Развод. Снегурочка с прицепом

1

Автобус битком набит едущими с работы людьми. Все прижаты друг к другу плотно, как шпроты в консервной банке. С одной стороны меня зажимает грузный мужчина, пахнущий потом. С другой — женщина, чьи распущенные волосы лезут прямо в лицо. Пассажир слева не снял с плеч рюкзак, и я боюсь получить им по лицу, когда автобус тормозит на светофоре.

В общем, обычный будний вечер.

Голова кружится от нехватки кислорода и усталости. Ничего, выйду на улицу и станет легче.

Ещё немного и окажусь дома. Там можно будет присесть в коридоре на табуретку, чтобы снять сапоги. На секундочку. А потом нужно будет идти готовить ужин.

Ах да, ещё по дороге неплохо было бы заскочить в магазин за хлебом и кофе.

Если Артур утром обнаружит, что банка с кофе пуста, то будет недоволен.

Вывалившись из автобуса на своей остановке, ёжусь от холода. Плотнее запахиваю ворот плаща.

Мне не хочется думать об этом, но, возможно, скоро на работе нас попросят написать заявления об увольнении по собственному желанию. Дела у фирмы идут не очень. Последние полгода зарплату выплачивают с опозданием.

И это плохо. Пока найду другое место, пока устроюсь, пока дождусь зарплаты…

Не хотелось бы просить деньги у мужа на прокладки и колготки. И на оплату Васиных тренировок тоже. Артур был против дорогостоящего хоккейного кружка, но сын слишком уж загорелся этим видом спорта. У моего семилетнего мальчика все разговоры только о клюшках и шайбах. Так что я не смогла устоять и пообещала мужу, что буду оплачивать это увлечение Васи сама. Из своей зарплаты.

Артур неплохо зарабатывает. Но сейчас почти вся его зарплата уходит на ипотеку и кредит за машину. На быт остаётся то, что зарабатываю я. Хватает, если честно, со скрипом. Только-только. Поэтому откладывать мне не удаётся, и вынужденная смена работы может обернуться проблемами.

С заветной банкой кофе, хлебом и пятью килограммами картошки поднимаюсь по лестнице на наш этаж. Лифт опять не работает.

- Ну где ты так долго шлялась? – приветствует меня в коридоре свекровь. – Артурчик вот-вот с работы вернётся, а у тебя ещё ужин не готов. А я, между прочим, сына предупреждала, что из брошенки с прицепом плохая хозяйка выйдет, она в первую очередь о своём ребёнке думать будет, а не о тебе. Артур у меня молодой, красивый и при деньгах, неужто не мог себе получше кого-то найти?

Давлю в себе раздражение. Мы не то чтобы ладим.

Муж дал своей матери ключи от нашей квартиры, и она не стесняется приходить, когда ей вздумается. Вот Васю со школы встречать она отказалась. На это у неё нет времени. А приходить к нам домой, когда меня нет, и наводить тут свои порядки, это, разумеется, другое дело.

- Вам, наверно, уже пора, Дарья Савельевна, - я ядовито улыбаюсь.

Раньше я так не могла. И скандалить совсем не умела. Мама в детстве даже ругала меня за это. Говорила, что даже нежным цветам лучше иметь шипы, чтобы защищать себя. Что ж, кое-какие колючки к двадцати шести годам я всё же сумела отрастить. Жизнь поспособствовала. Наверно, скоро и зубы появятся, потому что терпеть нападки Дарьи Савельевны с каждым днём всё труднее.

- Ещё чего, никуда я не пойду! – свекровь недовольно фыркает. – Дождусь сына, нечего указывать мне на дверь!

- Как хотите, – я устало отмахиваюсь от неё.

Мы это уже проходили. Скандалы и требования не помогут. Она не сдвинется с места, пока домой не вернётся Артур, а он встанет на сторону мамы. Скажет, что она желанный гость в нашем доме, и чтобы мы не раздували из мухи слона и жили дружно.

Честное слово, я только за, но эта женщина меня терпеть не может.

Как же. По её мнению, я недостаточно хороша для её чудесного сына. И главная причина этого – Вася.

- Ты должна ноги моему Артурчику целовать за то, что он тебя с ребёнком от чужого мужика взял! – шипит свекровь. – Нагуляла непонятно с кем, а моему сыну подсунула воспитывать!

Скриплю зубами. Она специально меня выводит. Дарья Савельевна питается скандалами. Пытаться поставить её на место бесполезно. Лучшая тактика – полное игнорирование.

И я своего сына никому не навязываю. Я сама забочусь о Васе.

Скидываю сапоги, так и не присев, отношу на кухню пакет с продуктами и заглядываю в детскую. Вася уже вернулся из школы и сидит за уроками. Мой малыш не по годам взрослый парень в свои семь лет. Сам добирается до дома после занятий. Сам делает уроки.

Подхожу к Васе, обнимаю его за плечи и целую в темноволосую макушку. Люблю своего сорванца больше жизни.

- Привет, родной.

- Привет, мамуль.

Сын чмокает меня в щеку и снова склоняется над тетрадкой по математике.

- Даря Савельевна надоедала тебе? – спрашиваю я.

Вася морщится.

- Нет, я сразу ушёл в свою комнату, а она сюда не заходит.

Хорошо. Эту границу я отстояла, и свекровь не суётся к Васе. Была у нас по этому поводу парочка таких скандалов, что и вспомнить страшно.

Поцеловав ещё раз сына, иду на кухню готовить ужин.

2

Не может такого быть! Мы поженились с Артуром три года назад и почти сразу оформили ипотеку. На мужа. Он главный заёмщик. Артур заверил, что так будет удобнее. А когда закроем кредит на квартиру, он выделит для меня и Васи официальные доли в собственность.

Не мог же муж оформить квартиру на мать за моей спиной! Бред какой-то! Он бы не поступил так со мной и Васей…

Свекровь, посмеиваясь, отпивает кофе из чашки.

- Вы мне сейчас врёте! – выпаливаю я.

- Может, вру, а может, и нет… - Дарья Савельевна наслаждается тем, что вывела меня из себя.

В это время из коридора до нас доносится трель дверного звонка.

- Чего стоишь столбом? – спрашивает свекровь. – Иди мужу открывай! Ну как же всё-таки Артурчику не повезло с женой… опять он с работы вернулся, а ужин ещё не готов.

- Зато с мамой ему повезло, - огрызаюсь я.

Отряхиваю руки, вытираю их о кухонное полотенце и иду к входной двери.

Почему Артур не открыл своим ключом? Опять, наверно, забыл связку на работе или в машине.

Отпираю замок, распахиваю дверь и замираю с открытым от удивления ртом. Это что ещё за новости?

Мой муж едва стоит на ногах. Он явно пьян в стельку. Пошатывается из стороны в сторону. Замечаю ключи, зажатые в его ладони. Нигде он их не забыл, просто не в состоянии оказался попасть в замочную скважину.

Но это не главное.

Почему-то рядом с Артуром стоит весьма вульгарного вида женщина. Куртка на ней расстёгнута. Короткая юбка плотно обтягивает внушительные бёдра. Увесистая грудь незнакомки почти вываливается из выреза обтягивающей кофты. И ведь не холодно ей! Наверно, её, как и Артура, греет принятый на грудь алкоголь. Незнакомая мне дама пьяно покачивается и буквально виснет на моём муже.

- Артур, это кто? – в полном шоке спрашиваю я.

Муж шагает в квартиру, затаскивая за собой свою спутницу.

- Это Марина! – заплетающимся языком заявляет он. – Она поживёт у нас какое-то время!

3

Наверно, я очень глупая. Наивная в свои двадцать шесть. Но я не сразу понимаю, что происходит.

Тупо смотрю на потрёпанного вида брюнетку, которая без капли стеснения скидывает с плеч курточку. Перевожу взгляд на мужа.

- Что значит, поживёт у нас? – мой голос вмиг делается охрипшим. – В качестве кого?

Губы Артура растягиваются в циничной улыбке.

- В качестве помощницы по хозяйству, - холодно произносит муж. – Она справится с теми обязанностями, на которые у тебя вечно не хватает сил и времени.

Жар смущения обжигает лицо. От удушливого стыда хочется провалиться под землю.

Он что, имеет сейчас в виду супружеские обязанности? Артур говорит про секс?

Да, именно на эту тему у нас случаются конфликты. Но что я могу поделать, если после восьмичасового рабочего дня в центре города, полуторачасовой дороги домой, приготовления ужина, уборки на кухне и других дел по дому у меня, правда, не остаётся сил на то, чтобы изображать в постели неуёмную страсть.

Когда голова касается подушки, всё, чего мне хочется, — это чтобы меня не трогали до семи утра.

А Артура это обижает. Он темпераментный мужчина и требует внимания к себе. Жалуется, что я сплю в одной и той же скучной ночнушке, которая его не заводит.

И я, между прочим, услышала его. Запланировала себе покупку новой пижамы в следующем месяце. Может, удастся найти что-нибудь со скидкой.

Но нельзя же приводить в дом…

Осознание того, что муж, очевидно, неверен мне, накатывает острой болью в сердце. Как же так? Я думала, у нас семья. Думала, что мы любим и уважаем друг друга.

- Как ты мог? – севшим голосом спрашиваю я.

В глазах появляются слёзы.

Пышногрудая незнакомка хмыкает в кулак. Окидывает меня пренебрежительным взглядом.

- Ась, ну чего такого-то? – Артур пошатывается от выпитого. – Ты не даёшь или лежишь как бревно, а Маринка даёт и с большим энтузиазмом. Что ты как собака на сене? Как мне свои потребности удовлетворять, по-твоему?

- Ты изменяешь мне! – не узнаю свой голос.

Я настолько шокирована, что никак не могу сориентироваться.

- Ну знаешь… - Артур небрежно трёт щетину на подбородке. – Ты тоже не святая, Васька-то у тебя не из воздуха появился…

Эти слова звучат для меня пощёчиной. Чуть с ног не сбивают. Сердце сжимается от боли.

- Зачем ты… так? – бесцветным голосом спрашиваю я. – Мог бы просто сказать, что больше не любишь, и расстаться по-человечески.

- В смысле? – искренне изумляется муж. Даже немного трезвеет. – Зачем нам расставаться? Маринка готовить совсем не умеет.

Смотрю на мужа, как на инопланетянина. В какой системе координат он живёт, что выдаёт такой абсурд? Мне казалось, я его знаю…

Боль предательства растекается по венам ядом. Ну вот, и тут не смогла. И этот мужчина посчитал меня недостойной верности. Отец Васи сказал, что одна женщина на всю жизнь – это слишком скучно. И Артур нашёл себе другую…

Что же со мной не так?

Нестрашная вроде. Таких округлых форм, как у этой Маринки, у меня, конечно, нет. И сорок второй размер одежды иногда оказывается велик. Но сам же Артур не раз говорил, что считает красивыми мои длинные светлые волосы. И про глаза с ногами он тоже говорил…

Врал, получается? Или мужчинам действительно всё равно, лишь бы было разнообразие?

- Ты не переживай, Маринка и в других делах подсобит, - добавляет довольный собой Артур. – Поселим её в гостиной. Она будет нам за съём комнаты платить, а ты за это готовь и на неё тоже.

Ответом на это уникальное предложение служит моя упавшая на пол челюсть.

До меня начинает, наконец, доходить, что здесь и сейчас на моём браке с Артуром ставится жирный крест. Я такое простить не смогу никогда.

- Ну ещё она сможет Ваську из школы забирать, - добивает меня муж. – Ты же жаловалась, что первокласснику рано ходить одному…

В ужасе качаю головой.

- Эта женщина и близко к моему сыну не подойдёт!

Марина, кажется, выдыхает с облегчением. Не очень-то ей, видимо, хотелось возиться с чужим ребёнком.

- Она здесь точно не останется, - категорично заявляю я. – По крайней мере, пока я всё ещё тут. Будешь жить со своей Мариной, когда мы разведёмся и поделим квартиру.

Меня трясёт от разрывающих душу эмоций. И страшно, что всё закончилось так, в один миг. И больно. И до сих пор не верится.

Лихорадочно соображаю, что делать дальше. Скорее всего, лучше нам с Васей съехать. Дарья Савельевна нам теперь тут точно житья не даст. Потом нужно будет подать заявление на развод и раздел имущества. Ипотека ещё не погашена, так что придётся либо продавать квартиру вместе с долгом и делить вырученные деньги пополам. Либо квартира останется кому-то из нас, и он должен будет заплатить второй стороне отступные…

- Ты тут не командуешь, - отрезает Артур. – В моём доме будет так, как я сказал.

Визуализация

Ася, 26 лет. Красивая и хрупкая, как Снегурочка. С мужчинами ей пока не очень везет. Зато у нее есть семилетний сын, которого она очень любит.

Артур, 35 лет. Ася этого не замечала, но к женщинам он относится потребительски. Мнение своей мамы точно ценит больше, чем жену. И удовольствия свои тоже ценит больше, чем чувства Аси.

*******

Дорогие мои!

Если начало вам понравилось, не забывайте добавить книгу в библиотеку!

За звездочку (сердечко) отдельное спасибо!

За комментарий сердечная благодарность!

Если еще не подписаны на автора, то обязательно подписывайтесь!

Это можно сделать здесь: https://litnet.com/shrt/gQnp

4

- Если то, что ты говоришь, правда, то я полная дура, - ставлю диагноз сама себе.

Никогда не была хваткой и продуманной. И видимо, до сих пор не излечилась от излишней доверчивости.

Сколько раз мужчины должны предать, чтобы до меня, наконец, дошло, что им нельзя доверять?

- Ты у меня не дура, - усмехается муж, - просто наивная до предела. Таким, как ты, нужно держаться таких хозяйственных мужиков, как я. Так что не дури. Какой ещё развод? Пропадёшь ведь совсем без меня.

- Ну да, где ж я ещё такого заботливого-то найду? – с иронией спрашиваю я.

- Рад, что ты это понимаешь, - муж принимает мои слова за чистую монету.

В наш разговор встревает Марина.

- Мне в тубзик надо, - заявляет она, встряхнув помятыми кудрями.

- Иди направо, там сама найдёшь, - велит ей муж.

Когда пышногрудая брюнетка проходит мимо нас, виляя бёдрами, Артур отвешивает ей увесистый шлепок по заду.

- Ну всё, - я делаю глубокий вдох, стараясь сбросить с себя оцепенение. – Неважно что у нас там с квартирой, Артур. Адвокаты потом разберутся. Вас всех выгнать я не в силах, так что сейчас соберу Васю и уеду к подруге.

- Ась, ты берега-то не путай, - бычит муж. – Думаешь, бегать за тобой стану? Принцессой себя возомнила? Знаешь, сколько таких, как ты, никому не нужных брошенок с прицепом живут одиноко?

Словно нож мне в сердце вгоняет. Слова своей матери повторяет. А я-то думала, что Артур любит меня, и Вася ему не в тягость. Почему он вообще должен быть в тягость, если содержу своего ребёнка я, можно сказать, сама?

- Не нужно бегать за мной, - холодно произношу я. – Ты же знал, что я уйду, когда тащил свою Марину сюда.

Смотрю мужу в глаза. Уверена, он понимал, что делает. Да, я совсем не бойкая и часто нерешительная. Иду на уступки там, где не следовало бы. Но у всего есть предел. Я никогда не позволю извалять меня и сына в такой грязи.

- Ну знал, - с наездом заявляет муж. – Надоела просто. Сил больше нет. Рыбина холодная. Красивая – а толку с этого ноль. Таким, как ты, на лбу печать надо ставить. «Дефектная» крупными буквами писать. Чтоб мужики видели, что баба в постели бревно, и на смазливое личико не велись.

Отшатываюсь, как от удара. Так меня ещё никто не унижал, даже свекровь. Горячая волна стыда и омерзения обжигает сердце. Обида скручивается в животе тошнотой.

Как же мерзко…

И от себя тоже мерзко, потому что я не могу отмахнуться от гадких слов мужа. Он прав, и я чувствую за это вину перед ним. Может, я и правда «дефектная». Ну не вызывает во мне восторга этот чёртов секс. Чего там такого восхитительного-то?

