Развод в 45. Горький вкус эспрессо

Глава 1

Утро начинается с запаха кофе. Всегда. Уже двадцать лет подряд. Дима встает раньше меня и варит свой фирменный эспрессо, от которого весь дом наполняется тем самым ароматом, с которого когда-то начался наш совместный путь. А я, Елена Акимова, в прошлом просто девчонка с филфака, а ныне сорокапятилетняя совладелица сети кофеен «Амаретто», позволяю себе понежиться в постели еще пять минут, зарывшись лицом в подушку и вдыхая этот божественный запах. Два десятилетия. Почти половина жизни. И я бы не изменила ни дня.

- Ленусь, просыпайся, соня! - голос мужа доносится словно издалека, а затем матрас прогибается, когда он садится рядом. - Я приготовил твой любимый кофе с корицей.

Открываю глаза и вижу его. Моего Диму. Морщинки в уголках глаз стали заметнее за последние годы, седина на висках только придает ему солидности, но улыбка все та же, с легкой хитринкой и теплотой, от которой у меня до сих пор что-то переворачивается внутри.

- Доброе утро, - тянусь за чашкой, и наши пальцы соприкасаются.

После двадцати лет брака такие моменты стали тише, спокойнее, но не менее значимыми. Страсть первых лет превратилась в нечто более глубокое, уютное, как старое кресло, в котором знаешь каждую складочку, но все равно не променяешь ни на какое другое.

Наш огромный дом в пригороде - еще одно свидетельство того, как далеко мы продвинулись от маленькой арендованной квартирки, где когда-то обжаривали первые партии кофейных зерен. Двухэтажный особняк с панорамными окнами, садом и бассейном - воплощение всего, о чем мы когда-то мечтали поздними вечерами, сидя на кухне и подсчитывая копейки на развитие нашей первой кофейни.

- Настя звонила? - спрашиваю, делая первый глоток кофе и наблюдая, как Дима собирается на работу.

- Угу, - он застегивает запонки на рубашке. - Просила передать, что задержится в университете.

Наша девочка, наша гордость. В свои девятнадцать Настя уже точно знает, чего хочет от жизни. В ней идеально сочетаются мамина творческая натура и папина практичность. Иногда я смотрю на нее и вижу нас с Димой, только лучшую версию. Без наших сомнений, страхов и ошибок.

День пролетает в привычной суете. Я отвечаю за административную часть нашего бизнеса - персонал, внутренний распорядок, стандарты обслуживания. Двенадцать кофеен по всему городу - это не шутки, а огромный механизм, который требует постоянного внимания.

Сегодня у меня плановая проверка трех точек в центре. В первую очередь заезжаю в нашу самую старую кофейню на Пушкинской. Маленькое уютное помещение с винтажной мебелью и потертыми кожаными диванчиками, которые мы с Димой когда-то купили на барахолке и отреставрировали своими руками. Именно тут все начиналось.

- Елена Андреевна, добрый день! - Миша, наш самый старый сотрудник, улыбается, протягивая мне чашку свежесваренного кофе. - Как обычно?

- Как обычно, - киваю я, оглядывая помещение.

Здесь каждый сантиметр пропитан воспоминаниями. Вон там, у окна, мы с Димой просиживали ночи напролет, обсуждая концепцию нашего бизнеса. А у барной стойки я впервые поняла, что жду Настю, когда закружилась голова от запаха свежемолотых зерен, и Дима так перепугался, что чуть не вызвал скорую. Смешно вспоминать.

После проверки документации и короткого разговора с персоналом еду дальше, в наши более новые, современные заведения. С каждой новой кофейней мы немного меняли концепцию, подстраиваясь под время и район. Если первые были с налетом ретро, то последние - минималистичные, в стиле модерн и с современным оборудованием.

К трем часам дня заканчиваю с проверками и возвращаюсь в главный офис - уютное пространство над нашей третьей по счету кофейней. Дима должен быть на стройке новой точки - тринадцатой по счету. Он всегда лично контролирует все финансовые вопросы и развитие сети. Удивительно, как мы идеально дополняем друг друга в бизнесе: я человек-детали, а он видит общую картину.

- Есть что-нибудь срочное на подпись? - обращаюсь к своей помощнице.

- Только договор с новыми поставщиками посуды, - она протягивает мне папку. - И звонил декоратор по тринадцатой точке, просил согласовать финальные образцы тканей для штор.

Киваю, просматривая документы. Тринадцатая кофейня - наш особенный проект. Открытие запланировано ровно на день нашей с Димой годовщины свадьбы, через три дня. Он настоял именно на этой дате, хотя я и подшучивала над его внезапной сентиментальностью.

Когда заканчиваю с бумагами, ловлю себя на мысли, что соскучилась по мужу. Сегодня мы почти не виделись. Он ушел раньше, но у нас был запланирован поздний совместный ужин. И вдруг меня осеняет идея.

- Что у меня дальше по расписанию?

- Встреча с шеф-поварами в пять, обсуждение нового сезонного меню.

- Перенеси, пожалуйста, на завтра, - решительно говорю я, доставая телефон и набирая сообщение дочери: «Настюш, задержусь сегодня. Хочу сделать папе сюрприз, заеду к нему на объект».

Ответ приходит почти мгновенно: «Класс! Только не спалитесь с годовщиной раньше времени))».

Улыбаюсь. Настя всегда в курсе наших с Димой маленьких секретов. Я готовлю ему подарок уже три месяца: винтажную кофемашину, о которой он давно мечтал. А он, я уверена, тоже что-то задумал. Дима всегда удивляет меня в годовщину свадьбы, даже спустя столько лет.

Глава 2

Внутри тихо, пыльно и пахнет свежей краской. Опилки на полу, белые простыни, защищающие уже установленные диваны, причудливые тени от строительных лесов... Все именно так, как должно быть на объекте перед завершением. Прохожу глубже в помещение, ориентируясь на звуки. Где-то в глубине здания слышны голоса.

- Дима? - повторяю чуть громче, пробираясь через холл к приоткрытой двери административного помещения.

Останавливаюсь, когда слышу женский смех - молодой, звонкий, с той особенной интонацией, которая бывает у женщин в присутствии нравящегося им мужчины. Замираю, чувствуя, как что-то внутри напрягается.

- Дим, ну серьезно, ты невозможный, - доносится до меня тот же женский голос, теперь отчетливее. - Мы должны закончить с выбором материалов сегодня, а ты опять отвлекаешь.

- Я отвлекаю? - это уже голос моего мужа, с такими знакомыми мне интонациями, только несколько другими. Игривыми? - Это ты притащила эти образцы в последний момент.

- Потому что кое-кто не мог определиться с концепцией целых три недели, - снова женский голос, теперь с легким, почти интимным укором.

Меня как будто примораживает к месту. Руки с кофе начинают легонько подрагивать. В голове проносится целый рой мыслей: "Просто рабочие отношения... Светлана, наш дизайнер... Дима говорил о ней... Все нормально... Почему я стою как вкопанная?".

Делаю еще один шаг, и вдруг слышу звук, которого не может, просто не должно быть здесь. Тихий женский стон.

Мир вокруг начинает плыть, сужаясь до этой приоткрытой двери. Я медленно продвигаюсь вперед, словно против своей воли, словно тело действует отдельно от сознания. Звуки становятся отчетливее: шорох ткани, еще один стон, шепот, смешок.

В последний момент я малодушно надеюсь, что ошибаюсь, что за дверью окажется совсем не то, что рисует мое воображение. Может, они просто примеряют ткань... может...

Дверь открывается бесшумно, и мой мир останавливается.

Они на столе. На нашем столе. На том самом антикварном столе, который мы с Димой нашли на блошином рынке и отреставрировали собственными руками для директорского кабинета тринадцатой кофейни.

Девушка - молодая, с роскошными светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам, - сидит на самом краю, запрокинув голову. Ее блузка расстегнута, юбка задрана, а тонкие пальцы с идеальным маникюром вцепились в плечи моего мужа, который стоит между ее разведенных ног, жадно целуя шею.

Я стою в дверях, и время словно останавливается. Кажется, что я наблюдаю за происходящим со стороны, как будто смотрю фильм с незнакомыми актерами. Только вот главную мужскую роль играет мой муж. Муж, который сегодня утром готовил мне кофе с корицей и целовал в висок, прежде чем уйти на работу.

В тот момент, когда стаканчики с кофе выскальзывают из моих рук и с грохотом падают на пол, они наконец замечают меня. Дима резко отстраняется от девушки, его глаза расширяются от ужаса. А она медленно поворачивается, и на ее лице мелькает не смущение, не стыд, а что-то похожее на раздражение. Как будто я прервала что-то важное.

- Лена, - выдыхает Дима, вскакивая на ноги и торопливо застегивая рубашку. - Это не то, что ты думаешь.

Такая банальная фраза. Самая избитая фраза из всех возможных. И она звучит так фальшиво, что мне хочется рассмеяться. Но вместо этого я просто стою, глядя на коричневую лужу у своих ног, на бумажные стаканчики, на размокшие пирожные, выпавшие из коробки.

- Не то, что я думаю? - мой голос звучит неожиданно спокойно. - А что я должна думать, Дмитрий Сергеевич?

Девушка наконец обретает голос.

- Я, пожалуй, оставлю вас, - говорит она, но в ее тоне нет ни капли неловкости. Она собирает свои вещи с таким видом, будто ее просто попросили выйти на минутку, чтобы обсудить рабочий момент.

- Нет уж, - я делаю шаг вперед, чувствуя, как внутри поднимается что-то горячее и опасное. - Оставайся. Я бы хотела познакомиться с девушкой, которая трахается с моим мужем в офисе нашей новой кофейни. Кофейни, которую мы открываем к нашей двадцатой годовщине, если ты не в курсе.

Она вскидывает подбородок, и я замечаю, как красивы и молоды ее черты. Двадцать пять, может, двадцать шесть лет. Гладкая кожа, яркие глаза, та особая свежесть, которая приходит с юностью и уходит с опытом.

- Я Светлана, - говорит она спокойно. - Дизайнер вашей новой кофейни.

- О, я догадалась, - киваю, чувствуя, как внутри все холодеет. - И давно ты проектируешь наше заведение?

Дима делает шаг в мою сторону, его лицо искажено паникой.

- Ленусь, давай поговорим наедине, - произносит он с той самой интонацией, которая раньше могла растопить мое сердце. Сейчас она вызывает только тошноту.

- Нет уж, - я отступаю, не желая, чтобы он прикасался ко мне. - Я задала вопрос. Давно вы работаете вместе?

Света смотрит на Диму, словно ожидая указаний. Этот взгляд, этот безмолвный диалог между ними говорит больше всех слов. Они привыкли согласовывать свои действия. Они уже команда. А я лишняя.

- Около года, - отвечает она наконец. - Мы познакомились, когда я делала редизайн десятой кофейни.

