Развод. Я буду беспощадна

Глава 1

Ветер мягко развевал мои белые до плеч волосы. Серого цвета глаза, в обрамлении тёмных натурально-густых ресниц я прятала за объёмными очками. Семенила по набережной в белоснежном платье-футляре на умеренно-высоких каблуках и наслаждалась солоноватым запахом моря. Его волны неспешно накатывали на волнорезы и те не жалея разбивали стихию, бросая на берег лишь рвано-белую пену.

У пирса было пришвартовано множество яхт: маленьких, больших, белых, разноцветных, одним словом, разных. Я остановилась и присмотрелась. Заметила нашу с Анатолием яхту и прикусила губу, вспомнив, что пять лет я безвылазно пахала, поднимая сеть клиник пластической хирургии буквально с колен после уничтожения репутации, а потом и банкротства моего дяди. Бизнес я выкупила у запойного горе-родственника. Пришлось попотеть и первые операции делать самой, но от клиентов не было отбоя, а с ними у меня в клинике появились и талантливые доктора.

Там я в возрасте тридцати пяти лет и встретила Анатолия. На тот момент ему было сорок и он работал медбратом. Красивый, породистый мужчина. Всегда был одет с иголочки и имел трёшку в центре города. Но для меня это не имело особого значения. Он был позитивным, умел выслушать и успокоить. У него за плечами три брака и ребёнок, у меня ни одного. Слово за слово и мы стали жить вместе, у нас было очень много тем для разговоров и совместных интересов. Анатолий всегда поддерживал меня и вскоре мы поженились.

Вот тогда я и узнала откуда материальное благополучие Анатолия — от его отца, представительного и моложавого мужчины за семьдесят лет. И очень состоятельного. Анатолий не стесняясь говорил, что его отец связан с криминальными структурами. Меня это коробило, но родственников не выбирают.

Мы были счастливы, но с дитя не торопились. Этот отдых должен был многое изменить, мы мечтали зачать нашего ребёнка посреди бушующего моря.

Я очнулась от мыслей и невольно залюбовалась двадцати двухметровой роскошной моторной яхтой в футуристичном стиле. Наша «Медуза». Мы её назвали так из-за гладких обводов корпуса цвета стального серого с ядовито-зелёной полосой по ватерлинии. Широкий кокпит с баром и гидромассажем, салон с панорамными окнами, четыре каюты в стиле «холодного минимализма». На корме – зловещее граффити с медузой, щупальца которой обвивают название судна.

Я уже было свернула на пирс как услышала фривольный посвист. На палубе одной из небольших яхт стоял широкоплечий гигант в шортах, поигрывая стальными мускулами на груди покрытой негустыми волосами. В руках неотразимый красавчик держал стакан со смузи.

— Пятый размер? Или мои глаза преувеличивают достоинства? — нагло спросил тот, при этом серые его глаза игриво блеснули смотря на меня с вожделением.

Его взгляд упёрся в мою грудь. Я замедлила шаг не останавливаясь.

Я, конечно, сталкивалась с наглецами, но этот перешёл все границы, и я холодно ответила, решив быть с этим холёным красавчиком погрубее, привык, наверное, что женщины бегут к нему в объятья по пути теряя трусики и мозги:

— Угадал. Ровно столько же, сколько у тебя ай-кью.

Незнакомец рассмеялся, поставил смузи на столик и спрыгнув на пирс, перегородив мне путь:

— Ой, хищница! Я — Марк Серебряков. Владелец "Афродиты" — вон той тридцатиметровой посудины. Может, перед отплытием выпьем... смузи? — он подчёркнуто прошёлся по мне настойчивым взглядом, — а может давай ко мне? Поплаваем? Я женщин не обижаю, я их ублажаю, а Афродиты на моей «Афродите» ещё не было, — ох и наглый мужик.

Я достала телефон и нарочито сурово ответила:

— И не будет, а я сейчас вызову портового капитана. Хочешь проверить, поместится ли твоя "Афродита" в док для конфиската?

Марк театрально вздохнул:

— Ну зачем так агрессивно, королева? Просто хотел предложить вместе нескучно провести время...

— Алло, охрана? Здесь гном мешает проходу к... — перебила его я и набрав номер береговой охраны проговорила в трубку.

Незнакомец отошёл и галантно отвесил мне поклон.

— Гномом меня ещё никто не называл, королева, — с лёгкой обидой в голосе проговорил мужчина.

Я прошла мимо нарочито медленно, тем самым показав ему что мне всё равно.

— И что даже свой номер телефона не дашь, королева?! — прокричал он мне вслед.

— Я счастлива замужем, — не оборачиваясь выкрикнула я и показала ему безымянный палец с кольцом, подняв руку над головой.

— Ты думаешь меня это остановит?! — услышала я вслед.

На что я лишь покачала головой.

На палубе "Медузы" меня уже ожидал Анатолий. Мы заказали на борт обед, а после и ужин, ведь ближе к вечеру к нам присоединились Снежана, моя давнишняя подруга и партнёр по теннису, и её пока что друг Рустам. Они хотели зимой пожениться. Как только они зашли на палубу и разместились мы тут же отчалили от берега.

Я так была счастлива в компании моих друзей и любимого мужа, что полностью расслабилась и предвкушала отдых в открытом море, где можно беспечно загорать, заниматься дайвингом и ничегонеделанием. Чего я себе давно не позволяла.

Ветер играл в такелаже, а палуба мягко покачивалась под моими ногами. Я стояла в лёгком парео и закрытом купальнике у борта и потягивала охлаждённое белое вино из узкого бокала, не отводя взгляда от завораживающего зрелища — лунной дорожки на воде.

Глава 1.1

Марина Зимина, 40 лет

руководитель клиники пластической хирургии и косметологии

Марк Серебряков, 45 лет

бизнесмен, своя сеть русского фастфуда

настойчивый, привыкший добиваться своего

Глава 1.2

Анатолий Зимин, 45 лет

муж Марины, праздный прожигатель жизни

Снежана, 30 лет,

подруга Марины

Виктор Зимин, 72 года

Отец Анатолия,

шепчутся, что в прошлом он был связан с криминальными структурами.

Глава 2

Снежана, раскинувшись на кровати, закинула ноги на плечи Анатолию. Его лицо было погружено между её бёдер, а её тонкие пальцы вцепились в его волосы.

— Да, вот так… Глубже, Толик, — стонала она, выгибаясь, — ты бесподобный трахарь.

— Ты вся мокрая… — хрипло усмехнулся он, отрываясь на секунду. — Как же тебе нравится делать это, когда Маринка рядом.

— А тебе? — она приподнялась, цепляясь за его пояс. — Ты же её ненавидишь… Она же купила тебя, купила всего с потрохами.

Он грубо рванул её за бедро, переворачивая на живот.

— Заткнись и подставь зад. Давай по быстренькому, а потом ещё, когда Маринка заснёт.

Снежана послушно встала на колени, а он, не церемонясь, намотав волосы на кулак, вошёл в неё одним резким толчком.

Она вскрикнула, но тут же застонала:

— Да-а-а… Вот так, накажи меня, как ты бы хотел свою стерву-жену!

Я замерла в дверях, сжав кулаки, а затем резко открыла дверь.

— Мне тоже интересно послушать, — ледяным тоном проговорила я.

