Развод. Я тебя (не) разлюбил

1.

Алина

На плите шкварчат и жарятся тонко нарезанные кусочки куриного филе, пароварка пыхтит, выбрасывая клубы пара, — варит рис. Влад должен вот-вот прийти с работы, а я всегда подгадываю так, чтобы еда приготовилась к его приходу. Была с пылу с жару.

Пока все доготавливается, режу салат из свежих овощей. Этот ужин не должен ничем отличаться от прочих, но я прямо чувствую, что назревает разговор. Последнее время мы отдалились, и я хочу спросить, все ли с нами в порядке. Руки чуть дрожат, нож соскакивает с гладкого зеленого огуречного бочка и оставляет неглубокий, но мгновенно алеющий кровью порез на фаланге указательного пальца.

Ай. Больно! Нельзя, чтобы кровь капнула на еду. Поспешно сую руку под струю холодной воды, а другой нащупываю в ящике пластыри. Влад нарочно положил их к столовым приборам, потому что я постоянно травмируюсь на кухне.

Да, я не повар, но я стараюсь. Влад зарабатывает столько, что я могла бы нанять целый штат людей для уборки, готовки и прочих женских обязанностей. Но мне приятнее делать все это самостоятельно. К тому же Владу нравится, как я готовлю, не хочу пускать на кухню чужого человека.

Дорезаю салат с пластырем на пальце. В замке входной двери скрежещет ключ. Я так волнуюсь по поводу этого разговора, что в душу против воли просачивается неприятное предчувствие. Я ведь хочу спросить, не завел ли он себе любовницу. Вдруг честно ответит, что завел? Он честный, запросто скажет, и мне придется думать, что делать дальше.

Иду встречать Влада в прихожую. Подхожу и привычно тянусь поцеловать его в щетинистую щеку, но он отстраняется. Сердце пускается вскачь. Да ну нет. Что случилось?

— Ты на меня сердишься? — спрашиваю тихо, а сама ещё надеюсь, что его могли рассердить в офисе или просто устал. Руководить большой компанией — нервная работа.

— Нет, — отрезает Влад, проходя в гардеробную. — Но нам надо поговорить.

Когда он так говорит, я сжимаюсь. Если он начинает «разговор по душам», значит, у него накопились претензии, а он настолько тяжелый и жесткий человек в плане переговоров, что просто давит меня, и я только извиняюсь и обещаю исправиться.

Беру себя в руки. У меня ведь тоже претензии накопились.

— Да, надо, — придаю голосу твердости, чтобы не показать, как мне сейчас страшно. — Я приготовила ужин. Приходи.

В кухню-столовую Влад приходит без пиджака, в сорочке и брюках. Выглядит и правда уставшим, но от него веет раздражением. Он усаживается за обеденный стол на свое место во главе и смотрит в сторону. Наверное, меня ждет.

Я ставлю перед ним тарелку с рассыпчатым рисом, рядом с которым лежат несколько нежно поджаренных слайсов куриного филе в обсыпке из приправ, по центру стола размещаю салатник и корзинку с нарезанным хлебом. Свою порцию горячего ставлю рядом сбоку от Влада, выкладываю на стол приборы и, доставляю стаканы с водой, наконец сажусь.

Влад не ест. Сцепляет пальцы в замок, уперев локти в столешницу, и смотрит поверх костяшек мрачным взглядом. А у меня глаз сейчас начнет дергаться от неизвестности. Чего он тянет? Нарочно мучает? У меня ёкает сердце. Сейчас же точно скажет о любовнице. От этой мысли в глазах жжется. Я не готова к такой новости, это меня убьет.

1-1.

Алина Владимировна Петровская

27 лет. Образование высшее реклама и пиар.

Сейчас не работает. Прекрасная домохозяйка и заботливая супруга.

Покладистая, добрая, отзывчивая и совестливая девушка.

В людях ценит честность, держит слово, презирает обман.

2.

Алина

— Я с тобой развожусь, — наконец выдавливает Влад.

Меня обдает волной холодного жара. Язык немеет, а горло перехватывает спазм. Он не шутит. Таким тоном он преподносит обдуманные решения.

— Если что, я ставлю тебя перед фактом. Заявления будут поданы в понедельник, — добавляет он так же мрачно. — Через месяц нас разведут.

Ну да, его юрист по генеральной доверенности от моего лица может это сделать. А детей у нас нет, как и совместно нажитого имущества. Поэтому, если никто не против, разведут без суда. Месяц на примирение.

Я против, но сглатываю тягучую слюну и не могу ничего сказать. В глубине сознания ещё маячит надежда, что он сейчас выкатит список требований, чтобы я исправилась, но я сейчас я чувствую, что этого не будет.

Голод, урчавший желудке до этого, мгновенно выветривается, меня тошнит.

— Ты услышала, Алин? — добавляет Влад с нажимом, бросает короткий взгляд на меня и берется за вилку.

— Ус-слышала, — заставляю себя сказать. — Ты нашел другую?

Влад опускает на столешницу оба кулака, в одном из которых зажата вилка с наколотой курицей, и переводит на меня испепеляющий взгляд:

— Вот только давай без сцен, ладно? — откусывает кусок и, прожевав, добавляет спокойнее: — Мы об этом говорили. Я разлюбил тебя. Угасли чувства. Нет в нас больше огня.

Внутри все падает. Во мне цистерна этого огня! Я люблю эту сволочь! А у него вон, чувства остыли?

— Ты же помнишь, о чем мы договаривались? — отодвигаю тарелку, потому что даже запах еды сейчас действует тошнотворно. — Что мы приложим все силы, чтобы сохранить отношения!

— То было давно и неправда, — отрезает Влад. — Наши отношения изжили себя. Нечего сохранять.

В переносице колет. Черт. Слезы сейчас будут выглядеть жалко, но представить, что мы расстанемся, выше моих сил.

— Ты, выходит, нарушишь слово? — голос дрожит.

Мозг ещё держит тело в тонусе, потому что надеется, что Влад сейчас передумает, но на самом деле надежды нет. Не передумает.

— Я обещал тебе, что сначала разведусь, а потом буду заводить новые отношения, — Влад упирает в меня взгляд, которым можно проткнуть насквозь. — Настало время развестись, чтобы идти дальше.

Вот как он размышляет. Идти дальше. Перешагнуть меня и оставить позади.

— Я могу что-то исправить? — слезы таки скатываются по щекам. Не хочу верить, что это конец.

— Алина, ты меня не слушаешь! — Влад повышает голос. — Ты не можешь ничего исправить, потому что это от тебя не зависит. У меня ничего к тебе не осталось.

— То есть ты все решил? — всхлипываю, опустив взгляд в стол.

Хочу я или нет, мне придется принять, что меня выкинули на улицу. Унижаться и умолять не бросать меня я не стану.

— Да, Алин, — спокойно отвечает Влад. Чувство, что и правда уже ничего ко мне не ощущает. — У тебя будет время спокойно собрать вещи и съехать, я тебя не тороплю. Ну и отступные, чтобы ты больше не пыталась со мной связываться.

Подлец. Знает, что деньги мне пригодятся, да и к тому же кто откажется с паршивой овцы хоть шерсти клок состричь. Он в самом начале отношений, шесть лет назад, рассказывал, что это у него принцип такой, платить бывшим женщинам, чтобы не доставали его.

— Себе оставь свои отступные! — резко встаю из-за стола, и стул падает на пол. — Ненавижу тебя!

Влад ничего не отвечает, продолжает спокойно есть. А я ухожу в нашу спальню и не понимаю, зачем сюда пришла. Инстинктивно, чтобы спрятаться. Но я не могу в ней находиться. На меня давит все, начиная супружеской кроватью, заканчивая комодом, на котором стоит свадебная фотография.

Свадьба была шикарная, платье принцессы, улетевшие голуби, белый лимузин, несколько фотографов, роскошный ресторан и море поздравлений. Я влюбилась в него без памяти. С первого взгляда, едва устроилась на работу в пиар-отдел его компании. А он — красивый, холостой, шикарный мужчина — обратил на меня внимание.

Какая банальщина — владелец компании, который женился на сотруднице. Но мы были счастливы. Я знала, что он любит меня, хотя где-то глубоко допускала, что я люблю его больше. Меня не беспокоило, я всегда считала, что моей любви хватит на двоих. Теперь понимаю, что не хватит.

Слезы текут в три ручья. Так больно — узнать, что тебя выкинули, как использованную туалетную бумагу. И любые обвинения в вероломстве Влад отобьет одной лишь фразой: «Я честно сказал тебе и не выгоняю на улицу с голым задом. Чем ты недовольна?»

Где я оступилась? Что сделала не так? Уволилась с работы? Встала у плиты домохозяйкой? Почему он меня разлюбил? Вопрос почему — самый главный, фундаментальный и бесполезный. Почемучками ты всегда доходишь до ответа «просто потому что».

Нужно на воздух. Проветриться. Телефон остался на кухне, зараза.

Быстро натягиваю джинсы и просторное худи с начесом, заплетаю волосы в хвост на затылке, смахиваю слезы и иду на кухню за телефоном.

Входя в столовую, сталкиваюсь с Владом, он останавливает меня и берет за плечо.

— Ты куда собралась? — в голосе слышу сдерживаемую угрозу.

В голове мелькает идиотская мысль шагнуть из какого-нибудь высокого окна, но это не мой метод. Я ни за что не покончу с собой. Cлишком люблю жизнь.

— Тебя видеть не хочу! — вырываю руку.

— Постой, Алина, — произносит Влад, глядя в мои заплаканные глаза. — Хочу кое-что добавить, пока ты не ушла.

— Ты сказал достаточно, — высхлипываю заложенным носом.

— Ещё не все… — отвечает он.

2-1.

Владлен Сергеевич Петровский

35 лет. Образование высшее экономическое.
Директор и владелец строительного холдинга
«Первая Инвестиционно-Строительная Компания».

Характер строгий. Честный человек, отличный добытчик.

В людях ценит нестандартный стиль мышления,
не терпит скучных и слабых людей.

3.

Алина

— Не делай глупостей, ладно? — мягким голосом произносит Влад.

— Не беспокойся, с моста не прыгну! — выговариваю едко и таки дохожу до плиты, где рядом на подставке стоит мой телефон.

— Я не только об этом, просто не делай глупостей, — повторяет Влад и уходит в сторону комнат.

Какие ещё глупости я могу сделать? Переспать с кем-нибудь? Только если снять мужика в каком-нибудь баре. Никаких бывших у меня нет, Влад был у меня первым. Поцарапать его машину? Это мелочная месть, а мстить не за что. Да, он сделал мне больно тем, что бросил, но не изменил же, не обманул, честно сказал, что разлюбил.

Об этом мы тоже говорили. Если кто-то из нас охладеет к другому, не надо мучиться ни себя, ни его. Только там же была оговорка, что мы попытаемся не охладевать, а сохраним отношения. Пойдем к психологу или просто проговорим обиды.

Только у Влада нет никаких обид, как и чувств ко мне не осталось.

Слезы снова начинают течь. Зараза. Нельзя, хватит тут находиться. Хватит тут находиться!

Набираю подругу с работы. Я уволилась из компании Влада года четыре назад, но с Ангелиной, коллегой из пиар-отдела, мы продолжили общаться. Сейчас она уже руководит командой. Она отвечает на третий гудок.

— Ангелин, привет, — сама слышу, что в голосе прячутся слезы. — Мне нужна помощь.

— Что стряслось? — обеспокоенно спрашивает подруга. — С Владом что-то? Поссорились?

— Хуже, — выдавливаю, глотая тяжелый ком в горле. — Мы можем встретиться?

— Можем, но я уже дома и никуда не хочу, — виновато отвечает Ангелина. — Приедешь ко мне?

Да я сейчас хоть на Северный полюс приеду. Соглашаюсь и вешаю трубку. Хватаю любимый кожаный рюкзачок, влезаю в кроссовки. На дворе начало мая, тепло, куртку можно не надевать. Из дома вызываю такси через приложение, и слышу за спиной голос Влада:

— Это ты с Ангелиной из моей компании собралась встречаться? — звучит сердито.

— Это не твое дело, Влад, — огрызаюсь.

— Становится моим, когда ты собираешься обсуждать нашу личную жизнь с моими сотрудниками! — чеканит он.

— Все, что касается меня, теперь не твое дело, ты меня выгнал! — отвечаю гневно, даже слезы высохли.

Приложение говорит, что машина приедет через три минуты, на этом я выхожу из квартиры, не забыв прихватить ключи.

Такси из центра в Приморский район в пятницу вечером едет долго и мучительно. Я вроде уже немного подуспокоилась, но стоит представить, как я буду рассказывать Ангелине, что Влад меня бросил и требует развода, снова в глазах жгутся горькие слезы.

Ангелина бодро отвечает по домофону и пускает в подъезд неплохого дома на Яхтенной. Чисто и приятный ремонт. В углу кадки с цветами. Когда я приезжаю к Ангелине, мне кажется, что жизнь в высотке на окраине ничем не хуже, чем в центре в старинном доме с высокими потолками.

Подруга встречает меня у лифта на одиннадцатом этаже. Расслабленная, домашная, в светлом мягком свитере и домашних, судя по потертостям, джинсах.

Мы проходим в квартиру. У неё прекрасная уютная двушка, которую она купила себе сама в ипотеку. Платить ещё лет пятнадцать, но Ангелина уверенно смотрит в будущее. Если не в компании моего мужа, то в любой другой она найдет достаточный доход, чтобы полностью выкупить у банка свою квартиру.

Ангелина ведет меня на кухню и ни слова не говоря достает бутылку вина.

— Курить? — она подбрасывает в руках пачку сигарет с полочки у балконной двери. Дома она не дымит.

Киваю. Я обычно не курю, но кто ни разу в жизни не баловался?

Мы вместе выходим на неостекленный балкон, Ангелина дает мне сигарету и вручает зажигалку. Прикуриваю на автомате, уже размышляя, как строить фразы и с чего начать. Боль и обида на Влада жгутся лавой в груди. Затягиваюсь, выпускаю струйку дыма. Во рту оседает горечь. Нечего тянуть с этим. Ангелина даст мне совет или хотя бы поддержит морально. А мне сейчас до зубного скрежета необходимо услышать что-то подобное.

— Он со мной разводится, — наконец выговариваю и делаю новую затяжку.

— Влад?! — удивляется Ангелина. — У вас же все хорошо было.

Сама ощущаю, как лицо кривится от слез. «Было» — ключевое. И когда оно было хорошо? До какого момента? Я не отсекла, когда все пошло под откос. Вряд ли распад нашей семьи начался три месяца назад. Просто, как симптомы рака, проявился на терминальной стадии, когда уже ничего не спасти.

Видя, что я не могу ответить, Ангелина обнимает меня за плечи и ласково прислоняет мою голову к своей. Так мы стоим курим ещё несколько минут, потом возвращаемся к ней на кухню.

— Видимо, было нехорошо или не было хорошо, — отвечаю, усаживаясь за симпатичный стол со стеклянной матовой столешницей. — Он сказал, что разлюбил и больше не хочет жить со мной. Дал время съехать. Пообещал отступные.

Говорю это спокойным тоном, а самой хочется выть от нестерпимой тоски. Я привыкла к Владу, приросла, прикипела, мне с ним было хорошо. Но это, видимо, касается только меня.

— Отступные пообещал?! — произносит Ангелина возмущенно, ставя на стол два бокала для вина. — Прямо отступные? Как на работе при сокращении?

— Видимо, он меня и сократил, как ненужную производственную единицу, — добавляю горько.

Влад и правда прагматичный до мозга костей.

— А ты можешь что-то сделать против этого? — Ангелина разливает вино

— Нет, он принял решение, обжалованию оно не подлежит, — делаю глоток малиновой жидкости. Абхазское, простенькое, но вкусное.

— Тогда прекращай страдать, — Ангелина салютует мне бокалом. Черт, я даже не подумала с ней чокнуться. — Слезами делу не поможешь, только новых морщинок наживешь.

— Я же люблю его, как не страдать? — завываю, вновь заливаясь слезами.

— Алин, я все понимаю, но расклеиваться не вариант, — серьезно добавляет Ангелина. — Тебе нужен план. Я знаю отличный способ вернуть любого мужчину!

______________

4.

