Развод. Я всё тебе прощаю

Глава 1

Устала мертвецки просто. Два дня в больнице почти без сна и еды, вымотали нереально. Сил нет совсем.

Слава богу, страшное не подтвердилось. Рискнула оставить сына одного, и поехала уже, наконец, домой. Переодеться и хоть немного поспать.

Можно было бы и водителя попросить меня подвезти. Он бы не отказал. Но муж очень уж не любит, когда я пользуюсь служебной машиной в личных целях.

Дозвониться же до него у меня так и не получилось. За всё время, что он в командировке, он прислал мне всего одно сообщение: «занят, позвоню, когда будет возможность».

И всё.

Ладно. Дорога знакомая, доеду как-нибудь, не впервой.

На светофоре, взгляд цепляется за автомобиль, припаркованный около итальянского ресторана, открытого буквально месяц назад.

Показалось?

Неприятное предчувствие кольнуло в груди -- это всё нервы и переутомление, гоню от себя нехорошие мысли.

Сама не знаю почему, делаю круг, разворачиваюсь, и еду на парковку ресторана. прямо к «Мерседесу» представительского класса.

Нет, не показалось, это его машина.

Когда он вернулся?

Сердце в груди колотится бешено, мысли путаются в голове. Нам так много нужно всего обсудить. Да и соскучилась я по нему за эти дни.

Никогда не вмешивалась в его рабочие дела. Никогда. Даже звонками не злоупотребляла в рабочее время, да и не в рабочее тоже, чего уж.

Так уж повелось у нас, что он умный, красивый, успешный, а я домохозяйка.

Совсем не вовремя, вспоминаются слова сына, когда он мне, в пылу ссоры, выпалил, что я дальше своего носа ничего не вижу. Сижу дома, в земле копаюсь, цветочки свои, никому не нужные, выращиваю и ничего не замечаю вокруг. Обидно было такое от него услышать. Но переходный возраст, что тут поделаешь, придётся потерпеть. Пройдёт со временем.

Дрожь пробегает по телу, когда вижу мужа в компании эффектной блондинки…

Застываю на месте, как вкопанная. Взгляда оторвать от них не могу. От мужа своего, счастливо улыбающегося. От неё взгляда оторвать не могу, -- она такая красивая, как будто сошла со страниц журнала.

И так они увлечённо беседуют...

Кто это?

Коллега?

Дышать перестаю, когда муж мой. по-хозяйски так, берёт её одной рукой за затылок и …целует: жарко, страстно, совсем не по-дружески. Так когда-то он меня целовал.

Смаргиваю, чтобы мираж перед глазами исчез, но – нет, картинка становится ещё чётче.

Заворожённая зрелищем, иду прямиком к ним, пытаясь в голове своей, оправдание его поступками найти. Потому что он не мог так со мной поступить. Только не он. Не мой Игорь.

Наблюдаю, как он отрывается от пылающих ярким пламенем, губ спутницы.Поворачивает голову в мою сторону, всё ещё улыбаясь, и, заметив меня, вдруг меняется в лице.

Резко поднимается с места, не забыв, между делом, нежно погладить её ладошку. Ко мне направляется.

Смотрит на меня так, что в жар бросает.

Испепеляет взглядом.

-- Ты следишь за мной? – в голосе ни капли сожаления.

Грубо хватает за локоть и тащит.

И так сильно торопится, что я не поспеваю за ним. Семеню рядом, в своих кроссовочках, как салага какая-то провинившаяся.

-- Ты зачем сюда заявилась? – не верю, что слышу это от мужа. -- Я же тебе сказал, позвоню, как только смогу, -- давит интонацией. Подавляет. Прижимает к земле.

Хочу крикнуть ему: наш сын в больнице!

Но слова застревают в горле.

-- Поезжай домой, займись там своими важными делами, -- ухмыляется. -- И приведи уже себя в порядок. Неприятно на тебя смотреть, -- добивает, выталкивая за дверь на глазах у всех.

С трудом удерживаюсь на ногах.

Сердце бахает так, что дышать нечем.

Боже, какой стыд!

Два дня я пыталась до него дозвониться.

Сначала, когда сын, после нашей с ним ссоры, хлопнул дверью и ушёл, прихватив с собой скейт.

Потом, когда мне позвонил его друг и сообщил, что Илья лежит на земле и не может подняться, после неудачного трюка. Хотя «Олли», -- трюк такой, -- уточняет, на этих десяти ступеньках, они уже неоднократно исполняли и всё было ништяк, даже «деку» ни разу не сломали.

Думала, с ума сойду пока ехала до него. Орала в трубку, как ненормальная, чтобы они его не трогали, чтобы он не двигался до приезда скорой, и чтобы они не прекращали с ним разговаривать и следили за его дыханием.

Прокляла тот день, когда поддалась на его уговоры и купила ему этот чёртов скейт, много лет назад.

