Развод по драконьим правилам

Глава 1. Жизнь принцессы - не сахар!

Принцессе Матильде было скучно!

Она устала от счастливой жизни во дворце. Ей надоел ежедневный церемониальный протокол, до смерти замучили фрейлины и страшно раздражал папа-король, который постоянно пытался выдать Матильду замуж.
Этим предстоящим замужеством принцессе нещадно давили на мозги все: начиная от любящего родителя и заканчивая любимой служанкой Мартой.
Разговоры о свадьбе начинались с утра. Их заводили за завтраком и продолжались они до полудня. Апогея достигали в обед, а к ужину становились зловеще пророческими.

Для закрепления эффекта Матильде читали на ночь сказку о глупой принцессе, которая отказывала всем женихам подряд. В результате рассерженный отец выдал дочь за первого нищего, который постучал в ворота замка.
Весьма поучительная история.
Матильда знала содержание от А до Я. Даже со всеми знаками препинания, дополнениями, сносками и иллюстрациями.

— Принцессе из сказки повезло, — неизменно завершала чтение моралью старшая фрейлина Гризелла. — Но вам, ваше высочество, судьба может и не улыбнуться. И нищий окажется не королем в наряде бедняка, а самым обыкновенным нищим. И что тогда?
— А что, кто-то уже стучал в ворота? — отвечала вопросом на вопрос принцесса.
Она знала, что Гризеллу это бесит, и нарочно каждый вечер спрашивала одно и то же.
Все по справедливости! Сказку же не меняли, так с какой стати менять вопрос?
— Спорить с вами, все равно, что горох об стену кидать. — Поджимала губы Гризелла.
Затем с видом оскорбленной добродетели закрывала Большую Книгу Сказок, убирала фолиант в шкаф, а шкаф запирала на замок.

И все. Припрятав ключ от книжного шкафа в потайной карман своей необъятной юбки, Гризелла приседала в глубоком реверансе, желала принцессе доброй ночи и удалялась в сопровождении остальных фрейлин.
Вся процессия напоминала цветочную клумбу — такие пышные были у фрейлин платья.

Король не скупился на содержание своего двора. Он был богат и уже в летах. Давно похоронил жену и не привел в замок новую королеву. Поэтому вся его любовь сосредоточилась на дочери. И это оказалось для Матильды тяжелым испытанием!

"Ну вот... ушли..." — Вздыхала принцесса, глядя в большое зеркало, как любимая служанка Марта расчесывает ей волосы. Золотистые пряди блестели, как шелк. Марта осторожно разбирала их, расплетала замысловатые косички, из которых состояла прическа принцессы.
— Как хорошо!
Наконец-то можно походить с распущенными волосами.
От косичек часто болела голова. А от узкого корсета нечем было дышать. Туфли на каблуках натирали ноги, руки в перчатках потели. А драгоценные колье оттягивали шею. Жизнь принцесс — сплошное мучение.
— Ах, Марта, как бы я хотела быть обычной служанкой!
— Это потому, что ваше высочество никогда не жили нигде, кроме дворца. Вам не приходилось самой стирать, убираться и готовить. И никому не надо было прислуживать.
— Разве ты не рада, что служишь мне?
— Вы добры и великодушны. Увы, не все принцессы такие. — Вздыхала Марта.
До Матильды она прислуживала жене военного министра и не любила об этом вспоминать.

Когда с расчесыванием заканчивали, очередь доходила до ночного чепца, рубашки, тапочек. И, как ни тяни, наступало время ложиться спать. То есть считать барашков. Один...два...три...

"Один...два...три..." — обреченно бормотала принцесса на великолепном ложе, утопая в жаркой, мягкой перине. Барашки были вышиты на пологе, но это не помогало.
Принцесса страдала бессонницей. Наверно от скуки. С чего бы еще?

Ах, если бы Гризелла не унесла ключ от книжного шкафа с собой. Тогда можно было бы достать Большую Книгу Сказок и прочитать что-то кроме истории о Короле Дроздобороде. Да в шкафу и другие книги есть! Взрослые. В них написано о настоящей любви!

"Девять...десять...одиннадцать..."

Нет! Это невыносимо. Вчера пришлось досчитать до трех тысяч пятидесяти семи барашков. А что если вместо этого пойти в сад? Выбраться можно через папины покои. Сначала в малую королевскую столовую, а из неё есть выход на террасу, с которой король любуется фонтанами.
С террасы прыгать не высоко...

"Восемьдесят пять...восемьдесят шесть..."

Матильда перестала бормотать и прислушалась: через стену раздавался басистый храп. Значит, дежурная фрейлина уснула!
Принцесса откинула одеяло, выбралась из перины, надвинула на уши чепец и сунула ноги в меховые тапочки. Отлично! Тапочки такие мягкие, что шагов не будет слышно. Королевская стража, конечно, тоже спит.

С этой мыслью Матильда выскользнула из спальни, на цыпочках миновала камер-юнгферскую, где в кресле перед едва тлеющим камином храпела дежурная фрейлина, и побежала вниз по лестнице в покои короля.

Глава 2. Ночная прогулка

Сад вокруг замка был огромным. Днем Матильда много раз гуляла в нем, но ночью она опасалась приходить сюда. Во всяком случае, до сегодняшней ночи. Что за сила влекла Матильду вперед, манила и подталкивала? О чем думала принцесса, легко ступая босыми ногами по садовой дорожке?

