Развод в 44. Предана, но не сломлена

Глава 1

– Давай обойдемся без сцен, – холодно произносит муж. – Разведемся как цивилизованные люди…
У меня в руках его телефон. На экране – переписка и пикантные фотографии с юной любовницей.
– Можем даже остаться друзьями.
Он это на полном серьезе предлагает после предательства?
Как же легко он топчет двадцать лет нашего брака.
– За что ты так со мной? – выдыхаю через силу.
Понять такую подлость я не могу.
Он пожимает плечами.
– Не драматизируй. У нас просто не осталось ничего общего…

Я была счастливой женщиной: любимый муж, прекрасная работа… Он разрушил нашу семью в один миг и теперь… Теперь мне придется начать все сначала в 44.
Но я обязательно справлюсь. С ним или нет, я буду счастлива.

Анна

– Тетя, садитесь, пожалуйста.

Я даже не сразу понимаю, что эти слова обращены ко мне.

Устало оглядываюсь кругом – будто очнувшись от тяжелого сна.

Молодой парень. Лет двадцати.

Симпатичный.

Сочувственно улыбается и делает приглашающий жест рукой.

– Присаживайтесь-присаживайтесь, – повторяет он, указывая на сиденье.

Поезд метро с гулом влетает в тоннель. Становится чуточку темнее.

Глаза парня поблескивают… но не так как хочется любой женщине.

В них – жалость и… что-то еще.

Вернее, отсутствие того самого «что-то».

Он смотрит на меня не как на женщину.

Его взгляд ровно такой же, каким он смотрел бы на маму, бабушку или любую другу пожилую женщину.

С ужасом и какой-то обреченностью, я понимаю, что стала «тетей» – никому неинтересной, некрасивой и недостойной мужского внимания бабой.

Чувствую себя ненужной… отработанным материалом каким-то.

А он, этот молодой красивый парень, все продолжает на меня смотреть с жалостью…

Это ужасно.

Плюхаюсь на сидение – только бы он перестал жалеть меня.

Бормочу «спасибо» и утыкаюсь взглядом в пол.

Парень отходит чуть дальше и прижимается спиной к стенке вагона.

Перевожу медленно дух.

На лбу выступает холодная испарина. По спине сбегает капелька пота.

Ноги устало гудят после длинного рабочего дня.

А впереди хлопотливый вечер.

Покачиваясь, я несусь по Серпуховско-Тимирязевской ветке метро на Савеловский вокзал. Оттуда помчу на электричке до коттеджного поселка, где счастливо живет свекровь.

Сегодня намечается праздник по случаю ее семидесяти пятилетия.

Вообще-то сам день рождения был в понедельник, но круглую дату решили отметить в субботу – чтобы могли съехаться все родственники.

Ну и подразумевалось, что помогу с приготовлениями.

Я и собиралась, но руководитель неожиданно заставил выйти во внеурочное время. А начальству как откажешь?

Со свекровью у меня не самые простые отношения.

Она женщина крутая. С характером и очень консервативная.

Легко понять, что после этого теплее она ко мне вряд ли будет относиться.

Но я же не виновата. И так стараюсь угодить ей при любой возможности.

Все ради Сережи – моего любимого мужа.

Если бы не он, я вряд ли бы стала терпеть бесконечные придирки и нарушение личных границ бестактными вопросами и обидными подначками.

«Ну кто так щи варит?»

«Анечка, часики-то тикают…»

«У хорошей хозяйки всегда…»

«Не родишь сейчас – уйдет к молодой…»

И тому подобное.

Мы с Сережей уже двадцать лет вместе, а она по-прежнему на меня смотрит будто я только появилась в его жизни… и то – ненадолго.

Мысли переключаются на супруга.

В последнее время мы заметно отдалились друг от друга. У него новая серьезная должность и он все больше и больше пропадает на работе.

Руководитель направления – шутка ли?

Я все прекрасно понимаю и нисколько не жалуюсь.

Только скучаю по тем временам, когда мы бежали с работы друг навстречу другу и проводили вечера в обнимку…

Вздыхаю.

Что ж поделать – быт, повседневность.

Утешаю себя – это нормально. Жизнь не может бесконечно фонтанировать яркими эмоциями…

Рано или поздно всему приходит конец.

Одно я знаю точно: наша любовь с годами стала только сильнее.

Поезд подъезжает к станции.

Приятный мужской голос из динамика сообщает:

– Станция Савеловская…

Поднимаюсь и выхожу из вагона платформу.

Поднимаюсь к выходу.

В кармане вибрирует и заливается трелью мобильный.

Достаю и тут же сердце начинает радостно трепетать – Сережа.

Мир преображается, а хмурое уныние окрашивается приятными тонами.

– Сереженька…

Не успеваю добавить «привет», как муж перебивает меня.

Голос холодный и раздраженный – на работе что ли что-то?

– Анют, позвони маме. Она тебя хотела о чем-то попросить…

– Хорошо, – сникаю я.

Я надеялась, что наш разговор будет о чем-то другом, о…

О чем? Я и сама не знаю.

Может быть хотя бы о том, что он заберет меня от вокзала на автомобиле и мне не придется трястись на электричке.

– Спасибо, Анют…

Чувствую, что он собирается положить трубку, но тут же вспоминает что-то важное и добавляет:

– А, кстати, я сегодня задержусь немного – тут у меня… дела.

– Дела? – удивляюсь я.

Вообще-то праздник посвящен юбилею его мамы, а не моей.

А маму свою он очень любит.

– Ну да, – раздражаясь все сильнее отвечает Сергей. – По работе, понимаешь?

И не дожидаясь моего ответа продолжает вместо прощания:

– Позвони маме.

И бросает трубку.

Стою растеряно.

Свинцовые тучи выдавливают крупные капли дождя.

Если у тебя сложности на работе, зачем вымещать негатив на мне?

Глава 2

Анна

Терпеливо обхожу магазины и покупаю все, о чем просит Тамара Германовна.

Потом, наконец, отправляюсь на вокзал.

В руках тяжелые сумки.

Быстро идти не получается, да я и не тороплюсь…

Сережа неизвестно во сколько освободится и появится… а я сама предпочла бы просто побыть в тишине, чем хлопотать на кухне.

Вроде и должно быть стыдно – речь ведь идет о том, чтобы помочь пожилой женщине… и не просто женщине, а свекрови – матери моего любимого мужа, но…

Положа руку на сердце, мне не стыдно.

Можно было устроить все с куда меньшими сложностями арендовав ресторан, как и предлагал Сережа.

Но мама у него упрямая. Ей непременно надо так, а не иначе.

«В ресторане разве вкусно накормят?» – вот что она заявила первым делом вместо благодарности за предложение.

А я бы сходила в ресторан.

Так хочется хоть иногда одеться красиво и почувствовать себя не кухаркой, а белым человеком.

Ну, не в этот раз.

Праздник все-таки не мой, поэтому я сильно и не расстраиваюсь.

И вообще, у меня просто настроение минорное – устала за рабочую неделю… а тут еще и этот дополнительный выход в выходной день.

Не нужно негатива, Аня. Будет прекрасный праздник, и мы все замечательно проведем время.

Убедить себя не очень-то получается, но я делаю вид, что верю сама себе и продолжаю путь к вокзалу.

Пока я моталась по торговому центру прошел быстрый, но сильный дождь.

Ветер все еще налетает влажными порывами, обжигая лицо.

Асфальт блестит, отражая огни города.

Под ногами, в лужах, разлетается хмурое небо.

Приходится обходить появившиеся лужи и аккуратно пробираться среди них.

Неожиданно, рядом со мной пролетает роскошный черный автомобиль, попадает колесом в дорожную выбоину и окатывает меня мутной водой.

Я оторопело застываю на месте.

Низ пальто и брюки в грязной жиже.

Я настолько удивлена произошедшему, что просто не соображу, как отреагировать на это!

Ну и денек!

Очнувшись, наконец, я закусываю губу от обиды и скорее отхожу в сторону – чтобы очередной лихачь не обрызгал.

Поворачиваю голову в след автомобилю. Он только помаргивает мне красными фонарями.

Черт!

Сокрушенно разглядываю измазанную одежду.

И как мне теперь в таком виде добираться?

Злюсь на весь свет: на дождь, который прошел так не вовремя, на свекровь, которая попросила заскочить в магазин, на мужа, который оставил меня одну…

Ладно, Аня! Возьми себя в руки. Тоже мне нашла повод расстраиваться.

Отхожу подальше от проезжей части, ставлю пакеты с продуктами и достаю пачку салфеток.

Сейчас приведем все в приемлемый вид и доберемся до дома, а там и переоденусь.

Принимаюсь очищать грязь с брюк – все не так ужасно, как могло бы показаться сначала.

Свет тускнеет – какая-то тень находит на него.

Недовольно поднимаю глаза.

– Ради Бога простите меня, – передо мной стоит элегантно одетый мужчина. – Я совершенно не ожидал, что там будет яма…

Сокрушенно разводит руками.

Я же стою перед ним в нелепой позе, зажав влажную салфетку в руке.

– Как я мог бы загладить свою вину? Мне ужасно неловко.

Его лицо выражает искреннее раскаяние.

Невольно засматриваюсь на него.

На вид ему лет пятьдесят. Вряд ли больше.

Красив по-мужски. В его лице удивительным образом сочетаются брутальная мужественность и интеллигентность.

Массивный подбородок с ямочкой. Небрежная короткая щетина, за которой явно любовно ухаживают умелые руки… Высокий лоб интеллектуала.

Взгляд серо-голубых глаз проницателен и тверд.

Мужчина отлично сложен: широкие плечи, узкие бедра. Никакого намека на брюшко, которым может похвастать большинство его сверстников.

Одет очень стильно и видно, что дорого: под черным пальто темно-синий костюм и белая сорочка без галстука. Верхние пуговицы небрежно расстегнуты.

Почему-то смущаюсь.

Ну прямо как девочка!

– Ничего страшного, – негромко отвечаю ему.

Злость на неаккуратного водителя испаряется. Ну, в самом деле, не специально же он.

Тем более остановился и подошел извиниться. Кто так делает? Обычно водители просто уезжают поскорее, если вообще замечают, что кого-то обрызгали.

Проблемы пешеходов их особенно не волнуют.

– Я просто обязан загладить свою вину, – настаивает мужчина. – Меня Александром зовут.

И протягивает руку.

– Анна, – отвечаю на рукопожатие.

Кожа на его ладони кажется несколько грубоватой.

– Очень приятно, Анна. Я действительно чувствую себя обязанным перед вами.

Пожимаю плечами:

– Ну, если у вас нет химчистки под рукой, то вряд ли вы чем-то сможете мне помочь…

Александр виновато улыбается и разводит руками в стороны:

– Чего нет, того нет.

На запястье поблескивают золотые часы.

Время!

Я же на электричку могу опоздать!

Быстро достаю телефон и с ужасом смотрю на дисплей – еще чуть-чуть и я опоздаю.

Аж руки начинают дрожать.

Перспектива добираться на автобусе или ждать следующего поезда мне совсем не улыбается. Я и так слишком устала.

– Простите, – говорю Александру, – но я тороплюсь.

Подхватываю сумки.

– Давайте я вас подвезу. Куда вам?

Мне приятно его внимание. Пусть оно и основано на чувстве вины.

Так и хочется сказать юнцу из метро: «Смотри, я еще очень даже привлекательна!»

– Спасибо, – холодно улыбаюсь, – но моему мужу вряд ли понравится, если я сяду в автомобиль к незнакомому мужчине.

– Да? – легкая улыбка играет на губах Александра. – Если он такой ревнивец, то почему не рядом с вами?

Неожиданно, он задевает больное место.

Понимает это по моему скривившемуся лицу.

– Простите, – быстро начинает он, – не хотел лезть не в свое дело и тем более быть бестактным.

Киваю и быстрым шагом направляюсь к вокзалу.

