Развод со злодейкой

Глава 1

Холодный вечерний воздух пробирался сквозь щели в рамах, заставляя пламя единственной свечи на массивном дубовом столе нервно плясать. Свет дрожал, выхватывая из полумрака фигуру женщины, склонившейся над развёрнутым, испещрённым тайнописью свитком.

Даже в убогой обстановке красота Ирэны казалась вызывающе нереальной. Совершенные, словно выточенные из слоновой кости черты лица, обрамлённые волной густых чёрных волос. Глаза — глубокие, тёмные озёра, хранящие бездонные тайны и холодный расчёт. Она знала силу своей красоты, оружия, отточенного годами борьбы за существование.

Кабинет был воплощением давно утраченного величия, поглощённого нищетой. Высокие потолки терялись во мраке, стены, когда-то обитые дорогим шёлком, теперь были покрыты потёртыми, местами порванными тканями неопределённого цвета, скрывавшими сырые пятна плесени. Книжные полки, некогда гордость библиотеки, стояли полупустые, их драгоценное содержимое давно было распродано или заложено. Оставшиеся фолианты пылились, их корешки потрескались от времени и неподходящих условий хранения. На каменном полу лежал единственный, вытертый до дыр ковёр, не способный удержать ледяное дыхание камня. Запах стоял специфический — смесь старой бумаги, сырости и трав, которые Ирэна использовала для своих снадобий.

— Это твой единственный шанс, второго не будет, — голос, раздавшийся внезапно, исходил не из пустоты, а из зеркала в чёрной раме, лежавшего на столе. Его поверхность, обычно мутная и непрозрачная, сейчас колыхалась, как вода, отражая не лицо Ирэны, а лишь сгущающуюся тьму и два мерцающих, как угольки, огонька — глаза.

Ирэна не вздрогнула. Лишь медленно подняла голову, оторвавшись от свитка. Её взгляд, лишённый удивления, встретился с горящими точками в глубине стекла.

— Сроки поджимают, Ирэна, — продолжало зеркало. — Песок времени активно сыплется в часах вселенной. Скоро... очень скоро миру явится дракон. Тот самый ключ, что отпирает двери к твоей мечте, — в голосе прозвучала многозначительная пауза. — Но помни, звезда моя: ключ этот повернётся лишь в руке королевской крови. И пока принцесса Жанна дышит — ты лишь тень у престола, призрак в короне из воздуха. Ты — никто.

Ирэна медленно выпрямилась во весь рост. Её осанка, несмотря на убогость окружения, была осанкой владычицы. Тонкие пальцы, не знавшие бархатной неги, сжались в кулаки так, что побелели костяшки. В глазах вспыхнул не холод, а яростный, сжигающий все на своём пути огонь. Она родилась в грязи и нищете, хорошо ещё родители подкинули её в монастырь, а не бросили подыхать в канаве. Детство — сплошная череда побоев, голода и унизительного труда. Юность — борьба за каждый глоток воздуха, за место под солнцем. Она выжила. Выжила, потому что научилась никогда не сдаваться. Никогда не верить сладким речам. Никогда не надеяться на чужую милость. Любовь? Сказка для наивных дурочек. Единственная реальность — власть. Сила. Контроль.

Она многого добилась — выкупила поместье вместе с землями, заработала хитростью, ложью и силой немало денег — но это всё были крохи на фоне того, к чему она реально стремилась. Но поместье и титул «леди» ей были жизненно необходимы. Красота красотой, а на нищей сироте король не женится. Другая история — беззащитная леди, оставшаяся без помощи и денег.

— «Никто»? — голос Ирэны прозвучал тихо, но с такой концентрированной яростью и презрением, что даже пламя свечи на миг притухло. — Ты заигралось, осколок застывшего эфира, — она потянулась к зеркалу, тень её руки, гигантская и угрожающая, поползла по стене. — Я стану Единственной. Путь ясен. Цена... — её губы искривились в безжалостной усмешке, лишённой всякой теплоты. — Никакая цена меня не остановит, — она резко выдохнула, и в её глазах вспыхнуло то самое ненасытное желание добиваться, что двигало ею с детства. — А эти жалкие простолюдины... — она презрительно махнула рукой, будто смахивая пылинку. — Они не стоят даже пыли под ногтями, не то что моего желания! — она вновь сжала кулаки, подняв подбородок с вызовом. — Абсолютная власть над всеми королевствами, над всеми землями, над самой жизнью и смертью. Вот единственная цель, достойная моих усилий. Вот награда за всё перенесённое мной, — её взгляд впился в мерцающие огоньки зеркала. — Ты слышишь меня, эхо былых ошибок? Подготовь всё, контролируй принцессу Жанну. Я не позволю ничему и никому встать у меня на пути. Ни теперь, ни когда дракон явится по зову крови.

В глубине зеркала тьма заколыхалась сильнее, и сухой, лишённый всякого тепла смешок прозвучал в ответ:

— Как повелеваешь... — голос зеркала растянул слова, вкладывая в них язвительную почтительность. — Ваше Превосходительство.

Ирэна не удостоила зеркало ответом. Повелительным жестом она погасила свечу, погрузив кабинет в кромешную тьму, где только два уголька в чёрной раме ещё тлели некоторое время, наблюдая за силуэтом королевы без короны, мысленно примеряющей власть над миром. Она стояла в темноте, не замечая нищеты вокруг, видя лишь сияющую вершину, на которую она поднимется. Любой ценой. Особенно если платить придётся другим.

* * *

Добро пожаловать в литмоб "Реальная сказка"!

13 захватывающих, сказочных историй, которые никого не оставят равнодушными!

Найти все истории вы можете по тегу "литмоб_реальная_сказка"!

Приятного чтения!

Глава 2

Золотистый свет позднего солнца пробивался сквозь плотную листву королевского леса, окрашивая стволы древних дубов в тёплые медовые тона. Тишину нарушали лишь щебет птиц да отдалённый лай своры королевских гончих. Здесь же, на узкой, заросшей тропе, царила почти неестественная тишина. Ирэна стояла, прислонившись к шершавой коре могучего дерева, её дыхание казалось ровным, но внутри она вся дрожала от нахлынувшего адреналина. Она ждала. Расчёт времени был безупречен: король должен вернуться с охоты именно в это время, она наблюдала за тем, как всё проходит не один раз. Всё просчитано. Выгорит ли? Малейшая ошибка — и она не просто проиграет, она умрёт. Или того хуже — окажется в темнице.

Её платье — скромное, но изящное — было искусно изувечено. Длинные, будто случайные, порезы на рукавах и подоле, обнажали достаточно гладкой, бледной кожи, чтобы привлечь взгляд, смутить, вызвать инстинктивное желание защитить, но не переходили грань вульгарности. Один разрыв на плече особенно удался, открывая изящную линию ключицы. Она поправила спутавшиеся чёрные волосы, ужасно нервничая. Вся её жизнь должна была измениться. Всё должно случиться сейчас.

И, словно по сигналу, из чащи справа вывалились трое. Грубые, заросшие, со злыми лицами, одетые в грязные кожухи. Самые дешёвые наёмники из не самых тупых, идеально подходящие на роль лесных разбойников. На лучших, увы, ей не хватило денег.

— Эгегей! — хрипло гаркнул идущий впереди крупный мужик, скаля гнилые зубы. — Кого это мы тут нашли? Цап-царап, красавица! Одинокая пташка в королевском лесу?

Ирэна вжалась в дерево, глаза неестественно широко распахнулись, губы задрожали. Она вскрикнула, пронзительно, её голос, полный чистого, неискусственного ужаса — потому что эти рожи были настоящими, и их намерения могли легко выйти за рамки сценария — разнёсся по лесу. Она рванула с места, подол платья цеплялся за корни, искусственные порезы превращались в реальные зацепки. Она бежала, не оглядываясь, сердце колотилось о рёбра, паника была почти настоящей. Где же он?!

— Держи её! — орал кто-то сзади, тяжёлые сапоги гулко топали по земле.

