Развод в 45. В приоритете молодые

Пролог

Лиза

–Там эта старая кляча приперлась, ты видела? – доносится голос домработницы Марины с веранды.

Я делаю шаг ближе. О чем они говорят?

–Блин, только этого не хватало! Что мы Глазову скажем? Тем более в такой день! – отвечает ей второй голос.

Незнакомый. Неприятный.

Я морщусь, словно сказанное, каким-то образом касается меня.

Почему они вообще говорят о моем муже?

–Скажем, что ничего не знали! Мы же не контролируем эту старую хурму!

Очередная фраза ощущается как плевок.

Надоело это терпеть!

Хочу переступить порог дома, но понимаю, что не могу. И вовсе не потому, что вернулась домой впервые после большого перерыва…

Несколько месяцев назад я пережила инсульт.

У меня парализовало руки. Ноги – частично.

Благо, наше финансовое положение позволяло разместить меня в хороший центр реабилитации. Врачи поставили меня на ноги. Научили заново ходить.

С руками было сложнее.

Не знаю почему. Но мелкие предметы я до сих пор не могла нормально держать.

И это меня особенно подкосило. Для врача-стоматолога – работа руками – это все.

Но я понимала, что скорее всего уже никогда не вернусь к любимому делу.

Снова совершаю над собой усилие. Заставляю мышцы включаться и работать.

Делаю глубокий вдох и решительно переступая через порог.

Девушки невольно ахают и оборачиваются на шум моих шагов.

–Добрый день, – произношу спокойно, заметив с каким удивлением они на меня таращатся.

–Ой, Елизавета Геннадьевна, это вы? Мы вам так рады! – пищит Марина.

–Правда? А о ком же вы тогда говорили несколько минут назад?

Неловкая пауза давит на меня тяжелым грузом. Может быть я зря напридумывала, что здесь что-то не так?

–Ой, Елизавета Геннадьевна, так это… хурму к застолью вечером привезли. Несвежую. Мы ее уже выбросили, – вмешивается в разговор горничная.

Я выдыхаю. И правда. Наверное, я замоталась. Разве может персонал, к которому я всегда относилась с добром и вниманием говорить обо мне подобные вещи?

Я улыбаюсь девушкам в ответ и делаю шаг в сторону гостиной.

–Игорь дома? Я так соскучилась по нему, не терпится обнять!

Марина поджимает губу. Отводит взгляд.

–Он там… эээ. Занят.

–Занят?! – с улыбкой переспрашиваю я.

– Работает. Клиент у него.

–Клиент? Не помню, чтобы он принимал клиентов на дому, – бросаю вещи на комод и не спеша прохожу в дом.

Большой. Просторный. И такой родной.

Здесь пахнет нами. Нами с мужем. Нашим сыном. Воспоминаниями о молодости. О первых успехах и неудачах.

–Игорь Владимирович просил, чтобы его не беспокоили, – идет за мной Марина, словно боится, что я потеряюсь в своем же доме.

–Ничего, я думаю, что для жены Игорь сделает исключение.

–Елизавета Геннадьевна, может не надо?! Вы устали, давайте я вам сперва чай сделаю?

Я поворачиваюсь к ней.

Взгляд Марины кажется потерянным.

Какая хорошая помощница. Почти секретарь моего мужа.

Так переживает за его клиентов. И за его конфиденциальность.

–Все хорошо, Марин. Со своим мужем я разберусь сама. Можешь идти.

Она молча кивает. Отводит взгляд. Так неуклюже и неловко.

Надо будет сказать мужу, что она так рьяно выполняла его указ, что даже хозяйку дома к нему пускать не хотела!

Я делаю вдох. Ходить все еще сложно. И это зачастую требует от меня выдержки, собранности и колоссальных усилий.

Медленно разворачиваюсь и подхожу к двери кабинета.

Внутри все горит от сладкого предвкушения этого вечера. Сейчас брошусь ему на шею. Зацелую всего.

Любимого. Родного. И такого красивого.

Едва заношу руку, чтобы постучаться и войти, но подозрительно знакомый женский голос, заставляет меня остановиться.

–Я не хочу делить тебя с женой.

Впадаю в секундный ступор. О чем они говорят вообще?

–Ты же знаешь, что это ненадолго.

–Ты уже сколько говоришь мне об этом! А твоя мымры все еще жива!

Слова вонзаются в самое сердце. В одно мгновение лишая меня способности дышать.

Я опираюсь на дверь. Тело не слушается меня.

Но я все еще слышу их разговор.

–Просто подожди еще немного. Я даже не уверен, что она когда-либо выйдет из своего центра реабилитации.

Глава 1

Стою на ногах, застыв, как будто тело знает, что сейчас произойдёт.

Мне кажется, что я превратилась в камень. И только это состояние не дает мне упасть.

Дверь в кабинет приоткрыта. Я не открывала её полностью. А сейчас уже и не могу.

Не могу решиться войти, потому что знаю, что там увижу.

Секунды длятся бесконечно.

Я слышу их. Слышу моего мужа. Его возбужденный рык. Его тяжелое дыхание. Слышу ее стоны. Такие сладкие и чувственные.

Мир разрушается. Вдребезги.

Постепенно сознание возвращается ко мне. Вместе со способностью двигаться и плакать.

Я больше не могу стоять здесь, как молчаливая тень, позволив этим двоим предаваться страсти в нашем с Игорем доме.

Я толкаю дверь и решительным шагом переступаю порог.

Она сидит у него на коленях.

Молодая. Стройная. Ее хрупкое тело извивается в руках моего мужа, пока он зарывается в ее лоснящиеся волосы.

–Ой! – ойкает девица, обернувшись за звук.

Мне хватает этого мгновения, чтобы поймать ее взгляд.

Испуганный, и при этом такой холодный.

И это второй удар.

Теперь я понимаю, почему ее голос казался мне знакомым.

Марго.

И вот она передо мной. В кабинете моего мужа. В белой рубашке, его рубашке. Волосы, те самые золотистые, что я видела, когда она приходила лечить зубы. Тогда она смотрела на меня снизу вверх и говорила: «Спасибо, Лиза Геннадьевна, у вас такие лёгкие руки…»

А теперь её руки были у него на шее. Он гладил её по спине, говорил что-то тихо, шепотом. Она смеялась.

Я делаю еще шаг – неумелый, тяжёлый.

Муж поднимает глаза, но его лицо не меняется.

Ни страха. Ни вины. Ни спешки. Только раздражение.

Марго вновь охает, прикрываясь рубашкой моего мужа, которую я дарила ему на последнюю годовщину.

Я стою, держась за дверной косяк, как за спасательный круг. Слова отказываются складываться в предложения. Но сердце… оно не бьется – оно трещит.

– Ты... с ней? – слова даются с трудом.

Только бы не упасть. Только бы не заплакать.

Игорь выпрямляет спину. Аккуратно убирает руку Марго со своих плеч, которая еще секунду назад ласкала его в самых разных местах.

Сейчас он смотрит на меня прямо, холодно.

– Лиза, давай без сцены. Всё и так понятно.

– Понятно?! – Я почти задыхаюсь. – Мы с тобой двадцать лет вместе, Игорь. Двадцать. А ты даже не прячешься…

– Мне пятьдесят, Лиза, – говорит он, усадив любовницу на кресло, а сам встает и делает шаг ко мне.

Не утешающий, не виноватый. Просто деловой.

– Пятьдесят. И я не собираюсь тратить остаток жизни на человека, который… ну, прости, не факт, что вообще когда-то сможет нормально жить.

Он замолкает. Ждет моей реакции. Наверное, думает, что я упаду, или разрыдаюсь.

Но я лишь смотрю на него. Пустым, непонимающим взглядом.

И это говорит мне мужчина, с которым мы все прошли вместе?

Мужчина, который приносил мне чай каждый вечер перед сном и держал меня за руку, когда умерла мама.

Теперь он смотрит на меня без тени вины в глазах и заявляет, что я – балласт.

– Я… борюсь, Игорь, – давлюсь слезами. – Каждый день. Ты же видишь…

Но он лишь отмахивается.

– Да за что ты борешься? Ты не можешь держать чашку в руке. Ты не можешь пройти двадцать метров без передышки. Ты даже зубы себе чистишь с помощью сиделки. А я… я живой человек. Я хочу страсти, я хочу, чтобы на меня смотрели глазами, полными желания, а не жалости. Понимаешь?

Он говорит всё громче, чётче, почти с вызовом. Как будто боится, что я не пойму простые вещи.

– Марго… она молодая. Она горит. С ней я чувствую себя мужчиной. А с тобой, прости, как санитар.

Его не трясет от вины. Он не отворачивается. Нет – он искренен. Ужасно, чудовищно искренен.

Я продолжаю стоять и молча смотреть на него.

На них.

Лживых предателей, которые разрушили мой мир.

–Зачем ты приехала? – спрашивает муж более строго, после небольшой паузы.

–У нашего сына сегодня важная сделка. Я приехала его поддержать, – запинаясь, отвечаю я, – и тебя… порадовать. Вот только я вижу, что ты быстро нашел, кем меня заменить.

Марго отводит взгляд. Как-будто стыдливо.

Но я знаю, что это фальшь. Те у кого есть совесть, никогда не залезут на чужого мужа.

–Спасибо, Лиза, – чеканит Игорь, – Но лучше бы ты этого не делала. Пользы от тебя все равно никакой.

Глава 2

Слова Игоря как пощечина.

Звонкая и унизительная.

Марго бросает мимолетный взгляд на моего мужа, и едва заметно касается пальцами его спины.

Так, чтобы я не видела. Но я все равно вижу.

Каждый их жест пропускаю через себя, словно пулю.

–О чем ты вообще говоришь, Игорь?! Мы нужны Сергею. Мы оба! А не ты и эта…, – едва могу говорить.

Слова путаются в голове, и я срываюсь на хрип отчаяния. (q4j7au0G Развод в 45. Твой срок годности истек).

Игорь смотрит на меня с брезгливой жалостью.

–Марго, подожди меня на кухне, хорошо? – просит муж спокойно.

Он почти не смотрит на меня. Словно меня не существует. Словно я пустое место, на которое он изредка бросает взгляд и все равно смотрит сквозь.

Он даже не предложил мне сесть. Хоть прекрасно знает, как сложно мне стоять.

–Хорошо, любимый, – Марго натягивает мини шорты на свою упругую попу, демонстративно виляя передо мной бедрами.

– Я дам задания персоналу, чтобы готовили на вечер навес в саду. И проконтролирую, чтобы все было в лучшем виде, – услужливо шепчет она.

Я не успеваю даже возмутиться такой наглости.

Эта нахалка уже дает поручения персоналу! В моем доме! Пока я лежу в центре реабилитации и восстанавливаюсь после инсульта.

Марго поправляет взъерошенные волосы. Так непринужденно. При этом кокетливо.

И, нет. Ей не стыдно. Ни капли.

–Если буду нужна, зови.

Бросает на меня короткий взгляд и быстро выходит из комнаты оставив за собой яркий шлейф из ароматов мускуса и мака.

Мне сдавливает горло от невыносимой сладости этих запахов. А еще от горечи. Горечи предательства.

Муж стоит передо мной. Красивый. Собранный и такой… пустой.

Свет, пробивающийся сквозь жалюзи его кабинета, игриво ласкают темные волосы мужа.

Для меня от всегда был Аполлоном. А сейчас он стал богом для другой.

–Она уже задание персоналу раздает? – меня трясет от гнева, – с каких пор ты позволяешь шлюхе давать указания НАШИМ работникам?

Муж вздыхает.

–Во-первых. Не смей ее так называть, тебе ясно? – делает хищный шаг мне навстречу, словно хочет за горло схватить, – эта женщина, которая последние полгода помогала мне справляться со всем, что навалилось.

–Со всем, что навалилось? То есть пока я справлялась в больнице с последствиями своего инсульта, ты…

У меня просто не укладывается в голове!

Я потеряла работу! Потеряла возможность полноценно жить, двигаться и существовать, а муж считает, что это ОН нуждался в поддержке.

–Хватит драмы, Лиз. Я устал от этого. Мне тоже было тяжело после твоего инсульта. Но Марго… с ней я заново ощутил жизнь.

–А со мной, что? Со мной значит жизни больше нет, Глазов? – хриплю я, надеясь, что мне хватит сил не разрыдаться.

–С тобой только отчаяния, Лиз. Ощущение, что скоро я сам стану таким. Немощным калекой.

Слова мужа каменным грузом оседают где-то внутри. Придавливают в полу, заставляя невольно шататься из стороны в сторону.

–Но мы ведь с тобой… столько лет…

–И что? – перебивает меня грубо, – это не значит, что я должен себя похоронить. Тем более сейчас. Когда я только начал жить так, как хотел.

От его слов становится совсем дурно. (p-sdnyvK Развод в 45. Твой срок годности истек).

Я была с ним всегда.

Когда его никто не знал! Когда он еще ничего не добился! Когда от него отворачивались первые партнеры, друзья и даже часть семьи! Когда он сидел месяцами без работы! Когда ходил нищим!

Я была его опорой и поддержкой, когда ОН был никем, чтобы теперь он позволял своей шлюхе командовать в нашем доме?!

–Если ты меня любишь, то должна понять, – добивает Игорь своим цинизмом, – я хочу жить счастливо, а с тобой… с тобой этого никогда больше не будет.

–Как ты можешь такое говорить? Почему ты ставишь на мне крест?

–Потому что тебе сорок пять, Лиз. У тебя слабое сердце. Ты сама знаешь, что у врачей на тебя плохие прогнозы. Полгода, год и все повторится. Хочешь, чтобы я сидел около тебя и кормил с ложечки?

Звон в ушах не дает собраться. Не дает занести руку, чтобы ударить его.

Да! Да!

Я хочу, чтобы мой муж, который давал мне клятву верности, обещал быть со мной в болезни и здравии сидел рядом и кормил с ложечки, если потребуется.

