Развод. Проблема в тебе

Глава 1

- Она попала на обложку через постель.

Я услышала эту колкую фразу, и меня охватил ступор.

- Через постель, - проговорила я по слогам.

Эту фразу я услышала от двух смеющихся подружек, мимо которых я проходила. Меня бы она не тронула, но мой муж главный редактор модного журнала, и именно он решает, кто будет на обложке.

— Нет, это неправда, злые языки, — произнесла я, чувствуя, что внутри меня все раздирает от переживаний. Мой Артур на такое не способен.

Мой внимательный и нежный принц, он успокаивал меня одним лишь только взглядом.

Я сжимаю трубочку своими пальцами и жадно всасываю коктейль, который подсунула мне моя подруга Машка. Мои глаза тем временем косятся на него.

Мой мужчина, сильный и широкоплечий, развалился на диване, непринужденно ведя беседу.

В его бокале плещется ярко-желтая жидкость, он не отрывает взгляда от своего собеседника. Он просто не может меня предать. Как это возможно?

Я хочу, чтобы он увидел меня и поймать его долгожданное внимание и успокоиться. Стараюсь подойти поближе подслушать его разговор.

— Арина, — смакуя Артур произносит мое имя и подносит бокал к своему рту. Я практически не дышу, стараясь слушать, что он скажет дальше.

Нет, этого не может быть, это все неправда. Я вспоминаю вчерашние цветы. Розы, тридцать пять штук. Становится немного теплее, стараюсь выдохнуть.

— Арин, — раздался писклявый голос Машки, и я от испуга повернула свою голову.

— Ты чего подруга, за мужем подслушиваешь?

— Тихо, — прошипела я, боясь, что Артур точно услышит. «Блин». Я схватила Машку, которая как всегда не вовремя, и потащила в сторону. Она вдобавок чуть не рассмеялась, увидев мое испуганное лицо.

— Ты сдурела орать? — спросила я, когда мы оказались на безопасном расстоянии.

— Да чего я сделала? Просто тебя позвала и все. Ты, правда, за Артуром подслушивала? – спросила меня Машка.

— Нет, — резко ответила я и снова бросила взгляд на мужа, пытаясь рассмотреть собеседника, чтобы понять, о чем они говорили.

С ним сидит генеральный директор Владимир Иванович, мужчина, живот которого выпирал из-под ремня. Он положил руку на диван, в другой держал бокал и громко смеялся.

Они что-то обсуждали – дела, на этой вечеринке, куда меня уговорил прийти Артур в честь юбилейного выпуска журнала. Как я не хотела сюда идти, пришлось.

Мои ноги моментально отяжелели, и мне захотелось сесть. Я глазами зацепила свободный диванчик и тут же плюхнулась, схватив с подноса синеватый коктейль.

Мой взгляд как нарочно упал на огромный плакат Вероники Сватовой, которую и выставили обложку журнала.

Жгучая брюнетка с большой грудью у меня вызывала отвращение. Ее лицо было вымазано тоналкой, ни одного живого места.

Я вспомнила, как мой муж долго разглядывал ее фотографии и решил поставить ее на обложку.

Возможно, я накручиваю, но Артур, как главный редактор журнала лично осматривает фотографии всех претенденток. Ее он выбрал, с его слов, за симпатичное лицо и большие сиськи, это он никогда не скрывал.

Еще Артур не забыл меня кольнуть, сказав, что у нее прекрасные волосы, обратив внимания на мои. Он много раз говорил, что ненавидит девушек с короткими волосами.

Мне честно всегда хотелось отстричь волосы под каре. Я тронула свои кончики, которые постоянно секутся, и растерла их пальцем.

Артур даже мне ставил условия, что если я посмею постричься короче, то могу домой не приходить. Хотя в его списке условий это было не на первом месте.

Громкая музыка оторвала меня от рассуждений, которые нахлынули на меня. Я оторвалась от коктейля, который был пуст.

Мой взгляд метнулся на диван, где сидел Артур, и я поняла, что его больше нет. Он куда-то ушел, я так увлеклась коктейлем, что даже не заметила.

— Арин, сейчас торт вынесут. Ты готова? — проговорила Машка, что уже держала в руках бокал с шипящей жидкостью. Я перевела взгляд на нее и немного вздохнула.

— Торт… мне надо подойти к Артуру — сказала я, помня договоренность, что с тортом будет совместная фотосессия и я должна быть вместе с мужем. Вот только кинув взгляд на Артура я его не обнаружила.

— Куда он делся? — вопросительно посмотрела на меня Машка. Я лишь пожала плечами.

— Может он отошел в туалете или поговорить, мужчины любят болтать на улице.

— Но мне надо найти Артура, - проговорила я, оглядывая зал.

Я встала с дивана и решила, что это будет лучшим решением. Все равно он весь вечер не обращал на меня никакого внимания.

Окинув взглядом все помещение, я поймала себя на мысли, что его нет. Хотя дом, который сняли под вечеринку, был огромный и имел множество спален. Но я не буду, как стервозная жена, их проверять.

Я решила пройтись по первому этажу, где не горел свет, и Машка увязалась за мной.

— Темно, включим свет? — проговорила она, заглядывая в коридор.

Глава 2

Это он мне?

Все мое тело сотрясает невероятный разряд тока, я отшатываюсь от него и понимаю, что у меня не хватает воздуха.

Мамочки, не могу дышать.

Слезы сами скатываются вниз, я стою в полном непонимании происходящего. Это не Артур, нет.

— ЧТО! — мой голос срывается на крик, и тут же появляется Машка. Она хватает меня за руку и тащит за собой, уводит. Я чувствую, как ее руки сжимают мой локоть.

Нет, я не уйду, вырываюсь из ее объятий. Требую ответа от моего мужа.

Артур, несчастный, мои крики и упорство заставляют его оторваться от любовницы. Мальчику надо завершить половой акт.

Он поворачивается ко мне во всей красе. Ему плевать, что увидит Машка, открывшая рот. Ему плевать на все.

Мои чувства для него как грязь, от которой надо избавиться, умяться. Мне стыдно, я закрываю глаза, залитые слезами.

Сама краснею, будто ни разу не видела его голым.

Позор!

Ненависть искрится в его глазах, он меня пожирает, комкает и выкидывает в мусор как отработанный материал. Без слов и лишних движений.

Меня прошибает еще один разряд тока, будто с первого я не поняла. Мне хочется укрыться, скрываться от всего, что накинулось на мою голову.

Краем глаза я отрываюсь и смотрю на Веронику, которая и не думала скрывать свое тело. Она как бы специально распласталась на столе, показывая, почему он выбрал ее, а не меня.

— Шлюха, — скользит с моих губ слово. Меня прошибает дрожь. Мой бедный желудок, который я замучила различными таблетками, сворачивается в узелок.

— Артур, это кто? — кричит Вероника, морща свой носик, смотря на меня небрежно, будто я прислуга, что помешала хозяевам заняться любовью.

От этого сильнее сжалось мое сердечко. Как так можно, как? Зачем ты меня позвал на вечеринку, чтобы опозорить, унизить перед всеми!

— Молчи, — крикнул он ей, и она моментально уткнулась. И тут же его огненные глаза оказались на мне. Они буквально прожигали мне кожу, сжимали шею и не давали дышать.

Я застыла в полной нерешимости. Буквально приросла к полу, боясь поднять ногу и отодрать ее. Артур это понял, он чувствовал людей и сделал шаг ко мне.

Его рука схватила меня за локоть, оставляя глубокие ожоги. Я моментально ощутила невыносимую боль.

Мой муж со мной не церемонился, да и не имел он такой привычки. Он лишь сильнее сжал мой локоть и вытолкнул из холодного помещения, захлопнув за собой металлическую дверь с грохотом.

И тут моя счастливая жизнь, за которую я благодарила судьбу, мои мечты о детях оборвал холодный металлический стук. Моё сердце заколотилось в унисон, давая понять, что всё кончено раз и навсегда. Теперь я отрезана от него.

Я не собиралась ломиться в эту дверь, стучать и кричать, проситься вернуться обратно. Я не дура. В глазах всё моментально потемнело, и земля стала уходить из-под моих ног. Я лишь только ощутила холодные прикосновения.

— Ариш, — раздался её звонкий голос у меня в ушах, и она схватила мои обожженные руки, потянула меня к себе и развернула. Я прижалась к ней, заливаясь слезами, и хотела провалиться на месте.

Прервалось, оборвалось.

Какой позор! Мой муж привёл меня на его праздник, бросил среди незнакомых людей и глупых разговоров. Сам трахал любовницу без какого-либо зазрения совести.

Даже когда я его застукала, не услышала от него: «Прости, ты не так всё поняла, я тебе сейчас всё объясню». Нет ничего такого и даже похожего. Ничего.

«Выйди и не мешай».

Наверное, по его мнению, я должна его отблагодарить за то, что он не сказал: «Присоединяйся».

Холодное молчание несколько секунд дали мне возможность собраться с мыслями. Адреналин, который вошёл в кровь, взбодрил меня.

Я осталась одна, ведь была полностью привязана к мужу, Артуру, который в один миг решал все мои проблемы.

- "Пошли, чего стоишь, пошли отсюда!" – кричала Маша, дёргая меня за руку и выводя из ступора.

Я её голос практически не слышала, он стал для меня эхом.

Мой взгляд и мысли упирались в металлическую дверь, где я снова услышала вздохи и крики. Они снова начали трахаться, она кричала всё громче, громче и ГРОМЧЕ!

Специально орала, чтобы я слышала, как мой муж её имеет.

- Вот сука, посмотрите на него! – закричала Маша.

Я ощутила, как у меня дрожат руки.

Неуправляемая дрожь проникала и захватывала всё моё тело.

Я не просто убита им, а раздавлена, растоптана, уничтожена.

- Поехали, я тебя отвезу домой, – крикнула мне Маша, и мне ничего не оставалось делать, как оторваться от этой ужасной двери.

Я сделала шаг, и мой взгляд зацепил огромный торт с огромной фотографией Вероники. Новое лицо обложки, её миловидное личико и большая грудь, еле сдерживаемая красным лифчиком, смотрит на меня.

- Слушай, погнали домой, сейчас по бокальчику выпьем, хочешь водочки? Слушай, у меня где-то есть коньячок, будешь? – спрашивала меня Маша.

Глава 3

Я замираю на месте. Мои глаза упираются в чёрную дверь, которую мой муж пытается выломать. Дожила, если бы мне кто—нибудь рассказал, что такое будет, я бы точно не поверила.

Хорошо, что я закрыла дверь на щеколду, которая отделяла меня от него. Хотя его ручищи скоро выломают хлипкий замок.

Машка хватает меня за руку и вытаращивает глаза.

— Арина, что делать? – кричит она, бросая взгляд в сторону двери. Будто оттуда сейчас выскочит монстр.

Что мне делать с предателем?

Я глотаю воздух, но его мне не хватает. Делаю несколько шагов назад и провожу взглядом по довольно знакомой комнате. Она ещё вчера казалась мне родной, а сейчас все эти вещи, предметы стали для меня чужими.

Как и он.

— Открой! – кричит Артур, но я не реагирую.

Артур, точно, выломает дверь. Машка, если бы не десятый этаж, давно бы сиганула в окно. Я в этом не сомневаюсь. Это видно по выражению её лица.

— Арина! – кричит она от безысходности. Такого Артура она точно не знает.

Машка видела его обходительным, учтивым, внимательным. Поздравляю, я такого мужа тоже вижу в первый раз. Мой Артур с голубыми глазами и безупречной улыбкой растаял на глазах. Будто его никогда не существовало. Он пропал. Его место занял ненормальный псих, который прямо сейчас выломает мою дверь, и на этом всё закончится.

Но нет, я не собираюсь давать ему такого шанса. Да, я им растоптана, но не убита.

Делаю чёткий шаг. Выпрямляю спину. Моя рука прокручивает щеколду, и я чётко слышу щелчок. Даже самой становится приятно это слышать. Я вся в предвкушении. Что он мне скажет? Его вид… Мне не страшно от его грозного вида, я готова. Что ты со мной сделаешь?

— Чёрт, какого хрена! — кричит он на всю квартиру, и Машка забивается в дальний угол. Точнее, пропадает в другой комнате, и я только слышу её запоздалые шаги.

Я вбираю в себя воздух, большими глотками хватаю его ртом, боясь, что мне больше не достанется. Он ловит меня своим взглядом, прожигая насквозь во мне огромную дыру.

У меня перехватывает дыхание, сердце сжато в тисках.

— Ты чего творишь? — спрашивает он издевательски.

Меня начинает от него тошнить. Слезы подступают к глазам, но я не собираюсь ему показывать свою слабость. Хватит! Ты думал, что после тебя мой мир закончился? Не дождёшься.

— Пошёл ты! — кричу я на него и отскакиваю. Не хочу его больше видеть и слышать!

Он делает шаг ко мне.

— Я тебя ненавижу! — кричит он, будто выносит приговор.

Мои глаза округляются, но на губах появляется улыбка. Правда? Скажи, за что?

Артур обходит меня по кругу, разглядывая оценивающим взглядом. Как своих моделей, решая, выставлять их на обложку или нет. Да пошёл ты! Я к тебе не нанималась!

Я стараюсь держаться и делаю глубокие вдохи, они немного успокаивают мою нервную дрожь. Смотрю на него в упор, пытаюсь поймать его наглый взгляд.

— Арина! Скажи честно, какого хрена ты творишь? — спрашивает он со злостью, стискивая зубы.

— Какого хрена ты её трахал? — спрашиваю я, и мой взгляд возвращается к нему.

— Она классная, моложе тебя, у неё классные сиськи. Слушай, она дала мне за один секс столько, сколько ты за всю свою жизнь не смогла дать.

Я после его слов теряю равновесие. Приходится расставить пошире ноги и даже поднять правую руку, чтобы коснуться лба. Шатает не по—детски. Мысль о том, что ещё немного, и я упаду, заставляет меня собраться.

Артур не обращает на меня внимания, я как списанная модель, которую отправляют на свалку. Он проходит мимо меня и останавливается рядом с барной стойкой, которую так жаждал сделать в нашей квартире. Его руки трогают кофемашину, и я слышу щелчок, который меня бесил по утрам, когда я ради него вставала, готовила ему кофе и собирала завтрак…

— Щелчок. — Вот кофе наливается в его кружку, и Артур хватает белоснежный стакан.

— Я тебя никогда не любил, — говорит он.

— Что?! — вскрикиваю я и поворачиваюсь к нему. Это нокаут. Земля стремительно уходит из—под ног, и я закрываю глаза. Финиш.

Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки.

— Как не любил? — спрашиваю я у этого чудовища.

Я могу поверить во всё, что угодно, но не в эти убивающие слова. Нет, такого не может быть. Его улыбка, нежные прикосновения… когда он шептал: «Я люблю тебя». Его нежные руки, скользившие по моему телу… Он всегда был рядом, я чувствовала его тепло, мятное дыхание.

— Я не вру тебе, Арина, и никогда не любил, честное слово. Только не говори, что это для тебя шок. Прости, я не хотел шокировать такое хрупкое создание.

Я сглатываю. Всё темнеет, и голова идёт кругом. Ещё немного, и я упаду.

— Артур, зачем ты мне всё это говоришь? — спрашиваю я, глядя ему в глаза. Он обходит меня, чуть не начинает метаться. Ты не можешь меня не любить! Я помню песчаный пляж и лазурное море, которое дотрагивалось до моих пяток.

Глава 4

— Какой договор, — я смотрю на него нервным взглядом.

— Какой! Обычный договор между мужчинами. Женюсь на тебе, а он мне поможет получить должность главного редактора.

— ТЫ ВРЕШЬ! – кричу я, и в моих глазах все темнеет.

— Слушай, ладно, ладно. У меня были к тебе чувства, их сложно назвать любовью, но были. Я не хотел на тебе жениться. НЕ ХОТЕЛ. Твой отец меня заставил. Сказал, что ты никогда ни в каком журнале не станешь главным редактором. Твой отец мог это сделать, сама знаешь.

— ЛОЖЬ, — кричу я, не знаю куда себя деть.

