Развод. Ты совсем потерял берега

Глава 1

— Коля, ну ты где?! — спрашиваю раздражённо, едва муж наконец берет трубку. — Дети уже пришли, а тебя все нет!

— Да еду я, еду! — слышится в ответ хриплый голос, заглушаемый шумом двигателя. — До сих пор не понимаю, зачем этот званый ужин. Мы что, каждую его подружку будем с оркестром встречать?!

— Не начинай! — шиплю ядовито, но тихо, чтобы в гостиной не услышали. — Сын впервые привел в дом девушку, а значит у них серьезные отношения. Будь добр, не ляпни ничего лишнего! Жду!

Сбрасываю звонок и глубоко выдыхаю, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу. Если честно, я бы предпочла познакомиться с невестой сына в одиночестве — без колючих шуток мужа и его вечного недовольства.

Коля — человек непростой. Где-то даже откровенно хамоватый. Особенно когда дело касается Леши. Его отношения с сыном — это отдельная история. Лешка родился слабеньким, с врожденным пороком сердца, и в детстве не вылезал из больниц. Учился в частной школе, спорту предпочитал книги, а реальным друзьям — виртуальные миры, где его никто не дразнил доходягой.

Колю это приводило в ярость. Он бредил воспитанием «настоящего мужика» и на каждом шагу третировал сына — особенно когда думал, что я не вижу. Сколько раз мы из-за Леши скандалили — не перечесть! Был момент, когда я всерьез подумывала о разводе, лишь бы вырвать мальчишку из этой токсичной атмосферы.

Но жизнь диктовала свои условия. У нас ведь еще и старшая дочь есть — папина гордость, любимица и воплощенный идеал: отличница, спортсменка, душа компании. Пока Нина жила с нами, и речи быть не могло о том, чтобы разделить семью. А когда она два года назад вышла замуж и выпорхнула из гнезда, Леша уже вытянулся в худощавого парнишку, и Коля наконец от него отстал. Скрипя зубами смирился, что сын, по его выражению, — чахлый задрот.

И вот неделю назад как гром среди ясного неба: Леша торжественно объявляет, что не просто встречается, а очень серьёзно встречается с чудесной девушкой и жаждет познакомить нас с ней.

Моя реакция? Я истерично заверещала от радости, а потом ткнула мужа локтем в бок так, что он аж крякнул, чтобы держал язык за зубами. Вечером в спальне дополнила лекцией о такте и семейных ценностях.

И вот сегодня — кульминация: Леша привел Юлю.

Когда она вошла в гостиную, у меня едва челюсть на пол не упала. Да, сына я люблю и, безусловно, считаю самым красивым умницей на свете, но рядом с этой девушкой он выглядит... как скромный цыплёнок в тени павлина. Как ему удалось завоевать ее внимание — загадка из разряда «невероятное рядом».

Стряхиваю оцепенение и возвращаюсь в гостиную — и так неприлично долго оставляла гостью без внимания.

— Отец в пути — пробки, — виновато улыбаясь, развожу руками. — Но мы можем начать без него. Юлечка, мне так интересно, где и как вы познакомились!

Сажусь в любимое кресло, стараясь смотреть на пару с душевным теплом, но не упуская ни одной детали. Окончательно убеждаюсь, что контраст между ними, как между карандашным наброском и картиной в золоченой раме. Леша — типичный ботаник: худощавый, невысокий, немного сутулый. Одет прилично (за этим я тщательно слежу), а вот со стрижкой и щетиной у нас беда. В свои двадцать два сын густой растительностью на лице не обзавелся, а ту, что есть, сбрить порой забывает. И стрижка под троечку, которую он делает сам, чтобы не тратить время, тоже мужской харизмы не добавляет. Выглядит сын гораздо моложе своих лет — кассиры до сих пор без паспорта алкоголь не продают.

Юля же — полная противоположность. Она словно сошла с обложки глянца: идеальные каштановые волны, маникюр с ярким дизайном, брендовое платье и туфли. Леша сказал, что ей двадцать четыре, но я бы дала все тридцать. Не из-за морщин, конечно — их у Юлии нет, — а из-за той уверенности, с которой она держится: будто всю жизнь принимала комплименты на красных дорожках.