Ведь мы – одно целое. Мы, семья, черт возьми! (wyocvIAB Измена в подарок. Новый папа для малышки).

И если бы у него было больное сердце – я бы вывезла все.

Одна!

Его бизнес, быт и заботу о нас обоих.

Глава 3

Он звучит грубо. При этом так холодно и цинично.

Словно не с женой разговаривает, а персонал за воровство увольняет.

Мне нужно взять себя в руки. Игорь не должен видеть мою слабость.

Только не сейчас.

–Прошу заметить, Глазов, я до сих пор жива, – выплевываю в лицо. – Стою перед тобой и наблюдаю за тем, как ты своими руками разрушаешь нашу жизнь!

Игорь демонстративно закатывает глаза. Он всегда так делает, когда его что-то очень сильно бесит.

–Я не разрушаю нашу жизнь. Я строю свою. Заново. И без тебя.

Его слова звучат, как очередная оплеуха.

Я вся горю. И даже слезы на щеках высыхают сейчас мгновенно.

–Рано ты меня хоронить собрался, дорогой! – в отчаянии вскидываю руки, попятившись к двери. – я еще жива. И в состоянии заниматься делами.

Вижу, как загорается в его взгляд. Словно я покрутила перед разгневанным быком красной тряпкой.

–Ну и какими же делами ты собралась заниматься в таком состоянии? – с вызовом спрашивает он.

–У нашего сына сегодня важный вечер. И я не собираюсь стоять в стороне, когда столько всего еще нужно делать из подготовки!

Игорь хмурится.

В его взгляде нет сочувствия, только усталость.

–Значит собираешься путаться весь вечер под ногами?

–Что значит путаться? Дом еще не украшен, а сад вообще запустили после моего отъезда! Здесь дел невпроворот, Глазов!

Проходит несколько секунд, пока мой муж с молчаливым равнодушием смотрит на меня, а затем Игорь все же делает несмелый шаг навстречу.

Затем следующий. Пока не оказывается совсем близко.

Я не сопротивляюсь. Просто жду, что он будет делать дальше.

–Лиза, послушай, – его ладонь касается моего плеча.

Я вздрагиваю. Не то от неожиданности, не то от разочарования.

Этими руками, он несколько минут назад ласкал другую.

– Наш сын сегодня заключает важную сделку. Ему просто необходимо, чтобы все прошло идеально. Ты понимаешь?

–Абсолютно! Именно поэтому я здесь.

Ладонь Глазова сжимается на моем плече. Он не доволен моим ответом.

–Нет, видимо все же не понимаешь, Лиза, – вздыхает он. – ты не можешь помогать в таком состоянии. И уж тем более присутствовать на самом вечере.

–Это его день. Я мать, Игорь. Он просил, чтобы была его семья.

Игорь вздыхает.

–Мать, да. Но ты... Лиза, ты выглядишь плохо. Всё это... – он проводит рукой вокруг себя, – всё это не для тебя. Ты сама же понимаешь, ты будешь не в своей тарелке. Все будут на тебя смотреть. Сожалеть. Или, наоборот, делать вид, что не замечают. Не надо тебе позориться. И сына нашего своим видом позорить.

Я сжимаю зубы. Слова режут воздух, как нож. Он не останавливается.

– А мы с Марго… он замолкает на миг, как будто примеряя мысль, а потом спокойно продолжает. – Мы будем выглядеть органично. Она – молода, ярка. Она умеет себя подать. Ты же сама знаешь, она работает с людьми. Улыбка, маникюр, фигура. Она может помочь мне держать лицо. А ты… ты сейчас не в состоянии.

Я смотрю на него, и всё внутри умирает. Он стоит передо мной. Отец моего сына, мой когда-то любимый мужчина, и спокойно говорит о том, что я – пятно на его жизни.

–Значит ты уже все решил, да? – со скрипом в сердце переспрашиваю

– Убедил себя и персонал в том, что она будет лучше? Лучше твоей законной жены.

–Но ведь она объективно лучше. Манера, походка, грация. Она создана для общения и переговоров.

Я задыхаюсь. Слезы сдавливают грудь.

–Да! Конечно, Глазов, она создана для переговоров! Ведь она обычная эскортница! И как она будет с клиентами переговариваться в горизонтальном положении?!

–Хватит, Лиза, – ревет муж, ударив кулаком по столу.

Скрежет дерева заставляет меня замолчать.

–Марго уважаемый специалист. Эксперт по взаимодействию с аудиторией! И я не позволю говорить о ней в таком тоне.

Глазов слегка успокаивается. Но я знаю, что это лишь временное затишье.

Внутри у него все кипит, и стоит мне сказать еще одно неверное слово, как этот вулкан взорвется, утопив меня в раскаленной желчи.

–Кем бы она ни была, Глазов! Я не потерплю ее в нашем доме!

–Извини, но это не тебе решать.

–А, кому, простите? Законы в стране все еще работают, насколько мне известно, – огрызаюсь я, – так что скажи своей подстилке, что рано она тут хозяйкой себя почувствовала!

Глазов он не двигается. Стоит словно стена.

И я в секунду понимаю, что это стало для него последней каплей.

–Марго не подстилка, она любимая женщина. А вот ты…, – слова, будто кнут срываются с его губ.

Глава 4

Рука поднимается сама. Внезапно.

И звон хлесткой пощечины еще несколько секунд стоит в воздухе.

–Теперь ты довольна? – Глазов держится за щеку, но его взгляд по-прежнему ледяной.

–Нет! Я не довольна, Глазов! И не буду довольна, потому что ты… ты!! Предатель.

Толкаю его в грудь. Пытаюсь сдвинуть с места, в надежде, что он хоть что-то почувствует.

Хоть на долю секунды ощутит ту невыносимую боль, что сжигает меня дотла.

Но ему все равно.

Он хватает меня за руки. Держит крепко.

Он ничего не чувствует кроме злости. И его бесят мои слезы.

–Прекрати, Лиза. Это уже не смешно. Ты ведешь себя как истеричка.

Я ничего не отвечаю.

Смотрю в пол, про себя считая слезы, которые падают на дубовый паркет.

–Приведи себя в порядок и собирайся.

Я отступаю на шаг. Сейчас близость с Игорем становится для меня невыносимой.

–Куда это я должна собираться? Я только приехала!

–Обратно в центр. Я скажу водителю, чтобы тебя отвез.

–Но я никуда не поеду, Глазов. Даже не заикайся об этом, – шиплю в ответ, – я дождусь сына. Я дождусь его приема!

Игорь недовольно хмыкает. Закатывает глаза.

–А ты уверена, что Сергею нужно твое присутствие?

Я не сомневаюсь в ответе.

Сережа – наш единственный сын, которого я растила и воспитывала, как настоящего и благородного мужчину.

Он всегда звал меня на свои торжественные приемы и мероприятия. А я всегда была той, кому он звонил в трудную минуту, чтобы получить слова поддержки.

–Он говорил, что хочет, чтобы рядом была его семья, – отвечаю уверено. –Значит я буду рядом.

Игорь глубоко вздыхает. Видно, что мой ответ его не устраивает.

Но я здесь уже не ради него!

–Я пытался поступить так, как будет лучше для тебя, – произносит он, вновь пытаясь взять меня за руку.

Но я отступаю.

Осторожно. Сквозь боль и большие усилия.

Я не позволю ему меня касаться. Больше никогда.

–Нет, Игорь. Ты просто не хочешь, чтобы я тебя позорила. И ты ясно дал это понять.

Разворачиваюсь.

Невыносимыми усилиями воли пытаюсь контролировать свое тело.

Шаг один. Шаг второй.

И вот я выхожу из кабинета, попытавшись хлопнуть дверью. Но даже тут мое тело меня подводит, и у меня попросту не хватает сил на столь простые движения.

Наверняка Глазов смотрит мне вслед. Думает о том, что я зря вернулась. зря вообще появилась в его жизни. А может, вообще жалеет, что я выжила.

Коридор передо мной будто растягивается, как в дурном сне. Стены дома дышат молчанием.

Я иду медленно, почти шаркаю.

Тапки цепляются за ковёр. Левая нога тяжёлая, как будто кто-то привязал к ней камень. Спина горит.

В коридоре пахнет цветами. Кто-то поставил свежие лилии. Мои любимые. Наверное, не для меня.

Справа открывается дверь в холл. Марина выносит поднос с чашками. Замирает, увидев меня. В её взгляде – не испуг. Не сочувствие. Что-то другое.

Неловкость? Нет. Раздражение.

– Осторожнее, Лиза Геннадьевна, – говорит она холодно, как будто я не хозяйка, а случайная прохожая. – Вы же можете упасть. Зачем вы одна по дому бродите?

Я ничего не отвечаю. Просто иду дальше. Через несколько шагов слышу, как она добавляет, не особенно понижая голос:

– В таком состоянии лучше сидеть в своей комнате. А не путаться под ногами. Неудобно перед гостями будет…

Останавливаюсь. Поворачиваю голову.

Она уже не смотрит на меня. Делает вид, что моет чашки. Но губы у неё сжаты, глаза стальные.

И всё становится ясно.

Они все знали.

Я – последняя, кто не знал.

Наверху, на лестнице, мелькает тень. Это та самая молоденькая помощница, что встречала меня с Мариной на веранде. Она смотрит вниз, краем глаза. И тут же уходит, как будто от неловкости того, что я ее заметила.

Двигаюсь дальше по коридору и слышу стук шагов в прихожей. Это водитель. Он здоровается формально, быстро, не глядя в лицо. Только сжимает губы.

Наверняка он тоже знал. По приказу Глазова подвозил Марго. Сюда. В наш дом. В мою с мужем спальню.

Я теперь понимаю это по его плечам, по напряжённой челюсти. По тому, как неловко он отводит взгляд.

Я прохожу мимо зеркала в холле. Останавливаюсь.

Здесь, в этом старинном зеркале с потемневшей бронзой, отражаюсь не я. Отражается кто-то с впалыми щеками, с сухими губами, в тёмной одежде, которая сильнее подчеркивает мою усталость. Волосы тонкие. Взгляд потухший.

Глава 5

Я сижу у окна и не двигаюсь.

Плед сбился на коленях, но мне всё равно.

Я смотрю на сад. Любимый сад, в который я вложила столько сил. В который сама подбирала сорта роз, сама выращивала лилии и ухаживала за зеленеющим газоном.

А теперь этот сад – чужой. Его будет поливать она.

Марго.

Ведь она красивая, звонкая, молодая. У нее здоровые руки и ноги. И вся жизнь впереди.

Внутри все снова вздрагивает, когда я вспоминаю Игоря. Его отрезвляющий голос, который четко дал понять, что он больше не рад мне.

Он сказал всё просто. Без жалости. Без извинений. Словно я – старая мебель, которая испортила интерьер.

«Ты – напоминание о смерти», «Ты пугаешь гостей».

Я не знаю, как жить дальше. Я была женой. Матерью. Врачом. Я лечила людей, давала им надежду, уверенность, красивые улыбки, чтобы они дарили счастье другим.

И что в итоге?

Оказалась обузой для своей семьи, ради которой жила последние двадцать лет!

Только Сережа.

Он как якорь. Как последняя ниточка, которая держит меня на этом берегу. Я не знаю, что он скажет, когда узнает о романе отца.

Но я точно знаю: меня он не бросит. Поддержит.

Скажет Игорю, что так нельзя!

Снова смотрю в сад. Солнце игриво ласкает листву деревьев перед домом.

На секунду ловлю давно забытое чувство ностальгии, как вдруг замечаю движение у клумб.

Сначала не понимаю, что происходит. Потом замираю. Сердце сжимается, как от удара.

Садовник Виктор и Марго зачем-то топчутся у моих клумб.

Я напрягаю глаза. Всматриваюсь в фигуры этих двоих. И сердце глухим ударом отзывается в грудной клетке.

Они что-то выдергивают!

Хватаю очки со столика, и снова бросаю взгляд на сад.

Марго стоит с невозмутимым видом, скрестив руки на груди и что-то с улыбкой говорит Виктору.

Я не слышу слов, но мой взгляд сейчас прикован к другому.

К МОИМ лилиям, которые сейчас лежат на тачке, скомканные, с обломанными стеблями, как мёртвые птицы.

Лилии.

Мои! Те, что я сажала сама, после того как умерла мама. Белые, высокие, пахнущие покоем.

Дрожь в теле усиливается. Но я не могу просто спокойно сидеть здесь, наблюдая за этим кощунством!

Я поднимаюсь.

Медленно.

Рука цепляется за подоконник, потом за спинку кресла. Спина отзывается болью.

Пусть. Боль – это вовсе не то, что я чувствую в теле, боль это то, что сейчас происходит в душе.

Спускаюсь по лестнице. Каждый шаг дается с трудом, но вот я толкаю дверь и оказываюсь в саду.

– Прекратите это немедленно! – кричу, подлетая к этим двоим, – Что вы себе позволяете!

Садовник вздрагивает, поднимает на меня удивленный взгляд. – Елизавета Геннадьевна … Я… Это…

–Что это? Кто дал вам право трогать МОИ цветы?!

– Это по моему распоряжению, – без стыда заявляет Марго, глядя мне прямо в глаза.

–Что?! – переспрашиваю, задыхаясь.

Может хоть сейчас я увижу в ее глазах хоть каплю стыда?!

Но – нет.

В них только молчаливое превосходство.

– Эти лилии портили весь вид. Они не вписываются в стилистику сада. Сейчас в моде минимализм. И в саду это должно быть отражено.

Я смотрю на неё. Она стоит, словно хозяйка. Волосы развеваются. Солнце играет на щеке. И в глазах – пустота. Безжалостная, уверенная пустота.

–Что значит «ДОЛЖНО БЫТЬ»?! – едва не подавившись от такой наглости переспрашиваю я. – Это мой сад. И только я решаю, что тут должно быть!