Близость у нас всегда проходит по одному сценарию. Он подлавливает меня тогда, когда я раздета, чтобы не тратить силы на избавление от одежды. Шлёпает пару раз по заднице. Плюёт на член, чтобы лучше скользило, и через три минуты засыпает совершенно удовлетворённым.

- Артурчик… - доносится до нас призывный голос из туалета, - зайди на минуточку…

- Иди, - ухмыляюсь я, - тебя там страстная тигрица ждёт.

- Вот и пойду! – заявляет муж.

Он уверен в своей правоте. И в своём праве поступать так, тоже уверен.

Так что я тоже, пожалуй, пойду. Вещи собирать.

Наскоро забрасываю кое-какие свои вещи в сумку, с которой хожу на рынок. Звоню подруге и прошу пустить нас с сыном переночевать. А потом бегу в комнату к Васе.

Сын сидит на кровати. В ушах наушники. Похоже, надел их, чтобы не слушать ссору.

- Малыш, нам прямо сейчас придётся уехать, - дрожащим голосом говорю я.

5

Вася почему-то реагирует на это радостью.

- Серьёзно? – на детском лице появляется энтузиазм. – Давно пора, мам.

Подхожу к сыну и крепко обнимаю его.

- Прости, я думала, что эти люди могут быть нашей семьёй.

- Ты моя семья, - Вася утыкается в меня лицом и изо всех сил обнимает в ответ. – Больше никто не нужен.

Всхлипываю и шмыгаю носом. Ну вот, всё-таки расплакалась. Целую сына в лоб и принимаюсь за дело. Мы быстро собираем в портфель и большую сумку его учебники, школьную форму и немного другой одежды.

- Остальное потом заберём, - говорю я, когда понимаю, что больше на себе мы не утащим.

Пока мы с Васей обуваемся в коридоре, невольно слушаем крики Дарьи Савельевны, которая, разумеется, так никуда и не ушла.

- Кого ты сюда притащил? – надрывая связки, верещит свекровь. – Что это ещё за шалава подзаборная?

- Эй, ты чё? – грубо, с угрозой в голосе спрашивает у неё любовница мужа.

- Артур, после этой тут всё с хлоркой мыть придётся! – не унимается Дарья Савельевна. – И кто это будет делать? Зачем ты жену отпускаешь?

- Пускай катится! – с раздражением цедит муж.

Помогаю Васе надеть куртку, чтобы поскорее уйти. Подхватываю тяжёлые сумки, переступаю через порог и закрываю для себя эту страницу жизни.

Я старалась быть Артуру хорошей женой. Правда верила, что у нас семья.

Но лучше уж быть одинокой разведёнкой с прицепом, чем так… Прав Вася, нам больше никто не нужен. Мне так точно. Хватит с меня мужчин. Им совершенно нельзя доверять.

Света, моя подруга, живущая недалеко от нас, а значит, и от Васиной школы, великодушно пускает меня и сына к себе. Васе достаётся раскладное кресло в гостиной, а мне диван.

- Спасибо, - искренне благодарю я подругу, уложив ребёнка спать.

- Да что уж там, - отмахивается Света. – Мне твой Артур никогда не нравился.

- Да ладно? – я поднимаю вверх одну бровь. – А кто говорил: солидный мужик, держись за него?

Подруга закатывает глаза.

- Ну ладно, виновна, - признаётся она, - я так же, как и ты, плохо разбираюсь в мужчинах.

Следующим утром провожаю Васю в школу, а по дороге на работу обдумываю план дальнейших действий.

Наверно, нужно обратиться к адвокату, который поможет понять, могу ли я на что-то претендовать при разводе. Но что-то мне подсказывает, что Артур и его мать не соврали. Обвели они меня вокруг пальца. Эх…

Когда-нибудь я научусь никому не верить. Вот, наверно, теперь и научусь.

А ведь на адвоката деньги нужны, которых как бы и нет. И от Светы съезжать надо. Она, конечно, сказал, что мы у неё можем сколько понадобится жить, но это из вежливости. Придётся снять для меня и Васи хотя бы комнату, что-то большее сейчас мы вряд ли потянем.

Хорошо хоть зарплату должны завтра выплатить. А то бы я совсем на мели оказалась…

На работе натыкаюсь на свою коллегу, Таю, собирающую со стола все личные вещи в большой пакет.

- Ты чего? – растерянно спрашиваю я. – За другой стол переезжаешь?

- Сдался мне другой стол на этом тонущем корабле? – Тая качает головой, пытаясь запихнуть в переполненный пакет пару сменных туфель. – Я заявление на уход написала, и тебе, Ася, советую.

- Хоть бы зарплаты завтрашней дождалась, - удивляюсь я. – А то ведь половину не выплатят теперь наверняка. Скостят из вредности.

- Я сначала тоже так думала, - коллега поджимает губы. – Подождать хотела. Я, вообще-то, другое место уже нашла. Меня там ждут. А я тут резину тяну ради зарплаты. Да вот утром успела с бухгалтером нашим поговорить. Там зарплатой и не пахнет, Ась. На неделю как минимум задержат. Так что я всё, пока.

- Пока, - растерянно отзываюсь я, усаживаясь за свой стол.

Плохие новости. Я новую работу ещё не нашла, а на зарплату очень даже надеялась.

Днём звонит Вася.

- Мам, мне спортивная сумка с коньками нужна и клюшка, - напоминает он. – Мы не взяли всё это вчера, а завтра тренировка.

Обещаю сыну забрать сегодня его вещи и совсем погружаюсь в уныние. Скоро нужно будет покупать новый абонемент на Васины тренировки. Надеюсь, зарплату к этому времени всё-таки выплатят.

Скрепя сердце еду после работы домой. Видеть Артура категорически не хочется. Очень надеюсь, что его там нет. И Дарьи Савельевны тоже.

Соберу быстро то, что смогу утащить на себе, включая Васин спортивный инвентарь, и быстренько уберусь оттуда.

За один присест вывести все вещи, к сожалению, не выйдет. Тут помощники нужны и машина, а таких роскошеств у меня нет.

Чертыхаюсь, пытаясь открыть дверь в квартиру своим ключом. Почему-то не получается. Замок вроде тот же. Артур его не поменял. Что тогда? Вставил свой ключ в замок с другой стороны, чтобы я не смогла войти?

Устало вздыхаю и жму на звонок. Вася ждёт свои вещи. Для него тренировки – это важно.

6

- Ну чего ты трезвонишь без остановки?

В голосе мужа недовольство. Перегаром пахнет даже за несколько шагов. Артур чешет отросшую щетину, а затем и вовсе трёт опухшее после гулянки лицо.

- Ты и мёртвого из могилы поднимешь, — добавляет он.

Кошусь на дверь. В замочную скважину действительно вставлен ключ. Он-то и мешал мне открыть квартиру с той стороны.

- Не нужно было делать так, чтобы я не могла открыть дверь, если хотел отдыхать.

Артур выглядит помятым с ног до головы. Он явно ещё долго вчера развлекался, и мой приход поднял его с постели.

- В своём доме буду делать так, как посчитаю нужным, — сухо отвечает на это муж.

- А я думала, что это наш дом.

- Он наш, если ты живёшь здесь по моим правилам.

Артур смеряет меня с ног до головы колючим взглядом. Показывает всем видом, что недоволен моим поведением. Будто это я вчера вытворила дичь, а не он.

- А если не по твоим правилам? – спрашиваю я.

- Тогда ты вместе с сыном идёшь искать себе другой угол, - категорично заявляет Артур.

- Это правда? – всё ещё не могу до конца поверить. – Ты оформил квартиру на мать? Поэтому считаешь, что можешь выгнать меня когда вздумается?

- А что не так? – Артур складывает руки в замок на груди.

Ухмыляется самодовольно.

- Платежи по ипотеке вношу я, коммунальные платежи тоже за мной, — перечисляет он. – С какой стати тебе здесь что-то должно принадлежать?

- Зачем же было обманывать меня? Зачем обещать, что выделишь нам с Васей доли после погашения ипотеки? Наверно потому что по-другому всё-таки несправедливо, верно? Ты прекрасно знаешь, что обманул меня, заставив полностью взять на себя все остальные расходы!

- А как ты хотела? – муж пожимает плечами. – По-моему, справедливо, что ты вкладываешься хотя бы в продукты, если живёшь в моей хате.

- Хотя бы продукты? – во мне закипает возмущение. – Да всё, что на тебе надето, включая трусы, куплено мной. Даже стоматолога твоей маме оплачивала я со своей зарплаты!

Этот спор не имеет смысла. Артур явно понимал, что делает. Он вовсе не считает, что это справедливо. Он поступил так исключительно ради своей выгоды. Просто нашёл себе удобную женщину, согласную тянуть весь быт на себе в обмен на то, что у неё будет хотя бы иллюзия полноценной семьи.

Как же я ошибалась, считая, что у нас с ним любовь. Просто он оказался чуточку лучше бывшего. Только и всего.

В моей жизни было двое мужчин. И на фоне первой несчастной любви Артур показался мне адекватным и обходительным.

- Ладно, — пытаюсь пройти мимо Артура, — Я приехала за вещами.

Муж встаёт у меня на пути.

- Не так быстро, Ася, — рычит он. – Ты ничего не заберёшь отсюда без моего разрешения.

- Зачем тебе наши вещи?

Смотрю на него растерянно. Ещё и об этом будем спорить?

- Мне не нужны вещи, — Артур ухмыляется. – Мне нужно, чтобы ты прекратила своё цирковое представление. Показала характер и хватит. Поезжай за Васей и возвращайся домой.

- Чего? – обалдело открываю рот. – Ты сейчас о чём? Куда возвращаться? К тебе?

- Да.

- Зачем? – искренне не понимаю я.

После всего того, что он мне наговорил, даже стоять с рядом не хочу, не то, что жить вместе.

- Затем, что я протрезвел и понял, как погорячился, — Артур снова трёт подбородок с колючей щетиной. – То, что вчера было, это по пьяни… На хуй мне эта Марина не сдалась… страшная она, если перед глазами всё от выпитого не расплывается.

Чувствую, как у меня горят уши. Всегда так реагирую, если слышу от мужа мат.

- Жаль, что тебя разочаровала любовница, — я усмехаюсь, - Найди другую.

- Ты меня устраиваешь, — Артур ещё раз проходится по мне взглядом, — не хочу искать другую.

Его логика ломает мне мозг. Он меня кем считает? Действительно думает, что я закрою глаза на то, что случилось?

- А вчера ты сказал, что я тебя не устраиваю, - напоминаю я.

- Как жена устраиваешь.

Моргаю растерянно. О чём он говорит?

- Ась, ну не принимай ты всё так близко к сердцу, — добавляет Артур. – Это просто мужская природа. Хочется иногда чего-то земного и даже грязного. А ты у меня вся такая нежно-воздушная, не от мира сего… К тебе и грязь-то не липнет…

Смешно даже. Я не земная? Да я самая приземлённая женщина на свете. Обычная. С очень земными проблемами. Работаю, как лошадь. В магазине скидки ищу. Ботинки сыну покупаю на вырост. Куда ещё приземление?

- В общем, я решил, — заявляет муж, расправляя плечи, — будем жить как жили. Чего всё ломать-то из-за пустяка. Я в дом больше никаких Марин тащить не стану, не волнуйся об этом.

У меня дар речи пропадает от шока. Серьёзно? Будем жить как жили?

- Я к тебе не вернусь, — у меня даже губы дрожат от одной только мысли, что что-то заставит меня принять эту жуть. – Ни за что…

7

Цепенею в шоке. Мне до ужаса мерзко ощущать на себе перегарные поцелуи мужа. Руки его, бесцеремонно хватающиеся сразу за самые интимные части тела, вводят меня в панику.

Наверно, другая на моём месте, смогла бы сразу дать отпор. А я тупо не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже колено согнуть не могу, чтобы врезать мужу по причинному месту.

Разве можно так? Разве бывает, чтобы тот, кого давно знаешь, решил вдруг так обидеть тебя?

Артур злобно рычит, ворчит что-то матом. Ему не нравится, как я реагирую.

- В этом-то и причина, Ася! – недовольно заявляет он. - Снегурочка хренова! Ну что тебе не нравится-то? Нормальный же я мужик. Чего ты стоишь столбом? Понятливая баба давно бы трусы снимала… Неужели сложно было хотя бы притворяться, что кончаешь?

- З-з-зачем? – меня трясёт от страха и отвращения.

- Для моего удовольствия!

- А как же моё удовольствие? – шепчу я еле слышно.

- Твоё удовольствие в том, что тебя хотят, — рявкает муж.

Обнимаю себя дрожащими руками за плечи.

- Не хочу, чтобы меня хотели, — вырывается у меня.

Артур снова выдаёт тираду нецензурных слов.

- Короче, — подытоживает он, — ты ко мне возвращаешься. Я так решил. Меня секс с тобой устраивает. Если перестанет, то я для себя эту проблему решу.

Трясу головой.

- Ладно… — слышу в голосе мужа угрозу. Она нарастает с каждым словом. – Ты, кажется, за вещами приехала. За какими?

- За Васиной формой и клюшкой, — шепчу я хрипло.

Связки сдавило. Даже горло болит, когда говорю.

- Пошли! – муж хватает меня за руку и тянет за собой к комнате Васи.

Толкает ногой дверь. Хватает с пола спортивную сумку, дёргает молнию и переворачивает над кроватью сына. На покрывало летит спортивная форма, полотенце и кроссовки для разминки.

Красный от злости Артур берётся за футболку с эмблемой спортивной команды и тянет ткань в разные стороны.

- Стой! Что ты делаешь? – кричу я.

Пытаюсь забрать у мужа несчастную футболку, но он не позволяет. Краснеет ещё больше и с рыком рвёт ткань окончательно. На два куска.

Та же участь настигает и шорты.

Взгляд туманят слёзы. Мне так обидно! При чём тут Васина форма? Что она сделала Артуру? Сын будет очень расстроен. А мне придётся где-то достать дополнительные две с половиной тысячи. Столько стоят порванные мужем тряпки.

- Выбесила ты меня, Ася, — грубо бросает муж. Он тяжело дышит после приступа гнева. – Это тебе небольшой урок.

Артур переводит взгляд в угол, где стоит вторая сумка с коньками и клюшка, прислонённая к стене.

- Вижу, ты ещё не готова к диалогу, — сухо произносит муж. – Вали тогда туда, откуда приехала. Обдумай своё поведение и возвращайся с Васей домой. Два дня тебе даю. Потом пеняй на себя. Не приедешь – молотком эту чёртову клюшку расхерачу или продам вместе с коньками.

Покидаю квартиру, которую считала своим домом, на негнущихся ногах. С пустыми руками. Меня трясёт. Чувство такое, будто под каток попала. Артур растоптал всё светлое, что я испытывала к нему. А я опять не смогла постоять за себя.

Не отстояла даже коньки и клюшку Васи. Что мне сказать сыну?

Новый спортивный инвентарь я не смогу купить в ближайшее время. Он дорого стоит. Я копила на эту клюшку с коньками несколько месяцев.

Представляю, как стыдно мне будет смотреть в глаза сыну. Я его подвела.

Чувствую себя полной неудачницей. Размазнёй. Но не драться же мне было за свои вещи? Как бы я могла справиться с крепким мужчиной?

Нет, в ту квартиру я больше одна не сунусь. Не горю желанием снова позволять Артуру себя лапать. Или ещё хуже того…

Он ведь действительно мог заставить меня… Что бы я сделала? Даже в полицию бы не смогла обратиться – кто станет принимать заявление об изнасиловании мужем?

Возвращаюсь к подруге и с болью в сердце объясняю Васе, что клюшку с коньками Артур мне не отдал.

- Значит, я не смогу больше заниматься хоккеем? – со слезами в голосе спрашивает Вася.

Чувство вины буквально размазывает меня. Притягиваю к себе сына и обнимаю.