Он отходит от меня, хватает кружку и сжимает её. Она вот—вот треснет в его руках, и горячий напиток обожжёт ему ладонь.

Но Машка приоткрывает дверь, которая предательски скрипнула, выдав её. Мои глаза покосились на неё — блин, она тут явно лишняя. Посторонние уши, которые скоро всё услышат… Мой панический взгляд касается Артура. Я внутренне кричу: «Только не при ней, прошу!» Он понимает меня с полуслова, ещё бы, шесть лет вместе — это не выкинешь.

Артур косится на Машку, обводит её взглядом, будто пробует на вкус. Готова спорить, он бы трахнул и её. О чём я думаю?

— Пусть знает, мне нечего скрывать, — говорит он.

Я отрываюсь от места и иду к барному стулу, сажусь на него, не отрывая взгляда.

— Дверь закрыла! — крикнул Артур, и Машка отскакивает, хлопая дверью. Наступает тишина, и я смотрю на его широкие плечи, грудь, которая виднеется из—под рубашки и огромный ремень, который привлекает мой взгляд. Я помню, как расстёгивала его дрожащими руками, смотря ему в глаза…

— Ты разве меня не любил? — спрашиваю я, и по мне пробегает разряд, вышибающий тупую боль. — Не молчи, говори, — шепчу я про себя, не сводя с него глаз. Эти полусекундные моменты жизни… когда вновь вспыхивают чувства… Я чувствую жар внизу… Я его до сих пор люблю…

Его рука тянется к моей груди.

— Не трогай меня! — кричу я, бью по руке и вскакиваю со стула.

Он хватает меня за руку и прижимает к барной стойке. Я верчусь, пытаюсь вырваться из его захвата. Чувствую жар от его безумного тела.

— Ненавижу! — шиплю я и снова смотрю ему в глаза.

— Я тебя никогда не любил, — говорит он холодно, прямо смотря на меня, выпуская мои руки и разворачивается передо мной.

Он суров, как скала.

— Мне плевать! — кричу я и чувствую, как начинаю задыхаться. Ступаю вперёд, ударяю его кулаком по широкой спине. Он моментально разворачивается и сжимает меня в своих объятиях. Я пытаюсь в последний раз высмотреть в нём, найти хоть немного знакомые черты лица. Понять, что не так и где я промахнулась. Что сделала не так.

Но в его глазах полная безнадёжная пустота. Он выдавил меня из своего мира и захлопнул за мной дверь.

— Отпусти, — говорю я, и его руки разжимаются.

— Пожалуйста, ты ещё не знаешь главного, — говорит он, это точно мой Артур, он любит вкусное оставлять напоследок.

Он разглядывает меня, решая, говорить дальше или нет. Смогу ли я всё вынести, или ему на самом деле плевать? Пусть бы лучше заткнулся, не говорил ни слова… О, нет…

— Да, эта идея пришла ко мне гораздо раньше. Когда мы долго разговаривали о моей новой должности. Отец сказал, что он решит все мои проблемы, если я на тебе женюсь. Тогда я это придумал.

— Папа… — произнесла я чуть слышно. Он умер.

— Да, папа, — проговорил он, и я посмотрела в его наглые глаза.

Наступило полное безразличие, страшное, не знающее границ. Мне стало всё равно. Я стеклянными глазами окинула это узкое, тесное помещение и опустила глаза вниз. В голове всплыл брачный контракт, бумаги, которые я лихорадочно подписывала, не вчитываясь в текст. Артур подсовывал их мне, когда я рыдала в чёрном.

— Брачный контракт, который ты мне подсунул, когда умер мой папа… что я по нему получаю? — догадалась я. Передо мной всплыл сплошной текст контракта, в котором я терялась, расплывалась и не хотела вникать. Моя рука ставила подписи, юрист что—то плел…

— Не переживай, — говорил Артур и смотрел на меня «по—доброму». Нет, он смотрел на меня с усмешкой.

— Что значит «не переживай»? Говори мне правду! — вскрикнула я и посмотрела этому подонку в лицо. Оно исказилось в усмешке. Сука! Ты забрал все отцовские деньги, что ещё?

— Арина, слушай, я честно благодарен твоему отцу, он, правда, изменил всю мою жизнь. Ты как… прости, побочный продукт.

— Что?! Как ты смеешь меня унижать?! — крикнула я, чувствуя, как жизнь перевернулась ещё раз.

Артур опустил голову, видимо, до его башки дошло, что он перегнул.

— Унижать?! Кто тебя унижает?! Ты посмотри на себя: у тебя нет сисек, ни жопы! Ты думала, что я и правда буду всю свою жизнь с тобой?!

— Что?! — вскрикнула я.

— Ничего! — закричал Артур.

— Вон, ты слышишь? Вон из моей квартиры! – закричала я.

— Это больше не твоя квартира. По брачному контракту мы поделили всё пополам. Мне отходит квартира, машина и дача, а тебе — акции отца, — проговорил он похоронным тоном.

Глава 5

— Собирай шмотки и убирайся! УБИРАЙСЯ!

Он так кричит впервые за всю мою жизнь.

Я в ступоре.

Артур пожирает меня ненавистным взглядом.

Будто это я виновата, что все эти годы заставляла его жить вместе со мной, спать, трахать меня.

Сука!

Он допивает кофе, я лишь носом ловлю запах жареных зёрен. Артур смотрит на меня явно с отвращением. Ему хочется, чтобы я быстрее провалилась, исчезла из его жизни.

Он меня вычеркнет.

Раз и всё.

Мне осталось только собрать вещи. Он впустит Веронику, которая встанет за моей плитой и растянет ноги на кровати.

— Ты хочешь забрать отцовскую квартиру и дом! — вскрикиваю я и смотрю на него.

— Арин, перестань мотать мне нервы, чего тебе все не понятно. Есть контракт, там твоя подпись, все вали!

— Пошёл ты, — кричу в ответ.

Он смеётся, смотря на меня, и наливает себе ещё чашку. Не подавись. Мои руки охватывает нервная дрожь, хочется, чтобы это всё закончилось.

Я резко встаю и ухожу в свою спальню. Мой дорогой муж уже мне всё сказал. Меня пробивает сильная дрожь, ничего, справлюсь.

Открываю дверь спальни и вижу нашу с ним кровать. Я плохо трахаюсь? Наверно, не кричу, как его новая шлюха на всю квартиру. Ну, простите, притворяться я не умею.

Мои глаза упираются в голубую простыню, которую я так долго искала на Валберис. Эта простыня, как и вазы с цветами, моментально стали мне противны. Я выбирала, думала, эта красота укрепит нашу семью. Укрепила.

Мои трясущиеся руки открывают шкаф. Я окидываю взглядом свою одежду.

— Арин, ты как? — раздаётся жалобный голос Маши.

Она затесалась в квартире. Видимо, услышав, как я ушла с кухни, подошла ко мне.

— Нормально, — всхлипываю я и достаю зелёный чемодан. Первая моя блузка падает туда. Вещей беру минимум.

Её горячие руки обнимают меня.

— Не переживай, я тебе найду хорошего адвоката, ты меня слышишь, Аришка?

— Спасибо, — говорю я, чувствуя, как наворачиваются слезы. Ничего, прорвусь, лишь бы этого не видел Артур.

Но справиться с этим сложно, я чувствую, как предательская слеза скользнула по щеке.

— Ну ты чего! Перестань плакать, ты всегда была для меня примером, — говорит Маша и прижимает меня к себе.

Я проглатываю комок в горле, расслабляться нельзя, надо быстрее собрать вещи и свалить. ИЗ ЕГО ДОМА!

Меня останавливает его голос. Он вышел из кухни и, как привычно для него, расхаживает по коридору и с кем-то болтает по телефону. Конечно, выгнал свою жену и теперь доволен.

Приятно наговориться, урод.

Сгребаю все вещи и кидаю в чемодан. Вроде взяла немного, но зелёный пластмассовый паразит не закрывается. Маша помогает.

— Ты собираешь вещи? — кричит Артур из коридора.

И у меня от его слов желудок стягивается в плотный узел. На лице появляется улыбка — какой же ты урод, Артур.

Артур, в насмешку надо мной, распахивает дверь в спальню и цепляет меня взглядом. Что ты хочешь?

Я стою в проходе и не хочу даже смотреть в его сторону. «Ты мне провожаешь?» — «Обойдусь».

— Всё собрала? — спрашивает он меня с явной насмешкой, прочертив меня взглядом. Выгнал на улицу свою жену — герой. Ничего, я за своё имущество ещё поборюсь, можешь не сомневаться.

Хочется плюнуть ему в лицо, но в это время меня настигает запах его тягучих духов. Раньше этот аромат кружил мне голову, а сейчас лишь вызывает ненависть. Как и его хозяин.

— Пока, — выдавливаю из себя, хватаю чемодан и выхожу в коридор. Руки трясутся, но я сильнее сжимаю чемодан. Сзади плетётся Машка.

Я вглядываюсь в безразличные глаза мужа.

Толкаю входную дверь и спускаюсь вниз, дальше только слышу отголоски его слов в подъезде.

Он что-то говорит, пытаясь досказать несказанное или снова унизить меня — не знаю.

Нет желания вернуться и его дослушать.

Просто выйти.

Выскакиваю. Дрожат руки, колёсики чемодана бьются об ступеньки.

Плевать.

Маша подхватывает меня за руку и ведёт к машине. Её «Мерседес», подарок мужа, уже заведён. Ненавижу.

Чемодан мы запихиваем в багажник с Машей. Две сильных женщины.

Я сажусь на переднее кресло, и машина встречает меня своим тёплым салоном и ароматом манго.

Маша смотрит на меня с открытым ртом, и когда моя дверь захлопывается, она произносит:

— Вот сукин сын! И как ты с ним все эти годы жила, подруга?

— Не знаю, — произношу я.

Маша смотрит на меня косым взглядом и молчит. Машина срывается с места, и колёса, цепляя асфальт, уносят нас отсюда подальше.

Глава 6

Красный Mercedes остановился рядом с домом. Мне потребовалось много решимости, чтобы сделать глубокий вдох и выйти из машины.

— Удачи! — крикнула Машка, и умчалась. Ей не хотелось слушать мою мать и тем более спорить с ней.

Я думаю, что на сегодня с неё хватит. Её машина мгновенно исчезла, я осталась одна, сжимая чемодан и задирая голову, смотря на пятый этаж серой пятиэтажки. Мой взгляд зацепился за балкон, где висели её вещи: огромные белые трусы и синее платье, которое она любила многократно перешивать.

Моя мама была специфической личностью. Она жила по своим ценностям, в своём идеальном мире, который никто не понимал. Ещё она приезжала к отцу и устраивала концерты.

Это она безумно любила, и это у неё было не отнять. Она всегда упрекала отца во всём. Для неё всё было «не так», смирись или убейся об стену. Со мной разговор был коротким.

У нас с ней остались холодные отношения.

— Первый шаг — самый важный, — сказала я себе, идя вперёд. Страшно. Я разглядываю дверь подъезда и звоню по домофону.

Три гудка, и мне открыли дверь без «спасибо», «пожалуйста», «здравствуйте» и обычного «кто там?». Всё стандартно, мне даже стало спокойно.

Выбора у меня не было. Артур перекрыл мне все пути к отступлению, методично вычеркивая меня из своей жизни. Каждый раз, когда я произношу его имя, меня бросает в холодный пот.

Дверь скрипнула. Я в подъезде, где мой нос уловил затхлый запах, смешанный с мусором. Прямо у двери — мусоропровод. Меня всегда интересовало, кто придумал ставить мусоропроводы в домах. Наверное, он жил в других домах, где до мусора не дотянуться. Впрочем, не важно.

На третий этаж я поднялась быстро и остановилась у огромной чёрной двери, обитой дешёвым дерматином на заклепках.

— Что я ей скажу? — спрашивала я себя, и тут открылась дверь. Раздались женские голоса и смех. А мне совсем не до смеха.

Мамина дверь открылась сама собой, будто она знала или чувствовала, что её дочь стоит у двери и просит временного приюта.

— Это ненадолго, — проговорила я сама себе, давая себе установку.

В приглушённом свете я разглядела мамины глаза — огромные голубые, которые моментально оценили меня. Потом до меня донёсся запах жаренных котлет, которые она часами крутила в мясорубке и жарила на сковороде.

— Зачем я пришла? — спросила я себя, понимая, что Артур оставил меня буквально ни с чем. У меня не было денег — в полном смысле этого слова. Он давал мне на карманные расходы, не спорю, но только наличными. Я скопила небольшую сумму.

Из ценностей у меня остались только айфон последней модели, подарок любимого мужа на день рождения и золотая цепочка с кулоном — папин подарок.

Я увидела маму и потеряла дар речи. Родной человек, а сказать нечего.

— Привет, — проговорила она сквозь зубы, будто я — нерадивая соседка, которая спустилась извиняться за затопление.

— Привет, мам, — прошептала я, опуская голову и разглядывая свои туфли.

Она не ответила и исчезла в темноте квартиры, оставив дверь открытой. Я вошла.

У мамы всегда была безупречная чистота. Видимо, это было её кредо, вера в чистые идеалы. Папа рассказывал, что раньше мама была совсем другой. В юности она была душой компании и громко смеялась.

— Вера, — папа произносил её имя с нежностью и любовью.

Пока не произошёл какой-то перелом. Папа умалчивал, отмахивался и не хотел говорить об этом. Мои бесконечные расспросы и нытьё его добило. Однажды он сказал: «Мама просто проявила свой характер». Так он отозвался о ней.

Дальше — тишина. В итоге — долгая череда скандалов и упрёков, которые мои родители сыпали друг на друга, пока не развелись.

— Зачем ты пришла? — раздался её холодный голос, и меня парализовало. Я не знала, что сказать.

Её оценивающий взгляд превратился в ненавистный. Рядом появилась её любимая сиамская кошка. Не знаю, сколько лет этому домашнему питомцу, наверное, все двадцать. Кошка зашипела на меня и выпустила когти.

Я сглотнула. На меня словно обрушился потолок, прижимая к полу. Ноги отяжелели, и слёзы полились градом. Маму это не впечатлило. Она стояла неподвижно, словно застывшая статуя. У неё, как говорил отец, не было сердца; оно давно замёрзло в её вечном холоде.

— Разреши переночевать одну ночь, утром уйду, — сказала я.

Усмешка. Нет, не криков. Если ожидать от мамы криков, их не будет. Теперь она не будет кричать и ничего доказывать.

— Переночевать, — повторила она мои слова и сделала несколько шагов вперёд. Её взгляд...

Я наконец-то оторвала глаза от пола. Смогла разглядеть обстановку. Ничего не изменилось с моего последнего визита, буквально ничего.

Все вещи на своих местах. Её куклы, которых она любила больше, чем меня, тоже на месте. Её платки, мрачные и однообразные картины висят там же. Безупречная чистота.

Невероятно, но она мыла полы каждый день. Пыль даже не успевала оседать. Всё блестело. Я, похоже, была самым большим грязным пятном в её жизни.

— Твой придурок тебя выгнал? — процедила она так, что у меня в ушах зазвенело.

Глава 7

Забыла сказать, что мама рассказала всем соседкам, что я уехала жить в другую страну и вышла замуж за иностранца. В маминых фантазиях я безупречная дочь.

А настоящая я пролетаю.

Она выдумала этот миф и живёт с ним. Переубедить её в чём-либо невозможно, такая у меня мама. Я черчу глазами линию по её лицу, пытаюсь всмотреться в её глаза. Там ничего, кроме ненависти ко мне.

— Спасибо, мама, — говорю я искренне и не беру деньги.

— Иди, — она указывает рукой на дверь. Знаю, между нами пропасть. Я никогда ей не была нужна.

Я думала, может, что-то наладится. Но нет.

Хотя и раньше я пыталась наладить с ней контакт, что-то сказать, объяснить, но всё заканчивалось примерно так. Но никогда она мне с каменным лицом не указывала рукой на дверь. Ещё прибежала её кошка, которая начала шипеть, давая понять, что мне пора уходить.

Я выскакиваю из квартиры и галопом, как загнанная лошадь, спускаюсь вниз. Кажется, это всё, что я заслужила в этой жизни.

