Развод в 40. Я тебе изменила

Пролог

— Я подаю на развод, — сказала Марта спокойно, почти буднично, словно это не начало конца, а просто новая строка в календаре, которую она давно хотела зачеркнуть.

Влад сидел за кухонным столом, лениво пролистывая ленту новостей на телефоне. Свет от экрана подсвечивал его лицо — расслабленное, отстранённое, привычное. Он поднял глаза, прищурился.

— Это что, шутка такая?

— Нет.

Он фыркнул, будто услышал нелепость.

— Тогда что за глупости ты говоришь?

Марта выпрямилась. Пальцы, которыми она сжимала край стола, слегка побелели, выдавая единственный признак того, что внутри неё всё дрожит.

— Я тебе изменила.

Эти три слова ударили точно в грудь. Влад не сразу уловил смысл. Он пристально смотрел на неё, пытаясь увидеть хоть тень иронии.

— Подожди, что ты сделала? — хрипло переспросил он.

Марта сглотнула.

— Я жду от него ребёнка.

Он замер, затем медленно встал со стула. Сделал шаг к окну. Постоял, опершись рукой о подоконник, тяжело дыша. Вернулся, будто надеялся, что её слова окажутся ложью.

— Нет, ты меня разыгрываешь. Такого просто… ну, не может быть. Мы женаты двадцать лет. Ты… — он провёл ладонью по лицу, словно пытаясь стереть происходящее. — Это какая-то чудовищная шутка.

— Это правда, Влад.

Он нервно рассмеялся.

— Я дал тебе всё, — повысил голос. — Квартиру в центре! Дорогую машину! Шмотки, драгоценности! Поездки, мать твою! Ты жила как королева!

Она молчала, но взгляда не отвела.

— Чего тебе не хватало, Марта? — он шагнул ближе, ткнул пальцем в пол, словно указывал на невидимую линию, которую она переступила. — Что, чёрт возьми, тебе было нужно? У тебя всё было. Всё!

— Тебя, Влад! Мне не хватало тебя!

Он удивлённо моргнул, будто это был не ответ, а бессмыслица.

— Бред! — уже почти кричал. — Я работал, чтобы у нас всё было! Чтобы ты ни в чём не нуждалась!

— А мне нужно было не "всё". Мне нужен был ты. А тебя никогда не было дома. Ни по вечерам, ни по выходным. Всегда только командировки, объекты, контракты, важные встречи. Я много раз пыталась сказать, что мне плохо. Но ты никогда не слышал.

Он подошёл почти вплотную, навис, будто хотел подавить её размером, тенью, собственным гневом.

— И поэтому ты прыгнула в койку к другому?

Она выдержала паузу. Досчитала внутри себя до трёх. И ядовито ответила:

— Да, и не один раз. Много-много раз!

Его лицо перекосило так, словно она ударила его ножом, а потом провернула лезвие.

— Много… раз, — повторил он, пробуя слово на языке, пытаясь понять, действительно ли оно существует. — Ты серьёзно сейчас?

Марта не ответила, просто отвернулась к стене.

— Я хочу понять, кем нужно быть… Чтобы взять и вычеркнуть двадцать лет брака в постели какого-то… Кто он?!

— Это неважно.

— Для тебя, может, и неважно! А для меня — это ЧЁРТОВСКИ важно! — ударил кулаком по столу.

Он стоял над ней ещё секунду, две, потом отпрянул, и вышел, хлопнув дверью так, что на стене дрогнули рамки с фотографиями.

Марта осталась стоять в тишине. Дышать было тяжело, весь воздух выдуло наружу вместе с ним. Она сделала шаг, другой — не зная зачем, куда, для чего. Затем просто опустилась на край стула, наклонилась вперёд, закрыла лицо руками и заплакала.

Прошло около двух часов.

Она так и сидела, только руки давно опустились. Слёз больше не было, будто организм опустошил запас. Взгляд был направлен в одну точку на стене, где маленькая трещина в штукатурке вдруг стала похожа на разлом судьбы.

