Развод. Отпусти и забудь

глава 1

Ненавижу его. Извёл. Достал. Всю душу вымотал.

Украдкой смотрю на Василису и завидую тому, что она от мужа ушла. Одним днём. Просто вышла из поля бывшего и новую жизнь строит, а я всё трушу, тяну, боюсь, терплю, придумываю сама себе кучу отмазок. Как же надоело…

Сегодня встречаемся с девчонками из нашей школы, кафе заказано, все за столом собрались, шум, гам, веселье. Я хотела развеяться, думала, отвлекусь, расслаблюсь, но до сих пор в ушах категоричный голос мужа с унижающим контекстом: «Рита, знаю я ваши посиделки, опять нажрётесь!»

Когда такое было? Да я вообще не по этому делу. Что он себе позволяет? Тяну семью изо всех сил, а он всю свою зарплату на себя и свою машину спускает, а я ещё и плохая.

Сижу за столом и, нацепив на лицо дружелюбную улыбку, поднимаю бокал за Маринкино счастье. У Самохиной помолвка, крутого мужика себе нашла, повезло, все счастья желают, я тоже уже тост говорила, молодец она, неунывающая, счастливая, весёлая, а у меня на душе такой комок, что хоть вешайся.

Очередной тост в сторону виновницы торжества, выдёргивает меня из грустных мыслей, обвожу собравшуюся компанию взглядом, все уже навеселе, а я до сих пор мучаю один бокал. Не лезет. Разливаю девчатам, на автомате поддерживаю беседу, а мыслями вообще не здесь. Домой хочется и одновременно не хочется. Сейчас приду, и опять скандал: то ужин не тот, то посмотрела не так, то сделала не это, ещё и дочь требует время. Задрало. Как задрало.

В кармане вибрирует телефон. Звонит дочь. Перед тем как взять трубку кидаю беглый взгляд на часы, всего час, как сидим, а меня уже потеряли.

- Да, Лиз, что-то случилось?

- Мам, я домой не могу попасть, ключ не втыкается, я стучу, а папа не открывает. Там музыка за дверью, он точно дома, может что-то случилось?

- А ты ему звонила?

- Он не отвечает, - хнычет моя семилетка.

- Подожди ещё чуток, ты сейчас где находишься?

- Я на детской площадке рядом с домом.

- Окей, будь там, я перезвоню.

Извиняюсь перед девчонками, отхожу подальше от стола, звоню мужу, в надежде выяснить, что там происходит, но он не отвечает. Ну что, Рита, ты хотела домой? Вот тебе повод. Чтобы долго не объясняться и никого не обижать, я обещаю вернуться (живу недалеко от кафе) и, схватив сумочку, мчу к своей пятиэтажке, одновременно набирая номер дочери.

Мы вместе поднимаемся на третий этаж, попытки открыть дверь ключом не приносят успеха, музыка за дверью резко обрывается, нас услышали.

- А я тебе сюрприз готовил, - после моей упорной долбёжки в дверь Лёша всё же открывает внутренний замок и с невозмутимой улыбкой на лице впускает нас с Лизкой в квартиру.

На нём одно полотенце вокруг бёдер, из открытой двери в спальню выхватываю вид разобранной кровати. На комоде зажжённые свечи. Тут же в вазе цветы.

- Сюрприз мне? Это что-то новенькое. Когда я уходила, ты плевал мне в спину обидными словами, а теперь сюрприз? Запоздалое раскаяние? Нет, ты на такое не способен, Семёнов, признавайся, что у тебя тут творится?

Я отправляю дочь в её комнату, а сама недоверчиво обхожу квартиру, заглядывая в шкафы и за занавески.

- Рит, кончай. Ну, вспылил, потом всё осознал, решил тебе приятное сделать, не нравится? – хватает он меня за руки, разворачивая к себе лицом.

- Не нравится, - всё ещё со злобой в голосе отвечаю я. – Ты почему дверь изнутри запер и на звонки не отвечал?

- Да я в душе был, не слышал, блин, что ты придираешься?

Лёша не любит долго быть в роли обвиняемого, он всегда выворачивает ситуацию так, что виноватой оказываюсь я, вот и сейчас в его глазах и голосе появляется пренебрежительное раздражение.

- Как ты вообще додумался закрыться, почему дочь на улице была? Вообще-то уже вечер, я попросила сегодня тебя побыть дома и никуда не уходить, я хотела с девочками посидеть нормально, ты специально всё это устроил? – наезжаю на него, а саму не покидает ощущение чьего-то постороннего присутствия.

Он никогда не делал мне таких сюрпризов. Глаза упорно ищут, за что бы зацепиться, но в квартире порядок, ничего лишнего и компрометирующего.

Иду на кухню, по дороге спрашиваю Лизку, хочет ли она кушать, я заранее наготовила, думала, Лешка её покормит, но он похоже был слишком занят. Дочь занимается своими делами, пока отказываясь от еды, и я немного успокаиваюсь.

Ладно, может дать ему шанс, старался же, а я с порога на него налетела. Пытаюсь себя успокоить, пью воду, иду к спальне, где он натягивает домашние шорты и футболку. Свечи уже потушил. Когда дома ребёнок, такие сюрпризы не делают.

- Я вообще Лизку к маме отправил, она сама хотела к бабушке сходить в гости, я думал ты придёшь и мы с тобой, - он заговорщицки подмигивает, явно намекая мне на романтик. – Может, не будем терять времени, пока ребёнок своими делами занимается? Рит, давай, ты в душ и …

Подозрительно нахмуриваюсь, но он смотрит на меня таким чарующим и обезоруживающим взглядом, что не могу отказать. Беру из шкафа полотенце и иду к ванной. Внутри включаю душ, но залезать под струи воды не спешу, стою возле двери, прислушиваюсь. Странное ощущение не покидает.

Слышу шаги мужа по квартире, хлопок балконной двери, и вот уже по коридору идёт он не один. Боже. Волна негодования резко смывает с меня напускное спокойствие, я дрожащей рукой открываю дверь ванной и вижу ту, ради которой готовился весь этот сюрприз. Да, чуяло моё сердце, что тут явно что-то не так.

глава 2

- Совсем совесть потерял? – первым делом я закрываю дверь в детскую, предупреждая Лизу, что нам с папой нужно поговорить.

Ребёнок всё понимает, сколько она уже таких скандалов пересидела, но когда дела в семье неладно, куда денешься.

- Рит, иди в ванную и сделай вид, что ты ничего не видела, - неожиданно грубо приказывает он мне.

- Что? – ахаю я, не сразу находя подходящие для отражения удара слова.

- Что слышала, живо!

Крашеная блондинка накидывает на плечи свой плащ и, молча, выскальзывает за дверь, а я распахнутыми от возмущения глазами смотрю на мужа, не в силах слова произнести от обиды. Как он мог?

- Чего застыла? Давай-давай, иди, помойся, приди в себя, а то шляешься непонятно где, бухаешь.

Я сглатываю не прошенные слёзы, да как он смеет? Такого я ему точно не прощу. Это была последняя капля моего терпения. Самая последняя. Больше нет. Я пустая.

Набираю в лёгкие побольше воздуха и шиплю на него, выплёвывая слова, в которые стараюсь вложить всю свою ярость и ненависть к этому человеку:

- Пошёл вон!

- Ага, сейчас, - ухмыляется он, - разбежалась.

И, толкнув меня плечом, невозмутимо идёт на кухню, открывая холодильник и ища глазами, что бы поесть.

Я просто в ступоре от такого его поведения, ни извинений, ни оправданий, ни элементарного «прости». Грудь выжигает боль, в голове туманом клубится злоба, я, без лишних слов, иду в кладовку и достаю с верхней полки чемодан.

- И куда ты пойдёшь? Решила меня напугать? Строишь из себя обиженную? Кто тебе поверит? – кричит он мне из кухни, но я не останавливаюсь.

Да, он прав, нашу семью считают идеальной. На людях Лёша сама любезность, любящий муж и заботливый отец, вот только дома этот фасад сменяется на совершенно другой, о котором знаем только я и Лиза. К чёрту! Терпеть его измены я точно не буду. Гавнюк. Ещё сейчас и меня виноватой сделает, у него не заржавеет.

Иду с чемоданом в спальню и быстро закидываю туда все вещи. Его вещи. Квартира моя, пусть катится к своей мамаше, которая в доме через дорогу живёт. Там и сюрпризы пусть блондинкам готовит. А я и без него проживу. Может, наконец высыпаться начну. За себя возьмусь, а то вечно только по его указке живём.

Выкатываю чемодан в прихожую и открываю входную дверь.

- Или сам выходи, или будешь свои шмотки по всей лестничной клетке собирать, - с угрозой в голосе произношу я, выкатывая чемодан из квартиры.

- Совсем ополоумела? - глаза мужа наливаются яростью, - да я тебя…

Он быстро надвигается на меня, и я чувствую, что сейчас одними словами не ограничится.

- Только тронь, только попробуй, - в моём голосе дрожь, а правая рука крепко сжимает рукоятку алюминиевой биты, которая на всякий случай всегда стоит возле двери.

Он оценивает создавшуюся обстановку и немного сдаёт, явно не желая покидать насиженное привычное местечко.

- Рит, ну ты чего, ну хватит уже, поругались и всё. Что, в первый раз что ли? – я вижу, как он тянет руку, чтобы отобрать у меня биту, но я в угрожающем жесте поднимаю её, обозначая серьёзность своих намерений.

- Уходи, Семёнов. По-хорошему уходи, - внутри я предельно собрана и готова отразить любую нападку.

- Что, голову мне разобьёшь? Посадят, Рит, а с Лизкой кто останется? Отдай биту, - подходит ближе, а я, зная больные места для удара, бью его по голени.

- Дура! Сумасшедшая! Тварь недоделанная! – он садится на корточки, потирая ушибленное место, а я снова грозно повторяю ему «уходи». – Да и чёрт с тобой, живите здесь, как хотите. Только не думай, что я тебе это всё так просто спущу. Попляшешь у меня ещё! Я тебе обещаю!

Он хватает с вешалки свою куртку, засовывает ноги в ботинки и, прихрамывая, выходит из квартиры. Я тут же закрываю дверь на внутренний замок, прижимаюсь к ней спиной, и, наконец, даю волю своим слезам, которые бесконечным потоком льются из глаз. Меня всю трясёт. Я пытаюсь сдерживаться, чтобы не напугать дочь, но получается слабо.

Истерика накрывает с головой, я теряю связь с реальностью, из меня выходит всё, что копилось много лет нашего брака: обиды, недомолвки, постоянные угрозы, страх, боль, желание уйти и наше пластиковое счастье на людях.

- Мамуль, хочешь воды?

Дочь протягивает мне стакан своими детскими ручками, мне становится ещё больнее и горче. Вот и остались мы одни. Благодарю её, ужасно стыжусь своих слёз, пытаюсь собраться, придать своему лицу нормальное выражение, но сейчас это просто невозможно.

- Прости, зайка, - извиняюсь я перед ней. – Прости.

глава 3

- Маргарита, как это понимать? - без приветствия, холодным, как всегда повелительным тоном, звучит в трубке голос свекрови.

Доковылял до мамы. Нажаловался. Меня всё ещё потряхивает внутри, но внешне я уже успокоилась.

- Я сейчас приду за Лизочкой, и ты, пожалуйста, не дури, а спокойно открой дверь и отдай ребёнка.

- С чего бы это? – просто офигев от такой наглости заявляю я, тоже с ней не здороваясь.

- Потому что ребёнку нужно находиться в здоровом микроклимате, а не с истеричной матерью-алкоголичкой! – я прямо чувствую на себе эти маленькие частички её слюны, которыми она обычно брызжет во все стороны, пытаясь убедить оппонента в своей правоте.

- Идите к чёрту, женщина, - последним словом я словно ставлю точку в отношениях нашего родства. – И сына своего туда же прихватите. К себе в дом я вас больше не пущу.

- Не имеешь права, мерзавка, ты как вообще со мной разговариваешь? Я тебя на двадцать лет старше, что за неуважение!

- Я просто вам ответила в вашем стиле, Лиза останется со мной. Будете доставать меня, я тоже найду, чем сходить против вас, надеюсь, вразумительно объясняю?

- Хамка! А ещё учительницей работает. Я на тебя столько насобираю, ото всюду вылетишь!

Усмехаюсь погромче, чтобы точно расслышала и отрубаю вызов.

«Дура ты Рита», - разговариваю сама с собой, запихивая в мусорное ведро розы из вазы, недогоревшие свечи и повядшие лепестки с пола.

На что он надеялся? Хотел за пару часиков очаровать свою шаболду, а потом, спровадив её домой, и меня на тех же простынях отыметь? Козёл. Тварь. Мразь. Петикантроп.

А я ещё его маме решила ответить. Чего ждала? Надеялась, что свекровь встанет на твою сторону и пожалеет? Дура. Точно дура.

- Мамуль, а папа сегодня больше не придёт? – выглядывает из своей комнаты Лиза, видя, что я собираюсь выносить мусор.

- Нет, дочь, - отвечать более распространённо нет сил, мне жаль её, но терпеть дальше это издевательство невыносимо.

- А знаешь, - продолжает она, - я даже рада.

У меня шок. Я сейчас стою к ней спиной с чёрным мешком в руках. Пальцы ослабевают, собранный мусор выскальзывает из рук, и я медленно оборачиваюсь и словно через туман в голове переспрашиваю:

- Ты рада?

Сглатываю, смотрю на свою дочурку недоверчивым взглядом, в голове пытаюсь сложить рассыпавшиеся пазлы моей картины мира, но они не собираются в целостное.

- Да, - тихо и уже не так смело отвечает она, словно испугавшись моей реакции и пытаясь предугадать, что ей за это будет.

- Почему? – это просто выдох, звуков почти неслышно, но ребёнок читает по губам и скромно произносит.

- Мам, тебе же с ним плохо.

Боже, это же просто ядерный взрыв. У меня внутри всё резко поднимается до уровня гортани и одновременно ухает вниз, опуская меня ниже плинтуса. Это правда сказала она? Моя семилетняя дочь, ради которой я думала терплю весь этот сюр, просто и легко озвучивает мысль, которая давным-давно должна была выкинуть мужа из моей жизни? Fucking shit.

Я закусываю губу, подхожу к Лизке, опускаюсь на корточки и крепко её обнимаю. Надо же, не думала, что она всё так понимает. Да, мы с Лёшей часто скандалили, да что говорить, весь наш быт был пронизан желчью непонимания «зачем» и его стремлением полностью подавить мою волю. Он хотел беспрекословного поклонения, а у меня были силы взбрыкивать, оттого и частые конфликты, ругань, выяснение отношений.

Я думала, что ей ещё это непонятно, думала, что она просто видит, как мы ссоримся, потом же мы мирились, и на время всё возвращалось в привычное русло. Мы не втягивали её в конфликты, но она всегда была свидетелем. Господи, прошу, прости меня за то, что я такая ужасная мать.

- Можно я с тобой? – спрашивает она, поглаживая детскими ручками мои волосы.

- Куда? – не понимаю я, всё вертится так быстро, что, кажется, я уже вообще потерялась в этой жизни.

- Мусор выносить, - отвечает она. – Не хочу дома одна сидеть, вдруг он вернётся.

- Да, пойдём, - соглашаюсь я, и Лизка весело накидывает куртку на плечи, засовывая ноги в жёлтые резиновые сапожки.

Придавило, так придавило. Ощущение, что по мне проехались катком, и вместо симпатичной жизнерадостной женщины осталась мокрая тряпочка на асфальте. Что за…

Спускаемся по лестнице, и я непроизвольно ловлю ухом посторонние звуки, самое большое, чего бы мне сейчас не хотелось, так это встретить его или его мамашу. Но Бог милостив, мы без приключений доходим до контейнеров, и дочь слёзно умоляет разрешить ей покататься на качелях.

