Развод. Украденное счастье

Глава 1

Аня

— Я календарь переверну, и снова третье сентября-я-я, — пою я на всю машину. — Вот привязалась ко мне эта песня, — смеюсь, остановившись на светофоре.

Каждый год пою ее в этот день. Это уже стало традицией.

А день сегодня, кстати, просто великолепный! Солнечный, теплый.

Смотрю в окно на девчонок с белыми бантиками, идущих по зебре, на мальчишек в школьной форме.

— Лето кончилось, и началась школьная суета, — вздыхаю.

Столица словно ожила: сразу столько людей появилось на улице, столько машин.

Да уж, как быстро летит время. А ведь как будто сама только вчера вела Софию и Стаса в школу. Но это было так давно…

Софе уже девятнадцать лет, а Стасу двадцать три. Какие они у нас взрослые!

Софа в этом году перешла на второй курс института, а Стас в прошлом году окончил универ с красным дипломом, и сейчас работает в банке под строгим руководством отца.

Муж занимает высокую должность, и он мог бы сразу определить Стаса в какой-нибудь уютный кабинет без всяких стажировок и прочего, но он не дает ему никаких поблажек.

«То, что ты сын генеральный директор банка, ничего не значит, — сказал Владислав Стасу, когда тот учился на четвертом курсе. — Подниматься по карьерной лестнице будешь с помощью своих мозгов. В будущем я планирую посадить тебя в свое кресло, но сразу предупреждаю: заслужить эту должность не так-то просто. Я должен быть полностью уверен в тебе».

Влад воспитывает детей в строгости. Несмотря на хорошее финансовое положение в нашей семье, он старался не баловать детей, чтобы они не выросли лентяями, за которых все решают родители. Муж с детства приучал их к труду. Поэтому и Соня, и Стас с первого класса учились на отлично, и оба окончили школу с золотой медалью.

Мы очень ими гордимся. Они добьются больших успехов в жизни, уверены в этом.

— Алло? — отвечаю на звонок с работы.

— Анна Александровна, вы далеко? — взволнованно спрашивает коллега. — Пациентку привезли. Тридцать девять недель, тазовое предлежание, раскрытие семь сантиметров. Ковалёв в пробке стоит, Маркова на операции, что делать?

— Буду через пять минут!

Стрелой лечу к медицинскому центру. Вбегаю в ординаторскую, переодеваюсь, быстрым шагом иду в родовой зал, по пути изучая карту пациентки.

— Я буду сама рожать, — испуганными глазами смотрит на меня девушка. — Я не хочу кесарево! Не хочу!

Она приподнимается и пытается встать с кушетки.

— Конечно сами, — улыбаюсь я, и беру ее за руку, чтобы успокоить. — Меня зовут Карепина Анна Александровна. Я буду принимать у вас роды, — разговариваю с ней тоном психолога. — Не волнуйтесь, все хорошо.

— Вы та самая врач, которая принимала роды у женщины, попавшей в аварию? — смотрит на меня во все глаза. — Я читала об этом в интернете. Это же вы, да?

— Да, — киваю с улыбкой.

— Фу-у-ух, — выдыхает с облегчением девушка и кладет голову на кушетку. — Слава богу! Значит, я в надежных руках. Вы же прямо на трассе принимали роды, — выдавливает она, морщась от боли. — Как вам это удалось? Разве такое возможно?

— Я просто выполняла свою работу, — подмигиваю ей и начинаю подготовку к родам.

Ту ночь я никогда не забуду.

Мне позвонил муж пациентки, которая наблюдалась у меня всю беременность, и прокричал в трубку:

«У Маши два часа назад начались схватки. Мы поехали к вам и попали в аварию. Сама она вроде в порядке, но у нее нога застряла, не можем достать. У нее воды отошли, вот-вот родит, а мы в тридцати километрах от города. Скорая уже едет, но она хочет, чтобы роды приняли именно вы!»

Мы с коллегами сию секунду выехали на место.

Экстренные роды в машине, из которой не получилось вытащить девушку, прошли успешно.

Муж пациентки очень известная личность в Москве, поэтому новость о том, в каких экстремальных условиях рожала его жена, тут же облетела весь интернет. В наш медицинский центр приезжали журналисты, пытались взять у меня интервью, но я человек не публичный, поэтому от бесед с журналистами отказалась.

Но имя мое после тех родов узнали многие.

— У вас и жена Шахова рожала, — пыхтит пациентка. — Ой, больно, больно, — кривит лицо, но продолжает разговаривать. — Здесь столько звездных детей появилось на свет. Муж мне сразу сказал, что это самый лучший медицинский центр, и что рожать будем только у вас.

— Спасибо за доверие, — улыбаюсь я, осматривая ее. Понимаю, что случай непростой, но делаю вид, что все в полном порядке, чтобы девушка не поддалась панике.

В палату входят мои коллеги, девушка испуганно смотрит на них.

— Я сейчас рожу, да? М-м-м, — мычит она, вцепившись руками в поручни. — М-м-м, как больно! Я больше не могу. Сделайте уже что-нибудь!

— Давайте я помогу вам переместить ногу на специальную опору. Вот та-а-ак, отлично. Вы молодец. Теперь смотрите на меня, я покажу вам, что нужно делать при потугах.

Визуал героев

Дорогие читатели, знакомьтесь с нашими героями :)

Добро пожаловать в мою новинку!

Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не пропустить выход новых глав.

Прошу поддержать кнопочкой "Мне нравится" и комментарием, автору это очень важно :)

Буду благодарна ♥

Глава 2

Аня

— Мама? — испуганно смотрит на меня София. — Ты еще не уехала?

Она резко встает со стула, кивает на пакет, стоящий на полу.

— А я тут это… Марине вещи привезла. Захар не смог приехать, и…

— Я все слышала, — обрываю ее.

Перевожу взгляд на Марину, которая, глядя на меня, поджимает губы.

— Хороший психолог, — горько усмехаюсь. — Всех обработала: и мужа, и дочь. И меня, чтобы вытащить больше информации о моей семье.

— Анна Александровна, я не хотела, чтобы все так вышло, — кривит лицо, зажмуривает глаза, из которых вырываются слезы. — Я… я сама не знаю, как так получилось.

— Мам, вам лучше потом поговорить, — тихо произносит Софа. — Марина еще не отошла от операции.

Ее сейчас волнует состояние Марины? Любовницы отца? Той, которая разрушила нашу семью?

А я?..

Ей плевать на то, что я сейчас чувствую? Что у меня сердце на части разрывается. Что я едва держусь на ослабленных ногах. И все еще не могу поверить в то, что моей семьи больше не существует.

— Я доверяла тебе, — смотрю на Марину невидящим взглядом. — Рассказывала о своем муже, о том, какая у нас счастливая семья, и ты решила отнять ее у меня?

— Мам! — во все глаза смотрит на меня София. — Ты же врач. Ты же понимаешь, что у нее была сложная операция. Она чуть не умерла. Хочешь, чтобы ей хуже стало?

— А что я должна сделать? — жалю взглядом дочь. — Открытку музыкальную ей подарить? Поздравить с рождением сына, которого она родила от моего мужа? От твоего отца! — прикрикиваю я. — И ты все знала.

По щекам текут слезы, подбородок дрожит, сердце кровью обливается из-за предательства, которое меня полностью сломало.

За что они так со мной? Чем я это заслужила?

— Анна Александровна, — всхлипывает Марина, — простите меня, пожалуйста. Вы спасли меня и моего сына. Я не заслужила этого. Лучше бы я умерла у вас на операционном столе, чем смотреть в ваши глаза, и…

— Марина Викторовна, как вы себя чувствуете? — раздается за спиной голос медсестры. — Ой, Анна Александровна, и вы здесь? — заметив мои слезы, резко меняется в лице. — Что-то случилось?

— Зашла поздравить Марину Викторовну с рождением сына, — пристально глядя на Марину, вытираю мокрое лицо. — Растрогалась немного, — сжимаю дрожащие губы. — Это же такое счастье — стать мамой, — перевожу взгляд на дочь. — Всю жизнь любить своего ребенка, заботиться о нем, переживать за него, радоваться его успехам, во всем поддерживать. И верить, что он… — вымученно улыбаюсь, по щекам снова текут слезы, — что он никогда в жизни тебя не предаст.

В палате воцаряется гробовая тишина.

Медсестра смотрит на всех по очереди, видимо, понимает, что здесь что-то не так.

— Извините, я, наверное, не вовремя вошла, — виновато произносит она. — Мне нужно сделать укол Марине Викторовне, но могу зайти чуть позже.

— Занимайтесь пациентом, — киваю на Марину. — Я уже ухожу.

Напоследок задерживаю взгляд на Марине, которая смотрит на меня красными глазами, затем — на Софе, которая стоит с недовольным лицом. Такое чувство, что я перед ней в чем-то провинилась. Как будто это я изменила ее отцу и предала нашу семью.

Выхожу за дверь, иду по коридору, едва сдерживая рыдания, которые рвутся из груди.

