Развод. Попробуй, верни меня!

Глава 1. Что ты мне предлагаешь?

Диана

— Что? — переспрашиваю я с круглыми глазами. Замираю со стаканом сока в руке. — Что ты мне предлагаешь?

— Свободные отношения, Диан, — невозмутимо повторяет муж. Я бы даже сказала, хладнокровно.

Отправляет в рот кусочек мяса и жует. Медленно. Обстоятельно.

Смотрит на меня своими голубыми глазами так, будто предлагает нечто совершенно привычное, обыденное. Сходить в ресторан, например, посмотреть вместе какой-то фильм или сделать что-то из того, что мы сто раз делали за годы брака.

Я пялюсь на него в ответ. Жду, когда он, наконец, засмеется и скажет: «Я же пошутил. Видела бы ты свое лицо!»

Но этого не происходит.

Пауза затягивается.

Сквозь бешеный стук своего сердца я слышу лишь металлический скрежет ножа о тарелку, когда Кирилл отрезает очередной кусочек стейка.

Стейка, который я приготовила на обед. Купила вчера и мариновала всю ночь в винном соусе. Хотела порадовать мужа, даже попросила коллегу подменить меня в клинике. Дочка позавчера уехала в летний лагерь, и мы сможем провести весь день только вдвоем.

— Кир? — громко сглатываю, все еще отказываясь верить в то, что он это серьезно.

Он поднимает на меня взгляд. Спокойный. Решительный. На его лице нет ни тени сомнения или смущения.

Зато я в полном шоке. Мозг отказывается работать.

Кирилл снова продолжает спокойно резать свое мясо, пока я сижу как статуя, не отрывая от него потрясенного взгляда.

— Ну что ты так смотришь? — усмехается он наконец. — Еще покрасней, как школьница на первом свидании.

Кровь, и правда, приливает к лицу. Я чувствую, как горят щеки. Уши тоже горят. Наверное, я сейчас похожа на перезрелый помидор.

— Как ты можешь говорить такое? — сиплю. — Я же твоя жена!

— Вот именно, — кивает он, не отрываясь от тарелки. — Шестнадцать лет жена. И наш секс в последнее время похож на выплату долга, ты не находишь?

В груди что-то болезненно сжимается. Я отчаянно мотаю головой.

Не нахожу. Совсем не нахожу. У нас все нормально.

Конечно, той крышесносной страсти, что была в начале отношений, нет. Но это же естественно! Мы повзрослели, обзавелись ребенком, бытом, работой, обязательствами. Но он сам всегда говорил, что хочет меня как раньше, что его все устраивает.

Еще неделю назад прижимал меня к стене в прихожей и шептал, какая я желанная.

Что случилось-то вдруг?

— Мне не хватает остроты, Диана, — огорошивает муж, словно читая мои мысли. — Все приелось.

— Остроты? — прищуриваюсь. Начинаю закипать. Внутри растет что-то горячее и злое. — Тебе перца в трусы насыпать?

— Не перекручивай, — морщится Кирилл. — Ну как с тобой нормально разговаривать?

— Может, предлагать нормальные темы для разговора, а?! — взрываюсь я.

Стакан трясется в руке. Я с силой опускаю его на стол и смотрю, как на белоснежной скатерти расплывается мутное оранжевое пятно от выплеснувшегося сока.

— Да ты пойми, я же о нас забочусь, — поджимает губы Кирилл. Говорит так покровительственно, будто объясняет ребенку, почему нужно ходить в школу. — О нашем браке.

— О нас? — ползут вверх мои брови. — Каким образом то, что ты готов подложить меня под другого, поможет нашему браку?

Представляю себе эту картину. Кирилл в объятиях какой-то незнакомки. Целует ее, шепчет те же слова, что когда-то шептал мне. А потом приходит домой и рассказывает мне об этом за ужином. Как дела на работе и какая у него была любовница. Как и что он с ней делал, в каких позах и сколько раз.

Тошнота подкатывает к горлу.

А Кирилл… морщится. Отводит глаза. Барабанит пальцами по столу.

И тут меня осеняет.

Как током бьет.

Он же знает! Прекрасно знает, что я категорически против измен. Что свободные отношения для меня табу. Мы это обсуждали сто раз за шестнадцать лет, когда смотрели фильмы, когда обсуждали чужие разводы, когда я рассказывала про коллег-изменников.

А он кивал и соглашался, радовался, что у него такая верная жена.

Значит, он и не ждет, что я пойду налево.

Просто хочет официального разрешения изменять самому. Чтобы потом не было претензий, не было скандалов. Чтобы можно было сказать: «Мы же договаривались».

— Ты не ждешь, что я соглашусь, — вслух озвучиваю догадку. — Ты просто хочешь развязать себе руки. Тебе нужна индульгенция на измены…

— Да что ты несешь?! — закипает Кирилл. Наконец-то теряет свое олимпийское спокойствие. — Ничего такого я не имел в виду.

— Да ну? — усмехаюсь. — А что тогда имел?

— Пойми ты, это нормально, — снисходительным тоном объясняет мне муж. — В конце концов, двадцать первый век на дворе. Таким ты уже никого не удивишь. Многие пары через такое проходят, просто не афишируют.

— Серьезно? Ты всех опросил? Можно ознакомиться с результатами опроса?

Визуал

Диана Ветрова, 36 лет. Врач-педиатр, любящая жена и мама

Кирилл Ветров, 39 лет. Бизнесмен, владелец строительной компании

Лиза Ветрова, 15 лет, дочь Дианы и Кирилла

Глава 2. Пришла помощь откуда не ждали

Диана

Хлопает дверь, и я сижу на месте в полной прострации. Несколько минут не могу пошевелиться.

В голове мешанина мыслей, к горлу подкатывает огромный ком из злости, обиды и боли.

Кирилл. Мой муж. Моя опора. Моя гордость и моя любовь.

Мы вместе поднимались с самого нуля. Помню те времена: съемная однушка на окраине, макароны или картошка на ужин много дней подряд, мой потрепанный пуховик, который я носила три зимы подряд.

Я экономила на всем: на косметике, на одежде, на походах к парикмахеру. Складывала все в общую копилку, в его мечту.

Бессонными ночами сидела рядом, когда он корпел над бизнес-планами, разминала его затекшие плечи, слушала его идеи и страхи. Верила в него. Взяла на себя всю заботу о дочери, чтобы у него было больше времени на работу.

