Развод в 50. Оставайся в прошлом

Глава 1.

– А ты помнишь Гришу Покровского? - щебечет моя хорошая знакомая Яна. – Красавец такой голубоглазый, на курс старше нас учился. Он тебе еще конфеты таскал!

– Помню, - отвечаю я и плавно поворачиваю руль.

Машина шуршит колесами по щебенке.

– Говорят, он развелся. Тоже здесь теперь живет, в нашем городе. Вроде как мама у него болеет, он за ней ухаживает.

Мы с Яной вместе учились в медицинском.

Потом Яна уехала на практику в другой город, вышла там замуж за молодого и амбициозного предпринимателя, и наши пути разошлись. Мы с ней двадцать шесть лет не виделись!

А три дня назад случайно встретились в салоне красоты, разговорились, вспоминая институтские годы, а потом зависли в ресторанчике на набережной.

Оказалось, моя старая хорошая знакомая собирается покупать дом в наших краях.

А мы с мужем как раз решили продать наш старый коттедж.

– Покровскому, говорят, жена изменила с каким-то перекачанным индюком из тренажерного зала, - мрачно сообщает Яна.

Я зябко передергиваю плечами. Не люблю сплетни. А Яна вот любит. Это в ней неизменно.

– Жена у него молодая была. На пятнадцать лет младше! – добавляет Яна и хмурится. - Не понимаю, зачем возрастные мужики на таких молодых женятся?

– Приехали, - киваю в сторону коттеджа.

– Это вот этот твой? - Яна округляет глаза и завороженно смотрит на дом, что возвышается над плотным массивным забором из белого камня.

– Да. И участок тридцать соток, - скромно улыбаюсь.

Я как-то забыла сказать Яне, что тоже вышла замуж за богатого мужчину. И сейчас у нас с ним общий бизнес - сеть медицинских клиник. В одной из них я сейчас работаю главным врачом.

– А-хри-неть! - шепчет Яна по слогам и складывает руки ладонями к сердцу.

– Это старый дом, сейчас мы с Ваней живем в особняке на Вишневой, - тихо сообщаю подруге.

– Ахринеть!!! - вскрикивает Яна и таращит на меня свои полные шока глаза.

Не люблю я вот такие реакции от людей. Да, живем мы с Ваней богато, можем себе многое позволить. И все почему-то думают, что я на его деньги повелась.

Но я вышла замуж по любви.

И даже спустя долгое время люблю. У нас с Ваней скоро юбилей свадьбы - двадцать пять лет.

Я нажимаю кнопку на брелоке, и ворота медленно распахиваются.

– И за сколько ты дом продаешь? - как-то недовольно спрашивает Яна.

– За сорок три миллиона, - отвечаю вполголоса. - У тебя, вроде, муж бизнесмен. Я подумала, что для вашей семьи такая сумма станет приемлемой.

Когда ворота распахиваются, я вижу машину мужа. Большой черный внедорожник блестит на весеннем солнышке.

Сердце напрягается в груди.

Бросаю взгляд на время - два часа дня.

Ваня говорил, что у него сегодня важная встреча с поставщиками.

Что он делает здесь?

Закусываю губу и плавно загоняю свою машинку на выложенную плиткой парковку.

– А что у тебя здесь туи такие вялые? - озадаченно спрашивает Яна, осматривая двор.

– Им уход ведь нужен, - отвечаю я. - А мы в этом доме уже пять лет не живем.

– Все в пыли теперь, наверно, да?

– Если купите этот дом, то вызовите клининг. Я поделюсь проверенным контактом.

Яна завистливо надувает губы, а я лечу в сторону крыльца.

– А чья машина, Зой? - подруга кивает на внедорожник мужа.

Я молчу.

Влетаю в дом и сразу замечаю на обувнице две пары обуви.

Дорогие туфли Вани из натуральной кожи, начищенные мной до блеска. А рядом - аккуратные брендовые лодочки на высоком каблучке.

– Зой, что-то не так? - шепотом спрашивает Яна за моей спиной.

У меня предательски потеют ладони и щеки пылают огнем.

– Мой муж здесь, - так же тихо отвечаю я и недоумевающим взглядом смотрю на подругу.

Она, кажется, понимает мое напряжение, когда видит женские туфли на обувнице.

Затаив дыхание, прохожу вглубь дома. И уже на лестнице я слышу характерные звуки, которые сложно с чем-то перепутать.

– Какая же ты сладкая, моя девочка, - страстно хрипит голос моего Вани. - О, да! Да! Моя волшебница!

Слышатся женские стоны и шлепки, раздирающие мою душу на сотни кровавых ошметков.

Я иду на звук, как завороженная. Понимаю, что они там не спортом занимаются, а сексом. Но сердце отказывается в это верить.

Застываю в проеме распахнутой двери.

Мой Ваня сидит на кожаном широком кресле, а верхом на нем скачет рыженькая девица. Ее локоны подпрыгивают вместе с ней. Влажные шлепки перемешиваются со стонами наслаждения, срывающимися с губ моего мужа.

А у меня от этого зрелища спазмом сводит желудок, а по спине бежит лютый мороз.

Ваня рычит, притягивает обнаженную девку к себе и накрывает ее распахнутый рот своими губами. Жадно засасывает, с пылкой любовью.

Меня они даже не замечают. Слишком увлечены.

По щекам горячими потоками катятся горькие слезы.

– Ты сегодня великолепна, крошка, - хрипит Ваня, обмякая в кресле.

Девица смущенно улыбается, отлипает от моего мужа.

Секунда - и она замечает меня.

Вскрикивает, словно увидела призрак.

Наверно, я сейчас действительно похожа на привидение. Бледная, испуганная, еле живая.

Мне дышать тяжело. Грудную клетку будто сковали холодные цепи боли.

– Зоя Константиновна! Боже! - пискляво вскрикивает девка, и я, наконец, узнаю ее.

Алиса Опятова. Молодая грудастая медсестричка из нашей клиники, где я главврач.

Девчонка хватает с пола голубое платье и прикрывает все прелести своего красивого тела.

– Баранцев, - хриплю я, устремив ошарашенный взгляд на мужа, который открыто демонстрирует свое “мужское достоинство” и никого не стесняется. - А ты прикрыться не хочешь?

Глава 2.

– Зоя! - Иван оголяет идеальные зубы в наглой улыбке. - Вот это сюрприз! А ты чего здесь делаешь?

Он не краснеет. И не бледнеет. Ведет себя вызывающе дерзко. Будто ничего не случилось.

– Не хочешь объясниться? - скрещиваю руки под грудью и свирепым взглядом на мужа смотрю.

– А ты не хочешь присоединиться? - он вскидывает бровь.

Весь воздух вылетает из груди со свистом от возмущения, когда я слышу от мужа эти слова. Хочется спросить, не стыдно ли ему, но я по надменному взгляду понимаю, что нет.

А вот его шлюшка молча одевается, краснея от стыда. Губы свои огромные поджимает и взгляд отводит.

Овца!

А мой муж? Цинично и прямо на меня смотрит, потешается над моей растерянностью.

Мое сердце пронзает отравленной иглой боли, и яд разгоняется под кожей.

– Сволочь, - хрипом срывается с моих губ.

Сердце замирает, чтобы потом бешено застучать в ребрах. Мне больно.

Мне чертовски больно.

– Ну а что ты хочешь, Зоя? Чтобы я оправдывался? Как в анекдоте тебя уверял, что ты не так все поняла? - он делает паузу, а его глаза становятся темнее, скулы острее. - Ты все увидела своими глазами, и ты все поняла правильно.

Да лучше бы не видела.

Яна подходит ближе ко мне и заглядывает в комнату, где мой драгоценный муженек так и сидит в кресле, вывалив все напоказ.

Увидев Яну, он едва заметно дергает ногой от неловкости, но сдерживается.

– Добрый день, - улыбается моя подружка. - Вы бы хозяина прикрыли, а то застудите ненароком.

Любовница Вани заливается румянцем еще больше. На ее густых ресницах проявляются капли слез.

– Зоя, а это кто? - Иван проходится по Яне оценивающим взглядом с хищным блеском в расширенных зрачках, а затем глядит на меня с суровым холодом. - Может, эта милая дама к нам с Алисочкой присоединится, а ты со стороны посмотришь?

– Иван Валерьевич! Мы с вами так не договаривались! - слезно пищит Опятова, перебирая в руках подол своего легкого синего платья.

Смешная до ужаса. Розовощекая и напуганная.

И я тоже напуганная таким поведением мужа.

– Вань, а ты трезвый? - твердо спрашиваю я, скрещивая руки под грудью в защитном жесте.

Моего мужа будто подменили. Это высокомерное похотливое животное совершенно не похоже на мужчину, который сегодня утром проснулся со мной в одной постели.

– Как стеклышко, - тянет Баранцев в ответ. - Ну что, Зой, скандал будет? А то мне на работу уже пора.

Он бросает короткий взгляд на настенные часы, а у меня земля уходит из-под ног. Я с трудом нахожу в себе силы, чтобы стоять на ногах, ведь голова предательски начинает кружиться.

– Мне же не двадцать лет, чтобы скандалы устраивать, - развожу руками.

Верно. Мне не двадцать, а пятьдесят. И мое сердце расслаивается на кровавые волокна от увиденного, а после жестоких слов Вани его и вовсе словно через мясорубку перемалывает.

Баранцев подхватывает свои трусы и гордо их натягивает, а я рассматриваю его тело. Моему мужу может позавидовать каждый второй. Помимо хорошей генетики, он еще и в зале занимается, и за питанием следит. И это пошло ему на пользу. В пятьдесят один год выглядеть так, как Ваня - дорогого стоит.

Но сейчас мне противно до тошноты. Я то думала, муж для меня старается держать форму, а тут Алисочка на него губу раскатала.

– Вот и славно. Терпеть не могу скандальных баб. Рад, что ты все понимаешь о мужских потребностях, - распинается Ваня, застегивая брюки. - Опятова, за мной! Зоя, до вечера!

Алиса виновато мне в глаза заглядывает, и тут же взгляд в сторону отводит, обжигаясь моим презрением.

И я понимаю, что никакого вечера у меня с Баранцевым больше не будет. Я сегодня же соберу его вещи и выставлю их за порог, и замки сменю. Видеть его надменную рожу я больше не хочу.

Ване смешно от моей слабости. От моей уязвимости перед его изменой.

Мой муж на ходу застегивает рубашку, скрывается за углом. Алиса семенит за ним, как послушная собачонка.

А я…

Я продолжаю стоять не в силах даже пошевелиться.

– Зоя?

Яна поджимает губы и таращится на меня с сочувствием.

– Ничего не говори, - качаю головой, а слезы замыливают взгляд. - Какая же я дура!

Накрываю лоб рукой, а пальцы дрожат.

Мы с Ваней в браке двадцать четыре года, скоро должны были праздновать юбилей. Прилетели бы наши сыновья, которые сейчас учатся в медицинском институте в другом городе, приехали бы все родственники, даже Ванина вредная тетка Анфисочка.

А теперь…

Я не смогу проглотить измену и заглушить пожар в области груди. У меня от увиденного разыгралась изжога! И стоит прикрыть глаза, как вновь вижу отвратительную картину - Ваня жадно засасывает силиконовые губы медсестрички.

– Я так понимаю, дом ты больше не продаешь, - огорченно вздыхает Яна. - Жаль, конечно, я уже почти влюбилась в этот интерьер!

– Так подожди, - с горькой усмешкой произношу в ответ и поднимаю взгляд на подругу. - Начнем делить имущество, вот тогда и купишь этот дом. А если захочешь, то купишь наш дом на Вишневой.

Глава 3.

Я даже не стараюсь быть аккуратной, когда запихиваю вещи мужа с большой желтый чемодан. Ворохом в него летят идеально отглаженные рубашки, брюки с вылизанными ровными стрелками, а сверху туфли с грязной подошвой.

Плевать, что все может испачкаться.

Пусть отдает свою одежду в химчистку. А еще лучше Алису Опятову попросит постирать и погладить.

Выкатываю чемодан на крыльцо. Туда же летят еще три пакета с мелочью: его ремни, часы, галстуки, носки.

Снимаю со стен все совместные фотографии, запрещая себе долго рассматривать наши с Ваней счастливые лица. Душу раздирает когтями черной тоски, и я усилием воли заставляю себя проглотить ком в горле.

В какой момент нашей жизни Ваня решил начать спать с молодыми подчиненными? А я и не заметила, что стала рогатой дурой.

Прикусываю губу до боли, все же засматриваясь на фотографию с нашего прошлого юбилея.

Я тогда в любовь верила, и глаза горели, и сердце трепетало.

И правда дура.

– Зоя, это что за… - слышу голос мужа, а спиной ощущаю ветерок от распахнутой входной двери.

Оборачиваюсь через плечо, сжимая в руках фоторамку.

Ваня на меня мрачным взглядом смотрит.

– Ты серьезно? Вещи мне собрала? - надменная ухмылочка трогает уголки его губ.

– А ты что думал, я с тобой шучу? - приподнимаю бровь.

– Ну это несерьезно, - вздыхает Ваня, делая шаг в мою сторону, гипнотическим взглядом мне в глаза смотрит. - Сама подумай, нам уже по пятьдесят, сыновья выросли, ты седая вся.

Прищуриваюсь строго. Седая, значит.

– Ты же женщина. А вы стареете раньше, - окатывает меня Ваня горячим дыханием. - Тебя уже секс давно не интересует. И я тебя пожалел, нашел утешение на стороне.

