Развод. Верну Тебя Любой Ценой

Глава 1

Вероника

– Никуся… твой муж прямо сейчас тебе изменяет, – слышу голос подружки невесты.

Ирина смотрит на меня прямо, а я… я поверить не могу.

Продолжаю улыбаться, как дура, ожидая услышать очередные поздравления…

Ведь сегодня же свадьба… после выездной церемонии сотни гостей собраны в одном из лучших отелей столицы, где все усыпано цветами, где собрались именитые гости, политики и бизнесмены… и мои знакомые, друзья…

Рядом с олигархами девчонки с моего курса, которые фоткаются каждые пять секунд и смотрят на окружающую роскошь, открыв рот.

– Ира, ты что такое говоришь?!

Наконец прихожу в себя, все еще в полном шоке смотрю на свою подругу. Мы с Ирой познакомились на первом курсе филологического, куда поступили, у нас было много общего. Обе – девчонки из провинции без гроша в кармане, но с огромным желанием достигнуть чего-то в этой жизни.

И если я видела себя в дальнейшем учителем или же преподавателем, то Иришка ходила по клубам и пыталась найти себе молодого человека.

Я часто делала доклады и курсовые и за Ирину. Мне было несложно, я всегда любила учиться, а вот Ириша пожимала плечами, говоря:

«Это столица, детка. Кто успел, тот и съел. Надо крутиться и оторвать кусок от пирога получше…»

Только вот…

Какого же было удивление Ирины, когда этот «лучший кусок», по ее мнению, достался мне…

Вот так вот просто. В один дождливый апрельский день я бежала по лужам и неосторожно выскочила на дорогу. В том месте мы часто перебегали дорогу, зебра была, но она стерлась, все говорили, что должны провести дорожные работы и окрасить, но… факт в том, что я, промокшая до нитки, бежала, не заметив, что выскакиваю прямо под колеса автомобиля, который с диким скрежетом успел остановиться, но все-таки толкнул меня, я приземлилась на коленки. А потом услышала глубокий баритон:

– Целы?

– Да, простите. Я… спешила… побежала… извините…

– Так можно добегаться только до реанимации, девушка.

А потом я подняла голову и… утонула в суровом взгляде великолепного мужчины… я, наверное, даже забыла, как дышать, когда увидела его…

Высокий. Широкоплечий. С иссиня-черными волосами и невероятными серо-голубыми глазами…

Мужчина смотрел на меня с высоты своего роста, а потом протянул руку и помог подняться.

Я дрожала под дождем, продрогшая и обескураженная, а еще… я повредила ногу и, стоило только поставить ее на землю, как вновь поджала, ойкнув…

А в следующую секунду оказалась на руках у мужчины, который повез меня в больницу…

Так я и познакомилась со своим женихом. С мужчиной, который стал моим первым, который надел мне кольцо на палец и которого Ирина назвала джекпотом, который я выиграла…

– Ты подцепила, самого Всеволода Доронина! Ты понимаешь?! – вопила Ирина, когда впервые увидела Севу, а я… я не понимала, о ком именно речь…

Только потом я узнала, что мужчина, который водил меня на свидания, с которым у нас закрутилось все так быстро и серьезно – миллиардер.

– Это же Всеволод Доронин! Ника! Олигарх. Владелец компаний… Как ты его зацепила?!

– Никак… просто… под машину его попала… а он не уехал и помог…

Краснела я и бледнела, но… уже неотвратимо была влюблена в мужчину, который за очень короткий срок стал для меня абсолютно всем…

Моим первым, моей страстью и любовью…

И это помутнение у нас с Севой было взаимным и настолько сильным, что Доронин сделал мне предложение, а я согласилась…

А сейчас я смотрю в глаза Ирины, в которых словно триумф отображается, и ничего не понимаю.

– Ира… Ты… про что сейчас?!

Подруга окидывает мой подвенечный наряд каким-то полным презрения взглядом и поясняет четко:

– Недолго отношения продлились! Сколько часов-то со свадьбы прошло?! А, Кириллова?! А тебе благоверный уже рога наставляет…

Прикрываю веки. Кажется, что прямо сейчас я под дых удар получаю.

– Ирина. Что ты такое говоришь?! Прекращай так шутить на моей свадьбе! Это не смешно!

Пытаюсь одернуть подругу, поправляю фату и чувствую, как подвенечное платье словно начинает давить на ребра. Мне сложно дышать становится и знобить начинает. Я неожиданно ощущаю себя совершенно одинокой на собственном празднике.

Секундами ранее этот день был самым счастливым…

Секундой назад… я была радостной невестой, уже женой лучшего мужчины в мире, а сейчас… я смотрю в густо накрашенные глаза Ирины и вижу в них свое шокированное отражение.

– Я не шучу, Кириллова, – отвечает ровно Ирина и бросает на меня испепеляющий взгляд, – где твой жених?! Почему его нет рядом с невестой?!

Ударяет меня наотмашь словами, и я оправдываюсь:

– Ему позвонили и… Всеволод отошел…

Мой голос отчего-то дрожит, и щупальца страха заползают в душу, сжимают ее так, что мне уже и дышать сложно.

Еще несколько часов назад в загсе Всеволод надел мне ободок обручального кольца на палец и прошептал на ушко:

– Ты самая красивая невеста, Ника моя… И будешь самой счастливой женой… я все для этого сделаю…

И я поверила. Поверила безоговорочно. Я верила Доронину с первой секунды нашей встречи. Этот знойный брюнет просто забрал мое сердце, а иначе и быть не могло…

Наивная девчонка. Я влюбилась по уши… А в ночь, когда Всеволод стал моим первым, он прижал меня к груди и сказал, что теперь я навсегда его…

– Выходи за меня, Ника, обещаю, станешь самой счастливой… – вещал высокий красавец, от одного взгляда на которого у меня слабли коленки, а я улыбалась счастливо и беззаботно, не веря, что такой мужчина мог обратить свой взгляд на девушку из глубинки…

У нас со Всеволодом произошло все слишком быстро, стремительно, я и оглянуться не успела, как попала в водоворот его внимания…

Когда я выходила из университета, все сокурсницы мне завидовали, потому что аккурат у здания меня ждал мужчина мечты, тот самый, о котором можно только мечтать…

Глава 2

Слова подруги обескураживают. Я качаю головой. Просто не верю в происходящее.

Ведущий о чем-то говорит со сцены, а я перевожу невидящий взгляд в сторону гостей, которые гуляют на свадьбе года…

Именно так журналисты прозвали нашу с Севой свадьбу в прессе…

Все трубили о том, что олигарх нашел свою Золушку, а я… я просто витала в облаках, потому что… сама до конца не верила своему счастью, не верила, что можно так влюбиться в человека, чтобы за одно мгновение он стал твоим кислородом, частью тебя. И теперь я ощущаю, как этот самый кислород будто бы покидает мои легкие.

Ирина берет бокал со стола и делает глоток шипучего напитка, а у меня желудок будто бы кто-то в узел сжимает, наматывает на кулак.

Рвотные позывы вновь заставляют глотнуть апельсинового сока, который я пью весь вечер…

Меня мутит уже не первую неделю, а еще добавились приступы головокружения, и если я раньше списывала это на кишечный грипп, который подхватила, то, когда у меня не пришли в положенный срок месячные… я начала задумываться о том, что, возможно… я уже беременна, что возможно уже ношу нашего с Севой малыша…

Только вот сейчас я отгоняю эти мысли и ощущаю, что, скорее всего, причиной всему является нервное напряжение и стресс.

И если раньше я просто нервничала из-за свадьбы, то теперь… теперь я понимаю, что у меня просто в груди сердце останавливается от подозрения, что Ирина не шутит.