В итоге у мужа все получилось.

И я не уставала благодарить небеса за наше счастье, ведь Кирилл не поступил как многие мужчины. Он не бросил меня, когда разбогател. Не заменил на модель помоложе. Наоборот, сказал: «Все мое — твое». Что я заслужила это своей поддержкой и верой в него. Покупал мне украшения, возил отдыхать, осыпал подарками.

«Ты прошла со мной весь путь, — повторял он. — Ты имеешь право на все».

Как он может теперь предлагать мне такое? Словно мы совсем чужие друг другу. Словно ему все равно, что причиняет мне боль.

У нас же семья. Пятнадцатилетняя дочь, в конце концов!

Дзынь-дзынь.

Я вздрагиваю от звонка в дверь. Сердце подпрыгивает.

Вдруг это муж? Вдруг осознал, что нес полную чушь, и решил извиниться?

Я спешу к двери, открываю рывком и... стону про себя.

На пороге не Кирилл, а его мать, Людмила Александровна. Которую сегодня никто не ждал и с которой мне так и не удалось наладить отношения за столько лет.

Она до сих пор считает, что ее драгоценный сын мог найти партию получше.

В общем, у нас с ней что-то вроде холодного мира. Мы соблюдаем приличия, но теплоты между нами никогда не было. Зато к внучке она относится куда лучше, чем ко мне, потому что у Лизы папин характер и такие же глаза. «Порода», как выражается свекровь.

Она входит, не дожидаясь приглашения. Элегантная, как всегда. В строгом бежевом костюме от дорогого дизайнера, с безупречной укладкой и макияжем. Как обычно.

— Здравствуй, Диана.

Свекровь улыбается, но голос ровный, а взгляд холодных глаз цепкий, изучающий.

Как же не вовремя она явилась! Мне сейчас совершенно не до вежливых разговоров и светских церемоний.

— Что-то случилось? — хищно вглядывается в меня Людмила Александровна.

Ее острый взгляд скользит по моему лицу. Наверное, вид у меня соответствующий.

— Нет, — отвечаю быстро. Слишком быстро.

Ей только дай повод позубоскалить. Если расскажу, что случилось, она тут же обвинит во всем меня.

Так и представляю ее сверкающий взгляд и поднятый палец: «Я же говорила-а-а!.. Будь ты хорошей женой, Кирилл такого никогда бы не предложил!»

Нет уж. Что бы там ни было, я решу все с мужем сама. Без посторонних советчиков.

— Кирилл дома? — интересуется свекровь, оглядывая прихожую. — Хотела с ним поговорить.

Ну да, ну да. Телефоны, видимо, придумали просто так. Нельзя же просто позвонить и договориться о встрече. Обязательно нужно свалиться как снег на голову.

— Его нет, — коротко отвечаю.

— Жаль, — поджимает губы Людмила Александровна. — Впрочем, с тобой я тоже хотела поговорить.

О как. Интересно, о чем? Что на этот раз не так с моим ведением хозяйства? Или с воспитанием дочери? А может, опять будет читать лекции о том, как правильно принимать гостей?

— Чаю? — предлагаю из вежливости.

— Разумеется. Черный, без сахара, температура заварки — восемьдесят градусов. Не выше!

Помню, помню твои капризы.

За шестнадцать лет я выучила наизусть все предпочтения свекрови. И в чае, и в еде, и в сервировке стола, и во многом другом.

Вздыхаю и иду на кухню. Включаю чайник, достаю ее любимый сервиз — тот самый, который она подарила нам на свадьбу с многозначительными словами: «Надеюсь, Диана научится им пользоваться».

Когда выхожу с подносом, застаю свекровь у полки над камином. Она невозмутимо опускает ладонь, даже не скрывая, что проверяла пыль. Проводит пальцем по поверхности и внимательно изучает результат.

Прямо как в анекдотах про свекровей.

Только вот мне сейчас совершенно не до смеха.

Мы устраиваемся на диване. Людмила Александровна удовлетворенно кивает, пробуя чай из своей особенной фарфоровой кружки. Из других не пьет, говорит, что они портят вкус напитка.

— Дианочка, тут вот какое дело... — поворачивается ко мне.

Дианочка? Она меня сроду так не называла. Всегда только «Диана», и то как-то сухо. Что-то здесь определенно не так.

Визуал

А вот и наша свекровь, Людмила Александровна, дама с нордическим характером. Элегантная, но холодная как айсберг. Умеет одним взглядом заставить прочувствовать всю глубину своего несовершенства)

Неожиданно предлагает помощь Диане, хотя недолюбливала ее долгие годы.

Неужели семейная репутация дороже личных антипатий? Или дело в чем-то другом?

Глава 3. (Не)случайное сообщение

Диана

Меня потряхивает после разговора со свекровью. Руки дрожат, в голове туман.

Еще сегодня с утра все было хорошо: налаженный быт, счастливая семья. Я думала, что счастливая. Оказывается, у Кирилла на этот счет другое мнение.

Брожу по дому, как потерянная. В каждой мелочи вижу напоминание о жизни, которой больше нет. Вот его кружка на столике у дивана. Вот тапочки, которые он всегда небрежно бросает у входа. Вот фотография нашей семьи на полке над камином. Мы такие счастливые на ней. Или мне просто казалось?

К глазам подступают слезы. Я быстро иду на кухню, сажусь на стул. На столе так и стоят тарелки после обеда, а в холодильнике — заготовки для сегодняшнего ужина. Ужина, который точно должен был понравиться Кириллу. Вот только ему теперь нравится другое. Свободные отношения, как он выразился.

Я криво усмехаюсь, смахивая слезы.

Свободные отношения. Красиво звучит. А по-русски это называется изменой.

Виски начинает сдавливать, и я понимаю, что больше не могу здесь находиться. Вскакиваю, иду в спальню и переодеваюсь. Потом хватаю ключи от машины и выхожу.

Вопроса, куда ехать, нет: к Ане. Она поймет.

Пока еду, вспоминаю, как мы познакомились десять лет назад.

Тогда я ехала домой после тяжелой смены в детской поликлинике около восьми вечера. И вдруг впереди на перекрестке увидела аварию: легковушка врезалась в столб. Водитель не справился с управлением на мокрой дороге.

Я затормозила, включила аварийку и выбежала. Крикнула прохожим, чтобы вызвали скорую.

