Развод в 44. Вот и сказке конец...

Глава 1

– Ужин почти готов, – встречаю мужа у двери.

– Я не голоден, – скупо целует в щеку.

А делаю глубокий вдох и едва улавливаю запах, чужой. Не его и не мой.

А может, просто кажется уже? Паранойя?

– Мне надо поработать, поужинаю позже.

Забирает портфель и идет в свой кабинет.

А я в каждом жесте и движении ищу подсказку. Что происходит или не происходит?

Не голоден? Мужчина, который целый день не ел, не может быть не голоден…

– Ты с кем-то ужинал?

Черты лица на доли секунды заостряются, но потом снова прячутся за каменным выражением лица.

– С партнерами, давай потом, – разворачивается и идет к себе в кабинет.

У меня сердце превращается желе на вибрирующей тарелке.

– Я сегодня была у врача, – кидаю ему уже в спину.

Руслан берется за ручку двери и оборачивается.

– У меня… кандидоз. Не понимаю, откуда это могло появиться? Мы только с тобой. У тебя, вероятно, это тоже есть. Или еще проявится…

– Это что такое?

– Венерическое заболевание.

– Не знаю, о чем ты, – пожимает плечами, заходит в кабинет, закрывает за собой дверь.

Про диагноз узнала сегодня у своего гинеколога.

– Могла бы сказать, что это антибиотики или стресс, но сейчас у каждой третьей кандидоз от того, что муж сходил налево.

– Нет, это точно не про нас, – оправдываюсь, уверенная, что это же не про нас.

– Все так говорят, а потом приходят и рассказывают другое. У партнеров за время совместной жизни микрофлора становится схожей, а любое стороннее вмешательство часто приводит к сбою.

– Стороннее, это…?

От взгляда врача начинает гулко стучат за ребрами.

– Стороннее, это когда жена жалуется на молочницу, а выясняется, что у мужа любовница.

Дыхание спотыкается, как будто о камень в темном коридоре. . Я прикрываю веки, но это не приносит ни покоя, ни четкости. В горле возникают сотни невидимых иголок.

И сейчас эти же ощущение повторяются.

Встречаюсь со своим же отражением в зеркале.

Темные волосы собраны в пучок, ноль косметики, потому что… а зачем уже? Удобное оверсайз платье серого цвета и убитый взгляд с покрасневшими глазами. Пересохшие губы, морщинка между бровей.

За дверью в кабинете шорох и голос мужа. Руслан что-то говорит, но не разобрать.

Не знаю, чего жду, но выдыхаю и на цыпочках иду к кабинету.

– … Ты что, чем-то болеешь и молчала? – слышу за дверью.

Я прикрываю рот рукой, чтобы не выдать себя.

А меня как миллион иголок вкалывает одной фразой. Делает из меня куклу и вот-вот контрольным сбросит со скалы в пропасть. И то наверное было бы легче. Это была бы быстрая смерть, а не мучительный финал.

Любовница? У Руслана? Да нет… Какая любовница?

Мы же вместе с ним. С универа. Он так меня завоевывал красиво. Надписи на асфальте, большие медведи, салюты. У жениха отбил. Столько сил вложил в это.

А я его подозреваю в чем-то… Он мне всегда доверял-то.

А если сейчас я сомневаться начну? Что потом будет с нашим доверием? Я никогда в нем не сомневалась. Всегда доверяла, как и он мне. Мы же всегда вместе.

Я уже жду, что Сашка, наш сын, со своей девушкой скоро поженятся и я бабушкой стану, а не разведенкой.

– Что еще я должен знать? Ладно, завтра поговорим.

Выругивается и замолкает.

Полагаю, что их разговор окончен.

Дергаю ручку двери и открываю ее.

Перед глазами маячит лицо Руслана, его новая стрижка и тот слегка изменившийся запах одеколона… Странные мелочи подсвечиваются теперь, как обрывки темной пленки и приобретают обжигающую резкость.

Глава 2

– … Ты что, чем-то болеешь и не сказала? – слышу за дверью.

Я прикрываю рот рукой, чтобы не выдать себя.

В меня как миллион иголок вкалывает одной фразой. Делает из меня куклу и вот-вот контрольным сбросит со скалы в пропасть. И то наверное было бы легче. Это была бы быстрая смерть, а не мучительный финал.

– В смысле, кандидозом можно заболеть и не через секс?… – Сообразительная… – Твою мать.

Выругивается и замолкает.

Полагаю, что их разговор окончен , поэтому дергаю ручку двери и открываю ее.

Мобильный зажат в руках. Руслан режет по мне взглядом, как один из его мечей на стенах. Его хобби.

От него тянет отчуждением, словно от монумента в городском парке – холодная спина, прямой подбородок. Его глаза на миг останавливаются на мне, как ледяные линзы.

Мы не говорим друг другу ничего, но я понимаю, что он звонил любовнице, от которой это и принес, а он понимает, что я все понимаю.

– Стучать надо, когда заходишь, – опускает телефон на стол.

– Важные деловые переговоры с партнерами, говоришь?

– Ты учить меня будешь?

– Нет, чему я могу научить? Я уже видимо, старая для всего, да?

– Для чего старая, Люд? Ты о чем? – быстро переобувается и меняет тему.

– Кто та счастливица, что одарила тебя таким подарком?

Зато я не хочу менять тему. Я целый день этого ждала. Дождалась, блин.

– А может, это ты где-то подхватила и принесла в семью, а? – качает головой и смотрит исподлобья.

– Я? Ты звонишь любовнице при мне и меня в чем-то обвиняешь?

Больно. Нет, не больно. Невыносимо обидно за нас. Мы же как ниточка с иголочкой, как Руслан и Людмила, как в сказке… Пока смерть не разлучит нас…

– Прекращай истерику. Не унесло же тебя ветром в соседнюю палату к венерологу.

Голени немеют, в груди прокатываются удары – вмятины, словно молот бьёт по металлическому листу. Ноги не двигаются. А глаза отказываются остановить поток слез.

– У тебя другая женщина? – выдавливаю из себя сквозь горло, которое стянуто невидимой верёвкой.

Руслан поднимает бровь и делает вид, будто это обычный бытовой разговор. Перебирает пальцами. Думает.

– У тебя все нормально, Люд? Все же не будем откладывать разговор, который я планировал. Я думаю, что тебе…

Глава 3

– Я думаю, что тебе надо съездить в отпуск. Или заняться чем-то. Тебе скучно стало.

– Избавиться от меня решил?

– Я забочусь о тебе.

– Не надо обо мне заботиться. Правду скажи.

Нутро выворачивает, но я все равно не отвожу взгляд.

– Мы столько лет с тобой вместе, что я имею право знать правду. Можешь меня не жалеть. У тебя есть любовница?

– Да. Есть... – лениво отвечает Руслан.

Да… Есть… Вот и пришел нашей сказке конец…

– Но это ничего не меняет для нас, Люд.

Даже те слезы, что уже скопились, мгновенно пересыхают.

– В смысле, ничего не меняет? Это меняет все!

– Мы и так уже спим раз в месяц вместе. Ужинаем раздельно. Кофе утром? Ну, так можем и это отменить. Что мы делаем вместе, как муж и жена, а?

– У тебя любовница и ты даже не скрываешь этого! Ты притащил какую-то заразу в нашу постель, я теперь должна лечится. И ты еще что-то мне предъявляешь? Если что-то не так, надо говорить, а не молчать. Но теперь уже поздно. Я ухожу, Руслан.

– Куда? – ухмыляется, как будто большей глупости он в жизни не слышал. Всю жизнь палец о палец не ударила.

– Не ударила?! Во-первых, это ты настоял на том, чтобы я ушла с работы, за домом смотрела, Сашку воспитывала. Во-вторых, по твоему готовить, убирать, стирать это не работа?

– Да не готовь, и не стирай. Это все я могу купить за деньги. А жена где?

Тело дёргается, внутри начинается тяжелое пульсирование, словно удары грома за плотными тучами. Пальцы стискивают край стола. Когда-то его голос вызывал тепло, как первые лучи солнца после долгой зимы. Сейчас лезвия в его фразах режут без пощады.

– Ее ты тоже купил за деньги?

– Кого ее?

– Любовницу!

– Это я обсуждать с тобой не собираюсь.

– А когда надоест? Продашь и другую купишь?

– Когда надоест, тогда и решу, – он медленно снимает пиджак и вешает его на плечики.

– И долго ты меня обманываешь?

– Это не я тебя обманываю, это ты шоры надела и не видишь ничего!

– Шоры? Это ты меня сейчас с лошадью сравнил?

– Нет. Это я просто так сказал. Если бы я хотел сказать, что ты лошадь, я бы так и сказал.

Сердце превращается в выплавленное железо, в горле ком – колючий, словно переплетение сухих веток. В груди бьётся дикая волна, требующая вырваться наружу. Пальцы сами царапают обшивку стула, скрип наполняет тишину.

– Давай без драм только. Я же сказал, у нас с тобой ничего не меняется.

– У тебя, может, ничего и не меняется, а я ухожу.

– Куда? – усмехается, – ты живешь за мой счет, питаешь и одеваешься на мои деньги, куда ты пойдешь?

– При разводе мне сколько, половина отойдет? Вот и буду на это жить.

– Не будет никакого развода, Люда.

– Будет!

– Тогда я прекращу оплачивать один очень некрасивый для твоей репутации счет. Что будешь делать, когда все узнают, что скрывает Людмила?

– Какой же ты…

– Это не я, Людок, это ты ничего не видишь вокруг.

– Чего не вижу?

– Мужа не видишь!

– Это говорит мне человек, который приходит домой и закрывается в кабинете.

– А ты и рада. Особо-то не переживала, что я не мешал смотреть сериальчики свои и читать книжонки. А знаешь, почему нашел другую?

Я боюсь услышать эту правду, потому что Руслан в гневе и споре бывает жестким. Он не будет жалеть и не будет гладить по головке. Правда будет на самом деле правдой.

И если когда он отстаивал интересы семьи, меня, ребенка, мне это нравилось и я гордилась этим, то в отношении себя – нет.

– Почему?

Но я хочу знать, что не так. Почему он так поступил с нами.

***

Переходите на страницу книгу, добавляйте ее в библиотеку, чтобы не пропустить новые главы.

А еще не забудьте поставить поставить лайк, чтобы успокоить моего муза, что все супер !‍❤️‍

https://litnet.com/shrt/n9D6

Глава 4

– С тобой скучно стало. Как в болоте. Вот и выплыл из него, – он бросает фразу резким, отрывистым тоном, будто швыряет камень в пустой колодец. В уголках губ нависает насмешливая тень.

– Болото? А там, значит, вечная страна единорогов и радужных пони? Ей сколько лет?

– Не в возрасте дело, – хмыкает так, словно отвечает самому себе. Обходит стол и упирается в него.

– А в чём? – ухмыляется, – нет, ты объясни.

– В голове и в мыслях.

– Что же не так в моей голове? – складываю руки на груди, хочу спрятаться от его этого взгляда угнетающего. Король Осел. – Ты приходишь домой, ешь, в тишине, потому что устал, потом опять работаешь у себя в кабинете, чтобы никто тебе не мешал, потом приходишь спать. И это тебе со мной скучно? Это мне с тобой скучно.

– Ты книги не читаешь, саморазвитием не занимаешься, на месте топчешься. День за днём одно и то же. Ты стареешь, Люд.

– А ты, сука, молодеешь, что ли?

– Мау, – о мою ногу трется наш кот. Как защитник мой.

Я беру его на руки и поглаживаю.

– Ты погрязла уже в этих домашних делах, в этих сериалах, цветах своих.

– А тебе энциклопедия нужна рядом?

– Да я тебя никуда с собой взять не могу даже, ты о чем там говорить будешь?

Это кто-то из его помощниц, значит. Он правда говорил, что менял штат, что у него новые сотрудницы, но я после стольких лет брака и подумать не могла, что он решится все разрушить.

Получается это все одной только мне надо. Дом наш огромный, уют, да все. Все, ради чего жила я, надо было только мне.

– Как ты мог? Мы столько лет вместе…

– Какая разница, сколько вместе… Связаны, что ли, навечно?

– Теперь уже нет. Ты уедешь и оставишь мне дом или мне собирать свои вещи?

