Развод. Я не смогу простить(ся)

Глава 1

— Ой, Сонька, одного я не понимаю, — Оксана провела наманикюренным пальчиком по изгибу декора, украшавшего каминную полку в нашей гостиной. — И как вы только с Умаровым вообще сошлись?

— Что, прости?..

Прежде младшая сестра со мной такие разговоры никогда не заводила. Она вообще сегодня вела себя странно, нетипично, слишком уж развязно даже для себя самой. Будто кто-то выписал ей разрешение на подобное поведение.

— Ну, я так понимаю, его привлекло как раз то, что вы с ним совсем не похожи.

— Думаю, это стоит у Ярослава спросить.

— Ну а сама ты как думаешь?

— Оксан, а к чему эти расспросы?

Мне пришлось повернуться, чтобы не выпускать её из виду, потому что сестра кружила по гостиной, будто что-то в ней потеряла, а теперь пытается отыскать, но так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания

Вообще-то она и в гости приехала без предупреждения — просто объявилась сегодня с утра на пороге и заявила, что в город за покупками, ну и решила нас заодно навестить. Нас — это меня, потому что супруг по обыкновению с утра до ночи в последнее время в офисе пропадал. Его фирма сейчас на стадии расширения — все силы брошены на работу, и я старалась ему не мешать.

— Да просто, — пожала плечами она, не встречаясь со мной взглядом. — Чтобы время убить.

— Я думала, ты приехала со мной повидаться.

— Ну, само собой. С тобой и с мужем твоим. Сто лет вас не видела.

Сто лет растянулось на месяц — в октябре Оксана к нам приезжала на празднование дня рождения Ярослава. К нам много кто приезжал — родни и друзей набилось столько, что клининговая потом два дня всё оттирала и отчищала. Сама бы я ни за что с таким объёмом домашней работы не справилась.

Да я в ближайшее время планировал вообще себя поберечь — вчера я получила подтверждение радостной новости и мне не терпелось объявить о ней мужу. Вот, может, и сестра вовремя заглянула. Порадуется вместе с нами.

Я невольно улыбнулась собственным мыслям, и от сестры это не укрылось.

— Ты чего? — с подозрением спросила она.

— Ничего. Задумалась о своём. Потом узнаешь, — пообещала я. — Ну, Ярослава ещё придётся дождаться. Он, скорее всего, на работе задержится.

— Часто он в последнее время задерживается? — поинтересовалась сестра, и, мне показалось, в брошенном на меня взгляде мелькнуло что-то лукавое.

— Оксан, ну что за дурацкие шутки? — вздохнула я.

— Да это не шутки, — она усмехнулась. — Может, я просто завидую?

— Чему? Тому, что я с собственным мужем из-за этой работы в последнее время только в постели встречаюсь?

— Ха! Ну, начать с того что на такой расклад грех жаловаться. Думаю, там половина офиса была бы не прочь вместо целого рабочего дня с твоим мужем именно в постели встречаться! — фыркнула Оксана. — А вообще, как будто нечему завидовать. Вон домину какую для тебя отгрохал. Деньги лопатой гребёт. Можно, думаю, немного в одиночестве и потерпеть.

— Оксан, я ж не жалуюсь, — я поднялась с дивана, потому что этот разговор начинал давить мне на нервы. — Пойдём лучше чаю, что ли, попьём. Что мы тут торчим, дурью маемся.

— Ну почему же дурью? — возразила Оксана, но последовала за мной на кухню. — Я хоть немного с тобой пообщаюсь, а то только по телефону, да по телефону.

Пока заваривался чай, а я рылась в холодильнике, чтобы на скорую руку соорудить нам что-нибудь на перекус, зазвонил телефон.

— Муж твой внимания требует, — оживилась Оксана. — Поставить на громкую?

— Давай.

— Софья… — послышалось из динамика.

— Привет, Ярослав, — перебила его Оксана. — А я к вам в гости заехала!

Я уже хотела поздороваться, но меня остановила реакция мужа.

— Уже? Ты сейчас у нас?

— Ага. Думаю, ну а чего тянуть?

Я обернулась, пытаясь понять, что меня в их коротком диалоге насторожило

— С чем тянуть?..

— Софья, я звоню предупредить, что вообще-то уже освободился и к дому подъезжаю, — проигнорировал мой вопрос Ярослав. — Не знал, что у нас Оксана в гостях. Но, возможно, так даже лучше.

— У меня такое ощущение, будто я что-то тут упускаю, — призналась я, а на моих губах застыла извиняющаяся улыбка.

Мне и правда было неловко за эти странные ощущения. Оксана метнула на меня любопытствующий взгляд.

— Я буду минут через двадцать, — сообщил муж. — Тогда и поговорим.

Он отключился. А я перевела недоумевающий взгляд на сестру.

— Слушай… — я прикрыла дверь холодильника, — ну мне же это не показалось?.. Такое ощущение, что лишь я не понимаю, что происходит. Оксан, объясни.

Младшая сестра в ответ лишь загадочно улыбнулась.

— Думаю, нам действительно лучше дождаться твоего мужа. Ярослав приедет, и всё прояснится.

— Оксан, что прояснится? — моё недоумение возрастало.

Глава 2

— Ч-что?.. — я обернулась, и мой взгляд слепо скользнул по лицу младшей сестры.

— Софья, послушай меня, — муж снов завладел моим безраздельным вниманием. — Давай всё спокойно обсудим, без лишнего драматизма. Оксана, оставь нас. Если понадобится, я позже тебя позову.

— Но…

— Никаких «но», — отчеканил Умаров. — Оставь нас. Не заставляй меня повторять

— Любишь ты приказы раздавать, — пробубнила Оксана, но подчинилась.

И только звук хлопнувшей в отдалении двери вывел меня из ступора, указав на то, что мы с мужем остались одни.

Ярослав меж те разулся, приблизился ко мне вплотную и положил мне ладони на плечи.

Я вздрогнула от этого прикосновения, попыталась попятиться, но он не позволил.

— Сонь, стой на месте, — приказал. — Я понимаю, что сейчас у тебя шок. Но скоро отпустит. Главное, не мечись из крайности в крайность — истерику не закатывай, хорошо?

— Ты… хочешь со мной развестись? — прохрипела я.

— Так будет правильно, — подтвердил муж. — Вряд ли тебе будет приятно жить в браке с человеком, который спит с твоей младшей сестрой.

От того, с каким спокойствием Умаров озвучил свою циничную мысль, внутри всё скрутилось в ледяные узлы.

— К-как... как давно ты с ней спишь?

— Несколько месяцев. Я не считал, — отмахнулся он. — Всё закрутилось после того, как я дал ей работу. Она тебе не рассказала? Даже странно. Обычно болтает без умолку. Да, теперь Оксана работает в моём офисе.

— Господи… — меня затрясло. — Как же это...

— Да никак. Просто нас сильно потянуло друг к другу. Оксана во всех смыслах перспективная…

— Во всех смыслах? — охнула я. — Что ты этим хочешь сказать?! Ты на мою несостоятельность намекаешь?

— Софья, — муж строго посмотрел на меня. — Заметь, не я коснулся темы бесплодия.

— Я не бесплодна! Две предыдущих попытки…

— Закончились неудачей, после которой я за уши тебя их депрессии вытаскивал. Я устал. Оксана стал глотком свежего воздуха. Уверен, как взрослая и мудрая женщина, ты сумеешь понять. Пусть не сейчас, но сумеешь.

Слова истины, рвавшиеся с моего языка, отказались звучать.

Сообщать радостную новость ему? Человеку, который только что за считанные секунды в дребезги разбил мою жизнь, всадив мне нож в спину по самую рукоять?

Я попыталась вдохнуть, но лёгкие будто ссохлись, не желая принимать живительный кислород.

— Слушай, я не требую от тебя каких-то действий прямо сейчас, — «обрадовал» меня супруг. — Никто тебя из этого дома не гонит. Поэтому живи себе спокойно. Придёшь в себя, решим все вопросы по разводу и тихо-мирно разъедемся. Думаю, скандал никому из нас не на пользу.

Его голос звучал так. Будто он пытался убедить в очевидном отсталую в развитии, объясняя и разжёвывая ей самые банальные вещи.

— Не на пользу он будет только тебе, — прошипела я, стряхивая со своих оледеневших плеч его руки. — Ты за свою шкуру переживаешь. Свою задницу стремишься прикрыть! А то, не дай бог, вокруг зашушукают, что ты старшую сестру выставил за порог, и с младшенькой теперь развлекаешься!

— Ты думаешь, меня чужие сплетни пугают? — хмыкнул Умаров. — Дурочка, да я же тебя хочу от пересудов уберечь. Начнут обсасывать наши с тобой отношения, обвинят тебя в том, что ты до сих пор на моей шее сидела, так и не удосужившись ребёнка родить. Ну вот оно тебе нуж…

Хлёсткая пощёчина заставила его замолчать.

Отдёрнув руку, я замотала ею в воздухе, всхлипывая от боли.

— Да как ты смеешь пенять мне…

— А ты, наверно, уже и забыла, Какие злые у людей языки! — с внезапной злобой напомнил супруг, схватив меня за локоть и рывком притянув к себе. — Не помнишь, как тебя обзывали, когда о нашей свадьбе повсюду трубили? Приятно был о себе такое слышать и читать?

— Мне было плевать на эти сплетни! — рявкнула я. — Я знала, что это неправда! Ты это знал!

— Ну, тогда я думал, что знал.

— Что?.. Что ты сказал?..

— Софья, ты живёшь в каком-то своём мире, — в голосе супруга прорезалось раздражение. — Моему миру ты как не принадлежала, так и не принадлежишь. Ты просто пользуешься его привилегиями, а душой ты вся в себе. Особенно после… наших неудач с беременностью. Можно понять, но думаешь, легко жить с такой вот угрюмой монашкой под боком? Ты бы с младшей сестры пример брала, что ли. Ей ведь действительно есть чему тебя поучить.

Вместо ответа я попыталась отвесить ему вторую пощёчину, но на этот раз муж уже был наготове. Он без труда перехватил мою руку и, цокнув языком, покачал головой.

— Нет, дорогая моя. Хватит рукоприкладства. И кстати, Подумай над тем, почему тебя так тянет меня по щекам отхлестать. Я сэкономлю тебе время и умственные усилия. Потому что возразить тебе нечего. Нечего возразить. И ты проявляешь агрессию. Мне это неприятно, Софья. Может, ещё и поэтому я не хочу больше иметь с тобой дела.

— Ты… не имеешь права так меня унижать, — прошелестела я. — Лучше сразу убей...

Глава 3

— А куда это ты собралась? — сестра с недоумением следила за тем, как я собираю вещи. — Ты что решила, что я прямо сейчас въезжать в твой дом собралась?

— Оксана, как у тебя хватает наглости вообще на глаза мне показываться? — я переложила свои документы в пластиковую папку, а папку затолкала в чехол, куда успел последовать ноутбук.

— А почему ты решила, что это наглость? — удивилась сестра. — Софья, ну давай не будем ханжами, а? Ну ты же выше этих бытовых скандалов. Ты у нас серьёзная, взрослая. Ты всё понимаешь и обычно не позволяешь себе попусту расходовать нервы.

Я стиснула зубы и продолжила собирать вещи.

— Я не буду с тобой говорить.

— Вообще никогда? Это потому что я мужа у тебя увела? Сонь, ну так я же его не украла. Он сам так решил. Это он решил, что я больше ему подхожу. Что со мной ему будет лучше.

Я не могла сейчас даже слушать то, что она говорила. Беда только в том, что Оксана поступала так, как привыкла поступать. Ей требовалось мгновенное признание правильности её поступков. Ей хотелось гарантировать себе лёгкую победу.

Родители в своё время избаловали её вниманием и одобрением. Что бы ни делала «Ксаня», воспринималось как должное. Я этому противиться не могла, почему-то наивно надеясь, что меня последствия такого воспитания младшей сестры никогда не зацепят.

И вот она, горькая ирония судьбы. Горше сложно придумать.

— Сонь, ну правда, — Оксана неосмотрительно покинула порог, вошла в комнату. — Ты же наверняка даже не знаешь, как всё произошло. Уверена, твой муж не стал тратиться на то, чтобы всё как следует объяснить. Теперь ты думаешь, что я вот такая неблагодарная коварная дрянь, которая его охмурила. Но это не так!

Я молчала, но её это лишь раззадоривало.

— Я же не какими-то эффектными внешним данными его покорила, — капризно запротестовала она, будто я ей именно этим пеняла. — Я в первую очередь работу искала.

— И в его фирму полезла, — меня так и распирало подловить её на какой-нибудь подобной ереси.

Кого она пытается обмануть? Не соображает, что эти россказни шиит белыми нитками?

— Вот об этом и речь! — ухватилась за мой вопрос Оксана. — Видишь, ты даже не в курсе того, что в фирме твоего мужа недавно был набор новых сотрудников! И я, между прочим, именно потому и не просила твоей помощи. Не просила за меня словечко замолвить. Хотела попытаться сама. И меня приняли!

У меня даже зубы свело. Я выпрямилась и полоснула по ней ненавидящим взглядом:

— Ты будешь мне сейчас что-то о честной конкуренции заливать? Будешь утверждать, что Ярослав тебя взял в свою фирму не потому, что ты ноги перед ним раздвинула?

— Что?.. — опешила Оксана. — Сонь, да ты что? Какие ноги?! Я вообще не через него на это место попала! Через отдел кадров! Муж твой вообще не в курсе был, что я работать буду у него, пока не пришёл с новыми сотрудниками своего офиса знакомиться.

Я не могла проверить её слова на правдивость. Не могла и не хотела. Сейчас мне уже откровенно начхать на то, как она получила место в офисе моего мужа.

— Уверена, что он не только тебя отымел? — бросила я ей, уже не сдерживая себя в выборе выражений. — Кто даст гарантию, что он вот так со всеми твоими новым коллегами не перезнакомился?

Оксана прищурилась:

— А вот так, Сонечка, поступать некрасиво и нехорошо. Я понимаю, в тебе ревность сейчас говорит. Но всё равно некрасиво.

— Пошла ты к чёрту, — плюнула я. — Ты дрянь малолетняя, будешь меня попрекать?

— Малолетняя? — фыркнула Оксана. — Да у нас три года разницы, Сонь! Ну что ты из себя мать мою строишь? Мне просто хватило смелости не обращать внимания на предрассудки и на то, что люди скажут. Это уже пережиток прошлого какой-то. Оглядываться на окружающих и забивать себе голову тем, что там про тебя говорят. Я жить нормально хочу, в камфорных условиях. И хочу пользу приносить человеку, с которым решила свою жизнь связать. А тебе… да вам обоим это брак никакой радости давно не приносит.

