Развод в 40. Другая семья

Глава 1

Ангелина

Когда телефон пиликает входящим сообщением я не могу посмотреть – мне нужно закончить с тортом, иначе я вообще ничего не успею.

Бросаю взгляд на часы – скоро уже за Кирой в школу мчать.

Времени у меня прям впритык.

Сезон цейтнота для меня наступает каждый раз, когда Костя уезжает в очередную командировку.

Они у него регулярные и долгие – месяц, полтора… бывает и задерживаться приходится.

Я остаюсь одна, и все домашние дела полностью ложатся на меня.

Хмыкаю под нос при этих мыслях – будто, когда Костя дома дела обстоят по-другому.

Заканчиваю с украшением торта – такой клевый получился.

Как с картинки кулинарного журнала. И по вкусу ничем не хуже.

Эх, когда-нибудь, возможно, я смогу заниматься этим серьезнее, чем иногда делать торты на праздники друзьям.

Мои движения отточены до автоматизма, и поэтому мысли спокойно уносятся в голубые мечтательные дали.

Можно было бы открыть собственное маленькое дело – уютную кондитерскую с ароматным кофе и десертами собственного изготовления.

От этой мысли сердце сладко щемит грустью.

Костя категорически не поддерживает меня в этих мечтах.

Он против того, чтобы я работала и как-то развивалась профессионально.

– Я, что, мало зарабатываю? Тебе не хватает? – его главный аргумент, с которого каждый раз начинается наш спор.

Будто чувствует в моем возможном успехе угрозу своей мужественности.

Зарабатывает он действительно хорошо – нам хватает.

Мы не богачи, но и не голодаем. Живем достойно – не лучше, но и не хуже других.

Иногда приходится залезать в кредиты, иногда – наоборот можем позволить себе шикануть.

Как все, в общем.

Но ведь дело не только в деньгах, верно?

Хочется почувствовать себя… почувствовать кем-то…

Не зарывшейся в рутине домохозяйкой что ли…

Я мою руки и напрочь забываю про телефон.

Просто сглатываю обиду, которая комочком сидит внутри и иногда поднимается вверх.

В такие дни, как этот, например.

Мне нужно взять этот роскошный торт, заехать за дочерью и ее подругами в школу и отвезти и на праздник.

Быстро убираюсь на кухне, поглядывая на часы.

Опаздывать никак нельзя – я этого не терплю, да и в вечерние пробки встрять тоже не хочется.

Но и кухню не убранной я оставить не могу.

Это как оскорбление самой себя.

Дом держу в чистоте, а уж кухню, которая святая святых для меня – тем более.

За уборкой время летит незаметно, но после я могу ехать за дочерью со спокойной душой.

Остается только переодеться.

Впрыгиваю в голубые джинсы, надеваю белую блузку и распускаю тугой домашний пучок – тяжелые кольца темных волосы рассыпаются по спине.

Выглядываю в окошко – солнце заслонила свинцовая безобразная туча, и я решаю накинуть светло-серый длинный кардиган.

Хватаю телефон, сумочку, ключи и…

В этот момент экран телефона освещается пришедшим пуш-уведомлением:

«А вот я еще что нашла, смотри. Это полный пи…»

Это сообщение в ВК от моей подруги Анжелики.

Она никогда особо не стеснялась в выражениях, и поэтому мне составляет труда догадаться что же кроется за этим «пи..»

Очень любопытно, что же ее так разволновало – очередная сплетня из городского паблика или смешное видео.

Ладно, посмотрю потом – уже почти опаздываю за дочей.

Но тут же, словно в ответ на мои мысли прилетает следующее сообщение:

«Я бы на твоем месте ему вообще отрезала яй…»

Мозг на автомате услужливо подсказывает слово до конца.

Хмурюсь.

Ему – это кому, интересно?

По спине ползет неприятный мерзкий озноб.

Смахиваю пальцем по экрану и открываю мессенджер.

Первое сообщение, которое я пропустила из-за уборки: новость из городского паблика, но не нашего города, а какого-то Усть-Илимска…

Что-то знакомое крутится в голове, но я не могу вспомнить… Может один из городов, где Костя бывал в командировке?

«Торжественное открытие дворца культуры произошло 13 июня. Среди приглашенных…»

Пробегаю глазами новость об открытии в неизвестном мне городе дома культуры и все больше думаю, что понапрасну трачу время.

Но краем глаза цепляюсь за одну из фотографий к публикации и сердце мое сжимается от недоброго предчувствия.

Среди гостей, даже на почетном месте, я вижу Костю.

Но он ведь в Москве сейчас?

Стоп-стоп-стоп.

Противная дрожь бьет по пальцам.

Я стараюсь не поддаваться панике и опираюсь о дверной косяк. Ключи так и остаются торчать в замке.

Приближаю фото – вдруг обозналась…

Но эта глупая надежда не оправдывается.

Нахмуренные брови, две глубокие резкие морщинки в межбровке, непокорные светлые волосы, четко очерченная массивная челюсть и, главное, взгляд – прямой твердый и даже в моменты веселья довольно жесткий.

Ошибки быть не может – это Костя.

Он стоит среди толпы мгновенно привлекая к себе взгляд.

Небрежно обнимает за талию невысокую блондинку.

Холодная испарина появляется на лбу.

Руки дрожат, а к горлу подкатывает тошнота.

Судорожно листаю дальше сообщения подруги – она успела уже провести целое расследование.

В одном из сообщений – ссылка на профиль той самой блондинки.

Перехожу, и мир начинает темнеть перед глазами.

Фотки-фотки-фотки.

Костя, блондинка и двое детишек подозрительно похожих на Костю.

Сползаю по стене на корточки.

В висках пульсирует.

Я просто отказываюсь верить своим глазам.

Господи, что же происходит?

Глава 2

Ангелина

Я сижу на корточках в подъезде, пальцы судорожно сжимают телефон.

Экран снова гаснет – Костя опять сбросил.

Третья попытка.

В груди будто раскаленный гвоздь вбили, но я все равно жму «вызов» снова.

Может, ошибка? Может, он просто… не видит?

Но нет. Он видит. И игнорирует.

Где-то в тумане сознания всплывает мысль: Кира ждет.

Черт.

Я резко встаю, голова кружится, но я не падаю.

Движения какие-то деревянные, будто не я управляю телом, а кто-то дергает за ниточки.

Дверь захлопывается за мной с глухим стуком, ключ поворачиваю в замке на автомате.

В подъезде запах сырости, дешевого освежителя и чьих-то сигарет – кто-то недавно курил на лестнице.

Под ногами хрустит песок, принесенный с улицы.

Я спускаюсь по лестнице, не замечая ничего вокруг. Обхватываю себя руками, но меня все равно трясет.

На улице – тяжелый, душный воздух.

Небо серое, низкое, будто придавило весь город.

Где-то далеко грохочет гром, но дождя еще нет.

Ветер шевелит волосы, и я машинально поправляю их.

Он обнимал ее.

Я останавливаюсь у подъезда и пытаюсь сделать глубокий вдох.

Где-то кричат дети, смеются. У них все нормально. У них нет мужа, который…

Телефон снова у лица. Набираю. Опять.

Дверь машины захлопывается с глухим стуком.

Сажусь, вцепляюсь в руль – пальцы дрожат, но сжимаю так, будто хочу его сломать.

До боли, может быть, подсознательно, надеясь, что она отвлечет от тошнотворных мыслей.

Взгляд натыкается на Костины солнцезащитные очки, которые он оставил на пассажирском сидении.

Мелочь. Обычная мелочь.

Та самая из которых состоит наша жизнь.

Вернее, состояла, потому что теперь как прежде не будет никогда.

Я беру очки и внимательно разглядываю их – это вещь чужого человека.

Что я делаю? Кира ждет. Надо ехать.

Завожу машину.

Двигатель рычит, будто чувствует мою боль.

Выруливаю со двора, давя на педаль резче, чем нужно.

Город проплывает за стеклом размытым пятном.

В ушах – собственное сердце, стучащее в висках. В животе – холодный ком.

Фотографии.

На них полноценная семья: мама, папа и двое детей.

Такое в голове просто не укладывается – у него что, полноценная семья?

Вторая, помимо нас с Кирой?

В сознании молнией сверкает ужасная мысль – а вдруг это мы – вторые.

Тошнота накатывает вторично, и я стискиваю зубы.

Нет, я не расклеюсь.

Я не могу себе этого позволить.

Но пережить этот первый удар – очень тяжело.

Губы сами шевелятся – я что-то бормочу, но слов не слышу. Только шум крови.

На светофоре замечаю, что кусаю губу. Вкус железа.

– Черт…

Смахиваю предательскую слезу.

Нет, не сейчас.

Мультимедийная система автомобиля взрывается входящим звонком, и, на мгновение, мне кажется, что это Костя.

Но это, конечно же, не он – Анжелика.

– Видела? – без предисловий сразу произносит в трубку.

– Да.

Мой голос звучит мертво. Так, будто это не я.

Тишина.

Анжелика все понимает по одному этому «да».

– Так, Гель, не вешай нос, слышишь? Ты сейчас где?

Тупо смотрю на дорогу и запоздало отвечаю:

– За Кирой еду, потом на праздник…

– Ага. Сразу как завезешь, дуй ко мне – я одна. Будем думать, что со всем этим делать.

Анжелика – моя лучшая подруга, но сейчас мне не хочется видеть даже ее.

Меня накрывает со страшной силой и с каждой секундой все сильнее и сильнее.

– Не надо…

– Не спорь.

Ее голос твердый, но не жалостливый. Знает, что ненавижу сопли.

– Все, жду тебя. Никакие отмазы не принимаются. Захочешь просто пореветь – будем реветь вместе.

Я выдавливаю что-то вроде «угу» и вешаю трубку.

Гнетущая боль выворачивает меня изнутри, а теперь к ней прибавляется стыд.

Мне стыдно, что Анжелика увидит меня такой.

Мне стыдно, что скоро все узнают…

Не хочу показной жалости, но при этом чувствую будто я во сем виновата сама.

Голова начинает раскалываться от напряжения.

Но я уже поворачиваю к школе.

Надо улыбаться. Хотя бы для Киры.

Она выбегает из школы, размахивая рукой.

Я вижу ее улыбку еще до того, как она подбегает к машине – широкая, беззаботная, с блеском в глазах.

Как у него.

– Мам, ты почему не отвечала? Я тебе писала! – распахивает дверь, швыряет рюкзак на заднее сиденье.

– Была занята, – выдавливаю улыбку. Голос звучит слишком ровно, как у плохой актрисы. – Осторожнее, пожалуйста, там же торт лежит.

– Прости, мам, – Кира проверяет не повредил ли рюкзак упаковку торта.

Потом распахивает дверцу переднего пассажирского и плюхается на сидение.

Она вся искрится радостью и предвкушением праздника.

Поворачивается и… наступает один из самых тяжелых моментов.

По ее лицу скользит тень:

– Мам, ты чего?

Натягиваю улыбку:

– Голова болит немного. Пристегнись.

Завожу машину. Руки на руле – ледяные, но я сжимаю крепче, чтобы не дрожали.

Дождь начинается внезапно.

Сперва редкие капли хлопают по лобовому стеклу, а через минуту – уже сплошная стена воды.

Двор школы исчезает, будто его стерли.

– Ух ты! – Кира прилипает к окну. – А мы без зонтов!

– Ничего, подъедем прямо ко входу.

Включаю дворники. Они мечутся туда-сюда, но толку мало.

Мы прорезаем пелену ливня и медленно плетемся в пробке.

Кира рассказывает о том, как прошел день в школе. Как было круто на продленке.

Шутит и смеется, а я просто радуюсь.

Радуюсь тому, что успешно получается обманывать дочь.

Даже вопросы какие-то задавать умудряюсь…

Ехать нам недалеко, но к тому моменту, когда мы подъезжаем ливень стихает.

По улицам несутся мутные потоки воды, но уже виднеется небо в разрыве облаков.

Глава 3

Ангелина

Взгляд дочери просто прожигает, но я не моргая улыбаюсь.

Надо всего-то пережить секунду или две.

Наплачусь потом – в одиночестве.

– Да, малыш, все супер, – растягиваю губы в улыбке. – Повеселись хорошо, а когда захочешь домой – просто напиши или позвони.

– Хорошо, мам! Пока!

Кира разворачивается и вприпрыжку бежит к дому, перескакивая через лужи.

Я могла бы испугаться за сохранность торта, но сейчас на это вот вообще плевать, если честно.

Да и дочка у меня ловкая и аккуратная.

Провожаю ее взглядом и набираю Анжелику.

– Ставлю вино «подышать»? – без лишнего предисловия интересуется подруга.

– Нет, Анжелик, какое вино – я же за рулем.