— Юля просто заблудилась у нас в универе, — смеется Леша, нежно поглаживая ее руку. — Не могла найти деканат, а тут подвернулся я и вызвался её проводить. Вот так все и закрутилось.

Юля смотрит на Лешку из-под ресниц с каким-то преувеличенным обожанием. Что-то в этом взгляде заставляет меня внутренне сжаться — слишком уж он напоминает восторженные взгляды актрис из дешевых сериалов. «Не верю!» — кричит во мне голос Станиславского, но я лишь сильнее растягиваю губы в улыбке.

— У вас просто чудесный сын, Мария Михайловна, — словно реченька льется хрустальный голосок Юли. — Я влюбилась в него буквально за пять минут, пока мы шли до деканата.

Едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Да быть такого не может! Это уже откровенный перебор.

— А давно это у вас произошло? — спрашиваю как можно мягче, но пальцы сами сжимают подлокотник кресла.

— Давно, мам! — Лешка сияет, как новогодняя гирлянда. — Уже целых три недели!

Три недели — и эта девица уже без стеснения заявляет о влюблённости? Да она даже его любимый цвет узнать не успела! Мысли несутся в сторону криминальных хроник: мошенница? хочет наш дом ограбить, пришла прицениться и присмотреться? Я бы подумала, что хищница хочет отхватить состоятельного мужа, но нет — мы хоть и не нуждаемся, но яхтами и виллами не обзавелись. А Юля не из тех девушек, которые охотятся за чем-то меньшим. С её-то внешностью она могла бы сделать ставку на олигарха.

Тогда что ей нужно?

В этот момент хлопает входная дверь — наконец-то явился Коля. Я вскакиваю из кресла ему навстречу и замечаю, как муж на миг замирает на пороге гостиной. Как резко меняется его лицо — брови сходятся на переносице, сужаются глаза и сжимаются челюсти, — но он быстро берёт себя в руки и проходит.

Под ложечкой тут же начинает сосать — это верный признак надвигающейся катастрофы. Он тоже сразу увидел, что Лёша и Юлия — как омар и балерина? Сейчас начнёт ёрничать… или, того хуже, спросит в лоб: «Детка, а сколько тебе наш балбес пообещал за этот спектакль?»

Глава 2

Ужин оставляет гнетущее впечатление. Примерно такое же я испытывала, когда Коля потащил меня в ресторан на деловой ужин со своим генеральным пять лет назад. Муж у меня финансовый директор в крупной фирме, тогда он взял меня с собой, чтобы владелец «К-тех» Дмитрий Сергеевич Орлов держал себя в руках и не слишком орал на него из-за годового отчета. Якобы при мне он постесняется это делать. Дмитрий Сергеевич — брутальный мужчина нашего с мужем возраста — и не орал, но я весь вечер чувствовала себя громоотводом. Поддерживала беседу, подкидывала новые темы для разговора, обсуждала книжные новинки и всячески старалась сгладить, создать непринужденную атмосферу за столом. А Коля угрюмо молчал и всем видом показывал, как страдает.

Вот и сегодня я работала аниматором.

— Выходит, ты в аспирантуре учишься, Юленька? — нахожу тему для разговора.

— Я пока только подумываю поступить на следующий год на первый курс, — без всякого смущения заявляет она, заправляя прядь за ухо.

То есть у нее пока и высшего образования нет?! О чем же они с моим заучкой разговаривают?!

Коля рядом со мной издает только невнятно-недовольные звуки, ну хоть не комментирует — и на том спасибо.

— Вот как?! Значит, строишь другую карьеру? Может, ты модель, Юленька? С твоей внешностью только подиумы покорять! — делаю предположение, натянуто улыбаясь.

— Или красивые ноготочки можно пилить, — бурчит едва слышно муж, уставившись в свою тарелку.

