Развод. Я тоже от тебя устала

1

Аннотация2 :

- Ты же ничего не делаешь, отчего ты устала?

- Я хочу развода, - произношу, опустив взгляд.

- Даже и не думай. Останешься ни с чем. Какой я тебя взял в дешёвом платье, такой и выйдешь отсюда, - чеканит муж.

- Мне всё равно в чём я выйду , огорчает другое, что же я за столько лет жизни с тобой ничего не заработала? – смотрю в холодные, синие глаза Эдуарда.

- Домохозяйка - это не профессия, это - личный выбор женщины.

- Ты же сам не хотел, чтобы я работала.

- А кто должен домом заниматься? Перестань нести эту блажь, Тома. Всё, я ушел. Мне некогда. Потом поговорим. Буду поздно.

-----

Глава 1

Осторожно натираю на мелкой тёрке кусочек пармезана. Сегодня ужин делаю сама - обещала мужу Карбонару.

Эдик сказал, что сегодня закончит пораньше, мы поужинаем и поедем к Боливину, его партнёру.

Там будет чисто фуршет, поэтому лучше, чтобы Эдик не был голодным - он не любит приходить на приём и брать еду с подносов. Брезгует.

Мой муж перфекционист и во всём видит недостатки.

Я люблю его таким, какой он есть, и практически не вижу недостатков в нём. Разве что только один, но и с ним мне пришлось смириться.

Однажды я поняла, что мне придётся это принять. Когда приняла - стало легче жить.

Зазвонил телефон. Я вытерла о салфетку руки и нажала на зелёную трубку.

- Тома, я на ужин не приду, задерживаюсь сильно. Приезжай сразу к Боливину.

- Но ты же будешь голодный.

- Ничего, я перекушу. Уже заказал еду из ресторана.

- Хорошо, - соглашаюсь, но слегка раздражённо моргаю, глядя на уже раскатанную и порезанную лапшу, смахиваю с пальцев остатки муки.

- Жду тебя у дома Боливина.

- А что надеть?

- Надень что-то синее, под цвет моей рубашки.

- Ладно.

- Всё, до встречи, - он отключился.

Я медленно положила телефон на столешницу.

Опустила руки и почти две минуты стояла, глядя на зеркальную поверхность плиты.

Не хочу ничего думать. Привыкла ни представлять, ни допускать в свою голову разных мыслей, от которых будет только хуже.

Так легче.

Так я живу уже много лет.

Пришлось полностью свернуть готовку, убрать продукты. Нарезанную лапшу выкинула в мусор. Ветчину и сыр закрыла в контейнеры, сунула в холодильник. Убрала коврик, смахнула муку с поверхности и пошла к раковине, вымыть за собой посуду.

Можно было поставить в посудомоечную машину, но тогда мне придётся ждать, чтобы всё помылось, и потом протереть каждую тарелку салфетками. А помыв под краном, я могу сразу вытереть и протереть - тем более что использовала я не так много посуды, время ещё есть.

Эдик не любит никаких пятен от воды на тарелках.

После кухни пошла в гардероб. Остановилась напротив стойки со своими платьями. Одежда висит по тонам - красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий, чёрный, серый, белый - по гамме, идеально, безупречно.

Остановилась напротив синих платьев, их с десяток. Достала кружевное, цвета индиго, не слишком выбивающееся, но очень подходящее под сегодняшнюю рубашку моего мужа.

Это обязательно. На приёмы я всегда одеваюсь так, чтобы наша с мужем одежда гармонировала. Это введённое им правило многолетней давности, и я его никогда не нарушаю - даже мыслей нет надеть то, что хочется мне.

Все мои платья - от известных дизайнеров, дорогие, но довольно сдержанные.

Эдик не любит вычурные вещи. Он часто повторяет - Жена - это дополнение к мужу, она должна своим видом показывать его статус.

Так же, как показывает статус - марка автомобиля, часов, бирка на костюме, клеймо на подошве, недвижимость в элитном районе - всё это звенья одной цепи.

Стараюсь соответствовать - так требует мой муж.

Я - дополнение к моему мужу.

Надела утягивающее бельё, потом чулки, потом платье, туфли на высоком каблуке. Постояла напротив сумочек, остановилась возле шкафа с украшениями, надела жемчужные серьги и браслет.

Слегка взбила расчёской уложенные утром волосы. Чуть подправила макияж на более вечерний, чуть ярче накрасила губы.

Стою перед огромным зеркалом, смотрю на себя долго, тщательно, оценивающе.

Мне 46. Я стройная, красивая, всё ещё молодая, но… что-то есть потухшее в моём взгляде - лёгкий туман, поволока, за которой не видно радости. Её там просто нет.

Повернулась и пошла к выходу.

2

Стою у парадного, зябко ёжусь, кутаясь в кашемировое пальто. Сжимаю рукой сумочку, стараюсь не озираться по сторонам, чтобы не выглядеть слишком беспокойной - мол, стою тут одна, а тот, кого жду, сильно опаздывает.

Но я не могу пойти в гости к партнёру мужа без самого мужа.

Почти через 15 минут подъезжает его чёрный Лэнд Ровер.

С облегчением выдыхаю - приехал.

Улыбаясь, делаю шаг навстречу. Эдик машет рукой, чтобы стояла там и не переходила дорогу. Ждёт, пока проедет несколько машин, и, разворачиваясь через двойную сплошную, паркуется у парадного подъезда.

Правила ему не писаны.

- Привет, - подходит, наклоняется, чмокает в щёку.

- Что так долго? Я уже замёрзла.

- Извини, я очень торопился. Столько работы навалилось. С трудом удалось хоть как-то довести на сегодня до логического конца.

- Тебе не кажется, что ты работать стал слишком много?

- А как иначе? Сейчас приходится сильнее барахтаться, чтобы оставаться наверху. Ты же знаешь, как это бывает - только немного зазевался и уже более проворный конкурент сталкивает тебя с вершины. У этой самой «вершины» есть своя цена – время и деньги.