Год. Целый год из нашей жизни. Триста шестьдесят пять дней, когда я думала, что мы счастливы, что у нас все хорошо, что наш брак - это крепость, выдержавшая испытание временем. А он все это время был с ней.

Глава 3

Я замираю на месте, ожидая ответа. Мое сердце, кажется, перестает биться.

- Это не просто интрижка, - наконец произносит Дима, избегая моего взгляда. - Мы со Светой... У нас все серьезно.

Эти слова пронзают меня словно электрический разряд. Внутри что-то обрывается. То, что держало меня на плаву в этом абсурдном кошмаре последние несколько минут.

- Серьезно? - повторяю я механически. - Определи «серьезно», Дмитрий Сергеевич.

Света подходит к нему и берет за руку так естественно, что я понимаю: это привычный для них жест. Она смотрит на меня без вызова, но с уверенностью, которая говорит больше, чем любые слова.

- Елена Андреевна, - начинает она, но я останавливаю ее резким движением руки.

- Нет. Пусть говорит мой муж. Если у него еще остались хоть крохи уважения ко мне и нашим двадцати годам брака.

Дима наконец поднимает на меня глаза, и я с болью узнаю в этом взгляде решимость, которую раньше видела только в моменты наших главных бизнес-решений.

- Лена, я... - он делает глубокий вдох. - Я влюбился. Не планировал этого, не искал, клянусь. Но это случилось. И я не могу больше притворяться.

Я опираюсь о стену, чувствуя, как ноги подкашиваются. Кажется, весь воздух разом выкачали из комнаты.

- А как же все это? - я обвожу рукой пространство вокруг. - Наша тринадцатая кофейня? Наша годовщина через три дня? Утренний кофе с корицей? Двадцать лет совместной жизни?

- Я ценю каждый момент нашей истории, - говорит он, и в голосе звучит искренность, от которой становится только больнее. - Ты дала мне лучшие годы, Лену. Настю. Наш бизнес. Ты была идеальной женой и партнером. Но...

- Но я больше не та, да? - я заканчиваю за него, чувствуя, как горечь поднимается к горлу. - Недостаточно молода, недостаточно свежа, недостаточно восхищаюсь твоими бизнес-решениями?

- Дело не в возрасте, - Дима качает головой, но его глаза на секунду скользят к Свете, и это движение выдает его с головой. - Мы просто изменились. Ты занята бизнесом, Настей, своими проектами. Когда мы в последний раз по-настоящему разговаривали? Не о работе, не о дочери, а просто о нас?

- Вчера, - отвечаю я, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. - Вчера вечером, когда ты рассказывал мне о поездке в горы, которую планировал для нас на годовщину. А я говорила о том, как счастлива, что мы все еще мечтаем вместе. Что ни одного дня не пожалела о своем выборе.

В его глазах мелькает что-то похожее на стыд, но оно быстро исчезает.

- Прости, - только и говорит он.

Света стоит рядом, все так же держа его за руку, и мне вдруг хочется рассмеяться от абсурдности ситуации. Стоим втроем в недостроенной кофейне, среди строительной пыли и образцов тканей, как персонажи дешевой мелодрамы.

- И что теперь? - спрашиваю я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. - У тебя уже есть план, я полагаю? Судя по тому, что я не замечала ничего целый год, ты отлично умеешь планировать.

- Лен, - Дима делает движение ко мне, но останавливается, видя, как я отшатываюсь. - Я не хотел причинять тебе боль. Никогда не хотел. Но я не могу больше лгать.

- Как благородно, - я не могу сдержать сарказм. - Ты целый год наслаждался двойной жизнью - уютным домом, заботливой женой и горячей любовницей. А теперь вдруг решил быть честным. Когда я застала вас здесь???

- Это еще не все, - тихо произносит Дима.

Они обмениваются взглядами, и я понимаю, что что-то здесь не так.

- Я беременна, - тихо произносит Света, и мне кажется, что потолок обрушивается на меня.

Беременна. Моя кофейня, мой муж, мой бизнес и теперь ребенок. Ребенок, который не мой. Ребенок от мужчины, с которым я прожила половину жизни, с которым вырастила нашу дочь. Ребенок, который существует в этом мире, пока я строила планы на годовщину нашей свадьбы.

- Сколько? - только и могу спросить я.

- Восемь недель, - отвечает она, и ее рука невольно ложится на живот защитным жестом.

Я смотрю на этот жест, и что-то внутри меня окончательно ломается. Восемь недель. Почти два месяца. Я вспоминаю, как в это время мы с Димой обсуждали дизайн этой кофейни, как он внезапно стал занятым, как отменял наши совместные ужины из-за "проблем с поставщиками"...

- Поздравляю, - говорю я, удивляясь, как спокойно звучит мой голос. - Видимо, первый триместр идет хорошо? Без токсикоза?

- Лена, перестань, - Дима морщится, словно от физической боли. - Мы не планировали этого. Но теперь мы должны...

- Что вы должны? - я поднимаю на него взгляд. - Что ты должен, Дмитрий Сергеевич? Объяснить мне? Извиниться? Или просто сказать, что съезжаешь от меня к своей беременной любовнице, потому что "так правильно"?

- Я не хотел, чтобы ты узнала так, - его голос звучит глухо. - Я собирался поговорить с тобой после открытия кофейни. Хотел, чтобы у нас был этот последний праздник вместе...

И тут меня прорывает. Смех, который вырывается из моей груди, звучит истерично даже для моих ушей.

- Последний праздник? Ты серьезно? Ты планировал отпраздновать открытие нашей кофейни, посвященной нашей годовщине, а потом сообщить, что, кстати, твоя любовница беременна и ты уходишь? Это твой великий план?

Глава 4

Не помню, как добралась до машины. Не помню, как завела двигатель и выехала на проспект. Все происходит словно в тумане. Солнце все еще светит, люди идут по своим делам, в машинах рядом водители подпевают радио... А мой мир рухнул.

Двадцать лет. Двадцать лет жизни, любви, совместных воспоминаний... Все оказалось ложью. Или не все? Где заканчивается правда и начинается обман? Когда именно мой Дима, мой надежный, любящий Дима превратился в человека, способного на такое предательство?

Останавливаюсь на светофоре и ловлю свое отражение в зеркале заднего вида. Лицо опухшее от слез, тушь размазалась, глаза красные. В этот момент я вижу все, что видел Дима: женщину сорока пяти лет, усталую, потрепанную жизнью, с морщинками у глаз и сединой, которую я аккуратно закрашиваю каждый месяц.

Света моложе меня на двадцать лет. У нее все впереди - молодость, красота, ребенок от моего мужа...

Ребенок. Мысль о ребенке вызывает новую волну боли. Как я скажу Насте? Как объясню, что у нее будет брат или сестра от этой девочки, которая годится ей в подруги?

Не помню, как добралась домой. Наш большой дом встречает меня тишиной и пустотой. В этот момент я ненавижу каждый его сантиметр. Все эти просторные комнаты, террасу с видом на сад, бассейн, в котором мы с Димой так любили плавать по вечерам. Все это было частью нашей сказки, нашей идеальной истории успеха - от маленькой квартирки до особняка мечты.

Поднимаюсь наверх, в нашу спальню, и первое, что вижу - его вещи. Рубашка, небрежно брошенная на кресло, любимый свитер на спинке кровати, книга с закладкой на прикроватной тумбочке. Все эти маленькие детали жизни, которые кажутся такими обыденными, пока не понимаешь, что скоро их не станет.

Сажусь на край кровати и наконец даю волю слезам. Рыдаю, уткнувшись лицом в подушку, которая все еще пахнет его одеколоном. Рыдаю, пока не заканчиваются слезы, пока горло не сжимается от спазмов, а голова не начинает раскалываться от боли.

В какой момент я перестала быть для него желанной? Когда именно я превратилась из любимой женщины в удобную привычку? Может, я слишком много работала? Слишком мало обращала внимания на его потребности? Слишком быстро состарилась?

Или дело вовсе не во мне?

Эта мысль приходит внезапно, как луч света в темной комнате. А что, если дело не во мне? Что, если Дима просто дошел до той точки в жизни, когда мужчины начинают сомневаться в себе, в своих достижениях, в своем мужском начале?

***

Утро начинается без запаха кофе. Впервые за двадцать лет.

Лежу, уткнувшись в подушку, и пытаюсь убедить себя, что вчерашний день был просто кошмарным сном. Что сейчас я услышу шаги Димы на лестнице, а потом он войдет с чашкой моего любимого кофе с корицей и скажет: "Ленусь, просыпайся, соня!"

Но дом молчит. Только тиканье часов в гостиной отсчитывает секунды моей новой реальности.

Реальности, в которой мой муж спит в другой постели. С другой женщиной. Которая ждет от него ребенка.

Заставляю себя подняться. Ноги ватные, голова гудит после бессонной ночи, проведенной в слезах. Бреду в ванную и долго смотрю на свое отражение. Опухшие глаза, бледная кожа, потухший взгляд. Я выгляжу на все пятьдесят пять, а не на сорок пять.

Может, в этом все дело? Может, Дима просто хотел молодую, красивую, свежую женщину рядом с собой?

Умываюсь ледяной водой, пытаясь смыть эти мысли вместе со следами слез. Нет. Не буду себя жалеть. Не буду искать причину в себе. Он предал нас. Нашу семью. Наши двадцать лет.

Телефон вибрирует на прикроватной тумбочке. Семь пропущенных от Димы, три сообщения. Не открываю. Не могу сейчас.

Вместо этого варю себе кофе. Высыпаю в турку двойную порцию свежемолотых зерен, добавляю щепотку корицы. Пусть это будет мой первый утренний ритуал новой жизни. Жизни без него.

Кофе получается крепким и горьким, как моя реальность.

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Неужели Дима? Пришел просить прощения? Сказать, что все это ошибка?

Но на пороге стоит Настя. Моя девочка, так похожая на меня в молодости - те же черные длинные волосы, тот же разрез глаз. Только она красивее. И сильнее.

- Мам? - ее взгляд мечется по моему лицу. - Что случилось? Ты не отвечала на звонки...

Я молча отступаю, пропуская ее внутрь. Как рассказать дочери, что ее отец предал нас?

- Где папа? - Настя оглядывается, словно ожидая, что Дима вот-вот появится из кабинета с привычной улыбкой.

- Он... - слова застревают в горле. - Он не придет, Настюш.

- В смысле? - она недоуменно хмурится. - Уехал в командировку?

Качаю головой, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. Господи, я думала, что выплакала их все за ночь.

- Мам, ты меня пугаешь, - Настя берет меня за руки. - Что случилось?

- Твой отец... - глубоко вдыхаю, пытаясь собраться. - Твой отец уходит от нас, Настя.

Ее лицо меняется. Недоумение, шок, отрицание.