Хочется неистово закричать, выпустить из себя адскую боль, бушующую внутри, но кругом палаты, которые двоятся в глазах.

— Как бы не упасть в обморок… — шепчу сухими губами.

У меня была очень тяжелая смена. Я сегодня ничего не ела. К вечеру я едва стояла на ногах, но меня добили. Меня растоптали. Уничтожили. И теперь, чтобы дойти до ординаторской, мне приходится держаться за стену, иначе упаду.

— Мам! — слышу за спиной быстрые шаги. — Мам, все не так страшно, как ты думаешь. Папа не собирается от тебя уходить. Он тебя любит. Они вообще не планировали заводить ребенка. Это вышло случайно, понимаешь? — ровняется со мной. — Папа с ней редко виделся. Между ними не было ничего серьезного. Они просто пару раз сходили в кафе и все.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

— От походов в кафе дети не рождаются, — в упор смотрю на нее. — Я знаю, почему ты ее защищаешь. Потому что она сестра Захара. И, видимо, она стала тебе дороже, чем родная мать. Я слышала, как ты говорила о том, что вместе с Захаром будешь приезжать к ней в Сочи. К ней, — киваю в сторону палаты Марины, — и к своему младшему брату. Не смей делать из меня дуру, рассказывая о том, что у них с отцом не было ничего серьезного. Он квартиру для них купил. И собирался жить на две семьи.

— Мам, ты же знаешь, что папа тебя очень любит. Да, у него на стороне случайно, — выделяет это слово, — еще раз повторю: случайно родился ребенок. И да, он собирался увезти его в Сочи, чтобы не ранить тебя, чтобы ты не узнала о нем, потому что он не хотел, чтобы все так получилось. Ты же его хорошо знаешь, мам, — жалобно глядя на меня, шепчет дочь. — Он не может бросить своего ребенка. Считает, что обязан помогать ему. Поэтому и обеспечил их жильем. Специально купил квартиру в другом городе, чтобы они были как можно дальше от тебя.

Глава 3

Владислав

«Что она сказала? ― глядя на жену, резко меняюсь в лице. ― Откуда она узнала про ребенка?»

Мышцы напрягаются, становятся каменными, кровь приливает к лицу, обжигая его жаром.

Этого не должно было произойти.

Кто посмел рассказать ей об этом?!

«Убью! ― сжимаю губы и передергиваю скулами. ― Сотру в порошок! Места живого не оставлю».

― Ты изменял мне! ― шипит Аня. ―Ты, человек, который всю жизнь говорил, что измена ― это самое подлое, что можно совершить в браке, изменял мне! Святого из себя строил! Нет-нет, у нас в церковно-приходской школе не изменяют, ― иронизирует жена. ― Мы даже слова такого не знаем. А сам спал с моим психологом! ― цедит сквозь зубы. ― И сегодня она родила тебе сына.

― Кто тебе об этом рассказал? ― закипаю я, сжимая кулаки.

― Тебя сейчас это больше всего волнует? Какая разница, кто мне об этом рассказал? Ты крутил с ней за моей спиной, и наша дочь обо всем знала!

Я набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю.

― Давай поговорим без скандалов, как взрослые люди.

― Конечно, ― натянуто улыбается, а сама, судя по взгляду, мысленно строит для меня гильотину.

Раздается громкий хлопок двери и на кухню влетает Софа.

― Пап, я пыталась до тебя дозвониться, ― запыхавшись, произносит она. ― Хотела сказать, что… ― переводит виноватый взгляд на Аню, ― что мама обо всем узнала. Случайно… Она вошла в палату, когда мы с Мариной разговаривали.

― А ничего, что я тоже здесь? ― вопросительно смотрит на нее Аня. ― Будешь перед отцом оправдываться, или, может, скажешь, почему так поступаешь с родной матерью?

― Мам, я…

― Иди в свою комнату! ― строго велю Софе.

Я дико зол на нее.

Сколько раз говорил ей, чтобы была осторожна! Чтобы при Ане не смела упоминать имя «Марина», чтобы ни с кем не трепалась о ее беременности, и о том, от кого она ждет ребенка.

Вытянула язык!

Забыла, что находилась на работе у матери? И что в любой момент кто-то из персонала мог услышать их разговор?

Теперь все полетело к чертям собачьим.

Марина послезавтра должна была уехать в Сочи, черт бы побрал! Должна была спокойно родить там и воспитывать ребенка.

Все пошло не по плану, и это выводит меня из себя. Терпеть не могу, когда все выходит из-под моего контроля. Но раз так, значит, поступим следующим образом:

— Да, Ань, Марина родила от меня, ― пристально смотрю в глаза. ― Раз ты все знаешь, тогда я расскажу тебе, как будет дальше.

Выпрямляюсь и поднимаю голову.

— Я увезу ее с сыном в Сочи. Уже купил им там квартиру. Буду ездить к ним, навещать пару раз в месяц, а жить останусь с тобой и нашими детьми.

— Мы разводимся! — заявляет она. — Можешь ехать в Сочи и воспитывать с ней вашего сына.

— Мам, ну что за чушь ты несешь? — выходит из комнаты дочь. — Папа любит тебя. И ее тоже любит. Пусть будет так, как он сказал.

— Твоего мнения я не спрашивала, — сверлит ее взглядом. — Ты знала, что он мне изменяет с ней, и молчала.

— Да, молчала, и что с того? — отрезает дочь. — Я так-то общаюсь с ней. И продолжу общаться дальше. Мы теперь одна семья.

― Семья? ― в шоке выдыхает Аня. ― Ну раз семья, так может, им к нам перебраться? Дом большой! ― прикрикивает она, всплеснув руками. ― Места всем хватит!

― Мам…

― Софа! ― перебивает Аня, глядя на нее во все глаза. ― Тебе вчера у зубного все зубы мудрости удалили? Ты себя вообще слышишь? Ты хоть понимаешь, что ты несешь? Кого ты называешь семьей? Любовницу отца?

Она хватается за голову и истерично смеется.

― Мне кажется, все сошли с ума… Господи, что происходит?

― София, оставь нас! ― сурово смотрю на дочь. Перевожу взгляд на Аню. ― Я никуда от тебя не уйду. И никакого развода не будет. Когда Марину с ребенком выпишут, увезу их в Сочи, и вернусь к тебе. Это не обсуждается.

― Ты еще условия мне будешь ставить?.. Да как у тебя язык поворачивается? Да ты…

― У тебя голова на плечах для чего? ― грубо обрываю ее. ― Для того чтобы думать, Ань! Думать! ― стучу пальцем по виску. ― Подумай, что будет, если ты подашь на развод, и с чем ты останешься. Зачем все усложнять? Я же сказал, что никуда от тебя не уйду. Я люблю тебя. И не собираюсь с тобой разводиться.

Дотрагиваюсь до ее лица тыльной стороной ладони, но она резко отпихивает руку, словно получила от нее мощный разряд.

― Не смей меня трогать! Ты этими руками лапал любовницу. А теперь этими же руками пойди и собери свои вещи!

Я плотно сжимаю челюсти и нависаю над ней.

― А ты сначала спроси, почему я ее лапал, и почему я с ней спал, ― рычу ей в лицо. ― Сядь! ― киваю на стул. ― У нас будет долгий разговор.

Глава 4

Аня

— Ну давай, удиви меня, — жалю взглядом мужа. Обхожу его и сажусь за стол. — Очень интересно послушать, почему ты мне изменял. Мало времени тебе уделяла? — прищуриваюсь я, а внутри всю разрывает. — Была плохой женой? Недостаточно заботилась о тебе? Неряха, у которой дома всегда бардак, а в холодильнике мышь повесилась? Или, может, не так хороша в постели, как молодые девицы?

— Ты прекрасная жена и мать. Я тебе всегда говорю об этом, — садится напротив. — У меня никогда не было к тебе претензий по воспитанию детей, и по ведению домашнего хозяйства.

Сцепив пальцы в замок, молча смотрит на меня несколько секунд.

— Помнишь, когда мы с детьми сидели в кафе, и ты позвала за наш столик Марину с ее братом?

— Помню. В тот день вы и познакомились. Получается, я сама лично свела тебя с твоей будущей любовницей.

— Тогда я не обратил на нее никакого внимания. Обычная девушка, ничем не выделялась из сотни других. Но она обронила одну фразу, которая меня зацепила. Когда мы вышли из кафе и направились к парковке, она тихо сказала тебе: «Стас неродной сын Владислава, но он на него чем-то похож».

— И что тебя зацепило? — удивленно вскидываю брови. — Ни для кого не секрет, что Стас не твой ребенок. Все наши родственники и друзья знают об этом. Стас тоже знает, кто его родной отец. Он с рождения носит его отчество. Мы ни от кого это не скрываем. Поэтому я искренне не понимаю, чем тебя так сильно зацепила эта фраза?

— Начнем с того, что ты очень болезненно переживала уход Дианы, — говорит о моей погибшей сестре-близняшке, которая была моей второй половинкой. — И Марина помогла тебе в тот очень сложный период.