Я разрешаю, сама сажусь рядом на скамейку, наблюдаю за мерным раскачиванием Лизки и непроизвольно двигаю головой им в такт. Это простое монотонное укачивание расслабляет меня. Наконец, могу вздохнуть полной грудью. Ничего, Рита, всё пройдёт, и это тоже.

Жалко, что впереди два выходных, не окунёшься в работу, вытесняя ей личные проблемы, но я обязательно что-нибудь придумаю. Сидеть и плакать, точно не буду. Наверное, стоит посвятить время изучению вопроса бракоразводного процесса. Пройти через эту процедуру придётся, и, зная Семёнова, она не будет простой и лёгкой. Обязательно что-нибудь выкинет, судя по его последним словам, он ещё долго будет мотать мне нервы. Но я подготовлюсь. У меня есть время.

визуал

Дорогие читатели,
сегодня хочу вас познакомить с героями моей новой истории:

Семёнов Алексей – 38 лет, охранник на базе стройматериалов, имеет высшее образование, красный диплом (чем очень гордится), но реализовать себя в жизни по профессии не дало предвзятое отношение к людям. Считает себя пупом земли, говорит красиво, умеет произвести впечатление, внутри гнилой. Любит жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывает. Риту выбрал за спокойный нрав и доброту, легко манипулирует женой, совсем страх потерял.

Семёнова Маргарита – 30 лет, учитель химии в частной школе (устроилась туда по протекции свекрови два года назад), спокойная, рассудительная, вкладывающая всю себя в семью и работу. Пытается вырулить ячейку общества, не вынося сор из избы. Чтобы не нуждаться берёт подработки, внеурочку, проходит обучение, повышает квалификацию, но вечно натыкается на королевские замашки мужа. Под его воздействием затухает, чувствует себя никчёмной и никому не нужной.

глава 4

Утром мы с Лизой долго спим, никто не дёргает, не ворчит и не отправляет готовить завтрак. Дома тихо и спокойно. Я впервые за долгие годы ощущаю внутри себя отсутствие напряжения, и готовность вскочить и бежать тоже отпускает.

Не вставая с постели, долго смотрю в окно на голубое небо. Сентябрь красивый, словно продолжение лета, в форточку задувает свежий осенний воздух. Лизка приходит ко мне в спальню и мы вместе нежимся и обнимаемся. Так хорошо.

Чуть позже неторопливый завтрак, договариваемся о том, чем бы сегодня заняться. В такой прекрасный солнечный день сидеть дома точно не нужно, договариваемся на прогулку в центральный парк, Лизка с восторгом вспоминает наш последний поход туда. Было весело.

Лёшка тогда на смене был, а нам скучно стало, спонтанно собрались и поехали на автобусе. Нагулялись, покатались на разных аттракционах, ели мороженое и сидели в пиццерии, потратили гораздо больше, чем я планировала, но так здорово расслабились. А потом он проверил мои расходы в телефоне и долго орал на меня, что такие походы нужно вместе совершать, всей семьёй, а не за спиной от мужа.

Я тогда испытывала противоречивые ощущения: с одной стороны мне казалось логичным, что семья должна быть вместе, что выходной в парке можно было бы перенести на тот день, когда он не работал, но с другой стороны я знала, что если бы мы поехали все вместе, то вряд ли так классно отдохнули. Он потянул бы нас туда, где интересно ему, убеждая, что нам там тоже понравится. И мы бы послушно пошли следом, видя его воодушевляющую радость и веря словам, только результат был бы совсем не такой. Столько раз уже было…

Неспешно собираемся, одеваемся, уже практически выходим и я вспоминаю про то, что если дверь закрыть на ключ, то он спокойно сможет проникнуть в квартиру. Ключи есть и у него и у его мамы. Извиняюсь перед дочкой за увеличенное время ожидания, но оставлять ему такую возможность не хочу, вызываю слесаря. Мастер приходит достаточно быстро, меняет личину, вручает нам новые ключи, и мы со счастливыми лицами бежим вниз по лестнице навстречу субботнему отдыху.

Я спокойно проживу без него. Вообще легко. Работать я умею, зарплата у меня нормальная, если что, найду, куда ещё себя пристроить, нам с Лизкой хватит.

Автобус удачно подруливает к остановке, как только мы до неё доходим. Несколько остановок и мы на месте. Красота. Погода радует, свежо, но солнечно. Детей море, Лизка встречает свою одноклассницу, с которой только-только познакомилась, придя в школу после детского сада. Девочки вмиг уламывают своих мам на череду каруселей, и мы все вместе идём к кассам покупать билеты.

- Я Ксения, - представляется мне мама Лизиной подружки.

- Маргарита, - отвечаю я, - можно просто Рита.

Далее между нами завязывается длинный разговор о школе. Ксении дочь сказала, что мама её подруги учительница, и сейчас я вынуждена своим рассказом о нашем ЧОУ, подогревать уверенность этой женщины в правильности сделанного выбора.

Девчонки бегают от одного аттракциона к другому, изредка подбегая к нам за закончившимися билетами, а мы сидим на лавочке. Я слышу, как у меня в кармане звонит телефон, но уверенная в том, что это мой муж, не хочу его даже вытаскивать. Гаджет разрывается, удивлённый взгляд Ксении становится всё красноречивее, я достаю мобильник, и ни чуточки не ошибившись, сбрасываю входящий. Он не успокаивается, ставлю на беззвучку и убираю телефон обратно в карман.

- Поссорились? Нет, вы не подумайте, что лезу в ваши отношения, просто так спросила, - ей очевидно интересно и хочется подробностей, но я молчу, и она тактично больше не задаёт вопросов на эту тему.

Настроение немного портится. Во рту образуется привкус горечи, накатывает апатия, радость от выходного стирается в серую данность, и почему-то хочется кричать матом. Вчерашняя картина ярко всплывает в голове, пренебрежительный взгляд Лёши, как кислота на рану. Ненавижу. Циник. Абьюзер. Самовлюблённый козёл.

Ненадолго ухожу в себя, пытаясь вспомнить все минусы проживания с мужем, заменяя их на плюсы его отсутствия в нашей с дочерью жизни. Получается. Восстанавливаю внутреннее равновесие, успокаиваюсь, настраиваюсь на долгую борьбу. Быстро порвать с ним не получится. Не из того теста.

Скорее всего, пришёл в квартиру и обнаружил, что ключ не лезет, теперь названивает. Ничего, пусть звонит, я просто не буду трубку брать и всё. Рано или поздно ему это надоест, и он уйдёт.

- Мы кушать хотим! – набегавшись и запыхавшись, к нам приближаются раскрасневшиеся Лиза и Соня.

Большой компанией идём в расположенную неподалёку пиццерию. Ксения по дороге расспрашивает о трудностях моего предмета, похоже, пытаясь провести параллель, чтобы перевести наш разговор в договор о дополнительных индивидуальных занятиях для старшего ребёнка. Я сразу не соглашаюсь, неопределённо отвечая, что подумаю над её предложением.

За столиком смотрим меню, заказываем и ждём горячую пиццу.

Краем глаза я замечаю в больших стеклянных окнах пиццерии идущего по тротуару на той стороне улицы Алексея. Как он нас нашёл?

глава 5

Первая реакция – схватить Лизку за руку и куда-нибудь спрятаться, то что он идёт именно сюда не вызывает сомнений. Вторая реакция – принять невозмутимый вид и общаться с гадом отстранённо и холодно.

Внутри всё мечется, раздрай заставляет мои пальцы нервно подрагивать. Я не должна показывать дочери, что боюсь его. Жаль биты нет, с ней я бы чувствовала себя уверенней. Но мы и не дома. Вокруг куча людей. Всё нормально. Он ничего не сможет мне здесь сделать.

- Здравствуйте дамы, приветики принцессы! – как всегда одетый с иголочки, с открытой улыбкой, обнажающей ровные зубы, уверенный вид, пышущая на метры вокруг харизма, он умеет себя преподносить.

- Добрый день, - в глазах Ксении я уже замечаю влажный блеск, знала бы она, кому улыбается.

- Если вы не против, я украду у вас моих любимых жену и дочь? – он отвечает на ей улыбку, даже не взглянув мне в глаза, словно меня тут вообще нет, и я совершенно ничего не решаю.

- У меня спросить не забыл? – грубо огрызаюсь я, и обращаю внимание на то, что в глазах дочери отражается неверие и страх.

- Риточка, ну пожалуйста, давай уже мириться. Повздорили, с кем не бывает, столько лет вместе, ты же моя самая любимая женщина. Пойдём домой.

Выхватываю взглядом выражение на лице Ксении, она совсем не знает моего мужа, поплыла, улыбается словно он принц на белом коне, а она не его принцесса, хотя ей очень этого хочется.

- Лизок, ну а ты чего молчишь? Пойдём домой? Вы же уже нагулялись, я с тобой в твою любимую ходилку поиграю, пошли?

Диалог достаточно быстрый, а у меня ощущение, что время тянется как расплавленная карамель, медленно, тягуче, нескончаемо.

- Я с мамой останусь, - бурчит ему в ответ ребёнок, и внутренне я немного выдыхаю, не купилась, моя девочка, как же я её люблю.

- Рит, давай отойдём на минутку, здесь людей много, не очень комфортно разговаривать, - уже не таким сладким голосом, но ещё достаточно вежливо предлагает мне он.

- Подожди нас на улице, мы через пятнадцать минут выйдем, - сухо цежу я, а в голове активно строится план побега.

Не хочу с ним разговаривать, вообще не хочу, даже рядом находиться противно, и ребёнок поддерживает, не нужен нам этот контакт, нужно исчезнуть.

- Хорошо, я буду на крыльце, постарайтесь не засиживаться. До свидания, - в сторону Ксении он отпускает самый обворожительный свой взгляд, и та шепчет, как только Лёша скрывается за дверьми.

- Какой у тебя муж галантный, прямо золото, а не мужчина, - она мечтательно кладёт подбородок на сцепленные в замок руки и томно улыбается.

- Лиза, пойдём со мной в туалет сходим, - зову я дочь, оставляя слова Ксении без внимания.

- Мам, я не хочу, - расстроено произносит она и добавляет, - и с папой не хочу, давай здесь останемся, пожалуйста.

- Да-да, зайка, всё будет хорошо, не переживай, нам просто нужно руки помыть, идём.

Я встаю со стула, хорошо, что наш столик вдалеке от входа и немного скрыт за декоративной перегородкой пиццерии. Я вижу стоящего на крыльце Алексея, но он вряд ли видит нас. Беру дочь за руку, сумку на плечо, куртки подмышку.

- Вы что? Уже уходите? – удивлёно спрашивает моя собеседница.

- Нет, мы сейчас вернёмся, буквально через три минутки, кушайте без нас, - незачем ей знать о моём плане. За свой заказ я уже заплатила, то, что мы не успели всё скушать – ничего страшного.

Возле туалета вижу вход в кухню, заглядываю туда и спрашиваю про дополнительный выход, он обязательно должен быть в таких заведениях. Опередив ответ на свой вопрос уже вижу курящих возле открытой двери, нам туда. Не слушая возмущенные голоса, тащу дочь по коридору из печей и стоек с заготовками, и мы вместе выскакиваем на задний двор.

- Мам, ты чего? Куда мы? – не понимает Лизка, а я всучиваю ей куртку и иду к низкому заборчику, отделяющему дорогу, проходящую позади здания с пиццерией от небольшого сквера. За деревьями виднеются многоэтажки, он не догадается нас там искать, да и не успеет, мы сейчас со всех ног к дому помчимся.

Да, я чувствую себя сейчас полной дурой, не так должна поступать уважающая себя женщина. Наверное, нужно бы было ещё раз всё обстоятельно высказать для непонятливых, но у меня нет на это сил. Мне нужно время. Мне нужно набраться ресурса, чтобы не только отбиваться, но и нападать, а то что отбиваться придётся долго, я в этом даже не сомневаюсь.

Сквер миновали прямо по газону, снова перешагнули через низенький заборчик и пошли в глубь какого-то жилого двора. Мне нужно вызвать сюда такси. Обвожу дома взглядом, выхватываю табличку на ближайшем из них, набираю номер диспетчера. Через десять минут нас забирает автомобиль жёлтого цвета и везёт по нашему домашнему адресу. Только бы Лёша не поехал туда же.
У него машина, он вполне мог догадаться, да и Ксения могла ему сказать, что мы ушли. Кто будет быстрее? Нам бы только в квартире скрыться, а уж если он будет в дверь стучать, это переживём. Вечно на площадке стоять ему не позволит его самолюбие. Поистерит, ядом побрызжет и к мамочке вернётся.

Когда такси подъезжает к нашей улице, я в первую очередь рассматриваю двор на наличие его припаркованного авто. Нет его, свободно, можно спокойно идти. Нам останавливают возле подъезда, и мы мышками шмыгаем в железную дверь, нажав на ней кодовую комбинацию. Можно немного выдохнуть, но расслабляться совсем нельзя.

Греет мысль о том, что воскресенье и понедельник у него рабочие смены, значит, в эти дни я смогу не бояться встретиться с ним. Ну а там время пройдёт, ещё что-нибудь придумаю.

глава 6

- Маргарита Вячеславовна, вас директор вызывает, срочно, - в дверь заглядывает наш завуч Валентина Алексеевна, жестом показывая, чтобы я бежала скорее, Воротынский ждать не любит.

У меня последний шестой урок на сегодня, потом планировалась внеурочка у восьмого класса и работа с электронным журналом. Всё как обычно, вот только вызов к Льву Борисовичу заставляет сердце ёкать, и ещё сильнее натягивает мои итак напряжённые нервы.

- Вызывали? – вежливо стучу и, услышав властное «входите», приоткрываю дверь.

Вот она, моя свекровь Ирина Ивановна, сидит за столом Воротынского с таким лицом, будто я у неё отняла последние деньги самым нечестным способом. Обиженную из себя строит, губы поджала, на меня даже не смотрит.

- Здравствуйте, Маргарита Вячеславовна, на вас жалоба поступила, - сообщает мне директор и переводит взгляд на Ирину Ивановну. – Вы же этого учителя имели в виду, когда мне рассказывали об её аморальном поведении?

- Её, - коротко отвечает свекровка, - она к вам два года назад по моей протекции попала, но сейчас, после вызывающего и неподобающего учителю поведения, я совершенно не хочу за неё ручаться. И вам не советую спускать такой вопиющий случай. У вас серьёзное заведение. Детей общение с аморалами ничему хорошему не научит. Вот.

Я злобно сверлю взглядом эту женщину и молчу. За два года работы под начальством Воротынского, я уже поняла, что этого мужчину слова не пронимают, он только за действия и результаты топит. Характеристика у меня хорошая, во время работы ничего компрометирующего со мной не происходило, и если эта бессовестная зараза так откровенно сейчас поливает меня грязью, то Борисыч это перепроверит, прежде чем делать выводы. Во всяком случае, я надеюсь на это, хотя бы лично поговорит со мной.

- Хорошо, благодарим вас за обращение, мы перепроверим информацию и примем внутреннее решение, можете идти, Ирина Ивановна, - Лев Борисович сухим официальным тоном отправляет мою свекровку восвояси, и та шествует мимо меня с гордым и победоносным видом, грея на тонких губах язвительную улыбочку.

Откуда в ней столько яда? Я же ей ничего плохого не делала, за сыном её ухаживала, внучку на неё не вешала, на праздники подарки исправно дарила, а она меня растоптать решила.

- Маргарита Вячеславовна, какое у вас расписание?

- Сейчас урок в десятом, потом внеурочка и заполнение журнала, - рапортую я, стараясь держать невозмутимый вид, и не показывать, как меня внутри разрывает от несправедливого обвинения.

- Попрошу вас после уроков зайти ко мне на беседу, остальные дела после, хорошо? – он смотрит на меня из-под бровей, и я послушно киваю, добавляя.

- Хорошо, Лев Борисович, разрешите идти?