Анатолий резко обернулся и спрятал напряжённый член за подушку. Снежана ахнула, пытаясь прикрыться простынёй.

— Марин, это… — залепетала она.

— "Бес попутал"? — я скрестила руки на груди. — Оба одевайтесь, мы возвращаемся на берег. И да, Толик, — проговорила я с сарказмом, — мы разводимся.

Я вышла на палубу обескураженной и обессиленной, хватая ртом воздух. Меня бы точно стошнило, но я собралась, почувствовав, что в лицо ударил свежий солёный ветер и водные брызги. Не время сейчас. И рыдать тоже, хотя я была так зла и разочарована, что мне не хотелось.

Уже хотела идти в рубку, чтобы дать задний вход, как путь мне перегородил Анатолий, успевший натянуть шорты. Вместо стыда на его лице была злость.

— Ты серьёзно?! Развестись хочешь? — он засмеялся. — Кто ты без меня? Одна со своими клиниками?

— Без тебя?! — мой голос дрогнул от ярости. — Ты живёшь на мои деньги, я плачу за тебя алименты твоему ребёнку! Но с сегодняшнего дня лавочка закрылась. Найди работу и крутись сам. Вместе со Снежаной.

— Кто тебя будет трахать? Ты же на работе вечно торчишь, я хотя бы изредка это делал с тобой… — он не успел договорить как я врезала ему пощёчину.

Снежана показалась из-за его плеча.

— А ты? Подруга ещё называется, — прошипела я.

— Марин, прости! — Снежана захныкала. — Он сам меня…

— В койку затащил?! Да так что ты стонала под ним?! Сколько это уже продолжается? — спросила я.

— Два года, — честно призналась Снежана, потупив взор.

— Сегодня только, — нагло соврал Анатолий.

— Ну-ну, — только проговорила я, — иду сейчас в рубку, яхта возвращается в порт, хватит, отдохнули.

— Нет, это я тебе скажу хватит, рыба ты холодная, в постели как бревно, — Анатолий схватил меня за руку. — Ты устроила сцену — теперь свалишь ты, и борова жирного Рустама с собой забери. А мы со Снежаной продолжим отдыхать.

— Я устроила?! Ты что, храброй воды выпил?! — вырвалась из его хватки. — Ты конченый просто!

Анатолий внезапно размахнулся и ударил меня кулаком в живот. Я согнулась пополам, но не упала.

— Какая же ты падаль… — прохрипела я корчась от боли.

Анатолий огляделся, схватил стоявшее у стены весло и со всей силы ударил меня по голове, часть удара пришлась по щеке и я почувствовала дикую боль, в глаза тут же хлынула кровь.

Я упала в море.

— Спасите! — слабо крикнула я начав барахтаться.

Затухающим сознанием услышала диалог между моим мужем и подругой.

— Ты её убил?! — верещала Снежана.

— Нет, — Анатолий вгляделся в темноту. — Море добьёт. Если не море, то мой отец…

— Так нельзя, Толя, давай ей поможем! — предложила женщина.

— Она оставит меня ни с чем, ещё и в тюрьму посадит в тюрьму. Забудь о ней, Снежан, давай-ка лучше обсудим, что мы будем делать на её деньги в ближайшие несколько лет.

Послышался его смех.

Я же чувствовала лишь холод. Солёная вода обжигала лёгкие. Я почти захлёбывалась. У меня не хватало сил кричать.

Яхта уже далеко ушла, лишь огни её бортов мерцали в темноте.

Они выбросили меня за борт! Как мусор выбросили!

Я судорожно ухватилась за плавающее рядом весло — то самое, которым он ударил меня.

— Ублюдок… — мой голос сорвался в шёпот. — Я выберусь и буду с тобой так же беспощадна как ты.

Волны накрывали меня с головой, но пальцы, белые от напряжения, не разжимались. А потом меня охватила тьма.

Глава 3

Я периодически приходила в себя и хрипло кричала. Каким чудом держалась на воде, я не знала. Это всё мой упёртый характер и железная воля к жизни. Мне надо было продержаться. Сколько — не важно. Я должна выжить! Я должна отомстить уроду!

Вдруг я услышала шум мотора. Вначале всё списала на эффект веры — это когда мозг выдаёт действительное за желаемое. Но потом прислушалась и поняла, что это и в самом деле мотор и не хилой такой яхты.

Я орала и хлопала по воде веслом. Я кричала дурнем, но услышала лишь только, что мотор стих. И сколько я не прислушивалась дальше, было тихо. Я в сердцах выругалась. Обычно я так не делаю, но отсутствие сил сделало своё дело. Я была за гранью жуткого отчаяния. А ещё я боялась, чтобы это не оказался Анатолий, который рыскал в поисках меня, чтобы убидеться точно, что мне конец.

Меня ослепила резка вспышка света прожектора яхты.

— Кто тут у нас по левому борту? — спросил смутно знакомый мужской голос в рупор.

— Я, — заверещала на всю округу и зарыдала.

— Я вас вытащу, — пообещали мне и я истошно зарыдала от счастья.

Рядом со мной раздался всплеск и я увидела спасательный круг с верёвкой. Я цепко ухватилась за него. Меня начали притягивать к яхте, я и сама сквозь рыдания помогала и гребла руками.

Ещё немного и чьи-то сильные, мужские руки подняли меня на борт.

— А ты везучая, — сказали мне на ухо, накинули на меня кожаную куртку и прижали к себе трясущуюся с головы до ног.

Голос был мне знаком и я медленно подняла свой взгляд на мужское лицо. Это тот мужчина, что приставал ко мне на пристани. Марк… Марк Серебряков, кажется.

— Афродита ко мне явилась из пены морской, — он ещё и шуточки отпускал очаровательно улыбнувшись.

Надо же запомнил и даже в таком виде опознал.

Я отпрянула от него, но тут же упала на пол палубы. Он поднял меня и поддерживал теперь за локоть, но мне пришлось навалиться на него, а ещё он был обжигающе горячим и я специально пополотнее прижалась к нему, чтобы хоть как-то согреться.

Он завёл меня в одну из кают. Тесную, небольшую. Явно ничью. В ней был порядок и кровать не разобрана. Дал в дрожащие руки полотенца и халат. Затем налил в рокс виски и, поставив передо мной на столик, куда-то вышел. Для того, чтобы я обтёрлась и переоделась.

Что я и сделала с удовольствием скинув мокрый купальник, вытершись полотенцем и накинув халат, а сверху кожаную куртку. Да даже если бы мужчина зашёл в этот момент, мне было бы всё равно.

Второе полотенце я обмотала вокруг головы и села в кресло прихватив при этом стакан с алкогольным напитком. Сделала два глотка и чуть не поперхнулась, горло тут же обожгло, но внутренности это пойло мне согрело. Я сделала ещё глоток, но больше не стала, боясь раскосеть.

Каюта освещалась мягким светом светильника и лунным — из иллюминатора. Пощупала свои лоб и щеку, кожа так и пылала после удара. С остервенением сжала стакан виски так, будто это нож, вспомнив что произошло со мной совсем недавно.

Марк вошёл с аптечкой, босиком, рубашка на нём была расстёгнута. Я заметила шрам от пули почти под самым сердцем. Любопытно! К кому это я попала? Не получится ли так что из пламя да в полымя!

