Развод. Я просто пошутила

Глава 1

Шутка.
Предстоящий вечер сулил быть насыщенным, но сейчас, в этом уютном коконе нашей постели, царили только мы. На душе пела тихая радость, а сердце, словно мотылек, трепетало в предвкушении чуда.

Мы проснулись с этим сладким ожиданием, с ощущением, что весь мир за окном замер в благоговейном предвкушении нашего праздника.

Сегодня наш день. Наш серебряный юбилей, двадцать пять лет, прожитых в одном ритме, на одном дыхании. Он обещал быть волшебным, и первое чудо случилось с самого утра, в теплой постели, где мы, не торопясь, растворялись в покое и друг в друге.

Первым, как всегда, проснулся Игорь. Я чувствовала, как изменилось его дыхание, но притворялась спящей, продлевая эту сладкую игру. И тогда его теплые, сильные руки, такие знакомые и такие родные, нежно обхватили меня. Он приподнял меня легко, словно перышко, будто в нашем первом, свадебном танце, и уложил себе на грудь.

Я прислушалась к стуку его сердца — самому верному и знакомому ритму на свете. Его губы коснулись моего лба с такой безмерной нежностью, что по телу разбежались мурашки. Затем его пальцы принялись ласково перебирать мои волосы, скользнули по спине, вырисовывая узоры любви...

Я прижалась к нему, и наша связь стала абсолютной. Я чувствовала его желание, но не простое, физическое, а глубокое, идущее из самой души — желание быть единым целым.

В воздухе вспыхнула та самая, вечная искра, что зажигала нас снова и снова все эти годы. Игорь, словно продолжая наш немой разговор, сделал легкий, игривый толчок, приглашая к продолжению... Но в этот самый миг назойливо зазвонил телефон.

Звонили мне. Мне так не хотелось прерывать эту хрупкую магию, так хотелось ответить на его ласку, погрузиться в него с головой... Но звонок был настойчив, как суета внешнего мира, пытающаяся ворваться в наше счастье. Пришлось поддаться.

— Ну кто там такой настырный? — прошептал Игорь, и в его голосе читалось не раздражение, а легкая, театральная грусть. Он протянул мне телефон с тумбочки.

Звонили из ресторана, уточняя детали нашего праздника. Поняв, что разговор займет время на долго, я с сожалением взглянула на мужа.

Он поймал мой взгляд, улыбнулся своей спокойной, все понимающей улыбкой и, поцеловав в висок, отправился на кухню — варить наш утренний кофе, с которым начинается каждый наш день, вот уже двадцать пять лет.
.

Пока пила кофе, вспомнила про видео, которое прислала Инна, моя близкая подруга. Она отправила его ещё вчера, но я была слишком занята подготовкой к празднику. Открыв файл, я замерла от увиденного...

На экране… мой муж страстно целовался с другой женщиной. Когда они оторвались друг от друга, к ним подбежала девочка-подросток. Они нежно её обняли, и все трое были так счастливы… Ну и Инна! Вот ведь сучка! Я была в шоке.

Медленно, словно во сне, я подошла к Игорю и протянула ему телефон.
— Игорь, что это? — прошептала я, включая запись.

Он несколько раз просмотрел видео, не поднимая глаз от экрана. Я ждала, что он сейчас рассмеется и скажет:
— Кира, ты решила меня разыграть?!

Но услышала совсем не то, что хотела. Муж вдохнул и резко выдохнул:
— Ну раз ты всё теперь знаешь… Наверное, это и к лучшему. — И Игорь замолчал. Я с любопытством наблюдала за мужем.

— Не хотелось бы, конечно, чтобы ты узнала это именно сегодня… Но… как есть. — Наконец продолжил он.

Я не могла поверить своим ушам. Хотела подойти к нему, обнять, поцеловать, но Игорь отступил к окну. Он не смеялся, не делал вид, что это шутка.
— Ты когда узнала? Кто прислал тебе это видео? — его голос звучал спокойно, почти равнодушно.

Я потеряла дар речи. Он что, действительно не собирается оправдываться?
— Что ты решила? Праздник будем отменять? — наконец он взглянул на меня. А я продолжала молча наблюдать за мужем, выискивая в его поведении хоть что-то...
— Я только что подтвердила наш заказ… — ответила я машинально, всё ещё не веря в происходящее.