– А, черт, точно. Ты уже выехала?

– Угу.

Она знает меня почти лучше всех на свете – что-то в моих ответах настораживает ее.

– Ты в порядке, зай? Может лучше на такси?

Сглатываю слезы, которые становится уже просто невозможно сдерживать.

Стараюсь, чтобы голос не дрожал:

– Да-да, скоро буду, – и бросив трубку рыдаю в одиночестве.

Я не из тех людей, которые проживают горе с кем-то.

Да, у меня есть муж, подруги – и Анжелика самая близкая, но…

Первый момент мне нужно переварить самой. В одиночестве.

Внутри себя.

Ну не могу я выплескивать то, что меня действительно тревожит наружу, на других.

С радостью дела обстоят по-другому, проще, а вот горестные события – нет.

Так повелось, наверное, после смерти папы, когда я была еще подростком.

Мы с ним были безумно близки, даже не так как с мамой…

Он во мне души не чаял, и его уход стал для меня настоящей личностной катастрофой.

А потом мама нашла себе нового мужчину, и мы довольно сильно отдалились.

Именно поэтому я проезжаю лишь несколько домов вниз по улице, заливаясь слезами, а потом паркуюсь, выключаю двигатель и даю волю рыданиям.

Уперевшись лбом в рулевое колесо я плачу так, как не плакала уже очень и очень давно – десятки лет.

Рыдания душат, плечи трясутся, а внутри груди что-то стягивает стальным узлом колючей проволоки.

Как он мог? Господи, как он мог так поступить со мной?

Даже когда перед глазами встает лицо Кости я не могу смотреть на него – отгоняю эти мысли прочь.

Риторические вопросы так и остаются без ответа. Сейчас они мне не нужны.

Мне бы только хотя бы немного выпустить боль из души… Освободить сердце…

Не знаю сколько я так сижу.

Облегчения не приходит. Вместо него заменитель – усталость.

Поворачиваю ключ в замке и выруливаю на дорогу.

Заходящее солнце играет яркими красками на умытом летнем вечере.

Жизнь должна быть так прекрасна в такой день!

Должна…

Но уже не для меня.

Ладно, хватит реветь. Нужно утереть сопли и спокойно (ха-ха!) разобраться в ситуации.

И тут как раз помощь Анжелики для меня незаменима – с ней можно говорить начистоту и она может подсказать что-то толковое.

В конце концов, может я ошиблась и накрутила себя за зря?

Усмехаюсь собственной малодушной попытке вернуть все назад, хотя бы в своем воображении.

Оставим пока это. Если очень хочется, Гелечка, можешь потешить себя лживой надеждой.

Надавливаю на газ и вылетаю на автостраду. Чтобы добраться до Анжелики мне нужно проехать из одного пригорода в другой, почти на противоположном конце города.

Поток автомобилистов еще не набрал полную силу, и пробки не успели закупорить артерии города, поэтому уже через двадцать минут я въезжаю в коттеджный поселок, в котором живет Анжелика.

Ее прекрасный двухэтажный дом виден издалека: темно-коричневый, с почти черной островерхой крышей, он для меня является эталоном стиля в архитектуре.

Анжелика проектировала и строила его сама – она вообще женщина неординарная.

Первый брак у нее задался – она попала в лапы к домашнему тирану, зато со следующим мужчиной они живут душа в душу.

Он с нее просты пылинки сдувает и примерно раз в неделю зовет замуж.

Но Анжелика непреклонна – точно так же каждую неделю отказывает, а потом по секрету говорит, что первый брак оставил ей только самые неприятные воспоминания.

И в этом я начинаю ее понимать очень и очень хорошо.

Только начинаю шуршать гравием на подъездной дорожке, как ворота автоматически открываются и пропускают меня внутрь.

За ними уже стоит Анжелика с длинной сигаретой в одной руке, бокалом с бордовым вином – в другой.

Она эффектная красавица, и мы словно из разных миров: я прям домохозяйка-домохозяйка. Она – модная светская львица.

Я для себя выбрала заботу о семье: дом, быт, ребенок. Она – бездетная, востребованная и дорогостоящая дизайнер.

Даже удивительно как мы дружим до сих пор, хотя и учились когда-то в одном универе.

Но, возможно, именно поэтому и дружим – противоположности притягиваются, да и секретов у нас давно друг от друга совсем немного…

Она приветственно машет рукой и выпускает струйку сизого дыма в вечернее время.

Глушу двигатель и выбираюсь из машины.

Она тут же заключает меня в объятия, обдавая ароматом дорогих духов и резким запахом сигареты.

– Плакала, значит? – она мгновенно сканирует мое лицо. – В одиночестве?

Строго нахмуривается и сверлит меня взглядом, в котором плещется серьезная обида.

– А я тебе что, подруга или портянка, а? Ну-ка быстро пошли в дом. Будем думать, что с твоим кобелем делать…

Визуалы 1

Дорогие читательницы!

Давайте познакомимся с главными героями нашей новой истории!

Ангелина Троицкая - наша главная героиня, 40 лет.

Всегда мечтала о собственной кондитерской, но полностью посвятила себя быту и семье.

Думала, что счастливо замужем, пока не столкнулась с подлой изменой и предательством.

Константин Троицкий, пока еще муж Ангелины, 42 года.

Работает в сфере обеспечения промыслов нефтегазовым оорудованием.

Зарабатывает неплохо и, видимо, поэтому считает, что имеет право иметь две семьи.

Кира Троицкая, дочь Ангелина и Константина, 10 лет.

Добрая милая девочка. Серьезно занимается рисованием и очень любит маму и папу.

Дорогие читатели, как вам новый формат моих визуалов? Интересно узнать ваше мнение)

Глава 4

Ангелина

Окруженная ее любовью, я волоку отяжелевшие ноги в дом.

Понуро опустив голову, я не обращаю внимания на подбадривающий треп Анжелики.

Она все время так старается – заглушить боль разговорами и смехом. Человек такой.

Мне же больше подходит переварить все в одиночестве, но…

В такой ситуации я впервые…

Да, блин, я такую ситуацию и в страшном сне не могла представить!

Я никогда не думала, что Костя может мне изменить, а тут такое – вторая семья!

Получите-распишитесь.

Каждый раз, когда я об этом думаю, кровь принимается ожесточенно стучать в висках, и я удерживаю себя только усилием воли.

Только вот насколько хватит моих сил?

Я ведь просто женщина… Нервы – не стальные канаты.

– Я когда увидела – просто в осадок выпала. Даже не поверила сперва, – говорит Анжелика подливая себе вина в бокал.

Оборачивается ко мне и протягивает бутылку в мою сторону:

– Может все-таки по бокальчику? А потом я тебя на такси посажу… машину завтра заберешь.

Я отрицательно качаю головой – от мысли о любой еде просто воротит.

От алкоголя – тем более.

Сделать глоток на празднике за компанию – легко, но топить горе в красном…

Нет, это точно не по мне.

Анжелика пожимает плечами:

– Как знаешь. Мне же больше достанется, – и делает большой глоток.

Мы располагаемся на ее шикарной кухне.

Не могу не оценить размаха, с которым тут все устроено: много света, пространства… классная техника. Эргономично и удобно, опять же.

Ну, Анжелика в этом хорошо разбирается и может все устроить по высшему классу.

Я не впервые у нее в гостях, и каждый раз я удивляюсь ее кухне – она же вообще не готовит.

По крайней мере, я не видела.

И стоит эта чудесная кухня дни и ночи напролет не тронутая.

Мы располагаемся на уютном белом диване.

На невысоком столике возвышается начатая бутылка вина и блюда с каким-то легкими закусками.

– Поешь? – интересуется Анжелика скорее для проформы – она меня слишком хорошо знает и может легко предугадать ответ.

Качаю головой.

– Расскажи, – прошу ее, – как ты вообще все это нарыла… Я только посмотрела пару фотографий в профиле…

И добавляю виновато:

– Пока больше не смогла.

Анжелика кивает головой.

– Гель, да что тут больно рассказывать – листала ленту и знаешь есть эта тема – «вам может быть интересно»?

– Угу.

– Ну вот и вылезает мне этот пост о дэка усть-зажопинска или как там его. Я по первой смахнула, а глаз-то наметан на детали – выхватил рожу твоего козла…

Я морщусь – Анжелика никогда не стеснялась в выражениях.

Сейчас вообще совсем лайтовая ее версия. Жалеет мою тонкую душевную организацию, наверное.

– Ну, может мы ошиблись? Может что-то не так поняли?

От собственной малодушной и вялой попытки мне самой становится тошно.

Анжелика усмехается и просто делает глоток вина.

Даже не утруждается ответом.

Отвожу взгляд и краснею – стыдоба-то какая…

– Ты звонила ему?

Качаю головой.

Анжелика кивает:

– Да, согласна – что толку звонить. Надо адвоката искать. По разводам.

Эти слова словно прожигают мне душу.

Мне почему-то страшно становится. Одиноко так. И холодно.

Анжелика вздыхает.

– Я тоже… – и она использует матерный эквивалент выражения «была глубоко потрясена». – Когда Рудик мне изменил. Тоже не могла поверить… А он, гнида, еще и машину мою потом отжал. Вот так, Гель. Это тебе пример и предостережение – на будущее.

Голова просто кругом идет.

Я не могу уцепиться за какую-точку опоры и остановить эту адскую карусель.

– Подожди, – говорю тихо, – я вообще ничего не понимаю… Что происходит, что делать… Помоги мне все выяснить сначала, а потом… потом все решим.

Анжелика достает огромный смартфон последней модели и открывает соцсеть.

– Ну, если тебе доказательства требуются – давай искать. Хорошая, кстати, идея – собрать больше материала для суда…

– Для какого суда? – удивляюсь я.

– По разделу имущества, – спокойно отвечает Анжелика. – Сколько лет он деньги из семьи на вторую тянул, а? Не думала об этом?

Качаю головой.

Естественно, я ни о чем таком не думала.

Финансовая сторона вопроса меня сейчас меньше всего беспокоит.

– А вот ты подумай – ты с дочерью одна остаешься, а у тебя ни работы, ни фига…

Кровь приливает к лицу.

Я вдруг осознаю, как все это выглядит со стороны – я же реально не работаю нигде.

Костя всегда был против. Настаивал на том, чтобы я бытом и семьей занималась.

После Киры он все хотел сына, но у нас как-то с детьми не получалось.

Я предлагала ему заняться нашим здоровьем: пройти обследования, что-то решать, но…

«Одно лечат, другое калечат» - такое у него отношение к врачам было всю жизнь.

И сдвинуть его никак не получалось.

Да и подуспокоился он как-то со временем.

А ответ, оказывается, вот он на поверхности – вместо того, чтобы пытаться решить проблему вместе со мной, он предпочел меня заменить.

Эта простая мысль пронзает сердце раскаленным веретеном.

Я опускаю лицо в ладони.

– Ох, Боже, Боже… – шепчу.

Анжелика мягко обнимает меня и гладит по спине.

– Держись, подруга, просто держись, – говорит она без обычной своей иронии и жесткости. – У тебя есть ради кого не опускать руки… А я тебе помогу. Я рядом.

Я прижимаюсь к ее плечу и вновь заливаюсь горькими слезами обиды.

Сердце растоптано и кровоточит под грубым Костиным ботинком.

Анжелика гладит меня по волосам и что-то ласково нашептывает.

И в этот момент из кармана раздается звонок мобильного.

Неужели Кира уже навеселилась вдоволь и хочет домой?

Глава 5

Ангелина

С ужасом смотрю на экран мобильника.

«Любимый».

Это слово просто жжет глаза. Словно насмехается надо мной.

– Хочешь я с ним поговорю? – предлагает Анжелика.

И в первый момент мне хочется малодушно передать ей трубку и выбежать из комнаты.

Не слышать ничего – просто заткнуть пальцами уши и ждать, когда же все закончится.

Но это только секундная слабость.

Нет, я конечно сделаю все сама.

Я должна поговорить с Костей.

Отрицательно качаю головой и поднимаюсь с дивана.

Отхожу к огромному панорамному окну, глядя на разрывающийся мобильный на ладони.

Провожу пальцем по экрану и снимаю трубку.

– Алло, – говорю тихо – не хочу, чтобы он видел, как охрип мой голос от слез.

– Але, ты почему так долго трубку не брала? Че с голосом, а?

Костя раздражен.

У него вообще довольно вспыльчивый и резкий характер.

– Ничего, – отвечаю я растерявшись.

– Ничего? Спала что ли? Вечер на дворе, – подозрительно интересуется он. – Ты где сейчас, что делаешь?

И еще он ревнив.