- Может, уже пора немного отдохнуть?

- Ну какой отдых, Тома, - раздражённо взял меня под локоть и повернул к стеклянной двери, которую я чуть не прошла. – Так… давай пару часов тут побудем - и домой, спать. Я устал.

- Так мы вроде и не обязаны тут быть.

- А с партнёрами я где должен знакомиться, по-твоему? Не на улице же. Ты представляешь, что значит приём у Боливина? На таких вечеринках я всегда нахожу нового партнёра.

- Сколько у тебя их уже?

- Да какая разница, лишний партнёр – не лишние деньги. Ты что, уже забыла, в каком районе мы живём и сколько стоят твои шмотки?

- Ну хорошо, я поняла - два часа и уходим.

Мы вошли, швейцар провёл нас к нужным апартаментам.

Дверь только открылась - сразу музыка, смех, голоса, официанты с шампанским, подносы с закусками.

Не успел Эдик снять с меня пальто и отдать подошедшему официанту, как тут же махнул мне, чтобы дальше сама и исчез в толпе.

Неторопливо прошлась по просторному холлу, посмотрела по сторонам в поисках знакомых - и сразу увидела машущую мне рукой Алану.

- Привет! Я думала, мне придётся одной тут скучать. Ты откуда? – я подошла к подруге. - Эдик сказал, тут будут его партнёры, притащил меня с собой.

- Иди сюда, - она потянула меня в уголок, где нас не будут толкать. Прошёл официант с напитками, мы взяли по бокалу. - Ну что, рассказывай, чем занимаешься?

- Чем я могу заниматься? Всё как всегда, никаких перемен, - уныло пожала плечом.

Что у меня может быть нового.

- Ты хотела сказать - всё стабильно. Это же прекрасно, зачем тебе какие-то перемены? У тебя шикарный дом, шикарный муж, превосходный сын. Кстати, как он - ещё не женился?

- Нет. Обещал вот познакомить со своей девушкой.

- Ещё одной?

- Не смотри на меня так.

- Вот везёт человеку. Где мои двадцать лет, когда я меняла парней...

- Да, и мои двадцать лет, когда я вышла замуж...

- Я тебе вообще удивляюсь, как можно было выйти замуж за первого, кто предложил?

- И, однако же, смотри - сколько лет мы живём... Это любовь, не иначе…

- Ну, дай бог, чтобы ещё столько же, - она покосилась в сторону Эдика, и я тоже посмотрела туда.

Он как раз стоит в компании двух мужчин и одной, довольно красивой девушки. Все они о чём-то живо разговаривают, Эдик часто посматривает на девушку и один раз даже осторожно положил ладонь ей на спину, а потом убрал.

- Интересная у них там компания собралась... – дернула бровями Алана.

- Да, я как раз готовила ужин, а он мне позвонил, сказал - собирайся.

- Ты готовила ужин? У вас же есть повар!

- Сегодня хотела приготовить Карбонару сама.

- Ой, если бы у меня был повар, я бы палец о палец не ударила. Но, честно сказать, я и так не особо много готовлю. Чаще ужинаем где-нибудь в ресторане.

- Сходила бы на курсы.

- Ой, нет, готовка - не моё. Если он голоден, пусть ужинает где-то. Я ему не жена и не собираюсь устраивать уютное гнёздышко.

- Тебе что, не хочется, чтобы рядом был любимый человек? – я удивлённо на неё глянула.

- Хочется... иногда. Но потом мне хочется остаться одной. Вот это всё - дом, муж, дети... Не знаю, наверное, это не моё.

Она моложе меня на восемь лет. Два неудачных брака сделали из неё женщину не доверяющую мужчинам. Со времени её развода у Аланы только любовники, причём не самые последние люди в городе. Иногда женатые. Ей так проще, знать, что она никому ничего не должна. Свободные отношения.

- А я уже привыкла к замужеству.

- Ну-у, ты вообще героиня! Я бы не смогла так, как ты.

- Да что здесь геройского - просто живёшь для своих любимых людей, делаешь всё для них…

- Обслуживаешь их.

- Не надо сарказма, я их не обслуживаю, я о них - забочусь.

- Нет, как хочешь это назови, но меня семейное рабство вообще никак не привлекает. Это единственное, что меня останавливает от замужества.

- Но это и есть смысл замужества… забота…

- Если смысл замужества - подтирать задницы, двадцать пять лет кому-то готовить, убирать и стирать, то увольте, я найду смысл в чём-то ещё.

- Ну, ты даёшь! - я засмеялась.

В этот момент мы с подругой снова посмотрели на компанию, в которой Эдик. Он что-то сказал девице, она кивнула, и они вместе отошли в сторону и исчезли за стеной.

Подруга повернулась ко мне:

- Ну что?

- Что?

- Ты это проглотишь?

- А что мне остаётся?

- Ты героиня! Я бы так не смогла, я бы давно закатила скандал.

- Я уже всё это слышала, - говорю тихо.

- И что, ты не собираешься ничего менять?

- Не сейчас, - уклончиво отвечаю.

- Ой, Тома, Тома, если что - я тебя поддержу.

- Ты о чём?

- Ну, если вдруг решишь...

- Я не решу. Что за глупости. Он - мой муж. Всё, на этом давай закончим беседу.

3

Машина бесшумно въехала во двор и остановилась.

- Приготовишь мне ванну?

- Конечно, - я кивнула, вышла и направилась к дому.

У крыльца, обернулась и увидела, Эдик что-то пишет в телефоне.

Не стала ничего спрашивать и подходить. Я вообще никогда не лезу в его дела, никогда не сую нос в то, во что не должна его совать. Уже давным-давно знаю своё место здесь, свою роль, обязанности.

Я ничего не хочу менять. Ничего.

Когда через десять минут он вошёл в дом, ванна была уже готова.

- Тебе с солью или с бергамотом?

- Извини, Том, я не буду сейчас принимать ванну, приму душ, - он развернулся и пошёл к себе в комнату.

Да, комнаты у нас тоже разные.

В мою, он давно не заходит.

