Развод со вкусом мести. Пламя страсти

Глава 1: Разбитое утро

Прижав к груди небольшой поднос с двумя чашками кофе, тороплюсь в кабинет мужа. Сегодня ровно пятнадцать лет, как я сказала «да», стоя под дождём и смеясь над промокшим смокингом любимого.

Я нарочно надела его старую рубашку, ту самую, с вышитыми на воротнике инициалами. Надеюсь, это вызовет его улыбку.

В последнее время он много работает и совсем перестал улыбаться. А времени на нас просто не хватает. Поэтому я решила взять инициативу на себя.

Офис мужа находится на двадцатом этаже, за дверью с надписью «Переговоры. Не беспокоить». Да, именно в его кабинете проходят почти все самые важные совещания в нашей компании.

Даже я иногда здесь делаю презентации ландшафтного дизайна для клиентов.

Но сегодня дверь приоткрыта. Как это не похоже на Антона.

Хочу толкнуть дверь. Но, услышав женский смех: низкий, бархатный — замираю.

— Ты же обещал развестись, — звучит голос.

И я узнаю в нём стажёрку из отдела маркетинга. Ирина, кажется. Та, что всегда использует духи с запахом пионов, которые я просто ненавижу.

Антон отвечает не сразу. Слышится шуршание одежды, брякает увесистая пряжка ремня, раздаётся тихий стон женщины.

Я вглядываюсь в щель, как в экран чужого телефона. Его пальцы впиваются в бёдра Ирины, сдвигая юбку выше татуировки на пояснице — переплетение роз и шипов.

Антон целует её шею, бормоча что-то по-французски. Тот самый шёпот, которым когда-то он просил меня выйти за него замуж.

Да, этот шёпот, как же я его любила, но теперь всё, сказанное им, будто покрывается плесенью и слизью.

Становится мерзко.

Поднос выскальзывает из рук, и всё разбивается о мраморный пол. Кофе брызгает на мои светлые брюки и даже долетает до белоснежной рубашки мужа на мне. Напиток оставляет неприглядные пятна на моей одежде. И даже на душе.

— Лена... — Антон отталкивает любовницу так резко, что та едва не падает со стола. Губы мужа блестят от помады цвета спелой сливы. А у меня в голове пульсирует осознание, что мой брак — ложь.

Рука невольно ложится на подвеску, что супруг подарил сегодня утром: сердце с надписью «А. Ш. + Е. Ш. = 15 лет».

И это тоже обман.

Как я могла быть такой слепой? Все эти совещания, командировки, проблемы с деньгами — что из этого было на самом деле?

А что лишь прикрытие для встреч с любовницей?

Я жду, что скажет муж. Извинится? Соврёт? Упадёт на колени? Но он лишь поправляет галстук и застёгивает ремень, избегая моего взгляда:

— Ты не должна была здесь быть.

Ирина вдруг смеётся, вытирая ладонью подбородок:

— Ой, Антош, давай я…

Я, перебив её, поднимаю обломок чашки и говорю мужу:

— У тебя на щеке её помада. Фиолетовый тебя не красит.

Мотаю головой и отступаю. Пытаюсь осознать, что видела, но оказывается вживую увидеть, как муж занимается любовью с другой, это совсем не то же самое, что читать об этом или просто бояться, что подобное произойдёт.

Антон шагает вперёд, но я уже отворачиваюсь. Понимаю, что слёзы наворачиваются. Но я не доставлю им удовольствия видеть, что мне больно. Я не могу позволить ему победить.

Выхожу из кабинета и иду к лифту. Достаю из кармана телефон, чтобы… даже не знаю зачем. Наверное, сейчас я больше всего хочу позвонить дочери. Услышать её радостный голос. Потому что скоро всё изменится.

Вижу спасательную дверь, что отделяет меня от холла с лифтами, и рывком распахиваю её.

Хочу вызвать лифт, но понимаю, что кнопка мигает, будто подмигивая именно мне. Кто-то уже её нажал.

Меня обдаёт морозным воздухом из открытого окна и дорогим парфюмом. Невольно перевожу взгляд в сторону запаха.

Темноволосый мужчина в чёрном пальто, прислонившись к стене, читает сообщение на умных часах. Заметив меня, он поднимает голову:

— Похоже, ваш завтрак не удался, — говорит он, кивнув на пятно от кофе на рубашке Антона.

А потом скользит заинтересованным взглядом голубых глаз вниз, к запачканным штанам.

В его низком голосе нет жалости. Только любопытство, холодное и хищное.

Сдерживаюсь, чтобы не закричать и не заплакать. Не хочу, чтобы тушь потекла. Потерять лицо сейчас — расписаться в своей слабости.

Лифт лязгает, открывая двери в холл. Мужчина входит первым, обронив через плечо:

— Вам на какой?

— Н-на, я сама, — тянусь нажать кнопку пятого этажа, где работаю я.