Ирэна выбежала на чуть более широкую тропу, споткнулась о корень и упала на колени, порвав платье ещё сильнее у бедра. Задыхаясь, она обернулась. Тени бандитов уже накрывали её. Самый близкий протягивал волосатую руку, смех его был отвратителен. В этот миг раздался резкий, властный окрик:

— Стоять! Руки прочь от девушки!

Из-за поворота на мощном вороном жеребце вылетел всадник. Король Мэтью! Молодой, но уже с лёгкой усталой складкой у глаз и напряжённой линией рта, говорящей о непосильной тяжести короны. Одежда его — практичная, для верховой охоты, всё равно была пошита из дорогих тканей. Судя по отсутствию охраны, он искал уединения, но теперь в глазах горели гнев и решимость. Меч уже был наполовину вынут из ножен.

Бандиты, увидев королевский герб на попоне коня и решимость на лице всадника, замерли на миг. Этого не было в плане! Ирэна внутренне сжалась. Сейчас они испугаются и сбегут слишком рано!

— Хватай её! Быстро! — заорал их предводитель, возвращаясь всё же к исходным договорённостям. Он рванулся к Ирэне.

Мэтью пришпорил коня и направил разгорячённого скакуна прямо на бандитов. Те с воплями ужаса разлетелись в стороны, один был сбит с ног копытом. Мэтью, ловко развернувшись, заслонил собой Ирэну, меч теперь сверкал наготове.

— Даю последний шанс! — его голос гремел, наполненный властью и гневом. — Бегите, пока живы!

Наёмники не стали испытывать судьбу, тем более, так всё и задумывалось — они бросились врассыпную в чащу, моментально растворившись в зелёном сумраке леса. Только треск ломаемых веток обозначил их стремительное отступление.

Наступила тишина. Мэтью опустил меч, явно оставаясь настороже. Затем его взгляд упал на Ирэну. Она сидела на земле, поджав ноги, платье превратилось в лохмотья, обнажая синяк на колене и царапину на руке. Её лицо было мертвенно-бледным, большие тёмные глаза, все ещё полные ужаса, смотрели на него снизу вверх. В них читалось потрясение и благодарность. Она была потрясающе хрупко-совершенна в своём мнимом страхе.

— Вы… вы их прогнали… — голос дрожал, звуча тихо и прерывисто, как у перепуганного ребёнка. — Ваше Величество… — она будто бы узнала его. И это признание, вырвавшееся из уст «простой» девушки, прозвучало невероятно искренне. Мысленно Ирэна сама себя похвалила.

Мэтью быстро спешился, отбросив поводья. Его усталость куда-то испарилась, сменившись адреналином и внезапным острым волнением. Он подошёл, опустился на одно колено рядом с ней. Вблизи её красота была почти ослепительной, даже — особенно! — в таком виде.

— Они успели причинить вам вред? — спросил он, его голос смягчился, стал глубже, заботливее. Он внимательно осматривал царапины, стараясь не задерживаться взглядом на обнажённых участках кожи, но краем глаза отмечая изящество линий.

— Н-нет… — Ирэна потрясла головой, чёрные волосы рассыпались по плечам. — Только несколько синяков и царапин. Но без вас… — она содрогнулась, и это содрогание было не совсем наигранным. Она, конечно, рисковала, нанимая подобных людей. — Я не знаю, что бы…

— Тсс, — Мэтью снял с плеч свой длинный, тёплый плащ из тёмно-зелёного бархата, подбитого мехом. — Вам холодно. И вид у вас… — он не договорил, аккуратно укутывая её дрожащие плечи. Его пальцы случайно коснулись кожи у ключицы — обнажённой из-за дыры в платье. Ирэна почувствовала, как по спине пробежал разряд. Странное тепло… Он тоже ощутил что-то — электрический импульс, заставивший его руку замереть на мгновение. Их взгляды встретились. В его она разглядела волнение, восхищение, зарождающийся интерес. В её — всё ещё притворный испуг, но теперь смешанный с оценивающим блеском и… неожиданным для неё самой ответным теплом. Он был молод, красив в своей мужественной усталости, силён и благороден. «Вот же, — пронеслось у неё в голове с неожиданной ясностью, — не влюбиться бы…»

Глава 3

Солнечные лучи, проникая сквозь высокие стрельчатые окна королевской приёмной, заливали комнату тёплым светом. Король Мэтью, пытаясь сосредоточиться на докладе канцлера о поставках зерна с южных усадеб, непроизвольно постукивал пером по столу, мысленно возвращаясь к вчерашней встрече в лесу, к тёмным глазам, полным испуга и скрытой силы. Дверь отворилась, пропуская гостью, и Мэтью, подняв голову, замер, забыв, как дышать.

В дверном проёме стояла Ирэна. Но это была уже не перепуганная девушка в лохмотьях. На ней было платье из мягкого, дымчато-синего бархата, перехваченное на тонкой талии серебристым поясом. Платье сидело на ней идеально, подчёркивая плавные линии плеч и бёдер. Её чёрные, как смоль, волосы, тщательно уложенные в сложную, но элегантную причёску, лишь оттеняли белизну кожи и глубину огромных, спокойных теперь глаз. Она сделала несколько шагов вперёд, двигаясь легко и бесшумно, словно плывя, держа спину необычайно прямо, опустив подбородок в почтительном, но не раболепном поклоне.

— Ваше Величество, — её голос прозвучал чистым, мелодичным колокольчиком, без вчерашней дрожи, но с оттенком искренней признательности. Мэтью готов был молить её говорить, не останавливаясь — неважно даже что. — Позвольте ещё раз выразить мою глубочайшую благодарность за ваше вчерашнее рыцарское вмешательство. Я обязана вам жизнью.

Мэтью встал так резко, что кресло поехало назад и ударилось о стену. Он не находил слов, глядя на неё, потеряв дар речи. Вчерашняя хрупкая жертва предстала перед ним воплощением изысканной, почти царственной красоты. Канцлер, стоявший рядом, тихо кашлянул, напоминая о своём присутствии.

— Леди Ирэна... — наконец выдавил из себя Мэтью, чувствуя, как неловкость сковывает язык. — Вы... выглядите превосходно. Надеюсь, вы отдохнули? Лекарь осмотрел вас? — он сделал шаг навстречу, забыв про доклад, про канцлера, про всё.

— Благодаря вашей заботе и комфорту, предоставленному здесь, я чувствую себя куда лучше, Ваше Величество, — ответила Ирэна, поднимая глаза, и в них мелькнул тёплый, почти застенчивый огонёк, мгновенно выбивший его из равновесия. — Синяки проходят, царапины затягиваются. Главное — душевное спокойствие, которое я обрела под вашей защитой.

Канцлер покашлял ещё разок.

— Я вынужден извиниться, леди Ирэна, мне необходимо заняться делами, а позже я вас навещу, если моё присутствие… — он замешкался, но Ирэна немедленно его выручила:

— Благодарю вас ещё раз, буду ждать нашей встречи с огромным нетерпением, — изящно присев, она быстро покинула кабинет.

Мэтью выдохнул.

Канцлер хмыкнул, понимая, что новая королева появится уже очень скоро. Он прикинул, что нужно сделать в первую очередь. Может это и неплохо — глядишь, новая мачеха обуздает падчерицу…

* * *

Мэтью идиотом не был, осознавая, что влюблён, и не будучи уверенным в том, что его пока изрядно таинственная избранница не принесёт больше боли и проблем, чем счастья, на третий день пребывания леди во дворце, он приказал оседлать ему коня. Не сказав никому куда направляется, лишь с парой верных гвардейцев, держащихся на почтительном расстоянии, он поскакал по указанному Ирэной направлению к её поместью. То, что он увидел, подъезжая к покосившемуся забору, вглядываясь в фасад обшарпанного, некогда, возможно, скромного, но теперь явно заброшенного дома, повергло его в молчаливый ужас.

Окна зияли пустыми глазницами, часть ставней болталась на одной петле. Крыша проседала, черепица местами отсутствовала. Ветер гулял по щелям, вызывая жутковатый свист. Мэтью, соскочив с коня, толкнул скрипучую калитку. Двор зарос бурьяном по колено. Он подошёл к входной двери, открывшейся после сильного толчка с треском рассохшегося дерева.