– Зачем? Это наш с тобой дом. Я разводиться не собираюсь. Твое присутствие тут мне не мешает.

– А пять минут назад ты говорил, что тут со мной болото, но сейчас уже не мешаю?

– Люд, давай без драм. Спокойно поговорим. Вот мы с тобой живем. Тебе что-то не нравится во мне, мне что-то в тебе. Я нашел, чем компенсировать то, что в тебе мне не нравится. Оставайся тут, занимайся, чем хочешь.

– Ты думаешь, я соглашусь на это? Буду жить с тобой, зная, что у тебя есть любовница? Что ты спишь с кем-то, а потом приносишь свой… ко мне. То есть она там будет тебя ублажать, вести умные беседы, а я буду обстирывать дальше, кормить и поливать твой фикус?

– Да.

– Я ухожу, – разворачиваюсь и иду в гардеробную, чтобы собрать вещи.

– Дура! - за спиной. – Никуда ты не уйдешь! – догоняет меня и хватает за локоть.

– Уйду.

– Уйдешь и я перестану переводить деньги на тот счет, о котором ты хочешь забыть.

– Какой ты мелочный! Для тебя это копейки!

– Может, если бы ты ценила то, что я эти копейки зарабатываю для тебя в том числе, все было бы по-другому.

Не ценила? Слова пощечиной летят в меня. Больной, колючей, обжигающей.

– Я не ценила, а она ценит, значит?

– Что ты на других смотришь, – бормочет он с насмешкой, – ты на себя смотри.

Опускаю как по команде голову вниз. Удобный спортивный костюм, носочки белые, футболка.

– Она уж, конечно, тебя в одном белье встречает.

Разворачиваюсь и иду к гардеробной. Воздух вокруг становится густым, словно кисель – шаги не даются легко. Приходится напрячь мышцы, чтобы достать чемодан.

– Она ценит и видит во мне мужчину.

Сердце словно сжимается ржавой пружиной, куда-то в солнечное сплетение впивается холодная игла.

– Она ценит и видит в тебе мешок с деньгами. А может, и не в тебе одном.

Надо взять самое необходимое.

– Перестань, – вырывает у меня из рук чемодан. – Я сказал, ты никуда не уйдешь. Развода не будет. Мне так удобно.

– А мне нет, – вырываю руку, – значит, уйду без всего. Пусть это на твоей совести остается.

Иду в коридор и накидываю пальто.

– Если ты думаешь, что я буду жить при таком раскладе, то ошибаешься. Не буду. И обслуживать тебя после нее я тоже больше не буду.

– Ты сколько времени не знала ничего, и нормально жила. Ничего не меняется.

– Вот тут меняется, – касаюсь груди в области сердца. – Вот тут.

– Люд, послушай, ты сейчас на эмоциях, не можешь думать рационально. Тебе некуда идти, тебе не на что жить, у тебя нет работы. Ничего. Потому что я обеспечивал тебя и нас всем. И я правда за тебя, дуру, волнуюсь. Давай ты сейчас не будешь горячиться, уходить куда-то. Подумаешь до завтра. Если хочешь уеду я. Но ты обещай, что останешься тут.

– К ней?

Выдыхает шумно через нос.

– Нет. Поеду к брату. Переночую у него.

– Он знает?

– Не знает. Согласна так? Уверен, ты утром по другому на все посмотришь.

– Не посмотрю, Руслан.

– Утром поговорим?

– Ладно.

Соглашаюсь. Заодно будет время спокойно собраться, за ночь решить, куда уехать и утром рано оставить этот дом.

– Хорошо, я утром приеду. Поговорим. Пока, Лукомор, – наклоняется к коту, чешет за ухом и одевается.

Я не провожаю.

Слышу только шарканье, замки.

– О, привет, пап. А ты куда?

Сашка вернулся с универа. Теперь еще ему все объяснять.

Глава 5

– Я к дяде Стасу, у него переночую, за мамой присмотри…

– Ну… хорошо, так, а что случилось?

Нет, ничего не хорошо.

– Потом.

– Что и не расскажешь ничего? – выхожу в коридор к ним.

Сашка копия Руслана в молодости. Улыбчивый красавчик, который вскружил мне когда-то голову. Но я была в отношениях с другим парнем. И долго бегала от настойчивых ухаживаний Руслана. Подарков, цветов, которыми он постоянно меня заваливал, не принимала. Раздавала.

Хотя это на фоне скромных и уже устоявшихся отношений выглядело фейерверками, от которых вздрагиваешь, но все равно идешь и смотришь на них.

В момент, когда я поняла, что, засыпая думаю не о женихе, а о Руслане, я честно подошла к Сергею и сказала, что не люблю и мы расстаемся.

Да, может, было некрасиво, но кристально честно с моей стороны.

Он же подло, за спиной, с другой.

Скучно ему…

– Мы разводимся, Саш, у твоего отца есть другая женщина.

Сын открывает рот и переводит взгляд на отца.

И нет.

Он не удивлен. Скорее ему неловко, что сейчас он оказался в такой ситуации.

– Ты знал, что ли?

Смотрит то на меня, то на отца растерянно.

Так же как в пять лет, когда двоюродный брат разбил вазу бабушкину коллекционную, а Сашка прикрывал его, делая вид, что не знает. Надевать на лицо маску предателя и вруна, как его отец, пока еще не научился.

– Я нет, мам… – кивает мне, но взглядом провожает отца.

– Он ничего не знал, – отрезает за них двоих Руслан.

Прокатывает по душе катком.

Своего сына я знаю.

– Присмотри за мамой, чтобы без глупостей, завтра вернусь, все успокоятся и поговорим.

Руслан оставляет нас. Громко захлопывает дверь.

Гостиная замирает. Я смотрю на сына.

Он прячет взгляд. Раздевается. Молчит.

Не возмущается. Не комментирует.

Я пристально смотрю на него.

Он же не мог предать меня так?

Самый мой родной и близкий. Я же все для него.

– Мам, ну что ты так смотришь на меня?

– Рассказывай.

– Что?

– Все.

– Да я не знаю ничего.

– У тебя на лице написано, что ты врешь.

Вздыхает.

– Представь, что у тебя родится когда-то дочка. Она выйдет замуж, а ее муж будет ей изменять. Ты будешь молчать и поощрять, чтобы он и дальше врал ей? Обманывал? А она как дурочка верила бы и все для него делала?

Сын поджимает губы.

– Я видел его как-то с девушкой, он сказал это коллега. Но тебе попросил не говорить.

– Тебе не показалось это странным?

– Ну, я не думал…

– Кто она?

– Не знаю.

– Молодая?

– Лет двадцать пять-тридцать.

Молодая…

– Мам, но ты не хуже ее.

Видимо, хуже.

Обида как яд подкатывает к горлу, отравляет и сводит спазмом.

– Если хочешь есть, на плите.

Оставляю его и иду в ванную.

– Мам… ну…

Закрываю дверь и дальше не слушаю.

Защелкиваю замок.

Опускаюсь на холодный кафель, открываю крышку унитаза и меня выворачивает желчью. Горло печет и разрывает внутренности.

Слезы то ли от боли, то ли от обиды, то ли от страха. Но их так много, что вырывается из меня стоном и истерикой. Выкручивает так, что хочется умереть.

За что мне это?

Почему со мной?

Не хочу ничего это. Пусть это будет сон. Пусть неправда.

Меня снова рвет.

Сводит резью в животе.

Когда вообще я стала для них чем-то неважным, а так… сожитель, на чувства которого можно наплевать?

Захлопываю крышку унитаза. Вытираю губы туалетной бумагой.

Прислоняюсь спиной к стене.

Тут не сказке конец. Тут жизни конец.

Все сначала. С нуля.

А я не хочу сначала. Мне нравилась моя жизнь. Я хочу, как было!

Тремор от напряжения сводит тело, ножом филигранно вырезая на сердце ту часть, что была с ним связана. Мы же с ним шутили всегда, что мы как той цепью вокруг дуба связаны. Кота Лукомор назвали. У меня все было идеально, как в сказке. Долго и счастливо.

Почему никто не рассказал, как они жили потом?

Остались ли они вообще вместе?

Может, был еще какой-то секрет?

– Мам, ты в порядке? – волнуется за дверью Сашка.

– Да.

– Мам, выходи.

– Оставь меня одну.

– Мам, ну, прости.

– Саш, оставь меня.

Бухтит что-то, а мне просто хочется поплакать. Одной. Саму себя пожалеть. Понять, где не так что? Вроде и разговаривали мы с ним, не то, чтобы совсем не говорили или скучно было. И ездили вместе. Нормально все было. Как у всех.

Не пойму, почему молчал…

– Пап, она закрылась в ванной…

Кричит за дверью. Дергает ручку.

– Закрыто. Она не открывает.

– Саш, нормально все со мной, дай мне одной побыть.

Неужели не понятно, что мне плохо. Что я не буду это терпеть и проглатывать. Мне надо набраться сил и уехать. Новую жизнь начать. Это у Руслана есть фирма, деньги, все налажено… как он говорит, повара, прачку, уборщицу, любовницу – всех можно купить.

У меня ни работы, ни денег, ни своего дома – ничего нет. И я не хочу ни любовника, ни повара, ни уборщика.

– Мам, открой дверь!

А если бы я умерла, им бы легче стало? Сыну, наверное, нет, Руслану просто было бы все равно.

– Саш, успокойся, – спокойно ему отвечаю, – со мной все нормально.

– Какого черта ты оставил ее в таком состоянии и уехал! Если с ней что-то случится, я тебе этого не прощу!

Толкает дверь, пытаясь ее выломать.

– Пап, ты скоро?

Только не он, сейчас он мне не нужен. Не хочу, чтобы Руслан видел меня в таком виде. Не хочу, чтобы жалел, чтобы думал, что сломал. Я же справлюсь с этим?

Поднимаюсь и открываю дверь сыну.

– Мам, – сразу бросается ко мне. – Папа уже едет.

– Не надо, нормально все со мной.

Огибаю сына и иду к себе в комнату.

– Может, помиритесь, а?

– Серьезно? Хочешь, чтобы у тебя две матери было?

***

Пока ожидаете новую проду заглядывайте в эмоциональную бесплтаную историю

Глава 6

Мне нужен будет телефон, зубная щетка, расческа. Забираю нижнее белье. Увезу с собой один чемодан. Что влезет, то влезет.

Без остального как-нибудь обойдусь.

Теперь иду в гардеробную.

Столько всего…

Покупала, когда нравилось что-то, но потом как-то само получалось, что практически всегда дома. А тут лучше удобно одеться, чем на выход.

Может, и зря?

Любовница его, поди, в одном белье встречает. Накрашена, наверное, всегда.

Тридцать ей.

Морщин нет, наверное.

Грудь как пики трюфелей, а не растаявшее желе.

Смотрю на себе в зеркало.

Да нормально я выгляжу. Просто приелась уже. Смотреть столько лет на одно и то же лицо.

Пролистываю вешалки с одеждой.

Специально не буду брать то, что обычно ношу.

Новое возьму. Пусть неудобно будет, некомфортно, хоть мысли будут этим заниматься, а не закапывать себя еще большими комплексами.

– Мам, а ты куда?

Сашка.

Поникший тоже, переживает.

– Ухожу, – выдыхаю.

– Мам, папа же просил до утра его подождать. Потом поговорите. Он сказал, что не приедет.

– Ну и отлично. Спокойней будет. – Сын смотрит вопросительно. – О чем мне с ним говорить?

– Я не знаю, вы же хотели о чем-то поговорить.

– О том, чтобы я сделала вид, что ничего не знаю.

– Да нет же. Мам, ну выслушай его. Может, какое-то объяснение всему есть?

– Есть объяснение, твоему отцу стало скучно со мной.

– Да это бред. Я вообще не верю.

– Ты же сам мне сказал, что видел его с кем-то.

– Да это… – садится на банкетку, – может, я ошибся.

– А он просто так сказал не говорить мне?

– Чтобы ты не волновалась.

– Саш, ты не мальчик уже, – складываю аккуратно брюки в чемодан. – У твоего отца куча в подчинении женщин. Я знаю его секретаря, знаю, когда он с партнерами женщинами ездит на встречи. Он сам это мне рассказывает, вернее, рассказывал. А вот когда он говорит, что это маме знать не надо, вот это уже не нормально.