– Послушай, Ир, может, ты ошиблась. Перепутала.

– Может, и ошиблась, а может, и перепутала. Ты можешь придумать любое оправдание измене. Вполне себе удобно. Главное, что ты вышла в дамки, Ника. Поздравляю.

Ирина улыбается вновь широко, а до меня доходит, что подруга просто пьяна и сейчас не особо контролирует себя и свою речь.

От этого понимания ощущаю, как липкий пот выступает на спине, потому что с каждой секундой моя вера в то, что произошла какая-то ошибка либо глупая шутка, испаряется.

На сцену выходит приглашенный певец, и Ирина начинает вопить, бросается на танцпол, где весело отплясывают гости, а я… я остаюсь одна за праздничным столом. Без своего жениха…

Прикусываю губы. Меня знобит. Дрожь проскальзывает по коже, а еще тошнит неимоверно. Хотя это и понятно, я с утра ни крошки не ела.

Сумасшедшее раннее утро, когда я готовилась и смотрела на себя в зеркало, видя самую счастливую невесту.

Отбрасываю ненужные мысли. Встаю из-за стола.

– Это какой-то бред. Быть этого не может.

Проговариваю мысли вслух. Потому что… ну зачем Доронину жениться на простой девушке, если только не по любви, и если так… то зачем же изменять прямо на собственной свадьбе?!

– Ну бред же?! – вновь выговариваю хрипло, а сама поворачиваюсь и иду в сторону коридора. Платье с каждой секундой ощущается все тяжелее. Корсет не позволяет вдохнуть полной грудью, и пусть со стороны на мне надето самое настоящий подвенечный наряд Золушки, то на самом деле я его сейчас ощущаю как пыточный инструмент.

– Госпожа Доронина.

Рядом возникает охранник, и я улыбаюсь мужчине.

– Я в туалет. Надеюсь, что охрана не будет меня сопровождать в кабинку дамской комнаты? – поясняю спокойно.

Мужчина смущается, кивает, исчезает.

У моего мужа вышколенная охрана, которая никогда не бросается в глаза, но здесь… внутри здания людей Всеволода практически нет.

Вся охрана сфокусирована снаружи, чтобы покой жениха с невестой и их гостей не был потревожен журналистами или теми, кого олигарх на торжество не приглашал…

Ухожу от охранника, который возвращается в зал, а я не дохожу до туалета. Здесь рядом есть лестница, которую я вовремя подмечаю.

Разумеется, пойти к лифту, чтобы подняться на этаж, где расположен триста двадцатый номер, не привлекая лишнего внимания, я не могу, а вот подняться по лестнице вполне себе могу, что, собственно говоря, и делаю.

Подвенечное платье, подобно самому настоящему кремовому торту, занимает чуть ли не весь лестничный проем, мне тяжело дается каждая ступенька, потому что с каждым мгновением резь в боках становится все сильнее, а кислорода в легких все меньше, к этому добавляется головокружение, но я прикусываю губы и иду вперед.

Иду просто для того, чтобы доказать себе, что это все бред.

Я верю своему мужчине, верю своему уже мужу…

Сева… он ведь надежный, как самая настоящая скала, он способен укрыть меня от любой невзгоды…

Он мне обещал, что мы проживем вместе всю жизнь, а я… глупая и наивная мечтательница поверила каждому слову…

Ведь это так и должно быть. Жена за мужем идет, как ниточка за иголочкой, всегда вместе, и в радости, и в горе, и в здравии, и в болезни, и в богатстве, и в бедности…

Я ведь полюбила Доронина, не зная, кто он и что он имеет… и машина, под колеса которой я попала, была не какой-то иномаркой, а простой обычной, отечественной…

Это потом я узнала, что Всеволод в тот день просто проверял у отечественного автостроителя новую разработку по импортозамещению… а в начале отношений я просто влюбилась в мужчину, который оказался очень умным и обаятельным, таким, от которого просто дух захватывает и коленки слабнут…

Наконец оказываюсь на нужном этаже.

Ноги, обутые в туфли на каблуках, беззвучно ступают по роскошному ковру, а я улыбаюсь, потому что дорожка эта усыпана белоснежными лепестками роз.

Муж все подготовил к нашей брачной ночи, и пусть… мой первый раз он взял, но… здесь и сейчас я вижу, что все он организовал для нас…

Цифры на дверях мелькают, и я стремительно подхожу к заветной, той самой… Номер для новобрачных… Понимаю это по тому, как украшена дверь этого номера, сердце в груди трепещет.

– Напилась Иринка. Вот и выдала небылицы, – проговариваю вслух и уже хочу уйти, потому что мне кажется, что дверь заперта.

Ощущаю себя очень неуютно. Даже стыдно как-то становится, потому что Всеволод явно готовил для меня сюрприз…

Украсил номер для новобрачных… а я… как дура, повелась на россказни пьяной подруги и явилась, испортив мужу подарок.

Глава 3

В какой-то момент мне кажется, что я слепну и глохну, потому что… там, в этом номере для новобрачных, мой муж, а с ним… женщина…

Слезы разрывают меня на части. Текут ручьем, а я… я не могу в себя прийти, потому что… не понимаю, как вообще можно было опуститься до такого, чтобы на собственной свадьбе лечь в супружескую кровать с другой женщиной!

Брюнетка. Эффектная. Красивая. С хищными чертами лица… которые кажутся мне сильно знакомыми…

Внезапно перед глазами возникает ухмылка этой брюнетки, которая сегодня среди многих поздравляла нас со свадьбой, только вот эти черные длинные наращенные пряди были собраны в прическу, а не как сейчас…

– Всеволод Романович. Поздравляю… вас… – из дебрей сознания будто бы выскальзывает грудной сексуальный голос женщины. И это ее «вас» было произнесено с таким придыханием, и взгляд у ослепительной брюнетки был направлен исключительно на моего мужа… что приходило понимание, что она обращается исключительно к моему мужу, а никак не меня вместе с ним поздравляет!

А я помню, как замерла, ловя на себе уничижительный взгляд женщины, как-то даже на подсознательном уровне поплотнее ухватилась за локоть мужа, потому что ощутила какую-то угрозу, исходящую от брюнетки.

Чисто по-женски, но на моих губах сияла светлая улыбка, потому что Всеволод сделал свой выбор. Он на мне женится! На мне! На простой девушке из глубинки.

Потому что у нас любовь, чувства и семья…

О которой я уже так мечтала…

И эта женщина отвечала на мою улыбку, в то время как ее глаза были холодны. Вся в бриллиантах, высокая и статная, самая настоящая черная пантера, которая своими яркими глазами впивалась в лицо моего мужа, смотрела на него так, словно этих двоих связывает нечто больше, чем просто приятельские отношения…

– Кристина Новодворская… – повторяют мои сухие губы имя любовницы мужа…

Я вижу ее обнаженную спину, то, как каскадом у нее волосы опускаются, когда она ими взмахивает.

– Как же я скучала по тебе, любимый…

А я… застываю на пороге, подношу дрожащие пальцы к губам. Меня просто трясет и выворачивает наизнанку, слезы текут ручьем, потому что прямо сейчас я вижу, как чужая женщина стягивает с плеч моего мужа пиджак, как целует его со всей страстью, как прижимается к нему грудью, которая чуть ли не из декольте приспущенных бретелей ее платья падает…

Все это урезками. Отрывками. Кадры, что отпечатываются в моем больном сознании.

– Сева… родной мой… ты хотел, чтобы я ревновала, да?!

Эта женщина меня явно замечает, но ни грамма не смущается того, что невеста в подвенечном платье стоит аккурат в дверях и смотрит на все это безобразие…

Мне хочется закричать. Тянет расхохотаться, потому что это все напоминает какой-то дешевый фильм, потому что не может же быть такого, чтобы мужчина состоятельный, добившийся в жизни подобных высот, мог так вот нагло изменять жене, пока еще штампы в паспортах даже не высохли!