— Ты выглядишь как мокрая кошка, которую выпнули под дождь, — съязвил он, подойдя ближе и осматривая раны.

Видимо, юмор у мужика такой. Не может он без этого. Но к коже он прикасался невесомо.

— А ты — как бандит из дешёвого боевика. Где твоя пачка денег и проститутка? — я пригубила виски, ответив как раз в его стиле.

Мужчина рассмеялся, сел напротив, намеренно широко расставив колени в узкой-то каюте. Одно коснулась моего. Я ногу не отдёрнула, пусть не думает, что я его боюсь.

— Проститутками брезгую. А денег у меня своих столько, сколько никому не снилось, — в его голосе не была хвастовства, просто констатация факта.

Марк… Марк Серебряков. Что-то крутилось в памяти… Я вспомнила!

— Сеть пирожковых и блинных по всему миру, — проговорила потрясённо, какое-то там место в Форбс.

Тот кивнул.

— Но ты, конечно, тот ещё… — само вырвалось у меня.

— Мудак? — прищурил глаза Марк и схватил за предплечье.

— Отпусти, — прошипела я.

— Сначала скажи «спасибо». Я тебя из воды выловил, как лобстера, — он не отступал.

— Спасибо. Теперь отцепись, — пыталась вырваться из его железной хватки.

Он внезапно притянул меня к себе. Наши лица были буквально в каких-то считанных сантиметрах друг от друга. Дыхание Марка приятно пахло мятой и сигаретами.

Прежде чем я ответила ему, он отпустил меня и я вновь откинулась на спинку кресло. Бежать мне было некуда, да и после того, что сделал со мной муж, я ничего не боялась. Если надо, то постою за себя.

— А теперь рассказывай, как ты очутилась по ту сторону борта, счастлива замужем, — безапелляционно приказал Марк, передразнив меня точь в точь.

Я должна была с кем-то поделиться и излить свою боль, пусть даже это и был токсичный Марк. Я пересказала всё в красках, не скупясь на эпитеты, щедро раздав их Толику и Снежаночке.

Глава 4

От лица Анатолия

Отдыха не получилось. Рустам проснулся днём и первое, что сделал этот честный хряк — стал задавать вопросы про Маринку, суку эту. Я сделал вид, как и Снежана, что ни сном ни духом. Мы долго искали её на яхте, вернее, я и Снежанка делали вид, что тщательно ищем.

А потом Рустам стал звонить в береговую охрану и сообщил, что на борту «Медузы» пропали женщина и весло. Да, да, Рустам ещё и хренов зануда, вёсла посчитал. Все порешили на том, что Маринка выпала с яхты.

Мы сошли на берег. Нехотя я подал заявление о пропаже своей жены в местном отделении полиции.

Снежанка вынуждена была уехать вместе с Рустамом. Ну и где я сейчас найду себе бабу? В таком-то состоянии? Весь отпуск насмарку из-за холодной суки Маринки. Трахаться хотелось так, что сводило скулы.

Я сидел в полумраке гостиничного номера и скроллил новостную мобильную ленту, периодически потягивая виски из стакана.

В номер постучали.

— Идите нахрен. Я ничего не заказывал! — выкрикнул я продолжая напиваться.

В дверь вновь настойчиво постучали. Я сейчас им покажу как беспокоить меня!

Поднялся, подошёл к двери и резко распахнул её. И уже набрав воздуха в лёгкие хотел было гаркнуть. Но на пороге стоял мой отец. Позади него громила — гора мышц, глаза которого опасно блеснули.

Я вновь перевёл взгляд на своего отца. Ему за семьдесят, но выглядит он намного младше: спортзал, криотерапия и хорошие хирурги, в том числе, моя жена, сделали своё дело. На его деньги я мог не надеяться, я скорее сдохну, чем он окочурится.

Под метр девяносто и широкоплечий — на него ещё оборачивались даже молодые женщины. Несмотря на его лицо: бледное, словно морозом обожжённое, с тонкими шрамами (один — через бровь, «автограф» от милицейской пули в девяностых). Но глаза серые, бездонные — были единственным живым в его лице.

Одевался он всегда стильно, в некричащие, но дизайнерские костюмы, носил часы на несколько миллионов наших и всегда начищенные оксфорды. На мизинце — золотой перстень с рубином, про которое он говорил, что это дорогой его сердцу трофей.

Он вошёл в номер так будто я пустое место. Я даже отскочил.

Здоровяк хотел пройти за ним, но батя не оборачиваясь велел ему оставаться в коридоре. Тот встал спиной к двери, сложив вытянутые руки вместе.

Дверь я закрыл.

Отец посмотрел на стол с разлитым местами алкоголем. Ему я предлагать не стал. Он пил исключительно водку и только из хрустального стакана со льдом, причём лёд должен быть идеальным кубом.

— Ты телевизор смотришь? — спросил он меня медленно, степенно, так что у меня заледенела душа.

Отец бы не припёрся сюда, на курорт просто так. Он не любил солнце.

— Маринка потерялась, — буркнул я, — делась куда-то с яхты.

Отец поднял бровь и сел в свободное кресло. Я повторил за ним.

— Телевизор включи, — также ледяно-спокойно приказал он.

— Нахрен мне телевизор! — вспылил я, но под нажимом его взгляда нашёл пульт.

Шла реклама, а затем экран сменился броской надписью: «В прибрежной больнице найдена женщина с амнезией».

Камера крупным планом показала Марину — бледную, с пустым взглядом, в больничном халате. Она медленно крутила в руках обручальное кольцо, будто не понимая, что это.

— А теперь давай-ка расскажи, как всё было на самом деле? — предложил отец.

Я налил себе виски и хотел было выпить, но поставил стакан обратно.

— Она застукала меня с бабой. Мы поссорились. Я её ударил и она вылетела за борт, — тихо произнёс я.

— Баба видела, как ты поступил с женой?

И вперился в меня своими глазами-клещами. Я медленно сглотнул и соврал. Если бы я сказал, что Снежана — свидетельница, то ей было бы не жить.

— Марину ты не спас, — резюмировал отец.

— Нет. Я не люблю Марину, она мне нахрен ни в какое место не упёрлась. Не хочу её как бабу, детей нет. Пошла она.

— Надо было добить, — мрачно проговорил он.

— Я думал это сделает море, — и взглянул на экран телевизора, — пусть теперь валяется в больнице, будет числиться как неизвестная.

— Ты совсем дебил, Толь? — спросил отец, ворочая массивное кольцо с рубином на запястье, — мне уже несколько знакомых позвонило по поводу Марины. Эта девочка не такая балбеска как ты. Она умна, умеет себя подать, людям она нравится, ей сочувствуют.

— Ой, люди поговорят и перестанут, — махнул я рукой, — а она всё равно не помнит себя.

Отец вдруг резко хлопнул ладонью по столу.

— Ты себя слышишь, недоносок?! Последствия можешь прочухать, придурок?! Во-первых, если она вспомнит, что ты оставил её беспомощную гибнуть в море, то первым делом побежит в полицию. И ты не сможешь это проконтролировать. Во-вторых, может вмешаться её родня, пусть дядя и алкаш реабилитированный, но бучу в прессе навести может, у него кое-какие связи-то остались. В-третьих... — отец обернулся ко мне и посмотрел, а у самого глаза как у старого волка, который предвидел засаду, тихо и ядовито продолжил, — ...ты её сам выбросил за борт, кретин. Значит, ты её и вернёшь. Оближешь с ног до головы и будешь холить и лелеять, до того момента пока она не вспомнит, а уже потом… — отец не договаривает.