— Ты и Вера? А Есения… она твоя дочь? — я всё ещё надеялась, что это шутка.
Он обречённо кивнул в ответ…

Мир рухнул в одно мгновение. Двадцать пять лет жизни, построенной на лжи и предательстве. Как такое возможно? Как я могла не заметить?

Я смотрю на него и не могу понять. Не хочу верить… может он тоже меня решил разыграть? Хочу сделать шаг, чтобы его обнять и потрепать по волосам, но Игорь кладет телефон на стол и отходит к окну. Я не могу понять: он продолжает игру?

Он сейчас рассмеется и скажет:

— Ну, кто кого разыграл?

Но Игорь молчит.

— Ты когда узнала? — Снова спрашивает муж. Я ничего не могу ответить. Язык присох к зубам.

— Что ты все же решила? Праздник будем отменять? — Он взглянул снова на меня.

— Все отменить? Но как… как мы это объясним? Наши родители, мой папа… наши друзья? Они приготовили подарки. Нет, мы не будем ничего отменять… — не решительно ответила я, придя немного в себя и все еще не веря в происходящее.

Мои колени предательски дрожали, а в горле застрял ком. Как будто кто-то невидимый сжал моё сердце ледяной рукой. Двадцать пять лет… Двадцать пять лет я верила этому человеку, делилась с ним всеми секретами, рожала ему детей, строила с ним дом. А он…

— Но как же так, Игорь? Как ты мог? — мой голос дрожал, словно лист на ветру.

Он молчал, стоя у окна, его силуэт казался чужим и незнакомым. Тот самый человек, которого я знала, растворился в воздухе, оставив после себя незнакомца.

— Я не могу поверить… Просто не могу, — я опустилась на стул, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
В голове крутились мысли, одна страшнее другой. Как долго это продолжается? Почему я ничего не замечала? Или замечала, но не хотела видеть?

— Кира, я должен был тебе рассказать, — наконец произнёс он, не оборачиваясь.
— Должен был? И когда? На тридцатилетие нашей свадьбы? Или, когда наши дети узнают обо всём?

В дверь позвонили. Гости начали собираться. Сегодня же наш юбилей. Наш чёртов юбилей!
— Я открою, — Игорь сделал шаг к двери.

Глава 2

Кира. Две недели назад.

Мы сидели у меня в гостиной. Собрались по случаю, чтобы немного утешить Лиду, которой изменил муж. Инна, как всегда, рассказывала последние новости, много шутила. Наша никогда не унывающая подруга.

Предатель муж развод Лиде давать отказывался. Его барышня была замужем и идти ему по всей видимости было некуда. Инка предлагала различные варианты мести. Один из способов был создать с помощью ИИ видео его измены и слить в сеть. Она так разыграла своего Жорика. Когда ее муж увидел себя жарко целующимся с брюнеткой, он потерял дар речи. Тыкал пальцем в экран телефона и твердил:

— Это, это, это… не я… это очень похожий на меня мужик! Я и бабу такую не знаю… — он пристально вглядывался в экран.

Инке стало жалко мужа она, рассмеявшись рассказала, что с помощью ИИ слепила это виде, где ее муж обнимает и целует знаменитую актрису.

— Лид, давай твоего разыграем. Состряпаем видео, где он с другой бабой и отошлем его барышне. Может она от него отстанет. Я попытаюсь найти нейронку, которую можно уговорить на интимную сцену. Наверняка и такие есть… Лид?

Лида, вздохнув ответила:

— Инн, я же говорила, что ее не знаю. Кому посылать видео будем? — Но Инка не унималась и предложила нанять детектива, чтобы проследить за Олегом мужем Лиды.

Я молча рассматривала видео, которое подруга предъявила своему мужу напугав его до полусмерти. Жорик ее обожал и носил на руках еще с самой школы. Инка родила рано и ее мать их быстро поженила, хотя Инкин дед был против. Она отвела молодых молча в загс и их быстро расписали. Дед потом сильно ругался, но дело было сделано.

