Развод. Я верну свою жизнь

1

Внутри всё сжимается, чувствую на себе взгляды людей. Ну ещё бы, такое событие: бывшая жена Баринова явилась на мероприятие, посвящённое предвыборной кампании. Ко мне никто не подходит. Нет смысла передо мной лебезить, я теперь никто, не имею никакого веса. В общем-то, мне самой неинтересно общаться с этими людьми – я всего лишь выполняю приказ бывшего мужа, надеясь, что он позволит мне вновь увидеть моих детей. И я стою в уголочке, подальше ото всех.

Среди многочисленных гостей появляется мой бывший муж. Под руку он ведёт шикарную блондинку лет на двадцать младше себя. Короткое облегающее платье не скрывает стройные загорелые ножки. Блондинка обворожительно улыбается и смотрит на Баринова влюблёнными глазами. Это так нелепо. Я усмехаюсь. Здесь всем понятно, что любовью в этом случае и не пахнет, но никто не подаёт вида.

Баринов здоровается с несколькими мужчинами в костюмах и замечает меня. Приветливое выражение тут же сходит с его лица, брови сдвигаются к переносице. Он прожигает меня злобным взглядом и, отпустив свою пассию, направляется в мою сторону.

Всё внутри сжимается, меня обдаёт холодом, кожа покрывается мурашками. Баринов подходит, до боли сжимает мой локоть и отводит меня в сторону.

– Не могла одеться поприличней? – цедит он сквозь зубы. Продолжает сверлить меня взглядом, полным ненависти.

Усмехаюсь. Да, короткое чёрное платье с неприлично глубоким вырезом – мой сюрприз для него.

– А я думала, тебе нравится такое.

Киваю в сторону его новой пассии. На ней платье примерно такого же фасона, что и на мне, только белое. Мы с ней словно ангел и демон – блондинка во всём белом и брюнетка во всём чёрном.

– Ей есть что показать, – с насмешкой отвечает Баринов и отпускает мой локоть. – Ей чуть больше двадцати, а тебе? Скоро сорок?

– Тридцать девять, – гордо поправляю я, демонстрируя, что его колкость меня не задела. – Ты выглядишь жалко рядом с девочкой, которая тебе в дочери годится.

– Жалко сейчас выглядишь только ты. Смирись, ты уже не станешь моложе. – Баринов поворачивается к своей пассии. – Видишь, какая она. Молодая, подтянутая. Грудь как наливные яблоки. Счастливая. Все смотрят на неё. Все хотят её.

– Все на неё смотрят, потому что гадают, сколько ты ей платишь, – фыркаю я и отворачиваюсь. На этот раз слова бывшего задевают меня. С трудом сдерживаю слёзы. – Ты обещал, что я увижу детей.

Голос начинает дрожать. Я не видела моих мальчиков уже почти месяц.

Сердце кровью обливается, когда я думаю о них. Баринов обманул меня: он обещал, что дети после развода останутся со мной. Не хотел разводить шумиху перед выборами и просил, чтобы мы решили всё тихо и мирно. Я тоже хотела разойтись цивилизованно, без обид и претензий. Хотела сохранить хорошие отношения с бывшим мужем ради наших мальчиков.

Об изменах я знала давно. Младшему сыну ещё и год не исполнился, когда я нашла в кармане мужа презерватив. В тот день я не стала бросаться претензиями или обвинениями – просто проревела всю ночь, пока мой муж вновь задерживался на якобы конференции.

Ну какой мужик не гуляет? А тем более такой, как мой муж. Он всегда привлекал внимание противоположного пола. Высокий, статный. Короткие тёмные волосы, серые глаза, волевой подбородок, черты лица немного грубые, зато мужественные. Морщины и седина в волосах сделали его ещё привлекательней, добавили очков его статусу.

Я смирилась. Трое детей, трое мальчиков: ну как они будут расти без отца? Но всё же в тот день во мне что-то переломилось. Невыносимо стало терпеть прикосновения мужа. На мероприятиях нас фотографировали вдвоём, а потом я отходила от мужа. Держалась на расстоянии. Он стал мне противен.

Последней каплей стали снимки, попавшие в интернет. Муж совсем перестал скрываться, и об его похождениях стало известно журналистам. Мой почтовый ящик переполняли письма, всем хотелось взять у меня интервью и узнать, что я думаю по поводу измен мужа.

Сначала я даже не поверила. Ну не может такой человек как Баринов настолько глупо подставиться. Но я перешла по ссылке и увидела мужа, держащего за руку стройную блондинку. На следующем фото они целовались.

Тогда меня передёрнуло от отвращения. Знала ведь, что этот день однажды наступит, но всё равно на душе было погано. Я бросилась в кабинет мужа, распахнула дверь и ворвалась без приглашения.

– Тебя стучаться не учили? Я работаю, – фыркнул муж, не поднимая головы.

– Что это?

Я ткнула ему в лицо телефон. Баринов взглянул на экран, усмехнулся и вновь вернулся к работе.

– Ты слышишь? Я тебя спрашиваю!

– А ты сама не видишь? Уже собственного мужа не узнаёшь? – выдохнул Баринов, посмотрев на меня.

Я была возмущена настолько, что даже не знала, как реагировать. Его равнодушный вид выбил меня из колеи. Я рассчитывала, что он будет оправдываться, говорить, что это монтаж, но он ничего не отрицал. Даже как будто был рад тому, что эти снимки появились в интернете.

– Мне кажется, я неплохо получился. Не находишь?

– Что?! – Я часто задышала. – Ты издеваешься надо мной?!

Баринов встал из-за стола и медленно подошёл ко мне. Я следила за ним взглядом. Его спокойствие поражало.

2

– Зачем тебе наши дети? – тихо спрашиваю я, опустив голову. – Ты никогда не горел желанием заниматься ими. Мы интересовали тебя лишь как красивое приложение. Чтобы ты выглядел более человечным на интервью.

Баринов усмехается и притягивает меня ближе к себе за локоть.

– Одинокий отец с тремя детьми, – шепчет он величественным тоном. – Избиратели будут голосовать за меня со слезами на глазах.

– Не такой уж ты одинокий.

– Да, многих это оттолкнёт, но я ведь честно развёлся и теперь готов жениться на новой избраннице. Многие это поймут, а мужчины и вовсе будут аплодировать мне стоя. Молодая жена – это же воплощение их фантазий. А ты будешь рядом как доказательство того, что наш развод произошёл по обоюдному согласию и ты всё равно поддерживаешь меня.

– Ты омерзителен, – фыркаю я.

– Тише, милая, – с улыбкой чеширского кота произносит Баринов. – Ты ведь хочешь увидеть мальчиков? Если будешь плохо себя вести, я могу и передумать.

Он делает шаг в сторону, и я хватаю его за руку.

– Прошу, не надо! – Я задыхаюсь. Всё, о чём я мечтаю – это обнять своих детей! – Я сделаю всё, что ты скажешь!

– Отлично, – кивает Баринов. – В следующий раз платье должно быть приличным. Не нужно показывать то, на что смотреть противно.

Я проглатываю это оскорбление. Он здесь главный, и от него зависит, когда я смогу увидеть детей. И увижу ли их вообще. Баринов делает шаг вперёд.

– Когда я смогу увидеть их? – с придыханием спрашиваю я.

Это всё, что меня сейчас волнует.

– Увидеть? – с усмешкой переспрашивает Баринов. – Ты пока не доказала, что заслуживаешь этого.

– Но… – Грудь сжимает, дышать невозможно. – Ты ведь обещал… Я ведь здесь…

Баринов разворачивается и смотрит на меня с наглой улыбкой.

– Обещал? Я? Я лишь сказал, что позволю тебе видеть детей, если ты будешь слушаться меня. Вот сегодня и оценю, готова ли ты быть хорошей девочкой.