Но сын внимательно следит за отцом и эту реплику не пропускает.

— И что такого, что Юля — мастер маникюра? У нас любой труд в почете! — заявляет с вызовом и багровеет от своей же смелости.

— Конечно! Замечательная профессия, а главное, всегда на хлеб с маслом можно заработать! — спешу вставить, чтобы скандал не разгорелся.

— Не то что какой-то младший научный сотрудник в задрипанном НИИ, — язвит Коля, намекая на то, что Леша хочет уйти в науку.

Я резко наступаю мужу на ногу под столом и молюсь про себя, чтобы это все скорее закончилось.

Юлю даже жаль. Она смотрит на Колю как-то странно — со смесью ужаса и вызова. Представляю, как она себя сейчас чувствует.

— Ты местная, Юленька? С родителями живешь? — интересуюсь непринужденно, протягивая ей тарелку с канапе.

Леша недовольно кривится. А что такого? Можно, конечно, и о погоде поговорить, но мне кажется, что знакомство с родителями предполагает именно такие вопросы.

— Я в городе год, комнату снимаю. А родители у меня в тысяче километров отсюда живут. Мама — парикмахер, а отец в музыкальной школе работает, — заявляет Юля, высоко подняв подбородок.

— Как здорово! — преувеличенно радуюсь я. — Хорошие парикмахеры на вес золота, а музыкант — это вообще для меня что-то из сферы фантастики! Творческие люди — практически небожители! На каком инструменте твой папа играет?

— Он завхоз, — бурчит Юля, опуская взгляд в тарелку.

Коля неприлично хмыкает.

Я сжимаю под столом кулаки. И так весь вечер...

Я готова станцевать на столе, когда в девять вечера Леша наконец говорит:

— Ну, мы, пожалуй, пойдем. Спасибо за ужин!

— Чтобы к десяти был дома! — рычит муж сыну в спину.

Я сквозь землю готова провалиться. Ну что он за человек такой? Забота заботой, но Лёше двадцать два! Он мужчина уже!

Едва дети уходят, я накидываюсь на Колю с упреками.

— Ты совсем уже?! Ты зачем сына позоришь?! — шиплю, уперев руки в бока.

— Ты не видишь, что эта девица ему не подходит? — рычит он в ответ. — Эта прожженная маникюрщица ему мозги крутит! Хочет из своей съемной комнатки к нам в дом переехать и прописку постоянную получить.

— Да даже если и так, — возражаю, — ты таким образом ничего не добьешься. Леша сам должен все понять и наступить на свои личные грабли!

Однако муж меня как будто не слышит!

И когда Лёшка возвращается (не в десять, как приказал ему отец, а в одиннадцать), случается настоящий скандал!

— У тебя совсем мозги в кашу превратились из-за недотраха? — вылетает в прихожую Коля, когда слышит, как открылась входная дверь. — Не понимаешь, что эта девица не для тебя?!

Я естественно бегу следом и слышу, как Лешка огрызается:

— Не завидуй так откровенно, папа. Твое время ушло!

У меня прямо обрывается всё внутри от этих слов сына. Я понимаю, что он не собирался намекать на то, что его отец мечтает о молодой красотке, но в то же время осознаю, что эту мысль вложила в голову Леши Юля. Сам бы он ни за что до неё не додумался!

— Что ты несешь?! Я на такую дешёвку и не посмотрю! — вопит Коля.

И у меня окончательно становится погано на душе. То есть он не возмущается из-за того, что сын предположил возможную измену законной жене, он оскорбился потому, что у Юли не тот уровень!

В глазах темнеет от возмущения, и сердце колотится где-то в ушах.

— А ну прекратили! Вы сейчас договоритесь оба! — рявкаю не своим голосом.

— Чтобы я её больше в своём доме не видел! — оставляет последнее слово за собой муж, прежде чем уйти.

Леша смотрит на меня с вызовом.

— У нас с Юлей всё серьёзно, мама, я буду с ней. А если вы против — уйду из дома! — говорит угрюмо.