Давно - это лет пять уже.

Ах, нет, вру, два года назад он пришёл, слегка выпивший, и всё-таки ко мне зашёл. Я тогда уже почти спала, а он о чём-то разговаривал, рассказывал, и я старалась не слушать - о каких-то его душевных переживаниях.

Между делом он быстро мной воспользовался, а потом всё так же грустно ушёл к себе.

Да, мы давно живём как соседи, и этот прошлодвухгодичный секс я вспоминаю как недоразумение и даже как что-то оскорбительное.

Но я всё ещё живу здесь, я всё ещё его жена и мать нашего сына.

Я не могу разрушить тот мир, который мы создали, и в котором сейчас существуем. Кажется, если однажды, когда-нибудь, сумею разозлиться и послать всё к чёртовой матери - этот мир сразу рухнет. Он мгновенно прекратит своё существование.

И я этого боюсь. Мне кажется, именно я - та подпорка, которая всё держит. Убери её, и этот мир разрушится до основания, сравняется с землёй и исчезнет. Как будто не было. Я - человек, который держит все нити в руке, и стоит разжать пальцы - наша семья будет уничтожена.

И от этого мне страшно.

Поэтому я не хочу ничего менять.

Подруга предлагала завести любовника, но это же смешно - с таким мужем как Эдик, заводить любовника нереально.

Да и не хочу я этих обманов, не хочу врать кому-то в глаза - мне это претит.

А то, что Эдуард врёт... Так он почти не врёт, он просто не говорит правды, просто не рассказывает, чем занимается, когда задерживается на работе, не приходит домой, едет куда-то без меня.

Он давно уже ездит везде без меня, и я понимаю, почему – я, это что-то типа мебели в нашем доме или обслуживающего персонала.

Постояла над набранной ванной с мыльными шариками и ароматическим маслом, сунула руку в воду, дёрнула за цепочку - и вода начала медленно убывать.

Уже привыкла, настроение моего мужа всё время меняется. А я выполняю всё, что он хочет.

Хотел принять ванну - пожалуйста.

Передумал – нет проблем.

Заказал Карбонару – отлично. Не вопрос. Сделаю.

Перехотел – ничего страшного. В другой раз.

Я даже не высказываю своё недовольство, потому что считаю, он имеет право делать выбор, а потом его отменять.

Он имеет на это право.

Пошла к себе в комнату.

- Тома! - услышала, зовёт.

Не успела снять туфли - пошла в них, стуча каблуками.

- Боже, сними ты уже эти туфли! У меня голова раскалывается за сегодняшний день.

Пришлось снять прямо перед ним.

- Что ты хотел? – смотрю на мужа, улёгшегося в одежде на диван.

Ощущаю себя круглосуточной горничной. Вроде привыкла и всё равно порой коробит.

- Слушай, приготовь мне, пожалуйста, на завтра чемодан.

- Куда ты едешь?

- Мне нужно на пару дней уехать - партнёры собираются за городом, на даче Снявского.

- А зачем тебе чемодан? Возьми сумку.

- Да, правда, лучше сложи в сумку… чемодан не надо.

- А что положить?

- Ну, я думаю, там будет гольф, что-то такое для отдыха.

- Плавки, шорты, футболки, поло.

- Да-да, именно.

Он уселся, расставил ноги, раскинул руки.

Посмотрел на меня и тут же отвёл взгляд. Словно неприятно смотреть на меня.

Да, я знаю, что он давно уже ничего ко мне не чувствует. Да и я к нему, наверное, тоже.

Хотя нет - если бы он вёл себя как-то иначе, мне кажется, мы бы неплохо ладили.

Если бы спали в одной спальне, может быть, чаще занимались любовью.

Ну, он давно ограничил меня от себя, провёл черту, за которую я не имею права переступать.

Вначале пыталась сопротивляться, но он жёстко поставил меня на место, однажды сказав, что если мне что-то не нравится, мы можем развестись.

Такой фразы я не ожидала от любимого мужа, но он чётко дал мне понять, что теперь всё будет по-другому. В тот момент я поняла, что он с лёгкостью выгонит меня за порог.

Условия поменялись, и я согласилась на эти условия.

Отчасти понимаю почему…

Потому что обеспеченная жизнь затягивает, словно болото. Она тоже требует некоторых жертв.

Когда-то мы были молоды и бедны. Потом Эдик закончил университет, поступил на работу в хорошую компанию, и вот через 15 лет он - главный партнёр в этой компании.

Он мой муж. Мы вместе многое преодолели. Да отношения наши немного стали другими, но от этого мы не перестали быть супругами, родителями.

И конечно, я не хочу освобождать место для какой-то молодой пигалицы, которую он моментально найдёт. Пусть лучше так, пусть всё происходит где-то за моей спиной, не на моих глазах. Хорошо, что хотя бы в этом он соблюдает какие-то правила.

- Что-то ещё? - спросила, прежде чем выйти.

- Нет, всё, спасибо. Ты можешь идти.

То самое чувство, как будто я прислуга. Машина для выполнения приказаний.

Я нагнулась, подняла свои туфли, повернулась, чтобы идти в гардеробную, но почему-то задержалась. Что-то засвербело в горле до щекотки, захотелось не прокашляться, а что-то такое сказать… и внутри вспыхнуло… слова Аланы вспомнились – «Ты это проглотишь?»

Обернулась.

- Ты хотя бы при людях вёл бы себя прилично.

- Не понял, - он медленно повернул голову, уставился на меня немигающим взглядом.

4

Утром он взял собранную сумку и, попрощавшись, махнул рукой мне, стоящей на крыльце.

На выходных мы отпускаем прислугу - у них тоже выходной. Чаще всего в субботу воскресенье остаюсь одна. Пользуюсь этими днями, чтобы съездить к маме или погулять с подругой, но чаще брожу по пустому дому и что-нибудь делаю по хозяйству.

Сегодня решила поехать к маме. Ей семьдесят пять, и она живёт на другом конце города, в своей небольшой однокомнатной квартирке.