Ступнями Матильда ощущала мелкий гравий — это было не очень приятно. Мягкая земля клумбы оказалась предпочтительней. Но это лишь потому, что перед террасой был разбит цветник с лилиями. Король нежно любил эти цветы, они напоминали ему об умершей супруге.

Принцесса плохо помнила мать. При мыслях о ней у Матильды возникал образ с портрета. Молодая прекрасная женщина, светлокожая, без тени румянца на лице, с черными, как смоль, волосами, серыми глазами и алыми губами. И невероятной красоты руками. Изящные кисти, длинные пальцы с благородными ногтями, формой напоминающие ядрышки миндаля. Великий художник, приглашенный из Италии, так искусно прорисовал на полотне руки королевы, что они стали самой запоминающейся деталью.

Парадный портрет висел теперь в спальне короля. Матильда подолгу рассматривала картину. Королева была изображена в полный рост. На фоне мраморного грота. Светло-серый мрамор хорошо сочетался с зеленым бархатным платьем. А у ног королевы пышно цвели лилии.

Матильда не раз спрашивала отца, где этот грот. Существует ли он на самом деле. Но король отмалчивался. За всем этим крылась какая-то тайна!

Принцессу не оставляло предчувствие, что именно этой ночью произойдет нечто особенное. Может быть, даже волшебное! Она все шла и шла вперед, было темно, на небе светили звезды. Взошла луна, и холодные серебристые тени упали на садовые дорожки, оживили мрамор вазонов и статуй, до бесконечности расширили пространство сада. Во мраке, в гуще деревьев уже ничего не было видно. Но в цветниках мерцали голубыми огоньками светлячки. Они перелетали с цветка на цветок, словно искорки звездного света. Как тут было не поверить в эльфов и фей? А что, если тот грот с картины существует? Что, если он где-то здесь, в саду?
Матильда ускорила шаги. Ей хотелось побежать вперед. Скорее подальше от дворца! Она почувствовала себя свободной, как светлячок. Стало так легко и радостно.

Принцессе казалось, что у нее обострился слух — так хорошо она слышала каждый шорох в ветвях деревьев, и собственные шаги по гравию дорожки казались такими громкими, просто оглушительными.

Матильда, конечно, помнила все, что ей рассказывали о саде. И о том, что находится за его пределами. За садом начинался лес, Матильде говорили, что он полон недобрых существ, но принцесса никогда не видела их и считала все это пустыми сказками. С другой стороны, она ведь никогда не бывала в лесу, так что и отрицать не могла.

Любой другой на месте Матильды уже повернул бы назад, но только не она. Принцесса была любознательна, к тому же скука, которая одолевала ее в замке, настолько обостряла тягу к неизведанному, что Матильда уже не могла остановиться. Она шла и шла вперед, не обращая внимания на то, что дорожка уводит её все дальше от замка. Сад становился все более глухим и запущенным, и огни замковых окон уже давно исчезли из виду. Если бы не яркий свет все выше поднимающейся луны, Матильда давно бы шагала в кромешной тьме. Но луна и светлячки, и приятный ветерок, не холодный, но освежающий, усыпляли тоненький голосок рассудка, который все-таки звучал где-то в глубине сознания принцессы.

— Матильда, что ты делаешь? Матильда, вернись, пока не поздно! Матильда, ты найдешь приключения на свою красивую, но безбашенную голову.

— Почему это безбашенную? — возражала Голоску Матильда. — Ты вправду считаешь, что у меня голова должна быть размером с донжон? Какие глупости!

— Не глупости, а здравый смысл, и я выражаясь фигурально, — возражал Голосок. — А вот если бы ты хоть немного подумала тем, что у тебя в голове.

— Некоторые называют это мозгами, — любезно подсказала Матильда.

— Я знаю как меня называют! — Рассердился Голосок. — Но я не тот студень, которым набит человеческий череп. Я — нечто гораздо большее!

— Не знаю насчет черепа, но мозговые кости очень вкусные.

Вот про это точно не стоило говорить! И даже думать. Потому что вспомнив об ароматной мозговой косточке из супа, Матильда захотела есть! После раннего ужина ей запрещали даже думать о еде. Иначе ни один корсет не затянулся бы. Это только крестьянки могут жевать когда им захочется. И есть хлеб!

Ах… свежеиспеченный, горячий, душистый, с корочкой. Принцесса мечтательно вздохнула. Но Голосок не позволил ей отдаться мечтаниям, живо вернул с небес на землю. Вернее из воображаемой замковой пекарни в реальный темный сад.

— Так вот! Если бы ты пошевелила тем, что называют мозгами, то поняла бы, что принцессе бродить ночью по саду не пристало. Тем более в таком виде. Посмотри на себя! Босиком, в ночной рубашке. А если тебе встретится какой-нибудь знатный господин.

— Не встретится! В саду по ночам дежурит стража.

— А если это будет кто-нибудь из приближенных.

— Они все спят.

— А если военный министр?

— Фу-у-у! Не хотела бы его сейчас встретить!

— А если сам король? — Голосок благоговейно задрожал.

— Вот еще! Король! — фыркнула Матильда. — Папочка спит и видит десятый сон. Вот уж кто не страдает бессонницей, так это мой венценосный родитель. Ему не нужно считать барашков, не то, что мне. Поэтому замолчи! Пока я не попросила об этом более грубо.

— То есть ты хотела сказать “заткнись”, — возмутился Голосок.

— Именно! Зат… За-мол-чи! И не мешай мне наслаждаться прогулкой.