- Сможешь, конечно, я что-нибудь придумаю, — обещаю я.

На работе на следующий день всё время кошусь на пустой стол уволившейся вчера Таи. Он нервирует меня. Заставляет думать о неприятных вещах.

Впрочем, долго это не длится. Через час после начала рабочего дня меня вызывает к себе директор. Он кладёт передо мной чистый лист бумаги и, отведя глаза в сторону, просит написать заявление об увольнении по собственному желанию.

- Простите, Асенька, но дальше мы не тянем, — заявляет директор, ослабляя на шее галстук. – Увольняем сегодня всех, кроме учредителей и бухгалтера. Может, выплывем, как в старые добрые времена, на своём горбу. А может, уже и нет.

Я верчу в дрожащих пальцах шариковую ручку.

8

- Я это, разумеется, я, но не думаю, что мы знакомы, — я подбираюсь и делаю выражение лица холодным.

Впервые вижу этого типа. Мы точно из разных миров. Костюмчик свой он явно не на распродаже купил. Часы дорогие на руке блестят.

Рыжий мужик бесцеремонно отодвигает стул рядом со мной и усаживается. Мне сразу становится неуютно и тревожно. Когда чужой человек подходит так близко, это вызывает страх. Тем более что мужчина высокий и крепкий.

- Ася, ты совсем не изменилась! – заявляет этот тип с довольной улыбкой на лице.

К лицу приливает жар из-за смущения.

Он знает моё имя… Значит, всё-таки знакомый?

- А чего ревёшь? – спрашивает этот тип.

Совсем теряюсь. Из-за неожиданного вторжения этого типа в моё личное пространство я забыла, что сижу здесь с мокрыми от слёз щеками.

- Не ваше дело, — я двигаю стул, на котором сижу, подальше от навязчивого собеседника.

- Неужели не узнала? – мужчина будто нарочно не замечает моего нежелания общаться.

Качаю головой. Всё-таки черты лица рыжего незнакомца смутно напоминают мне кого-то. Но вспомнить не удаётся. Никаких идей.

- Даже обидно, — мужчина подмигивает. – Я Егор Ситников.

- Ого! – невольно вырывается у меня.

Напрягаюсь моментально. Узнавание приходит вспышкой. Имя я, оказывается, запомнила лучше, чем внешность. Да и с тех пор как я видела этого человека в последний раз, он сильно изменился. Возмужал. Даже заматерел. С Егором Ситниковым мы учились в одном институте. Он на два года старше.

А ещё Егор был лучшим другом отца Васи. Кажется, добрая половина моих с ним свиданий прошла в компании третьего лишнего. Вот этого самого рыжего парня.

Я не люблю вспоминать свою первую любовь, так что встреча с Егором Ситниковым сразу попадает в категорию нежелательных и неприятных.

Сжимаюсь под пристальным взглядом мужчины. Как бы так вежливо, но быстро распрощаться с ним?

- Неужели я так сильно изменился? – Егор гордо расправляет плечи и одёргивает пиджак на груди.

- Изменился, — я киваю.

- А ты всё такая же мелочь худющая, — заявляет этот тип.

Поднимаю одну бровь. Серьёзно? Будет тут мою внешность комментировать?

- Говорят: маленькая собака - до старости щенок, — сухо парирую я. – Жаль, тебе так не повезло. Мясистые кобели теряют товарный вид гораздо раньше.

Егор давится смехом.

- Я тебя обидел, что ли? Прости. Ты, вообще-то, красивая, разве не знаешь?

Поднимаю вторую бровь.

- Ась, ну прости, расскажи лучше, как жизнь! – просит Ситников. – Есть у тебя муж, дети?

- Есть и муж, и дети, — отвечаю я.

И не вру ведь. Не собираюсь посвящать посторонних в свою личную жизнь. Да и безопаснее так. Мало ли что в голове у этого Егора.

- Это круто, поздравляю! – отвечает Ситников. – А у меня вот нет. Одна работа в жизни только и осталась.

- Сочувствую, — неискренне говорю я.

Неловко верчу в руках чашку с недопитым остывшим чаем. Сейчас, наверно, можно будет сказать, что рада встрече, пожелать всего хорошего и уйти.

Тянусь за сумкой, висящей на спинке стула.

- Ну так, а чего ревёшь-то? – допытывается Егор. – В семье что-то случилось?

Случилось, но чужому человеку рассказывать об этом я не буду.

- С работы уволили, — признаюсь я в одной из причин своего плохого настроения. – В фирме дела шли плохо, и сегодня директор настойчиво попросил написать заявление об уходе.

- Слушай… - Егор почему-то воодушевляется. – Так это, наверно, судьба! Я в это кафе случайно зашёл. Такси, на котором я ехал, сломалось практически напротив. А кем ты там работала?

Неловко пожимаю плечами.

- Да, знаешь, я из тех сотрудников, кто успел почти в каждом отделе поработать. Я и в кадрах была, и на продажах сидела. Даже в бухгалтерии помогала.

- Отлично, беру! – Егор хлопает ладонью по столу, отчего я пугаюсь и вздрагиваю.

- Куда? Зачем? – с тревогой в голосе уточняю я.

- Как куда? На работу, конечно! Я помню, что в институте ты отлично училась. Исполнительная до зубного скрежета. Ни одну пару не пропустила. Мне такие сотрудники очень нужны. Удачно я за кофе зашёл! Повезло мне, Ася!

- Но…

Я теряюсь. Как-то всё слишком резко. Непонятно откуда свалившийся на голову Егор. Первый раз за восемь лет меня видит и сразу работу предлагает.

- Тебе не нужна работа? – Ситников грустнеет.

- Нужна… — мне в голову приходит мысль, что, вероятно, он предлагает мне помощь из жалости и вежливости. – Егор, ты уверен? То есть мне нужна работа, но ты не обязан нанимать меня.

Ситников усмехается.

- Ась, не хотел, не предлагал бы.

9

Есть много причин отказаться о предложения Егора Ситникова. И главная из них – это нежелание даже думать об отце Васи.

Егор Ситников был его лучшим другом. И это могло не измениться. Что если я наткнусь однажды в офисе Егора на Диму.

Ситников ни словом не обмолвился об этом человеке. Жизнь - сложная штука. Они могут и вовсе не общаться больше. Как мы. Возможно, мне нечего опасаться.

А работа действительно нужна позарез.

Нужда побеждает внутренний спор, так что я стираю вечером свой единственный деловой костюм, вынесенный из квартиры в тот вечер, когда мы с Васей ушли. А потом сушу его на батарее и старательно разглаживаю.

Не хочется выглядеть неопрятной замарашкой. Тем более что приводить в порядок волосы и наносить приличный макияж утром всё равно некогда. Нужно успеть проводить Васю в школу, а потом добраться по пробкам до офиса Егора.

Всё что я успеваю, это умыться, наспех замазать синяки под глазами и скрутить длинные волосы в узел на затылке. Ну хоть одежда свежая и аккуратная. Это немного придаёт уверенности.

Синяки под глазами у меня от недосыпа. С тех пор как ушла от Артура, совсем не могу спать. Как ложусь вечером в постель, так и начинаю крутить тревожные мысли в голове.

Адрес, оставленный Егором, нахожу без труда, а вот попасть внутрь оказывается непросто. Охрана долго изучает мои документы, сомневаясь в том, что мне назначено. У них нет записей о том, что меня в фирме кто-то ждёт.

Приходится объяснять, что Егор пригласил меня на встречу вчера и неожиданно. Поэтому он мог просто забыть или не успеть предупредить кого-либо.

Чувствую себя жутко неловко. Вдруг Ситников пошутил. Или вообще дал мне не свой адрес.

Но названное мной имя действует на охранников волшебным образом. Они тут же становятся заметно более вежливыми. Звонят куда-то, чтобы разобраться, и, наконец, пропускают меня.

- Всё верно, секретарь подтвердила, что генеральный вас ждёт.

Это Егор генеральный? Я ведь даже не уточнила…

Поднимаюсь на нужный этаж и, крепко стискивая пальцами лямки сумки, ищу нужную дверь.

В конце коридора в большой и красивой приёмной за столом сидит идеального вида девушка. Она успела утром наложить макияж в отличие от меня.

- Добрый день, - произношу несмело, - я к Егору…

Вспыхиваю смущением. Я ведь даже не знаю, какое у Егора отчество. Жуть.

- Да-да, Егор Григорьевич сказал, что ждёт вас, проходите, - секретарь кивает на дверь с табличкой «генеральный директор».

Тут всё такое большое и серьёзное, что на меня невольно нападает страх. Придусь ли я тут ко двору? Фирма, в которой я работала до этого, была гораздо скромнее.

Заправляю за ухо выпавшую из причёски прядь и толкаю дверь.

Егор говорит по телефону. И, кажется, он очень недоволен чем-то. Взгляд откровенно злой. Лицо покраснело.

Ситников стучит пальцами по столу, слушая, что ему говорят по телефону.

- Кинуть меня решил, сволочь! – орёт он вдруг. – Ну зараза, я ему сейчас покажу!

Егор бросает трубку, кидает телефон на стол и поднимает на меня взбешённый взгляд.

Честно говоря, у меня душа в пятки уходит. Страшно становится до трясучки.

- Я наверно пойду… - лопочу я сквозь ком в горле.

- Вместе пойдём! – рявкает Ситников.

Он вскакивает из-за стола, стремительно подходит ко мне и хватает за руку.

- Пошли, Ася, планы изменились!

Егор выходит из своего кабинета, таща меня за собой. Такое ощущение, что меня к грузовику привязали. Моих попыток вырвать руку предполагаемый босс даже не замечает. Продолжает тянуть за собой.

Мы так и выходим из здания обратно на улицу. А когда Егор достаёт ключ от машины и открывает двери автомобиля, меня начинает трясти от паники.

- Егор, я наверно, домой поеду, я передумала у тебя работать, - тараторю я.

Если он со всеми сотрудниками так обращается, то я тут точно долго не продержусь. Лучше пойду официанткой работать.

Ситников всё ещё полыхает от злости. Открывает дверь автомобиля так, будто она его личный враг. И того, что я говорю, будто не слышит.

- Садись, Ася, мы сейчас кое-куда съездим по делам, я прибью одну суку, а потом вернёмся к разговору о твоей работе.

-Но…

Ситников рычит. Его, похоже, бесит тратить время на уговоры, поэтому он просто давит мне на плечи и силой запихивает в свою машину.

Сижу на заднем сидении ни жива ни мертва. Сердце в груди колотится о рёбра.

А Егор уже сел за руль, завёл мотор и тронулся с места. Он едет и говорит, похоже, сам себе о том, какие ужасные вещи собирается сделать с неизвестным мне провинившимся перед ним человеком.

Вжимаю голову в плечи. Вчерашний Егор Ситников и мужчина, силой запихнувший меня в свою тачку, кажутся мне двумя разными людьми.

Мы едем совсем недолго. Егор резко тормозит возле одного из офисных центров.

10

Дима, как и его друг, сильно изменился за прошедшие годы. Смотрю в глаза своей первой любви и практически не узнаю.

В моей памяти остался образ стройного юноши в очках и свитере домашней вязки. Ничего этого и в помине нет. В данный момент меня прожигает взглядом внушительных размеров мужик в дорогом деловом костюме. Холеный красавчик. Даже бешенство, с которым он на меня смотрит, не делает его менее привлекательным.

Если бы не глаза цвета кофе, я бы вообще не узнала того, кто разбил мне сердце семь лет назад. Но это определённо он. Мне хочется срочно провалиться под землю или сбежать.

Ну или как минимум открутить себе голову за неосмотрительность. Я же знала, что, работая на Егора, могу рано или поздно встретить этого человека. И вот вам, пожалуйста.

- Что ты здесь делаешь? – рычит Дима.

Он почему-то так же зол, как Егор. Даже ещё больше. На широкой шее дёргается мышца. Лицо покраснело.

Не понимаю, что я сделала такого, чтобы привести в ярость человека, с которым столько лет не виделась. Под жгучим взглядом тёмных глаз у меня пересыхает во рту и внутри появляется дрожь.

Всё-таки когда на тебя наезжает огромный злой мужчина, это пугает.

Только открываю рот, чтобы сказать что-то, как Дима снова рычит:

- Я спросил, что ты делаешь в тачке Ситникова, Ася?!

Склонившийся рядом с открытой дверью Дима подаётся вперёд, и я невольно отсаживаюсь подальше.

- Выходи давай! – приказывает мне Дима.

Он хватает меня за предплечье и тянет из салона. Снова моё сопротивление никто даже не замечает. Дима выволакивает меня на улицу и ставит на ноги возле машины. Что это за день такой?! Почему эти грубияны таскают меня, когда им вздумается?

Я иногда рисовала себе в воображении встречу с Димой. Гадала, что почувствую. Ни разу мне в голову не приходило, что это может быть таким шоком.

Что он может просто выволочь меня из чужой машины на улицу и нарычать на меня непонятно за что.

Какая муха укусила Диму? Почему он ведет себя так агрессивно?

Так и не отпускает, между прочим. Продолжает крепко держать за предплечья, и во мне поднимается паника.

Ну что за варварство? Он не в курсе, что нельзя хватать людей без их разрешения?

- Отпусти меня, пожалуйста, - выдавливаю я из себя.

Голос осип от волнения.

Дима, рассматривающий моё лицо с жадностью маньяка, опускает взгляд на свои ладони, сжатые на моих предплечьях. Будто только сейчас осознаёт, что держит меня.

Мужские пальцы разжимаются, но извиняться за своё поведение Дима даже не думает.

- Что ты забыла в машине Егора? – в третий раз повторяет он свой вопрос.

- Я жду его там, - отвечаю растерянно.

Не понимаю, в чём проблема.

- Зачем? – спрашивает Дима.

- Затем, что он так сказал.

Я вообще ничего не понимаю. Злятся тут оба то ли на меня, то ли непонятно на что. Хватают. Глупые вопросы задают.

- Ты с ним? – допытывается Дима.

Чувствую, что краснею. Ну это уже вообще за гранью.

- Не думаю, что это твоё дело, - не слишком уверенно заявляю я.

Не выдерживаю горящего огнём взгляда и отвожу глаза.

- А ты в курсе, что Ситников сейчас свою бывшую жену обхаживает? Только что прогнал меня, сказав, что ты сидишь в его машине, и заперся с ней наедине?

Смотрит на меня пристально. Ждёт реакции. А мне плевать, в общем-то, на личную жизнь Егора. Пожимаю плечами.

- Не расстроилась? – взгляд Димы бегает от моего лица к рукам и даже ногам, отмечает каждое движение и вдох. – Значит, ты не с ним…

- Я с ним работаю, кажется, - говорю я.

Дима хмурится.

- Точно нет, - уверенно заявляет он, - исключено.

Мне становится обидно. С какой стати он что-то мне запрещает? Первый раз за восемь лет меня видит. Мы друг другу никто.

- Это не тебе решать, - спорю я. – Егор предложил мне работу, и я согласилась.

Дима вдруг до ужаса обидно смеётся. Мне кажется, что он надо мной насмехается.

- Ась, мы с Егором вместе работаем, - заявляет Дима. – Вчера он сказал, что нашёл для меня новую помощницу. Как думаешь, о ком шла речь?

- Вот как…

До меня постепенно доходит, в какую коварную ловушку затащил меня Ситников. Он вовсе не хотел помочь мне. Он зачем-то решить столкнуть меня с Димой лбами.

От разочарования начинает щипать глаза. Я тут только время теряю. Можно уже признать, что новой работы у меня всё-таки нет.

- Ладно, я тогда поеду, Дима, - говорю я. – Пока, рада была видеть тебя.

Вру, конечно. Совсем я не рада. Встреча с этим человеком как нож, воткнутый в самое сердце. И цветущий благополучный вид Димы уязвляет. Когда мы расставались, он сказал, что таких, как я, у него будет ещё много. Скорее всего, так и есть. Дима по-мужски обаятелен. Он не может не нравиться женщинам, в этом я уверена.

11

- Конечно, счастлива, - вру я как можно увереннее.

