Развод. Сердце забираю с собой

Глава 1

– Ник, я вернулась!

Странно, что муж не выходит. Неделю назад он упал вместе с мотоциклом и тот своим весом придавил ему ногу. Результат – ушиб ноги. Так как это было не на скорости и не на трассе, считай, отделался легким испугом. Но Ник возвел это в такую степень, что решил страдать дома и взял больничный по полной.

– Хорошо, хоть не головы, – ворчала я, – и как теперь будешь мотаться к своим студентам?

– В кои-то веки на такси покатаюсь. Хоть прочувствую, каково это, когда тебя возят, – подмигнул мне Ник. Он был неисправим в своем оптимистическом взгляде вообще на все. И это удивительно, что он сохранил такое качество, после стольких-то лет в журналистике.

И вот в данный момент муж должен находиться дома. Но его нет. Куда его черти опять понесли? Я, ворча про себя, иду на кухню и включаю кофемашину. Дожидаюсь, когда она послушно профыркается до конца, беру кофе и иду в спальню.

Чашка выскальзывает у меня из рук, падает на наш дорогущий пол из пробковой доски и разбивается. Тонкий фарфор не может выдержать такого. Кофе забрызгивает мои светлые замшевые туфли, но я этого не замечаю.

Я вижу только то, как мой любимый муж лежит абсолютно голый в обнимку с абсолютно голой же девицей. А, нет, на ней есть маска. Кружевная, черная, красивая. Девица закинула ногу на Ника, обнимала его рукой и спала. А Ник… он тоже спал. Положив руку на ее бедро и уткнувшись в ее волосы.

Очень нежная и трогательная сцена. И я бы даже умилилась, если бы это была не моя спальня, не моя кровать с бельем, которое гладила я, и не мой муж.

Я осматриваю помещение. Вокруг кровати разные приспособления для сексуальных экспериментов. Наручники, веревки, я даже плетку разглядела. Ник, серьезно? И даже сломанная нога не помешала?

А самое поганое, что они даже не слышали ни как я пришла, ни как варила кофе.

Я иду в ванную, которая примыкает к спальне, набираю холодную воду в кувшин и возвращаюсь обратно. И выливаю на них. Девица с визгом подпрыгивает. Ник недовольно морщится.

– Вера, ты что, вернулась?

– А ты меня, я вижу, не ждал, – сухо констатирую я, хотя мне хочется отвесить ему оплеуху.

– Почему же, ждал, – усмехается он.

– И готовился, да? – киваю на девицу, которая уже прекратила визжать, прошла в ванну, мою ванную, и взяла мое полотенце.

– Светлов, у тебя совсем крыша поехала, что здесь происходит? Это что за шалава в моей кровати?

Я срываюсь на шипение, почти как кошка, и так же, как и кошке, мне хочется вцепиться когтями и расцарапать их рожи. И я даже не знаю, чью первую – его или её.

– Ой, Вер, не начинай, – морщится Ник. – Это ничего не значит. Просто эксперименты.

– Что? – онемевшими губами спрашиваю я. – Для тебя какая-то дрянь, которая спит в моей кровати после экспериментальных потрахушек с тобой – ничего не значит? Светлов, ты пьян?

– Я сказал, достаточно, – говорит он жестко. – То, что я делаю в своей квартире, – выделяет он, – тебя не касается. Мне надоело смотреть на то, как ты превратилась из желанной и сексуальной девушки, готовой на все, в диванную подушку – мягкую, удобную и преследующую только одну цель – создавать уют в интерьере. А, еще булочки печь в своей пекарне. Ты даже вся пропахла ванилью, такая же сладкая, – он презрительно смотрит на меня и опять морщится.

А я немею и не нахожу слов. Оказывается, моему мужу не нужен был ни уют, ни дом – полная чаша, не важна была моя роль хранительницы очага, а нужны были только сексуальные эксперименты.

– Почему же ты мне ничего раньше не сказал? – все еще пытаюсь понять его.

– Говорил, ты не слушала. Ты либо переводила разговор на Сашку, либо на свою пекарню, либо на очередные новые занавески, чтобы освежить интерьер, – он кривится, изображая мой тон.

– Ты готов ради экспериментов в сексе разрушить наш брак? Ради вот этих вот плеток и что ты там еще хочешь, забыть про четырнадцать лет брака? Ты серьезно?

Муж подходит ко мне, пристально и холодно глядя на меня. Куда делся мой добрый и теплый Ник, со смешинками в глазах? Кто этот незнакомец, который занял его место?