— Это ты так решила?! — взвизгнула я.

— Это мне твой пока ещё муж так сказал, — ухмыльнулась Оксана. — Я тут не злодейка, Сонь. Давай не будем меня чёрной краской мазать. Ты сама за эти отношения особенно и не держишься. Думаю, это всё потому…

— Не смей! — рявкнула я. — Не смей даже заикаться!

— Это в тебе страх говорит, — нахально заявила сестра. — И мне правда очень жаль, что вам с супругом так и не удалось детишек завести. Но, может, это и к лучшему? Может, это как раз и знак? Вы друг другу не походите ни по статусу, ни по интересам, ни… биологически, видимо. А вот у меня есть шанс сделать твоего Ярослава по-настоящему счастливым. Счастливым во всех отношениях…

Она собиралась сказать что-то ещё. Но я уже плохо соображала от накатившей на меня ярости.

Боль о обиды, унижения и разочарования в прожитых годах бок о бок с человеком, которого считала своим единственным — всё это смешалось и выплеснулось в действие, которого я бы и сама от себя в своём обычном состоянии не ожидала.

Не помню, Как оказалось рядом с сестрой. Зато хорошо помню то ощущение, когда моя рука схватила Оксану за горло.

Глава 4

— Ты какого чёрта творишь?!

Голос мужа прогрохотал у меня за спиной. Вероятно, лишь это и спасло мою младшенькую от участи быть задушенной своей обезумевшей от горя старшей сестрой.

Ярослав буквально отодрал мои пальцы от её горла и отшвырнул меня прочь.

Кажется, его не на шутку испугала та картина, которую он увидел, когда вошёл в комнату.

Влепившись плечом в ближайшую стену, я использовала её как опору, выпрямилась и уставилась на парочку с нескрываемой ненавистью.

— Что, за свою ненаглядную испугался?

Умаров обернулся ко мне и рявкнул:

— Ты совсем мозги потеряла? Или захотела на нары загреметь?!

Оксана в подтверждение его угрозы закашлялась и хрипела, хватаясь за горло.

Мне сложно было что-либо в таком состоянии утверждать, но ощущение было такое, что она усиленно притворялась, будто стремилась доказать распалённому моментом любовнику, что я действительно была на волоске от смертоубийства.

Как будто эту дрянь можно было так просто прихлопнуть.

— А ты не сдерживайся, — рявкнула я в ответ. — Хватай её в охапку и мчитесь в полицию! Побои снимать! Посадите меня за решётку, а сами будете жить припеваючи!

Пока Оксана усиленно хрипела и хватала воздух, припав побледневшим лицом к его могучей груди, неверный супруг смерил меня пренебрежительным взглядом.

— Я с женщинами не воюю.

— Да, ты их все лишь, как перчатки, меняешь! Наверное, мне стоит тебя за это поблагодарить!

— Убирайся отсюда, — процедил Умаров. — Пока новых дел не натворила. Даже странно, что я прежде в тебе этой агрессивности не разглядел. Хорошо маскировалась.

— Я же… я же ничего ей не сделала… — жалобно простонала Оксана, и меня перекосило от злости.

От злости и от бессилия. Потому что теперь не стоило и надеяться, чтобы добраться до этой неблагодарной сучки и как следует за волосы её оттягать.

А мне же нельзя так перенапрягаться и отдаваться во власть переживаний. Я же так могу ребёнку своему навредить!

Мысль о малыше тут же меня отрезвила.

Боже, что я творю? Я должна жизнь защищать, а не пытаться её погубить. Даже если это жизнь моей слетевшей с катушек от безнаказанности сестры.

В конце концов она не одна во всём этом кошмаре виновата. Мой муж тоже предал меня, предал цинично и хладнокровно.

А раз так, то на что мне такой муж?

Отлепившись наконец от стены, я побрела прочь из комнаты.

Кое-как переночевав в одной из гостевых спален, сбросила с себя все мысли о том, чтобы делать что-то с оглядкой на мужа. Утром вернулась в спальню, чтобы собрать свои вещи, заставила себя позавтракать и перетащила два набитых всем необходимым чемодана в гостевой флигель у самых ворот.

— Софья Алексеевна, а вы что это тут… — садовник, подрезавший кусты в саду, увидел меня, когда я катила второй чемодан по дорожке к флигелю,

— Ничего, Пётр Сергеевич. Ничего. Я скоро отсюда переезжаю. А пока тут поживу.

Он не решился ничего выспрашивать у меня, но вид у него было такой, будто я ему какую-то ересь сейчас сообщила.

Не исключено, что после этого как минимум часть персонала, работавшего в доме Умарова, в течение часа уже будет судачить о том, что в доме творится неладное.

Пусть судачат. При необходимости я им новой пищи для пересудов подкину. Расскажу, что в ближайшем времени в доме сменится хозяйка. Пусть потом у своего работодателя интересуются, что я имела в виду.

Но если честно, все эти кровожадные мысли потеряли свою дьявольскую привлекательность, когда я закрыла за собой входную дверь флигеля и попыталась привести мысли в порядок, решить, куда двигаться дальше. Притом двигаться во всех направлениях.

Впереди почти наверняка непростой развод. Так вот, как поступить при разводе? Продемонстрировать всем свою непоколебимую гордость? Отказаться от любых денег, которые Умаров попытается всучить мне, только бы я нигде языком не трепала о подробностях и причинах нашего развода?

А ведь я могла. И представители средств массовой информации с большим удовольствием меня послушали бы. Представители всякой светской хроники и всякие скандальные блогеры — как пить дать.

А что мне это даст в перспективе? И не попытается ли Умаров мне отомстить? И как в этом случае быть с тем немаловажным фактом, что я вообще-то ожидаю от него ребёнка?

От последней мысли меня внезапно прошило самым настоящим страхом. А что если он потребует от меня сделать аборт? Теперь, когда он спутался с Оксаной и правда об этом уже так или иначе вышла наружу.

Да он может даже не просто потребовать, а сам меня в клинику повезёт. Слышала я такие истории, когда состоятельные мужья сами решал такие вопросы, выдвигая ультиматум супруге…

Долго размышлять мне об этом, к сожалению, не пришлось. Супруг дал о себе знать спустя несколько часов после моего «переезда».

Мужу, который с раннего утра укатил в офис, видимо, о моём переезде доложили, потому что во второй половине дня он пытался мне позвонить, но трубку я не взяла.

Глава 5

— Сонь, я честно на этот счёт ничего тебе сказать не могу, — голос тётки в трубке звучит похоронно.

Моё и без того плачевное состояние по крутой спирали стремительно летит вниз, в глубины кромешного ада.

— Я покупаю билет, — мой голос дрожит и ломается. — Завтра после обеда буду у вас. Как думаешь, она…

— Всё будет в порядке, — заверила меня тётка. — Ты сама приедешь или с мужем? Оксану захватишь?

Стискиваю зубы так, что боюсь, они вот-вот раскрошатся.

— Сама приеду, — выдавливаю из себя, а внутри буквально корчусь от небывалого напряжения.

Я не могу сейчас всей правды ни тётке сказать, ни тем более бабушке.

Анастасия Сергеевна нас вырастила, на ноги поставила. Наших с Оксаной родителей не стало, когда мне было пять, а ей всего два года. Автомобильная авария. У старенькой «Лады», доставшейся отцу от его отца, отказали тормоза.

В общем, важно не это, а то, что бабушка с тех пор заменила нам и мать, и отца. Кормила, обувала и одевала до тех пор, пока я не доучилась до второго курса и не нашла себе подработку.

Но такие усилия не могли не сказаться на её здоровье. А сердце у бабули всегда было слабым. Окружающие часто удивлялись, как она со своим слабым сердцем вообще нас двоих потянула. Советовали даже одну из нас отправить в интернат.

Бабушка не согласилась. Хотя сейчас я и не знала, может, было бы лучше, если бы нас с сестрой в какой-то момент жизнь действительно развела по разным углам. Кто знает. Может, случись это, мне не пришлось бы проходить через то, через что я сейчас проходила.

После разговора с тёткой я онлайн заказала билет на завтрашний самый первый автобус до нашей провинции. На месте ещё такси вызвать придётся, чтобы добраться до посёлка. Но это уже несущественные мелочи.

Мои заботы тут же отодвинулись на второй план, и я даже вздрогнула о неожиданности, когда спустя какое-то время во входную дверь флигеля постучали.

Господи, только бы не муж со своими серьёзными разговорами. Этого мне только сейчас не хватало!

Но кто бы сверялся с моими желаниями…

— Мне сейчас некогда с тобой говорить, — объявила я и собиралась снова захлопнуть дверь, прямо у него перед носом.

Но Умаров и не подумал мириться с моим самоуправством. Оттолкнул закрывающуюся дверь от себя и по-хозяйски переступил порог флигеля.

— Так, ясно. Цирк продолжается, — проговорил он устало. — У меня сегодня был очень сложный и длинный день, Софья. Поэтому я не собираюсь ещё и твои капризы терпеть…

— Бабушка при смерти! — гаркнула я. — Поэтому выметайся. Никаких разговоров у нас с тобой сегодня не будет. И мне плевать, что там у тебя был за день!

В ответ на моё гневное объявление супруг округлил глаза, но после этого тут же помрачнел.

— Как ты узнала?

— Тётка Антонина мне позвонила. Я купила билет и завтра еду в Андреевку. Нет у меня сейчас никакого желания продолжать с тобой отношения выяснять!

Да и не в желании, конечно, дело. Сил у меня не было. Ни сил, ни выдержки, ни нервов достаточно для того, чтобы вынести новый раунд. Я сейчас вообще ни о чём другом не могла больше думать.

— Билет? А на черта ты билет покупала? Могла же мне сообщить, я бы авто с водителем дал.

— После того, что ты мне устроил, о помощи тебя просить? — прошипела я, не веря тому, что ему вообще пришла в голову подобная мысль. — Да я видеть больше тебя не могу. Не то что с тобой разговаривать!

— Даже ради своей бабушки? — цинично поинтересовался Ярослав. — Иногда, Софья, ради высшего блага приходится через своё эго переступать.

— Не тебе раздавать такие советы!

В ответ Умаров лишь плечами пожал, мол, смотри сама, ни на чём не настаиваю.

— Ты Оксане уже сообщила?

— А кто такая Оксана? — прищурилась я.

Умаров моргнул, а потом поморщился.

— Серьёзно? Думаешь, сейчас самое время в эти игры играть?

— Я никакой Оксаны не знаю и знать со вчерашнего дня не хочу, — отчеканила я. — Если тебя так заботит её осведомлённость, можешь поставить её в известность сам.

Если бы завтра кто-нибудь из родственников предметно поинтересовался, почему я приехала без сестры, я легко объяснила бы это тем, что не дозвонилась. Пока никто из них и знать не знал, что мы с Оксаной оказались связаны куда теснее, чем мне когда-либо хотелось.

Умаров какое-то время помолчал, а потом заявил:

— Я тебя, конечно, задерживать не собираюсь. Раз такое дело, то поезжай. Договоримся обо всём, когда вернёшься.

Я ничего не стала ему отвечать. Но очень надеялась, что обстоятельства заставят меня задержаться в бабушкином доме надолго. Я планировала ухаживать за ней так долго, как этого потребует её состояние. А это может затянуться на месяцы. Ну или я сама затяну.

Стукнет Умарову в голову решить всё поскорее, пусть сам ко мне приезжает. Ну или Поезжайприсылает своих адвокатов. Совсем не удивляюсь, если он именно так и поступит.

Глава 6

— Тебе до того перспективы новой жизни в башку твою тупую ударили, что ты решила — я буду тебе отчёты давать? — я смерила доковылявшую до меня на своих убийственно высоких каблуках сестру уничижительным взглядом.

— Да мы же о бабуле сейчас говорим! — взвизгнула младшая сестра. — Наши с тобой ссоры — это наши с тобой ссоры. Но это же бабушка!

Я отвернулась и пошла прочь.

— И ты думаешь, что сможешь куда-то деться? — судя по голосу, она припустила следом, даже не подумав держать дистанцию. — Вообще-то я купила билет на тот же автобус. Я знала, что ты откажешься от авто!

— И какого чёрта тогда ты купила этот билет? — рявкнула я.

— А такого, что нам всё равно контактировать придётся, — заявила сестра. — И у родни, и в больнице. Ты думаешь, я буду шифроваться или что?

— Нет, я надеюсь на то, что ты всех в новое положение дел посвятишь! — прошипела я, развернувшись и едва не сбив её с ног.

— Что, и про твою вспышку агрессии рассказать? — ехидно поинтересовалась Оксана. — Рассказать им, как ты меня чуть вчера не придушила?

— Не сдерживайся — расскажи! Уверена они меня поймут и легко оправдают.

— Ревновать до такого экстрима — это плохо, Софья. Это нехорошо, — самоуверенно заявила сестра. — Я понимаю, что тебе сейчас слишком больно и сложно это принять, но проигрывать тоже нужно уметь. И про кражу твоего мужа, надеюсь, ты понимаешь, что я пошутила. Ярослав сам ко мне потянулся. Всё было по обоюдному согласию. Рано или поздно ты сумеешь это принять и простишь нас обоих. Может, даже порадуешься за наше счастье.

Я тихо зарычала и свернула с дорожки, чтобы не навлечь на себя рецидив. Если я сейчас брошу всё и придушу её прямо тут, не выходя за ворота, моей бабуле это здоровья никак не прибавит.

Я сдержусь только ради неё. И ради неё же я заставила себя сделать следующее.

Проигнорировал всё ею сказанное, я рванула к сестре, дёрнула её за плечо и, вжав пальцы в рукав её пальто так, что она захныкала, предупредила:

— Слушай меня внимательно, если ты посмеешь про свою выходку бабушке рассказать, тогда тебя уже точно ничего не спасёт. Ты меня поняла?

Оксана захлопала глазами.

— В смысле... будем молчать?

— Ты соображаешь своей тупой башкой, что она инфаркт пережила? Соображаешь или нет?!

— Соображаю, — захныкала Оксана. — Да ничего я ей не скажу! Я и не собиралась! Думаешь, мне сейчас хочется выслушивать нотации или объясняться во всеми по три часа? Мы же не для этого туда едем. Отпусти, Соня! Больно же!

— Недостаточно больно! — процедила я и буквально отшвырнула её от себя.