Прядь волос за ухо заправляю.

Сложно лгать, глядя человеку в глаза. Мне очень хочется отвести взгляд, но я не делаю этого.

- Жаль, - сухо комментирует Дима.

- Ты желаешь мне несчастья?

Поднимаю брови. Такой грубости я не ожидала.

- Нет, разумеется, я желаю тебе счастья, - заверяет Дима. – Только… забей, я просто неудачно выразился.

Пожимаю плечами.

- Ладно, Дима, пока.

- В смысле «пока»? – он хмурится. – Сказал же, что довезу.

- А я отказалась с тобой ехать.

- Ты сказала, что не хочешь, чтобы муж видел, как я тебя привезу.

- И?

Складываю руки на груди в замок.

- Ну так он и не увидит, - Дима подмигивает мне.

Достаёт из кармана ключ от машины и нажимает на него. У внедорожника, стоящего рядом с нами, с тихим урчанием заводится двигатель. Дорогой у Димы автомобиль. Не хуже, чем у друга.

- Высажу тебя за углом, - Дима ухмыляется, - твой благоверный останется в неведении. Ну же, Ася, пообщаемся немного. Мужу об этом знать не обязательно.

Слово «пообщаемся» Дима произносит, растягивая каждую букву. Добавляет в голос бархата.

Интересно, и часто он так с девушками «общается» за спиной у их мужей?

- Прости, Дима, у меня нет на это времени. Удачи тебе и пока.

Разворачиваюсь и ухожу. Мне ещё до метро топать. Трястись в набитом людьми вагоне, а потом ехать на автобусе до нашего спального района на окраине.

- Ася, подожди!

Дима хватает меня за локоть. Разворачивает к себе.

- Ну ты чего? Пошутил я просто неудачно.

На его лице появляется более открытая и простая улыбка без всяких заигрываний.

- Нам же работу ещё нужно обсудить, - добавляет он.

Качаю головой.

- Если ты сказал правду, и Егор собирался нанять меня для работы с тобой, то я не согласна, извини. Работать вместе — не самая лучшая идея.

Дима склоняет голову набок. Смотрит мне в глаза пристально. Будто поймать на чём-то собрался.

- Почему ты считаешь, что работать на меня - плохая идея? – спрашивает он.

- Сам знаешь, - я всё-таки опускаю глаза.

- Не знаю, объясни мне.

- Ну, мы с тобой…

Кусаю губу. Обязательно нам говорить об этом?

- Что мы с тобой? – допытывается Дима.

- Встречались!

Он всё-таки выдавил это из меня. Чувствую, что краснею. Не знаю, куда глаза деть. Руку дёргаю из его хватки, а толку ноль. Крепко он меня держит.

А Дима беззаботно смеётся, будто я ему тут шутку рассказала.

- Ась, так это когда было-то? – с иронией в голосе спрашивает он. – В чём проблема, не понимаю. Столько лет прошло. Мы тогда почти детьми были. А сейчас совершенно другими стали. Считай, заново знакомиться будем.

Хмурюсь. Даже обидно. Мне тогда быстро пришлось перестать быть наивным ребёнком. Когда у тебя появляются свои дети, приходится срочно вырастать и брать на себя ответственность.

- Или ты меня до сих пор тайно любишь, забыть не можешь? – Дима прищуривается, будто подозревает меня в чём-то постыдном.

- Вовсе нет, - отвечаю я оскорблённо.

- Ну и супер, - Дима тянет меня за локоть к своей машине. – В чём тогда проблема?

Вырываю свою руку.

- Дим, ну тебе-то это зачем?

- Решил помочь по старой дружбе. Тебе нужна работа. Мне – ассистентка.

А почему тогда разозлился, когда увидел? Да и вообще. Уж чего-чего, а дружбы между нами никогда не было. С друзьями так не поступают, как он со мной тогда поступил.

В моей сумочке звонит телефон. Достаю его и вижу входящий от Васи.

- Мам, привет, - сразу говорит сын, как только я беру трубку. – Ты скоро домой приедешь? Мне твоя помощь с домашкой по русскому нужна.

Отвечаю, что скоро буду и помогу с домашним заданием. Кладу трубку.

Хмурый Дима сверлит меня взглядом. Напрягся весь. Даже жизнерадостная ухмылка с лица стёрлась.

- У тебя и сын есть? – тихо спрашивает он.

Пожимаю плечами.

- Есть, как видишь.

- Взрослый какой… в школу, получается, ходит, - задумчиво замечает Дима. – Скажи, а сколько ему лет?

По спине прокатывается волна холодного пота. Что-то я сглупила. Похоже, Дима считает в уме лучше меня.

12. 8 лет назад. Ася

- Видели, с кем Ситников вчера после пар за универом целовался? – шепчет одногруппница Диана, скосив взгляд в сторону проходящих мимо парней.

- Егор? С кем? – тут же воодушевляется Лиза.

- С Дашей, прикиньте!

- Офигеть…

Девчонки хихикают.

Диана толкает меня локтем в бок.

- Ась, вот Ситников красавчик! Как считаешь?

Пожимаю плечами. Я тоже провожаю взглядом молодых людей, робко выглядывая из-за стопки книг, которыми закрываю лицо.

Вот только я смотрю не на Егора.

- Ну, он красивый, - бормочу я, чтобы поддержать разговор.

Лиза хихикает, зажав рот ладонью.

- Да, Аська по другу Ситникова сохнет, ты что, Ди, не знала? – сдаёт подруга мой секрет.

Диана округляет глаза.

- Реально? – удивляется она. – По Димке Рогозину, что ли?

- Ты можешь говорить потише? – умоляю я.

Щёки уже вовсю пылают от смущения.

- Да ну, Ась, ты чего? - Диана качает головой. – Ситников выше и одевается круче. За ним все девчонки бегают.

- Ну и пусть бегают, - прячусь за стопкой с учебниками.

- А Рогозин носит свитер, который ему бабушка связала, и очки ещё, - Диана морщится.

- Ну и что, - не понимаю я их, - он всё равно же симпатичный и умный очень… говорить с ним интересно…

Будто услышав наш разговор, парни оборачиваются.

Дима ловит мой взгляд и приветливо улыбается. Сердце в груди замирает от паники и абсурдной радости. Губы сами собой растягиваются в ответную улыбку.

- Дура ты, Аська, - тихо шепчет Лиза. – Будь я такой хорошенькой, как ты, точно бы Ситникову свои улыбки дарила, а не его другу очкарику.

- Да пусть улыбается, - хихикает Диана, - конкуренции меньше будет.

Егор что-то говорит Диме и толкает его в плечо. Тот хмурится, потом снова смотрит на меня, но уже без улыбки.

Теряюсь я от этого. Чего они там нас обсуждают, что ли?

А Дима вдруг подходит прямо к нам. Один без Егора. Мои подружки, хихикая, делают шаг в сторону.

- Ты ведь Ася, верно? – спрашивает Дима.

Смотрю на него снизу вверх нерешительно. И чего девчонкам очки не понравились? Они очень ему идут.

- Верно, Ася, - говорю я.

- Пойдём, мне на кафедре твоя помощь нужна.

Хмурюсь.

- Какая помощь?

- Иди за мной, по дороге объясню.

Дима кивает в сторону лестницы и топает в указанную сторону.

Бегу за ним в полной растерянности.

- Кто-то из преподавателей попросил в каталоге порядок навести? – спрашиваю я. – Или методические пособия разложить? Или…

Дима вдруг резко останавливается посреди безлюдного коридора. Я, не ожидая такой подставы, врезаюсь в него с размаха.

- Ой… - тру ушибленный лоб.

Твёрдый он, как стенка.

- Прости, - Рогозин оборачивается ко мне. - Никто из преподавателей меня ни о чём не просил.

Улыбается виновато почему-то.

- А что тогда нужно делать на кафедре?

Чувствую, что опять краснею под прямым взглядом Димы.

- На кафедре ничего, - он поправляет очки на носу пальцем.

Покрепче обнимаю свою стопку книг. Они как щит между нами. Мне так спокойнее.

- Ну-ка дай сюда, я помогу! – Дима тянет книги из моих рук.

Разжимаю пальцы. Ладно, обойдусь без щита. Всё-таки хочется, чтобы он нёс мои книги. Это приятно. Вроде как забота.

Но Рогозин вдруг наклоняется и кладёт стопку книг прямо на пол сбоку от нас.

- Но… - Тянусь за своими учебниками.

- Подожди.

Дима делает шаг ко мне и перехватывает мою руку.

Ой…

По телу прокатывается дикая обжигающая волна смущения. Она парализует меня. Сердце колотится, как сумасшедшее от ощущения пальцев Димы на моём запястье. И мы стоим слишком близко. Я уже вдохнуть не могу от паники.

Всё, что я могу, это опустить голову вниз. Слишком много неловкости. Мне кажется, я сейчас сквозь землю провалюсь.

- Ася…

Рогозин осторожно берёт меня за подбородок и мягко тянет, вынуждая поднять пылающее лицо.

- Ты мне нравишься очень, - признаётся Дима, глядя мне в глаза.

- И ты мне, - сами собой произносят губы.

Я в шоке от своей смелости. Никогда бы не подумала, что признаюсь.

- Тогда после пар жду тебя в кафе напротив универа, - говорит Дима.

Он держится уверенно. Даже нагло немного. Но я каким-то шестым чувством ощущаю и его волнение тоже.

13. 8 лет назад. Дима

- Да сними ты уже эти очки, придурок! – Егор ржёт, наблюдая, как я собираюсь на свидание. – Если бы ты выглядел как нормальный пацан, твоя Ася давно бы тебе дала.

- Иди в пень, - складываю очки и убираю их в карман, - через месяц сделаю наконец лазерную коррекцию зрения, и тогда…

- Чё ты там боишься не разглядеть? – стебётся друг. – Думаешь, Асеньку свою со столбом перепутаешь?

- Ну чего ты прикопался-то? Отвали!

- Да я ж о тебе забочусь, очкарик ты конченный, - Егор хлопает меня по плечу. – Полгода красивую девочку за ручку водишь, Асенька небось уже беспокоится, что у тебя не стоит.

- Иди в жопу! Всё у меня стоит!

- А чего ты её тогда не...

Друг делает выразительные движения бёдрами.

- Не лезь! Всё у нас будет.

- Угу, - Ситников с тупым ржанием показывает мне неприличный жест. – Меня сегодня в общаге до утра не будет, Казанова, понял намёк?

***

- Ась, холодно что-то гулять, пойдём к нам в общагу, а? Кино там посмотрим…

Раскрываю замёрзшие пальчики своей девушки и целую в ладошку.

Ася очень мило краснеет.

- Я тебя потом провожу к тебе в общежитие, - обещаю ей.

- Ну хорошо, - соглашается не слишком уверенно.

Победа! Не то, чтобы я уж так прямо планировал что-то именно сегодня. Не хочу её торопить. Просто зацелую до распухших губ, как обычно.

Она красивая. Самая красивая девушка, которую я видел. Волосы у неё, как у Рапунцель из мультика, золотистые и длинные. До самой попки. Фигура идеальная. И вся она идеальная. Как ожившая фантазия.

Егор, конечно, прав. Этап предварительных ласк у нас немного затянулся. Просто я боюсь сделать что-то не так. Ситникову легко говорить, у него опыта в этих вещах больше.

А я лучше буду постепенно действовать, чтобы не накосячить.

- А соседа твоего нет? – спрашивает Ася, когда мы добираемся до нашей с Егором комнаты.

- Его до утра не будет.

Смотрю, как Ася краснеет после этих слов, и сглатываю ком в горле.

Нахожу на стареньком ноутбуке первую попавшуюся киношку и усаживаю Асю на свою кровать. Укрываю её единственным в нашей конуре пледом и сам сажусь рядом.

Через пару минут наглею и забираюсь к ней под плед. Ася не возмущается. Просто краснеет ещё сильнее.

Обнимаю её за плечи и снова чувствую вкус победы, когда она кладёт голову на мою грудь.

Действую, не торопясь, чтоб не спугнуть. Глажу её руки. Целую волосы, а затем кончик остренького ушка. Она такая хрупкая. Кожа белая, словно фарфоровая.

В губы целую. Нежно. Медленно.

Ася позволяет мне это. И руку под кофту засунуть позволяет. Мягко сжимаю её грудь в руке.

Ася тихо стонет мне в губы. Очень она соблазнительная сейчас. Щёки красные. Взгляд подёрнут пеленой.

Кладу ладонь на её бедро возле края юбки.

- Подожди! – напрягается она тут же.

За руку меня хватает.

Закрываю её рот поцелуем. Расслабляю заново. Ничего страшного ведь не делаю. Немного вперёд продвигаюсь.

Скольжу ладонью вверх, преодолевая сопротивление её рук, вцепившихся в моё запястье. Замираю у самых трусиков.

Ася дышит часто-часто. Смотрит на меня с испугом.

Ладно.

Убираю ладонь из-под юбки и снова целую её. Жду пока расслабится. А через какое-то время возвращаю обратно.

Ася больше не пытается оттолкнуть мою руку. Бёдра только вместе сводит, зажимая между ними мои пальцы. Нажимаю немного, проталкивая свою ладонь дальше. В трусики ей упираюсь.

- Ох… - Ася прикусывает губу.

Она так тяжело дышит, что грудь ходуном ходит. Задираю вверх её свитер вместе с футболкой и прижимаюсь губами к вершинке груди.

Ася дёргается. Пытается подняться на локтях, но я решаю, что немного настойчивости нам сегодня не повредит.

Ложусь на неё сверху, придавливая собой. Мы так ещё не делали.

Ася дрожит подо мной. За плечи мои хватается. То ли оттолкнуть пытается, то ли, наоборот, к себе прижимает.

- Дима… - шепчет дрожащим голосом, - пожалуйста, давай помедленнее.

Куда уж медленнее? Полгода уже целуемся.

- Не бойся, зайчонок, - целую её в кончик носа. – Тебе же приятно сейчас, правда?

- Да, - робко соглашается она.

- А тут приятно?

Снова протискиваю ладонь между её стиснутых бёдер. Упираю руку ребром в её трусики и немного давлю.

- Ох… - Асины глаза закрываются, а сама она выгибается дугой.

- Ну вот видишь.

Давлю на её бёдра. Слегка развожу ножки в стороны. И пока Ася не опомнилась, тру пальцами по промежности через трусики.

14. 8 лет назад. Дима

- Дим, ну чего ты паришься?

Егор ставит рядом со мной ещё одну банку пива. Две другие уже пусты, а желанный эффект до сих пор не достигнут.

Я всё ещё чувствую себя жалким идиотом, которого динамит девушка.

- Ну, может, правда болеет твоя Ася? – успокаивает меня Егор.

Ага, как же.

- Не болеет она, - бурчу я. – Просто видеть меня не хочет.

- Поссорились?

Егору скучно обсуждать эту тему. Он почти не слушает ответы. Глазеет на девчонок в другом углу комнаты. Просто хочет заставить меня не киснуть, поэтому и допытывается.

- Вроде как поссорились, не знаю…

Не могу же я признаваться Ситникову, что не впечатлил девушку в постели, и с тех пор она почти не отвечает на мои сообщения.

Третья банка в моих руках оказывается пустой.

На следующее утро после нашего первого секса Ася написала, что у неё простуда. Я ей порошочков от температуры в аптеке купил, чая ромашкового и апельсинов. Пробрался к ней в общагу с этим добром. Да только мне дверь никто не открыл.

Написал Асе сообщение, а она попросила оставить пакет с апельсинами на полу возле их комнаты и уходить. Мол, не хочет меня заражать.

Что я дурак? Не было её там. Вот и всё.

Настойчиво предлагал зайти к ней через несколько дней. Продинамила. А потом и на сообщения перестала отвечать.

Насколько жалко я себя чувствую? Примерно на уровне дождевого червя. Возможно, я даже не против, чтобы под шум унылого дождя, чей-нибудь ботинок раздавил меня на асфальте.

Женщины жестоки. Особенно те, на которых не плевать.