«Прости меня, мам», — говорю я в подъезде. Эмоции собрались в плотный комок, застрявший у меня в горле.

Мимо проходит влюбленная пара: высокий брюнет сжимает свою девушку и, не обращая на меня внимания, целует её. Как он похож на Артура! Мы ведь были с ним точно такие же. Я тоже светилась от счастья и представляла себе невероятную дальнейшую жизнь. Я верила ему, без каких-либо обещаний и условностей. Улыбалась ему, как дура, во весь рот.

И моя вера обернулась улицей, ночной, холодной, и ещё, как назло, поднялся ветер, который притянул за собой дождь.

Мои ноги понесли меня в ломбард, который я помнила ещё со школы. Здесь ничего не изменилось. Вывеска всё та же: жёлтые буквы на красном фоне.

Я толкаю дверь, прикладываю усилия — она открывается со скрипом. На этот шум оборачивается старик. Его огромные чёрные глаза упираются в меня, потом на одежду, и его лицо уже растекается в улыбке. Я делаю несколько шагов вперёд и замираю на месте. Он без конца смотрит, не сводя глаз.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — говорит он старческим голосом.

— Здравствуйте, — произношу я и достаю из кошелька золотую цепь. Он моментально хватает их морщинистой рукой и тянет к себе, смотря через лупу.

— Хорошо, очень даже хорошо. Тысяч две, ну три максимум, и только потому, что вы красивая девушка.

— Три тысячи! — вскрикиваю я от неожиданности. Это несчастные копейки!

— Барышня, какое время! В других местах вам дадут гораздо меньше. Ну не три тысячи, ну ради вас — три с половиной. Окончательная цена, и то практически как в магазине. Подумайте обо мне.

Я выдыхаю протяжно, пытаюсь больше не спорить. Нет, мне этого не хватит ни на что. Мой взгляд снова опускается в сумку, и я достаю золотой кулон с камнем, который мне подарил отец. Он очень дорогой, и это единственное, что у меня осталось от отца.

Как только он появляется, старик моментально заостряет на нём внимание.

— Это уже хорошо! — его руки тянутся к нему, я вижу, как из его рта уже чуть не брызжет слюна. Этот ему точно нравится.

— Подайте, я внимательно посмотрю на эту вещичку, — проговаривает старик по слогам, не отрываясь от меня.

Я кладу кулон на прилавок, и он моментально оказывается в его руках.

— Хорошо, даже очень хорошо, — проговаривает старик, пристально разглядывая дорогой мне предмет.

— У меня есть условия: вы мне под него дадите деньги, но я его выкуплю.

— Выкупите? Позвольте узнать, а зачем вам такая вещь? Сейчас этот камень не в моде, — удивился старик, он явно решил прибрать его себе.

— Он мне дорог, — перебиваю я его, и он обращает на меня свой взгляд.

Старик явно уже намылился его перепродать. Его алчные глаза выдают его с потрохами.

— Хорошо, не суетитесь, я дам не более сорока тысяч. Но оставляю кулон за собой, и даю ровно три недели, — ставит своё условие старик.

— Не пойдёт, я за месяц не найду деньги, — говорю я.

Он сжимает крепко мой кулон, с полной верой в сердце, что я его больше не увижу. У меня сжимается сердце. Папин подарок, всё, что у меня есть. Но больше нечего предложить, кроме айфона. Оглядываюсь на эту звонящую безделушку. Достаю его из сумки.

— Телефон тоже возьму, — понимает меня старик, — для внучки. Цена — полтинник.

— Восемьдесят. Забирайте его навсегда, но взамен мне нужен…

Он улыбается, не выпуская из рук кулон. Я знаю, он ухватился за камень и готов продать его втридорога. Сам кулон ему не нужен, да и на его обратной стороне стоит гравировка «Моей крошке Арине».

Старик крутится на месте, как юла. Кулон исчезает, на его месте появляются стариковский телефончик и деньги, которые лежат прямо передо мной. Остаётся договор, который я обязана подписать.

— Ладно, за кулон даю пятьсот тысяч, за мобилу — пятьдесят пять, и мой китайский телефон считай подарком. Согласна?

— Да, — говорю я от безысходности.

— Даю месяц, не больше. Не принесёшь деньги — больше никогда не увидишь свой кулон, — проговорил старик.

Глава 8

— Я приду, — говорю старику и смотрю в его почерневшие глаза. Он кивает, хотя не верит. Но ничего, посмотрим.

— Верю, вы уж извините, мне пора закрывать, — проговорил старик.

Мы выполнили со стариком все формальности; я перекинула всю информацию с айфона на его телефон. Заметила, что корпус в нескольких местах потёртый, и экран разбитый.

Оставаться в этом гнилом месте мне не хотелось. Попрощавшись со стариком, который проводил меня взглядом, я вышла на улицу и вдохнула свежего воздуха.

Уже стемнело. Я направилась в ближайший отель.

Девочка на ресепшене оглядывает меня со всех сторон и противным, переходящим в писк, голосом озвучивает цену:

— Три тысячи за ночь, душ и туалет общие. Будете брать? — спросила она.

— Буду, — ответила я. Три тысячи… Дальше формальности, от которых у меня начинает болеть голова. Получаю ключ, открываю дверь и оказываюсь в маленькой комнатушке с кроватью и столом.

Номер мне всё равно понравился. С чего-то надо начинать. Разложив вещи, я ложусь и смотрю в окно, которое выходит на соседнее здание. Куда я попала? Мой китайский смартфон с треснутым экраном показывает почти полночь.

Хорошо, что старик дал мне время перекинуть все контакты. Мне хочется набрать Машку, попросить помощи, но вовремя останавливаюсь.

Нет.

Мне надо как-то со мной выкарабкиваться из сложившейся ситуации. Несмотря на всё, сдаваться я не привыкла.

Следующий день я встретила с шумом. Пьяная разборка в шесть утра. Кричали соседи и администратор, который прибежал на шум и кричал, что вызовет полицию.

Я только накрыла голову подушкой и зажмурила глаза.

Самое страшное, что приходит в голову, — это то, что я по-прежнему люблю Артура.

Моё сердце снова дёрнулось, как натянутая струна, когда я услышала его имя. Артур, Артур…

Почему мне хочется повторять его имя снова и снова?

В моей памяти всплывает его загорелое, накачанное тело. Моя фантазия рисует, как я рожу от него ребёнка, и мы вместе будем прогуливаться по улице и ловить восхищённые взгляды.

В этот момент картинка сменяется, и я снова вижу, как он трахает Веронику.

Моя рука непроизвольно пробегает по моей груди, которой, по сути, нет.

Снова слёзы. Я закрываюсь подушкой и реву.

Я вытираю слёзы. Прекрасное начало дня — лучше не придумаешь. Я сажусь на кровать и обвожу всё взглядом.

Моя цель — найти квартиру подешевле, ещё устроиться на работу и выкупить кулон. Ещё надо найти адвоката, правда, на него денег пока нет.

Я не стала тянуть время и позавтракала (хорошо, что это входило в стоимость номера). Я села за стол и стала звонить. Набирала по одному номеру, сменяя его другим.

Нашла хорошие варианты за МКАД и ещё дальше. Выбираю несколько вариантов, хватаю сумку, еду.

Пару встреч, посмотрела несколько квартир. Хорошо, что мир не без добрых людей, и на пути своих поисков встречаю девочку Ирину.

Она смотрит на меня карими глазами; ей лет примерно двадцать пять. Ирина ведёт меня по чистому подъезду, где на подоконнике стоят цветы.

— Я её хотела продать, — признаётся она честно, открывая старый замок. Дверь подаётся не с первого раза, открывается со скрипом.

— Тут жила моя бабушка, по папиной линии, вредная женщина, — извиняясь, говорит Ирина и снимает туфли.

Я вхожу вслед за ней. Советская обстановка, старая мебель, древние обои и затхлый воздух.

Оглядываюсь по сторонам. Однушка-малосемейка, тридцать квадратов. Мне как раз то, что надо.

— Я сдаю квартиру по одной из самых низких цен в районе, — говорит девушка, и честно, она не врёт.

Киваю головой, давая ей понять, что согласна.

— Коммуналка отдельно, — произносит она.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Квартира ваша. И, пожалуйста, не ругайтесь с соседями. Да, они тут весёлые, но постарайтесь, — говорит Ирина и кладёт ключ на комод.

Девушка улыбается мне и пропадает, оставляя одну в пустой квартире. Я провожу взглядом комнату, делаю несколько шагов.

Кухня старая, но ничего, зато чисто. Осталось открыть окна, чтобы выветрить весь запах, и помыть полы. Галочку можно поставить — квартира есть.

Хотя квартира преподнесла мне много сюрпризов. Кровать на ножках со сильным скрипом и это пол беды. Ладно, хоть подо мной не рассыпалась. На этом можно спать. Я схватила в руки телефон, пальцы проминают экран. Ладно, пока похожу с этим.

На счёт работы я не сильно переживала. По крайней мере, у меня был запасной план. Отец мой был мудрым мужчиной, и перед смертью сказал мне:

— Если будут какие-то вопросы, обращайся к Анатолию Валерьевичу.

Я решила направиться к нему. Сама его хорошо знала; он не раз бывал у нас дома и приносил мне подарки. Анатолий Валерьевич был ровесником моего отца — коренастый, интеллигентный мужчина, всегда с улыбкой и хорошим настроением.

Глава 9

— Отцовский долг, — с ужасом я посмотрела на дядю Толю. Как это возможно?

Дядя Толя, несмотря на свой возраст, выглядел отлично: подтянутый, без живота, с небольшой сединой на висках. Он показал мне рукой в сторону своего кабинета.

Затаив дыхание, я направилась к его двери. Он прошёл рядом, толкнул дверь, и я тихо вошла.

Меня немного трясло, потому что я не представляла, о каком долге и какой сумме идёт речь. Главное — почему никто мне ничего не сказал. Кусать губы и закатывать истерики было бесполезно, я решила послушать.

В эту секунду я почувствовала аромат чёрного дерева, который распространился по воздуху. У дяди Толи всегда был хороший парфюм, я это помнила с детства.

— Арин, — сказал он грубым голосом.

— Да, — сказала я, опустив голову.

— Слушай, я тебе скажу прямо. Ты всю жизнь была избалованной девчонкой. Твой отец всегда тебе всё разрешал, но ты так и не повзрослела. Короче, церемониться я с тобой не буду: твой отец мне должен три миллиона. У меня все документы на руках, мои юристы уже составляют иск в суд. Но я тебе делаю одолжение, и пока все приостановил. Тебе по наследству перешла квартира, я имею полное право с ее стоимости стребовать свой долг. Поэтому предлагаю пока решить вопрос по хорошему. Потом я начну решать это дело по своему.

— Полгода! — я посмотрела на него ошарашенными глазами. Где я найду столько денег? Это нереально, даже если я отсужу квартиру у мужа или верну её. Блин!

Я почувствовала, что теряю почву под ногами. Дура, ещё пришла к нему, надеялась найти здесь работу. Три миллиона…

— У меня нет столько денег, — пропищала я.

— Мне плевать. Ты всё поняла, теперь иди.

Я вышла из кабинета и почувствовала, как меня обливает пот. Три миллиона… Это ужасно много, где я столько найду? Вот сволочь, никогда не подумала бы, что дядя Толя на такое способен.

Что мне делать дальше?

Я оглядела дорогую мебель, кожаные стулья, стол, на котором стояла каменная ваза и искусственные цветы.

Что мне делать?

Всё внутри сжалось. Я слышала, как секретарша стучит по клавиатуре и чувствовала, как земля уходит у меня из-под ног.

Пара шагов в сторону, и я попыталась выскочить наружу из этого каменного ада.

Влетела в металлический лифт, который с характерным звуком опустил меня вниз. Я даже не почувствовала его движения. Двери открылись, и в лифт зашёл мужчина в дешёвом костюме. Не могу дышать — мамочки!

Вырвавшись на улицу, я вдохнула полной грудью свежий воздух. Его мне очень не хватало. Работу надо искать точно в другом месте.

Пытаясь спастись от стресса, я решила съесть немного пломбира. Зашла в магазин с каменным лицом, купила мороженое, не обращая внимания на продавщицу с сиреневыми волосами. Разворачиваю и кусаю.

Класс.

Мне стало немного легче. Так я могу себя успокаивать долго, кусая пломбир и отвернувшись от всех, стоя спиной.

Слезы подступали, но я боролась. Дойду до старика и попрошу отсрочку. Хотя он не даст. Тогда точно устрою ему трепку. Арина, о чём ты? У тебя долг три миллиона!

Хорошо, люди должны и не столько, как-то живут. Такое чувство, что кто-то врезался на твоей машине в Мерседес и все повесили на тебя. Хорошо, мне надо найти срочно найти работу, но только ту, которая нравится мне. Плевать, что будет.

Зашла в первую попавшуюся кофейню и купила чашку кофе. После такого стресса чашка кофе за двести рублей кажется роскошью. Но если я не прикоснусь к этому напитку, мне точно станет плохо.

Одна чашка кофе. Мой бюджет и так уже разрушен.

Я чуть не заплакала, разглядывая хмурых людей в кофейне и бариста — девушку с тугим пучком волос и большими карими глазами. Она готовила кофе, смотря на кофе-машину, и подняла взгляд на меня. Я отвела глаза, и мой взгляд упал на магазин одежды.

А если мне продавать одежду? Эта мысль всё время витала в воздухе. Мой отец всю жизнь был связан с модой. Он был её частью, по крайней мере, раньше. Я многому у него научилась, люблю одежду, я из тех, кто сразу скажет, где ты её купила: на барахолке или в модном бутике. Конечно, я молчала и никогда не говорила этого вслух.

Но было очень смешно, когда знакомая говорила, сколько стоит её сумка, завышая сумму вдвое.

Пока мои руки обхватывали горячую чашку, я прикинула, в какие магазины меня возьмут. Да даже с долгами и без мужа можно выжить.

Первым делом я решила заглянуть к тёте Нине. Так я называла даму с вялым лицом и маленькими, как угольки, глазами. Они с отцом неплохо дружили, по крайней мере, по его словам. Именно от него я узнала, что она владела магазином шуб и меха и всегда имела своих клиентов.

Именно туда я и отправилась, и через несколько минут стояла перед ней в тёмном, достаточно пыльном кабинете, заваленном папками. Тётя Нина сидела в огромном кожаном кресле и что-то внимательно рассматривала.

— Я помню, помню тебя, — проскрежетала она, прищуриваясь. — Алина?

— Арина, — поправила я.

— Точно, да. Девочка… больше всего я боюсь, что дети после моей смерти, как ты, окажутся в таком положении. Папку твоего я отлично помню. Он советовал, где покупать лучшие меха. Хороший был мужик. Ну и ладно. Я тебя возьму, по памяти об отце.

Глава 10

— Артур, — воскликнула я, испугавшись. Он буквально вынырнул из угла, и мне показалось, что меня хотят схватить.

Вот я дура! Артур появился буквально из ниоткуда. Мой взгляд пробежался по его загоревшему лицу, пока не остановился на его горящих глазах. Они сейчас способны зажечь страсть, но не у меня.

Моё сердце сильно сжалось, и я на пару секунд потеряла контроль, просто встала посреди улицы как дура и вылупила глаза.

Мне ещё осталось открыть рот, и тогда я точно буду похожа на умалишённую. Этот сволочь продолжает оказывать на меня влияние.

— Ты что тут делаешь? — спросил он, и я почувствовала свежие нотки его кедрового аромата. Блин, хотелось заткнуть нос, чтобы больше этого не чувствовать.

— Работаю, — резко и быстро ответила я и сделала шаг, чтобы обойти своего бывшего мужа. Какого чёрта он опять появился в моей жизни? Разве нельзя исчезнуть навсегда?

— Ты специально выбрала работу поближе ко мне? — он пальцем указал на старинное трёхэтажное здание, где размещался его офис.

Я лишь пробежала по нему взглядом.

Он сделал шаг ко мне, и мне стало страшно. В какой момент он стал ненормальным и думает, что я буду мешать его личной жизни с Вероника? Артур решил, что я буду стоять у его окна и смотреть, как он её трахает?