До автовокзала мы добирались, конечно, на разных такси. Мне хватало уже и того, что ехать действительно придётся в салоне одного автобуса. Одно хорошо — не на соседних сиденьях. Трястись несколько часов рядом с объектов своей ненависти — хуже путешествия не придумаешь.

Пассажиров в нашем автобусе, правда, оказалось не слишком-то много, а Оксана сидела недостаточно от меня далеко, поэтому я невольно подслушала обрывки её разговора по телефону.

Поначалу хотелось уши зажать, но какая-то, явно мазохистская часть меня удержалась от этого порыва, посчитав его малодушным.

Поэтому я услышала, как младшая сестра ворковала с моим пока ещё мужем. И меня от этого разговора накрывало новой волной неверия. То, что эти двое теперь вместе, до сих пор казалось мне чем-то сюрреалистичным.

Возможно, всё-таки, интрижка с секретаршей или какой-нибудь другой подчинённой не вызвала бы во мне настолько болезненного шока.

Хотя сейчас я уже и не видела разницы. Главное то, что муж предал меня, отказался от меня, признал непригодной для дальнейшей совместной жизни.

И вместо этого затащил в постель мою младшую сестру.

Я отвернулась к автобусному окну и уткнулась лбом в ладонь, с ужасом представляя, что будет, когда узнает родня. Пусть не сейчас, но ведь всё равно же узнает!

В итоге поездка всё равно оказалась для меня нескончаемой пыткой. К сожалению, мысли продолжали на меня наседать, одна мрачнее другой. Радовало лишь то, то никто из родственников телефонными звонками больше не беспокоил, а это значит, кризисный момент в ситуации не наступил.

— Как она? — я буквально вцепилась в тётку, встретившую меня в больничном коридоре.

Антонина покачала головой.

— Слабая. Очень слабая, Сонь. Ты с ней недолго сиди, хорошо? Ей сейчас отдых нужен и никаких, вот просто вообще никаких волнений. Она знает, что ты приедешь сегодня, поэтому…

Я подняла на тётку больные глаза.

— Я не одна. Оксана… в больничном дворе. Минут через пять поднимется.

И я поднесла пальцы к губам в характерном жесте.

— Нервы успокаивает.

— А… — Антонина кивнула. — Поняла. Так и не избавилась от своих вредных привычек?

— Она уже вышла из того возраста, чтобы её воспитывать, — пробормотала я едва слышно. — Я ей давно не авторитет.

— Да кто ей авторитет? — вздохнула тётка. — Я даже удивлена, что она вместе с тобой потащилась. Всё ж мечтала уехать поскорее «из этой дыры». Как она, кстати, в столице-то обжилась, не знаешь? Всем её душенька довольна? А то мать-то и ею интересуется. Для неё ж она какая-никакая, а тоже любимая внучка.

Глава 7

— Ба… — я осторожно погладила лежавшую поверх больничного покрывала бескровную руку.

Бледные веки едва заметно дрогнули, и она медленно открыла глаза.

— Что же это вы, Анастасия Сергеевна, так нас пугаете? — прошептала я, смаргивая тут же набежавшие на глаза слёзы.

— Софочка, — улыбнулась бабушка. — Приехала, значит…

Я только ей разрешала так себя называть, никому больше. Бабушка звала меня так сколько я себя помнила, и от других я эту форму своего имени не принимала.

— Ну как же я могла не приехать? Я бы и раньше примчалась, но мне тётка Тоня сказала, меня бы всё равно к тебе вчера не пустили. И я самым первый автобусом поэтому… Ты вообще как?

— Да я ничего. Ничего. Потихоньку.

Понятно. У неё не стоило и надеяться достоверную информацию выведать. Будет храбриться и уверять меня в том, что с ней всё в порядке. Но я же видела, что она очень слаба. Губы, вон, едва шевелятся и совсем бескровные.

— Оксана тоже приехала. Она позже зайдёт, — сообщила я ровным голосом, не выдававшим никаких эмоций.

— И эта егоза тоже приехала? — едва заметная улыбка озарила её худое лицо. — Она у тебя, что ли, гостила?

Я с трудом сглотнула, слишком остро сейчас ощущая, как же сложно порой держать всё в себе.

— Да. У меня.

— Софочка…

— Что? Тебе что-нибудь нужно? — я склонилась над ней, готовая сорваться и достать ей хоть Луну с неба, если попросит.

— Да я вот лежала тут, думала… Видишь, как оно бывает. Никогда не знаешь, где оно тебя застанет.

— Ба, — я конвульсивно сжала её руку, надеясь заставить её таки образом замолчать.

Мне не хотелось этого слышать. Мне было страшно и больно снова, почти без передышки становиться лицом к лицу с жестокой реальностью.

Это кто же там, высоко, вообразил, что мне хватит сил справиться со всем этим грузом? Вроде и говорят, что всем испытания в жизни даются по силам, но меня Боженька, кажется, основательно переоценивал.

— Нет, ты послушай. Ты послушай, Софья. Это… надо. Нам об этом надо поговорить.

Я зажмурилась, продолжая сжимать её руку. Несколько долгих мгновений не могла вообще ни на что реагировать, но потом собрала волю в кулак, ослабила хватку и, отерев щёки, кивнула.

— Я слушаю, ба.

— Вот, — шепнула Анастасия Сергеевна. — Умница. Значит… смотри. Ничего ваши родители нажить своего не успели, поэтому всё, что моё, перейдёт вам. Слышишь?

— Слышу, — проговорила сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо. Хорошо. Там-то конечно, сейчас не так тихо и спокойно уже. Рядом-то стройку какую-то затеяли. Но я на этот счёт не беспокоюсь, ты-то всё равно там вряд ли жить будешь,

Я прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Да я-то именно об этом и думала в первые часы после того, как муж с младшей сестрой такую свинью мне подложили.

Собиралась на какое-то время к бабуле уехать, пожить у неё, в себе разобраться. Да и в целом мне просто больше некуда было ехать. Оставаться под одной крышей с этой сволочью, пока идёт бракоразводный процесс… об этом не могло быть и речи. Меня сейчас от одного их вида мутило. Ну и от беременности, конечно. Но об этом я никому говорить пока не собиралась. Это — моё.

— Буду или нет, а в ближайшее время я останусь с тобой, — проговорила я, отгоняя от себя тяжёлые мысли. — Вот как только выпишут, мы вернёмся домой, и я останусь на столько, на сколько потребуется.

— Ох, маленькая моя. Ты не выдумывай, — нахмурилась Анастасия Сергеевна. — Я… сиделку найму. Что ж ты будешь в деревне-то пропадать? А Ярослав твой что скажет?

Скажет, что лучше варианта не может и быть.

— Ты на этот счёт вообще не волнуйся, — я снова сжала её руку, закрепляя тем самым собственное решение именно так и поступить, как объявила. — Перееду на время к тебе.

— А у нас же там, Соф, слышала? Столько сейчас бродячей животины развелось! И ничего с этим не делают. Это после пожаров, говорят, в прошлом году, столько дворов пустует. Собаки теперь кругом стаями носятся. И котов много беспризорных.

— Что, хочешь меня опасностями запугать? — усмехнулась я невольно. — Ба, не получится. Сказала уже, что перееду на время. Не обсуждается. Правда.

— Вот упрямая ты у меня, — шепнула пациентка. — Как решила, так и поступишь.

— Я тебя с сиделкой не оставлю. Чужой человек. Не знает тебя. Самой-то захочется?

— Я, Соф, твою компанию любой другой предпочту, ты же знаешь.

— Ну вот и договорились, — и у меня даже от сердца отлегло немного.

Жизнь переставала казаться такой непроходимой и мрачной, напоминавшей суровый ледник, дрейфующий в бескрайнем северном океане.

Я за ба присмотрю, а она спасёт меня от сползания в затяжную депрессию. В ту чёрную яму, куда я угодила после второго выкидыша, я снова попадать не хотела.

— Соф, я вот думаю только… как между вами-то всё поделить?

— Ба, а давай мы пока не будем об этом? — взмолилась я. — Ну, пожалуйста! Тебе нужно думать о том, как ты поправишься, а не о делёжке имущества.

Глава 8

— Громкость, пожалуйста, прикрути, — скомандовала я ей вполголоса.

На бабушку старалась при этом не смотреть. Даже если у неё вдруг и возникнут вопросы к моему излишне жёсткому поведению, я всегда всё успею списать на то, что я на нервах и у нас сейчас нет времени пускаться в долгие объяснения.

Наше время посещения и так неумолимом истекало. Анастасии Сергеевне нужен покой.

Оксана, к моему облегчению, не стала демонстрировать свой настоящий характер. Вжала голову в плечи и шёпотом извинилась.

— Бабуль, — боязливо подступила к постели.

И у меня сейчас создавалось такое впечатление, что вот эта опаска в первую очередь касалась меня, будто я сидела на краешке больничной койки подобно обозлившейся волчице, готовой накинуться на любого, кто вызовет мои малейшие подозрения.

Хотелось бы мне быть такой же сильной, свирепой и решительной, как волчица. Но я такой не была.

— Ксаночка, — бабушка пошевелила пальцами, и младшая внучка уже смелее подступила к постели.

Бросив на меня мимолётный взгляд, словно ожидала, что я попробую её отогнать, она осторожно накрыла бабушкину руку своей цепкой лапкой с вызывающе красным маникюром.

— Вот теперь мне ещё лучше, — со слабой улыбкой отозвалась Анастасия Сергеевна, хотя глаз при этом не открывала. — Обе мои внучки тут, со мной. Что плохого может случиться?

Я стиснула зубы, в который раз за эту короткую встречу вынужденная замалчивать то, как обстояли дела на самом деле.

— Ба, и надолго ты тут?

— Не знаю, Ксаночка. Не знаю. Доктор сказал, будут… наблюдать за динамикой.

— Ты не переживай, мы всё оплатим! — заверила её внучка.

Я перевела дыхание, не позволяя себя даже хмыкнуть. Это она-то оплатит? Оплатит из кармана своего любовника.

Но сейчас я бы этому ни за что не стала противиться. Тут мы с младшей сестрой парадоксально оказывались на одной стороне — я стрясу с Умарова столько, сколько потребуется, чтобы обеспечить бабушке комплексное лечение и восстановление. И пусть только попробует хоть словечко против сказать.

— Я вот тут с Софьей о завещании говорила...

— О завещании? — Оксана округлила глаза.

А меня едва до потолка не подбросило.

— Ни о каком завещании мы не говорим. Хватит, ба. Хватит.

— Но это важно.

— Это не предмет для разговора прямо сейчас, — упрямо гнула свою линию я.

Младая сестра промолчала, переводя ошарашенный взгляд с меня на Анастасию Сергеевну и обратно. Мне оставалось только догадываться, какие мысли бродили в её голове. Но если честно, я старалась об этом вовсе не думать.

— И всё-таки нам с вами надо будет этот вопрос обсудить, — пациентка проявила исключительное упрямство. — Нужно разобраться, кому что достанется после меня. Теперь я боюсь, что не успею…

— Наше время уже истекло, — я рывком поднялась с постели, не желая ничего больше выслушивать на эту тему и уж тем более не желая вступать в полноценный диалог.

Хватит с меня скорбных тем на сегодня.

Оксана всё так же молчала. Я только видела, как она снова пожала бабушкину руку и пробормотала ей, что мы останемся тут, присмотрим за ней, а потом уже будем решать все важные вопросы, когда она пойдёт на поправку.

От возражений меня спасло только то, что Анастасия Сергеевна действительно очень устала. Мы поспешно распрощались с ней и вышли из палаты. Очень вовремя, кстати — нам навстречу уже спешила медсестра, чтобы проверить её состояние.

Позже я обязательно загляну к лечащему врачу, и мы обсудим все вопросы, Включая, конечно же, финансирование. Мне нужно знать, сколько приблизительно придётся стрясти с Умарова.

— Это правда? — в опустевшем коридоре голос младшей сестры прозвучал как-то особенно громко.

Хотя не исключаю, что натянутые нервы множили для меня количество нынешних раздражителей.

— Что именно? — я обернулась и обдала её ледяным взглядом.

Оксана сделал пару шагов мне навстречу. И я только сейчас обратила внимание на то, как же нелепо она выглядела в своём ярком наряде в окружении этого по-спартански простого однотонного интерьера.

— Вы завещание обсуждали?

— Нет, мы ничего не обсуждали. Я свернула эту тему. А к чему вообще этот вопрос?

Оксана повела взглядом из стороны в сторону, явно подбирая правильные слова.

— Ну… ты же видишь, в каком она состоянии. Может, нам действительно стоило бы обсудить…

— Травматология тут недалеко, — оборвала я её предложение и, покрутив головой, указала в ту сторону, где располагалась лестница, ведущая на третий этаж. — И если ты не закроешь свой рот, угодишь туда с черепно-мозговой. Это понятно?

— Сонь, почему ты так боишься обсуждать этот вопрос? — округлила глаза сестра. — Дело же не в том, что тебе страшно подумать о бабушкиной смерти. Дело в том, что это жизнь. И никто из нас не знает, что будет завтра. Бабушка просто проявила практичность.

Глава 9

— Ярослав Александрович, ваша супруга вернулась. Она... в гостевом флигеле.

Домашний персонал до сих пор выражал своё, мягко скажем, лёгкое недоумение по поводу переезда Софьи. Но Умарова мало заботили мысли и чувства прислуги. Ему некогда было задумываться ещё и об этом.

— А Оксана? — спросил он, кивнув.

Его помощница Сергеева пожала плечами.

— О ней пока ничего не слышала. И не видела её. Может, с сестрой?

Вот это очень навряд ли. С сестрой их пришлось бы разнимать, как дворовых кошек. Софья проявила по отношению к Оксане небывалую агрессию, вообще несвойственную её мягкому характеру.

Пока обе были в отъезде, Ярослав, к слову, успел проконсультироваться с наблюдавшим её после второго выкидыша психотерапевтом. И тот вообще-то заверил, что подобные вспышки гнева вполне могли порождаться не до конца проработанной скорбью. Ну а если добавить сюда ещё и всё, о чём он ей сказал… В общем, картина ясна — сёстры рассорились навсегда, и желательно держать их порознь.

Но как это сделать, если у них сейчас общее горе?

Кивком отпустив Сергееву из домашнего кабинета, Умаров задумчиво уставился в окно.

— Что, опять придётся к ней в гости тащиться? — фыркнул он едва слышно.

Принципиальность жены его раздражала.

