла, выкроила деньги для маминой реабилитации. Ей нужно ходить в бассейн и на специальную физкультуру, чтобы восстановиться.

И здесь всё не так просто, как хотелось бы.

Маме провели операцию, и она вернулась домой через две недели. Врачи сделали свою часть работы, теперь настала мамина очередь расхаживать ногу. А она совсем не стремилась этого делать.

Её настроение сильно изменилось. Честно говоря, мама близка к депрессии. Она не хочет вставать, не верит, что снова сможет ходить без боли, и вообще собралась, по ее словам, на кладбище.

Что с этим делать, я представляю плохо. Поддерживаю как могу, забочусь, записываю в бассейн, но оптимизма ей это не прибавляет.

- Если будешь всё время лежать, - по-доброму выговариваю я маме, - то Тома научится ходить быстрее, чем ты.

- О чём ты, доченька? – устало спрашивает мама. – Да на мне уже можно крест ставить…

И так изо дня в день.

Решаю, что завтра всеми правдами и неправдами вытащу маму в парк. Там как раз магазин рядом со скидками на подгузники. И Гор счастлив будет. Он любит побегать по парковым газонам.

Вечером укачиваю одной рукой ребёнка, а другой готовлю ужин, когда в дверь звонят.

Убавляю газ под сотейником с тушащимися овощами, и иду с Томой на руках в коридор.

Кого это там принесло?

В глазке вижу мужчину средних лет с абсолютно седыми волосами. Кавказец, кажется. Я таких не знаю…

- Что вам нужно? – спрашиваю я из-за двери.

- Алиса Фёдоровна здесь живёт? – спрашивает мужчина.

- Здесь, - отвечаю я.

- Вы не могли бы её позвать? – просит незнакомец.

Вздыхаю, бросаю взгляд на комнату, в которой сейчас отдыхает мама, и принимаю спорное решение.

14

Седовласый мужчина в костюме хмурится. Может, не одобряет того, что я так просто пустила его в дом. А может, по какой-то другой причине.

В его руках обнаруживается букет цветов в прозрачной плёнке, который я не заметила через глазок.

Интересный такой. Спина прямая, чувствуется даже какая-то выправка. Смотрит строго, а глаза добрые, сразу видно. В уголках глаз собрались морщинки. Кожа на выбритых щеках почти синего оттенка.

Я веду его за собой в комнату, а сама сгораю от любопытства. Что это за тип, и откуда его знает мама?

Мама смотрит телевизор, лёжа на диване, который служит ей кроватью. Больная нога закинута на подушку. Рядом на табуретке остывший чай с лимоном.

При виде гостя она удивлённо распахивает глаза. И вид у неё такой становится… как у девчонки… Молодеет прямо на глазах.

- Махмуд Усманович? – шепчет она шокировано. – Что вы здесь… как?

- Здравствуй, Алиса Фёдоровна, - мужчина протягивает маме шуршащий букет.

Мама подтягивается на руках так, чтобы сесть, и принимает цветы.

- Но… - тянет она, запахивая поплотнее края халатика на груди.

- Но я не должен был тебя найти, так? – в голосе нашего гостя сквозит лёгкий укор. – Номер телефона не свой дала, адрес тоже неверный…

- Тебе это ни о чём не сказало? – строго спрашивает мама.

- Нет, - Махмуд Усманович качает головой. – Ты так сделала не потому, что я тебе не понравился, а потому что испугалась менять привычную жизнь.

- Откуда тебе знать? – не сдаётся мама. – Ты меня без году неделю знаешь.

- Это поправимо, - гнёт свою линию наш странный гость.

Заснувшая на моих руках Тома открывает свои глазки и смотрит на меня с интересом. Я подмигиваю ей и, пряча улыбку, перевожу заинтригованный взгляд с мамы на Махмуда Усмановича.

- Останетесь с нами ужинать? – спрашиваю я, за что получаю злой взгляд от мамы.

- Нет, - мужчина качает седой головой. – Не хочу смущать Алису Фёдоровну.

- Тогда, может, хотите присоединиться к нам завтра на прогулке в парке? – я дружелюбно улыбаюсь мужчине.

Интуиция вопит, что это прекрасный шанс вытащить маму из постели. Вон как она покраснела. Сидит, смущается, как семнадцатилетняя девчонка.

- В парк приду, - соглашается Махмуд Усманович. – Ты ведь не против, Алиса?

Мама неопределённо пожимает плечами.

- Я не могу запретить вам гулять в парке, - говорит она.

Когда наш гость уходит, устраиваю маме допрос с пристрастием.

Оказывается, с Махмудом Усмановичем она познакомилась в больнице. Ему делали операцию после перелома ноги. И тот факт, что он уже ходит и даже без трости заставляет маму с досадой поджать губы.

- Какой ещё парк, Вика? – ругает она меня. – Как я, по-твоему, там ковылять буду? Посмешище, да и только…

- Будешь сопротивляться, я тебя, как Тому, туда на руках отнесу, - грожу я. – Смотри, какой кавалер у тебя появился: с цветами пришёл, адрес твой нашёл… ну явно же серьёзный человек!

- Вика, ну какой кавалер? Так, пристал с разговорами, пришлось телефон продиктовать с ошибкой, так он ещё и адрес потребовал… – мама качает головой. – Ну куда мне? Да и потом, ну как я с таким?

- С каким таким? – уточняю я.

- Ну, с таким… - мама поджимает губы, - не русским… откуда я знаю, что у него на уме? Может, у него две жены уже есть, я про такие случаи читала. Вера другая…

- Ну вот завтра и спросишь про это, - предлагаю я.

Мама спорит со мной до ночи, и на следующий день продолжает сыпать аргументами до самого парка.

Однако все эти возражения не мешает ей надеть красивое платье и аккуратно уложить волосы. Даже костыль она с собой не берёт. Решает обойтись только тростью.

Я смотрю на это и понимаю, что всё сделала правильно. Не подведи, Махмуд Усманович!

И он не подводит.

С тех пор седовласый мужчина с чёрными, как южная ночь глазами, появляется в нашем доме практически каждый день.

Двух жён у него нет. Большой кавказкой семьи, к сожалению, тоже.

- Я сирота, - объясняет Махмуд Усманович.

Его лёгкий акцент, превращает это слово в печальное «сырота».

Взгляды на семейный уклад мамин ухажёр имеет хоть и патриархальные, но вполне европейские. Над страхом мамы, что её запихнут в паранджу, он смеётся. Про религию вообще говорить отказывается.

Мама оттаивает неохотно, но неумолимо. Сначала начинает разговаривать с терпеливым Махмудом Усмановичем, потом улыбаться ему при встрече.

Я очень благодарна этому мужчине за то, что он сумел вернуть ей интерес к жизни.

Через месяц мама уже ходит без трости, а через два подолгу гуляет со своим поклонником и спящей в коляске внучкой.

Так, незаметно статус Махмуда Усмановича меняется с ухажёра на жениха. Появляются планы на совместное будущее, а в разговорах то и дело проскальзывает слово «семья».

15

Я очень за них рада. Мама не только встала на ноги, но и расцвела. Раньше она как будто доживала эту жизнь, поставив на себе крест. Но теперь всё иначе.

Невозможно считать себя старухой, когда каждый день слышишь в свой адрес: «Алиса, любовь моя» или «красавица – царица».