- Идите, Семёнова, - отпускает он меня, а я с раскрасневшимися от возмущения щеками, спешу в класс, где сейчас вместо меня с учениками сидит Валентина Алексеевна.

Оправив одежду перед дверьми, я делаю пару глубоких вдохов-выдохов, и с привычной маской учителя на лице захожу внутрь, чтобы продолжить урок.

- Смотрите, Марго вся красная, - слышится шёпот с задних парт.

- Наверняка, Лёва порку устроил, - хихикают старшеклассники, но тут же раздаётся громкое «тихо все» от завуча.

Я благодарно ей киваю и сажусь за учительский стол. Да, такое выбивает.

- На чём мы закончили? – задаю вопрос в класс, и неизменный голос Каримова громко оповещает.

- Маргарита Вячеславовна, вы хотели нам рассказать о том, какая химическая реакция заставляет изменять цвет кожи на красный, после вызова к директору, - хамит он с места, нагло глядя на меня и с удовольствием собирая смешки своих новых одноклассников.

Каримов пришёл в нашу школу только в этом году, и уже очень мне не нравился. Учился он хорошо, мозги у парня правильно работали, а вот с его хамством приходилось бороться чуть ли не на каждом уроке. Мажор. Баловень жизни, с крутым папочкой за спиной.

- Вопрос на этот ответ можешь получить лично у Льва Борисовича, я разрешаю, дверь открыта и директор сейчас на месте, - осекаю я юнца.

- Так неинтересно, я думал, вы ответите, - протягивает этот наглец, но дальше тему не разводит, опускает глаза в учебник и мы с классом продолжаем урок.

Потом у меня «Экспериментальная химия» в восьмом классе, здесь с детьми легче, они увлечённо переливают растворы из пробирок и описывают реакции. Здесь я обычно отдыхаю, но сегодня расслабиться мне не даёт предстоящий разговор с директором. Что он мне скажет? Сколько всего ему наплела моя свекровь?

Время идёт, не останавливаясь, на всю школу звенит звонок окончания урока, мои юные химики прощаются, и я, закрывая на ключ лабораторию, направляюсь ко Льву Борисовичу. Сейчас он мне всё скажет.

- Я пришла, - заглядываю я в дверь кабинета, и он жестом приглашает меня присесть, разговаривая с кем-то по телефону.

По обрывкам фраз понимаю, что этот разговор к работе не относится, Воротынский его быстро сворачивает, прощается с оппонентам и возвращается ко мне за стол.

- Ну что ж, Маргарита Вячеславовна, я предполагаю, что вы понимаете, с какой жалобой на вас обратились, но я всё равно ознакомлю вас с письменным обращением этой женщины. Как прокомментируете? Есть объяснения?

Он протягивает мне лист по официальной форме, и после крупных букв «заявление» в центре я читаю лживый донос человека, который мне раньше улыбался, а сейчас воткнул нож в спину.

«Семёнова Маргарита Вячеславовна была мною замечена в пятницу 05 сентября, в состоянии сильного алкогольного опьянения, оскорбляла моего сына, выгнала его из дома, при попытках забрать дочь, чтобы дать ребёнку отдохнуть без пьяной мамаши, заперлась в квартире и препятствовала входу в неё. Прошу принять соответствующие меры, и не оставлять этот вопиющий случай без внимания»

глава 7

- Если скажу, что всё, написанное здесь - откровенная ложь, вам будет этого достаточно? - я возвращаю лист с доносом свекровки директору и смотрю на него вопросительным взглядом.

- Видите отметку в уголке? Здесь написано «принято 08 сентября» и стоит подпись секретаря. Я бы мог спустить это, Маргарита Вячеславовна, вы у нас уже не первый год работаете, к обязанностям относитесь ответственно, ни в чём противоправном замечены не были. Но придётся написать объяснительную. Держите, - он протягивает мне лист А4 и ручку.

- И что писать? – положив перед собой бумагу, снова поднимаю я на него глаза.

- Правду, - пожимает он плечами. – Пишите, как всё было на самом деле, можно кратко и не вдаваясь в подробности.

- Прямо сейчас? Или мне написать и вам занести? – я теряюсь от того, что нужно выносить на суд Воротынского мою личную жизнь, и поэтому тяну время.

- Чем быстрее напишите, тем скорее приступите к своей непосредственной работе. Вы планировали заполнение электронного журнала, - напоминает он мне, и я беру в руки ручку.

Шапку пишу на автомате, тысячу раз документы подавала на имя директора, посередине с большой буквы «Объяснительная записка», а вот далее стопорюсь, не зная с чего начать. Верчу ручку в руках, подбираю слова, хмурюсь.

- Вы действительно были в состоянии сильного алкогольного опьянения и ничего не помните? – я слышу в его голосе смеющиеся нотки. – Пишите, Маргарита Вячеславовна, не задерживайте ни себя, ни меня.

Ладно. Правду, так правду. Не пошлёт же он мою объяснительную в местную газету. Всё останется в папке с входящей корреспонденцией, пометку о принятых мерах поставят и забудут. Всё. Спокойно. Пишу.

«Я, Семёнова Маргарита Вячеславовна, 05 сентября была в кафе на мероприятии посвящённом помолвке подруги. Дочь оставила дома с мужем, предупредив о том, где я. Через час после начала мероприятия, мне позвонил ребёнок со словами, что не может попасть домой. Я вынуждена была покинуть кафе и вернуться в квартиру, где застала своего супруга с любовницей. Изменника выгнала, дальнейший вечер провела с дочерью. Факт сильного алкогольного опьянения отрицаю, свидетели имеются».

Ставлю сегодняшнюю дату и свою подпись, передавая лист Льву Борисовичу. Он быстро пробегается по написанному глазами, поднимает на меня внимательный взгляд, несколько секунд смотрит прямо в глаза, а потом ставит свою подпись в левом верхнем углу и откладывает моё сочинение в сторону, на заявление свекровки.

- Вы свободны, - отпускает меня без лишних слов, и я быстренько ретируюсь из его кабинета.

Вроде не ругал, не отчитывал, а ощущение такое, словно ведро помоев на меня вылили, иду по коридору к учительской, обтекаю. Сейчас работать надо, а желание одно – спрятаться ото всех в норку и сидеть, пока не успокоюсь.

У дочки продлёнка, домой пойдём вместе, заставляю себя сесть за свободный компьютер и начать проставлять оценки и записывать в электронный дневник домашнее задание. Мысли текут в голове отдельно от действий. Пальцы привычно щёлкают кнопкой мыши и клацают по клавиатуре, а голова упорно возвращает мне язвительную улыбку Ирины Ивановны и самодовольную ухмылку мужа.Семейка.

Куда я смотрела, когда в эти отношения полезла? Думала, исправлю, научу, повелась на сладкие речи о том, как скоро у нас всё будет хорошо. Скоро так и не настало. Хорошо тоже. Только люди радовались тому, какой Лёша замечательный муж и отец, а то, что Рита впахивает в школе и дома, никто не замечал. Тьфу на них!

- Рита, как дела?

В учительскую входит Василиса, наши дети ходили в одну группу в садике, на этом фоне мы сдружились. Теперь моя Лизка и её Алёшка первоклассники, и мы снова вместе. Василиса недавно уволилась из другой школы, а я поручилась за неё в нашей, как раз Инесса Ивановна на пенсию ушла, а у Василисы тот же профиль.

- Хреново, - честно отвечаю я, пока мы в учительской вдвоём, стесняться некого.

- Что случилось? Расскажешь? – она подсаживается ко мне рядом на стул, в глазах готовность помочь и поддержать, а у меня от этого тёплого взгляда слёзы предательски текут по щекам. – Рит, ты чего, раскисла? Сейчас, подожди.

Она быстро наливает мне воды из кулера и ставит на стол рядом. Совсем недавно я сидела с ней рядом и слушала эмоциональный рассказ, как муж Васи дома с другой кувыркался, а она их застукала. Неужели, теперь моя очередь? Вот жизнь…

Пью воду, но это меня не успокаивает, к слезам добавляются всхлипы, накатывает волна жалости к самой себе, я теряю контроль и опускаю голову на стол, беззвучно вздрагивая плечами.

- Что с ней? – в помещение входит кто-то ещё, и я неимоверным усилием воли заставляю себя собраться, проглотить ком обиды, выжигающий грудь, и перестать реветь.

- Не знаю, - отвечает Василиса, а я узнаю голос Таисии.

- Рита, может тебе валерьянки накапать, у меня есть, - предлагает она, а Василиса подаёт салфетки.

Утираю слёзы и чувствую себя дурой. Учительская не место чтобы плакать, нужно приводить себя в порядок, в любой момент кто угодно может заглянуть, это мне повезло, что девчонки знакомые оказались, а то пришла бы завуч, начала бы жизни учить.

- Не надо, спасибо, - с Таисией мы вместе в педагогическом учились, после разлетелись по разным школам, а теперь она к нам оформляется в началку.

- Тебя Борисыч что ли довёл? - спрашивает Василиса.

- Да нет, не он, - отмахиваюсь я, поднимаюсь со стула и сама уже иду к кулеру за ещё одним стаканом воды.

- А чего тогда ревела?

Василисе я доверяю, а вот нужно ли Таисии знать о перипетиях в моей семейной жизни? Да какая теперь разница, всё равно секретарь прочитает мою объяснительную, а вслед за ней вся школа узнает, и все будут шушукаться за моей спиной. Ненавижу я эти сплетни, но куда без них в нашем большом почти на 80% женском коллективе.

- Мужа я выгнала. Он любовницу в дом притащил. Ещё так ладно оправдывался, типа «это я тебе сюрприз готовил», в спальне цветы, свечи, а его шалава на балконе пряталась. Пипец, девчонки. Я до сих пор в шоке. Думала у нас семья, а оказывается б..дckий домик. Извините, за мой французский, - скомкано рассказываю о событиях вечера пятницы.

глава 8

- Мам, в дверь кто-то звонит уже третий раз, - Лиза постучала в ванную, где я отмокала после рабочего дня, параллельно слушая грустную музыку и предаваясь размышлениям о том, что мы будем делать завтра.

Лёша работает двое через двое, сегодня у него вторые сутки, завтра в восемь утра заканчивается смена. В школу мы уйдём спокойно, а вот возвращаться будем с опаской. Он тоже знает, как мои уроки по неделе расставлены, про Лизкину продлёнку в курсе, может караулить.

- Мааааам, - зовёт меня из-за двери Лиза, и я нехотя покидаю пышную ароматную пенную купель. Люблю воду. Она снимает напряжение, разряжает, даёт ненадолго почувствовать себя в своеобразном вакууме от всего вокруг.

- Иду, зай, сейчас, - наскоро вытираюсь, накидываю халат, иду к двери.

Муж сегодня дал жару, закидывая гневными смс по поводу моего непотребного поведения. Написывал, какая я тварь неблагодарная, что он такой хороший, пытается семью сохранить, готов на компромисс, может рассмотреть мои условия, хочет забыть всё, что вызвало это разногласие. А я, после пятого наполненного ядом сообщения, отключила телефон, благо уже вечер, и по рабочим вопросам я не обязана отвечать. Какое-то время Лиза бегала ко мне со звонками от папы, но я и ей выключила мобильник. В доме наступила тишина, но и это длилось недолго.

С замиранием в сердце подхожу к входной двери, уже представляю на пороге мужа, отпросившегося с работы, судорожно придумываю, какими словами буду его от двери отгонять, заглядываю в глазок, а на пороге моя мама. Одновременно испытываю облегчение и негодование. Блин, и её на ноги подняли. Неужели дело рук его матери, сам-то вряд ли бы додумался позвонить.

- Мамуль, ты чего так поздно? – открываю я дверь и чувствую на теле крепкие родительские объятья.

- Ритка, я чуть не поседела на пороге, вы чего устроили? Обе недоступны, Ирка звонит, жалуется на тебя, я на перекладных с дачи летела сюда, думала уже всё, - она отпускает меня, осматривает лицо, руки и устало опускается на пуфик, рядом с обувной полкой.

- Бабушка, привет! - теперь с ней обнимается Лизка, я смотрю на них и улыбаюсь.

- У тебя волосы в пене, - говорит мне мама, - из ванной вытащила тебя?

- Ага, - киваю я, - пойду всё смою, подождёшь?

- Конечно, подожду, я тебе больше скажу, я у тебя ночевать останусь, положишь где-нибудь?

Естественно я соглашаюсь, отпускать её на ночь глядя за город даже мысли не возникает.

Через пятнадцать минут мы сидим на кухне, пьём чай и я немного сбивчиво, вуалируя и смягчая слова, обрисовываю нашу с Лёшей ситуацию.

- Да, дела. А помнишь, я тебе ещё когда говорила, что этот…, - она опускает ругательство в сторону моего мужа и продолжает, - что он тебе совсем не пара. Но ты же гордая была, мать не слушала, влюбилась в … Лизочка, ты уже попила чайку? Иди к себе, пожалуйста, нам с мамой тут по-взрослому поговорить нужно, - бабушка гладит внучку по голове, отправляя туда, где ей не услышать всё, что она планирует мне сказать.

- Бабуль, можешь при мне говорить спокойно, я уже столько всего слышала, вообще не удивишь, - Лиза берёт из корзинки ещё одну конфету и спокойно разворачивает фантик.

-Вы что? При ребёнке отношения выясняли? – сверлит она меня взглядом, высоко поднимая брови от возмущения.

Мне хочется под землю провалиться от этого взгляда. Да, это было именно так. Ну а куда было деваться, когда уже сил не хватало терпеть его вечные придирки и поучения. Я же не железная. Вздыхаю.

- Да, доча, удивила ты меня. Давно это продолжается?

Киваю.

- А почему раньше не говорила? Зачем терпела? Такие люди не меняются, они становятся только хуже, он же из тебя все соки высосал, гад какой. Я ему покажу, как над моим ребёнком издеваться. Рит, я одного не пойму, с ним то всё понятно, он как таракан жил удобно и никуда не дёргался, ты то чего ждала?

- Не знаю, - опускаю глаза в стол, тело покрывается липкой плёнкой стыда.

Нет, я думала об этом раньше, думала, что пора заканчивать эти отношения, каждый скандал хотела его выгнать, но…

- Бабуль, папа всегда прощения просил, - вмешивается в разговор Лизка. – Он маме красивые слова говорил, букеты дарил, и потом они мирились.

- Покупал временную передышку? А ты верила?

- Ну а что мне было делать? – закрываю лицо руками, пряча подступающие слёзы.

- Ладно, ладно, успокаиваемся. Что было, то было. Главное больше его лапшу себе на уши не вешать, а придерживаться решения, которое приняла. Поверь моему опыту, если и после такого ты его простишь, то всё, прошмандовки в этой квартире пропишутся, и ничем ты его уже не выгонишь. Вот пиявка. Риточка, ну не плачь, моя хорошая, - она гладит меня по плечу, а я отнимаю руки от лица.

- Нормально всё, мам. Сама уже поняла, что дура. Ничего, переживу, и всё наладится.

- Рит, если ты не против, я бы у тебя недельку погостевала. Меня он точно своими томными речами не проймёт, а тебе полегче будет. С Лизой побуду, тебя развеяться отпущу, может, с подружками в выходной куда сходите.

- Спасибо, мам, - улыбаюсь я ей. – Как хорошо, что ты у меня есть. Куда же я без тебя.

- Куда-куда, вот сюда, - смеётся она. – А его мама мне знаешь что наплела? Я вот как листья гребла в саду, так в чём была к тебе и рванула. Вот женщина, гнилая, прибила бы, - у неё в голосе злоба и негодование, а я переспрашиваю.

- Наверняка наплела, что я злоупотребляю? Она сегодня в школу ко мне пришла и директору донос накатала по этому поводу. Пришлось объяснительную писать. Стыдобища, - вздыхаю я сквозь грустную улыбку.