– Ну прямо святой благодетель! - недовольно шиплю я.

– Да. У меня потребности, Зоя. Я еще могу как в молодости, по три раза за день. А ты…

– О своих половых подвигах будешь хвастаться?

– Хороший левак укрепляет брак. Слышала такое?

– У меня другая картина мира. У каждого изменщика писька отвалится, такое слышал?

Ваня мягко смеется и качает головой.

– Ну что ты в самом деле, - растерянно произносит он. - Мы же с тобой уже родные люди…

– Ага. Еще скажи, что с родными не спят…

Оставляю рамку с фотографией на журнальном столике возле антикварной вазы со странными символами.

– Ты обиделась? Ну, хочешь, я тебе какую-нибудь фиговину дорогую подарю? Заглажу вину, так сказать! - предлагает мой муж.

– Я хочу, чтобы ты ушел, - смотрю на него с холодным безразличием.

И Ване это не нравится. Он наконец перестает ухмыляться, будто понимает, что я серьезно настроена.

– Разведешься со мной? - мрачно интересуется, сдвинув брови на переносице.

Я медленно киваю, а у самой внутри все внутренности сжимаются от тревоги. Развод в пятьдесят, а дальше что?

Какая жизнь меня ждет?

– У нас столько всего совместного. Даже бизнес. Как делить то будем? - глаза Вани наливаются мраком и холодом.

– По закону, - отвечаю коротко.

Ваня задумчиво чешет свой широкий лоб, а я разворачиваюсь к нему спиной и снимаю со стены следующую фотографию.

Помнится, не так давно я с особой любовью создавала при входе этот семейный уголок. Чтобы гости, входя в наш дом, сразу чувствовали атмосферу нашей крепкой семьи.

– Я с Алисой просто сплю! - прилетает мне в спину. - Официальную семью я хочу с тобой.

– А я с тобой ничего общего больше не хочу, - опустив голову, произношу я.

Горечь оседает на корне языка, и мне приходится сдерживать слезы. Эта боль сравнима с болью утраты.

Я знала мужа любящим, заботливым, верным, а сегодня я прозрела.

И нет больше того человека, которого я нарисовала в своих мечтах. Нет того Вани, что крепко сжимал мою руку в ЗАГСе и давал клятву верности.

– Все так живут. У всех мужчин с возрастом появляется любовница. Это закономерность! - цинично выдает мой муж.

– Это бредятина, - шепчу.

– Ты же не хочешь разводиться, я знаю, - Ваня подходит еще ближе.

Теперь ему стоит только протянуть руку, чтобы коснуться моего плеча. И мне неуютно рядом с ним до мурашек на спине.

– Ты не должна была видеть то, что сегодня увидела. Мне жаль.

– Жаль, что увидела? - хмыкаю я.

– Да. Именно так.

Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к мужу. Вот он стоит - весь такой большой, сильный и важный. Косатка в мире акул. Мужчина, с которым чувствуешь себя маленькой и хрупкой.

Циничный предатель.

Подлый хрен!

– Знаешь что, Ваня, - каждое слово сквозь зубы цежу. - Я не собираюсь жить с тобой после измены. Ты в нашу семью принес грязь! Со мной так поступать нельзя.

– Ну и что мне, ходить неудовлетворенным?

– Да удовлетворяйся ты сколько влезет! Только мы с тобой больше под одной крышей жить не будем.

– Я не уйду, - прямо заявляет Ваня. - Не хочешь со мной жить, так собирай свои вещи и в добрый путь!

Возмущенно хмурюсь.

Уходить я тоже не хочу.

Во-первых, отсюда до работы близко. Во-вторых, у меня столько вещей, что вывозить их нужно на фуре с грузчиками. В-третьих, я люблю этот дом.

И в конце концов, почему это преданная женщина должна уходить? Это не честно.

– Значит, поживем как соседи, - уверенно киваю я.

Визуал 1.

Знакомимся с героями! Наша красавица и умница Зоя ❤️

Зоя Константиновна Баренцева

50 лет

Предал муж после 25 лет брака? Значит, он не был достойным мужчиной. Жаль, что время потеряла.

Зоя нам докажет, что можно быть счастливой и без мужа!

Хотя постойте... На такую ягодку разве не найдется новый?

Визуал 2.

Тот, кто потерял и совесть, и страх и... уважение и любовь своей жены.

Баранцев Иван Валерьевич

52 года

Иван подумал, что жизнь стремительно теряет вкус, особенно когда лучшие годы остались позади, а стареть не хочется. Но теперь все заиграет новыми красками, ведь обиженная женщина - худшее наказание.

А что, если не одна?

Визуал 3.

Миленькая, добренькая, наивненькая - все это не имеет к Алисе никакого отношения.

Опятова Алиса

25 лет

Сыграет не последнюю роль в отношениях наших героев. В ее душу тоже заглянем, может там любовь, в которую сложно поверить?

Глава 4.

– Милая, не дури, - Ваня ласково улыбается, но его глаза пылают недобрыми огоньками.

И тон его мне не нравится. От него мурашки по телу и слабость в ногах.

– Я не могу так, Вань…

– Что я такого сделал? Я ведь не просто так скрывал от тебя свои интрижки на стороне. Сама подумай, нам по полтиннику, жизнь движется к закату, сыновья выросли! У нас хорошая семья с отличной репутацией! Погляди на наши общие фотографии, Зоя. Как мы шикарно смотримся вместе!

Я на мгновение опускаю взгляд на наши счастливые лица. Пара из нас и вправду получилась шикарная. И Ваня прав, у нас хорошая семья с отличной репутацией. Дом - полная чаша, общий бизнес, сыновья молодцы и красавчики. Только все это - пыль в глаза обществу, потому что в нашем шкафу, оказывается, скелеты его предательств. И от этой мысли по венам бежит жгучая боль.

Мою грудь пронзают горячие стрелы.

– Сколько их было? - спрашиваю я, усилием воли заставляя себя поднять взгляд с фотографий на Ваню.

– Ты реально хочешь это знать?

– Да, реально.

– Много, - сурово и четко отвечает мой муж. - Всех и не сосчитать.

Прикусываю губу до солоноватого привкуса крови во рту.

В грязи извалялся мой муж, а испачканной чувствую себя я.

– И ты думаешь я… терпила комнатная? И я… закрою глаза на твоих левых девочек? - каждое слово дается с трудом, но я заставляю себя говорить ровно и строго.

Мне бы разозлиться на Ваню, но сейчас я чувствую себя самой настоящей идиоткой. Как я не замечала? Почему позволила ему опустить меня ниже плинтуса?

Чем, в конце концов, я заслужила такое отношение к себе?

– Я запрещаю тебе подавать на развод, - властным рыком приказывает он. - А то, что мы будем жить как соседи, мы ведь уже давно так живем, если ты не заметила. Я ведь не просто так иногда ночую в отдельной комнате, Зоя.

Прищуриваюсь, и только сейчас ощущаю влагу на ресницах. Ну, нет, реветь при нем я не буду. Ваня включил самца, а я не стану перед ним робеющей овечкой. Это не в моем характере.

Я в шоке, что после двадцати четырех лет брака о моем любимом вскрывается такая грязная правда, и мне сейчас тяжело.

Но я делаю глубокий вдох, глушу в себе отчаяние, и выпрямляю плечи.

– Мы не в каменном веке, и ты не сможешь удержать меня, если я захочу развод, Иван, - низким голосом выдаю я, высокомерно посмотрев в его глаза.

– Иван? - насмешливо уточняет мой муж. - Зоенька, ну какой я тебе Иван? Ваня. Ванечка. Ванюша…

– Ванюшей ты был лет так двадцать назад, - уголки губ мягко расплываются в улыбку. - Тогда я, пожалуй, проглотила бы твои измены. По молодости испугалась бы развода, сохранила бы брак ради детей, переживала бы за наш бизнес. А сейчас мне нечего терять.

– У-у-у, какая смелая Зоя Константиновна, - Ваня оголяет зубы в оскал, а в воздухе появляется что-то электрическое, пугающее до глубины души. - Правда думаешь, что терять тебе нечего? Ты привыкла хорошо кушать, а я могу устроить тебе отнюдь не сладкую жизнь.

Невольно нахмуриваюсь, а Ваня буравит меня своим коварным взглядом.

– Угрожаешь мне?

– Ты думаешь, что я не подстраховался на случай, если ты вдруг решишь со мной развестись? Одумайся, дорогая, я ведь не кретин! Здесь ничего твоего нет! - обводит рукой пространство дома. - Разве что ношеные трусы!

Я распахиваю рот, но мне предательски сложно подобрать слова. Когда же он успел подстраховаться?

– До такой степени опустился, - качаю головой разочарованно. - Что же, значит, соберу свои трусы и гордо уйду.

Бывают же такие мужчины, в которых ничего святого не осталось. А я ведь любила Ваню. Красиво любила, горячо и нежно. А сейчас эти чувства обернулись облаком холода, прошибающим ознобом до самых костей. И я рискую замерзнуть до смерти рядом с этим гнилым человеком.

О чем мне вести с ним разговор, если он вовсе не тот, кем казался долгие годы? А все эти счастливые фотографии - дешевый театр для влюбленной идиотки. Я величественно несла свои чувства сквозь года, а Ваня… Ваня только и делал, что скрывал от меня свое истинное лицо.

Лицемер, обманувший меня, не достоин и капли моего внимания.

– Никакого развода не будет! - от его голоса под моими ногами вибрирует пол. - Не нужно разыгрывать трагедию на пустом месте. Это всего лишь временная девка, и она никак не влияет на наши отношения.

Ошибаешься, милый.

И ты пожалеешь, что так подло со мной обошелся.

Я ведь крутилась для Вани, как белка в колесе. Все делала, чтобы он был доволен. И мне понятно, почему он не хочет развода.

Где он еще найдет такую дуру, что будет прислуживать, покоряться, пресмыкаться? Я это делала от большой любви, от чистого сердца и никогда не жаловалась, не искала подвоха.

Видимо, пришло время подумать уже и о себе.

Глава 5.

Я невинно улыбаюсь, когда прохожу мимо Вани к лестнице на второй этаж.

– Ты куда? - он идет за мной поступью хищника, будто нагоняет добычу.

Главное сейчас сохранить лицо. Больно, но есть же внутренний стержень, есть силы держаться и не выть от отчаяния.

Останавливаюсь и оборачиваюсь через плечо.

– Какая разница? - поднимаю бровь с дерзким вызовом. - Ты гулял, будучи в браке со мной. Так чего ты от меня ждешь?

– Уж точно не провокаций, - отвечает сквозь зубы.

– Я тебя не провоцирую. Я обрисовала нашу дальнейшую реальность, где мы с тобой проходим процедуру развода, делим все по закону и отпускаем друг друга.

– А я не хочу тебя отпускать! - Ваня повышает голос.

Прицепился ко мне, как клещ.

И я понимаю, что сегодня он спокойной жизни мне не даст и все нервы мне вытрепет. Запахло жареным, и предателю страшно, что никто больше не будет любить его так, как я. До щенячьей преданности в ясных глазах, до восхищения каждым поступком, до безусловной веры в каждое его слово.

Он ведь сам говорил, что таких женщин, как я - одна на миллион.

И променял меня на… миллион любовниц.

– Ты не посмеешь уйти, Зоя! Тебе даже жить негде! - напоминает Иван, краснея от злости.

– Ошибаешься.

Он вспыхивает яростью.

С грохотом и треском на пол летит большой горшок с пышным цветком, что стоял на подставке возле лестницы. Осколки летят мне под ноги, земля рассыпается по полу и пачкает плитку.

Я испуганно втягиваю шею в плечи. В таком состоянии я еще никогда его не видела. И у меня возникают сомнения в его трезвости.

Ваня никогда со мной так себя не вел. Не крушил все на своем пути, не выходил из себя. Этот человек управляет большим бизнесом, и не в его правилах резко реагировать.

Держи голову холодной - его девиз по жизни.

Но он словно разъяренный бык на меня надвигается, пока я стою и не смею дышать.

Подхватывает меня под ягодицы и одним движением отрывает от пола, закинув на плечо.

– Отпусти! Не смей! - кричу я хрипло и брыкаюсь.

– Сейчас ты увидишь, какой я в гневе. Поймешь, от чего я все это время тебя берег!

– Не трогай меня! - бью его руками по спине, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла.

Он сильнее меня. И если он захочет, то…

Адреналин бьет в голову и растекается по телу жаркой волной. У меня дрожат колени, а от страха тугой пружиной все сжимается в животе, но я точно знаю, что так просто не сдамся этому старому козлу.

– Не дергайся, милая, - хрипит Ваня, занося меня в нашу спальню.

Мозг бьет тревогу. Нет, он просто вопит о том, что мне нужно бежать. Придумать что угодно, но не позволить случиться самому страшному. Озверевший от гнева Ваня может вытворить что угодно.

Муж бросает меня на кровать.

Жар приливает к щекам, а пульсация сердца ощущается прямо в горле. Мне дышать тяжело.

– Я накажу тебя, - сообщает Ваня.

– Баранцев… н-нет! - пикаю я.

– Я был терпеливым с тобой. Понимал, что ты уже не молодка, что ты потеряла интерес к близости, но сейчас… я тебя не пожалею.

Его наглые руки тянутся к моему телу, но я переворачиваюсь на постели и успеваю соскользнуть на пол. Суставы ноют от резких движений, но затуманенный страхом разом блокирует физическую боль.