Не Отелло, конечно, но бывает высказывает мне – и за одежду, мол, слишком вызывающая для поездки в школу и за то, с кем и как я время провожу…

Я к такому ходу разговора как-то оказываюсь совсем не готова.

Я-то думала это я его, неверного кобеля, сейчас к стенке припру, а он будет прощение вымаливать… или хотя бы изворачиваться, объясняя произошедшее.

– У Анжелики я… – на автомате, по привычке быть хорошей женой, отвечаю я.

– Нормально ты, – тянет завистливо Костя. – Я вкалываю, а ты по подругам разъезжаешь. Че дома все дела переделаны что ли?

И от этого вопроса что-то рвется у меня в груди.

То, что было натянуто очень и очень сильно.

Беру себя в руки и начинаю ледяным голосом:

– Кость, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Короткая пауза перед ответом – собирается с мыслями…

Тысячи моментов нашей жизни в этот момент складываются для меня единую картину.

Его задержки по работе, спонтанные командировки, желание держать семейный бюджет в своих и только в своих руках… и еще многое-многое, чем я раньше не придавала никакого значения.

– Хочу, потому и звоню…

Сердце пропускает удар, потом трепещется и падает куда-то вниз.

– Мне задержаться надо… На объект съездить, переговоры еще провести – потенциальные клиенты нарисовались. В общем, я еще на пару недель тут точно зависну…

Зависну.

Отличное слово, которое идеально передает смысл его «вынужденной» задержки.

Зависнет с удовольствием. Ведь второй семье, наверное, тоже требуется внимание…

Интересно, а та женщина вообще знает о нашем существовании?

– Денег я вам отправлю, хоть у вас и должны еще оставаться…

Смотри-ка, все подсчитывает и контролирует, но подкинуть денег все же хочет – совесть задабривает свою?

Нарастает просто огромная волна гнева.

Не гнева, а дикой лютой просто животной ярости!

Мне хочется закричать на него, завопить:

– Твой обман открыт! Ты лжец и предатель!

Но…

Чудовищным усилием воли я подавляю свое желание.

Что-то останавливает меня.

Какая-то ледяная рука сжимает остановившееся сердце.

Пот стекает крупными каплями по спине. Пальцы дрожат, а перед глазами мелькают яркие вспышки.

Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу, а слезы сами собой катятся по щекам.

Это просто реакция организма, потому что боль куда-то ушла, затаилась глубоко-глубоко в душе.

Место эмоциям занял рационализм.

Не представляю, как я сдержалась.

– Ну че, как дела? Как Кира? Как учеба?

Меня просто выворачивает от его лживых вопросов, но я поддерживаю беседу.

А параллельно в голове складывается план – к его возвращению я должна быть готова.

По всем фронтам.

Сейчас я застигнута врасплох, но уже начинаю оправляться.

Ради дочери, ради себя я должна быть сильной.

Я должна быть готовой.

– Все в полном порядке, – голос так и не хочет подчиняться и изобразить радость все-таки не получается. – Кира делает успехи в художке, но чуть проседает по математике… Но она очень старательная девочка и прикладывает много усилий – вытягивает…

Костя недовольно откашливается.

– Ну ты постарайся уж, чтобы она не отставала. У меня никогда не было проблем с математикой. Блин, какой у нее класс? Пятый, а уже проблемы… Учить надо больше значит…

У меня аж лицо покалывает от возмущения.

И этот отец года еще смеет кого-то в чем-то упрекать!

Мы болтаем еще несколько минут о совершенно обыденных вещах.

Наш разговор – такой же, как и обычно.

В том же тоне, с теми же вопросами, но… но теперь я смотрю на все другими глазами.

Словно спала пелена.

Наше телефонные разговоры в последние годы все больше походили на отчеты перед вышестоящим руководством.

Сухая констатация фактов. Нагоняи за плохо выполненные распоряжения, перевод денег – как зарплата.

Прихожу просто в ужас – это же я сама допустила такое!

Господи, как это вообще возможно?

Константин ужасно виноват передо мной, перед нами с Кирой, но… куда и чем я сама смотрела?

Костя задает еще несколько ничего не значащих вопросов, и добавляет таких же пустых замечаний.

Я уже просто угукаю, раздумывая над тем, кем я стала в свои сорок лет…

Домработница? Мамочка? Просто тело под боком – удобное и неприхотливое?

– Ты чего-то не разговорчиваешь, – замечает неладное Костя. – Что-то случилось?

– Да нет, – говорю, – просто устала наверное… вернешься и поговорим… У нас буде много времени на разговоры, – усмехаюсь я под конец.

Но проблеск искреннего интереса угасает так же быстро и неожиданно, как и возникает.

И вот Костя уже вновь сосредоточен только на себе.

– Устала? – обидно усмехается. – От чего? Дома сидеть сложа руки?

Ладно-ладно, дорогой муженек, веселись.

Глава 6

Ангелина

– Почему ты мямлила? – возмущается за спиной Желя. – Я бы твоему козлу как выдала все – по первое число…

Такая она всегда была – яркая, импульсивная, взрывная.

– Думаешь, мне не хотелось? – сажусь обратно на диван.

Вместо слез в душе холодная решимость.

Наступает какое-то очерствение.

– А что молчала тогда?

– Знаешь, иногда никаких слов не нужно… – я собираюсь с мыслями, чтобы передать подруге не только сказанное, но и то, что я почувствовала.

Она делает большой глоток вина и терпеливо ждет.

– Знаешь, я вдруг поняла, как много я не видела… Есть такое выражение – разбились розовые очки…

Анжелика кивает и не перебивает.

– Он сказал, что ему нужно задержаться по работе, но я чувствую, что он врет. Врет и ему совершенно не совестно. Просто все равно – ставит меня перед фактом, как прислугу…

– Ой, Гель, не представляю как ты сдержалась…

– Не хочу скандала. Тем более, по телефону.

Анжелика шумно выпускает воздух демонстрируя свое пренебрежение: подумаешь, скандал.

– Мне нужно хорошо все продумать и подготовиться. Мне нужен хороший адвокат, Жель. Твой адвокат.

– Да без проблем – сейчас найду номер и звякнем прям сразу, договоримся.

Я смущенно опускаю глаза.

– Чего? – это не ускользает от Анжелики. – Чего потупилась опять?

– Сможешь одолжить мне денег? На адвоката.

– Конечно, вообще не парься. Все решим.

Анжелика поднимается с дивана и потягивается, похрустывая суставами – у нее эта привычка с универа еще.

– Ну, начинаем действовать или как?

Я киваю без колебаний.

Наш брак уже рухнул. Его не спасти.

Предательства я не прощу никогда.

– Да куда же я его дела, – Ангелина раздраженно ищет телефон. – Слушай, набери меня а.

Теперь уже мы вдвоем его разыскиваем.

Громкость выключена, а потому приходится идти на тихий шум вибрации.

– Может мне с ней поговорить? – прерываюсь я от поисков.

– С кем?

– Ну, с любовницей его.

Анжелика шарит в это время рукой под диваном и чихнув достает долгожданный телефон.

– Ну и что ты ей скажешь? – задает она резонный вопрос. – Что ты ей можешь такого сказать, чего не стала говорить Косте?

Пожимаю плечами.

– Нет уж, подруга, – говорит Анжелика, – решила пока молчать и готовиться – молчи и готовься. Вот сейчас адвокату все скажешь. Он с радостью тебя послушает.

Она права.

Но ей легко рассуждать – а меня, не смотря на принятые решения, все еще штормит и бросает из крайности в крайность.

Сейчас вдруг безумно захотелось, чтобы все это стало просто дурным сном.

Таким, от которого просыпаешься на мокрой от пота подушке.

Хочется позвонить и закричать на Костю, а потом попросить, умолять его: только объясни! Придумай какую угодно ложь – я поверю…

Пальцы дрожат от напряжения и волнения, но я сдерживаю свои глупые порывы.

Нельзя поддаваться эмоциям.

– Ну что, звоним? – возвращает меня в реальность Анжелика, и я киваю.

– Звоним.

– Только смотри, ты с ним повежливее, – предупреждает Анжелика.

– Да я вроде всегда и со всеми вежлива…

– Да, но я все же предупреждаю на всякий случай – старик очень щепетилен по теме уважения. Реально, крутой спец, но с загонами. Такое ощущение, что каждый кто что-то из себя представляет имеет особенный, свой вид тараканов в голове…

У меня же никаких тараканов нет – я совершенно обычная женщина.

Наверное, именно поэтому мой муж и начал изменять мне…

– Михаил Самуилович, добрый вечер!

Анжелика включает телефон на громкую связь и кладет перед нами на столик.

– Здравствуй-здравствуй, Лика…

На мой недоуменный взгляд почему же он зовет ее Ликой, подруга только пожимает плечами и машет рукой – наверное, очередная странность лучшего адвоката.

Как же он меня звать будет?

А ладно, как бы ни звал, только бы взялся и выиграл дело.

– Михаил Самуилович, мне вновь нужны ваши профессиональные услуги…

– Да, дорогая, ты, кажется, вошла во вкус, – смеется адвокат.

Как-то не совсем этично, на мой взгляд.

– Это не для меня, а для подруги…

– А-а, – тянет он, – вместо того, чтобы развлекаться самой, стала подсаживать других.

От этих не слишком смешных и совсем уж неуместных шуток начинает коробить – он и со мной собирается себя так вести?

– У человека горе, Михаил Самуилович, а вы иронизируете, – с легким упреком прерывает его Анжелика.

– Ой, – сварливо возражает старый адвокат, – тоже мне – горе нашла.

– Как бы там ни было, нам нужна ваша помощь, – твердо продолжает Анжелика.

– Да-да-да… Только знаешь, дорогая, я ведь отошел от дел, да…

Мы быстро переглядываемся.

Я развожу руками.

Вот, блин, никакой пользы от звонка, кроме пары несмешных острот.

– Но по старой памяти я могу тебе помочь, – неожиданно добавляет он.

И надежда вновь расправляет крылья в душе.

– Вы все-таки возьметесь за наше дело? – восторгается Анжелика.

– Лучше! Я порекомендую вас своему лучшему ученику!

Хорошо хоть я не успела сильно обрадоваться – не приходиться разочаровываться.

Ладно, ученику, так ученику. Вообще, даренному коню в зубы не смотрят, а этот не просто дареный – его лучшим называют.

А уж без Анжелики у меня вообще никакого адвоката бы не было – денег-то нет совсем.

Михаил Самуилович клятвенно обещает отправить координаты адвоката Анжелике и замолвить за нас словечко.

Потом прощается витиевато, с неизменными остротами.

Анжелика кладет трубку и поворачивается ко мне:

– Ну, я считаю, что тоже хоро…

Не успевает договорить, как звонит уже теперь мой телефон.

Я испуганно хватаюсь за него – становится вдруг страшно.

Это бред, но вдруг Костя каким-то образом узнал о моих приготовлениях?

Но на этот раз звонит Кира.

Глава 7

Ангелина

– Мам…

По голосу Киры я сразу же понимаю, что произошло что-то нехорошее. Что-то с моей дочерью не так.

–…забери меня, пожалуйста.

Она говорит спокойно, сдерживаясь, но слезы пытаются прорваться наружу.

Кира-тихая, спокойная, чувствительная девочка.

Ей всего десять, но характер у нее сильный.

Она больше про задумчивое созерцание, чем дурашливость. Про занятия, требующие сосредоточения, чем про активные какие-то движухи.

Она не слишком эмоциональная и скорее подсознательно сдерживает себя, но всегда искренняя.

И если она позвонила мне с такой просьбой, без объяснения причин, значит что-то случилось.

– Хорошо, зайка, – произношу ласково. – У тебя все в порядке?

– Да, мам. Просто хочу домой. Побыстрее.

От этого «просто хочу домой побыстрее» будто ножом режет по сердцу.

Вскакиваю с дивана и все с трубкой у уха бегу обуваться.

– Я скоро буду, детка.

– Хорошо, мам.

Кладу трубку и обуваюсь.

– Ты чего всполошилась-то? – Анжелика встревожено провожает меня взглядом.

– Кира, – отвечаю, – просит забрать ее.

– Она же на своей детской тусне или я что-то путаю?

– Угу, – киваю, – и что-то случилось, Жель. Может поссорилась с подругами или что-то еще. Поеду заберу ее. Скинь мне координаты адвоката потом, хорошо?

Анжелика кивает и провожает меня до машины.

Летний вечер пригорода окутывает нас терпкими аромата свежескошенной травы и цветущих кустов шиповника.

Остро пахнет влажной землей и парящей от нее влагой.

Немного прохладно после дождя – мурашки бегут по коже.

Удивительно чистое небо рассекают ласточки.

Сейчас бы сесть в большие удобные качели на веранде у Анжелики, прижать к себе дочь и просто любоваться красотой мира, а не вот это вот все…

Завожу двигатель, и машина с готовностью фырчит.