Ненормальный!

— Я здесь работаю, ясно! — ответила я, нападая, — это самооборона. При этом всё моё тело испытало дикую дрожь; меня просто тянет к нему, несмотря на смертельную обиду, которую он мне нанёс. Я правда любила всю жизнь этого урода.

Любая встреча и воспоминание о нём причиняют мне сильную боль.

Я смотрела в глаза Артуру, и буквально на несколько секунд я вспомнила момент, когда мы сидели с ним неподалёку, в одном из ресторанов, и смотрели на улицу через стекло на пару с детьми.

Мечтая, что у нас будет такой же мальчуган и девочка — двое.

«Двоих!» — тогда закричал Артур и попросил принести шампанское, чтобы это отметить. Игристое выплеснулось в бокал и зашипело.

Я смеялась, смотрела на него, растягивая губы в улыбке.

Мальчугана мы с ним хотели назвать Тимошей — моим любимым именем.

Он со мной спорил: «Давай назовём Платоном». Артур рассказывал про один фильм, где главного героя звали Платон. Его глаза тогда были наполнены такой теплотой…

Сейчас в них не было даже злости, он смотрел на меня безразлично, будто я — пустое, выжженное место. Он поставил на мне крест, но не убил.

— Ты специально устроилась сюда, чтобы мозолить мне глаза? Отвечай! — крикнул он, и пара птиц от его крика сорвались вверх. Люди, которым пришлось так рано подняться на работу, обернулись. Но Артуру было плевать на них; он пожирал меня взглядом и сжимал кулаки.

— Отвечай!

— Я просто устроилась на работу, — начала я перед ним оправдываться, хотя не понимаю зачем.

— Найди работу подальше от меня, — процедил он и одарил меня жёстким взглядом.

— Пошёл ты, — буркнула я и обошла его сбоку. При этом схватилась за сумку и пыталась как можно быстрее от него уйти.

Мне хотелось, чтобы Артур со своими претензиями провалился.

— Я постараюсь сделать так, чтобы тебя выкинули, — крикнул он вдогонку, и моё сердце сжалось.

Почему он от меня не отстанет? Я остановилась и обернулась. Теперь всё ясно.

Тут из его любимой кофейни, где он вливает в себя дозу горячего кофе, вышла ещё одна фигура — Вероника.

Длинноногая фотомодель, которая вытянула шею, как делают все они, и с презрением посмотрела в мою сторону.

От её взгляда я дрогнула. Сука!

Она, жуя жвачку, обхватила его шею руками и прикоснулась к его рукам. Они поцеловались при мне, для меня.

Я сначала стояла в полном ужасе, и когда она оторвалась от него, кинула на меня брезгливый взгляд.

Что ты этим хочешь сказать? Что он твой? Я это поняла и без тебя.

Я отвернулась, чувствуя, как слезы текут, смывая тушь. Стоять и смотреть на них не было смысла, и я побежала в магазин.

— Что с тобой? — спросила Ирина, девушка, которая работала вместе со мной.

Но я, кроме воплей и вздохов, не смогла ничего ответить. Только побыстрее убраться в коморку. Я пробежалась по мраморному полу и закрыла белоснежную дверь.

Мой рёв, со слов Ирины, никто не слышал.

Да и долго реветь я не могла себе позволить – максимум две минуты. Поэтому отправилась в туалет и умылась. В сумке достала косметичку, подкрасила тушью ресницы, накрасила губы. Всё отлично.

Дверь скрипнула, и появилась Юля, старший продавец, или, как мы тут называем, менеджер.

— Ты чего рыдаешь? – посмотрела она на меня строго. Ей было тридцать лет и двое детей. Почему-то она об этом говорила, будто вынося приговор. Строгая девушка с хмурыми бровями и большими карими глазами. Волосы у неё чёрные и жёсткие.

Она была тут главной после тёти Нины, или, как мы её тут называли, бабушка. Я приняла их глупую привычку.

Глава 11

Что ей от меня надо? — первый вопрос, который возник у меня в голове. Она буквально пожирала меня взглядом, будто я — картинка или статуя. Её поведение было довольно странным. Что она хотела разглядеть на моём опухшем лице?

Женщина приблизилась ко мне ещё ближе; я ощутила сладкие нотки её духов.

— Вам что-то надо? — безвольно пропищала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Нет, я конечно видела много странных клиентов.

Этот магазин был очень дорогим и модным, и кого тут только не было. Несмотря на то, что я работаю здесь совсем недавно, я помню, как мужчина с большим брюшком, но невероятным парфюмом, скупил практически все полушубки для своей любовницы.

Но мне ещё не попадались клиенты, которые вставали позади меня и смотрели.

— Обведи глаза, — послышался её приказной тон, от которого я замерла. Это наш очередной ВИП-клиент? Если бы я работала в обычном магазине, давно ее послала куда подальше! Тут за такие выходки уволят. Я вязала карандаш и не обращая на нее внимания повела им.

Линия скривилась.

— Зачем? — не выдержала я и обернулась, всматриваясь в лицо женщины.

— Дилетант, — чётко поставила она мне диагноз и прошла в кабинку, оставив меня одну с карандашом в руках. В этой ситуации я не знала, что делать.

Она просто добила меня своим поведением. Хрен с ней, решила я, выйду и забуду её как страшный сон. Конечно, я слышала, что люди сходят с ума от больших денег, но мне кажется, это уже перебор.

Выйдя из туалета, меня моментально встретила Ирина с шикарной улыбкой. Не знаю, как у неё это получается — стоять и, как дура, улыбаться. Наверное, и у меня через полгода так будет получаться.

— Что с тобой? — удивилась она. Что-то чёткого я ответить не смогла, только скривила лицо.

День сегодня не задался: я столкнулась с бывшим мужем, который продемонстрировал, как он целуется со своей сукой. Ладно хоть не показали, как они занимаются любовью, хотя я это видела.

— Вот ты где, — произнесла бабушка. Она остановилась и, поправив очки, посмотрела на меня.

Её морщинистое лицо, на котором горели чёрные глаза, внимательно рассматривали меня. Мне стало неловко: сегодня все решили меня разглядывать?

Бабушка достала платок и вытерла линию, которую я резко прочертила в туалете. Пока она стояла, вокруг нас образовался кружок, который моментально превратился в собрание.

Бабушка, не растерявшись, решила этим моментально воспользоваться.

— К нам в магазин пришла ВИП-клиентка, глава модного дома. Пока Мария Геннадиевна в туалете, мы должны её встретить и сделать такое предложение, от которого она не откажется. Я буду следить за вами внимательно, и кто сделает лучшее предложение, получит бонусы в конце месяца, — сказала бабушка.

После этих слов она хлопнула в ладоши.

Мы разбежались, точнее, встали на свои места и смотрели на дверь, ведущую в туалет. Всё глупо смотрелось со стороны. Но я делала работу, за которую мне хорошо платят.

Даже очень. Поэтому всё это меня не волновало. Больше смущения вызывал инцидент в туалете, где Мария Геннадьевна смотрела на меня пронзительным взглядом.

Такой манеры поведения я ещё никогда не видела. Хотя, повторяю, я видела много странных клиентов.

Тут дверь открылась, и появилась опять эта презентабельная дама. Я смогла её подробно разглядеть. На ней была дорогая, сшитая на заказ одежда; всё было подобрано со вкусом и изыском, и не кричало о богатстве.

Она прошла вперёд, оглядела нас всех, пока её взгляд снова не остановился на мне. Мне стало немного не по себе, когда её глаза снова и снова буравили меня.

Да что ей надо? Может, я ей кого-то напоминаю? — уговаривала я себя, опустив взгляд и смотря на белый мраморный пол с разводами.

— Мария Геннадьевна, — проговорила бабушка, и её лицо расплылось в фирменной улыбке.

Но Мария Геннадьевна даже не взглянула на неё. Наступила пауза, от которой мне стало неловко. Она продолжала вглядываться в моё лицо. Её не интересовала моя фигура. Нет, она оценивала… только мои глаза.

Но через некоторое время Мария Геннадьевна посмотрела на бабушку.

— Здравствуй, Нина, — прозвучал её хриплый голос.

— Что тебя интересует конкретно, или ты просто смотришь? — начала бабушка, понимая, что клиентка торопится.

— Смотрю. Я хочу, чтобы эта девочка мне всё показала, — она указала на меня.

Глава 12

Я сначала растерялась. Мария Геннадиевна ещё раз внимательно посмотрела на меня, словно убеждаясь в правильности своего выбора.

— Давай, не стой, показывай мне коллекцию! — сказала она, махнув рукой.

Я вздрогнула от её слов и тут же погрузилась в мир шуб. Она шла с высоко поднятой головой и не спускала с меня глаз.

— Ну, милочка, что ты думаешь? — процедила она.

— Вам пойдёт полушубок, — неожиданно выпалила я, мои щёки наверняка покраснели.

Я дотронулась до рукава дизайнерской шубы, и взгляд Марии Геннадиевны упал на вещь.

— Неплохо, — процедила она, к моему облегчению, — ты разбираешься в одежде. Это тебе плюс. Давно тут работаешь?

— Нет, — опустила я голову.

— Знаешь, я постоянно нахожусь в поиске новых лиц. Катаюсь по стране, осматриваю девушек. Я выбираю их по своему принципу, многие считают, что он ошибочный, но мне плевать. Моя задача — найти девушку с нестандартной внешностью. Тебе об этом говорили, что у тебя особенная внешность?

— Нет, — пропищала я, и моя рука невольно коснулась щеки. Нестандартная внешность?

— У тебя большие, оленьи глаза, такое бывает редко, и расположение глаз относительно носа удивительное. Ты подходишь, у меня к тебе есть предложение.

— Какое? — спросила я, всматриваясь в её рот. Он был большой, по краям имелись морщинки. Её полные губы постоянно сжимались, когда она улыбалась, обнажая невероятно белоснежные зубы.

— У меня есть друг, и ему нужно прорекламировать одну коллекцию. Сразу говорю — бесплатно, на деньги не рассчитывай. Если всё получится, я попробую тебя раскрутить дальше. На счёт работы с Ниной Аркадиевной не переживай, я с ней договорюсь.

Я чуть не отшатнулась от её напора.

Коллекция! Правда?! Мне всё это казалось полным бредом. Хотя я видела этот напористый взгляд. Она буквально глазами выверяла всё моё лицо, пытаясь что-то там найти.

— Даже не знаю, — проговорила я, понимая, что надо решаться. Вообще, в данный момент я не в том положении, чтобы гнуть нос.

В мою голову проскользнула мысль о моём положении. От этого сильно защемило сердце. Меня ждёт суд по разделу имущества, после которого я останусь буквально ни с чем. Дом, машина отца и квартира — всё, по сути, уплывёт из рук. Это дикое предложение… я буквально не знаю эту женщину. Хотя она внушала мне доверие.

— Ну, — строго проговорила она.

— Я согласна.

— Хорошо, ты сделала правильный выбор. Я тебе позвоню, только запишу твой номер, — сказала она, и её губы растянулись в улыбке.

В её руке, как по взмаху волшебной палочки, появился телефон, и она, надев очки, стала записывать мой номер, поднимая глаза. Может, пыталась удостовериться, что я от неё не убегу.

— Я диктовала чётко, громко, как полная дура, и во всё это буквально не верила… После всех поражений, которые сыпались на мою голову, мне казалось, что моя жизнь буквально закончилась.

— Жди звонка, — проговорила она и покинула магазин. Я осталась с тяжёлым букетом переживаний.

Я — фотомодель?

Просто не могу себе представить, правда, не могу. Моя жизнь резко набирает обороты.

Тот день тянулся невероятно медленно. Я в основном рылась на складе, раскладывая шубы. Девчонки переговаривались обо мне в коридоре. Тётя Нина, надев очередные очки, грозно посмотрела на меня:

— Она права, у тебя и правда необычная внешность. Мария Геннадиевна знает своё дело. Не опозорь себя, — процедила Нина Аркадиевна.

С этим указанием я и отправилась домой, опустив голову и ни во что не веря.

Вечером, когда я собиралась домой, пошёл сильный дождь. Я бежала, держа в руках зонтик, и останавливалась, чтобы рассмотреть своё отражение в лужах. Ничего необычного, что она во мне нашла?

Буквально не дойдя до подъезда нескольких метров, я остановилась у одного магазина нижнего белья, где меня прошибло током. На рекламном плакате красовалась Вероника в жёлтом купальнике, который и не пытался скрыть её пышную грудь.

— Сучка, — проговорила я про себя, почувствовав, как моё сердце сильно сжалось. Мне стало невероятно больно. Но почему у моего дома? Почему не где-нибудь подальше? Зачем надо было делать именно здесь?

Я отвернулась и пошла дальше, но меня нагоняли воспоминания. Почему-то я вспомнила слова Артура. Он обещал двоих маленьких детей, что мы будем ездить отдыхать за границу, что я никогда ни в чём не буду нуждаться.

Все его слова проносились по мне невероятной тупой болью. Моё тело содрогалось в итоге — в тёмном, пустом подъезде, где ужасно воняло.

— Нашла место, где рыдать, — раздался железный голос старой бабушки, которой было до всего дело. Она окинула меня своим взглядом и, ничего не сказав, махнула рукой, стукнув своей клюкой по холодному бетонному полу.

Я дошла до дома и, коснувшись рукой ключа, отворила дверь. Знакомый скрип встречал меня в моей съёмной квартире.

Я вошла внутрь и села на комод, вытянув ноги. Вероника… он специально повесил её рядом со мной? Может, вообще расклеил эту шлюху по всему городу?

Глава 13

Так быстро? Только сегодня я встретила эту женщину, и уже вечером звонок. Даю себе секунду подумать, разложить мысли в голове, прикинуть, что к чему. Сложно.

Мои пальцы качаются над экраном, который светится белоснежной подсветкой. Оттягиваю зеленую кнопку вызова вверх и подношу трубку к лицу.

— Алло, — протянула я, будто крикнула в пустую комнату. Ком подкатывается к горлу.

— Арина, в среду в шесть утра. На целый день. У Нины Аркадьевны тебя отпросила, можешь не переживать, — сообщает мне чёткий голос.

Она бросает трубку без моих слов «хорошо, я буду». Я буквально ничего не успела ответить. Огромная досада. Я кладу телефон рядом с собой. Значит, в среду.

Стаскиваю туфли; ноги невероятно гудят, ещё и мозоль натерла. Смотрю на кухню, вспоминаю, что там у меня налит кувшин с водой. В горле пересохло. Иду, наливаю стакан, делаю пару глотков, и телефон снова разрывается.

— Сейчас кто?

Смотрю — Машка. Блин.

— Алло.

— Ариш, ну ты как? — кричит она мне в трубку с какой-то невероятной радостью. Мне даже нечего ей сказать. Что как?

— Хорошо.

— Слушай, подруга, я хорошо знаю тебя и понимаю, что ты сама ничего не сделаешь, — начала она, и я кошусь на часы, понимая, что с ней разговор надолго.

— Что именно? — перебиваю я.

— Ты же не будешь искать себе адвоката… Да ладно, подруга, знаешь, можешь меня не благодарить. Я через свою знакомую тебе нашла Дмитрия Петровича Скворцова, статный такой мужчина. Симпатичный.

— Слушай, — сказала я, тяжело выдыхая. Зная Машку и её способности: она моментально кого-нибудь тебе подберёт.

— Да перестань. Что твой Артур? Всё, уплыл он, свою фотоняшу сейчас имеет по полной. Ты чего так и будешь убиваться по нему? Забей! Просто возьми и забей, поняла? — щебечет она в трубку.

— Поняла, — проговариваю я по слогам, а самой хочется кинуть трубку. Что за бред она несёт? Невозможно.

— Ну так слушай меня внимательно, я с ним договорюсь, он хороший адвокат, разведёт вас, — продолжает она, втюхивая мне его.

— Ага, — киваю я и открываю ящик; на меня падает пачка макарон с шумом, и макароны рассыпаются по полу.

— Ну ты меня там слушаешь?