Глава 3

Анна

Александр наклоняется ко мне ближе, чтобы перехватить сумки.

Меня обдает ароматом его парфюма – утонченного, древесного с ноткой сладости и травяной горчинки.

Непроизвольно втягиваю ноздрями и наслаждаюсь запахом.

Я очень люблю парфюмерию и дарю Сереже отличную туалетную воду.

Но этот аромат… Это определенно что-то особенное.

По коже пробегают мурашки, вызывая в кончиках пальце легкое покалывание.

Я слегка смущаюсь своей реакции и прихожу в замешательство.

И даже не успеваю помешать Александру забрать у меня тяжелые пакеты.

Только спустя мгновение спохватываюсь, краснею и говорю более сухо, чем хотелось бы:

– Не стоит утруждаться.

– Для меня это совсем не сложно, – улыбается он.

Улыбка у него красивая: чувственные полные губы приоткрывают ряд белоснежных зубов, а от уголков глаз к вискам расходятся лучики едва заметных морщинок…

В глазах пляшут веселые искорки.

– Идемте, вы вроде бы опаздывали?

Киваю и устремляюсь к вокзалу.

В груди неожиданно взволнованно бьется сердце.

Так мы и пересекаем привокзальную площадь – я несусь вперед, боясь опоздать на электричку, Александр с пакетами – за мной.

Надо признать, одна я бы точно опоздала.

Мы успеваем в последний момент.

Поезд грозно шипит, когда я вскакиваю на ступеньки вагона.

Александр подает пакеты.

Удивительно, но он совсем не запыхался. Для немолодого мужчины он в отличной форме.

Очевидно, в своей жизни уделяет не мало времени спорту.

Молодец.

Не думаю, что в таком возрасте много мужчин способны поддерживать хорошую форму.

Вообще, справедливости ради, до сегодняшнего вечера мой Сережа был единственным таким.

– Счастливого пути! И еще раз извините меня.

Двери с грохотом закрываются и поезд плавно трогается с места.

Я вежливо улыбаюсь Александру и киваю на прощание головой.

Какой вежливый и обходительный мужчина.

Сама того не замечая, всю дорогу до нужной станции я мечтательно улыбаюсь. Настроение становится не таким уныло-тоскливым, и даже предстоящая праздничная суета больше не тяготит.

Время в пути пролетает незаметно. Я смотрю на пролетающие за окном дома, с освещенными окнами, едва видимые в темноте деревья и поля…

Очень хочется уюта и тепла.

И поскорее увидеться Сережей.

Прижаться к его широкой груди. Услышать биение сердца. Вдохнуть аромат моего мужчины.

Как было бы чудесно не ехать никуда, а оказать в нашей уютной квартире. Забраться с ногами в любимое кресло, зажечь торшер для уюта…

Мы с Сережей можем проводить такие вечера – просто находиться рядом, излучая друг для друга незримое, но ощутимое тепло и любовь.

Нам не обязательно при этом разговаривать – чаще всего мы читаем.

Сережа в последнее время больше с телефона – уткнется и не видит, и не слышит ничего вокруг.

Во время таких посиделок я предпочитаю по старинке бумажные книги. Мне нравится их запах, вид букв и иллюстраций. Приятная тяжесть в руке и шелест переворачиваемых страниц.

В полном вагоне электрички мне стало вдруг зябко и неуютно.

Очень захотелось домой.

Достаю телефон и пишу смс мужу:

– Любимый, ты скоро?

Мне бы хотелось написать гораздо больше: о том, как не хочется терпеть придирки и брюзжание свекрови весь вечер, отбиваться от болючих и так надоевших вопросов о детях…

Невидящим взглядом упираюсь в заоконную тьму.

Дети…

У меня почти все есть в жизни…

Крохотное слово – почти. Оно проходит незримой трещиной через всю мою… нашу с Сережей жизнь.

Любимый муж, хорошая работа, достаток…

Есть все.

Почти.

Все, кроме детей.

Бог не дает мне ребенка. Никак.

На глаза наворачиваются слезы.

Аня, возьми себя в руки. Немедленно!

Еще не хватало разреветься в электричке на глазах у чужих людей.

Да что там чужие – я и от самых близких привыкла скрывать самые сильные эмоции.

Так повелось еще с детства и усугубилось с… с нашей встречи с Сережей.

Он никогда не был особенно эмоциональным, а с годами становится просто холоден.

Особенно остро это ощущается в последнее время.

Я даже часто чувствую отчуждение между нами.

Такого раньше не было…

Я не знаю в чем причина, но уверена, что если бы у нас были дети – все точно было бы иначе.

Конечно, я пробовала поговорить с ним, но Сережа не любитель разговоров по душам.

А теперь преодолеть его холодность становится все труднее…

Отшучивается, уводит разговор в сторону или говорит, что все в порядке.

Я верю ему.

Всегда верила.

Все эти годы.

Считаю, что дело как раз во мне – в моей возможности иметь ребенка.

Какой же мужчина не мечтает о наследнике?

А в последнее время мы словно опустили руки. Почти перестали бороться за возможность стать родителями.

Даже наша близость стала гораздо реже… Хотя я, так сказать, никогда не могла пожаловаться на аппетит мужа.

Мерное движение поезда убаюкивает и усугубляет минорное настроение.

Хорошо, что скоро станция, а не то я непременно бы уснула.

Поглядываю на телефон – Сережа так и не отвечает.

Занят, наверное, на работе.

Одно накладывается на другое – он много работает, часто задерживает и приходит домой усталый.

Я стараюсь окружить его заботой и вниманием, но иногда мне кажется будто это ему не слишком нужно…

Электричка прибывает. С потоком людей меня выносит на перрон.

Так, Аня, хватит хандрить!

Мне не нравится собственное уныние, и я силой воли отодвигаю грустные мысли на дальнюю полку сознания.

Тем более, что стоит быть внимательнее – освещение в этой части улицы по какой-то причине испортилось и идти приходится буквально на ощупь.

Несколько раз я оскальзываюсь в жидкой грязи и чуть не падаю.

Упрямо сжимаю губы и балансирую с тяжелыми пакетами на грани.

Визуалы 1

Дорогие читатели!

Я приготовила для вас визуалы главных героев.

Встречаем!

Анна Юрьевна Никитина

Наша главная героиня. 44 года. Скромная и любящая женщина. Старательная и трудолюбивая. Работает бухгалтером в небольшой торговой фирме, но имеет два высших образования: экономическое и юридическое. Любит животных, природу и хорошую литературу.

Сергей Петрович Никитин

Муж и изменщик. 52 года. Представительный, солидный мужчина. С чувством юмора и незаурядным интеллектом. Работает в сфере юриспруденции, недавно получил повышение до руководителя направления и отдел сотрудников в подчинение. Любит дорогие автомобили, французский шансон середины 20 века и бильярд.

Александр Борисович Бородин

Таинственный незнакомец. 50 лет. Атлетически сложенный красавец. Обеспеченный и ухоженный. Одинокий. Владелец инвестиционного фонда. Добр, внимателен и силен. Предпочитает классическую музыку, шахматы и активный умеренно экстремальный отдых: походы в горы и сплавы.

Как вам наши главные герои?) Делитесь впечатлениями, мне очень интересно:)

Глава 4

Анна

Недоуменно пожимаю плечами.

Руки оттягивают тяжелые пакеты. Ладони аж режет от полиэтиленовых ручек…

Ну что ж, этому должно найтись какое-то объяснение… Иначе…

Иначе, я просто отказываюсь понимать.

Открываю калитку и прохожу по дорожке к дому.

Окна горят оранжевым светом. Слышатся голоса.

Открываю дверь и вхожу в коридор.

Беспорядочно разбросана обувь. Все вешалки завешаны куртками.

Я не ожидала такого наплыва гостей. Была уверена, что будут только самые близкие.

Входная дверь хлопает сильнее, чем мне хотелось бы.

На шум в коридор выглядывает сама Тамара Германовна.

Я не перестаю удивляться, как такая маленькая, сухонькая женщина может обладать таким колючим характером.

Она сверкает на меня злыми глазками из-под нахмуренных седых бровей.

– А-а, – тянет скрипучим голоском, – мы уж и не чаяли что пожалуешь.

Вздыхаю.

Каждый раз одно и тоже.

Мы с Сережей в браке уже очень давно, но каждый раз мне кажется будто с его мамой у нас первая встреча. На которой я произвела не то впечатление.

– Здравствуйте, Тамара Германовна.

Она всегда была категорически против того, чтобы я звала ее «мама». А я и не возражала.

Меня вполне устраивает и моя единственная, любящая мамочка.

– Ну, здравствуй-здравствуй. Купила-то? Что велела.

Пропускаю мимо ушей оскорбительный тон – привыкла к нему уже.

– Да. Все здесь.

– Давай, иди ставь на кухню.

Я снимаю сапоги и аккуратно ставлю вдоль стены.

Прохожу вперед.

– Ой, а где же ты умудрилась так изгваздаться-то? – всплескивает руками свекровь.

Я краснею.

Сейчас начнется.

– Ой, как порося… Нельзя было поаккуратнее? В дом ведь приходишь…

Ее слова сливаются для меня в раздражающий шум.

Мне уже сорок четыре, а в такие моменты я чувствую себя нашкодившей девочкой. И не в лучшем смысле этих слов…

– Так получилось. Машина обрызгала…

– О-ой, – недоверчиво сверкает подслеповатыми глазами она, – машина. Аккуратнее надо быть. Женщина не может себе позволить появляться на людях в таком виде.

Хочется сказать, что я переоденусь, ведь Сережа должен был забрать из дома приготовленное платье…

Но теперь я даже не знаю. Я ведь как раз и звонила ему сказать, что именно взять и… А он уже здесь.

Не отвечаю ничего. Шурша пакетами, просто направляюсь в сторону кухни.

В просторной гостиной шумят гости. Много сегодня собралось.

Заглядываю в дверной проем, и Сережина фигура тут же бросается в глаза.

Он отлично выглядит для пятидесяти двухлетнего мужчины. Да что там говорить, он фору даст и тридцатилетнему.

Любуюсь им со спины: высокий, широкоплечий, стройный.

Черные волосы с легкой проседью.

Загорелая шея выглядывает над белоснежной сорочкой. Муж в последнее время стал исправно посещать спорт зал и солярий.

Отличный темно-серый костюм только подчеркивает подтянутость и аккуратность его фигуры.

Любуюсь им. И горжусь.

Хочется громко сказать – это мой муж!

И наблюдать с трудом скрываемую зависть в глазах.

Сережа оживленно о чем-то рассказывает. Он из тех людей, которые быстро становятся душой компании и привлекают всеобщее внимание.

А уж среди знакомых и родственников – он признанный авторитет.

– Сережа, – тихонько зову его.

Не слышит. Увлечен беседой.

– Сережа, – громче повторяю я.

– Ну что ты остановилась, – раздается позади голос Тамары Германовны, – у нас на кухне дел невпроворот. Еще успеешь.

Я уже давно не задаюсь вопросом такого отношения ко мне.

Тем более удивительно, потому что Сережа ее любимый сын. Тамара Германовна сама об этом не стесняясь упоминает на семейных торжествах.

Такта в этой женщине, конечно…

На этот раз я проявляю твердость.

Это мой муж, и я хочу хотя бы поздороваться с ним.

Не говоря уже о том, чтобы выяснить почему я добиралась в одиночестве на битком забитой электричке пока он наслаждался компанией в доме мамы.

– Сергей, – повышаю голос, и он наконец слышит.

Резко оборачивается.

На лице мелькает испуганно-удивленное выражение будто его застали врасплох за чем-то постыдным.

– Анюта!

После замешательства он наконец срывается с места и подлетает ко мне.

– А мы уж заждались…

Забрать пакеты он не торопится.

Мне приходится приподнять руки ему навстречу делая непрозрачный намек.

Он спохватывается и натянуто улыбается.

– Я звонила…

– Да?