Внутри царили холод, сырость и запустение. Пахло плесенью и пылью. В единственной жилой комнате — каморке — стояла узкая железная кровать с тонким матрасом, крошечный стол, один стул. На столе — глиняный кувшин с водой, горсть засушенных трав, потрёпанная книга. В углу — крошечный очаг, давно не топившийся. Никаких следов «больной тётки». Никаких признаков слуг. Осматривая это нищенское жилище, видя единственное, висящее на гвозде хорошее платье, Мэтью испытал острое чувство вины и восхищения, смешанное с гневом. Как она жила здесь? Одна? Как она, выходящая отсюда, смогла сохранить такую осанку, такие манеры, такой огонь в глазах? Его сердце сжалось от мысли о её уязвимости и невероятной силе духа.

Уезжая, он знал, что решение уже принято. Даже если Ирэна не станет его женой, назад она не вернётся.

После всего увиденного он лично пригласил Ирэну на ужин, желая как можно ближе познакомиться с ней и разобраться, что же на душе у прекрасного видения. Наблюдая за ней, он скрывал восхищение за видимостью вежливого интереса. Она сидела напротив, освещённая мягким светом канделябров, пользуясь столовыми приборами с врождённой, непринуждённой грацией, которая просто не могла быть заученной. Каждое её движение было изящным и точным.

Она поддерживала беседу легко и умно, отвечая на вопросы Мэтью о травах, явно прекрасно разбираясь в них, деликатно уходя от слишком личных тем, но не уклоняясь. Когда речь зашла о музыке, прозвучавшей недавно в зале, она вспомнила старинную балладу, напев пару строк тихим, чистым голосом, заставив Мэтью забыть о еде. Когда канцлер, присутствующий за столом, завёл разговор о сложностях сбора налогов в горных областях, Ирэна, не претендуя на экспертность, высказала неожиданно здравую мысль о локальных уполномоченных из уважаемых старейшин, показав понимание человеческой сути. Мэтью ловил каждое её слово, отмечая глубину мысли, скрывающуюся за внешней красотой, чувствуя, как его уважение и интерес растут с каждой минутой. Её смех, звучавший в ответ на его неуклюжую шутку, был искренним и музыкальным, и мгновенно заставил его сердце биться чаще.

Глава 4

На следующее утро, зайдя в покои дочери, дабы представить Ирэну формально и проверить, как Жанна себя чувствует — девочка демонстративно «болела» последние дни, — Мэтью застал привычную картину: Жанна, надувшись, рисовала что-то в углу, а две фрейлины, томно развалясь в креслах, шептались, перелистывая журналы мод, совершенно игнорируя принцессу.

Ирэна, войдя следом за королём, остановилась на пороге, оценивающим взглядом окинув сцену. Её появление, исполненное спокойной уверенности, заставило фрейлин нехотя подняться и даже сделать небрежные реверансы.

— Доброе утро, принцесса, — произнесла Ирэна, обращаясь сначала к Жанне, игнорируя фрейлин. Жанна бросила на неё колючий взгляд, промолчав. Затем Ирэна повернулась к дамам, очаровательно улыбнувшись, но глаза её оставались холодными.

— Дорогие дамы, — заговорила она мягко, но так, что каждое слово отчётливо прозвучало в тишине комнаты. — Какая прелесть видеть вас столь... усердно занятыми, — она взглянула на журналы в их руках. — Осваиваете последние столичные тенденции? Превосходно. Полагаю, столь глубокое погружение в моду исключительно важно для исполнения ваших обязанностей при её высочестве принцессе Жанне. Или, быть может, вы уже исчерпали все возможные темы для её образования, разговоров о государственных делах, которые ей надлежит знать, о её здоровье и душевном состоянии? — она сделала паузу, глядя на фрейлин, побледневших и растерянных. — Нет? Тогда, быть может, вы сочтёте возможным сейчас уделить принцессе внимание, вместо того чтобы рассматривать кружева? Или ваши обязанности исчерпываются сидением в этих удобных креслах?

Фрейлины заёрзали, бормоча что-то невнятное про «недомогание принцессы» и «нежелание её беспокоить». Ирэна подняла бровь.

— Ах, понимаю. Вы берегли её покой. Как трогательно. Однако, видя, что принцесса явно не спит и даже не в бреду, предлагаю вам продемонстрировать вашу заботу практически. Например, обсудив с ней программу занятий на завтра. Или проветрив эту комнату. Или проверив, достаточно ли у неё тёплых вещей к грядущей зиме.

Её тон, остававшийся вежливым, не допускал возражений. Фрейлины, шурша юбками, засуетились. Мэтью, наблюдавший за этим, испытывал смесь изумления и восторга. Он видел, что девицы откровенно отлынивали, но не находил времени или способа их обуздать. Ирэна сделала это элегантно, жёстко и публично, не опускаясь до крика, ставя их на место с убийственной вежливостью. Жанна, наблюдавшая из своего угла, смотрела на Ирэну с интересом.

Когда фрейлины, краснея и спотыкаясь, ретировались, а Жанна, бросив «Спасибо, папа, теперь я точно устала», демонстративно улеглась в постель и отвернулась к стене, Мэтью и Ирэна вышли в пустую галерею. Король, всё ещё находясь под впечатлением от сцены, вздохнул, проводя рукой по лицу.

-- Вы были... безжалостны, Ирэна. Но чертовски эффективны. Они давно заслуживали такого щелчка. Спасибо. Хотя Жанна, — он кивнул в сторону двери, — вряд ли оценила.

Ирэна остановилась, опираясь на холодный каменный парапет галереи, глядя в сад. Её профиль на фоне садовых фонарей был безупречен.

— Она и не должна была оценивать, Ваше Величество, — сказала она спокойно. — Принцесса должна была увидеть, что кто-то заметил её заброшенность. Что кто-то осмелился тронуть её бездельниц, — она повернулась к нему, её взгляд был серьёзным и проницательным. — Девочке нужна женская рука, Мэтью. Не фрейлины с их тягой к сплетням и нарядам и полным отсутствием реальной привязанности к девочке, а настоящая забота той женщины, которая причешет, выслушает, научит, поругает, если надо. Которая не боится быть матерью, пусть и не родной, — она сделала небольшую паузу. — А её ершистость и холодность... — Ирэна пожала плечами, лёгкая, почти невесомая усмешка тронула её губы. — Это же совершенно естественно. Вы только подумайте: она потеряла мать. Теперь её отец, её единственная опора, её герой, привозит во дворец неизвестно кого. Красивую. Молодую. Которая тут же начинает прибирать её фрейлин к рукам, завтра она заберёт отца и её положение во дворце, — Ирэна взглянула на Мэтью прямо. — Я бы на её месте, будучи подростком с острым языком и гордым нравом, готова была бы возненавидеть мачеху всем сердцем. И пыталась бы колоть её на каждом шагу. Это не личное, Ваше Величество. Это боль, страх и ревность девочки, боящейся потерять последнего родного человека.

Мэтью слушал, не сводя с неё глаз, поражаясь глубине её понимания, способности видеть суть, не обижаясь. Его сердце сжималось от боли за дочь и в то же время наполнялось теплом к этой удивительной женщине, стоящей перед ним. Она видела ситуацию яснее него самого. Она говорила о его дочери с сочувствием и трезвостью, которых он не встречал ни у кого. Он сделал шаг к ней, неосознанно тянусь рукой, желая коснуться, выразить то, что словами было пока невыразимо — смесь благодарности, восхищения и зарождающегося чувства, гораздо более глубокого, чем просто физическое влечение к красоте.

— Ирэна... — начал он, голос его слегка подрагивал от нахлынувших эмоций. — Вы... вы невероятны. Как вы можете понимать это так? Видеть её боль так, будто она ваша?

Ирэна отвела взгляд, глядя снова в сад, скрывая внезапно набухшие слёзы в собственных глазах. Нет-нет-нет, это всего лишь шаг к цели. Только цель.