Верхние пять свитеров, самые популярные, сразу в сторону, беру пару снизу. Перехожу к рубашкам.

– Как думаешь, если один человек сделал плохое другому, а ты об этом узнал и молчишь. То ты в этом случае хорошо поступаешь или плохо?

– Плохо, наверное…

– Для того, кому помогаешь скрывать, хорошо, а для другого - плохо. А если второй к тебе еще и относится хорошо, то ты, получается, для него предатель.

Беру рубашки свои, новые. Некоторые даже ни разу не надевала. Даже забыла про них. Платья. Беру только те, что подойдут по сезону.

– Мам, я не подумал…

– Странно, в двадцать уже про такое понимают.

– Ну, вы же с папой всегда вместе. Я не представляю, как это теперь будет. Ну, может он раз оступился, ну, мало ли, ну, прости его. Сделай вид, что не было ничего. Неужели ты не хочешь сохранить семью.

– Ты презервативами пользуешься?

– Мам…

– Что мам. Вот твой отец недалекий, видимо, нет. Потому что принес домой какую-то заразу. Мне теперь надо лечится, а ты хочешь, чтобы я это проглотила, здоровье своё гробила. Спасибо, сынок.

Укладываю по периметру чемодана ремни.

– Это опасно? Что это, СПИД?

– Сплюнь, но не мешало бы проверится и на это.

– Ты точно решила?

– Да.

– Куда пойдешь?

– Пока не знаю.

– А на что ты жить будешь?

– Точно, – поднимаю палец вверх и достаю из комода свои украшения. – Буду украшения продавать. Все равно от них толку…

– Подожди…

Сашка уходит.

Сапоги на каблуке. Пусть лучше ноги болят, чем сердце. Правда, пусть будет максимально комфортно, чтобы решать другие проблемы, а не думать о козлах разных.

– Вот, – сын протягивает мне ключи от квартиры и пластиковую карту.

– Что это?

– Моя карта, тут деньги мне отец давал… тебе нужнее, в общем.

– А ключи от чего? – пожимает плечами. – Что, Саш?

– Он мне дал денег, чтобы я снял квартиру себе.

Сашка давно об этом мечтал, жить отдельно со своей девушкой, ближе к университету.

Я была не против, а вот отец как раз говорил, что ему это не надо пока. Рано им еще жить самостоятельно.

– То есть резко вдруг разрешил?

– Ну…

– За моей спиной?

– Нет, мам. Я собирался сказать, искал квартиру просто.

– А когда собирался сказать?

– Вообще-то сегодня. Вам, обоим.

– Он молчание твое так купил?

– Нет, мам.

– Да.

Как будто ты не знаешь, что он просто так ничего не делает.

– А что мне отказываться надо было? – кладет с грохотом ключи и карту на комод. – Все равно это уже случилось!

– Случилось! Только ты закрыл на это глаза. Покрывать предательство – это тоже предательство.

– Мау, – в комнату заходит наш Лукомор.

– Иди сюда, мой котик, – беру на руки нашего любимчика. – Старичок мой, – ему почти пятнадцать лет. Старенький, но все равно очень умный и преданный.

Оставить его тут? Кто за ним ухаживать будет? Руслана нет целый день дома, Сашки тоже.

– Мам, прости.

– Вам вдвоем лучше будет. Можете не шушукаться по углам, а открыто говорить о своих делах.

Все, собралась.

Опускаю кота на пол.

Закрываю чемодан.

Сашка в дверях.

– Я не пущу ночью одну куда-то ехать. Или звоню опять отцу.

– Да не дергай ты его. Плевать ему на меня. Понимаешь? Он мне такое говорил… что лучше тебе не знать. Чтобы ты своей девушке никогда такое не сказал.

– Не пущу.

Мальчик мой. Любимый.

Только уже поздно.

– Не волнуйся, успокоила его, – я дождусь утром твоего отца, поговорю с ним, и потом уеду. Хорошо?

– Точно?

– Точно.

– Возьми деньги и ключи. А адрес, точно.

– Не надо, Саш, – но он уже лезет в комод за ручкой. – Это твоя жизнь и твои планы. Не надо их менять.

– Я тоже отчасти виноват в том, что сейчас происходит.

– Если бы ты мне рассказал раньше, это все бы произошло раньше. Я бы все равно не осталась и не стала его прощать. Такое не прощают.

Глава 7

– Далеко. Анализы сдавать.

– В пять утра?

– В очереди не хочу стоять.

– А чемодан зачем?

Руслан поднимается и идет к двери. Включает свет.

Морщусь от яркого света и моргаю, чтобы скорее привыкнуть.

– Люд, мы же договорились утром поговорить спокойно.

– А я не хочу с тобой говорить.

– А придется.

Теперь уже да.

– Пойдем на кухню, кофе выпьем.

– Мне анализы сдавать, нельзя кофе пить, поэтому давай тут. Побыстрее. Тебе кстати, тоже рекомендую провериться.

– Значит, просто посидишь. Идем.

Резко, с напором. Ни отказать, ни сбежать.

Иду за ним.

– Слушай, я уже сказал, что никуда уезжать не надо, что тебе не понятно? – ставит кружку и запускает кофе-машину.

Я бы тоже сейчас выпила, взбодрилась.

Моя кофемашина.

Даже жалко. Выбирала ее, покупала сама. Никто за ней тут смотреть так не будет. Сломается, просто выкинут и все.

– Люд!

– А…

– Я говорю, что ты остаешься тут и никуда не поедешь.

– Я тут останусь только в одном случае, если уйдешь ты. При разводе оставишь мне дом и уйдешь.

Закатывает глаза и выдыхает.

– Ты слышишь, что я тебе вообще говорю? Мы не разводимся и дом я тебе не оставлю. Он мой.

– Ну, вот и живи в своем доме. И мы разводимся. Сегодня же подам заявление. И приложу еще результаты анализов.

– Руслан, – ловлю взгляд. Он хищник, что свою добычу не хочет выпускать. но не набрасывается на нее сразу, чего-то ждет или боится. – Ты меня не любишь.

– Я тебя люблю.

Ухмыляюсь, но спорить даже не хочу о его “форме любви”.

– У тебя есть другая женщина. Женись на ней.

– Мне это не надо, – снова перебивает.

– Живите вы вместе, делайте, что хотите. От меня отстань. Я сказала и своего мнения менять не буду. Я запасным ковриком, об который ты будешь вытирать ноги, придя после нее – не буду.

– Ну хорошо. Куда ты пойдешь? А? Ну, куда?

– Найду.

– Найдешь? Ничего ты не найдешь!

– Значит, не найду. Значит, бомжевать пойду! Но с тобой жить я не буду. Что ты так цепляешься ко мне? Сам сказал, скучно тебе, болото тут, нашел страну розовых пони…

– Ты моя жена. Ты мать моего сына. Ты мне близкий человек. Да, так получилось, да. Встретил другую. Но я не менял тебя на нее. Ты это ты. Она – это она. Я все волнуюсь, как ты, что делаешь, все ли у тебя в порядке. Давай ты не будешь создавать мне еще больше проблем? Тратить мое время, деньги. Будем жить, как жили.

– Вот был у тебя Садовский, твой партнер, предал тебя. Обманул. Ты что сделал? – поднимаю брови, жду ответ.

– Это другое.

– Ты не то что разорвал все связи, ты еще его и в тюрьму посадил. Так что скажи спасибо, что я только с тобой развожусь, а не в тюрьму тебя сажаю.

– Посадит она…

– А что, думаешь, я мало секретов твоих знаю?

– Что ты знаешь?

– Ты сам рассказывал. Про взятки, про договоренности с мэрией.

– Ты охренела? За языком следи, что говоришь.

– Не надо мне помогать, переживать за меня, справлюсь как-нибудь.

– Подашь на развод, я прекращаю оплачивать пансионат.

Смотрю на него и не верю, что это мой муж. Ради кого я все делала. Ради кого всегда и во всем подстраивалась. Потому что Руслан много работает, Руслан устал, Руслан то, Руслан се. Потому что да, с ним многое было простым. Он закрывал все мои потребности и проблемы.

Все делал, чтобы что? Чтобы потом ткнуть меня тем, что я ничего не делала? Конечно. Борщ варится час, а съедается за пять минут.

В доме убираешь пол-дня, а прошел раз в грязных ботинках, секундное дело, а чистоты уже нет. Кто-то зубы почистил, зеркало уже в брызгах. Это не видит никто. Это все само делается.

Но ему я это не говорю. Толку.

Если ему это не надо, так пусть живет так, как еще не жил.

Поднимаюсь.

– Я найду деньги. Спасибо, что за все, что я для тебя делала, так отплатил мне.

– Что ты там делала…

– Теперь можешь сам клининг вызывать, и повара нанимать, и прачку, и любовницу. Можешь даже ее пригласить. Ну, а чего. Раз там так все идеально. Я ухожу. Я уже все решила. Всего хорошего. На развод подам сама.

– У тебя денег на адвоката не хватит даже, – кидает в спину.

– Придумаю что-нибудь.

– Ты же никогда не работала.

– Когда-то работала, – обуваюсь.

– Учителем? В твоем возрасте учителя уже на пенсию выходят.

На пенсию.

Хватаю ложку для обуви и кидаю в него.

– Ты на себя посмотри, пенсионер! Я моложе тебя на три года. Мачо тут из себя возомнил. Омолодиться решил, с молодой переспать. Я, знаешь, тоже найду себе молодого любовника.

Усмехается и смех рокотом рассыпается по гостиной.

– Я любила тебя не за твои деньги, заслуги, подарки. Просто любила. Дорожила тобой. Всегда за тебя была. Всю жизнь под тебя подстраивалась.

– Да хватит… что ты там подсмотрела.

– Ты даже не замечаешь этого.

– Чего этого? – показывает на дом. – Это все я создал и купил.

– Вот и живи теперь в этом всем один. Никто не будет тебе мозг выносить.

– Мам, пап, пять утра, вы чего? – спускается с лестницы заспанный Саша.

– Даже ребенка заставил мне врать.

– О чем врать? – кивает на сына.

– Пока, родной, – подхожу и обнимаю его. Все равно он мой сын, и всегда им будет.

– Ты уходишь?

– Да.

– У тебя в чемодане ключи и адрес. Пожалуйста, хотя бы первое время. Если некуда идти,переночуй там, – шепчет на ухо.

– Не говори отцу, где я.

Целую его в щеку.

– Ты ничего не получишь после развода, если сейчас уйдешь.

Уйду.

Выкладываю ключи от дома на комод. Я сюда даже возвращаться не хочу и, скорее всего, не вернусь никогда.

Ухожу, даже не оборачиваясь на него.

Зима в этом году теплая, снег то выпадет, то растает.

Поэтому чемодан легко катится по плитке.

Глава 8

Мне не надо никому ничего готовить.

Не надо стирать.

Не надо ждать с работы.

Не надо гадать в каком придет настроении.

Не надо ни под кого подстраиваться.

Я сижу в вечернем полумраке на полу напротив зеркала и смотрю на свое зареванное лицо. Припухшие от наверное литра слез глаза, мешки под глазами. Красный, как у деда Мороза, нос. Бледная кожа.

Я бы себя такую тоже не любила.

Может, и изменила бы себе.

Утром сдала анализы и все. Целый день не было сил ни на что.

Я просто позволила себе выревется.

Никто не приходил, чтобы утешить или пожалеть.

Никто не говорил, “ну хватит уже истерить”. Я просто плакала столько, сколько мне хотелось.

И к вечеру заметно полегчало.

Или просто слезы закончились.

В магазин в таком виде, я точно не пойду.

Поэтому сегодня устраиваю разгрузочный день, на воде.

А завтра займусь разводом.

Он по сути и не меняет ничего. Штамп есть, штампа нет. Но раньше начнем, раньше закончим.

Как бы ни передумал, как бы ни раскаялся, назад уже ничего не вернешь.

И нас уже никогда больше не будет.

Хотя я пока не могу представить себе жизнь без него.

Когда один человек был всем. Все вокруг него крутилось.

А потом вдруг раз – и его не стало.

Быстро, неожиданно, будто умер.

Судьба поставила на костыли нашу любовь.

Как там мой котик?

Они вообще его кормили? Сашка взрослый, найдет что-то и сам уже или приготовит. А вот кот так не сможет.