Муж сказал, что в нашем доме моей маме не место. Его будет раздражать, если тут будет вечно ходить какая-то старая перечница и давать ему мудрые советы. Поэтому моя мама с нами не живёт.

Да и сама она не особо горит желанием поселиться в нашем большом доме - ей гораздо спокойнее, когда, как она сказала - «сама себе хозяйка. А не ходить по струнке под строгим взором моего мужа».

- Что-то ты какая-то сегодня грустная… хотя в последнее время это вошло у тебя в привычку, - мама наливает чай.

- Что именно?

- Эта грусть в твоих глазах, она как будто непреходящая болезнь. Такое впечатление, что ты смертельно больна - такая тоска у тебя в глазах, Тома.

- Не придумывай, - беру чашку.

- А я и не придумываю. Ты на себя в зеркало посмотри - сама всё увидишь. Что у вас там опять произошло?

- Да что у нас может произойти? Всё как обычно.

- Понятно. Но я тебе хочу сказать, Тома, что это ещё лучше, чем у некоторых. Вон у Машки, муж Зинку колошматит почём зря. А у Турецких, она его всё время кодирует, но он всё равно раскодируется, каждый раз.

- Мам, опять ты мне в пример каких-то маргиналов ставишь! Эдик же не маргинал.

- А он ещё и похуже - абьюзер!

- Да почему он абьюзер?

- Да потому что превратил тебя в служанку. А ты и согласна.

- Ничего он меня не превращал ни в кого, я нормально живу, у меня нормальная жизнь.

- Ой, только матери не ври… "нормальная". Это она может и нормальная, только с какой стороны посмотреть.

- Ну и что ты предлагаешь?

- А я ничего не предлагаю, ты сама должна всё для себя решить - либо вот так и до старости он тебя будет гонять по дому из-за того, что полотенца неправильно повесила, либо, Тома, надо что-то менять!

- Мама, мне сорок шесть лет, что я могу поменять?

- Ой, вспомни фильм… вон Алентова…

- Ах, да-да, знаю, знаю - "В сорок лет жизнь только начинается".

- Ну вот, я тебе как мать советую - если сейчас что-то не изменишь, то уже всё, никогда не изменишь. Потому что ты трусливая, боишься - шаг влево, шаг вправо - Эдичка же тебя будет ругать. Ты должна один раз и основательно поставить его на место, - мама очень живо воспринимает мою семейную жизнь.

Она как никто знает, что значит, когда муж неверный.

- А твой Эдичка, он уже даже не прикрываясь от тебя гуляет!

- Да с чего ты взяла?

- С чего взяла… с того… видели добрые люди, рассказали!

- Мам, одно дело, когда мужчина тихонько погуливает, и другое, когда он заводит постоянную любовницу.

- То есть то, что он постоянно погуливает, тебя уже вообще не смущает?

- Мам, давай о чём-нибудь другом поговорим? Я не могу всё время, когда к тебе приезжаю, разговаривать об Эдике.

- Давай поговорим, - мама обиженно откусила печенье. - Что там сын твой? Звоню ему, он вечно занят.

- Собирался на днях приехать, с девушкой познакомить.

- Да, были у меня недавно. На вид хорошая девочка, спокойная. Вот сыну твоему такая спокойная и нужна - прямо как ты. Сначала поживут в любви… спокойно, а потом он, загуляет, как твой муж. Так и будет, - отпивает глоток чая.

Мама моя обычно не церемонится и не таится, говорит что думает.

- Мам, ну ты уже прямо на годы вперёд видишь!

- Конечно вижу! Он весь в твоего Эдика - характер точно такой же.

- Разве это плохо?

- Не плохо, но если он с женщинами точно так же будет поступать, это совсем нехорошо.

- Ну вот, опять ты про Эдика! Расскажи лучше, что там у тебя с анализами, а то всё время этой темы избегаешь!

- Ой, Тома, про анализы лучше не спрашивай! Если все их вот так вот сложить и посмотреть, это значит - я уже умерла.

- Мам, ты шутница! – смеюсь.

- Ну а что? Получается, по всем анализам я уже не должна эту землю топтать. Верить им вообще нельзя, так же как твоему мужу!

- Ну хорошо, ладно, пойду я. Мне ещё надо продуктами закупиться на следующую неделю. Хочу заехать в супермаркет.

- Ты смотри, осторожно там за рулём езди - столько сумасшедших сейчас на дорогах.

- Я очень стараюсь, мама, очень стараюсь.

С мамой попрощалась, вышла на улицу, уже вечереет.

Подхожу к своей машине, "пикаю" сигнализацию, сажусь за руль.

Несколько секунд смотрю сквозь лобовое стекло. Все вокруг словно специально постоянно твердят о моём муже, о моей жизни. Не оставляют меня в покое. Будто видят то, чего не вижу я и – предупреждают об опасности, которую я в упор не замечаю. Они тыкают меня носом как нашкодившего котёнка, указывают, что я делаю неверно.

И никому из них невдомёк, что я не хочу ничего менять. Я боюсь что-то менять. Боюсь остаться совершенно одна - как моя мама сейчас. Я не хочу вот такой одинокой старости, но чувствую, она у меня будет.

Выезжаю за ворота двора, не успеваю повернуть направо… удар… хлопок – о лобовое стекло что-то бьётся.

- Господи! - в шоке смотрю на распластавшуюся на капоте тёмную фигуру мужчины. Несколько секунд он лежит, а потом начинает сползать.

Открываю дверь, выскакиваю из машины, вижу человека, лежащего у колеса моей машины.

- Боже мой! Вы живы? – кинулась к мужчине, коснулась его лица, потрогала голову, потянулась к вороту его куртки, чтобы расстегнуть дать воздуха.

- Тихо вы, чего накинулись? – схватил мою ладонь и сжал своей большой тёплой ладонью. - Охренеть, сходил в супермаркет... раз за десять лет. Ох… староват я для таких полётов…

- Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что с вами всё в порядке! – в беспокойстве снова тянусь к его лицу, его насмешливый взгляд останавливает движение моей руки.