Глава 5

Когда камера выключилась и люди покинули палату я хрипло прошептала:

— Ну что ж, Толик, поиграем в семью...

Я знала своего мужа, он бы не пришёл сам, добровольно. Но под давлением окружения ему придётся приехать и забрать меня. Пустить слезу перед камерой и облобызать меня.

От этой мысли меня едва не вывернуло.

Ко мне в палату вошёл Марк. В лёгком костюме из мятой ткани голубого цвета, что так шёл его серым глазам.

Я неосознанно поправила халатик, что не ускользнуло от внимательного взора Марка. Он сощурил глаза и наметил улыбку. Затем оглянулся, пошарив взглядом по палате и нашёл стул, сев рядом с кроватью.

— Я изучил твоего мужа, нарыл на него всё, что только можно было, — папку небрежно бросил на прикроватную тумбу.

Я разглядывала бумаги с компроматом на Анатолия. Серебряков собрал мне даже имена тех женщин, с которыми он встречался более двух недель. Этот кобель мне постоянно изменял, а я-то думала,что самая счастливая женщина. Хотелось взвыть. Но только не здесь и не сейчас.

— Ужасно хочется выпить, — протянул Марк, — и почему в больнице не подают после ужина виски?

— Тогда бы здесь все спились, — медленно и задумчиво проговорила я.

В воздухе между нами повисло напряжение, как перед грозой.

— Я хочу отомстить ему, — проговорила я то о чём постоянно думала.

— Мы уже приступили к этому, — напомнил Марк, — я подумал и хотел бы предложить схему. Но выслушаю сначала тебя.

— Поджечь яхту? — в голову ничего не шло, — банально. Нет! Она и моя любимая тоже.

— Если ты хочешь красиво, используй не огонь. Доведи до ржавчины.

Взгляд Марка заскользил по моей шее, останавливаясь на пульсирующей венке.

— Поясни, — в недоумении приподняла бровь.

Марк наклонился ко мне и взял папку, наши пальцы соприкоснулись:

— Напрмер, не цепляйся за прошлое, оставь ему «Медузу». Но перед этим подсыпь соль в топливо. Через месяц двигатели превратятся в труху посреди моря.

Марк провёл пальцем по моему запястью, будто рисуя маршрут:

— Пусть поплавает. Долго.

— Жестоко. А я думала, ты против долгих пыток, — я слегка улыбнулась.

Марк наклонился так, что его губы оказались в сантиметре от моего уха.

— Только с врагами. С тобой я предпочту... другие, более длительные процедуры, — прошептал он.

Я замерла и замешкалась. Отстранилась, но не сразу.

— А Снежана? — быстро перевела разговор в безопасное для себя русло.

— Нет. Для неё у меня отдельный план, — хрипло рассмеялся Марк.

Его рука поправила подушки и как бы невзначай скользнула по моей спине, остановившись у поясницы. Я вновь отстранилась, а мужчина хитро улыбнулся.

— Хочешь услышать? — спросил он.

Я хотела сесть поудобнее, но и тут Серебряков не преминул до меня дотронуться.

— Боюсь, это будет стоить мне слишком дорого. Ты потребуешь за это вторую ночь, — строго проговорила я, посмотрев на него с лёгким укором.

Не отводя от меня взгляда Марк вынул пачку сигарет из кармана.

— Дороже, чем твои ночные фантазии обо мне? — мужчина прикусил сигарету, затем вспомнил, где находился и убрал обратно в пачку.

— Помечтай, — хмыкнула я переплетя перед собой руки.

Серебряков усмехнулся и откинулся на спинку стула. Тот натужно заскрипел. Не все выдержат такого здоровяка.

— Шутки в сторону, Серебряков, что ты конкретно предлагаешь, — я чувствовала, что у него в голове уже имелся план.

Марк сложил руки на груди и проговорил:

— Слушай внимательно... Твоя цель забрать все деньги и бизнес так, чтобы Анатолий остался ни с чем и не мог доказать твою причастность. Это твоя материальная сатисфакция. Унизить его публично, но без явного конфликта, чтобы не ты была провокатором. А также наказать Снежану — путём разрушения её репутации и связей. А это твоё моральное отмщение. И во всём этом нужно суметь не спровоцировать отца Анатолия, это просто смертельно опасно. Действовать будем через подставных лиц и юридические лазейки. Но ты должна быть в вашем доме, а ещё быть очень внимательной и никакой самодельщины.

— Ну ты… — у меня не было слов.

— Чудовище? — уточнил он прищурив глаза, — я же предупреждал...

Я не стала ему отвечать. Серебрякову позвонили на мобильный. Он выслушав и буркнув пару раз в трубку, покинул меня, пообещав дать знать о себе. Явно имел свои планы на это дело. Как он встрепенулся узнав, что отец Толи — Виктор Зимин! Марк Серебряков — тёмная лошадка, чтобы связываться с ним, но выбора у меня не было, к тому же я уже связалась.

А утром после завтрака мне передали, что ко мне заявился муж. Личность которого проверили.

Я готовилась к исполнению своей роли и сидела у окна, разглядывая свои руки — будто впервые видела обручальное кольцо.

Глава 6

Мне был противен даже голос Анатолия и я очень надеялась на то, что ему в голову не придёт проверить мою амнезию ещё и в постели с собой. Я бы не выдержала и укокошила его сразу.

План Серебрякова был сложен и требовал концентрации и денежных вливаний. И того и другого у меня в избытке хватало.

Я стояла на коврике в ванной комнате своего дома и рассматривала гематому покрывшую половину моего лица. Да, и это была чёрная благодарность моего мужа за все те годы, что мы провели вместе! Те годы, когда я считала, что я — единственная и любимая у своего мужа.

Я прикрыв глаза вспомнила лица некоторых его пассий, ещё одно имя… И мотнула головой разом выбрасывая эту информацию оттуда. Но Снежана была все два года с ним. Чтобы это означало? Не хотелось о таком думать, но мне кажется Анатолий хотел от меня избавиться уже давно. А на яхте просто шикарный случай представился, вот он им и воспользовался.

Яблоко от яблочка недалеко падает. Про Виктора ходили слухи, что он связан с криминальным миром, а Серебряков это подтвердил.

Было страшно, очень. Но и без активов я оставаться не хотела. Это мои деньги! Я их заработала!

— Милая! — притворно сладко позвал меня к себе Виктор.

Я тяжело вздохнула и откликнулась:

— Со мной всё хорошо! Я уже выхожу.

Накинула на голое тело халатик и надела трусики. Вышла из ванной и остолбенела.

Виктор лежал на нашей супружеской кровати обнажённым, в полной, так сказать, боевой готовности, с бокалом алкогольного коктейля в руке.

Он поиграл бровями, а я судорожно сглотнула.

— О, — только и произнесла я.

— Иди ко мне, — свободной рукой постучал по кровати, — я все эти дни так скучал.

Я вынуждена была быстро соображать зная только одно: в постель с моим убийцей я больше не лягу никогда. Жаль, конечно, что мне не удастся вывести все свои активы, ведь сейчас здесь случится смертоубийство.