Машина оказалась серьезно помята, лобовое стекло в паутине трещин. За рулем сидела молодая шатенка примерно моего возраста. В сознании, но в шоке. Повезло ей, сработала подушка безопасности.

Она открыла глаза, поморщилась от боли и что-то сказала.

Не без усилий я открыла дверь, наклонилась к ней.

— Там моя дочь! — хрипло прошептала она. — Маша... Маша!

Я перевела взгляд и увидела на заднем сиденье, в автокресле, светловолосую девочку лет трех, похожую на ангелочка. Но ангелочек был без сознания, очень бледный, с синюшными губами.

Я бросилась к ней, сразу поняв: ситуация серьезная. Дыхание неритмичное, пульс слабый. Осторожно, поддерживая голову и шею, я достала девочку из автокресла. Подозревала травму позвоночника, но риск был оправдан: ребенок мог умереть.

Я проверила дыхательные пути, контролируя пульс, но Маше становилось все хуже. Спустя пару минут у девочки остановилось дыхание.

Ее мать что-то кричала, выбравшись из машины, но я не слышала. Была только эта маленькая девочка и моя борьба за ее жизнь. Массаж сердца, искусственное дыхание. Полторы минуты, которые показались мне вечностью. Наконец она сделала самостоятельный вдох, появился слабый пульс, и я выдохнула.

Скорая приехала только через десять минут. К этому времени дыхание Маши восстановилось, пульс стал четче, но она все еще была без сознания.

— Вы ее буквально с того света вытащили, — сказала фельдшер. — Мы могли не успеть.

Я поехала за скорой в больницу. Там, пока Маша была в реанимации, ее мать, которая представилась Аней, не отходила от меня. Рыдала, благодарила.

— Вы спасли мою дочь! — все повторяла она. — Я не знаю, что бы я без нее делала! Я так вам обязана!

Слава богу, тогда все обошлось. Маша пошла на поправку, а мы с Аней начали общаться, со временем стали лучшими подругами и начали общаться семьями.

Я паркуюсь во дворе ее дома. Захожу в подъезд за одним из жильцов, поднимаюсь на нужный этаж и жму на звонок.

Аня открывает дверь, округляет глаза, увидев, в каком я состоянии, и сразу затаскивает внутрь.

— Маша дома? — спрашиваю.

— Нет, у бабушки. Влада тоже нет, он на работе. Диан, что случилось? На тебе лица нет. Пойдем на кухню, заварю чай.

Я рассказываю о сегодняшнем обеде с Кириллом.

Аня слушает, округляя глаза от удивления.

— Охренеть… — выдает с чувством. — Слушай, может, он это несерьезно? Вот увидишь, все образуется.

— Образуется? Как?

— Ну как-как. Передумает. Он же тебя любит.

— Угу, — криво усмехаюсь, — и именно поэтому готов спать с другими. То есть не просто готов, а…

Я вынужденно умолкаю, так и не сказав о разговоре со свекровью, потому что звонит мой телефон.

Смотрю на экран. Мама.

— Привет, мам, — отвечаю.

— Доча, напомни мне, про какие таблетки ты говорила. Что-то опять желудок прихватило, хотя вроде ничего такого не ела...

И тут экран гаснет. Телефон сел.

Блин, как не вовремя.

— У тебя есть зарядка? — спрашиваю у Ани.

— Сейчас посмотрю.

Подруга выходит, но через несколько минут возвращается и разводит руками:

— Слушай, мои, как назло, забрали свои зарядки. А моя тебе не подойдет, сама знаешь.

Глава 4. Это случилось

Диана

Аня стоит передо мной, и по ее щекам катятся слезы. Она трясется, словно от холода, и даже не смотрит мне в глаза.

— Год назад, — шепчет она, так и не поднимая взгляда. Голос дрожит, словно она произносит каждое слово через силу. — Чуть больше года...

Внутри все опускается. Год.

Целый год любимый муж и лучшая подруга украшали меня увесистыми рогами и продолжали вести себя так, словно ничего не случилось. Словно мы по-прежнему близкие и дорогие друг другу люди.

Я закрываю глаза и пытаюсь унять головокружение. Мне кажется, что пол под ногами качается, как палуба корабля в шторм.

Пытаюсь вспомнить, что было год назад. Мой день рождения? Нет, раньше. День рождения Кирилла? Тоже нет... А, да. Моя операция. Удаление аппендицита. Я лежала в больнице, а Кирилл должен был присматривать за Лизой, плюс у нее в школе намечался концерт. Нужно было дошивать костюм, репетировать. Аня тогда предложила помочь. Сказала, что у нее как раз отпуск, и она без проблем поможет.

Я тогда была так благодарна! Лежала в палате и думала: какое счастье, что у меня есть такая подруга.

Дура. Какая же я была дура…

— В больнице, — говорю я, и это не вопрос. — Когда я лежала в больнице.

Она вздрагивает и кивает.

— Он был такой растерянный… а ты... ты лежала там, и врачи говорили про осложнения... Он был в панике. Не спал, не ел толком…

— И ты его утешила, — усмехаюсь горько. — Какая ты заботливая. Какая понимающая.

— Это не было запланировано! — Она поднимает на меня красные от слез глаза. — Мы просто... Лиза уснула, мы разговаривали о тебе, о том, как он боится тебя потерять. И потом... потом я обняла его. И...

— И что? — Мой голос звучит как лед.

— И мы поцеловались, — еле слышно выдавливает она. — Всего один раз. Один единственный раз! Мы сразу поняли, что это ошибка, и поклялись, что это больше никогда не повторится.

Я смотрю на нее и не верю ни одному слову. Потому что если это был единственный поцелуй год назад, зачем Кириллу интересоваться, дома ли она сейчас?

— Врешь, — просто говорю я.

— Диана...

— Врешь! — повышаю голос я, и Аня шарахается от меня. — Если это случилось только раз год назад, зачем он тебе пишет сейчас? Зачем интересуется, одна ли ты? И с чего ты так нервничаешь?

Она снова закрывает лицо руками и начинает раскачиваться из стороны в сторону.

— Это так сложно объяснить...

— Что тут сложного? Открываешь рот и говоришь. Когда вы виделись в последний раз?

Молчание. Долгое, красноречивое молчание. В квартире слышно только тиканье часов на кухне и шум машин за окном.

— Аня, — мой голос становится угрожающе тихим, и я вижу, как она съеживается, — когда вы виделись в последний раз?

— Позавчера, — выдыхает она. — Когда ты была на работе. Он приехал... мы пытались закончить… это.