Упрямство — одна из худших черт характера. Матильда знала за собой этот недостаток. И даже пыталась бороться с ним, но увы не преуспела. Вероятно, из этого самого упрямства, и, чтобы доказать Голоску Разума, что он не прав, принцесса с независимым видом и истинно королевским достоинством продолжала идти по главной аллее. Все вперед и вперед, потом свернула на дорожку, что вела к заброшенным фонтанам. Здесь она все еще неплохо ориентировалась, потому что днем ей случалось забредать и в эту отдаленную часть парка. Он не походил на регулярный, и нравился Матильде гораздо больше.
Луна уже не стояла так высоко. Тени, что деревья отбрасывали на дорожку, удлинялись все больше. Если пойти по тропинке, можно сократить путь. А потом, от заброшенных фонтанов вернуться к птичнику и через лабиринт — к замку. Матильда снова повернула направо, потом налево. Под босыми ступнями теперь был не гравий, а мягкая влажная трава. Корни деревьев кое-где вылезали из-под дерна. Принцесса уже два раза споткнулась и один — чуть не упала. Она остановилась, огляделась. Заброшенные фонтаны должны быть тут.

Глава 3. Джеймс Дандемор

Кто этот человек? Откуда он мог знать королеву Изабеллу? А может он из тех недобрых существ? Но имя матери… А если он злой колдун?

Матильда слышала, что они умеют проникать в мысли людей и вытаскивать оттуда....

— Ничего он не вытаскивал! — тут же вступил в полемику Голосок. — Поговори с ним по-человечески.

— Отстань, не до тебя сейчас! — отмахнулась от его советов принцесса. — Может, он только притворяется другом? Что он тут делает в лесу?

— Так спроси! — не отставал Голосок. — Он тоже не знает, что ты тут делаешь.

Голосок был прав. Незнакомец мог бы задать принцессе тот же вопрос. Но думать об этом Матильде было некогда! Помня о том, что лучшая защита — это нападение, она выставила вперед ладони и закричала:

— Не смейте приближаться ко мне! Еще один шаг и я… — тут Матильде, хоть и запоздало, но все же пришлось подумать, что кроме криков обороняться ей нечем. И что при желании этот верзила скрутит её в два счета. — И я… уйду отсюда, — добавила принцесса уже не так громко и уверенно.

Мужчина больше не пытался приблизиться. Оставаясь все там же — у самого грота, он заговорил спокойно и даже любезно.

— Постойте, мистрис, куда вы пойдете среди ночи? Останьтесь, я могу предложить вам убежище до утра, сухую постель и немного хлеба.

Немного хлеба? Стоило Матильде подумать о еде, и желание возвращаться в лес тут же улетучилось. Наверно, еще никогда в жизни принцесса не была так голодна.

А незнакомец тем временем поклонился и представился:
— Джеймс Дандемор к вашим услугам.

— Матильда Венкхейм, — ответила принцесса.

Это было имя её пра-пра-пра дедушки по материнской линии. Изабелла Венкхейм стала королевой Лимерии, вступив в брак, а до этого была дочерью герцога. Род славный, но не королевский. Матильда все-таки не очень доверяла этому Джеймсу Дандемору. К чему ему знать, что она принцесса? Еще выкуп с отца потребует. Но есть очень хочется. И в лесу ночью страшно. И вряд ли она найдет дорогу к замку.

Почему бы не принять приглашение? Вот тут совет Голоска очень пригодился бы! Но вредный здравый смысл молчал, как пробка. Или даже как целый пень! Значит, придется обойтись без советчиков.
А Джеймс, видя, что Матильда сомневается, добавил.

— Утром я провожу вас куда пожелаете.

— Утром будет уже поздно!

Принцесса ответила ему и только теперь со всей очевидностью осознала, какой разразится скандал, если отец узнает, что она без сопровождения фрейлин покинула замок.

— Хорошо, тогда отправимся, как только вы немного отдохнете.

Матильда согласно кивнула, и Джеймс снова протянул ей руку, чтобы проводить в грот. Манеры у этого Дандемора были благородные. А его голос завораживал. Глубокий, бархатный, чуть хрипловатый. Он обволакивал и усыплял подозрения.

Принцесса вложила свою руку в руку Джеймса, сделала шаг, еще один и переступила границу света, что исходил от кристаллов у входа.

Матильда ожидала увидеть пещеру, может быть, убежище отшельника со скромным ложем и местом для молитв. Хотя нет, судя по обхождению, Джеймс мало походил на монаха. С чего бы такому мужчине уединяться в лесу для молитв. Может, он разбойник? Их много развелось на дорогах Лимерийского королевства. Тогда в гроте должно быть припрятано награбленное добро. Все же не стоило доверять первому встречному и принимать его приглашение. А какой у Матильды был выход?
В присутствии Дандемора голосок разума почему-то молчал и Матильде не с кем было советоваться.

Она ощущала прикосновение сильной мужской руки. При этом Джеймс удерживал пальцы Матильды бережно. От этого все мысли вылетели из головы принцессы. И она даже не сразу поняла, что уже вошла в грот. Но когда подняла глаза и осмотрелась, вскрикнула от неожиданности и восхищения. Картина, которая открылась её взгляду, поражала!

Внутри грот расширялся. Матильда как будто попала в другой мир, или, может быть, стояла на границе миров. Золотистые кристаллы сияли и здесь, они освещали лестницы, что вели к мраморным аркам. Их было три: слева — две низкие, одна над другой, а справа высокая. Ступени лестниц уходили внутрь арок, а перед входом в каждую пышно цвели белоснежные лилии.