Дочке Инки и Жорика уже девятнадцать. Инна у нас самая молодая и самая продвинутая по части интернета. А с Лидой мы учились в одном классе и дружим со школы. Через две недели у меня тоже будет серебряный юбилей.

— Кира, а давай твоего Игоря разыграем? — Неожиданно предложила подруга. – Тащи какую ни будь фотку.

Я покопалась в своих фотографиях. Никак не могла решиться, какое фото выбрать. Инка выхватила мой телефон и начала листать, рассматривая фотографии своим опытным взглядом. Выбрала одну, где мой муж с младшей сестрой моего отца. Верочка с моим Игорем видно позируют для фотографа. Они наклонили головы друг к другу и улыбаются на камеру.

Инка и выбрала эту фотографию и еще фотографию Есении. У Веры была дочь подросток, которую она воспитывала одна. Про ее отца Вера так никому и не рассказала. Есению она родила уже в тридцать семь, поздний ребенок.

Вся родня была за нее рада, наблюдая как счастлива сама Верочка. Мы старались ей во всем помогать. Сама Верочка тоже была поздним ребенок в семье, она лет на двадцать моложе моего отца и всего на пять лет старше меня.

В детстве, когда мои родители сплавляли меня к бабушке с дедушкой мы были с ней почти как сестры.

Однажды у моего Игоря с клиентом произошло разногласие по проекту, и Верочка спасла его. Игорь работает дизайнером по оформлению квартир и загородных домов. Вера тоже.

Один из клиентов мужа был разочарован его работой. Игорь очень расстроился. Вера случайно узнала и взялась исправить его труд. Клиент остался доволен в последствии, но Верка содрала с него цену вдвое большую и поделилась с моим мужем, ведь ему ничего не заплатили.

С тех пор они стали работать вместе. У них теперь свое бюро. Вера не была замужем, но она воспитывала дочку, которой было уже тринадцать лет.

Именно тогда, когда она была вынуждена уйти в декрет, они и объединились с моим Игорем. Он ей в то время тоже хорошо помог…

— Ладно бери, делай. Только если мне не понравится, я показывать мужу не буду, — ответила я Инне и отправила ей на телефон фото мужа.

И вот теперь я пожинала плоды нашей шутки. Не зря говорят, что в каждой шутке есть доля правды… Я все еще сомневалась. А он обреченно кивнул в ответ…

— Все отменить? Но как… как мы это объясним? Наши родители, мой папа… наши друзья. — Повторяла я как заведенная.

— Не будем ничего отменять… — повторил Игорь за мной.

Мы постарались выпроводить наших родителей в ресторан, пообещав приехать скоро. Нам нужно было поговорить…

В голове пронеслось: «Инна, что ты наделала…» Но вслух я сказала другое.

— Игорь, послушай меня внимательно. Это видео… его сделала Инна. Это розыгрыш. Фейк. Она использовала вашу старую фотографию с Верой. Она так своего мужа разыграла, и мне предложила… я не думала, что так получится...

Я наблюдала за его лицом. Сначала на нем застыло выражение шока, затем недоверия, а потом… медленного, леденящего душу понимания. Но он не рассмеялся с облегчением. Не стал ругаться на дурацкие шутки. Он молча прошел обратно к столу, взял телефон, снова включил видео и внимательно, уже без паники, всмотрелся в детали.

— Фейк? — наконец произнес он, и его голос был тихим и очень усталым.

— Кира, это не фейк. — Теперь обомлела я.

— Что? Но как? Инна сказала…

— Инна, видимо, случайно наткнулась на правду, которую даже не искала, — он грустно усмехнулся. — Догадалась сделать видео по самой неудачной для нас фотографии. Той, где мы с Верой выглядим слишком… счастливо.

Он положил телефон на стол и посмотрел на меня прямо.

— Я не хотел изменять тебе, Кира. Никогда. Но то, что между мной и Верой… это больше, чем просто партнерство. Мы проводим вместе кучу времени. Мы заботимся о дочери… Есении. Я помогаю им с ремонтом, с уроками, она советуется со мной по каждому поводу… И да, я ее люблю. Это… сложно объяснить.

Во рту у меня пересохло. Гнев сменился полной растерянностью.

— То есть… ты спал с ней? — спросила я, цепляясь за единственную понятную мне в этой ситуации категорию.