Несмотря на все предрассудки, пугавшие маму, я за Махмуда Усмановича болела всем сердцем. Невозможно не проникнуться искренней симпатией и уважением к этому твёрдо стоящему на своём мужчине.

Честно говоря, он изменил не только мамину жизнь, но и мою.

Мамин жених занимается бизнесом, связанным с недвижимостью. Благодаря связям и опыту, он может помочь найти самое выгодное помещение или участок для коммерческого использования. Фирмы обращаются к нему за этим, особенно если желают арендовать что-то у города.

Личные контакты Махмуд Усманович поддерживает превосходно, а вот бухгалтерию и делопроизводство не любит страшно. Боится документооборота, как огня, и спихивает эту работу на подчинённых, забывая проконтролировать.

Однажды я заглянула в договор, который он принёс к нам домой, нашла там пару несостыковок, и с тех пор меня приобщили к общественно полезной работе.

Махмуд Усманович то и дело подкидывал мне работу, которую можно сделать дома на компьютере, и постепенно посвящал в дела фирмы. Даже зарплату мне оформил. Я пробовала отказаться. Хоть деньги и нужны, но всё же брать их у маминого жениха было неудобно.

- Зря ты, Вика, кокетничаешь, - сказал тогда Махмуд Усманович, - надо знать себе цену. Я ведь не из жалости тебе работу даю, и не чтобы твоей маме угодить. Ты умная и хваткая. Не отказывайся от того, что заслужила.

Вот так у меня появилась работа, и период, когда нужно было выискивать по всему району скидки, чтобы купить пачку подгузников или курицу на ужин, остался позади.

Кажется, жизнь действительно начинает налаживаться.

Мама готовится к свадьбе со своим мужчиной. Я забочусь о Томе и работаю из дома. Успеваю даже пройти пару онлайн-курсов по повышению квалификации.

Когда Тома станет достаточно взрослой, чтобы отдать её в сад или на весь день оставить с бабушкой, Махмуд Усманович ждёт меня в офисе, как полноценного сотрудника.

Когда планы на будущее столь оптимистичны, то и с трудностями справляться куда легче.

Недосып стал переноситься легче. И отчёт, набранный одной рукой, потому что другая занята младенцем, перестал казаться чем-то трудным.

Быт с ребёнком превратился в привычную рутину. У нас сложились ритуалы и расписание. Например, днём Тома предпочитала спать в коляске, а вечером засыпала исключительно под шум телевизора.

И неважно, что там шло – какой-нибудь сериал или новости.

В один из таких вечеров мы с мамой натыкаемся на всколыхнувший прошлое новостной сюжет.

Заметив на экране знакомое лицо, мама прибавляет звук.

Я оборачиваюсь на экран и вижу лицо бывшего мужа крупным планом. Егор мрачно смотрит мимо камеры и на назойливые вопросы репортёров не отвечает.

- Страшная трагедия случилась в областном роддоме, - тараторит закадровый голос. - Сожительница известного бизнесмена погибла вместе с ребёнком во время родов. Ей не смогли вовремя оказать нужную медицинскую помощь. В этом роддоме женщина оказалась случайно. Во время стремительных родов возникли осложнения. Их можно было спасти, считает независимый специалист, к которому мы обратились за комментарием, но в целом роддоме на момент трагедии почему-то не оказалось ни одного квалифицированного врача. Прокуратура проводит проверку. Возбуждено уголовное дело. Егор Ситников, бизнесмен и гражданский муж погибшей, попытался устроить самосуд и избил главного врача. В данный момент органы принимают решение о мере пресечения…

- Ну вот, Егор, тебе и аукнулось, - говорит мама и переключает канал.

16

- Не положено ему счастья за то, что так с тобой поступил, - тихо говорит мама.

- Прекрати! – осипшим вмиг голосом прошу я. – Там ведь люди погибли… ребёнок… мне их жаль.

- Кого жаль? – мама приподнимает бровь. – Ту женщину с ребёнком? Наверно, Вика. Но ты ведь сейчас не их жалеешь, по лицу вижу, что за бывшего своего переживаешь!

Отвожу глаза. Мама отгадала мои чувства. Незнакомую женщину с ребёнком мне тоже жаль, но как-то абстрактно. А вот Егор для меня не просто герой новостного ролика.

Я не могу не думать: каково ему сейчас… Сердце колет непрошеной болью, когда я понимаю, что на ту женщину с ребёнком ему было, очевидно, не плевать…

- Ты лучше о себе думай, - отчитывает мама. – Совсем ничего не ешь. Смотри, как похудела!

Я действительно похудела. Скинула уже не только тот вес, что набрала за беременность, но и заметно ушла в минус. Вся моя одежда висит мешком. Спортивные штаны не спадают вниз исключительно из-за туго завязанной верёвочки.

Вот только я нормально ем. На диете не сижу и не собираюсь. Не до собственной фигуры мне как-то было в последнее время… То тяжёлый эмоционально развод, то беременность и роды, то заботы о младенце…

Врач заставил сдать анализы, но никаких отклонений не обнаружил.

- Вы здоровы, - сообщил мне доктор. – Просто баланс гормонов изменился после родов. В нашем организме всё от них зависит. Чуть-чуть по-другому встали, и лишний вес, с которым боролись годами, уходит сам собой. Можете считать, что вам повезло.

Так, к маминой свадьбе, я превратилась в стройную худышку.

- Это Тамарочка тебя «съела», - говорит мама, имея в виду грудное вскармливание. – Молоко у тебя жирное, у меня тоже так было.

Она теперь старательно подкладывает мне за ужином лишний кусок. В спортзал заставила пойти, чтоб меня ветром не уносило.

Я спорить не стала – там хоть немного можно отвлечься от работы и материнских забот.

Зато к свадьбе мамы с Махмудом Усмановичем, я превратилась в ту самую стройняшку, которой мечтала быть всю взрослую жизнь.

А в красивом платье, да с причёской, я сама себя не узнала. Впрочем, невеста, разумеется, затмила всех.

Смотрю с теплотой в сердце на то, как мама и Махмуд Усманович обещают беречь друг друга и обмениваются кольцами.

Тома на моих руках довольно хлопает в ладоши.

- Не грусти, Викуся, - говорит мне мамин новоиспечённый муж, когда подлавливает на банкете задумавшейся. – Скоро и тебя замуж отдадим.

- Да ну вас! – я машу на него рукой. – Спасибо, с меня хватило мужей. Больше не хочется.

- Когда нужного человека встретишь, захочется, - Махмуд Усманович хлопает меня по плечу.

Пока сижу с заснувшей Тамарой в тенёчке на скамейке, невольно подслушиваю разговор дальних тётушек:

- И где она такого отхватила? – завистливо спрашивает тётя Галя. – всю жизнь Алиска по Викиному отцу сохла, и тут под старость лет сподобилась за другого выйти. Да ещё за какого! При деньгах мужик, и сам видный какой… ух…

- А Вика-то как похудела, видели? – добавляет тётя Настя. – Красоткой стала, глаз не оторвать…

- Я бы на месте Алисы, не разрешала бы дочке вместе с мужем работать, - ворчит тётя Аня. – А то уведёт ещё. Всякое в жизни бывает…

- Анька, ну ты скажешь! – смеётся тётя Галя. – Этот седой хрыч старше Алиски на восемь лет, он Вике в отцы годится.