Меня прошибает потом.

– Стой! - раскатом грома прокатывается по комнате, когда я на четвереньках ретируюсь к комоду, где стоит тяжелая статуэтка-кот.

Хватаю ее и вскакиваю на ноги. Едва заметно пошатываюсь, делаю глубокий вдох. Ткань моей кофточки натягивается на груди.

– Не подходи! - угрожаю взбесившемуся мужу статуэткой. - Иначе хуже будет! Ты обезумел!

– Я хочу, чтобы ты отдала мне супружеский долг, - заявляет Ваня, и делает шаг в мою сторону.

От испуга я вскрикиваю и… бросаю несчастного кота прямо в его пах. Четкое попадание прямо в десятку!

А потом бегу.

Так быстро, как только могу. Под болезненный стон моего мужа, под жестокие камни его слов, бьющие мои слабые женские места.

Он орет, что я старая дура, что я без него и дня не проживу, что меня такую никто и никогда больше не захочет, потому что я уже не первой свежести.

Его голос звучит, словно из-под толщи воды.

Вылетаю из дома во двор, прыгаю в машину, завожу мотор. Сердце долбит между ребрами, как оголтелое.

И слезы все же пробиваются наружу. Горячие, разъедающие мне глаза кислотой.

Я жила с монстром! Господи, столько лет… двоих детей ему родила! Совместный бизнес с ним построила! Чтобы в конечном итоге бежать сломя голову, спасать свою шкуру от “супружеского долга”.

В груди зарождается крик. Я выезжаю с Вишневой улицы и торможу недалеко от выезда на оживленную трассу.

– А-а-а-а-а-а!

Вместе с криком из меня льется боль. Отчаяние. Страх. Ненависть. Злость.

Стучу кулаки по рулю, а хочется волосы на голове себя рвать. Изнутри распирает, как перед взрывом. И глотку обжигает. Обнимаю себя руками за плечи, все тело дрожит от лютого ужаса.

Я чуть не стала жертвой домашнего насилия. Ладно любовницы… но то, что хотел сделать со мной Баранцев реально страшно.

Пара секунд, и мой разум светлеет.

Нет у меня времени на истерику. Нужно брать себя в руки и действовать, пока не случилось беды.

Смахиваю слезы, размазывая тушь по щекам. Глубокий вдох, медленный выдох, и я нажимаю педаль газа.

Прощай, Баранцев, которого я любила. Здравствуй, жестокий предатель без чести и достоинства. Показал свое истинное лицо? Готовься к расплате.

Глава 6.

Снимаю наличные в банкомате в центре города, а у самой на душе холодный пепел застилает раны. Я словно взорвалась, а сейчас все затихло. И эта тишина давит мне на виски. Голова болит.

И спать уже хочется, хоть еще только семь часов вечер.

Прижимаю телефон плечом к уху, пока банкомат громко трещит, отсчитывая мне мои кровные.

Кусаю губу, а гудки из телефона начинают раздражать. Тяжело вздыхаю, достаю деньги, забираю карту. Все на автомате.

Резко оборачиваюсь, и тут же сталкиваюсь взглядом с молодой девушкой в обтягивающем красном платье. Глядит сначала на аккуратно сложенные купюры в моей руке, потом на меня. Ее лицо перекашивается. Глаза блестят завистью, а губы, выкрашенные красным цветом, надуваются от недоумения.

А я расправляю плечи и делаю невозмутимый вид.

– Зоя Константиновна, добрый вечер, - раздается голос Анны из динамика телефона.

– Анечка, все записи ко мне на ближайшую неделю надо перенести, - сообщаю я.

Аня неловко молчит пару секунд.

– У вас что-то случилось? - интересуется осторожным тоном, практически шепчет.

– Да. Но это личное. Скоро узнаешь.

Выходу на улицу, попутно убирая в сумочку деньги. Теплым ветром обдает лицо. На секунду цепляюсь взглядом за свое отражение в витрине.

Ну и рожа…

Вернее сказать, конечно, лицо. Просто уставшее и с подтеками туши. Выгляжу я не лучшим образом, но мне плевать. Я не на показ мод собралась, а всего лишь в отель. Ночевать мне больше негде.

В дом на Вишневой к Ване я не вернусь. И в старый коттедж, облюбованный моим благоверным, поехать не смогу. Мне дурно от одной только мысли, что там за пять лет могло побывать более десятка разных женщин.

– Зоя Константиновна, к вам на завтра на прием Лапины записаны, - произносит Анна с нескрываемой тревогой. - Вы же знаете, что они…

– Знаю. Я потом сама лично перед ними извинюсь. Направь их завтра к нашему Ларину.

– У Ларина запись под завязку… Зоя Константиновна, вы куда-то уезжаете? У вас отпуск незапланированный?

Отпуск…

Если бы так.

Я сейчас с огромным удовольствием поставила бы жизнь на паузу. Уехала бы под пальму, пить прохладный мохито и получать порцию витамина Д. А проблемы решила бы потом, когда набралась бы сил и смелости.

Смелость мне, видимо, пригодится, потому что Баранцев сегодня перешел все границы и черты. Он охамел в край! Думает, ему все можно? Как бы не так!

– У меня… - хочется выпалить всю правду про Ваню.

Поведать Анне “веселую” историю о том, как я жила с рогами много много лет и не могла разглядеть, что мой муж - ужаснейший человек на свете.

Только вот язык я тут же прикусываю. Нельзя поддаваться эмоциям.

– Я не могу сейчас говорить, Ань. Мне пора! - бросаю сухо и отключаю телефон.

Совсем отключаю. Он мне больше не понадобится в ближайшее время.

Сажусь в машину и протяжно вздыхаю. Веки тяжелые, в глаза словно кто-то щедро песка насыпал, желудок жалобно урчит, но есть я не хочу, а в груди физически ощущаю тяжесть.

Заводу мотор и еду к отелю. Выбрала самый дорогой, в котором уже была. Пусть я потрачу деньги, но мне нужен этот отдых. Нужен релакс. Пусть под пальму я умчать не могу, ведь все таки есть какая-то ответственность и врачебная этика, а еще развод сам собой не произойдет.

Медлить нельзя.

Нужно собирать документы, искать адвоката и срочно бежать в суд, пока Ваня последние крохи никуда не переписал. И вопрос даже не в деньгах, а в справедливости.

Это будет нечестно, если все останется наглому предателю.

Так что сегодня ночь отдыха, а утром за дела с новыми силами.

Оставляю машину на платной парковке, забегаю в аптеку по пути за обезболивающим, ведь головная боль не даст мне уснуть, а потом вхожу в холл красивого отеля.

Меня встречает мерцанье люстр под потолком и колонны с золотыми вставками. Надо же, фонтан поставили прямо в центре большого холла.

Я скромно улыбаюсь, направляясь к ресепшену. Оттуда на меня смотрит две пары женских глаз.

– Здравствуйте, - произношу я, зарываясь в сумке в поисках паспорта. - Мне нужен хороший номер.

Девушки переглядываются. Улыбаются мне мягкими дружелюбными улыбками. А я лишь устало смотрю по сторонам.

Вода в фонтане журчит, из ресторана при отеле доносится живая музыка, а в воздухе витает легкий приятный аромат весенних цветений.

– Последний люкс, к сожалению, забронировали. Можем предложить обычный номер, он тоже вполне комфортный.

Согласно киваю.

Мне протягивают ключ-карту, и я, благодарно кивнув, двигаюсь в сторону лифта.

Его дверцы распахиваются, и в меня врезается длинноногая брюнетка. Чуть ли не с нг меня валит, зацепив плечом.

– Ай! - вскрикивает она, и ее злющий взгляд впивается в мое лицо. - Поосторожнее можно?

– Извините, - шепчу.

Уж ругаться сейчас у меня совсем нет сил, хотя я ни в чем не виновата в данной ситуации. Сама в меня влетела, еще и возмущается.

Вслед за брюнеткой из лифта выплывает мужчина с густой седой бородой. Я скольжу взглядом по его лицу, и оно кажется мне знакомым. Эти глаза небесного цвета и острые высокие скулы я точно где-то видела.

Красивый мужчина. В шикарном костюме баклажанового цвета и с аккуратно уложенной прической. Верхние пуговицы белой рубашки небрежно расстегнуты, и парфюм сладковато-хвойный, с приятной свежестью.

Ухоженный возрастной мужчина и молодая девица…

Ком встает поперек горла.

Еще один альфа самец выгуливает любовницу?

Мужику на вид точно за пятьдесят, а вот его спутнице не больше двадцати пяти. Одета вызывающе. Очень похожа на любовницу.

Внутри как по заказу все клокочет от злости и недоверия ко всему мужскому роду!

Я проверяю палец мужчины на наличие обручального кольца.

– Зоя? - неожиданно он произносит мое имя, и я даже вздрагиваю.

Пристально и растерянно на него смотрю. Его глаза кажутся слишком знакомыми.

Глава 7.

Я прищуриваюсь. Всматриваюсь в его глаза и…

– Гриша? - шепчу, не веря.

– Гриша, - он кивает. - Вот это встреча! А ты чего здесь? Одна?

Медленно моргаю,затем растерянно поджимаю губы. Неловкая какая-то встреча. Только вот ведь недавно с Яной о нем говорили, и тут он собственной персоной.

Солидной персоной, нужно признать.

Покровский изменился. Из юного парня с симпатичным лицом превратился в красавца - мужика. Плечи широченные. За его спиной можно спрятать три таких Зои, как я. Со времен института я не потолстела ни на грамм.

Мне бы хотелось заявить, что Покровский постарел, но… язык не поворачивается. Да, мы с ним ровесники, и выглядит он не моложе меня, но его энергетика просто нереальная. Улыбка эта широкая, хитрый прищур его глаз, идеальный костюм и парфюм свежий.

Невозможно про такого мужчину сказать, что старик бодрится. Выглядит гармонично и вполне привлекательно.

Перевожу взгляд на его спутницу - молодая кукла. Красивая, длинноногая.

– Я отдохнуть приехала, - вру я, рассматривая девицу. - А это кто, Гриш? Твоя дочка?

Лицо девицы медленно вытягивается.

– Не дочка, - отзывается Гриша. - Это… как бы сказать.

– А ты скажи, как есть! - рычит его миловидная спутница. - Я невеста Гриши! Почти жена!

Показательно льнет к нему, вынуждая Гришу положить широкую ладонь на ее талию.

– Неожиданно, - бормочу я.

Стараюсь вспомнить, что мне про него говорила Яна. Женился… развелся… изменил… он изменил? Или ему? Какая-то фитнес тренерша там была замешана, кажется.

Не люблю сплетни. А сейчас даже жалею, что ни черта не слушала Яну. Она всю дорогу без умолку языком чесала, у меня от нее даже голова чуть было не заболела.

– Ладно, я не буду вам мешать, - произношу я, делая шаг в сторону.

Брюнетка к Грише так и жмется, смотрит на меня презрительно и высокомерно. Скалится, как собака злая. Словно свою территорию охраняет.

А я и не претендую. И чего такое лицо делать?

– Зоя, а давай я твой номер запишу. Встретимся как-нибудь за чашечкой чая, - вновь тормозит Гриша.

Его брюнетка от злости челюсти стискивает. Еще чуть-чуть, и я услышу скрежет ее зубов.

А чего мне терять? Гришу я давно знаю, не видела правда давно. Шоколадки он мне всегда вкусные дарил, а не абы какие. Вообще он много кому шоколадки дарил. И много с кем гулял. И многих затаскивал в койку. По крайней мере слухи о нем именно такие ходили, а у него лично я не спрашивала с кем он спит.

Очаровательным он был в молодости, но я не очаровалась. Я хотела учиться, и ни что не могло отвлечь. Даже Гриша.

– А твоя… невеста… против наших встреч не будет? - смотрю на девушку, а она протискивает пальчики своей руки между Гришиными и сжимает его руку.

– Ты не будешь против, Кать?

Качает головой отрицательно.

– Ну что ты, любимый. Я же тебе доверяю! - ванильно шепчет она.

Издаю нервный смешок.

– Диктуй номер, Зоя, - требует Покровский, вытащив из внутреннего кармана пиджака телефон.

Хочется сбежать.

– Думаю, это плохая идея, - растерянно бормочу я.

Ну мне сейчас точно не до Гриши. Мне бы с Ваней разобраться. И хватит в моей жизни мужчин.

Тем более бабники мне точно не нужны.

Я вхожу в лифт и нажимаю на кнопку. Дверцы медленно закрываются.

– Зоя…

Лифт взмывает вверх, и у меня кружится голова.

Дохожу до своего номера и усаживаюсь на большую кровать. Смотрю в стену несколько минут даже не мигая.

Гриша со своей молоденькой невестой появился как прямое подтверждение, что у мужиков в пятьдесят жизнь все еще прекрасна и играет яркими красками. Мужики нужны и женщинам постарше, и совсем молодым.

А кому я буду нужна в пятьдесят?

Разум звенит от тревоги, а грудь стискивает холодным кольцом пустоты.

Встаю и подхожу к зеркалу. Оно меня в полный рост отражает. Рассматриваю себя придирчиво, пытаясь найти недостатки.

Ну да, уже не двадцать пять. И даже не тридцать. Да, седая, как мой любезный муж заметил.

Но женщина в пятьдесят может прекрасно обойтись и без мужчины. Так что развод! А потом… можно и под пальму укатить, психику расслабить.