- Вот зараза, а строит из себя высококультурную образованную особу. Ты подожди дочь, месть это блюдо холодное, мы сейчас подумаем, как ей тоже свинью подложить. И ведь о внучке не подумала. А если бы тебя оттуда уволили, кто ребёнка бы воспитывал, на какие шиши? Она б свою пенсию тратила? Как хорошо, что так всё повернулось. Как же я рада. Прости, дочка, но я действительно рада.

глава 9

На ночь я маму укладываю в нашей спальне, а сама лежусь на диванчике в комнате Лизы. Ребёнок счастлив, перед сном мы читаем по очереди сказку, шепчемся в темноте, а потом она засыпает, и я остаюсь одна.

Сон никак не идёт. В отличие от субботы и воскресенья, которые стремительно пролетели на нервах и в состоянии лютой ненависти к мужу, сегодняшний день немного меня отпустил. Сейчас я лежу и соображаю, где же допустила ошибку, что Лёша позволил себе привезти чужую женщину в дом?

Да, всё сходится на долгом терпении и позволении другим пользоваться своей добротой, но мы же были семьёй. Я думала – это нормально. Я пыталась до него донести, что мне не нравится такое ко мне отношение, иногда мне даже казалось, что он меня слышит.

В моменты наших примирений я испытывала стремительный подъем: Лёша обхаживал меня, как принцессу, я ощущала на себе всё его внимание, объятия, нежные слова, шикарные букеты, а потом он снова загонял меня в «служанки». Было больно, обидно, но казалось, что это просто характер такой у человека, я же тоже не подарок, у меня тоже есть плохие качества, и он принимает их и терпит. Во всяком случае, он постоянно мне об этом напоминал.

Отмотав в памяти пару лет назад, я, глядя в тёмный ровный потолок, вспоминаю, как тогда проходили наши ссоры. Ничего же не поменялось, а прошло с тех уже двадцать четыре месяца. А что было ещё раньше? Всё так же? Чего я ждала? Почему я терпела? Кому я хотела доказать, что смогу вырулить нашу семью?

Вспоминаю, что не поставила будильник, и включаю мобильник, не снимая беззвучный режим. Рита, не читай, даже не открывай. Только будильник. Тыкаем только на время.

Но это выше моих сил. Соблазн слишком велик. Я открываю мессенджер и погружаюсь в чтение. Лёшку, как всегда мотает от «ты никчёмная дура» до « я не смогу без тебя жить, очень люблю, прости, ты самая лучшая». Меня мотает также в процессе чтения. Эмоциональные качели подлетают вверх, ненадолго задерживаясь на самом пике высоты, потом ухают вниз и снова по дуге выше и выше. Вот зачем я сюда полезла. После простыней его признаний в любви, у меня внутри срабатывает привычный флаг на ожидание чего-то приятного.

Нет, мозгами я понимаю, что не прощу, не впущу и бла-бла-бла, но тело и моя надрессированная за эти годы сущность хочет ещё нежности, прямо физически требует крепких объятий и стирающего всепрощающего поцелуя. Если бы он сейчас был рядом, я снова бы простила…

Дура! Дура! Дура!

Бью себя по рукам, удаляю полностью всю переписку с ним, чтобы больше не возникало соблазна туда заглянуть, ставлю ему запрет на отправление мне смс и утыкаюсь лицом в подушку. Меня начинает мелко трясти. Нужно срочно вспомнить пятницу, во всех подробностях, со всеми грязными и противными деталями. Именно там я ненавидела его больше всего, там и буду искать уверенности в том, что я всё сделала правильно.

Сама себя режу по живому, снова и снова переживая в памяти тот ужасный вечер, но от этой разрывающей душу боли становится спокойнее. Незаметно для себя, я засыпаю, погружаясь в хаотичные рваные видения.

* * *

- Каримов, я так понимаю, что кто-то очень хочет к доске?

На задних партах звучит приглушённый шепот учеников с иногда взрывающимися громкими смешками. Я сегодня дико не выспалась, голова как барабан и таблетки не помогают. Чтобы разгрузить себя, я даю классу самостоятельную работу, а сама просто смотрю в учебник отсутствующим взглядом. Как же хочется домой, но ещё только четвёртый урок.

После моего замечания смешки ненадолго затихают, но вскоре снова набирают интенсивность.

- Баринов, встань, пожалуйста, - обращаюсь я к тому ученику, который сидит в самом центре разошедшейся кучки. – Расскажи всем, по какому поводу балаган.

- Маргарита Вячеславовна, Каримов всем доказывает, что вы его женщина, - с улыбкой на губах сдаёт зачинщика Баринов.

- Каримов к доске, - не хочется сейчас с этим разбираться, но если я не осеку и не предприму меры, то завтра они учудят ещё что-нибудь.

Это десятый класс, по дурацкому стечению обстоятельств – мой. Руководство над ними я получила в прошлом году, в приказном порядке меня окунули в обязанности классного руководителя, хотя я совсем этого не хотела. Приятным бонусом стали доплаты к окладу, а неприятным девятый класс и подготовка к ОГЭ.

В этом году уже легче: во-первых, ряды наших учеников заметно поредели, во-вторых, этот год даёт нам небольшую передышку перед ЕГЭ, хотя темпы мы стараемся не сбавлять. Все ученики уже выбрали свои предметы и ответственно относятся к учёбе, вот только этот новенький мажор Каримов никак не вписывается в наш размеренный уклад.

Симпатичный парень, черноволосый, коротко стриженный, крепкого телосложения, девчонки наверняка по нему уже сохнут. Семён выходит к доске расслабленным шагом и с готовностью берёт в руки мел, ожидая от меня задание.

- После заявления Баринова мы все ждём объяснений, - поднимаю я усталый взгляд на этого мальчишку.

- Каких объяснений? – включает он «дурочка» и, еле сдерживая улыбку, смотрит в класс, ища там поддержки.

- Объяснений того, почему ты решил объявить всем, что я твоя женщина. У тебя есть на это весомые причины? Или, может быть, мы не знаем какие-то особые обстоятельства? - голова раскалывается, но я выдерживаю вызывающий взгляд парня, который ломается о лёд в моих глазах. – Ну что же ты молчишь? Мы все ждём ответа.

Я вижу, как он сжимает зубы и зыркает из-под бровей. Не нравится, Каримов?

- Маргарита Вячеславовна, он говорил, что раз он Семён, а вы Семёнова, значит, по праву вы ему принадлежите, - с места заявляет Баринов, и весь класс дружно смеётся.

- Интересное построение связи, - ухмыляюсь я, - а не боишься, что я соглашусь? А, Семён? За женщиной нужен уход и забота, потянешь?

Класс расслабляется ещё сильнее, громко гогоча разноголосьем, но я строго стучу ручкой по столу, призывая к тишине.

- Покажи нам, Семён, свои познания в области химических связей в различных веществах, записывай исходные, - я диктую простой пример на повторение из девятого класса, и он решает его быстро и легко.

глава 10

После окончания моего рабочего дня, мы с Лизой вместе выходим из школы. Настроение приподнятое, голова болеть перестала, здоровый аппетит подгоняет к дому, заставляя думать о вкусных пирожках, которые навертела мама, хозяйничая в нашей квартире.

Лизка щебечет о своих уроках, ей понравилась её первая учительница, это хорошо, значит, учебный процесс пойдёт легче. Для первоклассников важно найти контакт с преподавателем, я широко улыбаюсь, поддерживая дочь, но подходя ближе к выходу из школы, моя улыбка медленно сползает с лица.

- Привет, любимые!

Лёша. Обойти его не получится, он специально это организовал, знает, что я не люблю прилюдных конфликтов, поэтому встретил у будки охранника на воротах школы. Краем глаза вижу хитро улыбающегося дядю Вову в окне и машинально принимаю большой букет белых крупных роз.

Схема!

- Даже не поцелуешь? – пытается до меня дотянуться, но я отодвигаюсь, пропуская Лизу чуть вперёд и ища глазами место, куда бы можно было положить подаренные мне цветы. – Как дела, котёнок? По папе не соскучилась?

Лиза считывает моё настроение, тоже ощетинивается и сквозь зубы отвечает «привет» Ответ на то скучает она или нет, ребёнок предпочитает не давать, но видно, что встрече она не рада также, как и я.

- Чего такие напряжённые, я вот к вам пришёл, хотел порадовать, думал в кафешку позвать. Пойдём все вместе?

Это следующий шаг: расслабить и затуманить мозг разговорами на отвлечённые темы, сделав вид, что ничего не была, а если и было, то это не так уж и важно.

- Мы домой, - сухо отвечаю я и, наконец-то, дойдя до первой скамейки, стоящей рядом с тротуаром, аккуратно кладу на неё букет и иду дальше, крепко держа дочь за руку.

- Рит, ты чего? Я вообще-то их для тебя покупал, это не какие-то лютики, твои любимые розы: крупные, белые, на длинных стеблях, - он чуть отстаёт, поднимая букет с лавки и пытаясь заново вручить его мне.

- Мне не нужно, - отказываюсь я, не сбавляя скорости шага.

- Я был не прав, пришёл прощения просить, нормально пришёл, по-хорошему, - заводит он свою шарманку, и я еле сдерживаюсь, чтобы не отвечать ему, ведь он именно этого добивается.

Лёша всегда задавал начало примирительного разговора, а потом успешно отталкивался от моих слов, извращал их смысл и поворачивал диалог туда, куда ему было нужно. Не буду ничего отвечать. Поломаю его схему.

- Рита, да остановись уже. Что? Так сложно поговорить? Я не прошу тебя прямо сейчас прощать меня, да, признаю, налажал, но у нас со Светкой ничего не было.

- Не нужно об этом при ребёнке, прошу, - шиплю я на него, поражаясь тому, с какой лёгкостью он игнорит Лизу и не принимает её присутствие во внимание.

- А где я ещё с тобой поговорю? Телефон отключаешь, домой не пускаешь, ещё и мамашу свою для защиты вызвала. За что ты так со мной? Ничего же не произошло, давай мирится, Рит.

- Нет, - отрезаю я, идя по асфальту и стараясь не смотреть на него.

- Ты серьёзно?

Похоже, он не принимает моё намерение всерьёз и поэтому переспрашивает, а не дождавшись ответа, забегает вперёд, препятствуя нашему движению, смотрит из-под нахмуренных бровей и снова пытается всучить мне свой букет.

- Алексей, я серьёзна, как никогда. Пропусти нас и не мешай.

- Ты не можешь так поступить, - уверенно заявляет он, видимо надеясь, что я сейчас поинтересуюсь причиной, и завяжется беседа.

- Могу, - бросаю взгляд на Лизку, мне её безумно жалко, ведь это её отец, но как ни странно, ребёнок совершенно безучастен и спокойно ждёт моих решений, даже не глядя на папу.

- Дочь, ты тоже туда же? – садится он на корточки рядом с Лизой. – Тоже против папки? Как так то? Мы ж с тобой родные. Ну скажи маме, что папа раскаивается и очень хочет вернуть всё обратно. Лиз, а Лиз? Ну ты чего?

Дочь тыкается мне в живот, обнимая обеими руками, и прячет лицо в складках моей одежды.

- Понятно! – он словно выплёвывает в меня этим словом, одновременно бросая мне под ноги непринятый с благодарной улыбкой букет. – Уже и дочь против меня настроила. Хорошо. Хочешь войну? Будет тебе война. Поплачешь ещё и обратно попросишься. Давай, Рита, жги, только правда на моей стороне, и ты с ребёнком кроме меня никому не нужна, так что до встречи. И уверен, что она случится гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Резко разворачивается и с обиженным на весь мир лицом, которое он скрывает за маской презрения и злости, Алексей уходит в сторону стоянки, где видимо припарковал свою машину.

Лизка медленно отлепляется от меня, смотрит снизу вверх, в глазах страх и недоверие.

- Всё будет хорошо, не бойся, - успокаиваю я её, переступая через лежащий на тротуаре букет.

- Ты не возьмёшь его, - удивляется она, и я со вздохом качаю головой.

Конечно цветы красивые, реально безумно жалко оставлять их здесь, они завянут, потеряют свой нежный аромат и упругую свежесть, но в этот раз я решила идти до конца и не вестись на подкаты. Рвать, так рвать. Никакого прощения. Никакой дороги назад.

глава 11

- Твой приходил, поговорили мы с ним чуток, осадила наглеца, - как бы между прочим рассказывает мама за столом.

- Правильно сделала, - тихо отвечаю я, не поднимая головы, так стыдно, сама вляпалась, сама затянула, сама расхлёбывать должна, а впутываю родных и дорогих мне людей.

- Бабуль, папа возле школы к нам подходил, цветы маме принёс, а она их не взяла, - вперёд меня рассказывает про наш инцидент Лиза.

- И ты правильно сделала, - вторит мне мама, и мы грустно смеёмся.

Разговор не сильно клеится, обсуждаем насущную ерунду, планируем завтрашний день, стараемся при этом обходить Лёшу в разговорах, но так или иначе все дороги ведут к этой больной теме.

- Как сегодня на работе? – интересуется мама.

- Как обычно, - отмахиваюсь я, - хотя нет, был смешной случай, - и я рассказываю про десятиклассника Семёна.

- Ой, Ритка, ты с ними поаккуратнее, сейчас подростки такие непредсказуемые, обидишь, потом расхлёбывать будешь с его нервной мамашкой.

- Да, ладно, мам, я уже их насмотрелась этих подростков, у меня вся преподавательская деятельность с ними связана. Нормально всё будет, - успокаиваю я её.

- Ну смотри сама, просто у вас в школе контингент не как в обычных, там наверняка за своих отпрысков сразу к директору идут, а у тебя уже есть заявление от свекрови, будь поаккуратнее, - наставляет она меня, пытаясь заранее огородить от ненужных проблем.

- Хорошо, мам, спасибо, - встаю с табурета, подхожу к ней сзади и с благодарностью обнимаю за плечи, она гладит мои руки, и становится так хорошо, так спокойно, я всё смогу, через всё пройду.

- А давайте в монополию поиграем? – предлагает Лизка, быстро метнувшись за коробкой с её любимой игрой.

Убираем со стола, раскладываем игровое поле и начинаем игру. Кубики, фишки, ходы, занятие позиций, постройка домов и отелей затягивает, и мы азартно радуемся по ходу действий. Это весёлое занятие прерывает настойчивый стук в дверь.

- Давайте не будем открывать, - Лиза вмиг сникает, взгляд затухает, кажется, она понимает, кто там за дверью.

- Можно и не открывать, - соглашаюсь я, тоже не имея никакого желания сейчас снова выяснять отношения.

- Так. Всё с вами понятно. Сдаться решили? Я открою. Вдруг там вообще не тот, о ком вы думаете?

Мама решительно встаёт из-за стола и шагает в прихожую. Я слышу, как она отпирает замок и с порога раздаётся резкий возглас моей свекрови.

- Здравствуй, Нина. Надеюсь, ты не просто так приехала? Наставишь свою дочку на путь истинный, а то она совсем уже ополоумела. Представляешь, что натворила? Семью рушит. Ребёнка отца лишает, где это видано, чтобы любящие матери так поступали. Кукушка!

Ирина Ивановна совершенно не стесняется, дерёт глотку так, что весь подъезд слышит каждое её слово, выгораживает своего сыночка, делая меня со всех сторон виноватой, ещё и мораль сюда подключает. Надо идти маме помогать выпроваживать эту склочную женщину. Встаю, но, не успев сделать и шагу, слышу, как мама парирует.

- Прикрой свой рот, Ирочка, воняет, - такого я от неё вообще не ожидала, мама воспитатель в детском саду, всегда ведёт себя сдержанно и культурно, а тут…

Небольшая заминка, представляю себе оторопевшее выражение лица нашей гостьи, а мама продолжает.