— Да, — отвечаю я, поднимаю макароны, включаю воду, и она с брызгами бьётся о металлическое дно.

— Ну вот, ты ему все бумаги покажешь, он посмотрит и скажет тебе, что делать, поняла? — хмыкает она в трубку.

— Поняла, — проговорила я, смотрю на своё отображение в стекле. Мутное, испуганное.

— Ну всё, договорились, подруга. Когда ты меня на чашку вина позовёшь?

Я выдохнула. В её понятии «чашка вина» — это до семи утра, и хрен выгонишь.

Открываю ящик, достаю соль и с хлопаньем закрываю.

— Ну не знаю… По крайней мере, дай мне, пожалуйста, сначала прийти в себя, прошу тебя.

— Ну хорошо, ладно, жди звонка, баю-бай, — проговорила Машка и бросила трубку.

Я встаю и выдыхаю. Как мне всё это надоело!

В назначенный день с Машкой добрались на её машине до большого особняка, где у Скворцова был офис. Милый двор, пара деревьев и стриженная трава, даже стояли пара статуй.

Машка была в своём репертуаре. Прихорашивалась прямо у входа; двадцатиминутная подготовка в машине ей не помогла.

Я всё это время стояла рядом и ждала, когда она будет готова. Готовилась она тщательно: накрасила губы красной помадой, надела шикарное платье и туфли на высоких каблуках.

Нацепила кулон, который напомнил мне мой, заложенный в ломбарде.

— Красота, — проговорила она, смотря на себя в зеркало.

— Куда ты так разоделась?

— Арин, у него «Мерседес» последней модели и квартира в центре Москвы, и вообще такие мужики на дороге не валяются. Тебе ясно? — процедила она, косясь на меня.

— Ты сама к нему присмотрись. Может, он тебе понравится. Хотя… нет.

— Да не хочу я ни к кому присматриваться, — проговорила я.

— Ну и дура, сама подумай, убьёшь двух зайцев: он твоего бывшего мужа на деньги раскрутит, а ты — его. Думай!

С этим решением она толкнула дверь. Мы оказались в светлом, чистом коридоре, по бокам стояли горшки с цветами.

Я провела по нему взглядом и пошла дальше. Дверь адвоката была второй, украшенная огромной табличкой с надписью «СКВОРЦОВ».

— Ты видела такие двери, Аринка? — пропищала восхищённая Машка и коснулась ручки трёхметровой двери.

Я пожала плечами.

— Слушай, ну как я выгляжу? Посмотри на меня, ну посмотри! — пропищала подруга.

Я бросила на неё взгляд, и мне захотелось рассмеяться от её вида.

— Нормально, — резко вставила я и отвернулась.

— Ну вперёд, — сказала Машка и толкнула дверь.

Глава 14

Скворцов...

Какая же я дура! Ведь шла сюда и даже не задумалась над этой фамилией. Скворцов, это точно он.

Я замерла на несколько секунд. Со стороны это было незаметно, но для меня пролетела вся жизнь. Мои глаза зацепили его холодный взгляд, брошенный в мою сторону.

У меня задрожали руки. Ещё в кабинете было невероятно холодно; он включил кондиционер на максимум, и мне кажется, ещё немного – и всё тут покроется инеем.

Вот я вляпалась! И Машка – полная дура, даже не задумалась. Она наверно спросила мужа, он ей брякнул: «Скворцов».

— Здравствуйте! Дмитрий Петрович, вот мы с подругой, как обещали, пришли, — проговорила Мария, подталкивая меня вперёд.

Перед нами за столом сидел мужчина лет сорока семи, широкоплечий брюнет с горящими чёрными глазами, в дорогом костюме, сшитом на заказ.

Он смерил меня взглядом, прищурился, потом привстал со стула.

— Прошу, проходите, Арина Андреевна, садитесь, — сказал он и указал мне на кожаный стул.

Я замешкалась, может, на несколько секунд. Мои глаза скользнули по его вылизанному кабинету в светлых оттенках, заставленному книгами по юриспруденции, бесконечными грамотами и благодарственными письмами.

— Мария вкратце мне обрисовала ваше положение, но мне хотелось увидеть бумаги, — сказал Скворцов и посмотрел на меня своим тяжёлым взглядом.

Он будто видел меня насквозь; от этого взгляда у меня всё внутри сжалось. Собственно, бежать и отступать не имело смысла. Это было глупо.

Я решила выслушать его мнение, а затем принять собственное решение. По крайней мере, он меня узнал. Глупо было бы, если бы он меня не вспомнил, учитывая ещё и фамилию моего мужа.

— Конечно, — ответила я, склонившись к сумке, и принялась лихорадочно искать договор.

— У вас так светло, — проговорила Мария, пытаясь заполнить время собой. Зачем я её с собой взяла?

— У меня солнечная сторона, — отозвался Дмитрий Петрович.

Не дав ему договорить, я протянула документы. Скворцов, улыбнувшись, взял их и, просматривая, несколько раз поднимал глаза, встречаясь со мной взглядом.

Будто пытался спросить немым взглядом: «Ты сама читала, что подписывала?» Я каждый раз вздрагивала и хотела провалиться сквозь землю.

Конечно, мне хотелось кинуться и рассказать ему, что да, согласна, совершила глупость, не посмотрела, не прочитала, потому что безгранично доверяла человеку.

Но мне до конца не верилось, что он собирается мне помочь после всего, что произошло?

Может, это месть, через меня? Глупо, но мужики такое любят: находить слабые стороны друг у друга и бить со всей силой, которая им присуща.

Я не сомневалась, что у Дмитрия Петровича такой расчёт. За него, если честно, рада, но что будет со мной? Он меня просто размажет по стенке.

Прикусываю губы и стараюсь вообще про всё это как можно скорее забыть. Просто плыть пока по течению и смотреть в его горящие глаза.

— Хорошо, — наконец-то произнёс Дмитрий Петрович и вытащил из документов один листок. Он внимательно прочитывал его уже второй раз.

В это время Машка возила по паркету своими каблуками — неприятно. Зачем я её вообще с собой притащила? Я покосилась на неё, и она, моментально уловив мой взгляд, осунулась.

— Арина, скажите, пожалуйста, это ваша подпись? — Он протянул мне листок, а его палец упирался в мою «загогулину».

— Угу, — мычу я и опускаю глаза. Почему мне так становится стыдно? Но я стараюсь это не показывать.

Дмитрий Петрович опять уткнулся в бумагу и всё водит носом, прочитывая каждый пункт. Может, и правда что-то пытается там найти, я только рада.

Скворцов откладывает документы от себя. Его тяжёлый взгляд падает на меня, и я сглатываю. Жду решения по моему вопросу, и эти секунды до невозможности неприятны.

Мне даже не надо слов и каких-то пояснений, которые, наверное, он не собирается тут озвучивать; так всё чертовски понятно.

— Арина Андреевна, скажу вам: не всё так плохо, как можно было подумать с первого раза. Вашего мужа я хорошо знаю; у него прекрасные адвокаты…

В это время под Машей скрипнул стул, и всё наше внимание переключилось на неё. Она его сбила и сразу получила от него укоризненный взгляд.

Машка тут же выпрямилась по струнке и сделала невинное извиняющееся лицо. Она так может; не знаю, как у неё это получается.

— Документ составлен отлично, но рассчитан на человека, далёкого от юриспруденции. Вы меня понимаете?

— Да, — киваю я, и мои глаза рыщут под столом. Если честно, мне всё здесь жутко неприятно. Особенно холод, который гуляет, и я чувствую, что у меня замерзают ноги.

Машка, которая ерзает на стуле и никак не может успокоиться… Ладно, хрен с ней. Но вот его взгляд, который уничтожает меня, его трудно вынести и принять. Он колкий и смотрит на меня практически не моргая.

— Вы читали брачный договор? — наконец-то произнёс Скворцов. Я, взглянув ему в глаза, честно сказала:

Глава 15

Я хлопаю глазами, не знаю, что ему сказать. Говорить тут нечего – это были разборки моего мужа с ним, а не мои.

Конечно, я слышала что-то краем уха, как Артур кричал в телефон, повторяя его фамилию. Говорил, что Скворцову достанется. Потом – молчок.

Что у них случилось, я не знаю. Честно, и не спрашивала – не имела привычки расспрашивать мужа о чём-то. Артур меня отгораживал буквально от всего.

Но не смог отгородить от своих измен.

— Вы меня простите…

— Простите? Ну, Арина Аркадьевна, простить – это для вас мало. Вы слышали пословицу: «Муж и жена – одна сатана»?

— Слышала. И что мне теперь? Я совершила ошибку, выйдя замуж за Артура. Он меня бросил. Сюда я пришла за помощью, а не за обсуждением меня. Не хотите помогать – спасибо.

— Стой! – раздался его властный голос, похожий на Артура. Меня передернуло – ненавижу, когда мужики начинают устанавливать свои правила.

— Что? – проговорила я и демонстративно развернулась. Плевать я хотела на его слова. Нового он мне ничего не скажет. Спасибо, что хоть ему не должна.

— Он правда тебе изменил? – спросил он, не знаю зачем. Пожалеть? Своих секретарш жалей на этом столе. Меня не надо. Отлично сама справляюсь.

— Вам-то что? – отвечаю я и поворачиваюсь к нему. Он уже стоит, быстро встал и смотрит на меня огненными глазами. Нет, ему я точно не доверяю.

— Да ничего, так, спросил. Урод он у тебя, что ты замуж за него вышла. Как ты вообще могла так промахнуться? Ладно, я тебе помогу, потому что я помогаю обездоленным и несчастным.

— Я не обездоленная, вам ясно? И способна сама за себя постоять, – чётко ответила я.

Он не шелохнулся, урод, продолжал смотреть на меня. Воспользовался парой секунд, чтобы обдумать.

— Ладно, я неправильно выразился. Слушай, скажу честно: я твоего мужа ненавижу. И ты для меня хороший шанс на нём отыграться. Конечно, при одном условии: ты будешь делать всё, что я скажу.

— Всё, что скажешь? – Я посмотрела на этого человека, и он сразу стушевался, отмахнулся от меня.

— Нет, всё в пределах разумного, ясно? Я вообще не про это. Ну что, идет? – спросил он и посмотрел в лицо. Я улыбнулась. Можно верить этому напыщенному индюку?

Конечно, нет. Но, с другой стороны, его разборки с моим мужем мне хорошо отложились в памяти. Они правда ненавидят друг друга. А если эти два петуха сцепятся, я буду только рада.

— Идет, – ответила я и кивнула. Мне хотелось убраться из этого кабинета.

— Прекрасно. Теперь поступим так: мужу ты не звонишь и с ним не общаешься. Если он к тебе приползёт пьяный и станет просить прощения, ты его выкинешь. Хорошо?

— Хорошо, – безразлично ответила я.

— Тогда по рукам. Остальные инструкции я тебе пришлю.

Я вышла из его кабинета, понимая, как ненавижу этого человека. Но всё закончилось.

Оказавшись в коридоре, я наконец-то ощутила тепло. Это для меня невероятное чувство, которое всё испортила Машка своим недовольным видом…

— Ты чего как долго?

— Так получилось, – сказала я и моментально схватила её за руку, пытаясь вытащить отсюда. В кабинете Скворцова стояла настоящая зима.

Мне срочно нужно было подышать воздухом. Мы так пробежали коридор, оказались на лестнице и быстро спустились, оказавшись в уютном дворике.

— Да что не так? – выпучила на меня глаза Машка.

— Что?! Это Скворцов, враг моего Артура!

— Бывшего Артура. Ну и что?

Я встала и смотрела на её простое лицо. Она и правда меня не понимала или издевалась. Нет, не догоняла.

— Забей, – сказала я.

Объяснять Машке что-либо – самая глупая затея. Она не поймёт, только вытаращит глаза и будет удивлённо смотреть на меня, будто маленькая девочка на мартышку.

Да ну её.

— Я поехала на метро, — сказала я и развернулась в сторону станции. Машка пришла в себя, будто ей вкололи адреналин. Она выпучила глаза и моментально подбежала ко мне.

— Арина, не глупи, давай я тебя на машине довезу.

Машина… Я вспомнила её «Мерседес». Нет, у меня нет никакого желания. Хочется прогуляться.

— Мне хочется побыть одной, прости, — проговорила я и побрела к станции, опустив голову.

Метро встречало самыми разнообразными шумами и запахами: от перегара, который преследовал меня буквально везде, до резких духов, от которых хотелось задохнуться.

В какой-то момент мне показалось, что я почувствовала его духи. «Твою мать!» – это был его парфюм. Невольно ругая себя, я сделала пару глубоких вдохов и постаралась перейти в другой вагон.

Всю дорогу, пока вагоны с характерным грохотом неслись по рельсам, я вспоминала его, Артура. Сукин сын! Он и его шлюха никак не выходили у меня из головы. Как же я их ненавижу!

Я приехала на станцию примерно через полчаса. Слушать звук разгоняющихся поездов – так себе удовольствие. Мне хотелось быстро выбраться из-под земли.

Глава 16

Я даже не успела открыть рот, чтобы возразить или согласиться. Завтра звучало в моих ушах, и это было для меня невероятным приговором. Я села на стул и долго смотрела в одну точку.

Надо было собираться, но мои руки и ноги не хотели никуда идти. Её слова будто парализовали меня. Мне нужно было хоть немного времени, чтобы прийти в себя.

Мой папа был против моего участия в модельном бизнесе, который всё больше затягивал меня. Он говорил, что это слишком жёсткое место и точно не для меня.

Хотя я не скажу, что сильно хотела, были пару ярких моментов, когда я сильно просила его помочь или просто организовать мне профессиональную фотосессию. Папа был категорически против.

Я даже задумалась на некоторое время, потом махнула рукой и начала бешено собираться, собственно, как я умею. В пять утра – так в пять утра. Я уже стояла у входа, заправившись утренним кофе – без него я вообще не представляла себе жизнь.

Ранний утренний ветер пробежал по моему лицу. Я крепко сжимала сумку и смотрела на ярко-красное небо. За мной действительно заехала машина – чёрный Mercedes с молчаливым шофёром. Он только уточнил моё имя и помог положить багаж. Он не сказал ни слова, лишь посмотрел на меня косым взглядом, и мы поехали. В машине я молчала, уютно устроившись в удобном кресле. Машина довезла меня прямо к аэропорту, где меня встречала Мария Геннадиевна.

Моя жизнь действительно полностью изменилась. По крайней мере, в неё добавилась невероятная суета. Стоило мне ступить ногой в аэропорт и увидеть эту женщину в новом платье, которая махала рукой и руководила другими девчонками, как меня засосало в рутину. Всё полетело с невероятной скоростью, и мне оставалось лишь отсчитывать моменты.

В самолёте успела познакомиться с Катей – длинноволосой блондинкой с большими голубыми глазами. Она только назвала своё имя и продолжила слушать музыку. Я не стала навязывать ей разговор, закрыв глаза.

Мы прилетели в Сочи и нас разместили в огромном доме, где я не успела даже позавтракать. Скорее всего, это была вилла с огромным бассейном и классным видом на море. Дом был двухэтажный и невероятно огромен. Если бы меня оставили одну, я бы непременно в нём заблудилась.

Я не успела ничего рассмотреть, как меня потащили фотографы примерять новую коллекцию. Мария Геннадиевна была всё время рядом. Фотограф, молодой парень с короткими волосами, смотрел на меня через объектив.

— Хорошо, моя девочка, — проговорила Мария Геннадиевна.

— Ну как тебе мой выбор? — спросила она, обращаясь к фотографу.

— Отлично, — проговорил он, отсматривая фотографии на фотоаппарате. Я лежала то на камнях, то стояла в нужной позе, ожидая следующих команд. Жаркое солнце, взошедшее утром, светило мне в глаза. Но я была рада, что всё так сложилось.

Мы быстро отфотографировались, и я уже сидела в доме, пила свежий сок, который мне выжал Дмитрий. Я не знала, какая у него должность — наверно, бармен, — но он приготавливал девчонкам разные коктейли. Имя «Дмитрий» было написано на бейджике, висевшем у него на груди. Он налил мне новый стакан сока и подарил улыбку. Я схватила его и сделала несколько глотков. Это немного освежило меня.