Руки дрожат, на глаза слёзы наворачиваются.

– Лёша, прошу, пожалуйста…

Голос дрожит. Пытаюсь подавить слёзы, которые вот-вот вырвутся наружу. Хватаю бывшего мужа за руку, но Баринов выдёргивает её.

– Улыбайся, милая. Заставь всех поверить, что ты поддерживаешь меня даже после развода.

– Лёша…

Баринов прикасается к моему подбородку, заставляя поднять голову и посмотреть в его надменные, холодные глаза.

– Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша, – с усмешкой произносит он.

Когда-то он часто напевал мне эту песню. Раньше это было очень романтично, но сейчас звучит зловеще, угрожающе.

– Будь хорошей девочкой, – добавляет Баринов и, развернувшись, уходит.

Я опускаю голову и осторожно вытираю выступившие слёзы салфеткой, чтобы не размазать макияж. Сколько этот ублюдок будет издеваться надо мной? Он забрал у меня всё, даже мою гордость! Мне нужны только мои дети. Я хочу хотя бы видеть их. Знать, что у них всё хорошо.

С опаской осматриваюсь по сторонам: никто не должен заметить мои слёзы. Но здесь самый дальний угол зала. Гости продолжают общаться между собой, да и с тех пор, как появилась сногсшибательная пассия Баринова, на меня, кажется, никто и не смотрит. Сплетники переключились на неё.

Облегчённо выдыхаю. Мимо проходит официант. Я беру с подноса бокал шампанского и улыбаюсь с благодарностью. Как пережить этот вечер унижений? Отворачиваюсь от гостей, делаю глоток и вижу в тени мужчину.

Тёмный костюм, белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами. Развязанный галстук небрежно болтается на шее. Тёмные, почти чёрные волосы зачёсаны назад. Небольшая щетина. И наглый, самоуверенный взгляд, направленный на меня. Лёгкая улыбка – один уголок губ чуть выше другого. Незнакомец поднимает бокал и кивает мне.

Тут же отворачиваюсь. Сердце бешено колотится. Я не знаю, кто этот мужчина, но, похоже, он стал свидетелем нашего с Бариновым разговора. Меня бросает в жар, часто дышу. Что он слышал? Кто он? Журналист? Я раньше не видела этого мужчину, хотя бывала на всех мероприятиях с участием моего бывшего мужа. Незнакомец слишком молод, чтобы занимать высокую должность: на вид ему меньше тридцати. Может, чей-то сын?

– Великолепное платье, – раздаётся низкий мужской голос у меня за спиной. Сердце начинает биться ещё быстрей, всё тело напрягается. – Если ваш муж… ваш бывший муж не видит, что потерял, то он просто слепец.

Мне сложно дышать, но я поворачиваюсь к незнакомцу. Он тут же берёт меня за руку и подносит её к своим губам, нежно целует мои пальцы, при этом глядя мне в глаза.

– Влад.

Я в каком-то оцепенении, по коже бегут мурашки. Незнакомец Влад… Он словно гипнотизирует меня.

– Не переживайте. Этот разговор останется только между мной, вами и вашим бывшим мужем.

– Спасибо. – Мне становится легче. Я с благодарностью улыбаюсь и выдёргиваю руку.

Нет никакого желания общаться с ним дальше. Я слишком сильно напряжена и взволнована, чтобы поддерживать светские беседы. Хочу просто побыть в тишине, постоять где-нибудь в сторонке, чтобы не привлекать к себе внимания.

3

Я с трудом выдерживаю насмешки бывших подруг. Конечно, их подколки замаскированы заботливыми вопросами о моём состоянии и лживым сочувствием, но в каждом слове чувствуется немалая порция яда.

Начинается пресс-конференция. Баринов держит меня рядом, а я улыбаюсь, чувствуя, как растворяются последние капли моего самоуважения. Я пала так низко, что едва ли уже смогу подняться. Если бы отец был жив… Он бы тоже отвернулся от меня. Не такой он хотел видеть свою дочь. Он учил меня бороться до конца, быть сильной и стойкой. Мне противно от само́й себя, но я не вижу другого выхода, кроме как склонить голову перед Бариновым.

Я отвечаю на вопросы журналистов, всем своим видом показывая, что поддерживаю бывшего мужа во всех его начинаниях, даже несмотря на то, что мы расстались. Но Баринову, видно, кажется, что он недостаточно меня унизил, и он объявляет во всеуслышанье не только о решении баллотироваться на пост мэра города, но и о своей скорой свадьбе.

Отвернувшись от камеры, он шепчет, едва шевеля губами:

– Ну же, дорогая! Поздравь меня.

А я словно окаменела. Что он ещё для меня приготовил? Сколько ещё унижений я должна стерпеть, чтобы просто увидеть своих детей?

Журналисты набрасываются на меня с новой силой. Их вопросы сливаются в невнятный гул, звенят у меня в голове. Всё происходит в каком-то тумане.

Я поворачиваюсь к бывшему мужу и влепляю ему крепкую пощёчину. А дальше начинается настоящий кошмар. Журналисты вскакивают со своих мест и бросаются вперёд, их с трудом сдерживает охрана. Вопросы, бесконечные вопросы, щелчки и вспышки фотоаппаратов.

Баринов хватает меня за локоть и быстро уводит из зала.

Как же это произошло? Я не хотела ничего такого, просто терпение закончилось, но сейчас я сожалею о своём поступке. Я едва поспеваю за Бариновым, а он тащит меня куда-то, с силой сдавливая мой локоть. Мне больно.

Бывший муж открывает какую-то дверь и зашвыривает меня внутрь комнаты, похожей на небольшой зал для совещаний. В центре стоит длинный стол, вокруг него – множество стульев.

– Что ты себе позволяешь?! – вопит мой бывший муж.

Его лицо красное от гнева, но даже так я вижу след от своей ладони. Как же приятно на это смотреть, внутри меня словно радуется маленький демон.

На этот раз пощёчина прилетает мне, такая неожиданная и сильная, что я падаю. Во рту металлический привкус, щека горит от боли. Прикладываю к лицу ладонь, боюсь поднять глаза.

– Ты что, тварь, о себе возомнила? Ты никто, поняла меня?!

Баринов кричит на меня сверху, словно на надоевшую собаку. Никогда не видела его таким жестоким. Он хватает меня за запястья и вздёргивает на ноги, потом прижимает к стене и вновь бьёт по лицу.

– Сука! Как ты, блядь, посмела поднять на меня руку?! – И бьёт снова.

Кажется, что он готов убить меня! Его глаза стали нечеловеческими, они полны звериной злобы.

– Прости меня… – шепчу я сквозь слёзы.

Но страшно мне сейчас не от того, что он может убить меня. Я боюсь, что Баринов не даст мне увидеть детей. Не хотела я давать эту пощёчину! Как это произошло? Не помню… Мной словно кто-то управлял.

Баринов отпускает меня, и я падаю на пол. Пытаюсь подняться, но ноги не держат. Лицо болит. Сплёвываю кровь, а Баринов не останавливается и пинает меня в живот. Вскрикиваю и сгибаюсь, воздух вылетает из лёгких, несколько долгих секунд не получается вдохнуть. Зажмуриваюсь, меня бьёт дрожь. Открываю глаза: нога бывшего вновь летит мне в живот.

Сжимаюсь в ожидании новой порции боли и прижимаю ладони к лицу. Что же я натворила? Теперь Баринов сделает так, что смерть покажется мне наградой!

Но тут в кабинет кто-то врывается. Что происходит? Какой-то шум…

– Тише.

Какой знакомый голос. Кто это? Боюсь отвести ладони от лица.

– Вы же не хотите, чтобы это увидели журналисты.

– Эта тварь… – начинает было вопить мой бывший муж, но незнакомец перебивает его.