Наши пальцы сталкиваются, и я моментально одёргиваю руку. Меня словно ударяет током от его прикосновения.

Я быстро нажимаю на цифру «пять». Но незнакомец не выбирает свой этаж. Он продолжает нагло пялиться на меня.

Делаю шаг от него, он пугает меня своим вниманием. А от его холодного взгляда становится не по себе, хочется поёжиться, но я сдерживаюсь.

Лифт выпускает меня, скрипнув дверями. Тороплюсь в свой кабинет, а за моей спиной раздаются тяжёлые шаги.

С трудом сглатываю. Этот мужчина решил пойти за мной? На нашем этаже нет приёма, сюда не заходят клиенты фирмы.

— Вы преследуете меня? — резко останавливаюсь, а мужчина еле успевает затормозить, чтобы не влететь в меня. — Что вам от меня нужно?

— С удовольствием, выпил бы с вами чашечку кофе, — незнакомец снова бросает взгляд на мою испачканную рубашку, — но нет, я ищу строительную фирму Шараповых.

От упоминания собственной фамилии становится мерзко вдвойне. Муж взял мою, когда мы поженились. Его звучала не так красиво для того, чтобы открыть компанию. А уж для строительной фирмы точно не годилась.

Стискиваю зубы — теперь придётся ещё и отвоёвывать собственную фамилию в названии компании.

— Вы ошиблись этажом, — дерзко отвечаю, нет у меня желания сейчас возиться с потенциальными клиентами.

— Войтов. Мирослав, — мужчина переходит на шёпот и наклоняется ко мне, обдавая ароматом своих духов с примесью острого перца и табака. — Найдите меня, когда захотите... сжечь что-нибудь, — он переводит взгляд на мои рыжие волосы.

Глаза сами собой распахиваются шире обычного. Это, что, такой намёк на то, что я «огонь» из-за цвета моих волос?

Глава 2: Гнев, застывший в стекле

Дождь бьёт по лицу, будто это пощёчины жизни.

— Вы в порядке? — сквозь гром звучит такой же низкий и раскатистый голос, который я сразу запомнила, это голос Войтова.

Открываю глаза и понимаю, что упала не только моя сумочка. Обессилев, упала и я. Нет, не от столкновения. Машина не доехала до меня.

Неприятно, что незнакомец видит меня в таком состоянии. Я не привыкла, что посторонние могут узнать обо мне что-то, чего я не хочу им показывать.

— Мне пора, извините, — говорю я и начинаю собирать свои вещи.

— У вас точно всё хорошо? Может, в больницу?

Но я не обращаю внимания на эти слова. Мирослав наклоняется, чтобы помочь мне, но из его нагрудного кармана падает телефон. По инерции поднимаю и его. Теперь у меня в руках сразу три телефона, осколки разбившихся контейнеров, грязная сумка и папка с намокшими эскизами — всё, что я смогла собрать.

Всучиваю телефон Войтову и быстрым шагом ухожу к своей машине. Я хочу уехать домой, за город. И чем быстрее, тем лучше.

***

Окна заливает ливень, превращая закат в акварельное пятно. Я стою посреди нашей с Антоном спальни, сжимая в руке ножницы для обрезки орхидей. Те самые, что муж подарил на десятую годовщину.

«Чтобы ты всегда помнила, как хрупка красота», — говорил он.

Лезвия блеснули, разрезая воздух, прежде чем вонзиться в шелковое покрывало. Один рывок — и узор расползся шрамом. Второй — и подушка показывает нутро своего брюха, выпуская пух, как пепел из урны.

На комоде всё ещё стоит наша свадебная фотография. Он в смокинге с гвоздикой в петлице, я — в платье с рукавами из кружева, которые он называл «крыльями».

Беру рамку, ощущая холод стекла. Наши улыбки замерли под ним, как насекомые в янтаре.

— Ты превратил нас в экспонат, — шепчу я и швыряю фотографию в стену.

Стекло разлетается на осколки, но снимок остаётся целым.

Антон продолжает улыбаться сквозь трещины. С силой наступаю на него каблуком, вжимая лицо мужа в ковёр. Но в скрежет стекла врезается звонок:

— Да!

— Мамочка, что происходит? — голос Алисы, нашей пятнадцатилетней дочери, звучит так, будто она плакала всю ночь. — Здесь какая-то женщина.

Поднимаю осколок стекла, рассматривая своё отражение. Волосы, собранные в небрежный пучок, совсем растрепались. Потёки туши, похожие на трещины, ползут по щекам. Рубашка Антона, теперь испачкана не только пятнами кофе.

— Где ты, милая? — спрашиваю, не до конца понимая, откуда звонит дочь.

— В нашей квартире. Я хотела после занятий сделать уроки в тишине. А тут. Мама, она открыла дверь своим ключом. А я спряталась в шкафу.

— Скоро буду. Не выходи оттуда. Поняла меня?

Кладу трубку и срываюсь обратно в город. Квартира находится недалеко от офиса, в лофте над кофейней, где я каждое утро покупала мужу капучино.