— Тебя уже поселили к какой-нибудь девчонке? — спросил Дмитрий.

— Нет, я только успела приехать, как меня взяла в оборот Мария Геннадиевна. Она сразу потащила меня на фотосессию.

Он улыбнулся.

— Пошли, я тебе покажу свободную комнату.

Я кивнула и пошла за ним. Мы оказались на втором этаже большого дома. Тут было чисто и светло. Стояли высокие растения, пальмы, — они, наверное, должны были постоянно напоминать, что мы в Сочи.

Дмитрий провёл меня по коридору и остановился у одной из дверей, постучался. Я остановилась, ожидая увидеть свою соседку, пусть и временную. Мысль о том, что я буду жить в доме с кем-то, если честно, пугала меня. В общежитиях я никогда не жила и просто не представляла, как там живут люди. Для меня это был первый опыт. Ну хорошо, я готова и на это.

— Комнаты рассчитаны на двоих, — чётко сказал Дмитрий, видимо, чувствуя моё беспокойство. — И это всего лишь на два дня. Потом мы все уезжаем.

Я кивнула, и дверь открылась. Я увидела Катю. Она окинула меня взглядом, увидела Диму и криво улыбнулась.

— Ты будешь моей соседкой? — спросила она.

— Да, — ответила я, и Катя распахнула дверь шире, сама пропав в комнате.

Я вошла следом за ней. Комнатка была небольшой, хотя, судя по размерам дома, мне казалось, что комнаты тут будут огромными.

Я встала как столб посреди комнаты и посмотрела на Катю, которая плюхнулась на кровать и взяла в руки книгу, не обращая на меня никакого внимания. Тогда я села на кровать. Катя пролистала пару страниц книги и снова взглянула на меня.

— Девочки тобой недовольны, — проговорила она, опуская книгу и наблюдая за моей реакцией.

— Это почему? — спросила я.

— Точнее, недовольна только одна Светка. Ты забрала её коллекцию, вот и всё. Ей обещали стать лицом нового бренда, потом Мария Геннадиевна решила всё переиграть.

Я внимательно её слушала.

— Короче, она тебе не простит, девка мстительная, так что предупреждаю сразу: Светка что-нибудь выкинет.

Глава 17

Даже и не сомневалась, что Вероника окажется лучшей подругой Светы. Я только посмотрела в лицо Кате и ничего не сказала. Всё внутри перевернулось от её слов.

Лучшая подруга!

Серьёзно?

Ты меня не удивила.

Теперь эти две стервы могут объединиться. Мне плевать, что они задумают. Я готова к любому исходу. Пусть только попробуют.

Теперь этот милый дом, в который нас привезли, моментально стал чужим. Хотя.

Стоп!

Я пыталась остановить нахлынувшие мысли и прийти в себя. Это было главное. С этой мыслью я поставила сумку на пол и плюхнулась на кровать.

Катя не спускала с меня глаз. Ей, наверное, повезло в плане сплетен. С ней в одной комнате поселилась бывшая жена редактора крупного журнала. Теперь она смотрела на меня не отрываясь.

Я даже усмехнулась. Конечно, ей хотелось услышать полную историю про моего мужа, грязные секреты и всю изнанку бизнеса. Вот только я практически ничего не знала.

Нелюбопытна.

Мне некогда было этим заниматься. Я бегала для него по магазинам, готовила ему обед. Какие сплетни?

Артур рассказывал пару вещей, но обычно ночью, когда я уже засыпала. Всё это становилось мне неинтересно. Я даже помню, как Артур, уставший, плюхался на кровать и, смотря в потолок, говорил:

— Меня тошнит от этого коллектива, — говорил он, после чего отворачивался и засыпал. Я, дура, верила ему и не могла подумать, что он крутит роман за моей спиной.

Поэтому Кате мне было нечего сказать. Никаких историй от меня Катя не дождалась и закрыла лицо книгой. Я слышала шелест страниц, как её пальцы лихорадочно их перебирают.

Книга упала на её плоский живот, и она посмотрела на меня негодующим взглядом.

— Ты так ничего мне не скажешь? — спросила она, немного подняв голову.

— Практически ничего, — произнесла я.

Я не собиралась перед ней оправдываться и отвела взгляд. Она приподнялась и отложила книгу. Её глаза уставились на меня, и я поняла, что она от меня не отстанет.

— Хорошо, — процедила она, наклонив голову, чтобы рассмотреть меня получше, — ну расскажи, ты, говорят, толкнула его в торт.

— Нет, — я улыбнулась. Видимо, моя выходка с тортом произвела впечатление, и все это обсуждали. На моём лице появилась улыбка. Я, конечно, не мстительная, но в тот момент…

Это был бальзам на душу.

— Да, просто столкнула торт. Мой муж открыл дверь, поскользнулся на торте и брякнулся туда. Вика побежала его спасать, голой.

— Голой, — она выхватила из контекста только одну фразу, и её взгляд застыл на мне.

— Значит, ты и правда застала их за сексом.

— Да, я открыла дверь, а они — друг на друге. Такое себе представление, честно говоря. Но я пережила.

— Я бы их убила! Схватила бы скалку и расшибла им башку. Нет, лучше сковороду взяла бы и пробила им обоим головы. Честно, меня бы точно оправдали. Вот она и правда шлюха, — честно отозвалась Катя.

Катя даже отбросила книгу подальше; видимо, она ей окончательно надоела. Теперь всё её внимание переключилось на меня, что мне стало совершенно неудобно.

— Слушай, Вика тут своим носом крутит и суётся везде. Бесит, — продолжала она, видимо, эта тема её сильно задела.

Но её пламенную речь прервал стук. Мы обе повернулись к деревянной двери.

— Девочки, откройте, — проговорил голос Дмитрия; я начинала его запоминать.

— Да, — ответила за двоих Катя.

Дверь открылась, и на пороге появился Дмитрий. Он махнул рукой, и мы пошли за ним.

— Что случилось? — спросила Катя, явно не успев собраться и выйти из комнаты.

— Общий сбор, — ответил он. — Завтра крупная фотосессия для известного бренда, поедем к водопадам.

— Супер! — крикнула Катя.

Я шла за ними и слушала их разговор.

— Так идите вниз, — сказал Дмитрий. — Мне ещё остальных девчонок собрать нужно. С вами всегда трудно — кто куда.

Он отошёл и стал стучать в другие двери; мы направились в сторону холла.

— Он прикольный, — сказала я, обращаясь к Кате.

— Понравился? — посмотрела она на меня.

—Нет, — резко ответила я. — Да ты что! Мне после Артура больше никто не нужен.

— Это помощник Руслана Андреевича.

— Это кто? — остановилась я и повернулась к ней.

— Строгонов. Разве ты о нём не слышала?

— Строгонов… — я задумалась. Эта фамилия вертелась у меня в голове. Точно! Отец мне о нём рассказывал. Точно не помню, кто он, инвестор, что ли, который скупал бизнесы… Не помню.

— Посмотрите, кто тут, — услышала я мерзкий голос Вики.

Я резко повернулась к ней. Её жёлтое платье обтягивало фигуру, демонстрируя пышные формы. Жопа и сиськи на виду. Она ещё и улыбалась, таращась на меня.

Глава 18

Всё произошло слишком быстро, я даже сначала не осознала, что случилось. Как потеряла равновесие и слетела с лестницы.

Сильная боль пронзила всё тело – тупая, пульсирующая. Всё помутнело, и мне показалось, что на несколько секунд я потеряла сознание.

Блин! Ужасно болели нога и локоть, кружилась голова.

— Арина, ты меня слышишь, Арина! – кричала Катя, испугавшись и хлопая меня по щекам.

Я открыла глаза и увидела её испуганное лицо. Вытаращенные голубые глаза смотрели на меня с явным испугом.

— Арина, – протяжно закричала она, и этот крик отозвался в моих ушах.

— Ой, – раздался противный голос Вероники. Она спустилась вниз, обогнув меня по лестнице, и опустила голову, всматриваясь в моё лицо.

— Бедняжка, ты навернулась? Надо внимательно смотреть под ноги. Так ведь могла убиться!

Я покосила на неё глаза и встретилась с противной улыбкой. Гадина, своего добилась. Её чёрные локоны спадали на выпяченную грудь, и мне хотелось её сильнее ударить.

— Свалила, – протянула Катя, пытаясь меня поднять, но Вероника никуда не собиралась уходить. К ней, к тому же, подошла Света и вытянула тонкие губы в улыбке.

Две мерзкие суки.

— Слушай, у тебя разбит локоть и колени, как жаль, что ты не попадёшь на фотосессию, – процедила Света.

Мои глаза опустились вниз: я увидела огромную ссадину. Сердце сжалось в тисках. Я почувствовала невероятную боль, которая разлилась по всему телу, как мурашки.

— Суки, – пропищала я и попыталась встать, опираясь на Катю. Во мне горело одно желание – вцепиться им в лицо. Голова кружилась, Катя заставила меня сесть обратно на лестницу и закрыть глаза. В стороне обе сучки захихикали и сбежали, оставив меня.

— Слушай, тебе совсем плохо, — проговорила тревожно Катя, и я подняла голову.

— Нет, — мой чёткий голос заставил меня встать. Может, я и рухнула, и даже прокатилась кубарем по лестнице, но точно не откажусь от съёмок.

Катя разглядывала мою руку, пытаясь что-то придумать и успокоить меня. Она поднимала локоть и долго на него смотрела, придумывая варианты, как всё это скрыть. Все они были провальными.

В это время послышался топот девчонок, которых позвал Дмитрий. Они кинулись спускаться по лестнице, но, увидев меня, остановились.

— Ты упала! – прокричала одна; её лицо было наполнено ужасом. Она, наверное, представила, как сама могла навернуться с этой лестницы и раз и навсегда испортить себе карьеру.

— Её Вероника толкнула, — сказала Катя, взглянув на девчонку с голубыми глазами.

— Вот сучка, от неё всего можно ожидать! Надо предупредить Марию Геннадьевну, — заявила девушка и шагнула вперёд.

Я лишь проводила её взглядом.

К моему счастью, сбор в холле отменили. Я об этом узнала, сидя на диване в холле, держа стакан холодной воды, который принесла Катя.

Мне стало немного спокойнее, и я смогла сделать пару глотков, ощутив горечь апельсина. Вторым моим ощущением были взгляды девчонок, которые буквально буравили меня.

Конечно, вот так испортить фотосессию неуклюжим падением – это перечеркнуть себе всю карьеру. И всем плевать, что тебя толкнули и ты тут ни при чём. Во всём всегда виновата ты.

Ещё больше всего меня бесил их шёпот. Они трещали, перемигивались, их взгляды упирались в мои колени и локоть, пока Вероника не перетащила их взгляды на себя.

Напыщенная сука!

Я таких ненавидела, точнее, обходила стороной. Но в самый важный момент в жизни мне пришлось столкнуться с одной из них.

Вероника встала специально поближе ко мне, чтобы я расслышала её разговор.

— Она бывшая жена Артура. Не понимаю, как он с ней вообще мог связаться, — посмеялась Вероника и снова бросила взгляд на меня.

Желудок снова сжался, и я решила, что не собираюсь тут сидеть и смотреть, как эта сука поливает меня грязью.

Да пошла она к чёрту!

Я поднялась на ноги и почувствовала, как меня качает. Картинка плыла. Вероника лыбится – этой суке смешно, а мне – нет. Чувствую, как тупая боль стягивает всё тело, ломит в ноге и отзывается в локте. Так себе начало фотосессии.

Но я не сдаюсь, вообще никогда не имела привычки сдаваться. После того, как меня любящий муж послал к чёрту, я вообще ничего не считала за поражение.

Поэтому я делаю уверенный шаг в сторону Вероники. Она смотрит на меня своими глупыми глазами и ничего не понимает. Мозгов к таким титькам, видно, не прилагается. Она даже удивилась и в насмешку надо мной ещё раз повторяет затёртую фразу:

— Я же тебе сказала прости, — после чего смеётся как последняя сука. Но моё терпение лопнуло. Может, от «маленькой», как меня называли за глаза, такого поворота никто не ожидал.

Я врезала этой суке и попала прямо в губу. Алая кровь окрасила губу – процентов сто, она опухнет, и даже несколько слоёв губной помады ей не помогут ничего скрыть.

Мы квиты, но пока только на этом.

Глава 19

Я впадаю в ступор.

У меня непроизвольно открывается рот, и я хочу возразить, что у меня ссадины, я не готова. Но встречаю непроницаемое лицо, которое моментально сменяется на сердитое.

Все её морщины выползают наружу и говорят мне только одно – молчи.

Я молчу.

— Бегом, — командует она, и я, как оловянный солдатик, бросаюсь в сторону, порой не понимая, что делать. Моя сумка оказывается на кровати, и я лихорадочно ищу чистые джинсы и футболку.

Мария Геннадиевна уходит, оставляя меня одну.

Я тяжело выдыхаю и падаю на кровать, глядя в белоснежный потолок. Пытаюсь понять, что происходит.

Здесь никто никогда не даёт ответа. Если бы меня хотели выкинуть, то обязательно сказали бы язвительным голосом.

Тут нет, что-то другое, что я пока не могу разобрать. Единственное, что закрадывается в голову, – пока я на коне.

Чувство облегчения прокатывает меня с ног до головы. Хочется что-то сказать, возможно, даже разреветься, и глупая улыбка появляется на лице.

Дверь снова открывается, и залетает Катя.

Испуганное лицо.

Она смотрит на меня, ничего не понимая. Я провожу по ней взглядом, который застревает на её рваных джинсах. Меня разбирает смех.

— Что случилось? — испуганно спрашивает Катя, подходя ближе.

Я пожимаю плечами. Честно, врать не буду, сама пока не понимаю.

— Что тебе Мария Геннадиевна сказала? — спрашивает она, пытаясь добиться правды. Я только смотрю, как у неё шевелятся губы.

— Сказала, чтобы я собиралась и всё. Наверное, еду на съёмки.

На её лице удивление. Она не ожидала такого ответа. «Быстро собирайся» можно расценить по-разному. Я восприняла как поездку на съёмки.

— А ссадины, — показывает на них Катя, видимо, не в состоянии в это поверить. Ссадины и синяки как назло начинают сильно гореть.

Я оттягиваю платье, чтобы скрыть их от неё. Но боль снова возвращает меня к земле, как котёнка, сбежавшего от матери.

— Да, ссадины, — коротко отвечаю ей и смотрю в окно.

Хочется уже переключиться от этого гадюшника, в который я очередной раз попала. С другой стороны, чего ты хотела, Арин? Так и будет. Блин, если бы меня кто-то предупредил, я бы сто раз подумала.

— Я тебе помогу, — произносит Катя и, облокотившись, достаёт свою сумку и начинает копаться. Звук, как она что-то упорно ищет, прекрасно доносится до моего уха.

Наверное, бинты и лейкопластырь – что она вообще могла взять собой в дорогу?

Нет, Катя удивляется по-полной, когда достаёт целую косметичку таблеток.

Запасливая девушка. Я не удивлюсь, что она достанет из косметички ещё что-нибудь, например, пистолет.

Я стараюсь на неё не смотреть и всё время увожу взгляд на потолок – сложно.

— Промоем рану? – говорит она, и я иду в туалет. Холодная вода жжет, но мне становится всё равно.

— Вероника, всем девчонкам рассказала, как она увела у тебя мужа.

Моё настроение снова переворачивается на сто восемьдесят градусов. Я поворачиваюсь к Кате и стараюсь уловить в её выражении лица…

Зачем ты мне это сказала? Она не понимает, продолжает говорить дальше, причиняя мне невыносимую боль.

— Слушай, она столько наговорила, что ты их застала трахающимися, и муж тебя выгнал, сказал, чтобы ты убиралась.

Моё сознание моментально перенеслось в то время, запах ванили… Меня этот запах, наверное, будет преследовать всю жизнь.

Я на несколько минут замерла и посмотрела на неё, представляя буквально всё: Машку, это холодное помещение и чистую плитку, торт…

Потом её стоны и его вздохи, он старался над ней. Её огромную грудь и Артура без трусов.