Марго пожимает плечами. – Решали, да. Но времена меняются. Вы же теперь… – она делает паузу, – нечасто здесь бываете. Всё равно всё заросло, да и давно надо было пространство облагородить.

Она снова кивает Виктору, чтобы тот продолжал выдергивать лилии с клумбы, но на этот раз я оказываюсь проворнее.

Выхватываю тяпки из рук садовника и с ненавистью смотрю на любовницу мужа.

–Хватит. Я запрещаю вам трогать мои цветы! Я запрещаю вам трогать мой сад!

Эти двое переглядываются.

–Тетя Лиза, – пренебрежительно отпускает Марго. – но вы не можете нам запрещать.

–Это еще почему?

–Потому что это Игорь разрешил. Сказал, что я могу заняться ландшафтом, – улыбается она, отводя взгляд, как будто обсуждает погоду. – Виктор, давайте уже закончим здесь. У нас еще много дел.

Она сама склоняется над клумбой, в попытке выдернуть цветок, но я быстро перехватываю ее руку.

Внутри как будто что-то лопается.

Глава 6

Я продолжаю молча стоять перед пустой клумбой, и не могу поверить своим глазам.

Комья земли разбросаны. Стебли сломаны. Лилии – мои лилии – просто выдраны с корнями, как сорняк. Как будто здесь их никогда не было.

Марго отходит в сторону и смотрит на меня с наигранной жалостью.

– Вы слишком остро реагируете, Лиза. Это же просто цветы.

И тут меня прорывает.

Я не могу просто стоять и смотреть, как умирает последний цветок в руках Виктора!

Это выше моих сил.

– Это был мой сад! – кричу задыхаясь, – Мой! И никто и никогда не имел права трогать цветы, которые я сажала в память о матери!

Голос рвётся наружу. Слёзы душат. Но я продолжаю:

– Кем ты вообще тут себя возомнила? Если ты думаешь, что запрыгнув в постель к Игорю теперь можно хозяйничать в моем доме – у меня для тебя плохие новости! Не позволю!

– Господи, как громко, – морщит лицо Марго, словно ее вообще ничего не трогает. – Соседи же услышат. Вам не стыдно так орать?

– Отлично! Пусть слышат! Пусть весь город узнает, как ты выдрала мою жизнь с корнем!

Вдруг слышу хлопает дверь за моей спиной. Оборачиваюсь.

Это выбегает Марина, с фартуком наискосок и перепуганными глазами.

– Что тут происходит?! Лиза Геннадьевна, вы не в себе?

– Марина, ты видела? Видела, что они сделали?! Видела, как они с Виктором выдрали мои цветы, даже не спросив разрешения хозяйки?!

Марина бросает взгляд на клумбу. Затем переводит его на Марго, а затем снова – на меня. Так недоверчиво, словно я сама выдвинула цветы из клумбы.

– Лиза Геннадьевна, вы меня извините конечно, но… у Маргариты теперь больше прав, чем у вас. Она ведь здесь живёт. Постоянно.

Я не сразу понимаю.

– Что… ты сказала?

– Она здесь живёт. В комнате наверху. Игорь сам отдал. Её вещи давно в гардеробной. Даже ее посуду перевез, мы и питаемся теперь иначе. Семена чиа, гречка зеленая, киноа.

От количества новомодных слов кружиться голова, но Марина продолжает:

–Мы тут не причем. Ваш муж так решил. Это всё официально.

У меня перехватывает дыхание.

– То есть… хочешь сказать, что я здесь – кто? Гость? Призрак, с мнением которого и считаться не нужно?!

Марина опускает глаза.

– Я не хочу ничего сказать. Просто… вы ведь в центре живёте теперь. А Марго – здесь. С нами.

Я делаю шаг назад. Земля под ногами, кажется, чуть дрожит. Или это я дрожу?

Я смотрю на Марго. Она улыбается краешком губ.

– Не обижайтесь, – выплевывает любовница мужа, – но времена меняются. Вам нужно с этим смириться.

Я не могу больше говорить. Я не хочу с этим мириться, и не хочу больше смотреть на этот сад.

Делаю резкий поворот в сторону веранды, но Марина ловко останавливает меня, схватив за руку.

–Лиза Геннадьевна, подождите... не надо вот так. Вы же сами говорили, что Сережа для вас – всё.

– Что ты хочешь этим сказать, Марина?

– Я просто думаю… может, вам с Марго стоит… ну, постараться вместе провести этот вечер. Ради сына. Ради мира. Он приедет, и ему и так будет непросто. А если вы начнёте ругаться при всех…

Я поворачиваюсь. Смотрю прямо в глаза. – Ради мира? С женщиной, которая спит с моим мужем? С женщиной, которая уничтожила мои цветы и поселилась в моём доме, пока я училась заново держать ложку?

Марго делает шаг вперёд, аккуратно поправляет волосы, кладёт ладонь себе на грудь.

– Лиза, пожалуйста… мне правда не всё равно. Мне важен этот вечер. Я понимаю, это сложно. Но...Сергей – и для меня теперь тоже почти родной. Я хочу, чтобы всё прошло хорошо. Для него. Для семьи.

– Семьи? – я чуть не смеюсь.

Горло сжимается, смех выходит с хрипом.

– Да, – мягко говорит она. – Поверьте, мне это всё очень важно. Я не враг вам. Правда. Давайте попробуем… ну, хотя бы просто не воевать?

Я смотрю на неё.

На её наигранную мягкость. На уголки губ, что дрожат в горделивой усмешке. Она хочет, чтобы я с ней дружила. Чтобы смеялась, как ни в чем ни бывало, и делала вид, будто она не спит с моим мужем?!

Я не выдерживаю.

– Ты хочешь мира? – мой голос режет воздух. – Хочешь, чтобы мы не воевали? Серьёзно? После того, как ты залезла в кровать к Игорю, живёшь в моём доме и смеешь предъявлять свои права на мой сад! Да я скорее умру, чем позволю такой как ты стать моей подругой!

Марго молчит.

И тут, как в дешёвом театре, начинает рыдать.

Прямо на глазах у Марины, у Виктора, у помощницы, которая замерла в дверях с подносом. Слёзы льются ровно, красиво, капля за каплей. Руки дрожат. Губы сжимаются.

Глава 7

Я резко оборачиваюсь, не в силах больше сдержать улыбки.

А вот и мой Сергей.

Загорелый, поджарый, в светлой льняной рубашке, с телефоном в руке.

Сын. Мой сын!

И сейчас он покажет этим зверям, что бывает, когда обижают его мать!

– Что здесь вообще происходит? – повторяет он строже, делая осторожный шаг вперед.

Я выхожу из тени.

– Я скажу тебе, что происходит! – голос срывается. Я не хочу кричать, но не могу остановиться.

– Она выдрала мой сад, мои цветы, мои лилии! Прямо у меня на глазах! В моем саду!

Я смотрю на сына, слезы непроизвольно брезгают из глаз.

Он смотрит. Невозмутимо. Словно мои слова его совсем не задевают, словно он вообще в первый раз меня видит.

–Почему ты молчишь? – с трудом выдавливаю из себя, – скажи, что-нибудь?

–А что говорить, мама? Это всего лишь цветы.

У меня отпадает челюсть.

–Всего лишь цветы?!

–Да, мам. Не надо делать из всего драму. Марго наверняка хотела, как лучше.

У меня, кажется, темнеет в глазах.

Все это неправда! Это не могут быть слова моего сына!

–То есть, как?! Ты знаком с ней?! И ты ее защищаешь?!

Сердце ускоренно гоняет кровь по венам, заставляя меня краснеть.

Вот только я уже не чувствую жар собственного тела, потому что внутри медленно угасаю от каждой фразы любимого сыночка.

– Конечно, знаю. Отец нас давно познакомил. И это я попросил Марго, чтобы она помогла нам с подготовкой этого вечера, – сухо выдает он, а я замечаю, как радостно эта стерва хлопает глазками.

Внутри все обрывается. Снова.

–Но! Но! Ты вообще в курсе, что она спит с твои отцом, пока я… пока я восстанавливалась после инсульта!

Сергей смотрит на меня. Лицо его остаётся спокойным. Чересчур спокойным. Как будто он не удивлён. Как будто все это старые новости.

Он поворачивается к остальным.

– Оставьте нас, – коротко бросает он. – Все.

Валя, садовник, даже Марго – начинают расходиться. Я стою как на краю обрыва.

Сын подходит ко мне, кладёт руку мне на плечо и мягко, почти бережно, отводит в сторону, за колонну, подальше от чужих ушей.

– Мам, – говорит он тихо. – Ты думаешь… я не знал?

Я смотрю на него, ошеломлённая.

– Что… что ты имеешь в виду?

Он опускает глаза.

– Я знал, что отец спит с Марго. Давно. Ты не первая, кто это понял. Просто ты последняя, кто хотел это увидеть.

Я отступаю на шаг. В ушах звенит.

– Ты знал… и молчал?

– Мам… – он вздыхает. – Ты хочешь правду?

– Я хочу понять, зачем мой сын предал меня.

Он сжимает губы.

– Папа владелец сети фитнес-центров. Она – фитнес-модель. Красивая, молодая, стильная. Ну, она даже по статусу ему больше подходит, чем ты. Посмотри на себя…

Я не слышу, что он говорит дальше. Слова у меня в голове разбиваются, как лёд. «По статусу». «Посмотри на себя».

Я слышу только одно: он выбрал не меня.

Не ту, кто вытирала ему слюни в детстве. Кто ночами сидела с ним, когда у него была ангина. Кто продавала украшения, чтобы оплатить ему хороший детский сад, когда Глазов еще был на мели.

Я одна вывозила всю семью. Пахала в поликлинике в две смены, чтобы Сережа ни в чем не нуждался, чтобы сейчас услышать от него…

Он выбрал... удобство. Социальное. Внешнее.

Мой сын.

– Ты серьёзно? – шепчу я. – То есть… я недостойна быть рядом, потому что у меня седые волосы? Потому что я старше? Потому что у меня был инсульт?

Он морщится.

– Мам, я не говорю, что ты плохая. Я просто… пытаюсь объяснить, что времена меняются. Папа не святой, да. Но он делает, что считает нужным.

Тишина между нами гудит, как провал. Я смотрю на него, и будто вижу впервые – беспощадного, циничного монстра, который где-то по пути перестал быть моим мальчиком,

Он хочет сказать ещё что-то. Но я поднимаю руку.

– Не надо, Серёжа. Всё, что нужно, ты уже сказал.



Друзья, представляю вам следуюущю книгу нашего моба!

Развод в 45. Офигел, старый?!

https://litnet.com/shrt/99m4

Глава 8

Я поворачиваюсь и иду к дому. Шаги тяжёлые, будто каждый сантиметр земли тянет меня назад.

За спиной молчание. Он не зовёт. Не идёт следом. Не бросается догонять.

Так не поступают те, кто любит. Те, кто не хочет, чтобы я уходила.

Горькое осознание вонзается мне под ребра. Я закусываю губу, чтобы не плакать, как вдруг слышу дающее надежду:

– Мам… подожди.

Останавливаюсь. Не потому что хочу. Потому что подсознание все еще верит, что он мой сын. Что он может сказать что-то важное. Нежное. Приободряющее.

Он догоняет меня быстро. Останавливается рядом, и как ни в чем не бывало смотрит в глаза.

– Ты только не обижайся. Мы с отцом… ну, мы просто думаем о будущем.

– О каком будущем, Серёжа? – спрашиваю я, голос хрипит от усталости.

Он делает шаг ближе. – Ну, давай честно. Если бы не его фитнес–центры, кто бы тебе оплатил реабилитацию? Эти санатории, процедуры, массажи… Ты же знаешь, сколько это всё стоит. Папа старается. Он кормит всех. И тебя тоже.

Что-то внутри меня щёлкает.

– Ты правда думаешь, что всё это – из великой заботы обо мне? Я смеюсь. Почти истерично. Почти задыхаясь от боли. – Он платит не за мою реабилитацию. Он платит за то, чтобы меня не видеть здесь. Чтобы я не мешала ему строить новое счастье со своей…

Сергей хмурится.

– Мам, хватит. Не начинай. Всё ведь нормально – тебе помогают, ты лечишься, тебе есть где жить… Что тебе ещё надо?

– Что мне надо?! – вспыхиваю я. – Мне надо, чтобы мой муж не трахал девчонку, пока я в больнице! Чтобы мой сын не смотрел на меня, как на чемодан без ручки! Мне надо не подачек, Серёж, а капли уважения!

– Да не в этом дело! – повышает голос он. – Ты вечно со своими эмоциями. А жизнь – это цифры, расчёт, планы. Тут нечего драматизировать. Папа поступил, как взрослый мужчина. Ты болеешь. Тебе тяжело. Мы это понимаем. Но ты же сама видишь – ты изменилась. Дом – это уже не твоё. Ты… как будто не вписываешься. Тут всё движется вперёд, а ты…

Он осекается.

Я чувствую, как замерзает воздух между нами.

– Говори, Серёжа, – шепчу. – Скажешь, что я мешаю?

Он пожимает плечами. – Мам… просто, может, тебе и правда лучше пока вернуться обратно. В центр. Там за тобой ухаживают, тебе там спокойнее, а здесь сейчас другая жизнь.

Я смотрю на него. В его лице – ни злобы, ни жалости. Просто равнодушие, прикрытое прагматизмом.

У меня заканчиваются слова. Это происходит почти мгновенно.

Но его глаза говорят сами за себя. Пустые. В них нет ни капли сочувствия. Ни капли уважения.

Я разворачиваюсь, открываю дверь, и только собираюсь войти в дом, как слышу позади шаги. Тяжёлые, знакомые.

Только его здесь не хватало!

Игорь выходит в сад, улыбаясь своей новой, безупречно выстроенной улыбкой. Та, что всегда предназначалась для важных встреч, деловых разговоров и улаживания «неудобных» ситуаций.