Дверь открывает Ирина, когда я даже ключ не успеваю найти в руинах своей сумочки.

— О, супруга явилась! — она фыркает, опираясь на косяк. — Антоша на совещании. Заходи, выпей вина. Хочешь, покажу, где он меня…

Толкаю Иру плечом, проходя внутрь. В воздухе витает сладковатый запах — те же свечи, что Антон подарил мне на последний день рождения. На столе валяется его зажигалка с гравировкой «Навсегда» — а это уже мой подарок ему.

— Здесь наша дочь, — цежу сквозь зубы. — Где он?

— Ты глухая? Он на…

Резкий и точный удар.

Не по щеке — бью под дых. Хватаю Ирину за запястье, когда та замахивается, и с силой прижимаю её тушку к стене.

— Моего мужа можешь забирать, смотри, не пожалей. Но не доводи до греха, — мой голос звучит тише писка комара. — Пожалей свою милую мордашку.

Алиса редко здесь появляется, а о том, что муж может использовать нашу квартиру для встреч с любовницей, мне и в голову не приходило.

Здесь мы оставались, когда работы было слишком много, чтобы ехать за город по этим немыслимым пробкам.

Ирина вырывается, из её рта летит мат, смешанный с хриплым смехом:

— Ты думаешь, он просто так сбежал от такой сушёной воблы? Он говорит, что в постели ты как…

— Как экспонат в музее? — перебиваю её, поднимая с пола телефон этой шалавы, который выпал из её кармана или рук.

Экран всё ещё светится перепиской: «Приезжай быстрее. Скучаю по твоим губам». Пролистываю чат, но не успеваю больше ничего сказать.

Дверь распахивается с грохотом. Антон замирает на пороге, капли дождя стекают с его куртки.

— Лена, это не…

— Не то, что я думаю? — повышаю голос и боковым зрением замечаю дочь, она стоит в дверях с поднятым телефоном. Опять снимает. — Продолжай, дорогой. Твоя дочь обожает реалити-шоу.

Антон бросается к ней, но спотыкается и разбивает вазу — ту самую, что я купила на свою первую зарплату.

Он падает на колени:

— Это ошибка! Я люблю только тебя, Леночка! — блеет он мне и разрывается, смотря то на меня, то на нашу дочь.

— Любишь? Тогда объясни, — тыкаю экраном телефона в его лицо, а потом зачитываю его же сообщение: — «Продадим квартиру. После развода Лена ничего не получит».

Алиса опускает свой телефон, и смотрит на отца с отвращением:

— Это правда, пап?

— Доченька, это взрослые дела. На тебе это никак не отразится, — уверяет Антон и поднимается на ноги.

Вижу в его движениях неловкость, ему явно стыдно за то, что мы стали свидетельницами его махинаций.

— Пап, ты даже в злодеи не годишься, — качает головой Алиса. — Ты просто говно.

— Собирайся, мы уезжаем, — командую дочери.

А сама выхожу в подъезд, не оглядываясь. В кармане вдруг жужжит телефон.

Ну, кому я могла понадобиться? Уже поздно. Да и многие видели, что я ушла с работы ещё утром. Могли бы сделать выводы, что работать я точно не нацелена!

Но телефон не унимается. Достаю его и вижу на экране сообщение из банка:

«перевод на 500 000 евро выполнен».

Изгибаю бровь — откуда это поступление? Разблокирую телефон, но цифры для ввода пароля не высвечиваются. Но как? У меня же…

Глава 3: Дьявольское предложение

Не верю собственным глазам. Как возможно, что Войтов получил такое сообщение? И от кого? Внутри меня борются ангел и демон.

Первый требует позвонить хозяину телефона и поговорить с ним, как взрослые люди.

Второй — хочет возмездия.

Но решение принимаю не я.

— Да отвали ты от меня, куропатка пережаренная, — верещит Алиса, выбегая на лестничную площадку и держа в руках увесистый рюкзак.

Оборачиваюсь на голос дочери и интуитивно прячу телефон Мирослава в карман. Если он до сих пор не попытался со мной связаться, или сам не знает о потере, или не знает, где потерял трубку.

— Алиса, — следом выбегает Антон, но сталкивается с моим ледяным взглядом.

Тишина наступает мгновенно. Качаю головой и добавляю напоследок:

— Квартиру продать я не позволю. Не ты её покупал, не тебе ею и распоряжаться.

Жму на кнопку вызова лифта и даже не смотрю на мужа. Почти бывшего.

Дочь прижимается ко мне — эдакая безмолвная поддержка. Я рада, что она у меня есть. Без неё было бы намного сложнее.

— Что теперь будет, мамуль? — шёпотом спрашивает Алиса, когда мы входим в лифт.

— Я что-нибудь придумаю…

Мы уезжаем в наш загородный дом, где я собираю вещи Антона. Но потом думаю, что лучше собрать наши с Алисой. Дочь учится в городе, и я работаю тоже в городе.