Давлю на газ – спешу. На сердце не спокойно.

Что же случилось у Киры?

Хоть бы я просто сама себя накручивала. Пусть я буду взбалмошной и тревожной, чем…

Чем что?

Этот вопрос поедом поедает меня всю дорогу, пока я мчу по опустевшим дорогам нашего города.

Вечерний трафик спал, и обратно до Киры я долетаю очень быстро.

Поднимаюсь на крыльцо и стучу в дверь.

С Наташей, владелицей дома, мы знакомы постольку поскольку – пересекались в школе по делам родительского комитета, да на школьных собраниях, да и все.

– Добрый вечер, Ангелина, – вежливо, но холодно улыбается она. – Вы за Кирой? А почему так быстро?

Я отвечаю на улыбку улыбкой и пожимаю плечами.

– Так уж получилось. Нам пора. У меня возникли неотложные дела, – вру первое что приходит на ум.

Наташа качает головой. На лице – все также улыбка, но в глазах… В глазах что-то такое: смесь презрения и жалости что ли?

Геля, прекрати, ты уже просто параноишь.

– Пойдемте пока в гостиную, – приглашает она меня. – Может все-таки чаю? У вас просто изумительный торт, Ангелина. Вы – настоящий художник!

Смущено улыбаюсь – ко мне легко подобрать ключик, только похвалив мое умение готовить десерты.

А что поделать, если это действительно моя слабость? Моя заветная мечта и умение, которым я очень горжусь.

– К нам присоединяется Ангелина, – громко говорит Наташа, когда мы входим.

Все замолкают и быстро переглядываются, будто только что обсуждали меня.

Я делаю приветственный жест рукой.

Чей-то муж – упитанный розовощекий мужчина ставит тарелку с крошками от торта на стол и радостно улыбаясь произносит:

– Так вот кому мы обязаны таким тортом! Это просто ум отъесть!

Его восторг такой искренний и эмоциональный, что я улыбаюсь ему в ответ, и тут же замечаю как женщина в кремовом длинном платье толкает его коленом по ноге.

Мужчина ойкает и смущено кашляет в кулак.

Атмосфера какая-то тут… напряженная что ли… нездоровая.

Наташа просит старшую дочь, которой уже лет восемнадцать, найти Киру и сказать, что приехала мама.

Но не успевает девушка выти из комнаты, как Кира обнимает меня сзади и прижимается худеньким тельцем.

– А вот она и сама нашлась, – улыбаюсь я всем.

– Ангелина, Кира, ну может еще по чашечке чая? Поедите свой торт хоть… Что вы так быстро уходите…

Я краем глаза вижу напряженный взгляд дочери – она точно не хочет задерживаться здесь ни на секунду больше.

А значит и я.

Я благодарю и вежливо отказываюсь.

Когда мы выходим с дочерью, мне опять кажется, что вслед летят странные взгляды.

Не знаю в чем дело, но забивать себе голову домыслами не собираюсь.

Мне нужно отвезти Киру домой, выслушать и успокоить, а потом хорошенько подумать как вести себя с Костей.

И, главное, не просто «как», а «как правильно» и «как лучше» для меня и ребенка.

Что-то мне с уверенностью подсказывает, что расставание у нас не будет полюбовным.

Мы выходим из дома и садимся с Кирой в машину.

Я поворачиваюсь к ней – теперь мы наедине и можно спокойно поговорить.

– Что случилось, Кирюш? Тебя кто-то обидел?

Кира уткнулась в стекло и внимательно изучает самую обычную пригородную улицу.

Она вся излучает напряжение.

Длинные красивые пальцы сложены в кулаки и сжаты так сильно, что видны побелевшие костяшки.

– Ки-ир, – я протягиваю руку и кладу ладонь на ее кулак.

Он очень холодный, и я чувствую, как ее потрясывает.

– Кир, тебе плохо? Ты заболела? Живот болит?

На глазах дочери появляются слезы. Она упрямо сжимает губы, и тут же поворачивается ко мне:

– Мам, вы с папой что, разводитесь?

Глава 8

Ангелина

Едва себя удерживаю в руках, чтобы не ударить по тормозам.

Пульс подскакивает до двухсот ударов в минуту.

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида – Кира смотрит прямо, гневно… со слезами на глазах, за которыми рвется наружу недетская боль.

И что теперь мне делать?

Врать?

Или, может быть, сказать, что она все не так поняла?

Или наоборот – рявкнуть, что это, мол, не детское дело и взрослые сами разберутся?

– Да, мы с папой будем разводиться, – как мне ни тяжело, как ни застает этот разговор врасплох, я решаю не врать дочери.

Не таким я представляла себе этот разговор… Далеко не таким.

Хотела придумать, как можно уберечь дочь, как сказать помягче…

Не представляю, что у нее в душе.

Кира закрывает ладонями лицо и горько плачет – и в этот миг она очень похожа на меня.

Моя маленькая беззащитная, хрупкая девочка – моя копия.

Словно мое отражение…

Сворачиваю к обочине и включаю аварийку.

Пересаживаюсь к ней на заднее сидение и обнимаю.

Худенькая, маленькая, еще совсем маленькая… Хотя в каком возрасте дети достаточно большие, чтобы услышать такие новости?

Никогда не прощу Косте этих слез.

Кира прижимается к моей груди мокрым лицом и рыдает.

Я, обняв ее, поглаживаю по спине и бормочу что-то ласковое и успокоительное:

– Маленькая моя… доченька… все будет хорошо…

В этот момент я даю себе обещание, куда более весомее чем все торжественные клятвы мира – все обязательно будет хорошо.

Проходит несколько мучительных минут.

Кира медленно успокаивается. Рыдания стихают.

Совсем скоро она только хлюпает носом, а потом поднимает ко мне заплаканное лицо.

– Почему, мама?

Это тот вопрос, на который мне бы самой хотелось знать ответ.

Я вновь оказываюсь в непростой ситуации: как объяснить ребенку происходящее?

Да, она умная, понимающая… но она ребенок – ей всего десять!

И что теперь – подсластить пилюлю? Папа меня просто разлюбил – так мне следует сказать или что?

Никому не пожелаю оказаться на моем месте.

– Знаешь, Кир, я не могу тебе ответить, – я вновь решаю не врать, а говорить с дочерью как с равной.

Считаю это правильным и единственно возможным в этой ситуации.

– Я сама только-только узнала…

– Когда ты меня везла на праздник и была не в себе – уже знала? – спрашивает проницательная дочь.

Киваю, прикусив губу.

– Почему не рассказала сразу?

В ее голосе чувствуется искренняя обида и недоумение.

– Потому что еще сама не знала, как отреагировать на это, Кир.

Мы молчим. Она опускает глаза.

Сейчас меня вдруг охватывает очень сильный страх – я боюсь потерять ее доверие. Навсегда.

– Малыш, – глажу ее по плечу, – поехали домой. Все образуется…

Она поднимает на меня глаза, полные боли, и слова застревают у меня горле.

Я сглатываю болючий комок и продолжаю через не могу.

– Как бы ни сложились наши отношения с твоим папой – мы всегда будем твоими родителями и всегда будем любить тебя…

А у самой в голове мелькают кадры счастливого Кости в окружении другой семьи.

Ну и подлец же! Просто сволочь!

И как ловко прятался столько времени, просто уму непостижимо!

– Очень больно, – отвечает просто Кира, и мое сердце от таких заурядных слов распадается на кровавые куски.

– Я знаю, – шепчу сквозь слезы и опять прижимаю ее к себе. – Я рядом, малыш, я рядом…

Мы сидим, покачиваясь, в обнимку.

Свежий ветер разорвал и разметал по небу тяжелые тучи.

Синева летнего вечера становится насыщенной, с яркой полоской багрового заката где-то вдали. В высоте светятся еще пока бледные точечки звезд…

– Хочу домой, – говорит наконец Кира, и меня слегка отлегает от сердца.

– Конечно, малыш.

Перебираюсь на водительское место и завожу машину.

Шины успокоительно шуршат по обочине.

Поглядываю на дочь, которая уткнулась в окошко и смотрит немигающим взором.

Мы приезжаем домой, и я сразу ставлю чайник – чашка чая, с мелиссой пойдет дочери на пользу.

– Котенок, хочешь я сделаю твой любимый лимонный пирог? Это быстро…

– Не нужно, мама, – отвечает она блеклым голосом. – Я не хочу есть. Пойду в свою комнату.

Уходит и плотно закрывает дверь.

Я заношу руку, чтобы постучаться и… останавливаю себя.

Дам дочери немного времени.

Возвращаюсь на кухню, оглядываюсь – что делать? За что хвататься?

Нет ни одной вещи, которая имела бы значение в сравнении с потухшим взглядом и безжизненным голосом дочери.

Чтобы хоть как-то забить мысли, принимаюсь за пирог.

На дворе скоро ночь, но меня это не останавливает – нужно что-то делать.

Нужно просто чем-то забить эти мысли в голове, от которых кажется, что сходишь с ума…

Пока я замешиваю тесто для пирога и подготавливаю начинку – именно такую, как любит Кира, чтобы было чуть больше кислинки, мне в голову приходит мысль, для которой раньше просто не было времени.

Как она узнала?

Откуда?

Сразу же вспоминаются странные взгляд и непонятная тишина, которая воцарилась в гостиной с моим появлением.

Что это было?

Во рту появляется неприятный привкус, будто я съела что-то испорченное.

Я сама обо всем узнала едва-едва, а через несколько часов уже все известно и дочери, и, кажется, соседям…

Быстро заканчиваю с пирогом и ставлю в духовой шкаф.

Захлопываю дверцу и… не вымыв рук, бегу к дочери.

Постукиваю костяшками, и вижу, как с ладони слетают легкие крупинки муки.

– Кира, малыш, открой, пожалуйста…

Тишина. Секунду, вторую… томительное ожидание.

– Открыто, – доносится слабый, едва слышимый голос дочери.

Я заглядываю в комнату: она лежит на кровати уткнувшись в подушку.

Горит настольная лампа.

Свет падает на незаконченный рисунок пастелью – скакун, который берет препятствие… Талантливая работа, бесспорно… Хаотично исчеркана черным фломастером.

Глава 9

Ангелина

Кира переворачивается и смотрит на меня снизу вверх.

В ее больших голубых глазах столько боли, что у меня сводит сердце.

– Никто, – тихо отвечает она.

– Но, малыш, ты же откуда-то это узнала?

Кира замолкает и раздумывает над ответом.

– Я случайно услышала, как взрослые говорили…

Меня бросает в жар.

Наша семья стала предметом обсуждений и сплетен.

Просто прекрасно. Спасибо, Костя!

Мысль о том, что дочь стала невольной свидетельницей и участником происходящего просто сводит с ума от злости.

– Я не хотела подслушивать, правда… Просто так получилось!

Я поглаживаю ее по волосам и киваю с легкой улыбкой:

– Ну, конечно. Я нисколько не сомневаюсь в этом.

– Я пошла в туалет, а наверху было занято… я спустилась вниз – там тоже есть и услышала обрывок разговора.

Кира упирается ладошками в кровать и садится. Подтягивает колени к груди.

– Они обсуждали какую-то фотографию… и я не придала этому значения, но потом… Потом дядя Слава сказал что-то вроде: не понимаю и чего мужику неймется. Ангелина гораздо красивее… на него зашикали со всех сторон, а я пошла дальше…

Я сижу замерев с окаменевшим лицом.

– А потом, когда я возвращалась они говорили и смеялись, а тетя Лариса сквозь смех сказала какой позор, наверное, будут разводиться когда Костя нагуляется… – Кира вновь заплакала, и я прижала ее к груди. – А меня, мама, будто пробило… и я сразу позвонила тебе…

Сквозь слезы Кира пытается продолжать:

– Они там еще что-то говорили, смеялись и шутили, будто это все так весело… но я не могла больше слышать всего этого и убежала. Вышла только, когда ты уже приехала. Сидела и думала о вас с папой – правильно я догадалась… и молилась чтобы ошибалась…

Каждое слово, каждый всхлип режет ржавым крюком по душе.

Кира очень любит папу. Он для нее – центр мироздания, непререкаемый авторитет.

В жизни каждой девочки отец занимает центральное место и теперь… теперь моему ребенку предстоит как-то справиться со всеми этими проблемами.

– Я рядом, – шепчу ей в волосы и поглаживаю ее, – мы с тобой справимся.

Кира поднимает на меня лицо:

– Может вы с папой все-таки помиритесь? – ее голос наполнен надеждой. – Может, поругаетесь, а потом через некоторое время помиритесь? Необязательно же сразу разводиться?

Я понимаю Киру.