— Да, я этого не отрицаю. Марина мне тогда очень помогла справиться с горем, — киваю я, не понимая, к чему он ведет.

Зачем он затрагивает тему, от которой у меня до сих пор сердце кровью обливается?

Мы с сестрой с самого рождения были как одно целое, и когда ее не стало, я думала, что сойду с ума от боли. Как будто от меня оторвали частичку. Мне очень ее не хватало, и я до сих пор не могу без слез думать о ней.

Да, я действительно очень болезненно переживала ее уход. Не могла работать. Не могла спать, есть. Марине удалось немного залечить мои раны. Она умеет находить подходящие слова поддержки, и делает это весьма профессионально, поскольку ей часто приходится общаться с женщинами, которые не смогли выносить ребенка.

Она действительно оказала мне психологическую помощь, после которой мне стало легче.

— Ты общалась с Мариной на тему гибели сестры, но потом стала обсуждать с ней нашу семью, раз она узнала о том, что Стас не мой сын.

— Да, мы говорили с ней на разные темы, — подтверждаю я.

— На темы, которые тебя волновали больше всего, верно? — подозрительно смотрит на меня. — Ты искала у нее поддержки, как у психолога. Ты проговаривала с ней свои проблемы. Рассказывала ей о том, что много лет не дает тебе покоя. Я правильно понимаю?

— Твою Марину нужно уволить за такие вещи, — цежу сквозь зубы. — Она не имела никакого права разглаша…

— Ты говорила ей о том, что до сих пор любишь Артема? — перебивает Влад.

— Нет.

— Говорила, — протягивает он пугающим голосом — низким, хриплым.

Сжимает губы в тонкую линию, передергивает грудными мышцами, его глаза наливаются кровью. Сильнее сцепляет пальцы в замок, словно направляет в них всю свою ярость.

— Ты рассказывала ей о том, что до сих пор не можешь его забыть, и что видишь его в сыне, — он не спрашивает, а утверждает.

Лицо супруга становится красным от злости, челюсть напряжена, взгляд пронзительный, тяжелый, от него хочется спрятаться.

Впервые при разговоре с мужем мое сердце бьется так ритмично — как у пойманного за уши кролика. Я никогда не видела его в таком состоянии. Такое чувство, что у него внутри бушует ураган, разметающий все на своем пути, но он держится из последних сил. Его глаза метают молнии, лицо напряжено — оно словно каменное. Вижу, что у него уже руки чешутся выместить на чем-нибудь весь свой гнев.

Но что именно его так вывело из себя?

Быстро прокручиваю в памяти наши разговоры с Мариной.

«У вас ревнивый супруг?» — спросила она.

«Да. Очень. Влад жуткий собственник, но я ни разу не давала ему повода для ревности, — ответила честно, и со вздохом добавила: — Он может ревновать меня только к прошлому».

«К прошлому?» — удивилась Марина.

«У меня был мужчина, которого я очень любила. Он погиб в автомобильной аварии, когда я носила под сердцем Стаса. Его звали Артем. И он был лучшим другом Влада».

Больше я ничего ей не рассказывала. Ни слова на эту тему.

— Ты сказала Марине, что будешь любить Артема до конца жизни. Что он всегда был и будет твоим самым родным и единственным мужчиной. Что я никогда не смогу его заменить, — произносит он ледяным тоном. — Как я должен на это реагировать? Смириться с тем, что я всегда буду у тебя на втором месте? Что все твои мысли заняты им? Что ты до сих пор не можешь его отпустить?

— Влад, я…

— Замолчи! — ударяет кулаком по столу с такой силой, что сахарница подпрыгивает. — Я всю жизнь ждал, когда ты его отпустишь. Надеялся, что однажды ты посмотришь на меня так же, как смотрела на него. Я вижу в твоем взгляде уважение ко мне, благодарность за то, что я сделал для нашей семьи, но на него ты смотрела другими глазами. Этот взгляд я до сих пор вижу, когда ты смотришь на его памятник, и понимаю, что никогда не смогу заменить его.

— Ты ревнуешь меня к человеку, который умер много лет назад. Да, я любила Артема, ты прекрасно это знаешь. И мне было очень сложно его отпустить. Но потом в моей жизни появился ты. Если бы я тебя не любила, то не позволила бы тебе воспитывать моего сына, не родила бы от тебя дочь, не вышла бы за тебя. Я…

— Ты вышла за меня, когда забеременела Софией, — перебивает он. — Только появление на свет общей дочери подтолкнуло тебя принять мое предложение.

Глава 5

Аня

— Сына? — заторможенно произносит Стас и переводит взгляд на Влада. — В смысле? Какого сына? От какой любовницы? О чем вы?

— Стас, — выпрямляется перед ним Влад, — сядь, нам нужно поговорить.

— В офисе насиделся. Объясни, что происходит. О чем только что сказала мама? У тебя есть кто-то на стороне?

— Марина, — отвечаю я за мужа. — Он изменял мне с Мариной, моим психологом. И она сегодня родила ему сына.

— Что? — в шоке выдыхает Стас, начинает быстро дышать. — Ты изменял маме? У тебя родился сын?

— Да, это правда, — пристально глядя на него, кивает Влад. — У меня были отношения с Мариной. Она от меня забеременела, сегодня родила недоношенного ребенка, и…

— Да мне плевать, кого она родила! — взрывается Стас. Его шея покрывается красными пятнами, глаза метают молнии, лицо перекосило от злости. — Ты, — медленно надвигается на Влада, — изменял, — сжимает руки в кулаки, — матери?

Останавливается напротив отца, смотрит на него как боксер на соперника — свирепо, безжалостно.

— Как ты посмел?! — хватает Влада за горло, тот вцепляется в его напряженную руку, пытается убрать от себя, но сын держит его мертвой хваткой. — Убью! — цедит сквозь зубы.

— Стас, отпусти его! — кричу я, видя, как лицо Влада начинает синеть. — Стас! — пытаюсь оттащить. — Ты его задушишь!

Стас мастер спорта по боксу, Влад — мастер спорта по каратэ. Они поубивают друг друга, если их не остановить.

Влад смотрит на сына красными глазами, сжимает губы, как в замедленной съемке убирает от себя его руку, и отталкивает.

У меня появляется возможность встать между ними.

— Остановитесь! — приказываю, глядя на них по очереди. — Стоп! Дракой вы ничего не решите!

— Вы что орете-то на весь дом? — спускается со второго этажа Софа. Запахивает шелковый розовый халат и поправляет полотенце на голове. — Вас даже из ванной слышно. О, Стас, привет! — подходит к брату и целует его в щеку. — Как отработал?

— Привет, — цедит сквозь зубы, продолжая испепелять взглядом Влада. — Нормально отработал, — прищуривается и добавляет: — Свой последний рабочий день.

— В смысле последний? — вскидывает брови Софа. — Ты что с работы увольняешься?

— Считай, что УЖЕ уволился, — хрипло изрекает он, продолжая пилить взглядом Влада.

— Подождите, подождите! — возмущенно смотрит на меня Софа, — мам, вы ему рассказали, да? Из-за этого он увольняется из банка? Типа папа для него столько всего сделал, сразу после универа взял к себе на работу, помогает ему во всем, и сейчас он, плевав на все это, просто берет и увольняется? Это нормально по-твоему?

— Ты знала, что отец ей изменяет? — разворачивается к ней Стас. — Ты все знала? Давно?

— Да, я знала, — вздыхает Софа. — Забыл, с кем я встречаюсь? Конечно мы с Захаром были в курсе их отношений. Но нас с тобой с детства учили не лезть в чужие дела, и…

— Мама тебе не чужая! — рычит сын. — Ты знала, что отец крутит с этой… — сжимает губы, — и молчала? У тебя с головой проблемы, Соф?! — стучит пальцем по виску. — Ты первым делом должна была ей обо всем рассказать! Зачем ты скрывала это? У них ребенок родился, ау! — взывает к сестре, которая стоит с невозмутимым видом. — А мама только сегодня узнала об этом! Сегодня же, да? — бегло смотрит на меня, я киваю. — Капец… — в шоке смеется. — Дурдом какой-то. Получается, ты покрывала его. Да еще и общалась с этой Мариной. Вы же с ней чуть ли не лучшие подруги теперь.

— Я еще раз повторяю, что не лезу в чуж… не лузу ни в чьи отношения! — повышает голос дочь. — Ты вообще половины всего не знаешь, а обвиняешь меня. Ты сначала спроси, почему я молчала? Может, потому что не хотела расстраивать маму, которая только недавно начала приходить в себя после смерти сестры? Может, я просто боялась добить ее этой новостью? Да, я узнала о том, что папа встречается с Мариной, и что она от него забеременела, и что я должна была сделать? Сразу бежать к маме? Или попытаться уберечь ее от нового стресса? Что я и сделал, между прочим! Она вообще не должна была узнать об этом, ясно?! Папа собирался увезти Марину с ребенком в Сочи, подальше от мамы, и все были бы счастливы, но случилось то, что случилось. Мама теперь все знает.