Точно. Так и сделаю.

Глава 8.

Просыпаюсь без будильника в шесть утра. Заказываю завтрак прямо в номер, принимаю душ и собираюсь. На работу мне не надо, но есть дела поважнее.

Нужно созвониться с адвокатом. Есть у меня одна знакомая с железной хваткой - Лида Бунина. Она то и проконсультирует меня по разводу.

Пока чищу зубы, ищу ее номер в телефонной книге.

В мою комнату вкатывают тележку с завтраком, она шуршит колесами по ковролину и чуть слышно поскрипывает.

Выглядываю из ванной и тут же столбенею. Помимо заказанных мною сырников с клубничным соусом и карамельным капучино, на тележке корзиночка с композицией из пионовидных роз. Красивый букет, надо признать.

Смотрю на работника отеля с немым вопросом в глазах.

– Доброе утро, - учтиво кивает он, переставляя поднос с сырниками и кофе на столик.

– Что это? - поправляю полотенце на голове.

– Ваш завтрак.

– А цветы? Вы, наверно, номером ошиблись? - лепечу я.

– Зоя Агапова? - прищуривается работник отеля.

Агапова… я уже и не помню, когда меня в последний раз называли по девичьей фамилии. И цветы когда мне дарили в последний раз тоже не помню.

Медленно киваю, и начинаю осознавать, откуда у этого букета ноги растут. Покровский! Это он постарался!

Сердце подпрыгивает в горло.

Подхожу ближе к столику, рассматривая корзиночку с цветами. Запах то какой!

Вдыхаю приятный аромат с лепестков, прикрыв веки от наслаждения.

– Хорошего дня! - дежурно произносит работник отеля, покидая мой номер.

– Взаимно, - бросаю ему в спину.

Провожу подушечками пальцев по бутонам. Нежные, гладкие, манящие. Улыбка сама расцветает на лице.

Однако, приятно. Но учитывая обстоятельства нашей с Гришей встречи и его молодую стервозную невесту, вовсе непонятно, с чего это вдруг мне такой жест внимания?

Рассматриваю корзинку с цветами в поисках записки, и нахожу маленькую открытку.

“Ты должна мне кофе” - красивым почерком выведено, а дальше номер телефона.

– Пфф! - фыркаю я.

И с чего он вообще решил, что я ему что-то должна? У меня своих проблем воз и маленькая тележка! Баранцев страх потерял, на носу развод, а моя душа рвется на отдых к морю.

Не до левых мужиков сейчас. Да и наживать себе врага в лице молоденькой “невесты” Гриши не хочу. Его девка вчера не меня смотрела, как на говно.

Сажусь за столик и быстро съедаю сырники, запивая их кофе. Даже вкусом насладиться не успеваю.

Сегодня четверг. По четвергам Ваня обычно уезжает на работу к восьми, проводит планерку с персоналом, а дальше у него есть два-три часа свободного времени.

Мне нужно успеть заскочить домой, вещи собрать и переодеться. Сталкиваться с Баранцевым совсем не хочется.

Поэтому тороплюсь.

Хватаю цветы и иду в машину.

Завожу мотор.

Нахожу в телефоне номер адвоката Лиды. Я ей однажды помогла, и теперь она, можно сказать, у меня в долгу.

Ее дочка долго не могла забеременеть, и тогда Лида обратилась ко мне за помощью. Мы с ее дочкой долго работали, проверяли проходимость маточных труб, выстраивали менструальный цикл, ловили овуляцию. Мужа ее тоже подлечили, главная причина, как оказалось, была в нем.

И вот теперь у них четырехлетний сынок.

– Лидочка, здравствуй!

– Привет, Зоя!

– Я к тебе по делу, - сообщаю я, выворачивая руль с парковки.

– Уже страшно, учитывая специфику моей работы, - лепечет Лида.

– Да, - грустно вздыхаю.

– Разводишься? - мрачно уточняет она.

– Угу…

Повисает тишина, и мое сердце предательски стискивает в оковы боли.

Кто бы мог подумать, что муж так со мной поступит? У нас ведь был красивый брак. Крепкий. Сыновей каких вырастили, ух!

Семья врачей, общее дело, дом богатый, полный безмолвной любви и света.

И все расшиблось, столкнувшись с кобелизмом Баранцева.

– Так, у меня сегодня есть пара часов свободных, можем встретиться и обсудить детали, - с рабочим настроем выдает Лида. - Но нужно учитывать, Баранцев твой довольно непредсказуемый мужчина, и скорее всего начнет перестраховываться заранее. Сложно будет под него капнуть.

– Он уже начал перестраховываться, Лид, - шепчу. - Мелочная сволочь…

– Не раскисай раньше времени. Есть законы, которые обойти довольно сложно.

– Надеюсь на это.

Лида назначает мне встречу в бизнес-центре в двенадцать. А я мчу на Вишневую собирать чемоданы.

Глава 9.

Осматриваю гардероб цепким взглядом. Ну, вроде все необходимое я упаковала, на первое время этого будет достаточно, а дальше посмотрим. Если при разводе наше с Баранцевым общее имущество поделится по закону, то я смогу позволить себе довольно не крошечный коттедж в престижном районе. И тогда уже соберу все свои вещи. А пока пусть тут хранятся.

Пока что переезжать мне некуда.

Спускаюсь на первый этаж, осматриваю свою кухоньку. Замечаю в раковине две немытые кружки. Вчера их точно не было.

На столе вазочка с фруктовой нарезкой. Ваня бы сам не стал так заморачиваться и фрукты резать. Выходит, в доме он ночевал не один.

Сердце замирает от этой мысли, и так гадко становится, что хочется поскорее исчезнуть, пока скелеты из шкафа не вылезли. Гадкий осадок оседает на душу прозрачной вуалью. До чего может опуститься муж, если дело дошло до развода? Мне только предстоит выяснить.

Стискиваю прохладную ручку чемодана в руке и быстрым шагом мчу к выходу из особняка, а по ногам гуляет сквозняк.

Со второго этажа доносится тихий кашель. Нервы натягиваются, как канаты. Хочу запретить себе оборачиваться и смотреть вверх, но шея не слушается. Любопытно все же, с кем ночевал мой муж, воспользовавшись моим отсутствием.

На лестнице, оперевшись на перила, стоит Анна! Глаза мои лезут на лоб от шока и ужаса.

Еще одна сотрудница нашей клиники. В рубашке моего мужа. С заспанными глазами и томной улыбкой.

А я ведь только вчера с ней разговаривала по телефону. И она так участливо ворковала, интересуясь о моем отпуске незапланированном.

Жутко становится, и по коже мороз. У Баранцева ни стыда, ни совести.

Анна, увидев меня, заметно напрягается и тут же скрывается в глубинах дома.

А мне обидно настолько, что не вдохнуть, не выдохнуть! С кем еще спит мой муж? Со всеми незамужними сотрудницами? И как они друг другу еще глотки не перегрызли за право быть “любимой женой”?

И ведь каждая из них смотрела мне в глаза без стеснения! И Алиса, и Анна были со мной любезны и уважительны. А оказалось это всего лишь показуха для рогатой идиотки.

Прикрываю веки и шиплю себе под нос, продолжая двигаться к выходу. Реальность вокруг меня сгущается серыми красками. Какая же я дура! И как только можно было не замечать, что мой муж наших сотрудниц…

Едва дохожу до порога, как дверь тут же распахивается. В меня впивается властный и горячий взгляд мужа.

– Зоя, - выдыхает он и морщится.

Смотрю на него не мигая.

– Дай мне пройти, - требую я.

– Куда-то торопишься? - насмешливо спрашивает и переступает порог, оказываясь в паре сантиметров от меня.

– Баранцев, что за грязь ты развел в нашем доме? Хоть бы совесть поимел! - стараюсь вразумить мужа, хотя уверена, все попытки тщетны.

Да и разговаривать нам с ним больше не о чем. Все общение через адвокатов, никаких личных встреч.

И как я могла так вляпаться? Почему была слепой курицей? И никто мне не сказал, что я рогатая, все молчали, как партизаны.

– Зоечка, давай поговорим и все обсудим. Я, кажется, понял все. Тебе не приятно, что я сплю с женщинами, которых ты лично знаешь…

– Ваня, ты в своем уме?

– У всех есть любовницы. У всех состоятельных мужиков. Это наша реальность! Это признак достатка, Зоя. Если у мужика нет любовницы, его окружение уважать не будет.

Закатываю глаза в приступе гнева. Хотя, может муж прав? Гриша Покровский тоже шляется по отелям с молодухой, как и мой муж.

– Гнилое какое-то у тебя окружение, - пожимаю плечами.

Я ведь любила его. И на сердце сейчас столько трещин и нарывов, что лечиться придется долго. Вытравливать его из памяти, как тараканов. Уверена, он будет снова и снова возвращаться и терзать меня.

Между нами много приятных и трогательных моментов. Двадцать четыре года в браке - это не шутка, а половина жизни!

Теперь он открыто говорит о своих любовницах, как о чем-то статусном, необходимом. Без любовницы мнение в обществе о нем низкое.

А какое обо мне мнение у общества?

И как мне продолжать работать с Баранцевым плечом к плечу, вести дела в клиниках вместе, бок о бок?

– Ну что ты в самом деле? - строго щурится Ваня, касаясь моего предплечья.

Не позволяю.

– Знаешь, милый, ты слишком низко упал в моих глазах, - выдаю на автомате, остервенело вздернув подборок.

– Я никуда не падал, - скалится Ваня. - Ты сама себе придумаешь! И не надо говорить со мной такими высокомерными интонациями. Не забывай, все, что ты имеешь, только благодаря мне!

– Вона как запел, - напрягаю губы в подобие улыбки.

Ваня расправляет плечи и выпячивает грудь колесом. Смотрит на меня с превосходством. Он - победитель, властелин этой жизни, в я перед ним… букашка.

– Ты обычный павлин в дорогом галстучке, - выплевываю я. - И я желаю тебе заразиться от своих любовниц целым букетом венеричек!

Делаю шаг в сторону, чтобы обойти мужа, но он не позволяет.

– Ну что за упрямая баба!

– Сам на такой женился. И ты знал, что я тебе не терпила, и глотать твои измены я не…

– Не намерена? - рыкает, глаза блестят злостью. - Да кому ты будешь нужна, а? Ты себя в зеркало видела? Обычная бабка.

– А ты обычный дед, возомнивший себя богом Олимпа!

Мне не нравится эта словесная перестрелка. Я просто хочу уйти.

И, словно мне судьба подыгрывает, на втором этаже раздается шумный звон стекла. Анна что-то разбила!

– Твою дивизию! - ругается мой муж. - Ты видела, что я ночевал с…

– Видела, - киваю. - Даже не думала, что в нашей клинике работает столько не обремененных моралью девушек.

Делаю шаг к двери, вновь пытаясь сбежать из этого ада, но Ваня ловит меня за плечо. Крепко сжимает, почти до боли.

– Я с тобой честен, - мягко говорит, нежно, и я в его голосе узнаю отголоски прожитых вместе лет. - Да, есть другие женщины, но они все для поддержания тонуса. Судьбу я связал с тобой. Ты ведь умная у меня, должна все понять.

Глава 10.

Лида в строгом деловом костюме уже устроилась за столиком на корте торгового центра. Заказала себе что-то, сидит и жует.

А я покусываю губу от волнения и направляюсь к ней. Опять взяла себе кофе, а то нервы ни к черту, да еще и не выспалась.

Поправляю оправу солнцезащитных очков, под которыми прячу уставшие красноватые глаза. Я не плакала, хотя чувствую, как истерикой сдавливает грудь.

– Зоя! - Лида меня замечает и машет мне рукой приветливо.

Поднимается из-за стола, чмокает меня в щеку.

– Привет, - говорю сухо.

– Привет, - вздыхает Лида и за столик возвращается. - А ты чего в очках?

Напряженно на меня смотрит.

– Просто усталость какая-то, да еще и не выспалась, - шепчу и очки снимаю.

– Фух, - облегченно выдыхает Лида. - А я то уже думала, что Баранцев тебе фингал поставил. Хотя, это бы нам сыграло на руку!

– Вот только этого мне для полного восторга и не хватает. Мой муженек уже и так все допустимые черты перешел.

– Что он?

– Сует свою письку в кого не попадя, - неловко поджимаю губы и взгляд опускаю.

И все же я не думала, что в пятьдесят жизнь преподнесет мне такой сюрприз. Муж - козлина последняя. Сделал из меня идиотку последнюю. Я просто посмешище ведь. Жила, в ус не дула, а у меня за спиной такие отвратительные вещи творились, что думать об этом страшно.

Сама не замечаю, как глаза застилает пелена непрошенных слез.

– У него половина нашей клиники - любовницы, - на выдохе произношу я, на Лиду не смотрю, чтобы не сорваться в истерику.

– Спит с подчиненными, так и запишем, - хмуро выдает Лида. - Нужно бы с ними поговорить. Может, он их заставляет с ним спать. За премию, например. Или под страхом увольнения.

– Ужас какой-то, - хватаю салфетку со столика и вытираю слезы.

Я все равно рогатая дурочка, и это по настоящему меня беспокоит и терзает. А вот что люди на меня озираются - это ерунда.

– Не реви, Зоя! - подбадривает меня Лида. - Ни одна женщина от развода еще не умерла. Даже наоборот, после развода жизнь обычно преподносит очень приятные сюрпризы. Я стольким женщинам помогала развестись, знаю, о чем говорю!