А меня она вряд ли сможет понять. По крайней мере сейчас, когда изо всех сил старается сохранить любимых маму и папу вместе.

– Кирюш, – говорю я нежно и спокойно, как могу, – как бы не сложилось, мы с папой всегда будем тебя любить и никуда не пропадем, понимаешь?

Она поднимает на меня глаза, и я вижу, что не понимает – не хочет понимать. Отказывается.

И это нормально.

– Все образуется, – шепчу я. – Все обязательно будет хорошо.

Мы еще долго сидим вместе обнявшись.

Потом я укладываю ее в постель и читаю книгу.

Перед моим уходом, она просит не выключать лампу.

Я киваю и целую ее в лоб.

– Не буду плотно закрывать дверь, хорошо? Я тут, рядом, только позови…

Кира кивает, закрывает глаза и отворачивается к стенке.

Я выхожу и в дверном проеме еще какое-то время смотрю на худенькое тельце под одеялом.

Она у меня взрослая, рассудительная и самостоятельная не по годам.

Чтобы спать со включенным светом… я такого сразу и вспомнить-то не могу.

А читать на ночь мы закончили в шесть лет – сразу, как только она сама научилась читать.

Иду на кухню и набираю в чайник воды.

Руки дрожат. В голове – пустота.

Что делать? Как?

К такому меня жизнь совершенно не готовила: я выросла в полной семье… да, между родителями бывали споры, бывала и ругань с ссорами, но чтобы развод…о таком я никогда бы и не подумала в детстве.

Хотя, у меня, справедливости ради, все-таки ситуация немного другая, да?

Вторая семья мужа с уже совсем не маленькими детьми – это не какая-то тебе ссора.

Наливаю себе крепкого черного чая и делаю первый обжигающий глоток.

Так, адвокат – понятно, надо как-то разводится, а потом что?

У меня ни работы, ни финансовой подушки…

На что я буду кормить дочь? То, что она останется со мной я даже не обсуждаю.

Бежать к родителям?

Чтобы папа меня содержал? Взрослую сорокалетнюю женщину, здоровую с руками и головой?

Нет, так дело тоже не пойдет.

И то время, которое Костя планирует потратить на развлечение со своей второй семьей я потрачу с максимальной пользой.

Нужно как можно быстрее устраиваться на работу. Это мне придаст элементарной уверенности в себе.

И, главное, независимости.

А раз основные направления действий намечены, а на дворе уже ночь и с адвокатом в это время не поговоришь (контакты которого мне, кстати, Желя так и не скинула), то нечего рассусоливать – надо действовать здесь и сейчас.

Достаю ноутбук, Костин, между прочим, и открываю сайт поиска работы.

Когда же я искала работу в последний раз? Кажется, это было сразу перед знакомством с Костей, когда меня сократили из банкротившегося архитектурного бюро – было это лет четырнадцать назад… Как же быстро летит время!

Создаю резюме – все это так непривычно и волнительно, что на самые простые действия я трачу слишком много времени.

– Ничего-ничего, – подбадриваю себя через стиснутые зубы, – вода камень точит.

Записываю свой опыт работы – он у меня не слишком внушительный.

В архитектурном бюро я именовалась внушительным аж целым специалистом по работе с клиентами, а на деле была больше помощнице и на побегушках – после универа меня как-то не слишком хотели брать на работу.

Чаще просто отказывали без объяснения причин, реже говорили, что им не нужна молодая красивая девушка, которая через полгода-год убежит в декрет.

Поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.

А после банкротства я еще пару лет поработала менеджером по продажам, а потом уже и свадьба с Костей, беременность и роль домохозяйки…

Глава 10

Ангелина

Мой старенький ноутбук покряхтывает и скрипит и, мне кажется, я покряхтываю и скриплю вместе с ним.

Казалось бы, чего проще – сделать резюме по шаблону, но я трачу на эту работу столько сил и энергии, что кажется будто вагон разгружаю.

Перечисляю свои немногочисленные навыки и мне все кажется, будто я выставляю себя напоказ и хвастаюсь – смотрите какая я молодец.

Будто набиваюсь к ним.

К кому «ним» я сейчас даже и не представляю – наверное, это обобществленное наименование всех работодателей планеты, которых может даже гипотетически заинтересовать мое резюме.

Я десять раз удаляю и переписываю слова заново, пытаясь добиться идеальной формулировки – правдивой, но без самовосхваления…

Сворачиваю резюме и читаю в интернете, как правильно их составлять…

Через час голова уже начинает идти кругом, а через два – в глазах насмешливо пляшут буквы.

Но я в итоге добиваю это несчастное резюме и в третьем часу ночи валюсь в постель.

Утро наваливается со всей своей безжалостностью.

Именно в этот момент, когда будильник разрывается над ухом, а яркое солнце слепит даже через закрытые веки, я отчетливо понимаю – я сова.

Самая настоящая, которая ненавидит утро и ранние подъемы.

И мне для этого понадобилась всего одна полусонная ночь за компьютером.

Удивительно, что бессонные ночи с Кирой не оставили такого ощущения.

Я кое как нащупываю телефон, а он словно предательски убегает от меня по прикроватной тумбочке.

Мне совершенно некогда играть с ним в догонялки – мне бы доспать хоть пять минуточек еще.

Но телефон будто знает о моих скрытых желаниях и нарочно не дается в руки.

Заканчивается все тем, что я его сталкиваю на пол, и защитное стекло на экране прорезывает длинная, извилистая трещина.

– Ну, прекрасно, – бормочу я, с трудом разлепляя глаз. – Отличное начало дня.

Свешиваю с постели ноги и задумчиво изучаю пол.

Хочется спать.

Но я – мама, а это значит, что сон в наименьшем приоритете.

Киру надо будить, кормить и отправлять в школу.

Жизнь должна двигаться своим чередом, а ребенок – продолжать получать образование.

Благо, что скоро начнутся каникулы.

Перед тем как начать готовить завтрак, я открываю ноут и проглядываю почту – перед сном, я закинула резюме в десяток компаний и уже готовлюсь выбирать лучшее предложение.

«Нет новых писем»

Насмешливо говорит мне ноут.

Хмурюсь и захлопываю его – наверное работодатели тоже еще не до конца проснулись. Нужно дать им немного больше времени, прежде чем они начнут состязаться между собой за такого ценного сотрудника, то есть меня.

Хотя какая-то рациональная частичка сознания все же зудит о том, что нужно будет откликнуться на большее количество вакансий – так, хотя бы на всякий случай.

Этим я и займусь, как только выпровожу Киру из дома.

Быстренько умываюсь и готовлю тесто для оладушков – с любимым Кириным вкусом – банановым.

Очень хочется для дочери создать максимальное тепло и уют – не представляю, каково ей пришлось.

Тут же вспоминается компашка взрослых, которая обсуждала наши с Костей личные дела со смехом и шутками. И все это слышала Кира!

Хмурюсь и стискиваю зубы.

Ладно, плевать на них – недалекие люди, для которых чужое горе и сложности только повод посплетничать и позубоскалить.

Однако об этом стоит подумать серьезнее – вдруг Киру начнут дразнить в школе? Или смеяться? Или еще что-то из «мира взрослых» просочится и окажет на нее эффект: учителя, родители одноклассников…

До вчерашнего дня я думала, что у Киры отличные школьные друзья.

У нее спокойный и мягкий характер, но дети к ней тянутся. Она, наверное, постоянный гость на каждом из дней рождения.

Надеюсь, мои страхи напрасны, но поговорить с дочерью как-то нужно будет – подготовить на всякий случай.

Только как это сделать – я слабо представляю.

Интенсивно размешиваю тесто – будто хочу выместить на нем свое раздражение и поглядываю на часы.

Ставлю две сковороды на огонь и, отправив жариться первую порцию, иду будить Киру.

Приоткрываю дверь в комнату дочери и застываю – маленький калачик под одеялом лежит повернувшись к стенке.

Что же ты наделал, Костя…

В душе поднимается такая кипучая волна ненависти к мужу, что хочется закричать.

Никогда. Никогда я не прощу тебя!

Прикусываю губу чуть не до крови и хватаюсь за косяк побелевшими пальцами.

Кира сейчас – олицетворение беззащитности и наплевательского отношения того самого человека, мужчины, который должен защищать ее от любых невзгод в жизни.

А он только их накидывает огромной лопатой на хрупкие плечики ребенка…

Секунду перевожу дух.

Усилием воли отлепляюсь от косяка и подхожу к кровати.

Тихонько трогаю Киру за плечо.

– Ки-ир… Кирю-юш… пора вставать, солнышко…

Она не шевелится – так крепко спит.

Я наклоняюсь ниже над ней и провожу ладонью по волосам.

На щеках дочери замечаю алый румянец.

– Кирю-юш, – все еще зову по инерции, но уже хмурюсь.

Она постанывает во сне и чуть приоткрывает глаза.

Они мутные, больные и еще не отошли от остатков сна.

Наклоняюсь и целю ее в лоб – кипяток.

– Мам, – голос ее хрипит, – горло…

– Лежи, малыш, – ласково говорю я. – Сейчас я принесу градусник, и мы с тобой померим температуру.

Все намеченные дела придется пока отложить.

Я иду в ванную за градусником и таблетками от горла.

Вот и первые последствия удара по ребенку…

Надеюсь, все ограничится только этим…

Глава 11

Ангелина

Градусник находится быстро, а вот в домашней аптечке таблетки оказываются просроченными.

Кира, слава Богу, болеет не часто, я тоже отделываюсь чаще насморком и легким недомоганием, а Костю если прихватывает, то на работе и он отлеживается там…

Воображение тут же рисует картину маслом, кто и как помогает ему выздороветь «пока он работает».

Я стараюсь отмахнуться от этого – не все же время он проводит у второй семьи, у него бывают командировки в разные места страны…

Но теперь я просто не представляю и точно не смогу разобраться где ложь, а где правда – когда он действительно уезжал в командировку, а когда просто к любовнице.

Сознание услужливо подсказывает, что количество командировок последние годы у него стремительно росло.

Но обеспеченнее мы жить не стали. Я это связывала с тем, что всем в наше время приходится непросто и необходимо просто больше работать, но…

Сомнения, сомнения, недоверие и…

Да дело ведь не в сомнениях или недоверии – между нами все кончено.

Это окончательно и бесповоротно – вторую семью я терпеть не буду.

Дело именно в том, как он цинично и хладнокровно все эти годы смешивал меня с грязью.

И не только меня, но и Киру, получается, что тоже.

Даже слезы появляются на глазах – так за дочь обидно.

Ладно, ничего экстренного нет. Схожу в аптеку, да куплю. Не велика беда.

Ставлю Кире градусник и целую ее в пылающий лоб.

Сердце кровью обливается.

– Кирюш, что бы ты хотела особенного на завтрак? – мне хочется сделать для нее хоть что-то.

Это глупо, но в происходящем я чувствую и свою вину.

Кажется, что будь я… более хорошей хозяйкой, более красивой, более сексуальной женщиной, то…

То ничего этого бы не было – Костя бы никогда не стал бы искать на стороне то, что в достатке имел бы дома…

Чувство вины зреет во мне со страшной силой, по скорости соперничая только с разрушением самооценки.

Не отрываясь от подушки, Кира качает головой.

– Ничего не хочется, мам, – хрипит она.

– Сейчас померим температуру, а я схожу в аптеку.

Поднимаюсь и выхожу – нужно позвонить в школу и предупредить, что Кира сегодня не придет.

Учебный год уже заканчивается. Впереди должно было бы быть чудесное лето…

Прекрасное лето для десятилетней девочки: художественный лагерь, потом – оздоровительный…

Я не теряла еще надежду на совместную поезду на море.

Н-да, лето начинается как-то совсем не так, – грустно думаю я.

Телефон куда-то запропастился, и пока я разыскиваю его, думаю где и как найти подходящую работу.

Кому нужна женщина за сорок, без особого опыта работы? Да еще и мать-одиночка.

От этих мыслей веет холодом и одиночеством.

Я вдруг отчетливо понимаю, что остаюсь один на один со всем миром.

Вдруг, словно в ответ на мои мысли, телефон издает короткий звук входящего сообщения.

Я иду на звук и нахожу мобильный между подушками дивана. И как он туда умудрился попасть?

Сообщение от Кости.

Сначала сердце трепещет по выработанной годами привычке, но потом его сводит болью.

Я уже не жду от его сообщений ничего хорошего.

Так и есть – убеждаюсь я, открыв сообщение.

«Гель, мне надо было снять часть денег с твоего счета, в этом месяце постарайся поэкономнее».

Ни «привет», ни «как дела», ни слов любви…

Просто холодная констатация фактов.

Он ставит меня в известность, и только.