Сынуля: “покормил, мам”

Сынуля: “ты не передумала?”

Я: “нет”

Сынуля: “Папа искал тебя. Я не сказал, где ты. Но он может и так догадаться. Это он помогал квартиру найти”

Я: “я на пару дней у тебя”

Сынуля: “оставайся, сколько надо”

Надо искать работу. Я только язык знаю, могу переводчиком, могу репетитором.

Хотя методику забыла уже. Но есть у кого вспомнить.

Набираю подругу.

– Привет, Люд.

– Привет, Ириш. Слушай, я тут подумала, хочу начать заниматься репетиторством.

– Да? А тебе зачем?

– Да скучно стало. Времени много.

– Ну, в принципе, можно. Ты же говорила всегда, что Руслан против того, чтобы ты работала.

– Раньше был против, а сейчас мы не вместе.

Тишина. Пауза затягивается.

– Ир, мы разводимся.

– А что случилось?

– Изменил.

– Да ладно. Че-то я не верю. Он всегда такой у тебя весь положительный..

– Вот такой весь решил, что я для него скучная и нашел что-то более подходящее.

– Вот черт. А ты где сейчас.

– У сына на квартире.

– Деньги-то у тебя есть?

– На первое время немного есть. Я же преподавала пару лет в школе до увольнения, Сашку потом выучила. Хочу посмотреть программы, вспомнить старое, посмотреть, что сейчас новое.

– Я попрошу в библиотеке учебники и методички. Думаю, тут проблем не будет. Запишу на себя.

– Спасибо, Ир, тогда я завтра подъеду.

С Ирой и Машей познакомились еще в универе. И как-то удивительно дружба сохранилась до сих пор. Хотя я ушла из школы, а они все еще работают.

Вот, недавно только отдыхали в кафе, праздновали день рождения Иры. Обсуждали мой юбилей, а теперь и нет никакого настроения ничего праздновать.

Значит, проблему с учебниками я решу, но это мелочи, надо где-то найти учеников.

И…

Снова смотрю на себя в зеркало.

Если они на такую тетю посмотрят, то сбегут. Учитель должен выглядеть, как учитель.

А я выгляжу как женщина, причем несчастливая.

На следующее утро, надеваю одно из тех платьев, что взяла с собой. Оно идет мне и сидит хорошо, но я так отвыкла их носить, что теперь даже непривычно немного смотреть на себя.

В них не так удобно. Не так комфортно и свободно двигаться.

Но с другой стороны, мне сейчас стоять у плиты не надо, спешить куда-то тоже.

Поэтому остается только жить дальше и менять все. Чем больше буду хвататься за старое и жить, как привыкла, тем сложнее будет поменять что-то.

Я иду в парикмахерскую. Чуть подрезаю волосы и крашу свои светлые, на пару тонов темнее. Не отказываюсь от укладки и легкого, но выразительного макияжа.

Девушка-визажист делает ярче брови, подчеркивает мои голубые глаза. Выравнивает цвет лица. Красит губы.

Какая она, интересно?

Саша сказал, лет тридцать?

Может, как эта девушка где то? Или как администратор? Молодая, ухоженная, красивая. а мужику много надо, что ли?

Красивая картинка.

Все равно сложно это понять.

Хорошо, красивая картинка. Так что, она столько лет брака перечеркивает? Мои бабушка и дедушка до восьмидесяти лет вмести были, пока не умерли. Можно подумать, дедушка не видел за эти годы красивых женщин. Видел. Но не изменял же. Не ушел из семьи.

Что-то еще. И это его “скучная”... Может, в этом дело?

Натягиваю улыбку.

И это непривычно. Я мало улыбалась последнее время.

Вроде все хорошо было, но улыбалась мало почему-то.

Из салона выхожу, сама себя не узнавая.

Нет, узнаю конечно, но так редко подчеркивала то, что дано природой. И зря.

Теперь развод.

Я осторожно толкаю входную дверь в здание районного суда. Внутри всё выглядит мрачно: длинный коридор, вытертый линолеум и однообразные таблички. Возле стенда с образцами заявлений нервно тереблю тонкую папку, где сложены документы. Давно не чувствовала такой тяжести в руках.

В канцелярском окошке меня встречает женщина в строгой блузке.

– Чем могу помочь? – смотрит ровно, без улыбки.

– Мне нужно подать заявление о разводе. О расторжении брака, – кладу на стойку паспорт. – что мне для этого надо?

– Свидетельство о заключении брака.

Во вчерашней суматохе, я вообще про него забыла.

– А копия в телефоне подойдет?

– Без оригинала заявление не принимаем. Или дубликат в ЗАГСе получите. Копия не пойдёт, – женщина смотрит так, будто видела сотни подобных случаев.

Глава 9

Такое чувство, будто когда-то прыгнула в глубокий колодец, когда мне говорили “не надо”, а сейчас наконец из него выбралась. И тот, кто хотел удержать, покажет пальцем и скажет: «Смотри, на каком дне ты оказалась».

– Хорошо выглядишь, Люд, – мягко подмечает и внимательно оглядывает меня, как врач на осмотре.

Я невольно расправляю плечи, провожу ладонью по волосам, чтобы скрыть внутреннюю дрожь. Когда-то мы не просто общались… теперь он всё тот же – выбрит, аккуратен, рубашка белоснежная, темно-синий пиджак, а на безымянном пальце кольцо.

И я искренне рада за него. Что он не замкнулся в себе, что наше расставание не сломало в нем ничего и он построил семью с другой женщиной. С той, которая его полюбила.

– Ты тоже почти не изменился.

– Как у тебя дела, Люд, не спрашиваю. Видимо, не очень, раз пришла на консультацию к юристу по разводам.

– Как посмотреть, – натягиваю улыбку. – А ты как?

– Женат, двое взрослых детей. Нормально все, – и не хвастается, и не рассказывает больше того, что мне надо знать.

– Люда, у нас консультация первая бесплатная, как и положено. Потом, если решишь вести дело, придется обсудить гонорар. Обязан предупредить.

Внутри шевелится напряжение, как комок. Не хочется кивать на прошлые чувства, здесь мы – клиент и юрист.

– Понятно. Сергей, ситуация такая. Я хочу развестись, муж против, у нас есть недвижимость, машины, и, возможно, ещё что-то, о чём я не знаю. Мне нужно понять, как ускорить процесс.

Он бегло записывает что-то в ежедневнике, строго смотрит на меня, будто прощупывает слабые места.

– Скорость зависит от позиции второй стороны. Если он будет затягивать, мгновенного решения не выйдет. Несовершеннолетних детей нет?

– Нет. Сыну уже двадцать.

– Отлично. Тогда в суде всё будет проще. Но, если речь про раздел имущества, стоит сразу указать, что именно тебе нужно.

– Есть ли способ склонить суд на мою сторону? Чтобы побыстрее… ну, сам понимаешь…

– Тут законы. Нужны факты. Если имеются домашнее насилие, угрозы… – он смотрит на меня пытливо, – говори прямо. Сейчас я твой юрист, а не друг, готов помочь.

В кабинете повисает тяжёлая тишина, и в горле снова противный привкус, словно лекарства.

– Измена, – произношу тихо, будто кашляю ядом.

Сергей чуть напрягает губы, взгляд уходит в бумаги. Не смотрит на меня, будто дает мне время. Ни сочувствия, ни ехидства – просто короткая запись в его блокноте и медленное движение рукой, приглаживает страницы.

– Понял. Тогда с этим тоже можно работать. Но уточнить детали придется – без них я не смогу защищать твои интересы в суде.

Молча киваю, прикрываю глаза и выдыхаю. Здесь нет броских упреков и насмешек, только деловой тон, под которым угадывается нечто большее. Годы прошли, но ощущение такое, что мы по-прежнему стоим на границе: я прошу о помощи, он подставляет плечо, но делает вид, что это всего лишь работа.

Правильно ли вообще обращаться за помощью именно к нему?

С чужим человеком проще.

Но зато он, знаю, точно не подведет.

Я вижу, как Сергей оглядывает меня вдумчиво и чуть понижает голос, точно собирается расспрашивать о деталях дела.

– Давай уточним несколько моментов, чтобы потом не возвращаться к ним каждый раз, – говорит он, переворачивая чистый лист в блокноте. – Во-первых, есть ли какие-то кредиты или долги, оформленные на одного из вас, но взятые в браке? Это бывает важнее, чем кажется на первый взгляд.

– У мужа фирма, возможно, что-то есть. Я точно не знаю. И он часто просит подписать какие-то бумаги.

– Какие?

Я молчу.

– Не читала, конечно.

Нет.

– Фирма тоже может быть признана совместно нажитым.

– Если между вами было брачное соглашение или хотя бы устные договорённости про то, кому что принадлежит, лучше сразу рассказать. Поможет сориентироваться.

– Нет, не было ничего такого.

– Или ты не знала?

– Ну, такое бы я, наверное, знала.

– И ещё… Есть ли факты угроз, шантажа? Больше, чем просто эмоциональные вспышки? Любые сообщения, аудиозаписи или свидетели могут сыграть роль, если дойдет до суда.

Я неловко сжимаю колени. На словах если только, в эмоциях…

– Нет, но если будут, я запишу. Бизнес, долги, кредиты, угрозы… что-то ещё?

– Планируешь ли ты претендовать на алименты для себя, если, скажем, по здоровью не сможешь работать или окажешься в трудной финансовой ситуации? По закону есть варианты.

– Я подумаю над этим.

Сергей что-то набирает в компьютере. Изучает.

– Твой муж? – разворачивает ко мне монитор.

– Да, – узнаю фотографию, что размещена на сайте его фирмы.

– Исхода твоего дела может быть два. Даже три. Два из них тебе понравятся.

– Три варианта, – повторяет он тихо, но уверенно, – два из них тебе не понравятся.

Внутри всё цепенеет, будто меня обдали ледяной водой. Провожу ладонью по локтю, где будто возникают мурашки.

– Я правильно понимаю, что он против развода? – откидывается на спинку стула.

– Да.

– Тогда так. Первое. Вы судитесь и затягиваете процесс до бесконечности. Ты тратишь массу времени, сил, нервов, возможно, остаешься с минимальным пакетом. Устаешь сильнее, чем сейчас.

Это я как раз и не хочу.

– Второе. Он может согласиться на развод, но вы заключаете невыгодное для тебя мировое соглашение. Возможно, пойдёт на контакт, предложит тебе «жалкие крохи», но зато быстро. Если сдашься, останешься без реальной доли имущества. Да, ускорится сам развод, только вот будешь в итоге ни с чем.

– Третий? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос не звучал совсем сорвано.

– Бой. Ты собираешь все доказательства, ищешь всё, что он прячет, привлекаешь специалистов по оценке имущества. Возможно, возникают судебные экспертизы, дополнительные иски. С одной стороны, это долго, грязно и очень выматывает. С другой — так ты можешь получить максимум того, что тебе причитается по закону.

Глава 10.

Оборачиваюсь на голос Руслана.

Он стоит возле своей машины. Высокий, красивый. Возраст только добавляет ему статусности и уверенности в себе.

Да я бы и в двадцать в него влюбилась.

И с ума бы сходила, что такой мужчина посмотрел на меня и заговорил.

– Зачем ты туда ходила?

Хмурится и осматривает меня с ног до головы. Скулы напрягаются.

– На развод подавала.

Проглатываю укол в свою сторону. И расправляю плечи.

– Сядь в машину. Поговорим.

– С адвокатом моим говори.

Интересно, а Руслан узнает Сергея. И как это вообще будет выглядеть?

– Сядь в машину.

– Я на своей.

– Люда!

– В машину? На которой ты шлюх своих возил?

– Сука, – сжимает кулаки и идет на меня, – сядь в машину, – громко шепчет. И на надо кричать на всю улицу то, чего ты не знаешь.

Глаза вспыхивают дьявольски.

– Откуда ты узнал, где я?

– У меня везде есть глаза. Но кроме моих глаз, тут везде есть уши. Поэтому сядь в машину, там поговорим.

– Я никуда с тобой не поеду. У меня тут машина.

– Давай ключи, ее отвезут, куда скажешь.

– У меня дела еще.

– Какие дела? А? С кем? Или ты только повод искала, чтобы уйти от меня?

Усмехаюсь. Это он так мой новый наряд оценил.