Ездить сюда, то ещё удовольствие. А вот вернуться в квартиру — пожалуй, это лучший вариант.

Так и поступаю. Сгребаю наши шмотки в большой чемодан, а потом падаю на кровать и смотрю в потолок.

Всё ложь.

В какой момент всё пошло не туда? Что я сделала не так? Мне казалось, что у нас идеальная семья: чудесная дочь, загородный дом и квартира в городе, любимая работа.

Мы многое можем себе позволить, но…

Что за «но» вторглось в нашу жизнь, раз там хватило места для Ирины?

Мои размышления прерывает вибрация телефона Войтова. Я уже и забыла про него.

Очередное сообщение из банка.

Надо бы вернуть, но любопытство меня одолевает. Включаю телефон и смотрю, что в нём есть. Нахожу черновые варианты своего проекта «Чёрная орхидея» и ахаю.

Нужно выяснить, откуда у Мирослава мои чертежи.

Вот завтра утром этим и займусь!

***

«Скай Холл» возвышается над городом, как кристалл льда, вонзённый в землю. Именно здесь, на самом верху, почти в шпиле здания находится офис Мирослава Войтова.

Вчера я почитала немного о нём. Застройщик, владелец сети отелей, имеет несколько бизнесов за границей. О нём мало что есть — скрытный человек.

Вхожу в здание через вращающиеся двери и прячу зонт в сумку. Весна в этом году выдалась промозглая. Но это не мешает мне использовать своё женское оружие.

Я нарочно надела красное платье — цвет, который Антон называет «вульгарным». Складки шелестят, словно крича: «Смотрите. Вот она я. И я живая». А поверх я накинула своё любимое коричневое кашемировое пальто.

В холле меня обдаёт ароматом свежего бетона и дорогой кожи. На стене висит один из моих эскизов интерьера.

Моя «Чёрная орхидея».

Тот самый проект, что Мирослав Войтов теперь, похоже, выдаёт за свой.

Сжимаю ручки сумочки так сильно, что костяшки пальцев белеют.

— Доброе утро, — секретарша с лицом куклы Барби жуёт жвачку и явно не ждёт гостей. — Вы к кому?

— К Мирославу Войтову, — улыбаюсь я. — Сообщите, что пришла Елена Шарапова, думаю, он знает, кто я.

Но даже если это не так, он догадается, что именно в нашей фирме он потерял свой телефон.

— Господин Войтов отменил все встречи. На неопределённый срок, — самодовольно сообщает девушка.

Я же не двигаюсь с места. Достаю телефон Мирослава и открываю фото чертежей, что нашла в его устройстве.

— Передайте ему, я подожду. Ровно пять минут. Потом отправлю эти файлы в городской совет по архитектуре. Интересно, что они скажут о «заимствованных» коммуникациях? Или о проекте в целом.

Секретарша замирает, жвачка прилипает к её зубам. Девушка явно растеряна. Похоже, эта красотка здесь в качестве куклы. Куклы для развлечений.

— Но господина Войтова, правда, нет на месте, — она разводит руки в стороны.

Но тут лифт распахивает двери. И появляется Он.

Мирослав выходит, не торопясь, направляется ко мне, закатывая рукава рубашки. Шрам на его левом предплечье извивается, как река на карте. Смотрю на него, и мой собственный шрам на спине начинает ныть. Но я отбрасываю эти мысли и делаю шаг навстречу Войтову.

— Приятно удивлён, — говорит он, останавливаясь в метре от меня. — Решили зайти на чашечку чая? Карина, приго…

— Я здесь по другому вопросу, — гордо поднимаю голову, а потом показываю телефон Мирославу. — Откуда у вас чертежи моего проекта?

— Вот, значит, какой вопрос, — усмехается он. — Прошу в кабинет. Карина…

— Да, господин Мирослав, — девушка послушно кивает и выбрасывает жвачку.

Невольно улыбаюсь. Но в офис прохожу. Думаю, нас ждёт серьёзный и долгий разговор.

— А вы прямолинейная женщина, — Войтов закрывает за собой дверь.

— Я предпочитаю сразу отрывать головы своим врагам.

— А мы уже враги? Мне казалось, что ещё вчера мы не были знакомы и никак не пересекались.

Он коротко смеётся, а я бегло осматриваю кабинет.

Пустой, кроме стеклянного стола и рабочего кресла, здесь лишь небольшой кожаный диван. Ни книг, ни картин. Только на подоконнике стоит орхидея в чёрном горшке — точная копия той, что была в моём проекте.

— Чего вы ходите? — Войтов разваливается в кресле и окидывает меня взглядом, в котором полно похоти, и он даже не пытается её скрыть.

— Откуда у вас мой проект? — кидаю телефон, и тот приземляется прямо в ладони Мирослава.

— Я купил его. Ещё вопросы есть или уже можно переходить к более приятной части нашего знакомства? — он слегка наклоняется вперёд.