Это же Сева… Мой Сева…

Мужчина, который мне в любви клялся, который заставил верить каждому его слову. Надежный и властный мужчина…

Мне ведь все подружки и сокурсницы завидовали белой завистью, потому что… наша история – она ведь история Золушки и принца, хотя нет. Почему принца? Всеволод Доронин – король. Именно так. Он сам сколотил свою империю, и такой человек мне казался цельным и не разменивающимся по мелочам…

А сейчас?! Что происходит сейчас?!

– Любимый, неужели эта дешевая деревенщина может заменить тебе меня?! Только я знаю, как ты любишь и что… – мурлычет брюнетка.

А мне до безумия хочется ворваться в этот номер и… оттащить чужую полуголую женщину с моего мужа, которого так самозабвенно целует эта брюнетка…

Стон… слышу… глухой… мужской…

– Нет…

И все внутри обрывается. Будто бы кто-то плеснул кислотой на меня, ожоги отпечатал на моей коже…

– Сева… Как же ты мог так… Сева…

Всхлипываю, и в следующий момент мой муж поворачивает голову. В тот момент, когда наши взгляды почти сталкиваются, брюнетка подается вперед и страстно целует моего Всеволоды.

Целует развязно и похабно, с широко открытым ртом, вызывая у меня просто очередной рвотный позыв, потому что эти двое слишком заняты собой, чтобы меня заметить, чтобы увидеть счастливую новобрачную всю в слезах и, скорее всего, с потекшей косметикой…

– Не прощу… не прощу тебя… – проговариваю зло.

Именно в этот момент двое на кровати словно наконец понимают, что больше не одни в номере.

– Подожди! – раздается рык Доронина.

В следующую секунду брюнетка слетает с моего мужа, вернее, это он ее сталкивает с себя, как пушинку, а я… меня просто потряхивает. Я прикусываю губы, чтобы не закричать, делаю один шаг за другим, отшатываясь от двери…

Глава 4

Меня колотит. Я разворачиваюсь в жутко неудобном подвенечном платье, которое сейчас ощущается, как самая настоящая гиря. Та самая гиря, которую прикрепили к моим ногам, а затем выкинули меня в реку.

Именно сейчас мне кажется, что какая-то сила тянет меня ко дну, под толщу воды, а я хочу сделать вдох и не могу, легкие не слушаются.

Все перед глазами плывет… Корсет давит на ребра все сильнее, кислорода не хватает, сердце чуть не выпрыгивает из груди…

Своими глазами видеть супружескую измену – это не просто обескураживает… Мне словно кто-то обухом по голове со всей мощи ударил.

– Не может быть… не может… – шепчут губы, я вся дрожу и, как дура, пытаюсь бежать вперед, хотя у меня плохо получается, мне кажется, что меня окрикивает сам Всеволод, потому что слишком ярко в ушах его рык слышится:

– Ника!

А он только недавно мое имя мне на ушко шептал, когда брал мое тело. Когда всю меня покорял, приучал к себе, не оставляя ничего от меня прежней:

– Победа моя… девочка моя сладкая…

– Сева… я до сих пор не верю, что женой твоей стану… – шепчу мужчине, который переплетает свои пальцы с моими, а я глаз оторвать не могу от помолвочного кольца, не вычурного, но все равно даже думать боюсь, сколько такая красота могла стоить: с огромным бриллиантом в несколько карат…

– Кольцо не нравится?! Вроде с размером я угадал…

Слышу легкие нотки смеха в голосе моего мужчины, который мне предложение сделал в своей манере, так неожиданно, просто надел на палец…

– Нет… что ты… оно восхитительное, я просто даже не знаю, как такую красоту носить…

Вновь улыбается и в глаза мои смотрит уверенно:

– Очень просто, Ника. Просто не снимай. Свыкнется тело – и уже не будет казаться чем-то инородным на пальце.

Объясняет, как маленькой. В своей коронной манере проводит подушечками пальцев по моей оголенной ноге, пускает мурашки по всей моей коже, сладко напоминая, что именно минутами ранее происходило между нами…

– Ты уже моя… Как только увидел тебя в луже той – такую милую и растрепанную, с брызгами грязи на щеке, что-то в душе у меня щелкнуло…

– А мне вот страшно, Сева…

Поднимаю голову и смотрю на мужчину, к чьей обнаженной широкой груди я сейчас прижата. Так естественно оказалось спать с моим любимым, вот так перекинуть ноги на его бедро и говорить, говорить обо всем, когда все тело поет от пережитого чувственного экстаза…

Сева неожиданно поворачивает голову и на меня смотрит своими серо-голубыми глазами:

– Почему страшно, малыш?! – спрашивает, и я вижу, как морщинка у него поперек бровей появляется.

Сразу же глаза, которые только что лучились каким-то теплом, приобретают колкость.

Всегда удивлялась тому, как умеет смотреть Доронин. Когда мы только начали встречаться, я действительно думала, что общаюсь с обычным мужчиной, Всеволод не водил меня по злачным местам и не демонстрировал свой достаток, а я просто по уши влюблялась в этого взрослого мужчину, такого уверенного в себе…

А потом, когда все карты уже были вскрыты, олигарх попросил меня сопроводить его на какое-то мероприятие… вот тогда я и познакомилась с тем, каким может быть бизнесмен Всеволод Доронин.

Я видела, с каким страхом на него могут смотреть, с каким почтением и каким-то пиететом.

– Ника. Я задал вопрос. Чего ты боишься?!

Торможу с ответом, и Сева проводит пальцами по моей щеке, убирает светлую прядку за ухо, а я отгоняю непрошеную тревогу и отвечаю искренне:

– Потому что все дело случая, Сева… мне страшно, что тогда бы мы с тобой могли разминуться и никогда так и не встретились бы…

Улыбается, глядя мне в глаза, а я взгляд оторвать не могу от мужественных и волевых черт лица моего мужчины. Не то чтобы Доронин красавец, но… нет именно красавец, только это красота не журнальная, а мужская, от моего мужчины несет харизмой и силой, агрессивной энергией.

Такие, как Всеволод, привыкли подчинять и управлять и… с ним немного сложно, но я люблю этого мужчину всем сердцем и готова принять его со всеми его недостатками и достоинствами, ведь я согласилась женой его стать и мечтаю, что мы с ним жизнь вместе проживем…

– Все случилось, как случилось, малыш, и я рад, что ты оказалась такой невнимательной, иначе бы так и не узнал, что где-то под солнцем и луной ходит моя вторая половинка…

Вторая половинка…

Как же больно…

Как же печет в груди…

– Ника! – снова рык, такой знакомый, только сейчас вызывающий в моей груди нестерпимую боль.

Я долетаю до лестницы, не хочу оборачиваться, не хочу видеть открытую дверь номера для новобрачных, где мой муж был с другой…

Ничего слышать не хочу, глаза почти слепнут от слез. Я шагаю вперед, путаясь в паутине кринолина, и начинаю терять равновесие, с каким-то ужасом готовясь просто пролететь вниз по крутому лестничному пролету, где каждая ступень облицована острым гранитным камнем, который я вот-вот почувствую всем телом…

Глава 5

В последнюю секунду, прежде чем я полечу кубарем по лестнице, ощущаю сильную хватку на локте, а спустя через одну-единственную секунду меня вздергивают назад, и я впечатываюсь в литую грудную клетку мужчины, который стоит позади меня.