Я очень зла, и на сына тоже. Но всё же нахожу в себе силы сказать спокойно:

— Я не собираюсь указывать тебе, что делать.

Разворачиваюсь и ухожу. Чтобы успокоиться, долго стою под душем. Делаю маску, втираю крем в кожу всего тела. А когда захожу в спальню, Коля уже храпит. Проклятье! Обычно я стараюсь уснуть раньше него, иначе — труба. Никакие беруши не помогут! Разворачиваюсь и иду спать в гостевую комнату — благо у нас такая есть.

Но даже в тишине уснуть не могу. Чем дольше анализирую сегодняшний вечер, тем больше неприятных мыслей у меня возникает. Я нахожу новые странности в поведении Юли и Коли, не выходит из головы тот затравленно-вызывающий взгляд девушки сына. Мне уже кажется, что так смотрит жертва на абьюзера, когда решается ему противостоять. Возможно, это уже я себя накрутила, но твёрдо решаю провести небольшое расследование прямо завтра с утра.

Глава 3

Обычно я просыпаюсь первая, когда за окном еще только брезжит рассвет. Привожу себя в порядок: двадцать минут ухода за кожей, легкий дневной макияж, аккуратная укладка волос — все как учила мама, а ее бабушка. Потом иду в кухню, наливаю кофе и начинаю готовить завтрак для своих мужчин.

В нашей семье женщины никогда не стояли за прилавками и не просиживали юбки в офисах. Наша работа — быть хозяйками, той самой шеей, которая поворачивает голову мужа в нужном направлении. Мы создавали фундамент, на котором мужчины строили свою карьеру. Мой дед стал генералом, папа — профессором от медицины. С Колей, конечно, вышло скромнее — всего лишь финансовый директор. А Нина и вовсе выбилась из колеи, заявив, что хочет сама зарабатывать деньги. Она открыла цветочный магазин.

К слову, после того как провожаю мужа на работу, а сына в универ, я обычно звоню дочери, но сегодня впервые за долгие годы просыпаюсь от ее звонка и понимаю, что время позднее. Точно за десять утра. Вскакиваю, прижимаю трубку к уху и бегу в кухню проверить, не поубивали ли Леша и Коля без меня друг друга.

— Привет, Нин, проспала, представляешь, — выдыхаю в трубку на ходу, спотыкаясь о разбросанные тапочки.

— Ты здорова, мам? Голос у тебя хриплый.

— Это я еще не проснулась просто. Не представляешь, какой у нас тут вчера кошмар был. Я под утро только уснула, — бормочу, поправляя нечёсаные волосы.

— Все так плохо? — спрашивает дочь — она в курсе, что вчера должно было состояться знакомство с девушкой Лешки.

Я забегаю в кухню, оглядываю брошенные на столе грязные тарелки и чашки, крови не нахожу, но все равно хмурюсь. Мне вдруг в голову приходит мысль: а почему Нина не проявила ни малейшего интереса к девушке брата? Она ведь даже сожалений никаких не продемонстрировала из-за того, что не сможет приехать. Нина, наоборот, как будто придумала себе кучу причин, чтобы не приезжать. Только сейчас это понимаю.

— Ты ее видела, да? — спрашиваю подозрительно, присаживаясь на край стула.

Дочь тяжко вздыхает, и в трубке раздается шум, будто она перекладывает телефон.

— Да, случайно получилось. Она работает в салоне, куда я на ресницы хожу. И вот неделю назад встретила их с Лехой, когда вышла из кабинета. Он за ней на работу зашел, — сознается, и в ее голосе слышится виноватая нотка.

— А мне почему не сказала?! — возмущаюсь я, машинально проводя пальцем по кофейному пятнышку.

— Лешка просил не лезть. Прости, мам, я и так у него всю жизнь злобная страшная сестрища. Решила исправиться, — отвечает она, и я представляю, как Нина кусает губу, как всегда когда нервничает.

— И очень не вовремя! Исправляться надо было в другой ситуации. Ты разве не заметила, что они из разных миров? — спрашиваю, вставая.