Хлопает руками себя по карманам.

– Черт, телефон куда-то положил… ну, ничего найдется. Нормально добралась?

Мне не хочется ничего ему высказывать на людях. Поговорим с ним позже.

Тем более тяжело на чем-то сосредоточиться, когда Тамара Германовна сверлит спину злым взглядом.

Интересно, эта женщина вообще когда-нибудь на кого-нибудь смотрела с любовью и добротой?

Киваю:

– Да, вполне.

– Ну, ладно, раздевайся и присоединяйся. Я побегу – не договорил…

Чмокает меня в щеку – будто кость голодной собаке кидает и убегает к гостям.

Как мне обидно – не передать словами.

С какой это стати я заслужила подобное обращение?

Этот вопрос ледяной иглой прошивает сознание.

И почему муж относится ко мне как к обслуживающему персоналу?

От обиды на глаза наворачиваются злые слезы.

Смаргиваю их и иду на кухню.

Настроение окончательно испорчено.

Хуже просто быть не может…

Глава 5

Анна

Ссориться и выяснять отношения мне не хочется.

Да и не в моем это стиле.

Я по характеру человек спокойный и неконфликтный. Скорее промолчу, чем брошусь на разборки.

Воспитание не то.

Просто топаю на кухню – помогать свекрови.

– Вот здесь доделай салат и канапе закончились… – раздает указания Тамара Германовна и сама тут же упархивает куда-то.

Двигается она, не смотря на свои семьдесят пять, легко и непринужденно.

Хоть и не забывает периодически жаловаться то на колени, то но стопы, то на пальцы… Каждый раз находится что-то новое.

Понимаю.

Что ж поделать – старость…

Я только киваю на ее указания и принимаюсь за дело.

Разговаривать совсем не хочется. Ни единого слова.

Спокойно раскладываю продукты на столе.

Механический процесс, не требующий особых мыслительных усилий, хорошо отвлекает. Забивает голову будто белым шумом.

Дело в моих руках спорится, и я быстро заканчиваю приготовления.

Выношу салат в комнату с гостями.

Все уже за столом, и праздник в разгаре.

Почему я не удивлена?

Внутри какое-то тупое оцепенение.

Наверное, я слишком устала за день, чтобы реагировать на такое явное неуважение.

Не удосужились даже позвать. Не то, чтобы подождать.

И среди гостей за столом с довольной улыбкой восседает Сережа.

Наконец, меня вообще кто-то замечает.

– О, вот обязательно попробуйте этот салат! Мама его делает просто чудесно!

Сережа расхваливает блюдо, приготовленное мной.

Я же застываю на месте.

– Ну ставь, чего замерла? – скрипит за спиной Тамара Германовна. – И неси канапе.

Во мне что-то начинает меняться.

Ощущение точно такое же когда поставишь чайник, и вода только-только начинает шуметь.

Еще не видно ни одного пузырька. И пар не вьется над носиком.

Но вода уже грозно шумит.

Сдерживаю себя в последний момент.

Все-таки она старая женщина с непростым характером. Нужно быть терпимее.

Пусть празднуют, а я уединюсь в комнате.

Все равно моего отсутствия никто не заметит.

Ставлю блюдо на стол и собираюсь отойти.

– Анют ты куда?

О, мой муж, наконец, вспомнил, что у него есть жена.

– Присядь, отдохни.

Улыбаюсь в ответ на его предложение.

Только вот улыбка вышла, пожалуй, болезненной и неестественной.

– Ей нужно доделать на кухне, Сереженька.

Тамара Германовна не дает мне даже рта раскрыть.

А Сережа удовлетворяется ответом и отворачивается к соседу справа.

Возвращаюсь на кухню.

Глаза затуманиваются от слез.

Ну и денек!

Поворачиваюсь взять бумажное полотенце чтобы промокнуть глаза и…

Вижу на столешнице телефон.

Сережин.

Он тихо вибрирует. Экран подсвечивается.

Я никогда не трогаю телефон мужа.

Не имею паролей от его социальных сетей – да он их и не ведет. Пользуется по работе телеграмом да и все. Говорит, ему это не нужно.

Но в этот раз все по-другому.

Подхожу ближе.

Еще одно пуш-уведомление подсвечивает экран.

Инстаграм.

Как интересно.

Беру телефон в руки.

Случайно такое не установишь, и пользоваться случайно тоже не станешь.

Пароля на телефоне нет.

В голове проносятся варианты: он знает, что я не полезу или… совсем не боится, что не полезу?

В горле появляется склизкий холодный комок.

Говорю себе, что надумываю. Это все ерунда и просто какое-то недоразумение.

И, вообще, Аня, ты себя накручиваешь!

Какое-то пуш-уведомление из инстаграма, а ты уже трясешься.

Только внутри меня зреет дурное предчувствие, и я никак не могу от него отделаться.

Подношу мобильник ближе – экран разблокируется.

Mia L и сердечко возле имени.

Что еще за Мия Л и почему она отправляет сообщения моему мужу?

Сердце глухо стучит в груди разгоняясь все быстрее и быстрее.

Смахиваю по экрану.

Приложение уже открыто – Сережа из него не выходил.

Настолько активный пользователь инстаграма, что даже не стал сворачивать… или ждал чего-то? Сообщения, например…

Мысли бьются в голове встревоженными птицами.

Аня, успокойся, пожалуйста, судя по нику – это обычная рассылка спама и ничего больше.

Логичные рациональный аргументы звучат абсолютно правильно.

Только вот не успокаивают нисколько.

Спина покрывается липким потом.

Пальцы дрожат.

Да что я так разволновалась-то?

Просто закрой телефон и не выдумывай себе лишних проблем.

Ну, захотел Сережа установить инстаграм – это что, преступление?

Тянусь пальцем к конвертику в правом верхнем углу с кричащей красной цифрой «1»…

Лезть в чужие переписки совсем нехорошо. Даже если это твой муж.

Нужно уважать личное пространство друг друга.

Палец сам стукает по экрану.

Захожу в список диалогов.

Только один пользователь – та самая Мия Л.

Ну так и есть, Ань!

Сережа только зарегистрировался в инсте и еще не успел обзавестись друзьями. А это обычная атака спамеров.

Лучше вообще не трогать это сообщение – мало ли какой вирус пролезет на телефон.

Эти мошенники такие изобретательные! Постоянно нужно быть начеку.

Самое правильное просто удалить сообщение и предупредить Сережу чтобы был аккуратнее…

Клацаю по манящему значку с непрочитанным сообщением.

Внутри все обрывается – на экране пикантная фотография молодой девушки.

Она стоит в игривой позе перед зеркалом, прикрывая соски большой груди рукой.

Одно единственное слово под фотографией: «Хочешь?»

А вверху – длинная череда сообщений.

В глазах рябит от пестрых смайликов: сердечки, поцелуйчики… и фотографии-фотографии…

Много. Очень много фоток.

Кружится голова.

Я словно получаю удар под дых – не хватает воздуха. Голова кружится и перед глазами темнее.

Визуалы 2

Дорогие мои!

У меня для вас новые визуалы)

Черный автомобиль, который так некстати попал в выбоину на дороге... или все же кстати, как вы думаете?))

А за рулем оказался притягательный мужчина

И на десерт - "гостеприимный" дом свекрови

Как вам? Понравились?)

Глава 6

Анна

Поднимаю на него взгляд.

Все происходит словно при замедленном показе фильма: в его глазах играет веселость, потом он медленно переводит взгляд на стол – видит свой телефон…

Сережа все еще улыбается, но улыбка эта… потухшая.

Точно будто в окнах дома только что горел свет и вдруг пропал.

Теперь его лицо напоминает маску с неестественной гримасой.

Молчим.

Мне не хватает воздуха произнести хоть одно слово, а он…

Почему молчит он – я не знаю.

Может ему стоит упасть на колени и просить прощения?

Или хотя бы как-то объяснить откуда в его телефоне фотографии и милая любовная переписка.

Не представляю, конечно, как это можно сделать.

Меня трясет.

Сережа хмыкает, подходит и поднимает телефон.

Бросает взгляд на экран что бы понять, что я видела, чуть прищуривается и…

Ничего.

Ничего не происходит.

Я жду каких-то слов, действий…

– Дорогая, это просто недоразумение… – вот что он должен сказать, а потом объяснить все.

А я поверить.

Потому что он будет убедительно говорить правду.

Ведь это мой муж. Мой любимый. Самый дорогой человек на свете. Единственный.

Он не может меня обманывать вот так – нагло и безобразно.

Все это просто чудовищная ошибка…

Но он просто берет телефон, блокирует и разворачивается спиной.

Он что сейчас просто уйдет?

Голова идет кругом от нереалистичности картинки.

Может быть это дурной сон? Да нет…

Сердце режет острой болью, которая напоминает, что все происходящее – более чем реально.

– Сереж… – выдыхаю я.

Шепчу.

Он останавливается и запрокидывает голову.

Шумно выдыхает воздух и, не поворачиваясь:

– Давай только без сцен.

Тон ледяного голоса обжигает меня.

Я застываю в ступоре.

– К-как? – произношу просто первое, что приходит в голову.

Сергей встает в пол оборота, прищуривается.

Его глаза темнеют – в них только холод и безразличие.

– Я хотел поговорить с тобой… завтра.

– Как ты мог?

Слезы туманят глаза, но я сдерживаюсь изо всех сил.

Горло будто стягивает колючей проволокой.

– Не драматизируй. И, повторяю, давай без сцен. У мамы день рождения. Гости.

Серьезно? Его беспокоит мнение родственников если я вдруг решу устроить истерику?

Кажется, я схожу с ума.

Как быстро меняется моя жизнь.

– Чего вы здесь стоите?

Появляется Тамара Германовна.

Колючими глазками словно ощупывает меня, переводит взгляд на сына.

– Она узнала, мам.

Не могу поверить своим ушам!

Свекровь знала о похождениях сына?

Просто какой-то сюр.

– Иди, Сереженька, иди к гостям. Съешь чего-нибудь. Мы с ней поговорим по-женски…

Сергей кивает, бросает на меня прощальный взгляд, в котором сквозит тень печали и уходит.

Я окончательно отказываюсь верить в происходящее.

Может быть, меня сбила машина по дороге с работы? Или электричка?

И я лежу сейчас в глубокой коме, в реанимации и все только плод моего поврежденного мозга?

Это единственное и самое адекватное объяснение…

И как было бы чудесно, окажись оно правдой.

Но никакой реанимации нет. Я стою здесь – живая и невредимая.

По крайней мере, такой выгляжу со стороны.

Внутри же разливается мертвенное оцепенение. Ног прост не чувствую.

– Послушай, Анна. Мой сын с тобой не счастлив.

Звук ее голоса едва пробивается за буханьем моего сердца.

– Он встретил другую, достойную женщину…

Что она говорит? Зачем? Почему она оправдывается вместо своего сына?

Делаю шаг вперед на негнущихся ногах.

Дрожь бьет по телу.

Не хватает кислорода.

Тамара Германовна встает в проходе, преграждая мне путь.

– Постой, Анна. Я еще не закончила.

Поднимаю на нее взгляд.

В глазах свекрови холодное презрение и ни капли любви.

Он же меня просто ненавидит!

– Я не собираюсь вас слушать, – хриплю я.

– Ты будешь меня слушать. Ты в моем доме и будешь делать то, что я тебе скажу.

Она поднимает руку и упирается в дверной косяк.

С самого первого дня нашего знакомства я чувствовала ее нелюбовь ко мне.

Сначала старалась заслужить ее – делала все, что свекровь просила сделать, старалась.

Ничего. Никакого отклика. Отношения не становились теплее…

Я убедила себя, что у нее просто тяжелый характер и нужно относиться ко всему философски.

Ради Сережи, говорила я себе…

Теперь все маски сброшены окончательно.

И я больше не собираюсь с ней церемониться.

Наклоняюсь к ней ниже.