Позавчера. Позавчера я задержалась на работе, пришла домой в девять вечера, уставшая и голодная. Кирилл встретил меня с ужином и был очень внимателен. Массировал плечи, интересовался делами, предлагал ванну...

А я-то радовалась. Думала, какой у меня заботливый муж. Как мне повезло.

— Как мило, — говорю я, и сама удивляюсь тому, как спокойно это звучит, хотя внутри бушует ураган. — То есть позавчера вы хотели все закончить, а вчера он приходил домой и был идеальным мужем. Совесть замучила? С чего вдруг?

— Диана, мы правда хотели все закончить...

В ее голосе столько отчаяния, что впору пожалеть. Но жалости во мне не осталось. Выгорела дотла.

— Но не закончили, — заканчиваю за нее.

Она качает головой.

— Мы не можем. Мы пытались, но... но мы не можем.

Сердце пропускает удар. Вот оно что. Они не могут друг без друга. Мой муж и моя лучшая подруга не могут остановиться.

Я стою и смотрю на нее, и внутри меня что-то окончательно ломается. Не сердце — оно уже разбилось. Что-то другое. Последние остатки той жизни, которую я считала своей.

— Сколько раз? — спрашиваю я, и мой голос звучит как у робота. Механически.

— Диана, не надо...

— Сколько раз вы встречались? — продолжаю я методично. — Сколько раз он приходил сюда, пока я была на работе? Сколько раз ты приходила к нам домой и смотрела мне в глаза, зная, что спишь с моим мужем? Сколько раз ты обнимала меня на прощание и говорила, что любишь меня как сестру?

— Я не хотела... — всхлипывает она. — Мы не планировали... Это просто получилось...

— Отвечай на вопрос.

— Я не считала...

— Аня, — делаю шаг к ней, и она инстинктивно отступает к стене. — Если ты не ответишь мне сейчас, я пойду домой и спрошу у Кирилла. И знаешь что? Он скажет мне правду. Потому что ваша ложь уже раскрыта, и теперь каждый будет пытаться выставить себя в лучшем свете. Свалить вину на другого.

Глава 5. Последняя капля

Диана

Я еду домой, а в голове крутится разговор с Аней. Каждая фраза, каждый взгляд, каждая ее слезинка прокручиваются заново, словно заевшая пластинка.

Руки дрожат так сильно, что приходится крепче сжимать руль, чтобы не потерять управление.

Как она могла? Как? Эта мысль бьется в голове, как птица в клетке.

Десять лет дружбы. Десять лет доверия, общих секретов, взаимной поддержки. Она первая узнавала о каждой моей радости и каждой беде. И все это время... все это время она была способна на такое предательство? Когда она положила взгляд на моего мужа? Наверняка раньше, чем случился их первый поцелуй. И как я могла этого не увидеть?

И Кирилл. Господи, Кирилл! Шестнадцать лет брака. Шестнадцать лет жизни рядом. Разбуди меня среди ночи, и я не задумываясь расскажу, что он любит, а что нет, какие у него привычки, цели и так далее. Я знаю его. Или думала, что знаю.

Чего ему не хватало? Чего? Я стараюсь быть хорошей женой, хорошей матерью. Готовлю, убираюсь, работаю, поддерживаю его, не пилю. В постели тоже все было нормально... по крайней мере, мне так казалось. Так чего же ему не хватало?

А Ане чего не хватало? Влад в ней души не чает. Я видела, как он на нее смотрит, как заботится. Привозит цветы без повода, помнит все ее пожелания, балует подарками. Даже из командировок обязательно что-то привозит. Он любит ее искренне, по-настоящему. И что она делает? Изменяет ему с мужем своей лучшей подруги.

Господи, какая мерзость... Какая подлость.

Машина сама поворачивает к дому, словно включился автопилот. Мысли мечутся, как дикие животные в клетке. Как жить с этим знанием?

Когда расстаешься в двадцать, все проще. За плечами нет кучи прожитых вместе лет, совместного имущества, общих друзей, привычек, традиций. И впереди еще куча времени, чтобы начать заново. А что делать, когда половина жизни прожита, когда все твои планы строились на том, что этот человек будет рядом до конца?

Лиза... моя девочка. Что она скажет, как отреагирует? С одной стороны, ей уже пятнадцать — не маленькая. С другой стороны, всего пятнадцать. Подростки реагируют на расставание родителей ничуть не меньше, чем маленькие дети. Может, даже больше, потому что все воспринимают острее, болезненнее. Тем более Лиза так любит папу. Он ее кумир, идеал мужчины.

«Хочу мужа, как папа», — говорила она еще недавно.

Вот тебе и идеал...

Как объяснить пятнадцатилетней девочке, что ее отец — предатель? Что тот мужчина, на которого она равняется, которым гордится, способен разрушить семью ради страсти? Что он лжет, обманывает, играет с чувствами людей?

И как объяснить, что тетя Аня, которую Лиза обожает, которая дарила ей подарки на каждый день рождения, учила плести косички и красить ногти, тоже предательница? Что взрослые, которым она доверяла, оказались способны на такую подлость?

Поговорить они собирались со мной, видите ли!

Вспоминаю слова Ани, и меня снова начинает трясти от злости.

Кириллу даже на это не хватило духу, вот и придумал свободные отношения. И я ведь, судя по всему, не должна была узнать, с кем именно у него будут эти свободные отношения. Ну а что, удобно: жена закрывает глаза на измены, не знает подробностей, не мучается от того, что предательство совершила самая близкая подруга.

Но я узнала. И теперь что? Чем думал Кирилл? Неужели реально допускал мысль, что я все-таки соглашусь на эти чертовы свободные отношения и стану молча наблюдать, как мой муж таскается к любовнице? А потом возвращается домой и ложится в постель рядом со мной?

Меня выворачивает от одной только мысли об этом.

Интересно, Аня уже сообщила ему, что я все знаю? Наверняка. Небось сразу же схватилась за телефон, как только за мной закрылась дверь.

«Кирилл, она все знает! Мне так плохо, она так на меня орала! Что мне делать?» Паника, слезы, взаимные обвинения — кто виноват, кто первый начал.

Хотя нет. Скорее всего, они хладнокровно обсуждают, как лучше выкрутиться. Как преподнести все так, чтобы выглядеть не совсем уж подонками.