Вот на тех трёх девчонок в коротких юбках, шушукающихся на диванчике, мне плевать. А они сидят и глазки строят. Смотрят время от времени то на меня, то на Егора.

Друг вытащил меня на вечеринку. Только, по-моему, я её своим унылым видом порчу.

- Слушай, ну на одной девчонке свет клином не сошёлся ведь, - Егор толкает меня в плечо. – Ну отшила одна, подумаешь. Вон их сколько!

Ситников подмигивает девчонкам, и все три тут же принимаются громко хихикать.

- В нашем возрасте гулять надо на полную катушку, а не за одной юбкой бегать, придурок, - читает мне нотацию друг, - у тебя ещё этих Ась будет миллион.

- Так и будет, - мрачно заявляю я.

- На фига вообще такое надо, чтоб полгода за ручку ходить? – недоумевает Егор. – Не дала – свободна. Дала – тоже свободна. Два раза на свидание с одной девчонкой скучно ходить.

С Асей было не скучно. Но ни к чему хорошему это не привело.

- Смотри, какие цыпочки, - Егор улыбается девчонкам уже в открытую. – Пойдём, найдём тебе утешительный приз.

Мир немного пошатывается, когда я встаю. Пожалуй, перебрал немного.

- Никогда не надо циклиться на одной, - доносится до моего помутнённого сознания голос друга.

Прав он. Либо ты на них западаешь, либо они на тебя. Второй вариант намного приятнее.

Подсаживаюсь к брюнетке с короткой стрижкой.

- Пойдём потанцуем? - спрашиваю её совершенно равнодушно.

Мне плевать, откажет она или нет. Да и по глазам вижу, что согласится.

- Пойдём, - брюнетка мило улыбается.

Я не спрашиваю, как её зовут. Не интересуюсь, на каком курсе она учится. Вообще, почти не говорю с ней. Просто угощаю её выпивкой и лапаю во время танца. И брюнетку всё устраивает.

Ася давно наградила бы меня осуждающим взглядом. Но не все такие. Есть и другие. Те, кто не станет динамить полгода, а потом отшивать, ничего не сказав.

Через полчаса веду девушку в свободную комнату. У меня будет миллион таких, как Ася. Вот эта брюнетка станет первой из миллиона.

Так и не спрашиваю её имени. Плевать на это.

Задираю короткую юбку и без всяких церемоний, цветов и апельсинов трахаю брюнетку.

И киске очень даже нравится. Она ластится ко мне довольной кошечкой. Её всё устроило. Никаких претензий. Малышка получила удовольствие, как и я.

Застёгиваю брюки, шлёпаю брюнетку по жопе, и в этот момент дверь в комнату неожиданно открывается. Там нет замка. Всем тут плевать на такие вещи.

Ожидаю, что случайно заглянувший к нам тихо свалит, поняв, что помешал, но этого не происходит.

Дверь открывается до конца, и в комнату заходит ошарашенная Ася.

На ней джинсы и свитер с горлом. Не похоже, что тусить сюда пришла.

Ася смотрит на меня и брюнетку своими огромными голубыми глазищами. У неё такое выражение на лице, будто место убийства застала. Ужас и отвращение написаны у неё на лбу.

- Дима… - шепчет Ася. – А я думала…

Брюнетка, не обращая на нас внимания, встаёт с кровати и натягивает одежду.

- А что ты думала? – сердито спрашиваю я.

- Ты сказал, что любишь меня! – с осуждением заявляет Ася.

15

- Взрослый какой… в школу, получается, ходит, - задумчиво замечает Дима. – Скажи, а сколько твоему сыну лет?

По спине прокатывается волна холодного пота. Что-то я сглупила. Похоже, Дима считает в уме лучше меня.

- Васе шесть, - вру я, пытаясь не покраснеть. – На год раньше решили в школу его отдать.

- Значит, ты встретила мужа сразу, как мы расстались? – допытывается Дима.

- Ну да.

Опускаю глаза. Мну в руке ремешок от сумки.

- Сын, наверно, на мужа твоего похож? – не отстаёт Дима.

- Похож, - соглашаюсь я.

Тут даже врать не нужно. Артур темноволосый и кареглазый, как Вася. Как и Дима. И черты лица у них похожи. Наверно, я поэтому и обратила внимание на Артура. Он напомнил мне того, в кого я была влюблена.

- Ладно, Ася, не хочешь, чтобы я вёз тебя домой, ну и ладно, - сдаётся Дима. – В общем-то, зачем ехать домой посреди рабочего дня? Поехали в офис. Оформим тебя. Рабочее место организуем. Не станешь же ты в самом деле отказываться от работы из-за ерунды?

- Мне правда нужна работа, - поднимаю на Диму неуверенный взгляд, - но проблемы мне не нужны.

- Какие ещё проблемы?

Дима галантно открывает передо мной пассажирскую дверь своего автомобиля.

- Садись, Ася.

Медлю несколько секунд. Мне кажется, что соглашаться работать с Димой, это опасная затея. Незачем ему знать про Васю. Незачем и мне видеть человека, который причинил боль, каждый день. Работать на него…

Но обстоятельства вынуждают рисковать. Работу найти не так уж просто, а деньги нужны прямо сейчас.

Решаюсь. Залезаю в Димину машину, и он тут же захлопывает дверь. Это вызывает во мне небольшой приступ паники. Впрочем, я успеваю взять себя в руки к тому моменту, как Дима открывает дверь с другой стороны и садится на место водителя.

- Восемь лет назад ты будто в воздухе растворилась, - говорит Дима, выруливая с парковки. – Исчезла, не оставив никаких контактов…

- Я перевелась в другой институт в другом городе, - говорю ровным голосом. – И зачем бы мне понадобилось сообщать о своих передвижениях бывшему парню?

- Ну да…

Дима сосредоточен на дороге. А я не знаю, куда смотреть. Это так странно – сидеть с ним рядом спустя столько лет. Я места себе не нахожу.

Дима привозит меня в офис, из которого мы с Егором уехали сегодня утром. Поднимаемся вместе на тот же этаж, где находится кабинет Ситникова.

Дима ведёт меня за собой. Потом пропускает вперёд, открыв передо мной дверь одного из кабинетов.

Под его пристальным взглядом я пишу заявление о приёме на работу. Отдаю трудовую книжку и паспорт для ксерокопии.

Дима тут же листает мой паспорт до страницы со штампом о замужестве.

- Артур Юрьевич Силантьев, - читает он вслух. – Значит, ты теперь Силантьева.

- Да, с этим какие-то проблемы?

- Нет, никаких проблем.

Дима отдаёт мои документы в отдел кадров.

- А теперь организуем тебе рабочее место, - объявляет он.

Оглядывается по сторонам в своём кабинете.

- Поставим твой стол здесь, - он указывает на угол возле окна. – Нет, лучше здесь…

Теперь палец Димы указывает на угол у двери, напротив его собственного стола.

- Ты хочешь, чтобы я сидела в одном кабинете с тобой? – спрашиваю я растерянно.

Это как-то слишком близко. Совсем некомфортно и тревожно.

- Ну да, - невозмутимо кивает Дима. – Ты же моя помощница, где ещё тебе сидеть?

Дима вызывает завхоза и распоряжается притащить мне стол.

Пока кипит работа по организации моего рабочего места, сажусь на диванчик у входа в Димин кабинет, звоню Васе и помогаю ему справиться с домашней работой по телефону.

Может, не так всё и плохо? Подумаешь, неприятное прошлое…

Может, я смогу работать на Диму, и ничего страшного не случится?

К концу рабочего дня Дима снова настаивает на том, чтобы меня довезти. Я, честно говоря, не понимаю его настойчивости. Да, старая знакомая. Бывшая девушка. Ну и что? Откуда столько любезности? И на работу взял, и по городу возит, как такси.

Отговориться от поездки мне так и не удалось. Дима обещает высадить меня на соседней улице, чтобы не злить мужа, и отказы не слушает. Буквально запихивает меня в свой автомобиль.

- Дмитрий Антонович, - вслух произношу я.

Снова сижу на пассажирском сидении Диминой машины. А мой бывший снова за рулём. Везёт меня домой, якобы к мужу.

- Чего это ты вдруг так официально? – Дима хмурится и на секунду отворачивается от дороги, чтобы посмотреть на меня.

- Просто привыкаю называть тебя по отчеству, - объясняю я. – Я же твоя подчинённая теперь. В офисе есть деловой этикет…

Дима снова кидает на меня взгляд. На этот раз в нём мелькает что-то неуловимое. Эмоция, которую я не успеваю считать.

16

Губы Димы сминают мои в требовательном поцелуе. Его язык сразу проталкивается между зубов. Глубоко. Откровенно.

Никаких реверансов и оглядок на то, что я не разрешала и, вообще-то, замужем. Дима ничуть не изменился. Как был бабником, так и остался. Его интересует только секс.

Пытаюсь оттолкнуть его от себя. Давлю на грудь. Но меня держат крепко. Дима стискивает мои плечи и продолжает хозяйничать в моём рту.

Наверно, такие как он не просто так становятся бабниками. Женщины западают на таких. И я когда-то запала. Дима чертовски хорош собой. Он высокий и крепкий. В тёмных глазах пляшут чёртики. Обаятелен по-мужски. Умён.

Хочется верить, что такой мужчина выделил тебя из толпы, но это обман. Его желание сиюминутно. Сейчас он смотрит на меня так, будто я самая желанная женщина на свете, но уже вечером он посмотрит так на другую.

Я слишком хорошо это знаю.

Тело реагирует на этот силой взятый поцелуй. В животе стягивается тугое напряжение. Голова кружится. А от груди к рукам и ногам расползается горячая нега. Хочется застрять в моменте. Представить, что этот мужчина не бессердечный ходок по женщинам, который, очевидно, взял меня на работу, чтобы трахать. Отчаянно хочется поверить во то, что страсть, с которой он меня целует, неподдельная.

Но в этом-то и есть самая большая опасность. Влюбиться в такого, как Дима легче лёгкого. Мне уже хочется верить, что я для него не просто очередная симпатичная мордашка, которой нужно напеть красивых песен, чтобы развести на секс.

Мы, женщины, бываем глупыми. Я так точно. Часть меня уже готова развесить уши. Но, к счастью, есть и другая часть. Та, что уже обожглась. Она помнит, как плохо было потом.

Как выворачивало наизнанку от боли. Каким горьким было предательство любимого. Нет, я не позволю сделать это с собой снова.

Мне всё-таки удаётся отвернуть лицо. Сдёргиваю с себя руки Димы. Сердце выпрыгивает из груди. Трясущимися руками тяну ручку на двери.

Дима нажимает на кнопку разблокирующую замок.

Но прежде чем я успеваю сбежать из машины, я слышу его голос:

- На твоём пальце есть след от кольца, - в голосе Димы слышится хриплое порочное возбуждение, - белая полоска вот тут…

Он хватает мою правую ладонь и проводит большим пальцем по основанию безымянного пальца. Нежное прикосновение, от которого по кисти ползут щекотные мурашки.

- След есть, а кольца нет, - многозначительно произносит Дима. – Может, не так уж и счастлива ты замужем?

Вырываю свою ладонь. К сердцу её прижимаю.

- В ремонт сдала, - отвечаю я резко.

Выхожу из машины не прощаясь. Дверью хлопаю со всей силы. Меня колотит от возмущения. Но не только. Поцелуй Димы сумел разжечь огонь. Сумел заставить меня хотеть. И от этого стыдно. Неужели я такая жалкая, что могу купиться на дешёвый развод?

Как же это было банально.

Обидно до слёз. Я правда чувствую себя недостойной женщиной. Глупой. Одной из многих, кого он с лёгкостью укладывает в свою постель.

Нет, с этой работой точно покончено.

Меня такое не устраивает. Плевать на всё. Плевать на то, что очень нужны деньги. Плевать на то, что скоро Новый год, а мне не на что купить сыну подарок. Заработаю в другом месте. Дима явно решил платить мне зарплату не за труды в офисе.

Осознаю, в какое дерьмо он пытался меня втянуть, и становится совсем противно. Он, очевидно, решил, что я стану для него секретуткой. Удобной тёлкой, которую можно трахать прямо на рабочем месте за фиксированную зарплату. Это же почти проституция. Для меня ничем не отличается.

Как же гадко! Артур по сравнению с Димой просто ангел.

- Ты чего такая унылая? – спрашивает вечером подруга Света. – Не срослось с той работой?

- Не срослось.

Опускаю глаза.

- Слушай, - Света поджимает губы и откашливается в кулак, прежде чем продолжить, - так, может, тебе помириться с мужем?

- Ты что такое говоришь? – я поднимаю на неё растерянный взгляд.

- Ну, я понимаю, ты у нас гордая, и всё такое… - Света вздыхает. – Но так-то Артур твой - нормальный мужик. И не страшный. И не старый. И не нищий. Ну погулял с блядищей какой-то. Бывает. Он же сказал, что не хочет с тобой разводиться. Знаешь, виноватые мужики очень правильными на какое-то время становятся. Сейчас вернёшься к нему и полгодика как минимум будешь шелкового мужа иметь.

- А потом? – спрашиваю я.

- А это потом ещё когда будет, - втолковывает мне Света. – Зато работу успеешь найти и денег отложить, а там, может, и не захочешь разводиться. Одной, знаешь ли, тоже несладко.

Света печально вздыхает.

- Таких мужиков, кто готов пару ночей вместе провести полно, - добавляет подруга. – А вот тех, кто семью готов создавать, что-то днём с огнём не сыщешь. Тем более, если дети есть.

Света косится на закрытую дверь в комнату, где Вася сейчас делает домашку.

- Ну что это за семья? – я качаю головой. – Свет, это подделка. Если любви и уважения нет, то это только видимость.

17

- Как ты узнал, где я? – спрашиваю я мужа, не пропуская его в квартиру.

- Так Света мне написала, - Артур чешет отросшую щетину на подбородке.

- Вот как… - разочарованно тяну я.

Спасибо подруге.

- Ну так что, поговорим? – Артур наваливается плечом на дверь, которую я держу.

Вздыхаю мучительно. Что с ним делать? Не устраивать же скандал на лестничной клетке чужого дома.

- Проходи, - отпускаю дверь и позволяю Артуру пройти в квартиру.

Раз уж Света сама сдала меня мужу, думаю, она будет не против того, что я пустила его в её квартиру.

Артур мнётся у двери. Не знает, как начать разговор. Он привык быть главным. Общаться со мной как бы свысока. Прежде я воспринимала это нормально, отдавая мужу главенствующую роль в семье. Но больше такого не допущу. Глава семьи заботится о членах своей семьи, и поэтому его слушают. Если муж втихаря оформил взятую в ипотеку квартиру на мать, да ещё и с любовницей заявился, то право быть лидером потерял.

В моих глазах Артур больше не авторитет. И не друг. Так что не собираюсь облегчать ему задачу в разговоре.

- Может, кофе нам сделаешь? – спрашивает муж.

Шею трёт.

Весь какой-то помятый. Ботинки заляпаны в первом снеге, выпавшем утром и тут же растаявшим в грязь.

Артур даже не думает снять грязную обувь, когда я приглашаю его на кухню.

- Фе, - морщится муж, - когда я ставлю перед ним кружку с растворимым кофе.

- У тебя дома есть отличная кофеварка, купленная мной, - напоминаю я, приподняв бровь, - пей хороший кофе там сколько влезет.

Артур недовольно морщится.

- Я же не умею ей пользоваться. Ты всегда сама мне кофе варила. Я там что-то понажимал не то, и она сломалась.

Скриплю от злости зубами. Я на эту машину несколько месяцев деньги откладывала. Радовалась ей. Даже две новые чашечки из фарфора купила, чтобы уж совсем по-королевски наслаждаться ароматным напитком.

Артур отхлёбывает из кружки свой кофе, ещё раз морщится и заявляет:

- Ась, я тут подумал, глупости это всё. Был неправ, признаю. Не стоило в дом шалав тащить. Ты у меня золото, а я мудак. Прости меня, и поехали домой.

