Развод. Оставлю тебя в прошлом

1. Пролог

Мой брак рухнул, когда в канун Нового года я узнала, что лучшая подруга ждёт ребёнка от моего мужа.

Под бой курантов я решила отправиться в новую жизнь без старого груза.
Я забрала сына и вычеркнула болезненное прошлое навсегда.

Только муж не собирается меня отпускать.

******
Я встаю и поднимаю бокал. Лёгкое шампанское искрится, играя с отсветом огоньков. Красиво и празднично. А внутри всё сжато в тугой колючий комок.

– Подожди, подожди, я телевизор прикручу! – Виталик щелкает пультом, заставляя утихнуть поздравительную речь. – Когда ещё Алинку послушаем?

Медленно обвожу взглядом присутствующих. Муж сидит по правую руку от меня. Его теплое, знакомое плечо совсем рядом.

С другой стороны от меня, притулилась Сонечка. Смотрит в пол, расправляя на коленях складки бордового платья. Милая и скромная, любо-дорого посмотреть!

Напротив — супружеская пара Виталик и Ленка, в двух похожих новогодних свитерах. Их светлые глаза с любопытством и легким замешательством впиваются в меня.

Обычно тосты произносит Клим, иногда Виталька. Мое внезапное желание взять слово заставляет всех притихнуть.

– В уходящем году... – Мой голос звучит подозрительно звонко в этой тишине. – Хочу поблагодарить друзей за то, что всегда были рядом.

Ленка с Виталиком одобрительно переглядываются, Ленка берет мужа под руку. Красные рукава их свитеров переплетаются.

Заставляю себя посмотреть на мужа.

Клим небрежно отбрасывает со лба тёмную прядь. И от этого знакомого жеста больно сжимается сердце.

Клим хорош, этого у него не отнять. Высокие скулы, четкая линия бровей, безупречная линия плеч под мягким свитером... Но я не вижу сейчас его спокойной мужской красоты. Я вижу только его ясные и спокойные глаза.

В них нет ни малейшей тени сожаления. Если бы я своими ушами не слышала всё, то в жизни бы не подумала, что человек с таким кристально чистым взглядом способен растоптать моё доверие.

– И хочу поблагодарить Клима. За поддержку. За то, что был моей опорой.

Муж чуть выпрямляется, уголок губ приподнимается в самоуверенной улыбке. Его пальцы нежно сжимают мою руку на мгновение. Кожа под его прикосновением будто холодеет.

Я вдыхаю. В воздухе витает запах ёлки, мандарин, жареного гуся и терпкие духи – те самые, что я подарила подруге на день рождения.

Отвожу взгляд от мужа, потому что боюсь, что не выдержу. Тресну бокалом об стол, и острой хрустальной ножкой проткну его черное лживое сердце. Пусть истекает кровью прямо здесь, за новогодним столом.

Набираю в грудь побольше воздуха. Мне тяжело, очень тяжело говорить сейчас. И никто даже представить е может, с каким скрипом выходят из меня эти слова.

– Спасибо тебе, милый, за самого лучшего в мире сына, – выдавливаю, уставившись на милого вязанного оленя на свитере Лены. И голос на миг срывается.

Прикрываю глаза, собираясь с мыслями. В глазах немилосердно щиплет, и я боюсь, что разрыдаюсь прямо сейчас. Зажав переносицу, выдыхаю, чтобы не расплакаться и поднимаю на мужа взгляд.

За столом напряжённое молчание. Наверное, думают, что блестящие в глазах слезинки – это от того, что я слишком расчувствовалась.

Натянув на лицо милую улыбку, продолжаю.

– Я уверена, Клим, что в будущем году всё будет совсем по другому, и нас ждут большие изменения.

Я запинаюсь, бокал, который я сжимаю пальцами, звякает об обручальное кольцо.

– О господи, – Ленка обхватывает руками щёки, и вязаный олень на её груди съеживается, спрятав рожки. Жаль, что я не могу также легко избавиться от своих. – Алинка, неужели ты беременна!

– Тс... – шикает на неё серьезный Виталий.

В глазах Клима напряжённое ожидание.

Он подается вперед и пальцами впивается в край скатерти, будто вот-вот встанет и перевернёт стол. Зрачки расширяются, скулы заостряются.

Чует, что-то не так.

– Нет, говорю я мягко, почти ласково. – Я не беременна. К счастью.

Намеренно выделяю это проклятое «к счастью», и оно опускается коротко и резко, как лезвие гильотины.

Ленка с Виталием в недоумении переглядываются, а я продолжаю:

– Беременным же шампанское нельзя. Внутрь желательно не употреблять. А вот наружно, почему бы и нет. Правда, Сонечка?

Одним движением переворачиваю бокал на голову рядом сидящей Сони. Слышен сдавленный крик, она инстинктивно закрывает лицо и шампанское струйками стекает по её каштановым кудряшкам.

– Алина! Ты с ума сошла?! – Лена вскакивает, стул противно скрежещет ножками. – Что ты делаешь?! Скоро Новый год!..

– А что я? – опускаю пустой бокал, звонко припечатав его ножкой к столешнице. – Как встретишь, так и проведешь!

Звук на телевизоре приглушен, но я вижу, как лицо президента сменяется изображением курантов. Сейчас вся страна слушает это «бом...»

Сонечка всхлипывает, шампанское на её лице смешивается со слезами.

Секундная стрелка скользит по экрану.

За окном взрывается первая петарда – ослепительно-белая вспышка молнией освещает исказившееся лицо мужа.

И вот уже грохочет, не умолкая. Непрерывный треск, свист, гул. Небо за окном разрывают огненные цветы салюта — кроваво-красные, ядовито-зеленые, обманчиво-золотые. Они мерцают в стеклянном потолке, в хрустальных бокалах, в луже шампанского на полу.

Я не смотрю на этот фейерверк. Я смотрю на Клима.

– С Новым годом, дорогой, — говорю я, перекрывая грохот. И мой голос снова спокоен, мертвенно-ровен. – С новым счастьем тебя, – подбородком киваю на рыдающую Сонечку, – Я подаю на развод!

Поворачиваюсь и иду в нашу комнату собирать вещи.

Ощущаю, как они взглядами сверлят мне спину. Дверь за мной закрывается, заглушая праздничный грохот и начисто отрезая меня от этой картины.

Дорогие мои читатели!
Рада приветствовать вас в своей новой истории. Буду очень Вам признательна за поддержку в виде звездочки для книги.