– Серёж, – произносит он тепло. – Ну наконец-то. Рад, что ты приехал. Он протягивает сыну руку. Быстро. Механически. Потом бросает на меня короткий взгляд. Тут же его отводит. Словно ему неловко.

– Прости, что тебе пришлось всё это видеть… – говорит он, театрально разводя руками. – Мы все уговаривали Лизу вернуться в центр. Там ей и лучше, и спокойнее. Но она у нас же такая самостоятельная. Сама знает, как ей лучше.

– Всё нормально, – отвечает Сергей, даже не глядя на меня. – Мы уже поговорили. Она согласна уехать обратно. Правда, мам?

Я не сразу понимаю, что он говорит. А потом – понимаю. Он только что выкинул меня. Мягко. Вежливо. Как ненужную вещь. Прямо при отце.

– Правда, мам? – повторяет он, теперь чуть громче. Улыбается, будто предлагает мне с радостью согласиться. Быть удобной. Податливой. Благодарной за участие.

Я смотрю сначала на него, потом на Игоря. У обоих – одинаковый взгляд. Усталый, отстранённый. Мужчины, решающие, как лучше «утилизировать» проблему. Проблему, которую они называют мама.

– Правда… – повторяю я медленно и иду в дом, осознавая, что я только что потеряла не просто дом, а всю свою семью.



Друзья, представляю вам следуюущую новинку нашего литмоба от Регины Янтарной

Развод в 45. Правил больше нет

https://litnet.com/shrt/9CrQ

- Посмотри на меня! Скоро живот будет видно. Пятый месяц пошел…

Поворачиваюсь и замираю.

Глава 9

Марго

Стою в саду, рядом с опустевшей клумбой, провожая Лизу взглядом. Шаркающая походка. Серое лицо. Как будто всё в ней растворилось: и гордость, и достоинство.

Наверное, я должна испытывать жалость. Сожаление.

Но нет. У меня внутри ничего не вздрагивает, ведь я понимаю, что это необходимая жертва, чтобы быть рядом с моим успешным, статным Игорем.

– Ты всё сделал правильно, – тихо говорю Игорю, делая шаг ближе. Кладу ладонь ему на плечо, чуть сжимаю. – Всем так будет лучше. И ей, и тебе, и дому. Нельзя держаться за прошлое.

Он кивает, напряжённый, но молчит.

Наверное, все же испытывает неловкость за поведение жены.

Ничего. Чем хуже она будет себя вести, тем выгоднее я буду смотреться на ее фоне.

–Да, я знаю, малышка, – отвечает Глазов, целуя меня в щеку, – просто, я думал, что она узнает об этом не так.

–Игорь, не твоя вина, что она ворвалась домой, когда не следовало! – ласково запускаю руку в его густые волосы, заглядываю в глаза, – да и потом, если она действительно тебя любит, то будет рада, что твоя новая женщина сможет о тебе позаботиться так, как она уже никогда не сможет.

Я смотрю на него ангельским взглядом. Хлопаю ресницами, словно стараясь загипнотизировать.

Мужчины всегда клюют на этот наивный взгляд.

–Я знаю, как тебе тяжело. Но позволь мне было рядом, чтобы помочь!

Игорь молчит. Но я знаю, что своей речью попала в точку.

–Ты у меня просто святая, Маргош, – произносит он, притянув меня к себе, и чмокнув в макушку.

–Ну-ну, у нас совсем мало времени до праздника, – говорю шутливо и уже чуть громче, улыбаясь Сергею, – мне пора заняться подготовкой. Всё должно быть красиво, легко. Это ведь важный вечер – вы подписываете соглашение, да? Партнёры должны видеть уверенность, силу. А не… драму.

Младший Глазов смотрит на меня, и я стараюсь уловить его реакцию. Он не так наивен, как хотелось бы. Но он молчит. Это уже победа.

– Я могу заказать живую музыку, – продолжаю я. – Или, может, диджея? Я знаю хорошего. А ещё флориста приглашу – пусть оформит вход. Игорь, как ты смотришь на арку из белых роз у террасы?

Я вижу, как он выдыхает и чуть смягчается.

– Главное, чтобы всё было спокойно, – говорит он. Я тут же киваю. – Конечно. Всё сделаю, дорогой.

Он смотрит на меня, и в его взгляде – одобрение. Тепло. Власть. Я почти ощущаю, как ещё на шаг приближаюсь к своему месту в этом доме.

Не временному. А настоящему. Месту законной хозяйки.

Снова поднимаю взгляд на Сергея. Он тоже должен видеть и чувствовать, что я на его стороне.

–У твоего партнера есть предпочтения по алкоголю? Я могу попросить знакомых привести один очень редкий…

–Он не пьет, – резко перебивает меня Сергей, – вообще.

–Тогда ясно. Посмотрю, какие у нас остались чаи, – отвечаю с улыбкой и бегу в дом.

Оказавшись в гостиной, я киваю Марине и быстрым шагом иду по коридору.

– Я сейчас свяжусь с флористами! – бросаю через плечо, схватив с тумбочки свой ноутбук. – Нужно всё оформить до вечера.

Захлопываю за собой дверь ванной на втором этаже, щёлкаю замком. Зеркала, мрамор, свежее полотенце. Всё идеально. Как и должно быть.

Поднимаю крышку компьютера. Он уже включён.

Пара секунд, и я в своём чате.

Пока в этом доме разыгрываются сцены семейной драмы, здесь, на экране, кипит совсем другая жизнь.

Моя настоящая. Мой бизнес. Мои люди.

Экран вспыхивает:

«Марго, ты королева! Он на поводке у тебя!» «Как ты так её выставила?! Его женушка уже уползла в свою нору?» Расскажи, как ты всё спланировала!»

Я улыбаюсь. Моя аудитория ждёт. Вдохновляется. Покупает. И я даю им шоу.

Открываю трансляцию и, не поднимая голоса, будто делюсь рецептом чизкейка, начинаю:

– Девочки, запомните раз и навсегда: никто не уводит мужика. Мужик сам уходит – от серой, раздражённой, запущенной. И идёт к той, кто блестит. К той, кто умеет создать ощущение праздника. Но главное – контраст. Всё дело в нём.

«То есть надо специально делать жену виноватой?»

– Не делать, – говорю с мягкой усмешкой, – показывать. Просто подать. Она кричит – ты молчишь. Она дерётся за клумбу – ты заботишься о мероприятии. Она цепляется за прошлое – ты предлагаешь будущее. Всё просто.

«Ты реально живёшь с её мужем и сыном?»

– Уже почти. Остался только последний шаг. Но об этом – позже.

Всплывает уведомление: ещё одна покупка курса. Потом вторая. Потом третья. Вот она – сила правды, поданной в нужной упаковке.

Я склоняюсь ближе к экрану.

Глава 10

Глава 10

Я захожу на кухню легко. Почти впархиваю. Сегодня я должна быть особенно непринужденной и восторженной, чтобы ни у кого не возникало сомнения, что я пришла в этот дом уже победителем.

Марина моет чашки. Те самые – белые с голубой окантовкой и микроскопическими трещинками. Лизины. Ужасные. Старые.

Я делаю глубокий вдох.

Мне противно смотреть на то, что в этом доме все еще есть ее вещи. А значит, она все еще имеет какую-то власть над этим местом.

Ничего. Это недоразумение я тоже сейчас исправлю.

Я сажусь за барный стул и спрашиваю с улыбкой:

– Марин, ты же не собираешься поить гостей из этих чашек?

Она как-то неловко ставит чашку на стол и разводит руками.

–А что с ними не так?

Закатываю глаза и иронично улыбаюсь.

–Ну ты же сама видишь, что эти чашки просто ужас. Их нельзя больше показывать. У нас будет праздник, партнёры, пресса. А они ну будто из советского санатория. Стыдно даже представить, что о нас подумают.

Вижу, как растерянно домработница смотрит на чашку.

Отлично. Надо ее и дальше оставить в состоянии растерянности.

– Давай их в пакет. Все. И вынеси к входу. Пусть увозят.

Марина замирает, оглядывается.

– Но это же… Лизины.

Я смотрю прямо, спокойно. Без тени эмоции.

– И что? Это же не значит, что надо вечно копить в доме хлам?! Наклоняюсь к шкафу, достаю из пакета новый набор: матовые, минималистичные, кофейного цвета, с логотипом бутика. В каждом миллиметре – стиль, дороговизна, современность.

–Вот эти же гораздо лучше. Разве ты не согласна?!

Марина долго молчит, будто бы напрочь забыла, как двигаться, как думать и говорить.

– Да, они красивые…, – выдает она томно, спустя несколько секунд молчания и все же тянется к мусорному пакету.

Я улыбаюсь. Почти ласково:

– В этом нет ничего плохого. Мы ведь избавляемся от чего-то старого, чтобы освободить место в жизни для чего-то нового, так ведь?

Будто под гипнозом Марина опускает первую чашку на дно пакете. Я чувствую, как тепло разливается по телу. Я будто битву выигрываю!

За ней первой чашкой идет следующая.

–Умница, продолжай. А я сейчас вернусь.

Я выхожу из кухни, оставляя дверь открытой. Чтобы звук остался в коридоре.

Пусть Лиза слышит…

Каждый шорох, каждый звон разбитой чашки!

А потом она все поймет. Поймет, что ей больше не место на этой кухне. Не место в спальне и гостиной. И вообще, не место в этом доме.

И тогда она уйдет.

Сама.

А мне даже не придется марать руки.

Из кухни иду прямо в гостиную. Сейчас я в азарте.

В доме светло, солнечные полосы ложатся на дубовый пол, и мне нравится, как всё начинает выглядеть по-настоящему моим.

Останавливаюсь у каминной полки.

Вот они – фотографии: свадьба, отпуск в Италии, рождение Сергея. Везде Лиза. То в белом, то в шляпе, то в старом платье. Всегда рядом с Игорем. Непорядок.

– Марин! – зову. – Подойди, пожалуйста.

Через секунду домработница появляется на пороге.

– Слушай, есть еще проблема. Игорь сказал, что будет сегодня на ужине с любимой, а тут это…, – я тыкаю пальцем в свадебное фото. – Женщина. Чужая. И не я.

Марина мнётся.

– Ну, это же... мать Сергея.

Я делаю шаг ближе. Говорю мягко, как взрослый ребёнку.

– Это женщина, которая уже уехала. Почти. Просто вещи остались. А гости не должны гадать, кто здесь хозяйка. Я снова улыбаюсь, заметив, как сложно все это дается Марине.

– Давай так. Мы сложим эти рамки в ящик. А я принесла свои. Новые. Там, где я и Игорь – в Барселоне, на премии, с Сергеем в клубе. Современные кадры. Настоящие.

Марина медленно подходит к фотографиям, которые стоят на полке. Смотрит на них так, будто видит впервые.

–Это все как-то… неправильно, – выдыхает она.

–А что, тогда правильно, Марин? Хочешь, чтобы сегодня вечером клиент задавал Игорь неудобные вопросы?!

Марина не отвечает. Это хорошо. Значит можно ее дожать.

–Я не предлагаю их выкидывать. Просто убрать. На время. Хорошо?

Кладу руку на плечо домработницы, а второй уверено протягиваю ей коробку. –Это просто твоя работа. Ты не обязана переживать за Глазову.

Проходит еще секунда и вот она уверено тянется к фото.

Я выдыхаю. Сработало!

Фотографии медленно перемещаются с полки в коробку.

Глава 11

Лиза

Я медленно поднимаюсь по лестнице. Рука плотно сжимает перила за перила, но не потому что тяжело или больно передвигаться, нет. Просто так легче не упасть, когда внутри все рушится.

Едва переставляю ноги. Ощущение, будто не по ступеням иду, а по воспоминаниям. Сколько раз я спускалась по этой лестнице в вечернем платье, с укладкой, с улыбкой, а Игорь…

Он смотрел на меня снизу вверх. Восхищено! Вдохновенно! С искренним желанием быть рядом со мной… а теперь он просто смотрит сквозь.

Я прохожу по коридору. Мимо фотоальбома, в который больше не кладут новых снимков. Мимо шкафа, где мои платья давно вытеснены чем–то модным, обтягивающим и бессмысленным. Открываю дверь в свою комнату. Не в спальню. Комнату. Потому что спальня больше мне не принадлежит.

Я не могу больше оставаться в этом доме. Здесь каждый угол пропитан для меня ядом.

Я задыхаюсь. Задыхаюсь, когда вижу их циничные взгляды.

Но а я! Я не хочу задыхаться, я хочу жить!

Медленно начинаю складывать вещи. Торопиться тяжело, и каждое движение, как надрыв. Вот шарф, подаренный Игорем в Праге. Плед, под которым я лежала после инсульта. Крем, которым он когда-то мазал мне руки в больнице.

Открываю дверцу шкафа. Надо бы позвать кого-то – Марину, Андрея, да хоть кого. Вот только я не хочу звать предателей. Не хочу видеть лица тех, кто все это время лицемерно смотрел мне в глаза и напевали о том, как рады, что наладилось мое состояние.

Теперь я хочу собрать вещи сама. Хочу, чтобы никто не стоял у меня за спиной с жалостью в глазах.

Протягиваю руку к верхней полке. Там мой свитер. Тот самый – с вышивкой, мягкий, серо-синий. Я его носила в первую весну после свадьбы.

Носки скользят по паркету.

Я тянусь, хватаясь пальцами за край полки, но в следующий момент теряю равновесие.Что-то с грохотом валится на меня – свитер, коробка, книги.

Я плохо соображаю, но уже в следующий миг осознаю, что лечу на пол. Боль глухая, но терпимая.

Главное – дышать.

Ничего не случилось. Я все еще чувствую руки и ноги, а самое главное, что могу ими шевелить.

Прислушиваюсь к шуму в доме, как вдруг осознаю, что слышу грохот знакомых шагов в коридоре.