Щёлкнул замок. Влад вошёл. Прикрыл дверь, прошёл по коридору. Его шаги были странно ровными, словно он принял какое-то решение и теперь шёл до конца.

Остановился на пороге кухни. Свет из коридора ложился на его плечи, делая фигуру ещё массивнее, а лицо — темнее.

— Ты всё ещё здесь, — сказал без эмоций, словно удивлялся, что она не исчезла сама собой.

Марта не ответила, в горле пересохло так, словно она проглотила горсть песка

Влад нехотя подошёл ближе, каждая мышца сопротивлялась движению. Стул скрипнул, когда он на него опустился. Не заговорил сразу — долго смотрел. И этот взгляд был хуже любого крика.

Кто она для него теперь?
Враг?
Предатель?
Пустое место?

Случайная знакомая, прожившая с ним под одной крышей двадцать лет?

— Я согласен на развод. — произнёс, тяжело вздохнув. — Но при одном условии...

Глава 1

Марта проснулась, ещё не до конца осознавая себя в этом дне, который ничем не отличался от сотен других. Солнечный свет проникал сквозь полуприкрытые шторы, лениво рассекая темноту спальни. Она потянулась рукой к другой половине кровати. Холодная, нетронутая простыня лишь подтвердила привычное одиночество.

Не спеша поднялась, укуталась в тонкий халат цвета молочного шоколада. Шёлковая ткань напоминала о временах, когда её жизнь казалась полной смысла. О тех утренних моментах, когда муж, вернувшись из командировки, целовал её в висок, а потом они вдвоём шли на кухню, чтобы вместе приготовить завтрак.

Тогда в этих простых вещах было что-то живое и настоящее. Теперь же всё стало механическим, как включение кофеварки: щелчок, лёгкий гул, и знакомый аромат постепенно наполняет кухню, заполняя собой пустоту, которую прежде заполняло тепло другого человека.

Она подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный апрельский воздух ворвался в кухню, мгновенно прогнав остатки сна. Свежий, чуть влажный от утренней росы, он принёс с собой запахи пробуждающегося города: аромат свежей выпечки из соседней булочной, едкий дизельный выхлоп от проезжающего грузовика, приятный запах цветущей черёмухи.

На улицах ездили машины, нетерпеливо сигналили опаздывающие водители, спешили прохожие с невыспавшимися лицами. Где-то в чужих квартирах звонили будильники, призывая их хозяев к новым заботам. Но её квартира словно жила в другом ритме — более медленном, почти оторванном от остального мира.

Здесь всё было чуть тише, чуть мягче, словно пространство само оберегало эту утреннюю хрупкость Марты, ещё не полностью проснувшейся и не успевшей надеть маску преподавателя с собранным лицом и ровной интонацией. Даже пылинки, танцующие в луче света, казалось, кружились медленнее, не желая тревожить её покой.

Она неторопливо поставила чашку под струю кофеварки. Когда кофе был готов, прислонилась к подоконнику. Тёплая керамика приятно согревала пальцы, напоминая о простых удовольствиях, доступных даже в те дни, когда сердце кажется слишком уставшим для больших свершений. Задумалась о сне, что приснился ей ночью — смутном, обрывочном, где она была молодой и бежала босиком по мокрому после дождя асфальту, а кто-то звал её по имени. Она уже не помнила, кто это был, но чувство лёгкости и одновременно тревоги осталось, как послевкусие.

И в этот почти интимный момент на кухню ворвалась Даша — вихрь юности, не знающий усталости. Рюкзак болтался на одном плече, волосы кое-как собраны в небрежный хвост, в руке — смартфон, который светился уведомлениями. Её появление было как внезапно включенный телевизор, оно разорвало тишину, наполнило пространство суетой.