Сразу же ощущаю терпкий запах кедра и ветивера, припорошенный специями…

Этот запах… его запах… только сейчас к этому аромату примешивается инородный – вишневый, сладкий и невероятно тошнотворный. Запах чужих женских духов!

Только лишь одно осознание этого заставляет меня выворачиваться из захвата мужа дикой кошкой.

– Отпусти меня! Доронин! Не смей касаться!

Царапаюсь и извиваюсь подобно змее, насколько это позволяет мое неудачное свадебное платье, которое сковывает каждое движение.

– Ника. Успокойся.

Голос мужа такой глухой. Рычащий. Он слегка сжимает руки, заставляя меня затихнуть, и резко разворачивает, оттаскивая от края лестницы.

– Прекрати истерику!

Командует так, что у меня волной идут мурашки по спине, знобит. Я в слезах смотрю в лицо собственного мужа и ощущаю, насколько мне больно, просто невероятно…

– Прекратить истерику?! – спрашиваю и ощущаю, как у меня зуб на зуб не попадает. Меня буквально потряхивает. – Как ты мог, Сева?! Как ты мог?!

Только и могу, что кричать свои вопросы сиплым, севшим от переживаний голосом.

– Прекрати немедленно. Сейчас не время.

Голос моего мужа пропитан ледяными интонациями, он звучит настолько уверенно и буквально морозит меня своим взглядом, что от неожиданности я даже прекращаю реветь, только и делаю, что смотрю широко распахнутыми глазами в лицо мужчины, который предал меня прямо на свадьбе!

Прямо на свадьбе! Я уж не знаю, плакать мне или смеяться, потому что казалось, что такое только в анекдотах возможно или же в плохих комедиях, в жизни… в жизни это очень больно, это невыносимо просто…

– А когда время?! Может, скажешь, чтобы я возвращалась на празднование нашей свадьбы и дала тебе здесь все закончить?!

Рычу тигрицей, кажется, я готова располосовать такое красивое и холодное лицо моего мужа в кровь.

– Вероника.

Коротко. Обращается ко мне моим полным именем, хотя всегда называл иначе, более ласково. Ника… Никуся… Никуська… а я улыбалась и чувствовала себя самой счастливой.

Дура! Как же я была глупа.

– Я не понимаю тебя, Сева?!

Вопросы слетают с моих губ, слезы высыхают, истерика как-то сама сходит на нет, а я только и делаю, что смотрю в глаза мужчины, который вспорол мне грудную клетку и, кажется, сердце мое вырвал, разорвал его на части…

– Я повторять сто раз не буду. Соберись и успокойся, – проговаривает муж с расстановкой, так, как если бы разговаривал со своим провинившимся подчиненным.

– Я не могу успокоиться! Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую! – вырывается у меня с надрывом.

Серо-голубые глаза моего мужа темнеют, они словно цвет меняют, становятся темными, как самое настоящее грозовое небо.

– Не время и не место для обсуждений, – отрезает.

Я просто прихожу в полный шок, потому что Всеволод не отрицает, не пытается оправдаться, не извиняется!

Он только давит! Будто бы каждой косточкой ощущаю асфальтоукладчик, которым он проезжается по мне прямо сейчас.

– Как ты мог так со мной поступить?!

– Вероника. Ты сейчас только утяжеляешь ситуацию.

– Это я утяжеляю?! Это ты меня в номере для новобрачных обнаружил с другим мужчиной?! А, Доронин?!

Стоит только произнести эту опасную фразу, как глаза моего мужа вспыхивают каким-то потусторонним яростным пламенем. Он наклоняет свое лицо к моему, пресекает малейшую попытку отодвинуться и выдыхает прямо мне в губы:

– Я сказал: хватит! Сейчас не время и не место! Держи себя в руках, Ника.

Столько холода в этих интонациях, столько льда, что меня обжигает.

– Ты теперь моя жена. Вероника Доронина. Ты обязана контролировать эмоции, – проговаривает, глядя прямо мне в глаза, а я понять не могу, где потерялся тот Сева, которого я так сильно люблю, тот мужчина, который мне в любви клялся, который хотел прожить со мной жизнь.

Ведь семья – это про верность, правда? Про любовь, про взаимопонимание…

– За что ты так с нами?! Се-ва! – всхлипываю, всматриваясь в такие чужие сейчас и колкие глаза моего мужа…

– А ты не знаешь?! – вздергивает бровь и смотрит на меня так, словно готов меня одним взглядом испепелить.

Он даже сейчас выглядит великолепно. Идеальный. Мой взгляд соскальзывает по волевым чертам, опускается к губам, которые в эту секунду Всеволод сжал в лютом недовольстве, перетекает на волевой квадратный подбородок, как всегда идеально выбритый, проходится по кадыку на широкой бычьей шее и… застывает на следе алой губной помады на воротнике сорочки моего мужа…

А Всеволод и не думает сбавлять свое давление, он наклоняется ко мне и дает очередной приказ, который не подразумевает отказа:

– Прямо сейчас мы с тобой вернемся в зал торжеств, Ника, и ты будешь улыбаться и вести себя, как ни в чем не бывало. Ты меня поняла?!

Запрокидываю голову и начинаю смеяться. Истерика самая настоящая подкрадывается, подобно кошке, на мягких лапках, и накрывает меня, и с этим ничего не поделать.

Я смеюсь, как ненормальная, как полоумная просто. Смеюсь, в то время как душа разрывается на части. Агония пронизывает каждую клеточку тела.

Я ведь полюбила Доронина… Он – мое первое глубокое чувство, мой первый мужчина, который так умело вскружил голову, покорил, приручил…

– Надо же. Как у тебя все просто, Сева!

– В жизни вообще все просто, Ника! – отвечает не менее ядовито. Только в отличие от меня мой мужчина хладнокровен и собран, он ударяет выверенно и бьет по цели не промахиваясь.

Отсмеявшись, плюю в лицо мужа и буквально шиплю змеей:

– У тебя на воротничке сорочки алый след от помады, а вот у меня губы накрашены розовым… Этот брак становится фарсом, дорогой…

Играет желваками и смотрит на меня так, что дышать забываю.

Глава 6

Смотрю в полыхающие каким-то ледяным огнем глаза и просто не узнаю! Не узнаю мужчину, который мужем мне стал! Мужчину, который заставил меня поверить ему безоговорочно! Довериться!

Чтобы в итоге что?! Уничтожить все то светлое, что было между нами?! И теперь мне кажется, что вся та сказка… она словно в другой реальности была, а я сейчас в королевстве кривых зеркал нахожусь. Не иначе.

Вместо мужчины, которого я знала, сейчас кто-то другой. Этот Всеволод, он… слишком циничный. Расчетливый. Он буквально растаптывает мое разбитое сердце, от него даже не то чтобы осколки остались… там песок.

– Я думала, что по любви у нас… – шепчу тихо, но мой голос тонет в звуке, сигнализирующем о том, что мы на нужном этаже.

Створки распахиваются, и Доронин, все так же держа меня за локоть, выходит из лифта. Нас сразу же встречает организатор свадьбы.

О да. У Доронина все как в кино, и даже организацией торжества занималась именитая контора и дизайнер Аделина Викторова, которая при виде нас расплывается в улыбке, в ее руках белоснежная сорочка, да еще и пиджак имеется.

Также я замечаю, что у выхода стоит охрана… Мы как бы в холле стоим, где по одну сторону двухстворчатые огромные двери, которые ведут в зал торжеств, а вот по другую… если пройти вперед, то… можно выйти из здания…

И мне вдруг отчаянно хочется броситься наутек, бежать далеко-далеко от своей боли, от предательства, от обиды, которая гложет!

Ведь Всеволод ничего не сделал, чтобы оправдаться хотя бы!