Он не стеснялся…

Со мной была Маша? Может, он спал и с ней? Вообще, такой вариант возможен на все сто процентов. Он трахал её, а почему бы и нет?

Я усмехаюсь таким догадкам, продолжаю смотреть на бурчащую воду.

— Готово, – произносит она.

Дальше я отправляюсь на эту фотосъёмку, а именно на пустой пляж. Мне сразу дали множество указаний, что делать.

Я только кивала и была готова сделать всё, что они скажут. Мария Геннадиевна была сосредоточена.

Фотограф настраивал камеры и долго примерялся к фону, пока не выдал место начала фотосессии.

Вся фотосессия прошла в полном молчании. Повезло – фотографировалась не только я, ещё было три девчонки, которые вместе со мной рекламировали шмотки.

Постоянные переодевания, натягивание лифчиков, трусов… Я стояла за скалой и по очереди на себя всё надевала. Солнце палило мою кожу, и мне показалось, что в этот день оно было особенно злобным.

Всё закончилось слишком быстро. Мы пофотографировались, сели в машину и уехали. Мария Геннадиевна лишь предложила мне остаться на сегодняшнюю вечеринку и завтра улететь на самолёте, или лететь сегодня вечером.

Глава 20

Я запомнила его горящие глаза и поймала себя на мысли: я его такого никогда не видела. Он поедал меня взглядом и требовал, чтобы я просто пропала из его жизни навсегда.

— Артур, — запищал мой голос.

— Я сказал: уйди из модельного бизнеса, — отрезал его металлический голос.

Артур, как статуя, поедал меня взглядом и требовал ответа. Я стояла, как вкопанная, боясь произнести слово.

— Артур, — вырвалось у меня. Я хотела уйти от его невероятного давления, будто огромная плита рухнула на меня и прижала к полу. Продолжать было невозможно.

Мои глаза бегали по его лицу, которое было сосредоточено на мне.

— Ты о чём?

— Не притворяйся дурой! Ты меня слышишь? — закричал он. — Я даю тебе три дня, чтобы тебя больше не было даже слышно. И если ты этого не сделаешь, я со своей стороны сделаю всё, чтобы тебя уничтожить.

В нем столько ярости, он может меня ударить. Но он только прошелся по мне невероятно злым взглядом, от чего моё сердце дрогнуло.

Полились слёзы, я испуганно смотрела на него, открыв рот.

О нет.

Артур ещё раз прошелся по мне взглядом, полным пренебрежения, будто я — дешёвая шлюха, которая пришла просить у него денег. Он даже усмехнулся в конце, оглядев меня и мою малюсенькую квартирку.

— Как ты можешь жить в таком дерьме? — произнёс он, явно довольный своим положением.

— Пошёл ты! — вырвалось у меня из груди. Я, наверно, обезумев от всего, двумя руками попыталась вытолкнуть его из квартиры.

Мои руки уперлись в него, но я была бессильна.

Он только заржал мне в лицо, глазами поедая меня, добивая этим до конца.

— Ты дура! — закричал он, и ненависть моя к нему только усилилась. — Наверно, ты полная дура!

Его мощные руки схватили меня ещё раз и притащили к себе. Я больше напоминала со стороны маленькую собачку, которая тяфкает и больше ничего не может сделать.

— Теперь запомни, шлюха, — прозвучал его противный голос у меня в ушах, — если ты ещё раз тяфкнешь на Веронику или просто откроешь рот, даже посмотришь на неё косо, я тебя уничтожу. Ты поняла, шлюха?

Моё сердце в этот момент остановилось.

— Ты слышишь?! — закричал он, и его глаза пронзили меня. Я ощутила холод.

— Да.

— Больше никогда ничего не говори про Веронику! Поняла меня! — закричал он.

Он меня отпустил. Я упала обессиленная, выбитая, уничтоженная, растоптанная. Во всей этой истории не было конца. Он просто методично меня уничтожал.

— Тебе понравилась это шлюха? — Съязвила я и посмотрела на него. Да, я больше не могу терпеть его бесконечные унижения. Меня смешали с бесконечной грязью и топчут, уничтожая дальше.

— Ты чего охренела?! — закричал он, и был готов меня ударить.

Я не могла дышать, смотрела в его лицо, полное злости и ненависти.

— Артур, — закричала я, пытаясь пробить его броню, просто достучаться до этого человека и понять его, — да я всё поняла: ты меня никогда не любил. Но всё это время, когда мы с тобой трахались, или медовый месяц, или когда мы с тобой уезжали отдыхать… всё это время я была тебе так противна? Хочешь сказать, ничего хорошего не было в нашей жизни?

Его усталый взгляд опустился на пол. Вряд ли он что-то вспоминает. Нет, он играет, чертов игрок. Я всегда знала, что ради денег он готов на всё, только не понимала, насколько именно.

— Пошла на хер, — проговорил он и резко развернулся. Я увидела, как он сжал кулак и со всей силы ударил по стене.

Я отпрыгнула.

Что творилось в душе у этого человека, так и осталось для меня полной неизвестностью. Но нечто страшное там точно кружилось.

Я сначала простояла несколько секунд, замерев, и не могла шевельнуться. Уйти из фотомодельного бизнеса? Ни за что! Не уйду. Что он может сделать?

Хотя да, у него связей — черт знает сколько, он может подключить всех… Но меня помнят по моему отцу, вряд ли они все откажут. Я в этом была уверена на все сто процентов.

Артур всё ещё стоял у меня в прихожей и о чём-то с собой договаривался. Я боялась спросить, о чём.

Смотрела на него и в душе поедала его. Просто ненавидела.

Он так простоял недолго, после чего повернулся и посмотрел на меня. Точнее, приковал взглядом к полу.

В его глазах в этот момент было что-то невероятно страшное, что меня сильно испугало. Я сделала несколько шагов назад и продолжала смотреть ему в глаза. Они гипнотизировали меня.

Всё моё тело готовилось к извержению. Я чувствовала дрожь, бегущую по телу. Моё дыхание участилось, стало сбивчивым.

— Артур, — произнесла я.

— Вероника беременна от меня, поэтому оставь её в покое, — сказал он.

Глава 21

Его слова, как острый нож, пронзили меня. Сначала я не почувствовала боли, ничего, просто открыв рот, смотрела на него.

Артур всё понял, видимо, ему на это хватило мозгов. Он посмотрел на меня внимательно, потом кинул взгляд в сторону двери и дёрнул ручку. Замялся.

Наверно, хотел сказать мне ещё пару слов, ляпнуть какую-нибудь гадость или пошутить. Я даже знаю: «Она смогла забеременеть, а вот ты — нет!»

Но он ничего не сказал, а только хлопнул дверью со всей силы, что я рассмеялась. Моя глупая реакция на все удары… Врезали мне под дых, да с такой силой, что можно объявлять нокаут.

Я села на пол. Мои глаза остервенело вцеплялись в закрытую чёрную металлическую дверь, которая со всей силы хлопнула. Я почувствовала лёгкий холодок от сквозняка.

Мои руки дрожали, они пытались откинуть локон волос от моего лица. Странно, у меня практически не было слёз. Я просто сидела в невероятном ступоре несколько минут, которые вылетели из моей жизни в чёрную трубу.

— Артур, — проговорила я неизвестно кому. «Она беременна, она беременна».

Моя рука коснулась чёрного смартфона. Я хотела разбить его об стену, чтобы корпус и стекло — всё это разлетелось в разные стороны. Но не решилась.

«Артур», — прозвучал мой голос в полной тишине.

Мне хотелось позвонить маме. Странное, первое чувство, которое поселилось в моём сердце, и я даже набрала её номер.

Звонить одинокой женщине, которая никогда не интересовалась судьбой и жизнью собственной дочери… было странно. Но для меня это был шаг отчаяния.

Раздались гудки, настолько громкие, что я содрогнулась. Я отчётливо слышала: один, второй, третий… Но мне никто не ответил. Глупо было рассчитывать, что мама возьмёт трубку и что-то ответит.

Я даже сама улыбнулась своей наивности и отключила телефон. Затем, тремя всхлипами, у меня полились слёзы. Целый день, как и последующую ночь, я просто рыдала. Ночь превратилась в один сплошной кошмар.

Меня спасла только работа. Я умылась и посмотрела на своё опухшее лицо. Ничего, я прорвусь. Пошёл этот Артур на хер!

Кто он такой? Даже не смог самостоятельно получить эту должность, только через мою постель … Мне даже стало противно от этой мысли, насколько у меня ущербный был муж. Старался, вел себя как паинька, а теперь его понесло.

Я даже усмехнулась от этой мысли и моментально привела себя в порядок. Хотела выглядеть намного лучше.

Дальше жизнь потекла, как ни странно, в обычном своём режиме. На работе всё было так же: тётя Нина сидела на своём месте, перелистывая бумаги. Мы с девчонками бегали, помогая клиентам.

Я стала забывать обо всём: что Вика беременна, что Артур — конченый мудак. Я практически перестала о нём вспоминать. Хотя некоторое туманное чувство меня останавливало.

Роясь в вещах или развешивая шубы, на несколько секунд я останавливалась и замирала на месте.

Я вспоминала, как Артур прикасался ко мне или смотрел на меня, пожирая взглядом. Я прикусывала губу и умирала от желания, чтобы он прижал меня к себе.

«Скотина», — говорила я себе тихо, чтобы никто не слышал, и прижимала к себе полушубок, который грел меня вместо его тела.

Нет, у меня не было в жизни другого мужчины, кроме Артура.

Глаза зачесались, я сделала тяжёлый выдох. Мне было и правда тяжело, настолько, что я готова была снова и снова расплакаться.

— Что с тобой? — я почувствовала прикосновение Ирины и резко обернулась.

— Ничего, — отвела я от неё взгляд.

— Чего тут плачешь тогда? Слушай, не хочешь рассказывать — не надо, я не навязываюсь, просто ты сидишь тут, хнычешь… вот я и пришла спросить, что у тебя вообще случилось.

— Я… — отозвалась я на слова и понимала, что не обязана ей вообще ничего рассказывать. Её карие глаза смотрели на меня с удивлением.

— Да ничего, просто вспомнила про своего бывшего.

— Забей, — махнула она рукой и отдёрнула шубу, закрыв нас.

Мы находились в углу магазина, и взгляды до нас не доходили. Клиентов не было — было раннее утро, когда мало кто мог зайти в этот магазин. Поэтому она посмотрела на меня, потом резко, от неожиданности, обняла.

— Хватит плакать, я тоже выла, знаешь сколько слёз из-за своего бывшего! Он меня, сука, променял на вымазанную матрёшку. Ничего, жизнь его наказала — она залетела, говорят, не от него, и сбежала в Турцию. Он, дурак, остался один с кредитом и её ипотекой …

От её рассказа меня даже улыбнуло. Я посмотрела на неё.

— Перестань, — её рука смахнула мне слёзы.

Ещё несколько её тёплых слов заставили меня прийти в себя. Я продолжала работать и старалась вести себя как ни в чём не бывало, но в этот день мне всё напоминало об Артуре.

— Тебе надо с кем-то познакомиться, — произнесла Ирина под конец дня, когда считала прибыль на кассе.

Я лишь смотрела на неё и улыбалась.

— Нет, спасибо, мне пока хватает каких-либо отношений, честно, больше не хочу.

Глава 22

Несколько секунд я ничего не могла ответить, просто стояла в ступоре.

— Ты там уснула? – прокричала мне Мария Геннадьевна. – Мне тут все обзвонились, просят сказать, что за девушка у меня на фотографиях. Ты там вздумала спать? Короче, бросай всю свою работу. Я Нине Аркадьевне сейчас наберу, и дуй сюда. У тебя нет времени.

Она отключилась, и я посмотрела на часы. Моё рабочее время и так закончилось. Распрощавшись с девчонками, я выбежала из магазина и растворилась в толпе.

Точнее, толпа меня поглотила.

Несколько остановок метро – и я на месте. Большое стеклянное здание встречало меня распростёртыми объятиями.

И вскоре я оказалась в тёплом, светлом кабинете Марии Геннадьевны, которая рассматривала фотографии девочек, а её ассистентка Даша – стройная высокая девочка с короткой стрижкой – кивала ей головой и подкладывала новые.

Её кабинет был просторный и светлый. Из его окна открывался красивый вид на Москву. Рядом с окном стоял не большой шкаф, который, как говорила сама Мария Геннадьевна, не перегружал обстановку.

Рядом висело пара картин, которые, как я понимаю, стоили огромных денег. Сама Мария Геннадьевна размещалась за огромным белоснежным столом и внимательно всматривалась в меня.

В самом кабинете стоял стойкий запах лаванды, который постоянно преследовал Марию Геннадьевну. Наверно, являлся её фирменным запахом.

— Привет, звезда, – произнесла Мария Геннадьевна, когда я появилась в дверях.

— Здравствуйте, – ответила я, появляясь.

Её глаза покосились на меня, и она демонстративно рукой отодвинула все фотографии.

— Даша, давай попозже.

Её ассистентка кивнула головой и тут же исчезла, оставив нас с ней наедине.

Мария Геннадьевна, проводив её взглядом, посмотрела на меня. Я от её взгляда застыла на месте, пока она не кивнула мне на стул.

— Садись, – проговорила она, и я, кивнув головой, уселась на стул.

Наступила несколько секунд молчания, она продолжала поедать меня своим взглядом. Наверно, пыталась во мне что-то рассмотреть ещё. Я только сидела и, как дура, улыбнулась, от чего она рассмеялась.

— Арина, – проговорила она, вжимаясь в своё кресло, – я в тебе, если честно, не прогадала. Моё чутье на девочек – вот что меня кормит. У тебя и правда уникальная внешность, и все люди, которые её заметили, были удивлены. Теперь понятно, почему тебя папа от всех прятал. Он боялся, что тебя засосет в этот бизнес. Ты не разочаровалась в модельном бизнесе?

— Нет, – проговорила я, попутно вспоминая Веронику и скандал, который мне устроил бывший муж.

— На счёт Вероники не переживай, она забеременела, теперь у неё полно своих проблем.

— Забеременела? – проговорила я и посмотрела в сторону Марии Геннадьевны. Неужели это правда? Хотя, с другой стороны, я перестала верить словам Артура, или не хочу им верить.

— Правда, – проговорила она. – Тебе то что?

— Да ничего, — процедила я, опуская голову и наблюдая за Марией Геннадьевной, которая держала в руках фотографию. Она протянула её мне. Я замерла на месте.

На меня смотрело моё лицо, обработанное… или не знаю, как правильно сказать, но под интересным ракурсом.

— Мне уже звонили агенты, расспрашивали про тебя. Я отправила пару твоих фоток своим хорошим друзьям. Короче, скажу прямо: ты должна собраться, тебя ждёт очередная фотосессия. Где будет и когда – не знаю, но она решающая. Если всё получится…

Я ещё раз взглянула на неё.

В моей голове отрезвляюще прозвучал голос мужа, который мне несколько раз прокричал о том, чтобы я ушла из модельного бизнеса.

Стоило ли мне ей об этом говорить?

Я растерялась.

— Мария Геннадьевна, — произнесла я, практически зажмуривая глаза.

— Что? – резко отозвалась она и покосилась в мою сторону. Меня даже передернуло, и я боялась что-то ей возразить.

— Ничего, — сказала я и опустила лицо.

— Ну вот и хорошо, – начала она и хлопнула ладонью по столу. Он отозвался глухим шумом. – Тогда иди, жди звонка. Как только они согласуют время и место, я тебя моментально наберу. Хорошо?

— Да, – кивнула я, взяв свои вещи и выйдя из её душного кабинета. Там и правда было очень жарко.

Мои руки уже коснулись двери, я хотела выйти наружу, как она неожиданно окликнула меня, и я волей-неволей обернулась.

— Арина, – прозвучал её голос, – только послушай, моя девочка. У тебя будет шанс один из тысячи. На эту фотосессию приедет один важный человек, и он решит твою судьбу. И если ты всё сделаешь правильно, не будешь скованной, а наоборот, раскрепостишься, ты увидишь зелёный свет. Но если ты напортачишь, поверь, двери для тебя закроются навсегда.