– Давай, меня сделай во всем еще виноватой.

– Для меня ты так не одевалась.

– А надо было на жену смотреть, а не на других.

– Люд, сядь в машину, поговорим там спокойно.

– О разводе.

– Хорошо, о разводе тоже поговорим.

– Идем, – кладет руку мне на поясницу, но я уворачиваюсь.

Не хочу с ним никаких контактов. Касаний. Взглядов.

Открывает мне дверь. Подает руку, чтобы себя показать, но я сама сажусь.

Быстро обходит машину и тут же отъезжает, вдавливая ногу в газ.

– Куда? – неосознанно хватаю его за руку.

Но тут же одергиваю себе. Не хочу его касаться.

– У меня машина там осталась!

– Я прикажу, ее отвезут, куда надо. Давай ключи.

Ага. Чтобы узнал, где я живу?

Сама съезжу.

– Куда тебя отвезти?

– К тебе. Мне надо забрать оригинал свидетельства о браке.

– Люда, что ты творишь? – повышает голос.

– Что я творю? Я развожусь.

– Сейчас? Когда у меня контракт важный? Когда мне, мать твою, надо на этом сосредоточиться?

– Конечно, в постели ты как раз сосредотачивался. Аж так старался, что не заметил, как заразу какую-то подхватил.

– Да не так все.

– Да плевать уже как! Я никак не хочу.

– Где ты живешь?

– Не важно.

– Нет важно. Где ты остановилась?

– Тебя это не касается.

– Меня касается все, что делает пока еще моя жена.

– Это не надолго.

Выезжаем на кольцевую, но не в сторону дома.

– Ты не туда свернул.

– Туда, куда надо. Люда, послушай. Если бы я знал, что ты так отреагируешь, то лучше бы промолчал.

– Так…? А как я должна была бы отреагировать?

– Спокойно. Ты моя жена. Я тебя обеспечиваю. Ты ни в чем не нуждаешься. Ты…

– Другую найдешь жену, значит. По поводу развода. Предлагаю так. Много от тебя мне не надо. Квартиру, машину, денег на первое время. Дальше найду себе работу и зависеть от тебя не буду. Фирма твоя мне тоже не нужна. Оплата реабилитационного центра. Но если ты хочешь тянуть время, мурыжить меня, то я раздую скандал. Я к Малахову пойду, я в газету дам интервью, я соцсети заведу, у тебя такая репутация будет, что никто с тобой работать не захочет.

– Люда! Ты охерела? Это тебя адвокат так научил?

– Это меня муж научил. Не ты ли рассказывал, как ты поглощал другие компании и какими методами?

– Ты типа слушала? – ведет бровью.

– А ты что, думаешь нет?

Одна фраза и снова стены, которые пыталась отстраивать, подрывает. Одной, гад, фразой.

– Я всегда тебя выслушивала. Когда ты добивался успеха, когда что-то шло не так. Молчала, потому что тебе мои советы не нужны. Я не советчик, но тебе же просто надо было выговориться, – горло стягивает жгутом обиды. Оборачиваюсь и смотрю на профиль.

Знаю его досконально. Нарисую. Вылеплю даже с закрытыми глазами. Чуть нахмуренные брови, которые нависают над глазами. Нос с горбинкой. Губы. Нижняя чуть полнее. Подбородок с маленькой ямочкой. На щеке небольшой порез. Еще из детства, после драки в гаражах. Остался чуть заметный белесый след.

Он сам себя так не знает, как я его.

– Тебе для себя надо было знать, что рядом есть кто-то, кто всегда с тобой рядом. Мы клятву давали. В горе и в радости. В богатстве и бедности. Только ты и я, – выдыхаю. – И я ее сдержала. А ты нет.

Отворачиваюсь к окну.

В салоне повисает тишина.

Мы мчим мимо деревьев. Домов. Столбов. Дорожных знаков.

– Мы не можем сейчас развестись. У меня контракт миллионный.

– Тогда я сказала, что сделаю. Ты мои чувства не берег, когда все это на меня вываливал. И когда изменял, тоже не думал, что у тебя контракт. Почему я должна тебя жалеть?

– Давай забудем это все? Что мне сделать, чтобы все вернуть, как было?

***

Сегодня скидка на историю

"Бывший.Неверный.Родной"

Измена была в прошлом, а сейчас у героини другой брат и ребенок от того самого бывшего.

– Влад, мне больше не к кому обратиться. Помоги.
– Раньше и разговаривать со мной не хотела.
Кровь сворачивается под жгучим взглядом Влада. Если бы не острая необходимость, я бы никогда не стала рассказывать ему правду о его сыне.
– Если надо, могу на колени встать.
– Надо? Кому надо, Кать?
– Моему сыну нужен донор. Но я не подхожу.
– Я ничем, к сожалениею, тебе не могу помочь. К мужу своему обратись, обычно подходят или отец, или мать.
– Ты можешь, Влад.

Глава 11

– Вот так просто, Руслан? А если бы я изменила? Ты бы тоже так просто это забыл?

– Мужчина изменяет телом, а женщина – душой. Это разные вещи.

– Ааа… Разные вещи? Значит, если бы я встретилась с соседом, просто «телесно» расслабилась, а душой осталась верна тебе, всё бы было окей? Без претензий? Давай я тебе за это сразу Нобелевскую по семейной психологии выпишу.

Пальцы машинально скользят по краю рукава, будто пытаются нащупать тонкую грань здравого смысла. Он смотрит мимо меня, но я упорно ловлю его взгляд.

– На мой вопрос ответь.

– Все, что ты можешь сделать, чтобы не сделать себе хуже – это отвезти меня домой, я заберу документы и тихо все сделаю. Это не просочится никуда и спокойно будешь вести свой бизнес. Можешь даже новый брак оформить, если тебе так нужен этот статус.

Он бросает на меня быстрый, жесткий взгляд, словно готов пробить дорогу своими глазами. Но я прикрываю лицо, чтобы не дать взгляду попасть в сердце, как ножом.

– Ты слышишь, что я тебе говорю? Сейчас нельзя.

– Нет, ты правда думал, что когда я узнаю, я буду молчать и дальше так жить?

– Ну как так? Смотри свои сериалы, читай книги, дом убирай – все. Никто не мешает тебе делать это и дальше.

– Обслуживать тебя, да? Спасибо. Сам себя дальше обслуживай.

– Мне надо быть через полчаса на совещании, а я тут тебя уламываю, как девочку.

Молчу. Я и есть девочка.

Дурочка-девочка. Доверяла. Слушала. Делала, как говорил.

– Хорошо, такой вариант. Ты уезжаешь сейчас. Я тебя отпускаю. Даю деньги, ты живешь, как хочешь, где хочешь. Про развод не вспоминаешь. Дай мне хотя бы месяц, лучше два.

– Ты думаешь, нас разведут раньше? Как раз пока подам документы, пока они все рассмотрят…

– Бл***, я что умолять тебя должен?

– Как ты говоришь? Головой надо было думать, а не другим местом. Тебе жены мало было? Как будто я тебе отказывала когда-то, – тормозим на красный. Пробка еще.

– Еще бы ты отказывала! Лежишь, хоть бы когда инициативу проявила!

– Как только я проявляю, так ты вечно не в настроении. То занят, то не сейчас! А с ней значит, в унисон все. На нее встает как у кобеля. Только увидел и…

– Люда! Чушь не неси.

– Я чушь несу, а ты заразу разную в дом. А если она СПИДом больна? А? Ты не думал об этом?

– Прекрати нагнетать.

– У тебя все прекрати, замолчи, сделай, как я говорю. Только же ты важен.

– Я. За чей счет ты жила и живешь? Кто зарабатывает, тот и устанавливает правила.

– И хорошо, что больше не живу.

Открываю дверь.

– Люда, стой!

– Сама доберусь! И менять свое решение я не буду!

Выскакиваю на проезжую часть. Благо проспект стоит в пробке. Проскакиваю между машинами поперек движения.

– Люда! Вернись!

Даже не оборачиваюсь.

Документы попрошу Сашку мне привезти.

Опомнился… Развод ему не нужен.

Я понимаю, о чем он говорит. Что это все отвлекать будет. На время сложных контрактов даже ночевал в офисе. Хотя уже и не уверена, что один.

Поток машин неожиданно начинает двигаться и я налетаю на одну из машин. Она легко, но все же толкает меня. Сбивает с ног.

Ну так, легко. Но головой я все же прикладываюсь об асфальт.

В глазах темнеет на доли секунды, но быстро все возвращается назад.

– Ты что творишь, дура? – кричит водитель, выскакивая из машины. – У меня ребёнок в салоне, а ты под колёса!

Вокруг нас все сигналят. Я невольно оборачиваюсь назад, туда, где недавно вышла из машины Руслана. Его внедорожник и не виден. С потоком машин уехал.

Раньше он такое разруливал.

– Со мной все в порядке.

И только я собираюсь встать, как рядом из ниоткуда возникает патрульная машина с мигалками. Все движение вообще останавливается.

– Старший инспектор Васильев. Что случилось? – помогает мне подняться.

– Да она дорогу перебегала между машинами, – оправдывается водитель.

– Наезд на пешехода.

– Нормально со мной все.

– Ваши документы, гражданка.

Роюсь в сумочке. Паспорта нет.

Да где ты! Был же! Забыла, что ли, где-то?

– Почему переходите проезжую часть в неположенном месте?

Во мне пульсирует буря: стыд, злость, боль. Тротуар далеко, толпа зевак растёт, кто-то снимает на телефон. Пытаюсь объяснить, что я лишь хотела перебраться на другую сторону, не заметила... но меня никто не слушает.

Водитель орет, что я сама, что поцарапала его машину, должен быть штраф или хоть какая-то компенсация. И он вообще не виноват.

– Пройдемте со мной, – отрывисто говорит полицейский. – Досмотр, опрос, возможно, протокол.

Ну пожалуйста… Только не сейчас.

– Вы тоже, – кивает водителю.

– У меня ребенок в машине, я не могу его оставить одного.

– Я где-то паспорт забыла.

– Тогда проедем в участок, там и выясним.

– Посмотрите у себя в базе, у меня есть права, я там есть у вас.

Я волочу ноги к его машине, чувствую, как перед глазами плывёт всё: теряю опору, сердце колотится. Сажусь на заднее сиденье, горячий воздух обжигает легкие.

В участке приходится объясняться. Составляют протокол: «мелкое хулиганство», «переход дороги в неположенном месте», «небольшое ДТП» – как они это назвали. Водитель настаивает, что я ему должна выплатить за повреждённый бампер. Теперь докажи, что у него он раньше был помят. Полиция проверяет базу, требует контакты.

– Кто-то должен подтвердить вашу личность.

– Сын подойдет?

– Кто еще есть?

– Муж.

– Звоните мужу.

Глава 12

От этого слова «муж» по телу проходит дрожь.

Но я уже ничего не могу изменить. Полицейский склоняет голову, смотрит на меня, поторапливая.

Конечно, он же не знает, что у нас развод.

Набираю Руслана.

И где-то в глубине души не хочу, чтобы он отвечал.

Лучше бы тут осталась, чем быть ему чем-то должной.

– Да, Люд, – но он отвечает сразу.

Я держу трубку, рука дрожит, а голос отзывается в голове гулом. Полицейский кивает мне, мол, быстрее, времени мало.

– Руслан, я тут в отделении, можешь подтвердить, что я это я, – повторяю, стараясь говорить чётко.

– Что? – переспрашивает и откашливается, – где ты?

Но я уже отдаю телефон. Все как в лучших традициях, представляется и спрашивает, кем я прихожусь?

– Ваша супруга оказалась участницей дорожного инцидента. У неё нет документов, плюс переход дороги в неположенном месте. Да, небольшие повреждения… Нет, я не могу отпустить её без установления личности и составления протокола. Нужно ваше присутствие.

Говорит, в какое отделение подъехать. И возвращает мне телефон.

Вызов завершен.

Голова гудит и кружится. вроде не сильно ударилась, но боль не утихает. Только усиливается.

Я перевожу дух, жду, когда полицейский зафиксирует данные в своём журнале. Рядом стоит водитель, что всё это затеял, злобно смотрит. Мне предлагают стул, чтобы не болталась по коридору, и я опускаюсь на жёсткую пластиковую поверхность. В голове шумит, а от резкого света лампы рябит в глазах.