Алина

Мне хочется зло ответить ей, что своего-то мужчину она почему-то не вернула, но не надо хамить человеку, который пытается помочь.

— Только к гадалке меня не отправляй, ладно? Я в них не верю, — грустно усмехаюсь.

Я вообще не верю ни в какие способы вернуть мужчину, когда он заранее говорит про плату за то, что я больше не буду лезть в его жизнь. Влад собирается утопить мое имя в Лете своей истории, нечего там возвращать.

— Вот ты сейчас зря сидишь и сопли на кулак наматываешь, — деловито произносит Ангелина. — Соберись! Ты ж не на помойке себя нашла!

Нет, это Влад, похоже, нашел меня на помойке и туда же вернул.

— Ты знаешь, почему он тебя разлюбил? — Качаю головой.

Ангелина с озабоченными видом идет к холодильнику и вынимает оттуда два куска сыра в целлофановых пакетах, принимается делать нарезку.

— А надо знать, — добавляет серьезно. — От хорошего не уходят. Значит, ты недостаточно хороша.

Её слова задевают меня до глубины души.

— Чем это я не хорошая? — восклицаю почти сердито. — Покладистая, ласковая, заботливая — еда у него всегда свежая и разная, одежда чистая, отглаженная — куда ещё лучше-то?

— Э-эх ты, святая простота! — сокрушается Ангелина. — У плиты стоит тарелки моет — неинтересно. Где завоевание? Где страсть? Вы когда последний раз сексом занимались?

Смущаюсь и краснею. Влад последнее время стал утомляться на работе, и близость между нами стала редкой гостьей в постели. Мы даже спим под разными одеялами, потому что так удобнее.

— Недели две назад, — отвечаю неуверенно. — Влад стал редко меня хотеть.

— И ты ещё удивляешься! Да у него давно другая баба, которая ему дает, — сердито выговаривает Ангелина.

Она пристрастна. Ей муж как раз изменил, и из-за этого они развелись. Это его она и не стала возвращать, хотя могла. Он умолял простить его и вернуть ему их семью.

— Я верю Владу, он не завел никаких отношений на стороне, это точно, — отвечаю сдержанно. — У нас был уговор, что сначала разведемся, только потом отношения с другими.

Мне хочется защитить и оправдать Влада перед Ангелиной. У него это принципиальная позиция. С его слов, он одновременно за двумя женщинами даже не ухаживал. И не использовал одни и те же комплименты для разных дам. Я ему совершенно верю.

— Я тебя умоляю, Алина! — снисходительно выговаривает Ангелина, переставляя на стол тарелку с нарезанным сыром. — Мужики так устроены, они всегда смотрят налево. И не убегают туда, только если у себя все устраивает, и то не всегда.

— Он не стал бы крутить роман у меня за спиной! — почти выкрикиваю и тяжело опускаю кулак на столешницу. Мой бокал, стоящий рядом, со стеклянным бряком чуть подпрыгивает.

— Хорошо, — Ангелина закатывает глаза. — Тогда он уже нашел ту, за которой хочет ухлестнуть, и теперь освобождает себя от брачных уз. Скажешь, так не может быть?

Присасываюсь к бокалу и пью вино, чтобы не отвечать. Боль стискивает сердце в когтистых лапах. Так может быть.

То, что Влад не стал бы марать наши отношения подковерной изменой — наверняка. Но, как бы я ни пыталась скрыться от правды, скорее всего, он разлюбил меня, потому что присмотрел другую.

— По глазам вижу, что у тебя в голове забегали шестеренки, — с довольным видом Ангелина доливает мне вина. — Пореви, покричи, сделай что угодно, но потом успокойся. И точно не умоляй Влада не разводиться. Только потеряешь очки.

Она уже начинает строить план по возвращению этого человека, а я… нет. Уходя уходи. Об этом мы с Владом тоже договаривались. У нас договоров на целый талмуд выйдет, если их записать. Уйти можно только один раз. Никаких возвратов быть не должно. У него пунктик по поводу бывших, и поэтому отступные, поэтому этот уговор. И тут я согласна. Если мы таки разведемся, я уже не приму его, даже если он будет вымаливать вернуть все как было. Как было уже не будет.

— Не надо, Ангелин, — отвечаю безжизненно, — нечего там возвращать. И я не хочу. Я тоже его разлюблю. Однажды отпустит, и я буду, как ты, жить одна и не пускать мужчин в свою жизнь.

— Тоже поняла, что от них одно горе? — злобно улыбается подруга. — Провальный это путь, Алин. Не представляешь, как иногда хочется, чтобы рядом оказался мужчина, который просто скажет тебе: «Успокойся, солнышко, все хорошо, я все решил». Это не говоря уже о том, что без секса неполезно.

У меня такая рана в душе, что я не представляю, как позволить мужчине снова занять место рядом со мной. Лучше я сама, ни на кого не надеясь, зато никто не воткнет нож в спину.

— Ты это брось, Алин, — продолжает Ангелина. — Сделаешь, как говорю, вернется к тебе твой Влад и будет у вас пожизненный медовый месяц. Ну? Готова услышать пошаговый план?

___________

Ангелина Дмитриевна Липатова

Подруга Алины и бывшая коллега по работе в пиар-отделе компании Владлена.
Теперь руководит всем отделом.
Самоотверженная, отчаянная, хитрая (в хорошем, житейском смысле).
С Алиной поддерживает теплые отношения.

5.

Алина

Не знаю, готова или нет, но Ангелина не может удержать его при себе, будто нарочно создавала для случаев, вроде моего, и теперь просто обязана поделиться им с миром.

Её советы заключаются в том, чтобы обрести самостоятельность. Для начала привести себя в порядок, сменить гардероб, прическу, записаться на танцы или пойти в зал. Полюбить себя и заполнить жизнь новыми впечатлениями, которые не связаны с мужем. А потом невзначай появиться в его жизни и пусть он посмотрит, что потерял.

А до того надо достойно пережить развод, сохраняя лицо и самоуважение. Не пытаться ободрать его как липку, но и от причитающегося по закону не отказываться.

Только она забывает о том, что Влад собирается заплатить мне, чтобы я не приближалась к нему и не давала о себе знать после развода. И, если я приму деньги, я поступлю по совести.

Мы сидим с ней на кухне, пьем уже третью бутылку вина, заедаем сыром и шоколадом. Тема разговора давно ушла от моего развода. Видимо, Ангелина таким образом пытается меня переключить.

А после полуночи у меня звонит телефон. Конечно, это Влад. Я не хочу отвечать, но он, наверное, волнуется. Ничего он не волнуется, сволочь, проверяет, чем я занимаюсь. Все же поднимаю трубку и ставлю на громкую связь.

— Что, надеешься, что я не отвечу, потому что покончила с собой от всепоглощающей печали? — спрашиваю язвительно.

— Ты где? — требовательно звучит с другой стороны.

— У подруги, домой не поеду, — парирую невозмутимо.

— Это у Ангелины Липатовой? — усердствует Влад.

— У той самой, Владлен Сергеевич, — вклинивается Ангелина.

Мы уже обе хороши, поэтому такое кажется хорошей идеей, но я уже жалею, что Владлен теперь уверен, что мы встретились.

— Все кости мне перемыли? — спрашивает он иронично.

— Нет, только жизненно важные, — посмеивается Ангелина.

Черт. Она его не знает, как я, он явно в ярости. Не стоило сообщать ему о том, что я у неё. Как и не стоит ей с ним так разговаривать.

— Много не пейте, — добродушно добавляет Влад и вешает трубку.

Это очень плохо. Алкоголь стремительно выветривается.

— Давай спать? — спрашиваю с надеждой, что мы сейчас пойдем по кроватям.

— А как же приключения? Ты же теперь официально свободна? — Ангелина, похоже, более пьяна, чем я. — Пойдем в бар, тут есть одно местечко…

— Я устала, Ангелин, — встаю из-за стола и отправляюсь в ванную умываться.

Здравый смысл, похоже побеждает, и когда я выхожу из ванной, Ангелина уже достилает мне на диване в гостиной. Правильно. Я и не хотела спать с ней в одной кровати.

Мы прощаемся и расходимся. Я засыпаю, стоит голове коснуться подушки. Слишком вымоталась за этот день, слишком много сил потратила, организму требуется восстановление.

Утро начинается внезапно, когда я от какого-то невнятного кошмара подскакиваю на диване. Осматриваюсь первые мгновения, не понимая, как тут оказалась и вообще где нахожусь. Понимание приходит одновременно с воспоминаниями о том, что Влад объявил о разводе. Печаль затопляет душу, и в глазах саднят слезы.

Голова болит, сушняк, тело ломит от сна в неудобной позе. Натягиваю брюки с толстовкой и ползу на кухню.

Ангелина уже проснулась и даже приготовила кофе в капельной кофеварке. Она наливает мне кружку из кувшина и переставляет на обеденный стол. А потом, оценив мое состояние, добавляет к этому стакан воды с растворяющимся диском Алкозельцера и одну таблетку обычного аспирина.

— Выпей, мгновенно снимет симптомы интоксикации, — деловито произносит она. — Домой сегодня поедешь?

Удивленно смотрю на неё, будто и без того непонятно, что сегодня, затем глотаю-таки аспирин, запивая мутноватой водой.

— У тебя же с собой деньги? Поехали по магазинам прошвырнемся? — Ангелина сама простота. — В салон тебя сводим, волосы окрасим, пострижем. Или в СПА. Я ты-щу лет в сауне не парилась.

— Нет, не надо по магазинам и в салон, — отвечаю серо. — Сегодня вернусь и соберу вещи.

— Ты меня будто не слушала! Ау, Алин, очнись! — Ангелина стучит себе по лбу сухим кулачком. — Он тебя не разлюбил, а просто привык. Дай ему что-то новое, заставь трепетать!

Она не знает Влада. Он не бросает слов на ветер и определенно понимает, чего хочет. А ещё он стратег, всегда строит долгоиграющие планы. Ангелина вчера правильно сказала. Он освобождает место для новой запримеченной женщины.

— Я знаю своего мужа, и это конец, — произношу твердо. — Все, прекрати. Не будет он трепетать. Прогорело все.

Ангелина с досадой бросает: «Ну как знаешь!» и уходит из кухни. А я допиваю кофе и иду надевать кроссовки. Мне не хочется ехать в квартиру к Владу и собирать вещи, но ещё больше мне не хочется растягивать этот процесс. Если рвать, то разом. С мясом выйдет так и так, но кратковременная даже более острая боль переносится легче.

— Ну ты звони, если будут сложности, помогу чем смогу, — провожая меня, произносит Ангелина. Киваю, прощаюсь и покидаю квартиру. Выхожу на прохладно-свежую улицу. Вызываю такси, обнимая себя руками, потому что сегодня похолодало, и в одной толстовке мне очень зябко.

Машина высаживает меня у дома на Фонтанке, там, где она впадает в Неву. Я пробираюсь сквозь калитку в полосатых деревянных воротах в подворотне и захожу в подъезд. Слезы снова пробегают по щекам. Как же больно меня задел Влад! Я даже не знаю, что конкретно испытываю. Тоску от расставания. Боль утраты. Досаду от предательства. Только горечи измены не хватает для полного комплекта. Но есть ещё что-то, что доставляет больше всего страданий — раскрошенная на миллион осколков самооценка.

Тут не просто парень бросил, а любимый супруг, первый мужчина потребовал развода. Ставки на порядок выше. И в моем мозгу это значит «ты недостаточно хороша». Верно Ангелина сказала. Эти слова ранили в самое сердце, разбили вдребезги.

Я открываю квартиру своим ключом, тихо вхожу, стягиваю кроссовки и уже слышу шаги по паркету. Влад небыстро подходит ко мне со спины, и я чувствую напряженность, которая от него исходит. Не хочу поворачиваться и встречаться взглядом. А он не здороваясь задает вопрос.

6.

Алина

— Накуролесилась? — сурово спрашивает Влад.

— Если ты о том, не склеила ли я мужчину, нет, — отвечаю резким голосом, так и стоя к нему спиной. — Я разделяю твои убеждения о новых отношениях, только когда старые закончены.

— Я все равно разведусь с тобой, — отрезает Влад. — Можешь считать себя свободной.

Мог бы сказать иначе или вообще ничего не говорить, его поступки все скажут за него. Но нет, ему надо обязательно ужалить побольнее. Жестокий.

— Зачем ты делаешь мне больно? — спрашиваю, потому что правда не понимаю.

— А зачем ты позоришь меня перед сотрудниками? — жестко переспрашивает Влад. — В понедельник я уволю Ангелину, а она была неплохим пиарщиком. А все благодаря тому, что ты не умеешь держать язык за зубами.

— Ты не станешь, Влад! — все-таки поворачиваюсь и смотрю ему в глаза. Там только лед. — Подумаешь, что мы с Ангелиной подруги. Это не мешает ей оставаться отличным сотрудником!

— Дело не в том, что вы подруги. Она не должна была узнать о наших дрязгах, но теперь знает, — ядовито скрежещет Влад. — И как теперь прикажешь мне смотреть ей в глаза на совещаниях? Она теперь видит во мне не директора компании, а мудака, который бросил её подружаню. Или каким ты меня ей описала.

— Ну ты и сволочь! Я ничего не приврала! — выкрикиваю раздраженно. — Чего на правду обижаться?

— Я не обижаюсь, Алина, — Влад тычет в меня пальцем. — Ты испоганила наши с Ангелиной рабочие отношения своими личными переживаниями. Считай, что это ты подписала приказ об её увольнении.

Ещё одно железобетонно принятое решение. Его никакими словами теперь не разжалобишь и не уговоришь не поступать так.

— Ты бессердечный сухарь, вот ты кто! — срываюсь на крик от затапливающей душу безысходности. — Я ненавижу тебя. И видеть не хочу!

Порывистым шагом бегу в нашу спальню к платяному шкафу и начинаю неистово выкидывать из него свои вещи. Во мне бурлит океан тихой ярости, которую я ни к чему не могу приложить.

— А это я могу устроить, — меня снова, точно назойливый лай злобной собаки, догоняет голос Влада. — Я хочу, чтобы к понедельнику тебя здесь не было. Бери что хочешь из техники и мебели. Что свое не заберешь — выкину.

Останавливаюсь и опускаю руки. Поворачиваюсь к нему.

— Ты же сказал, дашь мне время собраться, — голос шипит возмущением.

— Я и даю. Но если бы ты не выкидывала таких фокусов, как вчера, его было бы больше, — Влад невозмутим, как каменная глыба.

Не понимаю. Откуда в нем столько злости на меня. Я была хорошей женой. Стала надоевшей женой. Ладно, могу понять. Но за что он меня уничтожает? Точно садист, наслаждается положением и властью.

— Ты удовольствие получаешь, да? Тем, что можешь вот так приказать мне выметаться? — слезы собираются в глазах, и голос дрожит. — Ты меня хотя бы немного любил в браке? Зачем женился?

Влад ничего не отвечает, молча разворачивается и уходит. Нечего ответить. Не любил, значит, а я все себе придумала? Зачем тогда все эти пять лет? Зачем надо было обращать на меня внимание в компании? Зачем было шикарно ухаживать целый год? Зачем все это, если чувств так и не возникло?!

Тем не менее, срок у меня до понедельника. Сколько за пять безоблачных лет купания в деньгах я нажила вещей? Да вагон, наверное! А ещё Влад сказал, что я могу забрать любую мебель и технику. Противно становится, стоит подумать, что я заберу здешнюю кофемашину или микроволновку. Мне от него ни копейки получать не хочется.

Но есть все же то, что я хочу забрать. Подарки и то, что мое по праву, и то, что на свои деньги купила я ещё до знакомства. Надо спокойно сесть, все обдумать и составить план.

Мне некуда быстро съехать, кроме квартиры Ангелины. Ага, вот она будет счастлива меня пустить, когда лишится работы по моей милости. Если не получится, хостел на первое время, пока ищу комнату или квартиру на съем? Да и на какие деньги? Надо срочно найти работу!

От этого всего голова кругом. Моя жизнь рухнула за один вечер. И рухнуло сразу все, до основания.

Всхлипываю и усаживаюсь на пол в разбросанную одежду. Очень горько на душе. Чтобы я ещё раз вляпалась в отношения и, Боже упаси, брак! Когда ты рассчитываешь на человека, строишь планы, мечтаешь о совместном будущем, а он в один прекрасный момент лишает тебя всего, что у тебя есть. Вырывает душу и топчет сердце. Оставляет от тебя пустую оболочку.