— Это незаконная сделка. Автор проекта я, и я никогда не давала согласия на продажу. Мой проект был украден почти год назад.

Глава 4: Предательство

Я с удивлением смотрю на Войтова. Как и кому я могу помочь отомстить? Как это вообще связано?

— Что я должна сделать? — решаю уточнить.

— Всему своё время, — он кивает на стопку документов. — Вы согласны?

Беру ручку со стола, но не подписываю бумаги. Вместо этого вырываю из папки лист с эскизом спа-зоны. Переворачиваю и схематично рисую на обороте лабиринт из зеркал с надписью «Комната лжи».

— Моё условие: здесь будет это. Место, где клиенты увидят себя без масок. Такими, какие они есть, — кладу эскиз перед Мирославом и упираюсь ладонями в стол.

Он рассматривает рисунок и вдруг резко сжимает мою руку:

— Только один вопрос. Вы влезли в мой телефон. Почему я должен соглашаться на ваши условия, когда могу просто вас уничтожить?

— Потому что вы даже не пытались найти свой телефон. — выдёргиваю руку. — Вам было плевать, кто и что в нём увидит. И как вы только что сказали, я могу вам помочь.

Он откидывается в кресле, впервые за нашу встречу убрав с лица усмешку. Осматривает меня, а потом поднимается и подходит вплотную. Скользит пальцами по моей щеке:

— Подпишите, — кивает он на документы, — и ваша комната лжи будет построена.

Мирослав стоит так близко, почти обжигая своим дыханием. Меня потряхивает от его близости. Я уже давно не ощущала ничего подобного.

Антон на меня так не смотрел много лет. Наверное, это тоже сыграло свою роль в том, что он решился на измену.

Отступаю от Войтова и беру бумаги. Бегло читаю, но ничего особенного не вижу. Стандартный договор, где написано, что мы помогаем друг другу в проекте и мирно расходимся. Все уточнения делаются в приложениях.

Подписываю, затем разворачиваюсь к выходу, но Войтов перехватывает меня за руку и не даёт сделать и шагу. От неожиданности ахаю, а он шепчет мне на ухо адрес и добавляет:

— Приходи когда захочешь…

На что это он намекает? Но тут моя рука с лёгкостью выскальзывает из тёплой ладони Мирослава.

Ухожу, но у двери оборачиваюсь:

— И смените орхидею. Она уже мертва, — бросаю взгляд на подоконник. — Цветок был особенной частью моего проекта, а не дохлым подобием украшения.

Уезжаю на работу — у меня много дел. Я должна сохранить фирму, чтобы нам с Алисой было на что жить. Если Антон так давно начал готовиться к нашему разводу, значит, я отстаю.

В офис захожу, громко стуча каблуками. Я в ярости из-за того, что мне пришлось заключить сделку с Войтовым по собственному проекту, который украл мой же муж.

В кабинете бросаю сумку на пуфик и сажусь за компьютер. И первое, что делаю — звоню юристу фирмы.

— Елена? — удивляется он. — Давно не слышал вас. Что-то случилось? Я уже скинул всё Антону. Или возникли какие-то проблемы с новым счётом?

Так и замираю с открытым ртом. Что за новый счёт?

— Нет, просто хотела попросить продублировать информацию мне.

— Разумеется. Что-то ещё?

— Нет, — почти прощаюсь, но вспоминаю, что мне нужно перепроверить кое-какие документы. — Хотя да, пришлите мне информацию по сделкам. Какие именно я или Антон можем совершать самостоятельно, а в каких мы обязаны советоваться.

— Я чего-то не знаю? — обеспокоенно спрашивает юрист.

— Нет-нет, — наигранно смеюсь, — всё хорошо. Просто у нас есть старые проекты, которые уже никогда не будут воплощены, я думала продать их. Но сами понимаете, отвлекать каждый раз Антона не хотелось бы. Кто, как не вы, знает, сколько у него дел.

Забалтываю как могу.

Юрист успокаивается и обещает прислать мне все документы в ближайшее время. Это хорошо. Мне надо разобраться.

Документы приходят быстро. Да и информацию о новых счетах я тоже получаю. Мои руки начинают дрожать так, будто я неделю не ела.

Осознание приходит быстро. Квартира — это капля в море. Мой муж решил не только продать её втихую. Нет. Он пошёл куда дальше. Он переводит все наши деньги в оффшоры. А ещё запустил процесс перерегистрации фирмы.

То есть ему было мало украсть и продать мой проект, он решил оставить нас с дочерью без копейки в кармане!

Злость застилает глаза:

— Придушу собственными руками, — цежу сквозь зубы. — Хребет сломаю, тварь!

Не выдерживаю и скидываю со стола всё, что на нём лежит. Слёзы душат, но я не позволяю себе расплакаться.

Измена — это такая мелочь по сравнению с масштабом предательства, которое развернул Антон в надежде избавиться от меня. Да проще было просто нанять киллера, честное слово.