«Скажем, что мы не могли сопротивляться. Страдали и мучились, но ничего не могли с собой поделать». Стандартный набор оправданий для изменщиков.

Вот и мой дом. Наш дом. Еще вчера он казался уютным гнездышком, местом, где можно укрыться от всех проблем. А сегодня превратился в клетку, в которую мне даже возвращаться не хочется.

Я паркуюсь, но еще несколько минут сижу в машине. Сердце колотится, во рту пустыня. Хочется развернуться и уехать куда глаза глядят. В другой город, в другую страну, на другую планету.

Но нельзя. Нужно идти и разговаривать. Выяснять отношения. Принимать решения.

Я медленно поднимаюсь по ступенькам, и каждая ступенька дается с трудом, словно ноги налились свинцом.

Дверь открывается, и я сразу вижу Кирилла. Он стоит в прихожей, словно ждал. И по его взгляду понимаю: он успел созвониться с Аней. Знает, что я все знаю.

— Поговорим? — машет рукой в сторону гостиной.

И главное, выглядит таким спокойным, словно это только моя семья и мой внутренний мир развалились на части. Словно для него это просто неприятная необходимость.

Глава 6. Ты все поняла?

Диана

— И что ты скажешь Лизе, когда она вернется и узнает, что я тут больше не живу? Что выгнала ее отца из дома? — усмехается муж, и в этой усмешке столько самодовольства, что мне хочется хорошенечко его встряхнуть.

Я смотрю на него во все глаза.

— То есть теперь ты собрался прикрываться дочкой? — голос срывается на высокой ноте. — У тебя совесть есть?

Он пожимает плечами.

— Я просто говорю, как есть. Лиза меня любит. И она не поймет, почему мама вдруг решила выгнать ее любимого отца.

— Дочке уже пятнадцать, она не маленькая, — стараюсь говорить спокойно, но меня потряхивает. — Я все ей объясню, и она поймет. Поймет, почему мама больше не хочет жить с папой.

Кирилл качает головой, словно я говорю глупости.

— Диана, тебе нужно успокоиться и не рубить сплеча. Подумай здраво. Сейчас у тебя есть все: дом, стабильность, уверенность в завтрашнем дне. А что будет, если ты уйдешь?

Внутри меня что-то холодеет. Я не знаю, к чему он клонит, но мне это не нравится.

— Вообще-то, у меня есть работа, — фыркаю я.

— И сколько ты там зарабатываешь? — вдруг прищуривается муж, и я понимаю, о чем он.

Да, я неплохо получаю, но мой оклад не идет ни в какое сравнение с тем, сколько получает он.

— Лиза тоже привыкла к определенному образу жизни, — продолжает Кирилл, и в его голосе появляются стальные нотки. — У нее куча увлечений, репетиторы, кружки, летние лагеря. Танцы, английский, теннис. Ты сможешь все это ей обеспечить?

Сердце начинает биться быстрее. Я знаю, что он прав: только на мою зарплату такой уровень жизни не потянуть.

— Уже начинаешь понимать, да? Это хорошо. Я не собираюсь лишать нашу дочь всего, что она любит только потому, что ты вдруг решила взбрыкнуть.

— Вообще-то, существует такое понятие, как алименты, — парирую я.

— Алименты? — изгибает бровь муж. — С моей стороны их не будет.

— С чего это? — округляю глаза я. — По решению суда…

Кирилл резко меня перебивает:

— Какого суда? Хотя да, ты права. Это ты будешь платить алименты, потому что Лиза останется жить со мной.

Его слова бьют не хуже пощечины. Я шагаю к нему, и руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Ты не сможешь забрать ее у меня! Лизе не пять! Она сама сможет выбрать, с кем хочет жить!

— Именно, — кивает он и скрещивает руки на груди. — Она выберет сама.

И то, как он это говорит, то, как смотрит на меня — с такой уверенностью, с таким превосходством — заставляет меня понять: он собирается втянуть в это все дочь.

Он будет переманивать ее на свою сторону.

Рассказывать, какая плохая мама, которая разрушила семью из-за пустяков. Как она теперь не сможет обеспечить дочери привычную жизнь.

— Ты не посмеешь... — шепчу я, но голос предает меня, дрожит.

— А ты проверь, — усмехается муж. — И насчет работы... Тут вот какое дело, милая: сегодня она у тебя есть, а завтра может и не быть.

Кровь отливает от лица, и я чувствую, как ноги становятся ватными. Клиника, где я работаю... Ее директор — хороший знакомый Кирилла. Они вместе играют в гольф, встречаются в ресторанах, обсуждают деловые вопросы.

Я вспоминаю, как несколько лет назад мы с мужем договорились о моем переходе из государственной поликлиники в частный сектор.

Он сказал, что я уже набралась необходимого опыта, и хотел, чтобы я могла больше времени проводить с семьей, работать в более комфортных условиях. Мол, у него есть связи, он поможет. И помог. Тогда я была так благодарна... потому что и подумать не могла, что он использует это против меня.

— Я найду другую клинику. Город большой, рабочих мест много.

— Попробуй. У меня много друзей и знакомых, которых я могу попросить о небольшой услуге.

Внутри все холодеет. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о какой именно «небольшой» услуге он говорит. Он сделает так, чтобы я не смогла устроиться на работу в приличную клинику. Не остановится ни перед чем.

— Ну, что молчишь? — усмехается Кирилл, но потом его лицо меняется, становится почти мягким. — Диана, пойми, я хочу сохранить нашу семью. И уходить из собственного дома никуда не собираюсь. Мы решим все вместе. Все будет как раньше. Я же люблю тебя, глупенькая.

Я оторопело смотрю на Кирилла, который только что пригрозил лишить меня работы, настроить против меня собственную дочь, а теперь заявляет, что все будет как раньше.

— Ну, успокоилась? — все тем же приторным, сахарным тоном продолжает муж. — Все поняла?

Я молчу в полном шоке, словно получила удар под дых.

Слова застревают в горле, а мысли разбегаются в разные стороны.

Как человек, с которым я прожила столько лет, может настолько хладнокровно ставить меня перед выбором: либо терпи измены и делай вид, что все хорошо, либо теряй все: работу, дом, достаток и, возможно, даже дочь?

Кирилл спокойно идет к мини-бару, словно только что не перевернул мою жизнь с ног на голову. Наливает себе воды из графина, пьет ее мелкими, размеренными глотками и смотрит на меня как удав на добычу, которая уже не может сбежать. В его взгляде читается холодная уверенность хищника, знающего, что жертва загнана в угол.