- Ты сына своего воспитала кровопийцей, он из моей дочки все соки вытянул. Всё. Натерпелась. Иди и скажи ему, чтобы новую жертву искал, тем более он уже и кандидатуру, насколько я знаю, подобрал. Так что не волнуйся, Ирочка, скоро новая невестка у тебя появится, а про Риту забудьте. И хватит сюда шастать, как к себе домой! Разговор окончен.

- Ты с ума сошла? Собственными руками счастье дочери рушишь? – я не выдерживаю и выхожу из кухни в коридор, где Ирина Ивановна картинно всплёскивает руками.

- Не даю тебе его порушить, - как скала стоит мама на моей защите, у меня от переизбытка чувств слёзы ручьями по щекам текут.

- А как же Лизочка, такая девочка хорошая и без папы останется? Вы хоть понимаете, что это травма для ребёнка? Она же вырастет и не скажет вам за это спасибо. Как вы можете? Изверги!

- Ир, кончай драмтеатр устраивать, когда твой Лёшенька не стесняясь ребёнка сюда шалаву привёл, он травму никому не нанёс? Или может для ребёнка самая здоровая среда там, где вечно ругаются родители?

- А знаешь почему они ругались? Мне Лёша рассказал, что твоя Ритка толком не готовит, дома бардак, вечно со своей работой ковыряется, внимания никому не уделяет, живёт для себя, - огрызается свекровь.

- Не правда, - не выдерживает дочь и тоже срывается из кухни в коридор, - мама хорошо готовит, и дома у нас чисто!

Лизка подбегает ко мне и крепко обнимает, желая по-детски искренне защитить свою мамочку.

- А что ж ты тогда мой ужин нахваливала, когда в гостях была? – обращается свекровь к Лизе. – Мамка, наверное, такое не готовит, дома котлеты из магазина, сосиски и макароны. Плохо она о тебе заботится, плохо.

Взгляд Ирины Ивановны впивается в Лизку, и та отворачивается от неё лицом ко мне. На лице ребёнка извиняющаяся улыбка, она шепчет, что я лучше, чем бабушка готовлю, но я на дочь не в обиде. Ласково отлепляю её от себя, смотрю в глаза и прошу чуть-чуть подождать. Лиза отодвигается к стенке, а я шагаю к своей обидчице.

- Вашему сыну уже не пять лет, не десять и даже не пятнадцать, - поставленным холодным голосом чеканю я. – Не понимаю одного, если он хочет свою семью вернуть и добиться прощения, почему не он здесь, а его мамочка?

- Ах вот ты какая бываешь, Риточка? Теперь я очень Лёшеньку понимаю, до этого не могла поверить, а теперь верю. Извела моего сына? Лёша тебе не тряпка, чтобы пороги обивать. Он взрослый мужчина, у него гордость есть! – она многозначительно поднимает палец вверх.

- А я значит должна при этом гордом мужчине тряпкой работать? И вы об меня будете ноги вытирать? – я делаю ещё пару шагов в сторону свекрови, вопросительно наклоняя голову и приподнимая брови.

глава 12

- Кто это сделал?

Чёрный дым в потолок и достаточно громкий хлопок вырывают меня из задумчивости. На внеурочке «Занимательная химия» я разрешила своим десятиклассникам самостоятельно провести ряд безобидных опытов и сверить получившиеся реакции с учебником.

Я много раз так делала, ни разу не сбоило. Детям нравилось ковыряться с пробирками и растворами, никогда подобного не происходило.

- Я повторяю свой вопрос, - ещё строже произношу я, - кто это сделал?

Ребята расходятся в стороны от лабораторного стола, и я вижу прищуренные глаза Каримова, с вызовом смотрящие прямо на меня.

- Что ты мешал? – подхожу ближе и рассматриваю содержимое химстаканов и пробирок, из того, что есть на столе ничего не могло дать такую реакцию. – Каримов, ты язык проглотил? Что ты смешивал, чтобы вызвать такую реакцию?

- Пероксодисульфат калия, концентрат серной кислоты и бензол, - коротко отвечает он, а я подмечаю, что в школьной лаборатории из всего названного была только серная кислота, и то не концентрат.

- Где ты это взял? - беру со стола пузырьки, с самодельными наклейками.

- Принёс из дома, - с готовностью отвечает он.

- Зачем? – задаю я следующий вопрос, а у самой внутри буря негодования поднимается, вот наглец малолетний, хорошо безобидный хлопок, а если бы что опаснее.

- Хотел фокус друзьям показать, - уже не так браво, но ещё с высоко поднятой головой отвечает он.

- Понятно, - вскидывая брови, повышенным тоном объявляю я, - похвастать, значит, решил. Браво! Похлопаем сегодняшнему факиру, ребята. Смелее, что же вы так тихо хлопаете, вот так, да, ты же этого хотел Каримов?

Парень выглядит растерянным, оваций в свою честь он точно не ожидал, вертит головой по сторонам в поисках поддержки, но все мои знают, что бывает с теми, кто в лаборатории не соблюдает инструкцию по безопасности. От Каримова отодвигаются даже те, кто вполне возможно только недавно восхищался его смелостью.

- Работа с материалами на сегодня закончена для всех. Дежурные убирают лабораторный стол, Каримов отмывает потолок, - не терпящим возражений голосом командую я, и слышу, как тихо позвякивают склянки, собираемые дежурными в ёмкость для промывания.

- Я не буду отмывать потолок, для этого есть уборщица, - с вызовом проявляет свой гонор Семён.

- Уборщица, знаешь ли, не обязана ликвидировать последствия твоего выступления. Хотел славы? Получил, мы тебе даже похлопали, теперь убирай чёрный след, стремянка в подсобке.

- Вы не имеете права, это эксплуатация детского труда, вам за это прилетит! – пытается он меня перебороть, но я знаю, как обламывать этих колючих подростков.

- Баринов, покажи другу, где лежат подходящие ему орудия труда в виде тряпки и ведра, - по классу пробегает несмелая волна хихиканья.

- Вы об этом пожалеете, - бурчит он, но в подсобку идёт и стремянку приносит.

До конца урока все читают учебник, а Каримов трёт пластиковые панели, смывая черноту. Вот так, пусть знает, что такое ответственность, а то решил мне тут крутизну свою показать.

По правилам, о таких инцидентах я должна сообщать директору школы и завучу, но видя, как старательно Семён ликвидирует чёрное пятно на потолке, решаю дать ему шанс и пока не сообщать выше. В конце урока напоминаю всем, что жду их на внеурочку по химии на следующей неделе, и даю анонс занятию. Отдельно для Каримова проговариваю о его временном запрете на работу с материалами, разрешаю только присутствовать при опытах, брать в руки материалы и инструменты запрещаю.

- Я тогда вообще ходить на химию не буду, - обиженно огрызается он, чувствуя, что никто за него не заступается, ребятам нравятся мои уроки, и они не будут рисковать своим доступом из-за новенького.

- Вопросы по прогулам решает завуч, если ты ещё не знаком с Валентиной Алексеевной, познакомишься, - коротко отрезаю я, и, успев закончить к самому звонку, отпускаю всех из класса.

Денёк. Всю прошлую неделю мне нервы мотал муж со своей мамашей, эта начинается с борзого ученика. Только бы до директора не дошло, не хочется объяснять, почему я не уследила за таким вопиющим случаем.

- Маргарита Вячеславовна, - догоняет меня по дороге к учительской Анастасия Юрьевна, учитель иностранных языков, - я тебе пожаловаться на Каримова хотела, у вас классный час когда? Извёл меня, маленький гадёныш, и ведь знает английский на отлично, а что на уроках творит, вообще ужас. Сплошной слэнг и ругательства, устала замечания делать, право слово. Может как-то его пожурить перед всеми? А?

Усмехаюсь. А я думала, он только на химии такой, а нет, видимо придётся родителей на разговор вызывать.

- Хорошо, Анастасия Юрьевна, я тебя услышала, поговорю с ним, - киваю ей, и она с облегчением идёт в свою сторону.

Перевожу дух в учительской, пара глотков воды, быстрые перекидывания дежурными фразами между учителями, и снова звонок.

Осталось ещё три урока, немного административки и домой.

Мама всю прошлую неделю провела с нами. Благодаря её отпуску визиты Лёши воспринимались гораздо легче, чем если её не было рядом. Я успокоилась, и даже успела сходить в суд и разузнать про приёмные дни и необходимые документы для подачи заявления на развод и алименты. В четверг понесу, будет следующим шагом в нашем с Лёшей расставании.

Муж несколько раз подлавливал меня на улице одну, но как всегда, начиная сладкими словами, надеясь задурить голову и вернуть, скатывался на угрозы и обвинения. Проехали. Смирилась. Уже легче.

Много раз, ловя бессонницу среди ночи, корила себя за дурость и тупость, ведь видела его, столько лет наблюдала одно и то же, терпела моральные издевательства, почему не уходила раньше? Что держало?

Трудно даже самой себе объяснить, не представляю, что про меня думает мама. Хорошо хоть не воспитывает, просто помогает и поддерживает. Иногда грудь сжимает от какого-то вытягивающего все силы чувства безысходности, иногда накатывает волна тоски, но я держусь. Самое сложное позади, шаг в новую жизнь я сделала, главное не оскользнуться и обратно не скатиться.

глава 13

- Вызывали? – стандартная фраза, после вежливого стука в дверь директорского кабинет.

- Заходите, Маргарита Вячеславовна, - Воротынский уже взял себя в руки, говорит сдержанно, голос строгий, и излишняя нервозность отсутствует.

Прохожу в кабинет, ближе к его столу и замечаю сидящего по другую сторону незнакомого мужчину. Кого-то он мне напоминает, прищуренный взгляд цепких глаз внимательно изучает мою фигуру, небритая физиономия, чёрная объемная толстовка на светлую футболку, короткая стрижка, мощная шея и видимо не менее крепкие плечи, скрываемые под оверсайз. Руки лежат на столе и сцеплены в замок, пальцы длинные, загорелые с совсем не нежной кожей.

- Присаживайтесь, - жестом показывает мне на стул Лев Борисович. – Знакомьтесь: Каримов Артур Сергеевич, отец Семёна, Семёнова Маргарита Вячеславовна, классный руководитель десятого класса. Артур Сергеевич, вы не могли бы ещё раз озвучить претензию, с которой ко мне пришли.

- Химичка ущемляет права и интересы моего сына, Семён рассказал, что его не допускают до опытной деятельности в лаборатории, а также заставляют исполнять обязанности техработника. Это негативно влияет на самооценку моего сына и общее восприятие его сверстниками, а также вызывает стойкое нежелание посещать школу, которой я вообще-то плачу не хилые бабки за обучение.

Мужлан, сразу видно, что привык всё от жизни брать нахрапом и сына также воспитал. Повезло мне с новеньким. Честно говоря, я думала, что буду иметь дело с истероидного типа мамашей, когда вызову её на разговор, а тут…

- Маргарита Вячеславовна, как прокомментируете? – взгляд Воротынского прожигает насквозь, поэтому я предпочитаю смотреть на отца Каримова, который очень расслабленно чувствует себя в этом кабинете.

- Сын рассказывал вам о том, по какой причине его временно отстранили от работы с лабораторными материалами? – задаю я вопрос, интонацией акцентируя внимание на слове «временно».

- Нет, - коротко отвечает он, даже не поднимая на меня глаза, я шарясь ими где-то в области моей груди.

- А вы сами его спрашивали об этом? – инстинктивно складываю руки на плечах, прикрывая область, которую исследует взглядом этот мужчина, и наконец-то удостаиваюсь холодного взгляда в глаза.

- Нет, - снова отрезает он.

- Маргарита Вячеславовна, вам не кажется, что вы затягиваете, давайте по существу, - Лев Борисович подгоняет меня, теряя терпение.

- Семён самовольно принёс в школу химические материалы и устроил небольшой фокус, последствия которого он ликвидировал, выполняя, как вы выражаетесь, обязанности техработника. Привлечение к данного рода деятельности носило воспитательный характер, а к работе с опытными материалами он будет допущен, как только я увижу, что он готов, и буду уверена, что подобного рода инцидент впредь не повторится, - произношу я ровным нетерпящим возражений голосом.

- А как вы узнаете, что он готов? – с презрением он смотрит на меня и машинально производит вращательные движения подбородком, видимо с целью устрашения.

- Я узнаю, потому что я и есть та самая химичка, - смело заявляю я.

Каримов хмыкает, слащаво улыбаясь:

- Нормальный у моего Сёмки вкус, весь в папку.

- Простите? – вопросительно смотрю я на него, пытаясь уточнить, что именно он имел в виду.

- Прощаю, - просто отвечает он. – Ладно, вопрос исчерпан, прошу прощения за беспокойство, Лев Борисович, беру все свои слова обратно, претензий больше не имею, а с Семёном я поговорю.

Отец Каримова поднимается из-за стола, ещё раз окидывает меня весьма не скромным взглядом, жмёт руку директору и выходит из кабинета.

- Маргарита Вячеславовна, объяснитесь, что за фокусы творятся у вас на уроках, почему я не в курсе? – мне похоже пока ещё рано уходить.

Начинаю подробно рассказывать про свои уроки с лабораторными опытами, про то, что уже не впервые так делаю, ученики тоже знают мои правила, но то, что новенький так поступит, я не ожидала. Прошу прощения за свою непредусмотрительность и даю обещание впредь внимательно следить за ходом лабораторных работ.

- Плохо, Семёнова, плохо, - Воротынский смотрит на меня с осуждением, но уже похоже не злится. – Вам повезло, что родитель адекватный попался, спокойно прореагировал, когда узнал причину, а в следующий раз может и не повезти. А вообще, на будущее, о таких инцидентах меня и завуча обязательно в известность ставить, понятно?

- Понятно, - понуро отвечаю я.

- На первый раз ограничусь устным предупреждением, надеюсь, второго раза не последует. Идите на урок, Маргарита Вячеславовна, итак задержались.

Плетусь в свой кабинет, девятый класс там уже на ушах стоит, захожу и быстро навожу порядок буквально парой фраз. Интересно, здесь в школе я мастерски владею языком, почему я дома была вечно молчаливой, почему спускала Лёшке всё с рук? А если бы я рискнула дать отпор, по-настоящему, строго и с нажимом, как с моими старшеклассниками, что бы было?

Пока опрашиваю по прошлой теме, в голове фоном крутятся наши с мужем скандалы, я всегда для него была второсортной и ущербной. Он даже в любви мне признавался со снисхождением, загнал в такие рамки, что я и помыслить боялась, как без него смогу жить. Теперь-то я понимаю, что жить без него намного проще и легче, и, вкусив эту свободу, я точно не вернусь, как бы ласково он не пел.

Закончив с опросом, приступаю к объяснению новых понятий и процессов. Учебный день начался, уроки расписаны до восьмого, потом быстро заполню журналы и домой. Хорошо, что у меня сегодня моего десятого класса в расписании нет, а то бы я точно на Каримова наехала, большой вроде мальчик, а папе жалуется, несолидно.

Вспоминаю Каримова старшего и его совсем нескромный взгляд. Неприятный тип. Не хотелось бы с ним ещё раз встречаться. Наверняка, бандит какой-то.

* * *

- Рита, нам нужно серьёзно поговорить, - Лёша преграждает нам с Лизой путь, когда мы идём мимо школьной автостоянки к скверу.

- О чём? - решаю я притормозить, но вести себя отстранённо и холодно, если что, лучше с ним выяснять отношения здесь, и людей больше, чем в сквере, и школа рядом, можно сбежать от излишней навязчивости.

глава 14

- Мужик, иди, куда шёл, это моя жена, - уверенным голосом заявляет Лёша на меня свои права.

- Маргарита Вячеславовна, вам требуется помощь? – говорящий заходит сбоку, и я вижу жёсткий взгляд Каримова старшего.

- Не нужна ей твоя помощь, мы с ней просто разговариваем, иди, мужик, не ввязывайся, - отбривает его Лёша, а у меня голос перехватило, губы трясутся, и воздуха не хватает.