— Милый, — проговорила я, на ходу импровизируя, — я ещё не привыкла к той мысли, что такой шикарный мужчина как ты мой муж.

Я притворно стыдливо потупила глаза в пол, но тут же бросила быстрый взгляд в его сторону. Бинго! Я попала в цель! Это его подкупило, лишь бы рыцаря не включил...

Анатолий весь расцвёл и улыбнулся мне. Встал и как был в чём мать родила, дошёл до меня. От него пахнуло неделей запоя, а я держалась из последних сил, взглядом наметив статуэтку потяжелее.

А муженька как черти разжигали. Видимо, взыграл интерес: я стала для него чужой женщиной, поэтому и проснулся охотничий инстинкт.

Анатолий взял меня за руку как впервые, с некоторым даже трепетом, как будто я хрустальная ваза. Я позволила ему это сделать, направляя на него свой испуганно-доверчивый взгляд.

— Не бойся, я буду очень нежным. Тебе же это знакомо, солнышко? Наша кровать... наши счастливые дни... — притворно-нежно прощебетал Анатолий, в уши он умел лить красиво, а у самого глаза так и стрельнули в меня.

— Нет, — чуть ли не плачу, я тоже умею, притворяться… милый.

Его рука поползла по моей талии. М-да уж, муж никогда не любил терять времени зря. Я сделала неуклюжий шаг назад, а затем вперёд, якобы случайно наступив ему на ногу.

— Ой! Прости... Я просто... Мне страшно. Ты такой... большой. И незнакомый. Я ещё не привыкла, — наигранно затараторила я.

Мне ни разу не было стыдно, но кажется Анатолий купился. Да и произносила я все эти фразы тонким, детским голосочком. Анатолий на секунду поморщился — обычно я всегда говорила глубоким грудным голосом с лёгкой хрипотцой.

Но от своего отступать не хотел.

— Я же твой муж, рыбка. Хочешь, я напомню, как мы любили друг друга? — спросил Толя, продолжая играть заботу.

Он потянулся к поясу моего халата. А я почувствовала, что мои щёки заливает румянец, но не от страсти или смущения, а от ненависти и негодования. Я вновь бросила быстрый взгляд на тяжёлую вазу, обдумывая каким образом я доберусь до неё, а потом и до головы мужа.

Но тут же собралась, не время ещё. Приберегу на самый крайний случай.

— Подожди... А вдруг я... не понравлюсь тебе?.. — вновь произнесла я эту фразу детским голосочком, наслаждаясь сморщенным словно от лимона лицом муженька.

— Милая, ты не можешь мне не нравиться, — и вновь потянулся к поясу.

От отчаяния я прикусила губу и вспомнила, что больше всего не любит мой благоверный.

— ... такой, — стыдливо опустила глаза, — моё тело... изменилось после того, как я случайно упала за борт.

Я стыдливо прикрывала грудь рукой и отодвинулась от мужа. Должно сработать, иначе мне хана.

Анатолий замер. Мысль, что я могу "испорчена", явно охладила его пыл.

— Что... что именно изменилось? — неуверенно спросил Толя.

Я опустила глаза будто в великой печали, что он больше никогда не захочет меня, и притворно-смущённо смущённо прошептала:

— Там... шрам. Ужасный.

Шрам и вправду был, на боку, небольшой. И он затянется, не оставив и следа. Я не врала, просто раздула правду до гигантского размера.

Глава 7

— Это было шикарно! — из трубки раздался голос Марка.

— Что именно? — уточнила я.

— Просмотр представления о семейной драме Зиминых в больничной палате мне «организовал» мой врач, тот, что констатировал твою "амнезию", — ответил он, — сыграла ты умопомрачительно! Как заправская актриса погорелого театра.

К его колкостям я уже привыкла. А потом меня будто ушатом кипятка окатили с ног до головы.

— Ч-что?! В палате что, спрятана камера?! То есть ты мог…?! — у меня даже воздуха от возмущения не хватило, чтобы договорить.

— Если ты переживаешь за то, что я видел тебя обнажённой, то не переживай, — начал Марк, я было расслабилась, но рано, Серебряков договорил, решив меня окончательно добить, — такие милые ямочки на попе. М-м-м! Твоё тело совершенно, я обалдел с груди! Уверенная двоечка?

Я выпала. В осадок.

— Т-ты.. ч-чего?! — я сказала это не для того, чтобы он повторил.

Но Марк начал разглагольствовать дальше:

— Я мечтаю оказаться…

Я его прервала прошипев:

— Этого не будет никогда.

— Давай к этому вопросу с обсуждением где, как и когда ты мне отдашься, вернёмся позже, — на одном дыхании выпалил Марк, и продолжил не дав мне времени даже на маленькую возмущённую реплику, — Толик — твой болван, его можно провести вокруг пальца. Виктор, его папаша, вот кого тебе стоит опасаться, бывших убийц не бывает. Но он тебя недооценивает явно, считая не опасной соперницей, а вот это он зря. Ну и Снежану опасайся, хитрость бабская непредсказуема.

— Хорошо.

— Ну всё давай, моя девочка, — хохотнул Марк в трубку, — до связи. Развлекайся со своими родными пока ты в «амнезии», — запиликал зумер.

Он, конечно, был балагуром, но удила закусил и делал что обещал. Как я потом с ним выкручиваться буду, конечно? Но сейчас эта проблема была от меня так далеко, что я решила не циклиться на ней. На повестке дня были вопросы куда важнее. Уж как-нибудь с Марком Серебряковым я разберусь…

И только я убрала трубку как в комнату вошёл Анатолий.

— Мариночка, к нам на ужин придёт Снежана, — проговорил елейным голоском мой супруг.

Так и чесалось у него одно места, раньше надо было с корнем вырвать, чтобы не мешало, но сейчас мне было настолько фиолетово, что я глупо хлопнула одновременно двумя глазами и спросила:

— А кто такая Снежана?

— Мариночка, — он взял меня по локоток и повёл в сторону кухни.

Он что, хочет заставить меня готовить своей любовнице?! Единственное, что могу предложить вилкой в глаз или морковкой в зад! Естественно, вслух я такое не сказала.

— Да, Анатолий, — елейным голоском отозвалась я.

— Надо бы приготовить… — привёл мой муж меня на кухню и поставил посреди всего.

Я испуганно захлопала глазками и сделала плаксивое выражение лица.

— А я не знаю, как, — расстроенным, упавшим голосом проговорила я и тут же добавила, — забыла... наверное.

В глазах Анатолия впервые за все года супружества в глазах промелькнул стыд. И как я подумала, что за самого себя, мол, как он мог заставить жену, которая недавно приехала из больницы, готовить. Но оказывается это было не дно, снизу постучали.

— Ну как ты так? Ну Снежаночка же придёт, — возразил он.

То есть он переживал не за меня, а за то, что я не накормлю его любовницу и ему за это было стыдно!

Я вдруг вопросительно взглянула на него.

— Она же твоя лучшая подружка. Ты всегда для неё готовила, — оправдался он.

— Боюсь, что я слишком слаба после больницы, а ещё не помню ни одного её любимого блюда, — притворно скуксилась я, — Снежаночке будет неприятно.

Это привело Анатолия в чувство.

— Ты права. Давай закажем в ресторане, — предложил он, но тут же спросил, — дашь карту?