5

В травм пункте моего нового знакомого заверили, что жить будет. С его ногой не произошло ничего страшного, отделался синяками, лёгким испугом и лёгким незначительным вывихом.

Слава богу. Я выдохнула с облегчением. Не хочется, чтобы по моей невнимательности пострадал хороший человек.

Я, правда, ещё не знаю, хороший он или не очень, но его поведение в травм пункте мне понравилось. Человек явно воспитанный, вежливый, с лёгким юмором воспринимает ситуацию. Спасибо хоть не агрессивный.

Если бы в такой ситуации оказался мой муж, уверена, он бы уже вызывал своего адвоката и писал бы иск за нанесённый ему физический и моральный вред.

А этот ещё и шутит.

Ногу ему забинтовали без гипса, сказали через пару недель всё пройдёт, но какое-то время лучше не ездить за рулём.

Так же, как вошли, в обнимочку, мы вышли из травм пункта. Я открыла дверь, мужчина сел в машину. Я торопливо обошла, уселась на водительское сидение, пристегнула ремень безопасности и только тогда повернулась и посмотрела на нового знакомого.

- Куда вас отвезти?

- Я бы сейчас с удовольствием где-нибудь поужинал, – похлопал себя по животу.

- Я отвезу вас, куда скажете, и хочу заплатить компенсацию. Во сколько вы оцениваете свои физические...

- Потери? Вы так это сказали, даже как-то стало не по себе. Чувствую, в физическом плане я ничего не потерял, - довольно усмехается с хитрым прищуром.

Надеюсь, он не намекает на что-то неприличное... нет, не намекает.

- Всё-таки озвучьте сумму, я выпишу чек или перекину деньги вам на карту…

- Ого! Вот так просто перекинете столько, сколько скажу?

- Ну, понятно же дело, что сначала я хочу услышать эту сумму. А потом… если она покажется слишком большой, я позвоню своему юристу, для консультации.

- Ах вот как? Значит, всё-таки не готовы очертя голову платить сколько попрошу!

- Говорю серьёзно.

- А вы всегда такая хмурая?

- Хмурая?

- Грустная. Я заметил. Простите, я за вами наблюдал и заметил, что глаза у вас очень грустные.

- Ничего себе, уже второй человек за сегодня говорит о моих грустных глазах, - улыбаясь, хлопаю ладонью по рулю.

- Наверное, это тревожный звоночек…

- Хорошо… прошу вас, назовите сумму, я заплачу и отвезу вас домой.

- Ладно. Только сначала я назову условие, по которому не буду подавать на вас иск.

- Я слушаю, - сосредоточенно смотрю вперёд сквозь лобовое стекло на длинную, тёмную улицу, на которой стоит сейчас моя машина. Тут не очень многолюдно и других машин почти нет.

- Вот моё требование - Мы прямо сейчас поедем ужинать в тот ресторан, который я назову, - выдаёт мужчина.

- Хорошо, обещаю оплатить ваш ужин.

- Но только есть ещё одно условие.

- Какое? – повернула голову в его сторону.

- Вы поужинаете со мной и за ужин - плачу я.

Мои брови удивлённо взлетели. В первый момент я не поняла, что это значит, но дальше смутно начала догадываться о целях и намерениях этого человека.

Причём теперь уже точно могу сказать, что эти цели и намерения были видны прямо сразу, только я их в упор не замечала.

- Подождите, это я должна заплатить за ужин, а не вы?

- Вот в этом-то и заключается вся петрушка - сбили меня вы, а за ужин - плачу я.

- Нет, я так не согласна, - покачала головой.

- А если бы за ужин платили вы, вы бы согласились? - он многозначительно посмотрел на мою руку, где на пальце красуется обручальное кольцо.

Я медленно сунула руку в карман.

- Нет, не думаю… - что-то всё перемешалось в моей голове, кто за что должен заплатить и почему я не должна ехать с ним в ресторан.

- Что, опять не согласна?

- Да. Давайте обойдёмся только деньгами.

- Как вы любите своего мужа! – удивлённо и слегка восхищённо проговорил он.

Я аж запнулась.

- Да… лю… люблю.

- Что-то выглядите не очень влюблённой, - снова подловил.

- Это уже вас не касается, - раздражённо завела машину, давая понять, что тема пошла не туда.

- Согласен. Ладно, вы меня, наконец, уговорили.

Хотя его совсем не уговаривала. Сам придумал – сам согласился.

- Едем в ресторан, платите вы, - сел более ровно.

- Это ваше окончательное решение? – не поверила.

- Думаю, окончательное.

- Думаете?

- Ну хорошо, уверен - это моё окончательное решение. Так сойдёт?

- Вполне, я повернула руль влево, отъехала от бордюра. - Куда едем?

- Прямо и налево.

- Хорошо, - сильнее надавила на педаль газа.

Проехали несколько улиц, и остановились в самом центре города, возле одного из лучших ресторанов.

Меня не пугает ценник здесь, главное, чтобы мой новый знакомый не сильно разгулялся. Кто знает, куда его занесёт.

А то потом придётся держать ответ перед Эдиком, куда я потратила столько денег. И почему на чеке стоит название самого дорогого ресторана в нашем городе.

Придётся сказать, что я сбила человека, отвезла его в травм пункт и как расплату он попросил ужин в ресторане.

История похожа на выдуманную. Придётся тогда делать фотоотчёты. Нужно было раньше начать фотографировать. Только сейчас сообразила.

Достала из сумочки телефон.

- Вы не будете против, если я сфотографирую вас, вашу ногу и потом чек из ресторана?

- Отчитаться перед мужем? – лукавая улыбка снова мелькнула на его губах.

- Да. Что-то в этом роде.

- Я не против, - он сел в позу, позволяя себя сфотографировать.

Я щёлкнула его, его забинтованную лодыжку, и сфотографировала вывеску ресторана.

- Ну что, поможете мне выйти из машины?