- Что значит "уходит"? Куда уходит? Почему?

Отворачиваюсь к окну. За стеклом наш сад, который мы с Димой так любовно обустраивали. Каждое дерево, каждый куст - наша общая история.

Глава 5

Дима вздрагивает, увидев дочь:

- Настенька... - он делает движение к ней, но она отшатывается.

- Не подходи ко мне! - в ее голосе столько боли, что мне хочется закрыть уши. - Ты все разрушил! Всю нашу семью! Ради какой-то... какой-то...

- Настя, не надо, - Дима выглядит совершенно разбитым. - Прошу тебя, давай поговорим спокойно.

- Спокойно?! - она почти кричит. - Ты бросаешь маму после двадцати лет брака ради какой-то молоденькой дизайнерши, которая беременна от тебя, а я должна говорить спокойно?!

Я вижу, как Дима бросает взгляд поверх головы дочери на меня, стоящую в дверях дома. В его глазах мелькает что-то... Сожаление? Вина? Но затем его лицо становится жестче:

- Настя, я понимаю твои чувства. Но наши с мамой отношения - это наше дело. Мы взрослые люди...

- Ваше дело?! - Настя сжимает кулаки. - А я? Я тоже твое дело! И ты предал меня так же, как и маму!

Дима тяжело вздыхает:

- Я никого не предавал, Настя. Я по-прежнему твой отец и всегда буду любить тебя.

- Не смей говорить о любви! - она отступает на шаг. - Если бы ты любил нас, ты бы не сделал этого!

- Все не так просто, - в его голосе появляются стальные нотки. - Ты еще слишком молода, чтобы понять...

- О, я прекрасно понимаю! - Настя горько усмехается. - Папочке захотелось молоденькую любовницу! Классический кризис среднего возраста! Только обычно мужчины просто покупают спортивную машину, а не заводят новую семью!

- Достаточно! - Дима повышает голос, и я вздрагиваю. Он крайне редко повышает голос на Настю. - Я пришел забрать свои вещи, а не выслушивать обвинения.

- Конечно, забирай! - Настя отступает с дороги, демонстративно указывая на дом. - Забирай свои вещи и убирайся к своей беременной любовнице! Только не думай, что я когда-нибудь приму ее или этого ребенка!

Дима замирает, его лицо темнеет:

- Этот ребенок будет твоим братом или сестрой, хочешь ты этого или нет.

- У меня нет и не будет никаких братьев или сестер от этой женщины! - Настя разворачивается и стремительно идет к дому.

Пропускаю ее и выхожу навстречу Диме. Мы встречаемся взглядами. Пять метров между нами кажутся непреодолимой пропастью.

- Лена, - он произносит мое имя так, словно пробует его на вкус в последний раз.

- Дмитрий Сергеевич, - мой голос звучит неожиданно холодно. - Не стоило приезжать днем. Я думала, ты заберешь вещи вечером, когда Насти не будет дома.

Он хмурится:

- Я не знал, что она здесь. Она же должна быть на занятиях.

- А ты откуда знаешь ее расписание? - не могу сдержать сарказм. - За последний год ты пропустил половину семейных ужинов и все ее важные события.

Дима сжимает челюсти:

- Не начинай, Лена. Я приехал за вещами, не за скандалом.

- Конечно, - киваю. - Забирай. Паспорт и документы я сложила на твоем столе в кабинете.

Он проходит мимо меня, и я ощущаю знакомый запах его одеколона. Запах двадцати лет совместной жизни. Сердце предательски сжимается, но я остаюсь неподвижной, словно статуя.

Пока Дима собирает вещи наверху, я возвращаюсь в гостиную. Настя сидит на диване, обхватив колени руками. Ее плечи вздрагивают от беззвучных рыданий.

- Настенька, - тихо зову я, присаживаясь рядом.

- Как он мог, мам? - она поднимает на меня заплаканное лицо. - Как он мог так с нами поступить?

Обнимаю ее, чувствуя, как ее слезы впитываются в мою блузку:

- Я не знаю, солнышко. Иногда люди меняются. Или показывают свое настоящее лицо.

- Я ненавижу его, - шепчет она. - Ненавижу!

- Не говори так, - качаю головой. - Он все еще твой отец. И он любит тебя, в этом я не сомневаюсь.

- Как ты можешь его защищать?! - Настя отстраняется, непонимающе глядя на меня. - После всего, что он сделал!

Я тяжело вздыхаю, аккуратно убирая прядь волос с ее мокрого от слез лица.

- Я не защищаю его, милая. Просто... - подбираю слова. - Я не хочу, чтобы ненависть разъедала тебя изнутри. Это чувство не разрушит его жизнь, оно разрушит твою.

- А как мне не ненавидеть? - ее голос срывается. - Он предал нас!

Дочь выбегает из комнаты, но у меня нет сил следовать за ней.

Я вздрагиваю, когда слышу шаги на лестнице. Тяжелые, уверенные, такие знакомые. Двадцать лет я слушала их каждое утро, каждый вечер, знала, что это значит, когда они быстрые или медленные, грузные или легкие. А сейчас эти шаги означают только одно: он уходит.

Дима появляется в дверном проеме с двумя чемоданами. Большим и поменьше. Вся жизнь в двух чемоданах, вот оно как.

- Я остальное заберу на неделе, - говорит он, не глядя на меня. - Если ты не против.

Меня разбирает истерический смех. Если я не против? Он спрашивает, не против ли я, что муж забирает свои вещи, чтобы переехать к любовнице?

Глава 6

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Земля снова уходит из-под ног.

- Девять из двенадцати? - переспрашиваю, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. - Ты хочешь забрать две трети нашего бизнеса?

- Это справедливо, - он складывает руки на груди, принимая ту самую позу, которую я знаю по сложным переговорам с поставщиками. - Я занимался финансовой стороной и развитием. Последние шесть кофеен были открыты благодаря моим бизнес-решениям.

- При участии моих денег и моей работы! - мой голос срывается. - Каждый контракт, каждый сотрудник, каждый элемент дизайна проходил через меня!

- И я ценю это, - кивает он со снисходительной улыбкой. - Поэтому ты получаешь четыре кофейни. Это очень щедрое предложение, Лена. Любой суд присудил бы тебе меньше.

- Суд? - я задыхаюсь от возмущения. - Ты уже консультировался с юристами? Пока я рыдала всю ночь, ты готовил почву для отъема бизнеса?

Дима поджимает губы:

- Не драматизируй. Я просто хочу, чтобы все было цивилизованно.

- Цивилизованно? - я смеюсь, и смех звучит безумно даже для меня самой. - Ты трахаешь молоденькую дизайнершу в нашей новой кофейне, делаешь ей ребенка, уходишь из семьи после двадцати лет брака, а потом еще и пытаешься забрать две трети бизнеса, который мы строили вместе. Что в этом цивилизованного, Дмитрий Сергеевич?

Его лицо темнеет, а глаза сужаются. Этот взгляд... Я знаю его. Дима злится, когда его загоняют в угол.

- Я не буду сейчас это обсуждать, - отрезает он. - Ты расстроена, это понятно. Поговорим через пару дней, когда успокоишься.

Он берет чемоданы, но я преграждаю ему путь:

- Нет, мы поговорим сейчас. Ты в самом деле думаешь, что можешь просто забрать большую часть нашего общего дела? Дела, которое мы начинали вместе, с нуля?

- Я думаю, что мы оба заслуживаем нового старта, - его голос звучит снисходительно. - И я готов быть щедрым, Лена. Дом остается тебе полностью. Мы продадим только загородный участок.

- Щедрым? - я начинаю задыхаться от гнева. - Ты называешь это щедростью? Мы продадим участок, который купили на мои деньги от продажи квартиры, которая досталась мне по наследству от родителей?

- На наши общие деньги, - поправляет он. - Мы не вели раздельный бюджет, если ты помнишь.

- О, я прекрасно помню, - киваю, чувствуя, как по щекам снова текут слезы. - Я помню каждую копейку, которую мы вкладывали. И я помню, как работала по восемнадцать часов в сутки, пока ты "налаживал связи" с поставщиками.

Дима вздыхает, словно разговаривает с капризным ребенком:

- Лена, я понимаю, ты сейчас очень эмоциональна. Давай вернемся к этому разговору позже. Вот мое предложение, подумай над ним.

Он достает из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и протягивает мне. Я не беру.

- Унеси это с собой, - говорю тихо. - И передай своим юристам, что я не собираюсь отдавать то, что строила своими руками.

- Лена...

- Уходи, - я отступаю, освобождая ему путь. - Просто уходи.

Он смотрит на меня долгим взглядом, потом кладет лист на столик, берет чемоданы и направляется к двери. На пороге останавливается:

- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но когда-нибудь ты поймешь, что так будет лучше для всех.

- Лучше для тебя, - поправляю я.

Дверь за ним закрывается, и я остаюсь одна в огромном пустом доме. Доме, который мы строили вместе, о котором мечтали, в котором планировали встретить старость.

Подхожу к окну и вижу, как он загружает чемоданы в багажник. Дима даже не оглядывается на дом.

Сползаю по стене на пол и сижу так, глядя в пустоту. Мыслей нет. Только звенящая тишина в голове и боль - тупая, глухая боль где-то в грудине.

Мой телефон вибрирует. Моя помощница напоминает о завтрашнем совещание по новому сезонному меню. Откладываю телефон. Не могу сейчас думать о работе.

Мой взгляд падает на лист бумаги, оставленный Димой. Разворачиваю его и пробегаю глазами по пунктам. Кофейни, недвижимость, счета... Все аккуратно разделено. Безупречно оформлено. Словно он готовил это давно, продумывал каждую деталь. В то время как я была уверена в нашем счастье, он планировал раздел имущества.

В самом конце приписка от руки:

"Лена, я знаю, что сейчас ты злишься и не понимаешь меня. Но я не хочу войны. Светлана беременна, и стресс может навредить ребенку. Давай все решим мирно. Я готов на уступки по другим вопросам. Д."

Комкаю лист и швыряю через всю комнату. "Не хочу войны"? Серьезно? Он развязал эту войну год назад, когда решил, что может иметь двойную жизнь. Когда предал все, что было между нами.

А теперь прикрывается беременностью своей любовницы, чтобы выторговать себе лучшие условия.

Но самым горьким было то, что в этом идеально расписанном плане раздела нашей жизни не было ни слова о Насте. Ни единого упоминания о дочери, словно она не существовала, или была простой строкой в нашей бухгалтерии, которую можно вычеркнуть.

Девятнадцать лет. Девятнадцать лет я видела, как Дима держал ее крошечную ладошку, как учил ездить на велосипеде, как гордился ее первыми пятерками. И вот теперь он уходит, забирая с собой две трети нашего бизнеса, но оставляя всю ответственность за нашу дочь мне.