- Дяденька, помогите, пожалуйста, он маме больно делает, - просит за меня Лизка, и мне хочется саму себя побить за такую реакцию, что за ступор, почему молчу?

Пытаюсь хоть что-нибудь сказать, а из горла лишь сиплый писк вырывается.

- Спокойно, малышка, сейчас он отпустит твою маму, - обращается Каримов к моей дочери и ещё раз угрожающе приказывает Лёше меня отпустить.

- Чё, жить надоело? Чё нарываешься? Сказано же было, иди куда шёл!

Лёша отшвыривает меня в сторону и встаёт в защитную стойку, он владеет приёмами борьбы, может мастерски причинять боль, знает куда ткнуть, чтобы человека пополам сложило и долго не отпускало.

Каримов с ухмылкой потирает нос и даёт мне в руки портмоне и ключи от машины.

- Подержи, - похоже, устрашающий вид Лёши его совершенно не впечатлил. – Как зовут, боец?

- Тебе какая разница? – огрызается мой муж.

- Да так, хочу знать, кому сегодня морду набью, - расслабленно разминает кисти Каримов, и мне становится ещё страшнее.

- Кто кому ещё набьёт, - Лёша чувствует силу на своей стороне, на работе у них есть тренажёрка, и мне он всегда хвастал своей силой.

- Раз, - Каримов незаметным пружинистым движением приближается к Лёше и бьёт под колено, отчего тот падает как подкошенный. – Два, - летящая в направлении обидчика рука с крепко сжатым кулаком быстро заводится за спину и фиксируется рядом со второй. – Три, - жим локтём на основание шеи и Лёша уже почти лицом на асфальте. – Так как зовут-то?

- Лёха, - стиснув зубы от боли скрипит Семёнов.

- Так вот, Лёха, твоя главная ошибка – ты не с теми связываешься, понял? Дуй отсюда, и если узнаю, что жену обижаешь, пеняй на себя, - Каримов отпускает моего мужа, слегка помятым, но без видимых повреждений.

Лёшка отбегает на несколько метров и уже оттуда кричит:

- Шалава, уже защитничка себе нашла, правильно я со Светкой кувыркался, как знал, что ты у меня за спиной шашни водишь, - выплюнув побольше гадостей и совершенно не стесняясь собственного ребёнка мой муженёк скрывается из виду, а я, сделав несколько шагов по тротуару, сажусь на скамейку и закрываю лицо руками.

- Мамочка, не плачь, он ушёл, ну не плачь, - гладит меня по плечу Лиза, а у меня даже плакать нет сил, я просто дышу и ненавижу себя за то, какая я размазня.

- Реально муж? – Каримов подходит к лавке и берёт, положенные мною рядом портмоне и ключи от машины.

Киваю. Стыдно так.

- Домой довезти?

- Нет, спасибо, мы рядом живём, - тихим шёпотом говорю я, на более громкий звук я сейчас не способна.

- Тогда провожу, от таких, как он, любой подлости ожидать можно, куда идти?

- Это совсем не обязательно, правда. Вам, наверное, уже пора, - отказываюсь я, уже почти совладав с собой и восстановив прерывистые вдохи на более менее ровное дыхание.

- Так, короче, давай без этого. Либо едем, либо идём, третьего не дано, выбирай.

Грубый такой, хочется послать, но вроде как защитил, силы потратил на нас, время своё, наверное, ждёт благодарности.

- Пойдём, - решаю я, встаю с лавки и крепко беру Лизу за руку.

Каримов идёт сзади, разговор не заводит, просто сопровождает и молчит, чуть позже слышу ему входящий звонок:

- Скоро буду, - коротко отвечает он в своей грубоватой манере, - жди у машины.

- Спасибо большое, мы пришли, - останавливаюсь я у подъезда, но он морщится и проходит в открытую мной дверь вперёд нас.

- Какой этаж?

- Третий, - я уже не спорю, просто поднимаюсь за ним и отпираю дверь квартиры.

- Маргарита Вячеславовна, очень прошу вас сообщить мне, если данный инцидент повторится. Не принимайте на свой счёт, просто привык не бросать слова на ветер, а Лёхе я кое-что пообещал, до свидания.

Мямлю ему вслед «до свидания» и «спасибо» и скрываюсь в квартире. Проворачиваю ключ в личине и, наконец, даю своим эмоциям выход, закрываясь в ванной и посильнее включая воду.

визуал

Дорогие читатели,

сегодня я хочу вас познакомить с Каримовым Артуром Сергеевичем - 40 лет, отец одного из учеников Риты, бизнесмен, владелец большого сервис-комплекса на автотрассе. Разведён, живёт с сыном Семёном (16 лет).

глава 15

Наконец-то четверг, на нашем участке заявления судьям принимают два дня в неделю: вторник – первая половина дня, четверг – вторая. Собираю всё, что нужно, пишу по образцу на развод и алименты, прикладываю копию платёжки госпошлины, иду. Лизка дома одна осталась, она девочка самостоятельная, сказала, что справится, да и я не собираюсь долго там быть.

На входе в учреждение меня и мои вещи осматривают, головой понимаю, что это у них в регламенте заложено, но такое противное ощущение ловлю, будто я не в суд с заявлением пришла, а в тюрьму. На входе охрана, внутри охрана, если бы так школы охраняли с кучей ребятишек, как всего несколько судей и работников этой сферы.

Жду свою очередь, служащая проверяет правильность заполнения и комплектность документов, выдаёт мне листочек с номером канцелярии, просит перезвонить в понедельник, узнать о дате первого слушанья. Киваю, выхожу на улицу.

Сейчас уже пять вечера, собираюсь зайти в ближайший сетевой, а потом вспоминаю про то, что там могу запросто встретиться с Лёшей или его мамой. Не надо мне этого. Решаю чуть подальше пройти и в гипермаркет заглянуть, заодно, может, что-то дельное себе пригляжу.

Стараюсь не разбегаться глазами по витринам, придерживаюсь списка покупок, но каким-то волшебным образом меня захватывает огромная витрина с тортами и пирожными.

«Подала заявление на развод, это нужно отметить», - решительно отметаю все сомнения, - «ничего с моей фигурой от одного тортика не станет, Лиза тоже со мной будет кушать».

Внимательно рассматриваю составы и ценники, выбираю между йогуртовым или суфле, хочется, конечно, шоколадный, но думаю, что в нём гораздо больше калорий.

- Хотите, покажу самый вкусный, - я вздрагиваю от неожиданности, когда за моей спиной звучит очень знакомый голос с хрипотцой.

Оборачиваюсь и вижу перед собой Каримова старшего, неужели он тоже сладкое любит, я думала, такие брутальные мужчины только жареное на углях мясо едят, почему-то он никак не ассоциируется у меня с десертами.

- Вот там впереди всё самое лучшее, пойдёмте, - он идёт дальше по ряду, а я послушно плетусь позади, даже не поздоровалась, подумает про меня, что я дурочка какая-то.

Чуть не врезаюсь ему в спину, когда он резко останавливается, и шепчу «извините», но он, кажется, этого не замечает и не слышит.

- Вот этот, - показывает пальцем на довольно простого вида торт из шоколадных коржей с прослойками белого крема, украшенный сверху скромным узором из шоколадных струек, ничего лишнего.

- Ничего себе! – это я вижу ценник и отшатываюсь от витрины, я за такие деньги сладкое покупать не привыкла. – Нет, этот мне явно не понравится, спасибо за то, что показали, до свиданья.

Отхожу назад, туда, где раньше приглядывала себе вкусняшку на вечер, но настроение уже не то. Радует, что Каримов не стал настаивать, не понравилось – ушла, не вспомнил про вчерашний инцидент, ничего не спрашивает, хоть за это спасибо. Да, я не владелец заводов, дворцов и пароходов, покупаю «птичье молоко» и успокаиваюсь.

Возле касс очередь небольшая, звонит Лиза, быстрой скороговоркой докладывает, что уроки все сделала и просит разрешения поиграть в планшет. Даю добро, расплачиваюсь за свои покупки, собираю всё в пакет и собираюсь на выход.

Сумка достаточно тяжёлая, там овощи, фрукты и немного кисломолочки. В другой руке торт, не решилась его в пакет ставить, пусть целым до дома доедет. Вдруг кто-то уверенно берёт из моих рук сумку. Каримов. Блин, ну что он ко мне прицепился?

- Я помогу, - коротко бросает в мою сторону, - на машине или пешком?

- Извините…, - запинаюсь, потому что не помню, как его зовут, вот дурья башка, и не запомнила и в деле Семёна не посмотрела.

- Артур, - подсказывает он мне своё имя, но без отчества.

- Извините, Артур, но я правда не нуждаюсь в помощи. Спасибо за предложение, я сама доберусь до дома, - протягиваю руку за своим пакетом, но он даже не думает мне его отдавать.

- Маргарита Вячеславовна, воспринимайте это, как компенсацию за вызывающее поведение моего отпрыска. Я же знаю, что он хамит и пытается перетянуть на себя внимание. Ему трудно вливаться в новый коллектив, а агрессия автоматом даёт защиту, вот он сразу и включает «плохого мальчика». А так он хороший. Правда.

С удивлением поднимаю глаза на этого огромного мужика, интересно, сколько ему лет? Выглядит хорошо, но судя по морщинкам у глаз и на лбу, ему явно под сорок.

- Давайте я вас быстро до дома домчу, а то сумка у вас, прямо сказать, не по женским рукам. На том и разойдёмся, ок?

В принципе ничего предосудительного, довезёт до дома, у меня действительно сумка тяжёлая, чего я ломаюсь.

- Хорошо, спасибо, - заранее благодарю я и иду по автостоянке за своим внезапным помощником.

Каримов подходит к большому белому джипу и, открыв багажник, ставит туда пакет с моими продуктами.

- Садитесь, Маргарита, можно вас так называть, пока мы не в школе?

Из его уст это звучит так просто и расслабленно, что мимолётная мысль про флирт в мою сторону тут же стирается. Кто он, а кто я, может он привык с людьми без официальностей, да и не в школе мы, перед кем рисоваться.

- Можно просто Рита, - разрешаю я, удобно устраиваясь на переднем сидении его авто, на колени бережно ставлю свой тортик, щёлкаю ремнём безопасности. - Мне на Чайковского тридцать.

- Я помню, - усмехается он и заводит мотор.

Доехали очень быстро, внутри радуюсь, что не пришлось тащиться через две улицы с полным пакетом. Паркуется возле подъезда, вместе со мной вылезает из машины.

- Артур, мне уже неудобно перед вами, - протестую я после того, как он берёт мой пакет и идёт в сторону подъезда.

- Мужу вашему должно быть неудобно, - ворчит он и не останавливается.

Также, как и в прошлый раз доносит пакет до квартиры, ждёт пока я отопру дверь, и ставит ношу на пуфик.

- До свиданья, Рита, - прощается он, и это неформальное обращение, хоть и на «вы» вызывает во мне какое-то внутреннее беспокойство.

глава 16

(от лица Артура)

Пить охота. У Сёмы баскетбол только через полчаса заканчивается, время неудачное, мне в эти часы вообще некуда здесь пристроиться. До сервиса далеко, до дома ещё дальше.

Ничего, сейчас мой парень немного освоится и можно одного отпускать, пока рано, город плохо знает, знакомых мало, да и вообще он после Ларискиного воспитания, как барышня кисейная, даже не знает, как самому себе пожрать приготовить. Перевоспитаю, подтянется к моему уровню, главное слабину не давать. Пусть я лучше буду невозможным отцом, чем добрым папиком.

Вспоминаю, что недалеко от школы гипермаркет видел, сгоняю по-быстрому, куплю водички.

Между рядами толпится народ, я с бутылкой воды иду в сторону касс и вижу ту самую химичку, классуху Сёмы, та ещё штучка. Вообще в кабинете директора она вызвала у меня ощущение упрямой, но справедливой учительницы. На Сёму не наезжала, по полочкам всю ситуацию разложила, я сразу допёр, что это мой пацан кипиш навёл, а она его даже перед директором прикрыла. Респект от меня, как от родителя.

А вот следующая наша встреча немного опустила её в моих глазах. Трусиха. Муж в открытую посреди улицы и не стесняясь ребёнка наезжает, а она терпит. Дура что ли? Таких скользких типов не то что терпеть, их вообще подпускать нельзя, гниль сразу чувствуется. Как петух на меня налетел, а как получил отпор, так на шавку подзаборную стал похож, тявкал с пятиметрового расстояния какую-то хрень.

Вот почему такие женщины таким мудакам достаются? Не ценят что ли себя вообще? Вон моя бывшая Лариска палец в рот не клади, чуть не то движение, руку по локоть откусит, а эта молчит, плачет, глаза грустные. Странная.

Смотрю за её передвижениями и вижу, как возле витрины с тортами остановилась. Надо бы её за то, что Сёму прикрыла отблагодарить. Подхожу ближе и предлагаю показать самый вкусный торт, смущается, такая прикольная, я искренне смущённых женщин уже тысячу лет не видел, улыбаюсь. Обычно те с кем я знакомлюсь, вообще не смущаются, или просто делают вид, но ненатурально, а эта прям конфетка, даже щёчки покраснели.

- Вот этот самый вкусный, - я реально ей показываю на нормальный по составу торт, а она от витрины как от огня отшатывается, лепечет «спасибо», прячется в толпе.

Наверное, мужа боится, может он тоже тут шарится, а я её компрометирую? Решаю не светиться, покупаю торт и иду ждать её на кассе. Даже если она будет с этим петухом, я презентую ей торт за классное руководство и уйду, ну может ещё раз Лёхе подмигну по-братски, чтобы он не затенял такой цветочек.

Жду. Подходит к кассе, выгружает на ленту покупки из корзины, с кем-то по телефону разговаривает, тортик дешёвский купила, собирает всё в пакет, отходит к выходу. Муж то где? Оглядываюсь по сторонам, никто к ней не спешит, а сумка её стройную фигурку клонит на сторону. Надо помочь, время есть, если что, Сёме не пять лет, потрётся там с пацанами подольше, может подружится с кем.

- Я помогу, - подхватываю её сумку без разрешения, она пытается протестовать, да что ж ты такая колючая.

Еле соглашается на то, чтобы до дома подвёз, торт даже не предлагаю, ни за что не возьмёт, ставлю её пакет в багажник, а потом уже вместе с тортом внутри несу в знакомый подъезд на третий этаж.

Мне б такую жену. Скромная. Натуральная. Не требующая звёзд с неба. Хотя может она такая пока не знает кто я такой?

Ставлю сумку в прихожей, в квартиру не захожу, быстро спускаюсь и еду к школе, благо она совсем близко к её дому. На телефон поступает звонок с незнакомого номера, наверное опять окучивать предложениями будут, рявкаю «да», чтобы сразу с порога знали, что мне ничего не нужно.

- Артур Сергеевич, это Рита, Маргарита Вячеславовна, - раздаётся в трубке её голос. – Вы у меня свой торт забыли, - что-то ещё там щебечет, а у меня аж мурашки по коже, вообще огонь, она мне торт вернуть хочет, в душе такая вера в людей просыпается, искренне хочет вернуть не своё.

Успокаиваю, говорю, что это подарок, компенсация, ссылаюсь на невозможность разговаривать, обещаю перезвонить вечером, подъезжаю к школе и первые минуты в ступоре пребываю. Интересно, а если я ей что-то покруче подарю, как она отреагирует?

- Бать, чё завис-то, поехали, - в машину вваливается Сёма и тут же огребает от меня леща, - за что?

Потирает голову и смотрит на меня непонимающим взглядом.

- А чтобы вёл себя нормально. Это я могу тебе «завис» сказать, а ты мне по делу и с уважением, ишь, мама воспитала. Я тебе не одноклассник. Когда надо будет, тогда и поеду.