- В жизни всякое бывает, - отзывается тётя Аня.

Я качаю головой и стараюсь дальше не слушать словоохотливых родственниц.

Не хочу пачкаться их сплетнями. Махмуд Усманович - достойный человек. Он никогда не позволил бы себе ничего подобного, я уверена.

А мне не нужны все эти женихи и мужья. Я только-только жизнь распробовала.

Тамара больше не просыпается по сто раз за ночь, и я наконец-то начала высыпаться. Люблю мою доченьку больше жизни. С удовольствием провожу с ней время дома. Обожаю подолгу гулять в парке с коляской.

И работать на Махмуда Усмановича мне тоже нравится. Он мои старания ценит и уважает. Я чувствую себя нужной в его фирме.

По бывшему мужу больше не страдаю. В слезах посреди ночи не просыпаюсь.

- Вот выйдешь в офис, когда мы с Алисой из свадебного путешествия вернёмся, - говорит мамин муж. – Быстро тебя какой-нибудь клиент к рукам приберёт, вот увидишь.

- Я же не вещь, которая плохо лежит, - спорю я, - чтобы меня к рукам прибирать. Я человек со свободной волей.

- Не очень-то свободной становится воля, - вздыхает Махмуд Усманович, когда влюбляешься. Вот я, как только твою маму увидел, и сон, и покой потерял.

Родственников у нашего нового члена семьи не было, а вот несколько друзей в его родном краю ждали молодожёнов в гости.

- Я вам буду звонить, и всё про дела фирмы рассказывать каждый день, - обещаю я.

Кажется, что пытаюсь успокоить Махмуда Усмановича, который оставил меня на своём хозяйстве за главную, но на самом деле сама страшно волнуюсь о том, что не справлюсь.

17

Когда Томе исполняется годик, я начинаю ездить в офис с Махмудом Усмановичем практически каждый день. Не до вечера. Всё-таки дочка ещё слишком маленькая.

Мама, уволившаяся из больницы, сидит с ней несколько часов, пока я помогаю Махмуду Усмановичу на переговорах или езжу в налоговую.

Я действительно втянулась в работу. Бизнес маминого мужа мне нравится. У Махмуда Усмановича есть чему поучиться.

Больше всего мне нравится общаться вместе с ним с новыми клиентами. Умение Махмуда Усмановича располагать к себе людей – это целое искусство. И наблюдать за этим безумно интересно.

Правда, чтобы меня допустили к этим встречам, пришлось пройти неожиданный барьер в лице секретаря Махмуда Усмановича.

Карина Юрьевна оказалась одним из нерушимых столпов, на котором держится успешный бизнес Махмуда Усмановича. Этой элегантной женщине уже довольно давно было за шестьдесят, и работала она в фирме Махмуда Усмановича с момента её основания.

- Не позволю портить репутацию фирмы этой бесформенной неказистой юбкой из прошлого века и нелепой синтетической кофточкой! – заявила она. – И не спорьте! В таком виде вашу протеже до приличных людей допускать нельзя.

Карина Юрьевна имела за плечами несложившуюся карьеру актрисы и к своему внешнему виду относилась, как к искусству. Вкус эта женщина имела безупречный и в современной моде разбиралась получше многих стилистов.

- Кариночка, Вика юна и прекрасна, никто не будет смотреть на юбку, когда из-под неё торчат такие прелестные ножки, - Махмуд Усманович попробовал урезонить свою секретаршу.

- Ваши клиенты подумают, что дела в нашей фирме идут из рук вон плохо, если с ними общается сотрудник в туфлях из дешёвой клеёнки, - настаивала на своём Карина Юрьевна.

Спорить было бесполезно. Непреклонная Карина Юрьевна решила взять надо мной шефство. Она хладнокровно раскритиковала мою причёску, макияж и гардероб.

Каждая деталь моей внешности подверглась тщательному анализу. В итоге я была записана к её личному парикмахеру, массажисту, косметологу и мастеру маникюра.

Я пробовала отказаться и сбежать от такой заботы, но меня поймали за шкирку и безжалостно бросили в цепкие лапы всех этих бесконечных специалистов по красоте.

- Ну зачем мне всё это? – стону я. – Большую часть дня я провожу в тренировочных штанах с ребёнком на руках. На людях появляюсь от силы на пару часов в день. Хватило бы просто нового делового костюма.

- Не спорь со мной, деточка, ты ничего не понимаешь в том, как должна выглядеть деловая женщина, ещё спасибо мне скажешь, - заявляет Карина Юрьевна, поправляя наманикюренными пальчиками свою идеальную укладку. – Твои деловые качества ничего не будут стоить, если ты выглядишь, как забившая на себя мамочка в декрете. И даже стройные ноги от ушей и эти оленьи глазки не помогут. Тебя просто не будут воспринимать всерьёз. Смирись, это данность. Правда жизни.

Карина Юрьевна лично съездила со мной в торговый центр за новой одеждой. И если в начале, я воспринимала её помощь, как досадное и нежелательное вмешательство, то по мере примерки подобранных ею вещей, моё мнение очень быстро изменилось на противоположное.

Смотрю на своё отражение в зеркале примерочной кабины и не верю глазам.

Неужели это я?

Дорогой бежевый костюм с шерстью в составе подчёркивает все изгибы моей постройневшей фигуры. Блузка из настоящего шёлка, купленная в бутике, настолько нежно прилегает к телу, что, кажется, будто это не просто одежда, а ласковая рука любовника, глядящая тело.

Я очень быстро поняла, зачем всё это нужно. В вещах, подобранных Кариной Юрьевной, я чувствую себя красивой и сексуальной женщиной. От этого сами собой меняются походка и жесты. Даже в глазах появляется лёгкий блеск.

- Ну вот, другое дело, - довольно заявляет секретарь Махмуда Усмановича. – Теперь видно, как ты хороша от природы. Поймёшь, какой это произведёт эффект на мужчин, не забудь сказать спасибо. Эх… теперь тебя точно быстро замуж утащат…

- Замуж не надо, - я с благодарностью улыбаюсь женщине, - а спасибо я вам готова сказать прямо сейчас. Мне очень нравится мой новый образ, вы просто волшебница.

Небольшая заминка происходит на этапе подбора нижнего белья.

Карина Юрьевна принесла мне в примерочную кучу комплектов и заставила продемонстрировать их на себе. С каждой примеркой она мрачнела всё сильнее.

- Знаешь, Вика, это всё не то, - произносит она наконец свой вердикт. – Снизу сидит идеально, а вот верх тебя только портит. У тебя совсем маленькая грудь, однако её естественная форма безупречно красива. Пообещай мне прямо сейчас, что никогда не испортишь её силиконом.

- Обещаю, - легко соглашаюсь я со смехом.

- Так вот, - продолжает Карина Юрьевна, - все эти поролоновые чашечки с пушапом не для тебя, солнышко. Они тебя уродуют. Съедают твою фигуру, делая её пластиковой, как у куклы Барби. Тебе нужно ходить без бюстгальтера. Совсем. Максимум можешь надеть под блузку шелковый кружевной топ без всяких чашечек, поняла?

- Но… - мои щёки начинают гореть, - тогда же…

- Верно, - Карина Юрьевна хитро мне подмигивает, - если хочешь выглядеть скромно, просто выбирай ткань поплотнее или надень сверху пиджак или пуловер.