В следующий миг дверь в комнате открывается и на пороге появляется Игорь.

– Что за чёрт?! – широко распахнув глаза, спрашивает он.

В голосе нет ни грамма сочувствия. Лишь удивление.

– Что ты тут делаешь?

Я поднимаю голову. Волосы прилипли к лицу. Голос звучит тихо, но ровно:

– Собираюсь. Как вы все и хотели.

Он подходит ближе, но не помогает встать. Только смотрит.

– Ну… – он пожимает плечами. – Молодец, что согласилась. Не надо портить сыну вечер. Всё должно пройти спокойно.

Я смеюсь. Сначала коротко. Потом горько.

– Я бы с удовольствием его испортила. Просто не хочу больше находиться рядом с такими, как вы.

Он хмурится. Как будто я сказала что-то обидное.

– Лиза, не перегибай. Я отправляю тебя в центр не потому, что ты мешаешь. А потому что я… – он делает жест рукой, – хочу для тебя лучшего. Хороших врачей. Спокойствия. Комфорта. Подумай об этом. Потом еще благодарить будешь.

От такой наглости сводит челюсть.

– Благодарить тебя? – я поднимаюсь, держась за шкаф. – За то, что ты меня выживаешь из собственного дома?! Ты не из благородства меня туда «поместил». А чтобы не видеть. Чтобы было удобно трахаться со своей новой пассией, а я на мозолила тебе глаза.

Он резко выдыхает.

– Всё, хватит. Я тебе даю всё, что могу. Ты в безопасности. Неужели сложно быть чуть более… благодарной?

Я выпрямляюсь. Да, медленно. Да, с усилием. Но стою. Ровно. На своих двоих.

–Я буду тебе благодарна, если ты попросишь Андрея меня отвезти, – холодно выдаю, хотя внутри все разрушается.

Со скрежетом. С болью. С невыносимым ощущением потери.

–Большего мне от тебя не надо.

Игорь молча кивает и отворачивается, будто не хочет видеть. Или – боится.

Так даже лучше.

У меня нет сил на разговоры с Глазовым. Теперь он чужой для меня, а общие темы иссякли в тот момент, когда я увидела сидящую на его коленях обнаженную Марго.

Молча поднимаю сумку. Тяжёлую, как гнетущая тишина, и иду к двери.

Ступеньки под ногами будто стали ниже.

Ручка двери – холоднее. Воздух – чужой.

На крыльце стоит Андрей, водитель. Смотрит на меня, будто ничего не происходит. Как будто я не уезжаю из собственного дома, из собственной жизни, а просто еду на массаж. Он кивает в сторону машины:

– Багаж в багажник?

Глава 12

Водитель выходит из машины. Поднимает капот, пока я жду его внутри. Теперь становится совсем смешно. Правда. Они все так торопились выставить меня из этого дома, но даже чёртова машина не хочет, чтобы я покидала этот дом.

Мотор все еще молчит, пока Андрей упорно копается под капотом.

Постепенно в машине становится душно. Я приоткрываю дверь, чтобы сделать несколько глотков свежего, лесного воздуха, как вдруг слышу голос мужа прямо под ухом:

– Что тут у вас опять?!

Я не оборачиваюсь, но чувствую, как он подлетает сбоку. Хлопает дверью водителя. Андрей вздрагивает.

– Ты издеваешься, Андрей? Машина только из сервиса. Я за неё отдал половину состояния. Что, опять? Аккумулятор?

– Я не знаю, Игорь Владимирович, вроде всё было.

– «Вроде» – это не ответ! Ты должен был все проконтролировать заранее!

Он закатывает рукава рубашки и с энтузиазмом заглядывает под капот.

Видимо, так не терпится сослать меня подальше, что он готов сам взяться за грязную работу.

–Зажигание проверил? А с двигателем как дела?

–Да мы все на той неделе проверяли, Игорь Владимирович, – снова пожимает плечами водитель, – Вы же сами все видели!

Они снова наклоняются к машине.

Игорь тяжело вздыхает.

Нервничает небось. Что я до сих пор здесь. Что я до сих пор мозолю ему глаза.

И тут вдруг…

Этот звуке мягкий, глухой, уверенный.

Точно не мотор. Тогда что же?

Оборачиваюсь за звук и вижу, как огромные металлические створки ворот медленно разъезжаются в стороны.

На подъездную аллею въезжает чёрный тонированный «Мерседес». Машина движется плавно, но так, что понятно сразу: главный приехал.

Игорь замирает, пристально наблюдая за тем, как вальяжно двигается машина по территории. Будто бы крадется.

– Чёрт, – выдыхает он наконец. – Рано. Он приехал раньше времени.

Муж дёргает рукав рубашки, бросает на меня взгляд – скользкий, раздражённый, как будто я тоже сломалась, как аккумулятор.

–Ты сиди здесь, Лиза. Не надо привлекать лишнее внимание, – холодно бросает он, направляясь к машине гостя.

Слова мужа в очередной раз задевают за живое. Почему он вообще решил, что может мной командовать?

Тем более в таких вещах! Я не обязана прятаться от кого-то находясь в собственном доме!

Я открываю свою дверь, выхожу на гравий, наблюдая за тем, как машина таинственного клиента останавливается у входа в дом с характерным гулом.

Проходит еще несколько секунд и изнутри выходит высокий мужчина в дорогом костюме. Очки на пол-лица, шаг – как у человека, который всё покупает, даже воздух. Он осматривает фасад дома. Затем также равнодушно оценивает взглядом моего мужа.

Из дома доносится голос Марго – визгливый, деланный, она уже на взводе.

– Валентин Сергеевич! – слышу голос Игорь, который он изо всех сил пытается сделать веселым. – Рад видеть.

Они пожимают друг другу руки. Крепко, как принято в бизнесе

–Пройдемте в сад, у нас там как раз всё готово…, – с натянутой улыбкой сообщает Игорь.

Мужчина кивает. Едва заметно. Словно не хочет тратить свое время и силы на вопросы, которые уже предрешены.

Они идут мимо, и я чувствую, как взгляд незнакомца скользит по мне пристально, внимательно, совсем не как у остальных. Я поворачиваюсь чуть в сторону, делаю шаг к машине.

– А это… – Игорь кивает в мою сторону. – Моя… супруга. К сожалению, он уже уезжает. Срочные дела, вы понимаете…

И вдруг – пауза.

Я чувствую, как воздух меняется. Мужчина останавливается. Хмыкает, чуть щурится. Его голос – низкий, ровный, с лёгкой усмешкой:

– Уезжает? Он смотрит прямо на меня, так словно знает больше, чем я. Так, словно сейчас что-то произойдет. – Вы уверены, Игорь Владимирович? Она была бы незаменима на этом вечере.

Я поднимаю взгляд. Игорь… заливается краской.

– Вы… знакомы?

Мужчина улыбается.

– Конечно. Поворачивается ко мне чуть ближе. – Вы не помните меня, Елизавета Геннадьевна?

А вот и первый неожиданный поворот для Игорька и его сына. Что же это за клиент, и как он связан с Лизой? Пишите ваши догадки в комментарии. Ну а пока традиционная рекомендация прекрасного романа нашего литмоба от Тины Рамм.

РАЗВОД В 45. ПЛАЧЬ И СМОТРИ, ПРЕДАТЕЛЬ!

https://litnet.com/shrt/9PVS

Глава 13

Я изо всех напрягаю память, пытаясь вспомнить, где я могла видеть этого мужчину.

– Захаров Валентин. Семь лет назад. Моя компания тогда поставляла в «АстроМед» некоторое оборудование. Мы с вами сотрудничали, – мягко произносит мужчина.

Его взгляд тёплый и твёрдый одновременно.

– Вы были тогда центром внимания в своей сфере. Впрочем… и сейчас, похоже, остаётесь им.

Я слышу, как Игорь сглатывает. Он буквально не знает, что сказать.

А я… медленно, молча опускаю руку с дверной ручки машины. Сумка всё ещё на плече, но уже как будто легче.

Валентин Захаров стоит прямо передо мной. Высокий, уверенный. От него пахнет успехом и роскошью. А тонкие ноты дорогого парфюма отдают амброй, свежей кожей и терпким табаком.

Кажется, я застыла слишком надолго.

Валентин улыбается – неторопливо, с уважением. Не как мужчина, который оценивает, а как человек, который все понимает.

– Вы, Елизавета Геннадьевна, были тогда одним из немногих врачей, кто знал, что именно нужно. Ни лишнего, ни по каталогам. Только то, что работает. Такие специалисты нынче большая редкость.

Я не успеваю ответить. За его спиной Игорь делает шаг вперёд, сжимает губы.

– Вообще-то, Лизе уже пора. У неё реабилитация, распорядок, всё строго по…

– Нет-нет, – перебивает его Валентин мягко, но жёстко. Он даже не смотрит на Игоря. Все его внимание снова приковано ко мне.

– Я, наоборот, очень рад, что мы встретились. Елизавета невероятно компетентный специалист, и я убежден, что сегодня за столом, она будете просто незаменима!

Я чувствую, как внутри что-то разворачивается. Как будто кто-то медленно, без спешки, снимает с меня ошейник, который я позволила на себя надеть.

Игорь кашляет, уже раздражённо.

– Валентин Сергеевич, простите, но, чем стоматолог может быть полезен в нашей беседе о НАШЕМ бизнесе? – кашляет Игорь, –тем более, Лиза сама хочет поскорее уехать. Не так ли?

Мой муж делает акцентную паузу, поджимает губы и выжидающе смотрит на меня, ожидая определенного ответа.

–Может, Елизавета Геннадьевна, сама решит, чего она хочет? – настойчиво повторяет Захаров, заставляя меня выдохнуть.

Я бросаю взгляд на Игоря. Он суровый, предупреждающий.

Буквально кричит о том, что муж не простит меня, если я соглашусь остаться. А я не прощу себя, если не скажу то, что действительно хочу.

– Да, я остаюсь, – отвечаю решительно.

Игорь замирает.

Валентин слегка улыбается. Почти кланяется.

– Прекрасно. Я буду только рад вашей компании. Думаю, у нас найдётся много тем для разговора.

Я вежливо киваю, снимаю сумку с плеч.

–Вам помочь? – тут же предлагает помощь мужчина, протягивая мне руку.

Вот так просто?

Я слегка застываю на месте от удивления. Он здесь всего пару минут, а уже сделал для меня больше, чем муж за последние несколько лет! Проявил внимание, сочувствие. Заставил меня на секунду снова почувствовать себя полноценной личность.

– Так что? Вы идете? – снова повторяет Захаров.

Я аккуратно сжимаю его руку. Крепко, без дрожи.

В этот момент я вдруг вспоминаю себя.

Не жену. Не больную. Не тень.

А себя. Врача. Женщину. Ту, которую никто не смог сломать.

Мы медленно выходим в сад. Там уже всё готово к вечеру: белые скатерти, хрусталь, свечи в стеклянных колбах. В воздухе запах зелени, фруктов и дорогого шампанского.

Я вижу их.

Сын стоит у стола, с бокалом в руке. В строгом костюме и чрезвычайно серьезным лицом. Рядом – Марго. В своём облегающем платье, с неестественно надутыми губами и таким выражением лицы, будто она хозяйка всего этого дома.

Они оба оборачиваются, когда слышат шаги. Замечают меня.

Секунда.

И на их лицах застывает выражение такое, будто кто-то вытащил труп из подвала.

– Лиза? – первая начинает Марго.

Её голос – звенящий, визгливый.

– Почему ты еще здесь?! Я думала…

–Все хорошо. Это я попросил Елизавету Геннадьевну остаться, – спокойно отвечает Валентин, отпуская мою руку, но все еще остается стоять рядом, словно в любой момент снова готов меня защитить.

Сергей хмурится. Уже собирается что-то сказать, но не успевает, потому что Захаров невозмутимо продолжает:

– Елизавета Геннадьевна – не просто человек за этим столом. Она – одна из немногих здесь, с кем мне будет по-настоящему интересно поговорить.

Он отодвигает для меня стул. Я сажусь, чувствуя, как у Марго застывает мимика. Медленно поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. Без зубов, без злости – просто живу в этот момент.

Глава 14

Марго резко меняется в лице. Еще секунду назад она смотрела на меня, как на пыль под каблуками. А сейчас с негодованием смотрит в пол, боясь поднять на меня глаза. Для нее мой триумф больнее настоящего удара.

– Валентин Сергеевич, мы вам так рады, – мурлычет она и заправляет за ухо идеально накрученный локон. – Может, бокальчик шампанского? Или белое? У нас отличное шардоне из частной коллекции. Я лично выбирала.

Он едва поворачивает голову, будто не слышит вовсе.

– Нет, спасибо, – отвечает сухо. – Я не пью. Давайте ближе к делу.

Марго снова вздрагивает, как обожжённая. Кокетливая улыбка пропадает с лица.

Снова наступает неловкая пауза, и вот, наконец, в разговор вступает мой сын:

– Валентин Сергеевич, спасибо, что пришли. Очень рад, что вы здесь. Я бы хотел обсудить с вами запуск моего стартапа. Производство функционального спортивного питания, премиум-сегмент.

–Да, я слушаю, – отвечает Валентин, кивнув.

– У нас уже есть технологии, часть вложений покроет отец. Но нам нужен спонсор. Опытный, статусный. Такой, как вы.

Он говорит уверенно. Гладко. Заученно.

Я сижу и смотрю на него. На своего сына. И ловлю себя на мысли: он звучит как Игорь. Слишком взрослый, слишком пустой. И я не уверена, что в нам осталось что-то от моего мальчика.

Валентин молчит, внимательно кивая в такт словам Сергея, а затем вдруг поворачивается ко мне:

– А что вы думаете об этом проекте, Елизавета Геннадьевна?

Наступает тишина. Я невольно вздрагиваю, когда понимаю, что сейчас он ждет от меня не просто похвалы собственного сыночка, а настоящей экспертной оценки.