От нее исходит тяжелый запах: винный перегар, приторно-сладкие духи и запах старческого тела…

Эта вонь олицетворяет атмосферу лживого дома. Вместе со всеми его обитателями.

– Я, – твердо чеканю слова, глядя ей в глаза. – Не. Собираюсь. Вас. Слушать.

Что-то в моих глазах убеждает ее в серьезности моих слов.

– Пропустите.

На смену оцепенению приходит вскипающая внутри ярость.

Я не половая тряпка чтобы об меня вытирали ноги!

Я с собой не позволю так обращаться.

Я сейчас же покину этот дом, но прежде получу ответы на свои вопросы.

И дать их может только один человек, а не его мамочка!

Глава 7

Анна

– Сережа! – зову я громко.

Мне совершенно все равно, кто и что подумает.

– Сергей!

Он выходит с недовольным лицом из комнаты.

Веселый гул гостей смолкает. Стихает звон вилок и рюмок.

Торжество затихает.

Конечно, кое-что поинтереснее – намечается скандал.

– Чего ты разоралась?

Его бледное лицо нервически дергается.

В глазах сверкает злость.

Я аж отшатываюсь от неожиданности.

– Чего ты привязалась? Выпей вина, выдохни. Повторяю, у мамы юбилей. Не смей портить его своими истериками.

Подходит ближе.

Его гневом просто обжигает.

Смотрю и не узнаю любимого человека…

Некогда любимого.

Он надвигается на меня как штормовая волна.

Невольно отшатываюсь под его напором.

– Что тебе непонятно? Что еще объяснить? Повторить еще раз?

Во рту у меня пересыхает.

С трудом сглатываю и киваю.

– Да, – тихо говорю я. – Мы с тобой вместе больше двадцати лет. Неужели я недостойна простого человеческого разговора?

Сергей замирает на мгновение.

Медленно выдыхает. Его лицо смягчается.

– Прости. Ты права.

Напряжение внутри меня давно достигло предела. Оно, как натянутая струна – вот-вот лопнет.

– Я был неправ и повел себя недостойно. Ты не должна была видеть переписку. Не должна была узнать вот так…

Он поднимает глаза вверх, обдумывая слова.

– Давай пройдем в другую комнату.

Следую за ним. Как и все годы нашего брака.

Внутри меня – пустота.

Боли пока нет, но она придет, я уверена.

Не может не прийти.

Ведь то, что сейчас происходит так похоже на травматическую ампутацию.

Болевой шок пока смягчает последствия, но…

Мы заходим в небольшую гостевую спальню. Именно в этой комнате мы обычно ночуем, когда остаемся у Сережиных родителей в доме.

Он отходит к окну и задумчиво всматривается в черноту ночи.

Что он хочет там увидеть? Может быть свою совесть.

Я замирю возле дверного косяка. В тесном помещении вместе с ним мне будет душно – не хватит воздуха.

Ноздри выхватывают аромат его парфюма… запах, некогда любимый, теперь будет ассоциироваться у меня с невыразимой болью…

– У нас разладилось, – начинает он. – Давно.

Поворачивается и смотрит прямо мне в глаза.

Его пронзительный взгляд раньше заставлял меня прилипать к полу и трепетать…

Кажется, это было так недавно…

Не нахожусь, что ответить.

Ощущение такое, будто меня ударили легонько по лицу: глаза затуманивают слезы, губы подрагивают…

Нужно быть сильной, Аня. Держи себя в руках.

Ты не должна, слышишь, сейчас рыдать и плакать.

Это очень тяжело: смотреть на того, кого любила всем сердцем большую часть жизни… и кто стал в один миг чужим и далеким.

– И ты, Ань, сама это прекрасно знаешь.

Удивлено изгибаю бровь.

О чем он говорит?

Господи, о чем он говорит?

Я считала нашу семью образцовой!

Об-раз-цо-вой!

Только одно омрачало мою жизнь – отсутствие деток, которых я так всегда хотела.

– Это из-за того, что я не смогла тебе родить?

Голос предательски дрожит.

Ударить по самому больному или нет? Ударит или нет?

Сердце тяжело бухает в груди. Сокращается с трудом, будто замерзает.

Вот-вот сейчас остановится…

Сергей морщится как от зубной боли.

– Ань, ну причем тут это…

Тема, очевидно, ему неприятна.

Это можно счесть за утвердительный ответ.

Ноги дрожат.

Я прислоняюсь к дверному косяку и судорожно вцепляюсь в него негнущимися пальцами.

– Наши жизненные интересы с тобой перестали совпадать. Мне с ней лучше, понимаешь?

– А… а как же я?

Чувствую себя использованной игрушкой – сломанной и ненужной.

Сережа морщится. Разговор дается ему непросто.

Крутится и дергается как черт от ладана.

– Ну, – разводит руками, – это уже тебе решать. Самой.

Он больше не смотрит на меня.

Стыдливо опустил глаза в пол и тихо продолжает:

– Ань, понимаешь, так бывает в жизни. Я полюбил… снова.

Каждое его слово вколачивает очередной ржавый гвоздь в мое сердце.

Хочется завыть, но горло будто стянуто стальной проволокой.

– Предлагаю разойтись мирно… Как взрослые цивилизованные люди.

Его голос отдаляется и становится плохо слышимым.

В глазах темнеет и плывет.

Только не хватало потерять сознание!

Усилием воли заставляю себя сфокусироваться на чем-то и удержаться…

Только вот на чем?

Что в моей жизни осталось дорогого?

– На развод подам в понедельник-вторник – посмотрю по своей загруженности.

Бросает на меня быстрый взгляд.

Ладно, совесть не совсем потерял – не способен нагло пялиться.

– По имуществу… Поделим честно.

Я все пытаюсь дышать. Ощущение такое, будто я разучилась это делать.

Мой организм запоздало реагирует на чудовищный стресс.

– Ну и… – мнется, не зная, как сказать. – Давай останемся друзьями? Ты всегда можешь рассчитывать на меня и на мою помощь по любому вопросу.

С надеждой смотрит на меня.

Кажется, его больше интересует устрою я все-таки скандал или нет.

Неужели он меня так плохо знает?

– Я уже однажды доверилась тебе, Сережа, – тихо отвечаю на его предложение. – И рассчитывала на тебя.

В его глазах растерянность.

Отстраняюсь от косяка и выхожу в коридор.

Сдергиваю с вешалки пальто. Машинально одеваю сапоги.

Выхожу в темень ночи.

Меня никто не пытается остановить.

***

Дорогие читатели!

Приглашаю вас в другую свою историю о предательстве:

Муж завел молоденькую любовницу, а дети встали на его сторону… Как пережить предательство самых близких и не сломаться?

Глава 8

Сергей

Чувствую себя последним дерьмом.

Не так я представлял себя этот разговор.

Если честно, я вообще не представлял его. Только думал, что нужно честно поговорить с Аней и все.

Поставил себе такую цель, но не двигался в ее направлении.

Откладывал. Оставлял на потом.

Дооткладывался.

Хмурюсь и потираю лоб.

От напряжения аж голова разболелась.

На душе погано.

Очень.

Я растерян… Сегодня еще и праздник мамин…

Как все не кстати.

Порываюсь выйти из комнаты и броситься вдогонку за Аней.

Я должен ей объяснить, должен донести, должен рассказать…

Что?

О чем я должен ей рассказать?

О том, что влюбился как мальчишка? О девушке, которая вскружила голову так, как никто и никогда?

Никто и никогда!

С силой тру виски.

Хочется выпить…

Как же все неудачно, Боже мой…

Невольно прислушиваюсь к затихшим гостям.

Еще и позорище какое…

Сергей, о чем ты думаешь? Разве об этом нужно беспокоится? Аня сорвалась и убежала в темень! Нужно бежать и возвращать ее.

Совсем не дело женщине в одиночестве бродить по поселку.

Срываюсь с места и… в проходе появляется мама.

– Поговорили?

Останавливаюсь как вкопанный.

– Мама, все потом…

Собираюсь проскользнуть мимо, но она поднимает руку и упирается ладонью в косяк.

– Подожди, Сережа.

– Ну что, мама? Аня убежала…

Перебивает:

– Я видела. Ничего с твоей Аней не случиться. Ей сейчас нужно выпустить пар, побыть одной.

Останавливаюсь в нерешительности – может мама права?

– Походит, подышит воздухом и вернется как миленькая.

Повисает тишина.

Под маминым строгим взглядом я всегда чувствую себя еще мальчишкой.

– Сядь.

Сжимаю кулаки и скриплю зубами.

Как-то все неправильно…

– Сядь я сказала, – мама всего на пол тона повышает голос, но я чувствую нарастающее раздражение.

Маме нельзя волноваться. Вернее, ее нельзя волновать – она все-таки пожилая женщина.

Подхожу к креслу и плюхаюсь в него.

– Рассказывай.

Ну, начинается. Неужели не понятно, что сейчас мне не хочется ничего обсуждать.

Вскидываю на нее гневный взгляд и… ярость тут же идет на спад под воздействием маминых холодных спокойных глаз.

Она смотрит на меня так несколько секунд, словно укрощает пожар во мне, а потом чуть смягчается.

Улыбается уголком губ.

– Сережа, я твоя мама. И я желаю тебе только самого хорошего, понимаешь? Ты всегда доверял мне. У нас никогда не было секретов. Рассказывай, не держи в душе. Станет легче… А там я, глядишь, советом помогу…

Медленно выдыхаю.

– Мам, есть чего-нибудь выпить, а?

Она удивленно вскидывает брови.

– Стол ломится, Сережа. Сам же знаешь.

Ну да, ну да… Только сейчас идти к гостям мне совсем не хочется.

Опускаю глаза – не могу видеть ее понимающий добрый взгляд.

Кажется, что этого я не достоин…

– Там, – произносит она мягким голосом, – в шкафчике стоит коньяк.

Киваю. Поднимаюсь и открываю дверцу шкафчика.

Шарю глазами в поисках рюмки или бокала… Ничего.

Откупориваю пробку и делаю большой глоток прямо из горла.

– Фу, Сережа, как вульгарно. Неужели трудно взять бокал?

Мама поднимается и через минуту появляется с пузатым коньячным бокалом.

У нее всегда все как положено. И даже в такой ситуации посуду принесла соответствующую напитку.

Наливаю половину бокала ароматной янтарной жидкости. Обхватываю бокал ладонью и машинально вдыхаю коньячные пары.

После большого глотка головная боль немного отступает, да и, в целом, становится немного легче.

– Мам, я не думал, что все произойдет вот так…

– А как ты хотел? Чтобы она заливалась смехом от счастья? Так любой женщине не понравится такое.

Пожимаю плечами.

Права она, права. Тысячу раз права.

В такой ситуации я всегда останусь негодяем, какими мотивами не объяснял бы свое поведение.

– И твой папа, когда уходил – я тоже плакала.

От этих слов меня пробивает ледяная дрожь. Делаю большой глоток.

Все-таки хорошо, что у нас нет детей. Иначе я никогда бы не решился.

– Столько слез выплакала… и не одну наволочку зубами изорвала. И ничего, как видишь. Вас с братьями подняла и достойную жизнь прожила. И эта справится. Поплачет-поплачет и переживет.

Мама поднимается кресла.

– Не кори себя, сынок. Ты ни в чем не виноват. Уж можешь мне поверить – я жизнь прожила и столько повидала…

Меня слегка потрясывает. Отпиваю еще.

– И на это, – кивает на коньяк, – не налегай. У нас еще весь вечер впереди, а у меня сегодня вообще-то праздник.

Киваю и послушно отставляю бокал в сторону.

Мама подходит ближе.

– Сынок, у вас давно к этому шло. С самого начала, вообще-то. Разойтись – лучшее решение для вас обоих. Ты еще будешь счастлив, а она… Я четко вижу, когда в развале семьи виноват мужчина, а когда женщина. И в вашем случае для меня тоже все очевидно…

Она ласково улыбается мне и проводит ладонью по щеке.