– Да, Вера, серьезно.

– Что ж, это твой выбор, – киваю я. – Я же делаю свой.

Разворачиваюсь, иду в прихожую, беру сумочку, которую бросила на трюмо, и выхожу из квартиры. Я не знаю, что мне делать и куда идти. Моя жизнь разбилась вдребезги вместе с той фарфоровой чашкой с кофе. Только вместо кофе из нее выплескивается кровь из разрезанного пополам сердца.

Глава 2

Опустошенная, я выхожу на улицу и останавливаюсь в растерянности. Единственная мысль, которая греет – как хорошо, что Сашка осталась у мамы. Я оглядываюсь по сторонам, потому что вдруг перестаю понимать, где я. Вот вроде бы только вышла из парадной на улицу, которую знаю вплоть до скола кирпича на соседнем доме, а как будто оказываюсь в другой реальности.

Больно. Так больно, что я прижимаю руку к груди, там, где должно биться сердце. Но кажется, будто оно остановилось. Но я же дышу? А значит, жива. Вроде бы. Если состояние холодной статуи, в которую я превращаюсь, можно назвать жизнью.

– Вероника, ты чего здесь? Все в порядке? – раздается сбоку голос. Я поворачиваю на него голову. Соседка. Киваю, как в замедленной съемке.

– Да, все хорошо, на работу иду, – кажется, что мои губы существует отдельно и сами что-то отвечают, по инерции. Я же, настоящая я, там, внутри, замерла, свернулась комочком и застыла.

Точно. Нужно пойти в пекарню. У меня есть Сашка и пекарня. И скоро открытие еще одной. Мне есть, ради чего жить. А то, что я увидела и услышала… я чуть-чуть еще побуду в холоде, чтобы заморозка посильнее подействовала, и подумаю об этом потом. Завтра. Все-таки мудрую мантру придумала Скарлетт.

Я иду пешком. Мой любимый остров, где мы с Ником живем в квартире его родителей. В когда-то доходном доме, постройки начала прошлого века. Он ни за что не хотел уезжать из нее, – «Вера, ну кто уезжает из квартиры на Васильевском с высотой потолков три и три, да еще из дома с историей». Я же только делала мысленный фейс палм.

Мне кажется, никто так не помешан на разных историях, как Ник. Он даже из журналистики ушел в набирающий популярность дата-сторителлинг, где пригодилось его увлечение базами данных. И заодно любовь к историям, во всех видах. А с некоторых пор передавал (читай – мучил) свою любовь студентам в ВШЭ, преподавая этого странного зверя – дата-журналистику.

И когда встал вопрос при открытии моей пекарни – а где? Я решила искать место здесь же, на Васильевском, прекрасно понимая, что я дольше буду стоять в пробках, пока выберусь с острова.

Мне идти по прямой не больше тридцати минут, а быстрым шагом и еще меньше. Но сейчас я иду медленно, через силу, как будто пробираясь сквозь какую-то вязкую пелену. Это как во сне, когда пытаешься убежать от кого-то страшного, кто настигает, и не можешь, и в результате топчешься на месте.

Я чувствую сейчас то же самое.

Трель звонка врывается в мое оглохшее сознание.

– Вероника, а вы уже в городе? – в трубке раздается взволнованный голос Зои, моей помощницы и администратора.

– Зоя, что-то случилось? – сразу включаюсь я, отодвигая на задний план все остальное.

– Не то, чтобы, но с вами как с владелицей пекарни, хотят встретиться и поговорить, – шепотом сообщает мне Зоя.

– Да что такое-то, ты можешь толком ответить?

– Нет, – уже почти неслышно отвечает Зоя. – Он тут.

– Вы разговариваете с владелицей этой забегаловки? – слышу я мужской холодный голос и у меня от его низкого тембра пробирает все внутри и по рукам бегут мурашки. – Передайте ей, чтобы быстрее шевелилась. Некогда мне тут прохлаждаться.

Вот хамло.

– Зоя, передай этому козлу ну или кто он там есть, что я всё слышала и скоро буду.

Останавливаюсь, потираю лоб и виски. Голова начинает раскалываться. Я вспоминаю, что уже середина дня, а я еще даже кофе не пила. Думала, доеду домой и выпью, но кофе теперь на полу в спальне и частично на моих туфлях. Тут же память подкидывает сцены всего остального. Так. Стоп. Не думать. Загоняю поглубже все посторонние мысли. Хочется сесть где-нибудь на скамейке в тени, но времени нет. Тот хам наверняка уже извел Зою. Ускоряюсь.