Но видя его искреннее, тронутое лицо, чувствуя неловкое движение его руки, она понимала, что линия между расчётом и подлинным чувством становится опасно тонкой. С этим нужно что-то срочно делать…

Глава 5

Солнечный свет, словно жидкое золото, заливал главную площадь столицы, переливаясь на позолоте гербов, украшавших балконы знати, сверкая на начищенных до зеркального блеска доспехах королевской гвардии, выстроившейся вдоль всего пути от величественных дверей кафедрального собора до подножия дворцовой лестницы. Воздух дрожал от тысяч голосов, сливавшихся в мощный, непрекращающийся гул восторга, перебиваемый лишь резкими вскриками восторженных горожан, старавшихся перекричать друг друга, забрасывающих путь лепестками алых роз и полевыми цветами, образующими под ногами пышный, благоухающий ковёр. Колокола собора раскачивались в такт ликующему хаосу, наполняя город торжествующим звоном, сотрясавшим самые древние камни.

Массивные дубовые двери собора, увенчанные резными изображениями святых покровителей королевства, открылись, явив людям счастливую пару. Ведя Ирэну под руку, шагал король Мэтью, светясь чистым, почти юношеским счастьем. Парадный мундир из тёмно-синего бархата, расшитый сложнейшими узорами серебряными нитями и усеянный орденами, сидел на нем безупречно, подчёркивая широкие плечи и стройный стан. Но взгляд его не отрывался от женщины, идущей рядом. Вся его осанка, направленный к ней наклон головы, лёгкое сжатие её руки на своём предплечье — все кричало о безмерном обожании.

Ирэна шла, точнее, плыла по этому ковру из цветов, являя собой воплощение торжествующей красоты и царственного величия. Её свадебное платье, сотканное из белоснежного атласа и кружев, привезённых с далёких островов, отливало перламутром при каждом движении. Невероятной длины шлейф несли четверо юных пажей в ливреях королевских цветов, он тянулся за ней, колыхаясь словно живое облако. Платье, скроенное с безупречным мастерством, подчёркивало каждую линию безупречной фигуры, открывая изящные плечи и шею, украшенную лишь нитью редких жемчужин — скромно, но элегантно. Чёрные волосы были уложены в сложную корону из тугих кос и локонов, увенчанную изящной диадемой с крупными бриллиантами, искрящимися под солнцем. Ирэна сияла: не драгоценностями и роскошью наряда, но внутренним светом, уверенностью. Её губы были тронуты лёгкой, счастливой улыбкой, обращённой к толпе, но тёмные глаза, скользившие по ликующей массе, хранили глубину и спокойствие полководца, видящего поле своей первой великой победы.

Слева от новобрачных, образуя вместе с ними живую икону новой королевской семьи, стояла принцесса Жанна. Тёмные волосы, уложенные с девичьей скромностью, были скрыты под прозрачной чёрной вуалью, спускавшейся с изящного миниатюрного венца из серебра и жемчуга на белое платье — траур по матери. Этот чёрный акцент на фоне всеобщей белизны и ликования резал глаз, был немым, но яростным протестом. Лицо Жанны, сохранявшее юную прелесть, было будто высечено из льда. Едва очередь дошла до неё, когда Ирэна, повернувшись после обмена клятвами с Мэтью, встретилась с ней взглядом, Жанна совершила глубокий, безукоризненный реверанс. Опускаясь, выдерживая паузу, поднимаясь с той же плавной грацией. Но в её глазах, встретившихся на мгновение с тёмными омутами глаз новой королевы, не было ни тени уважения, ни капли тепла.

Стоя на верхней ступени дворцовой лестницы, обращаясь к ликующей толпе, принимая поздравления архиепископа, ощущая брызги святой воды, падающие на лицо, Ирэна чувствовала на себе не только взгляды тысяч преданных подданных и обожающего мужа, но и тяжёлые, оценивающие взгляды, устремлённые на неё со стороны группы стоящих чуть поодаль советников короля и высшей знати. Эти взгляды были разными. Вельможи постарше, помнившие первую королеву, улыбались с искренним, даже слегка умиротворённым облегчением, перешёптываясь: «Слава Богу, король наконец ожил... Тяжёлые годы после утраты Её Величества... Теперь свет в его глазах... Может, и правление новую силу обретёт...». Их лица выражали надежду на стабильность и возвращение радости во дворец. Но рядом стояли другие. Честолюбивые лисы, привыкшие к своему влиянию на короля. Их лица были натянуты, улыбки — формальны, глаза — холодны и проницательны. Они обменивались краткими, многозначительными взглядами, шептались за веерами и в бороды: «Слишком уж... удачно появилась... Лес, разбойники, король-одиночка... Сказка для простонародья...», «Красива, да. Но слышали, как фрейлин разделала?..», «Проверяли её прошлое? Поместье это... Ничего внятного... Осторожнее, господа, осторожнее...». Их насторожённость висела в воздухе плотным, невидимым туманом, контрастируя с всеобщим ликованием. Впрочем, Ирэну они не пугали. Они и представить себе не могут, на что она способна.

Спускаясь по лестнице, держась за руку Мэтью, кланяясь направо и налево, посылая воздушные поцелуи толпе, Ирэна поймала ещё один взгляд. Не из группы советников, а из толпы слуг, стоящих в строгом порядке чуть позади знати, у самого края площади, готовых в любой момент выполнить приказ. Среди них, выделяясь даже в скромной ливрее конюха, стоял юноша. Жанна, проходя мимо слуг, выдерживая ледяную маску, мельком встретилась с ним взглядом. Всего на долю секунды. Никто, кроме них двоих и Ирэны, уловившей этот миг, ничего не заметил. Никакой улыбки, никакого изменения в выражении лица принцессы. Но в этом мгновенном контакте промелькнуло понимание. Глубокое, без слов, и юноша, почти не двигаясь, сделал едва заметный, короткий кивок. Не поклон, не знак почтения. И в этом кивке было больше искренности, чем во всех громких клятвах, произнесённых сегодня в соборе. Ирэна отвела взгляд, возвращая сияющую улыбку толпе, но запомнив и взгляд, и кивок. Ещё одна ниточка в сложной паутине дворца. Ещё одна фигура на шахматной доске. Игрок, чьё значение она пока не поняла, но учитывать которого теперь будет обязана.

Сегодня она сказала «Да» не королю, она сказала «Да» сложной игре, в которую вступила без раздумий.

ВИЗУАЛ

Любовь зла














Принцесса Жанна

Глава 6

Следующим утром, открыв глаза в роскошных, но пока непривычных покоях королевы, Ирэна не позволила себе ни минуты праздности. Завтрак, поданный юной служанкой, она проглотила быстро, мыслями уже прокладывая маршрут по лабиринту замка. Правда, не поленилась потратить время и деньги, одарив служанку и попросив её сообщать обо всём, что покажется ей важным.

— Я понимаю, — Ирэна нервно мяла в руках подол платья, — я здесь чужая, у меня будет немало врагов… Я хочу хотя бы знать их имена. Я в долгу не останусь!..

Служанка понимающе кивнула, а деньги исчезли.

Удовлетворённая Ирэна отпустила её и занялась непосредственно выполнением своего плана. Первой целью была принцесса. Надев платье скромного покроя, сшитое из дорогой ткани неяркого синего оттенка — демонстрирующее вкус, но не вызывающее, — она направилась в восточное крыло, где располагались апартаменты Жанны.

Проходя по коридору, Ирэна уловила звук оживлённого, хоть и приглушённого разговора из приоткрытого окна конюшни, выходившего во внутренний дворик. Притормозив, притворившись любующейся цветами, она вслушалась в мужской голос:

– ...а этот Дик, ну, конюх, что при принцессе хвостом вертится, вчера умудрился Рыжего, того строптивого мерина, укротить за полчаса! Говорит, Жанна велела срочно подготовить его к прогулке... Видал бы ты, как он с ним разговаривал! Тот его будто реально понимал! Дик-колдун, не иначе!

Дик. Ирэна запомнила. Конюх, тень принцессы. Полезная информация. Не подавая вида, что слышала, она дошла до покоев Жанны и постучала в дверь.

Войдя, она застала Жанну, сидящую у окна с книгой, демонстративно не замечающую её появления. Фрейлин не было.