— Допустим, ты не хотела травмировать маму, но какого черта ты постоянно терлась с этой Мариной, зная, что она носит ребенка твоего отца?! — кричит на нее Стас. — Чтобы не испортить отношения с Захаром, за которым ты бегаешь как собачонка? —

— Стас! — гремит Влад. — Подбирай выражения!

— Что ты сказал? — Стас поворачивается к нему правым ухом, крутит рукой в воздухе. — Повтори, повтори, что ты сказал?

— Не смей с ней так разговаривать! — пугающим тоном произносит Владислав. — Она твоя сестра.

Вижу, как к лицу сына приливает кровь.

— А она твоя жена! — кивнув на меня, передергивает мышцами, и морщит нос от злости. — Твоя, черт возьми, жена! Ты спишь с ее психологом, но меня учишь, как нужно обращаться с сестрой? Да у нас тут большая семья нарисовывается! — смеется Стас. — Отец с психологом и сыном, ты с Заха…

Он резко замолкает и в упор смотрит на Софу.

— А… — протягивает он, — я, кажется, понял, почему ты прикрывала отца… Помнишь ты вышла из новой тачки Захара у нашего дома и сказала ему, чтобы он был поаккуратней с твоей машиной? Я это услышал и спросил у тебя, почему эта машина твоя? И ты сказала, что мне просто послышалось. А мне ни хрена не послышалось! — поворачивается к Владу. — Это ты купил ей тачку! Купил, чтобы она была на твоей стороне!

— Это правда? — спрашиваю у Влада. — Ты купил Софе машину?

Мы собирались купить ей машину, когда она сдаст на права. Хотели вручить на день рождения, в декабре. Софа еще учится в автошколе, прав у нее нет. А он уже купил ей машину, скрыв это от меня. И это говорит о том, что он действительно решил ее таким образом перетянуть на свою сторону.

— Да, это правда. Я купил Софе машину, но на ней временно ездит Захар. Он по вечерам учит ее вождению.

Глава 6

Аня

Я как будто только что села в машину времени и переместилась на двадцать с лишним лет назад.

Помню, как точно так же стояла у кувеза, смотрела на своего недоношенного сына и молилась всем святым, чтобы с ним все было хорошо.

Стас родился на тридцать второй неделе беременности. Он был совсем маленьким. Слабым. И я нисколько не удивлена тому, что родила его так рано: всю беременность находилась в жуткой депрессии из-за смерти Артема. Мне не хотелось жить без него на этом свете. Я ругала его, что он оставил меня. Да еще и с ребенком под сердцем.

Боже, как мы любили друг друга.

Это были сумасшедшие чувства. Самые яркие, самые незабываемые и эмоциональные отношения в моей жизни.

Его уход стал для меня настоящим ударом. Никогда не забуду, как мне сообщили об аварии, и как я упала в обморок от этой душераздирающей новости.

После смерти Артема все вокруг резко стало черно-белым. Я бросила учебу в медицинском университете, в который только поступила на первый курс.

Бесконечно тянулись мрачные дни, ночи, жизнь превратилась в сплошной кошмарный сон, из которого я не могла выйти до тех пор, пока не узнала, что жду ребенка.

Мне тогда было всего восемнадцать лет, а Артему на тот момент было бы двадцать три. У нас была приличная разница в возрасте — больше пяти лет, и мне это очень нравилось. Он мне всегда казался очень взрослым, мудрым, рассудительным.

Я думала, что от Артема у меня останутся лишь воспоминания и фото в альбоме, но, когда узнала о беременности, поняла, что ношу под сердцем его частичку. Частичку своего любимого мужчины, и это было для меня настоящим чудом.

Наш сын появился на свет от большой… нет, от огромной, огромнейшей, бескрайней как океан любви, и он стал продолжением своего папы, который, к сожалению, не дождался его рождения, и ни разу не подержал на руках.

Из роддома нас с сыном встречали моя мама, сестра и Владислав.

Помню, как при выписке медсестра подала конверт с сыном Владу и сказала: «Держите сына, папочка. Поздравляю!»

Эти слова резанули ножом по сердцу, из глаз потекли крупные слезы. Ведь на месте Влада должен был стоять Артем. Он должен был принимать у медсестры своего сына и получать поздравления.

Я выдавила из себя: «Это не папа», забрала у Влада ребенка и пошла на улицу.

Тогда у меня было четкое убеждение: у Стаса только один отец — Артем. Мой сын — Станислав Артемович. И так будет всегда. И никто никогда ему не заменит родного отца. Никогда!

С самого детства показывала Стасу фотографии папы и плакала, когда он, указывая маленьким пальчиком на его снимки говорил: «Патя. Патя»

Я отвечала ему, что папа сидит на облачке и за ним приглядывает. Держит его за ручку, когда он спит, и всегда-всегда рядом с нами.

Мы жили с моей мамой на окраине Москвы, и я помню, как она ругала меня за то, что я не могу отпустить Артема, за то, что мучаю себя воспоминаниями о нем.

«Ты живешь прошлым, Аня! — сердилась она. — У тебя родился сын, и ты должна жить настоящим. Обрати внимание на Влада. Посмотри, как он о вас заботится. Да он на все готов ради тебя и Стаса! Сколько помощи вам оказывает. Вон как балует Стасика, — кивнула она на комнату, заваленную игрушками. — Он к нему как к родному сыну относится. И он вам нечужой человек, все-таки был лучшим другом Артема. Тебе его сам бог послал, Ань. Ты же понимаешь, что сыну нужен отец. Поэтому очень прошу, присмотрись к Владу. Он надежный человек».

Сестренка говорила мне почти тоже самое. Она тоже видела мое будущее с Владом.

Но присматриваться к Владу я начала только спустя почти три года после смерти Артема — когда в душе медленно начала угасать боль от потери.

Стасу исполнилось два, он пошел в садик, я восстановилась в университете, и начала возвращаться к обычной жизни. Владислав по-прежнему был все время рядом: он подвозил меня на учебу, вечером встречал, мы вместе ехали за Стасом в сад. Затем мы стали вместе проводить выходные — то за городом на озере, то в семейных парках развлечений. Мы все чаще и чаще стали бывать вместе.

Помню, как приехали в дом Влада, в котором сейчас живем, Стасик уснул, и мне тоже пришлось остаться на ночь. На ночь, после которой наши дружеские отношения с Владом переросли в нечто большее.

Через какое-то время мы с сыном переехали в его дом, затем я забеременела Софой, вышла замуж за Влада, родила дочку, окончила университет, поступила в ординатуру, затем устроилась на работу.

Влад ни разу не показал своего недовольства, когда я дежурила в ночную смену, а ему приходилось сидеть с двумя детьми. Помню, приходила домой ранним утром и заставала его в детской — на тот момент у Стаса и Софы была общая комната. Влад спал, свернувшись клубком на небольшом диванчике в обнимку с книгой сказок, а дети сладко сопели в своих кроватках.

Мы были счастливой семьей. Совместные завтраки на террасе, совместные просмотры семейных фильмов вечером у камина, по очереди делали уроки с детьми, возили их на различные секции, часто летали на море.

Владислав относился к Стасу как к родному сыну, но… признаться честно, я всегда понимала, что Софию он любит больше. Это чувствовалась. И конечно же я понимала, почему: она его дочь, а Стас — нет. И этим все сказано.

Мои мама и сестра всю жизнь мне твердили о том, какая я молодец, что вышла замуж за Влада.

Я ведь и правда думала, что кроме Артема никого не смогу полюбить, но ошиблась. Я полюбила Влада. Он сделал меня счастливой. Вернул меня к жизни. Залечил все мои раны. На протяжении всего времени, что я с ним, он меня во всем поддерживал. Помог мне через свои связи устроиться на работу в самый лучший перинатальный центр столицы, и всегда гордился моими успехами.

Я была полностью уверена в нем. Думала, что этот человек никогда не предаст, но…

Сейчас я стою напротив кувеза, в котором лежит его сын, и мое сердце кровью обливается.

Вспоминаю, с каким равнодушием он вчера говорил мне о том, что изменил с Мариной, и что собирается жить на две семьи. До сих пор в голове это не укладывается. И ведь еще условие ставит: если я уйду от него, то он ничего не оставит мне после развода.

Глава 7

Влад

- Да, купил, - говорю в трубку. – Подгузники самые маленькие и присыпку. Халат тоже везу. Ты просила шелковый, но я взял махровый. Вдруг холодно будет в больнице.

- Спасибо большое, Влад, - вздыхает Марина. – Спасибо за твою заботу.

- У тебя все нормально? Что-то мне не нравится твой голос, - спрашиваю, остановившись на светофоре.

- Как у меня может быть все нормально, когда мой ребенок находится в реанимации? - всхлипывает она. – Я только что была у него. Влад, к нему приходила Анна, - испуганно произносит. – Я не знаю, зачем. Мне очень страшно. А если она с ним что-нибудь сделает, чтобы отомстить нам?