Включаю кофемашину.

— Заметила, конечно, но подумала: вдруг она из нашего нюни человека сделает? вдруг он качаться начнет? за собой следить? — парирует дочь.

Я наливаю кофе в кружку с надписью «Лучшая жена» и сажусь. Так-то логика в словах дочки есть.

— Нин, я хочу потихоньку разузнать о ней побольше. Ты не можешь выяснить ее фамилию? Я бы для начала соцсети глянула, друзей и родителей пробила. Что-то мне кажется, все это не к добру, — говорю я, разглядывая на кружке начавшую стираться надпись.

— Мам, я узнаю, конечно, но если хочешь мое мнение, то оставь их в покое. Она сама его бросит, — уверенно заявляет Нина, и в ее голосе звучит такая убежденность, что мне даже становится обидно за Лёшку.

— Да я и не буду лезть. Просто со стороны тихонько прослежу, — успокаиваю дочь.

Болтаем еще немного о том о сём, заканчиваем разговор, и, пока допиваю кофе, Нина присылает мне ссылки на соцсети Юлии Светляковой. К моему счастью, мастера маникюра их не закрывают из-за поиска новых клиентов, и я погружаюсь в изучение фотографий.

Через десять минут в глазах рябит из-за обилия ярких дизайнов ногтей. Здесь и нежные пастельные тона, и вызывающе-красные, и даже с позолотой. Я понимаю, что страница это чисто рабочая, ничего личного я на ней не найду.

Встаю, загружаю посуду в посудомойку и приступаю к поискам с другой стороны. Иду по друзьям и вскоре нахожу мать Юли — Аллу Светлякову. Но она парикмахер, приходится продираться через сотни фотографий стрижек и окрашиваний, пока добираюсь до альбома с подписью «Мой Светлячок» — там профессиональная фотосессия Юли. Красивые чувственные снимки: вот она в вечернем платье на фоне заката, вот смеется, запрокинув голову, вот задумчиво смотрит вдаль. Но не это меня настораживает. Где-то я видела похожее на аватарке!

Возвращаюсь к странице Юли и ищу по друзьям. Есть! Еще одна страница! Но ЮлА — так девушка себя назвала — свою страницу закрыла. Тыкаю на «общие друзья», потому что там торчит цифра два. Ну ладно, один — Лешка, а кто второй? Открываю и не могу поверить глазам. Нет там моего сына у нее в друзьях. Зато есть генеральный директор фирмы Коли и менеджер по организации досуга Вероника Тихонова.

Нечего не понимаю. Сижу хлопаю глазами, ощущая, как учащается пульс. Почему мы с ними «друзья» — понятно. За двадцать лет работы мужа на «К-тех» я на стольких корпоративах побывала, что в неплохих отношениях с Орловым и всем секретариатом, как и сотрудниками Коли. Но Юля-то там каким боком?! Неужели приходит делать маникюр генеральному?

Я тру лоб, пытаясь родить годную идею, и вдруг замечаю, что руки у меня слегка дрожат, как будто я на пороге неприятных открытий.

Глава 4

Написать Веронике и спросить про Юлю не решаюсь. Понятия не имею, какие между девушками отношения — возможно, они лучшие подруги, и Вероника ей тут же обо мне донесет. А это приведет к ссоре с Лешкой, которая окончательно разрушит и без того хрупкий мир в нашей семье. Написать Дмитрию Орлову... На этой мысли я в голос смеюсь, представляя себе картину: «Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, не подскажете, почему девушка моего сына у вас в друзьях?» Нет, это совершенно исключено.

Дело в том, что отношения с генеральным директором «К-тех» у нас неоднозначные. Достаточно сказать, что муж меня к нему отчаянно ревнует уже двадцать лет.

Поводов я никогда не давала, но Дмитрий... При каждой встрече он застывает на мне восхищенным взглядом, который я чувствую даже спиной, и всегда подчеркнуто вежлив. А еще обязательно интересуется, что из прочитанного в последнее время меня особенно впечатлило. Мы с ним заядлые читатели, и выяснили это еще при первом знакомстве, когда случайно обнаружили общую любовь к «МиМ», заговорив цитатами из этого потрясающего произведения.