– Не нужны мне сюрпризы, - шиплю сквозь зубы и влажную от слез салфетку в сторону отбрасываю. - Спокойствия хочу и размерности. Чтобы жизнь как была по часам распланирована, так и осталась.

– Ну, это уже от тебя зависит, как ты жить будешь, - улыбается. - Я тебе пришлю список документов. В суд с тобой поеду, поддержу не только как профессионал, но и по-женски!

– Спасибо…

– Да пока что не за что, Зоя! И сопли подотри. У многих первая реакция на развод именно такая. Дальше легче будет!

Хотелось бы верить, что станет легче. Пока что я в таком шоке, что разум коротит и искрится от напряжения.

Ваня ведь обещал… обещал любить меня и заботиться обо мне. Что с ним стало?

В своих мыслях после встречи с Лидой я возвращаюсь в машину. В ее салоне пахнет цветами. Мельком смотрю на букет, и губы едва различимо вздрагивают в улыбке.

Красивые все таки цветочки. А я, как и все женщины, цветочки люблю.

Поправляю небрежную укладку, которую с трудом накрутила на фен в отеле, и выдвигаюсь. Лида скоро список документов пришлет. Нужно все собрать как можно быстрее и избавляться от клейма слепой идиотки, что проморгала все мужнины измены.

Паркуюсь возле отеля, а телефон от звонка разрывается. Уже не первый раз звонит незнакомый номер.

У меня привычка с незнакомых номеров не брать. Даже своих клиентов я сразу записываю в телефонную книгу. Но этот неизвестный очень уж настойчивый. С предложением взять кредит столько раз не звонят.

– Ало?

– Зоечка, - слышу знакомый голос и замираю. - Как тебе букет? Понравился?

– Покровский… - шепчу.

– Он самый, - самодовольно отвечает и, кажется, улыбается.

– Откуда у тебя мой номер?

Выхожу из машины, открываю багажник.

Телефон к уху прижимаю плечом.

– Я встретился с твоей одногруппницей Янкой Никитиной. А уж эта болтушка мне без зазрения совести твой номерок продиктовала, - поясняет Гриша, пока я вытаскиваю чемодан из багажника авто. - Я ведь помню, какая ты. Сама никогда в жизни первая не позвонишь!

Шею неприятно тянет, и держать телефон плечом становится больно.

– Вот Янка коза!

– И не говори, - выдает Покровский. - Ну так что по кофе, Зоя?

Шейные позвонки похрустывают. И, кажется, у меня сейчас просто заклинит шею!

Ставлю чемодан на асфальт, выпрямляю голову и ладонью слегка массирую мышцы. Болит.

Только этого мне сейчас не хватало.

– Гриш, я так-то замужем. Какое кофе?

– Мне Яна рассказала, как ты замужем. Не очень то у тебя удачный брак, - усмехается Гриша.

Нет, ну Яна и правда коза! Язык ее без костей, мелет что ни попадя.

– У меня развод на носу, - сурово отвечаю я. - Мне не до кофе.

– Ну а что такого? Посидим, как старые друзья, пообщаемся.

– Мы с тобой никогда не были друзьями. То, что ты ко мне подкатывал, да так в койку и не затащил, не дает тебе сейчас права называть себя моим другом! - возмущенно прыскаю я, Катя чемодан вслед за собой к отелю.

Шея все таки болит. Терпимо, конечно, но неприятно.

– Да не пытался я тебя никуда затащить, - обиженно тянет Гриша.

– Все, Покровский, мне некогда! - говорю резко и отключаю вызов.

А потом застываю при входе в отель задумавшись. Помедлив, возвращаюсь в машину и забираю букет. Он уже немного подвять успел.

Ничего. Попрошу вазу на ресепшне. Пусть букет стоит в центре комнаты и напоминает, что я без пяти минут свободная женщина.

Глава 11.

– Опомнись, Зоя! Ты совсем из ума выжила? - голос Вани басит из динамиков телефона с лютой ненавистью.

У меня даже по спине гуляет холод. И мне страшно. Я жила с этим человеком и казалось, знала его. Видела каждый день, как он просыпается, как неспешно принимает душ, завтракает со мной за одним столом.

А оказывается, мужчинка из него вышел мелочный и гадкий. Такой, что даже противно.

– Если ты посмеешь подать на развод, я тебе этого с рук не спущу. Ты уйдешь с голой задницей в свободное плавание, поняла меня?

– Повторяешься, милый, - задорно хихикаю.

Это защитная реакция. На самом деле Ваня действительно может устроить мне “веселую” жизнь. Да, по закону я много на что могу претендовать, и для меня развод с предателем не должен быть чем-то ужасным. Жизнь на этом не закончится несмотря на мой возраст.

Пятьдесят - красивое число. Юбилейное. И в нем много силы, энергии и жизни. Настоящей, полноценной, сказочной.

– Ты со мной поиграть вздумала?

– Мы же врачи, Вань. Врачи! Я репродуктолог, наши клиники выстроены на этом! Ведение беременностей, УЗИ, лечение венерических болячек. А ты ведешь себя крайне неэтично. Не боишься, что тебя могут лицензии лишить?

– Ты все равно ничего не докажешь! - рявкает так, что даже лепестки на моем букете вздрагивают.

Не докажу? Это мы еще посмотрим.

Если достану доказательства измен, то Ване не сдобровать. Но сделать это будет крайне сложно. Думаю, его девочки выберут политику молчания и на мою сторону в суде не встанут.

Обидно. Женской солидарности ноль.

– Если ты посмеешь…

– Ты же как-то посмел! - повышаю голос по инерции, не могу молчать, когда он так отвратно себя ведет. - И я посмею!

– Решила объявить мне войну, милая моя женушка? Ну что же… дерзай! Только знай, что защитников у тебя нет.

И мне почему-то резко вспоминаются наши сыновья.

Мы не должны их в это втягивать. У них своих забот хватает. И я как мать обязана их пожалеть. Они то точно не виноваты в нашем разводе. Это все мой муж, своими грязными изменами. Убил наш брак! Сломал нашу любовь!

Но мне нужна опора, потому что будет не просто.

Накрываю лоб ладонью и смотрю на букет сквозь пальцы. Кусаю губу от того, что сильно нервничаю.

– Я тебя уничтожу, Зоя! - рычит Ваня в динамике.

Вздыхаю и отключаю вызов. Хватит с меня его позорных речей.

Раньше ласково и нежно шептал о любви, теперь кричит о ненависти.

Берег меня, лелеял, пылинки сдувал, теперь готов втаптывать в грязь.

Ничего человечного. И почему он такой? Я ведь не изменилась за годы брака. Все та же Зоя с чистой душой и искренним сердцем.

Да, сейчас внутри все в осколках, как после взрыва. В нарывах и ссадинах от слов любимого мужа. В трещинах после всего, что своими глазами увидела. И если бы Ваня не рычал, а достойно со мной развелся, я бы сейчас уже лечила эти раны морем, солнцем и прохладным лимонадом.

Чуть отдышавшись, набираю номер старшего сына Феденьки.

Время уже позднее, и он сейчас точно дома.

– Да, мам? Что-то срочное? - сухо произносит сын.

В кожу словно иглы впиваются.

– Привет, любимый сын, - говорю спокойно.

Пара секунд тишины, и Федя, наконец, произносит теплее:

– Привет, любимая мама.

Глаза закрываю и греюсь о голос родного мальчика.

– У нас с твоим отцом случилось кое-что неприятное, - подготавливаю почву для серьезного разговора.

– Боюсь поинтересоваться, что же?

– Мы собираемся разводиться, - выпаливаю безжалостно и жестко.

– Что? - ошалелый выдох из телефона. - Что вы собираетесь?

– Разводиться.

Поджимаю губы. Чувствую, как напряжение натягивается между нами гудящей, тугой нитью.

– Мам, а от меня что ты хочешь? - вкрадчиво интересуется Федор.

Кусаю губу до боли. Привкус металла расплывается по языку. Именно такой реакции я и боялась. Сыновья не просто откажутся участвовать в проблемах семьи, они вовсе от меня отвернутся и поддержат отца.

Вот и воспитывай их в любви, прививай самостоятельность. А они тебе такой монетой отплатят, что сердце сожмется в груди и лопнет.

– Я хочу поддержки от своего взрослого сына, - мягко говорю я.

– Финансовой?

Цокаю языком.

– Ты же не баран, Феденька, - шиплю, сильнее сжав в пальцах телефон. - Должен понимать, что кроме денег существует кое-что более важное!

– Да я понимаю, - сердито бурчит мой сын. - Просто… ну не знаю. Ты меня на ночь глядя ошарашила такой новостью, и у меня уже котелок не варит!

У меня, наверно, тоже котелок не варит. У меня же мальчики! Была бы дочь, она бы поняла меня. Чисто как женщина. А сыновья…

Мальчишки всегда были ближе к отцу, чем ко мне.

И зачем поддерживать теперь мать, если папочка более надежный и серьезный в их глазах. А я так… приложение к Баранцеву.

– Я поговорю с папой. Может, он еще передумает разводиться, - произносит Федя, и я подпрыгиваю на диванчике.

Стук сердца ощущается в горле комом.

– Ты в своем уме? - недовольно выдыхаю. - Это я инициатор развода! Потому что твой обожаемый папочка сделал из клиники публичный дом!

Федя кашляет. Громко. Не ожидал таких подробностей. И я терпеливо жду, когда шок немного отпустит Федю, и он сможет высказать мне свое мнение по этому поводу.

– Я понял, - грозным басом произносит сын. - Приеду, как только смогу.

Глава 12.

Пустые переживания о Ване не дают мне уснуть до тех пор, пока солнце не начнет нагло просачиваться сквозь занавески.

Засыпать с рассветом, чтобы проспать половину дня - такого со мной давно не было. Да, по молодости могла без зазрения совести и головной боли, но сейчас…

В общем, чувствую я себя живым мертвецом. И выгляжу соответствующе. Глаза потухли, и как их не подкрашивай разрекламированной супер-тушью с подсвечивающим эффектом, результата ноль.

Мне пятьдесят.

Я развожусь.

Впереди война за клиники и бой за имущество.

И мне нельзя раскисать, но как же горько и обидно. Кобелизм убивает любовь на корню.

И кобелизм не лечится.

Еду в клинику, хотя знаю, что могу там нарваться на мужа. Мне необходимо работать, иначе могу многое потерять.

Покупаю кофе в излюбленной кофейне. Меня здесь уже в лицо знают.

В клинику приезжаю к трем часам дня. Баранцев в такое время обычно уже из клиники сваливает, если нет никаких проблем.

А у нас проблем сейчас нет.

Задерживаю дыхание, крепко сжимаю ремешок сумки дрожащей рукой и распахиваю дверь в клинику.

Перед глазами сразу белый уютный ресепшн, весь в зеленых растениях. Я настояла, чтобы в клинике были папоротники, денежные деревца и щучьи хвосты.

Растения, как символ плодородия. А у нас тут между прочим бесплодие лечат, так что символично.

Иду в свой кабинет уверенной походкой мимо девочек. Анна и Алиса, конечно, здесь. Пялятся на меня во все глаза.

Принципиально на них не смотрю.

– Здравствуйте, Зоя Константиновна! - все же решается выдавить Анна.

– Добрый день, - отвечаю сухо и отстраненно.

Девицы шушукаются между собой. И в клокоте их тихих голосов улавливаю свое имя.

Интересно, а девочки знают друг про друга? Ну, что они обе любовницы моего мужа? А то забавно получится, если их друг на друга натравить.

– Хорошо выглядите, - как ни в чем не бывало выдает комплимент Анна.

Я притормаживаю возле двери в кабинет. Смотрю на девушек строго из-под ресниц. Лица у них чересчур довольные.

И все же…

– Своего любовника обсуждаете? - пылко интересуюсь я с коварной насмешкой.

– Что? - Анна бледнеет.

Смотрит на Алису растерянно. Алиса ответным недоумевающим взглядом пялится на Анну.

Ах, вот как! Девчонки наивные и знать не знали, что помимо меня Баранцев целый гарем решил завести.

Алиса хлопает ресницами возмущенно, втягивает ноздрями воздух и краснеет. Анна хмурится так, что брови едва ли не встречаются на переносице.

– Что это значит? - прищуривается Опятова, глядя на меня.

– А то и значит, - расплываясь в улыбке. - У вас же один мужчина на двоих. И я что-то сомневаюсь, что вы у него единственные.

А дальше с упоением наблюдаю, как Анна и Алиса смотрят друг на друга совершенно другими взглядами, что минуту назад.

Нечего было обо мне с самодовольными мордами шушукаться. А то устроили змеиное логово.

Черти что, а не сотрудницы.

Вхожу в кабинет. У меня минута, чтобы отдышаться, и тут же ко мне врывается Жанна, наша лаборантка. Полноватая, но очень ловкая и легкая женщина. Воздушная и невесомое не смотря на присутствие лишних коллограм.

– Зоя! - вскрикивает Жанна и подскакивает ближе ко мне как стрекоза. - По клинике слух прошел…

– Что грядет не лучшее время? - хмыкаю я.

– Что ты с Иваном Валерьевичем собралась разводиться! Это что же, не врут?

Жанна из тех сторожил клиники, кто с нами плечом к плечу с самого открытия и по сей день.

Почти моя ровесница.

Опытная, мудрая и светлая женщина.

И Жанна из тех, кто не влезает в сплетни и интриги, все пропускает мимо ушей и ни с кем особо не общается на нерабочие темы.