- Не говори ерунду! У нее даже мысли такой не возникнет, - злюсь я.

Как она смеет так думать о моей жене?

- Тогда зачем она приходила к нашему сыну? С какой целью?

- Она всегда переживает за детей, которым помогла появиться на свет. У тебя были сложные роды, ребенок родился слабым, и я уверен, что Аня просто интересовалась его здоровьем. Не накручивай себя. Выбрось из головы дурные мысли. Она никогда не причинит вред ребенку.

- Я тоже думала что достаточно хорошо знаю ее, но только что она показала свою другую сторону, и мне правда стало страшно после того, как она посоветовала мне запастись успокоительными, так как она собирается устроить мне райскую жизнь. Не знаю, что она имела в виду, но после этих слов я очень сильно переживаю за ребенка. Я не хочу, чтобы она приближалась к нему. Прошу тебя, поговори с ней. Я и так практически не сплю, а сейчас круглыми сутками буду дежурить в отделении, где находится наш сын, и следить за тем, чтобы Анна снова не пришла туда.

- У тебя со слухом проблемы? – цежу сквозь зубы. – Я же ясно сказал, что она ничего не сделает ребенку.

- Влад… - произносит дрожащим голосом, - разве я заслужила, чтобы ты разговаривал со мной таким тоном? Я родила тебе сына, мы с ним чуть не умерли вчера. Я… я испытала сильнейший стресс, а ты вместо поддержки повышаешь на меня голос?

- Вот именно! – рычу в трубку. – Аня вытащила тебя и нашего сына с того света, а ты ещё смеешь думать, что она ему что-то сделает? Выбрось из головы эти мысли. И вместо того чтобы дежурить рядом с сыном, займись своим восстановлением.

- Хорошо, - вздыхает она. - Прости, если я что-то не так сказала. Но все же очень прошу тебя поговорить с ней. Мне будет спокойнее, если ты запретишь ей подходить к ребенку. Влад, я разбираюсь в людях и знаю, на что способна оскорблённая женщина. Ты бы видел какими глазами она на меня смотрела, и…

- Закрыли тему! Жди, я скоро буду.

Меня словно током бьет, когда она что-то говорит про мою жену. Я прекрасно знаю свою Аню. Она и мухи не обидит.

Да, она очень зла на меня и Марину, но никогда не причинит никому вреда, чтобы отомстить нам. Это не про мою жену.

После вчерашнего эмоционального разговора мы разошлись по разным комнатам. Я остыл, пожалел о своих словах, и решил, что нужно ещё раз спокойно обо всем поговорить.

Утром, когда я спустился на кухню, застал жену у плиты.

- Ань, я хочу извиниться за вчерашнее.

- Не утруждайся, - не оборачиваясь, бросила она. – Вчера ты показал свое истинное лицо. Как говорится: «Друг познается в беде, а муж познается в разводе». Вот так всю жизнь живешь с человеком, живешь, и даже не подозреваешь о том, на какие подлости он способен. Он может не только изменить и заделать ребенка на стороне, так еще и угрожать, что после развода ничего не оставит.

Поставила на стол тарелку с омлетом, кружку с кофе, села и пожала плечами.

- Больше не вижу смысла разговаривать на эту тему. Все остальные вопросы будем решать через адвокатов.

- Какие адвокаты, Ань? - возмущенно смотрел на нее. – Ты серьезно хочешь развода?

- А ты серьезно думаешь, что прощу тебя? – удивленно выгнула бровь и рассмеялась на весь дом. – Как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь? Пару раз в месяц ты будешь улетать в Сочи к своей второй жене и сыну, я тебе буду печь пирожки в дорожку, целовать на прощание, затем сидеть у окошечка и ждать, когда любимый супруг наиграется с сыночком и вернется? Ах да, совсем забыла, - махнула она рукой и снова засмеялась, - еще ж гостинцы буду передавать Марине с сыном. Они ж теперь тоже наша семья, как выразилась Софа.

- Ты никогда ничего о них не услышишь, - пообещал я. - Мы будем жить так же, как жили всегда. Не почувствуешь разницы. Просто представь, что их нет.

- Абсурд какой-то, честное слово, - закатила глаза. – Можно я спокойно позавтракаю и поеду на работу? Сделай одолжение, не порти мне аппетит этим бредом сумасшедшего.

- Как скажешь, - кивнул я. - Продолжим разговор вечером.

Подошел к плите, посмотрел на пустую сковороду и перевел удивленный взгляд на жену.

Мы выходим на работу примерно в одно время и всегда завтракаем вместе. Обычно Аня встает пораньше, готовит на нас двоих, и мы вместе садимся за стол. Стас утром пьет только кофе, и Аня о нем позаботилась, сварила. Софе сегодня не надо в институт, она спала. Но я-то пришел на завтрак!

- Ты не делала на меня омлет? – спросил у жены.

- Как это? – жуя, смотрела на меня во все глаза. – А в сковороде его разве нет?

Обтерла губы салфеткой, вышла из-за стола, и устремила удивленный взгляд в сковороду.

– Забыла, наверное, - пожала плечами. - А ты представь, что он есть, ладно? Раз уж у нас началась игра в иллюзии. Я представлю, что Марины и вашего сына не существует, а ты представь, что на столе стоит завтрак. Приятного аппетита, - съязвила Аня, и снова уселась за стол доедать свой омлет.

В этот момент на кухню спустился Стас. Полностью игнорируя меня, подошел к Ане, поцеловал ее в щеку, пожелал ей хорошего дня, взял кофе и вышел из кухни со словами: «Кофе выпью на террасе и сразу поеду в банк писать заявление на увольнение».

Стас достаточно вспыльчивый, весь в Артема. Думаю, к вечеру он отойдет, и мы с ним тоже спокойно обо всем поговорим.

Глава 8

Владислав

После знакомства с Мариной я понял, что моя жена прорабатывала со своим психологом не только тему гибели сестры, но и тему, которая ей всю жизнь не дает покоя.

Я не стал разговаривать об этом с Аней. Прекрасно знал, что она мне ответит: «Влад, я давно его отпустила. И люблю я только тебя».

Вечно мне ездит по ушам этими словами. Думает я слепой?

Еще и злится, что я ревную ее к прошлому. Да как не ревновать, если она застряла в этом прошлом? Если с нами на протяжении всей жизни живет призрак Артема.

Как она не понимает, что я не могу ее с кем-то делить? Даже, мать его, с теми, кого давно нет на этом свете.

Я очень ее люблю. Всю жизнь только ее одну. И хочу, чтобы она целиком принадлежала только мне.

Мне не давала покоя мысль о том, что она обсуждала свое прошлое с психологом, это разъедало меня изнутри, но я продолжал жить дальше. Я же не мог залезть к ней в голову и вычистить из нее все воспоминания о Теме. Мне оставлялось только смириться.

В очередной раз, черт побери.

Но следующая встреча с ее психологом буквально вывернула меня наизнанку. Я не думал, что все настолько серьезно.

И кстати я снова встретился с Мариной абсолютно случайно, в фитнес центре, куда я уже много лет хожу.

Когда она поздоровалась со мной у раздевалки, я даже не сразу ее узнал.

- Вы коллега Ани, верно? – уточнил на всякий случай.

- Да-да, - скромно улыбнулась она. – Я Марина Викторовна, психолог. Но можно просто Марина. А вы давно сюда ходите? – оглядела холл фитнес-центра. - Может, посоветуете хорошего тренера? Просто я здесь впервые. Говорят, тут очень хороший бассейн и банный комплекс. Вы случайно не были там?

Я знаю всех тренеров в этом фитнес-центре и подсказал ей, к кому лучше обратиться. Не раз пересекался с ней в зале, в бассейне, но кроме «Добрый вечер!» и «До свидания!» ничего от нее не слышал.

Но в один день она подошла ко мне, как только я вошел в зал и с обеспокоенным видом попросила уделить ей несколько минут после того как у меня закончится тренировка.

После тренировки принял душ, спустился в кафе, расположенное на первом этаже фитнес-центра, и увидел, что она уже ждет меня за столиком, попивая протеиновый коктейль.

- Владислав, ради бога простите, что я вас отвлекаю. Я знаю, насколько занятой вы человек, но постараюсь не отнять у вас много времени.

И после следующей фразы я напрягся:

- Речь пойдет о вашей жене.

Я сел напротив.

- Внимательно слушаю.

- Не знаю, в курсе ли вы, что Анна обращалась ко мне за помощью, когда у нее погибла сестра.

- Да, я в курсе.

- Это непрофессионально с моей стороны, но, конкретно в данном случае считаю своим долгом рассказать вам еще об одной ее проблеме. Пока не дай бог, конечно, с ней не случилось ничего страшного. Я никогда не обсуждаю сеансы с родственниками пациентов, но сегодня сделаю исключение из правил, так как Анна не только моя коллега, но и достаточно близкий мне человек. Уже не говорю о том, что мой брат встречается с вашей дочерью.

- Ближе к делу, пожалуйста, - подгонял ее, переживая за Аню.