— Мам, у тебя глаза какие-то сонные, ты опять допоздна работала? — без особого сочувствия, скорее по привычке, бросила Дашка, хватая со стола бутерброд с сыром и помидором. Её взгляд скользнул по матери и тут же вернулся к экрану, где безостановочно всплывали новые сообщения.

— Нет, просто плохо спала, — Марта слегка усмехнулась, делая глоток кофе, который обжёг язык, но не согрел душу. — А ты как всегда спешишь.

— Конечно! Дима заберёт меня через пять минут, — с улыбкой ответила Дарья, не отрывая взгляда от телефона. В её голосе сквозила та лёгкость, которая с возрастом уходит почти незаметно, растворяясь в грузе обязанностей и прожитых лет.

— Кстати, где отец? — спросила она, уже натягивая на плечи куртку. Вопрос прозвучал риторически, просто чтобы что-то сказать, заполнить паузу перед уходом.

— В командировке, — ответила Марта, привычно спокойно, почти без эмоций. Сколько раз она уже произносила эту фразу? Пожалуй, столько, что слова потеряли для неё всякое значение, превратились в словесную шелуху.

— Ага. Как всегда, — откликнулась Даша с ноткой иронии, и между слов послышалась едва уловимая тень чего-то ещё. Разочарования? Смирения? Марта не стала уточнять.

Дочь чмокнула мать в щёку, быстро, на ходу, и, словно ураган, выскочила за дверь, оставив после себя шлейф фруктовых духов и звук захлопнувшейся входной двери. Эхо от хлопка прокатилось по квартире и постепенно растворилось в тишине.

Глава 1.1

Марта снова осталась одна. Как всегда по утрам, когда дом замирал в коротком затишье перед началом нового дня, а воздух наполнялся привычным ощущением одиночества, в котором она уже почти научилась жить.

Медленно опустившись на стул, снова обхватила ладонями чашку и посмотрела в окно. Там, за стеклом, всё текло своим чередом: кто-то спешил навстречу мечтам, кто-то просто спешил, а она оставалась в этой кухне. Между прошлым, которое уже не вернуть, и будущим, которого она почему-то больше не ждала.

Её взгляд упал на холодильник, увешанный магнитами и парой старых фотографий. На одной — они с мужем в Геленджике, много лет назад. Смеются, у обоих мокрые от морских брызг волосы, а на заднем плане видна бескрайняя синяя гладь. Она помнила тот день. Помнила, как солнце припекало кожу, а вкус солёной воды и казался вкусом абсолютного счастья. Теперь это казалось таким же далёким, как тот берег на фотографии.

Раньше по утрам она звонила мужу, если он был в отъезде, обсуждала с ним планы на выходные, рассказывала о Дашиных успехах, делилась смешными историями из университета. Их разговоры были полны смеха, недосказанностей, которые понимались с полуслова, и тишины, которая тоже была формой общения. Теперь их разговоры свелись к коротким деловым репликам: "Как доехал?", "Когда вернёшься?", "Не забудь про Дашу". Всё важное давно осталось между строк, в тех паузах, что становились всё длиннее и тяжелее.

Марта закрыла глаза и сделала ещё один глоток кофе, горьковатого, как собственные мысли. Внутри было тихо, слишком тихо для её сорокалетия. Когда, казалось бы, жизнь должна быть наполнена событиями, чувствами, смыслом. Она прислушалась к этой тишине и поняла, что это не покой, а опустошение. Тишина после битвы, которой не было, тишина затянувшейся паузы.

И всё же она знала: сегодня будет очередной день лекций, вопросов студентов, заполнения отчётов, проверки работ и длинного вечера в одиночестве. А потом снова утро. И снова кофе. И снова мысли, которые не дают покоя. Замкнутый круг, из которого, казалось, не было выхода. Иногда ей мерещилось, что вся её жизнь превратилась в один длинный, монотонный день, который повторяется снова и снова, как заевшая пластинка.