Я застыв, удивленно смотрю на нее.

– Иди покушай, а то захмелеешь…

Вдруг отчетливо понимаю, как моя мама не любит Аню.

Не просто не любит – ненавидит!

– Мам, за что ты так ненавидишь Аню? –выдыхаю я.

Глава 9

Сергей

Мама хмурится и сжимает губы.

Медлит с ответом.

– Пф, – хмыкает она пренебрежительно. – Ничего подобного, Сережа.

В ее голосе появляются стальные нотки.

Невольно внутренне содрогаюсь.

Мама всегда нас, своих детей, очень любила.

Только это не мешало ей быть строгой.

И воспоминания из детства настолько въелись в подкорку, что тело реагирует само собой.

– Я не питала особой радости от… вашей связи – это да, скрывать не буду.

Она сверлит меня колючим взглядом.

– Я сразу считала и считаю до сих пор, что ты достоен большего. Если мать желает своему ребенку счастья и всего самого лучшего – можно ли за это винить ее?

Что ж, мама рассуждает вполне логично. С этим у нее никогда не было особых проблем.

С ней очень тяжело спорить.

Практически невозможно.

Проще принять ее точку зрения и не тратить понапрасну сил.

Я понял это когда-то давно и смирился.

И обычно наши с мамой взгляды на жизнь почти полностью совпадают.

Вот и сейчас в ее словах непререкаемая убежденность… только почему я чувствую себя так… некомфортно?

– Ты и так потратил на нее слишком много лет.

Она словно кладет кирпич за кирпичиком, воздвигая здание собственной истины.

– Двадцать лет, Сережа. Двадцать! И что ты имеешь?

Развожу руками.

Разговор тяжел для меня.

И неприятен. Вызывает сильнейший внутренний дискомфорт.

Наливаю еще порцию выпивки и опрокидываю в себя.

– У нас семья, – неожиданно хрипло отвечаю я.

Мама хмыкает.

– Семья? Это что за семья без детей, скажи-ка мне на милость?

Отворачиваюсь.

Вроде я взрослый, состоявшийся мужик, а под таким вот маминым взглядом чувствую младшеклассником…

Наливаю еще.

– Отвечай. И прекрати пить, я тебе уже говорила.

Ставлю бутылку на стол и делаю несколько шагов взад-вперед.

Если бы курил – самое время было бы закурить. Даже жалею об отсутствии вредной привычки у себя.

– Мам, ты же знаешь… ну что ты начинаешь…

Теперь в моем голосе жалобные нотки.

Надо было сразу соглашаться с мамой и не развивать этот разговор.

Но теперь-то уже поздно…

– Знаю… Ничего я не знаю! Все врачи бестолочи, ясно? Покупаю дипломы, а потом только взятки гребут. Уж можешь мне поверить – я пожила и столько их перевидала на своем веку…

Болезненно ухмыляюсь.

Ведь мы с Аней прошли десятки специалистов и целую кучу анализов.

Ну как «мы». Она.

Мне это ни к чему… а она хотела провериться и все такое.

Я сначала пытался убедить ее по-хорошему в бесполезности этой затеи, а потом махнул рукой – ну кому будет лучше?

А так, пусть считает, что сделала все что могла и не винит себя.

– Не ухмыляйся, – строго отчитывает меня мама. – Твоя мать хоть и стара, но отнюдь еще не глупа. Так что прибереги свои ухмылочки для кого-нибудь другого.

– Повторяю, а ты лучше послушай мать. Все что ни делается, Сережа, к лучшему – слышал такую поговорку. Умные люди придумали…

Ее прерывает скрип открывшейся двери.

Появляется средний брат – Стас.

– Серег, мам, а вы чего тут сидите, да еще с такими лицами? Мам, тебе плохо? С сердцем что-то?

– С моим сердцем все в полном порядке. У нас серьезный разговор. Иди и не мешай.

У нас со Стасом всего год разницы. Он воспитывался точно так же как и я.

А значит, что он тут же бесшумно исчезает, притворив дверь по плотнее.

Только сейчас до меня начинает доходить в каких ежовых рукавицах держит нашу семью мама.

Вполне можно использовать и слово «деспотичных»… А под «семьей» подразумевается, естественно, и семьи всех моих братьев.

Молчим.

Не знаю, что сказать.

Но уверенность мамы проникает мне в сознание и я действительно начинаю принимать ситуацию.

Может и правда все во благо?

Каждый из нас начнет новую жизнь. С чистого листа.

Я еще молод и рядом с Мией молодею лет на пятнадцать точно…

А наш брак для меня стал слишком пресным и… каким-то скучным.

Другое дело Мия – кружит голову не по-детски.

Само воспоминание о ее нежном упругом теле, аромате… стройных длинных ножках и крепкой попке заставляет чаще дышать.

– Ну вот, другое дело, – раздается довольный мамин голос.

Я это что, в слух произнес, или она начала читать мысли?

Под ее внимательным изучающим взглядом мне становится не по себе.

– Я же мать, Сережа. И хорошая мать. Прекрасная. Вижу и когда моего ребенка что-то гнетет, и когда отпускает.

Улыбается и от ее улыбки мне становится легче.

Намного.

Я чувствую себя достойным похвалы.

А зная мою маму – это высшая форма награды.

– Ты молодец, Сережа, и поступил правильно.

Я вскидываю на нее взгляд – правду ли говорит? Действительно ли так считает?

В ее глазах – непоколебимая уверенность.

И мне становится еще легче.

Мама не может ошибаться.

– Ты еще будешь счастлив, Сережа. И у тебя еще будет семья. Настоящая. С хорошей женщиной, которая еще, я уверена, сможет сделать тебя отцом…

Удивленно смотрю на нее – о чем это она говорит?

Неужели она забыла о моем диагнозе? Или это проявление старости?

Ведь мое бесплодие факт неоспоримый и давно известный… ну, то есть, для меня и мамы известный… Ане я никогда не говорил – не хотелось лишать ее надежды… пусть и несбыточной.

Ведь я ее так любил и боялся, что она меня бросит.

– А врачи… пусть они на себе ставят крест, а не на моем сыне. Я не верю им. Просто тебе не попалась нужная женщина…

Глава 10

Анна

На глазах кипят слезы.

Холодный ветер упруго бьет в лицо каплями дождя.

Темно.

Одинокие фонари едва горят то тут, то там почти не освещая округу.

Иду, не разбирая дороги.

Мне все равно куда.

Не уверена вообще, что вижу куда ступаю.

Только хлюпанье и чавканье грязи сопровождает мои шаги, да лай собак неподалеку.

Сердце будто окаменело.

Кажется, я не до конца могу осознать происходящее.

Организм защищается от стресса шоком.

Просто иду в неизвестность и глотаю слезы.

В голове не укладывается, как можно было разрушить наш брак, нашу семью… то, что мы вместе строили долгие годы?

А через что нам пришлось пройти? Ведь это не просто слова: в нашей жизни были и взлеты, и падения.

Но наша любовь все преодолела.

А эта молодая девушка, которая присылает чужому мужу свои пикантные фотографии? О чем она думает? Или для хищницы не так уж важны чувства проигравшей конкурентки?

А я с кем-то конкурировала?

Все это время я должна была жить в напряжении и думать уведет ли кто моего мужа или нет. Так надо было?

Картина мира для меня просто перевернулась.

Как шахматная доска с посыпавшимися фигурами.

Я-то, дура, думала, у нас в семье любовь и взаимное уважение… а оказывается семьи никакой давно уже и нет.

Сколько Сергей мне изменяет? Первая ли это любовница?

В голове с трудом ползут тяжелые мысли. Они как жирные мерзкие слизни – оставляют после себя отвратительный след.

Все его задерживания на работе, походы с друзьями поиграть в бильярд и тысячи других мелочей складываются в огромную паутину лжи.

Худшее в обмане заключается в том, что я больше вообще ничему не могу верить.

Мне кажется, что мне лгали и обманывали годами.

Горько усмехаюсь: возможно, так и было.

А Тамара Германовна? Хороша свекровь. Идеал правильной женщины.

Как он выразился?

«Она узнала, мам».

Значит все это время она все знала…

Господи, как мне стыдно. За нее, за себя… за все!

А на мое хорошее отношение и все старания она просто плевала. И делала это постоянно.

Начинаю сердиться.

Не на Сергея.

Не на Тамару Германовну.

И уж тем более не на молодую девушку – любовницу мужа.

На себя.

Я сама во всем виновата.

Сама себе самый суровый судья и выношу приговор не колеблясь.

Они пользовались мной все это время, а я не замечала. Или делала вид, что не замечаю. Терпела. Зачем? Для чего? Из любви?

А взаимность? А взаимоуважение? А поддержка?

И вновь тысячи эпизодов моей жизни складываются в постыдный пазл.

– Бывшей жизни, – твержу я сквозь стиснутые зубы. – Больше этому не бывать.

Я больше не буду удобной для них.

Предателю в моем сердце места нет.

Сейчас только злость поддерживает меня, иначе я бы давно рухнула, заливаясь слезами.

Никакой любви со стороны Сергея нет.

Была ли? Ответ на этот вопрос уже не важен.

Имеет значение только здесь и сейчас.

А сейчас я бреду по уши в грязи, где-то во тьме Подмосковья, а мне ни звонка, ни сообщения.

Ему плевать на меня.

Эта мысль льдом пронзает душу.

Губы трясутся, и я не могу больше сдерживать рыданий.

Как же все-таки мне больно.

Господи!

За что он так со мной?

Останавливаюсь и плачу, пытаясь хоть немного выплакать боль.

Где-то вдалеке раздается протяжный гудок и нарастающий стук железнодорожных колес.

Оглядываюсь – рядом станция.

Куда идет эта электричка?

Понимаю, что оставаться здесь для меня нет никакого смысла.

В душе, опустошенной слезами, начинает зреть решение.

Единственное доступное и верное для меня.

Я должна уйти.

И как можно быстрее. Собрать вещи, уйти и никогда не возвращаться.

Иначе я просто перестану себя уважать. А перестав уважать, быстро возненавижу.

Бросаюсь по дороге, не обращая внимания на лужи по направлению к станции.

Единственное, чего я сейчас могу желать – это то, чтобы поезд шел в Москву.

Бегу и шепчу прерывисто:

– Хоть бы в Москву! Хоть бы в Москву! Пожалуйста! Пожалуйста!

Дыхание со свистом вырывается из легких.

Я напрягаю все силы, чтобы успеть.

Попасть именно на этот поезд сейчас для меня кажется самым важным достижением в жизни.

Сердце бухает в груди и его стук будто подгоняет меня:

– Быстрее-быстрее! Вперед-вперед!

Выбегаю на платформу и облегченно выдыхаю – на Москву.

Залетаю в полупустой вагон.

Это, должно быть, последний поезд на сегодня.

Уже сидя, хлопаю по карманам: телефон, деньги и ключи на месте. Отлично.

Прижимаюсь пылающим лбом к ледяному стеклу и провожу в каком-то полузабытьи весь путь до Москвы.

Душа опустела. Сердце разрывается от тупой ноющей боли…

Как робот поднимаюсь с места и выхожу на вокзале. Бреду к станции метро.

Среди толпы людей чувствую себя безумно одинокой.

Поднимаюсь в квартиру. Включаю свет.

Все знакомое, родное… Тут все обустраивала я своими руками.

Вкладывала любовь. Старалась сделать гнездышко идеальным для нас…

Понимаю, что видеть здесь ничего не могу.

Все кажется лживым, двуличным и фальшивым.

Не задержусь здесь надолго.

Нет.

Уйду и не вернусь.

Во мне созрело самое главное и правильное решение.

Время полностью порвать с прошлым.

И начать новую жизнь.

***

Дорогие читательницы!

Приглашаю вас в другую свою историю

"Развод в 55. Простить нельзя уйти"

https://litnet.com/shrt/WbMj

Где героиня поставит запятую?