Казалось бы, с чего тут ревновать? Но Коля утверждает, что Орлов ни с кем больше не бывает настолько любезен и вообще до сих пор не женат, потому что возвел меня на пьедестал двадцать лет назад, и никто за это время меня не смог подвинуть. Я, конечно, не верю и смеюсь, пожимая плечами, но во время особенно жестоких ссор с мужем мне это (пусть и ложное) знание добавляет немного самооценки. Ну и само собой я никогда к Дмитрию не обращусь с подобной ерундой — мое воспитание и чувство такта не позволят.

Однако на душе такое чувство... будто все вокруг — сложный пазл, где не хватает ключевых деталей. Будто меня намеренно водят за нос или вообще предали те, кому я доверяла больше всего. Комок подкатывает к горлу, когда я осознаю, что даже собственная дочь могла что-то скрывать.

Звоню Нине, держа телефон дрожащими пальцами. Гудки кажутся вечностью, пока я дожидаясь ответа, нервно постукивая ногтями по столу.

— Нашла что-то интересное? — спрашивает дочь, и я слышу, как на фоне звенят колокольчики в ее магазине, шуршат оберточная бумага, сотрудницы переговариваются с покупателями.

— Нашла, но, честно говоря, не знаю что и думать. — Мой голос звучит хрипло от напряжения. — У Юли на закрытой странице в друзьях генеральный директор твоего отца и менеджер по досугу, а вот Леши нет. Мне это кажется странным. Может быть, ты сможешь через своего мастера узнать, как такое могло случиться?

— Постараюсь! — слишком быстро отвечает Нина, и в ее голосе я улавливаю странные нотки — то ли вины, то ли страха.

Она почти сразу отключается под предлогом срочного заказа, оставив меня с еще большими вопросами.

Я заставляю себя заняться ежедневной домашней рутиной, словно нормальные действия помогут вернуть ощущение контроля над жизнью. Звоню родителям. Их спокойные голоса как глоток свежего воздуха, но вчерашними событиями не делюсь — не хочу пугать. Уборкой в доме занимается приходящая домработница, а вот цветы — моя отдушина. Сегодня я особенно тщательно проверяю каждое растение: фикус в гостиной, орхидеи в кухне, пионы на клумбе у дома. Пальцы погружаются в землю, проверяя влажность, а мысли продолжают метаться.

Стирка, загрузка посудомоечной машины, приготовление ужина — все делаю на автомате, в то время как в голове роятся подозрения одно другого фантастичнее.

Часа в три телефон вибрирует — сообщение от сына: «Занятия закончились, но я буду поздно». Коротко, без подробностей. Вздыхаю, но ставлю на него сердечко — пусть знает, что я все равно на его стороне. А в начале седьмого слышу, как открываются автоматические ворота. Приезжает с работы муж. Иду его встретить.

Когда дверь открывается, в дом входит не просто человек — вваливается черная туча в костюме.

— Что случилось? — осторожно спрашиваю.

В ответ он делает широкий шаг ко мне и прижимает с такой страстью, которой я не ощущала уже лет пятнадцать. Руки Коли дрожат, когда он обхватывают мою талию, и горячее дыхание обжигает шею.

— Ты почему ночью из спальни ушла? — хрипло шепчет муж, зарываясь носом в мои волосы, втягивая запах шампуня и духов, трется губами о шею, оставляя влажные следы.

Мы женаты двадцать пять лет. Мне было двадцать, а Коле двадцать один на момент свадьбы. Такие спонтанные всплески чувств миновали нас давным-давно. Этот внезапный порыв скорее пугает, чем радует. Его тело прижимается ко мне с почти болезненной силой, будто он пытается что-то доказать или… забыть.

— Ты храпел, а я разнервничалась и не могла уснуть, — говорю спокойно, пытаясь отстраниться, чтобы заглянуть ему в глаза. Его зрачки расширены, на лбу выступает испарина, хотя на улице совсем не жарко. — Коль, ты в порядке? Может, выпьешь воды?