Когда подхожу к пекарне, которую я так удачно открыла в здании бизнес-центра, вижу припаркованную темно-красную Теслу. Ого. Это кто у нас здесь такой продвинутый? Застываю на мгновение. «Вот бы Сашку сюда, она бы точно оценила! И наверняка подошла бы, еще бы и обнюхала со всех сторон», с улыбкой думаю я про дочь, неприлично пялясь на машину.

Все еще улыбаясь, перевожу взгляд на свою пекарню и вижу, как на меня из окна, скрестив на груди руки, пялится какой-то бугай.

***

Листаем дальше 👉 я там показываю Веронику, Теслу и... Впрочем, бугая покажу в следующей главе:)

Визуализация

Дорогие мои,

Наша Вероника. Муж ее называет Верой, хотя она терпеть не может этого имени, предпочитает, чтобы ее называли или полным Вероника, или Ника.

Тесла, рна которую она засматривается. Электромобиль, что в наше время и в нашей стране является пока еще редкостью. А жаль.

Бугая и Ника покажу завтра :)

Обнимаю!

Глава 3

Во мне еще теплится надежда, что это он не меня ждет так нетерпеливо. Потому что если он, то я лучше сразу пошла отсюда.

Мужчина пугает. Он стоит, скрестив руки и мне кажется, что его футболка сейчас лопнет от накаченных мышц. А еще он в татуировках. Они начинаются замысловатыми узорами у кистей рук и прячутся под рукавами футболки. Кусочек у шеи виден в вырезе, но непонятно, где заканчиваются узоры.

Он, мрачно сдвинув брови, наблюдает за тем, как я перехожу улицу и иду ко входу. Мужчина похож на хищника в ожидании, когда жертва наконец-то попадется в западню. Кого он мне напоминает? Волка? Нет. Льва? Тоже мимо. Может, медведя? Пожалуй, да. Такой же большой и очень опасный.

Мне страшно, но я же профессионал и поэтому держу лицо. К тому же я – владелица бизнеса, пусть и такого маленького, но все-таки! Я расправляю плечи, вскидываю голову и вообще всем своим видом показываю, что меня на кривой козе не объедешь и голыми руками не возьмешь. Мужчина хищно прищуривается.

Интересно, кто это? И что ему нужно?

Когда я вхожу в зал, надежда на то, что этот мужчина ждет не меня, рушится на глазах. Неуловимым движением он оказывается рядом со мной очень быстро. И очень близко.

Что я там сказала про медведя? Забудьте. Почему-то вспомнился эпизод из «Аватара», когда герой в образе синего чувака убегал от хищника. Как они его там называли? Не помню. Но он был похож на огромную пантеру, только с грудой мышц.

Вот передо мной сейчас стояла она, та пантера из фильма с грудой мышц. Где спасительные корни дерева, чтобы спрятаться? Я даже оглядываюсь. Теперь я понимаю, почему Зоя говорила шёпотом.

Так, Ника, вспоминай, кто ты. Я быстро отряхиваю морок липкого страха и тыкаю нахала (Боже, да я сама смелость!) пальчиком в грудь, отодвигая его. Вернее, пытаюсь это сделать. Но передо мной монолитная скала. Не сдвигаемая.

– Вы не могли бы отойти на два шага назад, а то дышать тяжело. К тому же, вы нарушаете мои личные границы, – сиплю я. Откашливаюсь. И грозно смотрю на него. Ну, мне хочется думать, что грозно.

А мужчина хмыкает и, о чудо, послушно отступает. Я гордо расправляю плечи.

– Ты смотри, какой храбрый воробушек, – хмыкает мужчина. – Воробушка же зовут Вероника Светлова?

– Да, это я, только без воробушка, пожалуйста, и без фамильярностей, – строго отвечаю.

– Ну что ж, уважаемая Вероника… как ваше отчество? – он с издевкой смотрит на меня в ожидании ответа.

– Можно без отчества, – сухо ему отвечаю.

– Что ж, Вероника-можно без отчества, пройдемте.

– У меня есть право на один звонок, – за сарказмом я пытаюсь скрыть замешательство. Что происходит и что ему нужно, и вообще – кто он такой?!

– Смотрика-ка, еще и юморит, – зловеще ухмыляется он. – Пока всего лишь пройдем за столик, сядем, поговорить нужно. Сделай-ка мне кофе и что-нибудь перекусить сообрази, ладно? А то ни крошки еще за весь день во рту не было.