– Хватит. Хватит.

Мужчина говорит тихо и спокойно. Я с опаской приоткрываю глаза, чуть опустив руки, совсем чуть-чуть, чтобы бывший муж не заметил, что я смотрю на него.

Баринова прижимают к стене. Удерживает его высокий, темноволосый мужчина.

– Вас ждут журналисты. Если вы сейчас не успокоитесь и не дадите интервью, то они домыслят всё сами, и уже завтра ваша репутация будет разрушена.

– Она уже разрушена из-за этой суки! – Баринов дёргается вперёд, и я втягиваю голову в плечи, крепко прижав ладони к лицу.

– Сейчас вы ещё можете всё исправить. А я пока выведу вашу бывшую жену так, чтобы её не заметили.

Слышно, как тяжело дышит Баринов, но с каждой секундой его дыхание становится ровней.

– Ты прав, – произносит он. – Я сейчас пойду и… И объясню это как… Как нервный срыв. Слышишь меня, сука? Ещё одна такая выходка, и я отправлю тебя в психушку!

– Хватит. Вам нужно успокоиться, прежде чем выйти к людям. Журналисты не должны увидеть вас в таком состоянии.

4

Сердце начинает колотиться чаще. Нервничаю. Что Влад ещё знает обо мне? Да кто он вообще такой? Не похож он на журналиста.

Всё же, решившись, вновь открываю дверь машины. Влад делает вид, что не видит меня, смотрит прямо перед собой.

– Так и будешь стоять? – спрашивает он.

– Что тебе нужно от меня?

– Мне? От тебя? – Он поворачивает голову и смотрит на меня с наглой усмешкой на губах. – Это я тебе нужен.

– Ты? Мне? – усмехаюсь в ответ я.

А он довольно дерзок и самоуверен. Меня это слегка обескураживает.

– Садись, – кивает Влад на пассажирское кресло. – Познакомимся поближе. И тогда я всё тебе расскажу. Сейчас у тебя не осталось друзей, кроме меня.

– Ты мне не друг!

– Ну хорошо, не друг. Но у нас есть кое-что общее: мы оба не выносим твоего бывшего мужа. Предлагаю объединиться и забрать у него то, что ему не принадлежит.

Мне становится смешно. И этот мальчишка решил, что может справиться с Бариновым? Да в руках моего бывшего целая империя! Теперь у него нет ни конкурентов, ни врагов, а если и появятся, то он запросто заткнёт им глотки. Никто не пойдёт против Баринова. А этот… Влад так уверенно ведёт себя. Думает, что пешка может убить короля?

– Кто ты вообще такой?

– Влад. – Он пожимает плечами. – Я вроде уже представился. Или у тебя с памятью проблема?

Его ребяческие подколки выводят меня из себя. Да как этот сопляк смеет оскорблять меня?! Он ещё жизни не видел и не понимает, как всё устроено, зато уже возомнил о себе невесть что!

– Да пошёл ты!

Хлопаю дверью и бегу к подъезду.

– Там в кармане визитка! – ударяет мне в спину крик.

Остановившись на противоположной стороне дороги, я понимаю, что на мне всё ещё пиджак этого мальчишки, и скидываю его. Что мне сделать? Вернуться и швырнуть его в рожу Владу? Ну нет, не собираюсь я бегать туда-сюда, как идиотка. Если он ему нужен – пусть сам за ним идёт!

Стою и смотрю на машину в ожидании, но тут окно с пассажирской стороны поднимается, и Влад уезжает. У меня рот открывается. Рядом со мной – мусорный контейнер. Я замахиваюсь, чтобы выкинуть туда пиджак, но что-то не даёт мне это сделать.

Обессиленная, ползу домой. Боли я не чувствую, только опустошение внутри. Я не смогу выступить против Баринова. Все друзья моего отца, все его знакомые, партнёры теперь на стороне моего бывшего и ни за что мне не помогут. Все они отвернулись от меня, словно меня никогда и не существовало. Но самое ужасное, что я сама всё отдала бывшему мужу. Лично вручила то, что по праву принадлежит мне и моим детям. Этот мальчишка, Влад, прав: я профукала всё, что оставил мне отец. И теперь не знаю, как это вернуть. У меня давно опустились руки, и теперь я, словно собака, жду от Баринова подачки.

Войдя в квартиру, я скидываю туфли и сразу же направляюсь в ванную. Ополаскиваю лицо и смотрю на себя в зеркало. Губа разбита, на скуле синяк, но хотя бы кровь уже не идёт.

По щекам катятся слёзы. Как же я себя ненавижу!

– Ты сейчас так мне нужен, папа, – вырывается у меня.

Я всегда была под его защитой. Отец никогда мне ни в чём не отказывал, исполнял любые мои капризы. Помню, когда мне исполнилось четыре года, он пообещал купить для меня за́мок. Тогда мы ещё жили в нашей старенькой квартирке, и отец усердно работал. Потом мы переезжали из дома в дом, и каждый новый был больше предыдущего, а когда мне исполнилось шестнадцать, отец смог позволить себе тот, что был действительно похож на замок.

А ведь он даже высшее образование так и не получил, но всегда верил в себя и потому сумел добиться всего, чего хотел. Он обладал невероятно прочным внутренним стержнем, и все вокруг уважали его за пробивной характер.

А я росла парниковым цветочком и, оставшись без защиты отца, склонила голову и приготовилась к смерти. Я оказалась не готова к самостоятельной жизни.

Ночь я провожу в слезах, вспоминая все свои ошибки. Я ничего и никогда не решала в своей жизни – даже мужа мне выбрал отец. Лёша ужасно ему нравился. Отец восхищался им, говорил, что в молодости был таким же. Ну а я просто влюбилась в симпатичного, обаятельного и галантного мужчину. Лёша до поры до времени был очень хорошим и внимательным мужем: дарил подарки без повода, сыпал комплиментами и окружал меня заботой. Я купалась в его любви.

Всё изменилось сразу после смерти отца. Лёша постоянно забывал поздравить меня с праздниками, да и подарки без повода стали появляться всё реже. Первое время я списывала это на его загруженность, ведь на него свалилась куча обязанностей по ведению бизнеса моего отца – Лёше было не просто во всём разобраться. А теперь я понимаю, что все эти годы совсем не знала его. Всё то время, что мы были в браке, он притворялся хорошим. Носил маску и ни на секунду не снимал её, пока не умер мой единственный защитник.

Шестнадцать лет я прожила во лжи. Но как ему удавалось так долго притворяться?

Утром меня будит звонок мобильного. На экране – имя бывшего мужа. Тут же принимаю вызов.

– Да? Алё… – отвечаю я, прижимая телефон к уху двумя руками. Сердце замирает.

5

Что с Мироном? Что с моим сыном?! Я должна понять! Кто-то хватает меня за плечи, пытается поставить на ноги. Нет! Не хочу!

– Мама!

Это Тима, он трясёт меня. А я не могу отвести взгляд от Мирона.

– Что… Что происходит?

Мой голос дрожит, как и всё тело. В голову лезут всякие мысли, но я отказываюсь в них верить.

Тима оглядывается и, убедившись, что, кроме нас, в комнате никого, прижимается ко мне и обнимает. Я расслабляюсь, почувствовав тепло сына: больше не могу – встаю и обнимаю его в ответ

– Прости меня, – шепчет Тима, утыкаясь в моё плечо. – Я не мог поступить по-другому.

Я плачу ещё сильней, сжимаю футболку сына.

– Мама!

Мирон и Леон спрыгивают с дивана и обнимают меня за бёдра, прижимаются ко мне.

– Мальчики мои, – шепчу я и опускаюсь к ним, целую каждого. По щекам сыновей текут слёзы.

– Когда ты нас заберёшь, мамочка? – Леон поднимает на меня глаза.