Глава 7. Находка

Диана

— Диана, стой! Куда ты намылилась? — кричит он мне вслед, пока я вылетаю из гостиной и мчусь в нашу спальню на второй этаж.

Скотина. Какая же он скотина!

Как ловко он все просчитал! Даже не усомнился, что все будет, как он решил. Наверняка уже давно все продумал до мелочей: и про наследство, и про мою работу, и про дочь. Жил себе спокойно, изменял без особого страха, ведь у него все схвачено. У-у-у!!!

Вот только с Аней он спит всего год, а фирму на отца переписал давным-давно. Неужели изначально рассчитывал, что со мной не навсегда?

Нет, скорее всего, это его ушлые маменька и папенька постарались. Они ведь изначально меня не принимали. Уговорили, «обезопасили» сыночка от жадной жены.

«Ты понимаешь, Кирилл, женщины такие непредсказуемые, а если что-то случится? Любовь любовью, а бизнес — это другое».

Представляю, как они нашептывали ему на ухо, пока я, дура наивная, радовалась, что его родители подуспокоились и хоть немного сменили гнев на милость. А они просто делали вид, что приняли, потому что уже подстраховались за моей спиной.

Какая предусмотрительность! Какая дальновидность!

Все эти годы я думала, что мы партнеры, а оказалось, у меня с Кириллом трудовой договор без прав на собственность.

Я захожу в спальню, закрываю дверь на замок. Руки дрожат от злости и бурлящих внутри эмоций, но я заставляю себя двигаться. Нужно собраться, взять себя в руки. Истерики и слезы потом, а сейчас надо действовать.

Захожу в гардеробную, достаю свой чемодан и начинаю складывать в него свои вещи. Хорошо хоть, мне есть куда ехать.

Ну, как есть. От бабушки мне досталась маленькая квартирка, но в ней пока живут квартиранты. Не выгоню ведь я их на улицу прямо сегодня. По договору у них есть две недели, чтобы съехать. Поживу пока в гостинице.

Думаю и о дочери. Согласится ли Лиза жить со мной? Наш дом по сравнению с той квартирой просто клетушка. И до школы дольше добираться…

Встанет ли она на мою сторону? Что, если я лишусь и ее? Качаю головой. Нет, она так не поступит. Не так я ее воспитывала. Лиза — умный и справедливый ребенок.

Может, позвонить ей сразу и все рассказать? Вдруг Кирилл так и сделает? Хотя вряд ли. Если бы хотел, мог это сделать во время ее звонка. Тем более она ведь только уехала в лагерь. Позвоню — испорчу ей отдых. Да и чем она сможет мне помочь? Ничем. Только распереживается, сразу вернется обратно и застанет все наши ссоры и разборки. Нет уж, лучше сначала окончательно поставить все точки над «и» с Кириллом.

Я роюсь в шкафу, перебираю вещи, и вдруг с вешалки падает один из пиджаков мужа.

Вместо того чтобы повесить его обратно, я от души его пинаю и вижу какой-то белый уголок бумаги, что торчит из кармана.

Поднимаю его. Это обычный белый конверт, в в нем… два билета на Мальдивы.

Брови взлетают. Это что же, Кирилл хотел устроить мне сюрприз и наконец слетать со мной в отпуск, о котором я просила его уже почти год? Но у него то переговоры, то важный контракт, то еще что-то.

«Потерпи, дорогая, вот закончу этот проект, и обязательно съездим», — сколько раз я это слышала — не сосчитать.

Изучаю билеты. Первый — на него. А второй...

Я скриплю зубами от злости и сжимаю в руке злосчастный билет на имя... Ани.

Вот, значит, с кем он собрался в отпуск! С ней. И даты вылета свободные — видимо, планировал выбрать удобное время.

«Полетим, когда сможешь, дорогая, — так и представляю, как муж шепчет это моей бывшей подруге на ухо, обдавая его горячим дыханием. — Ты ведь мечтала о Мальдивах, я знаю».

То есть со мной отдыхать ему уже западло, а с ней — за милую душу? Для меня одни отговорки, а для нее — дорогущие билеты и романтический отпуск на райских островах?

Вот урод! Я на клочки рву билеты и продолжаю с остервенением бросать одежду в свой чемодан.

Сюрпризы он любит устраивать, значит.

Что ж, тогда и я устрою ему сюрприз. И ему не понравится.

Глава 8. Белоснежные розы

Диана

Я волоку чемодан по лестнице, и каждая ступенька отдается болью в груди. Колесики громко стучат, словно отбивают ритм моего бешеного сердцебиения. Руки все еще дрожат от ярости, но я заставляю себя идти дальше. Назад дороги нет.

Спускаюсь в гостиную и вижу Кирилла. Он сидит в кресле, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. Руки раскинул по подлокотникам. Ни дать ни взять хозяин замка на троне. Даже не пошевелился, когда услышал мои шаги. Демонстративно равнодушен. Уверен в себе до наглости.

Он окидывает меня взглядом сверху вниз, задерживается на чемодане, и на его губах появляется самодовольная усмешка.

— Уходишь, значит? — произносит ровным, почти безразличным тоном.

— Ухожу, — коротко отвечаю.

— Диана, ну к чему весь этот спектакль? — качает он головой.

— Спектакль? Спектакль устроил ты, — фыркаю я, сжимая ручку чемодана.

— И куда ты пойдешь?

— Какая тебе разница? — отвечаю резче, чем хотела.

— Большая. Ты моя жена, — говорит он, и в этих словах слышится что-то собственническое, как будто я вещь, которую он купил и имеет право контролировать.

— Ненадолго, — бросаю я и качу чемодан к двери.

Готовлюсь дать отпор в случае необходимости. Напрягаюсь, жду, что он вскочит, попытается остановить меня, схватит за руку. Но Кирилл не мешает мне выйти. Даже не думает мешать. Продолжает сидеть в своей царственной позе, наблюдая за моим уходом как за не очень интересным телешоу.

Понятно. Значит, считает, что я просто взбрыкнула и одумаюсь. Что через день-два вернусь с повинной, буду просить прощения и клясться в верности. Тем лучше. Пусть думает.

Я кладу чемодан в багажник, сажусь за руль и беру телефон, который забыла тут, когда зашла домой. Открываю браузер и начинаю искать гостиницу. Мне нужно что-то недорогое, но приличное. Листаю варианты, сравниваю цены. «Отель Мартон» — четыре звезды, приемлемая цена, хорошие отзывы. Набираю номер.