***

К вечеру я кое-как разгребаюсь со сборами. Рассортировываю вещи на те, которые заберу, и те, которые пусть Влад выкидывает, заказываю в Леруа коробки для переезда, упаковываю хрупкое — ноутбук, планшет, рамку для фото, из которой я предварительно вынула наше совместное фото и разорвала половину с Владом на мелкие кусочки.

Закончив, звоню Ангелине.

— Привет! Ну как у тебя там? — она отвечает радостным голосом, потому что ещё не знает главной новости.

— Влад тебя уволит, — произношу едва слышно. Груз вины за это буквально сдавливает горло.

— Да ладно! Вот мстительный мудак, — она досадливо цыкает, — ой, извини, что я его так.

— Да не извиняйся, — успокаиваю её.

— Ну посмотрим, как он меня уволит. Подо мной пятеро пиарщиков и табун аутсорсных копирайтеров. Кто заберет мою нагрузку? — Ангелина настроена оптимистично. А я знаю, что Влад уже придумал, как распределить людей, которыми она руководит. — А ещё есть трудовая инспекция. Так что не парься. Не эта контора, так другая. Я не сломаюсь!

— Влад поставил мне условие съехать до понедельника. Поселишь меня у себя? — спрашиваю робко. — Я очень пригодна в хозяйстве, буду делать уборку и готовить тебе еду.

— Брось считаться, Алин, — отвечает Ангелина. — Приезжай хоть сегодня. Мой дом твой дом.

Мы ещё какое-то время беседуем, я рассказываю ей о своих планах, и она меня хвалит. Подбадривает.

На ночь я остаюсь все же дома. Здесь хоть есть гостевая спальня с удобной кроватью и по-прежнему все мои вещи.

7.

Алина

Не хочу оказываться с Владом с замкнутом пространстве, поэтому встаю и прямо в пижаме выхожу в коридор.

На нем тоже шелковый бежевый костюм для сна, прекрасно подчеркивающий его атлетичное тело и широкие плечи. Он немного виновато на меня смотрит и произносит:

— Прости, я вчера погорячился, — трет лоб пальцами и блуждает взглядом по полу. — Не торопись съезжать. Можешь жить тут хоть месяц, пока ЗАГС не разведет нас.

По первым словам я надеялась, что он откажется увольнять Ангелину или даже отменит решение о разводе, но нет. И в сознании разливается разочарование, точно река в половодье.

— Можешь не увольнять Ангелину, пожалуйста? — все-таки пытаюсь его уговорить.

— Не могу, — отрезает Влад и уходит в супружескую спальню.

Ну вот и весь сказ. Нет, не буду я тут жить. Не хочу находиться рядом с этим чудовищем и лишней минуты.

Возвращаюсь в спальню и плюхаюсь в кровать. Нет, мне определенно нельзя находиться в этой квартире. Здесь меня все подавляет. Особенно оттого, что в этих стенах я была счастлива, а теперь счастье развалилось.

Итак, какой у меня план? Для начала переехать к Ангелине, потом найти работу и начать обеспечивать себя. Дальше пока не стоит заглядывать. И так уже слишком много вводных. На каждом этапе что-то может пойти не так.

Весь этот день я провожу в сборах. Влад утром куда-то уезжает. Красивый — в джинсах, светлом лонгсливе и демисезонном френче поверх. Не похоже на деловую встречу. Свидание, судя по всему? Вздыхаю, проводив взглядом закрывшуюся дверь. Если он в браке не завел роман, то сейчас считает нас свободными друг от друга, а значит, уже можно крутить интрижки.

Мне горько, но слез уже нет. Они закончились этой ночью, половину из которой я проревела в подушку. Хочется сказать, что Влад поступил со мной жестоко. Но это не будет правдой. Как ещё поступать, когда больше нет чувств? Он, по крайней мере, был честен — не изменял мне за спиной, не тянул за хвост умершую связь, как некоторые мужья, которые в результате спиваются от депрессии. И, если на то пошло, проявил великодушие, предложив мне забрать все, что приглянется, и не вышвыривая меня на улицу сию же минуту, тоже как делают некоторые. Где-то в душе я за это благодарна, но от этого менее горько не становится.

Курьер привозит мне коробки в середине дня, и я начинаю собирать в них вещи. Итого, с пальто и обувью выходит десять штук, на два с половиной кубических метра. Мне хватит газели, чтобы все перевезти. Это не так много, можно не снимать контейнер. Мой скарб постоит в гостиной неразобранным. Я нарочно положила все, что может сейчас потребоваться, в одну коробку, чтобы разбирать только её. К тому же забила чемодан для отпуска самой ходовой одеждой и пару сумок необходимой мелочевкой.

Заказываю машину с грузчиками на утро воскресенья и на ужин еды в Яндекс. Не хочу и пальцем о палец ударить ради Влада. Обида растет с каждой минутой. Головой я понимаю, что он, разводясь со мной так, поступил лучше, чем девяносто процентов мужчин, но оттого не легче. Быть выкинутой «на мороз» до одури обидно.

Вечером, съев заказанную пасту, отволакиваю все свои коробки в гостевую комнату и ложусь в кровать. Лежу и плюю в потолок. Точнее, думаю. Но это бесполезный мыслительный процесс переливания из пустого в порожнее. План Ангелины крутится в голове. Уйти, стать прекрасной, и пусть он пожалеет? Пусть вернет? Нет. Пусть катится ко всем чертям! А я найду свое счастье с мужчиной рядом или без.

Ближе к полуночи в двери скрежещет ключ. Влад возвращается домой. Как пить дать, ходил по свиданкам. Теперь-то можно. Подлец! Переворачиваюсь набок, спиной к двери и пытаюсь уснуть. Но адреналин прямо бурлит в крови. Лежу в тревожном ожидании, что он постучит. Но нет. Он не стучит. Спокойно проходит сначала в одну сторону, в ванную, затем через некоторое время в другую — в спальню. А я… слишком взволнована, чтобы уснуть.

Иду на кухню пить чай, а сама все время прислушиваюсь к звукам из супружеской спальни. Ловлю себя на мысли, что мне страшно сталкиваться с Владом. И не потому что я его боюсь. Просто неприятно. Мой мозг знает, что эта встреча, скорее стычка или пикировка, принесет мне страдания, и хочет её избежать.

Кажется, что чайник звучит пронзительно в квартирной тишине. Влад наверняка услышит. И выглядеть моя вылазка будет так, будто я хочу с ним столкнуться. Но теперь уж поздно. Стою у стола в неспокойном ожидании, пока вскипит вода. А потом поспешно наливаю кипяток в уже подготовленную чашку с чайным пакетиком внутри. Мне сейчас точно не до листового.

Вроде все тихо. Собираюсь уже убраться обратно в гостевую спальню, но слышу, как щелкает супружеская дверь.

Разговору таки быть. И снова в душе возникает идиотская надежда, что Влад передумал. А вдруг? Увидел пустой шкаф, что-то защемило в груди, вспомнились пять в принципе неплохих лет?.. И что я сделаю, если он вдруг сейчас скажет, что сильно погорячился и не хочет, чтобы я ушла?

Босые шаги по паркету приближаются к кухне, а потом с тихим скрипом открывается дверь. За спиной раздается голос Влада.

8.

Алина

— Куда ты пойдешь? — доносится из-за спины.

— Сколько раз повторять, Влад? — произношу устало и, к счастью, уже не плачу. — Тебя это не касается. Нас больше нет. Ты чужой мне человек.

Безбожно вру, он все ещё в сердце, но я точно не хочу больше ничем с ним делиться. Уходя уходи.

— Зато ты мне не чужой, — отвечает он и складывает руки на груди.

Шелковая рубашка бежевого цвета натягивается в плечах. Красиво. Мне всегда нравилась его атлетичная фигура. И этот взгляд, которым он сейчас смотрит. Холодно-заинтересованный. Сволочь!

— Да что за бред ты несешь? — вскипаю. — Вы уж определитесь, доктор!

— Мы знаем друг друга шесть лет, Алина, — невозмутимый голос, спокойная речь. — Я не желаю тебе зла, напротив, хочу убедиться, что у тебя все будет хорошо.

Он просто не хочет терять надо мной контроль. Мудак, правильно Ангелина сказала!

— Хорошо! Раз ты так хочешь узнать, — тон становится кислотно-едким против моей воли, — я нашла мужчину. Он свободен и холост, так что запросто приютит меня на первое время. А там, думаю, мне даже не придется съезжать.

На челюсти Влада играют желваки.

— Быстро же ты освоила свободу, — выговаривает он. — На сайте знакомств зарегистрировалась?

— Ещё проще, в Тиндере, милый, — растягиваю губы в злорадную улыбку. — Там все быстро и просто. И все прекрасно знают, зачем туда пришли.

Влад ещё сильнее мрачнеет. Вот же удивительная псина на сене! Сам же меня бросил, а к другим мужчинам ревнует.

— И знаешь, что примечательно, — начинаю откровенно сочинять. — На меня, стройную двадцатисемилетнюю девушку, оказывается, неплохой спрос. Таких не так чтобы очень много. На дороге, по крайней мере, не валяются. У меня не было отбоя от предложений.

Влад отворачивается и делает пару шагов по просторной кухне. Кивает себе, размышляет несколько мгновений, потом поворачивается ко мне.

— Хорошо, тогда я спокоен, что ты не станешь спать на вокзале, — произносит спокойно и с расстановкой. Я знаю этот тон, сдерживаемая агрессия. — Нанять тебе водителя для вещей?

— Нет уж, не надо мне твоих соглядатаев, — отпиваю наконец уже подостывший чай. — Надеюсь, что я съеду, и мы в следующий раз увидимся в ЗАГСе, при получении развода. А после я снова затеряюсь и забуду тебя.

Мне больно это говорить, но в душе чуть теплится надежда, что я хоть немного, хоть чуть-чуть в ответ ужалю Влада. Это вряд ли, конечно, но мне будет приятно думать, что получилось.

— Так тому и быть, — отвечает он и уходит с кухни.

Ну наконец-то. В теле дрожь, ладони ледяные, даром, что держу кружку с чаем. Мне придется смотреть на поганую рожу Влада всего лишь завтра, а потом останется последний нервный рывок — развод.

***

Влад снова уезжает рано утром, а я жду машину и заказанных грузчиков. Они приезжают в начале одиннадцатого, раньше машины, которая застряла в мифических воскресных пробках. И мне приходится их развлекать. Угощаю чаем.

Саша, высокий и жилистый, а с ним Валентин, покрепче и постарше, оказываются неглупыми ребятами и сразу догадываются, что в этой семье нет больше счастья, но тактично не расспрашивают. Мы судачим на кухне, пока не звонит водитель, что машина прибыла.

Погрузка начинается в половине одиннадцатого и занимает чуть больше получаса. Перед тем, как выйти из квартиры Влада последний раз, снимаю кольцо и кладу на тумбочку у двери. А спустившись на первый этаж, бросаю ключи в почтовый ящик. Ну вот почти и все.

Выхожу на улицу в полутрансовом состоянии. Я думала, будет проще избавиться от ключей и кольца, но не оставляет ощущение подведенной черты, конечного итога, который уместился в одну газель и одно разбитое сердце.

Отправляю машину с вещами на адрес Ангелины, грузчики едут своим ходом, себе я вызываю такси. Из заднего окна, пока мы отъезжаем, оглядываюсь на свой дом на Фонтанке, машу ему ручкой. Начинается моя свободная жизнь, да?

Ангелина встречает меня распахнутыми объятиями. Поздравляет, только я не вижу повода для радости. Мы вместе дожидаемся, пока грузчики занесут к ней в квартиру все мои коробки и чемоданы, затем я открываю банковское приложение с зеленым логотипом и… не без удивления обнаруживаю, что баланс моей карты составляет пятьсот тридцать две тысячи с копейками.

Разбираться буду потом. Спускаюсь расплатиться на улицу. Перевожу водителю три тысячи и грузчику Саше четыре с половиной, как было оговорено, после этого прощаюсь и поднимаюсь обратно к Ангелине.

— Ну что, ты рада? — спрашивает она, встречая меня в прихожей.

— Наверное, — тяну неуверенно. Мучает вопрос, откуда у меня столько денег.

Даже не разуваясь, захожу в транзакции и вижу пополнение на пятьсот тысяч. «От Владлена Сергеевича П.» — даже глупо было сомневаться. Следом замечаю в шторке уведомлений значок телеграм. Открываю — Влад прислал прощальное послание, похоже:

Любимый [12:18]
Спасибо, что собралась так оперативно, Алина. Я перевел тебе пятьсот тысяч в качестве отступных. Увидимся в ЗАГС. Не болей.

— Ты чего там, призрака увидела? — Ангелина выдергивает из мыслей.

— Влад отступные перевел, — выдавливаю на выдохе и блокирую экран.

— Так ты теперь богатенькая? — она толкает меня плечом. — Гульнем?

— Прости, настроения нет совсем, — голос звучит тихо.

Не знаю, почему это так ранит. Как будто я где-то в душе все ещё надеюсь, что Влад одумается, а все происходящее отрезает по кусочку от этой надежды. От неё и так осталось совсем мало. Последний кусочек — явиться в ЗАГС через месяц за свидетельством о разводе.

— Да ты чего? — Ангелина полна решимости меня растормошить. — Давай приводи себя в порядок и поехали в салон! Сегодня же преобразим тебя.

Внутри клубится раздражение. Уже жалею, что не сняла себе собственную квартиру. Почему Ангелина такая черствая? Даже нормально погрустить мне не позволяет? Мне нужно оплакать свою утрату.

9.

Алина

Давлюсь воздухом.

— Ты… что сделала? — переспрашиваю.

— Позвала на ужин своего друга, у него тоже нет пары, — спокойно отвечает Ангелина. — Он при деньгах и, если ты ему понравишься, будет у тебя все пучком. Поэтому надо из тебя конфетку сделать!

Вопросов все больше, чем ответов. Что ж за друг такой, при деньгах и ещё не пристроенный? Да и чего ж она сама его не охомутает, раз он свободный?

— Ты ж хотела научить меня, как Влада вернуть, — уже просто сержусь и напоминаю ей про противоречия в её собственных словах.

— Так и вернем! — Ангелина как ни в чем не бывало хлопает пушистыми ресницами. — Просто одной не надо оставаться. Кто тебя содержать будет? Ты ж не работаешь…

Зверею окончательно.

— Так ты паришься, что я на шею сяду? Нахлебницей? — вырывается громче, чем следует. — Зачем ты предлагала мне у тебя пожить, если тебе этого не хочется? Заплатить тебе за те несколько дней, пока я найду другое место?

Мне стыдно, что я кричу на неё. Мне следовало кричать на Влада, на него выливать негатив, только с ним я так не могу. Некрасивое поведение. Но сводничество Ангелины просто выбесило.

— Не хочу я ни с какими мужчинами знакомиться, Ангелин, — сбавляю тон. — Может, я вообще замуж никогда больше не захочу. Отмени, пожалуйста, ужин.

Ангелине все нипочем, как с гуся вода.

— Отменять ужин не буду. Я Пашу давно не видела. Спасибо за повод — мы хоть пообщаемся, — отвечает она с милой улыбкой. — А ты, если захочешь, придешь на кухню и поешь с нами.

Заставить её я не могу. Снимаю наконец кроссовки, прячу в шкаф, и на этом мы с Ангелиной расходимся по комнатам. Точнее, я в проходную гостиную, а она в свою спальню.

Оглядываю свой облик в зеркало серванта, частично загороженное расставленными там сервизными чашками и бокалами. Выгляжу и правда так себе. Я снова оделась, как пацанка, потому что так удобнее. Переодеться бы в домашнее, но тут у меня даже запирающейся комнаты нет.

Надо приниматься за решение проблем. Пока я была с Владом, все решал он. Не за меня, а вообще. Он воплощал любые мои желания и ограждал от взаимодействия с миром. Мне не приходилось вызывать домой ремонтников или говорить с соседями, которые с нами что-то не поделили. Я занималась только домом. Мне было уютно и удобно. Я всегда могла прийти, пожаловаться, если что-то не так, и Влад говорил ту самую фразу «все хорошо, солнышко, я все решу».