– Я… Я… – Мне сложно говорить, грудь сдавливает. – Обещаю, я скоро заберу вас. Очень скоро. – Вновь целую моих мальчиков. – Всё будет хорошо, я обещаю. – Встаю и беру их за руки. – Идёмте.

Но передо мной встаёт Тима.

– Мам. – Он нервничает, но старается держаться уверенно. – Ты не можешь так просто их увести. Ты ведь понимаешь: отец заберёт их, и станет только хуже.

– Но… – Смотрю на младших, а они с надеждой в глазах смотрят на меня в ответ. Я не могу их подвести. – Это отец сделал с Мироном?

Тима кивает, и мне словно что-то вонзают в сердце.

– Я должна… Я должна вас забрать!

– Да, да… – Тима берёт меня за предплечья и мягко, но настойчиво садит на диван. Шёпотом продолжает: – Успокойся. Я рядом, я не дам братьев в обиду. А ты должна придумать, как официально забрать нас. Мы не можем сбежать, отец просто посадит тебя. Я слышал, как он говорил об этом. Он только этого и ждёт.

– Но я не могу…

Вспоминаю, как ходила по всем инстанциям. Да я буквально молила, стоя на коленях, чтобы мне вернули детей, плакала, унижалась, даже взятки предлагала, но всё было бесполезно.

– Я… Я могу поднять шумиху. Мы поедем, снимем побои и…

– И отец всё замнёт.

– Но должен быть хоть какой-то выход. Кто-то должен нам помочь. Мы найдём помощь! Есть ведь непредвзятые блогеры, или ещё кто-то.

– Тогда начнётся война, – возразил Тима. – А отец не привык проигрывать, ты же его знаешь. Станет только хуже. И всё равно обвинят тебя.

– И что ты предлагаешь мне делать? – выкрикиваю я.

– Для начала успокоиться.

Меня поражает то, как мой сын держит себя в руках.

– Я не знаю, что делать. Но возможно, после выборов…

За моей спиной раздаётся хлопок двери. Тима вздрагивает и переводит взгляд на младших братьев. Те быстро вытирают слёзы и чинно садятся рядом со мной на диван. Тима возвращается в кресло. Я растерянно оглядываю детей.

– Ну, вот и пообщались. – Насмешливый голос моего бывшего разносится по комнате, а через несколько секунд и он сам встаёт передо мной. – Ты довольна? Я выполнил своё обещание.

– Но… Этого мало. Я только приехала…

– Надо было выезжать раньше. Ты сама опоздала.

– Разреши мне хотя бы забрать их на ночь.

Я встаю с дивана.

– Началось… – Баринов убирает руки в карманы брюк и закатывает глаза. – Я ведь тебя предупреждал.

– Они же тебе не нужны! – предпринимаю я новую попытку достучаться до него. – Позволь им жить со мной. Дети будут приезжать, когда ты скажешь, на все интервью, всё, что…

– Чтобы все узнали, что дети мэра живут в какой-то халупе? – усмехается Баринов.

Я делаю к нему шаг.

– Но…

– Всё! Достала!

Он хватает меня за локоть и тащит к двери.

– Мама! – кричат в один голос Мирон и Леон.

Поворачиваюсь и вижу, как Тима обнимает их, чтобы они не бросились вслед за мной.

– Всё хорошо! – кричу я им в ответ. – Всё будет хорошо. Я обещаю.

Баринов выталкивает меня за дверь.

– Ты должна быть благодарна...

– Это ты сделал? – Я часто дышу, во мне сейчас столько злости.

– Что сделал? – На лице моего бывшего мужа появляется наглая усмешка.

– Синяки на запястьях Мирона! – Я стискиваю зубы.

Баринов отводит взгляд и злобно выдыхает.

– Сама виновата. Воспитала не пойми кого.

У меня встаёт кровавая пелена перед глазами. Бросаюсь на бывшего мужа, но меня кто-то удерживает сзади. Машу руками и ногами, пытаясь дотянуться до этого подонка.

– Урод! Мерзавец! Я убью тебя!

6

– Я всего лишь человек, который хочет увидеть, как твой бывший муж упадёт со своего трона в грязь. – Влад стискивает зубы, хмурит брови, но через секунду его лицо расслабляется, и он вновь приобретает спокойный и уверенный вид. – Знаешь же, как говорят: враг моего врага – мой друг.

– Неубедительно звучит. – Смотрю на Влада с прищуром и делаю глоток из чашки.

Хотя мне всё равно, какие цели он преследует и чего хочет на самом деле. Мне нужна помощь, и я готова принять её от самого дьявола.

– Так ты готова вступить в игру? Если боишься или думаешь, что не справишься, то лучше допей свой кофе и уходи. Если ты продолжишь подчиняться ему, то толку не будет, и ты потеряешь в разы больше.

Я опускаю голову. Как я вернусь в офис после всего? Да и потом, как это должно помочь мне вернуть детей? Но сейчас Влад – единственный мой союзник. Не знаю, какие цели он преследует, но я чувствую, что готова дать ему всё, что он пожелает, если получу своих детей назад.

Вот только какой у Влада план? Не понимаю.

– Хорошо. Как ты собираешься вернуть меня в офис? И каким образом это поможет мне вернуть детей?

Поднимаю голову и решительно смотрю Владу в глаза.

– Всё зависит от тебя…

– Мне нужны гарантии! – обрываю его я. – Ты не знаешь, в каком положении мои сыновья…

Сердце сжимается от этих мыслей, перед глазами вновь встают синяки на руках Мирона.

Влад подаётся вперёд.

– Так стань сама себе гарантией успеха. Иди до конца.

– Я тебя не понимаю.

– Слушай. Я дам тебе всё, что потребуется, – медленно произносит Влад, – помогу, но главный боец в этой войне – ты сама. Только ты можешь забрать то, что принадлежит тебе. Сейчас ты слаба. Баринов не ждёт от тебя сюрпризов. Он может пообещать тебе всё, что угодно, но ты не должна вестись на его слова. Пойми: с такими, как Баринов, договариваться бесполезно. Нужно выбить у него из-под ног почву так, чтобы он больше не смог подняться. Ну что? Ты готова?

– Да, – не задумываясь, отвечаю я.

– Надеюсь, ты меня не подведёшь. – Влад вновь откидывается на спинку стула и оценивающе оглядывает меня. – Тебе нужно привести себя в порядок и прикупить хорошую люксовую одежду. Нельзя появляться перед акционерами с вороньим гнездом на голове. Очередное заседание состоится через два дня.

– Но я же не акционер. Меня просто не пустят.

– Твой отец явно предвидел эту ситуацию. – Влад усмехается и качает головой. – Умный был мужик. Он подарил твоему мужу на свадьбу десять процентов акций. Не контрольный пакет, но тоже неплохо. Сейчас у Баринова тридцать пять процентов акций, вот только после вашего развода подаренные акции возвращаются к тебе. Твой отец не хотел разбазаривать состояние. Он готов был делиться всем с близкими людьми, но только пока они часть семьи.

– Я же от всего отказалась. – Непонимающе моргаю. Влад, кажется, не знает всего. – Баринов совал мне документы, а я подписывала их, не глядя. Я не понимала ничего тогда. У меня в жизни был сложный период…

– Ты что, никогда не задумывалась, – перебивает меня Влад, – по какой причине твой отец оформлял подарки на имя твоего мужа? Никогда не приходила мысль хотя бы прочитать дарственные? Акции, машины, квартиры – всё было оформлено на имя Алексея.

– Ну-у-у… – Я пожимаю плечами. Пытаюсь найти логичное объяснение, но ничего не приходит в голову. Я ведь и правда никогда не думала об этом. – Мой муж более грамотный в финансовых вопросах.