Полицейский перебирает бумаги.

– Дождёмся вашего мужа. Либо он покажет ваш паспорт, либо подтвердит личность документально. Возможно, придется написать объяснительную. Пока оставайтесь здесь.

– Хорошо, – едва выговариваю, невольно прислонившись к прохладной стене. Сердце бьется слишком быстро, а во рту горький привкус страха.

Минуты тянутся медленно, будто вокруг вязкая смола. Я слышу обрывки телефонных разговоров, жалобы других посетителей, ворчание водителя. Внутри поднимается вал обиды и стыда, но приходится терпеть, пока Руслан не войдёт и не попытается разобрать эту кучу нелепых проблем.

Быстро приезжает, за пару минут все решает, рассчитывается с водителем.

Я бы тоже все разрулила, если бы паспорт где-то не потеряла.Или кто-то у меня его не вытянул.

– Что случилось? – спрашивает только, когда выходим из участка.

– Спасибо, что помог.

Открываю телефон, вызываю такси.

Пятнадцать процентов заряда осталось. Хоть бы хватило до дома доехать.

– Садись в машину, отвезу тебя.

– Куда?

– Домой.

– Я сама доберусь. Ты, кстати, мой паспорт не видел?

– Серьезно, Люд?

– Что?

– И ты собираешься одна жить? Разводиться? Ты пять метров от дома отошла! Паспорт потеряла. Под машину попала. Чуть не убилась!

– Это случайности все.

– Ага. Сто случайностей в один день – это уже не случайность.

Снова продавливает меня.

– Сядь в машину и хватит уже придумывать, как изгаляться. Я отменил одно совещание, потому что ездил за тобой первый раз, потом второе – потому что ты в полицию попала. Дальше что? Может, мне уволиться?

– Больше не буду звонить и просить!

– Больше ты никуда не поедешь. Садись в машину, – цедит сквозь зубы, – и поехали домой.

Дом. Дома было хорошо раньше. Но не сейчас.

– Ты кота хоть кормишь?

– Вот приедешь и сама покормишь.

Замечаю, как подъезжает мое такси.

– Там в пачке корм, ты только такой покупай, другой ему не подходит и воду свежую каждый день.

– Я даже запоминать не буду! Домой поехали!

Взгляд такой дикий, напористый.

И я всегда слушала его. Всегда делала все,как он хотел. И сейчас бы сделала, если бы не измена эта.

Да хоть что, но не другая женщина.

Потому что все остальное – это не меня касалось, это кто-то еще второе место занимал, а сейчас я медленно скатываюсь куда-то ниже. Потом будет другая, третья… пятая.. десятая.

– Спасибо еще раз, – быстро киваю и решительно иду к такси.

– Люда!

Окликает, но я не реагирую.

Сажусь. Захлопываю дверь.

– Поехали.

Но по дороге становится только хуже. Боль превращается в адскую.

А у меня дома ни таблетки. Надо в аптеку заехать.

Смотрю аптеки поближе к дому.

Паспорт… Кот… Руслан… Девушка какая-то молодая…

Все смешивается.

Накладывается друг на друга.

Как в калейдоскопе. В детстве.

Смотришь одним глазом, там красиво, но если быстро крутить, то голова начинает кружится.

И все вообще гаснет.

Щелк.

Темнота.

Глава 13

Просыпаюсь.

Вдыхаю глубоко.

Больницей пахнет.

Вспоминаю почему-то роддом. Когда Сашку родила. Руслан тогда с цветами приехал. Довольный такой был, что у него сын.

Его ко мне не пустили. Я простыла где-то, нас сразу положили в отдельный бокс. Пахло там так же.

Распахиваю глаза. Полумрак. Обстановка незнакомая.

Поворачиваю голову. Рядом кровать, на ней спит кто-то. С другой стороны похрапывает женщина.

Я в больнице, что ли?

Руслан. Полиция. Водитель. Такси.

После такси ничего не помню.

Плохо, что ли, стало?

Пить жутко хочется. Но где тут что найти сейчас?!

Снова прикрываю глаза. Проваливаюсь в полусон.

Снова роддом вспоминаю. Я перехаживала. Сын не хотел никак выходить. Стимулировали капельницами. А когда наконец родила, это был самый счастливый день в жизни.

Когда после всех мук и боли, стала мамой.

Окунаясь в воспоминания прошлого и настоящего, то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь.

Жду утра.

– Эй, женщина… – кто-то толкает.

Открываю глаза. Медсестра.

– Как себя чувствуете?

– Где я?

Не знаю, зачем спрашиваю. Понятно же, что в больнице. Деталей хочу.

– А вы не помните?

– Нет.

– В обморок упали в машине. Помните это?

– Нет.

– А зовут вас как, помните? А то у вас с собой документов не было, телефон разряжен.

Ноунейм?

Дурацкая мысль, но… хочется перезагрузки. От всего , от всех.

– Я не помню ничего. Как зовут тоже.

– Ну, приплыли… Ладно, будем разбираться.

Разбирайтесь.

Искать меня все равно никто не будет. Как и дергать, с разводами, деньгами, документами.

Я просто хочу разобраться во всем.

Когда все женщины в палате просыпаются, то начинают расспрашивать меня. Кто? Откуда?

А я только плечами пожимаю.

Не помню ничего.

Завтрак. Процедуры какие-то. Обследование.

С одной стороны так хорошо, что никому ничего от меня не надо. И я как будто пропала для всех. Исчезла их головная боль.

Но от мыслей-то не убежать. Они как черви точат меня изнутри.

… Ты скучная… с тобой даже поговорить не о чем.

– Вот козлина! – на всю палату взрывается женщина в возрасте и садится на кровать. – Нет, вы представляете? Пока я тут в больнице лежу, соседка написала, что от него утром какая-то девка вышла!

Спрыгивает буквально с кровати и начинает собираться.

– Лен, ты куда? – одергивает ее другая.

– Домой! Я ему покажу! Кобелина!

Как бы ее ни останавливали, но она все равно сбегает.

У всех все одно и тоже.

– Кошмар какой, – причитает темненькая.

– Да что кошмар, – отвечает рыжая, чья койка возле окна, – чем раньше узнала, тем лучше. Мой, например, тоже бегал налево. Еще и обвинил, что это я виновата, видите ли. У них же главное виновного найти.

– А у меня муж постоянно по командировкам, – вздыхает кудряшка, что спит рядом со мной, – я постоянно на нервах. Изменяет - не изменяет? Вроде нет. А вдруг да? Чуть до невроза себя не довела. А потом пошла на танцы. Как занятие появилось, так меньше мыслей стало в голове.

Каждая по-своему выбалтывает накопленное. Кажется, им легче от того, что можно поговорить начистоту, без знакомых, без семейных скандалов. Со стороны, может, выглядит как разговор во дворе, но между строк проступает боль.

Я ведь сама себе изменила ещё тогда, когда позволяла мужу решать, как мне жить, что делать. Работать - не работать. Доверилась ему, но не подумала, что когда-то это все может закончиться. И с чем я останусь?

Задёргал меня в разные стороны: «не ходи на работу, лучше дома сиди», «я зарабатываю – я и прав». Не муж изменил мне первым – я предала сама себя, согласившись на все эти правила без боя.

– Я теперь одна и поняла, что женщине до брака надо одной пожить. Вот пожить и понять, как ты хочешь, как тебе нравится. А потом уже мужика заводить. И чтобы он подстраивался под твою жизнь, а не ты ломала себя и вписывалась в его. Стираешь свое и его заодно, готовишь себе и на него заодно приготовишь. Баловать можно, да, но редко, чтобы ценил.

Я поджимаю губы, кусаю внутреннюю сторону щеки: внутри ком.

Я так боялась потерять его и тот комфорт рядом с ним, что потеряла себя. А теперь выходит, нет меня настоящей.

И Руслан жил с муляжом жены или, точнее, с тем, кого когда-то любил.

Измену уже не отменить. И не забыть ничего.

Но себя еще вернуть можно.

Жалко только времени, что было утрачено впустую.

На его жизнь, но не на мою.

Глава 14

– Добрый день, дамы, – в палату заходит наш лечащий врач, за ним…

Руслан.

– Вот, – указывает на меня. – Знаете эту женщину?

Вся наша палата замирает.

– Да, это моя жена.

Все на него смотрят, как на статуэтку Оскара. Почти готовы аплодировать, что нашел меня.

– Люд, собирайся, поедем домой.

– Вы помните этого мужчину? – спрашивает у меня врач.

Я хотела спрятаться ото всех, отдохнуть.

Но раз уж он нашел меня, то чего ломать комедию.

– Знаю, да. Мой муж.

Пока еще не бывший.

– У вашей жены был легкий ушиб головы. Госпитализировали, потому что не могли найти родственников. Но теперь можете ее забрать. Я напишу рекомендации по дальнейшему лечению.

– Ты как, Люд?

Случись это все неделю назад, я бы кинулась сейчас его обнимать.

Но этого всего в принципе бы и не произошло, если бы не его предательство.

– Выйди, мне переодеться надо.

– Всего хорошего, – кивает всем, – выздоравливайте, я тебя в коридоре жду.

Переодеваю больничную сорочку, что дали на время.

– Люда, какой у тебя мужик… – цокает рыженькая.

– А ты чего завидуешь? – спрашивает та, что у окна.

– Мой бы меня не искал, наверное.

– Ну, твой… сравнила. Люду вон любят.

Очень.

Обзавидуешься.

– Он, как объявился, так она все и вспомнила. Как в сказке. Почти.

– Поцелуя не хватало только.

– Пока, девочки, с вами было приятно познакомиться, – разворачиваюсь к ним. – Все я помнила. Просто забыть хотелось и отвлечься, чтобы не дергал никто.

– Людок, а ты, получается, память и не теряла?

– Нет.

– А что случилось-то? Такой муж у тебя… хороший. Нашел тебя.

– Для всех хороший, а мне изменил.

Забирает из моих рук сумочку. Помогает надеть пальто.

Уставший взгляд. Такой обычно у него, когда много работает ночью. Наутро кружка крепкого кофе и он уже в строю. Мозг обманывает, но тело-то все равно выдает правду.

Со стороны, идеальный муж.

На деле – предатель.

– Люд, – спускаемся на первый этаж, – я тебя сейчас отвезу в наш дом.

– Я туда не вернусь.

– Послушай.

– Нет. Я с тобой жить не буду в одном доме.

– Я двое суток почти не спал, искал, куда ты пропала. На звонки не отвечаешь. Потом вообще телефон выключила. Никто не знает, где ты. Сашка не выдержал, рассказал, что ты у него остановилась. Мы туда приезжаем – тебя снова нет. Я заколебался.

– Я не просила меня искать.

– Надо было тебя там оставить?

– Надо было меня в покое оставить.

– Может, тебе вот так плевать на человека, с которым двадцать лет прожила, мне – нет.

– Это говорит человек, который после двадцати лет брака изменил жене.

– Ты путаешь некоторые вещи.

– В том, что ты меня сейчас нашел и везешь домой, нет никакого геройства, чтобы я тебя благодарила. Мне подумать надо было, одной побыть. Я хотела этого. И память я не теряла, не надейся. Каждое твое слово я прекрасно помню.

– Сейчас это бесполезный разговор. Давай так. Ты возвращаешься домой, живешь там с сыном и котом. Я соберу вещи и уеду.

– Ммм… к ней переезжаешь?

– К кому к ней?

– К любовнице своей.

– Нет у меня никакой любовницы, понятно?

– Ты сам сказал, что есть.

Выдыхает сквозь сжатые губы.

– Я соберу свои вещи и уеду из дома. Сниму пока квартиру недалеко от офиса. Мне, чтобы продуктивно работать, надо знать, что у тебя и Сашки все в порядке. Так пойдет?

– И ты не будешь приезжать?

– Если не позовешь, нет.

– И ты дашь мне развод?

– Потом решим. Пока мне надо выспаться и отдохнуть.

– Мне надо вещи забрать из квартиры.

– Я уже собрал все. Твой чемодан в багажнике.

– А если бы я не согласилась?

– Я тебя слишком хорошо знаю, поэтому – согласилась.

Знаешь хорошо?!

Ничего ты не знаешь!

Это ты сам такую сделал, где лишнее – подрезал, где – мало – докрутил.