Нет. Я бы не поверила, конечно. Все видела своими глазами, что называется, но… он ни на мгновение не посчитал нужным объясниться, извиниться, в конце концов!

Ведь это так легко сказать:

Прости, что разбил твое сердце, я не хотел… так вышло…

Всего лишь слова, которые не значили бы ничего для Доронина, потому что, если бы я имела для него значение хоть на толику, он бы не позволил себе завалиться в день нашей свадьбы в номер для новобрачных! Он бы не стал так подло поступать!

И как на повторе перед глазами та девка, которая оседлала бедра моего жениха и скидывает с него пиджак в попытке добраться до его тела…

Голова вновь кружится, и меня вновь тошнить начинает. Настолько сильно, что я уже боюсь, что сейчас меня вывернет аккурат на пол, или же на собственное свадебное платье!

Я прикрываю веки, чтобы комната перед глазами не крутилась будто вертолет, и приоткрываю рот, делаю мелкие вдохи…

Тошнит опять…

А если я беременна?! Что, если я уже ношу под сердцем нашего со Всеволодом малыша?!

Эта мысль заставляет меня просто похолодеть, заледенеть изнутри, потому что, как показывает реальность, я совсем не знаю мужчину, которого назвала собственным мужем!

Тот Сева, которого я знала… он пылинки с меня сдувал, он любил меня трепетно и нежно…

– Малышка моя… насладиться тобой не могу… мне все время мало… мне тебя мало… Ни…ка… что же ты делаешь со мной…

Шепоток слышу… в голове у меня на повторе стоны и чувственное наслаждение, которое я испытывала в руках опытного мужчины, и сейчас осознание…

Ведь Всеволод… он не предохранялся… всегда был со мной без защиты… а я дурочка, влюбленная по уши… даже не задумывалась, что у близости могут последствия быть…

– Господин Доронин, Вероника… – воркует симпатичная женщина средних лет, продолжая излучать оптимизм и добродушие.

Если сегодня утром я была в восторге от профессионала, который следит за всем, чтобы на свадьбе все было по плану, то сейчас… сейчас я вижу фальшь, а еще… в глазах женщины проскальзывает страх, когда она переводит взгляд с серьезного Всеволода на заплаканную меня.

– Скоро будет несколько выступлений… – пытается что-то вещать женщина, но… Всеволод и бровью не ведет, а женщина не перестает профессионально улыбаться, явно готовая к тому, что у ее богатых клиентов настроение меняется по щелчку пальцев.

– Как вы распорядились…

Приказ Всеволода уже исполнен. Доронин забирает сорочку и начинает раздеваться, не глядя по сторонам.

– Свободны, – командует олигарх и распорядитель свадьбы, не переставая фальшиво улыбаться. Каким-то чутьем, вероятно, понимает царящее напряжение и испаряется, оставив пиджак своему помощнику, который застывает изваянием, даже не смотрит в нашу сторону.

Именно сейчас с меня будто очки с глаз спадают, и я начинаю замечать, с каким почтением и страхом окружающие обращаются к Доронину. Если раньше я летала в облаках, всецело утонув в своих чувствах, то сейчас… сейчас я ощущаю себя в какой-то ловушке… Будто в лапы самому настоящему хищнику попала, который в положенный момент может оголить свои когти и располосовать меня в кровь.

Как только Всеволод скидывает ей испачканную губной помадой сорочку, я прислоняюсь к стене и наблюдаю за спокойными движениями моего уже мужа…

Так странно, еще сегодня утром я с трепетом думала о его теле, а сейчас, когда наблюдаю за поджарым телом мужчины, когда вижу, как у него мышцы вздуваются при каждом движении, подмечаю абсолютно все… но будто со стороны смотрю, я вижу в Доронине опасного и бездушного мужчину, который просто не намерен выпускать меня из своих цепких рук.

Как в замедленной съемке наблюдаю за резкими движениями мужчины, который сегодня стал для меня… семьей… только наш брак, кажется, продлится меньше, чем срок годности у нашего свадебного торта…

Доронин заканчивает с одеждой и резко на каблуках разворачивается ко мне, испепеляет взглядом, а я… я собираюсь с духом и произношу ровно:

– Я не пойду с тобой туда, Доронин.

Муж резко заканчивает прикреплять дорогущие платиновые запонки к манжету, затем очень медленно фокусирует взгляд на мне.

В эту секунду, кажется, что вся жизнь проскальзывает перед моими глазами. Внезапно будто шоры с глаз падают и до меня доходит с каким именно человеком я имею дело.

Сейчас передо мной не мой любимый Сева, не мужчина, с которым я чувствовала себя самой любимой… нет передо мной именно Всеволод Романович Доронин. Бизнесмен. Олигарх. Мужчина с непоколебимой волей, который привык к прямому подчинению. Любой его приказ – прямое руководство к действию. Именно так.

Глава 7

– Господин Доронин. Гости ждут. Скоро вынос торта… – вновь раздается из-за спины моего мужа осторожный голос организатора свадеб.

– Мы сейчас придем. Свободны, – даже не оборачиваясь отвечает мой муж.

Женщину как ветром вновь сдувает, доказательством чего служит быстро удаляющийся стук каблучков.

Конечно. Никто не посмеет вставать на пути у Доронина. Никто не влезет в его перепалку с женой, и ни один охранник или телохранитель не посмеет вмешаться в дела своего босса.

Надо же… оказывается, не врут, когда говорят, что у любой медали две стороны. Все это время я видела только одну сторону – глянцевую и золотую, блестящую, подобно лучам солнца в самый яркий день, а вот сейчас… сегодня я знакомлюсь с изнанкой…

Я вижу гниль, а золото оказалось позолотой, которое дает трещины и являет истинную суть.

– Силой меня потащишь?! Хочешь скандал устроить на свадьбе?!

Задаю вопрос в лоб. Не собираюсь отступать, пусть меня и трясет от нервов. Вновь желудок сводит, и отчего-то безумно хочется просто потерять сознание или же просто проснуться, понять, что все это из-за предсвадебного мандража мне приснилось. Понять, что не может этого всего быть наяву. Поддавшись какому-то порыву, я даже сжимаю пальцы в кулак и давлю ногтями в нежную кожу ладони.

Боль есть. Не сон это. Кошмар случился со мной наяву.

– Прекрати ломать комедию. Не заставляй гостей ждать. Сейчас ты вернешься со мной в зал и наденешь маску счастливой невесты, будешь так же мило и наивно улыбаться, заставляя всех верить в счастье и любовь…

Что-то едкое сквозит в каждом слове моего мужа, колкое, болезненное, а я… я отрицательно качаю головой.

– А если… нет?!

Всеволод моргает, а я… я понимаю, что он меня не отпустит. Не сейчас, когда на кону его репутация.

Я ведь сейчас что предложила?! Я попросила отпустить, так?! Так. Но это равносильно тому, что новоиспеченная жена бросила мужа на свадьбе и убежала.

Пусть во мне говорит обида и боль, но по глазам Доронина вижу: не отпустит. Не сейчас, когда на этой свадьбе собрана вся элита бизнеса, а также видные политические деятели. Об этой свадьбе будут сообщать в новостях и писать в газетах. Я как-то не задумывалась, но прямо сейчас осознаю масштаб, и всей своей тяжестью он обрушивается на меня осознанием того, что я мышка… простая мышка, загнанная в клетку, пусть и в золотую.

– Не глупи, Вероника, – будто бы в ответ на мои невысказанные мысли произносит Всеволод, и взгляд у него при этом такой, что у меня мороз по коже. Я не понимаю, куда делся мужчина, который покорил мое сердце! Я просто этого не понимаю!

Хотя… я сама, возможно, сотворила идеал из того, что было, его и полюбила, потому что… ну, по-видимому, после того, как я стала женой, бизнесмену из себя уже не нужно изображать того, кем он и близко не является.