– Нет, дорогая, – усмехается Влад и берёт с соседнего стула чёрную папку, которую я до этого даже не замечала. – Твой отец был умнейшим из всех людей, что мне доводилось встречать за свою жизнь. Он всегда мыслил наперёд.

Влад достаёт документ и протягивает мне. Ксерокопия дарственной акций.

– В каждую дарственную твой отец добавлял один пункт. – Он указывает ручкой на нужную строку.

– «В случае, если одаряемый расторгает брак с Бариновой Ксенией Владимировной, все подаренные ему акции полностью переходят в её владение», – читаю я вслух и поднимаю глаза на Влада. – Но… Но я отказалась от всего. Я ведь подписала…

– Как ты можешь отказаться от того, что тебе ещё не принадлежит?

Я бегаю взглядом по лицу Влада, пытаюсь принять эту информацию. Значит, всё это время у меня была возможность получить деньги, на которые я могла бы содержать детей. И тогда я бы не потеряла моих мальчиков. Если бы я хоть немного интересовалась бизнесом отца, проявляла хотя бы малейшую осмотрительность... Всё сложилось бы иначе.

– Значит, я могу вернуть сыновей!

Я начинаю задыхаться от внезапного приступа счастья. Какое же облегчение! Всё просто! Я получу причитающиеся мне акции и вновь подам в суд заявление. Руки дрожат, к глазам подступают слёзы, я улыбаюсь. Мне хочется обнять Влада. Он даже не представляет, какой сделал мне подарок!

– Отец купил для детей квартиру в Британии! Я как раз хотела отправить Тиму туда учиться! Я могу уехать туда с детьми!

Но Влад отчего-то недовольно качает головой и кривит губы.

– Ты серьёзно решила подарить бывшему мужу своё состояние? После всех унижений и побоев? Просто прихватишь крошки со стола и уедешь? Когда ты вошла сюда, мне показалось, я увидел в тебе злость, гнев, решимость.

7

Пытаюсь быстро раскидать вещи по углам, пока мой неожиданный гость снимает обувь в прихожей. Только успеваю накинуть на диван покрывало, и в комнату входит Влад.

Он даже по сторонам не смотрит. Просто ставит коробку на столик и садится на диван. Достаёт несколько папок и вопросительно смотрит на меня. У меня бешено стучит сердце. Я не ждала гостей, мне ужасно неловко.

– Так и будешь стоять? Или мы начнём работать?

– Да, конечно, – выдыхаю я и сажусь рядом.

И что мне делать? Хватаю одну из папок и открываю. Непонимающе хлопаю глазами, перелистываю страницу за страницей, затем беру следующую папку.

– Это что, досье на каждого из учредителей? Я думала, мы будем смотреть экономические показатели, а не изучать привычки людей. Чем это нам поможет?

Влад усмехается, берёт у меня папку и кладёт её открытой на стол.

– Вот, смотри. Это – Кирилл Александрович. Ему шестьдесят три года, он вместе с твоим отцом начинал этот бизнес. Порядочный семьянин, делает всё на совесть, для него важно качество, а не деньги. Отдыхать ездит в одно и то же место: на свой небольшой остров. Двое внуков, и невестка беременна третьим. Имеет проблемы с сердцем, ну и с лишним весом. Он, скорее всего, поддержит тебя сразу, как ты появишься в офисе. А вот это… – Влад быстро перебирает папки, находит нужную и кладёт передо мной открытой. – Это Илья Владимирович. Он унаследовал акции от отца, который скончался пять лет назад. Сорок три года, женат, регулярно меняет любовниц. Отдыхать ходит вместе с Бариновым. Он словно его тень, смотрит ему в рот. У него нет принципов, для него важна только личная выгода. Он встанет на твою сторону только, если другого варианта не останется. Если увидит, что ты стала сильней Баринова. Нам нужно найти на каждого из них рычаги давления. Для кого-то это семья, для кого-то – деньги, а кто-то должен твоему отцу. Я могу что-то не знать.

– Всё равно ничего не понимаю. – Я трясу головой. – Зачем мне это?

Влад тяжело выдыхает.

– В фирме твоего отца всё решает совет директоров. Если ты соберёшь хорошую поддержку, то сможешь влиять на её дела в обход Баринова. Твой отец считал, что один всегда может ошибиться, а задача других учредителей указать на ошибку и не дать совершить неверный ход.

– Ты очень хорошо знаешь моего отца. – С подозрением смотрю на Влада. – Ты был знаком с ним?

Влад делает глубокий вдох и отводит глаза, но я успеваю заметить в нём проблеск злости.

– Совсем немного. Мы познакомились за пару недель до его кончины.

В комнате повисает напряжение.

– Э-э-э… – протягиваю я. Чувствую неловкость. – Надеюсь, ты не мой брат? Просто… Отец так и не женился после смерти мамы. Любовниц домой не таскал. Но он ведь был мужчиной. Думаю, он просто хорошо скрывал от меня свои связи с женщинами.

Влад усмехается.

– А что, у тебя на меня какие-то планы?

– Чего?! – Я возмущённо выпрямляюсь, даже ком встаёт в горле.

– Расслабься. Если бы я был сыном Кетова, то вступил бы в права наследства и смог бы уничтожить Баринова и без твоей помощи.

Влад сжимает ладони в кулаки. Каждый раз, когда он упоминает моего бывшего мужа, в нём словно вулкан взрывается. Что Баринов мог сделать ему?

– Нет, я не твой брат, – с нажимом произносит он.

– Ладно, – киваю я и встаю с дивана. – Чай? Кофе?

– Садись, – приказывает он. – Мне нужно знать как можно больше обо всех акционерах, чтобы подготовить стратегию. У нас совсем нет времени.

Я недовольно опускаюсь обратно на диван. Влад суёт мне очередную папку, и я вчитываюсь в текст.

Всех учредителей я знаю лично, многое о них слышала от отца, но меня мало интересовали подробности, и я не запоминала толком, что он говорил мне. Так что теперь приходится приложить усилие, чтобы вспомнить что-нибудь важное.

Время уже давно перешагнуло за полночь. Влад, кажется, совсем не устал, а вот меня начинает клонить в сон. Даже третья кружка кофе не спасает. Влад смотрит на меня недовольно, но я совсем не могу думать. Всё как в тумане.

На следующий день продолжается то же самое. Влад терроризирует меня вопросами, втолковывает историю создания фирмы моего отца. Мне очень стыдно, ведь бо́льшую часть этих подробностей я даже не знала. Отец создавал бизнес прямо на моих глазах, а меня почти ничего не волновало. Теперь я словно заново посмотрела на отца и лишний раз поняла, что я ни в коем случае не должна отступать. Я должна забрать то, во что мой отец вложил столько сил.

Влад натаскивает меня почти двое суток, рассказывает и показывает всё, как маленькому ребёнку. И теперь я готова. Во мне словно что-то включилось, мозг начал работать, я вспомнила каждую мелочь, что рассказывал мне отец про свой бизнес, вспомнила его разговоры на встречах. Его разговоры с Лёшей.

Во вторник утром я стою перед зеркалом в дорогом сером костюме, который состоит из пиджака и брюк, и шёлковой блузке жемчужного цвета. Волосы убраны в пучок на затылке, на лице – лёгкий макияж. Влад обходит меня, оценивающе осматривает.

– Отлично, – одобряет он, и на его губах появляется довольная улыбка. – Ещё один штрих. – Он прикрепляет к моему пиджаку небольшую брошь в форме птички. – Так я буду видеть и слышать всё, что происходит.

8

Баринов ничего больше не спрашивает. Он одаривает меня злобным взглядом и возвращается на своё место. Акционеры пытаются не смотреть на меня, но не могут удержатся и постоянно косятся в мою сторону.

Совещание продолжается, но, кажется, оно никого больше не заботит. Вопросы никто не задаёт, и в целом заседание проходит тихо. Не получается прийти к каким-то решениям, потому что никто уже не понимает, о чём идёт речь.