Моим счетом, кстати, он называет один из своих, на который переводит мне деньги для того, чтобы я покупала продукты, оплачивала коммуналку, школу и занятия, и прочие бытовые дела.

Захожу в интернет-банк и вижу, что осталось на счету всего-то пять тысяч рублей.

В первый момент мне хочется просто опустить руки.

Можно было бы позвонить Косте и обсудить наши траты, но… меня просто воротит от мысли, что придется разговаривать с ним.

Денег совсем немного, а нужно еще купить лекарства Кире.

Надеюсь, что обойдется только горлом без осложнений и врача.

Стою в растерянности и смотрю на экран телефона, покусываю губы.

Что ж, это дополнительная мотивация шевелиться побыстрее.

Хоть сейчас и придется непросто, но это отличная демонстрация того, какой будет жизнь, когда мы расстанемся.

Я не могу гордо вскинув голову уйти в закат – мне нужно думать не только о себе, но и о благополучии дочери.

Поэтому с работой нужно ускоряться!

Поглядываю на часы – еще пять минут ждать показаний градусника. А это значит, что я могу откликнуться на пару вакансий.

В голове абсолютно четко формируется мысль, что время – для меня самый ценный ресурс.

Я не могу тратить ни одной минуты понапрасну. Каждое мое действие, каждая секунда должны стать кирпичиком, обеспечивающим нашу с Кирой независимость.

Набираю школу. Держу одной рукой телефон, а другой вожу компьютерной мышкой и откликаюсь на вакансии. По образованию даже не пытаюсь претендовать на что-то – слишком много времени прошло с тех пор как я выучилась и получила хоть какой-то опыт – кому нужна такая работница?

Больше откликаюсь на вакансии продажников, хотя и к этому душа не слишком-то лежит.

Но душа потерпит – если нужно будет я и полы пойду мыть в подъездах. Сейчас совсем не та ситуация, чтобы быть разборчивой, а уж тем более – брезгливой.

Предупреждаю классного руководителя, что Кира заболела и сегодня точно не сможет прийти в школу и возвращаюсь к дочери.

Полоска ртути серебрится возле отметки тридцать восемь.

Вздыхаю.

Кира смотрит на меня больными глазами сквозь приспущенные веки.

– Кирюш, тебя что-то еще беспокоит? Болит что-нибудь?

– Голова болит и знобит, – шепчет она.

– Сейчас я заварю твой любимый облепиховый чай, – склоняюсь над ней с улыбкой. – Он тебя быстро на ноги поднимет…

Кира кивает и закрывает глаза.

День только начинается, а у меня уже очень много дел впереди.

Глава 12

Ангелина

Ставлю чайник. Засыпаю в пузатый заварник душистый чай и достаю из морозильной камеры замороженные ягоды облепихи.

Действую на автоматизме, раздумывая, что еще можно предпринять.

Меня накрывает замедленная реакция – в душе вскипает возмущение и обида.

Если бы не Костя, такой ситуации не возникло бы в принципе.

Ладно, сокрушаться и плакать можно бесконечно, вместо этого лучше тратить драгоценное время как-то эффективнее.

Пока чайник бурлит, вскипая, я быстро одеваюсь: светло-серые джинсы, любимая белоснежная футболка… Выглядываю в окно посмотреть, насколько прохладно на улице и что носят люди.

Усмехаюсь сама себе – Костя вечно подтрунивали и даже сердился, когда я пользовалась таким способом определения погоды.

А мне как-то всегда казалось это естественным, и я не видела в этом ничего плохого.

Солнце блещет и отражается в окнах соседних домов, но люди одеты не по-летнему тепло. Видимо, сказывается прошедший вчера ливень.

– Ну и прекрасно, – улыбаюсь я. – Немного свежести и прохлады сейчас не повредит!

Накидываю легкий кардиган, и заглядываю в комнату к дочери.

Кира спит, свернувшись калачиком.

Пусть отдыхает, малышка. Впереди ей предстоит немало испытаний.

Выскальзываю за дверь и тихонько прикрываю ее за собой, чтобы не хлопнуть.

На улице действительно свежо – температура упала градусов на десять, и, кажется, что пахнуло сентябрем.

Добегаю до аптеки, поеживаясь от прохлады.

Глаза разбегаются от обилия упаковок и, главное, от разнообразия цен.

Это сейчас ключевой фактор выбора при моем скромном бюджете.

Беру простейшие лекарства – мы стараемся не пить таблетки горстями при любом чихе, но сейчас иметь кое-какие средства под рукой необходимо: снять боль в горле, да жаропонижающее.

– Ма-ам, ты? – раздается голос Киры, когда я тихонько щелкаю дверным звонком.

Она выходит из спальни завернувшаяся в одеяло. Бледная, сонная и обессиленная.

– Ты зачем встала, Кирюш? Давай-ка обратно в кровать. Сейчас я принесу тебе чай.

Кира послушно разворачивается и, как маленький неуклюжий комочек, уходит в комнату.

Наливаю чай, от которой по комнате расходится душистый, с легкой цитрусовой кислинкой аромат.

Дочь сидит в кровати и напряженно листает телефон.

Хмурюсь – ей бы следовало поспать или хотя бы полежать, вместо того чтобы пялиться в экран.

– Попей чай, Кир.

Она кивает и, не отрываясь от телефона, протягивает руку.

– Что там такого неотложного, что ты не можешь оторваться?

– Хочу найти фотографию, – отвечает она не отрываясь.

Присаживаюсь к ней на краешек постели.

– Какую фотографию?

Вопрос я задаю машинально, на автомате… возможно, просто чтобы выиграть немного времени.

Кира наконец отрывается от экрана и смотрит на меня долгим, твердым взглядом.

Это глаза уже не ребенка… И я благодарю Бога, что Кости нет рядом в этот момент – иначе я бы точно не сдержалась и погнула об него пару своих любимых сковородок.

– Они вчера говорили о фотографии, – спокойно объясняет мне Кира. – Значит они видели ее. А где? Где, мама, они могли ее видеть если не вк или запрещеной соцсети?

Логика железная. Я во всех этих соцсетях не столь хорошо разбираюсь, как моя дочь, но то, что она мыслит в верном направлении меня безусловно радует.

Жаль применение ее интеллектуальным способностям вот такое вот.

Совсем мне не хочется, чтобы дочь копалась в этой вот все грязи и играла в частного детектива.

– И что ты хочешь, Кирюш? – мягко спрашиваю я.

Ее взгляд мне совсем не нравится. В нем столько боли, обиды и… агрессии, что холод пробегает по спине.

– Хочу увидеть. Сама.

– Для чего?

Она отстраняется от меня, словно я произнесла какую-то несусветную, удивительную глупость.

– Как для чего, мам? А ты разве не хочешь?

Я отвожу глаза, и сообразительная дочь понимает все сразу – словно чувствует.

– Ты уже видела, да?

Я не знаю, что ей ответить и врать по-прежнему не хочу.

– Мама, ты уже видела их?

Секундная пауза, которая тянется бесконечность.

Нет, лжи в наших отношениях никакой не будет. Это точно.

– Да, я действительно видела фото папы… И считаю, что тебе совершенно не зачем заниматься этими поисками…

Кира двигается вперед и хочет перебить меня, но я поднимаю руку.

– Подожди. Я не буду от тебя что-то скрывать, но и не хочу, чтобы ты копала эту тему – пользы тебе это явно не принесет.

Кира открывает рот. Ее глаза горят, полыхают огнем.

Я же продолжаю:

– Более того, я прошу тебя дать мне немного времени разобраться самой. Мне надо немного подумать о нашей жизни и нас с папой…

– Мне сидеть сложа руки? – с вызовом интересуется Кира.

– Нет, – улыбаюсь устало. – Тебе поправляться и помогать мне, хорошо?

– Но как, мама?

– Просто поддерживай меня, пожалуйста. И не торопись – мы разберемся с тобою вместе со всем, вот увидишь. Только нужно время.

По ее взгляду я не могу понять убедила ли я свою десятилетнюю дочь, но я сказала ей правду – а это главное.

– Договорились, малыш?

Треплю ее за горяченькую руку, и она нехотя кивает.

– Ты умничка у меня, – произношу и слышу, как на кухне начинает разрываться от звонка телефон.

– Пойду посмотрю кто там звонит, – улыбаюсь я. – А ты чтобы выпила всю чашку, пока меня нет, поняла? Я вернусь с добавкой.

Кира слабо улыбается и кивает еще раз.

Камень с моей души не падает. Облегчения не приходит, но… я верю, что все будет хорошо.

Иду на кухню – номер незнакомый.

Сначала я хочу проигнорировать звонок, но потом вспоминаю про кучу откликов о работе и с надеждой снимаю трубку…

Глава 13

Ангелина

Это был первый среди череды непонятных звонков с непонятными, мутными предложениями.

Все утро мне наперебой предлагали стать менеджером по продажам уникальных товаров различных сетевых компаний.

Нужно было всего-то внести первоначальный взнос за обучение. Размер взноса зависел от бренда компании и наглости звонившего мошенника.

Ближе к обеду такие звонки стали разбавляться прекрасными предложениями пройти стажировку.

Ничего не имею против стажировок и испытательного срока, но не бесплатных же!

Я ответила штук на двадцать звонков, и с каждым последующим моя вера в себя уменьшалась понемногу.

Слишком давно я сидела дома. Слишком давно нигде не работала.

И сейчас горько корила себя.

Надо было выстраивать свою жизнь по-другому.

Я совершила ошибку и теперь расплачиваюсь за нее.

С другой стороны, кто, находясь в счастливом браке, думает о путях отхода и запасных аэродромах?

Я любила его и верила ему на всю тысячу процентов.

Словом, к обеду голова моя уже пухла от общения с различного рода пронырливыми работодателями или людьми таковыми прикидывающимися.

Я приготовила обед, заглянула к Кире в комнату – она спала.

Вернулась в комнату и с тоской посмотрела на экран ноутбука. Делать нечего нужно продолжать искать.

Раз менеджером по продажам меня не берут, то уж по образованию – тем более, а значит нужно расширять поиск.

Я начинаю просматривать вакансии горничных, уборщиц, мойщиц посуды и кухонных работников – все, где я смогу заработать первые деньги как можно быстрее.

Натыкаюсь на вакансию упаковщицы медицинских изделий. Очень меня привлекают ежесменные выплаты.

Что ж, фасовщица, так фасовщица – будем помогать отечественному здравоохранению и бизнесу по мере скромных возможностей.

Звоню по номеру, указанному в объявлении.

Трубку почти сразу снимает женщина со спокойным и каким-то усталым голосом.

В этом мы с ней похожи.

Представляюсь и говорю, что звоню по объявлению.

– У нас цех переупаковки медицинских изделий, – объясняет женщина. – Работа не сложная, монотонная, спокойная. Не грязная. У нас чисто. Есть телевизор – девочки за работой смотрят фильмы…

Ого, какие условия!

–…выплаты да, действительно можно сделать ежесменно. Зависят от выработки – то есть сколько сделаете, столько и заработаете…Доставки нет. График работы можно подобрать индивидуально – возможно выходить на неполный день и в ночные смены. Ночные дополнительно не оплачиваются…

– А трудоустройство официальное?

По вздоху женщины понимаю, что задала не тот вопрос:

– Без оформления.

Среди того вороха звонков и предложений, который я уже проверила эта вакансия кажется глотком чистого воздуха.

Мне нужны деньги и как можно быстрее, поэтому я соглашаюсь, не раздумывая и договариваюсь выйти в первую смену уже завтра.

Уверена Кире станет немного полегче, и она вполне сможет побыть дома одна.

Беспокоит, конечно, неофициальное трудоустройство, но деваться мне некуда.

Эти деньги позволят нам с Кирой продержаться пока я не найду что-то лучше.

От напряжения и волнения даже голова немного разбаливается, и я иду принять душ и освежиться.

Выйдя из душа, вижу пропущенный звонок от Анжелики.

Надеюсь, она выяснила контакты адвоката – чем раньше я примусь за дело, тем быстрее и легче все пройдет.

Я больше не совершу ошибку и не доверюсь ему. Тем более в вопросе раздела имущества.

– Анжелика, привет, – начинаю я бодрым голосом. – Можешь меня поздравить!

– С чем, привет, – ворчливо отвечает она. – Твой муженек-потаскун одумался, у него проснулась совесть и он с утра приполз к тебе с огромным букетом роз? Даже если так, Геля, не смей давать слабину и прощать этого урода…

Она тараторит так быстро, что перебить ее не представляется никакой возможности.

От ее болтовни мне даже становится смешно, хотя причин для радости нет никаких.

Мысли и слова о Косте, которые она выдает безапелляционно, бередят кровоточащую рану.

Я бы предпочла просто не говорить о нем и ничего не слышать… но это невозможно.