— Добрый вечер, есть ли у вас свободные номера на сегодня? — спрашиваю.

— Да, конечно. На сколько ночей? — отвечает приятный женский голос.

— Пока на одну, потом посмотрим.

— Хорошо, мы вас ждем.

Откладываю телефон и набираю номер квартирантов. Трубку берет Михаил, молодой парень, который снимает мою бабушкину квартиру уже почти год.

Слава богу, он идет навстречу и говорит, что готов освободить жилплощадь, как только найдет новую квартиру.

Я заканчиваю разговор и завожу машину. В зеркале заднего вида мелькает окно нашей гостиной. Наверное, Кирилл все еще сидит там, уверенный в том, что я скоро вернусь.

Я еду по знакомым улицам, и мысли сами собой возвращаются к тому, что произошло дома. Вспоминаю позу, взгляд Кирилла и его угрозу лишить меня работы.

«У меня много друзей и знакомых, которых я могу попросить о небольшой услуге». Он произнес это так буднично, словно речь шла о заказе пиццы.

Но даже если он действительно поспособствует тому, чтобы я ушла с текущего места, это ничего не изменит. Да, у него, и правда, много знакомых, но и клиник в городе много. Не так далеко простирается его влияние. Он просто блефовал, пытался запугать. Думал, что я испугаюсь перспективы остаться без работы и сразу же сдамся.

Нет уж, без работы я точно не останусь. У меня есть диплом, опыт, хорошие рекомендации. Я не какая-то там содержанка, которая только и умеет, что тратить мужнины деньги.

Доезжаю до нужного адреса, паркуюсь на стоянке у отеля.

Здание выглядит солидно: стеклянный фасад, ухоженная территория, вежливые сотрудники. Беру чемодан и иду к стойке регистрации.

— Добрый вечер, я звонила насчет номера.

— Диана Ветрова? Да, конечно. Заполните, пожалуйста, форму.

Расписываюсь, получаю ключ-карту. Номер на четвертом этаже. Поднимаюсь на лифте, нахожу свою дверь.

Номер небольшой, но чистый и уютный. Большая кровать, письменный стол, кресло у окна, маленькая ванная комната. Пахнет свежестью и каким-то цветочным ароматизатором.

Я кладу чемодан на кровать, подхожу к окну. Вид на центральную улицу, внизу неспешно прогуливаются люди, светятся витрины магазинов.

Устроившись в номере, понимаю, что мне нужно проветрить мозги. Слишком много эмоций, слишком много мыслей. Нужно привести их в порядок.

Выхожу из отеля и просто бреду по тротуару вперед, никуда не торопясь. На улице жарко, но легкий ветерок спасает положение. Асфальт еще излучает дневное тепло, но солнце уже клонится к закату, и становится чуть прохладнее.

Достаю из сумочки телефон. Пора устроить мужу сюрприз.

Позвонить Владу.

Пора рассказать ему правду о том, что творится у него за спиной.

Ищу взглядом лавочку, чтобы сесть, ведь такой разговор лучше вести не на ходу, но тут из цветочного магазина, рядом с которым я стою, выходит... Влад с букетом белоснежных роз, тех самых, которые больше всего любит Аня. Огромный, пышный букет. Дорогущий.

Глава 9. Не (смешно)

Диана

Я застываю в кресле.

Открывать решительно не хочется. Хочется затаиться, притвориться, что меня здесь нет. Вот только администратор — разумеется, за определенное вознаграждение — вместе с информацией о том, в каком я номере, наверняка сообщила и о том, что я тут.

Стук становится все настойчивее, и я понимаю: Кирилл не отстанет.

Решительно сжимаю кулаки и вскакиваю с места. Если муж думает меня запугать, то не выйдет. Да и что он мне сделает? Бить не будет — не тот характер. А кричать... так он и без того кричит.

Тыльной стороной ладони вытираю предательские слезы и иду к двери. Пальцы скользят по замку, и я на секунду замираю. Но потом резко распахиваю дверь рывком и вижу мужа с занесенным для стука кулаком.

Перевожу взгляд с кулака на его злое лицо, уже готовая к очередной порции его праведного гнева, охаю, а потом неожиданно для самой себя прыскаю со смеху, потому что… под его левым глазом красуется фингал. Внушительный такой.

Сомнений, кто его оставил, нет. Влад.

Господи, как же Кирилл выглядит! Мой респектабельный, всегда безупречный муж стоит передо мной с заплывшим глазом, растрепанными волосами и яростью в здоровом глазу.

Он багровеет еще больше, и я вижу, как напрягается его челюсть. Рявкает:

— Тебе смешно?!

— Ты заслужил, — поджимаю губы, стараясь взять себя в руки, но уголки рта все равно предательски дергаются.

— Заслужил?

Муж напирает на меня так, что я вынуждена отступить. Он влетает в номер и хлопает дверью с такой силой, что картина на стене качается.

Я отступаю к окну, инстинктивно держась подальше от его гнева.

— Какого хрена, Диана? — бросает он, оглядывая номер. Взгляд его скользит по моему халату, по мокрым волосам, по смятой постели.

— Что именно какого хрена?

Стараюсь смотреть на его здоровый глаз, но взгляд то и дело падает на заплывший левый.

— У меня завтра встреча с очень важными людьми, как я теперь там покажусь, а?

Мои брови взлетают.

И это все, что его волнует? Не то, что он разрушил нашу семью, не то, что предал меня с моей лучшей подругой, а то, как он будет выглядеть на деловой встрече завтра?

— Стоило подумать об этом до того, как тащить в постель Аню! — шиплю в ответ.

— Это тебе стоило подумать, прежде чем открывать свой рот и рассказывать обо всем Владу! — гремит он, делая шаг ко мне. — Что, уже поплакалась у него на плече, да?

В его голосе такая злоба, что я невольно отступаю еще дальше. Спина упирается в подоконник, и деваться некуда. Но я не позволю ему загнать меня в угол.

— Ну, Аня ведь наверняка тоже плакалась у тебя на плече, а мне что, нельзя? — выпаливаю я, вздернув подбородок.

Кирилл злится еще больше, подступает ко мне вплотную. Я чувствую исходящее от него тепло, его привычный запах, который раньше я так любила. Теперь он вызывает тошнту.

— Мы бы во всем спокойно разобрались!