Часы на стене тикали, напоминая, что пора собираться. Этот мерный звук отмерял не время, а кусочки её жизни, которые безвозвратно утекали в никуда. Марта допила кофе, поднялась и направилась в ванную. Там, перед зеркалом, она увидела отражение женщины, которая когда-то мечтала быть счастливой. Усталая кожа, тонкие морщинки у глаз, губы, давно забывшие, как это — смеяться по-настоящему, от души, до слёз. Внимательно рассмотрела свое лицо, пытаясь найти в нем ту самую, прежнюю Марту. Но она, казалось, навсегда осталась на той самой пляжной фотографии.

Аккуратно нанесла макияж: лёгкий тон, чуть туши на ресницы, бежевый блеск для губ — нейтрально, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Она уже давно не красилась для кого-то. Только чтобы выглядеть... нормально. Просто нормально. Чтобы коллеги не спрашивали с участливыми лицами: "Марта Викторовна, вы неважно выглядите, всё в порядке?". Чтобы студенты не пялились на её усталое лицо. Макияж стал её защитным экраном, частью униформы, как белый халат врача.

Открыв шкаф, она выбрала классическую блузку светлого оттенка и тёмные брюки. Без экспериментов, без ярких деталей. Сегодня не тот день, чтобы привлекать к себе внимание. Одежда висела свободно, скрывая очертания тела, делая её фигуру безликой и строгой. Идеальный костюм для того, чтобы раствориться в серости будней.

В прихожей она надела пальто, на автомате проверила, всё ли взяла: ключи, телефон, рабочие бумаги. Взгляд упал на зонт, подарок мужа из Италии — яркий, с жёлтыми цветами, совершенно не в её нынешнем стиле. Она на секунду задержалась, думая, не взять ли его, но передумала. Сегодня обещали солнце. И даже если бы пошёл дождь, этот зонт казался сейчас слишком вызывающе веселым для её настроения. Она сделала глубокий вдох и вышла из квартиры.

В подъезде пахло краской. Недавно сделали ремонт. Марта спустилась по ступеням, по пути отметив про себя, что лампочка на втором этаже снова перегорела.

На улице её встретил бодрящий ветер. Она подняла ворот пальто, пытаясь спрятаться от холода. Люди торопливо шли мимо. А она просто стояла, на секунду задержавшись перед тем, как отправиться на работу, наблюдая за этим стремительным миром.

Жизнь вокруг была шумной, быстрой, насыщенной. Только её собственная казалась застывшей в каком-то странном ожидании. Чего — она сама не знала. Может быть, какого-то знака, толчка, возможности вырваться из замкнутого круга.

Она сделала первый шаг по направлению к парковке, и новый день начал свой отсчёт. Её походка была ровной, но внутри всё кричало от молчаливой усталости.

Визуалы Марты

Марта

Возраст: 40 лет

Профессия: Преподаватель философии в университете

Семейное положение: Замужем 20 лет, муж часто в командировках. Дочь Даша — студентка.

Внутреннее состояние: Переживает глубокий эмоциональный кризис. Чувствует себя погребённой под рутиной, одинокой в браке и отдалившейся от дочери. Её жизнь кажется ей застывшей и лишённой прежнего смысла.

Образ: Собранная, строгая внешне, но внутри — хрупкая и уставшая женщина, которая носит маску благополучия, скрывая пустоту и тоску.

Визуалы Даши

Даша (дочь Марты)

Возраст: 18 лет

Статус: Студентка первого курса

Характер: Типичный представитель молодого поколения — активная, целеустремленная, немного ветреная. Живет в быстром ритме, поглощена учебой, друзьями и личной жизнью.

Личная жизнь: Встречается с парнем по имени Дима. Серьезно относится к этим отношениям, проводит с ним много времени.

Отношения с матерью: Контакт сохраняется, но стал более поверхностным. Даша, погруженная в свою жизнь, часто не замечает внутреннего состояния Марты. Их общение сводится к бытовым вопросам и кратким отчетам о своих планах. Между ними возникла легкая эмоциональная дистанция, характерная для периода сепарации взрослеющего ребенка.