— Доброе утро, Жанна, — произнесла Ирэна, заставляя принцессу поднять голову. — Надеюсь, ты хорошо отдохнула? Погода сегодня чудесная, не хотелось бы тебе прокатиться верхом? Я слышала, ты отличная наездница. Может, покажешь мне окрестности? — она сделала шаг вперёд, пытаясь установить хоть какой-то контакт.

Жанна закрыла книгу с негромким, но выразительным хлопком. Поднявшись, она встретила Ирэну ледяным, непроницаемым взглядом. Её поклон был безупречным по форме, но смертельно холодным.

— Благодарю вас за столь трогательную заботу, мачеха, — отвечала она, растягивая последнее слово, наполняя его ядом. — Однако мои уроки верховой езды на сегодня уже назначены и тщательно спланированы моим инструктором. Отменять их считаю нецелесообразным. Извините, — сказав это, она развернулась и направилась к двери, оставляя Ирэну стоять посреди комнаты, сжимающую пальцы в складках платья, скрывая раздражение.

Проходя мимо, Жанна задела край небольшого столика, стоявшего у двери. С него упала, незамеченная принцессой в её порывистом движении, небольшая, туго свёрнутая бумажная записка. Ирэна не подняла её сразу, дождавшись, пока дверь захлопнется за Жанной. Подойдя, подняв записку, она развернула её. Нацарапанный неуклюжим, но разборчивым почерком текст гласил: «Вечер. Старая шахта. Северный вход. Привезём груз. Весельчак». Свернув записку обратно с предельной аккуратностью, Ирэна положила её обратно на ковёр, ровно туда, куда она изначально и упала. Сдавать находку Мэтью сейчас — значило раскрывать карты рано, вызывать ненужный шум. Но, запомнив детали, она сделала ещё одну мысленную пометку.

Выйдя из покоев Жанны, ощущая необходимость усилить собственные позиции, Ирэна решила посетить библиотеку. Проходя по длинной галерее, ведущей в западное крыло, она уловила тихие голоса, доносившиеся из-за полуоткрытой двери в комнату для отдыха слуг. Прижавшись к холодной каменной стене рядом с дверью, стараясь не дышать, она стала слушать.

— ...а новая королева, ну просто картинка! — восторгался один голос, женский, молодой. — Лицо — фарфор, волосы — ночь, а походка... ну, просто лебёдушка! Глаз не отвести!

— Красива, спору нет, — отозвался другой, мужской, более старший и сдержанный. — Слишком красива, что ли... Не по себе от такой красоты. А принцесса наша... — последовала пауза, заполненная значительным молчанием. — Ну, Жанна-то... Она ещё дитя, угловатое. Глядишь, выправится. Мать ейная, покойница, в её годы тоже заморышем слыла, а потом расцвела. Может, и наша покажет себя, когда созреет. Хотя... рядом с этой-то... — голос снова замолк, не договаривая очевидного: Жанне сейчас тягаться с Ирэной было бесполезно. Ирэна усмехнулась про себя, не испытывая ни радости, ни злорадства. Просто констатация. Общественное мнение начинало формироваться в её пользу, что было полезно. Отойдя от двери, она продолжила путь.

Библиотека замка представляла собой огромный зал с уходящими под потолок стеллажами, забитыми потрёпанными фолиантами и свитками, пахнувшими пылью. Ирэна, сделав вид, что интересуется историческими хрониками королевства у приставленного к ней вежливого пожилого библиотекаря, вскоре осталась одна. Зная, что Мэтью поглощён срочными делами — доходили слухи о неурожае на севере и возросшей активности соседнего герцога, строящего крепость у самой границы — она могла работать без помех. Отыскав в самом дальнем углу, в закрытом на тяжёлый замок — ну, уже не закрытом — шкафу, древние пергаментные свитки, почерневшие от времени, она развернула один из них. Её глаза бегали по выцветшим, витиеватым буквам, выискивая знакомые слова. Найдя нужный фрагмент, она замерла, вчитываясь: «...и явится Крылатый по зову в двадцать пятый год... повинуясь лишь слову девы крови королевской... приняв от неё плату за волю её...» Что дракон повинуется приказу женщины королевской крови — это ей и без того прекрасно известно. И значит это — только ей.

Глава 7

По пути в её покои Ирэну нагнал сам канцлер, пожилой мужчина с умным, усталым лицом и проницательными глазами, носивший имя Эрхард. Он, казалось, спешил, но, увидев Ирэну, замедлил шаг, вежливо поклонившись. Новая королева ему благоволила, видя в нём союзника, по крайней мере, временного. Она планировала выжать из него максимум возможного.

— Ваше Величество, доброго дня, — произнёс он, понижая голос. — Позвольте минутку вашего внимания?

— Конечно, лорд Эрхард, — ответила Ирэна, останавливаясь и изображая лёгкое любопытство. К счастью, с её внешностью, всё это было не сложно — милой красавице с выразительными глазами люди сами приписывали те эмоции, которые, по их мнению, она должна была испытывать. Ирэна много раз ставила на это и никогда не ошибалась.

— Опасения мои, быть может, преувеличены, — начал канцлер, оглядываясь, убеждаясь, что их никто не слышит, — но считаю своим святым долгом предупредить вас. Барон Ричард фон Лерхенфельд... скажем так, известный своей упёртостью и приверженностью памяти покойной королевы высказывался на Совете весьма... резко относительно вашего возвышения. Упоминал «странные обстоятельства», «неясное происхождение». Боюсь, он не успокоится и будет строить вам козни где сможет. Будьте осторожны, Ваше Величество.

Ирэна взяла канцлера за руку с внешне очень искренней благодарностью и тревогой.

— Лорд Эрхард, я до глубины души тронута вашей заботой! Искренне благодарю вас за предупреждение. Знание, что в этом замке есть люди, действительно стремящиеся охранять покой короля и его семьи, даёт мне силы. Спасибо вам! Я непременно буду бдительна и осторожна, и не посрамлю имени своего супруга.

Канцлер, видимо, не ожидавший столь горячей реакции, смущённо поклонился ещё раз и удалился, продолжая свой путь. Ирэна посмотрела ему вслед, её лицо мгновенно стало бесстрастным. Только она вернулась в свои покои, как туда же, постучавшись, заскочила запыхавшаяся служанка, та самая, что подавала ей завтрак.

— Ваше Величество! Ваше Величество! — зашептала она, кланяясь и оглядываясь. — Я должна вам рассказать, что узнала! Барон Лерхенфельд плохо говорил о вас! Говорил, что вы... что вы колдунья! И похвалялся, что он докажет это!

Ирэна взглянула на девушку, достав из скрытого кармана в складках юбки маленький кошелёк. Она отсчитала несколько серебряных монет и вложила их в руку служанки.

— Спасибо, милая, — тоже прошептала она. — Я всегда буду щедрой к тем, кто на моей стороне.

«Пока мне это выгодно», — добавила она мысленно, но служанка усердно закивала.

Отпустив её и заперев дверь на ключ, Ирэна подошла к сундуку, достав небольшой свёрток с засушенными травами. Разложив их на столе в строго определённом порядке — веточку колючего чертополоха, корень мандрагоры, свёрнутый в кольцо сухой стебель повилики — она зажгла тонкую восковую свечу с резким, но приятным запахом. Взяв в руки небольшой нож с костяной ручкой, она произнесла несколько невнятных, жужжащих слов, режущих слух неестественными сочетаниями звуков. Проведя остриём ножа над травами, не касаясь их, она сосредоточилась, мысленно визуализируя лицо барона фон Лерхенфельда, его надменную ухмылку, его язвительные слова, о которых уже очень скоро ему придётся пожалеть. Энергия, холодная и потрескивающая искрами, стекала с кончиков её пальцев, направляясь в разложенные травы. Ритуал занял не больше минуты. Задув свечу, собрав травы обратно в свёрток, Ирэна почувствовала лёгкую дрожь в руках — плата за приложенное усилие. Она разложила всё по мешочкам, заперла в сундук, а тот задвинула поглубже под кровать. Без неё никто этот сундук не откроет, даже сломать не сумеет, более того, чтобы просто разглядеть его, необходимо владеть магией, так что обыска и обвинений на его основе она не боялась.