– Вы это мне? – с удивлением спрашиваю.

– Ну так ты же здесь всем рулишь? – он с неменьшим удивлением спрашивает меня.

Ясно. Он, видимо, из тех, кто ждет, что по щелчку его пальцев все начинает крутиться вокруг него.

Он садится за столик у окна.

– Это же ваша машина? – киваю на Теслу.

– Моя, – отвечает он с гордостью. – Тащусь от нее. Ездила на электромобиле когда-нибудь?

– А мы что, уже на «ты»? смотрю на него с отвращением. Есть во мне старая добрая интеллигентная черта коренного петербуржца всех на «вы» обзывать, и вот это тыкание от совсем постороннего человека раздражает.

– Ну после того, как я получил штраф от пожарной инспекции на твою чудесную пекарню, считаю, что мы просто обязаны перейти на «ты», – он это так зловеще произносит, что у меня подкашиваются ноги и я оседаю на стул напротив него.

– Какой штраф? – вмиг онемевшими губами спрашиваю я.

– Я дождусь еды здесь, в конце концов? – почти рявкает он. А я от неожиданности подскакиваю. – А вот какой штраф, за что, и как ты мне его будешь отрабатывать, я тебе расскажу, когда ты мне наконец-то приготовишь кофе.
***

Дорогие, спасибо за ваши комментарии! Читаю их все с удовольствием. Уже по одним вашим комментариям можно писать еще одну историю ❤️
***
Ну, что обещанный бугай, он же владелец Теслы, он же Гога, а, нет, это не отсюда... Наш хамоватый герой, имя которго пока неизвестно:)

А это наш отличившийся муж, вернее, муж Вероники, - Ник (Николай в простонародье),

Глава 4

Я на ватных ногах иду делать кофе. И только сейчас вижу большие глаза Зои и нашей баристы Сони.

Я киваю им, мол, сама, девочки, и они быстренько сбегают в подсобку. Им хорошо, мне вот так не сбежать. Оборачиваюсь и почти с ненавистью смотрю на хама.

– Вы какой кофе предпочитаете? Черный или с молоком? – сухо уточняю у него.

– Эспрессо.

Ну, конечно. Могла бы и сама догадаться. С молоком такие как он не пьют кофе. Варю кофе заодно и себе и делаю айс капучино.

И пока взбиваю молоко, судорожно вспоминаю условия договора аренды, что там в пункте по поводу ответственности за пожарную безопасность. Но за всем этим следит моя подруга и по совместительству мой юрист. Мы дружим еще со школы, но потом жизнь нас развела по разным универам, чтобы снова свести случайно вместе. Именно она и познакомила меня с Ником. Таня не могла допустить невыгодные для нас условия договора, она хороший юрист.

Достаю свежие синабоны, ставлю все на поднос и несу к столику. А меня уже нетерпеливо ждали, постукивая пальцами по столу.

– Долго ты, – ворчит мужчина, наблюдая, как составляю всё перед ним.

– Представьте, я тоже сегодня еще ничего не ела, – безэмоционально отвечаю ему. Я для себя решила, что бы не случилось, что бы он мне не сказал, восприму всё с холодной головой.

– Может, для начала вы все-таки представитесь? – холодно спрашиваю, делая глоток капучино и внимательно следя за выражением его лица.

– Демид Радов, к вашим услугам, вежливая моя, – насмешливо отвечает этот паяц и отпивает свой кофе. – Ммм. Божественно. У тебя отличный кофе. И булочки с корицей мне твои нравятся. Собственно, меня они и подкупили.

– В смысле? – не поняла я. – Вы уже были в нашей пекарне?

– Угу, – кивает он с набитым ртом. – Я часто бываю в этом бизнес-центре. И мне именно из твоей пекарни секретарша всегда приносит синабоны, прости, Господи, – он морщится. – Ну какие синабоны? Обычные булочки с корицей. Или плюшки, как в Карлсоне, помнишь?

Я с недоумением смотрю на Демида. Он разговаривает со мной так, как будто мы с ним уже давно знакомы. А еще он явно уклоняется от главного.

– Демид, мне, конечно, очень приятно узнать, что мои плюшки вам так нравятся. Но давайте вернемся к тому, ради чего вы здесь.

– Да прекрати ты мне выкать, – морщится он. – Давай на «ты», так проще.

– Ну, хорошо, – сдаюсь я, – давай, – с трудом произношу я. Мне всегда сложно переходить на «ты» с малознакомым человеком, но этот, похоже, не успокоится, пока я не соглашусь.