18

Мама переехала жить в квартиру Махмуда Усмановича, и наша скромная недодвушка осталась в моём распоряжении.

Вообще-то, меня тоже звали переехать в трёхкомнатные хоромы маминого мужа, но я наотрез отказалась. Пусть молодожёны живут спокойно. Мне там нечего делать. И Тома уже подросла немного. Уж как-нибудь справлюсь с бытом сама.

Честно говоря, я хотела найти няню, которая сидела бы с Томой, пока я занята на работе. Но тут уж мама совсем меня не поняла.

- Я бабушка или где?! – обиженно возмутилась она. – Вы с Махмудом уговорили меня уволиться с работы, так теперь ещё и с внучкой не даёте сидеть? Нет, Вика, не позволю оставлять свою кровиночку на чужих людей! И слышать не хочу ни о какой няне!

К счастью, от квартиры Махмуда Усмановича до нашей было ехать всего пятнадцать минут. Утром он привозил маму ко мне, я оставляла с ней Тому и ехала вместе с ним в офис.

Сегодня утром мама добралась позже, чем обычно, потому что по дороге они с Махмудом Усмановичем попали в пробку.

- Викуся, Махмуд просил, чтобы ты поторопилась, - говорит мама, забирая у меня Тому. – И ещё он просил, чтобы ты оделась представительно. Утром приедут новые клиенты. Он забыл тебе вчера об этом сказать.

Несусь в комнату переодеваться. Благодаря стараниям Карины Юрьевны я теперь всегда одета с иголочки, но всё же каждый день наряжаться в офис как на праздник, не вижу смысла. Обычно обхожусь юбками и блузками.

Но новые клиенты – это важно. Махмуд Усманович любит производить на людей впечатление, и мне нравится принимать в этом участие.

Поэтому я достаю из шкафа коричневый брючный костюм.

Гор, лежащий рядом на полу, встаёт на лапы и тычется слюнявой рыжей морду в шерстяную ткань, отчего на пиджаке появляется мокрое пятно.

- Ты прав, этот костюм не подходит, сегодня слишком жарко, - я кидаю испачканный костюм на кровать и щёлкаю пса по носу, - но больше не слюнявь мою одежду!

Достаю из шкафа льняной молочный костюм с юбкой и жилеткой. Одену его с лёгкой блузкой и белыми лодочками. Будет женственно и стильно.

Волосы я уже успела уложить, пока ждала маму. Парикмахер Карины Юрьевны научил меня делать быстрые причёски в офис. Теперь за десять минут я могу превратить копну своих непослушных густых волос в элегантные волны или собрать их так, что не стыдно будет оказаться на приёме у президента.

И Карина Юрьевна была права. Хоть все эти усилия по изменению внешности были нужны в первую очередь ради работы, мужчины стали реагировать на мою скромную персону совсем по-другому.

Пока я спускаюсь на лифте к Махмуду Усмановичу, который ждёт меня в машине, замечаю, как сосед с пятого этажа пялится через висящее на стене зеркало на мои ноги.

Теперь я постоянно ловлю на себе заинтересованные мужские взгляды. Иногда скромные, а иногда раздражающе беспардонные.

Сосед продолжает таращиться до тех пор, пока не видит, что я сажусь в машину к мужчине. Тогда на его лице появляется кислое разочарование, и он, наконец, уходит по своим делам.

- Я люблю, когда заранее знаю, с кем придётся общаться, - с лёгким укором говорю я своему боссу, когда мы отъезжаем от нашего дома.

Это Махмуд Усманович всегда выезжает на природной харизме, а я чувствую себя спокойно, только когда разузнаю о человеке, с которым придётся работать, как можно больше.

К тому моменту, как нужно садиться за стол переговоров, я обычно знаю краткую историю фирмы клиента, его семейное положение и прочие мелочи, которые можно найти в интернете.

- Не волнуйся, Викуся, всё пройдёт хорошо, - успокаивает меня Махмуд Усманович.

Это «не волнуйся, Викуся» я слышу от него каждый день. Не переживай, успеем с отчётом. Не беспокойся, с этими людьми можно работать несмотря на слухи об их банкротстве.

У моего начальника нюх на случаи, где риск окажется оправданным. А мне с моей прямой логикой остаётся только нервничать и молча соглашаться с решениями босса.

- Вчера вечером о встрече договорился, поэтому тебе не успел сказать, - говорит Махмуд Усманович, паркуя автомобиль возле нашего офиса. – Молодая фирма, и ребята ей управляют молодые. Хваткие, как акулы. Мне такие нравятся. Им как можно быстрее надо найти три новых помещения в северных районах. Рассматривают варианты аренды нежилых помещений, принадлежащих городу, а если таких не найдётся, то просят подобрать объекты, на которых возможно оформить лизинг.

Когда мы поднимаемся по лестнице, Махмуд Усманович достаёт из своего портфеля папку с документами, необходимыми нам для оформления нового договора, и протягивает её мне.

Пролистываю бумаги на ходу.

Клиенты явно серьёзные. Ищут чуть ли не ангары, и бюджет закладывают приличный.

- А что за фирма-то? – спрашиваю я, переворачивая листы в поисках реквизитов компании. – Как хоть называется?

- А я не сказал тебе? – удивляется Махмуд Усманович. – Это Торгинвест, ты, наверно, знаешь, что им принадлежит несколько торговых центров на юге города и ещё около пяти промышленных складов в области. Слышала о таких?

- Слышала… - выдыхаю я на автомате.

19

Беру себя в руки, расправляю плечи и делаю наконец-то этот шаг в пропасть. Захожу в переговорную и встречаюсь взглядами с Димой.

Друг и партнёр моего бывшего мужа удивлённо открывает рот. Вижу, как расширяются его глаза.

- Вика… - он будто призрак перед собой видит.

- Привет, Дима, - сухо отзываюсь я.

- Ты… я… - Дима не может удержаться от того, чтобы не скользнуть взглядом вниз по моей фигуре. – Не ожидал тебя увидеть…

Сажусь за стол рядом с Махмудом Усмановичем.

- Похоже, мир тесен, - я натягиваю на лицо вежливую улыбку.

Поворачиваюсь к начальнику.

- Торгинвест – это компания моего бывшего мужа, Махмуд Усманович, - объясняю я. – А Дмитрий, насколько я помню, инвестор и директор по развитию.

Лучше объяснить это сразу, чтобы Махмуд Усманович знал, перед кем расточает своё обаяние.

- Вот как? – улыбка на лице начальника становится менее искренней, - прости, Виктория Борисовна, я не знал.

- Ничего, я ведь и не говорила об этом, - успокаиваю я начальника.

Дима совсем не изменился. Холеный брюнет в костюме с иголочки. Наверняка и привычек своих не бросил. Прыгает от женщины к женщине, как пчёлка по цветочкам. Теперь он может делать это в компании друга, ни от кого не скрываясь.

В памяти против воли всплывает картина того вечера, когда я вернулась на затянувшийся корпоратив и застукала Егора за изменой. Дима тоже там был. Знал, что мой муж спит с кем попало, и, вероятно, поощрял это. А ведь раньше я считала его почти другом.

- Вижу, что Торгинвест расширяется и процветает, - говорю я Диме. - Поздравляю вас с этим. Наша фирма может помочь вам найти отличные помещения для вашего бизнеса.

Дима окидывает меня долгим взглядом.