Сергей нервно моргает. Марго замирает, едва не пролив воду. Игорь напрягается.

–Нууу, я бы сказала, что есть некоторые нюансы, – начинаю несмело.

–Да? И какие же?

Делаю глубокий вдох прежде, чем начать говорить, как вдруг меня прерывает писклявый возглас Марго.

– Валентин Сергеевич, я вообще-то тоже в теме всего этого спорт-пита! Я же в фитнесе, постоянно общаюсь с нутрициологами, тренерами…

Валентин поднимает на нее хмурый взгляд.

–Правда? И чем же таким вы можете с нами поделиться, что было бы нам полезно?

–Да чем угодно! И вообще, спортивное питание – это несложно! Вот, например, у меня лично был опыт с глютамином. Или… как его… карантином. Мы с девчонками пробовали в прошлом году. Классная штука, кстати. Можно добавлять в смузи!

Она щебечет и щебечет. Слова льются, как из сломанного чайника. Ни одной связной мысли.

–Так вот от этого L–карантина, мы пять кг скинули за неделю! Вам тоже надо такой продавать!

Захаров сидит молча, не перебивает. Лишь раз поднимает бровь, когда она в очередной раз говорит о «карантине».

Карнитин, Марго. Не «карантин!»

Она машет руками перед собой, демонстрируя длинные ногти и браслет, который, по всей видимости дарил, ей богатый ухажер. А может быть даже и мой муж.

– Я даже могу помочь с брендингом! – восклицает она. – Сейчас всё решает упаковка. Стиль, вкус, девчонки–фитнес-модели с прессом – вот что продаёт!

– А формулы? – вдруг спрашивает Валентин.

Марго моргает.

– Ну… формулы – это ж дело техники, да? Сейчас всё делается быстро. Главное – подача!

Я отвожу взгляд, чтобы не рассмеяться. Марго мечется между комплиментами, излишней инициативой и дешёвой показухой. Она не понимает одного – Захаров не тот, кто покупается на шум. Этот мужчина привык видеть реальных людей. Работать с головой, не вестись на оболочку.

Именно таким я его помню. И, видимо, таким он и остался.

–Ладно, кажется, я вас понял, – наконец, не выдерживает Захаров и вновь переключается на серьезный лад.

–Упаковка и карантин, конечно, нам тоже будут нужны. Но сейчас все упирается в деньги и раскрутку бизнеса. Елизавета Геннадьевна, – вдруг говорит Валентин, оборачиваясь ко мне чуть ближе, – я так понимаю, у вас всё ещё работает клиника?

Он делает паузу. В саду становится тише. Даже стрекотание цикад будто замирает.

К чему он вдруг заговорил о моей клинике?

– Может, вам тоже будет интересно участвовать в проекте Сергея? Синергия двух, а может, и трёх бизнесов обычно даёт гораздо сильнее выхлоп, чем точечные вложения.

Я слышу, как у Марго где-то сбоку дергается дыхание.

Сергей замирает. Его лицо – как вырезанное из дерева, но глаза... Они смотрят на меня почти умоляюще.

«Скажи, что будешь. Скажи, что ты с нами».

Игорь подается вперёд. Он не вмешивается, но в его взгляде читается всё: контроль, давление, расчет.

– Ты ведь могла бы, мам, – говорит Сергей негромко, уже без улыбки. – Хотя бы частично. У тебя же есть свой капитал.

Глава 15

Чувствую, как все на мгновение затаили дыхание. Вокруг тихий сад, шелест листвы заглушает тонкий звон бокалов и тарелок, доносящихся из кухни, но за столом – звенящая, почти электрическая тишина. Я аккуратно отставляю тарелку.

Поднимаюсь.

Сергей смотрит на меня в ожидании. Как будто всё внутри него сжалось в тугую пружину: «Скажи «да»! Скажи, что вложишься. Скажи, что снова будешь полезной. Удобной», – легко читаю в его взгляде.

Я набираю побольше воздуха в легкие, смотрю прямо на сына, который еще несколько часов назад желал, чтобы я просто исчезла.

– Ты знаешь, Серёж, – начинаю я спокойно, но твёрдо, – к сожалению, я сейчас не готова вложиться в твой проект.

Мгновение и, кажется, будто даже воздух застывает над нашими головами. Никто не двигается. Даже птицы, затихли.

– Всё-таки, как вы с отцом не раз говорили, – я перевожу взгляд на Игоря, – что гораздо лучше разбираетесь в бизнесе, в стратегии, в рисках.

Игорь напрягается. Его глаза узкие, как щели. Скулы сжимаются. Он не привык слышать отказ. Особенно при всех.

Марго даже вскидывает руку к груди – театрально, как в дешёвом спектакле.

А у Сергея – перекошенное, обиженное лицо. Он не ожидал. Он считал, что мать – последняя, кто скажет «нет».

– Я уверена, – продолжаю я, – что вы с папой прекрасно справитесь без моей помощи.

Игорь бросает взгляд на Валентина, будто надеется, что тот будет тоже на их стороне. Но Валентин просто смотрит на меня.

Ровно. С интересом. Есть ощущение, что он не удивлен.

–Я услышал вас, Елизавета Геннадьевна, – наконец говорит Захаров, – что ж. Это ваше право, куда вкладывать ваш капитал.

Вижу, как на лицах Сергея и Игоря читается недоумение. Ярость и растерянность.

–Послушайте, Валентин Сергеевич, если вам так нужен еще партнер, мы можем…, – пытается исправить ситуацию Игорь, но Захаров оказывается быстрее.

Останавливает его одним жестом, отодвигает тарелку.

– Не нужно. Я намерен пока что взять паузу в этом деле. Мне нужно всё обдумать.

Сергей резко вскидывает голову.

– Что? – выдыхает он.

– Ну да, – говорит Валентин спокойно, вытирая салфеткой пальцы. – Я, конечно, люблю перспективные стартапы. И вы, Сергей, безусловно, амбициозны. Но я бизнесмен. Не меценат. И когда из проекта выходит такой игрок, как Елизавета Геннадьевна – а я очень хорошо помню её компетентность – у меня возникают вопросы.

Игорь бросает на него быстрый, раздражённый взгляд.

– Валентин, подождите… Мы же уже обговорили…

– Мы ничего не подписали, – отрезает Захаров.

Встаёт. Неторопливо, с достоинством. Марго дёргается в кресле. Резко хватает бутылку с водой, как будто хочет что-то налить – вернуть контроль. Но никто уже на неё не смотрит.

– Я не тороплюсь, – продолжает Валентин. – Деньги у меня есть. Возможности тоже. Но мне нужно время, чтобы еще раз все обдумать. Он бросает короткий взгляд на Сергея.

–Было приятно с вами поужинать…

–Но я не понимаю!

Сергей вскакивает с места. Он зол.

Нет. Он просто в ярости.

–Мы же уже обо всем договорились. Мы подготовили с юристами документы…

–Это прекрасно. Вы можете передать документы моим людям. Они все изучат, – спокойно парирует Захаров, отходя от стола, – но сейчас я не готов поставить свою подпись. Извините.

Сергей открывает рот, чтобы что-то возразить, но ничего не говорит.

Игорь тоже как статуя. Он привык, что бизнес – это его поле. Его контроль. Но сейчас контроль утекает у него сквозь пальцы. Из-за меня.

–Валентин Сергеевич, при всем уважении, – Игорь делает шаг на встречу бизнесмену, – могу проводить вас до машины, хочу лично с поговорить и попробовать вас переубедить.

Валентин улыбается. Улыбка эта едва заметная, с легким умилением. Словно Захаров бывал в таких ситуациях десятки раз.

Он отходит от стола и мотает головой.

–Можете проводить меня, если вам так угодно, но переубедить меня у вас не получится. Я принял решение, мои люди свяжутся с вами для обсуждения дальнейших деталей.

Игорь снова замолкает.

Видно, что слова Захарова для него как пощечина.

Но и перечить ему он не готов.

Натянутая улыбка на губах мужа становится шире, он отходит от Валентина на несколько шагов и жестом указывает ему направление выхода.

Я уже собираюсь последовать их примеру и сбежать из-за стола, как меня останавливает голос Захарова.

– Елизавета Геннадьевна, рад был снова с вами увидеться. Если понадоблюсь, звоните в любой момент, – говорит он, протягивая мне небольшую визитку.

Бархатную. Стильную. И такую аккуратную.

Глава 16

Вхожу в спальню. Дверь за мной мягко захлопывается, и я, наконец, позволяю себе выдохнуть.

Это был невероятно тяжелый день, и все, что мне сейчас нужно это постараться заснуть.

Моя рука тянется к пуговице на платье, как вдруг мое спокойствие прерывает резкий стук в дверь. Не успеваю даже обернуться, как она с грохотом распахивается и на пороге моей спальни появляется разгневанный муж.

– Ты с ума сошла?! – голос Игоря разносится эхом по комнате.

Он стоит на пороге, красный, перекошенный, в глазах злость и... растерянность. Как будто кто-то вырвал у него из рук привычный сценарий.

– Ты хоть понимаешь, что ты только что натворила?!

Я разворачиваюсь к нему медленно.

– Да, – бросаю ему сухо. – Я всего лишь сделала то, что считала нужным.

– Всего лишь?! – он почти задыхается. – Ты сорвала всё! Сделка! Финансирование! Ты убила проект Сергея! Он твой сын, между прочим!

– Он – взрослый мужчина, – спокойно отвечаю я. – Я не обязана его спонсировать. Тем более я ничего не знаю об этом проекте.

– Ты ужасная мать, – выдыхает он.

– Ужасная мать? – мне становиться смешно. – Потому что я не дала денег сыну, который до последнего хотел от меня избавиться?!

–Теперь ты и его обвиняешь за то, что он вырос прагматичным и думал о будущем?!

–В отличие от тебя, я никогда не обвиняю Игорь. Но клиника, в которую я вложила столько денег, сил и нервов останется моей.

Глазов нервно хлопает глазами.

– И вот это твоя благодарность за то, что мы с ним выхаживали тебя после инсульта?! – взмахивает он руками. – Нянчились, забивая на себя и работу! После этого мы еще плохие?!

Он смотрит на меня так, будто ждет раскаяния. Покорности.

–Вы? Меня выхаживали?

От такой наглости начинает двоиться в глазах.

Я невольно хвастаюсь за стену и делаю глубокий вдох.

–Вы ничего не делали, Игорь. Засунули меня в центр и приезжали дай бог, если раз в месяц. Да ко мне коллеги из стоматологии чаще ездили, чем вы!

Игорь делает еще один шаг, сжимает кулаки.

–Думаешь, они из благих побуждений к тебе мотались? Да они уже давно твое место между собой поделили! – бросает он через плечо, уже без истерики, но с тем ледяным презрением, которое больнее крика.

–Не суди всех по себе, Глазов. Эти люди на такие! Они бы не…

–Еще как такие! – шипит он, перебивая, – Ты сама это знаешь. Твоя клиника на ладан дышит! И твои коллеги у меня уже прямо спрашивают: «Когда же вы, Игорь Владимирович, выкупите эту лавочку и наведёте у нас порядок».

Я сглатываю.

Слова, как лезвие по коже, режут слух, я оборачиваюсь к нему. – Я не верю.

– Не верь, – он смотрит на меня с насмешкой. – Только правды это всё равно не скроет. А правда такова, что ты уже не тянешь. И все это видят. Даже твои врачи, с которыми ты когда-то была на «ты», теперь ждут, когда ты сама уйдёшь.

Мне кажется, что почва уходит из-под ног.

Клиника всегда была моей отдушиной. Моим детищем, которое я взращивала много лет.

В ней лечили зубы целыми семьями, и я изо всех сил боролась за ее репутацию.

После инсульта я оставила все на управляющую. Хорошую, ответственную. Не может же быть, чтобы в ней все так быстро изменилось.

–Ты просто пытаешься убедить меня в том, что я сделала неправильный выбор, Игорь, – пытаюсь возразить я, – но тебе это не поможет. Я верю своим людям. Сотрудникам и персоналу. Они бы так не поступили.

Он поджимает губы. Хмыкает.

–Если ты так веришь своему персоналу, тогда как ты объяснишь вот это?!

Он поворачивает ко мне экран телефона.

Это фото из какой-то онлайн-статьи. На нем моя управляющая, Ольга сидит за столом с мужчиной, которого я не узнаю. За их спинами логотип одного крупного частного медицинского холдинга. И табличка на столе: «Потенциальное стратегическое партнёрство».

– Что это? – спрашиваю я, стараясь звучать спокойно.

– Это встреча, которая была на днях, – равнодушно заявляет Игорь. – Они обсуждают возможность продажи части клиники… или, скажем так, слияния. Без тебя. Просто прицениваются. Ты же долго отсутствовала, никто не знал, вернёшься ли ты вообще.

– Они бы не сделали этого за моей спиной…

–Ты можешь не верить. Сейчас. Но рано или поздно, тебе придется посмотреть правде в глаза. Твои люди от тебя отвернуться, когда поймут, что ты уже не в состоянии работать.

Я не могу ничего ответить.

У меня больше нет аргументов, чтобы парировать под натиском Глазова.

Все что у меня есть – это вера. Но муж продолжает беспощадно рубить ее на куски.

– Если бы ты была умнее, то уже передала бы всё сыну. Ушла бы красиво. С благодарностью. Но ты цепляешься. За клинику. За статус. За уважение, которого давно нет.

Глава 17

Игорь

Сижу в своём кабинете. День заканчивается совсем не так, как я ожидал. После ужина с Валентином я чувствую, как почва под ногами уходит. Всё должно было быть иначе.

А теперь Лиза в центре внимания. И он, этот Захаров, вдруг смотрит на неё, будто она ценный актив. А не женщина, с трудом спускающаяся по лестнице.

В дверь стучат.

– Входите, – бросаю равнодушно.