Прямо перед Матильдой и Дандемором плескалась вода. В глубине грота мрамор поднимался порогами, и по ним струился водопад. Он искрился и мерцал голубоватым светом. Как будто все светлячки, которых видела Матильда в саду, собрались в нем. Вода стекала в природную мраморную чашу и образовывала небольшое озеро с берегом, также утопающем в цветах. Мрамор и лилии. Это было так красиво! И множество мотыльков. Они льнули к кристаллам, и те как будто разгорались ярче. К этому свету добавлялось голубоватое сияние, оно шло из глубины грота. Там, вдалеке, за водопадом Матильда смогла различить очертания диковинных деревьев, еще дальше — мост, над ним голубой свет переходил в ослепительно белый и больше уже ничего нельзя было рассмотреть. Грот уходил в бесконечность.

Невольно Матильда сильнее сжала пальцы Дандемора.

— Кто вы? И куда ведете меня?

— Я друг вашей матушки, принцесса.

— Откуда вы узнали, что я…

— Вы так похожи на неё.

В голосе Джеймса зазвучала печаль.

— Я плохо её помню, — вздохнула Матильда. — Матушка умерла, когда мне не было и двух зим.

— Я знаю.

— Почему вы здесь? Вы живете в этом гроте?

— Нет. Но каждый год, в день нашей первой встречи с Беллой я прихожу сюда, чтобы почтить её память. Сегодня судьба привела сюда вас. Но как вы могли оказаться одна в лесу? Да еще босиком?

— По глупости, — очнулся Голосок.

И это было так не вовремя!

Не могла же Матильда рассказать Дандемору, что прыгнула с террасы в клумбу с лилиями, потеряла тапочки и пустилась в сомнительное приключение. В самом деле, и что её понесло к заброшенным фонтанам?

— Не знаю, какие силы привели меня сюда, но я рада, что мы встретились с вами. Никто не говорит со мной о матери. Я даже скучать о ней не могу — потому, что не помню.

Глава 4. Сладкий миндаль

— Если вы не вернетесь — вас начнут искать. А когда найдут, то скорее всего запрут. И вы лишитесь тех свобод, которые у вас есть.

Дандемор, конечно был прав, но Матильда не хотела признать это.

— А если не найдут?

— Вы готовы скрываться под чужим именем? Отказаться от своего титула и права на корону Лимерии?

— У меня нет этого права. Наследовать трон могут лишь мужчины.

— Вашему отцу достаточно издать новый закон, чтобы это изменилось. Но вряд ли король будет расположен к дочери беглянке. Вы опозорите его в глазах соседей.

Против этого принцессе нечего было возразить.

— Значит, придется возвращаться в замок.

— Но только после ужина, — утешил её Джеймс.

— Да, только после ужина!

Здесь, посреди глухого леса, в гостях у Джеймса Дандемора Матильда чувствовала себя гораздо лучше, чем в собственной спальне в королевском замке. Голосок не задавал вопросов, он, похоже, впал в глубокий сон и не подавал признаков жизни. Или она и вправду велела ему заткнуться, и он не смел ослушаться этого приказа? В конце концов, в жилах принцессы текла королевская кровь, и Матильда умела приказывать. У нее был твердый характер. Если бы она родилась мальчиком, то из нее вышел бы отличный наследник, но судьба распорядилась иначе. Матильда родилась девочкой. Почему-то именно об этом они и заговорили с Джеймсом.

Дандемор радушно угощал Матильду ужином. Она ела чудесный пшеничный хлеб, сыр и фрукты, пила сладкое красное вино, от которого так приятно кружилась голова! Принцесса попробовала и мясной пирог, и жареного фазана. Уж если нарушать правила — так по полной! Ведь все это происходило в то самое ночное время, когда ей даже думать о еде запрещали. Так Матильда и не думала. Она ела. И это было так славно — ощутить себя сытой и в безопасности рядом с Джеймсом. Кстати, оставаться наедине с незнакомым мужчиной тоже было запрещено. Да ну их, эти запреты! Сегодня особенная ночь.

Матильда забралась с ногами в кресло у камина и болтала с Дандемором, словно они были друзьями много, много лет. Как будто она знала его с детства, как свою нянюшку Маргариту. И как-то само собой вышло, что после второго кубка вина она стала делиться с Джеймсом самым сокровенным.

— Я не хочу выходить замуж!

Матильда до этого смеялась, а тут погрустнела. Уставилась на огонь задумчиво, сцепила пальцы в замок.

— Не хочу! — повторила она.

— Почему? Все молодые девушки хотят замуж, — искренне изумился Джеймс.

Он стоял рядом, грел руки у огня и, казалось, языки пламени тянулись к нему, как будто они были живыми и приветствовали своего хозяина.

— Замуж не по любви? Это такое разочарование.

Джеймс ответил не сразу. Но ответил, причем со вздохом печали.

— Да, это большое разочарование. Иногда оно окупается тем, что в браке, не основанном на любви, рождаются желанные дети.

— Дети… да, в этом все и дело! Нашему королевству нужен наследник. Если бы я родилась мальчиком, то проблема сама собой отпала бы! Но тогда меня женили бы на какой-нибудь глупой принцессе. — Матильда примолкла, но ненадолго. — А вот если бы у меня был брат, тогда отец король, может, и разрешил бы не торопиться с замужеством, и я дождалась бы своего Принца.

— Обязательно принца? — усмехнулся Дандемор.

— Разве принцесса может выйти замуж не за принца?

— Каким же вы видите его, Матильда?