— Хочу тебя! — страстно заявляет муж, и в его голосе звучит какая-то отчаянная нота.

Его пальцы впиваются в мои плечи, оставляя следы, которые завтра превратятся в синяки.

Я буквально теряю дар речи. Не то чтобы мне претила близость с мужем в разгар дня — в здоровых отношениях это нормально, — но сейчас у меня от нахлынувших подозрений и этого странного поведения нет ни капли возбуждения. Интуиция вопит сиреной, каждая клеточка тела напряжена как струна.

— Блин, Коль, я, конечно, рада и даже счастлива, — говорю, чувствуя, как предательски дрожит голос, — но у меня что-то на нервной почве месячные раньше времени пришли, — вру виноватым тоном, чмокаю мужа в лоб и отстраняюсь, делая вид, что поправляю блузку. — Не обижайся, меня что-то вчерашний вечер выбил из колеи.

Его лицо искажает гримаса — смесь разочарования, злости и чего-то еще, чего я не могу распознать. Он отступает, и в воздухе повисает тяжелое молчание, которое наконец прерывает звонок моего телефона.

Нина!

— Да, дочь! — кричу бодро, поднеся к уху трубку.

Коля, резко повернувшись, уходит в кабинет и хлопает дверью так, что я вздрагиваю.

Глава 5

— Мам, я выяснила. Все оказалось гораздо проще. Зря ты нервничала, — говорит Нина, транслируя в трубку сплошной позитив.

Она таким тоном о своих школьных достижениях в детстве рассказывала.

Но я не спешу расслабляться. Привычки накручивать себя на ровном месте не имею, поэтому доверяю интуиции — а она по-прежнему вопит тревожной сиреной.

— Хорошо, если действительно зря, — тяну со скепсисом, чувствуя, как брови сами сдвигаются к переносице. — Рассказывай.

— В общем, моя мастер рассказала, что Юля, когда только в город приехала, устроилась курьером в «К-тех». Поработала там недолго, потом отучилась на мастера маникюра и пришла работать к ним в салон. Вот с тех пор она и осталась в друзьях у генерального и менеджера, — торжественно сообщает дочь.

Я потрясённо закрываю глаза и мотаю головой, чувствуя глухую досаду. Нине двадцать четыре года, но она до сих пор наивный ребёнок! Не может выстроить элементарную логическую цепочку: если Юля работала в «К-техе», значит Коля её знает, а если Коля её знает, то почему мне об этом не сказал? Если бы моему мужу было нечего скрывать, он бы не сделал вид, что знать девушку сына не знает.

— Спасибо, Нинуль, — говорю дочери спокойно, сжимая телефон так, что пальцы белеют, но ничем не выдаю подступающей ярости. — Успокоила! Пойду твоего отца ужином кормить.

Заканчиваю разговор и роняю телефон на диван. Встаю и решительно иду в кабинет Коли, чувствуя, как с каждым шагом во мне растёт бешенство. Распахиваю дверь — она ударяется о стену — и смотрю на мужа с угрозой, скрестив руки на груди.

— Как ты мне объяснишь факт, что вы с Юлей давно знакомы? — спрашиваю холодно, и мой голос звучит металлически-чётко.

Внимательно наблюдаю за реакцией мужа и вижу, как его пальцы замирают над клавиатурой, а глаза на мгновение расширяются. Замешательство — крайне редкое для него явление. Но Коля быстро берёт себя в руки, и на его лице появляется возмущённое выражение, брови грозно сдвигаются.

— Что за бред?! Я её впервые вчера увидел! — Муж отталкивается от стола, и кресло с скрипом отъезжает назад.

— Она работала курьером в «К-техе», — не сдаюсь я и делаю шаг вперёд.

— По-твоему, я помню всех мелких сошек, которые когда-то работали в «К-техе»?! — злится Коля, и его лицо начинает краснеть.

Мой смех наполнен горечью.