Я замерла. Анатолий решил меня проверить. Значит, не поверил. Я должна быть крайне внимательна на такие выпады.

— А у меня она была? То есть… — я растерянно воззрилась на него.

Такой ответ полностью удовлетворил Анатолия.

— Прости, милая. Я всё время забываю, что ты… — он поцеловал меня в лоб и пошёл заказывать нам ужин.

Я с омерзением оттёрла от кожи его слюни и пообещала, что никогда больше не буду готовить никому из них пищу, от греха подальше, во избежание отравления их крысиным ядом.

Уже через час нам доставили еду и мы ждали Снежану. Анатолий нервно поправлял галстук.

Дверь открыл Толя, впуская Снежану в обтягивающем красном платье, с дизайнерской сумкой. А я поняла куда исчезли мои полмиллиона рублей сразу после того как я "потеряла память". Это явно подарок от Анатолия. На красивом лице подруги красовалась ядовитая улыбка. И как я раньше этого не замечала...

Снежана с ходу поцеловала меня в щёку, по-быстрому так, как будто боялась чего от меня подхватить и фальшиво-радостно воскликнула:

Глава 8

Сославшись на усталость я ушла в спальню. Анатолий не спешил. Уж я-то знала, что если муженёк и войдёт ко мне, то только для того, чтобы пристрелить меня. Зачем, если всё самое сладкое теперь под боком, а если я увижу что-то не то, то меня можно обвинить и в каком-нибудь психиатрическим заболевании. Я продумывала множество вариантов, но самый верный и надёжный — это, конечно же, физическое устранение меня.

Я, притворяясь потерявшей память, вынуждена буду играть роль тихой, запуганной женщины, которая не помнит окружающих её людей.

Сейчас была практически ночь. Сон всё никак не шёл ко мне.

Я встала и, накинув халат, лёгкой тенью выскользнула из своей спальни. Я хотела выпить воды и выйти на балконную площадку, как вдруг учуяла запах своих дорогих свечей, которые когда-то варила в подарки своим друзьям или оставляла себе то, что очень сильно понравилось.

Я едва сдержалась, чтобы не разразиться тирадой ругательств. Наверняка это Снежана, любившая показную роскошь и перенимать у меня привычки, образы и наряды, попросила Тольку зажечь одну из моей коллекции. А тот и рад стараться в обе лопатки. Хвост распустил перед молодой любовницей.

Влюбился он. Точно! Вот чтобы развестись со мной, но нет. По хорошему. Но нет. Толя привык к халяве, не работать, вести праздный образ жизни и тусовать, пока я вкалывала.

Вот Марк наверняка другой. И женщине своей работать не даст, по нему видно, что не жигало, а добытчик. Ой! Чего это я! Мотнула головой, чтобы выкинуть все мысли о нём.

Из моего кабинета послышались голоса. Анатолий и Снежана, уверенные, что я сплю, уединились в помещении. Я кралась босиком по мягкому ковру, прижавшись к стене. Дверь в кабинет была приоткрыта ровно настолько, чтобы слышать даже шёпот. Если и заметят, то скажу, что ещё не привыкла к расположению комнат, что шла на кухню попить и заблудилась.

Анатолий налил себе виски в широкий стакан и предложил Снежане. Та нервно отказалась, мотнув головой.

— Я не верю, что она ничего не помнит, — резко прошептала подруга, голос её дрожал. — Сегодня она так посмотрела на меня... Будто знает.

— Ты чего шепчешь, дурёха?! Спит моя благоверная, наглоталась таблеток, что ей доктор прописал, и десятый сон видит, — Анатолий медленно подошёл к Снежане и вдавил её пахом в край столешницы Мы можем хоть румбу танцевать, хоть трахаться.

Я еле сдержала рвотные позывы.

Снежана не поддержала его настроения и отстранилась, выскользнув из его объятий, и обняв себя руками.

— Меня вызывает следователь, — плаксиво сказала она.

Анатолий презрительно фыркнул.

— Ну и что? Меня тоже. Это стандартная процедура. Полиция выполняет свою работу. Поступило сообщение от морского порта, им надо проверить, допросить свидетелей и закрыть дело за тем, что в нём не имеется состава преступления. Да и потом ты ни при чём, — Анатолий опёрся ягодицами о край стола и сделал два длинных глотка.

Он нервничал, я-то это знала точно.

— Ага, ни при чём! — вскричала Снежана, но вдруг испуганно замерла и продолжила уже тише, — я — твоя пособница, не помогла ей. Тебе надо было вытащить её.

Толя побагровел.

— Чтобы загреметь в тюрьму?! Да щас! Эта сука просто стерва. Холодная рыба! Загнобила меня. Я же поэтому гулять начал, не было мне от неё ни ласки, ни любви, — удручённо прогнусавил плаксивым голосом Анатолий, пустив скупую мужскую слезу.

Какой же мерзкий! Отдавала ему всё свободное время, брала больше пациентов, чтобы больше заработать, готовила ему его любимые блюда и была ласкова в постели! А он, скотиняка такая, забыл всё хорошее! И кто только купится на его этот спектакль?! Идиотка какая-нибудь!

Снежана подошла к нему и взяла Тольку за руку. О, я нисколько не сомневалась в её умственных способностях!

— Толя, ты же знаешь, как я люблю тебя! — патетическим тоном проговорила подружка.

Они обнялись, а меня снова чуть не вывернуло.

— Уходи тогда от Рустама! — предложил Толя. — Я ж могу распоряжаться теперь Маринкиными счетами. Заживём по-человечески, уедем куда-нибудь…

От фразы про траты моих денег я похолодела. Не хочу, чтобы хоть копейка перепала этому прохиндею.

Глазки Снежаны забегали по сторонам.

Ох, Толька, дурак ты, был нужен только для постельных утех. В этом ты хорош. Пока. Пока инструмент твой не засохнет.

— Не могу, Толь, — начала она детским тонким голосочком, — Рустаму предстоит тяжёлая операция, а потом долгая реабилитация.

О-па, а что так, подруженька дорогая? Лучше синица в руках, чем журавль в небе? Или хочется усидеть на двух стульях, вернее, на двух…

Ох и злая я на них была! Так и хотелось выйти, сказать, что всё знаю и помню и придушить их обеими руками.

Толя скуксился.

— Ну чего ты, Толечка, не обижайся, членик мой, — и прижалась к нему, потираясь пахом.

Что?! Серьёзно?! Членик?! У Толика прозвище в постели членик?! Фу! Какая мерзость! Может спать пойти? Не хочу слушать всё это, но уйти не могла, мне нужно знать их планы...

Глава 9

Тёмный коридор. Лунный свет, пробивающийся сквозь шторы, нарисовал бледные полосы на ковре.

Я, затаив дыхание, уже почти дошла до своей комнаты, когда за спиной раздался резкий голос:

— Марина, что ты здесь делаешь? Ты только встала?

Я спиной почувствовала рванное дыхание Анатолия. Зверь готовый напасть на меня. Он стоял за моей спиной, а я так и видела, как его густые брови сведены в жёсткую складку. Ещё дыхание, более трусливое. Небось у Тольки за спиной маячила Снежана с сузившимися глазами, как у кошки, почуявшей опасность. Она всегда так делала, когда боялась.