Матильда пожала плечами. В самом деле, каким? Она никогда не представляла себе своего будущего жениха. Только отвергала тех, которые ей не нравились. А каким же должен быть тот, который завоюет ее сердце?

— Ну, он должен быть красив, смел, благороден и галантен. Высокий, светловолосый, с открытым взглядом и… он не должен быть занудой, как наш первый министр. Обладать веселым нравом, чаще улыбаться.

— Улыбка это обязательное условие?

Джеймс снова наполнил кубок принцессы. Матильда пригубила вино и потянулась за виноградом.

— Конечно! Вот, например, наш маршал — вечно мрачен. И не только из-за своего дурного характера. А и потому, что у него щербатая улыбка и гнилые зубы.

— Значит, красивая улыбка и свежее дыхание тоже в списке необходимых достоинств? — Засмеялся Джеймс, а вслед за ним и Матильда. У Дандемора был заразительный смех и улыбка, что надо! — А как насчет ума? — уточнил он.

— Он должен быть умнее меня, — с уверенностью заявила принцесса.

— Почему?

— Из брака, в котором жена умнее мужа, не выйдет ничего хорошего!

— Да почему же?

Джеймс был искренне удивлен таким ответом.

— Ну как вы не понимаете, мессир Дандемор? Муж всегда будет недоволен. Он станет злиться на жену и завидовать ей.

— Я бы на его месте не стал сердиться, а лучше прислушался к советам такой жены.

— Это вы сейчас так говорите. А вот если бы женились на умной принцессе…

— Выходит мне повезло. Я женат не на принцессе.

— Вы женаты?

Матильда удивленно вскинула глаза на Джеймса. Он понял, что она имеет ввиду.

— Со смерти вашей матушки прошло четырнадцать зим…

— Я понимаю.

Матильда не стала продолжать, но была разочарована. Она почему-то думала, что Дандемор хранит верность королеве Изабелле. В том, что он любил её, принцесса не сомневалась.

— Вернемся лучше к списку достоинств вашего принца, — попробовал вернуть разговор в шутливое русло Джеймс.

— Принц? — Матильда рассеянно смотрела на огонь. — Он должен хорошо держаться в седле, владеть копьем и мечом. Побеждать драконов.

— Принц — победитель драконов?

Джеймс тоже больше не улыбался.

— Да…

— Чем же вам так не угодили драконы, принцесса? Зачем их побеждать? Не лучше ли оставить в покое?

— Драконы мерзкие существа. Они злые, мстительные, жадные.

Принцесса повторяла то, что ей говорили. То, о чем ей читали. Король Лимерии не любил драконов. Вернее, он их ненавидел. И при дворе разрешено было говорить о них либо плохо, либо никак.

Глава 5. Радость и горечь запретной любви

Дрова в камине прогорели, и только красные глаза углей то вспыхивали в нем, то затухали. Джеймс смотрел на Матильду, которая уснула в кресле. Ее лицо осунулось, и под глазами легли темные тени. Воспоминания об Изабелле опечалили и Дандемора. Но Джеймс так и не смог рассказать девушке всей правды. Да и не хотел. К чему тревожить Матильду прошлым, знание о котором принесет ей только боль? Джеймс и без того корил себя за то, что невольно коснулся цветка, предназначенного другому. Но устоять Дандемор не смог. Искушение было слишком велико – удивительное сходство Матильды с Изабеллой оказалось для Джеймса роковым.

Все эти годы после смерти Изабеллы он пытался жить с мыслью, что никогда больше не увидит возлюбленную. Согласился на брак с наследницей славного рода. Отец и мать долго уговаривали Джеймса, и в конце концов убедили выполнить свой долг. Древняя кровь Дандемора обязывала его поступить так. Невесту Джеймсу избрали давно, огненный алтарь указал истинную пару. Таков был закон клана Дандеморов. Все ему подчинялись, даже сам лаэрд. Джеймс надеялся, что обретет в браке, если не любовь, то хотя бы покой. Это была его ошибка. Теперь он тяготился виной не только перед Беллой, но и перед своей женой Демельзой. Обеих он сделал несчастными! А ведь Демельза любит его. Чего еще желать?

Но нет, раскаяние гнало Джеймса к тому месту, где он распинал свою душу воспоминаниями — в мраморный грот, где Дандемор встречался с королевой Изабеллой.

Годы не притупили их страсти. И каждый раз близость была горячей и нежной, как в первый день, когда они вдвоем взошли на ложе. На ложе из душистых трав и полевых цветов… Джеймс помнил запах разогретой солнцем земли, и шепот листьев и нежность рук Беллы! Он познал её в лесу. Словно вчера....

Они с Беллой были счастливы. Недолго, но глубоко и безоглядно. Думали, что так будет всегда. Пребывая в счастье влюбленные не задумываются о его быстротечности. Как гром среди ясного неба, пришло известие о том, что Изабеллу выдают замуж за короля Лимерии.

Брак оказался для Беллы тяжким бременем. Она не смогла забыть Джеймса, а Джеймс не смог забыть ее. Какое-то время они соблюдали слово, данное друг другу, что после свадьбы не будут больше встречаться. Королева ждала законного наследника. Если бы родился мальчик! Но в мир пришла Матильда.

Надежды правителя Лимерии не оправдались, и он впал в печаль. Стал груб и холоден с женой. Бесконечно попрекал её. И Белла потянулась к Джеймсу. Только ему могла бы она пожаловаться и найти сочувствие. Выплакать обиды.
Она написала Дандемору, назначила день, мужу сказала, что отправляется в святую обитель испросить у бога милости, чтобы Лимерии был дарован принц-наследник. Но пришла она в грот, где ждал Дандемор.