Глава 7

Дмитрий

Я открываю глаза, когда рассвет едва касается окон. Пять утра, мой личный час тишины перед началом сумасшедшего дня. Лена еще спит, и я позволяю себе роскошь просто лежать и смотреть на нее. Мягкий утренний свет подчеркивает седину в ее черных волосах, которую она так старательно маскирует краской каждый месяц.

Двадцать лет брака. Двадцать лет, которые начались с горстки кофейных зерен и большой мечты. Тогда она была совсем другой - молодой девушкой с горящими глазами, готовой покорить мир вместе со мной. Я до сих пор помню, как она смеялась, когда я предложил открыть кофейню вместо стабильной работы в офисе. «Дим, ты с ума сошел? Мы же ничего не знаем о бизнесе!». Но она согласилась. Всегда соглашалась на мои безумные идеи.

Тихо встаю, стараясь не разбудить ее. Утренний ритуал неизменен - свежемолотые зерна, турка, щепотка корицы. Лена думает, что я делаю это для нее, но по правде, этот ритуал нужен мне самому. Островок стабильности в жизни, которая в последний год летит под откос.

Мой телефон вибрирует сообщением от Светы. «Не забудь про дизайн-проект и нашу встречу». Чувство вины накатывает с новой силой, и я заставляю себя сосредоточиться на кофе.

Когда-то я варил его с трепетом и любовью. Теперь просто по привычке.

Света совсем не похожа на Лену. Стройная, светловолосая, на двадцать лет моложе. Когда она впервые пришла на собеседование с портфолио дизайнерских проектов, я не планировал ничего подобного. Клянусь, я просто искал дизайнера для нашей десятой кофейни.

***

- Дмитрий Сергеевич, вы вообще слушаете? - ее голос возвращает меня к реальности. Мы сидим в недостроенной тринадцатой кофейне, разглядывая образцы тканей для диванов.

- Прости, задумался о поставках, - вру я, хотя на самом деле вспоминал, как Лена сегодня утром улыбнулась, когда я принес ей кофе. Та самая улыбка, из-за которой когда-то я готов был свернуть горы.

- Ты всегда думаешь о работе, - Света придвигается ближе, от нее пахнет чем-то цветочным. - Даже когда мы вместе.

Я вздыхаю. Сейчас начнется. Света не понимает, что такое двадцать лет брака и совместный бизнес. Для нее это просто слова. Она хочет романтики, страсти, того огня, который, как ей кажется, давно угас между мной и Леной.

- Просто много дел с новой кофейней. Ты же знаешь, насколько это важно.

- Для вашей годовщины, - кивает она, и я замечаю, как дрогнула ее нижняя губа. - Такой романтичный жест. Ты ей уже подарок купил?

Это звучит с легкой издевкой, и я чувствую приступ раздражения. Вот чем отличаются молодые женщины. Им нужны постоянные драмы, выяснения отношений. Лена никогда не упрекает меня. Никогда не требует объяснений. Может, поэтому я до сих пор не нашел в себе силы сказать ей правду.

- Света, давай не будем. У нас много работы.

- Конечно, Дмитрий Сергеевич, - она демонстративно выпрямляется и перекладывает образцы. - По-деловому, как вы любите. Может, обсудим график и структуру поставок заодно?

- Перестань, - я беру ее за руку, и она тут же смягчается.

- Прости, - шепчет она. - Просто это все сложно. Каждый раз, когда ты возвращаешься домой к ней, я чувствую себя ужасно. Особенно сейчас.

Ее рука непроизвольно касается живота, и я чувствую, как внутри все холодеет. Восемь недель. Тест показал две полоски месяц назад, и с тех пор моя жизнь превратилась в хождение по минному полю.

- Мы решим это, - говорю я, хотя понятия не имею как.

***

Когда все началось? Год назад, на презентации дизайн-проекта десятой кофейни. Лена не смогла прийти, была на встрече с поставщиками. Света представляла свою концепцию, стильную и современную, а я смотрел на нее и видел то, что давно перестал замечать в собственной жизни - страсть, энтузиазм, горящие глаза.

- Вам не нравится? - спросила она, заметив мое задумчивое выражение.

- Наоборот, - ответил я тогда. - Это именно то, что мы искали.

После презентации было шампанское. Потом разговоры до поздней ночи. О дизайне, архитектуре, путешествиях. Она слушала так, будто каждое мое слово имело значение. Спрашивала о бизнесе, о том, как мы начинали, как преодолевали трудности. И смотрела на меня так, как Лена не смотрела уже очень давно. С восхищением.

Я не планировал измену. Так все и говорят, но я действительно не планировал ничего подобного.

Она поцеловала меня первой, в такси по дороге к ее дому. Я должен был остановить ее. Сказать, что у меня жена, успешный бизнес, почти двадцать лет брака. Но вместо этого ответил на поцелуй, чувствуя себя снова молодым, желанным, живым.

- Это ошибка, - сказал я утром, когда проснулся в ее квартире с головной болью и чувством, что предал все, что было важно в моей жизни.

- Это не было ошибкой, - она лежала рядом, обнаженная, прекрасная, с легкой улыбкой на губах. - Это было настоящим.

Настоящим. Слово, которое начало разъедать мою совесть. Разве моя жизнь с Леной не настоящая? Разве наши двадцать лет - просто иллюзия?

Я вернулся домой, полный решимости забыть эту ночь как страшный сон. Сварил Лене кофе, поцеловал ее в висок, как делал тысячи раз до этого. И она улыбнулась мне своей привычной улыбкой, не подозревая, что за несколько часов до этого я целовал другие губы.

Глава 8

Дверь захлопывается с глухим стуком, и я остаюсь один на один со Светой в нашем кабинете. Ее лицо наполовину скрыто распущенными русыми волосами, а блузка все еще расстегнута. Минуту назад это выглядело соблазнительно, сейчас - убого и постыдно. Как и я сам, наверное.

- Дима, она наконец узнала, - Света опускается на край стола. Того самого стола, из-за которого все рухнуло. - Может, это и к лучшему? Не придется выдумывать, как ей сказать.

Смотрю на нее и не понимаю, как она может быть такой спокойной. На наших глазах только что рухнула целая жизнь, а она рассуждает как будто о перенесенной встрече.

- К лучшему? - я прохожу к окну, чтобы не видеть Свету. - Ты видела ее лицо? Она просто уничтожена.

- А как, по-твоему, она должна была отреагировать? Обрадоваться? - Света подходит сзади, кладет руки мне на плечи. - Дима, это неизбежно. Рано или поздно это должно было случиться.

Я сбрасываю ее руки и отхожу в сторону. Не могу сейчас выносить ее прикосновения. Перед глазами стоит полное боли лицо Лены, ее опустошенный взгляд.

- Я не так хотел это сделать, - говорю я, проводя рукой по лицу. - Черт, я столько раз прокручивал в голове, как скажу ей. После открытия тринадцатой кофейни, спокойно, за ужином...

- Да ладно тебе! - Света садится в кресло и закидывает ногу на ногу, вызывающе глядя на меня. - Ты месяцами откладывал этот разговор. Сначала говорил после Нового года. Потом после ее дня рождения. Потом после открытия новой кофейни. Ты никогда не решился бы сам.

Она права, и от этого еще паршивее. Я действительно оттягивал момент, придумывал причины, находил поводы для отсрочки.

- Я просто хотел выбрать подходящее время, - пытаюсь оправдаться, но сам слышу, как фальшиво звучит мой голос.

- Подходящего времени не бывает для таких вещей, - Света поднимается, подходит ко мне, обнимает. - Что сделано, то сделано. Теперь мы можем начать жить открыто, вместе. Тебе не придется больше врать и изворачиваться.

Врать. Мне вдруг становится мерзко от самого себя. Год обмана. Год двойной жизни. Когда я успел стать таким человеком?

- Нужно позвонить Насте, - говорю, отстраняясь от Светы. - Лена наверняка расскажет ей все сегодня же.

- И что ты скажешь дочери? - Света складывает руки на груди.

Хороший вопрос. Что я скажу девочке, которую растил девятнадцать лет? Которой клялся, что мы всегда будем одной семьей? Которая считала меня примером во всем?

- Правду, - отвечаю, ощущая, как внутри все холодеет. - Что полюбил другую женщину. Что у нее будет брат или сестра.

- Она не примет это, - Света начинает застегивать блузку. - По крайней мере, сначала. Она ведь обожает маму.

- Не "обожает", а любит, - поправляю ее раздраженно. - И да, конечно, она встанет на сторону Лены. Я бы удивился обратному.

Беру телефон, смотрю на экран. Три пропущенных от наших управляющих и ни одного от Насти. Конечно, она еще ничего не знает. Пока не знает.

- Может, стоит подождать? - Света забирает у меня из рук телефон. - Не суетиться. Пусть все уляжется хотя бы до завтра.

Почему-то этот жест - то, как она просто берет мой телефон, словно имеет право решать за меня, - вызывает раздражение.

- Верни, - требую я. - Это мои отношения с дочерью. Я сам решу, когда с ней говорить.

Света поднимает брови, явно удивленная моим тоном, но телефон отдает.

- Как скажешь, - она отходит к своему рабочему месту. - Только не забудь, что нам еще нужно решить, куда ты переезжаешь. У меня слишком маленькая квартира для двоих, а скоро нас будет трое.

Трое. От этого слова внутри все сжимается. Ребенок. Мой второй ребенок, который появится на свет через семь месяцев. Ребенок от женщины, с которой я встречаюсь всего год.

- Я сниму что-нибудь, - отвечаю рассеянно, думая о том, сколько всего нужно решить. - На первое время.

- Снимешь? - Света удивленно смотрит на меня. - Дима, ты же не собираешься выбрасывать деньги на ветер? С твоими доходами можно купить отличную квартиру. Или даже дом, поменьше вашего, конечно. Такая махина мне не нужна.

Наш дом. Тот самый двухэтажный особняк с панорамными окнами и садом, который мы с Леной строили. Где на стенах висят фотографии нашей семьи. Где я каждое утро варил ей кофе с корицей...

- Я не буду сейчас это обсуждать, - отмахиваюсь, чувствуя, как нарастает головная боль. - Давай вернемся к работе. Нужно закончить с проектом до открытия.

- К работе? - Света смотрит на меня как на сумасшедшего. - Дима, твоя жена только что застала нас полураздетыми на столе. Все изменилось. Какая работа?

- А что ты предлагаешь? - я начинаю злиться. - Все бросить и поехать выбирать шторы для нашего будущего дома?

- Я предлагаю осознать ситуацию! - она повышает голос. - Елена теперь все знает. Она твоя жена и совладелица бизнеса. Ты правда думаешь, что она просто смирится и позволит тебе дальше руководить кофейнями?

Эта мысль, как ни странно, не приходила мне в голову. Я всегда считал, что Лена - прежде всего разумный деловой партнер. Да, она будет страдать из-за нашего развода, но не станет же она рисковать бизнесом из-за личных обид?