И главное, она предпочитала во всём теперь видеть только его вину, только его грехи, отметая всё хорошее, что был между ними.

И как это часто бывает, всё хорошее охотно хоронилось под ненавистью и обидами. Софья уже предпочитала не помнить, что это ему приходилось вытаскивать её из депрессии, буквально заставлять её жить.

И чёрт знает, стоило ли всё таких усилий. Она же явно страдала. Страдала ещё до того, как узнала, что он закрутил роман с её младшей сестрой. И даже, к слову, не видела связи. Не понимала, что в объятия Оксаны толкнула его по сути сама, оттолкнув от себя своей угрюмостью, мрачностью и пессимизмом.

Мужика нельзя слишком долго своими гнетущими состояниями донимать. Это помимо прочего катастрофически снижает либидо и тягу к жене. Ну вот захочешь ты ложиться в постель с супругой, которая лежит, как ледяное бревно, и ни на что по сути не реагирует?

Раздражившись от собственных размышлений, Умаров порывисто выбрался из своего кресла и пошагал на выход. Чем скорее они поговорят, тем скорее он разделается с этим вопросом. Каким бы болезненным он ни был.

И побыстрее бы уже, что ли, Оксана вернулась. Она своим оптимистичным настроем умела вдохнуть в него жизнь и веру в то, что не каждый день обязан превращаться в вяло текущую драму.

— Софья, открой, — потребовал он после того, как и на второй его звонок в дверь никто не ответил.

Он отвернулся на мгновение от двери и окинул взглядом окружавший здание сад.

Дожили. Его на территорию собственной пристройки уже не пускают. В этот момент ему особенно хотелось, чтобы вся эта тягомотина наконец завершилась и он начал новую жизнь.

За дверью наконец-то послышалось какое-то движение, и спустя мгновение она отворилась.
Жена стояла на пороге в халате и с полотенцем в руках.

Понятно. Душ принимала, пока он ломился и досадовал на её нерасторопность.

— Извини. Не знал, что ты занята, — пробормотал он. — Могу я войти?

Она не стала ничего говорить, молча отступила вглубь прихожей, и пока он закрывал за собой дверь, вернулась к прерванному занятию, принявшись прихлопывать полотенцем влажные после купания волосы.

— А сестра твоя младшая где?

— В ближайшем лесу эту дрянь прикопала, — ответила Софья с таким невозмутимым видом будто отметила, что погода сегодня не лётная.

— Это у тебя теперь юмор такой? — приподнял бровь Умаров. — Если так, то налицо деградация.

— На днях я съезжаю отсюда, — будто и не слышала его комментария, оповестила жена.

Развернулась и отправилась в другую комнату, даже не озаботившись пригласить его в дом.

Он пожал плечами, разулся и последовал за ней. Ясно же, что их разговор только начинается.

— И куда ты поедешь?

— Возвращаюсь в те трущобы, из которых ты меня вытащил.

— И к чему эта экспрессия? — поморщился Ярослав.

— Вопрос не ко мне, — Софья отшвырнула полотенце. — Это твои слова, Умаров. Или забыл? Надеюсь, конечно, ты не забываешь, что твоя новая любовь из тех же самых трущоб. За которые она, как оказалось, ещё и воевать со мной собралась.

Умаров недоумённо захлопал глазами. Вот сейчас он уже вообще ни черта не понимал.

— Пояснительную бригаду, — потребовал он. — Кто с кем и зачем бороться собрался?

— У Анастасии Сергеевны был обширный инфаркт. На восстановление в её возрасте чёрт знает сколько времени понадобится. Мне врач прямо сказал: то, что она выжила, это вообще чудо. Поэтому…

Она осеклась и сглотнула.

— Поэтому у неё, кончено же мысли всякие в голове поселились. По поводу завещания и так далее. А её младшая внучка тут же ухватилась за возможность этот вопрос прояснить. Что я могу сказать… у моей младшей сестры оказалась такая же беспощадная деловая хватка, как у тебя. Это на неё так работа в твоём офисе повлиять успела?

Глава 10

— Слушай, а что это за разговоры? — Умаров и не подумал тратить время на какие-либо вступления.

Стоило Оксане объявится на пороге его дома, как он приступил к допросу.

— Что?.. — Оксана застыла, даже не поправив съехавшую с плеча на локоть сумочку. — А можно я для начала разуюсь?

Выглядела она неважно — бледная, растрёпанная, явно уставшая. Ну да, ехать в автобусе не так комфортно, как в личном авто с водителем.

Но Ярослав небезосновательно подозревал, что она отказалась от комфортабельной поездки ради общения со старшей сестрой. Только общение это, как он понял, совершено не задалось. Она даже умудрилась ещё сильней насолить Софье.

— Какого чёрта вы на разных автобусах добирались?

— Такого, что билеты на автобус имеют обыкновение заканчиваться! — язвительно огрызнулась Оксана — Я-то надеялась как-то наладить с ней диалог. В итоге мы ещё сильней разругались, сайт с билетами работал со сбоями, а когда мы приехали на автовокзал, выяснилось, что на её рейс оставался последний билет. Она его и купила. А мне пришлось ехать следующим. Через два часа!

Не в настроении. Можно подумать, он после разговора с женой в настроении!

— Чёрт с ним, — Ярослав суну руки в карманы домашних брюк, созерцая её возню.

Оксана выпутывалась из своего длиннополого пальто, разматывала шарф и явно про себя не раз обматерила весь белый свет за то, что поездка оказалась далеко не самым приятным времяпрепровождением.

— Ну а раз чёрт с ним, — процедила она, — то о чём нам ещё говорить? Я хочу принять ванну, поужинать и поскорее забыть обо всём. Имею я право?

— Всем этим ты займёшься после того, как расскажешь мне, что это за лютая хрень с завещанием.

Оксана уставилась на него.

— Она тебе уже рассказала?

— А ты предполагала, я буду терпеливо дожидаться тебя? Учитывая, что ты не озаботилась поставить меня в известность о том, когда из поездки вернёшься.

Она опустила взгляд.

— Я была слишком расстроена. Я устала. Когда села в автобус, почти сразу же отрубилась.

— Это всё оправдания. Притом ни на каплю не выполняющие свою роль. Но мне не это сейчас важно понять. Я не могу сообразить, какого чёрта ты влезла в споры со старшей сестрой из-за наследства, которого пока даже в природе не существует? За что ты там воевать собралась?

Оксана прищурилась.

— Ты так это всё говоришь… как будто ты сейчас на её стороне, — в её прищуренных глазах мелькало подозрение. — Ты считаешь, я должна плюнуть на этот вопрос и проявить ничем не оправданную щедрость? Просто всё отдать старшей сестре? Вроде как в оплату своих грехов перед ней?

Умаров смотрел на неё и вдруг подумал, что сейчас ему не так-то сложно понять, почему Софья тогда сорвалась и едва не придушила младшую сестру.

— А всё — это что? — спросил он, пока не повышая голоса. — Видимо, это какие-то великие сокровища, о которых я ничего не знаю?

Оксана фыркнула и сложила руки на груди.

— Вот сейчас я действительно ощущаю большую разницу между нами, Умаров, — она выпятила нижнюю губу, от чего её миловидное личико приобрело капризное выражение. — То есть по твоему мнению, если это не какой-нибудь трёхэтажный дворец и триста соток земли, то оно и никакой ценности не имеет? Это, между прочим, место, где я почти всё своё детство провела!

— Ты же всеми силами стремилась уехать оттуда, — напомнил он, скопировав её позу и сложив на груди руки. — Или я что-то неправильно понял?

— Всё ты правильно понял, но тогда я имела ввиду то место вообще, а не конкретно бабушкин дом. Есть разница, понимаешь?

— Не особо.

В ответ Оксана закатила глаза и махнула рукой.

— Тогда ты и не поймешь, почему я собираюсь за это место бороться. Дом мне дорог. Вот и всё что тебе нужно знать.

— Это значит, что ты тоже уедешь?

— Что? — скривилась она. — Я? Нет. Софья поедет. Она заявила, что будет за бабулей присматривать, Мне-то зачем там толочься? Особенно сейчас, когда… ну, ты понимаешь. И мы родне пока ничего не сказали. Ты же своим тоже не спешишь ничего объявлять.

Она умудрилась и сюда ввернуть упрёк в том, что он не спешит всем вокруг раструбить о смене своего статуса — о разводе, о новых отношениях.

— Так ты трясёшься за потенциальное наследство, потому что не знаешь, как твоя бабушка новость воспримет?

Оксана обиженно сверкнула глазами.

— Бабушка не такая. Она поймёт.

Ярослав не стал бы влезать в споры по этому поводу. С Анастасией Сергеевной он виделся несколько раз, но между ними постоянного общения не было.

Что не помешало ему пообещать Софье оплатить её лечение и содержание. Их развод и неминуемое расставание — одно дело, и совсем другое дело — прийти на помощь далеко не чужому ему человеку, который оказался в беде. Особенно когда у него есть и средства, и возможности.

Вот об этом сейчас вообще-то и речь. У него их предостаточно, чтобы закрыть все мыслимые потребности, а она собирается цепляться за ту деревенскую халупку и раздувать конфликт со старшей сестрой.

Глава 11

— Я так понимаю, ты уже не передумаешь? — муж мрачно взирал на меня, пока я выкатывала на крыльцо флигеля свои чемоданы.

Взглянув на него лишь мельком, я даже с достойным ответом ему не нашлась.

Но и грубить в открытую сейчас не стала бы. Всё-таки я отдавала себе отчёт в том, что именно финансы моего уже почти бывшего мужа позволили перевести Анастасию Сергеевну в кардиологическое отделение с лучшим оборудованием и лучшими специалистами. Благодаря его патронажу ей оказывается вся возможная помощь. Грубо говоря, благодаря ему бабушка сейчас пусть и медленно всё-таки шла на поправку.

— Ладно. Я понял, — отступил он, но и не подумал ретироваться. — Бумаги…

— Все бумаги можешь прислать с кем-нибудь из своих юристов или помощников. На моё новое место жительства. Я всё подпишу, — проговорила я.

Процедура развода оказалась не такой муторной, как я страшилась. Возможно, всё потому что я не собиралась ни на что сверх предложенного претендовать. Финансы пойдут на обеспечение ребёнка, о котором мой муж никогда не узнает. Квартира в городе тоже достанется ему.

А я не хочу чувствовать себя так, словно меня вышвырнули из этого брака и посадили на содержание, чтобы я от обиды и ревности не скулила.

Я постараюсь заработать деньги сама. И если поначалу даже и придётся перебиваться этими деньгами, позже я всё потраченное перечислю на счёт своего малыша.

Эти мысли грели мне душу и не позволяли окончательно пасть духом.

Дверь в прошлое позади меня закрывалась. Самое время отыскать и открыть ту, что поведёт меня в будущее. Каким бы оно ни оказалось.

Провернув в замке ключ, я вынудила его из замочной скважины, обернулась и протянула ключи Умарову.

Он без лишних слов протянул ладонь.

— Невзирая на всё, — я заставила себя произнести эти слова. — Я благодарю тебя за помощь Анастасии Сергеевне. Сама бы я не смогла ничего этого ей обеспечить.

— Глупости, — отмахнулся Умаров, пряча ключи. — К тому же, она не только твоя ближайшая родственница.

И это напоминание полоснуло по ещё не зажившему сердцу ножом. Но я бы скорее рухнула замертво на этом самом крыльце, чем продемонстрировала супругу слабость.

В ответ лишь выше вздёрнула подбородок.

— Глупости или нет, мне было важно это озвучить. Обвинения в неблагодарности вешать на себя не хочу.

Умаров хмыкнул, но ничего не сказал. А я не стала просить его расшифровать эту реакцию. Сейчас мне уже безразлично, что он чувствует и думает. Если разрушаешь прошлую привязанность, рушь её до конца. Только так у тебя есть шанс окончательно от неё освободиться.

Печалило только то, что это долгий процесс. Я ещё не отгрустила. Не отгоревала. До конца не отскорбела. Какое-то время буду крепиться, терпеть, срываться в новые слёзы… пройду семь кругов ада, но рано или поздно до выхода добреду.

Я себе это должна. Я ради себя это сделаю.

— Сонь, я не настолько мелочный, чтобы в неблагодарности тебя обвинять, — проговорил вполголоса Ярослав. — И если вдруг что-то ещё понадобится…

— Я свяжусь с Глебовым, — опередила я его. — Тебя мне нет нужды беспокоить.

— Как хочешь, — кивнул Умаров.

И на этой ноте мы с ним расстались.

С младшей сестрой я прощаться не собиралась. Тем более что не питала надежды на то, что мы с ней больше никогда не увидимся. Уже как минимум потому, что после моего объявления об отъезде она заявила, что будет навещать бабушку, пока она окончательно не поправится.

Из чего я сделала вывод, что даже Умаров не смог убедить эту дрянь в том, что вся эта канитель с завещанием — пока что совершенно неактуальная тема.

— Софочка, — Анастасия Сергеевна привычно накрыла мою ладонь своею и заглянула в глаза. — И всё-таки я вижу, что ты печальная очень. Может, поделишься?

Я пробыла у неё всего полчаса, а за окнами уже стемнело. Пока до дома добралась, оставила вещи, примчалась из пригорода в больницу… время летело, и я за ним словно не поспевала. Зато такой бешеный темп дарил мне хорошее оправдание.

— Да я просто устала, ба, — успокоила её переживания я. — То одно, то другое. Плюс переезд.

— Это всё понятно, — она кивнула и поводила свободной левой рукой по своему покрывалу. — Но я вот чувствую, что тут что-то ещё, а ты не спешишь рассказывать. Ярославу-то благодарность мою передала?

— Передала, — и больше я не собиралась развивать эту тему. — Послушай, нам бы крыльцо отремонтировать. Я сегодня когда чемодан затаскивала, обратила внимание, что ступеньки-то раскрошились.

— Ой, молчи, — отмахнулась Анастасия Сергеевна. — Там столько нужно сделать всего, что я пока об этом и не думаю.

— Ну а вот я думаю, — мой энтузиазм понемногу поднимался.

Возможно, это благодаря тому, что я наконец отыскала, куда направить энергию и внимание, чтобы поменьше думать о том, что приходится переживать.

— А ты знаешь, мне Оксана-то уже предлагала, — спохватилась ба, и я невольно вздрогнула от неожиданности.

— Что предлагала?

Глава 12

— Сонечка, ну как там Настасья-то себя чувствует? — соседка буквально перегнулась через забор, чтобы услышать последние новости.