– Думаю, нам стоит перенести заседание, – выдыхает Баринов, бросая на меня раздражённый взгляд. Я отвечаю ему милой улыбочкой. – Сегодня слишком много отвлекающих факторов.

Не понимаю, как мне удаётся смотреть бывшему мужу в глаза, как удаётся унять внутреннюю дрожь и выглядеть уверенно. Меня мучает дикая жажда, ладони потеют, но я держусь.

Никто словно бы не слышит Баринова. Все смотрят то на меня, то на него и ждут объяснений. Они наверняка гадают, правда ли то, что я сказала. Баринов не подтвердил мои слова, но и не опроверг.

Прокашливаюсь и встаю из-за стола, обвожу взглядом присутствующих.

– Вы все, наверное, не ожидали увидеть меня здесь сегодня. – Делаю паузу и ещё раз обвожу всех взглядом. – Я сама ещё недавно не предполагала, что вновь встречусь с вами всеми при таких обстоятельствах. Вы даже представить не можете, как я рада всех вас видеть. Надеюсь в ближайшее время влиться в работу и принести пользу нашему общему делу…

– Думаю, все всё поняли, – обрывает меня Баринов. – Здесь люди не располагают таким количеством времени, как ты, и мы не можем слушать твои речи весь день.

– Конечно. – Я понимающе киваю. Мне нравится реакция Баринова. Он растерян, сбит с толку и пока не понимает, как себя вести со мной.

– Давайте на этом закончим и назначим заседание на следующий вторник? Все согласны?

– Да, – почти хором соглашаются учредители. Они начинают вставать со своих мест и с растерянным видом собирать бумаги. Я тоже хватаю сумку и разворачиваюсь к выходу.

– Ксения, – окликает меня Баринов, и я замираю. Поворачиваю голову и краем глаза смотрю на него. – Кажется, нам есть, что обсудить. Задержись ненадолго.

– У меня есть ещё дела. – Я обеими руками вцепляюсь в сумку, чтобы скрыть волнение.

– Это не займёт много времени. – Такой тон Баринова мне хорошо знаком. Он говорит мягко, но с нажимом: делает вид, что даёт выбор, но выбора на самом деле нет. – Нам нужно урегулировать вопрос с документами.

– В этом нет нужды. – Я достаю из сумки копию дарственной и кладу на стол перед Бариновым. – Думаю, в оригинале нет необходимости. Не люблю ходить с такими важными документами в сумочке. Да и ты наверняка хорошо знаком с этим документом: у тебя должен быть второй экземпляр.

Баринов сверлит меня злобным взглядом, сжимает челюсти и тяжело дышит. Мне страшновато. Оригиналы документов нам достать пока не удалось: они у юриста отца, который словно сквозь землю провалился.

Баринов молча берёт бумагу и медленно сминает её в кулаке. Последний из учредителей выходит из кабинета. Влад говорил, что сейчас мне опасно находиться с Бариновым наедине, и я поспешно покидаю кабинет.

– Ксюша!

Крик Баринова заставляет меня ускориться. Вылетаю в холл и почти перехожу на бег, в панике оглядываюсь по сторонам. Судорожно жму на кнопку лифта. Головой я понимаю, что Баринов не станет меня преследовать, но всё равно нервничаю.

Двери лифта распахиваются. И только когда они закрываются, я прижимаюсь к стене, запрокидываю голову и выдыхаю.

– Я справилась. – Наклоняю голову и повторяю ближе к брошке. – Слышишь? Я справилась.

Из меня рвётся смех, даже слёзы на глазах выступают. Такая маленькая победа, но для меня она значит очень многое. Тут же раздаётся телефонный звонок.

– Ты слышал? Я справилась!

– Ты молодец. – Я слышу в голосе Влада одобрение. – Жду тебя на противоположной стороне улицы.

Внутри всё дрожит от воодушевления. Я ужасна довольна собой. Даже не думала, что смогу когда-либо перечить Баринову, что смогу разговаривать с ним на равных.

Охранник Сергей довольно кивает мне, а я не могу перестать улыбаться. Выбегаю на улицу и спешу к машине Влада. Машу ему рукой, открываю дверь, в последний раз смотрю на здание офиса. В этот момент на улицу выходит Баринов. Он находит меня взглядом и смотрит пристально.

У меня мурашки бегут по коже. Я вела себя с ним так дерзко. Страшно представить, какие последствия могут быть.

Сажусь в машину и, опустив голову, вжимаюсь в сиденье.

– Что с тобой? Я думал, ты будешь ликовать, а не киснуть, – усмехается Влад и ободряюще трясёт меня за плечо. – Ну, давай, ты молодец! Всё прошло отлично.

Я шумно выдыхаю и поворачиваюсь к Владу с улыбкой на губах. Нет, не хочу сейчас думать о последствиях. Пусть всё идёт своим чередом. Зачем портить момент хоть и маленького, но триумфа?

– Так-то лучше. Давай праздновать.

Влад заводит машину, и мы едем в кафе неподалёку от моего дома. Влад заказывает шампанское и сам разливает его по бокалам.

– За тебя!

Он так приятно улыбается мне. Чувствую внутри лёгкую дрожь. До сих пор не верится, что я выдержала это испытание. Мы стукается бокалами. Делаю небольшой глоток.

9

Полночи я не могу уснуть. Такой маленький шаг, но для меня он имеет огромное значение. Я даже не подозревала, что во мне есть столько силы, вернее, я забыла про это. Вспоминаю себя до брака с Бариновым: я была целеустремлённой, хотела походить на отца, интересовалась всем подряд и преуспевала в любых своих начинаниях. Я участвовала в куче конкурсов и почти всегда занимала призовые места. Отец очень гордился мной. Но потом… Потом я всё бросила и осела дома.

Несмотря на бессонную ночь, утром я полна сил и решимости. В парк я приезжаю первая и сильно выделяюсь на фоне счастливых семей. У меня потеют ладони. Сжимаю кулаки, нервно потираю пальцы. Баринов задерживается. Осматриваюсь в поисках мальчиков, но никого не вижу. Неужели он передумал? Уже начинаю нервно кусать нижнюю губу, когда слышу за спиной знакомый голос.

– Мама!

Оборачиваюсь. Ко мне, раскинув руки, бежит Леон. Мирон и Тима идут следом, рядом с отцом. Их головы опущены, они пытаются скрыть улыбки, но глаза их светятся при виде меня.

Я присаживаюсь на корточки, и младший сын врезается в меня.

– Дорогой мой, – выдыхаю я, целуя Леона.

– Мама! Мамочка!

Баринов подходит ко мне вместе со старшими сыновьями. Он смотрит на меня с лёгкой улыбкой на губах. Мой бывший муж редко теряет лицо, он всегда выглядит непринуждённо, выглядит победителем, что бы с ним ни происходило, но вчера он потерял его, и это было из-за меня.

– Привет, – с насмешкой произносит он, убирая руки в карманы. – Нам пришлось немного задержаться. Надеюсь, ты недолго ждала.

Поднимаюсь, беру Леона за руку, и сын тут же прячется за меня.

– Нет, я сама только что пришла. – Уверенно смотрю бывшему мужу в глаза, гордо вздёрнув подбородок. – Ты не против, если мы погуляем отдельно от тебя?

– Ты же…

– Я хочу пообщаться с детьми и не видеть при этом твоего лица, – перебиваю я Баринова.

Сжимаю челюсти, задерживаю дыхание. Так непривычно вести себя подобным образом, раньше я никогда не перечила мужу и не говорила о своих желаниях так прямо.

Баринов отворачивается: его явно раздражает моя дерзость. Он делает глубокий вдох и поворачивается обратно, на его лицо возвращается уверенное выражение.