Учитывая обстоятельства и то, что мы стали предметом сплетен – такие разговоры будут только нарастать.

– Нет, Жель. Он не приползал и ничего не знает. Вообще о нем не хотелось бы ничего слышать до появления в моей жизни зубастого адвоката…

Ага, только где бы взять на него денег еще… на этого зубастого. Зубастые бесплатно не работают.

Анжелика тут же улавливает мой тон и ту боль, которую я старательно пытаюсь замаскировать – не даром мы так давно дружим.

– Прости. Не хотела тебя расстраивать – как-то само просто вырвалось. Так что у тебя за новости?

– Поздравь меня, я нашла работу!

– Неужели, – и я словно воочию вижу, как саркастично вскидывается ее бровь. – И кем же?

– Буду упаковывать медицинские товары! – с гордостью отвечаю я.

В ответ тишина.

– И че платят? Ты же не серьезно собираешься работать на такой работе постоянно?

Подруга бьет в самую цель – ну конечно не такой судьбы я вижу для себя, но это лучшее из доступного быстро.

Ей-то легко рассуждать… но и винить ее глупо – она работала и строила свою жизнь, пока я растворялась в семье и потакала желаниям Кости.

Быстро объясняю ей суть работы, но делиться как-то не очень хочется.

– Гель, ты еще раз прости меня, – выслушав неожиданно говорит Анжелика. – У меня сегодня настроение, как у змеюки, которой наступили на хвост… Я действительно очень за тебя рада и горжусь тобой – ты настоящий боец. Продолжай в том же духе. Просто ты такая умница и красотка, и мне не верится, что ты будешь сидеть на пыльном складе и перебирать какие-то маски…

Ее слова имеют для меня неожиданный эффект.

Слова лучше подруги словно становятся последней каплей в довесок к измене мужа и внутри что-то вспыхивает темным яростным огнем.

Глава 14

Ангелина

– Послушай, – перебиваю подругу, – у меня важный вопрос.

– Какой? – напрягается вдруг она.

– Ты сможешь мне одолжить денег?

Я произношу это не обдумав даже вспыхнувшую идею.

Ничего не взвесив и не успев испугаться.

Такие поступки для меня вообще не характерны – я не импульсивный человек и не склонна к порывам, но…

Черт, именно сейчас я выпаливаю все что думаю без всякой предварительной подготовки.

– На адвоката что ли? Да без проблем…

– Нет, не на адвоката, хотя и на него тоже…

– Гель, ты меня пугаешь… – голос Анжелики и правда становится каким-то испуганным, хотя она старательно маскирует это фальшивой веселостью. – На киллера?

У меня отвисает челюсть. Как ей такое вообще в голову могло прийти?

Анжелика пользуется моим замешательством и продолжает сдавленным шепотом:

– Так про такое по телефону нельзя… ты что, дура что ли? Я к тебе вечером подъеду и все обговорим…

Клевая у меня все-таки подруга – готова даже киллера обсуждать.

Губы сами растягиваются в улыбке.

– Сама ты, – говорю, – дура! Ну какой еще киллер? Пересмотрела своих сериалов по второму?

Желя мгновенно надувается.

– Ничего я не пересмотрела, просто ты толком не объясняешь ни фига… вот я и…

– Так ты же мне слова не даешь сказать!

Тишина повисает на добрую секунду, а потом взрывается нашим счастливым смехом.

Мы как две школьницы хохочем друг над другом.

Будто и нет за спиной у нее неудачного брака и непоняток в личной жизни, а у меня полной безнадеги – изменника-мужа, больного ребенка и полного безденежья.

Этот смех нас объединяет и очищает что ли.

Вспыхнувшая искра идеи быстро разгорается захватывая меня полностью.

– Жель, я тут подумала… Тебе же нравятся мои торты?

– Ну нравятся и что?

– Я хочу… нет, не так – я решила открыть свою кондитерскую, – я произношу это и замираю, ожидая ее реакцию.

В общем-то я готова к любой: что она покрутит пальцем у виска, холодно откажет или поднимет на смех.

Но Анжелика молчит.

Тишина затягивается, я нервно впиваюсь ногтями себе в ладонь.

– Слушай, ну это крутая идея, – наконец осторожно начинает она. – Ты вообще молодец!

Интонация, с которой она это произносит… как-то не тянет на воодушевляющую.

Обычно после таких слов следует «но-о-о…»

– Но, блин, ты вообще представляешь, как организовать бизнес с нуля?

Ага, так я и думала.

Хмурюсь.

Не совсем та реакция, которую хотелось бы услышать, но за то честная.

Прорвемся.

– Нет, пока не представляю. Знаю, что потребуется много труда и вложений, но… Жель, разве у меня есть выбор? Сама знаешь, адвокат стоит недешево… как сложатся отношения с Костей – не понятно. Будет ли он платить достойные алименты? Я имею в виду не положенные, а те, которые покроют реальные потребности Киры…

– Да-да, – рассеяно соглашается Анжелика, – согласна с тобой… Все ты правильно мыслишь и говоришь…

– Кстати, когда он объявится-то, наш чудо-адвокат, который как рыцарь на белом коне сможет отстоять мои законные интересы?

– Сейчас же звякну и поинтересуюсь еще раз – забыл, наверное, старикан координаты попросить или передать…

Я стараюсь поддерживать прежний шутливый тон, но чувствую, что стало что-то не так.

– Жель, все нормально? Ты как будто напряглась… Если это из-за денег, то я сама…

– Да нет, Гель, ты чего! – возмущается в трубку подруга.

Тут должно отлечь от сердца и развеять сомнения, но… они становятся только гуще и темнее.

Я перестаю верить подруге.

Она очевидно напряжена, а после предательства мужа мне чтобы начать сомневаться достаточно и мелочи.

Анжелика продолжает:

– Слушай, да я просто удивилась! Так это неожиданно оказалось – ты же все домашняя девочка была такая. Борщи, пироги. Рубашечки. А теперь в бизнесвумен метишь… Это я тебе, как человек с опытом, говорю очень не просто.

Мой энтузиазм угасает.

Не думала, что первое же препятствие создаст ни кто иной, как моя подруга.

Самая-самая.

И, кажется, это препятствие мне не преодолеть…

Обидно становится – до слез.

И зачем я только делилась? Пусть бы лучше в блаженном незнании была…

Ладно, чего уж тут.

– Ладно, Жель. У меня Кира проснулась – бежать надо…

– Ага… ты не обиделась?

Обида? Нет, обиды никакой нет.

А вот разочарования я хлебнула полной ложкой.

Горькое на вкус… неприятное.

– Нет, ты что. Все хорошо, – улыбаюсь я, а на глазах встают слезы.

Прощаемся скомкано как-то.

Будто становимся друг другу в тягость.

И что это на нее нашло? Что стряслось с моей лучшей подругой.

Кладу трубку и иду к Кире.

Но перед этим хочется впустить в квартиру свежего летнего воздуха.

Выдохнуть как-то самой.

Распахиваю окно на кухне, а потом в нашей с Костей спальне.

Кажется сейчас, в свои сорок лет, я продолжаю получать один из важнейших уроков в жизни.

Надеяться можно только на себя. И все.

Все остальное – иллюзия и мираж, которые могут сыграть губительную шутку и в переломный момент утянуть на дно.

Приятный сквознячок ласково играет волосами, привнося в квартиру аромат цветов и зелени.

Ладно, чтобы ни случилось с Анжеликой, какая бы причина не стояла за ее резкой переменой, мне деваться некуда – буду выкручиваться как-то сама.

Глава 15

Ангелина

Вот чем я всегда хотела научиться у Кости – это его педантичности.

Он очень аккуратный человек.

На работе имеет дело с клиентами, договорами-счетами и прочими такими делами, и дома тоже все содержит в безусловном порядке.

По крайней мере, я так думаю.

И эта его педантичность сейчас должна сыграть мне на руку.

Пока Анжелика выясняет координаты адвоката, я начну готовиться сама.

Я нагуглила несколько советов женщинам которые готовятся к разводу и собираюсь им последовать.

Один из главных советов – проверьте все документы на все имущество, и это прекрасный совет.

Потому что Косте я больше не доверяю и считаю, что он способен на подлость…

Одна из комнат в квартире выделена под кабинет Кости.

Это он его так многозначительно и уважительно называет. А вообще это то место, где он проводит время за компьютером.

Документы хранит тут же.

Вхожу. Смотрю на аккуратный стол, на котором ничего лишнего, на небольшую тумбочку возле стола с рядами ящиков.

Для меня все происходящее по-прежнему дико. Бред какой-то! Я как шпионка сейчас буду рыться в вещах мужа и искать документы.

Но можно долго рассуждать и тратить время, а оно, как известно, самый ценный ресурс.

Принимаюсь поочередно за ящики стола и тут же утопаю в ворохе документов, чеков, квитанций – все это заботливо и аккуратно складывается с пометочками в разные папки.

Если бы не эта аккуратность, я бы только над первым ящиком просидела до ночи, а так я быстро разгребаю, отсеивая ненужное.

Ну как ненужное – может адвокат скажет что-то другое, но его пока нет.

За вторым ящиком идет третий, но действительно важных документов пока не находится.

Зато перед глазами словно пролетает вся наша жизнь, отраженная в квитанциях и разнообразных чеках. Вот мы оплачивали визит к стоматологу, вот – ежегодное техническое обслуживание моей машины, а вот – регулярные квитанции ЖКХ…

На меня наваливается усталость, и сейчас вновь, особенно сильно, хочется чтобы все это оказалось просто дурацким сном. Или недопониманием или чем угодно, но только не правдой.

Сижу на полу обложившись папками и смотрю на желтоватый солнечный свет.

Маленькие пылинки водят хороводы, а для меня жизнь будто остановилась.

Через полчаса просыпается Кира и находит меня все в той же позе – сортирующий информацию.

– Мам, что это? – интересуется она хрипловато. – Что ты делаешь?

– Проверяю документы, дочь. Хочу понять в каком состоянии дела у нашей семьи…

– Это для развода? – с надрывом произносит она.

Я поворачиваюсь к ней и спокойно смотрю в глаза:

– Кирюш, ты уже взрослая девочка и мы с тобой уже это обсуждали. Да, я готовлюсь к разводу с твоим папой. Так бывает. В этом ты не виновата… но я тоже – я не смогу простить его даже если он попросит прощения, а он его и не станет просить – вот увидишь. Врать тебе на эту тему я не буду. Если хочешь что-то еще спросить – спрашивай.

Она зябко кутается в одеяло. На щеках играет лихорадочный румянец, а глаза поблескивают – наверное опять температура.

– Мам, – сердце невольно замирает, – тебе помочь?

Она подходит ближе, а я встаю и обнимаю ее.

– Пока твоя самая большая помощь – поправиться поскорее. Я нашла подработку и завтра выхожу в первый раз…

– Что? Как? Когда ты успела?

Горько улыбаюсь:

– Нам придется с тобой покрутиться немного, но мы сильные девочки – справимся, не так ли?

Кира кивает и прижимается ко мне.

Я шепчу ей в волосы.

– А еще я придумала открыть свою кондитерскую, представляешь?

Кира отстраняется и недоверчиво смотрит на меня:

– Ты-ы? Кондитерскую?

Киваю и смущено улыбаюсь.

Кажется, не только подруга в меня не очень-то верит.

Обидно, грустно, но кого в этом можно винить? А заставить их изменить мнение можно только одним способом.

И я твердо намерена это сделать.

– Ты что, не рада?

Кира размышляет несколько секунд.

– Да не, ма. Это круто. Ты делаешь классные торты. И пироги. И пирожные. И трубочки твои мне очень нравятся. И… да, блин, ма, ты все вкусно делаешь – тебе прям ресторан можно открывать.

Я легко и счастливо смеюсь.

– Ну, с рестораном давай торопиться не будем, а вот о кондитерской я все утро думаю.

Кира начинает расхаживать широкими шагами по комнате и лицо ее разгорается еще сильнее.

– Это вообще круто, мам! Тебе надо обязательно завести тик-ток!

– Это еще зачем?

– Да ты не понимаешь, ма. Сейчас все в тик-токе продвигаются! Если какой-нибудь крутой блогер снимет видос про твой торт, то отбоя от клиентов не будет!

– Угу, а как этот крутой блогер узнает про мой торт? И, вообще, обо мне?

Кира хмурится.

– Да-да. Это проблема. Но я возьму ее на себя, ты в этом все равно ничего не понимаешь.

И моя десятилетняя дочь в этот момент так серьезна, что я готова вытянуться перед ней по струнке.

– И вообще, еще запрещеную сеть надо завести – там тоже можно залететь…

– Да у меня она была, Кир, только ее же заблочили, вот я и перестала пользоваться.