Связь их возобновилась. Она была столь крепка, что не смогла прерваться. Белла и Джеймс по-прежнему любили друг друга. Теперь с горечью и исступленной страстью.

Разве сможет он забыть об этом?

Джеймс, осторожно ступая, чтобы не потревожить принцессу, подошел к столу. Налил вина в кубок. Но пить не стал, снова задумался.

Матильда выросла. Скоро выйдет замуж. Она не может помнить Джеймса, хоть он мало изменился за эти годы. Драконы стареют медленно.

Принцесса была еще младенцем, когда Белла приходила в грот с ней вместе. Джеймс держал малышку на руках, а она цепкими пальчиками хватала его то за нос, то за волосы.
Белла смеялась, глядя на них.

— Хотела бы я, чтобы это была твоя дочь, — говорила она Джеймсу.

Что мог ответить Дандемор? И знал ли он, что меньше, чем через год их дитя, плод их тайной любви, убьет Изабеллу?

Джеймс думал о том, что он виноват в смерти Беллы. Он допустил это, зная, чем все может закончиться. Когда соединяются двое – дракон и человек – то никто не может предсказать, какая сущность возобладает в утробе матери. Если у женщины рождается обычный ребенок, ничего дурного не происходит. Это дитя не несет в себе всей силы древнего драконьего рода. Но если возобладает мужское начало, женщина родит дракона. Это под силу лишь немногим, крепким телом и духом. Белла не была такой. Она была нежной, как лилия. А Джеймс убил ее своей любовью. Эта вина тяжким грузом лежала у него на сердце.

И вот теперь он встретил Матильду. Как он мог рассказать ей всю правду? Нет, он говорил ей о матери другое. О том, какой Изабелла была радостной и легкой, милосердной, отважной. Он рассказал принцессе не всю историю их знакомства с Изабеллой. А только начало. Изабелла и вправду залезла на дерево на горном склоне, а то наклонилось. И дочь герцога повисла над обрывом. Джеймсу ничего не оставалось, как перекинуться, принять облик дракона и подхватить Беллу, когда она уже падала. Белла не испугалась Джеймса в драконьем обличье. Она восхитилась! Живой дракон, настоящий, не из легенд. Вернее, из легенд, но живой. Так и началось их знакомство.

Сначала они встречались как друзья, разговаривали обо всем. Иногда летали. Белла любила эти полеты. Джеймс поднимался с ней высоко над землей. Дух захватывало, голова кружилась! Но Белла не боялась, доверяя могучим крыльям своего возлюбленного также, как его верному сердцу. Она заворожено смотрела вниз, на очертания долин, рек и гор, которые становились похожи на карты дальних земель. Когда отец раскладывал их на столе и показывал Изабелле, она не понимала, насколько велик божий мир. И насколько уязвим.
Белла крепче обхватывала чешуйчатую шею дракона и кричала:
— Джейми! Я люблю тебя!
Ветер уносил эти слова далеко-далеко.
В небе она чувствовала себя свободной. Как дракон!

Постепенно дружба Джеймса и Беллы перерастала в нечто большее. И однажды совершилось то, что совершилось. Они стали близки.

Дандемор не любил вспоминать о времени их разлуки после свадьбы Беллы с королем. Джеймс тогда не находил себе места. А родители все пеняли ему, что он тянет с женитьбой на Демельзе. Та сидела в невестах, и нежелание Дандемора что-то изменить, удручало оба семейства. Демельза не заслужила такого позора. И разорвать помолвку было никак нельзя. Пара, оглашенная Огненным Алтарем в пещере Великих драконов, должна сочетаться браком.

Глава 6. Здесь был Дракон!

Демельза в раздумье стояла перед тайником. Она все еще колебалась. Здравый смысл пытался перевесить жгучую ревность. Но проигрывал. Джеймса не было дома вот уже несколько дней. Демельза знала куда он отправился. Муж и не скрывал. Каждый год на протяжении двенадцати лет, всех тех лет, что они прожили вместе, в эти дни он уезжал. В Лимерию. Отправлялся туда через порталы, это было небезопасно, и все же Джеймс шел на это. Чего ради?

Демельза поняла бы, если это ради живой женщины, но умершая...что он мог найти там? Она предполагала, что Джеймс ходит в то место, где встречался с королевой Изабеллой. В жизни Демельзы все так запуталось и она не знала, чего ждать от будущего. Сейчас просто стояла и смотрела на тайник. В нем было скрыто то самое золото, что она принесла в приданое, когда они с Джеймсом поженились.

Родители Демельзы, богатые и влиятельные, могли бы найти ей мужа и получше. Даже из древнего рода высших драконов, в чьих семьях есть хранители огненного алтаря. Но Демельза не хотела никого другого, она любила Джеймса всем своим драконьим сердцем. Это ее и погубило. Потому что и ревновала она также сильно. А в ревности была неуправляема и делала такие глупости, о которых потом жестоко сожалела. Но прошлое трудно поправить. Особенно когда дело касается беременности.

Двенадцать долгих лет у Джеймса и Демельзы ничего не получалось с наследником, или наследницей. Они одинаково обрадовались бы и девочке и мальчику. Но сколько ни пытались, Демельза не чувствовала внутри себя зарождение новой жизни. Она не могла отложить яйцо.