Вечером, когда замок погрузился в предужинную суету, пронёсся слух: барон Ричард фон Лерхенфельд упал на ровном месте! Шёл по ровному, хорошо освещённому коридору, споткнулся о собственную тень, как утверждали свидетели, и ударился головой о мраморный подоконник. Его отнесли лекарю без сознания, с рассечённой бровью и сильным сотрясением. Очнувшись, он ничего не помнил о случившемся, путаясь в показаниях и жалуясь на страшную головную боль.

Мэтью, узнав о происшествии, был искренне встревожен и огорчён. Придя к Ирэне, он рассказал ей о несчастье.

– Ужасно, просто ужасно! Ричард, хоть и вздорный подчас, но честный служака, преданный короне! Как такое могло случиться? Говорят, ничего на полу не было! Просто упал!

Ирэна, сидя рядом с ним на диване, приняла озабоченное выражение. Она положила свою руку поверх его сжимающего подлокотник кулака, излучая спокойствие и участие.

— Бедный барон! — воскликнула она с искренним сочувствием в голосе. — Какая ужасная нелепость! Надеюсь, лекари сделают всё возможное? Надо послать ему наших лучших врачей, Мэтью. И самые сильные успокоительные снадобья, — она вздохнула, качая головой, изображая печаль и беспомощность перед случайностью судьбы, внутренне отмечая, что ритуал сработал безупречно. И так будет с каждым, кто решит открывать свой рот в её адрес.

Глава 8

Стены замка, казалось, впитывали напряжение, нараставшее с каждым днём. Ирэна, чувствуя себя всё более уверенно в роли королевы, но острее осознавая тиканье невидимых часов, отсчитывающих время до прилёта дракона, перешла от пассивного наблюдения к активным действиям. Её мишенью была Жанна, и методы она избрала изощрённые, прикрывая их личиной заботливой мачехи.

Первой её попыткой стала прогулка. Дождавшись Мэтью, возвращавшегося с совета, озабоченного мрачными вестями о штормах, обрушившихся на побережье и подмывающих уже и без того размытые дождями берега Рейки, главной реки королевства, Ирэна подошла к нему со сладкой улыбкой.

— Мэтью, дорогой, ты выглядишь таким уставшим, — произнесла она, ласково касаясь его руки. — Эти заботы просто съедают тебя. А бедняжка Жанна сидит взаперти, грустит, бледная уже вся от нехватки воздуха. Я слышала, река после шторма выглядит величественно. Предлагаю организовать для неё прогулку верхом вдоль берега. Свежий воздух, мощь стихии... Это пойдёт ей на пользу, развеет мрачные мысли. Я попрошу графа фон Халля сопроводить её — он известный знаток лошадей и надёжный человек.

Мэтью, тронутый заботой о дочери, кивнул, не видя подвоха в её словах. Зная о бурном нраве реки после ливней, Ирэна рассчитывала на случайность — испуганная лошадь, подкосившаяся под копытом земля, крутой обрыв. Вечером, оставшись одна, она провела тихий ритуал: перетирая в порошок корень белены и шепча древние слова, она вкладывала в него тёмное пожелание — тревоги, паники, неуправляемого страха, которые должны были перейти на лошадь Жанны в самом опасном месте.

На следующее утро Жанна, сопровождаемая пожилым графом, отправилась на прогулку. Ирэна, уже предвкушала развязку, глядя в своё волшебное зеркало. Но произошло нечто странное. Лошадь Жанны, достигнув самого опасного участка тропы, внезапно захромала на переднюю ногу, заставив принцессу остановиться и спешиться как раз перед крутым поворотом над обрывом. Граф, осматривая подкову, обнаружил расшатавшийся гвоздь — чистая случайность, сорвавшая все планы. Ирэна, видя это, сжала кулаки, почувствовав лёгкий укол досады. Слишком удачное совпадение.

Не отчаиваясь, она решила нанести удар с другой стороны, уничтожить репутацию принцессы. Устроив небольшой семейный обед, она «случайно» пригласила на него барона Отто фон Гросса, известного — но не новоиспечённой королеве, конечно же! — своими сомнительными наклонностями и пристающим ко всему, что носит юбку. Перед обедом, запершись в своей комнате, она провела второй ритуал. Капая эссенцию пачули на фитиль свечи, она нашёптывала заклинание, призванное разжечь в бароне низменные инстинкты, лишить его и без того слабого самообладания, направив его внимание на Жанну.

За обедом барон, сидевший рядом с принцессой, действительно вёл себя развязно, бросая на неё наглые взгляды и делая двусмысленные комплименты. Жанна, бледнея, старалась не замечать его, обращаясь к отцу. Ирэна, наблюдая за этим с притворным беспокойством, внутренне торжествовала. Всё шло по плану. Но когда барон, окончательно распалившись, попытался положить руку на руку Жанны, произошло невероятное. Он внезапно поднялся, извиняясь, и, направляясь к буфету за бокалом вина, споткнулся о ножку своего же стула и рухнул прямо в небольшой декоративный фонтан с тритонами, стоявший в центре зала. Вода хлынула во все стороны, а барон, фыркая и издавая нечленораздельные звуки, представлял собой жалкое зрелище. Слуги бросились ему на помощь, поднимая его, мокрого и униженного. Жанна, пользуясь суматохой, быстро удалилась. Мэтью, хмурясь, помогал отряхивать барона, списывая всё на его неуклюжесть и излишнее возлияние.

Ирэна же, оставшись сидеть за столом, чувствовала холодную ярость. Два раза подряд! Две её тонкие, выверенные магические атаки дали осечку, обернувшись нелепой случайностью. Это уже не было совпадением. Её взгляд метнулся к двери, где в толпе слуг, стремящихся помочь, она увидела его. Дика. Он стоял, прислонившись к косяку, наблюдая за происходящим с каменным, непроницаемым лицом. Но в его глазах, мельком встретившихся с её взглядом, читалось нечто... напряжённое, сосредоточенное. Ирэна вспомнила слова, подслушанные ею в конюшне: «Дик-колдун, не иначе...»

Вернувшись в свои покои, запершись от всех, она подошла к своему верному советнику — зеркалу в чёрной раме.

— Говори! — прошипела она, обращаясь к колышущейся в глубине тьме. — Почему ничего не работает? Почему её не берёт ни одно моё заклятье? Я чувствую отдачу, отскок... как будто её кто-то... прикрывает!

Тьма в зеркале заколебалась, и скрипучий голос, полный язвительного любопытства, прорвался наружу:

— Прикрывает? О, да, твоя Тьма, ты наткнулась на интересное... Сопротивление. Не её — принцесса слепа к таким вещам. Чужая воля. Чужой... щит, —зеркало помолчало, наслаждаясь её напряжением. — Тот мальчишка... конюх... что вертится вокруг неё. В нём что-то есть. Дикая, неотёсанная сила. Инстинктивная. Он даже не понимает, что делает, наверное. Просто... желает её безопасности так сильно, что его воля... материализуется. Ломает твои изящные узоры. Грубо, но эффективно.

Ирэна замерла, её разум лихорадочно работал. Так вот в чём дело! Неуклюжий конюх с глазами волка... Он был тайным защитником принцессы. Его дикая, необузданная сила, противопоставленная её вышколенной магии, оказывалась сильнее в своей примитивной непосредственности. Он не колдовал — он желал, и вселенная подчинялась ему.

— Значит... так, — прошептала она, и в её глазах вспыхнул новый, ещё более опасный огонь. — Если он щит... то его нужно либо сломать, либо... обойти. Игра усложняется. Что ж... мне это даже нравится.

Глава 9

Кабинет короля Мэтью напоминал растревоженный улей. Повсюду лежали развёрнутые свитки с донесениями из городов, стояли наполовину пустые кубки с вином, а сам он ходил взад-вперёд по комнате, сжимая в руках очередное гневное послание от городского головы столицы.

— Чёрт возьми, Ирэна, я просто не понимаю! — воскликнул он, увидев вошедшую жену, и с силой швырнул пергамент на стол. — У нас было достаточно зерна, но в городе уже сейчас начинается бунт! Нет хлеба! Спекулянты взвинтили цены до небес! У людей нет денег, чтобы купить даже чёрствую краюху! Они голодают, ропщут... а я сижу здесь и не могу найти на них управу! Все эти торгаши — как тараканы, прячутся по щелям, а их запасы найти невозможно! Совет предлагает закупить зерно у соседей, но это займёт недели, а люди голодают уже сейчас!