- Как ты вообще? Как жизнь? – спрашивает он. – У Егора вот…

- Извини, - перебиваю я, - мне неинтересно, что там у Егора. Ты приехал к нам по делу, давай им и займёмся. По тем критериям, что вы выставили, мы успели подобрать несколько вариантов.

Сосредотачиваемся на обсуждении помещений. Махмуд Усманович, ведущий обычно такие встречи, сидит сегодня почти молча, позволяя мне руководить разговором.

Я действую совсем не так, как он учил. Не располагаю к себе клиента личной беседой. Не создаю расслабленную дружелюбную атмосферу. Это просто выше моих сил.

Хорошо, что приехал не сам Егор. Мне кажется, я могла бы не удержаться и начать предлагать ему найденные нами варианты, кидая папкой в лицо.

Иногда я представляла себе встречу с бывшим. Воображала, что буду эдакой ледяной королевой. Скажу что-нибудь равнодушно и уйду жить дальше свою новую счастливую жизнь.

Теперь я сомневаюсь, что было бы именно так, если меня почти выводит из себя только его друг.

Я чувствую неприязнь к Дмитрию только за то, что он стал свидетелем и в какой-то степени даже участником моей личной драмы в прошлом.

Друг Егора принимает все наши варианты без возражений. Выбить скидку не пытается. Условий никаких не ставит.

Только злит меня тем, что пялится не стесняясь.

Выдыхаю с облегчением, когда наш разговор подходит к концу. Мы вроде бы и договорились, но Дмитрий попросил отсрочку с подписанием документов на пару дней. Возможно, хочет обсудить с Егором.

Я провожу в офисе ещё час: забегаю в отдел продаж, чтобы отдать им подписанные бумаги по другой сделке, и по-быстрому разгребаю скопившуюся стопку документов на своём рабочем столе.

Всё, теперь нужно возвращаться домой к Томе, и продолжать работу уже на домашнем компьютере.

Сегодня мне повезло – Махмуд Усманович обещал подбросить до дома, потому что ему нужно встретиться с кем-то в нашем районе.

Спускаюсь на парковку и иду к машине начальника. Его самого поймала по дороге секретарь, сунув под нос папку с бумагами, которые срочно требуют подписи.

- Вика, - окликает меня знакомый голос.

Оборачиваюсь с усталым вздохом.

- Ещё раз, здравствуй, Дима, - я натягиваю на лицо кривую улыбку.

Я уже стою у машины Махмуда Усмановича, а друг моего бывшего мужа появляется будто из ниоткуда. Подходит слишком близко, заставляя меня напрячься.

- Ты уже закончила работу? – спрашивает Дима.

- Типа того, - отвечаю я.

Кошусь на автомобиль. Там на заднем сидении стоит Тамарино детское кресло. Надеюсь, Дима не заметит его. Ни к чему это.

- Сто лет не виделись, - говорит Дима каким-то странным тоном, - давай посидим где-нибудь, выпьем кофе, расскажешь, как живёшь.

Меня настораживает поведение Димы. Оно какое-то не такое. Не знаю, как объяснить. Прежде он общался со мной совсем по-другому.

Я зависаю на секунду, а потом меня словно молнией прошибает. Да ведь Дима заигрывает со мной! Смотрит по-особенному. И тон такой намекающий.

- Последний раз мы с тобой виделись, когда ты вместе с моим бывшим мужем зажигал с проститутками, - напоминаю я. – Прости, Дима, у меня нет желания пить с тобой кофе.

20

- Ты как? – спрашивает Махмуд Усманович. – Обидел он тебя, что ли? Я встревать не стал. Подумал, ты сама справишься.

- Всё нормально, - отвечаю я напряжённо, - просто я, наверно, плохо справилась. Разговаривала грубо, и всё такое…

С досадой отворачиваюсь к окну.

- Ты хамила ему на переговорах, что есть, то есть, - Махмуд Усманович ухмыляется, - но его это, кажется, не расстроило. Когда мужчине нравится женщина, он готов стерпеть многое. Думаю, он подпишет очень выгодный для нас договор.

- Он такой же бабник, как мой бывший! – со злостью в голосе шиплю я.

Тут же сама чувствую, что слишком эмоционально реагирую, и прикусываю губу.

- Если тебе неприятно работать с ним и в целом с фирмой бывшего мужа, то не надо, - говорит мой начальник.

- Правда? – с надеждой спрашиваю я.

- Конечно, Викусь, я сам ими займусь.

- Вот спасибо! – если бы Махмуд Усманович не был сейчас за рулём, то я бросилась бы к нему с благодарными объятиями.

С моих плеч будто гора свалилась. И настроение сразу улучшилось.

Всё-таки Махмуд Усманович – золотой человек.

Конечно, встреча с Димой не прошла бесследно. Мысли о бывшем муже сами собой стали возникать в моей голове. Особенно когда я смотрю на дочь, о которой он не захотел знать.

Мне, правда, плевать, как там дела у Егора. В моей жизни наконец-то полный порядок. Я справилась со всеми трудностями, с которыми столкнулась после развода. Без Егора моя жизнь стала лучше.

Оказывается, если сосредоточится на своей работе, а не помогать мужу, чем только можешь, то можно и самой неплохо преуспеть. Я больше не живу в тени Егора и не завишу от его денег.

И я больше не люблю его. Не плачу в подушку и не задыхаюсь от безысходности. Просто наслаждаюсь жизнью.

Вот об этом я думаю вплоть до понедельника, когда рано утром мне звонит встревоженная мама.

- Доченька, я не стала звонить тебе ночью, не хотела будить, - говорит она, - не знаю даже, что и думать. Представляешь, Махмуд, только полчаса назад домой явился, пьяный совсем. На ногах не держится. Никогда он так не поступал… Я всю ночь как на иголках сидела… Думала, что беда какая случилась… Я его спать уложила, и сейчас к тебе приеду с Томой сидеть, если тебе в офис нужно.

- Нужно, - упавшим голосом подтверждаю я.

Сегодня утром у Махмуда Усмановича назначена встреча с Торгинвестом, от которой меня великодушно освободили. Похоже, от прошлого не убежишь. Придётся ехать и улыбаться Диме через силу. Профессионал я, в конце концов, или как?

Собираюсь наскоро. Наводить марафет нет никакого желания.

Бросаю взгляд на своё отражение в зеркале перед выходом и недовольно морщусь. Карина Юрьевна сделала свою работу слишком хорошо. В моём гардеробе просто не осталось вещей, которые бы плохо сидели и скрывали фигуру. Я и хотела бы сейчас выглядеть невзрачно, чтобы не провоцировать неуместное внимание друга бывшего мужа, но мне это не удаётся.

Скромная юбка чуть ниже колена все равно слишком явно подчеркивает линию бедер. А подходящая к ней блузка скроена так, что не обтягивает, но отлично обрисовывает все изгибы плеч и груди.

Не мог Махмуд Усманович выбрать другой день для своего приключения? Я, как и мама, удивлена. Мамин муж действительно никогда не злоупотреблял. Ни разу не видела его даже сильно подвыпившим.

Когда добираюсь до офиса на такси, вспоминаю, что обещала Диме кофе, когда он приедет к нам в следующий раз. Прошу секретаря сделать нам пару чашек, и сама отношу их в переговорную.

Нужно быть любезной. Это работа.