Я едва успела выгрузиться из такси и стояла сейчас у калитки, выискивая в сумке ключи.

— Да потихоньку, Любовь Михайловна. Спасибо, что просили.

— Ты ей привет там передавай. Пусть она уже поскорее возвращается.

— Обязательно, — улыбнулась я и, отомкнув калитку, вошла.

Моя младшая сестра заявила, что готова оплатить буквально всё от ворот и забора до последней деревяшки в доме. Бабушка, конечно, понятия не имела, откуда бы у неё взялись такие громадные деньжищи на капитальный ремонт. Ну а я имела.

Правда, не припомню, чтобы мой пока ещё муж вообще хоть раз заикался, что согласен сюда хоть копейку вложить. Это она ему такой сюрприз подготовила?

— Идиотки кусок, — пробормотала я себе под нос, шагая к дому.

Бабушкин пёс Дозор — рослая дворняга цвета воронова крыла — завилял хвостом, едва меня завидев. Но взгляд у него оставался пустой и тоскливый.

— Не вернулась пока твоя хозяйка, — я потрепала его по голове. — Но ты не грусти. Вот увидишь…

Я не успела договорить, потому что мой взгляд зацепился за движение в его будке. Из квадратной прорези на меня смотрела лишняя пара глаз. Явно лишняя, потому что пёс у нас был один. Это я помнила точно.

— Так… — я постаралась не делать лишних движений. — Дозор. Ты меня со своим другом не познакомишь?..

Спустя пару минут выяснилось, что погреться в будку к нашему псу залезла другая дворняга. У неё, видимо, своего постоянного места жительства не было.

Я пока не стала её беспокоить, но когда выносила Дозору поесть, захватила вторую миску. Чтобы не дрались за еду.

— Сонь, так это уже привычное дело, — объяснила мне ба, когда мы с ней вечером созвонились. — Я ж говорила, там у нас сейчас столько беспризорников развелось. И коты, и собаки. Это всё ещё и из-за стройки.

Стройка. Точно. Я даже сегодня, когда в дом заходила, слышала в отдалении какой-то гул.

— А что строят-то?

— А там то ли дорожную развязку какую-то собрались делать, то ли торговый центр строить хотят. Я так вообще поняла, что и то, и другое. Это вот кольцевую нашу хотят, видимо, разгрузить. Уже и к нашим домам подбираются.

— Не пойму… Собрались кусок посёлка оттяпать? — изумилась Я.

— Так, Сонь, посёлок-то наш, считай, вымирающий, — напомнила ба. — Люди стараются поближе к городу перебраться или вообще в город уехать. Дома пустеют. Тут уже ничего своего-то путём и не осталось. Вон, даже школу нашу старую прикрыли. Детишек на автобусе в городскую возят. Ну а кошки-собаки беспризорные — это уже следствие.

— И вопросом пристройки этих бездомных четвероногих никто, я так поняла, не занимается.

— Да кто будет этим заниматься? Это ж дополнительные средства и кадры нужны. Кто на нас лишние деньги тратить-то будет?

Вообще-то будут, если хотят тут стройку свою развернуть.

Но потом мне подумалось, что не хотелось бы, конечно, жить тут, пока вокруг рыщут бригады по отлову. Мне почему-то думалось, никто не озаботится бездомную живность пристраивать куда-нибудь. Дешевле, наверное, утилизировать, да и всё.

От этой мысли мне сделалось особенно плохо. Всё-таки ничто сейчас не способствовало улучшению моего настроения.

Ну а спустя два дня, когда я наводила порядок у бабушки на веранде, обнаружилось, что у Дозора есть и прочие друзья. Они преспокойно проникали на территорию дома через хлипкий забор, которому давно требовался ремонт, и проводили дни на лужайке, греясь под слабым осенним солнцем.

— Что ж с вами делать-то? — пробормотала я, наблюдая эту картину из окна веранды.

Мой взгляд блуждал по территории, пока не добрёл до старого амбара. Когда-то очень давно, когда дедушка был ещё жив, они держали коров о козочек в этом амбаре, потом часть помещения занимал обширный курятник, а сейчас всё там стояло абсолютно бесхозным. У бабушки на такое хозяйство не хватило бы сил.

— Хм-м-м-м… — протянула я, пока в голове зарождалась идея.

Идея безумная, но мне уже какое-то время назад стало понятно, что себя нужно отвлечь. Отвлечь чем-то, во что я могла бы вложить не только физические усилия, но и эмоции. Мне нужно было что-то, что помогло бы оттаять моей замёрзшей душе. Что-то, что вытянуло бы меня из этого депрессивного состояния.

Возможно, я это самое «что-то» нашла. И если удастся всё провернуть, моей младшей сестре и её любовнику придётся основательно попотеть, чтобы даже попытаться наводить тут собственные порядки.

Оксана так жаждет оплатить здешний ремонт и вообще хочет доказать свою практическую пользу? Так я ей подарю такую возможность.

Заодно я обеспечу возможность себе — возможность заработать, пусть и в перспективе. Зато у меня есть кое-какие полезные связи, которые могли бы помочь мне эту возможность в жизнь воплотить.

Захваченная внезапно ударившей мне в голову идеей, я помчалась за телефоном.

— Оль, привет. Ну обрадуй мня. Скажи, что ты ещё работаешь в той ветклинике.

Глава 13

— Ты хочешь сумму пересмотреть? — в голосе мужа проскользнуло недоумение. — Я тебя правильно понял?

— Ты меня правильно понял, — изобразила я полную невозмутимость.

Понятия не имела, на черта для этого разговора Умаров сорвался и приехал в нашу глушь. Я заметила его авто, когда возвращалась от бабушки из больницы. Поначалу решила, что обозналась, но когда завернула за поворот и увидела припарковавшийся у наших ворот внедорожник со знакомыми номерами, с упавшим сердцем сообразила, что надо было бы установить запрет на личные встречи.

Я не хотела с ним видеться. Я надеялась решить этот вопрос по телефону.

Правда, заходить в дом Умаров и сам не спешил. Он стоял, прислонившись к боку своего «танка» и взирал на меня с видом заезжего представителя высшего общества, которого каким-то ветром занесло в глухую лапотную глубинку.

— А что с тех пор изменилось? — в уголках его глаз собрались мелкие морщинки. — Каким это свежим целительным воздухом ты тут надышалась? Поначалу вроде собиралась вообще ни копейки из моих грязных денег не брать.

— Деньги не пахнут, — бросила я. — А на одной голой гордости не проживёшь. Зато я предлагаю тебе взаимовыгодную сделку. Ты отстегнёшь мне требуемую сумму, а я забываю о твоём существовании навсегда. И о твоём, и о существовании у меня младшей сестры. А если сюда когда-нибудь нагрянут охочие до слухов и сплетен, клятвенно обязуюсь развернуть их и отправить назад.

— Хм-м-м-м, — протянул Умаров, демонстрируя мне свою глубокую задумчивость. — Соблазнительная перспектива.

А то. Я старалась.

— А на что тебе такие деньжищи? — его взгляд заскользил по местности, будто он надеялся сам разгадать эту загадку.

— Да вот любовница твоя заикалась, что бабушке хочет дом и прилегающую территорию в порядок привести. Я решила сделать это сама.

Умаров какое-то время молчал, будто пытался распробовать мою обманку на вкус — стоит или не стоит доверять таким заявлениям. Потом медленно кивнул.

— Благородная инициатива.

Господи, и как я жила без твоей похвалы…

— А с чего ты решила Оксану в этом деле опередить? Переживаешь, что она на эти сокровища, — и он указал подбородком на скрывавшийся за воротами дом, — до сих пор претендует? Поверь, ей все эти несметные богатства не за чем. Я позабочусь о том, чтобы она ни в чём не нуждалась. А все эти её разговоры о наследстве — чушь собачья. Ей просто захотелось тебя подразнить.

— Да что ты? — ощерилась я. — Уверен, что и твоя любовница такого же мнения? Учти, Умаров, Оксана всегда была себе на уме. Но под дурочку она мастерски маскироваться умеет. Тут даже спорить не буду.

Мои заявления показались Умарову крайне забавными.

— Я только очень надеюсь, что ты так не ревность свою проявляешь, — хмыкнул он, но взгляд у него оставался колючим, неприветливым, словно он до сих пор стремился прочитать меня между строк. — Я тебе это уже сказал, но готов повторить — твоя младшая сестра не будет претендовать ни на какие здешние материальные блага. Можешь выдохнуть и успокоиться.

— Ты слишком много болтаешь, Умаров, — рыкнула я. — Вместо того, чтобы дать мне простой и ясный ответ. Ты согласен купить моё молчание для своего дальнейшего спокойствия или тебе проще и дешевле будет меня в каком-нибудь ближайшем леске прикопать, чтобы я свой язык не распускала?

— Ну и фантазии у тебя! — с удивлением рассмеялся Умаров. — Софья, невзирая на произошедшее, мы с тобой навсегда связаны.

Моё сердце невольно пропустило удар, и на один безумный миг мне показалось, мир перед моими глазами основательно пошатнулся. Он не мог узнать о ребёнке! Он просто не мог.

— Св-вязаны?.. — вытолкнула я из себя вместе с отработанным воздухом, вылетевшим из моих лёгких, как от удара.

— Ну естественно, — приподнял брови Умаров. — Шесть лет брака это для тебя разве ничто? Сколько всего пережито вместе — и хорошего, и плохого.

Я поспешно сглотнула, заталкивая поглубже свой страх.

Господи, он ни о чём конкретном не говорит. Он просто меня своей фальшивой, дешёвой лирикой пытается заболтать. Ещё немного — и попросит меня вспомнить то лучшее, что у нас было. Было, пока он не разломал это, не растоптал и не искалечил своим заявлением о том, что нам стоит развестись и поскорее.

— Продолжай, — фыркнула я. — Сейчас я расплачусь. А главное, теперь-то я понимаю, почему ты для этого разговора не поленился примчаться сюда.

В ответ на мою открытую издёвку Умаров только губы скривил.

— Ладно. Оставим, действительно, эту лирику. Я согласен пересмотреть условия и сумму. В конце концов я должен учитывать ещё и то, что для тебя наша супружеская жизнь тоже мёдом порой не была. Две сорвавшихся беременности — это не шутки.

Я сглотнула.

— Зачем ты мне это сейчас напоминаешь?

— Софья, — его голос звучал достаточно убедительно, чтобы я рискнула поверить, что у него на уме действительно не было никакого коварного умысла. — Я всего лишь констатирую очевидное. О наших неудачах я напомнил только для того, чтобы подчеркнуть, что помню о них, никогда этого не забывал и мне очень жаль, что у нас так ничего и не вышло. Искренне жаль.

Глава 14

— Оль, ты просто не представляешь, как я рада это слышать!

Я и не собиралась скрывать, как подруга меня осчастливила. Честно сказать, ни на что особенно я не надеялась. Разговоры всё-таки разговорами, а я ещё и совсем недавно предательство близких людей пережила, поэтому ни во что хорошее мне уже и не верилось.

Но каково же было моё счастье, когда Ольга позвонила мне и сообщила, что среди её знакомых отыскалось сразу несколько человек с желанием мне помочь.

— Сонь, да просто это реально крутая идея, — в голосе Ольги слышалась улыбка. — Я тебе даже больше скажу, у Ефремова есть в чиновничьем аппарате кое-какие подвязки. Он пообещал разузнать, действуют ли сейчас какие-нибудь местные программы по поддержке питомников и приютов. Если да, то есть шанс ещё и грант на такой проект получить.

— Ну, на такую удачу я не особо рассчитываю, — призналась я. — И с финансами у меня не будет проблем. Этот вопрос я закрыла.

Пусть мой развод и бывший муж послужат благому делу. Хоть какое-то утешение за пережитые мною тяготы. А потом уже собственный бизнес позволит мне и дом бабуле отремонтировать, и себе на жизнь заработать.

Планы были наполеоновские, но я уже понимала, что без этого не смогу — вся моя энергия уходила на эту безумную задумку, не оставляя места для страданий, скорби и жалости к себе.

— С бизнес-планом, сметами и прочим планированием, если что, тоже есть кому помочь. Позже дам тебе все контакты.

— Оль, я тебе теперь по гроб жизни должна!

— Да глупости, — рассмеялась подруга. — Я очень рада, что ты на такое дело нужное замахнулась. Правда, главное, чтобы запала хватило.

— С этим не будет проблем, — пообещала я.

Мой боевой настрой сохранился и после нашего разговора. Между тем за прошедшую пару недель друзей у Дозора только прибавилось.

— Вы как будто подслушали, что я тут для вас постоянное жильё организовать собираюсь, — проворчала я, выставив вечером всей честной компании сваренную на мясном бульоне кашу с обрезками и корм.

Собаки, виляя хвостами, подлетели ко мне, и спустя десять минут, пока я раскладывал еду по мискам, была излизана с ног до головы.

А ведь такое общение с четвероногими оказалось невероятно сильной терапией. Будто от них я сейчас получала то свободное от людских предрассудков и суждений тепло, которое исчезло из моей жизни после всего, что случилось.

Я растрачивала свою энергию на то, чтобы приободрить медленно шедшую на поправку бабулю, и восполняла её именно так — возилась с местной живностью.

Вызванный на дом ветеринар провёл для меня все необходимые консультации. Но вообще с ветеринаркой в будущем придётся договариваться отдельно. В общем, дел было невпроворот. Зато они отвлекли меня от ещё одной неприятности — собственно бракоразводного процесса. Мне уже некогда был думать о том, что вот-вот я официально перейду в статус разведёнки, что мой муж отныне живёт с моей младшей сестрой, что впереди неясное туманное будущее… Всё растворялось в каждодневных хлопотах.

Которые внезапно приобрели ещё больший вес — спустя несколько дней после разговора с Ольгой на участок к нам заявился некто в деловом костюме и брендовых очках, с пластиковой папкой подмышкой.

Бросив копаться в саду, я поспешила узнать, кто он такой и что ему тут вообще понадобилось.

— Добрый день, — незваный гость улыбнулся мне дежурной улыбкой. — Могу я пообщаться с хозяйкой этого дома? Это же вы тут проживаете? Извините, не знаю вашего имени.

— Я вашего тоже не знаю, — ответила я. — Меня Яна зовут, и да, я тут проживаю.

— Замечательно, — кивнул «костюм». — Меня зовут Ренат. Рад нашему знакомству.

А вот я не чувствовала, что смогу ответить этому Ренату взаимностью. Было в нём что-то такое... скользкое, не настраивавшее меня на проявление симпатии к этому человеку.