Знаю, что жёстко, но я вообще не привык, чтобы мне так тыкали, пусть принимает мои правила, раз ко мне жить приехал, я ему не мамочка.

Сёма не спорит, возвращаться к Лариске с отчимом не хочет, взрослым себя показывает, только немного ещё путается, ничего, со временем притрёмся друг к другу. Я из него такого мужика сделаю, Лариска сына не узнает. Ещё спасибо скажет, за мужскую школу.

Сёма рос без меня с трёх лет, его мамаша прямо сказать шалавистая женщина, на этой теме и познакомились, сошлись, она мне сразу сына родила, а спустя пару лет гулять взялась. Я её один раз простил, всё-таки ребёнок общий, на второй ушёл. Деньги переводил регулярно, с сыном мне видеться запретили, я сначала психовал, пытался доказать, потом смирился, пусть.

Она замуж быстро выскочила, только слухи просто так не появляются. Лариска не менялась, гуляла исправно, а муженёк под боком терпеливо сидел. Вообще не мужик, вот и Сёму испортили, а как трудный возраст подошёл – мне сплавили. Ты мол родной отец, хотел сына, занимайся.

Я не в обиде. Сёму принял, комнату выделил, в нормальную школу пристроил. Нормально у нас всё будет. Он парень хороший, не по тем понятиям жил, но это поправимо. Он уже понял, как со мной, теперь не устраивает скандалов, говорим кратко, по-мужски.

- Мы сегодня дома готовим или купим что-нибудь? – спрашивает Семён.

- Дома, - отрезаю я и завожу мотор.

Наберу вечером Рите, обещал ведь, интересно ответит или испугается? Хотя мужу всегда можно сказать, что родитель ученика звонил. Может придумать что-нибудь? Что-нибудь с учёбой связанное. Почему-то хочется снова её увидеть, защитить, погреться об её искренность, о смущение.

глава 17

(от лица Артура)

На часах уже девять вечера. Поздно? Да нет, наверное. Девять же, не десять. Пока с Сёмой заморочились на пельмени (я учил его, как делать нормальные, а не покупать шнягу в магазине), время незаметно пролетело. Сейчас или уже завтра? Обещал сегодня. Я привык не расходиться словами с делом.

- Рита, добрый вечер, - трубку взяла после пятого гудка, или занята была, или специально тянула.

- Добрый вечер, Артур Сергеевич.

Официально, дистанцию держит, не расслабляется. А что ты хотел, Артурка? У неё семья: муж мудлан и дочка маленькая, может, дома ещё кто есть, например, мама мужа, вообще не удивлюсь (наверняка злющая стерва, ненавидящая мужчин, какая ещё может такое гумно воспитать). А если у Риты ещё один ребёнок, маленький, может, поэтому она так своего Лёху боится, уйти некуда?

- Маргарита Вячеславовна, - облегчаю ей общение, переходя тоже на имя отчество, - я хотел поинтересоваться, как у моего оболтуса по другим предметам, кроме вашего? Вы же наверняка в курсе?

- У Семёна хороший уровень знаний, по этому вопросу на него не поступало ни одной жалобы, однако хромает поведение. Он ведёт себя вызывающе практически на всех предметах. Мне лично жаловались учитель английского, математики, биологии и других предметов тоже.

Говорит ровно, голос чуть усталый, вокруг неё тихо, никто не кричит и не мешает нашей беседе.

- Скажите, Рита, Маргарита Вячеславовна, могу я как-то компенсировать неудобства связанные с поступлением моего сына в вашу школу. Разговор я с ним провёл, буду повторять, но поведенческие привычки быстро не меняются, вы же понимаете?

Я леплю всякую ерунду, чтобы фразы были длиннее, так не хочется разговор заканчивать, но понимаю, что она сейчас зарежет моё предложение и повесит трубку, предварительно вежливо попрощавшись.

- В данном случае от вас, как от родителя, больше ничего не требуется. В школе ведётся образовательная и воспитательная работа. Единственное, что могу вам порекомендовать, это записать Семёна к школьному психологу, беседы с этим специалистом проводятся только с разрешения родителей.

- И как к нему записаться? – я хватаюсь за это предложение, как за возможность ещё немного потянуть время нахождения с ней в одном поле.

- Нужно прийти в школу и лично к ней подойти, график работы Маргариты Сергеевны, такой же, как у всех учителей, с восьми до шестнадцати часов.

- У вас всех в школе Маргаритами зовут? – шутка сама по себе вырывается из моего рта, улыбаюсь, ожидая ответа.

- Нет, - сдержанно отвечает она мне, по интонации плохо понимаю, как отреагировала, глаза не вижу, так бы понял куда дальше гнуть.

- Маргарита Вячеславовна, а можно я сначала к вам подойду, а вы меня познакомите с вашим психологом. Я бы уже завтра подъехал, в котором часу вы будете свободны?

- Можете подъехать к восьми, до начала первого урока, или к двенадцати – на большой перемене. Но в принципе, чтобы с ней познакомиться, я вам не нужна, спросите охрану, вам покажут куда идти, - так ненавязчиво отбривает меня, но нет, я на такое не согласен, всё равно через тебя пойду.

- Я приеду утром, договорились?

- Как вам удобно, - легко соглашается она. – До свидания, Артур Сергеевич.

- До завтра, - прощаюсь тоже, а сам уже в предвкушении.

Не знаю, чем она меня так зацепила, но хочется увидеть, понравилась она мне. Жаль замужем. Вспоминаю, как в своё время на Ларку наезжал за то, что она, будучи в браке, с чужими мужиками якшается.

А вдруг я Риту скомпрометирую? А ей потом дома скандал от Лёхи. Надо аккуратно. Я ничего такого не делаю. Побольше расспрошу, что именно мой сын в школе творит, и дойду с ней до кабинета психолога, дальше сам. Не нужно ей лишних слухов. Её неадекват и руку поднять на неё может. Эх…

* * *

(от лица Риты)

После звонка Каримова у меня пальцы дрожат. Вроде о школе говорили, ничего личного не касались, он меня даже по имени отчеству называл, а ощущение, будто на свидание приглашал. Ерунда какая-то. Завтра с ним встречаться, а мне стыдно от своих мыслей.

Лёшка у меня тоже красивый, но у него внешнее это, чуть узнаешь характер, и вся эта красота, как краска от старости, ошмётками сползает. Каримов другой, у него изнутри прёт мужик, такой, даже если страшный будет снаружи, всё равно взбудоражит. Вот и меня взбудоражил. А надо то, всего лишь к психологу его отправить. Ничего, сейчас высплюсь и успокоюсь.

Но ночь подкидывает сюрприз в виде бессонницы. Ближе к часу возникает уверенная мысль встать и поделать что-нибудь, лишь бы просто так не пролёживать бока. Поднимаюсь, иду на кухню за водой. Включаю настольную лампу на рабочем столе, решаю немного посидеть в интернете.

Мысли постоянно возвращаются к Каримову. Фантазия подкидывает идейки, будто он мне не просто так звонил. Я борюсь сама с собой, какая-то встроенная в женский организм потребность в крепком мужском плече горит красной лампочкой, призывая обратить внимание именно на этого мужчину. Пытаюсь заглушить сигналы, наверняка у такого мужика жена имеется, или невеста, или девушка, да мало ли…

Пальцы набирают на клавиатуре его фамилию, и всезнающий интернет вываливает на меня целый ворох разнообразной информации об этом человеке. Да, мы с ним слишком разные, чтобы пересекаться, мне до его уровня, как до луны. Закрываю ноутбук, падаю на разобранную кровать. А что ты хотела Рита? Это жизнь…

* * *

Мы с Лизой подходим к школе, и я уже издалека вижу его крепкую фигуру возле калитки.

- Доброе утро, - улыбается он своим хитрым прищуром. – Решил пораньше приехать и вас здесь встретить. Привет, малышка, - это он уже подмигивает Лизе.

Та вспоминает его, мило улыбается, проговорив скороговоркой «здравствуйте», и убегает к своим одноклассницам, которые стайкой движутся от калитки ограды школы в направлении учебного здания.

- Рита, пока мы до психолога не дошли, можете мне подробнее про поведение моего сына рассказать?

глава 18

- Ты чего такая красная?

Залетаю в учительскую, а там уже практически все в сборе. Шмыгаю в туалет, благо там свободно, включаю холодную воду, смачиваю ладони холодной водой и прикладываю их к горячим щекам.

Да, Риточка, вот это тебя накрыло. Дышу, остужаю лицо, пытаюсь устаканить мысли, снизить накал внутри, но это невозможно. Сердце бьётся громким гулом в ушах, на языке солоноватый привкус, плечи до сих пор, будто под сканирующим взглядом Каримова.

- Ритка, кто тебя довёл? Чей это папик, с которым ты во дворе разговаривала? – Марина Самохина, наша математичка, заботливо задаёт мне вопрос, когда я выхожу из туалета.

- Каримова, - коротко отвечаю я, пряча взгляд в своей сумке, пытаясь достать из неё нужное для работы.

- Что, сынка своего выгораживает? Наверное, говорит, что Сёмочка не такой, и мы все на него наговариваем? Да? – у неё такой же экземпляр в одиннадцатом классе, тоже с ним мучается.

- Типа того. Я его к психологу отправила, пусть там разбираются, мне уроков хватает, чтобы ещё так пристально за поведением его отпрыска следить, - бурчу я.

- Правильно, сейчас ему наш мозгоправ всё пояснит и разложит, не переживай, всё нормально будет, не он первый, не он последний.

Поддержка со стороны коллеги успокаивает и даёт посмотреть на ситуацию с другой стороны. Всё нормально. Никто даже не подозревает, что у меня творится внутри при виде отца Семёна. Учителя привыкли к стычкам с родителями, у нас частная школа, здесь преподавателя вполне могут подловить недовольные родители и попытаться отчитать за плохое отношение к ребёнку. Я и сама не раз с мамами сталкивалась, но одно дело получить резкое высказывание от считающей своё дитя вундеркиндом дамы, а другое – от такого горячего папы. С таким я столкнулась впервые.

Всё утро со страхом жду перемен, не хочу с ним больше встречаться, боюсь что придёт, что снова моё тело будет жить в его присутствии отдельно от меня. Из класса практически не выхожу, на большой перемене быстро мчу в столовую, беру тарелки, стакан с компотом и сажусь за стол. Я самая первая из учителей, отворачиваюсь к окну, не хочу ни с кем встречаться, чувствую себя какой-то дурой, хотя вроде бы и ничего не случилось. Ну постояла с родителем во дворе, ну покраснела, что такого то?

- Рит, ты чего сегодня такая загнанная? Каримов совсем ужасный? Что он тебе наговорил?

Ко мне со своим подносом подсаживается Василиса. Она уже влилась в коллектив нашей школы, отлично ладит с учениками, директор правда на неё наезжал, но это не страшно, мы здесь все не без греха, а Лев Борисович справедливый, просто так отчитывать не будет.

- Нормально всё, - отмахиваюсь я, не готова я ещё открываться перед другими, да что там перед другими, я и сама перед собой это признавать не готова.

- Да ладно, я ж видела, какое лицо у тебя было, когда ты в учительскую влетела утром. Он тебе угрожал? Мой тебе совет, если разговор с родителями в такое русло переходит – сразу ставь руководство в известность, завуча или Лёву, Льва Борисовича, - тут же поправляется она, а я замечаю, как в её глазах что-то неуловимое промелькнуло, боится директора что ли?

- Нет, пока ничего такого не было, - уже спокойнее выдыхаю я, - просто я видимо перенервничала, он про поведение сына спрашивал, а я его к психологу отправила, мне кажется, Каримов остался не доволен моим ходом.

- Забей, мы же не должны перед ними плясать. Кого не устраивает ответ учителя – добро пожаловать в кабинет к Борисычу. Пожёстче с ним, пусть не расслабляется, - подмигивает мне Василиса, пытаясь приободрить, и тут же умолкает.

В столовую входит наш директор. Как настоящий лев в свой прайд, вежливо отвечает на приветствия учеников, наравне со всеми стоит в очереди, берёт обед, величественно проходит меж рядами школьников и садится за столик рядом с нашим, спиной к Василисе. Вася тут же утыкает взгляд в тарелку и увеличивает скорость приёма пищи. Сразу видно, что ей неудобно с ним рядом находиться. Не привыкла ещё. Ничего, сработаются.

Она выходит из столовой раньше меня, я сижу до последнего. За пять минут до звонка иду в сторону своего кабинета химии, сейчас у меня девятый класс, тема оксиды, достаточно простая, я даже не буду учебник открывать, быстро опрос по домашке проведу и приступим к новому материалу. В размышлениях подхожу к кабинету и снова вижу его спину.

Хоть сворачивай за угол и прячься. Ну что ему ещё от меня надо? Вот же привязался.

Только-только успокоившийся мозг, снова фонтанирует всевозможными реакциями.

- Маргарита Вячеславовна, вы сказали, что в двенадцать свободны, я вас жду, - улыбается как ребёнок, наивно так, у меня бурлящее злобой возмущение разбивается вдребезги о его улыбку.

- Извините, Артур Сергеевич, но у меня урок через три минуты, - пытаюсь я пройти мимо, но он не даёт, снова осторожно трогая меня за локоть.

- Я быстро, - уверенно кивает, а голос бархатистый, вкрадчивый, пробирает до самых потаённых мест.

Мне ничего не остаётся, как только согласиться под его напором.

- Говорите, что вы хотели, - опуская в пол глаза, смиренно произношу я.

глава 19

(от лица Артура)

Чёрт, да я от неё просто прусь. Чем она там пользуется, ведьма, наверняка какими-нибудь феромонами? Хотя не должна, она же училка, её бы такие повзрослевшие лбы, типа моего Сёмы, давно бы уже порвали. Смотрю вслед быстро удаляющейся фигурке в строгой узкой юбке чуть выше колена и простой шёлковой блузке без малейших намёков на секс и крепко сжимаю кулаки.

Подожди, птичка, я тебя всё равно поймаю. Вот только что с твоим мужем делать? Что за дерьмо. Это меня что ли карма догоняет, за то, что я Лариске мозг проедал с её гульками? Сам теперь в замужнюю вляпался. Что ж она меня так тянет?

- Добрый день, вы ко мне? – из кабинета выглядывает женское личико в очках и вопросительно смотрит на меня, а я не могу двинуться, провожая Риту взглядом. – Мужчина?

- Да-да, я к вам, - беру себя в руки и заворачиваю в небольшой кабинет школьного психолога. – Каримов я, отец Семёна Каримова. Маргарита Вячеславовна к вам отправила, сказала – нужна консультация по поводу поведения моего Сёмы.

- Да, здравствуйте ещё раз, меня зовут Маргарита Сергеевна, а как вас?

- Каримов, - у меня до сих пор Рита перед глазами, как же она вспыхнула, когда я её за локоть взял, просто пожар, а если я её в шею чуть ниже уха поцелую, что будет, она потечёт?

Выгнется дугой в пояснице, прижмётся к моей груди, запустит свои ноготки мне в кожу, жара… Лёха наверняка такого не делает, стопроцентно шпилит её без души, вон она какая чувственная, её ж гладить нужно, а не за плечи трясти, конфетка.

Замечаю на себе вопросительный взгляд психологички и поднимаю одну бровь, вообще не слышал, что она говорила.

- Как я могу к вам обращаться? – повторяет она свой вопрос.

- Артур, - коротко представляюсь. – Артур Сергеевич.

- Что ж, Артур Сергеевич, слушаю вас, что именно вас волнует в поведении вашего сына.

Сын меня вообще не волнует, меня его классуха волнует, очень волнует, в душ надо, как себя накрутил, под ледяную воду, чтобы сбить этот жар, давно у меня такого не было. Усмехаюсь своим мыслям, потираю ладони, и, при вежливом покашливании напротив, вспоминаю про психолога.

- Я не знаю, что с Семёном, его классный руководитель к вам отправила, сказала вы в курсе, - быстро проговариваю я, чтобы не сойти за молчаливого идиота.