Вздыхаю, глядя в огромные темные глаза лаборантки.

– Он мне изменяет, - пожимаю плечами.

Жанна ресницами хлопает.

– С нашими сотрудницами, - сипло добавляю я.

– Это с какими? - хмурится Жанна и подбоченивается.

– С разными, - отвечаю я и оседаю на стул.

Плечи вздрагивают в приступе слез, и ком подходит к горлу.

Ну нет… только не слезы! Я же уже пережила этот этап, мне так казалось. Не реветь, а действовать решительно.

Но при Жанне накрывает.

Как-то так получилось, что мы очень хорошо общаемся на работе, но за пределами клиники ни разу не встречались за чашечкой чего-то крепкого. И на корпоративы Жанна не ходит.

Я не узнала ее за долгие годы, но она своя в доску. С ней будто нет масок, нет брони, нет панциря. Все это не нужно.

– Зоечка, - тихо шепчет лаборантка и накрывает мои плечи ладонями.

Сильно сжимает, но прикосновения ощущаются мягко. Заставляет посмотреть в ее глаза, и я перестаю трястись.

Будто пледом укутали, уютным и теплым.

Мир ведь не без добрых людей. И Жанна одна из тех, кому открыто веришь.

– Если есть какие-то трудности, я могу помочь, - строго заверяет меня лаборантка. - Если нужно где-то пожить, я тебя приму.

– Не удобно, ты что…

– Я одна живу. У меня трешка, от бабушки в наследство досталась. Так что очень даже удобно!

Прикусываю губу.

В отеле неплохо, но минусов достаточно. Во-первых, дорого. Во-вторых, отель есть отель, души он лишен. Так происходит всякое! И неизвестно когда я смогу купить себе свое гнездышко.

Ни в коттедж, что висит на продаже, ни в дом на Вишневой я больше никогда не вернусь, даже если суд решит что-то из этого мне оставить.

– Или может финансовая помощь нужна будет, я помогу, у меня есть сбережения, - продолжает Жанна.

Чистая душа. Последние трусы отдаст, но человека в беде не бросит.

– Я подумаю, ладно? Если честно в отеле и правда не удобно…

– Конечно не удобно, Зоечка, конечно! Так что не думай, а давай-ка с вещами вечером ко мне. Развод - дело непростое. Может так шандарахнуть, что мало не покажется! - со знанием дела выдает Жанна.

Глава 13.

Помимо работы с пациентами, у меня много бумажной волокиты и отчетов. Ими мы обычно занимались с Ваней вместе, но сейчас обстоятельства изменились. И я переживаю, что Баранцев палец о палец не ударит.

Сижу и заполняю карточки, неспешно, чтобы почерк был разборчивый и красивый. Выписываю букву “у” с завитком внизу, и тут дверь в мой кабинет вновь нагло и бесцеремонно распахивается.

– Да чтож такое, - шиплю сквозь зубы, впившись недовольным взглядом в лицо мужа.

И что забыл в клинике под вечер? Обычно его после четырех часов сюда не загонишь, а тут нарисовался - хрен сотрешь.

– Ты что о себе возомнила? - рявкает Иван, блеснув люто злыми глазами.

Спокойно откладываю ручку на стол. Смотрю на завиток у буквы “у”. Кривой получился. Досадно.

– Какого хрена ты стравила моих девочек между собой, а?

Так вот где собака зарыта. Алиса с Анной поругались из-за блудливого полупрестарелого мужичка с завышенным самомнением.

– Я никого не стравливала, - снисходительно смотрю на мужа. - Я просто приоткрыла несчастным шлюшкам глазки…

– Да ты совсем охренела, милая, - скалится Баранцев, нависая над столом.

Расставил руки в стороны, мускулы напряглись и натянули рубашку. Выглядит, как опасный хищник, а на самом деле обычный баран.

– Я считаю, что в нашей клинике не должны работать такие девицы, - сообщаю сухо.

– Какие?

– Не обремененные моралью, Ваня. Понимаешь, у нас тут семьи борются за право стать родителями. Наши пациенты не смотря на трудности с зачатием держатся друг за друга, а не меняют партнера. Придерживаются традиционных ценностей и верность друг другу хранят! Как они будут себя чувствовать, если узнают, что управляющий клиники имеет все, что движется?

Иван сводит брови на переносице, внимательно меня слушает, вникает. Расценивает мои слова и хмыкает, отталкиваясь от края стола. Расправляет широкие плечи.

– Я надеюсь на твое благоразумие. Нельзя выносить это в массы.

– Да что ты говоришь? - охаю я, а после закатываюсь искренним смехом.

Мне и правда смешно. Опомнился, дурень! Как бордель из клиники устроить, так он первый. А как жареным запахло, так голову в песок?

– У нас с тобой есть шанс решить все мирно, не портя друг другу жизнь. Например, я могу оставить эту клинику тебе, - Ваня руками разводит.

Думает, что оказывает мне щедрую услугу, и я обрадуюсь его щедрости.

– Одну клинику? Из десяти? - улыбаюсь и расслабленно откидываюсь на спинку кресла.

– Ну хватит с тебя, - пожимает плечами Ваня. - Ну хочешь, еще наш старый коттедж забирай.

– Ооо, сударь, как вы щедры! - качаюсь на кресле, сложив руки под грудью. - Ты реально думаешь, что я соглашусь на эти условия?

Ситуация намечается такая, что мы с адвокатом Лидой можем Баранцева просто растоптать и уничтожить.

Как он уничтожил мою любовь своей изменой. Да, не хотелось бы терять человечное и светлое, но меня от одного вида гулящего самодовольного кобеля закипает кровь от черной злобы. Хочу наказать по всем статьям.

Я ему столько лет посвятила…

Столько трудностей рядом с ним прошла…

Были моменты, когда мне приходилось пахать, как проклятой, чтобы помочь мужу. На него однажды подали в суд наши пациенты из-за врачебной ошибки. И я чудом смогла выстоять тогда и защитить мужа от срока.

Родила ему двоих сыновей.

И что же я получила взамен? Измену! Да не одну, и не с одной…

– Будем делить все по закону, - жестко и беспрекословно заявляю я.

– Ладно, милая. По закону, так по закону, - нагло улыбается.

И от этой его улыбки у меня скулы сводит и по спине холодок.

Выходит, громко захлопнув за собой дверь, даже стены вибрируют.

Закрываю глаза на мгновение, давая себе право расслабиться и успокоиться. Мне нужна поддержка. Очень нужна. Просто человек рядом, который руку на плечо положит скажет - ты выстоишь.

Все таки схвачу чемоданы и поеду сегодня к Жанне. Захвачу бутылочку вина нам на вечер. Впереди битва за имущество, жестокая и, возможно, несправедливая. Нужно набраться сил.

Иван же не дурак. Он перестрахуется. Сделает все возможное, чтобы мне достались лишь крошки от барского стола.

Но у меня есть козыри, и если правильно их использовать, то Ивану настанет настоящий пипец!

Глава 14.

– Если я буду тебя стеснять, только скажи, - произношу со скромной улыбкой.

Я благодарна Жанне до небес! Такая помощь с ее стороны, ведь развод может затянуться. А кроме того нам с Баранцевым делить клиники, и я хочу сделать все по честному.

По совести.

Хоть и понимаю, что с такими, как Ваня, о чести и совести нужно думать в самую последнюю очередь. Он вот например сделает все, чтобы меня утопить. И чем глубже на дно я опущусь, тем счастливее будет этот предатель.

Созванивалась с адвокатом Лидой. Она сказала, что хорошо было бы поговорить с Анной и Алисой. Может, кто-то из девочек Баранцева захочет поделиться со мной важной информацией, и даже выступит в суде, приняв мою сторону.

Жанна разливает вино по бокалам, сидя на большом стуле с золотой спинкой и красной бархатной обивкой с витиеватым оранжевым узором. Интерьер у нее интересный, под старину, да и вся квартира напоминает царские покои. Просторная, светлая, яркая.

– М-да, мелочный Иван Валерьевич оказался. Неожиданно! - начинает разговор Жанна.

Киваю.

– И какой наглый! Своих девиц к нам в дом водил и никого не стеснялся, - вздыхаю.

Вино уже хорошо вскружило мне голову. Последний бокал, и спать. Расслабиться, конечно, можно, но не так, чтобы завтра полдня чувствовать себя ходячим мертвецом.

– А Анна? От нее я вообще не ожидала, вроде ведь приличная девушка. Милая такая, улыбчивая, а на деле обычная шалашовка! - прыскает Жанна раздосадовано. - Ладно Алиса, она в коллективе новенькая, могла соблазниться на твоего мужа, но Анна с нами уже много лет! Такую змею пригрели!

Жанна там искренне чехвостит любовниц Вани, что я невольно начинаю подозревать ее в схожести наших судеб.

– А ты была замужем? - вдруг спрашиваю я, уставившись на Жанну.

Не будь во мне два бокала вина, я бы не стала лезть в личную жизнь лаборантки. Но сейчас маски слетают, и остается только искренность.

– Была…

– И что случилось?

Жанна хмуро смотрит сквозь меня. Закрывает глаза и на мгновение словно проваливается в воспоминаниях.

– Дети пришли домой, а муж спит в обнимку с любовницей, - выдыхает лаборантка, сильно зажмурившись. - Дочь мне позвонила в слезах. И говорит, тут папа спит с чужой тетей! Ей тогда восемь лет было. Такую истерику словила, бедная девочка.

– Жесть, - коротко выдыхаю я и сочувственно смотрю на Жанну.

– Жесть - это то, что я им потом устроила. Девку его за волосы вытащила в подъезд в одних трусах, а мужа так сковородкой огрела, что на нем живого места не осталось! - гордо рассказывает Жанна.

Умница, что сказать. Горжусь такими боевыми женщинами! А сама я, когда Ваню под скачущей Алисой увидела, растерялась. Едва могла слово вымолвить, и внутри все дрожало и жгло.

Мне и сейчас еще больно, но уже не так остро. На смену злости и пылающей в груди агонии пришло смирение.

Да, такое бывает. Мужу в голову моча ударяет, и он в пятьдесят два года меняет молодых девочек, как перчатки.

– А потом я рыдала. Любила я своего Ваську больше жизни! Он в моем сердце металлической занозой сидел, я все для него, все для него! - вспыхнув, рассказывает Жанна.

Ее лицо краснеет, а на глазах проявляются слезы. Узнаю в ней себя…

Я тоже любила.

Тоже верила.

Гордилась мужем, в рот ему заглядывала, все для него делала.

Реву вместе с Жанной.

– Я разводилась с Васей, стиснув челюсти. Сердце ныло и хотело к нему. А он со своей девкой новой решил жить. У нас тогда квартира общая была, мы ее продали. Я на свои деньги вот ремонт какой сделала, - Жанна обводит рукой по пространству. - А Вася с любовницей полетел в Египет. Все деньги на заграничные гулянки просрал, стал гол, как сокол. И любовница его послала!

Лаборантка сверкает злыми глазами, а я слушаю ее, замерев.

– И что он?

– Он назад приполз. Только хрен там плавал! Я что, идиотка, после какой-то продажной девки в семью его принимать? Развелись, значит развелись.

– Давно это было?

– Да уж пятнадцать лет прошло, - вытирает слезы Жанна.

– И ты больше замуж так и не вышла? - искренне удивляюсь я.

– Не вышла. После Васи от мужиков как отшептало. Одной легче.

Прикусываю губу. Я тоже после развода отношений не планирую. Буду в гордом одиночестве, клиники подниму на новый уровень, в путешествие укачу. Жанна с собой позову!

– Да и у меня тут сосед есть, - улыбается она светлой улыбкой. - Классный! Он мне по хозяйству помогает, если вдруг кран починить, раковину прочистить. Я и сама могу, но мужика просить приятно. О, так я вас могу познакомить! Прям счас!

– А-а-а? - теряю нить разговора.

– Пойдем, - Жанна встает и тащит меня за руку.

– Да ты чего!? Спать уже пора, - отнекиваюсь.

Но Жанна крупнее меня раза в два. Она мужика своего сковородкой чуть не убила, что ей стоит со мной справится?

– Не крякай, Зоя. Пойдем, пойдем! - приказывает лаборантка.

Я на ходу кое-как успеваю всунуть ноги в тапочки. Вываливаемся в подъезд, все тело обдает прохладой, и я покрываюсь мурашками. Трезвею моментально.

Неуютно ежусь.

– Поздно же уже, - шепчу я.

– Да он точно не спит! - весело заявляет Жанна и громко долбит в соседскую дверь.

Стены подъезда вибрируют под натиском Жанны, и я стою в стороне молча. Руки скрещиваю в попытке согреться.

Дверь распахивается, и знакомые глаза мужчины впиваются прямо в меня.

– Гриша, я к тебе подружку привела. Свататься будем! - смеется Жанна, а у меня немеют ноги.

Глава 15.

– Вот так сюрприз, - Гриша расплывается в самодовольной улыбке, прожигая меня многозначительным взглядом.

В его глазах все - от неожиданности от нашей новой встречи до самовлюбленного эгоизма. Конечно, отказалась с ним кофе пить, а теперь сама пришла к нему на поклон.

Я накрываю лицо рукой и смотрю на мужчину сквозь пальцы.

– Это Зоя, моя подруга, - представляет меня Жанна, оборачивается через плечо и прищуривается, рассматривая меня с вопросом в блестящих глазах.