- Владислав, Анна не может отпустить мужчину, которого когда-то очень любила. Думаю, вы знаете, о ком идет речь.

Внутри все закипело после этих слов.

- Этот мужчина давно умер, но она словно продолжает жить с ним. Видит его во снах, разговаривает с ним. Она мне призналась в том, что даже наливала ему кофе и представляла, что он сидит за столом напротив нее. Прошло очень много лет после его смерти, но в ее сердце все еще не зажили раны, и это не дает ей полноценно жить. Я много раз прорабатывала со своими пациентами такие болезненные темы, но у Анны все очень запущено. Затяжная тоска по умершему сопровождается у нее чувством внутренней пустоты, чувством апатии, она на протяжении долгого времени цепляется за воспоминания о нем, доказывая ему свою любовь и преданность. Утрата была настолько болезненной, что она до сих пор не может справиться с этим горем. Поверьте, человек может улыбаться, общаться с друзьями, коллегами, делая вид, что его ничего не тревожит, но, как показывает практика, это не приводит ни к чему хорошему, к моему глубокому сожалению.

Она со вздохом покачала головой.

- Уверена, что вы мудрый мужчина и не ревностно относитесь к этому, все же речь идет не о живом человеке, - сказала она, а я в этот момент плотно стиснул зубы. – В другом случае я бы, разумеется, не стала вам ничего рассказывать.

Марина с тревогой посмотрела на меня.

- Владислав, я очень прошу вас понаблюдать за Анной. Старайтесь не оставлять ее одну, следить за тем, чтобы она не попадала в стрессовые ситуации. Чаще вывозите ее на природу. Поверьте, именно сейчас ей особенно важно получать как можно больше положительных эмоций.

- Почему именно сейчас? – нахмурился я.

- Постараюсь объяснить вам простым языком, - выпрямилась она, пристально глядя на меня. – После потери любимого человека у Анны Александровны родился сын, и это помогло ей переключиться. Она занималась воспитанием первого ребенка, затем в ее жизни появились вы, она снова забеременела, дальше на протяжении нескольких лет она воспитывала детей, осваивала профессию. Сейчас дети выросли, больше не нуждаются в ее опеке, и у нее медленно начинают просыпаться чувства, которые долгие годы находились в спящем режиме. Так скажем, эти чувства на какое-то время ушли на второй план – пока она занималась детьми. Ситуация обостряется тем, что сейчас ваш сын становится все больше и больше похожим на своего родного отца. Анна не раз говорила мне о том, что видит в нем Артема, что он словно его копия. Старые раны снова начали кровоточить, и я боюсь, как бы это не привело к страшным последствиям. Я думаю, рождение внуков поможет ей снова переключиться, но пока этого не произойдет мы должны оказывать ей всяческую поддержку.

И что я должен был делать после этого разговора?

Глава 9

Анна

— Анна Александровна, прошу вас еще раз как следует подумать, — настоятельно просит главврач. — Марина Викторовна только что перенесла тяжелую операцию. Вы лично ее оперировали и прекрасно понимаете, что она чудом выжила. Ей сейчас нельзя испытывать стресс. Это может привести к необратимым последствиям.

— Да-да, — не отрывая ручку от бумаги, киваю я, — я знаю про ее состояние, не стоит мне об этом напоминать. С памятью, слава богу, у меня все в порядке.

— Тогда зачем вы это делаете?! — повышает голос Илья Михайлович, кивая на заявление, которое я пишу.

— Затем, чтобы ее уволили по статье! — впиваюсь в него строгим взглядом. — Она нарушила правила конфиденциальности, использовала в личных целях информацию, которой я с ней делилась. Она влезла в мою семью! — цежу сквозь зубы.

— Одно уточнение, — с прищуром глядя на меня, Зуев откидывается на спинку кресла, — вы ходили к ней на сессии, или общение с Мариной Викторовной происходило в дружеском формате? Насколько мне известно, вы достаточно тесно общаетесь. Отсюда и возникает вопрос: ходили ли вы к ней на индивидуальные сессии как к специалисту, для получения психологической поддержки?

— Нет, не ходила, — тоже откидываюсь на спинку кожаного кресла, и скрещиваю на груди руки. — Это что-то меняет? — удивленно глядя на него, приподнимаю бровь. — В вашем медицинском центре, — выставляю указательный палец, — в одном из лучших в столице, работает психолог, который использует в личных корыстных целях информацию, полученную от пациентов. Я делилась с ней своим горем, — повышаю голос, — рассказывала о своих переживания, о проблемах, которые меня беспокоят, и она все это передала моему мужу! Переврала! Исковеркала все мои слова, чтобы надавить на его больное место и увести его из семьи. Вам этого мало?!

— Анна Александровна, давайте снизим градус общения, — грозно смотрит на меня. — Прошу не забывать о том, что вы находитесь не дома, а в кабинете главврача. Соблюдайте субординацию, — сжимает губы в тонкую линию.

Сложно соблюдать субординацию с главврачом, с которым я никак не могу найти общий язык.

Он раздражает меня со дня его появления в медицинском центре. Зуев несколько лет работал здесь акушером-гинекологом, постоянно лез ко мне со своими советами, в которых я не нуждалась, пытался доказать всем, что он здесь лучший.

Не спорю, он хороший специалист, но как человек, простите, полное г. Другими словами его сложно назвать. Противный. И слишком высокого о себе мнения.

Этот кабинет раньше принадлежал его отцу, и тогда работать в центре было куда приятнее, чем сейчас.

Зуев старший ушел на пенсию, младший занял его кресло, внес много изменений, которые не устраивают персонал, но все держатся за свои места и не вступают с ним в споры. Только я бесконечно бодаюсь с ним, но толку от этого ноль.

У меня не было с Мариной официальных сессий. Все наши беседы с ней действительно проходили в дружеском формате, поэтому мне очень сложно будет что-либо доказать. Но я не собираюсь сдаваться. Добьюсь ее увольнения, чего бы мне это ни стоило.

— Анна Александровна, — Зуев отрывает спину от кресла, глубоко вздыхает и, пристально глядя на меня, кладет на стол ладони. — Давайте вернемся к этому вопросу чуть позже, — разговаривает примирительным тоном. — У Марины Викторовны были тяжелые роды, у нее родился недоношенный ребенок. Вы как врач, и как мать, должны понимать, что в такой сложный период испытывает женщина. Я вас услышал. Суть вашей претензии мне ясна. И я вам обещаю в ближайшее время решить этот вопрос.

— Каким образом вы собираетесь его решить? — уточняю я. — Строгий выговор меня не утроит. Я требую, чтобы ее уволили. И чтобы она держалась подальше от пациентов.

— Марина Викторовна уйдет в декретный отпуск, — напоминает он. — Я слышал, что она собирается переехать в другой город, поэтому, скорее всего, мы ее больше здесь не увидим.

— У меня такое чувство, что я не с главврачом разговариваю, а с ребенком, честное слово, — усмехаюсь я.

Зуев, возмущенно глядя на меня, открывает рот, но я продолжаю:

— Не нужно мне снова напоминать о субординации. Я знаю, в чьем кабинете нахожусь. Пришла сюда для того чтобы главврач принял меры и обезопасил пациентов, с которыми работает психолог с явными проблемами с головой, и одного не понимаю: почему вы за нее так впрягаетесь? Такое чувство, что она вам нечужой человек. Если бы на вашем месте сейчас сидел ваш оте…

— Анна Александровна! — гремит на весь кабинет. — Вы слишком много себе позволяете! — к его лицу приливает кровь, в глазах вспыхивает ярость. — Я сказал вам, что решу это вопрос в ближайшее время! А сейчас прошу вас вернуться в отделение и заняться работой.

«Что-то тут не чисто… — вставая с кресла, подозрительно смотрю на него. — Слишком странно ведет себя. Как будто его с Мариной связывают не только рабочие отношения. Я обязательно это выясню».

Выхожу из кабинета, подхожу к окну в коридоре и вижу, как к зданию медицинского центра подъезжает машина Влада. К ней бежит Дарья Борисовна.

Влад выходит из машины, берет с заднего сиденья пакет, из которого торчит упаковка подгузников, и свисает рукав красного халата. Подает его Дарье Борисовне, что-то говорит ей, та кивает, бежит обратно к крыльцу.

Она же изначально все знала. Знала, что Марина беременна от моего мужа, но при этом ходила и улыбалась мне. Прикрывала ее. А сейчас втихаря бегает к Владу и берет передачки для нее.

— Привез сыну подгузники? — шепчу я, провожая взглядом машину мужа. Набираю полную грудь воздуха, достаю из кармана контейнер с биоматериалом, который сегодня передам для проведения ДНК-экспертизы. Смотрю на него и на выдохе протягиваю: — А твой ли это сын, Влад?..

Сегодня утром, пока неонатолога не было рядом с сыном Марины, я воспользовалась случаем и взяла у младенца биоматериал, соблюдая все предосторожности, разумеется.