— Стоп, Леночка! — утихомириваю себя. — Возьми себя в руки. Ты должна мыслить здраво, иначе Антон победит.

Но я не доставлю ему такого удовольствия.

И что я могу сделать? Счета уже есть, а где он хранит ключи от них, я понятия не имею. Но не думаю, что их будет так легко достать.

Скорее всего, флешка с ними надёжно спрятана в какой-нибудь банковской ячейке. Как же всё сложно. И нет никакой помощи.

Распечатываю себе копии всех нужных документов и решаю разобраться с ними дома. Мне лишние глаза сейчас не нужны.

Забираю дочь из школы, и мы едем в квартиру. Поднимаемся, но дверь уже открыта.

— Останься здесь, — шепчу я и захожу. — Кто здесь? — громко спрашиваю и беру сумочку на изготовку.

Сейчас в ней столько бумаг, что ей можно и убить.

Но меня встречает полная тишина.

И пустота.

Пока нас с дочерью не было здесь, Антон или его тварь Ира забрали всё. Буквально.

Цокаю каблуками по паркету, и звук эхом разлетается по пустым комнатам.

Из спальни Алисы тоже всё вывезли. Этот ублюдок не пожалел даже собственную дочь и забрал у неё кровать.

Слеза безвольно скатывается по моей щеке, когда я слышу за спиной голос дочери:

— Мамочка, но как же так?

Я не знаю, но вслух говорю совсем другое:

— Не волнуйся, я всё решу.

Достаю телефон, но обнаруживаю кучу сообщений из банков. И все они гласят об одном и том же: все мои счета заблокированы. Я даже еду в магазине с карты купить не смогу.

Глава 5: Первая искра

Выбегаю на улицу, где снова моросит дождь. Как же меня достала эта погода. Она будто кричит мне, чтобы я расплакалась. Ведь если плачешь в дождь, никто этого не замечает.

А это именно то, что мне нужно.

Набираю номер Антона, но сталкиваюсь ещё с одной проблемой — мой номер так же заблокирован. Это был корпоративный тариф. Но как такое возможно? Меня всю трясёт от злости.

Хочется сорваться и поехать в наш загородный дом. Схватить Антона и сломать ему хребет, но за этот нож в спину он не заслуживает лёгкой смерти. Нет, я заставлю его страдать.

Достаю второй телефон и звоню с него. Мелькает мысль, что не зря я оставила номер и тариф, которым пользовалась ещё до встречи мужа. В основном я говорю по нему с родственниками и заказываю еду.

Так, запасная трубка. А теперь это мой маленький, старенький спаситель.

— Он не может сейчас ответить на твой звонок, — раздаётся ехидный голос Ирины.

— Дай ему трубку, — чуть не рычу я.

— Прости, но у нас есть куда более важные дела.

— Послушай меня внимательно, — говорю я, прикладывая титанические усилия, чтобы не сорваться на крик. — Одно дело, что ты встала между нами с Антоном. Но я не позволю тебе лезть между ним и Алисой. Немедленно дай трубку пока ещё моему мужу.

Но в ответ я слышу лишь приглушённый голос Антона, который спрашивает, кто звонит. А потом тишина. Второй раз дозвониться не получается.

Эта мелкая мразь добавила меня в чёрный список?

Со злости сажусь за руль, но тут же выхожу из машины. В таком состоянии нельзя вести автомобиль. Я нужна своей дочери, с такой мачехой, как Ира, моя малютка натерпится. А значит, я должна жить.

***

Дождь стучит в окна пентхауса ритмом, напоминающим отсчёт времени на бомбе. Я плетусь по белоснежной гостиной с настоящим камином, оставляя за собой мокрые следы на паркете.

В руке я сжимаю бутылку виски, взятую из бара Антона в его кабинете. Половина уже выпита — не для храбрости, а чтобы притупить дрожь в пальцах от злости, что я испытывала, пока находилась в офисе мужа.

Я раз за разом вспоминала, как Антон тискал на рабочем столе свою любовницу, пока я стояла с подносом за дверями. Будто я какая-то служанка.

Нет, я не позволю с собой так обходиться. И я точно знаю, кто мне в этом может помочь.

Мирослав входит, не включая свет. Красноватые отсветы от камина скользят по его лицу. Прыгают на руки, делая шрам похожим на трещину в мраморе.

— Вы выглядите как мокрый феникс, — произносит он, сбрасывая пиджак. — Только вместо пепла — дешёвый алкоголь.

— Дешёвый? — хрипло смеюсь я, протягивая ему бутылку. — Это тридцатилетний «БалвЭни». Любовница подарила на его последний день рождения. Говорила, что стоит как её месячная зарплата.

Мирослав берёт бутылку, изучает этикетку. Потом резко размахивается и швыряет виски в камин. Стекло разлетается с бьющим по ушам звоном, а пламя в камине на миг становится выше, окрашивая комнату в багровый.