- А вы сами никак не сможете? - смотрю на проходящих мимо людей, представляю, как я сейчас буду идти в обнимочку с этим мужланом... интересная вырисовывается картина.

- Так что, подставите мне плечо помощи? – он не отстаёт.

- Ну хорошо, - недовольно выдохнула, вышла из машины, открыла дверь.

Мужчина довольно ловко вылез, и сразу без предупреждений обхватил меня за плечо.

6

Дальше мы ужинали по большей части.

Вадим посматривает на меня, кидает короткие вопросы. Даю ничего не значащие размытые ответы.

Когда принесли десерт, я сказала официанту:

- Принесите, пожалуйста, счёт.

- Запишите на мой счёт, - сказал Щербаков.

- Нет, ну это уже никуда не годится, так нельзя, - я возмущённо развела руками.

- Почему нельзя?

- Потому что это неправильно. Я вам должна.

- Ничего вы мне не должны. Я сам виноват - рот раззявил, в не положенном месте перехожу дорогу. В чём вы виноваты?

- Но я...

- Послушайте, Тамара. Я всё понимаю, у вас какие-то жизненные неурядицы, но позвольте хотя бы мне сегодня заплатить за ужин с понравившейся мне женщиной.

От этих слов стало не по себе.

Решила не спорить, не разводить балаган.

Хочет – пусть платит.

- Ну что ж, раз вы так настаиваете, не буду вам мешать тратить деньги.

- И не надо, лучше не мешайте. Уж если я решил их потратить, никто меня не остановит. Всё равно я возьму верх в споре…

Он явно собрался ещё что-то сказать,

- Не сомневаюсь. Спасибо за ужин. Я прошу прощения ещё раз, что была так невнимательно. Надеюсь, вы меня простите. Мне пора, - я встала, взяла сумочку, достала телефон и демонстративно посмотрела на часы. – Ох, мне действительно пора.

- А давайте...

- Вадим... Давайте без - давайте. Мне пора идти…

- Ладно, как скажете. Но я предупреждаю - вы от меня так просто не отделаетесь.

- Хорошо, как скажете, - я улыбнулась, кивнула, развернулась и пошла на выход.

Когда вышла в холл, сразу перед дверью огромное во всю стену зеркало. Глянула в него, в первый момент даже себя не узнала.

Что произошло, сразу и не сообразишь - что именно.

По-моему сейчас, это не то унылое лицо, которое я видела в зеркале в ванной сегодня утром.

Даже появился румянец...

Это как если бы кто-нибудь увидел на мне некий знак качества… который, уже давно не замечает мой муж.

Оно и понятно - внимание мужчины делает своё коварное дело. Уносит куда-то в небеса самооценку. Заставляет вести себя по-другому. Иначе.

Делать то, что мне не свойственно делать в последние лет десять точно.

И всё равно я очень сдержанна. Никакого флирта, ничего.

Хотя… могла бы. Ведь позволяет же себе мой муж.

Нет.

Я себе такого никогда не позволю.

Никогда.

Знаю, что я - хорошая жена. Знаю, я - красивая женщина. Многое умею, много знаю. Знаю, я - хорошая мать.

Но слова моего мужа всё это обесценили. Поставили на самую нижнюю, неважную полку. Всё это вдруг перестало иметь для него значение.

Всё, что я делала в эти годы, как жила, как любила, как воспитывала сына, как ублажал мужа - всё это вдруг стало неважно.

Перечеркнулось, может, не за день, не за два, может быть, за год, пять.

Не знаю, когда именно это произошло - когда исчезла наша любовь. Она исчезла, а я и не заметила. Не знала, что любви больше нет. Как-то жила, не зная, что она давно исчезла.

У нас хорошая… у нас идеальная семья… была

Ничего больше нет.

Остался только дом, в котором я по большей части в роли экономки брожу одна.

Да так и есть, моя роль уже несколько лет неизменна - я женщина, которая ведёт хозяйство, больше ничего. Никем другим я давно себя не ощущаю…

И тут вдруг в зеркале вижу что-то другое. Вновь увидела, почувствовала в себе ту самую женщину, которая нравится, на которую обращают внимание мужчины… и он, этот мужчина почему-то говорит, что - не сдастся, что просто так я от него не отделаюсь.

Мне - сорокашестилетней, замужней женщине с грустными глазами.

Говорит что – не сдастся.

Что ещё нужно для огромного импульса, для давно не заметной для мужа красоты?

Этот Вадим Щербаков даже и не сказал ничего такого, просто смотрел, а я уже чувствовала, что нравлюсь.

А может…

Не может!

Быстро потопала к выходу, цокая каблуками по гранитной плитке ресторана.

Мне стало страшно от того, что я представила, от перемен, которые одной быстрой строкой промелькнули в моём сознании.

Я не хочу подпускать к себе подобные мысли - они означают, что всё разрушится.

То, что мы строили и собирали, - в одночасье исчезнет.

Я останусь я одна с иллюзорными мыслями о каком-то поклоннике, который собирается не оставлять меня в покое.

Я вышла из ресторана, села в машину, хлопнула дверью, завела мотор.

- Нет, Тома, это не для тебя, - надавила на педаль газа.

7

- Мой дорогой! - обнимаю сына, целую в обе щёки.

- Ну, мам… - высвобождается, - я быстро отпускаю.

Вспоминаю, что это уже вполне себе взрослый мужчина, а не мой любимый сынулечка, которого я всё детство сюсюкала.

- Это – Ира, - скромно представляет.

Из-за его плеча выходит невысокая, черноглазая девушка - на вид вполне себе скромняжка и почему-то сразу, с ходу, нравится мне.

- Привет, сын! - Эдик вытягивает руку для приветствия, быстрым, деловым взглядом осматривает Ирину. - Ну что, вот вы наконец заглянули к нам на огонёк. Много наслышан о вас, - обращается к девушке особенно внимательно.

Дамский угодник.

Его внимание явно пугает малышку Ирину.

- Ну что, проходите. У меня уже почти всё готово, - я быстро захожу в гостиную, машу рукой горничной, чтобы подавала закуски до того, как мы сядем.