И мне так нужен был мой Игорь, в тот момент. Мой сильный, нежный, всезнающий и всемогущий муж. Мне была просто необходима его поддержка.

Не чувствую осеннего промозглого ветра. Не помню, как сажусь в свой «Лексус» и выезжаю со стоянки.

Глава 2

«Тук-тук», -- слышится лёгкий стук, и губы мои непроизвольно растягиваются в улыбке…

Этот местный хулиган, уже которую ночь сидит перед моим окном и бросает в него камешки.

Задерживаю дыхание. Прислушиваюсь.

Неужели ушёл?

Нет…

Опять: «тук-тук…»

Надо встать, прогнать его, пока он бабушку не разбудил, а то вчера она сказала, что ведро с помоями ему на голову выльет, если он ещё раз усядется на клумбу с её цветами…

Весь день потом ворчала и грозилась отправить меня в город, к родителям. на сучку-Жучку, которая продалась соседскому шалопаю за жрачку и ни разу не тявкнула, когда он залез в палисадник -- предательница. Соседскому шалопаю тоже досталось от души, особенно его родителям – алконавтам подзаборным.

А я молчала и прятала от неё свою довольную улыбку…

До утра мы гоняли с ним на его стареньком мотоцикле по полям и просёлочным дорогам, просто так, без никакого плана. И было так нереально приятно обнимать его гибкое, горячее тело, чтобы не вылететь с заднего сиденья его тарантайки, которая дребезжала и звенела временами так, что казалось вот-вот развалится на мелкие кусочки.

Я прижималась лицом к его спине, чтобы оно не попадало под бомбардировку мелких камушков и клубов пыли. Вдыхала полной грудью запах раскалённой жарким солнцем земли, прохладного ночного ветерка вперемешку с его потом. И от этой запретной близости, и от его запаха, было так волнительно, что кружилась голова.

Мы лежали с ним на свежескошенной траве, смотрели на звёзды, и переставали дышать, когда наши мизинчики, чуть подрагивая от волнения, соприкасались друг с другом.

А потом просто сидели молча на берегу реки, наблюдая за первыми солнечными лучами, забыв про время, очнувшись только, когда загорланили во всё горло первые петухи.

Рванули, не сговариваясь, со всех ног домой, чтобы моя бабушка, не дай бог, не заметила моего отсутствия.

Но поспать так и не получилось. Только под одеяло залезла, глаза закрыла, а бабуля уже тут как тут – в дверях подбоченившись стоит.

До обеда мы с ней зачем-то подушки и перины опять выбивали и на заборах развешивали.Потом она меня припахала на грядках, которым не было конца и края. А вечером в бане веником так отхлестала, что в комнату я уже почти на карачках заползала.

Тело ломит похлеще, чем если бы я вагоны с кирпичами разгружала.

А ей хоть бы что. Бодрячком.

-- Улька, завтра рано тебя разбужу, за ягодами пойдём, -- громко мне напомнила,заглянув в комнату, -- а мне уже всё равно. Глаза слипаются…

А он опять пришёл. Стучит и стучит, и, кажется, уходить не собирается.

Улыбаюсь…

Мне приятно, что он за мной бегает. За мной никто никогда так не бегал. В школе мальчишки обращают на меня внимание, только когда списать просят. А он нет, --он просто так. И это так волнительно приятно.

Ещё бы лето не заканчивалось.

Бабушка ворчит. Не нравится он ей. И родители его ей не нравятся. Но он такой красивый: высокий, сильный, с невероятными глазами цвета сухой травы. И с ним не страшно совсем, он никого не боится.

И я опять с ним сбегу…

Только вот дышать почему-то не чем и тело ломит…

Открываю слипшиеся глаза…

О боже! – простреливает осознание.

Воспоминания болезненно пронзают сердце острой иглой. Не хочу возвращаться в реальность. И не хочу верить в то, что произошло…

Глаза опять закрываю.

Не хочу просыпаться…

Но настойчивый стук в окно, не даёт отключиться и погрузиться в сладкие сновидения.

Поворачиваю голову, взгляд в парня упирается, который настойчиво долбит мне в окно.

Где-то я его, кажется, видела? – не помню. Да и не важно это.

Пытаюсь отодвинуть кресло, но то ли сил не хватает, то ли я что-то не то делаю в панике. Ещё и автомобиль стоит, сильно накренившись на переднее колесо. Не получается ничего.

Дотягиваюсь до кнопки стеклоподъёмника, резко на неё нажимаю, открывая окно почти полностью.

Парень такбыстро просовывает руку, что я даже испугаться не успеваю. Так и лежу на подушке безопасности, не в силах пошевелиться.

-- С вами всё в порядке? – не успеваю ответить.

Он заскакивает на ступеньку, быстро отстёгивает ремень, накрывая меня своим телом, и без видимых усилий двигает кресло.

Громко втягиваю носом его запах, освободившись от давления подушки. Приятно.