Нельзя сказать, что Джеймс пренебрегал своими супружескими обязанностями, нет. Вероятно, он тоже любил Демельзу, по-своему. Но ей этого было недостаточно. А самое главное — она постоянно боролась с призраком умершей возлюбленной. Демельзу жестоко уязвляла обида, и приводило в отчаяние бессилие перед свято хранимой Джеймсом памятью об Изабелле. Он никогда не забудет королеву Лимерии. Никогда! Тут надеяться не на что. Была бы Изабелла жива, она могла бы поссориться с Джеймсом. Или Демельза пошла бы к королеве и поговорила с той, по душам, пригрозила сжечь королевский замок. Нет, до такого она бы не опустилась. Но бороться за любимого стала бы!

Как бы Демельза хотела посмотреть в глаза Изабелле и понять, так ли все ужасно, или все же еще можно спасти их с Джеймсом брак. Увы! Из этого поединка за Дандемора Изабелла вышла победительницей. Глаза её закрылись навеки, земля приняла тело, но нетленная душа королевы, как будто продолжала владеть Джеймсом.

Демельза чувствовала присутствие соперницы в собственном доме, Изабелла жила в мыслях Дандемора. Ничто не могло ее оттуда изгнать. Что оставалось Демельзе? Только мстить. Сейчас она сожалела о содеянном, но тогда…Если бы можно было вернуться в тот день и остаться дома!

Джеймс в очередной раз уехал. Чтобы пройти через портал он отправлялся далеко в горы, в место, известное лишь посвященным. Через него можно было проникнуть в человеческий мир. А Демельза — она тоже хотела бы увидеть тот мир Никогда не была в нем, знала лишь из книг и рассказов мужа. Прошло всего несколько дней с тех пор, как Джеймс покинул их дом, а Демельза уже места себе не находила. Не могла она усидеть в ожидании, собралась и полетела к порталу.

В глухих горах нашла пещеру, вошла, но перед тем, как прочесть заклинание и начертать на огненных колоннах отпирающие знаки, сменила драконье обличье на человеческое. Она с легкостью совершала обращение, хоть и не любила это.

Так Демельза оказалась в мире людей и не нашла в нем ничего особенного.
Все то же небо и те же скалы. Конечно в городах и деревнях дома будут меньше, чем у драконов. В мире Демельзы некоторые обустраивали в жилищах комнаты, где все было, как у людей. Спальни, залы для трапез и празднеств, места для мытья и отправления естественных нужд. Лишние удобства, которые ни к чему драконам, свободным в своих инстинктах и более разумным во вкусовых предпочтениях. Съесть овцу гораздо приятнее сырой, чем засушенной на вертеле над огнем.

Но Джеймс рассуждал иначе. Ему нравилось быть человеком! Есть, пить и спать, как человек. И заниматься любовью тоже…
Может быть, поэтому и появилась в его жизни Изабелла. Демельза не умела быть правильной женщиной. Внешне — да, не отличить. Но драконесса презирала человеческие порядки и чувства.

Пройдя через портал, она оказалась в горах, на каменистой тропинке, но уже по ту сторону, в чужом мире, и стояла, не зная, куда же ей идти дальше. Пошла наугад. Солнце склонилось к закату, горы окрасились в багровый, потом в сизо- сиреневый и наконец потемнели. У Демельзы не было с собой факела или фонаря, идти дальше становилось опасно. Будь она драконом, поднялась бы ввысь и перелетела куда-нибудь поближе к жилым местам, но перекидываться снова? А почему бы и нет? Вокруг никого.
Демельза так хотела поскорей найти Джеймса, что не подумала хорошенько о последствиях обращения. А между тем, со слов Дандемора она знала, что в мире людей мало кто относится к драконам с приязнью.
И свидетельство тому получила быстрее, чем предполагала.

Над горами взошла луна, а вдалеке раздался конский топот. Он приближался.

Человек легко может спрятаться среди скал, но не дракон. Демельза стояла растопырив крылья и луна отлично её освещала. Изогнув шею, драконесса всматривалась вперед. Кого могло принести в это глухое место ночью? Судя по голосу мужчина. Он скакал на рослом коне и был облачен в доспехи. Лунные блики играли на его шлеме и обнаженном мече. А крики его мало походили на любезное приветствие.

— Эй, ты! — кричал всадник. — Злобная тварь, стой! Сразись со мной!

Было очевидно, что первый человек, который встретился Демельзе в этом мире не испытывает ни малейшего расположения к драконам.
Джеймс много раз говорил, что люди не любят драконов и постоянно пытаются их убить. Демельза думала, что он преувеличивает. Оказалось — нет. Что оставалось делать? Только обороняться.

Глава 7. Замок Сент Клэра

Рыцарь направлял коня вниз по склону. Они ехали довольно долго, пока не достигли громады замка. Или в темноте ночи он казался больше, чем на самом деле — Демельзе трудно было судить.

Ехать позади рыцаря было неудобно, и она мечтала лишь о том, чтобы тряска в седле поскорее закончилась! И что хорошего Джеймс находит в человеческом облике? Путешествовать так — сплошное мучение. То ли дело лететь. Чтобы преодолеть это расстояние хватило бы десятка взмахов крыльями. А верхом полночи проскакали!
Но вот, наконец, и замковый мост. Копыта взмыленного жеребца гулко простучали по нему, ночные путники въехали во двор.

Не дожидаясь пока Годфрид снимет ее с седла, Демельза соскочила с коня сама. Ей не хотелось, чтобы этот незнакомый рыцарь еще раз прикасался к ней. Только Джеймс дотрагивался до нее так, если они отправлялись куда-то верхом…

Годфрид спешился, молчаливый слуга, которого Демельза толком и не рассмотрела, принял повод и увел жеребца в конюшню.