- Что мне сделать, чтобы ты согласилась сходить со мной поужинать? – с порога заявляет Дима.

Я пожимаю плечами.

- Пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю, что, - шучу я. – А если серьёзно, то давай пройдёмся ещё раз по вариантам и условиям аренды.

Дима садится на стул рядом со мной. Я двигаю к нему бумаги, но он отодвигает их обратно, а затем придвигает ближе ко мне свой стул.

- Так нам будет удобнее, - вкрадчиво заявляет он. – И тебе, и мне всё видно…

Скриплю зубами, стараясь подавить гнев.

- Спасибо за кофе, - когда Дима говорит, он немного наклоняется к моему уху, так чтобы я не только услышала, но и почувствовала его дыхание на коже.

Чёртов ловелас!

Я правда держусь из последних сил. Пробую отодвинуть свой стул, но ничего не выходит. Дима, совершенно случайно, конечно же, так поставил ногу, что мне придётся проехаться по ней, если хочу отодвинуться.

- Очень вкусно, - мурлычет этот чёртов соблазнитель мне на ухо, - ты сама варила? Вот этими ручками?

Мужская ладонь накрывает мою.

Дверь переговорной беспардонно отлетает в сторону, будто кто-то пнул её ногой с той стороны.

В дверном проёме появляется мой бывший муж собственной персоной. Он смотрит на нас так, будто застал за преступлением. Сверлит злым взглядом. Вижу, как на его лице напрягаются жилы. И на шее венка дёргается. Кажется, Егор в бешенстве.

21

Я снова пытаюсь отодвинуть стул, на котором сижу, от Димы, но он всё ещё не позволяет мне этого.

- Привет, Егор, - вполне дружелюбно говорит он. – Чего ты такой нервный с утра? Мы тут о делах говорим, разве не видишь?

Мой бывший муж сверлит нас таким осуждающим и злым взглядом, будто мы тут его убийство планируем.

Егор совсем не изменился. По крайней мере, внешне. Светло-рыжие волосы оформлены в ту же стрижку, что и два года назад. У висков подстрижено коротко, а сверху слегка вьющиеся пряди зачёсаны назад. Дорогой костюм с белой рубашкой. А галстука нет. Егор никогда не любил носить эти удавки на шее.

Он всё тот же. Ну почти. Взгляд моего бывшего мужа стал другим. Раньше я могла прочитать в глазах Егора и настроение, и мысли. Но мы слишком долго жили порознь. Теперь во взгляде бывшего мужа отражаются непонятные мне смыслы. Я осознаю, что он стал для меня совершенно чужим мужчиной.

- И что у тебя за дела с моей бывшей женой? – холодно интересуется Егор.

Не спрашивая разрешения, Ситников проходит в переговорную и садится за стол напротив нас. Двигает к себе папку с бумагами и принимается изучать подготовленные мной документы.

- Фирма, в которой работает Вика, помогает нам найти помещения для новых филиалов, - говорит Дима, всё ещё не отодвигаясь от меня.

- И почему я не в курсе? – не отрывая взгляда от бумаг, спрашивает Егор.

- А почему ты должен быть в курсе? – Дима кладёт руку на спинку моего стула. – Это моя часть работы. Тебе я, как обычно, принёс бы документы на подпись.

- Когда я предложил поехать на эту встречу вместе, ты мог бы не юлить и прямо сказать, что тут будет моя бывшая жена, - в голосе Егора слышатся нотки раздражения. – Но вместо этого ты нёс какую-то ерунду о том, что сюда неудобно ехать, и ничего ещё не решено.

Егор перелистывает страницы в папке и время от времени поднимает на меня свои холодные голубые глаза. Я чувствую себя в эти моменты будто под дулом пистолета.

Впрочем, мне удаётся скрыть своё удивление и прочие чувства за той самой маской холодной королевы. Я расправляю плечи и откидываю назад волосы. Скольжу по Егору демонстративно равнодушным взглядом, а потом и вовсе отворачиваюсь к окну.

Фи, какая пошлость! Припёрся тут, будто все ему что-то должны. Разборки какие-то затеял.

- Ты же сам сказал, что слышать ничего не хочешь о бывшей жене, - добродушие в голосе Димы слишком наигранно, чтобы хоть кто-то в него поверил. – Я не хотел расстраивать тебя, дружище. Да и Вике с тобой работать было бы некомфортно.

- А с тобой комфортно? – Егор иронично поднимает вверх одну бровь, скользя равнодушным взглядом по руке Димы, лежащей за моей спиной на спинке стула.

- Очень надеюсь, - серьёзно заявляет друг моего бывшего мужа.

Мне надоело слушать их препирательства.

- Если ты не готов к беседе, Дима, давай перенесём встречу, - предлагаю я, не глядя на Егора.

Наверно, я плохая, недостойная женщина, но, кажется, я не смогла удержаться от того, чтобы не добавить в свой тон мягкой сладости, которая дала бы понять бывшему мужу, что компания его друга нравится мне гораздо больше, чем его.

- Наверно, так будет лучше, - Дима обворожительно мне улыбается.

- Из-за твоих недомолвок, Дим, я решил, что ты мутишь левые сделки за моей спиной, - говорит Егор. – Припёрся сюда, как идиот.

- Рад слышать, что ты доверяешь мне, Егор, - Дима разводит руками.

В воздухе растёт напряжение. Лучше нам, правда, закончить эту встречу.

- Раз уж я потратил своё время на то, чтобы приехать, - Егор переводит холодный равнодушный взгляд с Димы на меня, - то дальше этой сделкой займусь сам. Вижу, что ты готов поддаться слабости, и можешь согласиться на невыгодные для нас условия.

- Как же это круто, дружище! – Дима усмехается. – Спустя столько лет дружбы и совместной работы, узнать, что ты считаешь меня некомпетентным предателем.

- Ты близок к этим почётным званиям именно сейчас, - хладнокровно заявляет Егор. – И кстати, забыл сказать, что прямо сейчас в моей машине на парковке сидит Ася. Помнишь такую? Я подумал, возможно, ты захочешь с ней поговорить.

Краем глаза вижу, как Дима меняется в лице. С него будто содрали маску беззаботного весельчака. Мужчина бледнеет и взволнованно запускает пальцы в свои тёмные волосы.

- Ты не шутишь, она, правда, там? – изменившимся голосом спрашивает он.

Егор пожимает плечами.

- Была там, когда я выходил из машины.

- Вика, извини, но мне срочно нужно отойти, давай перенесём нашу встречу? - обращается ко мне Дима.

- Конечно, - без особого энтузиазма соглашаюсь я.

Друг моего бывшего мужа тут же пулей вылетает из переговорной, и мы с Егором остаёмся наедине.

Через стол ко мне летит папка с документами.

- Варианты, что ты нашла, мягко говоря, так себе, - ровным голосом заявляет мой бывший муж. – Найди что-нибудь получше и пришли варианты мне на почту.

22

Ситников решил, что я любовница Махмуда Усмановича? Не вижу причин открывать ему правду. Дела моей семьи не касаются посторонних.

Поднимаю на бывшего мужа насмешливый взгляд и спрашиваю:

- В чём ты пытаешься меня обвинить, Егор? Я свободная женщина. Могу спать с кем хочу и делать это так часто, как посчитаю нужным. Тебя моя личная жизнь не касается.

Ситников смотрит на меня сверху вниз. Голубые глаза превращаются в омуты, и я погружаюсь в них, не в силах отвести взгляд.