Сначала я подумала, что к нам по каким-то совершенно непонятным причинам кто-нибудь из органов нагрянул. Но Ренат поспешил развеять мои подозрения.

Отметив, что я не тороплюсь ему отвечать, он объяснил:

— Я — представитель частной компании, которая ведёт строительство в стороне объездной трассы.

— Так вот кто нам спать по ночам не даёт, — протянула я.

Они ведь работали круглосуточно — гул машин не утихал, казалось, ни на минуту.

— Проносим свои извинения за временные неудобства, — его улыбка была насквозь фальшивой. — У проекта есть свои сроки, и мы пытаемся в них уложиться.

— И почти наверняка поэтому нагрянули к нам, — прищурилась я.

— Совершенно верно, Яна. Видите ли, здешняя инфраструктура, завязанная на ответвление объездной дороги, будет расширяться, притом в ближайшем будущем. Ваш посёлок, при всём уважении, почти вымер. Осталось всего восемь домохозяйств, и с владельцами трёх мы уже договорились.

— Договорились о чём?

— О переезде.

— Грубо говоря, вы хотите совершенно зачистить всю эту местность и настроить тут своей... инфраструктуры, — уточнила я.

— Грубо говоря, — согласился собеседник.

Глава 15

— Сонечка, спасибо тебе громадное! — ба смотрела на меня такими глазами, будто я подвиг какой-то ради неё совершила.

— Тут очень хорошо кормят, ты не подумай, — спохватившись, принялась пояснять она. — Но мне так хотелось бульончика на домашней курочке! Вот просто страсть как хотелось. И чтобы вот так, с зеленью…

— Рада, что понравилось, — улыбнулась я.

Парадокс, конечно, но из-за того, что в посёлке почти никого не осталось, раздобыть домашнюю курицу оказалось не так-то и просто. Забивать своих я не стала бы. Во-первых, я банально делать этого не могла. Да и просто представить, что я беру топор или голыми руками ей шею сворачиваю…

У меня кровь стыла в жилах от одной только мысли, а к горлу тут же подкатывала дурнота. Хотя она-то в последнее время становилась моим постоянным спутником, но по иной известной причине.

— Очень. Такой вкусный!

— Ты доедай. И хлеб чтобы весь съела. Ничего не оставляй.

Анастасия Сергеевна постепенно шла на поправку. Я следила за её выздоровлением с затаённым дыханием, боясь надеяться и в то же время упорно гоня от себя все муторные мысли.

А таких вообще-то хватало. Взять хотя бы визит этого скользкого типа Рената.

Обнаглевшие сволочи. Им никто не указ. Если наметили что-то, в лепёшку расшибутся, но своей цели достигнут.

После того, как я бесцеремонно распрощалась с этим гадом, не выдержала и побежала по соседям. Мне предстояло выяснить, так ли обстоят дела, как он их мне обрисовывал.

Как в итоге выяснилось, Ренат не соврал. Максимум преувеличил, заявив, что почти со всеми, за исключением нашего двора и ещё одного, его фирма уже договорилась. Сомневающихся оказалось чуть больше. Но это если поверить тому, что они мне сказали.

Вопрос щепетильный и серьёзный. Шутка ли — насовсем съезжать с насиженного места.

Но меня относительная честность этого хлыща всё равно не убедила бы согласиться. Я не позволю им всю живность на корню извести. К своим питомцам я успела привязаться. Поэтому пусть хоть в объезд строят свою дорогу или о какой инфраструктуре он мне там вещал. А я буду строить приют, и мне плевать на их планы.

Что-то внутри меня подсказывало, что такая настырность могла быть следствием травмы. Унизительная измена и развод, где мне не давали никакого выбора, заставляли меня сопротивляться сейчас, чтобы в первую очередь себе доказать, что я способна отстоять собственные границы. Я способна дать отпор и выстоять в неравной борьбе.

По крайней мере, я на это надеялась. Ничего больше мне пока не оставалось.

Правда, думать в таком ключе оставалось недолго. Ещё через несколько дней ситуация повернулась ко мне неожиданной, иной стороной. С утра у меня состоялся очередной, уже традиционный созвон с моей негласной командой поддержки, помогавшей мне в мох планах с приютом, а к обеду я отправилась навестить ба.

И она ошарашила меня едва ли не с порога.

— Софочка, а может, мне стоило бы в город перебраться? — поинтересовалась она, а я от такого заявления едва не выронила сумку, из которой доставала привезённые ей свежие фрукты.

— Что?.. Это… откуда у тебя такие внезапные мысли?

— Да вот… — она пожала плечами. — Помнишь, я тебе говорила, что у нас там рядом с посёлком стройка ведётся? Да ты ж и сама уже всё видела и слышала. Они там круглые сутки трудятся.

Я стиснула челюсти, но не спешила ничего говорить. Нужно сначала понять, какими новостями ба меня попотчует.

— Видела, — кивнула я. — Слышала. И что?

— Ну вот, — ба принялась распрямлять ладонями укрывавшее её по пояс больничное покрывало. — Рядом скоро будет ответвление объездной трассы проходить. А по нашему посёлку… там какие-то крупные торговые комплексы строить хотят. Или новые, или из городской черты что-то хотят перенести.

Ах вот оно что. Торговые комплексы.

— Так…

— Ну вот. Мне сегодня утром из фирмы подрядчика позвонили и предложили…

Дальше можно было особо даже не вслушиваться. Эти хитрые сволочи перепроверили информацию и поняли, что не на меня нужно давить, а на истинную собственницу земельного участка.

— Ба, а ты им сказала, что тебе в твоём состоянии нельзя сейчас волноваться. Даже если повод хороший. Радость — это тоже волнение. И энтузиазм, и вот такие неожиданные новости. Они в курсе, что ты в кардиологи лежишь?

— Да я не стала их такими подробностями обременять…

— И очень зря, — припечатала я. — Если бы у тебя потом сердечный ритм участился или давление поднялось… Я бы их потом засудила!

Хорошая идея, кстати. Плохо только то, что меня тут не было, пока эти хитросделанные звонили.

— Я в порядке, Сонь. Ты же видишь, что я в порядке, — успокоила меня ба. — Но мне объяснили, что нас так или иначе оттуда выселят.

— Кто им позволит? — я упёрла руки в бока. — Ба, это частная собственность. Насильно тебя с этой земли никто не может согнать. Пусть свои торговые лавки в другом месте строят. К тому же, откуда нам знать, кто они вообще такие и можем ли мы им вообще доверят? А если это аферюги какие-нибудь?

Глава 16

— Ба, так а чё она там сейчас делает? — Оксана аккуратно пристроилась в ногах её удобной больничной койки и осторожно выуживала у бабули информацию.

Анастасия Сергеевна оторвала взгляд от вязания, которым сейчас охотно скрашивала свои дни в больнице.

Сонька натащила ей всякой пряжи, спиц и ещё каких-то нужных для вязания приблуд. Ба обещала ей варежки связать, и Оксана не стала отнекиваться.

Пусть себе вяжет. Бабуле приятно и заняться будет чем, а она не обязана честно ей признаваться, что такие варежки уже никто не носит. Она себе уже на этот зимний сезон пару замечательных брендовых перчаток присмотрела.

— Да по дому дела какие-то делает, за всем там присматривает. У нас же ещё, ты слышала, сколько живности вокруг развелось?

Оксана поморщилась.

— Собак бродячих? Да слышала я. Поскорее бы уже их всех там постреляли или потравили.

— Ксаночка… — бабушка устремила на младшую внучку исполненный изумления взгляд. — Ну что ты такое говоришь? Ты знаешь, сколько там домашних-то бегает? Лишились своего двора и теперь как неприкаянные.

— Так они уже давно одичали. Кидаются там небось на всех, — её даже передёрнуло от мысли об этом.

Да она после активностей тем более туда и ногой не ступит, пока там всё не вычистят и с землёй не сравняют. Ничего, скоро стройка вплотную к посёлку этому недобитому подберётся, и их к чертям оттуда погонят. Вместе с кошками и собаками. Построят там что-нибудь нормальное и полезное вместо этих ободранных халупок.

— Да ни на кого там не нападали, — покачала головой бабуля. — На моей памяти никто не жаловался. Наоборот, вон, все кто мог подкармливали.

— Да разве там свору такую прокормишь? — фыркнула Оксана. — И как только Сонька не боится там одна хозяйничать? Посёлок вымер почти, вокруг шастают своры бешеных собак и котов, а она там… ковыряется.

Ещё и ей зубы показывает. После разговора с Ярославом Оксана плюнула на любые попытки претендовать на ом или участок. Скоро они перейдут в другие руки. Но вот вырученная за это денежная сумма… её куда легче будет разделить и, главное, потратить. Она бы на эти деньги как минимум гардероб себе обновила.

— Она делом занята, Ксан, — бабуля подтянула к себе свободную нитку и снова заклацала спицами. — Сад и огород к зиме потихоньку готовит, из дома всякий хлам выбрасывает.

— Ба, слушай… — Оксана подсела чуть ближе к бабуле. — Ну ты ж понимаешь, что это бесполезное дело. Почему ты ей не скажешь?

— А что говорить-то? — бабуля посмотрела на Оксану поверх дужек очков. — Я-то ведь толком ещё ничего не решила.

— Ба, так дело не в том, что ты там решила. А в том, что вообще-то, если по факту, всё уже давно решили за вас.

Она постаралась не демонстрировать раздражение, которое охватывало её от такой наивности. Но неужели и так неясно, что эту землю из-под неё выдернут так или иначе. Не захочет по-хорошему решать этот вопрос, её по-плохому заставят.

А ей это после недавно перенесённого инфаркта надо?

— Оксаночка, земля эта — моя, и дом — мой. У меня все документы на собственность есть. Никто за меня там ничего не решает, — «успокоила» её бабуля. — А я пообещала твоей старшей сестре, что никуда с решением торопиться не буду.

Ах вот как дела обстоят… Они уже и с Сонькой по этому вопросу успели пообщаться. И эта великовозрастная дура убедила бабулю с решением не спешить. Ну и кто, извините, после этого не бережёт бабулины нервы? Кто манипулирует информацией? А главное, чего она так в этот дом и участок вцепилась-то? На черта они ей нужны? Да ещё в такой дыре, где уже почти никого не осталось!

— Нашла что обещать, — проворчала Оксана.

— Так я и сама уезжать никуда не хочу, — «обрадовала» её бабуля. — В город уж точно не собираюсь перебираться. Мне своя сторона ближе. Дом свой, участок свой. Всё вот этими руками построено и в порядке держится. Как это меня с моей земли сгонят? В бетонную эту коробку посреди шумного города? Нет, спасибо. Мне и дома у себя хорошо.

— Ба, это ты сейчас просто всех выгод не знаешь, — авторитетно заявила Оксана. — Вот увидишь, когда тебе предложат альтернативные варианты…

Так мне никто никаких вариантов и не предлагал. Мне когда позвонили, сказали, что деньгами отдадут. Я это так поняла.

— Ну а если так, тем более! Сможешь сама себе жильё подобрать.

— Ох, Ксаночка, — вздохнула бабуля. — Вот доживёшь до моих лет и поймёшь, что в этом возрасте уже никакие переезды тебе не нужны.

— Но иногда, ба, это просто необходимо, — назидательно возразила Оксана. — Но ты по этому поводу не переживай. Я тебе помогу. Мы с тобой можем вместе посмотреть, какие варианты в городе сейчас предлагают. Тебе же и однокомнатной хватит? Зачем тебе хоромы, правильно?..

Она бы ещё долго разглагольствовала на эту тему в попытках уломать-таки бабулю согласиться на условия застройщика, но дверь палаты безо всякого предупреждения отворилась, и на пороге появилась старшая сестра.

Она так и впилась взглядом в Оксану, явно сдерживаясь от бурливших в ней чувств.

— Привет, ба, — поздоровалась.

Глава 17

— О продаже дома? — уточнила Анастасия Сергеевна безо всякой задней мысли.

— Ага, — кивнула я, но на неё не смотрела. Я испепеляла взглядом сестру.

Казалось бы, нам и так не за что друг друга любить после всего, что между нами недавно случилось.

Но выяснилось, что даже такое дно — ещё не предел. Велика вероятность, что и оттуда кто-нибудь постучит. Примерно так и получилось.

Что-то смутно меня тревожило и не отпускало, когда в прошлый свой визит я забрала у бабушки контактные данные, которые ей передал этот скользкий тип Ренат. Но тогда я списала своё ощущение на общее чувство острой неприязни к нему и к тем, кого он представлял. Пусть я и понятия не имела, кто там в числе прочих занимается этой масштабной стройкой. Понятно же, что фирма там не одна.

Но стоило погуглить информацию в интернете, как всё встало на свои места. А в голове тут же всплыли слова мужа, произнесённые с издевательскими нотками. Слова о том, что я никогда его делами особенно не интересовалась. Помнится, это вызвало моё искреннее возмущение. С чего бы вдруг мне стоило интересоваться его бизнесом? Я ничего в нём не понимала.

Я вот теперь вынуждена была признать, что всё-таки стоило…

— Оксана, выйдем, — я кивнула на дверь. — Мне тебе пару слов нужно сказать. Мы, ба, сейчас вернёмся.

— Софочка, а что случилось?

— Ничего такого, — успокоила я. — Ты вообще по этому поводу не переживай. Это... наше с ней.

Оксана, слава богу, не стала кочевряжиться и устраивать сцены. Соскочила с больничной койки и без лишних возражений пошагала ко мне.

Я видела, что она не настроена подчиняться каждому моему слову, но в то же время подчиняется исключительно ради ба. Мол, цени это.

Сучка.

— Так вы продажу участка и дома тут обсуждаете? — прошипела я, стараясь руками не размахивать и голос не повышать.

В просторном больничном коридоре никого не было, но я всё-таки не стала бы сильно обнадёживаться на этот счёт. Скандал я тут закатывать не собираюсь. Камеры-то не дремлют.

Младшая сестра посмотрела на меня с вызовом.

— А что тут такого? Ну, тебе же известно, как дела обстоят?

— А как дела обстоят? — прищурилась я. — Расскажи мне. Может, я не всё понимаю?

Оксана скривила губы, будто хотела выразить мне свои сомнения, но не стала идти на поводу у моих взвинченных нервов.

— А так, что посёлок наш идёт под снос. Просто потому что и посёлка-то уже нет. Оттуда и до прошлогоднего пожара многие давно по области разъехались, а потом так и вовсе. Сколько там дворов-то в живых оставалось? Ну, с дюжину, может?