— Он не стоит этого, — говорит Мирослав, наклоняясь ко мне. — Зачем вы пришли?

Я вытаскиваю из кармана флешку, куда скинула всё, что прислал мне юрист:

— Здесь его сделки. Документы на оффшоры, поддельные отчёты. — Со шлепком прикладываю флешку к груди Войтова. — Помогите мне сжечь его.

Мирослав ловит моё запястье и разжимает пальцы. Флешка, тихо звякнув, падает на пол.

— Вы хотите пожара? — он притягивает меня ближе, его дыхание пахнет ментолом и кофе. — Огонь сожрёт и вас.

— Я уже горю! — мне почти удаётся вырваться, но Мирослав вновь прижимает меня к себе. Приподняв мой подбородок большим пальцем, он говорит:

— У вас нет даже спичек. Только детские слёзы.

От обиды впиваюсь в его шрам ногтями, заставляя вздрогнуть.

— А у вас? — выдыхаю ему прямо в губы. — Только искусственные цветы и пустые стены. Вы трус. Боитесь даже собственных теней.

Его губы быстро находят мою шею. Резко, без прелюдий. Укус болезненный, как удар током.

Но я отвечаю мгновенно, вцепившись зубами в его нижнюю губу, пока не чувствую вкус крови.

Наш поцелуй напоминает бой — челюсти, локти, спутанные волосы. Мирослав срывает с меня платье, обнажая шрам на спине.

Его пальцы скользят вдоль позвоночника и натыкаются на изуродованную кожу. Моя метка, оставшаяся после того, как я спасла Антона из горящей машины.

— Носите трофеи? — Войтов грубо прижимает ладонь к моему ожогу.

— Нет, — в ответ я впиваюсь ногтями ему в спину. — Напоминания.

Он швыряет меня на диван, заставляя сгорать от желания, но вместо того, чтобы накрыть своим телом, отходит к окну. Достаёт сигарету и, прикурив, делает глубокую затяжку.

— Вам нужен не огнемёт, — говорит он, выпуская дым клубами. — Вам нужен архитектор. Чтобы построить идеальный план мести.

Я вскакиваю и хватаю со стола вазу — хрустальный лебедь выглядит хрупким. Кидаю его со всей силы в Мирослава и кричу:

— Я не просила сеанс психоанализа!

Войтов наклоняется вперёд и еле успевает поймать вазу одной рукой:

— Слабо, — качает головой он. — В прошлый раз было лучше. Вы хотя бы попали в правильную цель.

Замираю, поняв: это он про свой смартфон, который я кинула в него. Неужели, он подбросил телефон с чертежами сам. Специально.

— Зачем? — шепчу я.

— Чтобы вы научились стрелять без сочувствия. — Мирослав подходит ко мне, обхватывает моё лицо пальцами. — Завтра в восемь утра. Но запомните: я не спасаю. Я переплавляю.

Перед моим лицом появляется кулон. Не сразу осознаю, но пальцы сами ложатся на грудь. Как? Когда он успел снять его с меня?

Забираю подвеску, а Войтов выходит из комнаты. Смотрю на гравировку и удивляюсь. Теперь на моём кулоне тоже есть шрам — трещина через гравировку «А. Ш. + Е. Ш.», число «15» почти не видно.

Подхожу к камину, где догорают последние капли виски, и бросаю кулон в огонь, наблюдая, как буквы плавятся на металле.

— Умница, девочка, — по моей спине скользит горячая рука Мирослава. — А теперь повернись ко мне.

Глава 6: Танец с тенью

Не могу сопротивляться этому голосу. Сейчас в моей голове пульсирует лишь одна мысль — месть.

И нет, никаких глаз за глаз. Я не собираюсь спать с Войтовым ни ради мести, ни ради удовольствия. Мне нужна лишь его помощь, чтобы откопать на мужа-предателя всю подноготную и найти пароли и ключи от счетов, куда он спрятал то, что принадлежит нам с дочерью.

Но если быть честными, то большая часть принадлежит мне. Ведь это мой отец дал огромные деньги, чтобы мы купили квартиру в городе и открыли наш бизнес. Если бы не это, то ничего бы у нас не было.

Я тогда только окончила универ и начала работать. Антон был старше, но особых сдвигов в карьере у него не было. Отец подтолкнул нас, поставил на рельсы, так сказать: дал клиентов и помог добиться первых успехов.

А ведь Антон знает, чего мне стоило обратиться к отцу за помощью. У нас с ним непростые отношения. И даже после всего этого мой муж так низко со мной поступает.

Мой ответ может быть только один — месть.

Смотрю на Войтова, а он рассматривает меня, как куклу в магазине. Но мы оба знаем, что меня так просто не получить.

— Завтра будет проходить аукцион, — с хрипотцой в голосе начинает Мирослав. — Там будут все шишки. И я уверен, партнёр вашего мужа по махинациям тоже будет там.

— Откуда такая уверенность? — прищуриваюсь, пытаясь разгадать тайны мужчины передо мной, но это сложнее, чем кажется.