Ирэна, выслушав его, не стала поддаваться панике. Она подошла к столу, взяла одно из донесений, бегло пробежавшись по нему глазами.

— Спекулянты... — произнесла она тихо, больше для себя, чем для него. — Да, это серьёзно. Голодный народ — плохой подданный. Недовольный народ — плохая опора трона. Это нужно решать, и решать быстро, — она отложила свиток, её взгляд стал отстранённым, устремлённым вглубь себя. — Силовые методы... непродуманные аресты... это вызовет лишь больший гнев. Нужно найти голову змеи. И отрубить её на виду у всех.

Мэтью ошарашенно слушал её рассуждения, но слов против не находил. Жаль только, что найти этого самого гада, которому стоило бы отрубить голову, явно было невозможно. Его люди дежурили на рынках, число патрулей утроили, но спекулянтов не нашли, кроме нескольких мелких сошек, которые работали даже не за деньги — за хлеб.

Три последующих дня Ирэна провела в своих покоях, отказываясь от всех приглашений, ссылаясь на мигрень. Двери были заперты для всех, кроме одной преданной служанки, приносившей еду. Всё это время она проводила перед своим чёрным зеркалом, вглядываясь в его мутную, колышущуюся глубину.

Зеркало, послушное её воле, открывало ей тени и образы: перешёптывающихся в тёмных углах купцов, указывающие на потаённые склады, мешки с зерном, спрятанные в подвалах под видом товара помельче, имена подкупленных чиновников, закрывающих глаза на махинации. Она записывала эту информацию, запоминая каждую деталь, каждое имя, каждую примету места.

На четвёртый день она пришла к Мэтью, её лицо выражало лёгкую усталость, играющую на руку её легенде.

— Дорогой, я, пользуясь своими старыми связями... вспоминая кое-какие городские слухи ещё с того времени, когда была не так... знатна, — начала она, садясь рядом с ним и кладя свою руку на его, — кажется, нашла ниточку. Есть в городе несколько человек, держащих в своих руках всю хлебную торговлю. Они сговорились, скрывают запасы и взвинчивают цены. Их имена мне известны. И места, где они прячут зерно, тоже.

Мэтью смотрел на неё с растущим изумлением.

— Ты... ты сделала это за три дня? Мои лучшие лазутчики не могли найти ничего!

— Женские уши иногда слышат больше, чем уши солдат, мой король, — улыбнулась она ему. — Воспоминания бедности обостряют слух. Доверься мне.

* * *

На следующем заседании Королевского Совета, собравшегося в мрачном настроении, Ирэна появилась без предупреждения. Войдя в зал, не дожидаясь приглашения, она прошла к столу и встала рядом с креслом Мэтью.

— Господа, — заговорила она твёрдым голосом, не обращая внимания на удивлённые и неодобрительные взгляды советников, — позвольте мне прервать ваши дебаты. Вопрос с хлебом решён.

Прежде чем кто-либо успел возразить, двери зала распахнулись, и стража, действуя по отданному ей ранее приказу, ввела в зал трёх располневших, бледных от страха купцов в дорогих, но помятых камзолах.

— Вот они, — произнесла Ирэна, обводя их взглядом, полным холодного презрения. — Те, кто крадёт хлеб у детей, господа. Те, кто наживается на голоде и слезах. Их склады, забитые зерном, уже опечатаны стражей.

Один из советников, барон Гоэлли, попытался что-то сказать:

— Но, Ваше Величество, надлежит провести следствие, доказать...

— Доказательства? — перебила его Ирэна, её голос зазвенел сталью. — Я вам их предоставлю. Их бухгалтерские книги, их тайную переписку. Но сейчас у нас нет на это времени. Город голодает. Предлагаю быстрое и справедливое решение. Публичная казнь за измену и подрыв государственных устоев. Чтобы другим неповадно было.

В зале повисла мёртвая тишина. Даже Мэтью смотрел на неё с ужасом, смешанным с непониманием. Начался ропот. Советники, шокированные её жестокостью, стали возражать, говоря о законе, о суде, о недопустимости произвола. Только канцлер, лорд Эрхард, следил за королевой с нескрываемым удовольствием. Ирэна, выслушав всех, сделала вид, что уступает.

— Хорошо, — сказала она, вздохнув. — Вы убедили меня. Пусть их судит закон. Но закон — строгий. Конфискация всего имущества. Весь их товар — народу. И вечное изгнание из королевства для них и их семей. Чтобы никогда их тень не упала больше на нашу землю.

Решение, вынесенное из зала Совета, мгновенно — благодаря «случайно» оставленным Ирэной приоткрытыми дверям и нескольким болтливым слугам — разлетелось по городу. Ещё до того, как первые возы с конфискованным зерном подъехали к центральным площадям для продажи по низкой, справедливой цене, народ уже ликовал. Слух о том, что новая королева лично, железной рукой навела порядок и покончила со спекулянтами, превратил её в героиню. На улицах слышались крики: «Да здравствует королева Ирэна! Наша заступница!».

Глава 10

Атмосфера в Королевском Совете становилась всё более напряжённой и расколотой. Собравшиеся за длинным дубовым столом вельможи разделились на два непримиримых лагеря. Одни, ведущие свою родословную от древних аристократических родов, смотрели на новую королеву с плохо скрываемым пренебрежением, видя в ней выскочку, куклу, поставленную судьбой и очарованием на совершенно незаслуженное место. Другие, более прагматичные или желавшие заручиться расположением новоявленной силы, начали постепенно переходить на её сторону, оценивая её холодный ум и потрясающую решимость. Но самым важным оказалось то, что простолюдины в городе и окрестных деревнях уже прозвали Ирэну своей заступницей. Слух о жестокой расправе над спекулянтами оброс легендами, превратив её в народную героиню, спасшую их от голодной смерти. Её вес рос, и это заставляло всех недовольных притихнуть и проявлять осторожность.

Воспользовавшись тем, что Мэтью был поглощён разбором пограничного конфликта с соседним герцогом, Ирэна удалилась в свои покои. Заперев дверь, она подошла к чёрному зеркалу, её пальцы лёгким движением провели по холодной поверхности, призывая спрятанную в глубине сущность.

— Покажи мне его, — прошептала она. — Покажи мне верного пса моей падчерицы.

Тьма в зеркале заколебалась, пошла рябью, и сквозь неё проступили образы. Она увидела Жанну, стоящую в будуаре, её лицо было искажено гневом. Рядом с ней, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, находился Дик. Его смуглое лицо выражало сосредоточенную озабоченность.

— Ты видел это? — шипела Жанна, её руки сжимались в кулаки. — Весь город говорит только о ней! «Королева-заступница»! «Наша спасительница»! Она покупает мой народ дешёвым хлебом и театральными казнями! Она украла моё место, моё положение, а теперь крадёт и моих людей!

Дик, выслушав её взрывную речь, не смутился и не стал успокаивать её. Он молча смотрел на неё своими тёмными глазами, и, наконец, произнёс:

– Зато покупает умело, Жанна. Признай это. Сначала показала им железный кулак, заставила бояться, а потом — проявила милость. Страх и благодарность сильнее любви или старой привязанности. Тебе действительно стоило бы у неё поучиться. Вместо того чтобы дуться тут в комнатах.

Его слова, прозвучавшие с неожиданной трезвостью и жёсткостью, заставили Жанну замолчать на мгновение, смотря на него с новым, изумлённым недоумением. Ирэна же, наблюдавшая за этой сценой, почувствовала лёгкий укол досады, смешанный с интересом. Этот парень был слишком не прост. Он видел суть, понимал механизмы власти. Он был опасен не только как магический щит, но и как советник.

Перенося свой взгляд на Дика, изучая каждую его чёрту, каждое движение, Ирэна начала обдумывать план его нейтрализации. Просто убрать его было бы глупо — это вызвало бы ярость Жанны и, возможно, подозрения Мэтью. Нужно было нечто более изящное. Сердце её на миг ёкнуло от надежды: а что, если он полезет к Жанне? Попытается обнять её, утешить? Посягнёт на честь принцессы? Тогда можно будет спустить на него Мэтью с обвинением в оскорблении величества, и его судьба будет решена. Она впилась взглядом в зеркало, желая увидеть этот момент.