Все заходят в гостиную, стоим, переговариваемся между собой, пока нам накрывают на стол.

После сигнала я приглашаю всех к столу.

Ирина смущается, краснеет, всё время посматривает на Данила, а тот без конца восхищённо смотрит на неё.

Влюблён сынок, видно не вооружённым взглядом.

Пару раз он меня уже знакомил с девушками, но здесь прямо чувствуется, всё совсем уже не так.

Сейчас этот выбор - осознанный, серьёзный.

И, честно говоря, эта девушка нравится мне больше тех предыдущих.

Надеюсь, мой любимый сын не пойдёт по стопам своего отца… хотя…

Жизнь - такая штука. Иногда из честных и влюблённых мужчины превращаются в таких, как мой Эдик.

Но на это нельзя никак повлиять. Это происходит само собой. Человек либо меняется, либо нет. Иногда он меняется в хорошую сторону, иногда - в не очень хорошую.

Сказать, что мой муж изменился - это не сказать ничего.

Сейчас это неважно. Сейчас я наслаждаюсь тем, что вижу своего любимого мальчика.

- Ну что, рассказываете? Какие планы на будущее? - Эдику явно понравилась девушка нашего сына. Он одобрительно кивает и посматривает на неё уже даже не исподтишка, а в открытую.

После короткой беседы вижу в проёме горничную - она делает жест рукой.

Встаю, выхожу из столовой.

- Что там?

- Горячее будет через двадцать минут.

- Ой, а что ж так долго?

- Что-то было с напряжением, пришлось перезапускать духовку.

- Ладно, ничего страшного.

Выхожу снова к столу.

- Давайте не торопясь кушать закуску, потому что горячее будет через двадцать минут! - объявляю весело.

- А что, нельзя было проследить, чтобы всё приготовилось вовремя? - тон голоса моего мужа тут же меняется на недовольный.

- Повар не виноват, что-то с духовкой. Напряжение скачет. Ему пришлось перезапускать духовку, - виновато улыбаюсь.

- Как обычно - никто не виноват. Кажется я кому-то слишком много плачу. А ты тут для чего? У тебя и так не слишком много обязанностей чтобы упускать такие глупые детали.

Я не стала спорить, просто села, положила на колени салфетку.

- Бардак!

- Хорошо, я пойду и потороплю повара, - отвечаю спокойно, вставая с места.

Встаю, кладу салфетку на стол и направляюсь к двери. На самом деле иду не на кухню. Прохожу по коридору, захожу в ванную, закрываю дверь. Останавливаюсь напротив раковины, тяжело упираюсь на неё. Щёки мои горят.

Почему я молчу?

Почему мне так сейчас хреново?

- Мам, - тихий стук.

Я не заперла дверь, просто прикрыла. Вошёл Данил. Я быстро отвернулась, чтобы он не увидел моих глаз с навернувшимися слезами.

- Сынок… я сейчас…

- Почему ты ему это позволяешь?

- Что это? – повернулась к нему, но не полностью.

- Такое обращение.

- Да нет, тебе показалось. Он всегда так себя ведёт.

- Разве? Не говори, что ты привыкла. По-моему, к такому нельзя привыкнуть.

- Просто… он занятой человек, и ценит время…

- Вот опять ты его оправдываешь, мама!

- Ну а как же… он мой муж, - плакать уже перехотелось.

Только не при сыне.

- Это не значит, что он имеет право так с тобой разговаривать.

- Да он меня и не… просто сказал…

- Мама, ты знаешь, о чём я. Он унижает тебя…

- Сынок, ты всё не так…

- Я всё понимаю правильно. Только одного не пойму - почему ты до сих пор это терпишь? По-моему, это даже не привычка, а образ его жизни. Только одного до сих пор не понимаю - почему ты сделала образ своей жизнью? Неужели ты недостойна…

- Чего? Лучшего? Сынок, у меня и так всё хорошо…

- Я не об этом, и ты это знаешь. Я понимаю, почему он так себя ведёт, но ты…

- Давай не будем об этом. Он меня любит, что бы ты там ни думал.

- По-твоему, это любовь? - он указал пальцем на дверь.

- Данил, послушай… он - твой отец.

- Знаешь, я-то понимаю, что он мой отец. Но ты - моя мать, и я не буду смотреть на то, как мой отец унижает мою мать… Я сейчас же… - он собрался выйти.

- Нет! Прошу тебя не надо, - кинулась к нему, схватила за руку. – Я не хочу, чтобы твоя девушка это слушала. Пожалуйста, не сейчас. Я сама поговорю с ним, когда вы уйдёте. Пойдём в гостиную, а то неприлично будет, что мы так надолго ушли.

- Обещай мне.

- Что?

- Если что… я пойму и помогу тебе. У меня сейчас хорошая работа и хорошая зарплата.

- О чём ты? - не понимаю, к чему он клонит.

- Если вдруг когда-нибудь решишь уйти от него…

- Данил, не надо так говорить. Я не собираюсь никуда уходить.

- Если когда-нибудь решишь - позвони мне. Я помогу тебе. Обещай, что позвонишь.

- Такого никогда не будет, - я открыла дверь и пошла назад в гостиную.

- Ну что ж, нам осталось ждать уже совсем недолго, скоро принесут горячее, - подхожу к столу и вижу немного смущённый взгляд Ирины. Она смотрит на меня так, как будто жалеет.

- Ну вот, слава богу, вы вернулись, - Эдик оторвался от телефона, где как раз что-то печатал. - Давайте уже поскорее это чёртово горячее! Данил, ты где ходишь?

8

Нет, у меня, получается, ни силы, ни воли. Гордости нет.

Самолюбия, себялюбия нет.

И сын мой вроде бы и прав… но и не прав одновременно.

Ну как я уйду? Куда я уйду?

Развесила в шкафу платья - всё по цветам, по порядку, чтобы каждый тон на своём месте.