Я видела в этом мужчине защитника, нерушимую скалу, только вот теперь этот булыжник придавил меня саму…

– А то что, Доронин?! Что ты со мной сделаешь?!

Довожу ситуацию до абсурда своей глупой бравадой. Но я не могу иначе! Просто не могу! Слишком больно в груди! Слишком невыносимо… любить мужчину, сходить по нему с ума, желать связать с ним судьбу и надеяться прожить вместе всю жизнь, а по факту наткнуться на предательство и измену, осознать, что все было ложью…

Всеволод же вновь проводит пальцем по моей щеке, вероятно, еще одна слеза сорвалась с ресничек и скатилась по бархатной коже, а он ее вытер, чтобы следов не было, чтобы не видели, что его жена в подвенечном платье плачет прямо на свадьбе, чтобы не вскрылось, что Доронин – настолько подлый зверь, что решил прямо на празднике удовлетворить свои низменные желания!

Пытаюсь дернуться, но не отпускает! Вновь мурашки пробегают по коже! Меня буквально разрывает на части от боли и от того, что этот проклятый мужчина до сих пор имеет такую власть над моим телом, которое он приручил. Но я излечусь от этой любви. Излечусь, потому что яд предательства уже впрыснут в мою кровь, и сейчас разум заполняется осознанием, что я никогда не значила ничего для Доронина. Это я в него влюбилась, как дура. Это я выстроила воздушные замки, которые оказались стеклянными и сейчас рухнули, болезненно раня меня осколками, впиваясь в мое тело.

Не отвечает муж на мои вопросы, только смотрит в мои глаза своими серо-голубыми ледяными колкими омутами, и это молчание гораздо красноречивее любого ответа.

Не выдерживаю и кривлю губы в болезненной улыбке, вновь проговариваю мысли вслух, считывая невысказанный ответ во взгляде мужа:

– Или ты настолько низок, Доронин, что будешь угрожать моей семье?! Поставишь под удар близких мне людей?!

На мой вопрос мой муж вновь оскаливается, я даже это улыбкой больше назвать не могу. Он – хищник, а в мире животных улыбка является проявлением агрессии, и сейчас этот лютый зверь вонзит свои клыки в мою шею и прокусит тонкую кожу, пустит кровь, уничтожит ровно так же, как минутами ранее отнял мою веру в лучшее…

– Уверяю тебя, ты не хочешь получать ответы на эти вопросы… Ника… не хочешь…

В этот самый момент я понимаю, что прямо сейчас Всеволод меня не отпустит. Но… еще я для себя осознаю, что брак этот не продлится долго.

Я просто понимаю, что мне нужно время. Время, чтобы подготовить все и просто разрубить ту связь, которая была сегодня создана между мной и Всеволодом.

Это развод, потому что измены я не прощу! Того, что видела, не забуду, и никогда мужчина, который предал, не сможет завоевать мое доверие вновь, а Доронину это и не нужно.

Маски сброшены, а я… я просто дурочка, которая попала в паутину. И нельзя мне сейчас совершать резких движений – запутаюсь еще больше…

– Ну вот и умница… – считывает мою реакцию мужчина, понимает без слов и делает шаг назад, дает мне возможность вдохнуть полной грудью, потому что я и не дышала до этой секунды, боясь впустить в себя аромат предателя, от которого голова кружится…

– Без глупостей. Возвращаешься в зал и улыбаешься, как было до…

Глава 8

Резко разворачиваюсь и на пороге замечаю своего пушистика.

– Напугал, Пушок, – выдыхаю с горечью и смотрю в синие глаза белоснежного котофея, пока еще совсем малыша, который изучает меня, подняв свою мордочку.

Это, можно сказать, подарок Всеволода…

Я очень хотела домашнего питомца, а когда однажды увидела эту прелесть на улице, да еще и под дождем, просто не смогла себя остановить, выскочила из машины и побежала к пушистику, который отчаянно мяукал, не понимая, как ему уйти с дороги.

Я тогда завернула Пушка в свою куртку и повезла к ветеринару, вылечила и долго не знала, как объясню Доронину, который вот-вот вернется из командировки, что у нас в доме появился еще один жилец…

– Сева, в общем… вот…

Протянула мужчине котика, как только он открыл дверь и замер посередине холла, приглядываясь к клубку шерсти, который жался ко мне, пытаясь спрятаться от тяжелого взгляда Доронина.

– Это что? – спросил Всеволод, заломив бровь и скептически рассматривая комочек шерсти, дрожащий как осиновый лист в моих ладонях.

– Это котик, Пушок, – сказала я, улыбаясь и продолжая гладить малыша, который отчаянно жался ко мне, пытаясь найти в моем лице укрытие.

– Откуда?

Очередной лаконичный вопрос, и я ответила так же коротко:

– На дороге подобрала. Он бы погиб там…

– Ясно, – сказал Всеволод, сбрасывая пиджак и устало разминая шею.

– Ты не сердишься? – спросила, продолжая держать котейку в руках, защищая.

Доронин окинул меня ироничным взглядом и ответил серьезно:

– Ну если ты не подойдешь и не обнимешь меня, я буду ревновать к этому комку шерсти точно. Так что, малышка, если будешь продолжать игнорировать меня, котофея твоего вышвырну. Я жадный и внимание своей женщины делить ни с кем не намерен.

Правда, заканчивал фразу Сева уже вовсю улыбаясь, явно подсмеиваясь над моим испуганным видом на пару с котом.

Поняв, что Доронин не против нового жильца, я взвизгнула и положила котика на его подушку, а сама побежала к Севе, который сразу же обнял меня и прижал к груди:

– Я скучал, малыш… каждую секунду о тебе думал… о том, как приеду и возьму свою девочку…

Котик мяукает и начинает виться вокруг моих ног, заставляя вынырнуть из болезненных воспоминаний. Интересно, тогда Доронин уже вовсю мне изменял или сегодня была разовая акция?!

Хотя… судя по всему, с той брюнеткой у него серьезно и на постоянной основе…

Пушистик мяукает и выскальзывает из ванной, а я комкаю платье и засовываю в корзину для грязного белья, чтобы глаза не мозолило. Были бы спички – подожгла бы…

Резко иду к кабинке и открываю кран, меня знобит, и когда встаю под струи душа, не чувствую ничего, только спустя некоторое время понимаю, что сделала воду слишком горячей и капли обжигают.

Так странно, тело словно чувствительность потеряло, я безудержно намыливаю кожу и волосы, хочется смыть с себя всю ту грязь, к которую меня с головой окунули.

– Как ты мог, Всеволод?! Как мог?! – шепчу беззвучно, проглатывая слезы.

Наконец, закончив, я оборачиваюсь в полотенце, сушу волосы и, когда захожу в спальню и вижу постель, меня вновь передергивает.

Только спустя долгую секунду приходит еще одно осознание. Это не наша спальня с Дорониным. Это гостевая.

Мне просто кажется, что я сейчас даже думаю медленно, словно заторможенная, что, вероятно, из-за стресса происходит.

Не особо на что-то надеясь, я открываю гардероб и каменею. Здесь все мои вещи!

Вещи, которые до этого были в спальне, что мы делили с Всеволодом, теперь здесь!

– Что происходит?! – задаю вопрос вслух, явно не понимая уже ничего. Но желание свалить из этого дома и из этого брака все отчетливее формируется.

Особенно когда открываю один из ящиков, рядом с бельем лежат предметы женской гигиены, как насмешка, напоминая, что у меня уже достаточно долго не приходили месячные…

Прикусываю губу. Боюсь даже думать о том, о чем кричит моя душа…

Симптомы слишком напоминают беременность, но я отчаянно сопротивляюсь, не хочу сейчас думать об этом, иначе погружусь в переживания, а мне нужно просто понять, как именно я сбегу отсюда.