- Артур, ты правда думаешь, что я проглочу то, что ты устроил? – неверяще интересуюсь я.

Сажусь напротив мужа с такой же, как у него, кружкой кофе.

- Думаешь, я забуду, что ты обманул меня с квартирой? – добавляю я. – Кем ты меня считаешь, если думаешь, что я соглашусь на такое отношение?

- А-а-а… - тянет Артур пренебрежительно. – Так всё дело в квартире, в деньгах! А я думал ты не из этих, меркантильных…

Давлюсь глотком кофе. От возмущения хочется кричать Артуру прямо в лицо.

- Дело не в деньгах, дорогой, – холодно заявляю я. – Дело как раз в отношении. В твоём ко мне отношении. С теми, кого любят, так не поступают. Я не искала в браке с тобой материальной выгоды, Артур, но и ноги о себя и своего сына вытирать не позволю!

Встаю из-за стола.

- Думаю, тебе лучше уйти, Артур, не получится у нас разговора, - говорю я. – Я подам на развод на днях. В суд на тебя из-за квартиры подавать не буду, если ты об этом переживаешь.

Артур тоже вскакивает на ноги. Хватает меня за руку. Стискивает запястье до боли.

- Дурой будешь, Ася, - рычит муж. – У нас семья, Вася ко мне привык. Даже моя мама сказала, чтоб мы не думали разводиться.

Усмехаюсь. Уверена, мать Артура Дарья Михайловна уже успела осознать, каково ей будет уживаться с такой невесткой, которую притащил любимый сынок в пьяном угаре. Она неглупая женщина. Быстро сообразила, кого удобнее прогибать. Та грудастая брюнетка точно не станет кофе ей варить, выслушивая оскорбления. И тратить свою зарплату на содержание её и её сыночка та брюнетка тоже не станет.

- О Васе подумай! – муж стискивает моё запястье до такой степени, что я едва сдерживаю болезненный стон. – И так без отца пацан растёт. Ещё и без отчима решила его оставить? Кем он вырастет без мужского примера?

- Хорошим человеком он вырастет, - дёргаю руку из хватки Артура, но он только сильнее стискивает. – По крайней мере, будет знать, что его мать не коврик для вытирания ног.

Мой телефон, лежащий на столе, звенит, сообщая о входящем сообщении. Настойчиво так звенит. Несколько раз. А потом и вовсе кто-то звонит.

Телефон лежит экраном вниз.

- Пусти! – дёргаю свою руку снова, и на этот раз Артур отпускает

Пальцы теперь немного трясутся. Стычка с мужем вывела меня из себя.

Поднимаю сотовый и переворачиваю его экраном вверх.

Дима звонит. Я вчера вбила по его настоянию в телефонную книгу номер нового босса. Чувствую приступ раздражения.

Да, я не сообщила Диме, что не собираюсь больше на него работать. Но по моему мнению, это и так понятно.

Сбрасываю звонок, но Дима звонит ещё раз.

18

- Знаешь, Артур, - цежу я сквозь зубы, - я не стану перед тобой ни в чём оправдываться. Это не я любовницу к нам домой привела.

Кидаю подставивший меня телефон на стол и, внутренне полыхая от злости, топаю в коридор. Распахиваю входную дверь, с шумом хлопая ей о стену.

Надо бы поберечь чужое имущество, но на Свету я сейчас тоже очень зла. Жду, когда Артур сообразит, что это жирный намёк на то, что ему пора.

- Ты решила отомстить мне? – спрашивает вышедший из кухни Артур. – Завести любовника в отместку?

- Не говори ерунды! – огрызаюсь я.

- Ну конечно, - Артур усмехается. – Ведь все начальники едут искать своих сотрудниц по домам, если те не выходят на работу. Ты спишь с ним или собираешься сделать это!

- Артур, оставь свои грязные домыслы при себе, - советую я.

- Только учти, Ася, - Артур расправляет плечи, - если этот тип ещё раз заявится ко мне в квартиру, то я его в больничку отправлю.

Не могу удержаться от нервного смешка.

Нет, Артур, конечно, крепкий мужчина, вот только драться он совсем не умеет. А Дима выше него, да и в целом, кажется значительно крепче.

Когда пыталась отпихнуть его от себя, толкая в грудь, было такое ощущение, что на каменную стену давлю. У моего несостоявшегося босса под деловым костюмом явно мышцы, а не жирок.

- Ладно, Ася, - самодовольно заявляет муж, - дам тебе ещё немного времени. Вряд ли ты тому мужику с чужим ребёнком нужна, а я готов вас двоих с Васей обратно взять.

Он переступает через порог Светиной квартиры с трагичным видом.

Захлопываю за ним дверь без всяких церемоний. На душе совсем паршиво.

Я столько вложила в отношения с Артуром. Думала, у нас настоящая семья. А он изменил мне, а теперь ещё заявляет, что готов принять обратно. Будто это я накосячила, а он меня выгнал.

Ну нет. Нам с Васей без него точно будет лучше.

Даже не думаю отвечать на Димины сообщения. Наверно, я повела себя неправильно с самого начала. Допустила между нами неформальное общение.

Не нужно было позволять ему довозить меня до дома. И ни о чём, кроме работы, говорить тоже не стоило.

Нам с этим мужчиной было не по пути восемь лет назад. И сейчас ничего не изменилось.

Совесть слегка царапает меня изнутри. Может, всё-таки рассказать Диме, что Вася его сын? Когда узнала, что беременна, я смалодушничала. Сбежала от своего позора, забрав документы из института, и ничего не сказала виновнику моего интересного положения.

Понимала, что студенту, без гроша за душой, привыкшему скакать по койкам девчонок, ребёнок не нужен. Он будет относиться к нему, как к обузе. Мне и так было несладко. Я любила Диму и очень страдала, когда поняла, что это не взаимно. Если бы к этому добавилось ещё и то, что он отверг меня вместе с нашим будущим малышом, я могла бы совсем впасть в отчаяние. Тогда мне казалось, что страшнее ничего в моей жизни случиться не может.

Я должна была сохранить хоть немного сил, чтобы жить дальше. И я сделала это. Забрала документы из института. Перестала общаться с общими знакомыми, которые могут рассказать обо мне Диме. Ушла в тень, чтобы спокойно выносить беременность и родить.

Я и сейчас считаю, что поступила правильно. И вчерашнее поведение Димы говорит о том, что его жизненные приоритеты никак не изменились.

Что он сделает, если узнает, что Вася его сын? Вероятнее всего, попытается использовать эту информацию, чтобы залезть мне под юбку. Может, даже окажется настолько циничным, что попытается сблизиться ради достижения своих целей с сыном. А потом наиграется и переключится на другую, как и восемь лет назад. Мне уже не девятнадцать. Я, скорее всего, переживу такой исход легче, чем прежде. А вот сердце нашего сына будет серьёзно ранено, если Дима появится в его жизни, а потом исчезнет.

Нет, не буду ему ничего говорить.

Собираюсь и еду в офис. Просто вручу им заявление об увольнении и заберу трудовую книжку. Ситников у них генеральный директор. Подпишу заявление у него. С Димой даже видеться не обязательно.

Добираюсь до бизнес-центра и сразу поднимаюсь к кабинету Егора.

Мне сегодня везёт. Ситников на месте. Секретарша звонит ему и сообщает, что я могу пройти в директорский кабинет.

Захожу и сразу кладу на стол Егора заявление об уходе.

Ситников хмурится, вчитываясь в рукописный текст.

- Можно узнать, что случилось? – спрашивает он, подняв на меня проницательный взгляд.

Неопределённо пожимаю плечами.

- Я не хочу с ним работать, Егор, - признаюсь я. – Не знаю, зачем ты это затеял, но идея была изначально провальной.

- Ясно, - Егор задумчиво стучит пальцем по листку бумаги с моим заявлением. – Но ведь тебе действительно нужна работа.

- Нужна, - соглашаюсь я. – Но я не в настолько отчаянном положении, Егор, чтобы терпеть хамство начальника. У вас не единственная фирма в городе. Не переживай, я не пропаду.

Егор смеряет меня нечитаемым взглядом.

- Я понял, Ася, с Димой ты работать не хочешь, но увольняться не обязательно. Я могу перевести тебя в отдел продаж или службу поддержки клиентов. А ещё у меня одна из помощниц к жениху в другой город переезжать собралась. Может, со мной ты сработаешься? Обещаю не хамить.

19

Сжимаю пальцами край стула, на котором сижу.

- Я принесла заявление на увольнение по собственному желанию, - цежу я. – И не пойду с вами в ваш кабинет, Дмитрий Анатольевич.

Дима, стоящий у меня за спиной, реагирует на мои слова молчанием. Я так и не обернулась на него. Не могу.

Слишком много всего на душе. Оскорблённая гордость сжимает грудь железным обручем. А ещё почему-то до ужаса тоскливо.

Если обернусь и встречусь с ним взглядами, тоска точно прожжёт в сердце дыру.

Вздрагиваю, когда на мои плечи ложатся Димины руки. Тело бросает в жар. Слишком неуместный контакт. Совсем не деловой.

У меня словно тепловой ожёг от ладоней Рогозина. Вскакиваю со стула. Как ошпаренная отпрыгиваю в сторону. Думаю, моё лицо очень красноречиво демонстрирует сейчас, моё отношение к происходящему.

Дима поднимает ладони вверх в примирительном жесте. Улыбается одними губами.

И мы всё-таки смотрим в глаза друг другу. Я подвисаю на чёрных, как у сына, омутах. Они такие лукавые. И взгляд никак не отвести. И с каждой секундой затапливает стыд.

Ну чего я таращусь? Да, Дима - привлекательный мужчина. Но это же не повод растекаться перед ним лужицей!

- Егор, мы тут поговорим с Асей наедине, хорошо? – спрашивает Рогозин.

А сам глаз с меня не сводит. Чувствует, наверно, что на крючке меня своим взглядом держит.

- Не уверен, Дим, - с сомнением тянет Ситников.

- Егор! – с нажимом произносит Рогозин.

- Ну хорошо, - сдаётся Ситников. – Ты только не забывай, что мы в офисе и на работе. Давайте, без драм.

Дима кидает на Егора раздражённый, даже злой взгляд.

А я тут же паникую.

Вслед за уходящим из кабинета Ситниковым пытаюсь протиснуться к выходу.

- Стой! – велит Дима, закрывая перед моим носом дверь. – Сначала поговорим.

Мы подошли слишком близко к друг другу. Это тут же вызывает в моём теле реакцию.

Становится одновременно и страшно, и волнительно. Запахи моментально делаются острее. Я вдыхаю горьковатый запах одеколона Рогозина, и сердце тут же пускается вскачь.

- Почему написала заявление? – резко спрашивает Дима.

Разглядываю узел на его галстуке. Не могу заставить себя поднять голову.

- Это очевидно, - говорю я.

Голос плохо слушается. Выдаёт волнение.

- Нет, не очевидно, - так же резко возражает Дима.

Рогозин делает шаг ближе ко мне. Отступаю назад, но далеко мне не уйти.

Дима меня, можно сказать, в угол зажимает. Упираюсь спиной в стену и стеллаж с полками. Дальше никак не отойти.

А Рогозин снова шагает ко мне. Отрезает пути к отступлению и побегу.

В животе тут же появляются глупые бабочки. Им, похоже, нравится грубость Димы. Кроме как с этим мужчиной, ни с кем больше я ничего подобного не испытывала.

И это вызывает во мне панику.

- Дима, я замужем! – едва шевелю губами.

Сердце уже выпрыгивает из груди. Только бы он не дотронулся до меня. Если наши тела соприкоснутся, боюсь, я могу перестать быть собой.

Ладонь Димы поднимается и упирается в шкаф возле моей головы.

- Я помню, Ася, - раздаётся его хриплый голос над моей головой. – Скажи, ты правда не хочешь?

Мужские пальцы касаются моей скулы. Очерчивают её. Скользят к шее.

Меня трясёт от этой пытки. Сладкая дрожь прокатывается по телу волной. Низ живота стягивает.

Вдыхаю судорожно. Поднимаю на Диму глаза. В них стоят слёзы, я чувствую это. А во взгляде боль.

Если бы мой муж не показал своё истинное лицо, то сейчас я чувствовала бы себя раздавленной. Разрывалась бы от тёплых чувств, которые испытывала к Артуру, и от того, что заставляет меня чувствовать Дима.

Но Рогозину плевать. Он готов сломать чужой брак ради забавы.

Димины глаза грустнеют. Видимо, дошло, наконец, в какое положение он меня ставит.

- Хорошо, Ася, я понял, - говорит он.

Убирает ладонь с моей шеи. Отходит на шаг назад.

Вдыхаю воздух так, словно долго плыла под водой. Сжимаю в кулаки дрожащие пальцы.

- Я услышал тебя, - сухо добавляет Дима. – Ты любишь мужа. Имеешь право.

Киваю дёргано.

- Пойду в отдел кадров, заберу свою трудовую книжку, - произношу я, очень стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Дима хмурится.

- Зачем? – спрашивает он.

- Я написала заявление на увольнение, - напоминаю я.

Кошусь в сторону стола Егора. Дима прослеживает мой взгляд. Подходит к столу и берёт в руки листок с моим заявлением.

- Это? – спрашивает он.

20

Скрепя сердце я согласилась работать в компании Димы и Егора. Под руководством Димы, разумеется.

Егор сдал назад, и когда я пришла к нему после разговора с Рогозиным, сказал, что я всегда могу прийти к нему за помощью, если понадобится, но на работу меня брали в качестве помощницы именно для Димы.

Уже две недели прошло.

За это время я успела и пожалеть, и порадоваться, что осталась.

Дима держит слово, и больше не пристаёт. Вообще, складывается впечатление, что его подменили.

Сижу с ним в одном кабинете и каждый день ловлю себя на мысли, что это в самом деле другой человек.

Будто бы существует три Дмитрия Рогозина.

Первый – это в чём-то робкий, а в чём-то наглый парень из прошлого, который влюбил меня в себя восемь лет назад, соблазнил, а затем цинично переключился на других.

Второй – матёрый бабник, готовый ради сиюминутного желания, сломать семью понравившейся женщины. Этот Дима уже не пытается влюблять. Зачем, когда можно перейти сразу к сути и потащить в койку?

Таким он показал себя при нашей встрече совсем недавно.

Ну и третий. Тот, что появился, когда я отказала.

Этот Дима холоден и отстранён. На меня смотрит будто бы даже с пренебрежением. Словно мой выбор кажется ему жалким.

Такое ощущение, что я теперь раздражаю его одним своим видом. Это можно понять. Возможно, я задела его гордость. Неприятно, когда тебе отказывают.

Чего я понять не могу, так это того, зачем тогда было настаивать на том, чтобы я продолжала тут работать. В отделе кадров мне прямым текстом заявили, что Дмитрий Анатольевич запретил принимать от меня заявление на увольнение. А мою трудовую книжку вообще к себе в сейф забрал.

Это, разумеется, дикое нарушение трудовых норм и этики. Чувствую себя немного крепостной, которой барин отказывается давать вольную.

Впрочем, я могла бы пойти на принцип. Уйти без трудовой. Написать жалобу. В суд подать в конце концов.

Вот только у меня нет на это времени и денег. Нужно съезжать от Светы в съёмную квартиру. Да и Новый год скоро, а подарок Васе сам себя не купит.

Вот так я и осталась сидеть в углу Диминого кабинета.

Прихожу на работу за десять минут до начала рабочего дня, снимаю верхнюю одежду и включаю компьютер. Офис ещё сонный. Пунктуальные сотрудники, зевая, плетутся к своим кабинетам и креслам, а я бодрой рысью бегу к кофемашине, расположенной в зоне отдыха для сотрудников.

Я уже выучила привычки своего нового босса.

Дима никогда не опаздывает. Залетает в свой кабинет стремительно и небрежным движением кидает пиджак на спинку кресла.

- Доброе, - говорит он обычно.

Что именно считает добрым не уточнил ещё ни разу.

- Ася, сделай мне чёрный кофе, - добавляет он следом.