– Ты точно мой паспорт не брал?

– Нет, Люд. Но без него же не разведут?

– Я найду, не волнуйся.

Дома привычно иду на кухню. Тут ничего не изменилось, почти. За исключением того, что у меня всегда все было убрано. По минимуму всего на столах. Сейчас все уставлено.

Кто, что доставал, там и оставлял.

– Мау, – встречает Лукомор.

– Мальчик мой, – беру кота на руки и обнимаю. – Ну, как ты тут, красавчик мой?

Трется об меня.

Хоть кто-то скучал.

– Я собрался, – Руслан выкатывает в гостиницу чемодан. – Деньги тебе на карту я положу.

– Мне не нужны.

– Нужны. Мы решим вопрос с разводом. Сейчас я просто тебя прошу не делать глупостей и не подставлять меня.

Глава 15

Одной в этом огромном доме страшно и неуютно. Чтобы отогнать тягостные мысли, собираюсь на встречу с подругами, забрать материалы для репетиторства и отвелчься заодно.

– Люда, – зовёт Ира, – пропустите её, – просит охранника в школе.

– Как у вас теперь всё серьёзно, – целую подругу в щёку.
– Дураков хватает, – Ира покачивает головой. – Лучше пропуска, чем потом проблемы. Пойдём в мой кабинет, у нас сейчас тихий час, никто не помешает. Я ещё Машку позову.

– Маш, а ты чего домой не идёшь? – Ира смотрит на неё строго, будто замечание делает. – Тебе же дали воспитателя в помощь.

– Да я пока её «стажирую», – отмахивается Маша. – Потом, надеюсь, всё наладится. Люд, ну как ты? Рассказывай.

Ира протягивает мне методички по языкам.

– Я тебе звонила, Люд, но ты была недоступна.

– А я в больницу загремела, – вздыхаю и достаю наш «фирменный» вафельный торт. – Головой ударилась, сознание в такси прям потеряла. Так меня сразу в больницу и отвезли. Но уже всё нормально.

Ира с Машей смотрят на меня круглыми глазами.

– Ты хоть позвонила бы…

– Всё обошлось, – отвечаю.

– Что с Русланом? – разливает чай Ира.

– Никогда не думала, что это меня может коснуться. Он изменил, а стыдно почему-то мне.

– С чего вдруг? – Маша качает головой. – Ему как раз должно быть стыдно.

– Да чувствую себя «не такой». Раз всё ему надоело и «ушёл налево», значит, я недотянула, что ли…

– Он что говорит? – хмурится Ира.

– Да ему, по сути, удобно всё оставить, как есть. Предлагает закрыть на это глаза. Дальше жить, будто ничего не случилось.

– Он нормальный?.. – Маша закатывает глаза. – Будто заказывает доставку чувств через приложение: «мне удобно, и хватит…».

– Я подаю на развод. Но думаю: а как теперь быть одной? Столько лет рядом кто-то был. Пусть и предал, но выдрать его из сердца трудно.

– Люсь, – берет за руку Маша, – сразу тяжело, да. - Я была в такой ситуации. Правда, я уже и не любила его и он мне надоел, поэтому развод был для меня как облегчение. Да, тяжело было сыновей воспитывать одной на зарплату учительницы начальных классов. Но как-то же выкрутилась.

– Девчонки, я тут видела объявление. Недалеко открывается центр йоги. И первым клиентам почти даром будет. Может, махнем? - зазывает Ируся.

– Да какой с меня йог. Я, скорее, ноги себе запутаю и голову сверну, чем «собаку мордой вниз» сделаю.

– Там, знаешь, на гамаках вверх ногами надо висеть.

– Ну если вверх ногами… я как раз сейчас в таком режиме и живу.

– А тебе как раз и надо, – настаивает Ира и кивает на меня, – сын уже большой, самостоятельный… Что еще делать будешь? С парашютом можно, с тарзанки, но можно начать с гамаков и головой вниз повисеть.

– Выкинуть двадцать с лишним лет жизни – так страшно, – откровенничаю с ними, – ощущение, будто без кожи остаюсь.

– Не выкидывай, – Маша журчит тихим голосом, – просто переверни страницу и напиши новую историю.

– Как ты?

– А что я? – делает невинное лицо Маша.

– А ты у нас пишешь новую историю с одним спасателем.

– Ничего я не пишу.

– Да ладно, мы же видели, как он на тебя смотрел. Там, в ресторане, – переключаюсь тоже на Машу.

– Я попросила его подыграть просто.

– Одно то, что он за тобой приехал, ждал тебя, с детьми сидел, пока ты с нами пошла, уже о многом говорит. Даже без слов.

Маша опускает глаза.

– Маш, – наклоняется к ней Ира и шепчет, – а что, было что-то?

– Нет, – вспыхивает и краснеет.

– Что-то все же было, Люд, – кивает мне Ира.

– Да-да, давай, рассказывай. Мы хоть за кого-то порадуемся.

– Нравится он тебе?

– Девчат, какая разница, если моим детям не нравится? Они навсегда моими сыновьями останутся, а он просто посторонний мужчина.

– Знаете, что я вам скажу, – поднимает указательный палец вверх Ира, – не нужны вам мужья. Вам просто нужны любовники. – Тебе, Маш, - Иван, а тебе, Люсь…

Заминается, а у меня звонит телефон.

– О, – хлопает в ладоши Ира, – если это мужчина, то это знак.

Достаю наконец телефон.

Незнакомый номер.

И показываю Ире.

– Это знак, Люд, отвечай.

***

Сегодня скидка на историю Маши и ее спасателя, книга еще в подписке, поэтому сегодня можно купить по самой низкой цене.

"В 45 я влюбилась опять"

– Мне жить негде, – всхлипываю и смотрю на пожарного, что только что тушил мою квартиру, спас детей и кота, – у меня сгорело все. До последней бумажки.
– Можете пожить у меня, дом большой, места хватит, – Иван Андреевич снимает каску и расстегивает куртку.
– У меня два сына, кот и полный хаос в голове.
– Марья Андреевна, у меня три дочери и кошка. Так что с хаосом я давно на «ты».
– Они могут устроить что- то похлеще пожара.
– Я спасатель. Это мой профиль.
– А ваш кот? Точнее, кошка? Они точно подружатся?
– Все уладим. Ну так как? Согласны?
– Вы точно не понимаете, на что подписываетесь, – а я чуть улыбаюсь ему в ответ.

Кошка, три дочери и этот мужчина. Новый год обещает быть... интересным.

https://litnet.com/shrt/rCgC

Кто первым прочитал, тот может забрать промик

CLK4qEns

Глава 16

– Да.

– Люда, привет… Это Сергей. Я тут тебя ищу, уже пару дней звоню.

Кто это? – шепотом спрашивают девочки.

– Да, я была недоступна, – отвечаю Сергею и прикладываю указательный палец к губам, чтобы молчали, – привет.

– Люд, ты паспорт свой забыла тут.

– Ах, вот он где был…

И выдыхаю, потому что нашелся.

– Да.

Девчонки приближаются ко мне, чтобы услышать что-то.

– Может, встретимся? Я тебе передам.

Маша и Ира, улыбаясь, кивают мне, чтобы соглашалась.

Они же даже не догадываются, кто это. Хотя вспомнить должны.

– Может, я заеду лучше сама?

– Есть, что обсудить. А у нас там камеры везде. Давай без них.

Да-да-да-да-да! – одними губами Ира.

– Хорошо.

– Ты через час сможешь или вечером лучше?

– Смогу через час.

– Та-дам! – хлопает Ира, когда я отключаюсь. – Ну вот, пусть твой теперь локти и колени кусает.

– А кто это был? – кивает Маша.

– Сергей.

– Ты так говоришь, как будто я всех Сергеев страны знаю.

– Русецкий.

Реальность становится на паузу.

– Да ладно? Вы же с ним тогда?

– Тогда расстались, сейчас встретились, когда я пришла на развод подавать. Он – юрист.

– Эпично, как говорят сейчас дети.

– Ага, бывший разводит меня с мужем, который отбил меня у бывшего.

– А ты специально к нему, что ли, пошла?

– Нет, случайно встретились. И я вот тогда и вывалила ему все. Про измену, что муж не хочет разводиться. Теперь думаю, зачем? Лучше, может, другого кого найти.

Отпиваю уже остывший чай.

– А это знак. Точно тебе говорю. Вот у Машки знак, что из пожара ее детей спас мужчина, которого она чуть сама опеке не сдала.

– Не собиралась я его сдавать, так… просто обрисовала ему худший исход.

– А у тебя, Люсь, встреча с бывшим в момент, когда ты разводишься. Точно, знак Вселенной.

– Ой, девочки… Не хочу я уже никаких любовников. Это я опущусь до уровня мужа. Изменю ему. А я не могу так. Также, чтобы отомстить.

– Чем заниматься теперь будешь, Люд?

– Образование есть, язык знаю. Даже часто смотрела, какие сейчас технологии новые при обучении используют ради интереса. вот теперь пригодится. Потренироваться бы на ком-то, конечно. Маш, может, тебе надо?

– Может, и надо. Но у меня, Люд, сейчас денег лишних нет.

– Да я бесплатно, мне бы на ком потренироваться. Навык вспомнить и протестировать новые подходы.

– Хорошо, тогда с Кости начнем, – соглашается Маша.

– Если еще кому надо… – намекаю на всех ее деток.

– Я спрошу у Вани, хочет ли он.

– Ваня… – тут же подхватывает Ира, – недавно был Иван Андреевич, теперь уже Ваня.

Маша только улыбается, но что-то явно не договаривает нам.

Мы допиваем чай с тортом. Договариваемся с Ирой пойти на йогу.

Я никогда спортсменом-то не была, но сейчас надо отвлечься. А одна дома я только буду себя накручивать.

После встречи с девчонками отпускает немного.

Но пока добираюсь до кафе на встречу с Сергеем, опять себя завожу.

Может, зря с ним вне работы встречаюсь? Не понимаю вот. Это просто так или нет. Странно все.

Женатый мужчина зовет в кафе свою бывшую девушку, хотя и прошло двадцать лет. Пусть это и по работе. Но жена при этом что должна думать?

Будь я на ее месте ни за что бы не поверила, что просто поговорить позвал. Одно дело там просто одноклассница, другое, женщина, с которой когда-то была намечена дата свадьбы.

Сейчас я его жену очень хорошо понимаю.

Поэтому и сомневаюсь, что эта встреча – хорошая идея. Но раз уж согласилась…

В кафе тепло, пахнет приятно кофе и булочками.

Оглядываюсь и замечаю Сергея.

– Привет, – сажусь напротив.

– Привет, я себе заказал обед, ты будешь что-то?

Обычно заказала бы кофе.

– Горячий шоколад.

Сергей подзывает официанта, делает заказ для меня.

В первый как его встретила в таком была ступоре и шоке, что и не рассматривала его. Время не съело его лучшие годы. Он все так же красив, как и раньше. Только сейчас эта красота стала более зрелой что ли.

Почему тогда выбрала не его?

Сергей внешне был более смазливым. Но Руслан брал характером, напором. С ним каждый раз себя чувствовала не приложением к красивому парню, а красавицей. Той, кого добиваются, за кого воюют.

С Русланом не ты ведешь, а тебя ведут. Не ты решаешь, а за тебя решают. И это было удобно всю жизнь, пока не обернулось против меня же.

– О чем ты хотел поговорить? – первой спрашиваю, когда официант нас оставляет.

– Хочу побольше узнать о твоем муже.

– Сергей, ты мне паспорт хотел вернуть.

– Да, конечно, – отпивает воду, лезет в портфель, но тут официант приносит наш заказ и снова отвлекает.

– Варианты стратегий я тебе описывал, – берет ложку и начинает есть суп, – как будем действовать?

– Я не хочу огласки. Давай спокойно составим заявление, иск, что там еще надо, а потом я уже буду говорить с мужем. Он согласится.

– Ты обдумала, что хочешь себе?

Не успеваю ответить, у Сергея играет телефон, перевернутый экраном вниз.

Поднимает. Смотрит пару секунд и выключает. Кладет назад. Так же экраном вниз.

Мой муж, интересно, тоже так делал? Когда сбрасывал мои звонки или отключал звук, мол, не слышал.

Неужели все мужчины настолько одинаковые.