Визуалы 3

Дорогие читательницы!

Подготовила для вас парочку визуалов)

Встречаем!

Тамара Германовна,

Анина свекровь и мама Сережи, женщина властная и суровая. Она, конечно же, лучше других знает как и что правильно.

Мия,

Таинственная отправительница пикантных фотографий чужому женатому мужчине.

Как вам? Наши представления схожи или отличаются?)

Глава 11

Анна

В полной темноте прохожу молчаливо по комнатам.

Из окна падает скупой свет уличных фонарей.

Представляю, как он приведет сюда чужую женщину, а она примется хозяйничать тут.

Или уже приводил? Теперь я всегда буду сомневаться.

Да и не интересно мне…

Опускаюсь на постель и смотрю в темноту невидящим взором.

Все происходящее кажется дурным кошмарным сном, от которого просто нужно проснуться.

Сейчас вес закончится, но…

Нет, ничего не закончится.

Все уже закончилось – с изменой мужа.

Вспоминаю о нем и от презрения передергивает.

Как же можно так не уважать себя, чтобы лгать мне глядя в глаза?

Улыбаться мне, спрашивать, как прошел день и целовать…

Черт, ведь мы же даже любовью занимались!

И вполне могло быть так, что сначала он бывал у нее…

Эта простая мысль вызывает приступ тошноты.

Чувствую себя грязной.

Быстро поднимаюсь с постели и иду в ванную.

Открываю воду. Делаю погорячее, и вскоре белесый парок наполняет комнату.

Теплый влажный пар вызывает бег мурашек по телу, и я понимаю, как сильно я замерзла пока шла по дачному поселку.

Ноги промокли и заледенели.

Да и холодный ветер постарался на славу.

Во мне что-то незаметно меняется.

Я словно начинаю смотреть на мир немного по-другому.

Раздеваюсь. Оглядываю себя в запотевшее зеркало.

Из него на меня смотрит усталая, измотанная… нет, измученная женщина.

Когда я успела стать такой?

Сегодня, после того как узнала о предательстве мужа или… это произошло раньше.

Стираю ладонью прохладный конденсат с поверхности.

Растрепанные волосы. Под глазами мешки.

Уголки губ уныло опущены вниз…

То, что я вижу перед собой мне совершенно не нравится.

Это можно было бы оправдать изменой Сережи… но не стала ли я такой раньше?

Не слишком ли я сильно растворилась в чьих-то чужих интересах, пренебрегая собственными?

Я ведь умная, еще молодая привлекательная женщина.

И я есть у себя.

Пусть Сережа предал меня, но это его поступок. Его выбор совершить гнусную подлость – не мой.

И сейчас он остался в теплом доме у своей обожаемой матери.

Пьет, празднует и веселится.

И даже не удосуживается написать простое сообщение или сделать звонок: где ты, любимая жена? Как ты? Не убил ли тебя маньяк? Не изнасиловали ли под придорожным кустом?

Нет.

Он празднует собственное освобождение.

И спокойствие.

Теперь может, не таясь развлекаться и наслаждаться жизнью с молоденькой любовницей.

А я… я сама избавила его от любых хлопот.

Меня, как сломанную ненужную игрушку, даже не пришлось относить на свалку – я сама прекрасно справилась с этой задачей.

Опираюсь ладонями на край раковины.

У зеркальной Ани в глазах разгорается ледяной огонь.

Это проявления грядущего извержения.

Вспышки ярости.

Начинает трясти.

Горько улыбаюсь отражению.

И после всего, я собиралась собрать вещички и уйти из собственного дома?

Может мне нужно перед уходом приготовить ему… им обед?

Ну, чтобы быть максимально удобной?

Господи, Аня, где твое самоуважение? Гордость?

Надо было закатить такой скандал! Надеть салатницу ему на голову!

И плевать на испорченный праздник!

У меня, между прочим, жизнь разбилась на осколки.

– Нет уж, хватит, – смотрю в глаза своему отражению. – Обещаю, хватит. Со старой жизнью покончено окончательно и бесповоротно. Как и со старой мной.

Дав обещание, я раздеваюсь и залезаю в ванну.

Горячая вода приятно пощипывает онемевшее от холода тело.

Я с наслаждением вытягиваюсь в ванной.

После откровенного и довольно жесткого разговора с самой собой мне становится легче.

Будто тяжелый груз пусть не полностью, но все же упал с плеч.

Расслабляюсь.

Мысли понемногу упорядочиваются и принимают четкость.

Уходить из дома?

Что ж, можно и уйти…

Пар поднимается над водой и завораживает.

С другой стороны – с какой стати я должна оставлять обустроенное мной гнездышко?

Из какой-то ложной гордости?

Теперь мысль о том, чтобы молча уйти, исчезнуть из его жизни и гордо страдать в одиночестве не кажется мне хорошей.

Откровенно говоря, я считаю ее дурацкой.

Нет, Сережа, уходить я никуда не собираюсь.

Именно ты все разрушил, вот и, как говориться, созидай заново.

Только не у меня дома.

Где угодно, но не у меня.

В голову неожиданно приходит отличная мысль.

Беру телефон и открываю браузер.

Набираю: услуги по смене замков.

В появившихся результатах поиска выбираю первый попавшийся и звоню.

– Круглосуточное вскрытие замков, здравствуйте. Чем мы можем помочь? – произносит оператор.

– Здравствуйте, меня интересует услуга по смене замка.

– В связи с утерей ключей? Потребуются ваши документы, а также, подтверждающие факт владения имуществом…

– Нет, я просто хочу поменять замок. Как быстро вы сможете приступить и сколько по времени займет процедура?

Оператор объясняет условия и стоимость работ.

Меня все устраивает.

Меня бы все устроило, даже если бы стоимость была выше в десять раз.

Да хоть в двадцать.

Добавляю ароматную пену и спокойно принимаю ванну.

Лежа в приятно пахнущей воде, я улыбаюсь.

Внутри меня нарастает злая кипучая энергия, но я ей очень рада.

Новая жизнь, Сереженька, начнется не только у меня.

И бо-ольшой вопрос понравится ли тебе твоя!

Глава 12

Анна

Вечер для меня заканчивается на позитивной волне.

Я принимаю ванну – с огромным наслаждением и без спешки.

Заворачиваюсь в теплый любимый халат и ставлю кофе. Спать я пока не собираюсь – у меня слишком много важных дел.

Голода я не чувствую, так что с этим вполне можно повременить.

Вскоре бодрящий аромат свежесваренного кофе наполняет кухню.

Сережа очень любит кофе и не жалеет денег на покупку хорошего.

Он вообще на себе не привык экономить.

Поэтому у нас, а вернее теперь у меня, в доме есть все для варки отличного кофе.

Всякие там кофемолки разных помолов и прочие хитрые штучки.

Это все его хозяйство. Я в таких тонких материях не разбираюсь.

Мне достаточно хороших зерен и самой обычной кофемолки.

И получается совсем не хуже!

Наслаждаюсь терпким напитком с легкой горчинкой и приятным послевкусием.

Неторопливо одеваюсь в удобное, домашнее.

Сергей так и не позвонил ни разу.

Да уж, ну и муженек у меня. Был…

Дожидаюсь мастера.

На пороге появляется невысокий худенький мужчина.

Он маленький, щупленький и заросший щетиной неопределенного цвета, что возраст его определить очень трудно.

– Вызывали? – бурчит он.

Киваю.

– Что делать?

От него разит табачищем, застарелым перегаром и потом.

Он вообще сумеет отвертку от гаечного ключа отличить?

Задерживаю дыхание и показываю рукой на дверной замок.

– Сменить сможете?

Он бегло осматривает замок. Потом переводит взгляд на меня.

– Вы серьезно?

Приподнимаю брови от удивления. Интересно, что необычного мастер по замкам нашел в просьбе сменить замок?

– Абсолютно, – выдыхаю, стараясь поменьше вдыхать ядреную смесь газов, которой стал воздух в квартире.

– Да тут просто вот так перевести надо, – проводит какие-то нехитрые манипуляции. – Ну, вот, готово.

Поднимает сумку с инструментами.

– Другой комплект ключей от этой двери есть-то?

Задумываюсь – должен быть.

Киваю.

– Ну вот и все, – повторяет он. – Уж можно было не дергать из-за такой ерунды.

Теперь мой черед удивляться.

Он что, меня укоряет что ли?

– Простите?

Мне нет никакого дела до того, что он думает обо мне и моих умственных способностях.

Еще вчера я бы просто промолчала и предпочла быстрее закончить разговор.

Вчера, но не сегодня.

Больше терпеть я не намерена.

– Говорю, по ерунде дергаете мастера, дык еще и деньги теперь уплотите…

Строго хмурюсь и сжимаю губы.

– Послушайте, любезный. Куда я трачу свои деньги не ваше дело. Совершенно.

Не обращая внимания на мой тон, он поворачивается и выходит за порог.

– Мужа надо было попросить посмотреть прежде, чем самой лезть-то…

Ну это уже через чур.

Еще один сексист, который считает женщину человеком второго сорта.

– Это вас не касается. Как ваша фамилия?

Он вдруг напрягается и обернувшись смотрит на меня мутноватыми глазами.

Что-то в моем взгляде пугает его еще сильнее.

– Зачем вам моя фамилия?

Смотрите-ка, голос у него уже не такой уверенный и бескомпромиссный.

– Сообщу работодателю о вашем хамском поведении. И отзыв везде о вашей конторе оставлю.

Лицо мастера сереет.

Бормочет что-то невнятное:

– Разгоношилась-то… то-то видать без мужика…

– Фамилия! – чуть повышаю голос.

– Ну, Афонин… и чо дальше?

– Дальше закройте дверь с той стороны. До свидания.

Судя по лицу, он пытается храбриться и делать, что ему мои угрозы совершенно ни по чем.

Но глаза выдают обратное.

В них четко виден страх.

Фу, ну и мерзкий тип.

Ну и денек у меня однако.

Но заканчивать его я еще не собираюсь.

Включаю любимую музыку – тихие, нежные мелодии заполняют пространство.

Нет, не то! Это совершенно не подходит!

– Аме-ерикэн бой! о-ой-о-ой! У-уеду с тобо-ой…

Вот, это гораздо лучше.

Незамысловатый текст и бодрый веселый ритм подходят как нельзя кстати.

А теперь десерт.

Достаю наш с Сережей пластиковый чемодан.

Отличный чемодан, дорогой.

Но ради такого дела я готова им пожертвовать.

Пусть напоминает обо мне.

Раскрываю и принимаюсь беспорядочно скидывать туда мужнины сорочки и костюмы.

У Сережи отличный гардероб.

Насколько он любит кофе, так ничуть не меньше – хорошо и элегантно одеться.

А получив повышение (и заведя себе молоденькую любовницу) он стал уделять внимание внешнему виду гораздо больше.

Теперь мне понятно откуда внезапно взялась тяга к тренажерному залу, который он терпеть не мог и солярию.

Эх, какая же я наивная… была. Гордилась еще им – взялся за здоровье! Какой молодец.

Взяться-то он взялся, да только не за здоровье.

Чемодан быстро заполняется.

Приходит посидеть и попрыгать на нем, чтобы застегнуть молнию.

Естественно все в него не влезает.

В ход идут пакеты, но скоро заполняются и они.

– Ничего, остальное раздам малоимущим, а тебе, Сережа, значит просто не повезло…

Смотрю на часы – время третий час ночи.

Время пролетело просто незаметно и, даже можно сказать, в удовольствие.

Оглядываю квартиру: шкафы щерятся полупустыми полками и отделениями. В прихожей громоздятся пакеты и чемодан с вещами.

Прекрасная работа.

Завтра наведу порядок окончательно – выброшу весь ненужный хлам, включая бывшего мужа-изменщика.

Присаживаюсь на высокий табурет.

Сердце быстро колотится в груди.