Мне хочется убежать…

– Мы знакомы, - произношу я, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Будет очень странно, если я просто возьму и уйду?

– Выходит, кофе мы все же выпьем, - с вибрацией в голосе выдает Гриша. - Проходите, гости дорогие.

Жанна кокетливо улыбается и без раздумий входит в квартиру Покровского. Неужели это он во всем нашей лаборантке помогает? И что, интересно, просит взамен?

Как-то слабо верится, что Гриша может безвозмездно оказывать женщине услугу.

– А тебе особое приглашение нужно? - Покровский изгибает бровь и смотрит на меня с вызовом.

– Если бы я знала, что Жанна приведет меня к тебе, то попросту не пошла бы, - награждают Гришу ядовитой улыбкой.

– И что я тебе плохого сделал?

Этот вопрос ставит меня в тупик. А ведь и правда, Гришка ничего плохого не делал. Просто я никому теперь не доверяю после того, как вскрылась неверность Вани.

Я ведь в Ване души не чаяла. И если бы Баранцев завязал мне глаза, пошла бы с ним хоть на край пропасти. Потому что была уверена, что он меня не толкнет с обрыва.

А Ваня толкнул.

Больно.

Жестоко.

Безжалостно.

И я разбилась на мелкие кусочки, хоть и стараюсь держаться. Мое сердце не из гранита, но я упорно доказываю себе и окружающим, что вся каменная, непробиваемая и нерушимая.

А на деле…

Моя боль выливается в самых неожиданных красках и давит на слабые места. Я не реву в подушку и не кричу от женского отчаяния перед мужской неверностью, но мне не все равно.

Ведь по итогу это я начинаю войну и битву за имущество. Можно просто согласиться с условиями Баранцева, забрать себе одну клинику и старый коттедж - этого вполне достаточно для сытой и привычной жизни.

Но мне хочется большего.

Хочется наказания и возмездия.

Чтобы Ваня остался с голой задницей и скулил.

Гриша продолжает смотреть на меня с хитрой улыбкой на по мужски красивом лице. С легкой щетиной, с блеском в чистых голубых глазах, в домашней одежде… и в белых тапочках.

– Твоя невеста не против, что к тебе соседка ходит по ночам? - интересуюсь я язвительной интонацией.

– Моя не против, - пожимает плечами Покровский.

– Странно, а мне она показалась очень ревнивой, - пожимаю плечами.

Покровский напряженно поджимает губы и наклоняет голову на бок.

– Зоя, может уже зайдешь? - нетерпеливо тараторит Жанна за спиной мужчины. - Ну что у вас за беседа через порог? Пошли уже за стол!

– Сегодня только чаем и кофе могу напоить, завтра важная встреча, - говорит Гриша.

– Раз встреча важная, может, нам и не стоит вообще напрашиваться в гости? - смотрю на Жанну строго, но она только глазки закатывает.

Ей мое состояние диссонанса побоку. С одной стороны, Гришу я знаю уже давно, и чисто по-дружески пообщаться с интересным человеком всегда приятно. А Гриша именно такой - интересный. Я помню, как он шутил по молодости, и я за живот хвасталась от смеха.

С другой стороны, зачем мне это общение сейчас? На носу развод, нужно разбираться с Баранцевым, отсуживать у него клиники, перетягивать сыновей на свою сторону, чтобы блудливого папку не начали защищать.

Ворох бесконечных проблем, и среди темных и густых мыслей - взгляд Гриши. Теплый и приветливый.

Приподнимаю брови, и, закусив щеку изнутри, все же решаюсь сдаться.

– Ну что ты, в самом деле! Раз уж пришли, теперь поздно давать заднюю, Зоечка, - бархатно шелестит голос Гриши, когда просачиваясь в квартиру.

Кажется, что Покровский специально встал в дверном проеме, чтобы мне пришлось сжиматься лишь бы его плечом не задеть.

– Ну вот и славно, - Жанна хватает меня под руку и по хозяйски ведет по коридору.

Проходим мимо комнаты, где работает телевизор. Блики тусклого свечения облизывают сумерки, и я невольно заглядываю в дверной проем.

– Здравствуйте, Виктория Родионовна, - произносит Жанна, притормозив.

Только сейчас замечаю напротив телевизора кровать, а на ней женщину. Мама Гриши!

Надо же, как постарела… просто не узнать.

Ей сейчас около семидесяти, и в наше время многие женщины такого возраста еще стараются как-то себя привести в приличный вид.

Но из комнаты на меня смотрят безжизненные глаза. Впадины морщин от света телевизора кажутся глубокими, серыми, словно шрамы. Волосы блестят сединой.

Кажется, Яна упоминала, что мама Гриши болеет.

Едва успеваю прокрутить эту мысль в голове, как Жанна тащит меня дальше.

– Мама, у тебя все хорошо? - слышу голос Гриши за спиной.

Молчание.

Шорохи.

Жанна заводит меня на кухню и выдвигает стул.

– Садись, - командует лаборантка.

И я сажусь.

Это в клинике я главная, а здесь Жанна не обязана меня слушаться. Скрещиваю пальцы между собой и оставляю руки на коленях. Осматриваю кухню - просторная, с синими фасадами, каменная столешница под мрамор, большое окно… с решеткой.

Прикусываю губу.

– А что с Викторией Родионовной? - спрашиваю у Жанны.

Но не взгляд устремлен выше меня, будто за моей спиной кто-то стоит.

– Деменция, - коротко и серьезно отвечает Гриша, а затем полностью меняет тон на подчеркнуто веселый, будто хочет скрыть что-то от меня. - Ну что, девочки, кофе?

– Поздновато для кофе, - говорю я.

– Ты все такая же зануда.

– Я зануда? - охаю.

– Да. Девочка, которая никогда не нарушает правил! - будто дразнит меня Гриша.

Глава 16.

– А ты представляешь, Жанна, я ведь за Зоей пытался ухаживать в институтские годы, только эта особа дала мне от ворот поворот, - с искрами задора в глазах выдает Гриша, скрестив руки под грудью.

Я делаю глоток чая и опускаю стакан на стол. Жанна на нас поочередно смотрит с мечтательным видом. Будто уже представляет нашу с Гришей свадьбу.

– Потому что я была сконцентрирована на учебе, - ядовито улыбаюсь, глядя Покровскому прямо в глаза.

Мы у Гриши находимся уже около двадцати минут, и за это время я уже сто раз пожалела, что вообще согласилась зайти. Нужно было бежать!

– Зубрилка отличница. И ты еще будешь говорить, что не душная? - коварно хихикает Гриша.

– Зато я многого добилась, - развожу руками с победным видом. - А ты какими достижениями можешь похвастаться?

– Многого добилась? Это ты про клиники? - Покровский выразительно приподнимает брови и говорит с сарказмом.

– И про них тоже, - киваю.

– Слушай, ну если бы не богатый муж, то и клиник бы не было, - сурово заявляет мужчина, и я замираю, уставившись на него с ненавистью.

– Думаешь, мне муж все преподнес на блюдечке с голубой каемочкой? - цежу сквозь зубы.

Да, мне нужно сказать Баранцеву спасибо. Без его финансовых вложений и правда бы ничего не получилось. Но клиники - это бизнес. Это то, что кормит нашу семью.

Работала бы я врачом в другом медицинском учреждении - тоже бы достигла высот. Я профессионал! И мне не составит труда найти высокооплачиваемую работу по своей специальности, тем более на моем счету еще и теоретические разработки по лечению бесплодия у женщин.

– Я уверен, что муж дал тебе все и даже больше. Связи решают. Особенно половые, - с надменной физиономией произносит Покровский.

– Что-то ваш разговор в какое-то мутное русло перетек, - вклинивается Жанна и одним махом выпивает свой чай. - Гриш, а плесни еще, а?

– Мы уже уходим, - произношу сухо и впиваюсь в Жанну требовательным взглядом.

– Да ладно тебе, Зоя! Вас так интересно слушать! - игнорирует мой суровый взгляд Жанна и Покровскому чашку передает.

– Вы как хотите, но мне нужно высыпаться, - встаю.

– Ты вообще не изменилась, - заключает Гриша.

Я изменилась. Еще как. Романтичная натура все же вылезла, и я на какое-то время забыла о карьере. Я влюбилась! Только вот все мои сбитые режимы из-за свиданий с мужчиной мечты в итоге не оправдались. Да, я побыла какое-то время счастливой в браке с Баранцевым, но ведь все рассыпалось в пыль.

Все мои надежды умерли, когда я увидела своими глазами его предательство. И теперь я точно знаю, что доверять нельзя даже тому, с кем прожила внушительный срок. А уж всяким мимо проходящим и подавно никакого доверия нет.

Покровский как раз из таких - мимопроходящих.

И тратить свое время на распитие кофе с ним желания нет.

– Спокойной ночи, - шиплю я и, наградив Гришу обворожительно хищной улыбкой, удаляюсь из его квартиры.

Нужно думать сейчас о том, как мне убедить кого-то из любовниц Баранцева дать против нее показания в суде.

Разоблачить кобелиную сущность и выгрести на морально-этических. Дело принципа.

Еще бы сыновья меня поддержали, а то от последнего разговора с моим старшеньким ожог на сердце остался.

Готовлюсь ко сну, уже даже глаза закрываю, как возвращается Жанна.

Садится ко мне на кровать нагло и бесцеремонно.

– Зоя, ты спишь? - шипит у меня над ухом вкрадчиво.

– Сплю.

– Гриша за тобой реально ухлестывал? - со всхлипом интересуется Жанна.

– Реально. За мной и еще за половиной студенток медицинского.

– Он что, бабник? - пыл Жанны спадает, и голос становится вибрирующим.

– О-о-о-о, не оскорбляй это слово, примеряя его к Покровскому! Он не просто бабник, Жанночка, к таким как Гриша еще не придумали приемлемую формулировку.

– Странно, - шепчет.

– Что? Запала на него, да? - горько усмехаюсь.

– Да небо упаси! - вскрикивает. - У меня от мужиков рвотный рефлекс выработался, ты же знаешь. Просто Гриша такой честный, искренний. С ним обо всем на свете поговорить можно.

– С этого все обычно и начинается. Поговорит - поговорит, и потом он своим языком доводит до постели!

– А ты почему не поддалась на его болтливый язык? - прыскает Жанна от смеха.

– Потому что душная зубрилка, разве не ясно? - с недовольством отвечаю. - Мне спать нужно, Жанн. Завтра буду разбор полетов устраивать.

– С кем?

– С Алисой и Анной. Нужно чтобы девочки в суде дали показания против моего мужа.

– О-а-о-х… ты что же решила, совсем Баранцева утопить? Не боишься, что он может подкупить суд, например? У него ума хватит и наглости!

А об этом я не думала…

Глава 17.

– Зоя Константиновна, - Алиса семенит за мной по коридору, а я иду расправив плечи и недоумевая, как у любовницы хватает совести подходить ко мне первой и заводить со мной разговор. - Подождите, Зоя Константиновна… мне нужно с вами поговорить!

– Отлично, я тоже хотела с тобой поговорить, - произношу сухо и открываю дверь в свой кабинет, кивком головы приглашаю Опятову войти.

Алиса неловко мнется, замерев возле открытой двери. Хлопает ресницами своими пушистыми и губы огромные поджимает.

– Заходи, - тороплю ее я.

Кивает и все же просачивается в мой кабинет. Плотно закрываю за собой дверь.

– Садись, - отдаю команду.

Алиса приглаживает пряди своих рыжих волос и смотрит на меня как-то виновато, с раскаянием. А я не знаю, как правильно начинать разговор с любовницей.

Как перетянуть ее на мою сторону.

– Зоя Константиновна, я хочу спросить… - Алиса снимает в пальцах подол своего медицинского халатика и смотрит в пол. - Какие могут быть риски у малыша, если отцу ребенка за пятьдесят?

Замираю, уставившись на Алису. Она на меня не смотрит. Ежится, как от сквозняка.

– Что? - выдыхаю сквозь шок, а голос так и остается где-то в груди разрывающей болью.

– Вы услышали, - шепчет Алиса, потирая ладонями свои плечи.

Вся такая наивная и невинная. А у меня ком стоит в горле, и дышать тяжело.

– Ты залетела от моего мужа? - интересуюсь я, а сердце набирает обороты и падает в желудок. Тошно…

Да, я ожидала от Вани чего угодно, но точно не такой распущенной халатности. Он не просто меняет любовниц, а еще и забывает о контрацепции. Ладно, если появится ребенок… у Баранцева хватит сил и средств, чтобы содержать и воспитывать…

Но как же заболевания передающиеся половым путем? Самому все равно, что “самое драгоценное” отсохнет, но девочки тут причем?

Я ведь так часто лечу всякую гадость у молодых женщин, когда они начинают планировать беременности.

И сейчас в голове моей просто смешивается отвращение с презрением.

– Я не залетела, - тихонько сообщает Алиса. - Мы планируем…

– Чего? - прищуриваюсь и оседаю в свое кресло. - То есть ты реально решила, что можешь прийти на консультацию к жене своего любовника? У тебя вообще совесть есть?

– Зоя Константиновна, вы же разводитесь. Значит, Ваня теперь свободный мужчина. И я просто люблю его!

Вот это новость!

Отвожу взгляд в стену и улыбаюсь, как коварная дрянь. Злость бурлит черной жижей под ребрами, обжигает. Противненько как-то.

– Ну, раз планируете, то я расскажу тебе правду, - шиплю я. - Возрастные изменения в сперме мужчины могут повысить риск генетических мутаций.