– И все-таки, что за штраф? И почему я об этом ничего не знаю?

В это время в моей сумке начинает настойчиво жужжать поставленный на вибрацию телефон. Я не реагирую и жду ответа от Демида.

– Не ответишь? – кивает он на сумку. – Лучше ответь, а то раздражает. А я еще съем, пожалуй, твой синабон, – и нагло тянется к моей булочке.

Я нехотя беру сумку. Не люблю отвечать на звонки во время разговора.

Телефон показывает «Ник звонит». Отменяю вызов и бросаю телефон обратно в сумку. Совсем отключить не могу, мне в любой момент может позвонить мама или Саша.

– Не будешь отвечать? – удивленно вскидывает брови Демид.

– Нет, это муж звонит.

– У тебя есть муж? – вскидывается он.

– У меня был муж, – бормочу я.

На лице Демида мелькает какое-то странное удовлетворение, но оно опять быстрое сменяется на невозмутимое.

– Демид, у меня сегодня непростой день с самого утра, поэтому озвучьте то, ради чего вы здесь, – устало говорю ему. А на меня действительно резко наваливается усталость. Такое ощущение, что на меня как будто свалилась бетонная стена и прибила к земле. Хочется приткнуться в каком-нибудь уединенном уголке и наконец-то дать волю эмоциям.

– Да, – Демид откашливается и, что удивительно, но он выглядит смущенным. Ого. Это что значит? И в этот раз он меня даже не поправляет на привычное «ты».

– Вероника, дело в том, что нет никакого штрафа. Я его выдумал, ну или считай, пошутил.

– Что? – до меня не сразу доходит, что он сказал. – Вы что, ненормальный? – тихо произношу я. И видимо у меня на лице что-то отражается, потому что Демид сразу напрягается.

– Так, спокойно, Вероника. Я просто хотел оценить тебя и посмотреть, как ты будешь вести себя в такой нестандартной ситуации.

А меня накрывает волной гнева такой силы, что я жмурюсь и сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Пытаюсь взять себя в руки, считая до десяти про себя. Гад. Вот ведь гад какой. Нет, не получается и я даю выход эмоциям. Сегодня с меня достаточно, для меня это уже слишком.

– Да вы, да вы… – я не нахожу приличных слов. – Ненормальный!!!

И с этими словами я выплескиваю ему свой кофе в лицо.

– Стало легче? – он смотрит на меня и даже не пытается вытереть стекающий с лица напиток. Хорошо, что он был не горячий, запоздало обжигает меня виноватая мысль.

Опускает взгляд вниз и морщится.

– Между прочим, это была моя любимая футболка, – говорит ворчливо.

– Ничего, купишь новую, – отрезаю я.

– Ого, стоило выдержать кофейный душ, чтобы ты наконец-то смогла обратиться ко мне на «ты». Следующий шаг – назвать по имени, – подмигивает он мне.

– К чему это всё? – я непримиримо скрещиваю руки на груди.

– Я же уже говорил. Чтобы оценить тебя.

– И как, оценил? Может, еще добавить кофейного душа? Уже горячего? – интересуюсь ехидно.

– Пожалуй, откажусь. А тебя я оценил, да. Подходишь. Я тебя беру.

Глава 5

От такой ничем незамутнённой наглости я немею.

В это время телефон в сумке опять вибрирует вызовом, но я не обращаю на него внимания, прожигая злым взглядом нахала напротив меня. Он вопросительно поднимает брови.

– Не ответишь?

– Нет, – цежу сквозь зубы. – Так что значат эти твои неандертальские замашки?

Телефон никак не может утихомириться, и я раздраженно хватаю сумку, готовая уже рявкнуть в ответ Нику, чтобы не доставал сейчас. Но, оказывается, это не муж, а мама. И я сразу же пугаюсь. Смахиваю вызов. Демид внимательно следит за мной, давая понять кивком, что все в порядке, он подождет, пока поговорю.

– Мама, что? – уже предчувствуя неладное, отвечаю на вызов.

– Вероника, Сашок… – она замолкает, а у меня сердце ухает куда-то вниз так резко, что голова кружится и мир вокруг начинает расплываться. Видимо, я побледнела, потому что Демид с беспокойством привстает и подается ко мне всем телом, заглядывая мне в лицо с немым вопросом в глазах.

– Вероника, Сашок пропала, – тихо, так, что я еле ее слышу, говорит мама.