Подруга моей погибшей сестры работает в центре молекулярно-генетических экспертиз, и она уже ждет меня там с этим заветным контейнером.

Глава 10

Анна

День был очень тяжелый.

После обеда привезли пациентку с врожденным пороком сердца, которой противопоказано вынашивать ребенка, но она, несмотря на все риски, все равно захотела родить.

Операция была очень сложной. Мы едва не потеряли ее. Но вытащили, слава богу. И с ребеночком тоже все в порядке. Которого очень сильно желала мама, жертвуя своей собственной жизнью.

Едва переставляя ноги и от всей души зевая, иду к машине.

Кто бы знал, как мне не хочется ехать домой…

Впервые такое испытаю.

Раньше я чуть ли не бежала в свой любимый дом, к семье, по пути обдумывая, чего бы такого вкусненького приготовить на ужин. Чем бы побаловать мужа и ребят.

А сейчас…

На душе кошки скребут. Настроение паршивое. Внутри пустота. Все кажется серым и унылым.

Осень — мое любимое время года. Всегда ассоциируется с чем-то очень уютным, спокойным, умиротворенным. Веранда, какао, пушистый плед, любовный роман — так я любила проводить свободное время. А в доме кружился аромат моего фирменного грушевого пирога, который так любят муж и дети. Груши, кстати, из нашего сада.

Вечером дочь приходила с учебы, сын и муж — с работы. Я накрывала на стол, мы садились ужинать и всегда рассказывали о том, у кого как прошел день, что нового, что интересного произошло. Затем все дружно забирались на диван в гостиной и смотрели комедийные шоу.

Господи, какие счастливые были эти моменты.

Мне так больно думать об этом.

Сердце на части разрывается, глаза наполняются слезами.

Я понимаю, что этого больше никогда не будет. Что… что у меня больше нет семьи, в которой всегда царила гармония. Семьи, о которой я мечтала с детства — с того самого дня, как развелись мои родители.

Да, я боец по жизни. Если надо, по головам пойду. Но в то же время я еще и женщина, которой хочется простого женского счастья: любви, заботы, уюта, разговоров по душам со своим мужем, теплых объятий по ночам.

Я не понимаю…

Я, черт возьми, не понимаю-ю-ю-ю, зачем он все разрушил? Что ему не хватало во мне? Ну почему, почему он изменил мне?

Мне казалось, что у нас замечательная семья. Что он никогда меня не предаст и ни на кого не променяет. Я же знаю, что он меня очень сильно любил и сам не раз признавался в том, что боится меня потерять.

Тогда почему он спутался с ней?!

Почему позволил ей промыть себе мозги?

Почему не поговорил обо всем со мной?!

Он своими руками сломал нашу семью. Он…

«Аня, спокойно, спокойно, — делаю несколько глубоких вдохов. — Ты снова заводишься. Давай помедитируем, — мысленно разговариваю сама с собой. — М-м-м. М-м-м. Та-да-дам. М-м-м. Да пусть он хоть в лепешку расшибется, но я ни за что не останусь с ним! — снова сиреной вопит внутренний голос. — Хочет забрать у меня все? Пусть забирает. Я справлюсь. Этим он точно меня не удержит. Ничем не удержит!»

— Алло? — садясь в машину, отвечаю на звонок от подруги сестры.

— Ань, привет! Анализ отдала в лабораторию. Как будет готов результат, я тебе сразу сообщу.

— Спасибо огромное! Ты меня очень выручаешь.

Сегодня во время обеда я съездила домой, взяла зубную щетку мужа, и отправилась в центр генетических экспертиз вместе с биоматериалом ребенка. Щетку, конечно же, я заменила на новую — идентичную. Примерно пару месяцев назад я заказала набор одинаковых щеток, и там как раз осталась одна. Думаю, Влад ничего не заметит.

Сейчас я ничего не буду говорить ему. Сначала нужно дождаться результата.

Хоть бы этот ребенок оказался не от него. Больше всего хочу этого. В таком случае Марине придется умыться собственными слезами и забыть о том, что ее всю жизнь будут обеспечивать. И о доме в Сочи, и о Владе. Ведь он точно этого ей не простит.

Завожу машину, медленно двигаюсь к выезду со стоянки, гоняя в голове всякие разные мысли, и тут вдруг прямо на меня несется джип с разбитой фарой и помятым капотом. Настойчиво сигналит, чтобы я уступила ему дорогу.

Сдаю назад, чтобы он проехал, и задерживаюсь, чтобы понять, что происходит.

Наблюдаю, как из джипа выскакивает мужчина в белой рубашке, быстро открывает пассажирскую дверь, берет на руки беременную девушку и неистово кричит:

— Врача! Врача срочно!

Я пулей вылетаю из машины и бегу к ним со всех ног.

— Что случилось? Я врач. Работаю в этом медицинском центре.

— Помогите ей! Спасите мою дочь! У нее начались схватки, сразу поехали к вам, и, — не может говорить, глубоко дышит, — и только что здесь за углом в нас врезались. Она ударилась головой, потеряла сознание. Сделайте что-нибудь!

— Идите за мной!

Вбегаю в здание.

— Каталку, быстро! Готовьте операционную! Шахова и Андрееву туда. Я переодеваться.

Через несколько минут вхожу в операционную, где пациенткой уже занимаются мои коллеги, обследую ее, и принимаю решение экстренно провести кесарево сечение.

***

— Состояние вашей дочери стабилизировалось, ее жизни ничего не угрожает, — выйдя в коридор, сообщаю мужчине. — Поздравляю, у вас родилась здоровая внучка. Вес три семьсот. Рост сорок девять сантиметров.

— Анна Александровна, — глядя на мой бейдж, выдыхает с облегчением, и хватается за голову, — спасибо… Большое вам спасибо! Я думал, что потеряю ее.

— Все хорошо, — устало улыбаюсь, касаясь его плеча, и замечаю ссадины на его лице. — Вам тоже нужно показаться врачу. Не переживайте, ваша дочь под присмотром, она в надежных руках наших специалистов. Вот, — достаю из кармана визитку, — вы можете звонить мне напрямую. Я буду информировать вас о ее состоянии.

— Благодарю! — кивает он. Достает из кармана брюк небольшой кожаный кошелек, убирает в него визитку, и подает мне свою. — Вы тоже можете обращаться ко мне по любому вопросу.

«Давыдов Максим Константинович. Адвокат», — читаю я. И только сейчас до меня доходит, кто он.

Да он же один из самых известных адвокатов в стране! Его постоянно показывают в новостях.

Глава 11

Анна

— Да не трогай, мам. Все нормально.

Стас не дает мне поднести к губам вату.

— Нужно обработать. У тебя кровь сочится, — настаиваю я.

— Давай я сам, — берет у меня вату. — Иди переодевайся и ужинай. Ты сегодня весь день на ногах. Я сам справлюсь.

— Какое тут ужинать… — со вздохом сажусь за кухонный стол. — Из-за чего вы подрались с отцом? — шепчу, кивая на второй этаж, где сейчас находится Влад.

— Как это из-за чего? — входит на кухню Софа. — Всем ясно, из-за чего. Стас теперь на дух не переносит отца, и…

— Он мне больше не отец! — рычит Стас, злобно глядя на сестру.

— Ой, как мы заговорили, — язвит Софа. — Как устроить на работу так отец, как купить квартиру, так тоже отец, а как…

— София! — гаркаю я. — Прекрати! Ты прекрасно знаешь, что Стас сам всего добивается. И ему, в отличие от тебя, квартиру еще никто не купил. Несмотря на то, что он старше тебя. Это ты у нас счастливая обладательница квартиры в Сочи и новенькой иномарки.

— Мам, да что ты ей объясняешь? — Стас выбрасывает в мусорный мешок ватный диск, подходит к Сестре, и наклоняется к ее лицу. — Она мать родную продала за эту квартиру и тачку. Да, Софушка? — жалит ее взглядом.

— Конечно продала, — ехидно улыбается. — Особенно если учесть, что квартира просто формально на мне, а жить в ней будет Марина с ребенком. А машину мне и так собирались купить, ясно?

«Посмотрим, как в этой квартире будет жить Марина со своим ребенком, — думаю я. — Скорее бы получить результат ДНК-экспертизы».

— Добрый вечер! — появляется на кухне Влад, а у меня от одного его присутствия под кожей проносится разряд тока. — Дети, оставьте нас с мамой. Нам нужно поговорить.

— Я хочу принять душ и переодеться, — выхожу из-за стола, но он берет меня за запястье.

— Я же сказал, что нам нужно поговорить.

— Руку от нее убрал! — сжимает кулаки Стас.

— Стас, все нормально. Иди к себе. Пожалуйста! — настоятельно прошу, чтобы снова не дошло до драки.

— Если что, зови, — обращается ко мне сын, но при этом в упор смотрит на Влада.

— Сам лично его когда-то отдал в бокс, — усмехается Влад, садясь за стол. — Сын вырос и теперь на мне отрабатывает приемы. — Касается пальцем разбитого носа.

— Из-за чего вы подрались? — скрещиваю на груди руки.