— Разве это главное? — он ответил резко и очень искренне. — Я… эмоционально изменил тебе. Я отдавал ей свое время, свои силы, свои эмоции, которые должны были принадлежать тебе. Эта девочка, Есения… она ко мне привязалась. Я для нее… отец. И я чувствую за них ответственность.

Глава 3

Это конец...

Сегодняшнее торжество отрепетировано до мелочей, там есть ведущий, я не хочу теперь даже туда вникать. Пусть все будет так как будет. Меня тревожат сейчас другие мысли.

Женщина, с которой мне изменил муж родная сестра моего отца. Я никак не могу прийти в себя. Как будет отец теперь с ней общаться? Как же все сложно.

А наши мальчики? Хоть они и взрослые, но смогут ли они принять такую новость, что тетя Вера теперь любовница их отца. Моя голова кажется сейчас разорвется от этих мыслей.

Вот Лида, я даже сейчас ей позавидовала. Она не знает любовницу своего мужа... А может знает? Пришла в голову неожиданная мысль. И скрывает? Может это кто то, кого знаем, и мы все?
Ой, ладно, про Лиду! От своих забот голова пухнет. Сегодня уже не буду никому говорить, а завтра соберу подруг…
Наконец этот, кажется, бесконечный день закончился. После ресторана мы возвращаемся с Игорем домой. Странные мысли мелькают в моей голове.
Утренний сегодняшний секс нам обломали, а ведь он мог быть последним, но не стал... Было бы что вспомнить. Сейчас мы разойдемся по разным комнатам, я пойду спать в бывшую комнату сыновей.
Мы молча заходим в нашу квартиру. Я устало бреду в комнату, слышу голос Игоря:
— Кира, подожди.
Я останавливаюсь, не оборачиваясь. Рука уже на ручке двери в комнату Матвея, где теперь, видимо, и предстоит жить мне. По крайней мере, какое-то время.
— Да? — мой голос звучит хрипло от усталости и сдавленных слез.
Слышу его неуверенные шаги за спиной. Он останавливается в нескольких метрах, не решаясь подойти ближе.
— Спасибо, — тихо говорит он. — За сегодня. Я понимаю, что это стоило тебе огромных сил. Ты была... великолепна. Никто ничего не заподозрил.
Во мне что-то обрывается... Великолепна… Да, я играла роль счастливой женщины на своем юбилее, пока мир рушился у меня внутри. И он благодарит меня за это представление.
Я медленно поворачиваюсь к нему. В прихожей горит только бра, отбрасывая длинные тени на его уставшее, помятое лицо.
— Я сделала это не для тебя, Игорь. Я сделала это для Елисея и Матвея. Для своего отца. Чтобы они не узнали о.… — я не могу выговорить «о твоей второй семье», — ...об этом сегодня. В их праздник.
Он кивает, смотря в пол.
— Я знаю. Все равно спасибо.
Он замолкает, в тишине слышно лишь гудение холодильника на кухне. Он явно хочет что-то сказать еще, но не решается.
— Я не знаю, как теперь быть, — наконец выдыхает он. — Что делать?
В его голосе столько потерянности, что на мгновение во мне просыпается старая, отравляющая жалость. Но я тут же гоню ее прочь.
— Начинать нужно с малого, — говорю я, и рука сама сжимает ручку двери крепче. — Сегодня — мы спим в разных комнатах. Завтра... завтра я позвоню Лиде и Инне. А потом... потом мы подумаем о сыновьях.
Я вижу, как он сглатывает. Для него это приговор. Конкретный и четкий. Не эмоциональная сцена, а холодный, вынесенный самой жизнью вердикт.
— Хорошо, — он отводит взгляд. — Спокойной ночи, Кира.
— Спокойной ночи, Игорь.
Я поворачиваю ручку и захожу в комнату. Дверь закрывается за мной с тихим щелчком, который звучит громче любого хлопка. Я прислоняюсь спиной к холодному дереву, закрываю глаза и наконец позволяю себе то, что сдерживала весь вечер. По щекам беззвучно текут слезы. Не от горя даже, а от колоссальной, всепоглощающей усталости.
Снаружи слышно, как он еще несколько минут стоит в тишине, а потом медленно уходит в нашу — вернее, теперь уже только его — спальню.
Всё. День закончился. А завтра начнется новая, чужая и пугающая жизнь, первым шагом в которой будет звонок подругам.
Мне не спится. Слышу за стеной какие-то звуки, видно Игорь тоже не спит. Но что он может там делать? Чем он там гремит? Любопытство берет верх, и я крадусь, чтобы выяснить.