Глава 9

Елена

Я сижу на кухне, где еще вчера мы с мужем обсуждали планы на выходные, и пытаюсь осознать новую реальность. Реальность, где я теперь одна.

Перебираю в памяти последние месяцы, пытаясь увидеть признаки, которые я должна была заметить. Поздние возвращения с работы. Странные звонки, во время которых он выходил в другую комнату. Командировки, ставшие внезапно такими частыми.

"Ты такая наивная, Лена", - мысленно упрекаю я себя.

Но глубоко внутри я понимаю, что дело не в наивности. Я просто не хотела видеть правду. Не хотела разрушать идеальную картинку семейного счастья, которую лелеяла двадцать лет и которой так гордилась перед подругами и родственниками.

"У нас с Димой никогда не бывает серьезных ссор", "Мы всегда находим компромисс", "После стольких лет вместе он все еще дарит мне цветы просто так"... Сколько раз я произносила эти фразы с гордой улыбкой? И все это время за ширмой идеального брака скрывалась ложь.

Я смотрю на свои дрожащие руки, сжимающие давно остывший чай. Время как будто раскололось на "до" и "после". До - когда каждое утро начиналось с его поцелуя в висок. После - когда пустота заполняет каждый уголок нашего дома.

Боль приходит волнами. Иногда она отступает, давая мне иллюзию, что я справлюсь, что это просто неприятный сон. Но затем накрывает с новой силой, выбивая воздух из легких. Я буквально чувствую ее физически - тяжесть в груди, спазм в горле, который не дает ни говорить, ни кричать.

В голове бесконечно прокручиваются его слова: "Я не хотел, чтобы ты узнала вот так..." А что был лучший способ сообщить мне об измене? Каждая его фраза теперь обретает новый смысл. Каждое "люблю тебя" превращается в вопрос: а правда ли любил?

Двадцать лет. Почти половина жизни. Как теперь собрать себя из осколков и понять, кто я без него?

Звонок в дверь отрывает меня от горьких мыслей. Через видеодомофон вижу Марину - мою лучшую подругу еще со студенческих времен. Вот кто знает меня лучше, чем я сама.

- Я принесла экстренный набор для брошенных жен, - заявляет она с порога, демонстрируя пакет. - Шоколад, вино и мороженое. О, и да, плечо для рыданий прилагается бесплатно.

Несмотря на боль, я не могу сдержать слабую улыбку. Марина всегда умела разрядить самую тяжелую атмосферу.

- Настя позвонила? - спрашиваю, пропуская ее в дом.

- Конечно. Эта девочка беспокоится о тебе больше, чем о себе, - Марина проходит на кухню и начинает распаковывать пакет. - Итак, давай сразу к делу. Ты как? И не смей говорить "нормально".

Я хочу солгать, хочу надеть маску сильной женщины, которая справится со всем сама, но это же Марина. Перед ней невозможно притворяться.

- Я в полной заднице, - признаюсь честно, садясь за стол. - Он не просто ушел. Он хочет забрать две трети нашего бизнеса.

Марина присвистывает, откупоривая бутылку вина:

- Ну конечно. Типичный Дима. Всегда просчитывает все наперед. Ты ведь не собираешься отдавать ему кофейни?

- Не знаю, - вздыхаю я, принимая бокал. - Может, это цена за свободу? За то, чтобы все закончилось быстро и без лишних страданий?

Марина смотрит на меня так, словно я только что предложила прыгнуть с крыши.

- Это говоришь ты? Лена, которая в девятнадцать лет в одиночку уехала в чужой город с двумя тысячами в кармане и твердым намерением покорить мир? Ты, которая начинала свой первый бизнес в крохотной квартирке, когда все вокруг крутили пальцем у виска?

Я опускаю глаза:

- Той Лены больше нет, Марин. Она растворилась в образе идеальной жены.

- Чушь, - отрезает подруга. - Она никуда не делась. Просто временно забыла, какая она на самом деле сильная.

Марина подходит к окну и распахивает его, впуская свежий весенний воздух:

- Послушай, Лен. Я видела, как ты строила этот бизнес. Как вставала в четыре утра, чтобы проверить свежесть кофейных зерен. Как лично обучала каждого бариста, добиваясь идеального вкуса. Как придумывала концепцию каждой кофейни, вкладывая в нее душу. "Амаретто" - это не просто ваш с Димой бизнес. Это в первую очередь твое детище.

- Но он тоже вложил столько сил... - начинаю я.

- Конечно вложил, - кивает Марина. - Никто не отрицает его заслуг. Но не позволяй ему убедить тебя, что ты просто милое дополнение к его гениальному бизнес-плану! Вы строили это вместе, и ты заслуживаешь честного раздела.

Она присаживается рядом и берет меня за руки:

- Знаешь, что я поняла, когда развелась с мужем три года назад? Что самое страшное - не одиночество. Самое страшное - потеря себя. Я так боялась остаться одна, что готова была отдать все, включая самоуважение.

- И что изменилось? - спрашиваю я тихо.

Марина улыбается уверенной, спокойной, полной внутренней силы улыбкой:

- Я проснулась однажды утром и поняла, что имею право быть счастливой. Без оглядки на чужие ожидания. Без необходимости соответствовать чужим стандартам. И знаешь, что? Это было лучшее утро в моей жизни.

Я смотрю на подругу с восхищением. Три года назад она была разбита, уничтожена предательством мужа. А сегодня передо мной сидит женщина, которая точно знает, чего хочет от жизни.

Глава 10

Вываливаюсь из такси, небрежно сунув водителю купюру.

- Сдачи не надо, - бросаю, хотя внутри скупердяй во мне морщится.

Светина однушка находится в спальном районе - не самом дорогом, но и не самом дешевом. Типичное жилье молодого специалиста с амбициями. Ничего, временно поживу здесь. Мне ведь теперь многое по плечу, я начинаю новую жизнь.

Чемоданы кажутся неподъемными, хотя там всего необходимый минимум. Остальное должен забрать на неделе. Если Лена позволит. После ее взгляда я уже ни в чем не уверен.

Света встречает меня в дверях, одетая в простое домашнее платье. Ее светлые волосы собраны в небрежный пучок, а на лице ни грамма косметики. Она выглядит моложе своих двадцати шести, почти как студентка. Именно это мне в ней и нравится. Молодость, свежесть. То, чего так не хватало в моей прежней жизни.

- Добро пожаловать домой, - говорит она, отступая, чтобы я мог пройти.

Домой. Этот угол никогда не станет для меня домом. Дом - это наш двухэтажный особняк с панорамными окнами, с садом, где каждое дерево я посадил сам. Где моя коллекция кофейных зерен со всего мира. Где спальня с видом на восход солнца. Где...

- Дим? - Света трогает меня за плечо. - Ты чего застыл? Проходи.

Переступаю порог. Квартира-студия, умело обставленная для максимальной функциональности. Дизайнерский глаз Светы виден во всем - от цветовых акцентов до расположения мебели. Но все равно здесь тесно после нашего дома.

- Я освободила тебе полшкафа, - говорит она, забирая мою куртку. - В ванной тоже есть место на полке. И купила твой любимый шампунь.

Она старается. Изо всех сил пытается создать уют. А что я? Я не делаю ничего, чтобы облегчить ей эту задачу.

- Спасибо, - выдавливаю из себя, присаживаясь на край дивана. - Это временно, конечно. Найду что-нибудь просторнее.

- Конечно, - кивает она. - Тут будет тесновато для троих.

Троих. Я автоматически прикидываю стоимость большей квартиры. Было бы глупо ожидать, что мой уход не будет стоить мне ничего.

- Как прошло? - спрашивает Света, присаживаясь рядом. - Забрал все, что нужно?

Качаю головой.

- Только самое необходимое. За остальным вернусь позже.

- А Лена? Как она? - Света пытается задать вопрос нейтрально, но я слышу нотки любопытства. Возможно, даже удовлетворения.

Закрываю глаза. Перед внутренним взором сразу возникает лицо Лены. Бледное, с поджатыми губами и застывшим взглядом. Я разрушил ее, и прекрасно это понимаю. Но жизнь продолжается, верно?

- Плохо, - отвечаю коротко. Жена, мать моей дочери... Что ж, в моей новой реальности ей нет места. Я взрослый мужчина, и я принял решение.

Света придвигается ближе, гладит меня по колену:

- Это тяжело, я понимаю. Но мы справимся, вместе. Хочешь кофе? Я купила твой любимый сорт.

Кофе. Каждое утро последние двадцать лет я варил его Лене. Двойная порция свежемолотых зерен, щепотка корицы. Она всегда благодарно улыбалась. Даже если у нас случались размолвки. Но теперь это просто воспоминание. Прошлая жизнь. Я имею право на счастье.

- Нет, спасибо, - отказываюсь, чувствуя, как накатывает усталость. - Просто воды, если можно.

Света приносит стакан и садится рядом, заглядывая мне в глаза, словно пытаясь прочитать в них подтверждение правильности моего выбора.

- Я понимаю, как тебе тяжело, - говорит она тихо. - Я не тороплю тебя, правда. Просто хочу, чтобы ты знал - я рядом. И мы справимся.

Её забота о моем комфорте трогает. Хотя, если вдуматься, кто из нас двоих нуждается сейчас в поддержке больше: я, бросивший в одночасье семью, или Лена, оставшаяся одна в доме, полном наших общих воспоминаний?

Телефон вибрирует в кармане. Вытаскиваю. Звонит Настя. Сердце сжимается. После нашей не самой приятной утренней встречи я ждал ее звонка и боялся его. Но я не имею права на страх или сожаления. Я сделал выбор.

- Это дочь, - говорю Свете. - Мне нужно ответить.

Она кивает и отходит к окну, давая мне пространство.

- Настя? - отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

- Как ты мог? - ее голос дрожит от гнева. - Как. Ты. Мог?!

Закрываю глаза. Ожидаемо. Ее реакция не изменилась. Она же всегда была маминой дочкой.

- Настя, я понимаю, что ты злишься...

- Злюсь?! - она почти кричит. - Папа, ты уничтожил маму! Ты предал нас! Ради какой-то девки, которая годится тебе в дочери!

Света напрягается у окна. Конечно, она все слышит. Квартира слишком маленькая. Это неприятно, но мы через это пройдем. Все через это проходят.

- Давай поговорим спокойно, - пытаюсь я. - Я все объясню.

- Объяснишь?! - ее голос срывается на крик. - Что ты объяснишь? Что у тебя кризис среднего возраста и захотелось молоденькую блондинку? Или что двадцать лет с мамой были ошибкой?

Каждое ее слово звучит резко и больно, но я упрямо повторяю себе: я имею право на счастье. Все имеют.