— Спокойно, Кирилл? Ты, блин, не хлеб в магазине забыл купить, а год водил меня за нос! Спокойно не получится.

— И поэтому ты сразу поперлась к Владу? На хрена было усложнять? — цедит он сквозь зубы он.

— Не я все усложнила, Кирилл. Не я!

— Ты даже не обсудила это со мной!

— Серьезно? — обалдеваю я с его логики. — Что именно я должна была с тобой обсудить? Сам ты почему-то забыл обсудить со мной то, что спишь с Аней!

Муж отступает на шаг, проводит рукой по волосам. Я вижу, как работают мышцы его челюсти, как он пытается взять себя в руки.

— Ладно, — говорит он наконец, и его голос становится тише, звучит почти примирительно. — Хватит препираться тут перед зрителями. Стены тонкие. Поехали домой. Там разберемся.

Он протягивает ко мне ладонь.

— Ты еще не понял, Кирилл? — качаю головой, отдергивая руку. — Никуда я с тобой не поеду.

— Почему?

Боже, он ведь реально удивлен. Уму непостижимо!

— Ты еще спрашиваешь? Потому что не вернусь к тебе. Я подаю на развод.

Лицо мужа превращается в каменную маску.

— Гордая, значит? И как ты собираешься жить на одну свою зарплату? — прищуривается он.

— Многие так живут, и я справлюсь.

Кирилл мрачнеет, молча сверлит меня взглядом, поигрывая челюстью.

— Это мы еще посмотрим, — злобно выплевывает он, разворачивается и вылетает из номера, с силой хлопая за собой дверью.

Глава 10. Хозяйка в доме

Диана

Утром я встаю с тяжелой головой. Сон был тревожным, полным обрывков вчерашних событий.

Собираюсь автоматически, словно робот. Смотрю на свое отражение в зеркале: бледное лицо, темные круги под глазами, которые не скрывает даже консилер. Господи, по мне будто асфальтоукладчик проехался… Но что поделаешь, на работу ехать надо.

Руки отточенными движениями проходятся пудрой по лицу, скрывая следы слез, а внутри нарастает тревога. Что меня ждет на работе? Успел Кирилл поговорить с моим начальником или еще нет?

Мой босс, Олег Петрович, не станет портить отношения с Кириллом и уволит меня без сомнений. Для него я — просто сотрудник, которого он легко заменит на другого.

Снова вспоминаю разъяренного мужа. Его вчерашний тон не предвещает ничего хорошего: он явно намерен ставить мне палки в колеса. Вопрос только зачем. Ну спи себе с Аней, теперь ведь никто не мешает. Или хочет и рыбку съесть, и сковородку облизнуть?

Аня… Интересно, что Влад с ней сделал? Выгнал из дома или… решил простить? Я ведь знаю, как сильно он ее любит.

И тут меня осеняет: может, Влад и правда решил дать их отношениям шанс? Вот Кирилл и запрыгал, пытается меня вернуть, потому что Ани уже лишился?

Фига с два у него получится.

С таким решительным настроем я выхожу из номера и еду на работу.

Клиника встречает меня привычной суетой. В приемной уже толпятся пациенты, медсестры снуют туда-сюда. Все как обычно.

Меня не вызывают «на ковер», начальник не появляется из своего кабинета с мрачным лицом. Оказывается, Олег Петрович вообще уехал на какую-то конференцию.

Пока переодеваюсь в белый халат, рыжеволосая медсестра Марина, как всегда, сплетничает. Она не может жить без обсуждения чужих проблем — это ее стихия.

— Диана, а ты слышала про нашу Настю? — шепчет она, оглядываясь по сторонам. — Анастасию Викторовну, хирурга нашего.

— Что с ней? — спрашиваю я, застегивая пуговицы на халате.

— Муж ей изменил! — глаза Марины горят от предвкушения. — Ушел от нее к какой-то стерве, с которой у него уже и ребенок есть. Представляешь? А она и не подозревала ничего!

Я качаю головой. М-да, скоро и обо мне будут судачить точно так же. Дай только повод, что называется. Уже представляю, как Марина будет смаковать подробности моих отношений с Кириллом.

— Вся клиника обсуждает их предстоящий развод, — продолжает Марина. — Говорят, он хочет отсудить половину ее квартиры. А она такая гордая, никому жаловаться не хочет...

— Марина, нам пора начинать прием, — прерываю я ее, не желая слушать дальше.

Начинается рабочий день, и я с головой погружаюсь в работу. Маленькие пациенты, их тревожные мамы, диагнозы, назначения — все это помогает отвлечься от собственных проблем. Дети не знают о предательстве, о разводах, о том, как рушатся семьи. Для них мир еще прост и понятен.

Уже вечером, перед выходом с работы, я вспоминаю, что оставила дома важные документы — справки для налоговой, которые нужно подать уже завтра.

Вздыхаю. Придется ехать и забирать. Впрочем, Кирилл редко когда возвращается раньше восьми, так что есть шанс его не встретить, если поторопиться.

Еду домой с замиранием сердца и вижу, что машины Кирилла нет.

Фух, повезло. Может, он еще не вернулся с работы, а может, уже уехал к Ане. Мне все равно, лишь бы не встречаться с ним.

Я открываю ключами дверь, захожу в прихожую. Дом встречает меня тишиной и знакомыми запахами. Здесь мы прожили десять лет, здесь я была счастлива... Отгоняю эти мысли и собираюсь подняться в спальню за документами, как вдруг слышу приглушенный голос из кухни.

Сердце екает. Кирилл? Но машины-то не было...

Подхожу ближе на цыпочках, стараясь не скрипеть паркетом. Заглядываю в кухню и обалдеваю.

Ко мне спиной стоит Аня.

Изнутри поднимается волна злости, накрывает с головой. Кирилл совсем охренел? Так настаивал, чтобы я вернулась с ним домой, а сам привел сюда ее?! Шведской семьи захотелось?

И тут я замечаю на бывшей подруге подозрительно знакомую вещь.

Приглядываюсь, и точно! Аня в шелковом халате — том самом, который Кирилл подарил мне на день рождения. МНЕ. Она мило воркует по телефону, стоя у плиты:

— Да, конечно, Кирюш. Жду. Сейчас начну жарить твои любимые блинчики.

Ярость сдавливает горло, а глаза заволакивает красной пеленой ярости.

Аня. В моем доме. В моем халате. Готовит блинчики «Кирюше».