Но Дик, хотя его взгляд и пылал влюблённым обожанием, не сделал ни одного неверного движения. Он стоял на почтительном расстоянии, его руки видели расслабленными вдоль тела, не пытаясь коснуться даже края её платья. Он охранял её, советовал ей, боготворил её — но с позиции слуги, сознающего пропасть между ними. Это бесило Ирэну ещё сильнее. Его самообладание и преданность были вызовом её собственным расчётам.

Решив проверить его реакции и границы его защиты, Ирэна придумала ещё несколько небольших каверз для Жанны. То «случайно» рассыпавшиеся бусины на её пути, должные заставить её оступиться на лестнице. То внезапно сорвавшаяся с крепления тяжёлая гардина в её будуаре. То поданное ей не то вино, на которое у неё была лёгкая аллергия. Каждый раз Дик, предупреждённый каким-то внутренним чутьём, оказывался рядом. Он не ловил её на руки — это было бы слишком — но подставлял плечо, чтобы опереться, вовремя отдёргивал её в сторону от падающей ткани, внимательно просматривал меню перед обедом. Его защита была ненавязчивой, неброской, но железной. Ирэна, наблюдая за этим, начала по-настоящему беспокоиться, осознавая, что этот молодой дикарь является серьёзнейшим препятствием.

Она так увлеклась этой тайной войной, изучая Дика и строя козни Жанне, что совершенно не заметила, как на неё самую устремился чужой внимательный взгляд. Взгляд короля Мэтью. Вернувшись с пограничных переговоров, он начал замечать мелочи. Как часто с Жанной случаются внезапные «несчастные случаи». Как его жена интересуется расписанием принцессы с нездоровым вниманием. Поначалу он списывал всё на совпадения и детскую ревность Жанны. Но количество «случайностей» росло, выстраиваясь в тревожную цепочку. И в его душе, полной любви и восхищения к Ирэне, поселилось первое крошечное, но очень холодное семя подозрения. Что-то было неладно с его дочерью. Или с его женой. Или с ними обеими. И он начал внимательнее всматриваться в тени, отбрасываемые стенами его собственного дома.

Глава 11

Ирэна, проснувшись утром, порадовалась ясной, прохладной погоде — идеальной для верховой езды. Обращаясь к Мэтью, ещё нежащемуся в постели, она завела разговор о необходимости развеять мрачные настроения при дворе после несчастного случая с бароном.

— Дорогой, посмотри — какой восхитительный день! — воскликнула она, распахивая шторы, впуская в комнату поток солнечного света. — Мы сидим в этих стенах, погружённые в бумаги и дурные вести. Жанна выглядит такой бледной... Предлагаю устроить королевскую охоту! Собрать всех, проехаться по лесу, устроить пикник на лужайке у реки! Это поднимет всем настроение, напомнит о радостях жизни!

Мэтью, улыбаясь её энергичности, согласился, видя в этом лишь желание развлечься и сблизиться с падчерицей. Поручив ей организацию, он погрузился в государственные дела, не подозревая, что его жена уже приступила к реализации своего коварного плана.

Взяв бразды правления в свои руки, Ирэна начала действовать. Выбрав старый, почти заброшенный маршрут, ведущий через глубокий овраг с шатким деревянным мостом, она лично направилась туда, чтоб подпилить опоры моста, оставив его внешне неизменным, но смертельно опасным под весом лошади и всадника.

Ирэна, дождавшись глубокой ночи, когда замок погрузился в сон, прокралась на конюшню, взяла небольшую, но острую пилу-ножовку и, запахнувшись в тёмный плащ, направилась к старому мосту. Работа оказалась тяжёлой и мучительно медленной: древесина опор, пропитанная дождями и временем, была прочной и вязкой, пила застревала, требуя невероятных усилий. Королева работала в полной тишине, прислушиваясь к каждому шороху леса, её руки ныли от напряжения, на лбу выступила испарина. Но она не сдавалась, стиснув зубы, перебарывая усталость, продолжая пилить, сосредоточившись на цели. Уставшая, работающая из последних сил, она и не заметила, как подол платья, зацепившись за торчащий ржавый гвоздь, порвался, оставив на шляпке кусок кружева.

Закончив, она так же незаметно пробралась в замок и сразу, не давая себе отдыха, провела сложный ритуал, лишивший её остатка сил. Достав заранее добытый волосок из гривы любимого коня Жанны и кусочек воска, она слепила маленькую фигурку оленя, вкладывая в неё тёмное послание — неудержимую жажду погони, ослепляющую осторожность. Нашептав над фигуркой заклинание, она отпустила её, зная, что назавтра в лесу появится редкий белый олень, который будет манить и водить за собой именно Жанну, направляя прямиком к западне.

* * *

Охота началась с большой помпой. Рога трубили, гончие заливались азартным лаем, знать в нарядных костюмах выехала в лес. Ирэна, едва открывая глаза от усталости, сидя на вороном жеребце, наблюдала за Жанной, старавшейся держаться подальше от всех. Всё шло по плану. Внезапно из чащи выпрыгнул великолепный белый олень, мелькнув как призрак между деревьями. Как и было задумано, он бросился по тропе, ведущей к оврагу. Лицо до этого безразличной принцессы вспыхнуло азартом, она вскрикнула и, пришпорив коня, помчалась вслед за ним, исчезая в зелёной гуще.

Ирэна, притворившись обеспокоенной, крикнула: «Жанна, вернись! Это опасно!» — но внутренне ликуя. Она направила своего коня по более длинной тропе, чтобы подъехать к оврагу как раз к развязке.

Через несколько минут до несущихся следом в нетерпении охотников донёсся оглушительный грохот ломающегося дерева и испуганный визг лошади. Столб пыли поднялся над деревьями. Воцарилась мёртвая тишина, прерванная вскриками ужаса. Все помчались на звук, а первым скакал перепуганный до полусмерти отец принцессы.

Добравшись до края оврага, собравшиеся увидели душераздирающую картину: мост был разломан пополам, его обломки валялись на дне, а по склону, сорвавшись вниз, катилась шляпа Жанны. Сердце Мэтью провалилось сквозь пятки. Но самой Жанны там не было.

— Смотрите! — крикнул кто-то из охотников, указывая чуть в сторону.

Все обернулись. Жанна, бледная как полотно, но целая и невредимая, стояла рядом со своим конём. Рядом с ней, почти поддерживая её, находился Дик, его лицо было напряжённым, а рука всё ещё лежала на узде лошади, будто он только что оттащил её назад в самый последний миг.

— Дик... он спас меня... — прошептала Жанна, глядя на слугу с широко раскрытыми от потрясения глазами. — Конь уже занёс копыто на мост... а Дик крикнул, его собственный конь встал на дыбы, преградив мне путь... и моя лошадь отпрянула... а мост... он рухнул...

— Дочка!.. — Мэтью снял её с седла, прижал к себе. Впрочем, Жанна быстро успокоилась и отстранилась. Подростки — не любят проявлять слабость.

Пока все обступали Жанну, задавая вопросы и высказывая ей своё сочувствие, Мэтью, чьё сердце всё ещё бешено колотилось от пережитого ужаса, подошёл к самому краю обрыва, стараясь понять, что произошло. Спрыгнув с коня, он спустился вниз, к обломкам. За ним пошли слуги, которые помогли ему раскидать упавшие части моста. Подпиленный столб он нашёл быстро — тот сразу бросился в глаза. А вот другая находка… Он снял с гвоздя небольшой обрывок кружева тонкой работы, с уникальным узором из серебряных нитей. Кружева, которое он помнил. Которое он сам подарил...

Не говоря ни слова, сжимая в кулаке злополучный обрывок, Мэтью развернулся и поднялся наверх. Разговаривать пока он ни с кем не собирался, ему надо было решить всё самому.

— Жанна, поехали домой. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться, — велел он, хотя успокоиться нужно было бы скорее ему.