Алиса на меня смотрит не мигая. Как на боженьку, что вещает ей судьбу.

– То есть от взрослых мужчин лучше не рожать?

– Как хочешь, - равнодушно пожимаю плечами. - Если не боишься физических аномалий у ребенка, психических отклонений, шизофрении например.

– У меня в роду не было шизофреников. У Вани тоже…

– Тогда рожай, - усмехаюсь со злым блеском в глазах.

Она кивает, задумавшись.

– Но ведь наличие рисков не означает, что ребенок обязательно будет больным?

Отрицательно качаю головой.

– А о чем вы хотели со мной поговорить? - интересуется Алиса, меняя тему.

А это уже не важно. Если Алиса беременна, или планирует беременность с моим мужем, то мне не о чем с ней разговаривать.

В любовь с ее стороны я не верю, она преследует другие цели. Но и после такого заявления о чувствах к Баранцеву, против него в суде она выступать не станет.

Вся надежда на Анну.

– Ты свободна, Алиса, - произношу сухо, и девушка опять виновато жмется.

Смотрит на меня пару долгих мгновений, а затем все таки выходит из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Я опускаю лицо в ладони и вздрагиваю. Меня словно грязной водой окатили. Помоями.

Баранцев совсем обнаглел… и его любовница тоже…

Ни стыда, ни совести. Спит с моим мужем, заявляет, что любит его, нагло, открыто, демонстративно. И не екает у молодой идиотки, что мне может быть больно и горько.

Безжалостная и коварная гадина. И ведь не брезгливая совсем. Знает, что Баранцев помимо нее еще и с Анной в одну постель ложится, но это ее ничуть не волнует.

Я бы не смогла с таким мужчиной даже общаться. Ревность бы меня сожрала. А Опятова ребенка от него планирует.

– Доброе утро, - Ваня проникает в мой кабинет.

Поднимаю на него растерянный взгляд.

– Доброе, - лепечу, уткнувшись взглядом в большой букет красных роз.

– Это тебе, - кладет букет на стол прямо мне под нос.

– С какой это радости? - хмурюсь.

– Я решил, что женщины лучше тебя мне не найти. Так что я готов ради тебя оставить всех своих любовниц, Зоя. Я хочу быть с тобой.

Выпадаю из реальности на мгновение.

– Это шутка такая? - хлопаю ресницами.

– Нет, - хмурится. - Я просто подумал, что не готов терять тебя из-за интрижек.

Прикусываю щеку изнутри. А он вообще вкурсе, что одна из его “интрижек” планирует от него беременность?

Глава 18.

– Зоя, мы же с тобой уже двадцать пять лет вместе. Да, у меня случилось… помутнение рассудка. Да, я погулял. Но лучшее же познается в сравнении. Вот я и понял, что ты - лучшая! - распинается Ваня, уставившись на меня.

Глаза его выдают. Он нагло лжет. Никакая я не лучшая. Я удобная. Как хорошее дорогое кресло, на котором привычно и хорошо сидеть. А вот среди новеньких модных кресел я проигрываю, но и выкинуть меня рука не поднимается.

Тем более Баранцев понимает, что я взялась за дело серьезно. И если дам огласку изменам, то его жизнь перестанет быть такой сказочной. Да, большие деньги решают, но иногда и купюры не в силах помочь.

Баранцев чувствует, что запахло жареным.

– Ты серьезно надеешься, что я тебе поверю? - интересуюсь у мужа расслаблено.

– Мы же любим друг друга, - разводит руками.

– Любим? Мне кажется ты забыл, что такое любовь, Ваня.

– Не забыл. Я же говорю, все понял. Пришел к тебе с повинной. Каюсь, согрешил! Но кто из нас святой?

Поджимаю губы рассерженно. В нашем браке я и правда была святой. Хранила верность, берегла семейный очаг. Я стояла у руля. И дома, и в клинике. И я очень долго помогала Ване с его работой, теперь разбираюсь практически во всех нюансах управления большим бизнесом.

Я не акула, конечно, и если все руководство клиниками свалится на меня, то придется учиться, учиться, учиться. И впахивать, чтобы удержаться на плаву.

Но я готова.

Мне пятьдесят. В таком возрасте редко кто выстраивает серьезные отношения. Во-первых, приходит понимание, что ты не готова делить свою жизнь лишь бы с кем. Для жизни нужен такой человек, который смотрит с тобой в одном направлении и готов вкладываться в отношения.

Во-вторых, одиноких и адекватных мужчин моего возраста мало. Можно нарваться на бездельника, а с моими амбициями и работоспособностью, я не смогу быть с таким. А еще можно обжечься о предателя.

В-третьих, одиноких мужчин чаще интересуют не поседевшие ровесницы, а девушки положе. И Покровский мне это доказал в нашу первую встречу, когда держал под ручку свою молоденькую невесту.

– Знаешь, а шел бы ты со своими помутнениями рассудка к тем, кто тебе твой рассудок замутил, - одариваю мужа ядовитой улыбочкой.

– Зоюшка, - нависает над столом, сминая размашистым корпусом букет красных роз. - Ты забыла, что все дал тебе я? Возможности, карьерный рост, власть в клинике. Я дал, я могу и забрать.

– Ты не можешь меня уволить, клиника официально моя.

– Это временно, - рычит сквозь зубы. - Если не одумаешься, лишишься всего.

– Запугать меня решил? - усмехаюсь. - Я профессионал! Если я уйду работать в другую клинику на дядю, большинство клиентов пойдет за мной.

Ваня сверкает злым взглядом. Его челюсти плотно сжаты и кажется, что в затянувшейся тишине, я слышу скрежет его зубов.

Он знает, с кем связался. Знает, что я права.

Наш развод в любом случае ударит и по его репутации, и по финансовому положению. Именно поэтому он здесь с букетом цветов и клятвами в верности и любви.

Только я эти клятвы уже слышала в ЗАГСе двадцать пять лет назад. И Баранцев их нарушил.

Предал меня.

Раздавил мое сердце своими огромными лапами.

Окунул в грязь, превратив мое любимое рабочее место в дешевый бордель, где он - главный сутенер, а персонал - легкодоступные девицы, ублажающие хозяина.

Мерзко. Противно до тошноты.

– Я люблю тебя, - жалкая попытка со стороны Вани затмить мой рассудок громкими словами.

Теперь я знаю, что все его слова - пустой звук, что эхом отзовется в тьме предательств и жестокости.

– Зоя, давай все забудем. Начнем с чистого листа. Хочешь, я тебе дом освобожу? Поживем отдельно, походим на свидания, как в молодости? Я тебя даже на курорт могу свозить. Куда ты хочешь?

– Любовниц своих свози. Всех сразу, толпой. Чтобы веселее было.

– Перестань язвить! Тебе это не к лицу! Ты взрослая женщина, ты врач!

– А ты козел, - срывается резко и горячо с моих губ.

Хмурится так, что я вижу каждую его морщинку на постаревшем лице. Чужой мужчина.

Нет того Вани, которому я рожала сыновей. Нет юного красавца, в которого я втрескалась с первого взгляда.

В молодости я называла Ваню котиком. Банально, но ему так подходило! Он любил лечь ко мне на колени, и чтобы я ноготками чесала его затылок, зарываясь пальцами в густых темно-русых волосах.

А он мурлыкал мне о любви. Говорил, что я особенная, родная, лучшая. Самая красивая и самая любимая.

Если бы я тогда знала, что все закончится его изменой и камнем вместо сердца в моей груди, отказалась бы слушать его лестные слова.

А у меня теперь и правда камень вместо сердца. Я ничего не чувствую к Баранцеву, но есть едва уловимый шлейф разочарования. Лучшие годы я посвятила неправильному мужчине, а молодость мне никто не вернет.

– Я все равно не оставлю попытки вернуть тебя, родная, - с угрозой в томном голосе заявляет Ваня.

Боже упаси!

Меньше всего я хочу, чтобы Баранцев привязывался ко мне и пытался вернуть.

Статистика современного мира свидетельствует о том, что женщине сейчас легче одной, без мужа. А вот мужикам наоборот без жены туго приходится.

Глава 19.

– Анна, зайди ко мне, - требовательно прошу я девушку с ресепшена.

– Зачем? - недовольно спрашивает она и прищуривается. - Вы меня как начальник зовете? Или как женщина?

– Боишься? Правильно. Я могу тебя и уволить, и покусать…

– Зоя Константиновна, я серьезно, - смотрит на меня волком.

– Я тоже, - мягко улыбаюсь. - Я тебя жду.

Анна переглядывается со своей коллегой. Обе на меня косятся. А я только устало вздыхаю, потому что мы вчера все таки засиделись у Покровского. Не нужно было нам пить с ним чай и вспоминать прошлое, выяснять, кто из нас душная зубрилка, а кто отпетый бабник.

Мне нужно сконцентрироваться на разводе. Это долгий и сложный процесс. И мне предстоит сжечь еще миллиард нервных клеток, а они, между прочим, не восстанавливаются.

Но и от Покровского теперь отделаться будет трудно, ведь мы с ним случайно стали соседями.

Пока жду Анну, успеваю полить цветы у себя в кабинете.

– Можно? - осторожно просовывает свой нос в дверной проем.

– Да. конечно. Присаживайся.

Анна послушно проходит вглубь кабинета, но тормозит возле моего стола. Смотрит на кресло пару секунд, а затем на меня - четко в глаза. Я оставляю лейку на журнальном столике возле пышного денежного деревца.

– Я спала с вашим мужем, потому что мне нужны были деньги. Он мне платил! - резко выдыхает Анна, словно на автомате заученную фразу выдает.

Шокировано распахиваю глаза.

Так… это уже пахнет проституцией. Из-за такого вот могут закрыть все наши клиники вовсе, а не просто передать их мне по решению суда.

– Что, прости? - шепчу.

– Я же сказала… - злобно шипит. - Иван Валерьевич мне платил. Мне деньги были нужны, и я… блин… я не хотела, но…

Накрывает лоб ладонью и громко цокает.

– На что нужны были деньги?

– Да какая разница, - смотрит на меня сквозь пальцы. - Я уже поняла, что спать с чужими мужьями плохо. И мне жаль, что вы разводитесь. Я не хотела становится яблоком раздора.

– Выступишь за меня в суде? - задаю прямой вопрос прямо в лоб.

Анна теряется на долю секунды. Видно, что ей неловко и неудобно. Как и мне, в целом.

Я и подумать не могла, что мой муж на такое способен. Ну, хочется тебе интима на стороне от жены, так заплати профессиональной жрице любви, зачем сотрудниц делать шлюшками?

Одна за деньги ноги раздвинула, вторая по большой любви.

Я, конечно, тоже хороша. Стравила девчонок между собой. Алиса и Анна раньше хорошо общались, а теперь мимо друг друга по клинике ходят и даже не здороваются.

И мое сердце подсказывает, что эти две несчастные дурочки не единственные у Баранцева. Где-то есть третья, я чую женским нутром.

– Зоя Константиновна, я понимаю, что мое заявление о связи с вашим мужем в суде сыграет вам на руку, но… - Анна медленно моргает, а затем бледнеет.

– Что “но”?

– Это же позорно… то, что я сделала… стыдно…

– Да, - киваю. - Но ты не побрезговала женатым престарелым дурнем. Так что же сейчас голову в песок прячешь?

Анна молчит. Взгляд отводит. Вся такая невинная и чистая, что даже противно.

– А если я тебе заплачу? - едко спрашиваю я, с прищуром смотря на девушку.

Качает головой отрицательно.

Вот овца!

– Свободна, - с плохо прикрытым раздражением даю приказ, и Анна выветривается из моего кабинета, будто ее тут и не было.

Плюхаюсь на кресло и закрываю глаза.

Кажется, я обречена на провал. У меня нет доказательств, что Баранцев грязный и подлый человек, который ведет развратный образ жизни, меняя женщин одну за другой. А без этого мне клиники себе не выбить.

Дело принципа - оставить мужа в одних штанах. И не потому, что он оскорбил мою любовь и разбил мое сердце.

Это щемящее чувство намного глубиннее, злее, острее.

Жажда мести за мою понапрасну растраченную молодость и разбитые планы на старость.

Пару минут просто качаюсь в кресле, а затем беру себя в руки.

Работаю я сегодня с особым удовольствием. После обеда у меня три пациентки на сдачу анализов, одна молодая девушка на проверку маточных труб, и семейная пара. Им обоим за тридцать пять, затянули с детьми. Карьеру строили, путешествовали, жили для себя. А теперь не получается.

– Разберемся, - киваю женщине, что роняет горькие слезы.

И муж ее чернее тучи.

Рабочий день проходит незаметно, но стоит только ему подойти к завершению, как в голову вновь проникают мысли о Баранцеве.

И я обещала Лиде отчитаться, как пройдет мой разговор с его любовницами. Запираюсь в своем кабинете и звоню.

– У меня плохие новости, - вместо приветствия произношу я и устало сжимаю пальцами переносицу.

– А у меня для тебя хорошие! - голос Лиды мягкий и обволакивающий, как теплое море. - Я такое достала! Ты будешь в восторге!

– Что ты достала? - приободряюсь немного и скидываю с ног туфельки на каблучке.

– Когда за дело берется Лида Бунина, каждый изменщик жалобно поджимает свой позорный хвост! - заявляет моя подруга и адвокат с особым энтузиазмом. - Ну что, готова к ошеломляющим новостям?