Глава 11

Елена

Бессонная ночь заканчивается странной ясностью. Стрелки часов показывают 5:30, когда я откладываю ручку и смотрю на исписанные листы. Мой план мести. Хотя нет, не мести. План восстановления справедливости.

Дрожащими пальцами касаюсь последней страницы. За одну ночь я превратилась из сломленной женщины в стратега. Кто бы мог подумать, что боль может быть таким мощным катализатором?

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.

- Мама? Не спишь? - голос Насти звучит обеспокоенно.

- Заходи, солнышко.

Она появляется на пороге кабинета в пижаме, с растрепанными волосами и опухшими от слез глазами. Такая юная и такая взрослая одновременно.

- Ты всю ночь просидела здесь? - Настя окидывает взглядом стол, заваленный бумагами.

- Просто думала, - отвечаю уклончиво, накрывая рукой свои записи.

Дочь присаживается на подлокотник моего кресла и обнимает меня за плечи. От нее пахнет ванилью и домом.

- Знаешь, - говорит она тихо, - я вчера долго не могла уснуть. Все думала, как ты справишься? Что будет с нами дальше?

Поворачиваюсь к ней и впервые за эти дни смотрю прямо, без слез и жалости к себе:

- А знаешь, что я поняла за эту ночь? Что мы справимся. Обязательно справимся. И даже больше.

Что-то в моем голосе заставляет Настю внимательнее всмотреться в мое лицо:

- Мам, что ты задумала?

Улыбаюсь. Не той вымученной улыбкой, которую натягивала вчера, а настоящей, с огоньком, которого давно не было:

- Твой отец решил, что может просто выбросить меня из своей жизни, как ненужную вещь. Что может забрать большую часть бизнеса, который мы строили вместе. Что я молча приму любые его условия.

- И что ты собираешься делать? - в глазах Насти мелькает беспокойство.

- Показать ему, как сильно он ошибается.

Я встаю и подхожу к окну. За ним наш сад, просыпающийся вместе с первыми лучами солнца. Яблони, которые мы с Димой сажали пятнадцать лет назад, сейчас усыпаны нежно-розовыми цветами. Символично: они цветут, несмотря на то, что создавший их союз разрушен.

- Только не делай глупостей, - просит Настя, подходя ко мне. - Папа этого не стоит.

- Нет, - соглашаюсь я. - Он не стоит. Но я стою. Моя жизнь стоит. Наше будущее стоит.

Обнимаю дочь за плечи, чувствуя, как ее тело расслабляется под моими руками.

- Доверься мне, - шепчу я, вдыхая ванильный запах ее волос. - Я все продумала.

***

Два часа спустя я открываю дверь салона красоты "Ренессанс". Мне нужен новый образ. Не для Димы. Для себя.

- Елена Андреевна! - администратор Вика просияла. - Мы вас давно не видели!

Я гляжу на свое отражение в зеркале холла: усталые глаза, бледное лицо, волосы, небрежно собранные в пучок. Наверное, это и есть классический образ брошенной жены.

- Вика, мне нужно полное преображение, - говорю решительно. - Стрижка, окрашивание, все, что можно сделать за один день.

Администратор охает, но тут же профессионально берет себя в руки:

- Конечно! Анжела как раз свободна, она наш лучший стилист по преображениям.

Анжела - миниатюрная брюнетка с фиолетовыми прядями - окидывает меня профессиональным взглядом:

- Что именно вы хотите изменить?

- Все, - отвечаю просто. - Хочу, чтобы когда я встречу своего пока еще мужа в следующий раз, он не узнал меня.

Анжела понимающе кивает, без лишних вопросов. Видимо, не первый раз сталкивается с женщинами, жаждущими перемен после расставания.

- У вас потрясающие волосы, - говорит она, пропуская мои длинные пряди между пальцами. - Было бы преступлением сильно укорачивать их. Но мы можем добавить слои, подчеркнуть структуру...

- Я доверяю вам полностью, - пресекаю я все обсуждения.

Пока Анжела колдует над моей головой, я прокручиваю в уме второй пункт своего плана. Звонок адвокату, о котором говорила Марина. Она права: я не имею права отдавать две трети бизнеса только потому, что чувствую себя разбитой.

- А давайте добавим синие пряди? - предлагает Анжела, прерывая мои мысли. - Совсем легкий оттенок, который будет видно только при определенном освещении.

Синие пряди? Я, консервативная Елена Акимова, владелица сети кофеен, мать студентки, женщина, которая двадцать лет носила классические костюмы и строгие прически?

- Давайте, - соглашаюсь внезапно. - И знаете что? Сделайте их ярче. Я хочу, чтобы их было хорошо видно.

Анжела улыбается:

- Вот это настрой!

Четыре часа спустя я не узнаю женщину в зеркале. Каскад черных волос с глубоким синим отливом обрамляет лицо, которое теперь кажется моложе и свежее. Анжела поработала и над макияжем. Подчеркнула скулы, сделала выразительными глаза, добавила яркости губам.

- Сногсшибательно, - выдыхаю я, не в силах оторвать взгляд от своего отражения.

Глава 12

Елена

В моем доме непривычно тихо. Дмитрий ушел, я до сих пор не привыкла к этой пронзительной тишине. Каждый скрип половицы, каждый шелест занавесок теперь слышен отчетливее, словно дом тоже скорбит по утраченной полноте.

Я стою у окна, наблюдая, как весенний ветер играет с молодыми листочками в нашем - теперь только моем - саду. Сад, который мы с Димой так тщательно планировали, где каждое дерево было посажено с определенной целью.

На телефоне открыт файл с детально проработанным планом мести. Два дня я продумывала каждый шаг, каждое действие, которое ударит по Диме сильнее всего. Я знаю его слабые места. Двадцать лет брака научили меня многому.

Очередной этап плана должен начаться завтра, ведь Олег обещал помочь собрать информацию о финансовых махинациях Дмитрия в нашем общем бизнесе. Я уверена, что он что-то скрывал от меня в последние годы. Слишком часто ездил на "деловые встречи", слишком много времени проводил за закрытыми дверями своего кабинета. Теперь я понимаю, что его "встречи" включали в себя 26-летнюю Светлану, но я также подозреваю, что были и другие секреты.

Звук открывающейся входной двери вырывает меня из мыслей. Настя. Она обещала заехать сегодня.

- Мам, ты где? - ее голос звучит устало, но решительно.

- В кабинете, солнышко! - откликаюсь я, быстро закрывая файл с планом мести.

Она появляется на пороге.

- Как ты? - спрашивает, внимательно изучая мое лицо.

- Нормально, - автоматически отвечаю я, понимая, насколько фальшиво это звучит.

- Мам, - Настя опускается в кресло напротив меня. - Давай без этого. Я не папа, мне не нужно врать.

Ее слова как острый нож - точные и болезненные. Я и правда привыкла приукрашивать реальность для Дмитрия. "Все хорошо", "я не устала", "конечно, мне нравится эта идея" - фразы, которые я произносила тысячи раз, боясь его разочаровать.

- Тяжело, - признаюсь я, отводя взгляд. - Мне сорок пять, Настя. Половина жизни прошла с ним. А теперь я должна начинать заново.

- Первая половина, - мягко поправляет она. - Впереди еще столько же. И может быть, это будет лучшая половина.

Я горько усмехаюсь:

- В моем возрасте с беременной любовницей конкурировать сложно.

- А зачем конкурировать? - Настя смотрит на меня с искренним недоумением. - Пусть она забирает этого... - она осекается, видимо, проглатывая крепкое слово, - пусть забирает папу. А ты заберешь все остальное.

- О чем ты? - я напрягаюсь.

- О твоем плане мести, - спокойно говорит Настя. - Тетя Марина мне все рассказала. И знаешь что? Я поддерживаю тебя. Полностью.

Я ошеломленно смотрю на дочь. Моя маленькая девочка, моя гордость и радость...

- Ты не против? - осторожно спрашиваю я.

- Против? - Настя фыркает. - Мама, он предал не только тебя. Он предал нас обеих. Он разрушил нашу семью. Солгал нам. Унизил тебя своим уходом к этой... - она снова останавливается. - К этой женщине. И теперь ты спрашиваешь, не против ли я, если ты постоишь за себя?

Ее глаза горят таким неподдельным возмущением, что я чувствую, как моя собственная решимость возвращается. Да, Дмитрий предал нас обеих. Да, я имею право защищать себя.

- Я боялась, что ты будешь расстроена, - признаюсь я. - Все-таки он твой отец...

- Биологически - да, - холодно отвечает Настя. - Но отец - это тот, кто рядом, кто остается верным семье. Кто не меняет жену моложе него на двадцать лет на девочку, которая годится ему в дочери.

Я смотрю на свою дочь и вижу в ней силу, которую я всегда хотела в себе воспитать, но так и не смогла. Откуда у нее эта стойкость? Может, от бабушки, моей мамы, которая вырастила меня одна после смерти отца, никогда не жалуясь на судьбу?

- Так каков твой план? - спрашивает Настя, подсаживаясь ближе.

На секунду я испытываю сомнение. Правильно ли втягивать ребенка в это? Но Настя уже не ребенок. Она взрослая женщина, которая имеет право знать правду.

- Я собираюсь бороться за бизнес, - говорю я твердо. - "Амаретто" - это моя идея, моя концепция. Я была там с первого дня, когда мы с твоим отцом варили кофе в крошечной арендованной комнатушке. Я не позволю ему забрать у меня это.

- И правильно! - Настя одобрительно кивает. - А еще?

- Еще я собираюсь найти доказательства его финансовых махинаций. Я уверена, что он что-то скрывал. Возможно, выводил деньги из бизнеса.

- Это отличный план, - Настя задумчиво кусает губу. - Но знаешь, что было бы еще лучше? Полное обновление "Амаретто". Новая концепция, новый стиль... Что-то, что отразит твое новое начало.

Я смотрю на дочь с удивлением:

- Ты думаешь, это сработает?

- Конечно! - Настя оживляется. - Мам, я изучаю маркетинг, помнишь? Мы можем превратить эту историю в мощную маркетинговую кампанию. "Второе дыхание", "Новая глава" - что-то в этом роде. Люди обожают истории о перерождении и втором шансе.

Ее энтузиазм заразителен. Я начинаю представлять, как могли бы выглядеть обновленные кофейни. Более современные, более женственные, более мои.

Глава 13

Неделя после ухода Дмитрия пролетела как в тумане. Я не позволила себе раскиснуть, это было бы слишком просто, слишком ожидаемо. Именно такой он и представлял меня сейчас: рыдающей в подушку, с опухшим лицом и красными глазами, звонящей на его телефон каждые десять минут.

Нет уж. Этого удовольствия я ему не доставлю.

Утро начинается для меня в пять тридцать. Раньше в это время я обычно спала, уткнувшись носом в плечо Димы. Теперь я надеваю спортивный костюм - новенький, серебряного цвета, который купила три дня назад в спортивном бутике. Он настолько не похож на мою обычную строгую одежду, что, глядя в зеркало, я сама себя не узнаю.