— А тебе откуда знать? Ты часто в то время к бабушке наезжала? Что-то я не припомню.

— Ты же попросила ситуацию тебе обрисовать, — напомнила Оксана. — Так выслушаешь или будешь меня своим авторитетом давить?

Я стиснула зубы, ожидая от неё продолжения.

— Была я там или не была, это никак настоящего положения дел не меняет, — пожала плечами Оксана. — Посёлок почти вымер. По естественным причинам. Потом в местный бюджет заложили средства на строительство ответвления объездной. А рядом уже частники собираются строить несколько торговых площадок со всей сопутствующей инфраструктурой. Типа парковки и всё такое. И остатки посёлка им мешают это сделать. Вот и всё. Ничего тут хитрого нет.

— Эти земельные участки и дома, которые на них стоят — находятся в частной собственности.

— Ну и что?

— А то, что выселить оставшихся жильцов оттуда никто не имеет права…

— Сонь, да раскрой ты глаза! — не выдержала Оксана. — Люди с радостью оттуда сматываются! Осталось-то только троих, кажется, уломать. Нашу ба и ещё две семьи. Всё, потом землю зачистят и построят что-нибудь стоящее вместо этого позорища.

— И живность всю местную перебьют, — бросила я.

— Да и пусть, — хмыкнула равнодушно Оксана. — Какое тебе дело до бродячих псов и котов? Пристрелят или перетравят, да и чёрт с ними. Меньше заразы будут разносить.

— И тебе всё это так хорошо откуда известно? — прищурилась я. — Кто тебя так детально в вопрос посвятил? Любовничек твой?

Оксана захлопала глазами.

— Ну что ты вылупилась на меня? — процедила я. — Ты ж в его фирме теперь работаешь. Надеюсь, занимаешься ты там не только тем, что под столом у его раздвинутых коленей сидишь или на столе его всеми прочими способами удовлетворяешь. Наверное же, он тебя посвящал в свои планы!

— Ты думаешь, я с Ярославом этот вопрос обсуждала? — удивилась она. — Да не будет он с такой мелочью ковыряться. У твоего почти бывшего мужа хватает подчинённых для грязной работы.

Да, с одним из них я уже познакомилась.

— Фактически Умаров сейчас пытается выселить из дома нашу ба, — вытолкнула я из себя. — То есть он одновременно оплачивает её лечение и…

— И решает её жилищный вопрос, — подхватила Оксана. — Сонь, на черта вообще из этого такой скандал раздувать? Это же к лучшему! Никаких разговоров про то, как дом и участок делить. Перевезём ба в город.

Глава 18

— О бабушке не беспокойся, — процедила я, уничтожая взглядом сестру. — Хотя это абсолютно пустой, бесполезный совет. Ты о ней не беспокоишься. На бабушку тебе совершенно плевать.

Оксана тут же округлила глаза.

— Соня, как ты сме…

— Закрой свой рот, — прорычала я таким низким голосом, что всё внутри у меня завибрировало от напряжения. — Всё что мне нужно, я услышала. Никакие больше слова не заставят меня изменить своё мнение о тебе. Маленькая ты меркантильная, бессердечная дрянь.

— Не думай, что я буду молча глотать твои оскорбления и… А-а-а-ах!

Звонкая пощёчина заставила её замолчать и прижать ладонь к пострадавшей щеке.

— Я же предупредила, — рыкнула я. — Замолчи и внимательно слушай. Это был твой последний визит. Считай, что от обязанностей таскаться сюда и строить из себя заботливую внучку тебя освободили. Если я узнаю, что ты опять к ней приезжала и приседала на уши, пытаясь убедить её всё распродать, потому что какой-то жадный частник-застройщик пообещал ей денежку, я тебя так отхожу, что тебе придётся у своего любовника денежки на пластическую хирургию просить. Ты меня поняла?

Младшая сестра продолжала таращиться на меня, будто я ей гарантированное смертоубийство посулила.

— Ты… совсем с катушек слетела… — пролепетала она.

А я с удовлетворением наблюдала, как из-под её дрожащей ладони вверх и в сторону расползается алое пятно от пощёчины.

— Ты меня недооцениваешь, — кровожадно оскалилась я. — Если ослушаешься, я обещаю тебе показать, какой я могу быть, когда действительно слетаю с катушек!

В итоге я оставила её в коридоре, метнулась в бабушкину палату, сграбастала оттуда её оставленную сестрой сумку и буквально вышвырнула её за дверь.

— А что, Ксаночка уже уходит? — ба привстала с постели, отложив своё вязание.

— У Ксаночки важные дела появились, — я закрыла дверь палаты, точно зная, что младшенькая ломиться обратно не будет.

В противном случае ей бы пришлось объяснять, откуда у неё на половину её наглой рожи разлилось живописное алое пятно.

Я бы позволила ей правду сказать, а потом попросила бы и остальное бабушке выложить.

Сама же понимала, что неминуемо приближался тот самый момент, когда любая секретность станет во вред. Да и скрывать истинное положение дел до бесконечности невозможно.

Всё, что я могла сделать для ба, это рассказывать ей правду дозированно, не вываливая всё сразу на её бедную голову.

— Что-нибудь важное?

— Важное для неё, не для нас.

— Там ничего серьёзного?..

Пусть меня это и раздражало, но тревога ба всё же понятна. Ничего не зная об истине ситуации, она беспокоилась об обеих своих внучках, за обеих переживала. И раскрывать ей неприглядную правду об одной из них значило бы разбивать ей сердце…

— Ба, я тебе этого не рассказывала, потому что было совсем не до того, — я подсела к ней на постель, машинально поправила подушку и тут же отругала себя за то, что таким образом пытаюсь потянуть время. — У Оксаны сейчас очень занятая личная жизнь. Позже расскажу, но ей некогда будет особенно тебя навещать. Надеюсь, ты не сильно расстроишься.

— У неё молодой человек появился? — обрадовалась ба.

— Она тебе позже расскажет сама, — пообещала я. — А у меня… так получилось, что у меня личная жизнь развалилась. Только я тебя очень прошу, ба, не волнуйся по этому поводу.

Но как бы мне ни хотелось контролировать этот процесс, подобное невозможно.

— Что это значит? — насторожилась ба и приподнялась, чтобы сесть ровнее. — Софья, что значит, развалилась?

Я прочистила горло:

— То и значит. Я развожусь. Развожусь с Ярославом. Собственно, процесс уже начался. Это всё скопом случилось.

— Вот почему моё сердце и не выдержало… — выдохнула Анастасия Сергеевна, опадая на подушки. — Вот потому что чуяло…

— Ба, ба, я тебя очень прошу! Не надо! Это никакое не предчувствие. Давай без мистики обойдёмся!

— Глупенькая ты моя, — прошелестела она, уставившись в потолок. — Когда сердце чует беду, это никакая не мистика. Когда любишь кого-то, всё о нём чувствуешь. Всё. И хорошее. Плохое.

— Тогда, ба, я себя со всех сторон виноватой чувствую, — пробормотала я, смахивая незаметно набежавшую на глаза слезу. — Это получается, из-за моей личной драмы у тебя сердце едва не остановилось.

— Ну вот это уже глупости, — покачала она головой, а потом снова попыталась выпрямиться, вздохнула. — А что же случилось, Сонь? Как же так вышло, что вы с ним… у вас же такая была любовь. Вы же ребёночка хотели родить.

О двух неудачных попытках я ей так и не рассказала. И сейчас не жалела об этом, иначе у неё бы инфаркт куда раньше случился.

— Он меня разлюбил, — проговорила я ровным голосом. — У него другая теперь. Всё. Больше не хочу пока о нём говорить. Давай не будем, ладно? Мне пока ещё тяжело. Тяжело вспоминать.

Бабушка, конечно, не стала настаивать. А я порадовалась уже тому, что после всего, что я рассказала, хуже ей не стало, хоть она и погоревала о нашем разводе.

Глава 19

— Ты знал?

Я стояла в дверях его домашнего кабинета подобно призраку мщения, с растрёпанными волосами и в своём длиннополом пальто, которое не потрудилась с себя стащить.

Мне повезло застать Умарова дома. Сейчас я за его рабочим графиком не следила и понятия не имела, где он был и чем занимался. Даже странно — сейчас я смотрела на него как на незнакомца, с которым у нас будто никогда ничего и не было.

Ну кроме того, конечно, непреложного факта, что я носила под сердцем его ребёнка. Но на таком раннем сроке беременности, пока моя добровольная ноша не напоминала о себе на каждом шагу, я пока старалась об этом не думать.

Да и вообще в том и состоял мой нехитрый план — расквитаться со всеми сложностями и проблемами до тех пор, пока я не смогу вот так свободно являться к бывшему мужу и свои условия ему диктовать.

— Знал о чём? — Умаров сделал вид, что его совершенно не удивило моё внезапное появление ни в его доме, ни на пороге его кабинета.

Ну мало ли что могло понадобиться обезумевшей бывшей, которой он на дверь указал. Возможно, новый пересмотр условий развода.

— О том, что будешь мою ба с её земельного участка сгонять! — рявкнула я. — И не смотри на меня такими глазами! Ты не мог не знать этого, потому что руководишь одной из фирм-застройщиков, Умаров!

Я грозила перейти на ультразвук, но почти бывший муж не стал обременять себя замечаниями.

— Для начала, — он отложил в сторону какие-то бумаги. — Войди в кабинет и закрой за собой дверь. Незачем орать на весь дом. А у меня со слухом пока ещё всё в порядке.

Я стиснула зубы. Но прежде чем взорваться новой тирадой, напомнила себе, что в моих интересах сейчас докопаться до истины и устранить потенциальную угрозу, а не пререкаться с хозяином дома. Умаров тут полноправный хозяин — с фактами я не стану бодаться.

Нащупав за спиной ручку двери, я схватилась за неё и с демонстративной громкостью захлопнула дверь.

— Замечательно, — кивнул он удовлетворённо. — А теперь, пожалуйста, объясни мне, о чём вообще идёт речь?

— Твоя фирма занимается строительство в районе Андреевки, — прорычала я.

— Ты знаешь, сколько подрядчиков задействовано на том участке? — бросил мне ответный вопрос Умаров. — Ты знаешь хоть что-нибудь о масштабах строительства, о его площади?

— О площади мне кое-что известно, — рыкнула я. — И мне достаточно этих знаний! Оказалось, что посёлок мешает вашему грандиозному строительству. Вот так неудачно люди там чёрт знает сколько лет назад расселились! И теперь твои хитросделанные сотруднички ходят буквально по домам и убеждают жильцов съехать с этой земли!

Умаров на какое-то время задумался, видимо, припоминая подробности.

— На объездной работает одна из моих дочерних фирм. «Ультрастрой».

— И это что-то принципиально меняет? — рявкнула я.

— Уровень моей вовлечённости и осведомлённости о деталях. Проект с самого начала курирует Краснов, мой младший партнёр.

Наши взгляды встретились, и в его глазах я заметила мрачный отблеск застарелого недовольства.

— Уверен, ты бы знала это, если бы хоть немного моими делами интересовалась.

— Ты… ты сейчас смеешь меня обвинять?.. — задохнулась я, чувствуя, как от частого и неглубокого дыхания начинает понемногу кружится голова.

Не хватало ещё посреди разговора хлопнуться в обморок.

— Я слышал краем уха, что строительство ведёт в районе Андреевки. И нет, я не лез в этот проект, потому что уже третий месяц веду параллельно два других, более для меня актуальных. Я всего лишь человек и не могу разовраться.

Даже если он врал, даже если хотел поскорее от меня отмахнуться, я решила не пытаться больше вывести его на чистую воду и заставить признать свою осведомлённость. Пусть не знал. Мне это без разницы.

— Твоя дочерняя фирма сгоняет с земли жителей нашей Андреевки. Включая мою ба, — раздельно проговорила я, делая нечеловеческие усилия, чтобы не разораться. — И ты об этом не знал. Верно я тебя понимаю?

Умаров впился в меня пристальным взглядом.

— Это же тот самый посёлок, где количество обитаемых домохозяйств можно по пальцам рук перечесть?

— А какая тебе к чёрту разница? — оскалилась я. — Важно только то, что там есть люди, которые не хотят свои дома покидать и не хотят никакого обмена! Они привыкли жить там, на своей, между прочим, земле!

— А разве их кто-то оттуда палками сгоняет?

— У вас есть методы похитрее. Ты можешь сколько угодно пенять мне на то, что я твоими делами никогда особенно не интересовалась, но я ни на день не забывала о том, с кем я живу. О схемах ваших, слава богу, наслышана. Да что там далеко ходить, я ведь уже с представителем вашей фирмы успела пообщаться. Одного раза хватило, чтобы понять — если мы не согласимся съехать оттуда по-хорошему, нас это сделать заставят!

— А почему это «нас»? — прищурился Умаров. — Ты тоже решила там поселиться? То есть совсем туда переехать собралась?

Я проигнорировала его вопрос, вместо это швырнув в него вторым обвинением.

Глава 20

— Оксан, что ты творишь? — Ярослав смотрел на неё через стол.

Поначалу он даже не собирался затевать разговор. Неожиданный визит бывшей жены всколыхнул было в нём желание честно разобраться в ситуации, но это состояние продлилось недолго. Видимо, поначалу его проняла реакция почти бывшей супруги.

Он, если честно, и не припомнил бы, когда видел Софью в таком состоянии. Вообще он всегда считал её неконфликтной и очень покладистой. Но, видимо, его связь с Оксаной, расцененная ею как предательство, что-то такое в ней разбудила.

Умаров такого поворота не ожидал. Он-то как раз рассчитывал на то, что с женой разведётся тихо, быстро и без лишних телодвижений. А выходило с точностью до наоборот — ситуация заставляла его слишком много внимания уделять личной жизни. Которая, как оказалось, затрагивала теперь и работу.

— А что я творю? — Оксана нанизала на вилку морепродукты и отправила их в рот. — Я всего лишь хотела бабуле помочь. Софья вокруг неё кудахчет, словно наседка. Что она строит из себя опекуншу?

— Тебе какое до этого дело? Твою-то мать, я думал, после моего объявления о разводе мы мирно разойдёмся в разные стороны и никаких скандалов не будет. Вместо этого что ни день, то скандал!

— Яр… — Оксана скуксилась. — Ну не кричи только, а? Ну я же не знала, что Соня будет на всё так остро теперь реагировать. Ну правда! Я думала, она по-быстрому соберёт свои вещички и скроется. А она как будто воевать собралась. Я сама не понимаю, что на неё нашло.