И вот теперь все решать придется мне. Влад вышвырнул меня в тот самый мир, от которого бережно ограждал. Беру себя в руки. Да, сейчас мне очень больно, и в сердце зияет огромная кровоточащая дыра, но у меня руки-ноги на месте, я красивая молодая женщина и главное — у меня есть образование. Жизнь не кончилась.

Открываю сайт по самосъему квартир и смотрю варианты. В конце концов, у меня есть полмиллиона, которые на первое время могут сильно помочь. Это гадкие деньги, не хотелось бы ими пользоваться. С другой стороны, не солить же их? Они обесценятся, если будут лежать. Даже вклад не поможет их сохранить, потому что инфляция жрет больше. А ещё у меня всегда есть компромиссный вариант взять оттуда взаймы и потом вернуть с заработков.

Однокомнатные квартиры в разных районах города стоят по-разному, и цена зависит от ремонта и расположения. Наверное, не нужно смотреть жилье до того, как я найду работу.

Открываю портал поиска работы и проверяю свое резюме. Ага, красивое, блин — университет и два года работы. Тоска. Кому я такая нужна?

Начинаю искать. «Специалист PR-отдела», «Менеджер по рекламе», «Рекламный агент», «Специалист отдела маркетинга»… Я вбиваю название вакансии, бегло читаю требования, понимаю, что не подхожу, и перехожу к следующему, но это бесполезный серфинг. Нужно сузить параметры поиска.

У меня образование в сфере пиара. В конце концов, можно же попробовать копирайтинг, устроиться куда-нибудь писать продающие или продвигающие тексты?

Меняю параметры поиска — буду искать работу копирайтера и… обнаруживаю работу мечты. Точнее, вакансию «Штатный копирайтер», который должен снабжать все отделы компании текстами по любому запросу, составлять контент-план для портала и вести социальные сети. По примерным прикидкам, я им подхожу, и зарплата меня устроит — пятьдесят тысяч на руки на старте.

Отправляю свое резюме и пишу очень старательное сопроводительное письмо, что у меня мало опыта, потому что я была за мужем и не работала, но я очень быстро учусь и хочу с головой погрузиться в работу. Детей и домашних животных нет, готова работать сверхурочно. Ну и, конечно, обожаю работать с текстами. Это не совсем правда, точнее, я просто не пробовала, но им не обязательно это знать.

Принимаюсь разбирать вещи. Ангелина разрешила занять часть шкафа в гостиной, а верхнюю одежду повесить в прихожей. Я не задержусь здесь надолго, так что вынимаю только самое необходимое. Ангелина прячется у себя в спальне, смотрит сериал, судя по звукам, и не мешает мне.

В пять вечера она выходит ко мне в гостиную.

— Последний раз предлагаю, хотя бы душ сходи прими и накрасься. Паша любит ухоженных женщин, — произносит назидательно. — А я пойду в магазин.

Что же это за Паша такой, который, вроде при деньгах, но на ужин ездит к женщине в гости, а не зовет её с собой в ресторан? Но при этом достаточно взыскательный, чтобы выбирать ухоженных. Ничего я не буду с собой делать. И не выйду к ним ужинать. Да и даже если он меня увидит, волосы ещё нормальные, а краситься просто не хочу.

Ангелина возвращается из магазина и на кухне гремит пластиковыми упаковками. На часах почти шесть. Когда она собирается готовить? Странно все это. Хочется закрыть уши руками и заняться чем-то своим, ещё полистать вакансии, например, но совесть меня заедает. Я иду к Ангелине на кухню и от удивления застываю на пороге.

На плите уже стоит полная поджаристых куриных шницелей сковорода, на столе — две вазы с салатами, три вида нарезок и тарелка с рулетиками из ветчины.

10.

Алина

Ангелина быстро вытирает руки, сдергивает передник, оставаясь в симпатичном трикотажном платьице, и бежит открывать. В квартиру заходит мужчина в светлом костюме. Он высокий роста и худой. Но благородный блеск бордовой рубашки бесстыдно подчеркивает небольшое пузико.

Мужчина стягивает начищенные туфли, глубокие гладкие залысины розовой кожи лоснятся в свете потолочных светильников.

Опираюсь плечом о дверной косяк и пытаюсь определить, что за птица передо мной. Пока гость не вписывается в мою скудную карту разновидностей представителей сильного пола. Возраст не определить, по одежде он выглядит моложаво, костюм на нем щегольский с зауженными брюками. А на лицо — все сорок из-за морщинок вокруг глаз и густой щетины на подбородке.

Он вручает Ангелине огромный букет белых лилий и протягивает с виду тяжелый пакет из черного матового картона с ярко-красными шелковыми тесьмами-ручками. В нем погромыхивают бутылки.

Она оборачивается ко мне:

— Знакомься, Алина, Павел Мязинцев, мой хороший друг, — сама светится прямо от радости. — Паш, это Алина, моя бывшая коллега и подруга, про которую я говорила.

Павел смотрит на меня оценивающе и слишком пристально, пристальнее, чем позволяют приличия. Мне становится не по себе. Будто я товар на витрине. Ангелина проходит мимо меня в кухню и принимается там шуршать цветочными обертками.

— Приятно познакомиться, Алина, — мягко произносит Павел.

Не бас, не фальцет, обычный, ничем не выдающийся голос. Но даже тут я ощущаю запах резкого тяжелого парфюма, который ассоциативно отсылает к девяностым, хотя я их и не застала. Сколько же ему лет?

— И мне, — вру, мне неуютно, что мы сейчас с ним условно наедине. — Проходите, пожалуйста. Руки можно помыть в ванной.

Чувствую себя по-идиотски. Что я тут делаю?

Павел, похоже, бывал здесь и раньше, знает, где ванная, и открывает соседнюю с кухней дверь, а я ухожу в гостиную. Пусть без меня общаются.

Вскоре с кухни доносится хлопок шампанского. Открываю сайт поиска работы, но толком не успеваю ничего сделать, когда в комнате материализуется Ангелина.

— Я из-за тебя гостя оставила одного, — шепчет зловеще. — Хватит кукситься. Приходи, мы мило пообщаемся.

За её спиной появляется Павел.

— Вот вы где обе, — сейчас он выглядит более обаятельно. — Шампанское греется, я уже наполнил бокалы.

Сюр какой-то. Напоминает чей-нибудь день рождения, который за неимением денег празднуется в квартире. С той лишь разницей, что народу всего три человека и никакого праздника нет.

— Алина, пойдемте, — Павел переключается конкретно на меня. — Я не кусаюсь. К тому же Аня рассказала мне о вас. Я заинтригован.

Странновато он сокращает её имя. Где-то на задворках сознания маячит мысль, что это манипуляция, но мне слишком интересно.

— И чем же? — спрашиваю с любопытством.

— Как такая красивая девушка может оставаться одна, — улыбается Павел.

— Ах это, — делаю усталое лицо. Ангелину хочется огреть чем-нибудь тяжелым. Она меня разрекламировала не в том свете. — Вы общайтесь. Мне есть чем заняться. Я и дальше планирую быть одна, нужно работу найти.

— Я понял, сильная и независимая Алина, — он улыбается ещё шире и подходит. Протягивает мне черную с серебристыми буквами карточку. — Возьмите визитку. Уверен, сотрудница из вас выйдет отличная.

Неуверенно тяну карточку на себя, но он не отпускает. Какой же он сально-склизкий, точно весь солидолом намазан. Противный тип.

— Позвоните завтра, — Павел разжимает пальцы, и визитка остается у меня в руке. — Я найду вам место по вашим талантам.

На этом он наконец уходит, а за ним Ангелина, но в дверях гостиной она оборачивается и одними губами говорит мне: «Дура!» Сама она дура с таким налимом дружить!

Верчу в руках карточку, которую дал Павел.

«Мязинцев Павел Викторович. Главный» — напечатано на одной стороне. На другой: «Модельное агентство “Серебряный Ангел”».

Прочитав это, отбрасываю карточку, точно это источник заразы. Влад рассказывал про модельный бизнес какого-то своего а-ля партнера. Моделями эти девочки только называются, а на деле зарабатывают эскортом. Может, не все, но это грязный наполовину незаконный бизнес. Пакость.

Становится совсем противно. Наверное, я должна радоваться, что котируюсь, раз Павел так старательно предлагал мне работу. Но подобный заработок точно ниже моего достоинства.

Оставляю карточку на журнальном столике и обращаюсь к ноутбуку. Остаток вечера так и сижу в гостиной, стараясь лишний раз не высовываться, чтобы снова не столкнуться с Павлом. Теперь мне особенно хочется держаться от него как можно дальше.

Уныло серфлю сайт поиска работы, отправляю резюме, прикладывая расхваливающие меня сопроводительные письма. Я мало куда подхожу по опыту из тех мест, куда бы я хотела, а там, куда подхожу, меня не устраивают условия и главным образом зарплата. Все равно вакансия «Штатный копирайтер» в рекламно-пиарном агентстве «Тип-топ» пока самая лучшая. Вот бы попасть туда!

Павел уходит только в полночь, удивительно прилипчивый мужик!

Захожу на кухню к Ангелине, чтобы помочь ей прибраться, а там уже чисто.

— Это… ты что, при госте убирала? — спрашиваю слегка оторопело.

— Нет, Павел сам посуду помыл. Я же готовила! — горделиво отвечает Ангелина. — Ну как он тебе?

Плохо он мне. От него у меня одна мысль возникает: «Бежать!» Странно, что Ангелина ничего подобного не испытывает. У меня даже закрадывается подозрение, не сотрудничали ли они раньше. Или, может, встречались?

— Он очень скользкий, — качаю головой, мол, не понравился. — Скажи, а ты его вообще откуда знаешь? В курсе, чем он занимается?

____________

Павел Викторович Мязинцев

11.

Алина

— Конечно, в курсе! Я же у него работала какое-то время, — отвечает Ангелина. — Пиарила его модельное агентство.

Ах пиарила… Нет, не хочу задавать ей ещё вопросы по поводу этого Павла. Лучше не спросить, чем узнать то, что меня в ней разочарует.

— Ты есть будешь? — участливо спрашивает Ангелина. — Не ужинала же!

Аппетит у меня снова улетучился, пока я напряженно ждала ухода Павла.

— Позавтракаю тем, что осталось, Ангелин, спасибо, — собираюсь уходить. — Отпусти меня спать? Тяжелый день был, вымотал.

Подруга соглашается, и мы расходимся. Она в душ, я в гостиную. Засыпаю мгновенно, а просыпаюсь от телефонного звонка. На часах половина одиннадцатого. Организм-таки взял свое и наконец отдохнул. Номер неизвестный, питерский.

— Алина Владимировна? — пищит в трубке женский голос, когда я отвечаю. — Компания «Тип-топ», меня зовут Яна, специалист отдела персонала. Вы оставляли нам свое резюме. Ещё актуально?

Мгновенно оживляюсь. Сонливость как рукой.

— Да, — отвечаю сосредоточенно. — Я в поисках работы.

Она рассказывает мне коротко о компании, хотя я все это уже прочитала на сайте поиска работы, а потом произносит заветную фразу:

— Мы отсматриваем кандидатов последний день и решили включить в список ещё и вас. Готовы прийти на собеседование?

— Конечно! Куда? Когда? — от бешеной радости внутри что-то дрожит.

Девушка называет мне время — три часа дня — и адрес на Савушкина, затем мы прощаемся.

Я с чувством эйфорического облегчения падаю обратно на диван, но через несколько мгновений снова подскакиваю и начинаю смотреть, куда ехать. Оказывается, бизнес-центр находится в шаговой доступности от дома Ангелины. Вот это удача!

Отправляюсь в ванную, умываюсь, душа поет счастьем, я даже нравлюсь себе в зеркале. Симпатичная такая светленькая девушка с красивым омбре на волосах, с искрящимися предвкушением янтарными глазами… Вот будет круто, если меня возьмут! Приступлю к работе все равно не сразу, уже завтра можно будет заняться поисками нового жилья на отступные… Жизнь налаживается!

Ангелине скажу, что схезжаю… и меня осеняет чудовищная мысль, от которой спина покрывается холодным потом. Я же заперта в её квартире! Вряд ли в Тип-топ согласятся ещё день подождать, Яна прямо сказала, сегодня крайний срок.

Желудок тревожно сжимается. Я вылетаю из ванной и несусь в гостиную, где бросила телефон. Судорожно набираю Ангелину. Она должна быть на работе… вспоминаются слова Влада. Сегодня он её уволит. Боже! Ничего не налаживается! Почему такое невезение?

В трубке раздаются длинные гудки. Ангелина не подходит. Я уже представляю, как она сидит в кабинете Влада и выслушивает обвинительный приговор. Он найдет, к чему докопаться, чтобы её уволить. А если Ангелина не захочет уходить по собственному, он притянет какую-нибудь статью. Он может.

Откладываю телефон на журнальный столик и трагично выдыхаю. Воспоминания о Владе вгрызаются в душу, раскалывают её на части. Я все делала правильно, не изменяла, заботилась, все время ему уделяла, а он меня бросил. Чего ему не хватало со мной? Мало вела задушевных разговоров? Недостаточно активно кивала, когда он рассказывал о работе? Он ведь всем был доволен в браке. Точнее, не выражал недовольства. Не было у него претензий, только в один момент взял и выставил. Подлец! И продолжает рушить то, что меня окружает, даже когда мы уже формально не вместе.

Телефон играет дефолтный рингтон — Ангелина. Судорожно снимаю трубку.

— Ангелина, привет! — голос у меня дрожит. — У тебя все в порядке?

Это не тот вопрос, который я хотела задать, но другой — язык не повернулся. Очень тревожно, уволил её Влад или нет.

— Все в порядке, Алин, но муженек твой — тварь последняя! — сердито выговаривает Ангелина. — Он меня таки уволил! Попросил написать заявление.

— А ты? — по спине стекают колючие мурашки. Она спокойна, а я бы в такой ситуации уже истерила.

— А что я? — невозмутимо переспрашивает Ангелина. — Я ему проблем создам ещё каких! Записала разговор, — спасибо, что предупредила, — и отнесу в трудовую инспекцию.

Качаю головой. Ей это не надо. Она не знает, что Влад — тот ещё продуман. Он все спланировал. Не создаст она ему проблем. Только себе. Но говорить ей об этом бесполезно — Ангелина упертая.

— Хорошо, — отвечаю, хотя считаю, что все совсем не хорошо, — так ты на работе остаешься?

— Конечно, теперь мне надо работать ещё лучше, чем я работала до этого, чтобы в суде я была образцово-показательным работником.

У меня все падает.

— Тут такое дело, меня на собеседование пригласили, к трем, — мнусь, понимая, что не вариант просить её приехать и выпустить меня. — Как мне выйти из квартиры?

__________

Привет, мои красивые!

Листаем дальше, там ещё одна глава есть )

12.

Алина

— Так я тебе ключи оставила! — отвечает Ангелина. — Вторую связку. Посмотри в ящике, в тумбочке рядом с входной дверью.

Выдыхаю. Даже тело расслабляется от того, как сильно я успела оцепенеть от волнения.

Мы прощаемся. Я завтракаю салатом и единственным куриным шницелем, которые остались от вчерашнего ужина, пью пакетированный чай, принимаю душ, прихорашиваюсь и вынимаю из коробки свою офисную одежду. По счастью, нахожу утюг и отглаживаю смятые темно-синие брюки и светло-персиковую рубашку.

На собеседование собираюсь заранее и прихожу к торговому центру Атлантик Сити минут за пятнадцать до трех. И хорошо! Потому что найти вход в бизнес-центр оказывается не так просто.

Я поднимаюсь на пятнадцатый этаж. В теле подрагивает мандраж. Я пять лет не работала! Пять лет не ходила по собеседованиям, не надевала офисную одежду. Сейчас чувствую себя неуютно, но не подаю вида.

Стучу в дверь, на которой висит табличка: «Тип-топ. Отдел персонала». Похоже, работать придется в другом месте. Немного сникаю, но не теряю решимости устроиться сюда. К тому же, кажется, я действительно им приглянулась, раз меня решили пригласить!