– Извини, так что ты себе хочешь от него получить?

И снова его мобильный оживает повторным звонком.

На этот раз смахивает и отвечает.

– Привет, молока купишь и хлеб? – динамик включен слишком громко и я слышу ее голос. Дальше он делает звук тише.

Отпивая шоколад, я делаю вид, что не слушаю.

– Хорошо, я задержусь сегодня.

Почему не ответил первый раз?

– Да. Пока… Потом решим… Нет, не могу…

Снова заканчивает разговор.

– Сергей, – откашливаюсь, неловкий разговор, – слушай, может быть ты мне лучше другого юриста посоветуешь.

Глава 17

Он зачем приехал?

Сына привез?

Я складываю методички и учебники, убираю на подоконник.

У меня по сути и уголка своего нет. В своем же доме нет места. Руслану нужен был кабинет, чтобы уединится, подумать. А я – ютилась на кухне. Дома же все равно целый день никого.

Теперь хочу себе тоже стол, где можно работать. В принципе, в гостевой можно что-то обустроить.

– Мам, ты дома? – слышу голос сына из коридора.

Все еще надеюсь, что Руслан просто его подвез, но в дом заходить не будет.

– Привет, сынок, – выхожу его встречать.

Саша не один.

Лукомор тоже ходит их встречать. У него обид ни на кого нет, он всех рад видеть.

– Здравствуй, – киваю Руслану.

– А ты куда собралась? – кивает в ответ.

Смотрю на себя. Я в платье. Как на встречу с девочками ездили, так и не переоделась.

Это был мой протест тому, что я не домохозяйка.

– А что, тебя это разве волнует.

– Ты – моя жена, Люда.

– Пока. Саш, будешь ужинать?

– Даа, – голодный до ужаса.

– Мой руки тогда и приходи.

Руслана не приглашаю и, развернувшись, иду на кухню.

Я так хорошо знаю их вкусы, что даже не надо спрашивать, что он будет. Все. Но понемногу.

Достаю одну тарелку.

– Меня не пригласишь? – за спиной в дверях Руслан.

– Ты сказал, что появляться тут не будешь. Если обманул, то я уеду.

– Я за документами заехал. И кое-что из вещей взять. Ты не передумала, я так понимаю?

Я резко поворачиваюсь и ставлю тарелку на стол. В груди что-то скручивается, будто туда кинули тугой клубок проволоки, и тот упруго дергается.

– Не передумала, – отвечаю ровным голосом, хотя внутри все клокочет. – Документы? Они в твоем кабинете. Вещи – там же.

Руслан хмуро оглядывает кухню, взгляд задерживается на одном комплекте приборов, на небольшой кастрюле с борщом. Раньше я не позволяла себе такой «роскоши» – всегда варила на всех. Сейчас кажется, будто сама атмосфера выталкивает его из дома, как пружина.

– Зря ты так, – шипит он, проводя ладонью по спинке стула. – Думал, может, одумаешься, поймешь, что я не враг тебе.

– Не враг, но и не друг, – выдаю короткий смешок, закрываю кастрюлю крышкой. – У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты сам это выбрал.

Руслан делает шаг вперед, толкает стул чуть в сторону, и тот с грохотом задевает стол. Ложки внутри кастрюли звякают, будто сигнал о надвигающейся буре.

– Я выбирал?! – его голос идет из самой глубины, напоминает рыкающего зверя, загнанного в угол. – Ты сама мне перестала быть интересной. Скучно с тобой стало. Кто тебе мешал развиваться, учиться, меняться? Саму себя измотала бытом, а теперь винишь меня?

От этих слов еще теснее сдавливает грудь. Но не опускаю глаз, смотрю прямо на него, перехватывая половник, словно оружие.

– Прости, что не плясала вокруг тебя с бубном, когда ты приносил свою «вторую» микрофлору домой.

Он дергает головой, усмешка режет губы, как лезвие.

– Ты из мухи слона раздуваешь, лишь бы выставить себя жертвой.

Ноги немеют, пальцы сжимают половник крепче. Глаза сами собой сужаются. Хочется со всей силы врезать ему.

– Пока я работал, зарабатывал, обеспечивал тебе удобную жизнь, ты сидела на диване с сериалами. Стала серой тенью.

– Зато теперь, интересно, с энциклопедией-то?

Внутри рождается свирепая волна, словно пламенный ураган, готовый вырваться и обжечь все вокруг. Я с размаху кидаю половник на разделочную доску, и гулкий звук пробивает воздух.

– Ничего не меняется.

– А я и не собираюсь меняться в угоду тебе. Возможно раньше, до измены, если бы ты что-то говорил, тогда да. Но сейчас… Вон там, – киваю на выход, – твой кабинет и твои вещи. Забирай и катись к своей «гурыне».

Он подходит еще ближе, почти нависает. Тень ложится на пол, широкая, как черными крыльями закрывает.

– Это пока еще мой дом тоже. Захочу – вернусь.

Сердце бьется так, что слышу собственные удары, словно барабанную дробь перед боем.

– Тогда уйду я.

– Опять то же самое… Ты не понимаешь, на что идешь. Я могу так повернуть, что останешься ни с чем. Хоть вещи соберешь, но потом будешь бегать по судам. Не слишком ли рискуешь?

Стараюсь не отводить глаз, хотя колени мелко подрагивают. Стены кухни дрожат от нашего накала, будто электростанция на грани перегрузки.

– Не риск, а выбор, – шепчу сквозь сжатые зубы. – Если придется воевать, я буду воевать. Думал, не сумею? Сумею.

– Деньги где возьмешь?

– Работать пойду.

– Не смеши.

– А что, ты на мне уже крест поставил? Может и место купил на кладбище?

– Не говори ерунду, Люда! Устал. Ты же сама потом пожалеешь!

Он выпаливает слова, словно приговор, потом стремительно исчезает за дверным косяком. В следующую секунду слышу, как в коридоре хлопает дверь кабинета.

Сашка неловко переминается, старается не смотреть мне в глаза. Кот мечется из угла в угол, ошалело мяучит — будто чувствует надвигающийся шторм.

Я прикасаюсь к горячей кастрюле, ладонь обжигает металл, и в голове всплывает мысль, что эта боль ничто по сравнению с тем, что я уже переживаю. Где-то там, в глубине дома, Руслан собирает вещи, гремит дверцами шкафов, готовится к окончательному рывку. Пол под ногами еле удерживает этот гул.

– Мам, – бормочет Сашка, – давай, может, остановим его?

Тихо качаю головой.

Все рушится, а я стою между чайником и кастрюлей, с тесно сжатыми губами и пылающим сердцем.

Вдруг слышится громкий грохот – Руслан будто роняет что-то в кабинете. Потом тяжелые шаги, приглушенная брань. Дверца шкафа хлопает так, что вибрация доносится до кухни. Сердце выскакивает из груди, как зверь, почуявший охотника.

Я останавливаюсь у порога коридора, не решаясь пройти дальше. Наливаю сыну наконец полтарелки борща.

– Ушел.

Еще один хлопок двери. Как выстрел. Руслан, скорее всего, сейчас вылетит с сумкой, скажет еще что-то ядовитое. Но в какой-то миг наступает мертвая тишина, и воздух словно натягивается, готовый лопнуть.

Глава 18

Я буквально замираю, перехватывая голос где-то в горле, где всё колет иголками. Взгляд мой упирается в дымящуюся кастрюлю, которая ещё хранит тепло, словно наше когда-то общее «домашнее».

– Говори, – отвечаю, стараясь держаться ровно, – Раз уж начал.

Он сглатывает, откладывает ложку в сторону, сейчас явно не до еды.

– Папа… не хочет разводиться. Хочет, чтобы ты остыла.

Тяжелый ком в груди будто чуть поднимается к горлу.

– Остыла?

Как будто это всё пустяк, мелочь. Снова смотрю на Сашку, замечаю, как он сгибает пальцы, стараясь объяснить аккуратно, чтобы не ранить меня.

– Он сказал, что «с ней» ему, конечно, интересно, – сын прикусывает губу. – Но… говорит, что привык к тебе. Типа «Люда знает, как со мной обращаться», «мы слишком много лет вместе».

У меня будто трещина по сердцу проходит. «Привык». Я сгибаю плечи, ощущая, как волосы прилипают к шее, влажной от натянутых нервов. Всё сводится к слову «удобно»?

– Он считает, что, – Сашка запинается, вздыхает, – ты раздуваешь скандал. И говорит, что тебе просто нужно переждать. А потом… вернётся всё на круги своя.

Я не сдерживаюсь и глухо смеюсь в ладонь, как если бы режущую боль перевели в абсурд. Стены кухни давят, словно сжимаются, и только шумящий кот пытается подкрасться, чтобы уткнуться в мою ногу.

– Представь, что твоя девушка, уходит ночевать к другому, а потом возвращается к тебе.

– Мам, во-первых, мы с ней живем не столько, сколько вы с отцом. Нам делить и терять-то нечего. А во-вторых, папа сказал, что они только общаются.

– Пусть и дальше “общаются”.

– Ты даже его не покормила, хотя он вот только с работы был. Голодный, наверное.

– А твой отец мне сам сказал, что ему не надо это все. Готовки мои, уборки. Он это все купить может. Пожалуйста. Пусть покупает. Мне даже проще.

– Ты такая упрямая! Лучше бы ты узнала, что он в ней нашел, что тебе надо в себе изменить.

Меня словно бьёт волной: воздух тяжелеет, будто налит свинцом. «Узнать»? Чувствую, как волоски на затылке встают дыбом от абсурда. Глаза болезненно сужаются.

– Предлагаешь подружками с ней стать и отца обсуждать?

– Как вернуть его! На курсы, что ли, какие-то запишись.

– Ммм… И чего, по-твоему, мне не хватает? Третьего глаза или надо про инвестиционный портфель послушать? Ну, давай… Учи мать.

– Папа сказал, что ты можешь… взять пример, что ли… Меняться, чтоб не было скучно.

– А мне не скучно. Если ему не нравится что-то, сам пусть меняется.

– Так от женщины все идет.

– И я виновата, что он изменил, и я виновата, что ушел, что семью разрушила.

– Вот поэтому и ушел, что ты не слышишь, что тебе говорят.

Саша оставляет ложку в супе и поднимается.

– Я вещи соберу и к себе перееду. Потому что ты только и делаешь, что разрушаешь все вокруг.

– Саш!...

Не оборачиваясь уходит.

– Спасибо, что сказал, – кидаю ему в спину. – А то так бы и не знала, какие у него великие идеи.

Я не останавливаю сына. Он взрослый уже. Сам может принять решение. Он все равно останется моим сыном. И уладится все, но обсуждать больше это девицу и какая она умничка-развивашка я не хочу.

На мгновение наступает звенящая тишина. Даже кот замолкает.

Я унижаться не стану. Мне не нужны его советы, как вести себя, чтобы не стать «скучной».

Но мысли не отпускают. Нагнетаются картинками: вот новая пассия Руслана – «интересная», «живая», «особенная», наверное, молодая. И муж с улыбкой говорит: «Люда, познакомься, вот с кого бери пример».

К горлу подкатывает бешеный ком унижения. Хватаюсь рукой за край раковины, тело кажется ватным.

«Привык к жене, но хочет нового». Привык… больше нет сил слышать это слово.

Ужас в том, что я даже не уверена, чего он от меня ждёт. Да и зачем мне бороться за того, кто так спокойно меня заменил?

Бороться надо было до всей этой катастрофы. Сейчас уже все произошло.

И если он впрямь рассчитывает на то, что я остыну и всё вернётся на старые рельсы, пусть не надеется. Сердце сжимается, как будто внутри него зажимают резаную наживую скальпелем рану.

В коридоре шорканье. Я не выхожу.

Позовет, пойду, провожу.

Нет. Значит, нет.

Беру ложку, тянусь к уже остывшему борщу, однако есть не могу – во рту один привкус разочарования. Кладу ложку обратно. Из груди вырывается прерывистый выдох.

Изменить себя ради него?

Не хочу. Подстраиваться под кого-то. Чтобы потом тебе сказали - нет, прости, мне уже так не нравится, давай ты еще изменишься. А потом еще. И еще.

Мама поменялась.

Тем, что больше не хочет меняться и подстраиваться под кого-то. Достало. Хватит.