Но все звуки раздаются из его комнаты, и я не выдерживаю и осторожно открываю дверь...
На кровати лежат два огромных чемодана, и муж складывает в них свои вещи. Рубашки, свитера, носки — аккуратные стопки, которые он все эти годы привык, чтобы я ему готовила.
Он что, хочет по-тихому сбежать? — приходит в голову мысль, острая и обжигающая, как удар током.
По-тихому не получится. По-тихому можно только умереть, — снова мелькает в голове. Он хочет оставить меня и заставить всё объяснять сыновьям?
Я молча замираю на пороге, чувствуя, как холодная волна ярости поднимается от самых пяток, смывая всю усталость и остатки жалости. Он не услышал меня, его спина напряжена, движения резкие, почти механические.
— И куда это ты собрался в такую рань? Или уже так не терпится? — мой голос звучит хрипло и неожиданно громко в ночной тишине.
Игорь вздрагивает и резко оборачивается. В его глазах — не вина, а то самое обреченное решение, которое я увидела утром.
— Я не собирался сбегать, Кира. И уж тем более не хотел перекладывать на тебя объяснения с детьми.
— А чем это тогда занимаешься? — я делаю шаг в комнату, и мой взгляд падает на фотографию в рамке на тумбочке — мы с ним и наши сыновья в день выпуска Матвея из университета. — Собираешься? К ней?
— Я уезжаю в гостиницу, — тихо, но четко говорит он. — Сегодня ночью стало окончательно ясно, что я не имею морального права оставаться под этим кровом. Ты не должна быть вынуждена спать в комнате сына, это твой дом. Это я его разрушил. Поэтому ухожу я.
Он закрывает чемодан с глухим щелчком.
— Я уже написал Елисею и Матвею. Кратко. Что у нас с тобой серьезный кризис, что виноват в нем только я, и что мы оба любим их больше жизни. Что завтра мы созвонимся все вместе и все обсудим. Я не бросил тебя с этим, Кира. Я не подлец до конца.
Я смотрю на него, на эти чемоданы, на его решительное, но несчастное лицо. И ярость понемногу отступает, сменяясь горьким, пронзительным пониманием. Это не побег. Это — капитуляция. Он признает свое поражение и уходит с поля боя, оставляя мне территорию.
— Гостиница? — переспрашиваю я, и в голосе слышится непрошенная тревога. Глупая, привычная тревога жены. — Ты хотя бы нормальную нашел? И вещи теплые взял? Ночи сейчас холодные.
Он смотрит на меня с немым удивлением, и по его лицу будто пробегает тень той самой, старой жизни, где моя забота о нем была естественной, как дыхание.
— Да, — выдыхает он. — Все взял. Не волнуйся.
В этих двух словах — целая пропасть, между нами. Не волнуйся. Как будто я еще могу перестать.
— Ладно, — говорю я, отступая к двери. Мне нужно уйти, пока я не расплакалась или не начала кричать снова. — Так и быть. Объяснения с сыновьями — завтра. Вместе.
— Вместе, — подтверждает он.
Я захожу в свою комнату и снова прислоняюсь к двери, уже слушая не тишину, а звуки его последних сборов. Вот щелчок замков чемодана. Вот шаги по коридору. Вот тихий скрип входной двери.
И вот — наступившая… тишина.
Он ушел, сбежал. Ушел. Оставил меня одну в нашей тихой, слишком просторной теперь квартире, чтобы я могла решать, что делать с этой территорией, которую он мне отдал.
Кто я? Брошенная жена? Мне почти сорок пять. Сколько нас таких горемычных? А вот Лидкин Олег не хочет уходить и давать ей развод, а она еще из-за этого переживает. И я ей сейчас снова завидую. Она не одна в доме, есть за стеной человек, хоть и предатель.