С этим грузом в сердце я кивнула головой и вышла из кабинета.

Её секретарша – малоприметная девочка – не обратила на меня внимания и, опустив свою голову с короткой чёлкой, что-то лихорадочно стучала по клавиатуре.

Глава 23

Я бежала к нему на всех парах. В моей голове смешались чувства.

Что могло случиться?

У меня не было ни малейшего представления. Да всё что угодно, если честно. Может, открылись новые факты, даже не представляю какие.

Рыться в памяти, вспоминая буквально всё, получалось очень плохо. Точнее, всё, как назло, вылетело из головы.

В это время метро резко затормозило, и я чуть не упала, еле удержавшись за поручень. Кто-то кашлянул сзади меня, а молодой человек, прижал меня, от резкого торможения…

— Извините, — произнёс он, бросив на меня взгляд.

Я резко отвернулась. Моя станция была следующая, судя по карте. Вообще, я любила разглядывать карту и отсчитывать оставшееся время поездки — это успокаивало.

Особенно это помогало во время экзаменов: я ехала в метро и перечитывала названия станций по несколько раз.

Но теперь эти заученные названия никак мне не помогали. В голову лезли разные мысли, которые не давали успокоиться.

В моей голове все переворачивалось, что снова мог сделать мой бывший муженек?

Мой отец ему доверял, познакомил его со многими влиятельными людьми. Я даже боюсь их всех перечислять. Теперь они, конечно, отвернулись от меня.

Мне нечего им предложить в отличие от Артура. Он мастер обещаний, и отличный актёр. Это у него не отнять.

Но сдаваться я не привыкла и ему ни за что не уступлю.

Моё сердце сжималось от сильной боли, но продолжало биться. Я не сдамся. В это время женский голос объявил мою станцию, и я выскочила из вагона и протиснулась через толпу, которая стремилась забраться внутрь.

«Все не так плохо», — проговаривала я про себя, как мантру. Офис Скворцова был недалеко от станции метро. Молодец, всё продумал.

Я топала по холодной улице, где быстро затянулось небо чернотой. Мне ещё ехать в Сочи. Сочи… Я закрыла глаза. Мне надо подготовиться, и, как сказала Мария Геннадьевна, это мой последний шанс.

Я смогу.

Первые две капли дождя упали на меня, я поспешила. Стеклянные двери, и улыбчивая девушка, выскочившая наружу, бросила на меня радостный взгляд.

Я ей не ответила взаимностью и снова оказываюсь в ярком коридоре. Бегу, стараясь не смотреть прохожим в лицо. Опускаю взгляд, будто в чем-то виновата.

Будто всё это происходит не со мной. Вот она, огромная дверь и его табличка. Минутная заминка, надо собраться, сделать пару вздохов… Я толкнула дверь.

Сразу же, мимолётно ощутив невероятный холод, я будто сбилась с ног. Я чуть не упала и промёрзла до костей.

Кондиционер работал на полную мощность. Его шум я ещё услышала в коридоре. Потоки холодного воздуха сильно били по ногам, заставляя переминаться с места на место.

Дмитрий Петрович моментально обернулся на шум и сверлил меня серьёзным взглядом. Его ладони потёрлись друг о друга.

— Арина Андреевна, — произнёс он и резко встал. Он направился ко мне и протянул руки, — садитесь, прошу вас, не стойте. Нам с вами всё надо обсудить.

Это меня и пугало.

— Что-то случилось? — спросила я и непринуждённо посмотрела на него. Он улыбнулся, замотал головой и будто не хотел мне ничего говорить.

Это было странно, точнее, страшно. Я смотрела на него, а саму пробирали мурашки. «Ну что, не тяни, прошу тебя, не тяни!»

Он обвёл меня взглядом и сел напротив. Его взгляд блуждал по мне, потом остановился на груди, заставив меня поерзать на месте.

«Что ты хочешь?» — проговорила я про себя, практически не понимая его намёков.

Дмитрию Петровичу с трудом удалось отвести взгляд от моей груди, и он посмотрел мне в лицо.

— Я скажу правду, врать я не привык и, если честно, никогда никому не советовал. Но наши дела плохи, — начал он, и у меня подкосились колени.

Мой взгляд моментально опустился на пол. Что-то невообразимое тлело внутри меня, стало резко набирать силу. Я даже вцепилась в стол руками, стараясь удержаться от его слов. Что он мне приготовил, было практически неизвестно.

— Насколько всё плохо? — проговорила я, опуская взгляд всё ниже, уже рассматривая свои чёрные туфли, переходя к коленям.

— Я досконально изучил брачный договор, — проговорил он, сев напротив. Его стул заскрипел, — у нас нет шансов что-либо выбить от Артура.

— Что мне делать? — Отчаянно произнесла я.

— Ну, он оттянул галстук, — а я приготовилась буквально ко всему, — нам с Вами придется принять первое их условие.

— Условие? — я резко подняла голову и посмотрела адвокату в глаза. Этот урод, мой муж, ещё и выдвигает условия? Его наглости нет предела.

Он просто берёт и выставляет мне условия. Впрочем, плевать. Ты же не думала, что он так легко всё отдаст и не будет сражаться? Глупость.

— Его адвокат мне сегодня звонил. Мерзкий тип, но мне никуда не деться.

— Что мой муж хочет? — проговорила я, не поднимая головы.

Глава 24

— Столкнула! — прокричала я. Это она меня толкнула, а теперь пытается сделать меня виноватой! Страх пробежал по всему телу. Почему? Почему он не может так сказать?

— Ну, да, — ответил адвокат.

— Что со мной будет?

— Я вам предлагаю пойти на мировую, — проговорил адвокат, всматриваясь в моё лицо.

Его лицемерие предлагает мне сдаться. Хороший план, Артур: девочка загнана в угол, запугана, ты ведь так представляешь, правильно?

Я ещё раз посмотрела на пол, будто там лежала подсказка, что и как правильно делать. Нет, точно нет. Сдаваться я не собираюсь.

— Есть какой-нибудь другой вариант! — проговорила я, следя за его лицом, точнее, ища хоть какой-то проблеск надежды.

В ответ — качание головой, которое меня убивало. Меня охватила ярость — жестокая, больная, я не могла выговорить ни слова. Сука! Прижали. Если честно, мне не верилось во всё это.

— Знаете, он сказал… — продолжал адвокат, буквально топя меня, не давая даже времени вздохнуть. — У вас и правда мало шансов, если честно, между нами говоря, вообще нет…

— Нет! — пропищала я убийственным тоном. Такого не может быть! Всегда есть выход, буквально из всего.

Мои глаза рыскали по полу, ища хоть какой-то вариант, хоть что-то. Сильная, тупая боль начала охватывать моё тело, и мне казалось, что вот-вот всё взорвётся.

— Мне нужно время подумать! — запищала я, смотря ему в глаза.

— Конечно, — проговорил он, даже испуганно, — только недолго. Они могут написать заявление в полицию, поверьте, у них много свидетелей, и все настроены против вас, плюс у вас мотив. Крепкий.

«Крепкий» — это слово меня точно добивало. Я вспомнила лицо Артура. Чёрт, в нём теперь столько мерзости! Раньше оно дарило мне только счастье.

— Мне нужно время, — проговорила я ещё раз, будто от него что-то сильно зависело. А может, и да.

Он кивнул. Хорошо.

Я встала, попрощавшись с ним.

Я вышла в коридор и вобрала побольше воздуха. Холодок пробежал по всему моему телу.

«Хорошо», — процедила я себе под нос в пустом, безжизненном коридоре. Здесь, кроме чистоты и пустого блеска, не было ничего.

Противно всё: это здание, люди, которые здесь обитают… Всё мне стало совершенно ненавистно, хочется кричать от жуткой боли.

Мои глаза стали всматриваться в пол, в окно… Москва была затянута чёрной, хмурой чернотой, которая буквально давила, раздавливала меня. Мне стало резко плохо, голова сильно закружилась.

Хотелось упасть.

«Успокойся. Сочи. У меня Сочи». Я проговаривала это слово, будто от этого что-то сильно зависело. Сочи. Сочи.

Я метнулась вниз, бегом, буквально галопом неслась из этого холодного здания, быстрее пытаясь выбежать и просто исчезнуть. Уголовное дело за то, что я её толкнула, но я не толкала! Меня могут оклеветать! Этот сукин сын всё придумал: нанял адвокатов, заплатил свидетелям…

Катя! Её имя я почему-то вспомнила в последнюю очередь. У меня даже дрожь пробежала по всему телу, и я взяла телефон.

Руки сжимали холодный мобильник, а глаза искали её номер. «Катя», — повторяла я снова и снова, буквально смакуя это слово как спасительный балласт. Хватаю телефон и набираю её номер, жду…

Гудки длинные, потом меня скинули. Ступор. Может, рабочее совещание?

Я снова набираю её номер — скидывает. Дай ей немного времени, просто немного…

Ловлю такси. К этому времени дождь разошёлся на полную. Холодные капли падают мне на лицо, и я еле успеваю спрятаться в машину, не замочив платье.

— Вам куда? — спрашивает таксист и смотрит на меня косым взглядом. Я не могу отдышаться. Боль захватывает меня полностью — тупая, бесчеловечная боль.

Произношу адрес, и серые глаза таксиста, которые я видела в зеркале заднего вида, пропадают. По крайней мере, я не одна, не одна…

Говорю себе снова и снова. Беру опять телефон и звоню — занято. Набираю ещё — занято, и ещё — занято.

Теперь, в моей голове, которая вертится вверх дном, я понимаю главное: я в чёрном списке.

Он добрался и до неё, сволочь, просто одна большая сплошная сволочь! Что он ей сделал? Запугал, сказал, чтобы она даже не рыпалась, точно, прямо так и сказал.

Я обливаюсь слезами, а таксист, несмотря на мои всхлипы, не обращает на меня никакого внимания. Домой. Теперь я еду домой. Дальше всё на автомате, как в замедленной съёмке.

Остаток дня проходит в хаосе. Я лихорадочно что-то ищу, смотрю, разыскиваю, а самой невероятно больно. Пытаюсь что-то найти в этом беспорядке и понимаю, что ничего тут не оставила. Один сплошной ужас. Главное сейчас — фотосессия, сделать всё на высшем классе, дальше буду думать.

Опять такси, лечу в аэропорт, опять бешеная скорость и множество людей.

Меня ищут? Почему-то опасаюсь полицейских, но понимаю, что ничего не сделала.

Нет, он меня точно доведет, сотрёт с лица земли. Глупость. Прижимаю к себе поближе сумку и смотрю по сторонам, шарахаюсь от случайных прохожих и просто пытаюсь успокоиться. Моя очередь. Прохожу контроль, и улыбчивая девушка говорит:

Глава 25

— Что?! — выкрикнула я и, наверное, запнулась. Точнее, не могла больше ничего сказать. Я только слышала её ровное дыхание, которое издевалось надо мной.

— Арин, слушай, прости, но в этот раз я бессильна, — проговорил её железный голос.

— Что случилось? — я протяжно, практически воем, переспрашиваю, жду ответа. В трубке опять наглая тишина. Она будто чего-то ждёт, отмашки, чтобы разрешили сказать правду.

— Арин, я правда повязана руками и ногами. Артур, твой бывший муж, ещё тот хрен. Он разорвёт всякое сотрудничество, если я буду с тобой работать. А это деньги… Моя милая, ты знаешь, если честно, ты супер. Твои фото идут на ура. Знай об этом.

Дальше всё было как в тумане. Точнее, доносилось до меня пустым эхом. «Ты сука, меня дожимаешь».

Вот я стою в аэропорту, и сил у меня нет буквально ни на что. Состояние такое, что могу только рухнуть прямо посреди зала и больше не вставать. Жестокий ветер холодом пробежал по моей коже, я ощутила лёгкое покалывание.

Ненавижу. О, нет! Если бы я была не таким мелким жучком, обязательно ему отомстила бы. Но как и что мне делать? Я разбита, практически убита.

— Девушка, вы поедете со мной? — проговорил мужчина, таксист, и зачем-то махал головой. — Садитесь, много не возьму, обещаю.

Я села. Помню лишь смутно его нудную болтовню. Где-то что-то должны были строить, где-то что-то разрушать. Он часто махал руками, показывая мне всё без конца, а я его не слушала.

Сначала была в ступоре, потом мне так сильно захотелось домой. Я открыла приложение и решила заказать билет. На завтра или сегодня вечером.

Таксист всю дорогу не умолкал. Он показывал мне свои родные красоты, что-то рассказывал, пока мы не остановились у отеля.

— Лучший! Для меня самый-самый лучший отель и здесь не плохой ресторан! Я тут всегда ем, — отрезал он и повернул ко мне голову.

Я с ним рассчиталась наличными.

— Обожаю бумажные деньги, — произнёс он, щупая их.

Мне хотелось, чтобы этот таксист поскорее пропал, как всё плохое в моей жизни.

Мария Геннадьевна успела сообщить, что мне предоставлен отель. Небольшой, на окраине города, но оплаченный; там можно будет хорошо провести время, пока она будет решать вопрос.

Что именно она хочет решить? Мне хотелось выкинуть свой телефон, будто он в чём-то виноват. Нет! Я не могу сдерживать свои эмоции. Не могу!

Конечно, много найдётся советчиков, которые начнут меня учить, как это нужно делать. Но шли бы они лесом. Это практически невозможно.

Отель, где я остановилась, был чистым, милым и подальше от всех. Всё, как мне надо. Честно.

Милая девушка с чёрными волосами и карими глазами моментально поймала мой взгляд и подарила дружелюбную улыбку. Я ответила ей тем же, хотя мне было тяжело выдавить из себя хоть какой-то позитив.

— Вы бронировали у нас номер? — спросила она, наклоняясь. Я мельком разглядела её родинку рядом с губами, мило.

Весь отель — сборище одной милоты: глиняные кошки, приятная мелодия, и ещё запах лаванды, доносившийся до моего носа. Успокаивало. Блин, если и есть место, куда мне срочно нужно, то это оно.

— Радиева, — произнесла я, или скорее выплюнула эту фамилию. Мне стало стыдно произносить фамилию мужа.

Девушка косо на меня взглянула, будто что-то поняла.

— Извините, — дрогнул мой голос, и девушка отвлеклась от своих бумаг, — где у вас ресторан?

На её лице снова появилась улыбка.

— Ресторан закрыт на ремонт у нас только завтраки, и мы их разносим по номерам. Приносим извинения за неудобства. Метров пятьдесят, есть летнее кафе, там лучший в городе кофе, — со знанием дела произнесла девушка и опять уткнулась в бумаги.

Вскоре она отдала мне ключ. Металлическим, холодным ключом я отворила дверь номера — коричневую дверь с чёрной ручкой — и проникла в милую, тёплую обстановку.

Зелёный цвет и простота — вот девиз этой комнаты. Моё тело рухнуло на кровать. Я повернулась к окну и наблюдала за утренним солнцем.

Мне хотелось набрать номер Артура и сказать, что я о нём думаю. В моей голове было множество эпитетов. В моей руке крутился телефон. Хотелось нажать пару кнопок. Что он мне скажет? Что я хочу услышать?

Этот вопрос повис в молчаливой комнате. «Он тебя не любит», — подсказывал мой собственный голос в голове.

Я сжала телефон. Артур решил меня выдавить из бизнеса. Наверняка его «сучка» напела ему на ухо, или он просто не хочет лишний раз меня видеть. Стерва!

Я вскочила с кровати и поймала себя на мысли, что просто не знаю, что делать. Конечно, вернуться в мой маленький магазинчик и умереть там среди шуб был бы идеальный вариант.

Можно было, конечно, ещё что-то провернуть. Но сегодня фотосессия, и я к ней готовилась, а всё провалилось прямо сейчас. Злость! Меня брала только злость, и больше ничего в этом мире. Хотелось разорвать кого-то или завыть.

Нет, надо определённо выпить кофе. Это единственный напиток, который меня успокаивал. Точнее, единственный. От алкоголя я практически отказалась. Эти головные боли, которыми я страдаю по утрам, ужасны.