В мою сторону даже головы не поворачивает.

Через пару дней я стала сразу ходить за кофе без просьб от начальника.

Делаю его без сахара и прочих добавок, затем ставлю чашку с блюдцем на Димин стол за минуту до его прихода.

Таким образом, наш утренний диалог сократился до «Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич» от меня и «Доброе» от него.

Мы вообще почти не говорим. Он присылает мне задание сообщением на электронную почту.

Пару раз я пыталась подойти с вопросами, но Дима отмахнулся от меня фразой:

- Справься сама.

И я справляюсь. Бегаю в бухгалтерию и другие отделы, если у меня возникают трудности. Согласовываю свою часть работы с другими сотрудниками в обход прямого начальника.

Не знаю, зачем он настоял на том, чтобы мой стол всё-таки поставили к нему в кабинет. Я бы поняла это, если бы хоть раз поймала на себе его заинтересованный взгляд.

Но нет. Я стала для Рогозина пустым местом. Он на меня вообще никак не смотрит, исключительно сквозь.

И это хорошо. Значит, я в самом деле могу остаться на этой работе хотя бы ещё какое-то время. Мне это нужно.

Вот сниму квартиру для нас с Васей, отложу хоть немного, и тогда можно будет заняться поиском нового места.

Не думаю, что здесь я смогу прижиться. Всё-таки работать на того, кого когда-то любила, и кто предал, очень и очень сложно.

Я только делаю вид, что справляюсь. А сама просыпаюсь посреди ночи от снов, которые возвращают меня на восемь лет назад. В них парень, которому я так опрометчиво доверилась в юности, смотрит на меня с искренней мальчишеской улыбкой, а через секунду обнимает на моих глазах другую.

Периодически я просыпаюсь в слезах. В который уже раз ловлю себя на том, что думаю о Диме, пока еду на работу. Словом, Рогозину не нужно доставать меня активными действиями, он прекрасно справляется и без них. Просто одно его присутствие в моей жизни доводит до ручки.

Но так надо. Ничего страшного, я не сахарная – не растаю. Справлюсь. Поработаю на Диму ради нашего с Васей будущего.

Я уже и квартиру присмотрела. Небольшую, но уютную однушку. Если ничего не сорвётся, сможет переехать с Васей к Новому году. Тем более Света намекнула, что хочет встретить праздник наедине с новым знакомым.

21

Не верю, что Егор втянул меня в их разборки!

Подставил, да ещё как.

Толкаю его в грудь. Пытаюсь повернуть лицо, чтобы прекратить поцелуй.

А Ситников и не держит больше. Тут же разжимает хватку, позволяя мне вскочить со своих колен.

Сам встаёт на ноги. Дима подходит к нему, оттесняя меня в сторону.

Адреналин разгоняет сердцебиение. Я дышу рвано, будто стометровку на скорость пробежала. Дрожу от обиды.

Это так несправедливо! Использовать живого человека для того, чтобы разозлить кого-то другого.

Егор и Дима сверлят друг друга яростными взглядами. Покраснели оба. Кулаки сжаты.

Того и гляди бросятся друг на друга.

- Я чётко сказал, чтобы ты и близко не подходил к Асе, - рычит сквозь зубы Рогозин.

- Почему? – со злой ухмылкой на лице спрашивает Егор. – Ты же лезешь к моей бывшей жене!

Живот скручивает от острого чувства унижения. Как это мерзко!

Что Егор, что Дима ведут себя по-свински.

Похоже, женщины для них – игрушки. Иногда друзья ссорятся, и не могут поделить игрушки.

А то, что у этих самых игрушек есть чувства, в расчёт не берётся.

Не могу больше тут находиться. Слушать их перепалку.

Срываюсь с места и вылетаю пулей из кабинета Егора.

Несусь в ближайший туалет. Спрятаться хочу. Остаться одной, чтобы прийти в себя. Секретарь Егора успела уйти домой, выполнив последнее поручение начальника. И многие сотрудники уже тоже покинули офис.

К счастью, я не натыкаюсь ни на кого по дороге к своей цели.

Врываюсь в нужное мне помещение и сразу бросаюсь к раковине. Открываю кран с холодной водой и плещу в лицо.

Меня трясёт. Ледяная вода помогает если не успокоиться, то хотя бы выйти из состояния шока.

Струйки затекают в рукава, и я, шмыгая носом, расстёгиваю манжеты и закатываю их до локтя.

Поднимаю взгляд к зеркалу, висящему над раковиной.

Оттуда на меня смотрит расстроенная девушка с щеками, мокрыми от слёз.

А ещё почему-то иголкой колет мысль о том, что Дима встречается с этой Викой. Получается, он увлёкся ей, когда я его послала? Или он обхаживал нас параллельно?

Да какое мне дело до этого?!

Злясь на саму себя за эти мысли, снова плещу в лицо водой.

Рогозин может встречаться и спать с кем угодно! Мне совершенно плевать на это.

Вздрагиваю, услышав стук в дверь туалета.

- Ася, ты там? – доносится до меня голос Димы. – Не пугайся, пожалуйста, я сейчас войду.

Кидаюсь к двери в надежде успеть закрыть её изнутри на замок. Когда влетела сюда, почему-то не подумала об этом.

Не успеваю.

Егор открывает дверь и заходит.

Смотрит на моё заплаканное лицо. Хмурит брови. Я вижу, как напрягаются желваки на его челюсти. Во взгляде вспыхивает злость.

- Не думай, что Егор отнесётся к тебе серьёзно, - мне чудится пренебрежение в словах Димы. – Максимум трахнет пару раз.

Почему-то от слов Димы сердце простреливает болью. Рогозин посчитал, что я поощрила как-то Егора в его действиях, и намекает, что на большее, чем короткая интрижка я не гожусь?

Зачем он пошёл за мной? Решил унизить ещё больше?

Опускаю голову и обхватываю себя руками, закрываясь от Димы. Я слишком выбита из колеи, чтобы сносить нападки стойко.

Дима делает шаг ко мне и грубо хватает за руку. Отдирает мою ладонь от моего же плеча и подносит ближе к себе, чтобы рассмотреть.

С обжигающей душу досадой понимаю, что его заинтересовали фиолетовые синяки на моих запястьях.

Я закатала рукава, не подумав, что кто-то может меня увидеть.

Пытаюсь выдернуть свою руку из хватки Димы и одновременно опустить рукав.

Не выходит ни того ни другого, из-за чего накатывает чувство беспомощности.

А Дима вскипает у меня на глазах. Краснеет. Глаза наливаются какой-то неконтролируемой яростью.

- Жди меня здесь, - говорит он нарочно тихо и спокойно.

Пугает меня такое спокойствие. Ничего хорошего за ним не последует.

- Я сейчас схожу объясню Егору, что со сломанной челюстью ему будет лучше, а потом отвезу тебя домой, - мрачно добавляет Рогозин.

Теряюсь на мгновение, прежде чем понимаю, к каким выводам пришёл Дима. Он решил, что Егор поставил мне эти синяки.

- Постой, - останавливаю Диму, уже успевшего развернуться к двери.

Не хочу, чтобы они дрались из-за меня. Тем более что Ситников и не при делах тут.

- Это сделал не Егор, - прячу руки за спиной, стараясь там же до конца раскатать рукава.

Дима поворачивается обратно ко мне.

22

- Пусти, - тихо прошу я.

Рогозин продолжает держать меня за подбородок. Хмуро вглядывается в лицо, словно ответы ищет. Нет у меня для него ответов.

Смотрю на Диму, не скрывая боли во взгляде.

Все платины прорваны, сметены напором Рогозина.

И теперь душа нараспашку. Боль и тоска бьёт из сердца фонтаном. Мне так тяжело находиться рядом с этим мужчиной. Ощущать на себе его прикосновения. Это настоящая пытка. Я и не думала, что спустя столько лет всё может чувствоваться так остро.

Я так боялась показать ему свои чувства. Специально держалась на расстоянии. В глубине души радовалась тому равнодушию, что он демонстрировал мне в последние недели. Это делало наше общение безопасным.

Но Дима всё испортил. Купился на провокацию Ситникова и снова превратился того, от кого хочется бежать на край света.

Потому что мне никак не закрыться от него. Не спрятать ту боль, что носила в сердце много лет.

Ну какое Рогозину дело до синяков на моих руках? Мы друг другу никто.

Зачем он лезет в моё неблагополучие? Помочь хочет? А чем тут поможешь? Да и не верю я в его благородные порывы. Как бы потом с меня плату не попросили за эту поддельную заботу.

- Пусти… - снова повторяю я.

Не сводя с меня глаз, Дима отпускает мой подбородок, но тут же кладёт ладони на щёки.

Горячие ладони стирают слёзы с моего лица.

- Ты не поедешь к нему, - заявляет Рогозин. – Это даже не обсуждается.

Он говорит это так повелительно, будто имеет право распоряжаться моей жизнью. А я никому такого права не давала.

Боже, как же на меня давит эта ситуация! Вот оно! Именно этого я и боялась!

Дима ведёт себя так, будто я что-то для него значу. Смотрит с нежностью. Касается осторожно и бережно. И глупое сердце тает. Это пыль в глаза. Игра в покровительство. Но разум не в силах победить дикую тоску по тому, что пытается изобразить Рогозин. Он специально это делает!

Какая же я жалкая! Достаточно пальцем поманить. Коснуться с нежностью. И вот я уже всем своим существом жажду несбыточного. Я как глупая собачонка, которую можно пинать ногой, а потом подманивать коркой хлеба снова и снова.

- Не лезь… - трясу головой, вырываясь из бережного плена его ладоней, - не лезь в мою жизнь, Рогозин!

Пытаюсь протиснуться мимо Димы. Даже толкаю его плечом.

Но Рогозин ловит меня и снова ставит перед собой.

- Ася, это дерьмо не может быть нормой, очнись! - с жаром заявляет Дима.

Молчу. Смотрю на Рогозина с предупреждением.

- На хер твоё упрямство, Ася! – рычит Дима. – Не знаю, почему ты цепляешься за урода, который распускает руки. Может, из-за ребёнка. Но оно того не стоит. Переживёт твой пацан и без родного отца, если тот сволочь.

Не могу удержаться от усмешки.

Да уж, родной отец моего Васи та ещё сволочь. Вот только Дима не знает, что говорит о себе.

И да, моему сыну абы какой отец не нужен, даже если он родной. Я десять раз подумаю, прежде чем подпущу какого-то мужчину к своему сыну. А после Артура – двадцать раз.

- Дмитрий Анатольевич, - взяв наконец себя в руки, говорю я, - рабочий день уже закончен. Мне нужно домой. Дайте, пожалуйста, пройти.

Рогозин отвечает на это рыком. Его злит моя реакция. Он считает её упрямством.

Пугаюсь немного, поймав его взбешённый взгляд. На шаг назад отступаю.

- Значит, с тобой поеду, - рычит Рогозин.

Качаю головой. В душе растёт тревога. Да как же мне от него отделаться?

- Не нужно…

- Нужно! – рявкает Дима.

Беспокойство и растерянность, с которыми он рассматривал мои запястья, превратилась в ярость.

- Поехали, поговорю с твоим мужем, - добавляет он.

Таким тоном он это произносит. Сразу ясно, что вместо слов в ход пойдут кулаки.

Меня захлёстывает отчаяние. Ну что же это такое? Ну зачем он мне в душу лезет? Под кожу пробирается со своей защитой.

- Дим, не надо ни с кем говорить. Я не живу с мужем. Съехала от него вместе с сыном.

Признаюсь и тут же жалею. Глаза Рогозина вспыхивают на мгновение торжеством. У меня дыхание перехватывает от растущей паники. Будто на неуправляемой машине к обрыву мчусь. И что не сделаю, всё только боком выходит.

- Я пойду, ладно? – шепчу я.

- Вместе пойдём, - настаивает мой босс.

- Но…

- Просто хочу убедиться, что ты не врёшь и к мужу в квартиру не вернёшься.

Я устала спорить с Рогозиным. Он из меня уже душу вытряс. Если нужно дать себя подвести, чтобы, наконец, избавиться от него, то так тому и быть.

Оказавшись в машине Рогозина, невольно вспоминаю о том, как он целовал меня тут, когда подвозил в прошлый раз.

Горячая волна прокатывается по телу. И весь воздух куда-то девается. Приоткрываю окно, чтобы вдохнуть и остудить горящие щёки.

23

Он ведёт себя так, будто претендует на то, чтобы стать моим мужчиной.

Однако я хорошо понимаю, что претендует он вовсе не на это. Никаких обязательств. Просто секс - вот желанный для него формат.

Всё это лишь шоу. Танец павлина. Способ заставить меня поверить в то, чего подсознательно хотят все женщины.

Защитника рядом. Сильное плечо.

Таким Дима казался мне и восемь лет назад. Я поверила, что у нас всё серьёзно, а потом застукала его с другой.

Вот это вот лицемерие бесит до глубины души.

Если тебя интересует только секс, то и веди себя соответственно. Зачем пудрить женщинам мозги, давая понять своим поведением, что включаешься в её жизнь?

Зачем он тащит меня за собой вверх по лестнице? А ведь даже не знает, на каком этаже находится нужная квартира.

Светина квартира находится на четвёртом этаже пятиэтажки. Мы долетаем до неё за считаные секунды.

Под хмурым взглядом Рогозина вставляю ключ в замочную скважину. Пытаться отвязаться от него бесполезно, как я уже поняла.

Давлю в себе тревогу за Васю. Он точно дома. Не исключено, что Дима всё-таки увидит его.

Открываю дверь и сразу натыкаюсь на Свету в прихожей. Обычно я возвращаюсь с работы раньше неё и успеваю сообразить что-нибудь на ужин, но сегодня меня задержали.

Подруга замечает Рогозина за моей спиной и даже рот открывает от удивления.

Он производит на неё впечатление. По глазам вижу. В Свете моментально включается женское. Взгляд подруги неуловимо меняется.

Мой новый босс понравился Свете. Это неудивительно. Такие, как он, и нравятся. Холеные мужественные красавцы.

- Дмитрий Анатольевич, это Света – моя подруга, - говорю я. – Как видите, всё в порядке. Всего вам хорошего.

Тянусь за своей сумкой.

- А мы с Васей ужин уже приготовили, - с милой улыбкой сообщает Света. – Может, Дмитрий Анатольевич хочет присоединиться?

Кидаю на подругу убийственный взгляд, который она бессовестно игнорирует.

Света очень занята тем, что строит глазки Рогозину. Ей не до моих немых протестов.

- С удовольствием приму ваше приглашение, - уверенно соглашается Дима.

Стягиваю с ног сапоги и скриплю зубами от злости. Не могу же я выгнать из Светиной квартиры того, кого она сама пригласила.

Света помогает Рогозину повесить куртку. Крутится вокруг него, оттесняя меня к стене.

Устало приваливаюсь спиной к этой самой стене и прикрываю глаза.

То, что я ничего не могу контролировать рядом с Рогозиным, выбивает почву из-под ног.

Он похож на лавину, сносящую всё на своём пути. Как мне ему противостоять?

- Пойдём, я голодный, - Дима касается моего локтя.

Открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

Я устала бороться. Ну вот она я – смотри. Совсем безоружная перед тобой. Ты загнал меня в угол. Разоблачил всю ложь, которой я пыталась защититься. Узнал, что с мужем у меня далеко не всё так прекрасно, как я пыталась изобразить.

Сломай меня окончательно. Заставь увлечься собой снова. Я уже. Ещё немного и совсем забуду себя.

- Ася, пойдём, - низкий хриплый голос Димы проникает прямо в душу.

Он серьёзен и собран. Нет больше того пошлого бесшабашного флирта, с которым он целовал меня в своей машине.

Вот только там Дима показывал свою суть, а сейчас играет в благородного рыцаря.

Захожу на кухню и забываю, как дышать.

У плиты к нам спиной стоит Вася. Сын опускает на сковороду стеклянную крышку, а потом оборачивается.