- Хорошо, а Маргарита Вячеславовна вам озвучивала жалобы на поведение Семёна?

- Да, озвучивала, он ведёт себя вызывающе, - я силой воли заставляю себя концентрироваться на разговоре.

- Вы предполагаете, с чем это может быть связано?

- Конечно, Сёма только летом от мамы ко мне переехал: новый папа, новый город, новая школа, парню трудно.

- Вы его отец?

- Да, родной, до этого он с мамой и отчимом жил.

- Понятно, скажите, могу я провести беседу непосредственно с Семёном? Если вы не против, то нужно будет подписать согласие, - она смотрит на меня, и я без малейшего колебания киваю, лишним не будет.

Резко из-под крыла мамы к суровому отцу – это трудно, пусть его тут немного пожалеют. Добрая тётя психолог выслушает, может, что дельное посоветует. Хотя я и сам знаю, что сейчас Сёме нужно: тонкий баланс кнута и пряника, вот что. Подписываю бумагу и слышу в конце волшебную фразу:

- Если хотите, можете у Маргариты Вячеславовны уточнить, когда Семёну в расписание можно занятие со мной поставить, или оставьте телефон и я вам перезвоню.

- Не-не, я у Маргариты Вячеславовны спрошу, спасибо, - быстро прощаюсь и выхожу из кабинета, смотрю на часы, она говорила, что свободна до первого урока и в двенадцать, окей, приду в двенадцать.

За три часа решаю все свои рабочие дела, настроение приподнятое, гоняю по трассе от своего сервис-комплекса до школы, как зверь. Ничего, иногда можно свою лошадку разогнать, я знаю все точки с видеорегистраторами, тормозить перед камерами успеваю.

На охране предъявляю паспорт, захожу в школу за сегодня уже второй раз и иду к кабинету, который мне указали. Жду. Весь в предвкушении. Внутри класса никого нет, охранник предупредил, что сейчас большая перемена и скорее всего все в столовой. Ничего, тут постою, мне главное с ней встречу назначить, у меня причина официальная есть, куда её отвезти на разговор? В школе она только краснеть будет, возле школы не солидно, согласится на кафе? Тут рядом наверняка что-нибудь должно быть. Главное чтобы согласилась, а там я разберусь, куда везти.

Уже все ученики в классе, на часах двенадцать пятнадцать, где она? Смотрю в конец коридора, поворачиваюсь в другую сторону и натыкаюсь на её испуганный взгляд. Так близко, так хочется к стене прижать всем телом, вдавить в себя и смять её сочные губки. Да, лапуля, пока я не вскрою твою раковину, мне точно не жить. Улыбаюсь, как пятнадцатилетний пацан, и делаю шаг в её сторону.

- Маргарита Вячеславовна, вы сказали, что в двенадцать свободны, я вас жду.

- Извините, Артур Сергеевич, но у меня урок через три минуты, - пытается пройти мимо, но я осторожно беру её за локоть, чтобы не сбежала.

- Я быстро, - обещаю я ей, и вижу стыдливо опущенные глаза.

- Говорите, что вы хотели.

Такая послушная, не резкая, не хабалистая, без вызова, другая бы прикрикнула, посылая меня в дальний путь и предлагая зайти позже, а эта ждёт, в глаза не смотрит.

- Психолог сказала к вам по поводу расписания Сёмы подойти, нужно согласовать, когда ему первую беседу проводить.

- Это всё, что вы хотели узнать? – ага, проскальзывают нотки нетерпения и упрямства, интересно.

- Нет, ещё хотел спросить, когда вы свободны после работы?

Это вообще неожиданно вырвалось, просто она каким-то не тем образом на меня воздействует, я хотел что-то про Сёму ввернуть, а получилось слишком откровенно.

- Зачем вам? – наконец-то поднимает на меня глаза, маленькие колючие льдинки во взгляде, вообще не преграда, растоплю на раз-два.

- Нам нужно поговорить, - я до сих пор держу её за локоть, и она не вырывается.

- Мы уже с вами говорим, Артур Сергеевич, давайте закончим разговор прямо здесь и я пойду на урок. Если дело в расписании, я готова сама согласовать возможные даты и время с психологом и прислать вам сообщением.

глава 20

- Хорошо, тогда я буду ждать от вас сообщение, - решаю ослабить хватку и отпускаю её локоть.

Молча, кивает и идёт в кабинет к ученикам.

Так. Разговора не получилось, будем действовать по новому плану, где здесь Лёва сидит?

Иду по коридору, уточняя у проходящих мимо, где кабинет директора, и стучу в его дверь.

- Здорово, Лев Борисыч, давно не виделись, - заглядываю в кабинет после разрешительного «входите» и сразу прохожу за стол.

- Только недавно здесь был, что, опять по поводу сына? Здорово, - он встаёт со своего места и приветственно тянет мне руку.

- Не, с сыном вроде норм, к психологу вашему на приём записал, меня его классная интересует, - подвожу беседу в нужное мне русло.

- Что она ещё натворила, год только начался, а уже третье обращение по её душу, два последних от тебя. Давай, признавайся, какие у тебя к ней претензии?

- А кто первый на неё жаловался? – интересуюсь я, а вдруг пригодится.

- Артур, это конфиденциальная информация, ты же понимаешь, зачем спрашиваешь? – Лёва смотрит с интересом и слегка усмехается.

- Да я так, просто узнать, может что серьёзное, - пытаюсь я расслабить его напряжённый взгляд.

- Ты время не тяни, говори, зачем пришёл.

- Понимаешь, Борисыч, - в голове подбираю слова, но ничего в ровный ряд не складывается, - я могу с тобой откровенно? Прям, как есть, но без передач.

- Каримов, кончай уже нагнетать, вываливай, что у тебя, - теряет Лёва терпение. – Не буду я никому передавать, ты ж меня знаешь.

- Ага, знаю, поэтому и пришёл. Кароче, такое дело, Лев. Мне нужно чтобы ты свою химичку в какую-нибудь командировку отправил, может на слёт юных дарований, или олимпиаду какую-нибудь, главное, чтобы в другой город и на пару дней.

- Артур, ты чего? Совсем с дуба рухнул? Какие юные дарования? У нас год учебный только начался, часы расписаны, да и нет сейчас ничего подобного. А ты чего вдруг так Семёновой заинтересовался? Она замужем, если что, - хитро прищуривается в мою сторону, а я сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь справиться с внутренним напряжением.

- Знаю я, что замужем, поэтому у тебя и прошу командировку, чего тебе, трудно что ли? Хочешь, я сам найду, куда послать? Ты главное распоряжение напиши, чтобы она туда обязательно поехала.

Сам себя не узнаю, выпрашиваю помощи с женщиной у старого знакомого. Нет, я многое привык решать, не гнушаясь связями, а вот с личным интересом у меня это впервые. Но, как говорится, на войне все средства хороши. Если выгорит – Лёва в накладе не останется, тоже есть чем помочь, да и не раз уже мои ребята его машину в сервисе внепланово диагностили, так что сочтёмся.

Лев внимательно смотрит мне в глаза и, спустя минуту, отвечает отрицательным покачиванием головы.

- Почему? – взрываюсь я, я не привык получать отказы, это больно бьёт по самолюбию, хочу сразу решать и не думать долго над планом действий.

Вообще классная идея: Рита едет в командировку, я волшебным образом оказываюсь там, беру её в оборот, осада, нападение, оборона рушится, девочка моя. В предвкушении жаркой ночи быстро облизываю губы. Хрен с ним с мужем, подвинется чуток, зато я ей покажу, как можно по-другому. Может она после этой ночи вообще не захочет домой возвращаться?

Заберу из обоих к себе, дочка у неё милашка, подружится с моим Сёмой, и ему полезно, будет, кого защищать.

- Артур, прости, но в этом вопросе я тебе навстречу не пойду. Мне кадры нужны здесь и сейчас, и немаловажное значение играет их психоустойчивость. Взбаламутишь Семёнову, она потом работать нормально не сможет. Нет, даже не проси. Найди себе другую.

- Капец, Лёва, ну ты меня расстроил. Я к тебе со всей душой, а ты дверь закрываешь. Ну не съем я твою Семёнову, честное слово. Всего то делов, отправить подальше отсюда учительницу. Ну помоги, по-дружески, за мной не заржавеет.

- Артур, да я всё понимаю, - он тоже переходит на эмоции, - но это человек, ты её помацаешь, наиграешься и бросишь, а у меня успеваемость по её предметам съедет. Я ж репутацию как зарабатываю? У меня показатели, отзывы родителей, профподготовка.

- Лёва, а я тебе о чём? На профподготовку её отправь, у тебя показатели вверх пойдут, а я ей больно не сделаю, только приятно, - многозначительно подмигиваю я Борисычу, чтобы он наконец-то решился принять моё предложение.

- Нет, Артур, нет. Точка. Разговор окончен. На другие темы обращайся, если что, а с этим больше не подходи, - упрямый, сука, я тоже упрямый.

- Не поможешь, рейтинг тебе завалю, - я знаю, что его «точка» - это проверка на то, как далеко я пойду.

- Войну хочешь? – в глазах хитрые искорки, узнаю старого Лёву, зацепил я его, теперь до последнего свою училку отстаивать будет.

- С тобой – нет, но ради дела готов начать, - наши взгляды упираются друг в друга и пока идёт внутренняя борьба, время течёт незаметно.

- Лев Борисович, звонили с департамента образования, ой, извините, вы заняты?

В кабинет без стука входит женщина средних лет, и, увидев меня, быстро извиняется.

Никто не победил. Нам помешали. Зрительный контакт разорван.

- Артур Сергеевич, извини, дела. Надеюсь, мы с тобой друг друга поняли? – протягивает он мне руку для прощания.

- Надеюсь, - подмигиваю я ему с хищной улыбкой на лице, жму руку и быстро покидаю здание школы.

Так, Артур, бой ещё не проигран, план, конечно, был крышесносный, но можно придумать и ещё что-нибудь. Главное хорошо подумать. И я подумаю. Мозги у меня нормально работают, когда хочу – преград не вижу.

глава 21

(от лица Риты)

Чтобы быстрее закрыть вопрос, после уроков беру расписание десятого класса и с ним вместе спускаюсь к психологу. Смотрим её окна, сверяем с часами ученика, находим несколько подходящих вариантов. Сразу пишу смс Каримову и отправляю. Всё, я сделала то, что от меня требовалось. Больше пусть ко мне не прикапывается.

Выхожу из кабинета психолога и тут же натыкаюсь на нашего директора. Выдыхаю. Я ничего противозаконного не делала, бояться мне нечего.

- Семёнова, скажите, пожалуйста, по какому вопросу к вам сегодня снова подходил отец Каримова? - строгий взгляд чёрных глаз, чувствую себя как школьница.

- По вопросу поведения его сына, - отвечаю я, стараясь не отводить глаз от сурового директора, не любит он, когда юлят.

- И что вы решили по поводу Семёна? – продолжает он свой допрос.

- Сейчас согласовали с Маргаритой Сергеевной первую консультацию, возможные дни и часы отправила родителю в сообщении, - по-деловому и быстро отчитываюсь я.

- Можно взглянуть? – заостряет свой взгляд, хочет проверить, да пожалуйста, мне скрывать нечего.

Протягиваю ему телефон с смс Артуру Сергеевичу (в контактах он как Каримов А.С.), сообщение единственное, оформлено в строгом официальном стиле.

- Ещё не ответил, - скорее сам себе проговаривает Лев Борисович. – Хорошо, Маргарита Вячеславовна, держите меня, пожалуйста, в курсе этого вопроса. Артур Сергеевич приходил ко мне не просто так, он волнуется за сына, пускать на самотёк нельзя. Договорились?

- Да, - соглашаюсь я и ловлю в его взгляде смеющиеся искорки.

Нет, показалось, Лев Борисович, серьёзен, как никогда. Заглядывает в кабинет к Тереховой, дверь в который я даже не успела прикрыть.

- Маргарита Сергеевна, вас это тоже касается, при любом недоразумении докладывать напрямую мне, неприятности нам не нужны, понятно?

Психолог и я одновременно киваем. Воротынский разворачивается в сторону лестницы, и я слышу еле различимый шёпот: «Развелось тут Маргарит, ступить негде».

- Рит, чего он такой злой-то, - спрашивает у меня Терехова.

- Видимо Каримов не только ко мне и тебе заходил, - озвучиваю я свою догадку. – Скажешь мне, когда они с первой консультацией определятся?

Психолог кивает мне, и я прикрываю дверь в её скромную обитель.

Со школы выхожу, осматриваясь по сторонам, теперь я не только с Лёшей и его мамой боюсь встретиться, теперь список нежеланных к общению людей пополнился Каримовым. И почему в школе нет какой-нибудь задней калитки. С удовольствием бы ей пользовалась.

Сегодня путь оказался свободен, слава богам, никого нет, и мы с Лизой спокойно добираемся до дома, предварительно заглянув в магазин и прикупив продуктов на выходные. Надо расслабиться. Чего я так нервничаю?

От Каримова приходит короткая ответная смс «спасибо», может зря я себя накручиваю? Попробовал мужик ко мне подъехать – я не повелась, он всё понял и больше не станет распаляться. Мне же ничего от него не нужно, самой спокойнее будет, а то в его присутствии со мной творится что-то необъяснимое.

Вспоминаю его прищуренный взгляд и чувствую, как щёки предательски начинают припекать. Да ладно? От одной мысли? В панике мозг подкидывает, как этот здоровенный мужлан надвигается на меня, зажимая в углу и не оставляя путей к отступлению, живот мягко ноет в самом низу, а я со злостью хмурюсь гоня прочь непрошенные видения.

Ещё не хватало. Я приличная женщина. С родителями учеников шашни водить не собираюсь, себе потом дороже выйдет. Да и какие мне шашни, у меня развод на носу, нужно морально подготовиться к обороне, уверена Лёшка припрётся и будет своим притворным обаянием давить на судью.

Кого можно с собой в компанию взять? Для моральной поддержки? Лизку точно в день суда маме оставлю, нечего ей слушать наши препирательства. А кто кроме мамы ещё сможет меня поддержать? Кому я нужна?

Вспоминаются годами вдалбливаемые мне в голову установки, по которым я кроме как мужу, никому больше не сдалась. Вид у меня более чем скромный, разговаривать толком не умею, в компаниях скучная, моё в жизни предназначение – сидеть дома и растить дочь, не забывая при этом во всём ублажать мужа. Я сначала сопротивлялась, окусывалась, но позже просто пропускала эти слова мимо. Они записались на подкорку и не вызывали никаких эмоций. Словно так и должно быть. И вот сейчас вылезли на поверхность.

«Я никому не нужна». Да какое право он имел так мне говорить. А я дура слушала. На душе так мерзко становится.

«Мужу вашему должно быть неудобно», - ощущая тяжёлый пакет с продуктами в руках, вспоминаю снова слова Каримова.

Эх, приятно было хоть на чуток в такую заботу окунуться. Лёшка со мной по магазинам за продуктами не ходил, сама всегда таскала, хотя времени у него на это было предостаточно. И мама меня часто этим попрекала, показывая, что так быть в семье не должно, а я отмахивалась, мне казалось, что это не сложно, зачем просить. Да и опять же потом не выслушивать от него, что не мужское это дело.

Приготовив ужин, разбегаемся с Лизой по комнатам, у неё пятничное разрешение на любимую игру, у меня стопка лабораторных работ на проверку. Чтобы не думать ни о чём лишнем, погружаюсь в учебные дела. Один детский почерк сменяет другой, в общем описание процессов похоже, иногда перечёркиваю неправильно записанную реакцию, иногда правлю вычисления, оцениваю, привычный процесс, остаётся совсем немного, буквально несколько тетрадей, как мою монотонную работу прерывают. В дверь настойчиво кто-то звонит.