- Значит, ты совсем-совсем не страдала по мне? – тон Егора становится непростительно интимным. – Забыла о нашем браке, как о страшном сне?

Сжимаю ладони в кулаки. Пальцы вот-вот задрожат, а я не могу позволить себе показывать слабость перед этим мужчиной.

- А чего ты ждал? – спрашиваю я с холодной ухмылкой. – Что я до старости буду вспоминать, как счастливо жила с тобой? Ах, постой… а разве мы жили счастливо? Может, я была одной из тех жён, которых носят на руках, чтобы жалеть о разводе с тобой? Не припоминаю такого. Кто будет скучать по расставанию с мужем, который изменял, не появлялся дома, а цветы дарил на Восьмое марта и день рождения? Только клиническая идиотка стала бы страдать по тебе, Егор!

Мне кажется, на секунду, что мои слова задели Егора. На таком знакомом лице проступает растерянность.

- Значит, сейчас ты счастлива? - спрашивает Егор.

Это не издёвка. Он задал вопрос совершенно серьёзно.

- Счастливее, чем была замужем за тобой, - честно отвечаю я.

Ситников будто сдувается. Отводит от меня наконец прицел своих голубых глаз. Отходит на безопасное расстояние.

- Ладно, ты права, это меня не касается, - глухо произносит Егор. – Мне просто нужно найти несколько подходящих помещений.

- В таком случае я пришлю Диме на почту все варианты, - говорю я. – Могу ещё поискать, если тебе те не понравились…

- Ты пришлёшь их МНЕ, на МОЮ почту, - поправляет Егор.

Кидаю взгляд на визитку бывшего мужа, небрежно брошенную им на стол, и делаю глубокий вдох, чтобы снова не начать злиться.

- Хорошего тебе дня, Егор, - улыбаюсь ему обворожительной, но абсолютно ледяной улыбкой и иду к двери.

- Как же ты изменилась… - слышу я голос бывшего мужа за спиной.

- Мне пришлось, - говорю я тихо.

Не уверена даже, что Егор слышал мои слова.

Ухожу в свой кабинет, не попрощавшись с Ситниковым. Много чести ему будет. С этим человеком я не имею ни малейшего желания работать.

Подбираю для фирмы бывшего мужа ещё несколько интересных вариантов и вместе с предыдущими отправляю их на почту Диме.

Я Егору в лицо сказала, что с ним общаться не собираюсь. Пусть в своей фирме командует, а здесь он не начальник, просто клиент.

Пока еду домой, в голове варится каша из раздражения, воспоминаний и страхов.

Я ведь могла сказать ему о дочери прямо там, но что-то остановило меня. К слову не пришлось, наверно…

Ага! Усмехаюсь своим мыслям. Как это вообще может прийтись к слову?

Типа: посмотри, какое помещение мы нашли для вас к северу от центра, кстати, в этом районе находится роддом, где я родила год назад твою дочь.

Бред же! Нелепо будет сказать сейчас: знаешь, у тебя есть дочь…

Да и нужно ли это Егору? Очевидно, что нет.

В памяти всплывает тот ужасный сюжет из новостей про погибшую женщину с ребёнком. Интересно, Егор любил её?

Трясу головой, пытаясь вытряхнуть странные мысли.

Ну почему мне вдруг показалось это интересным? Личная жизнь бывшего мужа меня не касается, как и его моя.

Дома меня ждёт мама с Махмудом Усмановичем.

На моём начальнике лица нет, и дело вовсе не в плохом физическом самочувствии.

- Я не понимаю, как это случилось… - убитым голосом произносит он.

Мамин муж сидит за нашим маленьким кухонным столом. В его руках кружка с остывшим чаем. Больной взгляд блуждает по кухонным шкафчикам.

Мама стоит в углу с крайне мрачным видом. Держит на руках проснувшуюся Томочку.

- Что случилось? – спрашиваю я, забирая дочь из её рук.

Малышка со счастливым смехом прижимается ко мне. Ей нет дела до взрослых переживаний.

- Не знаю, как это могло случиться, - повторяет Махмуд Усманович, - но прошлой ночью я проиграл в карты свою фирму, квартиру и машину.

У меня всё внутри обрывается.

- Я ведь никогда не имел к этому страсти, не понимаю… - растерянно бормочет начальник.

Ноги слабеют, и я сажусь на стул рядом с мужчиной.

- И, судя по всему, это были не ваши друзья, с которыми можно договориться? – на всякий случай уточняю я.

Махмуд Усманович качает головой, и мама прикрывает рот ладонью.

23

Закусываю губу в нерешительности.

За моей дверью стоит Дима с букетом цветов. Что он тут забыл?

В квартиру я его точно не пущу. Тут Тома. Ответить или притвориться, что никого нет дома?

- Просто цветы, Вика, - доносится до меня голос Димы. – Сегодня в вашем офисе некрасиво получилось…

Делаю глубокий вдох и всё-таки отпираю замок, открываю и быстро выхожу на лестничную площадку. Тут же закрываю за собой дверь.

- Привет, Дима, - говорю я. – Не слишком ли поздно для визитов?

Мужчина широко мне улыбается.

Вкусно пахнет цветами. Я люблю белые розы. Не знаю, угадал ли Дима или, может, запомнил. Но это действительно подкупает.

Белые розы ассоциируются у меня с праздником. Настроение само собой чуточку улучшается. То, что нужно, после всех стрессов и тревог сегодняшнего дня.

- Я хотел извиниться за себя и Егора, - Дима протягивает букет. – Прости, что устроили тебе этот цирк.

- Спасибо за цветы, - я втягиваю носом нежный аромат роз. – Но не стоило.

Глажу кончиком пальца один из нежных бархатных лепестков.

- Конечно, стоило, - друг бывшего мужа хитро мне подмигивает. – Давай помогу поставить их в вазу.

Улыбаюсь ему снисходительно.

- Спасибо за предложение, но я сама справлюсь.

- Уверена? – Дима делает шаг ближе ко мне. – Букет большой, если положишь его на стол, когда будешь доставать вазу, то цветы помнутся.

- Я справлюсь. Пока, Дим, посмотри, пожалуйста, документы, которые я послала тебе на почту, и выбери окончательные варианты.

- А можно попросить стакан воды? – На лице Димы совершенно невинная улыбка.

- Конечно, подожди здесь, - говорю я.

Открываю дверь, захожу в квартиру и закрываю дверь перед носом этого ловеласа.

Водички ему захотелось, ну-ну…

Через минуту выношу на лестницу стакан воды и протягиваю его мужчине.

Дима делает буквально один глоток и возвращает стакан обратно.

- Ну тогда пока, снежная королева, - когда я забираю стакан, тёплые пальцы Димы касаются тыльной стороны моей ладони. Невесомо скользят по коже, вызывая лёгкие мурашки. – Спокойной ночи, Вика.

Когда захожу в квартиру и запираю дверь, приходится аж встряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение.

Всё-таки Димка - профессиональный соблазнитель. Недаром девушки теряют от него голову. Вот только я много раз видела их разочарованные глаза, когда обнаруживалось, что всё это обаяние куда-то испаряется после того, как он их добьётся.

Следующим утром на работе меня ждёт сюрприз. И очень неприятный, надо сказать.