Пошла готовиться ко сну. Позже пришло сообщение от мужа:

«Заехал к Балицкому. Останусь у него на выходной. Очень просил остаться, тут у него какие-то душевные травмы, хочет мне рассказать».

Странное сообщение… Слишком много подробностей. Если бы всё было действительно так - почему не позвонить?

Обычно их с Балицким посиделки довольно заметные, и Балицкий всегда извиняется, что отрывает от меня моего мужа.

Не стала перезванивать, написала:

«Хорошо, отдыхайте. Передавай Юре привет».

И отослала.

Ну и хорошо. Пусть гуляет.

А что ему, все выходные дома сидеть? На меня смотреть? Действительно. Терпеть такие мучения рядом со мной.

Он уже давно на меня не смотрит. Так что… даже лучше что он где-то, а не рядом, не тычет меня носом в пятна на полу или крыльце, которые недотёрли горничные.

Завтра поеду, пройдусь по магазинам, может, что-нибудь куплю. Не знаю, что мне нужно - у меня ведь всё есть.

Ну мало ли… может, что-то понравится.

Завтра решу.

В субботу дома пусто. Я собралась в город, вышла из дома.

Позвонила Наташке, позвала с собой, она чем-то очень занята. Я не стала навязываться. Потом позвонила Алане - она тоже уехала куда-то за город, отдыхать.

Ну и ладно. Пройдусь по магазинам сама.

Долго гуляла по торговому центру. Сидела в кафе, смотрела на людей, особенно на пары. Раньше не замечала, а сейчас люблю наблюдать за парами. Люблю анализировать, как они живут, как любят друг друга, как занимаются сексом…

Очень интересно наблюдать за людьми. Иногда мужчины и женщины настолько разные, настолько не похожи… такие противоположности, что диву даёшься.

Замечаю как он на неё смотрит… взрослые уже, явно в долгом браке люди… а смотришь и удивляешься таким тонким вниманием друг к другу. Их взглядам друг на друга, их невидимой заботе. Она внутри них, в подсознании годами работавшие на любовь. Этого ни с чем не спутаешь. Оно бросается в глаза, тому кто видит.

А я – вижу. Вижу того чего у меня нет.

Конечно, я завидую. Конечно, я хочу так же.

Конечно, я хочу, чтобы мой муж смотрел на меня так, с привычной нежностью, глазами затуманенными любовью ко мне.

Но, наверное, этого уже никогда не будет. Никогда.

Допила кофе, встала и пошла на выход.

Ничего не купила… только новую миниатюрную вазочку к себе в спальню. Люблю разные вазочки. У меня их немного, но каждая знаменует что-то - какое-то событие.

А эта вазочка, станет символом моего одиночества. Символом пустоты.

Вышла из торгового центра, иду к машине.

- Тамара?

Оборачиваюсь - стоит Балицкий. Много лет друг нашей семьи. Но больше конечно друг Эдика, чем мой. Просто на все грандиозные мероприятия в его загородном доме мы всегда приезжаем с мужем вместе.

- Ох, Юра, привет. А что, уже всё? Залечили твои душевные раны? – я приветливо улыбнулась.

- Ты о чём?

- Эдик вчера сказал, что останется у тебя, залечивать твои душевные раны.

- Ах, да… точно.

Уже по глазам вижу, что ничего подобного не было. Мой Эдуард в очередной раз придумал сказку про белого бычка для дурочки-жены, которая во всё верит.

- А ты разве не едешь? У меня сегодня куча гостей, большая вечеринка, – удивлено хмурится.

- Меня никто не приглашал, - сдержанно улыбаюсь.

Ему стало неловко, почувствовал, что полез не в то болото.

- Слушай, Тамара, - говорит вдруг уверенно, - давай так - я тебя приглашаю к себе домой на вечеринку. Сегодня. В восемь вечера.

- Да ну, Юра, что ты… я же не поэтому…

- Нет-нет, я хочу, чтобы ты обязательно была! Я требую!

- Юра… да не стоит, я ничего такого не думала.

- Тамара, если ты не приедешь - я обижусь.

- Ну хорошо… - пожала плечами.

Так не хочется. Видно же, что пригласил из жалости.

- Значит так, в восемь вечера, сегодня, жду тебя у себя дома, на вечеринке. Сейчас мне некогда - ещё надо заказать кое-какие доставки продуктов из ресторана. Но я на тебя рассчитываю! Учти, не приедешь - кровная обида!

- Прямо кровная? - усмехаюсь.

- Ну… не прямо кровная, но обида. Я тебя жду, - указал на меня пальцем.

- Да приеду, приеду, не волнуйся. А какой цвет одежды? – спрашиваю вдогонку.

- В смысле?

- Ну… вечеринка в каком-то стиле?

- Нет. Надевай самое лучшее платье - и приезжай.

- Ладно, - снова кивнула.

- Всё, я побежал. Мне некогда.

- Хорошо, - махнула рукой и пошла к своей машине.

Села за руль.

Да ну… какая там вечеринка? Не поеду я к этому Балицкому.

А ведь обидится…

А интересно, Эдик у него будет?

Конечно будет. Он ни за что не пропустит вечеринку у Балицкого - у него всегда куча «важных» гостей, ещё и звёзды могут быть.

Единственное, что мне не нравится - если я вдруг заявлюсь на эту вечеринку, Эдик будет очень недоволен.

Но с другой стороны, если его пригласили, то, по идее, он должен был быть с женой.

Тогда почему он мне ничего об этом не сказал?

Юра вёл себя так, как будто Эдика у него не было.

Да какая уже разница - был он у него или не был? Мой муж живёт своей жизнью, и не нужно мне лезть в эту его жизнь. Он сам сказал.

Дома я долго выбирала платье, которое надену на вечеринку. Хотела уже позвонить мужу и спросить, какой цвет… но передумала. Почему-то решила не звонить и не предупреждать что я приеду. Пусть для него это будет сюрприз.

А если начнёт что-то говорить - развернусь и уйду.

Да, Тамара, больше ты ни на что не способна.

Только выслушать наставления мужа, развернуться и уйти.