Сергей заходит быстро, как всегда. Садится напротив. В глазах – напряжение.

– Пап, надо поговорить.

Я уже чувствую, к чему клонит.

– О матери?

Он кивает.

– Ты понимаешь, что она теперь будет держаться за клинику зубами? Особенно после этой показательной сцены с Захаровым. Нам надо её опередить.

– Как?

Сергей подаётся вперёд:

– Надо заморозить её счета. Все. И личные, и клиники. Под предлогом бракоразводного процесса. Это стандартная процедура. Формально. Как защита активов до момента раздела.

Я поднимаю бровь.

– И она просто так это примет?

Он усмехается.

– Конечно, нет. Но у неё не будет выбора. Ты скажешь, что это временно. В интересах обеих сторон. Илья уже проконсультировался с юристами – они всё оформят грамотно. Без истерик. На бумаге – чистая профилактика.

– Если заморозим счёт клиники, она ведь не сможет платить зарплаты? – уточняю. – Оборудование, аренда, лаборатории?

– Вот именно! – победно улыбается сын,– Начнётся паника. Люди начнут шептаться, жаловаться. И кто будет виноват? Конечно, «руководство»! А кто хочет оставаться с руководством, которое ни зарплаты в срок не платит, ни даже ваты в стоматологию купить не может?!

Я выгибаю шею, заинтересованно смотрю на сына.

А он хорош, ничего не скажешь. Растет настоящий стратег, акула в бизнесе, с цепкой хваткой и приоритетами выше морали.

Он многого добьется – я это чувствую.

– Только… нам нужны будут союзники в ее клинике. Ты знаешь кого-то из ее персонала? Ну чтоб такие, сговорчивые были? – спрашивает Сергей, задумчиво поглаживая ручку на кресле.

–Не беспокойся на счет этого, – хитро улыбаюсь я. – Я давно позаботился о том, чтобы у меня там был свой человек.

Сын удивленно выгибает бровь.

– Помнишь, как месяц назад, по просьбе Лизы, я отправил их управляющую на медицинский форум в Казань?

Сын кивает.

– Так вот, я позаботился о том, чтобы это была не просто учебная поездка. Там был представитель группы «Медиапрактика». Они с Ольгой все обсудили, сколько может стоить перепродажа клиники. Примерная оценка – хорошая. Только надо, чтобы владелец был готов.

Сергей делает паузу. Вздыхает, демонстративно закинув руки за голову, словно сдается.

– Это все хорошо звучит, вот только мать не готова. Отказалась подписывать соглашение. Устроила цирк. Вмешивается в дела, в которых ничего уже не понимает. Она теперь – угроза. Нам лучше действовать быстро, пока она не придумала, как вывести нас из равновесия.

Я кладу руку на подбородок. Внутри всё противно скрипит. Он прав. Сейчас нужно действовать быстро и жестко.

– Хорошо. Допустим мы заблокируем счета? Настроим персонал против нее? Что дальше?

– После блокировки счетов она не сможет финансировать адвокатов, не сможет манипулировать сотрудниками клиники. Поймёт, что у неё ничего нет. Только мы. Только наши решения. А там – либо соглашение на наших условиях, либо...

Он замолкает. Заканчивать фразу не нужно.

Я встаю. Подхожу к окну. Смотрю, как внизу садовник поливает уже пустые клумбы. Лилии, которые она сажала, давно выдраны.

– Уверен, что это нужно? – спрашиваю тихо.

Сергей подходит, становится рядом.

– Уверен. Или она сломается, или уйдёт.

Я долго молчу. Потом отворачиваюсь от окна и решительно смотрю на сына.

– Звони Илье. Пусть начнёт оформление.


А вот уже и сынок демонстрирует себя во всей красе! Вот только получится ли у него с Игорьком осуществить свой план или люди окажутся на стороне Лизы? Жду ваши предположения, а пока традиционная рубрика с предпоследней историей литмоба.

Развод в 45. Моя новая страница.
https://litnet.com/shrt/992f

Глава 18

Лиза

Просыпаюсь от того, что всё тело ноет. Будто ночь растянулась на десятки лет, и каждую минуту меня медленно разбирали по косточкам.

Сначала я не понимаю, где нахожусь. Потолок кажется чужим. комната пустой. Но потом всё возвращается. Мгновенно.

Сад. Стол. Валентин. Мой сын. Марго. И Игорь, едва сдерживающей ярость, когда я говорю, что не вложусь в проект.

Поднимаюсь медленно. К ногам подступает слабость, привычная после инсульта, но сегодня она не физическая. Это другая слабость.

Она разливается по телу волнами отчаяния. Я осознаю, что за один день стала для семьи ненужным предметом. И как мне теперь жить с этой мыслью?

Накинув халат, я подхожу к двери. Выходить не хочется. Но это необходимо. Принять таблетки, выпить утренний кофе и просто подумать о том, что делать дальше. Потому что оставаться в доме, где каждый хочет тебя загрызть, я точно не намерена!

Я спускаюсь по лестнице. Держусь за перила, как будто это единственное, что ещё не выскользнуло из рук.

Внизу пахнет кофе. Ванилью. Тостами. Дом живёт своей жизнью. Без меня.

Прохожу в кухню, и тут же резко останавливаюсь на пороге, невольно ойкнув.

За столом не Марго, не Игорь, и даже не Андрей-водитель.

За столом – Илья. Юрист и друг моего мужа. В строгом, выглаженном до нелепого идеала, костюме, с планшетом и толстой папкой с документами, от которой исходит неприятный холодок.

Он поднимает глаза, вежливо улыбается.

– Доброе утро, Елизавета Геннадьевна. Рад видеть вас в строю.

Я не двигаюсь. Чувствую, как в груди начинает холодеть все, что ещё оставалось теплым.

– Что вы тут делаете, Илья?

Он жестом предлагает мне сесть, но я не двигаюсь.

– Понимаю, утро раннее, но есть вещи, которые лучше обсудить сейчас, пока голова не забита другими делами.

Я моргаю. С непониманием смотрю на юриста, хотя внутри уже медленно начинаю осознавать, к чему он клонит.

–Ваш муж попросил меня начать процесс. Поэтому, – он аккуратно открывает папку, – давайте поговорим о деталях развода.

Мне на секунду кажется, что я не слышу. Как будто всё, что он сказал, – это сон. Звук под водой. Галлюцинация. Я делаю шаг назад, опираясь на спинку ближайшего стула.

– Вы… серьёзно?

Он даже не моргает, смотрит на меня безжизненным, ледяным взглядом.

– Абсолютно. Никто не хочет делать из этого шоу. Только разумный, быстрый процесс. Без конфронтации.

– Без конфронтации?

Я смеюсь. Голос дрожит.

– Вы вчера видели, что здесь происходило? И вы говорите «без конфронтации»?

Илья мягко разводит руками.

– Лиза, поймите, это просто… этап. Его нужно пройти. Ваш муж сейчас подойдет.

Я не двигаюсь. Продолжаю смотреть на Илью так, словно вижу его во сне.

Мужчину улыбается. Как всегда слишком вежливо и от этого становится противно.

Папка перед ним строгая, как гроб, аккуратно открывается. Он достаёт несколько листов, скреплённых зажимом.

– Вот, – говорит он, выдвигая бумаги ко мне, – предварительный вариант соглашения. Посмотрите спокойно. Всё обсуждаемо, конечно, же. Но Игорь хочет урегулировать этот вопрос без давления. По-человечески.

Я беру договор. Бумага плотная, свежая, пахнет типографией и чужими решениями. Начинаю читать.

«Стороны подтверждают, что в ходе совместной жизни ими было приобретено следующее общее имущество...»

– Постойте, – я поднимаю глаза. – Здесь написано, что клиника – общее имущество?

Илья кивает, не меняясь в лице.

– Да, она была зарегистрирована на ваше имя, но средства на её развитие частично шли из общих активов. В том числе – из средств, зарабатываемых Игорем. Есть подтверждающие документы. Поэтому…

– Что «поэтому»? – голос мой становится острым. – Он хочет обменять мою клинику… на этот дом?

– Ну… да. По сути, это компромисс. Он сохраняет недвижимость, а вы – денежный эквивалент. В оценке, проведённой независимым оценщиком, вы получите…

Я смеюсь. Это не смех – скорее, срыв. Горький, рваный.

– Я построила эту клинику! С нуля! Сама искала помещение, сама вносила первый капитал, брала кредиты под своё имя.

А этот дом – да, мы покупали ВМЕСТЕ! Не он один! А в ремонте, в дизайне, в каждом гвозде и чертежах – была я. А он где был? В спортзале? В сауне?

Илья делает выдержанную паузу, пока я дышу тяжело, будто после долгой дистанции.

– Лиза, я не спорю. Никто не умаляет ваш вклад. Но вы же понимаете, что в нашем мире решают не эмоции, а бумаги… – он делает паузу, глубоко вздыхает, – А по бумагам, увы, вам придется смириться с некоторыми издержками.


А вот и первый ход обиженного муженька! Что же предпримет Лиза в ответ на такое предложение о разделе имущества?

Глава 19

Я опускаю глаза на договор. Пальцы дрожат. Я читаю дальше. Каждая строка вонзается в сердце словно игла.

«...взамен Клиники «Астромед» супруг получает право собственности на недвижимость по адресу: …»

Он реально это написал. Реально решил, что может отнять мою жизнь, которую я выстраивала десятилетиями, и выменять её на стены дома, где я больше не нужна.

– Ты хоть сам это читал, Илья? – я смотрю на него с ужасом. – Как у тебя только совести хватает предлагать мне подобный договор,

Он отводит глаза. Руки складывает на столе.

– Я юрист. Я делаю то, что считают нужным мои клиенты.

– А я же женщина, с которой он прожил двадцать лет! Которая родила ему сына. Помогла с чертовым стартовым капиталом на его фитнес-клубы! Или он уже обо всем этом забыл?!

Илья молчит. Ответа у него нет. Только протокол.

Я отодвигаю бумаги.

– Передайте Игорю, – заявляю я, глядя прямо в глаза, – что я ничего подписывать не собираюсь. Ни сейчас, ни потом. Это не переговоры, это шантаж!

Илья открывает рот, чтобы что–то сказать, но тут, как по заказу, в кухню заходит Игорь. Нет, не заходит – вваливается.

Быстро, шумно. С лицом человека, который устал притворяться.

– Не надо мне ничего передавать, – говорит он громко. – Я уже здесь.

Илья быстро отодвигается, освобождая ему место у стола. Игорь садится, как будто это его территория, его сцена. Он чувствует себя здесь настоящим и единственным хозяином.

– Лиза, – начинает он мягко, почти с лаской, но я узнаю этот голос. Это голос человека, который привык ломать чужую волю.

– Давай сделаем всё по-человечески. Без скандалов, без судов. Ты всё равно не сможешь управлять клиникой в таком состоянии. А так – останешься в доме. Родной дом, Лиза. Где ещё ты будешь жить? Центр реабилитации– временное решение. А этот дом твоя безопасность. Я его оставляю тебе. Только подпиши.

Я встаю медленно, всё ещё держась за спинку стула, будто она моя последняя опора.

– Один только дом? – у меня замедляется дыхание. – В который я вложила не меньше, чем ты Глазов! А может даже и больше.

–Мы сейчас говорим о материальной стороне, Лиз. То, что ты выращивали здесь газон, конечно, похвально, но…

Он смотрит на меня с раздражением, но сдерживается.

– Просто не глупи. Развод всё равно неизбежен. Так хотя бы что-то получишь. Тебе правда стоит подумать, где ты окажешься, если откажешься от сделки. Суд может всё решить не в твою пользу. Особенно если учесть твое состояние. И юридически клиника может считаться совместной собственностью. Не будем усугублять.

Я смотрю на него. Не на того, кого любила. А на этого человека – чужого, сухого, расчетливого.

Мне едва хватает сил, чтобы не упасть.

Не при нем! Только не при нем!

– Тогда давай по-честному, Игорь, – все еще пытаюсь отразить атаку. – Если клиника – это общее имущество, то и твои фитнес-центры тоже. Мы их с тобой же в браке строили. Или может ты забыл об этом?

Он поджимает губы. В глазах – не растерянность, нет.

Злость.

– Эти центры перейдут Сергею, – отрезает он. – Он ими занимается. Он знает, как всё устроено. Ты правда хочешь забрать у единственного сына его хлеб? Неужели ты настолько… настолько мелочна?

Я медленно подхожу к нему.

– Не смей играть на материнских чувствах, Игорь, – шепчу я, но каждое слово – острое, как нож.

– Не я довожу сына до лжи и манипуляций. Это ты. И если ты думаешь, что можно лишить меня всего и ещё заставить чувствовать себя виноватой, то ты сильно ошибаешься. Я может быть хожу с трудом, но мозги у меня еще на месте, слава богу!

Глазов лишь ухмыляется.

Так, словно не верит мне. Так, словно просчитал все мои ходы наперед и знает, как ударить в самое слабое место.

– Подпиши, Лиза. По-хорошему. Ты же сама понимаешь: у тебя не хватит сил на борьбу.

Я бросаю последний взгляд на мужа.

Разочарованный.

Усталый.

Но все еще живой.

– Я ничего не подпишу, Глазов, – шиплю в ответ. – Ни одной бумаги. Ни одного пункта.


А вот Лиза и отказала мужу в подписи этого унизительного договора! Каким же будет его ответ жене? Или Инорь теперь начнет действовать не так открыто? Ответ - уже завтра!

Ну а пока познакомьтесь поближе с последней книгой нашего литмоба от автора Алекс Мара

ПОСЛЕ РАЗВОДА. ДАЖЕ ЕСЛИ БЕЗ ТЕБЯ

https://litnet.com/shrt/9mc3

Глава 20

Выхожу из кухни, с трудом сдержав себя, чтобы не хлопнуть дверью.