– Конечно. – Баринов смотрит на часы. – У меня есть ещё дела. Я вернусь через час, мы сделаем пару снимков, и ты будешь свободна.

– Отлично.

Баринов кивает и уходит. Мы вместе с сыновьями продолжаем смотреть ему вслед, пока он не скрывается из вида. Тима и Мирон тут же крепко обнимают меня. Внутри появляется тепло, оно растекается по жилам, словно мёд. Целую сыновей по очереди и прижимаю их к себе.

– Как же я соскучилась, – шепчу я, чуть не плача.

– Ты вчера здорово разозлила отца, – усмехается Тима, и я испуганно замираю.

– Надеюсь, он вам ничего не сделал?

Сердце стучит как ненормальное.

Тима качает головой, и я выдыхаю с облегчением.

– Но вот его невесте влетело по полной, – со злорадством добавляет он. – Я думал, он её прибьёт.

– Что? – Меня словно током бьёт, сглатываю ком в горле. – Он бьёт её?

Пусть она и любовница, но она женщина и не заслуживает такого отношения. Да никто не заслуживает подобного обращения! Как бы то ни было, но на меня Баринов начал поднимать руку лишь после развода. Но я представляла из себя такое ничтожество, что это мог сделать каждый. Даже стыдно вспоминать, какой я была.

Всего одна маленькая победа, но она вселила в меня столько уверенности. Возможно, Баринов не трогал меня только из-за отца, которого боялся и уважал.

– Не знаю. – Тима пожимает плечами. – Мы только слышали, как он орал на неё.

Я выдыхаю и качаю головой. Как я раньше не замечала садистские наклонности бывшего мужа?

– А вас он больше не трогал?

– Нет. Я слежу за братьями. Отец выходит из себя, когда они начинают проситься к тебе или говорить о тебе. Ты не переживай, я справлюсь. Но, мам, долго нам не продержаться. Так нельзя.

Мы потихоньку прогуливаемся. Младшие сыновья держат меня за руки – они крепко вцепились в меня и не отпускают ни на секунду.

Я делаю глубокий вдох, поджимаю губы. Как бы я ни хотела просить сына о помощи, но без него, похоже, мне никак не обойтись. Не хочу подвергать его опасности, но чувствую, как младшенькие сжимают мои ладони, и понимаю, что не могу поступить иначе.

– Тим, – на выдохе произношу я. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно. Я всё сделаю, – с готовностью отвечает он. – Если это поможет нам избавиться от этого…

Он замолкает и морщит нос, начинает тяжело дышать. Моего старшего сына переполняет ненависть к отцу, и я понимаю его чувства. А ещё – что он мне многое не договаривает.

– В кабинете отца есть тайник, который принадлежал вашему деду. Отец не знает про него. Дед хранил там важные для себя документы – он не смешивал личное с рабочим. Мне нужно содержимое этого тайника…

Объясняю сыну, где находится тайник моего отца, в надежде, что там лежат дарственные и ещё какие-нибудь документы, которые помогут мне одолеть Баринова. Мой отец был предусмотрительным человеком. Наверняка оригиналы документов находятся не только у нотариуса, которого мы с Владом так пока и не отыскали.

10

Дальнейшие события буквально кружат мне голову. Я всё чаще вижу, как Баринов выходит из себя, как ему рвёт крышу, как его лицо заливает краска гнева. Всё это признаки его скорой погибели.

Учредители постепенно переходят на мою сторону. Осталось совсем немного, и Баринова отстранят от руководства. Я получила доступ к важным документам, и мне стало известно о многих грязных делишках бывшего мужа. Как же противно, что он посмел замарать честь фирмы, которую создал мой отец. Отмывание денег для бандитов. Подставные фирмы. Слитые тендеры… И это ещё не самое худшее. Но у меня нет неопровержимых доказательств того, что Баринов причастен ко всему этому. Найти бы хоть что-то, доказывающее вину бывшего мужа. И провернуть бы это всё так, чтобы не пострадали невинные люди.

Теперь я начинаю понимать, почему Баринов стал запирать свой кабинет от детей. Попасть бы в дом самой, но как это сделать? Мне путь туда закрыт.

Успех будоражит меня. Влад всегда рядом: поддерживает меня, планирует новые ходы, ищет, как ещё нанести удар Баринову. Мы с ним сдружились, насколько это возможно. Прошлое не обсуждаем, но нам всегда есть о чём поговорить. Смешно, но я нашла себе друга среди врагов моего бывшего мужа. Как же сильно объединяет общая ненависть.

Очередной маленький шаг вперёд. Мы отмечаем нашу победу в ресторане отеля, в котором живёт Влад. Алкоголь путает мысли, я расслабленна и счастлива.

Влад протягивает мне руку.

– Идём?

– Что? Куда? – Я часто моргаю в попытке остановить круговорот перед глазами.

– Потанцуем.

– Но…

Я оглядываюсь по сторонам. В ресторане, кроме нас, сидит ещё одна парочка и двое мужчин в костюмах – скорее всего, какие-то командировочные. – Но никто не танцует.

Влад берёт меня за запястье и дёргает на себя. Я врезаюсь в его грудь, а он кладёт руку мне на талию и начинает медленно покачиваться.

– А мы будем.

У него очень красивые, чувственные глаза. Они такие тёплые. Затягивают в себя, словно омут. И как я раньше не замечала? Заглянешь в них, и вырваться уже невозможно.

Влад сильней прижимает меня к себе, его рука медленно сползает с моей поясницы, опускается ниже. То ли алкоголь так действует, то ли общая атмосфера, но я чувствую странное притяжение к этому парню. Возможно, это благодарность или ещё что-то, но я уже не могу сопротивляться.

Мой взгляд перемещается на полные, чувственные, чуть приоткрытые губы Влада. Мне кажется, они шепчут моё имя, зовут меня. Пытаюсь мыслить трезво, но как это делать, когда ты пьяна. Нет, я не могу поцеловать Влада, это будет слишком неэтично. Так нельзя! Закрываю глаза, останавливаюсь, кладу руки на грудь Влада. Чувствую, как напряжены его мышцы. Появляется щекочущее ощущение между ног, меня бросает в жар.

Влад тоже замирает. Отворачиваюсь и делаю маленький шаг в сторону.

– Мне нужно присесть, – шепчу я и хватаюсь за стол. Ноги едва слушаются, кажется, что я упаду, если не обопрусь на что-нибудь.

Ладонь Влада прикасается к моему обнажённому плечу и медленно скользит по нему вниз. Кожа горит от его прикосновений, а я начинаю гореть изнутри. Он прикасается к моей ладони, сжимает её, резко дёргает на себя. Открываю глаза и встречаюсь с его взглядом. Его зрачки почти полностью закрыли золотистую радужку.

Моё сердце колотится, все звуки исчезают, и мне кажется, я слышу, как бьётся сердце Влада. Дышать сложно, грудь что-то сковывает. Приоткрываю рот, чтобы сделать вдох, но Влад вмиг накрывает мои губы своими. Я замираю, тело напрягается до предела. Хочу оттолкнуть его, хочу… но вместо этого кладу руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй.

Я давно не ощущала себя такой желанной. Руки Влада опускаются на мои бёдра, он прижимает меня к себе вплотную. Его член упирается мне в низ живота, вызывая внутри настоящий пожар.

Не помню, как мы оказываемся в номере. Кажется, всего секунду назад мы тонули в страстном поцелуе там, внизу, в ресторане. В комнате темно, немного света проникает только с улицы. Влад куда-то ведёт меня, не разрывая поцелуй. Я задыхаюсь. Чувствую его ласки – он сжимает мою грудь, целует в шею. Я словно мягкая, податливая игрушка. Только постанываю, выдыхая горячий воздух.