Анатолий медленно повернул меня к себе. Я придала своему лицу пустое, отсутствующее выражение, взгляд — стеклянный, будто скользящий сквозь них. Мои руки безвольно висели по швам.

— Я... я не понимаю... — монотонно произнесла я.

Намеренно сделала шаг в сторону, будто дезориентированная.

— Она спит! — прошипела Снежана, выходя вперёд. — Смотри, глаза мутные. Это же лунатизм!

Подружка резко хлопнула в ладоши перед моим лицом. Я едва не взвизгнула, но сдержаться у меня получилось, хоть моё дыхание и несколько убыстрилось.

— Прекрати! — Анатолий остановил Снежану. — Так нельзя будить лунатиков!

— Да она притворяется! — Снежана прикусила губу от досады.

— И что, по-твоему, она специально ходит по ночам, чтобы нас подслушивать? — Анатолий фыркнул, но в его глазах всё же мелькнула тень сомнения.

Я сделала ещё один шаг, нарочито неуверенный, и слегка покачнулась.

— Надо отвести её в кровать, — Анатолий вздохнул и взял меня за плечо.

Его пальцы впились в мою кожу проверяя, напряжена ли она. Но я обмякла, как тряпичная кукла, позволив ему вести себя.

— Завтра бы к врачу съездить, — бросила Снежана.

— Надо, — согласился Анатолий, но его взгляд скользнул по мне с холодной расчётливостью.

Они не беспокоились обо мне, они страшились за себя.

Дверь спальни закрылась. Только оставшись одна, я открыла глаза и если бы ярость могла гореть, то я бы сожгла дом.

Я написала сообщение Марку о том, что завтра меня повезут к врачу и спросила, что мне делать. И только потом до меня дошло, что человек мог элементарно спать или ещё какие дела делать. Мужик-то красивый наверняка от женщин отбоя нет.

Но на удивление Марк ответил быстро и заверил, чтобы я ни о чём не беспокоилась и ложилась спать. Я последовала его совету, но отдыхалось мне очень тревожно.

Утро

Кабинет врача

Строгие белые стены, запах антисептика, на столе медицинские инструменты. Всё чинно, строго, стерильно. А я не знала то ли мне плакать, то ли смеяться. Потому что передо мной сидел…

— Доктор Аргентов, — представляется Марк, нарочито медленно протягивая руку Анатолию и с деловым видом рассматривая меня с головы до ног ну очень профессиональным взглядом.

Строгий белый халат обтягивал широкие плечи Марка, подчёркивая его спортивное телосложение. Очки слегка сползли на переносице, когда он склонился над моей фальшивой медицинской картой.

Анатолий поздоровался и пожал руку. А я притворилась отчуждённой кивнув.

Марк в очках и белом халате, с холодной профессиональной улыбкой, делал пометки в карте. Это было так естественно, что я ему на месте Анатолия бы безоговорочно поверила.

— А доктор Добряков? — спросил Толя подозрительно прищурившись.

А ещё в глазах муженька я заметила зависть. Толька в последний год как-то по-мужски сдал: он похудел, стали заметны его годы, и в постели… не удивлюсь, если он принимал какие-то возбудители, чтобы показать прежнюю свою прыть Снежанке. А Марк буквально расплёскивал вокруг себя тестостерон. Красивый, с мощной спиной и широкими плечами, наверняка работал над собой в спортзале, ну и генетика, конечно, не последнюю роль играла. От таких рожать и рожать…

— Доктор Добряков уволился, — проинформировал нас "Аргентов".

Угу, значит, подставной доктор сыграл свою роль и всё. А тут я экстренно с осмотром, вот и пришлось Марку выкручиваться.

Я с благодарностью посмотрела на него и заметила, как около глаз слегка собралась паутинка мимических морщинок. Марку приятно.

— Ясно, — ответ моего мужа полностью удовлетворил или он просто не захотел вникать, я была обузой для него, но в глазах общества он должен быть примерным мужем.

— Расскажите, что случилось? — обратился Марк к Толе и тот поведал ему о ночном инциденте.

— М-да уж, — проговорил Марк, — вашу супругу нужно очень тщательно обследовать.

Анатолий кивнул.

Марк взял неврологический молоточек и постучал им по моему колену — раз, другой, третий.

— Рефлексы в норме, — пробормотал он как будто всю жизнь только этим и занимался, затем внезапно повернулся к Анатолию.

— А у вас, сударь, бывают… проблемы с эрекцией? — спросил «доктор» с озабоченным здоровьем пациентов видом.

Глава 10

За ширмой

Марк слегка подтолкнул меня к ширме, затем и сам спрятался за ней.

— Смотри и слушай, — Серебряков мгновенно преобразился в себя прежнего, ничего не осталось от рассеянного добряка доктора.

Мужчина достал из кармана брюк свой смартфон, несколько раз тыкнул туда и я увидела видео. Онлайн?!

— Погоди, — прошептала я, — это же моя комната. Когда ты снимал?

Марк холодно улыбнулся.

— Там скрытая камера слежения! — воскликнула я догадавшись, — ты установил в моей комнате камеру слежения?! Это уже слишком! — возмутилась я почувствова жар на щеках.

— Я сделал это ради твоей безопасности, чтобы я всегда мог знать, что с тобой всё хорошо и вовремя среагировать, если что-то пойдёт не так, — ответил он на мои претензии, — но сосредоточься на главном…

— А в ванне есть? — спросила я не реагируя на его последнюю фразу.

На секунду мне показалось, что он отвёл глаза.

— Нет, — ответил Марк и я простонала от беспомощности, мне приходилось ему верить.

Я покраснела вспомнив, что щеголяла по спальне в костюме Евы.

— Ты не на том сосредоточена, Марин, — Марк щёлкнул перед моим лицом пальцами, — в любой момент сюда может зайти Толя и я не успею передать тебе информацию. Глянь на экран снова и теперь постарайся не задаваться вопросом, о том видел ли я тебя обнажённой…

Я хотела было прихлопнуть его, но заметила на экране, что по моей комнате шныряет Снежана. Как крыса.

— Этой чего надо? — буркнула я.

— Присмотрись внимательно, — я вгляделась.

— Погоди… Она тоже устанавливает камеры слежения?! — сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать.

— Понимаешь чем это попахивает? — Марк подталкивал меня к мысли.

— Снежана в отличие от Толи не поверила тебе. Она будет наблюдать. Разговоры между нами по телефону теперь невозможны, смс-сообщения тоже будут подозрительны. Кому ты их отправляешь, если никого не помнишь. Верно?

Я кивнула полностью с ним согласившись.

— Единственное место, где мы можем быть более менее свободными — этот кабинет врача. Понимаешь? Но надо быть очень осторожными. Я что-нибудь придумаю, чтобы нейтрализовать эту ушлую, — он кивнул на экран, убрал телефон, посмотрел мне в глаза, — но она должна убедиться в том, что ты безопасна для неё и для их связи с Толей. А потом я что-нибудь с этим придумаю…

Я кивнула. Я теперь вообще расслабиться не смогу, даже наедине с собой.

Марк приподнял бровь, пока я в задумчивости прикусив губу изучала белую ширму.

— У нас есть время, могу осмотреть тебя. Снимай верх, — предложил обнаглевший Серебряков.

— Ага, — мрачно проговорила, — бегу и волосы сзади веют.

Хотела выйти, но он не дал, схватив за руку.