— Мы пытались урегулировать кое-какие рабочие моменты. Стас сегодня написал заявление по собственному, и больше не желает работать в банке, что меня категорически не устраивает.

— Не устраивает? — смотрю на него во все глаза. — И это ты говоришь после всего, что сделал? Он видеть тебя не хочет. И работать на тебя тоже.

— Не надо смешивать личную жизнь с карьерой. Дома он может размахивать кулаками, говорить, что я ему никто, но на работе я — начальник, он — мой подчиненный. Пусть придерживается этому правилу. Если будет бросать все на полпути, то ничего в жизни не добьется. В моем банке ему светит высокая должность. И это произойдет гораздо раньше, чем он дослужится до этой должности в другом банке. Хочет работать на дядю и быть мальчиком на побегушках? Пожалуйста. Но будет лучше, если он включит голову и еще раз хорошо подумает о том, стоит ли увольняться на эмоциях.

— А у нас теперь за желание уволиться в лицо бьют? — сверлю его взглядом.

— Он получил не за желание уволиться, а за неуважение ко мне. Стас, глядя мне в глаза сказал, что я ему чужой человек. Я понимаю, он мстит мне за тебя. Но я воспитывал его с самого детства как родного сына, и не потерплю таких высказываний в свой адрес. Лично ему я ничего плохого не сделал. И не заслуживаю к себе подобного обращения. Теперь давай отложим эту тему, и перейдем к другому вопросу.

Выпрямляется, прочищает горло, и пронзает меня взглядом.

— Я прошу тебя больше не приближаться к ребенку. К ребенку Марины, — добавляет он, приподняв широкую черную бровь. — Будем пока что так его называть. Марина после твоего визита к нему очень сильно нервничала.

— А куда делась громкая фраза «Мой сын»? — вопросительно смотрю на него. — я уж думала, вы имя ему дали, а ты его вообще ни с того ни с сего стал называть просто ребенком Марины.

— Второй момент, — игнорирует мой вопрос. — Я настоятельно прошу тебя больше не трогать мои предметы личной гигиены.

— Какие предметы? — делаю вид, что не понимаю.

— Зубную щетку. Я знаю, что ты заменила ее на новую. Поверь мне, не сложно отличить новую щетку от той, которой уже пользовались. Плюс из шкафа в ванной комнате внезапно исчезла упаковка с щетками, которая лежала рядом с моей пеной для бритья и постоянно попадалась на глаза. Яркая такая, оранжевая. Несложно догадаться, зачем ты сделала это.

— Не понимаю, о чем ты, — стою на своем.

— О ДНК-экспертизе, Ань. Хотел сам сделать этот анализ, но ты меня опередила. Если честно, я предполагал, что ты, пользуясь своей должностью в медицинском центре, возьмешь у ребенка биоматериал. Не ошибся, — усмехается он, а глаза — злые, колючие, прикованы ко мне. — Не лезь, куда тебя не просят. Я сам способен во всем разобраться. Если ребенок мой, то повторю: я буду содержать его, потому что несу за него ответственность. Если не мой, то Марина вместе со своим сыном отправятся в свободное плавание.

— А до тех пор, пока не узнаешь, чей это сын, будешь бегать к медицинскому центру и передавать ей пакеты с подгузниками?

— Все верно, — кивает он, и откидывается на спинку стула. — Я и без ДНК-экспертизы уверен в том, что она меня не обманывает. Зачем ей это? Мы живем в эпоху продвинутых генетических исследований, и она это прекрасно понимает. И я в любой момент могу проверить, мой это ребенок или нет. Не думаю, что Марина стала бы врать мне, учитывая это. Но экспертизу я все-таки проведу, чтобы быть на сто… на девяносто девять и девять процентов уверенным в том, что ребенок мой.

— Такое чувство, что ты сейчас разговариваешь не с женой, а с другом, — усмехаюсь я. — Как ни в чем не бывало рассказываешь мне о том, что уверен в своей любовнице, что будешь содержать ее и вашего сына.

Глава 12

Анна

Утро следующего дня

Вообще не выспалась. Голова словно чугунная после вчерашнего вечера.

Не знаю, как отработать смену.

«Поскорее бы уже все это закончилось, — глубоко вздыхая, иду в палату своей пациентки. — И развод, и раздел имущества, и…» — замечаю, как в палату к Марине входит Зуев, и все мысли о разводе резко растворяются в голове.

Он прикрывает за собой дверь, оставив небольшую щелку.

Ведомая любопытством, иду туда.

Они говорят очень тихо, почти ничего не слышно.

«Блин! — сжимаю губы, сунув руку в карман халата. — Телефон оставила в сумке».

Не помешало бы их заснять вместе. Вдруг мне это пригодится.

— Уволь ее! — шипит Марина.

— Как? — шепчет Зуев. — За что я ее уволю? Мой отец никогда не позволит этого сделать. Сама знаешь, что он считает ее лучшим специалистом в этом центре. Он меня не поймет. И не поддержит мое решение.

— Значит надо найти причину для увольнения! — чуть громче говорит Марина и сразу сбавляет тон. — Твой отец уже здесь не работает, но ты продолжаешь выполнять все его указания. Возьми все в свои руки в конце концов! Ты главврач или нет?! Прижми ее, чтобы раз и навсегда усвоила, что на меня не стоит писать жалобы. Это она еще только до тебя дошла, но ведь и дальше пойдет. Зачем мне все эти проблемы?

— Зачем ты спуталась с ее мужем? Этот вопрос меня гораздо больше интересует.

— Тебя это не касается. Между нами давно все кончено. Лучше не трать время и займись ею.

— Нормально, — фыркает Зуев. — Ты влезла во все это, а мне разгребать?

— Ну я же не могу ее уволить!

— А почему я должен тебе помогать? Ты спишь с ее мужем, рожаешь ему детей, а я…

— А ты просто закрой свой ротик и сделай то, что я прошу, — обрывает его. — С тобой я тоже спала, не забывай об этом. И фоточки с наших посиделок у меня имеются. И селфи из кровати, на которой ты спишь с женой.

— Ты же при мне их удалила, когда я уговорил отца устроить тебя сюда!

— Какой наивный, — усмехается Марина. — Удалила только с телефона, а на компе есть отдельная папочка на всякий случай. Вдруг мне понадобится отправить их твоей супруге.

— Вот как… — разочарованно произносит Зуев. — Теперь до конца жизни будешь меня шантажировать?

У меня даже волосы на голове зашевелились от услышанного. Марина еще хлеще, чем я могла себе представить.

— Илья, реши этот вопрос. А теперь иди. И больше не приходи сюда. Нас могут заметить.

— И что с того? Мы коллеги, и я могу в любое время зайти сюда, чтобы поинтересоваться твоим самочувствием.

— Поинтересовался? — язвит она. — Иди, говорю, пока она на обходе.

Я быстро иду за угол. Зажимаю рот рукой, и округляю глаза.

«Вот это новости. Марина спала с Зуевым, как я поняла, она шантажировала его для того чтобы он ее устроил сюда на работу, а теперь шантажирует, чтобы добиться моего увольнения».

***

— Поздравляю! — улыбаюсь молодой мамочке и аккуратно кладу ей на грудь новорожденную девочку. — Вы большая молодец! У вас прекрасная дочка.

— Спасибо вам, Анна Александровна! Какое счастье, что я рожала именно у вас. Расскажу о вас в своем блоге, обязательно. Пусть вся страна знает, что в этом медицинском центре работают такие замечательные врачи.

Выхожу из палаты и иду в ординаторскую, чтобы позвонить Зуеву старшему и договориться с ним о встрече.

Он должен знать о том, что его сын спал с психологом, которая шантажом заставила его пристроить в наш медицинский центр.

Мы с Зуевым старшим всегда были в отличных отношениях, он не раз ставил меня в пример собственному сыну. Думаю, вместе мы поставим на место психолога. А с сыном он пусть сам разбирается.

Конечно же Михаил Юрьевич не пойдет против него, но с Мариной поможет мне разобраться. Я очень на это надеюсь. Иначе они найдут способ вышвырнуть меня отсюда. Кто знает, на что они способны. Возьмут да подставят меня.

«А что, если Марина родила от Зуева младшего, но не сказала ему об этом? — рассуждаю я. — Если поставить на одну чашу весов главврача медицинского центра, у которого есть жена и дети, а на другую — банкира, у которого тоже есть жена и дети, но плюс к этому имеется еще и целое состояние, то банкир выиграет. И Марине куда выгоднее было сказать Владу, что ребенок от него».

Достаю из сумки телефон и вижу на экране сообщение от подруги сестры.

«Ань, привет! Экспертизу провели вне очереди. Результат готов. Прикрепляю файлом».

Задержав дыхание, открываю файл.

Дорогие читатели, на книгу открылась подписка. В течение 7-ми дней будет действоаать скидка 20%. Покупайте выгодно, читайте с удовольстивем :) Впереди все самое интересное. Надеюсь, вы пойдете дальше со мной и героями книги :)