Меня встречает офис-менеджер за стойкой рецепции, представляется Марией и выдает анкету для заполнения. Кроме меня в приемной, на диванчиках вдоль стен сидят такие же, как я, девушки в офисной одежде с планшетками и ручками. Похоже, мне придется поучаствовать в отборе. Настроение стремительно портится. Не потому, что я боюсь проиграть в конкурентной борьбе, а потому что ценность работы для меня сразу падает.

В свое время между первым и вторым курсом я искала подработку и попалась на подобную удочку. Соискателей так же собеседовали пачками, а под вакансией оператора колл-центра скрывалась отвратительная работа телефонной звонилкой по выбиванию долгов.

Заполняю графы с общей информацией обо мне и мельком поглядываю на других соискательниц. Чувствую себя удивительно похожей на них. Тот же костюм, те же шпильки, те же идеально выпрямленные и расчесанные волосы. Чем я отличаюсь от них? Глядишь, у них и опыта в копирайтинге больше, и портфолио есть, и вообще они последние пять лет где-то работали, в отличие от меня. Моя ценность, как работника мгновенно падает.

Может, уйти?

Ага, и вернусь в квартиру, где мне не место, с тем же нулем, с каким оттуда уходила? Так быстро сдамся? Лапки сложу? Нет уж!

Заполняю анкету до конца и отдаю Марии. Остальные соискательницы вскоре тоже делают это, и она относит все четыре листа в кабинет за единственной дверью, которая ведет из приемной вглубь офиса. Вскоре возвращается и объявляет нам четверым, что нас позовут, затем возвращается за ресепшн заниматься своими делами.

Я сижу так, чтобы видеть дверь, из которой должен появиться человек, который меня позовет. Я сдала анкету раньше всех, значит, и должна быть первой?

— Маринина Илона, — произносит женщина лет сорока в строгом брючном костюме, вышедшая из того помещения. — Маринина Илона на должность веб-дизайнера.

Женщина скользит нетерпеливым взглядом, ожидая ответа, и одна из соискательниц лениво отзывается. А я выдыхаю. Собеседования будут на разные позиции. Есть шанс!

Моя очередь наступает следом. Меня вызывает другая сотрудница. Более приятная и более молодая, с заколотыми на макушке волосами, в бежевой блузке и таких же брюках. Пока мы идем в переговорную, которая представляет из себя с трех сторон огороженный пластиковыми перегородками загон даже без двери, она представляется Валентиной.

Мы устраиваемся за небольшим простым столом, в одной из вереницы одинаковых переговорных. Похоже, тут набор персонала поставлен на поток.

Начинается беседа со стандартных вопросом, кто я, чем занималась, что жду от работы, чем могу быть полезна для компании, затем Валентина рассказывает мне о холдинге «Тип-Топ», который занимается всеми видами продвижения — реклама, пиар, маркетинг, любые услуги, чтобы о бренде или товаре наших клиентов массово узнали потребители. Мне все больше хочется попасть сюда работать. Даже год в такой конторе бустанет мой опыт так, что меня возьмут потом куда угодно! Но собеседование все никак не заканчивается.

— Скажите, насколько вы стрессоустойчивы, Алина? — спрашивает Валентина, закончив с представлением компании.

— Я… — задумываюсь, вспоминая. Влад часто высказывал претензии, и мне хватало душевных сил держать удар. — Я очень стрессоустойчива, Валентина. У меня встроенный иммунитет против крика, никогда не кричу.

Тут я немного приукрашиваю, но не смертельно. С такой установкой я наверняка буду говорить только вполголоса.

— Готовы к сверхурочным? К командировкам? — спрашивает она следом. — Вы написали, что готовы. Это так?

Яростно киваю. Если это будет ключиком к тому, чтобы меня взяли, я готова на все.

— Готова. Мне не к кому спешить домой, так что готова хоть по ночам работать!

— Вы уверены, — с утвердительной интонацией спрашивает Валентина. — Это очень важно. Нам нужен человек, способный выполнять большой объем работы, часто в условиях стресса. Если вы не потянете, нам следует расстаться здесь и сейчас.

Как она заостряет на этом внимание! Неужели тут кирпичи придется перекладывать? Вряд ли. Да и за это место я чуть ли не убить готова.

— Я сделаю все, чтобы потянуть, Валентина, — отвечаю твердо и понижаю голос для весомости.

— Тогда как у вас со временем? — она, кажется, выдохнула с облегчением. — Я готова устроить вам второй этап собеседования с руководителем отдела прямо сегодня. Хотите?

Я с готовностью рвущегося в бой патриота отвечаю утвердительно. Валентина улыбается.

— Мне нравится огонь в ваших глазах, Алина, пойдемте.

___________

Валентина Молчанова

13.

Алина

Прихватив мою анкету, Валентина провожает меня к лифту, и мы вместе поднимаемся на три этажа выше.

— Работать будете тут, в отделе контента, — комментирует Валентина, когда мы выходим на этаже.

Тут совсем другая обстановка. Расслабленная. Просторный холл с однотонными стенами, куда мы входим сразу от лифта, поделен стеклянной перегородкой на две неравные части. Сразу перед входом стойка рецепции с ещё одной миловидной девушкой офис-менеджером, которая, правда, одета неформально, в кэжуал стиле. За стеклом мягкая мебель, кресла-мешки, дартс на стене и настольный футбол в углу.

— Анастасия, это Алина Петровская, на собеседование с Маратом Руслановичем, — воркует Валентина.

Офис-менеджер нажимает какую-то кнопку за стойкой и открывает магнитный замок на стеклянной двери в соседнюю часть помещения. То есть кто попало туда не входит, а у собственных сотрудников наверняка есть пропуски.

Из помещения для отдыха мы проходим по широкому коридору до самого конца, и Валентина стучит в матовую стеклянную дверь кабинета, рядом с которым висит табличка «Марат Русланович Шафигулин, руководитель отдела контента».

Из-за двери доносится «войдите» низким мужским голосом, и мы заходим. За столом сидит по-мужски красивый мужчина с черными волосами и легкой темной щетиной. Нетерпеливо смотрит в монитор и кликает мышкой. Под дорогим пиджаком на нем белая сорочка. Галстука нет и ворот расстегнут на одну пуговицу. У него приятные, но грубоватые черты и острый взгляд. Отвожу глаза, чтобы не пялиться.

— Марат Русланович, Алина Петровская, на собеседование, — представляет Валентина и аккуратно кладет на край стола мою анкету.

— Проводите в конференц-зал, пожалуйста, — Марат Русланович отвечает по-прежнему глядя в монитор, затем пронзает её строгим взглядом. — Вы же Валентина, верно?

Та чуть краснеет и кивает.

— Я подойду через несколько минут, Валентина, — он переводит взгляд на меня. — Пусть пока Алина подготовится к беседе.

Чего-то меня пугает этот Марат. Что значит «подготовится к беседе»? Что там будет за беседа?

Додумать Валентина мне не дает, выводит из кабинета и провожает к одной из таких же стеклянных матовых дверей, за которой располагается конференц-зал. Внутри по центру большой стол человек на двадцать, экран, проектор, плоский телевизор на стене, стойка, в которой стоят бутылки с водой, коробки с носовыми платочками, какие-то снеки в цветастых упаковках. Боже, какой тут крутой офис! Хочу сюда! Хочу всеми силами души!

Я нарочно усаживаюсь во главе стола, чтобы показать, что я нисколько не волнуюсь, и какое-то время разглядываю вид за окном — залив. Здесь высоко, далеко видно. На улице ещё светло, в мае темнеет позднее.

Щелчок двери и тихие шаги сообщают, что Марат Русланович соизволил подойти. Перевожу на него взгляд. Он высокий, выше Влада. И сейчас он мне кажется даже больше, чем когда был за столом. У него атлетичная фигура, которую он явно поддерживает в спортзале, как и Влад. Мне всегда нравилось, что бывший муж строго блюдет график тренировок.

Марат Русланович бросает на меня короткий взгляд и ничего не говоря садится посредине длинной стороны лицом к двери.

— Присядьте, пожалуйста, здесь, Алина, — он указывает мне на противоположный стул. — Хочу смотреть на вас и не хочу кричать через весь стол.

Мог бы сесть с другого торца стола, но так бы оказался ещё дальше, чем сейчас. Показывает, что все будет, как он сказал. Мне начинает казаться, что Валентине позарез нужно закрыть эту позицию, потому что все предыдущие кандидаты просто сливались из-за жесткого нрава руководителя. Хех, мне не привыкать — Влад ни разу не плюшевый мишка — прорвемся. Лишь бы взяли.

Пересаживаюсь куда сказал Марат Русланович, складываю руки вместе на столе, показывая, что жду вопросов. Он поднимает брови и кивает с видом: ах ты так, тогда и я так. Не понимаю его реакции. Затем он вчитывается в анкету, которую ему передала Валентина, и упирает в меня холодный, как сталь, взгляд.

— Не вижу опыта работы по профилю, — произносит он своим четким и звонким низким голосом. Чеканит слова, как монеты. — Вы вообще статьи писать умеете? Посты в соцсети?

Вся моя смелость в момент улетучивается. Я вроде не боюсь этого человека, но мне страшно. Что, если он сейчас отвергнет мою кандидатуру?

— Конечно, умею! — отвечаю без запинки, но это притворство.

— Чем докажете? — да он жесткий, как вчерашний сухарь! — Покажите свой инстаграм или фейсбук? Есть там что-то, отдаленно похожее на продающие посты?

— Прямо продающих нет… — мнусь, но достаю телефон. — Есть информационные и развлекательные… посты.

— Показывайте! — он жестом просит передать ему телефон.

Разблокирую, вхожу в инсту и выбираю пост о плюшевых мишках знакомой, которая просила помочь ей их прорекламировать. Пост о ней самой и её хобби. Трогательный.

Протягиваю гаджет, и Марат Русланович бегло читает с экрана. Хмыкает.

— Недурно, на удивление, — возвращает мне телефон. — Когда вы готовы приступить к работе?

Что?! И все? Это и есть собеседование?

— Я не работаю, Марат Русланович, — отвечаю чуть смущенно, — поэтому отработка не требуется. Но у меня сейчас нет жилья, надо подыскать…

— Когда можете приступить? — резко обрывает меня Марат Русланович. — Я это спросил, а не о ваших планах!

— Можно в понедельник? — спрашиваю с надеждой. — Так я все успею.

— Нет, это поздно. Я быстрее другого человека найду, — бросает он. — В среду. Это самое позднее. В идеале приступить сегодня же.

У меня лицо вытягивается от удивления. Когда сегодня? Время половина пятого, до конца дня осталось полтора часа.

— Офис закрывается в девять, успеете прочитать инструкции и вникнуть в работу. А завтра уже начнете работать в должности, — как само собой разумеещееся произносит Марат Русланович.

Ах да. Ненормированный рабочий день же. Об этом спрашивала Валентина? Зараза. Задумываюсь. С таким руководителем жесть работать. Влад никогда не заставлял сотрудников работать сверхурочно.

14. 

Алина

— Вы всегда так давите? — спрашиваю нервно.

Меня вымораживает его прессинг. Я не раб какой-то, чтобы так со мной говорить. Даже не устроилась ещё в его компанию!

— Это я ещё не девлю, Алин, — снисходительным тоном произносит Марат Русланович. — Как вы уже заметили, руководитель у вас будет жесткий и конкретный. Я не терплю мямлей и нерешительных слюнтяев. Мы все хищники. Если зубов нет, иди кашку жуй на кассу в Пятерочке. А у вас… Зубы есть?

— Руку откушу, — выговариваю злобно и стискиваю челюсти.

Задели его слова. Я не нерешительная. И уж точно не мямля. Последний раз задаюсь вопросом, нужна ли мне конкретно эта работа, и отвечаю на него утвердительно. Нужна, зараза. Это билет в жизнь после того существования, которое я влачила, даже работая на Влада. Попасть в крупнейший рекламный холдинг для пиарщика без опыта — это как нищему сорвать Джек пот.

— Среда. Раньше не получится, — выпаливаю наконец.

— Вторник, или ищите другое место, — отрезает он. Жесткий, как наждак.

— Хорошо, я согласна, — нехотя сдаюсь.

Сколько ещё я буду искать, неизвестно, а работа нужна уже для того, чтобы забить дыру в душе новыми впечатлениями, и это не говоря о деньгах.

— Вот это уже деловой разговор, — Марат Русланович снова хмыкает, выглядит довольным. — Тогда завтра в девять со всеми документами для оформления туда, где проходили первичное интервью.

На этом он поднимается из-за стола и направляется к двери.

— Марат Русланович, это что, все? Вы приняли меня на работу? — спрашиваю оторопело, оборачиваясь к нему.

— Да, это все, — отвечает он раздраженно. — Вам мало? Вы хотели, чтобы я задавал вопросы, а вы расхваливали себя передо мной? Вам пока хвалиться нечем, Алина.

— Тогда зачем вы дали мне работу? — спрашиваю возмущенно.

— Затем, что вижу в вас потенциал, — он открывает дверь и уже выходя добавляет. — У вас одна дорога, только вперед. А значит, вы не подведете.

Интересная, блин, логика. Он будто по одному взгляду на меня прочитал о моем семейном и социальном положении.

Возвращаюсь домой с гордо поднятой головой. По дороге захожу в продуктовый и покупаю ингредиенты для ужина. Я-то нормально готовлю, а не покупаю готовое. Пусть на ужин будет поджаристый картофель с кусочками бекона и лука. А к нему салат из огурцов-помидоров.

Открываю дверь выданным ключом, довольная собой до чертиков. Принимаюсь готовить нам с Ангелиной ужин и хочу построить планы, как быть дальше, но в голове против воли прокручивается собеседование с Маратом Руслановичем.

Он напоминает мне Влада. По манере речи жестче и конкретней, но все равно слишком много похожего. Может, зря я так рвусь работать под его началом? Я ведь в нем все время буду видеть Влада, постоянно вспоминать, как мы начали встречаться. Хотя у нас с Владом все было изначально не так… Он не собеседовал меня. Заметил на корпоративе в честь дня рождения компании. Я как раз устроилась незадолго до него. Влад вел себя со мной сразу ласково и обходительно.

Вспоминаются его ухаживания — это было сногсшибательно. Любая бы поддалась. Прогулка на воздушном шаре. Полет на вертолете. Прыжок с парашютом, и Влад выступал инструктором, летели мы в тандеме. Ощущать спиной его крепкое подтянутое тело было до мурашек приятно, и это даже пересиливало страх от свободного падения с четырех тысяч метров.

Я все же надеюсь, что Марат Русланович не преступит рамок рабочих отношений. Тем более, сказал же, что мне хвастать нечем.

Умение идеально подгадывать ужин к приезду мужа сыграло мне на руку и сегодня. Когда Ангелина заходит в квартиру, я выключаю красиво поджаренный картофель и переставляю на стол салатник, уже заправленный оливковым маслом.

— О, какой сервис! — радуется подруга. — По какому поводу праздник?

— Это не праздник, просто ужин, — отвечаю смущенно. — Ты же приютила меня, хочу отплатить добротой. Я скоро съеду, устроилась на работу.

Ангелина округляет глаза, но скрывается в ванной помыть руки, потом приходит на кухню.

— Это ты на первое собеседование поехала и сразу устроилась?! — в голосе проявляется легкое недовольство. У нее-то сегодня работа накрылась медным тазом. — Куда это?

Мы садимся за стол и за едой я рассказываю ей все, как было. Она все больше удивляется.

— Я не представляю, чем ты заслужила такую честь, Алин, — произносит Ангелина, когда я заканчиваю рассказ. — Я тоже хотела в эту компанию устроиться, когда работу искала. Только меня забраковали ещё на этапе заполнения анкеты. Даже на первичную беседу не позвали.

— Не знаю, — тяну задумчиво. — Мне показалось, у них там сроки горят, человек нужен срочно, а Марата Руслановича никто не хочет терпеть.

— Ну вот и посмотришь, что там за сверхурочные, — с пошловатым намеком в голосе выговаривает Ангелина.

Да ну нет. Не может быть такого. Предложив отработать сверх графика, Марат Русланович собирался загрузить меня изучением регламентов компании, а не пригласить на свидание. Он технократ. Да и женат наверняка.

Мы с Ангелиной не спорим на эту тему. Время расставит все по местам. Вечером я собираю в сумку свою трудовую, СНИЛС, паспорт, ИНН, диплом, не хватает только свидетельства о расторжении брака. Приходится взять о заключении, трепетно хранимое. Я ведь была дико счастлива, что вышла за Влада.