— А ты снежная королева значит? — его взгляд внимательно прошёлся по моему лицу.

— Ну уж точно не за ширмой раздеваться по пояс перед зарвавшимся миллиардером, — я слегка приподняла уголки губ.

— Я уже завёлся. Такой поворот от ворот мне никто не давал, — он точно мазохист, а его глаза светились странным огнём, даже восхищение промелькнуло во взгляде.

Я холодно хмыкнула. Он прочертил на внешней стороне ладони пальцем ему одному известный узор, а я почувствовала лёгкое возбуждение.

— Чем сильнее сопротивление, тем я больше напирать буду, — улыбнулся он и как заправский ловелас коснулся моей руки губами.

Я выдернула из его горячих сухих ладоней свою руку и холодно улыбнулась.

Марк с любопытством взглянул на меня:

— Ты что-то хочешь сказать мне?

Я достала из кармана костюма бумагу и молча передала её своему спасителю. Серебряков развернул и прочитал, а затем вновь вернул ко мне свой взгляд. Только теперь его лицо приобрело оттенок изумления.

— Это… ты точно уверена? — оторопело спросил мужчина.

Я кивнула.

— Как никогда в жизни.

— Ну тогда ты ещё большее чудовище, чем я.

— «Благодаря» мужу и подруженьке.

Марк смотрел на меня с сочувствием. Я точно знала, что и ему пришлось столкнуться с болью, возможно, предательством… Было жутко сейчас видеть в его глазах своё отражение.

— Кажется, я нашёл свою волчицу… — мрачно проговорил он.

О чём он я не поняла, но его слова были одновременно обращены и к нему самому и ко мне.

Внезапно раздался стук в дверь и мы оба вздрогнули.

— Всё в порядке? — раздался голос Анатолия из-за двери, а затем он вошёл в кабинет.

— Да, закончили! — выкрикнул из-за ширмы Марк и подмигнул мне, но я видела, как напряглась его челюсть.

За его лихой бравадой скрывалась игра ума.

Глава 11

Чтобы Снежанка начала готовить?! Это ж надо, чтобы небо упало на землю, вместе с солнцем, луной и звёздами в придачу. Совершенно не приспособленная в быту, она даже свою двухкомнатную квартиру не могла содержать в чистоте и вещи.

Если бы не Рустам искренне любивший эту оторву, и я, зная какое не сытое и трудное детство было у неё, то заплыла бы Снежаночка в грязи. С Рустамом пришла и сытая жизнь и брендовые вещи и поездки за границу и еженедельный клининг её квартиры.

Я просто не могла взять в толк, почему же она оказалась такой неблагодарной. В отношении меня.

Неужели так полюбился ей Толька? Может завидовала мне? У неё девять классов с трудом закончено, у меня два диплома о высшем образовании и стажировка за границей. Бизнес, который я подняла буквально из руин и руки хирурга, между прочим, золотые, которые меня прокормили бы в любом случае. Не знаю. Многие нашу дружбу и не понимали. А я жалела девчонку. Дожалела получается. На свою голову.

Ну ладно я. А Рустам? Конечно, но был тем ещё увальнем, не следил за собой в плане веса. Но парень-то добрый, с головой и работоспособный, старался для Снежанки и замуж звал. Да они и должны расписаться осенью.

Не понимаю я её. Между ней и Толькой пятнадцать лет разницы. Она молодая девчонка, сдался ей Толя?! Но зная своего мужа скажу, что тот мог окружить таким вниманием и заботой, что вполне себе возможно всё. Я вот тоже повелась, хотя и были тревожные звоночки: три брака, ребёнок, которому я выплачивала алименты и оплачивала отдых каждое лето. Толя им даже не интересовался. А я ещё детей собралась от него рожать. Если бы не стояли мы сейчас в коридоре дома втроём, я бы в сердцах плюнула. И вправду говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя какое уж тут счастье…

У меня на коже поднялись волоски. Я как волчица почуяла опасность. Так и взглядом бы испепелила эту Снежанку. Не верила она мне и всё. И правильно делала. Не хотела я её особо трогать, но за то, что она потакала во всём мужу, да ещё и не прекратила с ним связь, а удумала помогать, она тоже по полной от меня получит.

— А я нам пирог яблочный приготовила, — с подъёмом и гордостью в голосе сказала Снежана, улыбаясь от уха до уха, но взгляд оставался холодным.

Вот в этом они с Толиком похожи. У обоих колючие взгляды, будто они всё человечество ненавидят, будто им все жить мешают.

— Хозяюшка! — деловито похвалил её Толя.

А потом спохватился испуганно посмотрев на меня. Я сделала вид, что не поняла. Улыбнулась.

— И как Рустаму-то повезло, — спохватившись добавил мой неверный.

Я улыбнулась и спросила Снежану:

— Рустам это твой?..

— Парень, — ответила та и помрачнела.

Усидеть на двух стульях пыталась: и замуж очень хотелось и богатого любовничка упускать не очень хотелось.

— Снежан, а Рустам-то не против? Что ты тут со мной возишься? Я ж думала ты свободная… — пролепетала я и дальше играя роль святой овечки.

А сама наблюдала за ними. Любовнички озадачено переглянулись между собой.

— Ну что ты! Самое главное сейчас ты! Надо восстановиться, — с этими словами Снежана подошла ко мне, приобняла за плечи.

— Я так и ничего не могу вспомнить, — вновь прожурчала я понуро повесив голову.

— Может оно и к лучшему, — неожиданно выдал Толя.

Всё же он был трусом. Пистолет ему использовать не хотелось. Вот скинуть в море и даже не удостовериться, что жена умерла, пустив всё на самотёк и молясь на авось, это пожалуйста. В этом весь Толя. Но он это сделал и не спас меня, хотя у него была возможность… Прав был Марк, из всех Зиминых мне опасаться следовало только старшего. Хотя и Толя мог подпортить картину, тупостью, к примеру. Но как говорил известный политик именно тупость и опасна…

Снежана зыркнула на Анатолия.

— Ну что ты такое говоришь! — якобы в сердцах шикнула она на Толю, — вспомнит Маришка, всё, что надо вспомнит. В своё время. А мы готовы должны быть, — весьма многозначительно закончила «подружк».

И увела меня на кухню. Толя поплёлся за нами.

Снежана заботливо усадила меня на стул за столом и разлила чай в три кружки.

Она улыбалась мне, но с каким-то беспокойством, с налётом тайны… Мне не понравилось. Её пальцы дрожали, когда она расставляла чашки по местам и очень тщательно, я бы даже сказала с маниакальной осторожностью и вниманием к моей.

Я тупо улыбнулась и посмотрела на Толю, прямо в глаза:

— Ну какая у меня подруга хорошая!

Тот с беспокойством заёрзал на стуле и кивнул.

— И как ты все эти дни был без меня? — у меня задрожал подбородок, я исправно играла роль ничего не помнящей жены.

Толик и Снежанка переглянулись.

— Не плачь, Мариш, — положила свою ледяную (от волнения?!) руку поверх моей Снежана, — я всё время была рядом с ним!

О, я не сомневаюсь! Скорее он с тобой, то есть в тебе…

— А как же Рустам? Как-то неловко… — мне хотелось надавить на их совесть, увидеть хоть какое-то раскаяние в их взглядах.