Господи, еще не хватало, чтобы маме стало плохо. Беру себя в руки. Представляю, в какой панике сейчас мама, она же ответственна была за внучку и, получается, не справилась. Хотя и я бы не справилась, зная свою оторву…

– Ма, дыши. Спокойно, хорошо? Расскажи подробно, что случилось. И без паники, мы все решим, – стараюсь говорить уверенно, не допуская в голос ни тени сомнения в своих словах. Так, как обычно говорят по телефону доверия. Слышу, как мама на том конце линии пытается справиться со слезами. Дышит.

– Она, оказывается, еще накануне договорилась с ребятами, ну ты же помнить сыновней соседки, Витю и Славу, ну вот, они договорились поехать погулять. Кажется, они собирались в крепость Орешек, – сбивчиво начинает рассказывать мама. – Сашок и сорвалась сразу же после твоего отъезда к ним.

– Ма, так это вчера было, я же уехала от вас вечером, – тихо произношу я и холодок страха ползет вдоль позвоночника. – Я от вас поехала к Люде в гости, там у нее и заночевала. А Саша?..

– Она не пришла домой ночевааать, – с подвыванием отвечает мама.

– И телефон ее, конечно же, не отвечает, – скорее утверждаю я. И так все было понятно, иначе бы мама не позвонила.

– Не-е-ет, – ревет в трубку мама.

– А у Витьки со Славкой?

– Тожееее. Вне доступа сети, – всхлипывает мама.

– Так. У тебя есть предположения, куда они могли поехать или пойти гулять еще?

– Она мне фотки присылала из Орешка, последний раз это было в восемнадцать часов, почти перед его закрытием, – отвечает мама глухо.

– А мне не позвонила раньше, потому что думала, вернется?.. – опять скорее утверждаю, чем спрашиваю. В ответ слышу только очередной всхлип.

Стараюсь панике не затопить разум, получается не очень хорошо.

– Мам, я сейчас беру такси и еду к тебе. На месте разберемся. Там же у вас есть полицейский участок?

– В Морозовке есть, – всхлипывает.

– Отлично. Так, мамуль, выпей валерьянки и жди меня, хорошо? Сяду в такси, наберу тебя. И не кори себя, слышишь? Это же Сашка. Было бы странно, если бы она никуда не вляпалась, – пытаюсь шутить я, чтобы хоть немного успокоить маму. – Все, иди пей капельки, я отключаюсь.

Завершаю вызов и в изнеможении откидываюсь на спинку стула, закрыв глаза. Господи, за что?! За что сегодня на меня все это свалилось?! Где я нагрешила? Или что плохого сделала, что вот так, всё и сразу.

А Сашку убью. Сначала зацелую, заобнимаю, что жива-здорова, и после убью, поганку мелкую. Ей тринадцать, подростковый период в самом разгаре, но глицин мне уже не помогает. То она уезжает на другой конец города в гости, увлекается чем-то там с друзьями и не успевает к закрытию метро. А телефон, конечно же, разряжается, и позвонить с другого она не может, потому что не помнит на память мой номер. ТО еще что-то с том же духе. Главное, запретить и замереть ее дома не могу, иначе я – враг народа, «посягающий на свободу личности и ограничивающий развитие этой самой личности»…

Вот и сейчас я уверена, что все в порядке, но опять – наверняка где-то застряла, телефон вышел из строя, не смогла позвонить. У мальчишек так вообще мозг не работает, скорее всего, и верховодит там наверняка Сашка, а они ей в рот заглядывают. Просто увлеклись, заигрались, не успели…

Я успокаиваю себя этими мыслями, стараясь не впускать липкие щупальца страха внутрь. Сижу какое-то время, пытаюсь прийти в себя, и подскакиваю от неожиданности, когда рядом раздается вопрос, заданный тихим голосом.

– Ника, что случилось?

Уйдя в свои мысли, я совершенно забываю, что сижу за столиком с Демидом. Открываю глаза. Оказывается, он все это время держал мою руку в своей. Смотрит внимательно и участливо. Машинально отмечаю, что он выбирает любимое сокращение моего имени.

– Дочь пропала. Я отвезла ее на дачу к бабушке, а эта оторва не вернулась ночевать. И телефон у нее недоступен, – сухо констатирую факты.

Он кивает.

– Я слышал, ты сейчас собираешься такси брать и поедешь туда?

– Да, – я вскакиваю. – Нужно поторопиться.

– Поехали, – тоже быстро встает он и кивком указывает на выход.

– Куда? – теряюсь я.

– Как куда? Отвезу тебя к маме.