Ночь проходит беспокойно. Я настолько нервничаю, как буду сегодня оформляться, что даже спать нормально не могу. Постоянно просыпаюсь. Окончательно встаю в семь утра и готовлю завтрак. Ангелина просыпается в половине восьмого. Мы вместе едим, я провожаю её, собираюсь сама и уже в без четверти девять поднимаюсь в отдел персонала Тип-Топ.

Но когда тянусь к ручке, чтобы зайти в офис, меня охватывают сомнения. Может, ну его? У меня достаточно денег, чтобы прожить минимум месяца три вообще нигде не работая. А что потом? Влада я больше беспокоить не должна да и сама не хочу. Все-таки вхожу в светлую приемную и здороваюсь с офис-менеджером.

14-1.

Марат Русланович Шафигулин

Руководитель отдела контента в компании «Тип-топ».

38 лет. Образование высшее. Реклама и маркетинг.

Отличный управленец, прекрасный рекламщик.

Характер строгий и суровый. Правильное только одно мнение — его.

В мужчинах ценит решительность и умение брать на себя ответственность, в женщинах — гибкость.

Презирает слабовольных и слюнтяев.

15.

Алина

Немного волнуюсь, вдруг Марат Русланович не дал отмашки или его не поняли, тогда мне сейчас дадут от ворот поворот, а он решит, что я струсила, и я не получу работу. Но нет. Мария так же приветливо, как и вчера, провожает меня за единственную дверь из приемной, но доводит до отдельного кабинета, в котором сидит полноватая женщина с суровым лицом, будто у неё что-то болит или встала не с той ноги. Комнатка небольшая, небольшой стол и стул перед ним занимают большую часть, а по обеим дальним стенам стоят огромные до потолка стеллажи с папками и накопителями для бумаг.

Офис-менеджер представляет женщину как Светлану Дмитриевну, «специалиста по приему документов», мол, она примет у меня документы и выдаст необходимые заявления.

— Присаживайтесь, — выговаривает она, поджимая губы. — Давайте ваши документы и говорите, на какую позицию устраиваетесь.

Все встает на места. Я могу понять её колючесть. При возрасте под пятьдесят работать «специалистом по приему документов», наверное, обидно.

— Я Алина Петровская, штатный копирайтер — так называлась вакансия, — отвечаю и протягиваю ей папку.

— Это к Марату Руслановичу-то? — Светлана Дмитриевна бросает на меня подозрительный взгляд поверх очков, потом отворачивается и бормочет себе под нос: — Совсем фиалка нежная, сожрет и не подавится.

Она принимается вынимать документы из папки. Хмурюсь, слыша эти слова. Эта ежиха ведь нарочно сказала так, чтобы я разобрала!

— Что вы сказали? — придаю голосу твердости.

— Да ничего, — отвечает женщина, немного раздумывает и продолжает не глядя на меня. — Ему акулы нужны. А такими, как вы, в его отделе завтракают.

Да ладно. Неужели я создаю настолько неуверенное впечатление?

— Почему это я фиалка? — спрашиваю с легким возмущением в голосе.

Она вглядывается мне в лицо с видом, мол, неужели сама не понимаешь? А потом все же выдает:

— Глаза у вас добрые, — и снова углубляется в документы.

Как на отцепись ответила, зараза.

— Если что, вы меня не разубедите, — отвечаю сердито. — Не понимаю смысла мне это говорить.

— Знаете, сколько таких, как вы, с невинными глазами, приходило сюда, чтобы устроиться в отдел контента? — говорит с досадой Светлана Дмитриевна, клацая толстыми пальцами по клавиатуре. — Я утомилась их оформлять, а потом увольнять через неделю.

По спине стекает холодный пот. Может, и правда, ну его? Я ведь ещё вчера почувствовала, что нрав у Марата Руслановича не сахар. Веет от него напористостью и жесткостью. Небось по семь потов сгоняет с сотрудников. Может, он такой же, как Джобс, который говорил, мол, если не живете на работе, вы не нужны…

Да ну нет. Эта грымза зачем-то меня нарочно пугает. Небось, своего кого пристроить хотела, а на место той замечательной акулы, которая идеально подойдет в отдел контента, пришла я.

Да и плевать! Как бы там ни было, работа с командировками и сверхурочными — именно то, что мне нужно, чтобы выкинуть Влада из головы. Окунуться в водоворот офисной рутины и просто не думать. Не успевать думать. Уставать так, чтобы дома сваливаться спать, забыв даже поужинать.

Светлана Дмитриевна делает копии моих документов, что-то кликает на компьютере, затем отправляет на печать и выдает мне несколько листов на подпись.

— Подпишите договор о конфиденциальности и заявление о приеме на работу, Алина, — цедит сквозь зубы. — Приказ и трудовой договор подпишете, когда бухгалтерия их проведет.

Смотрю на неё, ощущая лишь жалость к ней. Она, наверное, хороший человек, но озлобилась, работая на такой низкой, ничего не решающей позиции.

— У вас очень красивая прическа, Светлана Дмитриевна, — произношу, ставя свои закорючки над прочерками в документах, и поднимаю на неё взгляд.

Выражение лица этой колючки надо видеть! Она смущена до глубины души, а в глазах появляется радость. Ей, наверное, никто не говорит комплиментов.

— Спасибо, Алиночка, — она смягчает тон. — Штатным копирайтером вакансия называется. А должность — помощник руководителя отдела контента.

Округлившимися глазами пробегаю ещё раз свое заявление — точно.

— А должностные обязанности у этой позиции какие? — спрашиваю аккуратно.

Светлана Петровна отправляет на печать ещё один документ и протягивает листы мне. Три листа!

— А вот они, Алиночка, — добавляет голосом ласковой бабушки. — Но вы не беспокойтесь. Как его, этот… харассмент у нас в компании под запретом.

Что-то мне уже совсем стремно сюда устраиваться. Бегло читаю текст — ничего сверхъестественного, ровно то, что было описано в вакансии, только более подробные формулировки. Кофе носить и день планировать не надо, речь все же не о секретарской работе.

Благодарю Светлану Дмитриевну и уже собираюсь уходить, как дверь её кабинета открывается. На пороге оказывается офис-менеджер Анастасия, с того этажа, где мне предстоит работать. Сегодня одета так же, как вчера, в приятный офисный кэжуал, но не расслабленная, а сердитая. Брови стянуты к переносице, взгляд едва молнии не мечет.

— Алина, вы закончили оформление? — спрашивает она строгим тоном.

Киваю, поднимаясь из-за стола, но уже подозреваю неладное. Вдруг сейчас скажет, что неактуально.

Но нет, Анастасия жестом манит меня за собой и уже в дверях бросает:

— Поспешите, пожалуйста! Совещание, на котором вы должны присутствовать, уже началось!

_____________

Светлана Дмитриевна Шестопалова

16.

Алина

Бросаю взгляд на настенные часы — тридцать пять минут десятого. Совещание, наверное, в половину началось. Знала бы я о нем, поторопилась бы! Что за люди?! Главное отчитать! Хотя вряд ли офис-менеджер виновата в этом. Марат Русланович мне ничего не сказал, а её направил меня найти.

— Удачи, Алиночка, — Светлана Дмитриевна кивает мне. С Анастасией даже приветствием не обменялись.

Мы быстрым шагом доходим до лифта и поднимаемся на нужный этаж.

В отделе контента она провожает меня в конференц-зал с видом на залив, где я уже была вчера, и закрывает дверь за моей спиной, когда я захожу.

Все, похоже, в сборе. За столом сидят мужчины и девушки моего возраста и чуть старше, во главе стола сам Марат Русланович, у экрана, на который транслируется какая-то презентация с графиками и цифрами, — ещё один сотрудник. Все мгновенно переводят взгляды на меня, даже Марат Русланович медленно поворачивает ко мне голову и вцепляется сердитым взглядом.

Немая пауза длится несколько невероятно мучительных мгновений.

— Доброе утро, — только и могу сказать, едва владея деревянным от волнения языком.

— Знакомьтесь, коллеги, — звонко произносит Марат Русланович следом. — Наша новая копирайтер Алина.

Над столом разносится вздох облегчения. Похоже, человека на мою позицию здесь очень ждали.

— Ребят, кто-нибудь, поставьте Алине стул, — походя велит Марат Русланович, обращаясь к мужской половине присутствующих, затем переключается на оратора у маркерной доски: — Продолжай, Семен. Какие пути выхода из сложившейся ситуации?

Мне ставят дополнительный стул, один из стоящих у стены, я усаживаюсь за стол, а парень у экрана рассказывает, как нужно изменить рекламную кампанию для заказчика, какой-то крупной фармы, чтобы у них увеличилась узнаваемость бренда.

Слайд презентации сменяется, и к экрану выходит другой сотрудник. Он поясняет схему привлечения новых клиентов для сети ювелирных салонов. Я слушаю во все уши и смотрю во все глаза. Вот, как реклама делается по-взрослому! Планы, стратегии, показатели, статистика, коэффициенты.

О многом из того, что говорят ораторы у экрана, я слышала в университете, но, как и принято в нашей системе образования, мы проходили теорию, практика остается на откуп работодателям. Так что на практике я знания не закрепляла, и сейчас вижу шанс стать настоящим специалистом в области рекламы. Если приживусь сама, надо будет Ангелину сюда переманить!

— Коллеги, у Алины сегодня день знакомства с компанией, коллективом и обязанностями, поэтому есть время со всеми пообщаться. Не пренебрегайте шансом, — строго завершает совещание Марат Русланович. — С завтрашнего дня все время Алины будет занято текстами.

Что-то меня ни разу не радуют такие слова. Может, на этой должности люди и не держатся, потому что работы много, она непростая, руководитель деспот, а денег не настолько много, чтобы это терпеть?

После совещания я неуверенно мнусь в коридоре, не зная, куда идти. Марат Русланович подходит ко мне.

— Пойдемте, я покажу вам рабочее место, — бархатисто произносит он. — К изучению документов нужно приступить как можно скорее. У нас завал по проектам.

Оказывается, сидеть мне придется в небольшой комнатушке, смежной с кабинетом Марата Руслановича. Между ними есть дверь. Но это не приемная, вход к руководителю отдела отдельный, не через мою каморку, где нет ничего лишнего. Небольшой стеллаж для бумаг, вешалка для верхней одежды, стол, на котором есть место только для монитора, клавиатуры с мышкой и чашки под чай. Крутящийся стул. Но мне нравится, что не придется сидеть со всеми. Никто не будет отвлекать от работы, можно даже тихонько музыку включить.

— Предлагаю перейти на ты. Располагайся, Алина, — тем же удивительно мягким тоном продолжает Марат Русланович. — Админы уже создали тебе учетку, все документы на сервере. Я покажу.

Он предлагает мне присесть, сам подкатывает мой стул к столу, будит мышкой компьютер и наклоняется через плечо, чтобы показать, где что берется. Меня с толку сбивает его поведение. Сначала чуть ли не сквозь зубы кислотой брызгался, теперь вдруг потеплел. А ещё вторгся в личное пространство. Уже не верится, что харрасментом тут руководители не занимаются, хотя это пока громко сказано. Формально Марат Русланович помогает мне, надо быть благодарной.

— Спасибо, Марат Русланович, мне комфортнее на вы, — против воли тяну носом, ощущая аромат его парфюма. Вкусный, не кричащий, свежий, с нотками востока. Он слишком близко. Отодвигаюсь в сторону на стуле. — Когда прочитаю, что делать?

— Ко мне зайди, — он выпрямляется и смотрит сверху вниз так по-простому, что мне даже неловко становится за мысли о том, что он нарочно так близко ко мне наклонился. — Я назначу тебе бадди, того, кто введет в курс дела. Сегодня по плану врубаешься как что делается, если успеешь, напишешь текст по одной из задач. Доску электронную тоже найдешь на портале. Все, я ушел.

Я киваю ему вслед, когда он выходит из моей каморки. Да, он довольно жесткий руководитель, но я исполнительная и очень трудолюбивая, так что, надеюсь, у меня не будет проблем с ним

Открываю то, что показал Марат Русланович, и принимаюсь читать.

А-а-а! Мура несусветная! Инструкции по пожарной безопасности, трудовой дисциплине, брендбук компании, пресловутые должностные обязанности…

Наконец дохожу до более интересных мне документов — корпоративный стиль, как оформлять тексты, требования к соцсетям холдинга. Документы начинают пестрить терминами, которых я не знаю, и их приходится гуглить. Чувствую себя деревенщиной, которую привели в музей.

Я заканчиваю изучение к четырем пополудни. Желудок голодно протестует против такого большого перерыва между приемами пищи, но я упорно выхожу в комнату отдыха, только чтобы попить воды. Там постоянно кто-то тусуется. По два-три человека. Люди здесь умеют чередовать отдых и работу. На меня они смотрят настороженно, никто не пытается познакомиться. А мне только того и надо, чтобы быстрее дочитать регламенты.

17.

Алина

Какое-то это очень крутое развитие наших рабочих отношений.

— Я лучше поработаю, Марат Русланович, — отвечаю осторожно и даже делаю шаг к двери. — Вы сказали, завал. Дайте мне задачу.

— Я и даю, — невозмутимо отвечает он. — Пойдем пообедаем. Это не личное, а рабочее предложение.

Странный он какой-то. То, значит, дел невпроворот, то предлагает мне потратить полчаса, а то и весь час на обед. Я лучше перебью аппетит кофе и успею больше.

— Я могла бы потратить это время с большей пользой, — аккуратно возражаю.

— Значит так, Алина, — Марат Русланович упирает в меня тяжелый взгляд. — Мои приказы не обсуждаются.

Вздрагиваю от его тона и, похоже, выгляжу испуганной. Честно говоря, мне уже хочется отсюда убежать, я лишь усилием мысли заставляю себя стоять где стою и напоминаю себе, что мне нужна эта работа. Это жирный буст и шанс. А ещё я не хочу залезать на карту в отступные. А даже если сделаю это, верну деньги с заработков.

Видимо, заметив мою реакцию, Марат Русланович делает более доброе лицо и мягко добавляет:

— А если серьезно, ты желудок себе испортишь такими темпами, — поднимается из-за стола, вынимает из пристенного шкафа плащ, спокойно надевает и возвращает внимание мне: — Заболеешь. Сляжешь. Мне нового сотрудника искать, выводить, обучать. Это все деньги и время. Я не люблю их терять. Давай ты просто не будешь упрямиться и сделаешь как я говорю, ладно?

Киваю. Технократ до мозга костей. Осознание, что обед мне предложен не чтобы за мной ухлестнуть, а из практических соображений, успокаивает. Он отправляет меня одеться и обещает дождаться у лифта.

Вскоре мы спускаемся на первый этаж бизнес-центра, выходим на улицу, огибаем Атлантик-Сити и заходим в торговую часть со стороны залива. Тут нет фудкорта, но есть отдельно стоящие рестораны. Именно рестораны, отгороженные от холла стеклянными стенами различной прозрачности.

Марат Русланович ведет меня в один из них, где мебель плетеная с мягкими подушками на сиденьях стульев. Столы светлые и квадратные. На каждом кнопка вызова официанта и уже выставленный набор специй и соусов.

Расторопный мальчик в брюках и рубашке, похожий на прилежного студента, приносит нам меню. Едва не присвистываю, глянув на цены. Пятьсот рублей за самый простой салат, который носит говорящее название «Здоровый». Они туда амфетамин что ли добавляют для запаха, чтобы он мог столько стоить?!

Читаю это меню и понимаю, что не хочу тут есть вообще. Мне все не по карману. Даже не знаю, что выбрать. Но когда официант подходит снова, Марат Русланович не дожидаясь моего выбора просит два европейских бизнес-ланча.

Я пытаюсь невзначай глянуть, сколько он стоит, но ощущаю, как рука Марата Руслановича закрывает меню у меня перед носом. Он забирает фолиант и передает официанту.

— Если ты сейчас скажешь, что собираешься платить за себя, считай, что ты уволена, — добавляет Марат Русланович холодно. — Потому что я сочту это личным оскорблением.

Боже, какой он жесткий!

— Хорошо, я не буду предлагать разделить счет, — отвечаю сдержанно. — У этого обеда есть какая-то цель, кроме, собственно, обеда?