Тренер Сергей, которого посоветовала Марина, ждет меня в парке. Раньше я считала, что в мои годы пробежки - это блажь людей, помешанных на ЗОЖ. Теперь каждый шаг, каждый вдох холодного утреннего воздуха, кажется, возвращает меня к жизни.

- Отлично, Елена Андреевна! - Сергей, подтянутый тридцатилетний бывший спортсмен, показывает мне большой палец. - За неделю прогресс огромный. Еще месяц, и вы будете бегать марафоны!

Я смеюсь, вытирая пот со лба:

- Давайте для начала хотя бы эти пять километров осилим без остановок.

- Мы уже их осилили, - с улыбкой замечает он, останавливая секундомер. - И ваше время улучшилось на целую минуту.

Чувство эйфории накрывает меня с головой. Маленькая победа, но такая значимая. После часовой тренировки я возвращаюсь домой совершенно другим человеком. Тело гудит от усталости, но разум ясен как никогда.

Принимаю душ, наслаждаясь каждой секундой. Раньше я всегда спешила. Надо приготовить завтрак Диме, проверить, все ли в порядке с его рубашкой, напомнить о важной встрече... Теперь все мое время принадлежит только мне.

Новая прическа с синими прядями до сих пор вызывает у меня трепет каждый раз, когда я вижу себя в зеркале. Настя была в восторге, когда увидела мое преображение. "Мама, ты выглядишь потрясающе! Как будто тебе не сорок пять, а тридцать пять!".

Я выбираю лук дня - еще одно мое новое увлечение. Темно-синие узкие джинсы (раньше я носила только классические брюки), свободная белая блузка с затейливым воротником, синий жакет с необычным кроем и, что самое невероятное - кроссовки! Яркие, стильные, совершенно не похожие на мою обычную обувь.

Последний штрих - косметика. Теперь я крашусь иначе. Ярче, смелее. На губах винный оттенок, который раньше казался мне слишком вызывающим.

В восемь утра я уже на пороге первой кофейни на Пушкинской. Небольшая, уютная, с антикварной мебелью и запахом свежеобжаренных зерен.

- Елена Андреевна! - Миша, наш старейший бариста, чуть не роняет чашку. - Вы потрясающе выглядите!

- Спасибо, - улыбаюсь я. - Решила немного обновить стиль.

"Немного" - это, конечно, преуменьшение века. Я полностью сменила гардероб. Новый стиль, как новая жизнь. Более свободная, яркая, смелая.

В девять у меня встреча с Олегом Викторовичем. За неделю мы уже многое выяснили про финансовые махинации Димы. Оказывается, он действительно привлекал какие-то "инвестиции" последние два года, но деньги шли куда-то мимо основных счетов компании. Олег считает, что это может быть отмыванием средств, хотя, конечно, эта теория еще нуждается в доказательствах.

После встречи с адвокатом я еду на курсы ораторского искусства. Кто бы мог подумать, что я, Елена Акимова, в сорок пять лет начну учиться публичным выступлениям? А ведь это так увлекательно! Наш преподаватель, харизматичный Константин Аркадьевич, говорит, что у меня настоящий талант.

- У каждого человека есть своя история, - объясняет он на сегодняшнем занятии. - И сила этой истории в том, как вы ее рассказываете. Даже самая обычная жизнь может превратиться в захватывающее повествование, если найти правильные слова.

Я ловлю каждое его слово. В голове уже зреет план: написать книгу о нашем бизнесе, о том, как мы с Димой начинали с маленькой кофейни и выросли до сети из двенадцати точек. О трудностях, взлетах и падениях. И да, о предательстве тоже. Это будет не книга мести, а книга преодоления.

Вечером я возвращаюсь домой, чувствуя необычайный прилив сил. Раньше к этому времени я обычно валилась с ног от усталости, а сейчас, кажется, могу свернуть горы.

Настя звонит по видеосвязи. Она решила остаться в своей маленькой квартире на Таганке на эту неделю, чтобы я могла привыкнуть к новой жизни без свидетелей.

- Мам, ты выглядишь такой счастливой! - удивленно замечает она. - Я, если честно, думала, ты будешь... ну, знаешь...

- Рыдать в подушку и объедаться мороженым? - смеюсь я. - Было такое искушение. Но знаешь, дочь, я вдруг поняла, что жизнь на этом не заканчивается. Она только начинается.

Настя улыбается, но в ее глазах я вижу беспокойство:

- А папа звонил?

- Да, каждый день трезвонит, - я пожимаю плечами. - Но я не отвечаю. Пусть думает, что я сломлена и не хочу разговаривать. Так даже лучше для нашего плана.

Мой план прост и элегантен. В то время как Дима считает, что я оплакиваю наш брак, мы с Олегом Викторовичем собираем доказательства его финансовых махинаций. Когда он наконец решит, что пора начинать официальный бракоразводный процесс, я буду готова. И это будет совсем не тот сценарий, на который он рассчитывает.

Глава 14

Утром я просыпаюсь с непривычным чувством предвкушения. Две недели назад такое казалось невозможным, тогда первый глоток воздуха после пробуждения обжигал легкие осознанием предательства. Теперь каждое утро - это новая возможность.

Поправляю синюю прядь, выбившуюся из прически. До сих пор не могу привыкнуть к своему отражению. Кто эта уверенная женщина с дерзким взглядом? Неужели это я?

Телефон вибрирует сообщением от Насти:

«Мам, не забудь про встречу в 11:00! Мы с Олегом уже все подготовили. Будет БОМБА!»

Улыбаюсь. Моя девочка... Как же она выросла. Из испуганного ребенка превратилась в настоящую львицу, готовую защищать свою мать любой ценой. И этот неожиданный творческий союз с Олегом Викторовичем... Кто бы мог подумать, что мой адвокат окажется не только блестящим юристом, но и человеком с невероятным чувством юмора и маркетинговым чутьем?

Выбираю наряд особенно тщательно. Сегодня важный день: запуск нашей новой маркетинговой кампании. Останавливаюсь на темно-синем костюме с нестандартным кроем - строгом, но с неожиданными деталями, которые придают образу характер. Тонкая серебряная цепочка на шее и такие же серьги-капельки. Макияж выразительный, но не вызывающий.

Смотрю на часы. Еще есть время выпить кофе перед выходом. Варю себе эспрессо со щепоткой корицы. Этот ритуал теперь только мой, и я наслаждаюсь каждой секундой процесса.

***

Офис креативного агентства «Импульс» встречает меня шумом и суетой. Молодые люди с яркими волосами снуют туда-сюда с планшетами и ноутбуками. В воздухе витает запах свежесваренного кофе и творческого хаоса.

- Елена Андреевна! - Олег Викторович поднимается мне навстречу. В джинсах и пуловере он выглядит совсем не так, как в своем адвокатском костюме. - Вы сегодня особенно сногсшибательны!

- Спасибо, - улыбаюсь я, чувствуя, как краснею. За эти месяцы я так и не привыкла к комплиментам. - Настя уже здесь?

- В переговорной, доводит презентацию до совершенства, - он подмигивает мне. - Хотя, между нами, она уже и так безупречна. У вашей дочери невероятный талант к рекламе.

Мы проходим по светлому коридору в просторную переговорную, где царит атмосфера предвкушения. Настя склонилась над ноутбуком, что-то быстро печатая. Ее длинные черные волосы собраны в высокий хвост, глаза блестят от азарта.

- Мама! - она поднимает голову и улыбается. - Идеально вовремя! Мы как раз закончили последние штрихи.

В комнате, кроме Насти, еще несколько человек: директор агентства Роман, дизайнер Алиса и SMM-менеджер Кирилл. Все они - часть команды, которая последние три недели работала над нашей новой маркетинговой кампанией.

- Итак, все в сборе, - Роман потирает руки. - Елена Андреевна, готовы увидеть, что мы создали?

- Более чем, - киваю я, присаживаясь в кресло.

Настя встает перед большим экраном:

- Мама, помнишь, как все началось? - ее глаза светятся озорным блеском. - Мы просто хотели отстоять то, что принадлежит нам по праву. А потом появилась эта идея...

- Идея, которая может стать вирусной и перевернуть вашу бизнес-модель, - подхватывает Роман. - Кампания «Горький вкус предательства».

Настя кликает мышкой, и на экране появляется первый слайд презентации. Я вижу новый дизайн стаканчиков для кофе - элегантный, с золотисто-горьким градиентом. На каждом афоризм о верности и предательстве.

- Мы создали целую концепцию, - продолжает Настя. - Новая линейка кофе с говорящими названиями: «Горький вкус эспрессо», «Латте неверности с пенкой сожаления», «Американо с привкусом лжи»...

- И «Капучино новой жизни», - добавляет Алиса. - Это будет символом надежды и возрождения. Самый светлый напиток в линейке, с интересной подачей.

Олег Викторович улыбается:

- А теперь самое интересное. Покажите рекламные материалы.

Настя переключает слайд, и я вижу серию рекламных плакатов. На первом - мужчина средних лет с надкусанным яблоком в руке и слоганом: «Некоторые так и не усвоили уроки Адама». На втором - пустое кресло за столиком кафе и две чашки: одна полная, другая - опрокинутая, с растекшимся кофе, который образует силуэт женского лица со слезой. Подпись: «Когда он уходит, остается горький осадок. Но мы знаем, как превратить его во вкус новых возможностей».

- Супер, - выдыхаю я, чувствуя, как к горлу подступает комок.

- А вот главная фишка кампании, - Настя сияет от гордости. - Серия коротких видеороликов «Истории за чашкой кофе». Мы пригласили реальных женщин, которые пережили предательство и нашли в себе силы начать новую жизнь. Они рассказывают свои истории, сидя в наших кофейнях, а в конце каждый ролик завершается одной и той же фразой: «В жизни, как в кофе: самое ценное познается в горечи. «Амаретто» - там, где горечь превращается в силу».

- Мы уже запустили страницу в контакте и канал в Телеграме, - добавляет Кирилл. - Отклик просто сумасшедший! Люди жаждут искренности. А ваша история, Елена Андреевна, при всей ее болезненности, может вдохновить тысячи женщин.

Я смотрю на экран, где крутится первый готовый видеоролик. Молодая женщина, очень похожая на Свету своими длинными светлыми волосами и стройной фигурой, жеманно смеется, сидя за столиком с мужчиной, напоминающим Диму. Внезапно ее телефон, лежащий на столе, загорается, и мужчина видит на экране сообщение: «Любимый, не забудь забрать наших детей из садика». Его лицо каменеет. В следующем кадре женщина сидит одна, со слезами на глазах. К ее столику подходит элегантная официантка средних лет и ставит перед ней чашку кофе: «За счет заведения. Я видела, что произошло. Он не стоит ваших слез».