На неё ничего не нашло. Ей было больно. И Умарову не нравилось, что он слишком хорошо понимал чувства жены. Хотя тут бы только слепой и глухой не понял — у неё же на лице написано. В каждом жесте сквозит желание их обоих за такое предательство придушить.

Приходилось признать, что Умаров не рассчитал интенсивность реакции. Или просто надеялся на то, что супруга так же устала и разочаровалась в их отношениях, как и он. Что, может, ей тоже хотелось бы что-то поменять в этой жизни.

— Вопрос не в том, что на неё нашло. Вопрос в том, что нашло на тебя, — процедил он. — Мы вроде бы договорились, что ты не касаешься больше никаких вопросов, связанных с наследством твоей бабки. Отстань от неё. Отстань от сестры.

— Я соглашалась на это, когда не знала всех подробностей, — возразила Оксана. — А потом от бабули узнала, что ей по поводу продажи земли позвонили. Одно за другим и потянулось. Потом я узнала, что как раз этим участком наша дочерняя фирма занимается. Кто там руководитель?.. Краснов? Виталий Краснов, насколько я помню. Почему ты мне не сказал, что именно вы на том участке хозяйничаете?

— Потому что я сам подробностей сделки не знал. Не вникал. Мне не до этого было. Краснов мне слал отчёты, мол, процесс идёт, всё в порядке.

Сейчас это звучало так, будто он пытался своё неведение оправдать, и его это злило. Он не обязан влезать во все подробности ведущихся работ, если это не требуется. Для этого в дочерней фирме есть свой руководитель, он за процесс и отвечает.

— Соня, получается, тебя во всём обвинила? — Оксана бросила на него взгляд исподлобья. — Ты же сказал, она потребовала к ним с ба и на пушечный выстрел не приближаться.

Он не стал уточнять. Какая разница, чего требовала Софья, если выполнить эти требования всё равно не представлялось возможным? Никто не собирается сворачивать проект строительства целого торгового центра и уж тем более как-то его переиначивать ради одной «маленькой, но гордой птички».

Ярослав понимал, что сегодняшний демарш — это выплеск эмоций. Более того, решение по этому вопросу выносит собственница участка, а не её разъярённая внучка.

Умаров уже давно связался с Красновым и попросил его решить вопрос со всей возможной деликатностью. И даже если Софья в итоге снова явится, как мстительная фурия, к нему на порог и объявит, что в случае чего разыграет последнюю отчаянную карту и решит в отместку раздуть какой-то скандал вокруг их развода… даже в этом случае он не отступит. Строительство продолжится, и его никто уже не свернёт.

— Самое главное, — многозначительно ответил он, — что я прошу тебя к ним на пушечный выстрел больше не приближаться. Оставь их в покое. Мои люди разберутся и с вопросом продажи земли, и с вознаграждением для твоих родственниц. Ты меня поняла?

Оксана поджала губы.

— Мне не нравится, что Сонька всеми силами пытается выпихнуть меня из жизни ба. Вообще-то я её внучка, она меня любит. И я уже говорила, что я имею право на часть наследства. А если это будет не участок и дом, а деньги — тем лучше. Так даже удобнее.

— Мы закрыли эту тему и больше не будем её понимать, — отрезал Умаров. — Если ты не понимаешь русского языка, то я переведу. Либо ты оставляешь их в покое и переключаешь всё своё неуёмное внимание на новую жизнь, на жизнь вместе со мной и тогда ни в чём не будешь нуждаться, либо ты продолжаешь свои бесполезные склоки с роднёй и нас с тобой больше ничего не связывает.

Оксана уставилась на него с откровенно ошарашенным видом:

— Ты… ты бы из-за этого со мной и правда порвал?

— Я бы и за меньшее с тобой расстался, — припечатал он. — Мне нужна послушная, понимающая, заботливая спутница, а не склочное создание, не успевшее как следует повзрослеть и вырасти из своих детских обид. Теперь, надеюсь, ты чуть лучше меня понимаешь?

Глава 21

— Я вот что-то сейчас ни черта не понял, — Умаров смотрел на своего заместителя с подозрением.

Его Чарышев не разыгрывает ли случаем? Вроде никогда такими глупостями не занимался, но мало ли...

— Извини, брат, но вот как-то так обстоят дела, — Егор развёл руками, как бы напоминая, что он тут ничем не может помочь. — Ты ж сам тогда сказал, что Краснов со всем справится. Вот мы на него и понадеялись. Да и когда нам было от своих проектов отвлекаться? Последние полгода пахали как проклятые.

Но ему сейчас меньше всего нужны были оправдания, и неважно даже, что оправдания эти действительно были правомерными.

У него проект грозил застопориться из-за того, то глава дочернего предприятия не справился со своими обязанностями.

— Алёна, — Умаров вдавил кнопку селектора так, что едва указательный палец не хрустнул. — А вызови-ка мне Краснова. Сейчас же. И мне плевать, где он там и чем занимается. Я жду его у себя через час.

— Хорошо, Ярослав Александрович.

Он вернулся взглядом к подчинённому:

— Егор, по твоим прикидкам, решение вопроса нам во сколько по времени обойдётся?

Ему нужно знать величину потенциального простоя из-за одного безграмотного, самоуверенного мудака, который на голубом глазу недавно ему заявил, что ситуация у него под контролем и беспокоится свершенно не о чем.

Настолько не о чем, что сейчас ему докладывают и невозможности продолжать работы на участке из-за того, что оттуда ещё не всех жильцом расселили! Это издевательство, что ли?!

Как можно было вообще что-то начинать там делать, если территория ещё не подготовлена!

— По времени, — Чарышев прочистил горло. — По времени… сложно сказать. Ярослав, там просто… там дело не в том, что расселение затягивается. Там как минимум один собственник не собирается никуда съезжать. И Краснову по-хорошему стоило сначала обеспечить гарантированный выкуп земли из частной собственности, прежде чем…

— Я башку ему оторву, — посулил Умаров. — Это уму непостижимо, как можно было быть таким идиотом.

— Яр, хуже всего даже не это, — добавил заместитель. — Хуже всего то, что пока Краснов щёлкал клювом, один из собственников умудрился бизнес на своей земле замутить. Притом при поддержке одной из государственных программ на местном уровне. Так что сам понимаешь — возникнут реальные сложности.

— Так… — Умаров медленно выдохнул, чувствуя, что у него буквально закипают мозги. — Давай-как отсюда и по порядку. Это же у нас… Краснов — это какой участок? Это рядом с Андреевкой?

— Верно.

За последние несколько месяцев он со своим бешеным рабочим графиком успел и забыть.

Андреевка.

Андреевка — это же…

В области солнечного сплетения неприятно кольнуло. А спустя пару мгновений ему сделалось совсем нехорошо.

Но, может, рано ещё впадать в крайнюю степень уныния. Может, он всё-таки ошибается в своих слишком поспешных выводах. В любом случае придётся дождаться Краснова.

— Ладно, — выдохнул он, взглянув на часы. — И что за проект? Какой в той глуши вообще может быть проект?

— Ну, справедливости ради, не такая уж это и глушь, — поправил его Чарышев. — До основного массива пригорода рукой подать. Там приют для бездомных животных организовали. Насколько я слышал, очень правильно подошли к задумке, и место набирает популярность.

— Популярность, — скривился Умаров. — Каким вообще образом?

— Так ты вообще ничего про него не слышал? — удивился заместитель. — Ну вообще, как описывают, очень атмосферное место. Туда тянет любителей всякой заброшки. Андреевка же долгое время в стороне от основной стройки оставалась. Там такие вайбы запустения, знаешь? Это как по Зоне бродить.

— Ты издеваешься, что ли? — помрачнел Умаров.

— Да нет же! — и Чарышев полез в карман брюк за телефоном. — Ща я тебе покажу. У них там в отзывах фото всякие есть. Атмосфера на любителя, я согласен, но в этом и фишка. Это для фанатов заброшенных местечек, где типа давно не ступала нога человека. И вот посреди всего этого запустения — приют, куда со всей округи стекаются бродяжки.

Спустя пару минут Умаров неверяще таращился в экран Егорова телефона.

— А эти... фотосессии… это типа тоже их услуги?

— Ага. Там и фотосессии, и посещение животных. Ветеринарный уголок у них свой есть. Говорят, даже кинолог даёт консультации… Короче, надеюсь теперь ты понимаешь масштабы проблемы. Никто их оттуда просто так не сгонит и приют не снесёт. Тут разве что… проект на доработку отправлять и как-то раскорячиваться, чтобы не трогать этот земельный участок.

Умаров посмотрел на заместителя налитым кровью глазами.

— Ты хоть представляешь, о чём говоришь? Ты можешь себе представить, сколько мы на перепланировке и простое бабла потеряем?

Чарышеву хватило ума промолчать. Да тут никакого ответа и не требовалось — ответ был более чем очевиден.

— Бред какой-то… — пробормотал Умаров. — Кто им помог под носом у нас проскочить?..

— А чего помогать-то? — поднял брови зам. — Земля в их собственности, проект, видимо, грамотные люди составили. Ну, может, в администрации какие-то связи имелись, потому что быстро это дело у них пошло. Есть такое. С другой стороны, вопрос с бродячими животными тоже остро стоял — вот местные власти с ним и справились с помощью приюта. Вроде как никому не пришлось на отлов и утилизацию тратиться. Ну а Краснов… Краснову надо было раньше булкам шевелить и с собственниками договориться.

Глава 22

— Ба, да не вздумай ты его поднимать! — я поспешила на двор, завидев, как ба вознамерилась подтащить к одному из вольеров ёмкость с кормом. — Сейчас Сашка подойдёт и всё сделает, слышишь?

Анастасия Сергеевна нахмурилась.

— Софочка, да я не надорвусь. Там-то ёмкости той…

Но я замахала на неё руками.

— Не вздумай! Я себе не позволяю сейчас ничего тяжелее кружки с кофе поднимать и тебе не позволю!

— Ну, сравнила. Ты-то у нас с ребёночком, — и бабушка с улыбкой указала на мой живот, который уже не могла бы скрыть никакая зимняя одежда.

— А ты думаешь, раз поправилась, так теперь можно тяжести тягать, — упрекнула я. — Работники нам тут на что?

— Да я, Сонь, всё никак не привыкну…

Я и сама, если уж совсем начистоту, до сих пор испытывала неловкость оттого, что спустя несколько месяцев после открытия нашего приюта всё больше распоряжалась и командовала.

Правда, я не уставала самой себе напоминать, что сейчас по-другому быть и не могло — мне со дня на день рожать. Но всё-таки статус какой-никакой начальницы был мне совершенно в новинку.

— Саш, — я увидела спешившего к нам по дорожке между вольерами Кузнецова. — Покормишь?

— Так я как раз и иду, — кивнул он. — Время уже.

И постучав по циферблату своих спортивных часов, Александр схватил ёмкость с кормом, будто она ничего не весила, бодро пошагал ко второму вольеру, чьи обитатели тут же приветливо замахали хвостами.

— Сонь, — бабушка тронула меня за руку. — Из администрации больше не звонили?

— Ольга сказала, что нет. Мы им все необходимые бумаги переслали. У них к нам никаких претензий нет. Не переживай.

Как и пообещала мне подруга, связи в госаппарате помогли без лишних проволочек получить все необходимые разрешения и оформить деятельность приюта. Строители за лесополосой до странного бездействовали. Но я решила, что это легко объясняется моим визитом к бывшему мужу. Умаров таки наказал своим не в меру ушлым работничкам из дочерней фирмы поумерить свой энтузиазм.

Видимо, они таки пересмотрели свои первоначальные планы по застройке, и от нас наконец-то отстали.

И кстати, невзирая на все заверения, мы с нашим приютом в Андреевке не куковали одни — далеко не все наши соседи согласились сниматься с насиженных мест, и это тоже меня успокаивало. Значит, большая стройка в итоге нас не затронет и нас оставили в покое.

— А Юля звонила?

— Нет, ба. Я в бухгалтерию без нужды не лезу, — одёрнув свою утеплённую толстовку, я осмотрелась, походя отметив, что у входа на территорию приюта надо бы заменить одну из ламп освещения. — Но у нас там всё в порядке. Ты не переживай.

— Да я всё не привыкну, что у нас тут так… людно бывает.

— Это всё помощникам нашим нужно спасибо сказать, — улыбнулась я. — Я вот думаю, надо бы нам на новогодние праздники собраться всей кампанией, чтобы все в коллективе друг с другом перезнакомились. А то люди всё прибывают, и волонтёров вон уже целый штат набрался, а некоторые друг с другом ни разу даже и не встречались. Что думаешь?

— Ну а что, — бабушка кивнула. — Хорошая идея. Можем их всех к нам и пригласить. В доме места полно — на семью ж в своё время строился. Стол накроем, посидим.

— Вот и замечательно, — у меня даже настроение поднялось.

Но я успела заметить, как в глазах ба промелькнула грустинка.

— Вот оно как бывает, да? — тихо проговорила она.

— Ты о чём, ба?

— Да о том, что иной раз чужие люди роднее становятся, чем свои. А свои, выходит, предатели.

Я прикусила губы, слишком хорошо понимая, о чём она говорит. Несколько месяцев назад Анастасия Сергеевна узнала правду о том, как обошёлся со мной мой бывший муж. О младшей сестре я пока что молчала, хотя ба уж достаточно окрепла, но всё подходящего времени подобрать не могла. Я до колик боялась причинить ей таким признанием вред.

— За лечение я ему благодарна, — скорбно проговорила она, — но знала бы я, что ты меня на его деньги лечишь…

И мне пришлось поспешно замять этот вопрос. Лично я давно договорилась с собой, что буду воспринимать этот жест доброты от Умарова как личную репарацию. Он мне должен был хоть как-то возместить за всё то, что я пережила по их с Оксаной милости.

— Поменьше думай об этом, — посоветовала я. — И не смей расстраиваться. Я уже и забыла, что когда-то замужней была.

Мне и правда некогда было думать об этом. Все силы и вся энергия уходила на хлопоты о приюте и скорых родах. И в какой-то момент я наконец не просто поняла, но и почувствовала, что меня снова радует жизнь. Именно так, как она складывалась.

Жаль только, что в тот момент я не могла предугадать, что этот период благости продлится очень недолго.

Спустя четыре дня в ворота к нам позвонили.

Сегодня я никаких гостей не ждала, а новые волонтёры прибыли ещё в восемь утра и сейчас трудились, наращивая козырёк в одном их дальних вольеров, отведённых для животных на карантине.