— Есть, — Марат Русланович откидывается на стуле и расстегивает темно-синий пиджак.

У него плавные движения и манера держаться, как у хозяина жизни. Я уже видела подобный типаж, даже прожила с подобным типом пять лет. Этот человек отлично знает себе цену и как выглядит со стороны. Напоминает хищника, который стоит во главе пищевой цепочки, который может выбирать, кого съесть, и совершенно не опасаться более сильных, потому что их нет.

— Какая? — пытаюсь расслабиться, но тело не подчиняется, и я все равно сижу на самом краешке стула.

— Узнать поближе нового сотрудника, с которым мне предстоит тесное общение и придется ездить в командировки, — невозмутимо отвечает Марат Русланович, а я округляю глаза. — Не удивляйся! В резюме и в анкете ты указала, что готова к командировкам. Это один из основополагающих пунктов нашей работы.

— Что делать копирайтеру в командировках с руководителем? — спрашиваю на полном серьезе.

Честно говоря, я в шоке. Я думала, во-первых, что командировки нечастые, а во-вторых, меня будут отправлять туда одну. А тут… Это же в дороге, потом в гостинице, потом обратно… мне придется находиться с этим сухарем. Радует лишь то, что я не вижу сальности в его глазах. Если я ему и нравлюсь, то исключительно как работник.

— Я езжу в командировки, когда нужно встречаться с заказчиком на его территории, — назидательно и с легким нажимом произносит Марат Русланович. — И услуги копирайтера мне нужны, чтобы на скорую руку прямо на месте составить презентацию, написать спич, подготовить доклад и так далее. Не говоря уже о том, что нужен кто-то, кто будет говорить это все вместо меня. Статус не тот, понимаешь?

— Понимаю, — киваю с умным видом, но мне все равно не до конца ясно, что можно где-то там делать.

Похоже, отсутствие опыта копирайтерской работы все же накладывает свой отпечаток. Неуверенность и страх пробираются в сознание холодной змеей.

— Ну вот и славно. Кстати, первая командировка у нас уже на этой неделе. Завтра вечером выезжаем в Москву, возвращаемся вечером пятницы, — Марат Русланович кидает на меня короткий взгляд и окглядывается по сторонам. — Он, видимо, курицу забивать пошел! Что так долго-то?

Тоже невольно оглядываюсь, хотя и понимаю, что не найду ответ на этот риторический вопрос.

— А командировки оплачиваются дополнительно, или это считается как обычное рабочее время? — пытаюсь перевести тему, чтобы он не так кипятился из-за задержки заказа.

— А ты готова предложить что-то, за что мне следует выписать тебе премию? — Марат Русланович изгибает бровь, а я густо заливаюсь краской. — Что такое, Алина? Не понимаешь, что такое неформальные рабочие отношения?

18.

Марат

Я знаю, что вопрос провокационный. Невозмутимо смотрю на девочку. Считываю реакцию.

Миленько Алина краснеет. Гордая и чистая. У неё все на лице написано. Нежная, ранимая, хрупкая, с тонкой душевной организацией. И раной в сердце. Идеальное создание.

Когда Валентина привела её ко мне в кабинет, я глянул на неё лишь мельком, но сразу считал, что она подходит. Не компании. Мне. Я безжалостно браковал соискательниц, кто выражал неготовность кататься по командировкам, так что эйчары хватались за любую кандидатуру, даже будь соискательница косая или хромая, лишь бы готова к сверхурочным и разъездам. А Алина — настоящий самородок. Красивая, стройная, грациозная и готова ворваться в работу, чтобы заглушить тоску. Похоже, рассталась с избранником, а судя по документам, которые она принесла, это был не парень, а муж. Двойной урон. И сейчас её психика пластична, её легко сформовать в то, что мне нужно. Или правильнее, во что я захочу. Рыбешка уже попалась в мои сети, просто ещё не знает об этом.

И сложилось все просто отлично. Встреча с медицинским холдингом в Москве была запланирована полторы недели назад, так что я мне даже не пришлось ничего выдумывать. Завтра вечером мы с Алиной сядем в поезд и окажемся отрезаны от привычного ей мира.

— Ну знаете, Марат Русланович, — возмущенно выговаривает Алина спустя несколько мгновений. — Я знаю, что такое харассмент, и ваше поведение сейчас очень на него похоже! С таким руководителем я не сработаюсь, какой бы прекрасной компания ни была!

Ох как мы заговорили! Милота полнейшая!

Алина встает из-за стола с настроем уйти, смотрит на гардероб. Сама оскорбленная добродетель!

— Сядь, Алина, я неудачно пошутил, — произношу мрачно-устало, всем видом показывая, что сожалею о своей реплике, и добавляю бьющее наповал: — Я даже рад такой твоей реакции. Передо мной профессионал, это видно.

Алина возвращается за столик.

— Прости, это было бестактно, — добавляю более спокойно, надо успокоить девочку. — Я не знаю, как оплачиваются командировки, это надо в отделе кадров спрашивать. И в командировке у нас сохранятся рабочие отношения, ничего неформального не будет. Обещаю.

Ага, два раза. Как миленькая потечет и влюбится. И начнется у нас полностью формализованный служебный роман. Но теперь ясно, что это будет интересно.

Сегодня кухня работает из рук вон медленно. А я не солгал — ненавижу терять время. Даром, что пока они готовят, я могу поговорить с Алиной. Она пока слишком закрыта. Это бесполезный обед.

Официант приносит бизнес-ланчи, и мы приступаем к еде. Алина, как птичка, клюет только салат, к грибному супу и куриным медальонам с овощами даже не притрагивается,. Я уничтожаю все. Голодный, как волк.

После обеда возвращаемся в бизнес-центр.

— Я так и не узнал тебя поближе, — выговариваю с озабоченностью, пока мы ждем лифта внизу. — Есть планы на вечер?

Брови Алины стекаются к переносице.

— Мы, кажется, договорились, что между нами только рабочие отношения? — спрашивает раздраженно.

Да ты ж моя лапочка. Кактус в юбке. Милаха.

— А ещё ты говорила, что готова к сверхурочным, — плотоядно улыбаюсь. Я её подловил. — Это время будет оплачено. Считай это совещанием вне офисной переговорной.

Алина взвешивает мои слова и соглашается. Ещё бы не согласилась. Во мне уже бурлит такой азарт, что не знаю, как дожить до вечера.

— Зайди ко мне после шести, — бросаю ей у своего кабинета и скрываюсь внутри.

Она придет. Я уверен. Дорожит работой, компания ей понравилась, побоится накликать мой гнев. Верно мыслит. Я в гневе страшен.

Принимаюсь за работу. Графики, отчеты, планы и метрики мелькают перед глазами, но Алина не идет из головы. Вспоминаю её тело. Офисный костюм — не самая лучшая одежда, чтобы подчеркнуть особенности фигуры, но на Алине он сидит отлично. Но ещё лучше мне в память врезалось её лицо. Узкий подбородок и высокие скулы. Волосы, конечно, так себе, не поймешь, блондинка или шатенка, но волосы легко перекрасить. Черты лица не перекроишь, а оно у неё божественное. Умные глазки. Томные губки. Острый любопытный носик.

Эта Алина мне напоминает… одноклассницу, в которую я когда-то втрескался без памяти. Кипячусь, вспоминая ту постыдную историю. Все они только и ждут, чтобы воткнуть нож в спину. Выставить идиотом. Но я отрастил шкуру, поднял иммунитет. Я не влюбляюсь. Но влюбляю. И Алина будет следующей.

Алина. Её имя на языке кажется чем-то сладким .Вкусная конфета в замысловатой обертке. Подожди, я разверну все её слои, пробью все границы, а когда получу желаемое…

В дверь стучат, и я прошу войти.

На пороге показывается Светлевская Наталья, одна из дюжины клиентских менеджеров, которые трудятся под моим началом. Наташа входит в кабинет первой, а следом заходит бледная взволнованная Алина. Да ну нет! Неужели моя девочка провалилась в первый же день работы?

_______________

Наталья Светлевская

Менеджер по работе с клиентами в отделе Марата

19.

Алина

После обеда я занялась своим первым текстом. Выбрала задачу от балды, поскольку задач, зависших на стадии «Написание текста», на доске штук десять. Чувство, будто копирайтера тут не было месяц, но, судя по датам, все невыполненные задачи появились в понедельник и вторник.

По условиям, мне нужно написать продающий текст для салонов красоты для собак. Ну да, нелепее задачу я выбрать просто не могла!

Раз уж взялась, вспомнила написание слоганов с универа, привлекла на помощь свое художественное чувство текста, представила, что бы меня сподвигло отнести питомца в подобное заведение. И… вуаля! Текст готов. Перечитала, вычесала — нормально вроде. Прикрепила получившийся текст к плашке задачи и нажала кнопку «Отправить дальше».

Задача перешла в стадию «Проверка текста». И через несколько минут получила визу некого Сердюкова. Слежу за ней затаив дыхание и нервничаю жутко. Происходит какая-то офисная магия. Вдруг не понравится и на доработку вернут?

После Сердюкова задача переходит в стадию в стадию «Приемка менеджером» и… получает галочку от некой Светлевской. Плашка становится серой с пометкой «Завершено». Наверное, это хорошо? Работу приняли?

А вскоре в мою дверь настойчиво стучат. Сердце летит в пятки. Можно ответить «войдите», но принимать заслуженный нагоняй следует с гордо поднятой головой, поэтому подхожу и открываю дверь сама.

Ожидаю увидеть Марата Руслановича с требованием собирать вещи и валить к чертовой матери, но там стоит эффектная блондинка с вьющимися волосами. На ней дорогой костюм с укороченными брюками. В руке она держит отпечатанный лист и надменно смотрит на меня. Как пить дать, отчитать пришла!

Но она без слов манит меня за собой и стучит к Марату Руслановичу. Ну вот и смерть моя пришла. Похоже, мой провал сразу станет известен руководству. Зараза! Ну можно же просто попросить доделать, если что-то не нравится!

Захожу к Марату Руслановичу следом за ней, как на казнь. Мысленно прощаюсь с работой. Он поднимает на нас взгляд и чуть хмурится.

— Марат, я зашла отдать должок. Я обещала дать знать, когда копирайтер меня устроит… — она оглядывается на меня, — так вот, устроил наконец. Полюбуйся на текст!

Да ладно? Похвалить решила?! Она кладет лист перед Маратом Руслановичем. Он смотрит на текст, потом на неё, затем на меня и откидывается в кресле.

— Мне следует пожурить тебя, Наташа, — довольно улыбается, — за то, что по такому поводу отрываешь меня от дел, но я понимаю твой восторг. Алина, — он манит меня пальцем, делаю пару шагов к его столу. — Ты сама написала текст про собачек?

Оторопело киваю.

— Сама, конечно, а как ещё можно-то?

Марат Русланович усмехается, Наташа сзади откровенно ржет.

— Мы с Наташей рады, что ты не владеешь другими инструментами, — он кивает и переводит взгляд мне за спину. — Ты, Наташ, сходи и скажи спасибо Валентине за то, что откопала нам такой самородок.

— Зацелую до смерти! — Наталья выходит из кабинета, и я остаюсь один на один с Маратом Руслановичем.

— Что же, с боевым крещением тебя, — он улыбается уголками губ. — Иди, до конца рабочего дня занимайся текстами. Потом ко мне.

Он снова настоятельно требует, чтобы я пришла. Его поведение не укладывается в мои шаблоны и поэтому пугает. Возвращаюсь к себе в каморку, выбираю новую задачу для написания текста, пытаюсь погрузиться в работу, но Марат Русланович не идет из головы. Раздражает, что мои мысли занимает он, а не тема статьи! Что-то в нем есть цепляющее. Ладно властеливая манера общаться и незаурядная внешность, это есть у многих, но далеко ж не все вот так застревают в мыслях. Наверное, станет проще, когда я его разгадаю или подведу под шаблон. Тогда будет ясно чего ждать.

В шесть вечера выключаю компьютер, одеваюсь и стучу в смежную с кабинетом Марата Руслановича дверь. Оттуда раздается: «Заходи». Все же как-то он уж очень быстро сокращает дистанцию.

— Вижу, ты уже собралась! — произносит он, выключая монитор, когда я вхожу. — Какую кухню предпочитаешь на ужин? Европейскую, грузинскую, китайскую?

— Все равно, — отвечаю серо. Меня все напрягает. — Мы же не ужинать идем, а на совещание, если я правильно помню.

Он лишь усмехается, затем вынимает плащ из шкафа и одевается. Открывает мне дверь кабинета и запирает её на ключ, выходя следом за мной. В приемной уже никого, Анастасия не увидит, что мы уходим вместе, а значит, обо мне и Марате Руслановиче не будут судачить в коллективе.

На этот раз на лифте мы спускаемся в паркинг, и Марат Русланович ведет меня к своей машине. Ну естественно, какая ещё она может у него быть? Такой же крутой представительский внедорожник, как у Влада. Только у моего бывшего мужа Рэйндж Ровер, а тут Гелендваген.

Марат Русланович помогает мне забраться на переднее сиденье, сам садится за руль, выводит машину из паркинга. Мы едем совсем недолго. Останавливаемся у торгового центра напротив через Савушкина. С обратной его стороны есть отдельный вход в ресторан «Печорин». Охрана при входе сдержанно кивает Марату Руслановичу, а гардеробщик услужливо забирает нашу верхнюю одежду.

Антураж в ресторане волшебный. Пространство поделено на две части — светлую, с окнами по одной стене, и темную, со сплошными стенами, которые украшены современными картинами. Мы отправляемся в темную. Столик уже заказан, на нем стоит табличка «резерв», которую хостес проворно забирает, проводив нас. Пока Марат Русланович пододвигает мне стул и садится сам, она раскладывает на столе меню.

— Два капучино для начала, — бросает ей походя Марат Русланович и принимается смотреть ламинированные страницы.

Хотя мне кажется, он делает это для галочки, потому что наизусть знает здешнее меню. Тут цены тоже кусаются, и сильнее, чем в том месте, где мы обедали. Но мы уже выяснили, что мне не придется ни за что платить. С одной стороны, это успокаивает, с другой — напрягает. Ничто не делается просто так.

20.

Алина

Не в бровь, а в глаз. Раскусил? Или правда считает женщину способной лишь на роль хранительницы очага?

— У всех разные жизненные обстоятельства. Мне сейчас удобно так, — отвечаю строго. — Почему это вас волнует?

Он усмехается и опускает голову, мол, как ожидаемо.

— Мне не нравится менять помощников. Я уже говорил, это потеря денег и времени, — произносит он с расстановкой, будто пытаясь лучше донести мысль. — Если ты сейчас в активном поиске, значит, не ровен час выйдешь замуж, потом родишь ребенка, а это декрет, и снова у меня освобождается место помощника.

У меня ощущение, что место помощника у него освобождается куда чаще, чем они уходят в декрет. Он меня напрягает все сильнее.

— Замуж я точно не собираюсь, — беру салфетку и начинаю её медленно комкать, — а ребенка надо заводить от мужчины, которому доверяешь, в моей жизни таких нет.

— Муж надежд не оправдал? — спрашивает Марат Русланович, прищуриваясь. — След от кольца остался.

Смотрю на руку — действительно на безымянном пальце виднеется узкая полоска более бледной кожи, но её надо разглядывать прямо, чтобы заметить. По коже ползет противная судорога, а в желудке скапливается легкая муть. Он въедается, вгрызается в сокровенное, подмечает мелочи. У меня нет комментариев по поводу семейной ситуации.

— А соцсети мои тоже просмотрели? — спрашиваю скептически.

— Ты мне сама инстаграм показала, помнишь? — он хищно улыбается. — И кстати в ВК у тебя статус замужем. А вот за кем — не указано. Засыпалась, Алин. Колись, что с семейным положением.

Внутри растет протест и поднимается волна гнева. Не хочу я перед ним раскрываться! Кто он такой, чтобы лезть в мою личную жизнь?

— Пусть это так и останется нераскрытой тайной, — выговариваю почти по слогам. — Я же не спрашиваю, женаты вы или нет! Это не касается работы и никак не влияет на профессионализм.