Я изрядно устала, но чувствую громадное удовлетворение.

А еще горжусь собой.

Очень и очень сильно.

Ложусь в постель и тут же вырубаюсь.

Сплю крепко, без сновидений.

Ровно до того момента, как в мой сон врывается бешенный стук во входную дверь…

***

Глава 13

Анна

Я та-ак крепко уснула после вчерашнего тяжелого дня, что в первый момент даже не сразу поняла: где я? И кто я?

Все тело гудело от усталости. Будто путь от «гостеприимного» дома свекрови я проделала пешком.

Облизнула сухие губы. Во рту – словно пустыня.

Стук повторился. Все более настойчивый.

У меня нет никаких сомнений в том, кто может стучать в такое время.

Кстати, какое такое? Сколько сейчас?

Нашариваю телефон на прикроватной тумбочке.

11:53

Ничего себя я поспать.

С другой стороны – мне можно.

Я свободная женщина и никуда не тороплюсь.

Даже выкидывать «мусор».

Тот самый, который долбится сейчас в дверь.

Слышу ожесточенный скрежет в дверном замке.

Ага, очевидно, Сережа пытается открыть своим ключом. Ну, удачи желать не буду.

Доносятся негромкие, но очень четкие ругательства.

Злорадно улыбаюсь.

Лежу, пялюсь в потолок и улыбаюсь.

Не смотря на усталость, чувствую, что перемены во мне только начались.

И они меня только радуют.

Прям ощущаю себя Маргаритой из Мастера и Маргариты в тот момент, когда она стала ведьмой.

Нет, заключать сделку с дьяволом я не собираюсь, но…

Но немного темной радости можно себе позволить.

Откидываю одеяло.

Настроение – боевое.

Адреналин играет в крови, и сердце весело стучит, ускоряя свой бег.

Накидываю халат и иду встречать муженька.

Он продолжает долбиться и ругаться.

Щелкаю замком и приоткрываю дверь.

– Какого черта, Аня?! Я уже битый час тут колочу. Всех соседей перебудил… На уши поставил! – с этими словами Сергей собирается протиснуться в дверной проем.

Встаю у него на пути.

Где он, а где я.

Но, знаете что? Главное верить в себя и тогда все получится.

Выставляю вперед ладонь и ледяным тоном осаживаю его:

– Не торопись.

Он и так раскраснелся от злости, а теперь становится просто пунцовым.

– Чего-о? Аня, что за глупости?

– Никаких глупостей. Это мой дом, и ты тут больше не живешь.

– Что ты несешь вообще? У меня нет времени на глупые шутки, – и предпринимает еще одну попытку пройти.

Стою непоколебимо.

– Куда-то торопишься, Сережа? К кому-то под юбочку залезть и спрятаться?

Он замирает и смотрит на меня стеклянными глазами.

– Только к кому, Сережа, а? К любовнице или мамочке?

Верхняя губа у него начинает подергиваться.

Эка его проняло!

Ничего, полезно будет.

– Что ты несешь! – выдавливает он, сжимая кулаки. – Решила устроить сцену на лестничной площадке? Чтобы все соседи видели и слышали?

– Мне все равно, Сережа, кто что увидит, услышит или подумает. Слышишь? Мне пле-вать.

Он отшатывается и с недоверием смотрит на меня.

Перемены во мне и для него не прошли незамеченными.

– Сейчас я хочу всего лишь нескольких вещей: чтобы ты убрался отсюда, вернуться поваляться в постель и развод. Ты меня хорошо понял?

Секунду он находится в ступоре.

Но для меня эта секунда растягивается в долгое время блаженства.

Настоящее удовольствие наблюдать на его холеной наглой роже удивление и… бессилие.

Толи еще будет, Сережа.

Но мой муж, пусть и почти бывший, не зря адвокат – умеет быстро адаптироваться в сложных ситуациях.

Быстро берет эмоции под контроль. Смягчает тон и начинает вкрадчиво увещевать.

– Анют, я знаю ты расстроена, но… нельзя же так. Мы же с тобой не дикари. Взрослые цивилизованные люди…

– Именно поэтому ты, как цивилизованный взрослый человек, имея жену полез на молоденькую девушку? Что тобой двигало больше «цивилизованность» австралопитека или гормональные всплески «взрослого» человека?

Он обижено смотрит на меня.

Но теперь для меня все представляется в ином свете: будто разом спадают маски.

Его манипуляции для меня очевидны. Сейчас он должен обидеться, чтобы я почувствовала себя виноватой и принялась сама, подчеркиваю САМА просить его вернуться.

Понимаю, что это озарение – только айсберг. И многие люди подобными нечестными действиями добивались от меня желаемого.

А если говорить попросту – были не прочь поездить время от времени.

Если у кого-то сложности – Анечка, помоги! И Аня помогала. Иногда и в ущерб собственным желаниям и интересам…

Меня прошибает пот от этого осознания.

Все, с этим покончено. На помойку пусть отправляется и муж, и прочие «друзья».

– Ты никогда не была так груба… На тебя это не похоже…

– А меня раньше так подло и не предавал самый близкий на свете человек, Сережа. Но все бывает в первый раз. Это я поняла. Теперь и ты пойми. И лучше побыстрее, потому что прежней я не буду.

– К-какой прежней?

– Удобной для тебя, для твоей мамы и всех остальных любителей покататься на чужом горбу. С меня хватит.

Он в шоке, а я безумно довольна собой.

Меня всю трясет. Подмышки намокли от пота, и по спине стекают капельки.

От напряжения начинает болеть голова.

Все происходящее мне дается очень нелегко.

Но как же я все-таки рада и горда собой!

Это словно ломка неправильно сросшейся кости: да, больно, да предстоит этап выздоровления… но выздоровления!

Так и меня впереди ждет лучшая жизнь.

– Стой здесь, Сережа. Я вынесу твои вещи.

Он очумело переводит глаза.

Для него это шок.

Где-то в душе шевелится предательская жалость, но я пресекаю любые попытки старой Ани вернутся.

Поворачиваюсь спиной и вытаскиваю сначала чемодан, а потом и пакеты.

– К-куда же мне идти? – спрашивает скорее самого себя Сергей.

– Это не моя забота.

И захлопываю перед его носом дверь.

Разворачиваюсь и приваливаюсь к ней спиной без сил.

И довольно улыбаюсь.

Стою так минуту или больше и вдруг вздрагиваю от удара кулаком в дверь.

– Ну ниче! – с едва сдерживаемой яростью шипит Сергей. – Еще сама ко мне приползешь. На коленях!

Глава 14

Анна

Тяжело бухает кулак в дверь еще раз, а потом я слышу удаляющиеся шаги.

Посмотрим еще, кто к кому приползет.

Настроение по-прежнему чудесное, как и денек за окном.

Солнышке блистает в окошках соседних домов.

Небо – голубое-голубое!

Соответствует моему настроению.

Валятся в такой день просто преступно, поэтому я отправляюсь в душ, попутно продумывая планы.

Решаю, что сегодняшний чудесный день я посвящу только себе.

Не буду не из-за чего расстраиваться и переживать.

Просто приказываю себе – не расстраиваться, Анна!

Предательство мужа отразилось на мне глубже, чем я могла когда-либо предположить.

Внутри что-то надломилось, как ветвь, засохло и отмерло…

Принимаю душ.

Горячие струи приятно расслабляют усталые мышцы.

Наслаждаюсь ароматом экзотических фруктов и думаю, как было бы прекрасно съездить в жаркую страну, к морю.

Насладиться солнцем и шумом прибоя.

Вживую попробовать все эти фрукты.

Увидеть колорит дальних стран…

Мы с Сережей все только собирались.

Но всегда находились причины почему в этот отпуск поехать не получится: то лучше отложить денег на новую машину, то помочь маме с ремонтом, то еще что-нибудь.

Выхожу из душа и открываю холодильник.

Раздумываю что бы такое приготовить на завтрак и… захлопываю дверцу.

Поем где-нибудь в кафешке у парка. А потом неспеша погуляю. В свое удовольствие.

Сегодня я буду делать только то, что хочется мне!

Сушу голову феном и параллельно варю кофе.

Одной рукой держу фен, а другой смотрю контакты турфирм.

Я твердо решила взять в ближайшее время отпуск и отправится куда-нибудь, где тепло.

И пусть весь мир подождет!

Наскоро выпив чашку кофе, собираюсь на прогулку.

Завтракаю и обедаю в кафе. Гуляю по чудесному пробуждающемуся парку.

Наслаждаюсь холодным прозрачным воздухом и печальным криком улетающих птиц.

Вечером иду в кино на классную романтическую комедию, а ужин заказываю домой доставкой.

Чудесный день. Восхитительный.

Перед сном ко мне подкрадывается трусливая мыслишка – вдруг все мое воодушевление вызвано только нервным перевозбуждением?

Завтра я проснусь рано утром – нужно снова идти на работу.

Будет такое же, как и обычно, хмурое утро и сутолока в метро…

И я буду обычной – усталой и затюканной… Да еще и придавленной изменой мужа.

Преданной… без поддержки и совершенно не понимаю, что и как делать в жизни дальше.

Я проникаюсь атмосферой этой мыслишки на мгновение.

Не больше.

А потом гоню ее прочь улыбкой.

Я провела прекрасный день.

И собираюсь проводить такие дни как можно чаще.

Предана? Да.

Сломлена? Ни за что.

Засыпаю быстро. Не ворочаюсь и не переживаю.

Уверена, что все будет хорошо.

Следующим утром я просыпаюсь еще до будильника.

Это меня радует.

Надо бы заняться своим здоровьем и телом, раз я стала такой энергичной. Запишусь-ка в фитнес клуб.

Верну себе былую форму и привлекательность.

Не ради кого-то, а из самоуважения.

Бегу в душ.

За завтраком просматриваю десятки страниц: туристические агентства, интересные направления поездок… читаю о разных странах и неспеша выбираю, потом переключаюсь на выбор фитнес-клуба.

Я настолько увлекаюсь этими занятиями, что перестаю следить за временем.

Недопитый кофе остыл, а мне давно следует ехать в покачивающемся вагоне метро…

Вскакиваю и выбегаю из квартиры.

Сердце глухо бухает в груди.

Опаздывать я очень не люблю. Считаю признаком неуважения прежде всего к самой себе.

Сбегаю по ступенькам.

Воронье задорно кричит мне в след.

Я оборачиваюсь и весело показываю им язык – вот увидите, сколько не каркайте, а я успею.

Удача сопутствует мне – только слетаю на перрон, как подходит поезд.

Все просто супер.

Я быстро дышу и решаю – совершенно точно надо заняться собой!

Совсем не дело так запыхаться после короткой пробежки.

Успеваю впритык, но вовремя.

Пикаю карточкой пропуска на турникете и направляюсь в офис.

Твержу себе что-то вроде: я же говорила, тебя ждет суперский день!

Захожу в офис.

Коллега Людочка подрывается со стула мне навстречу.

Она сильно встревожена… Но Людочка – она такая, ей достаточно малейшего пустяка чтобы распереживаться.

Опять какую-нибудь ерунду в интернете вычитала.

– Аня-Аня, здравствуй! Ну, как тебе новости?

Недоуменно вскидываю бровь.

– Какие еще новости, Людмил?

– Как какие? Ты разве не от директора?

Я все еще улыбаюсь, но улыбка слегка потухает и становится безжизненной.

Кажется, на этот раз дело совсем не в ерунде…

– Нет. А что случилось?

Людочка смотри на меня как на дуру.

– Как что случилось? Только и разговоров об этом! Нас всех увольняют!

Не успеваю ничего ответить.

Из своего кабинета выходит начальник отдела и заметив меня строгим голосом говорит:

– Никитина! К директору!

Да, денек начинается, что надо…

***

Дорогие девочки!

Хочу поблагодарить вас за комментарии! Очень рада и благодарна вашей обратной связи. Это безумно ценно для меня и очень помогает:)

Люблю вас всех!