Пусть остаются в своем гадюшнике и придумывают, как меня сожрать. Я не могу сдаться им так просто! Как бы больно сейчас ни было.

Моя ладонь все еще теплая от напряжения, но внутри лед. Холодное, отчужденное спокойствие, как будто я не я. Как будто наблюдаю за собой со стороны.

Решение принимаю быстро. В этом доме оставаться точно нельзя. Иначе все потеряю: клинику, себя, здоровье и самоуважение, которое и так собираю по кусочкам.

На время можно вернуться в центр. Подумать и решить, как действовать дальше.

Там тишина. Там ко мне относятся, как к человеку, а не декорации, которую осталось просто убрать со сцены.

В коридоре пусто. Дом, в котором я жила двадцать лет вдруг становится чужим.

Я достаю телефон и открываю приложение, чтобы вызвать служебную машину до центра. Всего один адрес, несколько кнопок, и…

Ошибка. Платеж не прошёл.

Моргаю. Захожу в банковское приложение.

Сердце на секунду екает, а затем замирает совсем, когда я вижу свой баланс на экране.

Пусто.

Баланс – ноль. Карта неактивна.

Секунду стою, не дыша. Потом – судорожный вздох, как будто только что нырнула в ледяную воду.

Снова пробую. Другую карту.

Операция отклонена.

Я соображаю быстро. Это больше не может быть случайностью. Это... не сбой.

Я прижимаю телефон к груди, будто от этого станет легче. Пальцы дрожат. Я чувствую, как возвращается слабость, как сердце стучит в висках.

Меня отрезали. Ощущение, будто руки отсекли без анестезии.

– Как ты мог? – я оборачиваюсь, зажимая телефон в руке.

Голос звучит тише, чем хотелось бы, но в нем столько боли, что стены могли бы отозваться эхом.

– Ты просто… заблокировал мои счета?

Игорь сидит на кухне, также бесцеремонно попивая кофе, будто это обычная беседа перед сном, а не предательство.

– Нет, – раздается голос сбоку, и я резко поворачиваю голову.

Сергей.

Он выходит из тени лестницы, с телефоном в руке и взглядом взрослого, уверенного мужчины. Только в этот момент я понимаю, насколько чужим он стал.

– Это я предложил, – говорит он холодно. – Это моя инициатива, не отца.

Я делаю шаг назад, будто от удара. Воздух сжимается вокруг меня, как вакуум.

– Ты?

– Да, мам. Но ты должна понять, что это не против тебя. Это ради безопасности, – он делает шаг ближе, спокойно, уверенно. – Во время бракоразводного процесса это нормальная практика. Замораживание активов – мера предосторожности.

– Это незаконно, – шепчу я. – Это… это аморально! И подло.

– Нет, мам. Всё в рамках права, – парирует он, чуть пожимая плечами. – Бизнес, недвижимость, инвестиции – все нужно временно обезопасить от резких телодвижений. Это ради вас обоих!

Я чувствую, как внутри что-то ломается, медленно, с хрустом.

Сергей… Он же не просто согласился. Он предложил.

– Но, – продолжает он с каким-то наигранным спокойствием, – если ты подпишешь документы, которые подготовил Илья… Если вы с отцом разойдетесь мирно… никто не пойдёт в суд. Всё будет решено быстро и мирно.

Он смотрит на меня так, будто я просто цифра в его бухгалтерском отчете.

–Мирно? – усмехаюсь я, заметив хриплое отчаяние в своем голосе.

– Вы называете это… миром?

– Мам, просто подумай. Ты сейчас на эмоциях. А ведь можно всё закончить спокойно. Мы не враги, – он говорит это слишком равнодушно, будто мы – это не я и он, а он и отец.

Я смотрю на него долго. Слишком долго.

И в глазах моего Сережи, которому я помогала сделать первые шаги. Которого учила ездить на велосипеде. Которого ждала с работы ночами, сейчас лишь пустота.

Яма.

Черная бездна, в которой нет места чувствам. Это бездна из цифр, которые завладели его разумом.

– Я просто не могу поверить, что слышу это от тебя, Сергей.

Он молчит.

А я делаю шаг назад, поднимаю голову чуть выше и произношу тихо, почти ласково:

– И мне жаль, что ты считаешь меня настолько наивной, чтобы думать, что я прогнусь!

Я разворачиваюсь, иду к лестнице. С каждым шагом будто отрываю от себя кусок. Молчание давит сильнее, чем любой крик. Но я должна уйти с достоинством. Хоть как-то его сохранить. Хоть крошку.

И тут, когда я уже ступаю на первую ступеньку, раздается голос Сергея:

– Знаешь, мам...

Я замираю.

– …если бы ты просто занималась домом, как все нормальные женщины, может, и отца удержала бы.

Глава 21

Марго

Сижу на подоконнике. Босые ноги тянутся к тёплому свету. На коленях ноутбук, а его экран светится в полумраке комнаты, отражаясь в бокале с вином.

Краем глаза замечаю себя в зеркале. Чуть растрёпанные локоны, шелковый халат, лицо, слегка припухшее после бурной ночи с Игорем.

И все я всё равно сказочно хороша. Хищная. Опасная.

Одним словом – королева.

Осталось только заполучить своего короля.

Нажимаю на кнопку на ноутбуке. Включаю стрим.

Экран тут же наполняется вспышками сообщений.

«Ну что, ты уже разлучила его с женой?», «Марго, расскажи! Он тебе дом подарил?»; «А когда же покажешь колечко?»

И тут…

Как гром среди ясного неба – прилетает.

«Так ты ведь так и останешься просто любовницей…»

Я моргаю. Последняя фраза впивается под рёбра.

– Повторите? – наклоняюсь ближе к экрану.

– Вы там с ума сошли что ли, девочки?! Какой еще любовницей? – я усмехаюсь, но как-то сдавлено. Не так как обычно. Будто слова неизвестной подписчицы задели мое эго.

– Вы за кого меня принимаете? За безмозглую провинциалку, которая отдается за сладкие обещания женатиков?

Пауза.

Я глотаю вино. Чуть медленнее, чем надо.

«Ну просто ты тянешь. Жена всё ещё с ним, настолько мы помним». «И сидит в его доме.» «Ты уверена, что вообще выиграешь?» «Что это не ты у него запасная?»

Щёлкаю по тачпаду. Сердце стучит в висках.

– Послушайте внимательно. – голос у меня спокойный, ровный. – Остался последний шаг. Она сама выбежит отсюда с криками. Только ей ещё об этом не сообщили.

«Звучит как сказка. Мы ждем действия.» «А то пока ты только халат меняешь, и курсы свои продаешь…».

Мне в один миг становится тошно. Я резко захлопываю крышку ноутбука.

Любовницей?! Да чтоб вы только знали, как я это место рядом с Игорем выбивала у таких же охотниц!

И сейчас это мой дом! Моя лестница! Моя постель!

И Лиза…

Лиза – всего лишь тень. Надломленная, упрямая, старая тень, которая мешает финальной сцене.

Хватит ждать. Я не позволю ей забрать моё место. Сегодня всё закончится.

Я выпрямляюсь. Вино с силой выплескиваю под фикус. Халат тоже вон. Только короткие шортики и майка по фигуре.

Сейчас я выгляжу как победа. И мне осталось сделать всего пару шагов, чтобы проснуться в этом доме – единственной женщиной с фамилией Глазова.

Я выхожу из спальни на цыпочках. Внутри зуд нетерпения. Вот-вот всё рухнет. Или, наоборот, соберётся в идеальную мозаику.

Вдруг снизу у кухни раздается знакомый голос. Голос, полный нервов, дрожащий и усталый.

– …ты же мой сын, Сергей. Как ты мог… заблокировать мои счета. Я не верю, что ты мог так поступить!

Лиза.

Я замираю, как кошка в темноте. Прислоняюсь спиной к стене у лестницы, прячась за перегородкой, и задерживаю дыхание.

– Мам, ну хватит уже, – устало говорит Сергей. – Ты сама всё усложняешь. Мы просто хотим, чтобы всё решилось цивилизованно. Ты не потянешь эту клинику одна. У тебя все равно проблемы со здоровьем. А мы не дадим пропасть тому, во что ты вложила свои лучшие годы. Мы тебе не враги…

Глазова срывается:

–Я просто не могу поверить, что слышу это от тебя, Сергей!

Я улыбаюсь. Медленно.

Ах, Лизонька. Когда ты уже наконец поймешь, что в этом доме больше не осталось тех, кто за тебя?

Сергей не отвечает сразу. Слышен только его глухой вздох.

Как хорошо они придумали с Игорем. Она ведь теперь на крючке. И в суд пойти не сможет сама, ведь всё можно будет повернуть так, будто это она нестабильна после инсульта.

Здесь долго разгоняться можно.

Осталось одно – осуществить.

Я снова прислоняюсь к стенке, прикрываю рот рукой, чтобы не захихикать.

Если Лизу признают недееспособной, она больше не будет угрозой.

Ни мне. Ни Игорю, ни тем более Сергею.

Снова улыбаюсь своим мыслям.

Выпрямляюсь, поправляю шортики.

Лизочка, ты сама дала мне этот ход. Осталось только нажать на кнопку. И ты исчезнешь. Окончательно.

А я...

Я буду в доме, и в бизнесе. И в глазах людей, как единственная, кто всё уладил.

Глава 22

Лиза

Я почти не помню, как добираюсь до спальни. Дверь захлопывается за мной, будто щёлкнул капкан. Сердце колотится так, что в ушах звенит.

Сажусь на кровать. Сил нет.

Сергей.

Сын.

Мой мальчик, который держал меня за руку в больнице. Сейчас говорит мне, что если бы я была «нормальной», всё бы сложилось иначе.

Значит вот, какой они с Игорем хотели меня видеть!

Не врачом. Не руководителем. А просто удобной женщиной. Домохозяйкой.

Покорной и покладистой, которая не лезет в чужие дела, и молча закрывает глаза на похождения мужа!

Руки дрожат. По спине стекает капля холодного пота.

Если бы у меня только был какой-нибудь влиятельный знакомый за плечами… такой, чтобы легко мог дать им отпор и одним взглядом заставить замолчать.

Мой взгляд мимолетно касается визитки, которая лежит на столе у прикроватной тумбы.

Ну конечно! Как мне раньше не пришло это в голову?!

Захаров!

Я хватаю телефон, вцепившись в него так, будто ему у меня вот-вот отнимут, и быстро набираю номер.

Он берёт почти сразу.

– Елизавета Геннадьевна?

Его голос кажется одновременно удивленным и взволнованным.

Я перевожу дыхание прежде, чем начинаю говорить.

– Валентин Сергеевич… мне… так неудобно просить вас.

–О чем просить?

Выдыхаю, краснее от ощущения собственной беспомощности.

–Они заблокировали мои счета. Я не могу даже вызвать машину до своего центра.

Несколько секунд Валентин молчит, словно в замешательстве.

– Кто «они»? Мошенники?! Если мошенники, то немедленно нужно ехать в отделение и…

– Нет, не мошенники, – выдыхаю боль, рвущуюся из груди. – Игорь… и Сергей. У них общий юрист, и они… они просто отрезали меня от мира! Я никогда бы вам не позвонила просто так, но мне просто не к кому ещё обратиться.

Мой голос срывается.

В который раз. Как же стыдно плакаться в трубку едва знакомому мужчине.

–Простите меня, за…– шепчу я, но Захаров резко перебивает.

– Тише. Не извиняйтесь ни за что, – говорит он твёрдо. – это они еще будут перед вами извиняться.

Я сглатываю тугой ком, который застрял в горле.

– Я приеду. Сейчас. Никуда не уезжайте и дожидайтесь меня, – продолжает Валентин.

– Спасибо, – выдыхаю я, но все еще не верю в происходящее. – Спасибо вам.

У меня больше не хватает сил на разговор.

Я кладу трубку и впервые за весь день чувствую что-то похожее на облегчение.

Подхожу к шкафу. Медленно начинаю складывать в сумку свои вещи. Только необходимое: документы, лекарства, ноутбук. Блокнот с заметками по клинике. Сейчас нельзя поддаваться чувствам. Рассматривать фото и подарки мужа, которые стоят на полочке.

Сейчас только холодная голова. И фокус на вещи, которые нельзя потерять или оставить на попечение Игорю.

И вдруг – топот. Прямо за дверью на лестнице.

Громкий, наглый, быстрый.

Я подхожу к двери, приоткрываю – выглядываю.

Марго.

С двумя чемоданами. В руках – коробки.

Она останавливается прямо перед дверью в мою спальню. Оборачивается к стоящей рядом с ней Марине:

– Так, эту тумбу – тоже туда. Здесь, считай, уже всё моё. Надо просто немного освежить обстановку. Вон цвет стен перекрасим в беж. А этот ковёр – выкиньте. Ужасный.

Я хлопаю глазами. Делаю шаг из комнаты и оказываюсь в коридоре.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я с подозрением глядя на весь этот бардак.

–Как что? Не видно разве?! Переезд. – отвечает с язвительной улыбкой. – Раз ты съезжаешь, Лиз, то не пропадать же месту. Всё логично, правда?

«Лиз?!»

Она только что назвала меня так, будто я здесь просто прислуга?! Будто мне можно в лицо беспардонно «тыкать».

Внутри что-то щелкает. Я хватаюсь за перила, но все еще стою.

– Ты по-моему что-то попутала, милочка. Это моя спальня, – отвечаю ей холодно, но дрянь продолжает играть на моих нервах.

– Была. Но ты же отказалась от этого дома и жить здесь не собираешься. А у меня шмоток много! Им отдельную комнату надо выделить, и твоя спальня как раз подойдет под это дело.

Я стою в дверях своей спальни, вцепившись в дверную ручку так, что костяшки побелели. Марго по-хозяйски суетится в коридоре, командует, указывает, как будто всё уже её.

– Послушай, – голос срывается, но я больше не могу молчать.