Про то, что я останусь женой Доронина, и речи нет. Измены и предательства я не прощу.

О том, почему мои вещи из хозяйской спальни перекочевали в гостевую, тоже не хочу думать, но интуиция кричит, что мне просто нужно уйти отсюда как можно быстрее.

С этими мыслями я надеваю белье и мягкий спортивный костюм. Нахожу свой рюкзак и быстро скидываю вещи в него, сгребая все личное и не трогая то, что дарил мне Доронин.

Мне от него ничего не нужно! Ничего! Котик вновь начинает крутиться вокруг моих ног, а затем, резко мяукнув, выбегает из спальни.

– Пушок, стой!

Беспокоюсь за кота, не хочу, чтобы он повстречался с Дорониным. Я больше не доверяю этому мужчине, поэтому резко срываюсь вслед за своим питомцем, который выбегает в холл.

– Пушок, вернись немедленно!

Только вот котика нет. Но вместо этого я буквально ощущаю взгляд. Я его кожей чувствую и очень медленно разворачиваюсь, как бывает, когда фильм вдруг начинает затормаживать и кадры все плывут слишком медленно…

Вот и сейчас я резко сжимаю пальцы в кулаки, готовясь отразить удар, и только после этого очень медленно оборачиваюсь…

Мне кажется, что это какой-то дурной сон. Просто кошмар. Потому что такого в жизни быть не может! Не может – и все тут!

Даже моргаю пару раз, чтобы, так сказать, «развидеть»… но мираж, а точнее страшный сон, не исчезает.

В холле особняка Доронина стоит женщина…

Высокая, ухоженная, с длинными темными волосами. Ее аккуратные черты лица явно отрихтованы рукой хирурга, подведены под современное мерило красоты. Губы, скулы, нос, подбородок… Все соответствует современным клонированным канонам красоты, когда таких вот девиц штампуют, лишая индивидуальности, делая почти неразличимыми…

И от этого мне сейчас еще больнее, потому что… я прекрасно узнаю, кто именно стоит передо мной. Я слишком хорошо запомнила эту наглую девицу в номере для новобрачных, в постели с моим мужем…

Глава 9

Мне физически сложно выдерживать натиск Доронина. Одно-единственное на уме – справиться! Не упасть опять в обморок, хоть все и плывет перед глазами, и проклятая тошнота вновь подкатывает.

Если я позволю себе опять завалиться на пол или меня вывернет прямо на дорогой пол особняка Всеволода, бизнесмен может понять… он может узнать о моем положении!

Поэтому я вновь кусаю язык, чтобы не начать истерику. Я услышала главное: Всеволод меня отпускает, а значит, нужно держаться за это.

Мужчина вновь тянется к карману, и в его руках оказывается телефон. С каким-то ледяным равнодушием Доронин проводит пальцами по экрану и спустя мгновение переводит на меня свои ледяные пронизывающие глаза:

– Перевод сделан. Сумма на твоем счету. Вероника.

Хлестко. Больно. По щеке мне лучше бы ударил.

– Думаю, покроет все издержки, – проговаривает зло, губы кривит.

А я внутри умираю. Хочется кричать. Хочется биться головой об стену и заорать, чтобы засунул свои грязные деньги куда подальше, но… от этого обращения, от всего того, что со мной происходит, от кошмара, в который превращается моя жизнь – я дар речи теряю.

Я ощущаю себя пойманной в силки птичкой, которой специально выворачивают крылья, чтобы она уже больше никогда не взлетела.

Только и делаю, что смотрю на Всеволода пустыми и сухими глазами. Слез нет. Кончились. За мгновение. Будто бы пришло спасительное оцепенение в тот самый момент, когда ты больше не вывозишь, не можешь побороть то, что у тебя в душе будто пламенем горит… сгорает… это моя любовь… она корчится в агонии…

И вновь Доронин смотрит на меня своими ледяными глазами. И вновь на чувственных губах, которые так самозабвенно меня целовали еще недавно, зарождается такая едкая и оскорбительная ухмылка.

– Отработала. Ника. На славу. Я оценил, – вновь проговаривает хлестко, очередную звонкую пощечину мне наносит, пусть и ментальную, но… Доронин умеет бить по больному, филигранно дозируя силу своего давления, чтобы жертва впала в самую настоящую агонию.

Всеволод берет паузу, а меня буквально ломает от каждого его слова! Он обходится со мной, будто бы я одна из его дорогих подстилок, которая отработала свое. Боль проскальзывает по телу. Я вновь сжимаю кулаки, чтобы не заорать, не свалиться в дикую истерику.

До Доронина я не докричусь, а наврежу только себе и своему малышу, но как бы я себя ни убеждала в том, что должна держаться, все равно каждое слово Всеволода – ядовитый кнут, который ударяет по моей душе, оставляя кровавые борозды, которые никогда не зарастут шрамами.

Он меня обесчестил сейчас, ударил по моей гордости. Решил заплатить за услуги, которые я ему оказывала. Фактически сравнял с девушкой из эскорта, услугами которой пользуются люди из окружения Доронина.

Вот так за одно мгновение он перечеркнул все то светлое, что было, между нами, сделав из меня просто дорогую подстилку олигарха.

– На этом все. У тебя десять минут на сборы.

С этими словами Доронин переводит взгляд на бугая, который застыл за моей спиной буквально изваянием:

– Филипп.

– Да, хозяин, – оживает бесчувственная статуя, сразу же вставая в стойку, желая выслужиться перед Всеволодом.

– Как соберет вещи, выпроводи Веронику из моего дома.

– Будет исполнено, Всеволод Романович.

Только хочу выдохнуть, что вот она… моя свобода… как Доронин оглушает:

– И запомни. Чтобы я больше никогда ее на пороге не видел.

– Понял, – отвечает машина, а я… я просто разбита и уничтожена…

Как стою – не знаю. Продолжая получать один сокрушительный удар за другим.

– Если хоть раз случится обратное, и эта женщина появится рядом с особняком – шкуру спущу лично с тебя и с каждого охранника, который ее пропустил!

Доронин отбрасывает стакан на стойку так, что он добрый метр проскальзывает, чудом удержавшись на углу и не разбиваясь…

А я… стою посередине огромного особняка и во все глаза смотрю на Доронина, который начал расстегивать свою сорочку, педантично и медленно вытаскивая запонки из манжет, смотря мне прямо в глаза…

Боль…

Я не думала, что ее может быть столько…

Но… с каждой секундой ее все больше, потому что до меня доходит, что именно прямо сейчас делает Всеволод…

Мой почти бывший нынешний муж медленно раздевается…

Будто бы давая понять, что сейчас он поднимется в нашу с ним спальню, где его другая ждет… и… ни разу крупные руки Всеволода с аккуратными и длинными пальцами не дрогнули… а я… я смотрела, как он разворачивается и уходит, прямо на ходу вытягивает сорочку из брюк…

Не веря, смотрю, как удаляется Доронин. Ощущаю, как меня трясет. Как я стою из последних сил, чудом не лишаясь чувств, а муж, человек, который часами ранее мне клятву верности давал, в любви признавался… он… он сейчас буквально выворачивает все мои чувства и эмоции, натягивает словно канатами, жилы из меня вытягивает. Я это все именно так понимаю и никак иначе.

Сердце кровью обливается, зажатое в стальные тиски с шипами. Слезы в горле душат, но глаза остаются сухими, хотя внутри меня буквально океан из невыплаканных слез, и держит меня только мысль, что я за ребенка своего беспокоиться должна, только он сейчас важен, а все остальное я вытерплю.