– О-ой, ма, – она делает такое лицо будто я сморозила нереальную глупость, – во-первых, у тебя был твой личный ак, а тебе нужен… нужен… ну, как это объяснить… короче, ты будешь блогером-кондитером – я у Есеньки спрошу еще как это все правильно называется, она нормально разбирается…

– А во-вторых? – напоминаю я.

– Что во-вторых? А! – дочь так увлеклась идеей, что даже позабыла про больное горло. – А во-вторых, мамочка, ей пользуются все без проблем, кто хочет – просто юзай впн и все.

И смотрит на меня – проверяет все ли слова я поняла.

– Ой, Кир, – смеюсь я, – не смотри на меня так будто я старуха дремучая. Мне сорок, а не четыреста сорок – я прекрасно поняла, о чем ты…

Кира с облегчением кивает:

– И телегу с вк тоже надо.

Глава 16

Ангелина

Уже через минуту из комнаты Киры доносится веселый деловой щебет.

Я продолжаю поиски, но уже с улыбкой на лице – дочка ожила, появилась радость в глазах. А это уже стоит многого.

Перебрав ящики стола, я оглядываю комнату: осталось проверить тумбочку и шкаф, и я, повинуясь какому-то чутью иду к шкафу.

Не зря говорят, что у женщин лучше развита интуиция!

За коробками с инструментами и какими-то мужскими штуками я обнаруживаю поблескивающий металл сейфа.

Вот так новости!

Живешь-живешь в доме, считаешь его своим, а у тебя под боком, оказывается, сейф есть.

Чувствую себя использованной какой-то дурочкой – пока я изо всех сил старалась ради семьи и мужа, занималась домом, создавала уют и искренне дарила тепло, он опутывал все паутиной лжи.

Останавливаюсь и смотрю на сейф.

Да! Я виновата сама.

Это можно повторять тысячу и тысячу раз. Как и упрекать себя.

Говорить, что не совсем уж и мать-героиня, чтобы замыкаться только на домашних делах… Что нужно было развиваться самой…

Только какой смысл в том, что я сейчас начну себя гнобить и заниматься самокопанием?

Нужно быстро, а это ключевое слово, быстро перестраивать мышление и хвататься за любые возможности.

Аж ладошки потеют от возбуждения.

Я переполнена решимостью.

И если бы не нужно было искать документы, то бросилась бы печь первый же торт на продажу.

– Спокойно, Ангелина, – говорю себе тихо. – Только не надо бросаться из одной крайности в другую.

Действительно, никаких тортов печь не нужно.

Первым делом нужно найти потребителя, а потом уже удовлетворять спрос.

Поэтому не суетимся и действуем грамотно. И последовательно.

Я приношу из кухни табуретку и забираюсь выше.

Снимаю все мужнины коробки и оглядываю сейф – небольшой. Постукиваю – и правда металлический. Привинчен к полке.

Толкаю для верности – да, не сдвинуть.

И кода я, естественно, не знаю.

Откуда же мне его знать? Я же всего лишь жена, мать ребенка.

Смотрю на черную крутилку с бороздками цифр и понимаю, что даже пользоваться ею не умею – сколько цифр вообще может быть?

Ладно, разберемся.

Гуглю по фото модель сейфа и выясняю, что мне нужно правильно выставить шесть цифр подряд.

Шесть цифр – это сколько же комбинаций может быть? Просто уму не постижимо!

Пробую наугад свой день рождения – дверца недвижима.

Я хоть и не верила, что это сработает, но где-то в глубине души – очень и очень глубоко, надеялась на чудо.

Но нет. Я занимаю в жизни мужа не столь высокое положение.

Пробую день рождения Киры – опять отказ.

Теперь я оскорбляюсь и наполняюсь злостью.

За дочь реально обидно – ладно, между взрослыми может всякое случиться. Любовь пропадает и… можно добавить других лживых и дешевых оправданий скотского отношения мужа, но мне лень тратить на это время. Но дочь…

Какие еще есть варианты? Мысли окончательно путаются и в голову не приходит ничего стоящего.

Прям вот вообще ничего – будто в голове ветер завывает и гоняет перекати поле.

Дата дня рождения самого Кости? А что – вариант!

Кручу, выставляя цифры, и даже, как мне кажется, в конце слышу сухой щелчок, но…

Нет.

Сейф как пещера Алладина – все ждет особенных слов видимо.

Сажусь на табурет и стараюсь успокоиться.

Может в тех бумагах, которые я уже перебирала есть какой-то намек?

Да нет, мало вероятно – в основном это были не столь значимые документы: справки, чеки, квитанции…

Нет, Костя не такой – он не станет использовать всякую ерунду для шифра на домашнем сейфе.

Хоть и оказалось, что я своего мужа знаю не полностью, но тут уверена – символизм для него важен.

Но если не я, и не Кира, то что?

Даты дней рождений родителей?

Не тороплюсь вскакивать и проверять – я твердо решила изменить мышление и быть более собранной.

Продолжаем размышлять: родители – хорошо, что еще? День окончания школы? Института? Да он вроде и не питает сентиментальных чувств.

Что еще может быть значимого в жизни Кости? Да и почему я, собственно, зациклилась на датах? Может дело в чем-то другом?

От напряжения начинает болеть голова.

Я задумчиво поднимаюсь и иду на кухню – выпить чашечку чая. Это всегда меня успокаивало.

Можно было бы перестать так упираться с сейфом, но я чувствую, что должна открыть его.

Дело не только в документах.

Это словно… словно…

Словно первая победа в начавшейся войне с Костей.

Первая и очень важная, потому что мне безумно страшно.

Уже не говоря о том, что придется непросто морально и физически.

– Ма! – кричит из комнаты счастливая Кира. – Создаем аккаунт и группу, готовься – скоро будешь позировать для авы.

В ее голосе столько счастья и задора, что я чувствую прилив сил.

Думай, Геля, думай!

Делаю глоток ароматного чая, от которого по телу волнами идет тепло.

И взгляд падает на телефон, а ощущение такое будто вот-вот придет озарение.

Беру мобильный в ладонь, кручу, ощупываю…

В груди зреет предвкушение.

Разблокирую.

Пальцы сами заходят в переписку с Желей.

Не отвлекайся, не думай, что за черная кошка перескочила дорогу между вами… Думай о важном!

Листаю наверх. Выше. Выше.

Пересланная публикация – Костя с женщиной.

Перехожу в ее профиль и смотрю на детей…

И тут меня озаряет!

Начинаю судорожно листать альбом с фотографиями блондинки-разлучницы.

И нахожу то, что так искала: бирка из роддома.

Мальчика.

Бегу к сейфу и ввожу дату рождения.

С последним поворотом тумблера раздается отчетливый металлический щелчок, и дверца распахивается.

От увиденного у меня округляются глаза…

Глава 17

Ангелина

Аккуратные черные папочки – все, как любит педантичный Костя.

Но впечатлили меня, разумеется, не они.

Поверх папок – ровные пачки денег.

На мгновение я даже отступаю на шаг.

От чего-то становится страшно.

Прислушиваюсь к навалившейся тишине.

Только, вроде, Кира щебетала, но и она вдруг притихла, словно почувствовала что-то.

На спине выступает холодный пот, на лбу – испарина.

Пальцы мелко дрожат.

Я вновь заглядываю в глубину сейфа, чтобы убедиться, что мне не привиделось.

Все верно: папки и пачки денег на месте.

Сердце колотится как бешенное. В висках – стучит.

Чувствую себя воровкой.

– В какой-то степени так и есть, Геля, – шепчу себе под нос, а потом до меня доносится громкий дочерин чих из комнаты.

И это я воровка? Я обкрадывала и обманывала семью годами?

Я тратила время на других людей в ущерб своей семье?

Я создала огромную липкую паутину лжи?

Нет уж, Геля, пора перестраивать мышление и самым коренным образом.

Я больше не собираюсь смотреть ему в рот и считать правым по умолчанию.

Не стану оправдывать его подлость, какими-то изъянами в себе.

Я не совершила ничего, чтобы заслужить такое скотское отношение.

Я больше не собираюсь быть жертвой.

Сердце колотится еще сильнее, будто на меня накатывает мощное озарение.

– Так, Геля, спокойнее… спокойнее, – но если бы это работало так легко.

Спокойствие не приходит по мановению волшебной палочки. Скорее наоборот – становится еще более волнительно.

Делаю несколько шагов взад-вперед.

Нужно действовать прагматично и хладнокровно.

Киваю себе, стоя в пустой комнате, словно соглашаюсь.

Первым делом мне нужно просмотреть документы.

И не просто просмотреть, а внимательно изучить – ведь не исключено, что и среди них могут найтись сюрпризы.

Еще раз медленно выдыхаю и принимаюсь за дело.

Пачек денег много – не меньше пяти.

Я такие только в фильмах видела – про ограбления, например, или что-то в этом роде.

Откладываю не пересчитывая, хотя соблазн очень велик.

Достаю черные папочки и раскладываю прямо на полу.

В первой же находится многое из того, что я так долго искала: выписка из ЕГРН и договор купли продажи квартиры.

Для мне не секрет, что по документам Костя является единоличным собственником квартиры.

Мы с ним это обсуждали перед покупкой.

Это было, кажется, десять тысяч лет назад… словом, когда-то, когда я еще безоговорочно доверяла ему.

Помню этот день прекрасно. Потому что волновалась и переживала очень сильно.

Подумать только – наше первое жилье!

Нашей маленькой семьи – Кира была еще совсем маленькой, мы – молодыми и любящими.

В день сделки, когда нужно было отправляться на встречу, Костя с утра подошел и как бы между прочим сказал:

– Знаешь, дорогая, мне тут пришла в голову отличная идея.

– Какая? – с интересом спросила я.

– Давай сделаем небольшой ход конем…

«Ход конем» - одно из его любимых выражений. И обычно используется им, когда он придумывает какой-то ловкий схематоз… Жаль, что мне это становится понятно только сейчас.

– Какой? – улыбнулась я тогда слегка натянуто.

И Кира капризничала, и я сама очень волновалась… словом, придала этому дню максимальную важность.

– Я тут подумал – тебе и так с ребенком непросто… ну зачем нам тащиться всем вместе. Вы с Кирой устанете… И ради чего? Ради подписи на бумажке? Стоит ли оно того?

Тогда я, дура, подумала – какой заботливый.

– Так я еще и придумал классную тему: квартиру мы покупаем по заниженной стоимости…

Я хлопала глазами, не понимая зачем кому-то уступать нам квартиру дешевле.

–…это мы прописываем в договоре, а потом я отдаю остаток налом.

Костя светился от счастья, довольный собой.

Я же ничего не понимала и попросила объяснить.

Костя нахмурился и сказал грубовато, что мне, вместо объяснений, должно быть достаточно его слов, но раз я не доверяю ему то пожалуйста.

Наивная я тогда бросилась убеждать его, что верю ему и считаю самым умным, но просто тоже хочу понять.

Тогда Костя сжалился:

– По докам покупаем дешевле – продавец не платит налог, ведь он владеет квартирой менее трех лет, а взамен я выбил скидку – потому что на такую схему мало кто согласен, а иначе ему выгодно квартиру не продать. А так все в выигрыше. Поняла теперь?

Я кивнула.

– Но почему не оформить на нас обоих, как мы и хотели? Выделить долю Кире…

Косте тогда этот разговор быстро перестал нравится:

– Она прекрасно прописана у твоей мамы, это раз. А два – я уже договорился. Так будет проще и спокойнее для всех… Но если тебе не нравится, то я отменю сделку – плевать, что мы потеряем сотку чистыми бабками. Главное, чтобы тебе было спокойно и понятно…

До сих пор помню, как мне стало стыдно – муж старается, а я только мешаю.

Сейчас-то прекрасно понятно, что это были простые и очень несложные манипуляции.

Ну ладно, можно плакать и посыпать голову пеплом, а можно двигаться вперед и не совершать таких ошибок впредь.

Как говорится, за битого двух небитых дают.

Но факт остается фактом – квартира оформлена на него и стоимость указана заниженная.

Это, несомненно, минус.

Аккуратно фотографирую каждую страницу выписки и договора – пригодиться.

Следом точно так же делаю снимки договоров купли продажи автомобилей и обнаруживаю интересную вещь – у Кости, формально, машины нет!

Вот так! Он ездит по доверенности!

– Ну и жук, – шепчу, распутывая клубок его схем.

А в следующей папке находится тот самый сюрприз, который я ждала интуитивно.

Еще один договор купли продажи квартиры. Только не в нашем городе.

Хватаю телефон и перед тем, как сделать снимки открываю опять соцсеть – смотрю геолокацию.

Так и есть, квартира куплена для второй семьи!