— Скажем так, не вам одной эти двое перешли дорогу.

— Что вы сделали? — на губах невольно появляется улыбка.

— А это важно? — шепчет Мирослав и касается своими пальцами моего обнажённого живота. — Откуда шрам на спине?

— А откуда ваш на руке? — отвечаю вопросом на вопрос.

На этом слова заканчиваются.

И, как я и предполагала, Войтов решает меня не трогать. Можно сказать, он отпускает меня домой. Вернее, он лично отвозит меня в квартиру, хотя я не прошу. И да, я ему благодарна, что он не стал пользоваться ситуацией, хотя мог бы.

Я видела в его взгляде огонь желания.

Поднимаюсь домой, закрываю дверь на все замки — завтра надо бы их сменить. И с удивлением обнаруживаю, что дочь не спит.

Заглядываю на кухню: на подоконнике стоит несколько контейнеров с едой, от которых вкусно пахнет. Живот начинает урчать, а я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз ела.

Закидываю наггетс в рот и иду в спальню к Алисе. И здесь моя малышка удивляет меня.

— Откуда матрас? — вижу, что на полу лежит надутый небольшой матрас.

— Я сходила в магазин и купила, — пожимает плечами дочь. — Тебе, тоже.

— А где взяла деньги? — мои брови подлетают вверх.

— Копила на поездку в Питер, ты же знаешь, — пожимает плечами Алиса. — Прихватила вчера копилку с собой. И ещё кое-что…

Вижу, как на лице моей дочери появляется смятение. Ей явно стыдно признаться в том, что она сделала. Но она находит в себе смелость, когда я сажусь рядом с ней и приобнимаю в знак поддержки.

— Вот, — она достаёт из кармана флешку.

— Где ты её взяла?

— Стащила из кармана папы, когда он пытался обнять меня перед уходом. Я не знаю, что это, и не знаю, зачем взяла, но мне хотелось хоть что-то у него забрать, — на глазах дочери появляются слезинки, — раз ему было всё равно, что он теряет нас.

— Не волнуйся так, — слегка улыбаюсь. — Как бы там ни было, думаю, твой папа просто запутался. Он любит тебя.

— Мам, ну ты хоть себя не обманывай, — качает головой Алиса. — Если бы любил, — она обводит рукой свою спальню, — да и тёплых отношений у нас никогда не было. Работа для отца всегда была важнее.

Теряюсь и не могу подобрать слова. Дочь почувствует фальшь. Врать, что это всё её выдумки смысла нет. Антон действительно никогда не был заботливым отцом. Когда у нас родилась дочь, он охладел, ведь дочь — это не сын. Не наследник, которого он так хотел.

Хотя о каком наследстве можно говорить, если он всё прячет от собственной семьи? Может, Ирина ждёт малыша, раз он так резво начал действовать?

Отгоняю дурные мысли и просто молчу, обнимая свою не по годам рассудительную дочь, свою кровинушку и самую большую любовь в этом мире.

***

Утром получаю сообщение от Войтова:

«Собирайтесь, буду через час».

Еле открываю глаза — виски был дорогой, но беспонтовый. Плетусь в ванную, чтобы умыться, и улыбаюсь: Алиса купила нам щётки и зубную пасту, даже шампунь взяла.

Ну, хоть что-то я сделала в своей жизни правильно — воспитала свою дочь хозяйственной и чуткой.

Ни фена, ни косметики — большая часть вещей осталась в доме, а с собой в небольшой чемодан я не стала класть лишнего. Мне и мысли не проскочило, что Антон может обчистить квартиру.

Мотаю головой, выкидывая из головы дурные мысли. После душа надеваю кружевное нижнее бельё и лёгкий халат, а волосы укутываю полотенцем.

Буду сушить по старинке.

Только вот не судьба мне собраться до конца. В дверь раздаётся звонок. Выглядываю в глазок и вижу на пороге Мирослава.

— Час ещё не прошёл, — открываю дверь.

Войтов окидывает меня взглядом и удивляется, посмотрев мне за спину:

— Новая квартира? Только переехали?

— Очень смешно, — отступаю, пропуская его внутрь, хорошо, что дочь уже в школе. — Давайте не будем играть в удивление. Я уверена, вы многое обо мне знаете, как и то, что это наша старая квартира.

— Вы правы, — Мирослав засовывает руки в карманы пальто и осматривается, а я закрываюсь на замок, — низко. Всё забрал? — его взгляд падает на полотенце на моей голове.

Огонь гнева вспыхивает в моём сердце, как бочка с керосином от искры. Да он же нагло издевается. Разве не видно, что здесь пусто? К чему эти расспросы? Разозлить меня?

От моего гнева его спасает лишь телефонный звонок. А после разговора на лице Войтова появляется такой хищный оскал, что желания что-то ему предъявлять уже не возникает.

— Откройте дверь, пожалуйста, — говорит Мирослав, указывая за мою спину.