И все равно я даже не понимаю, как вопрос слетает с моих губ яростным укором, когда я сжимаю кулаки и буквально шиплю вслед уходящему мужчине:

– Почему ты решил меня растоптать, Сева?! Почему так?!

Жестко. Подло. Больно!

Эти слова я не высказываю, но о них кричит мое сердце. Мне кажется, что Доронин даже не услышит тихий шелест, сорвавшийся с моих губ, но… мужчина на лестнице замирает. Ощущение такое, что, пока шел, он вообще забыл о моем существовании, забыл, что была у него жена. Между прочим, законная! Хотя… для олигарха привычно крутить судьбами людей – это, как понимаю, вообще значения не имеет.

Я не жду, что Доронин мне ответит. Но он останавливается, очень медленно поворачивается ко мне, и я на него смотрю, как в замедленной киносъёмке. Стою и буравлю взглядом эту мощную фигуру, сама того не желая запоминаю каждую черточку на этом суровом волевом лице… Я бы хотела, чтобы Доронин был уродливым внешне, ровно так же, как и внутренне. Но… на меня будто бы сам демон из ада смотрит. Уверенный в своей неотразимости, верящий в безнаказанность…

Глава 10

Ника

Почти четыре года спустя

– Вероника, ты потеряешь место, если немедленно не выйдешь на работу! – слышу уверенный голос администратора ресторана в телефонной трубке. – Я не шучу, Кириллова. Если ты не согласна выкладываться и работать на все сто, то мы с тобой распрощаемся!

Бросаю взгляд на своего сынишку, который уснул, прижимая к груди Халка. Илюшка уже идет на поправку, но я все еще беспокоюсь о своем малыше. Пушок вертится под ногами, требуя еды, и я, наконец, отмираю и добавляю угощение в миску наглющей толстой мордочки, а сама выпрямляюсь и отвечаю противной администраторше:

– Наталья Альбертовна, я на больничном же…

Пытаюсь объяснить заносчивой женщине ситуацию. У Ильи несколько дней была температура. Малыш сильно заболел, от вирусов никто не застрахован, и я все выходные провозилась с сынишкой, в садик ему сейчас нельзя, должен поправиться…

– Отдых отдыхом, Кириллова, но сейчас ты должна быть здесь, раз я звоню и вызываю!

Времени на то, чтобы продохнуть, просто не было… сейчас же я просто не представляю, как мне выйти на смену, придется опять упрашивать соседку, чтобы она посидела с Илюшей.

– Вероника, ты только заступила на работу в наш ресторан экстра-класса – и уже берешь больничные. При этом, скажем так, голос у тебя совсем не гриппозный!

– Потому что на больничном я из-за сына! – отвечаю, уже теряя терпение.

– Неважно! Попроси кого-нибудь посидеть с сыном! В конце концов, оклад позволяет! – продолжает давить на меня управляющая.

Я понимаю, что, если хочу сохранить это место, мне придется выкручиваться и, как бы ни разрывалось на части сердце, оставить сыночка и ехать на работу.

– У нас нехватка персонала. Сегодня ресторан забронирован на важное мероприятие. Поэтому, если прямо сейчас не выйдешь, можешь писать заявление по собственному! – рявкает Наталья Альбертовна так, что у меня в ушах звенит.

– Я скоро буду! – отвечаю, прикусив язык.

Работа мне очень нужна. У меня ипотека и операция отцу…

– Отлично! Не задерживайся!

Наталья Альбертовна бросает трубку, а я делаю глубокий вдох. Сложно мне было найти эту работу.

Очень и очень сложно. Я обила пороги всех офисов, но как только работодатели видели, что я мать-одиночка с трехлетним малышом на руках, меня вежливо информировали, что позвонят. И разумеется, никто и не звонил.

Слезы подкатывают к горлу, обида душит, я подхожу к сыночку и провожу по его светлым волосикам пальцами, проверяю, не поднялась ли случайно температура.

Все хорошо. Выдыхаю немного. Илюшка спит, забавно оттопырив нижнюю губку.

Мой мальчик светловолосый, как и я… и когда он родился таким светленьким, я очень обрадовалась, потому что боялась, что он будет как две капли воды похож на своего отца… олигарха Всеволода Доронина… моего бывшего мужа… на мужчину, который разбил мое несчастное сердце вдребезги…

Только вот глаза у Илюшки отцовские и… сейчас с каждым днем я вижу, как мой сын становится копией своего отца. Пусть мастью Илюшка в меня, но… у него цвет глаз отца и… кажется, что эти серо-голубые омуты смотрят на меня ровно так же, как смотрел Сева…

Я запретила себе даже вслух произносить имя бывшего мужа. Запретила, потому что до сих пор мне больно вспоминать о предательстве человека, который клялся, что никогда не причинит мне боли.

А сам… сам вырвал мое сердце, заставив до сих пор с содроганием вспоминать все, что между нами было…

Отгоняю злые мысли и так же прогоняю слезы…

Мы с сыном вынуждены выживать, а Всеволод катается как сыр в масле, я практически не смотрю телевизор, так как в последнее время физиономия моего бывшего слишком часто мелькает в новостной ленте.

А желтая пресса трубит, что скоро мой бывший муж вновь свяжет себя узами брака…

У Доронина все хорошо. А нам с сынишкой лжец и предатель не нужен!

Мы сами справимся. И я обязательно буду счастлива!

Собираюсь с силами и встаю, немного подумав, решаю не звонить, а зайти к соседке. Сердобольной старушке, которая за небольшую плату согласилась приглядывать за моим малышом. Не могу просить маму, она и так за отцом присматривает и практически от него не отходит…

Я закутываюсь в жакет и уже через пару минут стучу в соседнюю дверь.

– Зоя Николаевна, это Ника, – повышаю голос, чтобы бабулька услышала, и спустя минуту женщина открывает дверь.

– Меня вызывают на работу. Посидите, пожалуйста, с Илюшей, – прошу соседку, которая немного канючит, но в итоге соглашается. Я же возвращаюсь в квартирку и быстро собираюсь.

Завязываю длинные волосы цвета пшеницы в высокий хвост, надеваю легкие туфли и бегу в метро, которое благо расположено в пешей доступности от дома.

Солнышко сегодня радует, погода теплая, и, когда выхожу из метро в центре города, улыбаюсь. Захожу в фешенебельный ресторан и напарываюсь на внимательный крысиный взгляд администратора.

– Быстро за работу, Кириллова!

Окидывает мою фигуру цепким взглядом, и я киваю. Быстро переодеваюсь в красивую форму, которую носят все официанты в этом элитном ресторане, а дальше верчусь как белка в колесе. Весь персонал взбудоражен, но я не реагирую, я немногословна и исполнительна, не отвлекаюсь на чужие разговоры, но до слуха доносятся восторги по какому-то олигарху, который решил забронировать наш ресторан…

Слух цепляется за слово «олигарх», но я не успеваю переполошиться, захожу в комнату для персонала и понимаю, что у меня телефон звонит, отвечаю не глядя.

– Ника! Выйди, – слышу встревоженный голос старушки.

– Что?! Зоя Николаевна, что-то случилось?! Что с Илюшей?!

– Все хорошо… Илюша капризничал, не успокаивался, а мне… дочка позвонила, у нее муж в больницу попал, мне ехать надо… выйди… забери Илью… мы уже тут! У твоего ресторана!

Прикрываю глаза. Прикусываю губу. От ужаса происходящего слезы накатывают, но я слышу голос сынишки и сразу же собираюсь.

– Иду! – отвечаю уверенно, окидываю взглядом комнату для персонала и решаю, что смогу оставить сына тут, позволю ему мультики посмотреть, пока я буду решать очередную проблему…