- Привет, мам, мы достали из морозилки твои заготовки для котлет и пожарили их, - гордо сообщает сын.

- Молодцы, - хвалю я севшим голосом. – Дмитрий Анатольевич, это мой сын Василий. Вася, это мой начальник на новой работе. Он зашёл к нам на ужин.

Сердце перестаёт биться. Страх скручивается в желудке болезненным комком.

Вася кивает и тянется за тарелками на полку.

Дима смотрит прямо на него. Изучающе. С интересом.

Я жду чего угодно. Сама не понимаю, чего боюсь.

И разумеется, ничего не происходит. Рогозин просто садится за стол.

А чего я боялась? Что они поймут с первого взгляда, кем являются друг для друга?

У меня ладони вспотели от напряжения.

Мою руки в раковине на кухне и сажусь вместе со всеми за стол.

Под гулко тикающие часы сидим за Светиным кухонным столом и ужинаем.

Дима так не подходит к окружающей обстановке, что выглядит вырезанным из модного журнала и наклеенным.

Сидит в своём дорогом костюме и жуёт котлету с довольным видом.

Уверена, он привык ужинать совсем не так. Наверняка чаще ест в ресторане, чем дома, если, конечно, не живёт с женщиной.

24

- Нет, - говорит Дима, - ты увольняешься вместе со мной.

- Как это?

Смотрю на него растерянно. Страх остаться без работы почти перед самыми праздниками сворачивается болезненным комком в желудке.

Мне бы очень хотелось, чтобы это было не так, но я завишу от Рогозина. Если он выкинет меня из фирмы сейчас, то не будет у нас с Васей ни Нового года, ни денег на аренду новой квартиры.

И эта зависимость действует мне на нервы. Слишком остро всё между нами. Ни сегодня, так завтра он поймёт, что развести меня на нерабочие отношения никак не выйдет, и тогда избавиться от меня без жалости.

- Тесно нам с Егором стало, - продолжает Дима. В его голосе раздражение. У этих двоих явно конфликт. – Давно пора было отойти от дел в фирме Ситникова и заняться чем-то своим. Отдельным.

- То есть ты даже ещё не решил чем?

Поджимаю губы. Авантюра какая-то.

- Решил, конечно, - заявляет Дима. – Документы на фирму уже оформлены. Персонал нанят. Даже договорённости о первых заказах есть. Так что не дрейфь. С условиями не обижу, не переживай.

- Дима, ты уверен, что я тебе там нужна?

С сомнением качаю головой. Мы ведь так и не сработались. Сидели в одном кабинете, а общались через электронную почту.

- Необходима! – уверяет Рогозин. – У Ситникова я тебя не оставлю, это не обсуждается.

- Это не…

- Знаю, не мне решать, но я решил, Ася.

Дима вдруг протягивает руку, хватает меня за пряжку ремня на брюках и дёргает на себя.

Мы сталкиваемся, и тревога о будущем меркнет по сравнению с волнением от происходящего.

Меня моментально бросает в жар. Горит всё: кожа, на которой дыбом встали волоски, отчаянно бьющееся сердце, мозг, отключающийся прямо на ходу.

Дима держит меня за ремень, не давая отстраниться, и пристально смотрит в глаза. Дурею оттого, что наше дыхание смешивается. Какой же это контраст с тем, как он вёл себя в последние недели.

Смотрю на него глазами, полными ужаса. До падения в пропасть совсем недалеко. И с каждым днём я всё больше сомневаюсь, что буду сопротивляться.

Это будет сладкое поражение. Горечь придёт потом. Будет стыдно и плохо.

Но сначала в руках Рогозина я буду счастлива. День или миг - не знаю. Но, возможно, оно стоит того.

- Завтра заеду за тобой в восемь. Будь готова.

Киваю.

Кажется, я всё-таки попала. Делаю совсем не то, что нужно.

Бежать надо от Рогозина. Отказываться. Официанткой устраиваться, куда возьмут.

Всё что угодно, только не соглашаться быть с ним рядом. Не позволять ему влезать в мою жизнь. Не подпускать к Васе.

- Хорошо, - произносят мои губы будто сами собой.

***

Дима остался совладельцем акций в фирме Егора, но работать вместе они действительно больше не захотели. Личный конфликт загубил дружбу. И думаю, дело не только во мне и бывшей жене Егора. Впрочем, это их дело.

Дима замахнулся на серьёзный проект. Высокотехнологичное производство деталей для медицинского оборудования.

Он выкупил готовый бизнес в упадке. Производственный цех вместе со всеми чертежами и цепочками поставок. Провёл аудит. Привлёк грамотных технологов.

Ещё и месяца не прошло, а я уже понимаю, что Рогозина ждёт успех, потому что он горит этой работой.

Задерживается допоздна. На лету исправляет все выявленные косяки. Передоговаривается с поставщиками и заказчиками, если что-то идёт не так. Я вижу, как нелегко ему это даётся. Пару раз я приходила утром на работу и заставала босса, спящим за своим столом.

Но он справляется. А с ним идёт к успеху и его бизнес.

За три недели апатия и упаднические настроения среди старых сотрудников производства сменились на воодушевление и оптимизм.

Люди поверили в новое руководство. Увидели перспективы.

Кроме меня, из офиса Егора с Димой ушли ещё несколько сотрудников его отдела, а на новом месте добавились недостающие специалисты. В целом мне очень даже нравится сложившаяся команда.

Жаль будет увольняться. Я числюсь советником-аналитиком, подчинённым непосредственно Рогозину. Как и все, очень стараюсь. С коллективом успела подружиться.

И даже сам Дима ведёт себя прилично. Руки не распускает. Ничего, выходящего за рамки делового общения, не навязывает. Подвозит иногда после работы, если не остаётся в офисе. Но за три недели это случилось всего пару раз. В остальные дни директор проводил вечера за своим рабочим столом в обнимку с отчётами и документами.

Думаю, ему просто не до женщин. Все силы уходят на то, чтобы поставить фирму на ноги.

25

Я нашла в офисной подсобке оставленную предыдущим хозяином искусственную ёлку и поставила её в приёмной перед кабинетом Димы. А что? До Нового года всего неделя осталась. Пора создавать настроение.

Развешиваю на ветках разноцветные шары, найденные там же, и с грустью думаю о том, что в этом году не смогу порадовать ёлкой сына. У Светы нет для неё места. Да и не стану же я навязывать ей свои представления о празднике.

В приёмную залетает хмурый Рогозин. Он ездил утром на встречу. И вот, похоже, добрался после неё до офиса.

- Что это? – спрашивает он, указывая на ёлку.

Роль главного босса подарила Диме слегка мрачный вид. Видимо, сказывается груз ответственности и забот, которые приходится нести в одиночку. Настроение у моего начальника бывает не всегда хорошим. Собственно, над этим я и пыталась поработать, водружая ёлку у него перед кабинетом.

- Это Новогоднее настроение, - с улыбкой сообщаю я.

Дима останавливается в приёмной, чтобы окинуть меня и ёлку нечитаемым взглядом. Хмурая морщинка так и не пропадает с его лица. Протягиваю ему пластиковую золотую звезду.

- Помоги, пожалуйста.

Встаю на цыпочки и тянусь к верхушке, демонстрируя, что не достаю.

Рогозин хмыкает, и морщинка между его бровей наконец-то разглаживается.

Он подходит ближе, забирает из моих рук украшение и без труда крепит его на нужное место.

Смотрит на меня сверху вниз снисходительно, а мне вдруг так радостно становится из-за того, что смогла на минутку отвлечь его от забот.

Наверно, я сама уже успела пропитаться настроением праздника. Это неизбежно, когда есть дети. Я вырезала вместе с Васей снежинки из бумаги для украшения класса. Возила его на ёлку вместе с хоккейной командой. А в торговом центре давно играет новогодняя музыка. Я покупала подарки и думала о том, каким будет для меня будущий год.

Я не жалею, что подала на развод с Артуром. Время, проведённое без него, ясно показало мне, что выбор сделан верный.

Да, я всё ещё чувствую разочарование. Пускай между нами не было всепоглощающей страсти, но я ценила мужа. И доверяла ему. Уверена, я смогла бы быть хорошей женой, если таковая была бы нужна Артуру.

Но ему нужна удобная и глупая, а это совсем не то, на что я могу согласиться. Да и сам он, похоже, сдался. Перестал названивать и поджидать меня у подъезда.

- Я уже отвык праздновать Новый год, - признаётся Рогозин. – Вырос, наверно. Ощущения чуда больше нет.

Мы всё ещё стоим рядом. Я беру красный шар из коробки и протягиваю его начальнику. Раз не уходит, пусть помогает.

- Ощущение чуда создавали взрослые, когда ты был маленьким, - говорю я. – Они готовили подарки и развлечения. Заботились о том, чтобы была ёлка и новогодняя атмосфера. Теперь ты сам взрослый. Либо создавай чудо для других, либо для себя, но уже сам.

Протягиваю очередную игрушку. Рогозин забирает её, и наши пальцы на секунду соприкасаются.

По спине бегут мурашки. Горячие и щекотные. Они будоражат не хуже праздничной атмосферы.

- Ты права, Ася. Праздник - это не только то, что происходит с тобой, но и то, что ты организуешь для других.

- Дошло, наконец, что зажать корпоратив было плохой идеей?

Хмыкаю, красиво расправляя искусственную пластиковую веточку.

- А кто зажал? Мне просто некогда было организовывать. Займёшься?

- Осталось три рабочих дня! – возмущаюсь я.

- Закажи сегодня в офис шампанского, пиццу и мандаринов. В этом году хватит этого. Реабилитируемся и проведём полноценное мероприятие в следующем году.

- Хорошо.

Грустнею, думая о том, что будущий Новый год, скорее всего, буду встречать на другой работе.

Рогозин уходит к себе в кабинет, а я принимаюсь за создание праздника. К четырём часам сотрудников ждёт всё, что велел организовать шеф.

Люди искренне рады сюрпризу. А я рада, что нам удалось поднять им настроение.

Всё-таки компания Димы ещё только-только встаёт на ноги. Не до праздников пока. Бюджет едва сходится. Ту бы хватило на зарплаты, налоги и платежи по займам. Не до излишеств. Так что скромное пиршество коллектив встречает, как небывалую щедрость.

Мы оккупировали переговорную. Там самый большой стол и много стульев. Накрыли импровизированный банкет. Включили музыку.

Я налопалась мандаринов до состояния блаженной эйфории. Сделал пару шипучих, щекочущих язык глотков из бокала.

А вот Рогозин присоединился к этому веселью только на пять минут, а затем вернулся в свой кабинет и продолжил работу.

Я собрала для него на тарелку пару кусочков холодной пиццы и штук десять мандаринов. Добавила к этому чашку горячего кофе. Теперь Дима пьёт его и вечером. Совсем замучил себя работой.

Решаю перед уходом подкормить босса, а то сидит там голодный, головы не поднимает.

Уже собираюсь открыть дверь в кабинет Рогозина, когда звонит мой телефон.

Ставлю чашку с кофе на стол, беру лежащий рядом с клавиатурой сотовый и искренне удивляюсь тому, что вижу на экране.

26

Толкаю дверь не церемонясь.

Ещё несколько мандаринок падают с тарелки на пол. В состоянии аффекта не подумала о том, что нужно оставить тарелку на своём столе.

Что ж, сейчас запущу оставшимися мандаринами Рогозину в лоб.

- Ася?

Дима поднимает на меня хмурый взгляд.

Он сидит за столом, обложенный документами. Работает, блин. Кусочек пиццы ему скушать некогда, а время на то, чтобы избить Артура, он нашёл.

- Что ты сделал?! – с обвинением в голосе спрашиваю я.

- Проблемы на производстве? Клиенты звонили? – несколько растерянно спрашивает начальник.

- Мне свекровь звонила! – рычу я, взвешивая в ладони мандаринку. – Какого чёрта, а? Почему мой муж в больнице?! Я спрашиваю тебя, Дима, что ты сделал?

Рогозин откладывает в сторону лист бумаги, который держал в руке.

- Ты подала на развод. Он тебе не муж, - спокойно поправляет Рогозин. – И всё с ним в порядке. Пара сломанных рёбер иногда только на пользу идёт.

С разъярённым рыком запускаю в этого самодура мандарином. Откуда он знает вообще? Я не сообщала.

Промахиваюсь. Оранжевый снаряд шлёпается о стену за Димой.

- Ася, успокойся.

Дима невозмутим, и это ещё больше выводит меня из себя.

Кидаю следующий мандарин и на этот раз попадаю в плечо этому наглому придурку.

- Какое право ты имеешь портить мою жизнь?! – я срываюсь на крик. – Зачем вмешиваешься?

Стою рядом с Диминым столом, закидываю его претензиями и мандаринами. Плевать мне, что он начальник. На всё плевать!

Слишком горько и обидно. Потому что так нельзя поступать! Кто он мне? Защитник? С какой стати?! А если меня действительно арестуют, что будет с Васей?

Дима спокойно поднимается на ноги.

Под аккомпанемент из моего крика, как ни в чём не бывало, перекладывает стопки с документами на своём столе.

Берёт бумаги, с которыми работал, и кладёт их в стопку у края.

- Ты только проблемы мне создаёшь! – кричу я. – Ну кто тебя просил? А мне что теперь делать? А если Артур или его мать заявление на тебя напишут? Или на меня?

Рогозин даже не смотрит на меня. Будто я не стою тут и не кричу на него. Он спокойно, не торопясь, берёт собранные в одну стопку документы, и перекладывает их на подоконник.

На столе прибрался, гад. Демонстрирует, что я пустое место?

Обида и возмущение захлёстывают меня.

Я не могу остановиться. Всё кричу и кричу.

- Ты мне пытаешься жизнь сломать?! Ты этого хочешь?!

Дима проводит рукой по пустой поверхности стола, и только потом поднимает на меня взгляд.

Осекаюсь на полуслове. Дыхание перехватывает.

Там и не пахнет никаким спокойствием. Взгляд Рогозина горит огнём. Чёрные глаза пожирают меня. Очень откровенно и недвусмысленно.

По спине проносится волна мурашек. От груди по телу вспышкой разносится жар, а в животе скручивается тугой узел то ли предвкушения, то ли тревоги.

- Я…

Начинаю отходить назад, как только Дима делает первый шаг в сторону. Нас разделяет стол. Разделял.

Кажется, пора делать ноги.

- Ты всё сказала?

Рогозин смотрит так, будто на мне нет ни блузки, ни юбки. Как будто я пришла к нему предложить себя.

- Потом поговорим… - шепчу я дрожащими губами.

Что началось-то? Я, вообще-то, претензии пришла предъявлять.

- А ну, стоять!

Не успела сбежать. Дима одним рывком преодолевает расстояние между нами. С каким-то звериным рыком по-варварски хватает меня за талию и поднимает в воздух.

Вскрикиваю от шока и испуга. Болтаю ногами в воздухе.

- Пусти! – кричу я. – Совсем с ума сошёл?

- Сошёл! – рявкает Рогозин.

На стол меня сажает. Подхватывает под колени, чтобы тут же развести мои ноги в стороны и вклиниться между бёдрами.

С телом творится что-то странное. Я возмущена! Взбешена до предела! Но вместе с тем, ничего не могу поделать с острой волной возбуждения. Меня трясёт не только от злости. Живот стянуло сладким спазмом. Голова кружится так, будто я вот-вот потеряю сознание. Грудь моментально стала очень чувствительной. При каждом вдохе она упирается в крепкое тело Рогозина, и это жутко волнительно. С ума сводит. Сбивает с толка.

Я чувствую что-то жутко неправильное. Я должна не хотеть! В ужасе быть! Ведь он меня заставляет. Рогозин просто схватил меня, как дикое животное, и завалил на свой стол, задрав юбку.

- Помогите… – шепчу я хрипло.

Господи, как стыдно! Я должна вести себя не так! Чувствовать не то!

Рогозин хищно ухмыляется, глядя в мои распахнутые в шоке глаза. С очередным рыком хватает меня за бёдра и дёргает на себя. Вдавливает в своё тело.