Влад скидывает пиджак. Быстро расстёгивает рубашку и отбрасывает её в сторону. Замираю, увидев в полумраке его прекрасное тело. Оно словно сделано из камня, это не тело, а произведение искусства. Кончиками пальцев прикасаюсь к кубикам его пресса. Внутри всё вздрагивает, во рту становится сухо.

Мне бы бежать отсюда, но я, как зачарованная, смотрю на Влада. Он тяжело дышит, приоткрыв рот. Кажется, он тоже силится сдержаться, но происходящее сильнее нас.

Мы набрасываемся друг на друга, словно одержимые. Страсть поглощает нас, срывает последние тормоза. Поцелуи такие глубокие, чувственные, что невозможно дышать.

Влад срывает с меня платье, целует, кусает моё тело, сжимает его. А я словно горю изнутри, падая в бездну. От Влада исходит такая первобытная страсть, она разрывает меня на части.

Мы падаем на кровать. Холодные простыни, кажется, мгновенно нагреваются от жара наших тел. Влад входит в меня, и – боже! – либо у меня так давно не было секса, либо у него действительно очень большой член! Выгибаюсь от лёгкой и приятной боли. Движения Влада глубокие, чувственные. Кажется, он достаёт какие-то неведомые мне раньше точки. Он постепенно наращивает темп. Я кричу, бьюсь в экстазе, а комната кружится. Наши тела липкие от пота, мои руки скользят по спине Влада, ногти впиваются в его кожу. Вжимаюсь в его грудь, когда движения становятся рваными и быстрыми.

11

– Как вообще произошло, что наш товар был арестован? Вы понимаете, что это очень крупная поставка. У нас прекрасная репутация! На таможнях нас ещё никогда не тормозили!

Весь совет директоров взбудоражен. Все нервничают, а Баринов пытается сохранить невозмутимое лицо, но не смотрит никому в глаза.

Поставка была остановлена на таможне из-за нас с Владом. Мы надеялись, что в ней смогут найти запрещённые товары или хотя бы то, что незадекларированное. Сейчас поставку остановили, на дополнительный досмотр. Но даже это вызвало огромную реакцию среди учредителей. Ведь это означает потери их денег.

– Это всего лишь меры предосторожности со стороны государства, – Баринов тяжело вздыхает и отводит взгляд, смотрит в огромное окно на город. – Не стоит раздувать из мухи слона.

– А что, если и следующий также остановят? – Кирилл нервничает больше всех. Его внучке скоро поступать в известный университет за границей, и он не собирается терять ни копейки перед таким важным событием. Девочка не очень умна, и ей понадобятся все свободные ресурсы деда, чтобы занять хорошее место и получить красивый диплом, чтобы не повторить судьбу своего отца, который, имея свою семью, продолжает жить на заработки своего отца. – Мы уже сейчас теряем огромные суммы, пени капают каждый день. А через несколько дней сроки поставки выйдут и нам выкатят огромный штраф! Вы хоть понимаете, чем это грозит?

– Это нам ничем не грозит! Я думаю, что до этого не дойдёт. Но если это и случится, то мы перекроем потери следующими поставками. У нас огромное количество контрактов, не стоит так переживать из-за одного срыва, так недалеко и до инфаркта себя довести. Нужно просто понять, что это бизнес и он несёт в себе риски.

– Такого при Владимире не случалось, – тихо произносит Кирилл, опуская голову.

Лицо Баринова краснее, он пристально смотрит на Кирилла, сверлит его взглядом. Такое ощущение, что он сейчас вскочит со своего места и сотрёт партнёра в порошок. Кирилл сидит, опустив голову, словно эти слова произнёс не он.

– Мне кажется, наш руководитель стал сильно распыляться, всё меньше уделяет внимание бизнесу, и как следствие, мы получили такие последствия, – мягко произношу я и слегка улыбаясь. Мне приятно видеть, как многие ополчились на Баринова, но я строюсь выглядеть хладнокровной.

Баринов переводит взгляд на меня, не понимает, говорю ли я честно и искренне хочу заступиться за него, или в моих словах есть какой-то подтекст.

– Да, знаете, мне тоже так кажется, – поддерживает меня Виктор, один из сторонников моего отца, он сразу настроился сместить Баринова и возлагает на меня большие надежды, хоть открыто об этом не заявляет. – Вы в последнее время много уделяете внимание своей предвыборной кампании, возможно нам стоит временно выбрать другого директора, того, кто сможет заменить вас на это сложное время?

Баринов стискивает зубы, тяжело дышит, такое ощущение, что он сейчас взорвётся. Сжимает кулаки, опускает голову и выдыхает, затем поднимает взгляд, смотрит куда-то в стену.

– Что ж, – он расправляет плечи. – Я думаю, нужно проголосовать, и если большинство будет за смену директора, тогда проведём перевыборы в следующее собрание.

У меня всё внутри замирает. Многие учредители перешли на мою сторону, но я не уверена, что они готовы к голосованию. Хоть за мной и есть несколько крупных контрактов и все видят, что я приношу пользу чуть больше, чем Баринов, но этого может быть недостаточно, чтобы занять место бывшего мужа.

Почти все учредители согласно кивают. Баринов встаёт, упирается ладонями в стол и медленно обводит учредителей взглядом, заглядывая каждому в глаза.

– Тогда предлагаю проголосовать: поднимите руку те, кто считают, что нам необходима смена руководителя, – Баринов держит голову прямо, смотрит поверх всех.

Учредители медленно поднимают руки, я считаю голоса, внутри всё дрожит. Я не была готова, что всё произойдёт так быстро. Но самое страшное, что если я проиграю в эти выборы, тогда весь план рухнет. Достаточно ли у меня поддержки, чтобы занять место Баринова?

Я поднимаю руку, Баринов кивает и начинает подсчёт. Не хватает одного голоса, чтобы назначить перевыборы, и я выдыхаю с облегчением. Такое голосование можно устраивать хоть каждый день, а вот выборы нового директора допустимо не чаще, чем раз в полгода.

– Знаете, – довольно выдыхает Баринов и улыбается. – Я, наверное, тоже должен проголосовать, – бывший муж смотрит мне в глаза и поднимает свою руку. – Я бы хотел устроить перевыборы. Хочу знать, что вы мне всё ещё доверяете.

У меня кровь в венах застывает, по спине проносится леденящий холодок, я смотрю на поднятую руку Баринова не моргая. Учредители, мне всё ещё не доверяют, и я просто не смогу победить Баринова сейчас. Но ждать полгода я не могу, у меня просто нет столько времени. Как и говорил Влад, если Баринова выберут мэром, тогда у него будут развязаны руки, и мы больше не сможем ничего предпринять.

Мои губы дрожат, мне страшно, сердце бешено колотится. Я не могла проголосовать по-другому, тогда бы я показала, что боюсь Баринова, и потеряла свои и без того шаткие позиции.

– Раз, половина проголосовала за перевыборы, согласно уставу мы должны провести перевыборы на следующем заседании, – гордо провозглашает Баринов. – А на сегодня предлагаю закончить.

Все кивают и начинают собирать документы, поднимаются и выходят. Одна я сижу не в силах пошевелится. Баринов проходит мимо меня, прикасается к моему плечу, и я вздрагиваю, всё тело напрягается. Он наклоняется, и я чувствую знакомый древесный парфюм вперемешку с запахом сигар.

– Тебе никогда не победить меня. Смирись с этим, – шепчет Баринов и уходит.

Меня всю трясёт, по пути домой звоню Владу.

– Успокойся, все просто супер!

– Но голосов не хватило, даже чтобы принять решение на перевыборы. Я не справлюсь.

– Ты справишься. Успокойся. Ты сейчас где?

– Уже возле дома.

– Отлично. Тогда одень самое красивое платье, а лучше то, в котором ты была в день нашего знакомства. Ты в нём была секси.