Глава 15

- Это... - я не нахожу слов. - Это гениально. И так близко к тому, что я пережила.

- В этом вся суть, мам, - Настя подходит и обнимает меня за плечи. - Мы поворачиваем ситуацию в нашу пользу. Превращаем боль в нечто созидательное. Эта новая маркетинговая кампания не только принесет нам волну популярности, но и создаст вокруг нас правильный общественный резонанс. Женщина, которая не сломалась, а превратила личную драму в социально значимый проект. Согласись, это сильный ход!

- А что насчет Димы и его адвокатов? - спрашиваю я, внезапно вспомнив о возможных проблемах.

Олег Викторович небрежно машет рукой:

- Не беспокойтесь. Юридически мы в полной безопасности. Нигде нет прямых указаний на вашего мужа. Более того, мы даже можем сказать, что эта кампания посвящена всем женщинам, пережившим предательство, а не конкретно вашей истории. И кстати, - он хитро прищуривается, - я не удивлюсь, если в свете этой кампании наш друг Дмитрий Сергеевич станет значительно сговорчивее в переговорах по разделу имущества. И пусть только попробует судиться за клевету. Мы нигде прямо не указываем на Дмитрия Сергеевича. Это собирательный образ мужчины-предателя. Думаю, многие узнают в нем себя.

- Главное, чтобы эта кампания принесла пользу бизнесу, - говорю я, стараясь перевести фокус с мести на конструктив. - И помогла создать сообщество поддержки для женщин.

Я смотрю на экран, где замирает финальный кадр видеоролика - логотип «Амаретто» с новым слоганом. Все внутри переворачивается от осознания гениальности этого плана. Мы не просто мстим Диме, мы создаем нечто большее, значимое, то, что может помочь другим женщинам в похожей ситуации.

- Когда запускаем? - спрашиваю я, чувствуя, как учащается пульс от предвкушения.

- Завтра, - отвечает Роман. - В кофейне на Пушкинской появятся новые стаканчики и меню. Видеоролики выйдут в социальных сетях. А через неделю стартует наружная реклама по всему городу.

- И самое главное, - добавляет Олег, - первая кофейня, с которой мы начинаем, полностью оформлена на вас. Дима к ней никакого отношения не имеет, документально это подтверждено. Так что он не сможет ни помешать акции, ни претендовать на доходы от неё. Юридически это исключительно ваш проект. Я проверил все бумаги. Чисто, как слеза. Это ваша территория, на которой он бессилен.

Роман откладывает свой ноутбук и улыбается:

- Мы специально выбрали эту кофейню как первую площадку для запуска. Риски сведены к минимуму. Если возникнут проблемы, мы всегда сможем сказать, что это была локальная инициатива одной точки, а не общесетевая акция.

- Умно, - говорю я, чувствуя, как меня отпускает напряжение. - Очень умно.

- Мы продумали все детали, мам, - Настя сжимает мою руку. - Эта кофейня станет своеобразным тестовым полигоном. А когда волна подхватится и общественное мнение будет на нашей стороне, можно будет масштабировать кампанию на остальные точки.

- И пусть только попробует что-то сказать, - добавляет Кирилл. - Общественность его растерзает.

- Это будет взрыв, - уверенно говорит Роман. - Такой контент люди обожают репостить. На волне феминизма эта история идеально попадает в тренды.

- И что насчет постоянных клиентов? - спрашиваю я задумчиво. - Не всем ведь понравится эта эмоциональная нагрузка во время утреннего кофе.

Настя улыбается:

- Мам, мы всё предусмотрели. Старое меню остается в силе. Все фирменные напитки, которые наши гости любят, никуда не исчезнут. Новая линейка - это дополнение, а не замена.

- Именно, - подхватывает Роман. - Мы создаем не просто рекламную кампанию. Для тех, кто хочет просто выпить свой любимый кофе, ничего не меняется. А для тех, кто готов к чему-то новому или кто проходит через сложный период в жизни, появляется эта особенная линейка и все, что за ней стоит.

- Более того, - добавляет Олег Викторович, - мы уже провели фокус-группы. Появление такой линейки привлечет к нам новую аудиторию. Женщин, которые раньше не были нашими постоянными посетительницами. Они придут не только за напитками, но и за поддержкой, за ощущением общности.

Я не могу отвести взгляд от экрана, где мелькают кадры рекламных роликов. Каждая история бьет прямо в сердце своей искренностью, каждый слоган точен, как скальпель хирурга. Моя история, препарированная и преображенная, теперь станет источником силы для других. Это кружит голову не хуже хорошего вина.

- И что, правда думаете, что это сработает? - спрашиваю я, хотя внутри уже знаю ответ.

- Сработает? - Олег поднимает бровь и смотрит на меня с таким выражением, будто я усомнилась в том, что Земля круглая. - Елена Андреевна, это не просто сработает. Это взорвет интернет.

Он придвигается ближе, и я ощущаю легкий аромат его одеколона, что-то древесное, с нотками мяты. Прежде мне казалось, что приличные мужчины пахнут исключительно дорогими рубашками и обязательствами. У Олега запах другой - свежий, с какой-то особенной нотой свободы.

- Представьте, - продолжает он, увлеченно жестикулируя, - тысячи женщин приходят в ваши кофейни не просто выпить капучино, а почувствовать себя частью истории преодоления. Каждая чашка - маленький акт солидарности.

- Как будто кофейня превращается в... - я подбираю слово.

- В храм женской силы! - подхватывает Настя с таким энтузиазмом, что все невольно улыбаются.

- Я хотела сказать "в пространство поддержки", - смеюсь я, - но твой вариант звучит более впечатляюще.

После презентации мы с Олегом выходим из офиса агентства последними. Настя умчалась с Кириллом дорабатывать детали для завтрашнего запуска, и мы остаемся вдвоем на ступеньках бизнес-центра. Легкий весенний ветер играет с моими волосами, выдергивая тонкие прядки из прически.

Глава 16

Я смотрю на Олега, не зная, что ответить. Его глаза - теплые, карие, с золотистыми крапинками - смотрят на меня так, будто видят что-то особенное, что-то, чего я сама в себе не замечала.

- Спасибо, - наконец говорю я. - Но мне кажется, без вашей помощи я бы не справилась.

- Не согласен, - он качает головой. - Я лишь направлял процесс в юридическом русле. Все остальное - ваша внутренняя сила.

Загорается зеленый, и мы переходим дорогу. Наши руки случайно соприкасаются, и я ощущаю мимолетное покалывание, словно статическое электричество проскочило между нами.

Кофейня оказывается маленькой, но невероятно уютной. Кирпичные стены, деревянные столики, мягкий рассеянный свет. В воздухе витает аромат свежемолотых зерен и выпечки.

- Обычно я избегаю конкурентов, - шучу я, когда мы устраиваемся за столиком у окна.

- Это исследовательская вылазка, - отвечает Олег с мягкой улыбкой. - Профессиональный интерес.

- Тогда ладно, - я делаю серьезное лицо. - В таком случае это почти промышленный шпионаж. Совершенно оправданный.

Мы заказываем фильтр-кофе с нотами какао и апельсиновой цедры, а к нему - два куска морковного торта.

- Итак, - Олег смотрит на меня через стол, - теперь, когда мы здесь не как адвокат и клиент, расскажите мне что-нибудь о себе. Что-то, чего нет в официальных документах.

- Например? - я чувствую легкое смущение.

- Например... - он задумывается. - О чем вы мечтали в детстве?

Я откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь:

- Вы не поверите. Я хотела написать книгу.

- Серьезно? - его глаза загораются искренним интересом.

- Абсолютно.

- И что случилось с этой мечтой?

- Жизнь, - пожимаю плечами я. - Школа, институт, первый ребенок в двадцать два... Как-то не до книг стало.

- А сейчас? О чем мечтаете сейчас?

Я задумываюсь, помешивая ложечкой кофе. Это неожиданно сложный вопрос.

- Знаете, - наконец отвечаю я, - после всего, что произошло, я поняла, что просто хочу почувствовать себя свободной. Не в смысле одиночества, а в смысле возможностей. Хочу просыпаться по утрам с ощущением, что могу сделать со своей жизнью все, что захочу.

- Это прекрасная мечта, - тихо говорит он.

- А вы? - переспрашиваю я. - О чем мечтали в детстве вы?

- Я хотел стать супергероем, - признается Олег с озорной улыбкой. - Представляете? Костюм, маска, спасение мира. Классика.

- И вот вы здесь - спасаете женщин от злодеев в дорогих костюмах, - улыбаюсь я. - Не так уж далеко от детской мечты.

- Я не думал об этом в таком ключе, - он смеется, но в его смехе есть что-то искреннее, тронутое. - Может быть, вы правы.

Наш разговор льется легко и непринужденно. Мы говорим о книгах, о путешествиях, о любимых фильмах и о том, как изменился город за последние годы. Но ни разу не упоминаем Диму, суд или развод, как будто эта часть моей жизни существует в параллельной реальности.

Когда приносят счет, мы одновременно тянемся к нему.

- Позвольте мне, - настаивает Олег.

- Нет-нет, - качаю головой я. - Это я пригласила вас на кофе, помните?

- Но место выбирал я.

- Давайте пополам? - предлагаю я компромисс.

- Или так, - его глаза вдруг загораются озорством. - Кто угадает, сколько кофейных зерен в той стеклянной банке на полке, тот и платит.

Я оборачиваюсь к полке, где стоит прозрачная банка, наполненная зернами.

- Вы серьезно? - смеюсь я.

- Абсолютно. Профессиональная деформация, я обожаю нестандартные решения спорных ситуаций.

- Ладно, - соглашаюсь я, чувствуя себя удивительно молодой и беззаботной. - Думаю, там 580 зерен.

- Хм, - Олег смотрит на банку прищуренным взглядом. - А я скажу 620.

Мы подзываем баристу и спрашиваем о количестве зерен. Он смотрит на нас с недоумением, потом смеется:

- Вообще-то это элемент декора, но... - он берет банку с полки и смотрит на дно, где обнаруживается маленькая наклейка. - Ровно 600 зерен.

- Ничья! - объявляет Олег. - Мы оба ошиблись примерно на 20 зерен.

- Значит, все-таки пополам, - заключаю я, доставая кошелек.

Когда мы выходим из кофейни, на улице уже стемнело. Фонари отбрасывают мягкий свет на мокрый после недавнего дождя асфальт, и город кажется живой картиной, написанной акварелью.

- Я провожу вас, - говорит Олег, и это не вопрос, а утверждение.

- Не стоит, - возражаю я. - Я вызову такси. Уже поздно, и вам наверняка нужно...

- Елена, - он мягко касается моей руки, и я замолкаю на полуслове. - Я действительно хочу вас проводить. Если вы не против.

В его взгляде такая искренность, что все мои возражения испаряются.