P.S. Впереди еще много-много интересных романов. Не забывайте подписываться‍❤️‍‍❤️‍‍❤️‍

Глава 15

Анна

Пожимаю плечами – к директору, так к директору.

Вроде уже не школьница чтобы содрогаться от таких слов.

Поражаюсь и восхищаюсь своим спокойствием.

Мне абсолютно все равно, что меня там ждет.

И слова Людочки о грядущем увольнении меня нисколько не напугали – мало ли чего ей послышалось или показалось.

Спокойно, не торопясь снимаю пальто и вешаю его на плечики.

Расстегиваю молнию сапог и достаю сменную обувь…

Дверь кабинета начальника отдела открывается.

– Никитина! Ты еще здесь? Быстро к директору.

Что за барская манера? Он что, царь к которому должны все бежать по первому зову?

Такой пиетет перед вышестоящим начальством, пусть и перед руководством фирмы, мне никогда не был по душе.

Просто обычно я делала как все – старалась не выделяться и не высовываться.

А сегодня мне все равно.

После двадцати лет брака мне муж стал изменять. А может и раньше – кто кроме него правду знает.

Что может быть хуже? Уволят. Да я умоляю.

Вообще-то я дипломированный специалист с двумя высшими образованиями и колоссальным опытом.

Я с голоду точно не умру.

И без работы не останусь.

И вообще, даже не в этом дело – мне просто надоело.

Надоело, что каждый кто чувствует мою не конфликтность и доброту воспринимает ее как слабость.

Хватит.

Вспоминается прекрасная поговорка: не делай добра, не получишь и зла.

К тем, кто не ценит хорошее отношение я теперь буду относиться соответствующе.

И этот… Начальничек…

Смотрю на начальника отдела.

Невысокий. Еще нет и сорока, а обзавелся внушительным брюшком, будто на девятом месяце беременности.

С неаккуратной залысиной и красноватой от раздражения кожей лица.

Очечки строго поблескивают.

Тоже ведь считает себя руководителем с большой буквы.

А чье слабое планирование в купе с еще более слабым контролем поставило под срыв планы?

И к кому он побежал?

«Ой, Анна Львовна, нужно выйти в субботу…»

«Анна Львовна, на вас вся надежда…»

А теперь что? Холодное «Никитина, к директору?»

Чувствую, как во мне разгораются раздражение и злость.

– Але, Никитина…

– Давайте-ка по вежливее, Серафим Никитич, – спокойно прерываю его, глядя в глаза. – Я вам не подружка, чтоб так со мной разговаривать.

Он словно пропускает удар – приоткрывает тонкогубый рот и вылупливает на меня бесцветные глазки.

Коллеги в отделе, а это преимущественно женщины, замирают и удивленно смотрят на меня.

Ну, еще бы!

Обычно я спокойная и мягкая.

Нет, меня и раньше можно было вывести из себя, разозлить и даже заставить ругаться… Но для этого нужно было ну о-очень постараться.

Переобуваюсь.

Серафим Никитич так до сих пор и не решил, как ему следует отреагировать на такой очевидный бунт.

Поднимаюсь и оправляю платье.

Он все еще буравит меня взглядом.

Да уж. Никогда раньше не думала о нем в таком ключе, но какой из него руководитель? При первой же нестандартной ситуации потерялся и впал в ступор.

Под гробовую тишину направляюсь к выходу из офиса.

Теперь девочкам точно будет о чем посудачить.

Аж целых две темы для разговоров: грядущее увольнение (если оно вообще будет) и я.

Ну и на здоровье.

Подхожу к лифту и… сворачиваю к лестнице.

Шаг к здоровому образу жизни и красивой фигуре можно сделать уже сейчас. И для этого поход в фитнес-зал совсем не требуется.

Всего каких-то два этажа.

Неторопливо поднимаюсь.

Горжусь собой и переменами во мне. Пусть они пока и незначительные, но, главное, что начались.

Впереди длинный путь, который я пройду.

Я смогу. Справлюсь.

В приемной меня с улыбкой встречает Оксана – секретарь.

Хорошая девушка. Всегда вежливая и приятная.

Прямая противоположность стереотипам про секретарш из анекдотов – учится на заочке, и старательно работает.

На сколько до меня доходили слухи, у нее какая-то сложная жизненная ситуация…

Что ж, у каждого свои трудности, и Оксана не перекладывает их ни на кого.

Не изливает недовольство жизнью, если оно есть вообще, и желчь.

– Здравствуй, Оксан, – улыбаюсь ей я. – Меня вроде вызывали…

– Да-да. Доброе утро, Анна Львовна. Евгений Михайлович ждет вас и просил сразу приглашать.

Она встает из-за стола, стучит в дверь директорского кабинета и заглядывает внутрь:

– Никитина.

– Проходите, пожалуйста, – распахивает дверь передо мной.

– Спасибо, Оксан, – киваю я и захожу в кабинет – предстать, так сказать, пред грозные очи руководства.

– Здравствуйте, Анна Львовна.

С директором мы не очень много общались. Он предпочитает взаимодействовать через начальников отделов.

Я даже удивлена, что он знает, как меня зовут.

– Садитесь, пожалуйста.

Присаживаюсь на краешек стула.

Хоть я и в боевом настроении, но эта вежливость меня настораживает.

– У нас в компании не простые времена, – без долгих предисловий он переходит к делу. – Нас ждет реструктуризация, реформирование и оптимизация.

Ну, ясно – точно увольнять собрались.

Обычно такие сложные вступления призваны замаскировать простейшие, но крайне неприятные вещи.

– Понимаете?

Киваю. Конечно. Что ж тут непонятного.

– О вашей работе я получил немало положительных отзывов.

Интересно.

Если от Серафима Никитича, то он уже, наверное, пожалел о своих словах.

– Поэтому у меня к вам персональное предложение.

Еще интереснее.

– Мы переходим под управление нового ООО. Нашим владельцем будет инвестиционный фонд «Гринрок». Думаю, слышали о таком.

Ну, еще бы. Я все-таки в этой сфере тружусь не первый и даже не пятый год.

Инвестфонд «Гринрок» настоящая акула в мире бизнеса. Развивается стремительно и последний год просто катком прокатывается по нашей отрасли.

Глава 16

Анна

Евгений Михайлович без труда читает на моем лице всю гамму эмоций.

Очевидно, что ни одной положительно там не проскальзывает.

– Суммарная заработная плата будет в пределах текущей… – мнется слегка и добавляет. – Она будет в большей степени зависеть от продуктивности: как общей, так и персональной.

Ну, мне все ясно. Под красивые речи мне предлагают снизить зарплату, а сохранение рабочего места с прежним, а вероятно и с большим функционалом и нагрузкой преподносят как великое благо.

Хитро.

И тут меня пытаются обмануть.

То, что подобную процедуру провернут с большинством сотрудников меня не удивляет и не утешает.

– Нет, – произношу спокойно.

– Нет? – удивляется директор.

– Нет, – киваю я. – Меня не устраивает.

На его лице замешательство.

Надо отдать ему должное, с ним он справляется куда быстрее начальника отдела.

– Тогда мне жаль.

Теперь мой черед удивляться.

Вскидываю брови.

– Почему?

– Ну, – барабанит по столу пальцами. – Вам уже сколько?

Вспыхиваю от бестактности вопроса.

– За сорок, не так ли? Какую работу вы сможете найти? Даже не знаю.

Сердце ожесточенно стучит в груди.

Еще один мужчина считает меня ни на что не годным и отработанным материалом.

Сглатываю обиду и стараюсь сохранить спокойствие.

– Зато я знаю.

– И? – в его голосе явный сарказм и насмешка.

– Получше той, которую предлагаете мне вы.

Поджимает губы, будто жалеет меня.

Разводит руками, словно говоря: я сделал для вас все что мог.

– Тогда можете прямо сейчас написать заявление, и я с удовольствием его подпишу.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Он заметно сияет. Видимо, новые хозяева не слишком заинтересованы в сохранении прежнего персонала.

На мой взгляд, очень зря.

А этот… директор получит какие-то бонусы за большее количество уволенных.

По собственному, разумеется.

Только в моем случае, пусть не торопится записывать победу на свой счет.

Евгений Михайлович протягивает мне лист бумаги и кидает следом ручку.

Начинаю заполнять шапку и поднимаю голову:

– Меня устроит единовременная выплата в размере пяти окладов. Согласны?

Надо видеть его лицо.

Довольная и, надо сказать, изрядно мерзенькая ухмылочка сменяется непониманием.

Потом он бледнее, а затем краснеет.

– Какие еще пять окладов? – шипит он.

– Ну как, если вы предлагаете мне уволиться, то я выдвигаю вам встречное предложение. Эта процедура называется по соглашению сторон…

– Никаких выплат! Пиши по собственному!

Отрицательно качаю головой.

Внутри меня все кипит и дрожит, но внешне я спокойна. Горжусь собой.

Надо только продержаться и выстоять.

– Нет.

– Что нет? Я сказал пиши по собственному, – его голос уже срывается на визг.

– Или сокращайте меня или выплачивайте компенсацию.

Он наклоняется вперед. В глазах ярость.

– Я сказал пиши так!

– Хорошо, – пожимаю плечами спокойно, но внутри трепещу. – Я напишу заявление… В прокуратуру. Прямо сейчас туда отправлюсь.

– Уволю по статье!

Теперь я сбрасываю маску доброжелательности тоже подаюсь вперед:

– Ну, попробуйте.

Мы смотрим друг другу в глаза.

Дышать становится тяжело.

Я вот-вот готова сдаться и уступить – привычный характер не так легко изменить по одному желанию…

– Пошла вон, – цедит он сдавленно.

Видимо, пока обойдемся без заявлений и увольнений.

Поднимаюсь и на дрожащих ногах выхожу из кабинета.

В приемной тут же встречаю сочувственный взгляд Оксаны.

– Анна Львовна, может вам воды?

Киваю.

В горле пересохло от напряжения.

Пока Оксана наливает из кулера воду в пластиковый стаканчик, по внутренней связи раздается голос Евгения Михайловича:

– Кадровичку мне, живо!

Понимаю, что просто так от меня не отстанут и надо проявлять максимальную осторожность.

Залпом выпиваю воду и поблагодарив Оксану возвращаюсь к себе в отдел.

В обсуждениях встревоженных коллег я не участвую. Просто сосредотачиваюсь на выполнении своих обязанностей.

Ведь сейчас директор обязательно постарается мне отомстить и напакостить.

Не собираюсь давать ему повода.

Даже на обе не ухожу, но, когда на часах становится ровно восемнадцать ноль ноль, поднимаюсь и попрощавшись со всеми начинаю одеваться.

Серафим Никитич смотрит на меня как на врага народа, но ни слова не произносит.

Выхожу на свежий воздух.

Не смотря на трудности, которые мне предстоят я довольна и очень горжусь собой.

Бреду неспеша домой, прикидывая что делать и где искать работу.

Ведь как бы не разрешилась ситуация, крайне маловероятно, что я смогу остаться…

Мне немного жаль – я долго работала в этой фирме и очень хорошо знаю работу…

Но не печалюсь.

Спускаюсь в метро.

Сейчас людское море меня совсем не раздражает. Наоборот, чувствую себя не такой одинокой находясь среди людей.

Напряжение после непростого рабочего дня постепенно отпускает.

У меня ведь было столько планов на мою новую жизнь!

Нельзя позволять омрачать себе настроение.

Сегодня же нужно отправиться в фитнес клуб, который я присмотрела и начать заниматься.

А завтра, с утра перед работой, на пробежку.

Я настолько углубляюсь в мысли, что не замечаю ничего вокруг.

Иду на автомате, разглядывая носки сапог.

Только свернув к себе во двор, поднимаю глаза и…

Застываю, словно пораженная громом.

Впереди стоит смутно знакомый роскошный автомобиль.

И прислонившись спиной к нему на меня смотрит… Александр?