— Это цитадель моих предков, — предвосхитив вопрос Демельзы, заговорил Годфрид. — Сейчас она в запустении. А когда-то этот замок главенствовал над всей округой.

— Ваш род столь древний?

— Да, мы ведем родословную от королей Севера. Но войны истощили владения, многие земли были утеряны. Остался замок, лес и поля вокруг него, и несколько деревень, в которых живут крестьяне-арендаторы. Завтра я буду рад показать вам свою вотчину, а сейчас вам следует отдохнуть и подкрепиться. Что привело вас в столь глухую горную местность? Я ожидал встретить там кого угодно, но меньше всего — даму.

— Даже если она фея? — усмехнулась Демельза.

Теперь ей придется спешно придумывать причину, по которой она оказалась в горах. В знакомом драконьем мире это вышло бы лучше, а здесь, в мире людей, легко попасть впросак. Но и не ответить нельзя. По счастью у Демельзы была хорошая память на истории, которые рассказывал о людях Джеймс. Кажется в их мире распространены разбойники…

— Я направлялась в святую обитель, помолиться о здоровье моего отца. Со мной были служанки и проводник, также несколько вооруженных мужчин для охраны. Однако, по дороге нас постигло несчастье. Разбойники напали. Да… Когда мы ехали через лес.

— И что же, ваша охрана не смогла отбиться от них?

— Увы, разбойников было много. А добычи с нас они получили мало. Эти негодяи схватили меня, в надежде вытребовать выкуп с моего отца.

— Кто же ваш отец, мистрис? И как ваше имя? Вы так и не открыли мне его.

— Меня зовут Дем… — Демельза вовремя спохватилась и не назвала свое настоящее имя. — Диана... Диана Мак Ф… Мак Файнтенрой

— Так ваш отец лорд Бёрнетт Файнтенрой? Не знал, что у него есть красавица дочь!

Ну надо ж так попасть пальцем в небо! И что же теперь делать? Отрицать — подозрительно, а подтвердить… Что если этот Бёрнетт хорошо знаком с Годфридом? Воистину — ложь великое зло! Это любил повторять настоящий отец Демельзы Коллум Мак Файер.
Но делать нечего, придется лгать.

— Лорд Файнтенрой мне не родной отец. Он принимал участие в моей судьбе с самого моего рождения, и потому я в мыслях своих называю его отцом.

За разговором Годфрид и Демельза миновали хозяйственные постройки и вошли под своды второй арки, которая вела во двор поменьше.

— Итак, разбойники решили потребовать у лорда Файнтенроя выкуп. Но как вы оказались в горах.

Надежды Демельзы, что Годфрид как-нибудь потеряет нить разговора и спросит о чем-то другом, рухнули. Сент Клэр оказался дотошен в расспросах. Взгляд у него был цепок и проницателен, и в нем уже сквозило подозрение. Сейчас как отправит гонца к этому лорду. Как его там… Бёрнетту. Надо немедля убедить Годфрида, что рассказ о разбойниках чистая правда!

— Отчаяние придало мне сил. Повозка была крытая. Разбойники не следили за мной. Мне удалось отодрать несколько досок боковины и выбраться незаметно. Было уже темно. И я побежала в другую сторону. По той самой тропинке, на которой мы встретились…

— Там был дракон.

Годфрид потер лоб и нахмурился.

— О, нет! Уверяю вас!

— Но я видел его!

— Возможно тень от скалы? Вы могли принять её за дракона.

— Возможно… Как бы то ни было, судьба свела нас. Так будьте моей гостьей, леди Файнтенрой.

И Годфрид подал Демельзе руку. Она положила свою на его перчатку, и так они поднялись по лестнице, ведущей в замок.

Даже по драконьим меркам замок был велик, а уж по человеческим... Демельза не ожидала увидеть такого в мире людей.

Видно, Годфрид Сент Клэр богат и влиятелен, раз владеет таким домом.

Но слуг не было, и стражи Демельза не заметила. Казалось, замок никто не охраняет. Это было странно. Она думала с какой бы стороны начать расспросы, но Годфрид снова заговорил первый.

— Замок принадлежит моему дяде. Он живет при дворе, а здесь все пришло в упадок. Но не настолько, чтобы нельзя было поужинать и переночевать. Это цитадель моих предков. Сейчас она в запустении. А когда-то этот замок главенствовал над всей округой.

Они миновали небольшой зал, который Демельза не успела хорошенько рассмотреть, только гобелены на стенах. Освещение было скудное. Несколько факелов чадили в скобах и зал тонул в полумраке.

Второй зал был побольше и освещен гораздо лучше. Здесь горело больше факелов, и Демельза с интересом осматривалась. Стены этого зала тоже были украшены гобеленами — Демельза узнала сцены из легенд, изображенные на них. Король Артур и рыцари круглого стола! Демельза знала эти легенды, и поэтому узнала и короля, и его верных рыцарей.

Сводчатый потолок зала поддерживали мощные дубовые балки. Они поднимались так высоко, что казалось, будто попал в кафедральный собор. Такое величие!

На возвышении стоял дубовый стол, покрытый белоснежной скатертью. За ним места для хозяина и хозяйки: высокие резные кресла со спинками. Они больше походили на троны и были украшены неизвестным Демельзе гербом. Приблизившись, она рассмотрела в нем дракона и была удивлена. Вдоль стен стояли длинные деревянные скамьи, на которых могли бы сидеть гости. Но никого не было.