— Не женат, — стреляя в меня глазами, Марат Русланович отвечает на незаданный вопрос и усмехается. — Хорошо, оставим пока. Это не влияет на профессионализм, но влияет на то, какое общение допустимо. Но да ладно. Закрыли тему.

Возможно, он бы ещё что-то спросил, но официантка выносит заказ и не дает ему продолжить.

Еда тут выглядит просто бомбически. Глядя на его бефстроганов, мысленно кусаю локти, что не заказала такой же. Хотя и мой салат из огурца, помидора, сладкого перца и сыра фета, мелко потертого сверху горкой, не уступает по красоте.

Какое-то время мы едим молча. И я рада, что Марат Русланович молчит. У меня ни единой идеи, о чем спрашивать его, а у него, кажется, вагон вопросов, и все они каверзные.

— О чем ты мечтаешь, Алина? — спрашивает он, откладывая приборы. Отпивает капучино, смотрит с интересом.

— В каком смысле? — слишком пространно поставленный вопрос. Надо сужать варианты.

— В прямом. У тебя есть мечта? — он неумолим. Сузить варианты не получится.

Я мечтаю о том, чтобы Влад костьми лег и вернул меня, чтобы осознал, как сильно во мне нуждается, и ощутил лютую горечь потери.

— Как и все, быть счастливой, — пожимаю плечами, а щеки заливаются пунцовым.

— Это ничего не значит, Алина, — Марат Русланович принимается есть дальше, но смотрит на меня исподлобья очень изучающе. — Ты сказала формулу а-ля «Успешный успех», которая под собой ничего не подразумевает. Конкретнее. Что сделает тебя счастливой?

Любимый мужчина рядом. Отмотавший назад все свои слова и действия. Извинившийся и покаявшийся. Ага, только это несбыточно.

— Самореализация. Я буду счастлива, ощутив себя на своем месте, будучи востребованным профессионалом, — произношу без запинки.

— То есть ты такая вся из себя независимая девочка за одинокую старость с кошками, так что ли? — он снова улыбается. Коварно.

У меня вообще ощущение, что он только и делает, что расставляет вокруг меня капканы, в какие-то из которых я обязательно попадусь.

Я все равно не дам ему настоящую правду. Так что пусть довольствуется формулировками типа успешного успеха.

— Пожалуй, да, — поднимаю подбородок и испепеляю его взглядом. — Только я не за одинокую старость, а за свободную жизнь для себя. И против кошек ничего не имею.

Еда неуклонно подходит к концу. Я переставляю пустую тарелку на край стола и пью капучино. Он уже остыл и пенка опала, но даже так вкусный.

— Провальная позиция, Алина, — заключает Марат Русланович, вытирает губы салфеткой и бросает её в свою пустую тарелку. Переставляет к моей. — Но не мне тебя вразумлять. А вот дать тебе возможность реализоваться и стать профессионалом в моих силах.

На этом он поднимает руку и делает жест официантке посчитать нас. Я облегченно выдыхаю. Ужин, а точнее, допрос, закончился, но меня не оставляет тревожное ощущение, что я глазами и телом сказала куда больше, чем стоило и чем я хотела раскрыть. Рядом с ним я чувствую себя мышкой, с которой играет могущественный кот и у которой нет шансов выиграть.

Он расплачивается, и мы выходим из ресторана. На улице Марат Русланович подводит меня к машине.

— Куда тебя подбросить? — спрашивает так по-свойски, будто мы давние друзья.

— Я пешком дойду, тут минут десять, — отвечаю, переминаясь с ноги на ногу.

— Самостоятельная девочка Алина, — тянет он с улыбкой, а потом лицо резко серьезнеет. — За кого ты меня держишь? Подростка что ли прыщавого, который девушку до дома проводить не может?

Вздрагиваю от резкого тона. Какой же он нахрапистый!

— Просто не хочу стеснять, — отвечаю робко.

— Не стесняешь, — Марат Русланович открывает мне дверь Гелика. — Садись в машину и называй адрес.

Подчиняюсь. Говорю адрес Ангелины, когда он забирается за руль, и вскоре мы оказываемся у нужного дома. Ехать тут вообще пару минут.

— Завтра на работу приходи с чемоданом, из офиса сразу на вокзал, — напутствует меня Марат Русланович, когда я отстегиваю ремень безопасности. — Мы проведем в Москве ночь и день, собери достаточно вещей.

21.

Алина

— Алина, стой! — это Ангелина. Ума не приложу, откуда она тут в такое время. Должна быть дома. — Подожди, помоги пакеты донести!

Она добегает до меня с тремя пакетами из Дикси. Протягивает мне один. Тяжелый, зараза. Еды, похоже, накупила.

— Я видела, из какой машины ты вышла! Рассказывай! — тараторит Ангелина с горящими глазами. — Где ты так быстро умудрилась надыбать себе кавалера?

Мне от её подхода становится противно. Я никого не пыталась надыбать. Мне вообще не нужны отношения. А которые нужны, невозможны.

— Меня начальник моего отдела подбросил, — отвечаю честно, хотя рассказывать совсем не хочется.

Мы заходим в подъезд, Ангелина вызывает лифт.

— Я его лица из-за фар не разглядела, какой он? Красивый?

Такая нетерпеливая. Ей будто больше меня надо меня с кем-то спарить.

— Ну ничего такой, — отвечаю уже в лифте и перевожу тему: — Слушай, может, ты к нам в компанию переведешься? Уверена, пиарщика с твоим уровнем они возьмут с радостью.

Ангелина задумывается. Мысли о моем незванном кавалере, похоже, начисто выветриваются. Она насупленно открывает мне дверь предбанника, затем квартиры, и я с облегчением ставлю пакет в прихожей. Ангелина туда будто кирпичей накидала.

— Я посмотрю, какие у них вакансии, — отвечает она наконец. — Если в пиаре есть, то подам резюме. Ты же понимаешь, что мне весь путь придется пройти. В таких компаниях не любят, когда люди друг друга тащат.

Киваю. Скорее всего, так и есть. Мы заносим продукты на кухню, принимаемся разбирать. Ангелина выставляет на стол абхазское вино.

— Что празднуешь? — удивляюсь. — Будний день же, середина недели. Куда напиваться-то?

— Твой муженек, скотина такая, нашел, за что меня уволить по статье, — досадливо отвечает Ангелина. — Договорились по соглашению сторон. А это значит, я никак не смогу обжаловать заявление, которое сегодня написала. У меня максимум две недели на отработку. Дальше пинком под зад.

Я ведь знала, что так и будет. Влад тот ещё жук и очень хороший стратег. У него задних вариантов всегда куча. Но меня удивляет, что она так цепляется за работу в компании Влада. Строительная фирма, пиар даже не профильная деятельность.

— Я хорошо пообщалась с кардовичкой, могу с ней про тебя поговорить, — добавляю доверительно, — завтра к ней подойду.

— Спасибо тебе, ты настоящий друг, — Ангелина оставляет колбасу, которую так и не донесла до холодильника, и обнимает меня. Всхлипывает.

Ей больно, а мне дико жаль, что она попала в переплет из-за меня. Так не должно было быть. И я, похоже, во всем виновата. Если бы не побежала ей жаловаться, Влад бы её не уволил.

— Но знаешь, что приятно, — Ангелина шмыгает носом и убирает колбасу в холодильник. — Все мои ребята написали сегодня заявления вместе со мной. В знак солидарности. Через две недели Владлен Сергеевич Петровский останется без пиар-отдела. Сука. Получил свое!

Эх, ничего он не получил. Он наверняка готов к такому. Даже если не предполагал, он найдет, как выкрутиться. Хуже ребята сделали только себе, им теперь работу искать.

— Рада, что твои подчиненные так тебя любят, — подбадриваю её. Я правда за неё в этом рада. — Устроишься в Тип-Топ, перетащишь своих. Все будет пучком! Открывай вино!

Остаток вечера мы распиваем вино, травим байки, смеемся. Я отправляюсь спать раньше Ангелины, чтобы не проспать на работу, так и не сказав ей, что еду в командировку. Напишу ей сообщением. Совсем неловко, она наверняка обзавидуется. Хотя, как по мне, завидовать нечему. Я просто руку на отсечение даю, что Марат Русланович будет ко мне как-то приставать. А мне все это не надо.

Наутро выхожу из дома с дорожной сумкой, которую нарочно откопала среди вещей. Взяла дополнительный комплект белья, сменную рубашку под костюм, платье на случай, если придется идти в ресторан, средств гигиены по мелочи.

Встала заранее, чтобы собраться. Боялась, что разбужу Ангелину, но она, похоже, в одного уничтожила остатки вина, поэтому не проснулась, даже когда я шумела на кухне посудой.

В офис поднимаюсь за десять минут до начала рабочего дня. Анастасия уже на месте, завидев, окликает меня:

— Алина! — поднимается за стойкой, чтобы лучше меня видеть. — Марат Русланович хочет тебя видеть, попросил сказать тебе, чтобы ты зашла к нему, как явишься.

Киваю, а у самой в душе поднимается паника. Что ещё произошло? Пульс подскакивает, адреналин выделяется в кровь, ладони холодеют. Ловлю себя на том, что напряжена до предела, постоянно боюсь увольнения. И ведь причина будет неважна. Он тут хозяин. Если ему что-то не понравится, я вылечу на улицу, и плакал мой профессиональный рост.

Оставляю вещи в своей каморке, одергиваю пиджак, точно это доспехи, стучу в дверь Марата Руслановича. Захожу после дежурного «входи». Знает, что к нему в такую рань никто не придет, кроме меня.

Он смеряет меня оценивающим взглядом, предлагает присесть на место посетителя.

— Ознакомься, пожалуйста, с этими рекламными материалами, — он протягивает мне папку с печатной продукцией — буклеты, листовки и что-то еще, отпечатанные офисные листы. — Это по завтрашним переговорам и на следующую неделю. К встрече надо быть готовыми, чтобы понимать, что предлагать клиентам.

Киваю.

— Зайди на сайты компаний, всесторонне изучи их деятельность, — раздает указания Марат Русланович. — За обедом расскажешь, что бы ты им предложила.

Я взяла с собой бутерброды, чтобы не ходить с ним на обед. Но тут мне самой интересно, это же, по сути, тренинг. Соглашаюсь, и он меня отпускает.

В своем кабинете принимаюсь разбирать полиграфию в папке и натыкаюсь на буклеты с очень знакомым логотипом. Ну нет, только не это!

22.

Алина

Отпечатанные листы — техническое задание на сопровождение бренда строительной компании моего бывшего мужа.

Быстро же Влад подсуетился. Это поступило точно не вчера, а значит, он заранее знал, что будет разгонять отдел Ангелины. Её подчиненные просто облегичили ему задачу, уволившись в солидарность с начальницей.

Сижу над пачкой листов и думать не могу. Я знаю, чем занимается строительная компания Влада от и до. Узнала, ещё пока работала, а потом он постоянно делился тем, что у него происходит. Мне не всегда было интересно, но я всегда слушала и поддерживала. Давала советы, когда он спрашивал, например, как провести те или иные переговоры, как поговорить с тем или иным заместителем.

Ему нравились мои советы, он прислушивался, потому что я гибче и находила третьи, пятые, десятые варианты действий, когда ему казалось, что ситуация требует только черного или только белого решения. Вот пусть теперь сам с собой советуется!

Что можно предложить компании моего мужа для повышения лояльности покупателей к бренду? Для повышения узнаваемости? Да я целый список мер напишу. Только не хочу этого делать. Не хочу и палец о палец ударить для Влада. И тут у нас конфликт интересов. Этого от меня требует собственное руководство, и вроде как я не могу ослушаться.

По-хорошему, мне нужно самоустраниться от участия в этом проекте, потому что я аффилированное лицо. Пристрастна.

Вздыхаю, представив, как скажу об этом Марату Руслановичу. Я не хочу прослыть неисполнительным сотрудником. А ещё больше не хочу, чтобы Марат Русланович узнал, что меня что-то связывает с директором строительной Первой Инвестиционно-Строительной Компании. А значит, нужно засунуть подальше гордость и сделать работу.

Быстро набрасываю возможные мероприятия. Рекламные кампании на телевидении само собой, кроме того, ведение личных блогов сотрудников, в которых они приоткрывают завесу тайны, как создаются проекты. Чтобы люди могли сопереживать разработке планировок квартир. Посты с отработкой возражений. Записываю в текстовый файл на общем сервере все свои наработки. Спустя час черновой список мер готов.

Перехожу к полиграфии от второй компании. Это оказывается сеть косметологических клиник «Даная». Запрос — что им предложить для увеличения спроса на услуги и повысить лояльность клиентов.

Тут все просто. Нужно повысить собственно узнаваемость бренда, это делается рекламой на широковещательных площадках. Плюс, конечно, живые отзывы, которые будут ни разу не живые, а написанные копирайтерами вроде меня. Ну и инстраграм. Куда же без него — идеальная площадка для постинга видео о работе косметологических салонов и фотографий «до/после», которые взвинчивают покупательское доверие до небес.

Стучу в кабинет к Марату Руслановичу заранее. Специально за полчаса до обеда, чтобы не пойти с ним.

Вхожу после разрешения.

— Я видел твои файлы, отлично, — он смотрит в монитор, даже голову не поворачивает. — Подготовься, завтра будешь презентовать свой план на переговорах с Данаей.

По спине стекает холод. Он не говорил, что надо будет делать презентации. Или говорил? Впрочем, разницы нет, придется, но мне страшно. Я никогда не выступала ни на каких совещаниях. А если ещё и вопросы будут задавать?

— Можешь идти, Алина, — выпроваживает меня Марат Русланович.

Ну и супер. Скрываюсь у себя в кабинете и, когда начинается обед, разворачиваю бутеры. Если он сейчас придет, я скажу, что у меня обед с собой, и сразу подтвержу воочию.

Раздается хлопок двери соседнего кабинета и шаги Марата Руслановича, но ко мне он не заходит. Выдыхаю. Ну и отлично. Его не будет час, а я за обеднее время прогуляюсь к Валентине.

Я быстро съедаю бутерброд, набрасываю мысли по поводу ещё одной текстовой задачи и без четверти два отправляюсь на пару этажей ниже. Как оказывается, отдел кадров обедает на кухне на своем этаже. Там я нахожу и Светлану Дмитриевну, и здешнюю офис-менеджера Марию, и искомую Валентину.

— О, Алиночка! — заметив меня на пороге, зовет Валентина. — Проходи, выпей с нами чаю!

Похоже, Наталья таки дошла и зацеловала Валентину, но не до смерти. И слава о самородке разлетелась. Остальные сотрудницы, а их тут ещё трое, приветливо смотрят на меня.

Я наливаю себе чай из кулера, усаживаюсь за большой круглый стол посередине кухни и сразу перехожу к делу. Уточняю, как дела обстоят с отделом пиара.

— У нас нет такого отдела, — отвечает Мария.

— У нас вообще толком отделов нет, есть необъятный отдел контента, которым руководит Марат Русланович, — добавляет Валентина, посмеиваясь, — там все. И контент-менеджеры, и копирайтеры, и дизайнеры, и пиарщики, и рекламщики, и маркетологи.

— И проджект-менеджеры тоже, — поддакивает Светлана Дмитриевна.

— А устроиться пиарщику реально, есть набор? — спрашиваю на удачу.

— С нашим Маратом у нас всегда набор есть, — усмехается женщина с грубым лицом, которую я видела мельком с другой соискательницей. — Пусть резюме пришлет человек. Ты же за кого-то спрашиваешь?

Киваю. У Ангелины есть шанс! Это меня радует.

На столе начинает звонить мой телефон, который я, по счастью, взяла с собой. Номер неизвестный. Отвечаю.

— Алина, почему нет на рабочем месте? — из трубки настолько громко раздается голос Марата Руслановича, что женщины за столом притихают. — Обед закончился, а тебя нет.

Щеки пунцовеют, а кадровицы хитро улыбаются и переглядываются. Доходит — или это нормальное поведение моего начальника, или наоборот, совсем не нормальное, и его наезд означает особое отношение ко мне. Вздыхаю и отвечаю, что приду через минуту.

Выбегаю к лифту, но решаю пойти по лестнице. Я уже успела представить, что он застрянет со мной внутри, сглазила, как пить дать. Запыхавшаяся, влетаю в кабинет к Марату Руслановичу без стука и застываю на пороге. Ну вот и приехали.