— Конечно помнишь, дорогой. Ты помнишь даже тех, с кем в детский сад ходил. У тебя прозвище «Коля-фотоаппарат» из-за твоей феноменальной памяти на лица.

Муж пыхтит, раздувая ноздри, его руки сжимаются в кулаки, и он не сразу находится. В кабинете повисает тяжёлая пауза.

— Может, она покрасилась и стрижку изменила. За год человек успеет даже пол поменять! — наконец, вырывается у него, и он раздражённо проводит рукой по волосам.

— А откуда ты знаешь, что она работала у вас именно год назад? — бросаю устало, разворачиваюсь и выхожу из кабинета, оставляя дверь открытой.

Я не знаю, что скрывает муж. Страшно даже думать об измене, но почему-то именно о ней мысли и лезут в голову, цепляются, как колючки.

— Маш, да я просто не хотел Лешку смущать! Не знал, как Юля отреагирует, если я всем расскажу, что она была девочкой на побегушках, — слышу, как Коля вскакивает из кресла, и его шаги гулко раздаются за моей спиной.

Лучше бы молчал и стоял на своём! В деликатность мужа я верю ещё меньше, чем в его плохую память на лица.

Иду в прихожую, чувствуя удары сердца почти в горле. Меняю домашние тапочки на балетки. Пальцы дрожат, когда застёгиваю ремешок. Снимаю с крючка ключ от машины.

— Ты куда?! — Голос мужа гремит угрожающе.

— В аптеку, тошнит от твоего вранья, — цежу сквозь зубы и резко открываю входную дверь.

На самом деле мне просто хочется убраться от него подальше и остыть. Обдумать ситуацию и решить, что делать.

Сажусь в машину и выезжаю за ворота. Гравий хрустит под колёсами. Уже смеркается, последние лучи солнца золотят верхушки деревьев, а на дорогах становится меньше машин. Окно приоткрыто, и прохладный вечерний воздух обдувает лицо, смешиваясь с запахом обивки салона из кожзама. Хочется просто ехать по трассе в тишине, слушая, как мотор ровно гудит, и на миг почувствовать себя беспечной и свободной, как в те времена, когда жизнь казалась простой и понятной.

Иногда я жалею, что так рано — в двадцать лет — вышла замуж и родила детей. Руки автоматически сжимают руль, когда осознаю, что вообще никогда не жила для себя. Мама частенько повторяла: «Вот вырастите Нину с Лешей, выучите, пристроите в хорошие руки — и сможете выдохнуть». Но сейчас, наблюдая в зеркале заднего вида, как медленно удаляется наш дом, мне кажется, что этому не бывать никогда.

Я как будто вижу всю свою семью на краю пропасти, и мне предстоит принять важное решение. Столкнуть её с обрыва — то есть продолжить копать, чтобы докопаться до сути, какой бы горькой она ни оказалась, — или спустить на тормозах, сделать вид, что поверила мужу, и больше никуда не лезть. Однако всё во мне, каждая клеточка моего естества яростно противится второму варианту. В этой истории замешан сын. Если он свяжет свою судьбу с девицей, с которой путался его отец... Нет, я такое не выдержу.

Резкий звонок телефона вырывает меня из тяжёлых раздумий. Опускаю взгляд на дисплей — «Сынок». Поворачиваю к обочине, шины мягко съезжают на гравий, и я принимаю вызов.

— Привет. Отец дома? — угрюмо спрашивает Лешка, и в его голосе слышится какое-то странное напряжение.

— Дома, — отвечаю и замечаю, что пальцами нервно постукиваю по рулю. — А ты где?

— Да я у Юли был, но её на работу вызвали. Постоянная клиентка попросила срочно выйти. — Сын делает небольшую паузу, и я слышу, как на фоне у него гудит городской шум. — Как у него настроение?

Дожили! Сын уже боится домой идти из-за отца, избегает с ним встречи. А что будет, когда вскроются все детали? В том, что тайное всегда становится явным, у меня сомнений нет — жизнь не раз это доказывала.