Махмуд Усманович в офис не поехал. Он всеми силами пытается найти деньги, чтобы заплатить бандитам, которые его развели.

Я тоже подала в банк заявку на кредит.

Успела только доехать до офиса, как в онлайн-банке пришло уведомление об одобрении кредита, но на сумму в десять раз меньше, чем я просила. Попыталась позвонить в банк и узнать другие варианты, но получила отказ в увеличении суммы кредита. Мать – одиночка с маленьким ребёнком и без собственности кажется им не слишком надёжным заёмщиком.

Настроение упало.

Оно стало совсем паршивым, когда я пролила кофе на свою жилетку. Ладно, никаких рабочих встреч на сегодня не запланировано. Поработать с документами и отчётами можно и просто в блузке.

Вот только некоторые клиенты не считают нужным предупреждать о своих визитах.

В полдень дверь моего кабинета бесцеремонно отлетает к стене, и я вижу Его Величество Егора Ситникова.

Мой бывший муж выглядит крайне недовольным. Я бы даже сказала взбешённым.

- Я же сказал, чтобы ты прислала варианты помещений мне на почту, а не Диме, - выдаёт он с порога не здороваясь.

- Добрый день, Егор Григорьевич, - сдержав раздражение, произношу я. – Вы приехали ругаться? Стоило ли тратить на это время?

Егор отодвигает стул для посетителей рядом с моим столом и усаживается на него.

Взгляд голубых глаз скользит по моему лицу, а потом спускается ниже к груди и талии.

- Я приехал внести ясность, Вика, - сухо произносит мой бывший муж.

Приподнимаю вверх одну бровь и складываю лежащие на столе руки в замок.

- Я кое-что решил после нашей прошлой встречи, - добавляет Егор. – Думаю, тебе следует знать.

Моя бровь взлетает ещё выше.

- Я понял, что всё-таки хочу видеть тебя своей женщиной, так что ты возвращаешься ко мне.

У меня такое чувство, что я сейчас лопну от возмущения. Серьёзно. Оно распирает меня изнутри горячей волной злости и неверия в то, что Егор заявляет это всерьёз.

- Ты сошёл с ума? – прямо спрашиваю я. – Или, может, успел напиться с утра?

- Я понимаю твоё удивление, - спокойно говорит мой бывший муж, - и готов дать тебе немного времени, чтобы и ты смогла осознать верность такого шага.

24

Егор окидывает мою фигуру голодным взглядом. Он будто видит моё тело обнажённым сквозь одежду.

Сглатывает. Я вижу, как дёргается его кадык.

- Когда ты была сдобной пышкой, твой характер был добрее, - Егор усмехается. - Правду говорят, диеты портят женский характер…

Мне кажется, что я превращаюсь в разъярённого быка на корриде, перед которым машут красной тряпкой.

- Я тебе сейчас здоровье испорчу! – рычу я, выходя из себя окончательно.

Голубые глаза бывшего мужа опасно темнеют.

- Давай, кинься на меня, детка, - в голосе Егора появляется тягучая патока, - увидишь, что будет.

Взгляд бывшего мужа задерживается на моих губах.

И я понимаю, что так этого гада не переиграю. Нужно вспомнить о том, что он мне никто. Глупо вступать с ним в прямой конфликт. Достаточно просто равнодушия.

Он пустое место для меня.

Делаю глубокий вдох – выдох успокаиваясь. Я должна быть хладнокровной. Егор мне почти что враг, и для общения с ним нужна холодная голова.

- Я не стану играть в твои игры, Ситников, - спокойно произношу я. – Возвращайся к шлюхам, которые, как ты считаешь, поднимают твой авторитет. Я в это дерьмо второй раз не вляпаюсь под страхом смерти.

Открываю дверь для Егора и приглашаю его жестом убраться, наконец, прочь из моего кабинета.

Ситников подходит ко мне и останавливается.

- А что, если я понял, что был неправ? – спрашивает он.

Пожимаю плечами.

- Поздравляю! – не могу удержаться от язвительности. – Неси это великое открытие дальше по жизни.

- Ты правда счастлива с ним? – спрашивает мой бывший муж.

- Не с ним, Егор, - с усталым вздохом признаюсь я. – Просто счастлива без привязки к чьим-то штанам. Представляешь, и так возможно!

- Я тебя понял, - Ситников кивает и покидает наконец мой кабинет.

Весь рабочий день мне испортил! После визита бывшего мужа всё валится из рук. Отчёты не читаются, таблицы на компьютере не желают грузиться…

А ведь я сегодня в офисе за главного.

Кое-как справляюсь со срочными вопросами к четырём часам дня и бегу домой. Никогда ещё не оставляла дочку так надолго.

Тома встречает меня обиженным плачем. Забираю малышку у мамы и глажу маленькую голову с рыжими, как у Егора, волосиками.

- Ну прости, - целую раскрасневшееся личико, - мама дома, всё хорошо.

Сразу, не переодеваясь в домашнюю одежду, сажусь в старое мягкое кресло, расстёгиваю блузку и даю дочке грудь. Это успокаивает и меня, и её.

Глажу маленькие пяточки в крохотных хлопковых носочках и нюхаю сливочную макушку.

В такие моменты я не люблю свою работу и немного завидую женщинам, у которых есть возможность посвятить себя ребёнку в первые пару лет его жизни.

Такая роскошь мне недоступна. Я одна отвечаю за Тамару и должна зарабатывать нам на жизнь.

- Как дела у Махмуда Усмановича? – спрашиваю я маму.

По её выражению лица понимаю, что хороших новостей нет. Мама качает головой и прижимает ладонь ко рту.

- Не собрал он нужную сумму, - говорит она. – Полчаса назад звонил. Только половину удалось достать…

Всё внутри нехорошо сжимается. Кажется, беды не избежать.

- Понятно, - шепчу я, опуская глаза.

- Викусь, а давай на прогулку с Томой сходим, - просит мама. – Тамарочка чувствовала, должно быть, что я нервничаю, и не смогла уснуть после обеда. Вот и капризничает. Давай её в коляске укатаем, хоть отдохнёт. И мы отвлечёмся немного. А то я тут уже с ума сошла от волнения.

Гор одобрительно тявкает, услышав слово «гулять».

- Ну хорошо, - соглашаюсь я.

Неплохая, в общем-то, идея. Свежий воздух должен прочистить гудящую голову.

Идём всей компанией на пустырь за домом, где Гор может размять лапы, побегав по траве. Тома быстро засыпает в коляске, укаченная тряской по кочкам.

- Ты его не винишь? – осторожно спрашиваю я маму.

Да, я сама успокаивала Махмуда Усмановича и говорила о том, что нужно обратиться в полицию. Однако играть в карты с незнакомыми людьми он сел, скорее всего, по своей воле.

Мама вздыхает и качает головой.

- Не виню, и ты не вини, - говорит она. – Махмуд - хороший человек, даже если есть, в чём его упрекнуть. Я не перестала его уважать из-за случившегося. А замуж я выходила не за квартиру и деньги, а за мужчину, которого полюбила.

- Вам повезло друг с другом, - говорю я, толкая перед собой коляску по дорожке.

Собственный брак с Ситниковым показался мне вдруг картонным домиком, рухнувшим от лёгкого дуновения ветра. Мы не стали держаться друг за друга, как мама готова держаться за своего Махмуда.

Впрочем, он и не предавал её так, как Егор предал меня.