-- Ай-яй-яй, -- качает головой, -- Разве можно так гонять по нашим дорогам? – в глаза мои смотрит внимательно. – Как вас зовут? – спрашивает, приблизившись к моему лицу.

Не понимаю его вопроса, но взгляда не отвожу.Такие глаза у него интересные: серые, цвета осеннего холодного неба, а вокруг зрачка рыжевато-коричневое кольцо, -- тёплое. Не видела такого никогда.

-- Мне домой нужно, -- отвожу поспешно взгляд и начинаю ёрзать, вспоминая о своём

Глава 3

Никогда ещё дом не был таким безжизненным и холодным. Дом, в который я вложила столько сил и любви.

Дом, о котором мы мечтали со дня нашей свадьбы, кажется мне сейчас чужим.

Никто меня в нём не встречает. Никто не ждёт. Даже Зинаиду, помощницу мою, которая мне помогает с уборкой и садом, я отпустила не несколько дней. Даже она меня не встречает сегодня своей улыбкой.

«Зачем тебе помощница? – шутил всегда мой муж, ты же всё умеешь, и у тебя всё получается намного лучше».

Болью в сердце отзываются сейчас его слова.

Да, в последнее время, мы очень мало времени проводили вместе. У него постоянные встречи с партнёрами, командировки…

«Но это вот такая побочная сторона успеха», -- думала я.

Разве не об этом мы мечтали много лет назад? Разве не ради этого я пожертвовала своими интересами, своими увлечениями, да даже друзьями, в конце-то концов?

Со временем обязательно всё образуется, нужно просто немного потерпеть, -- успокаивала я себя, каждый раз, когда он приходил домой под утро, или не приходил вовсе.

-- Улька, там одни мужики, тебе с нами будет неинтересно, -- говорил он мне, когда я демонстрировала ему своё недовольство или напоминала про то, что сильно по нему скучаю. Или про сына напоминала, который почти не видит своего отца в последние годы.

-- Это же всё ради вас, -- повторял он мне снова и снова. А потом крепко обнимал меня, своими сильными руками. И я опять с ним соглашалась, забывая про обиды и переживания.

Бросаю пакеты с вещами прямо на пол. Скидываю с ног кроссовки.Не для кого, здесь сегодня порядок и чистоту поддерживать. Нет никого.

Прохожу сразу на кухню.

Знобит…

Несмотря на то, что парень, который так великодушно согласился мне помочь, включил обогрев сиденья, пока вёз меня до дома.

Неожиданно приятно, встретить человека, который просто так, взял и спас, можно сказать. Помог именно в тот момент, когда казалось, что весь мир ополчился против меня и мне уже не прорваться.

Там, на улице, рядом с покалеченной машиной, я вдруг поняла, что мне даже и обратиться-то не к кому. Не у кого помощи попросить. Весь мой маленький мирок, в последние годы, сузился до моей семьи: мужа, сына и нашего дома.

А я даже не спросила, как его зовут…

Нехорошо получилось. Не красиво.

И так и не вспомнила, где я его видела.

Провожу ладошкой по холодной столешнице кухонного острова, выполненного из итальянской плитки, -- она, как новая. За несколько лет использования, даже швы не поменяли своего цвета. С таким трепетом я ухаживала за ней – обрабатывала, отмывала, сил и времени не жалея, чтобы наше семейное гнёздышко радовало моих мужчин чистотой и уютом.

Когда мы начали обустраивать наш дом, я сразу же поступила на курсы дизайнеров. Сама ездила по магазинам, вместе с архитектором, естественно, но вникала во все тонкости и нюансы. Перелопатила и изучила кучу сайтов и каталогов. Даже электрику и канализацию всю сама проверила.

На момент, когда кухню комплектовали, я уже так хорошо разбиралась в фасадах, фурнитуре и столешницах, что меня даже на работу в салон пригласили. В шутку, конечно, но было приятно.

В этом доме нет ни одной мелочи, ни одной розетки и проводочка, к чему бы я не приложила руку.

И это не говоря о нашем саде, который я полностью разбивала сама, прослушав не один курс по ландшафтному дизайну.

На мой цветник приходят поглазеть все соседи нашего элитного посёлка. Иногда, даже за букетами забегают. Говорят, что никто не умеет так собрать цветочные композиции, как это получается у меня. Деньги неоднократно предлагали. Не понимают, что мне просто приятно этим заниматься. Моя бабушка очень любила цветы. Это у меня от неё…

Слёзы на глаза наворачиваются при воспоминании он ней. Не хватает мне её. Никто не умеет ругаться так, чтобы потом было хорошо.

Одиночество сдирает с меня кожу. Царапает. Гложет. Разрушает изнутри.

Бугу по ступенькам в нашу спальню: надо принять душ. Смыть с себя всю эту грязь. Согреться, в конце-то концов. Ещё не хватало расклеиться и заболеть. У меня сын в больнице. Надо сейчас о нём думать…

«Размазня» -- ругаю себя бабулиным голосом. Становится чуть легче.

Проверяю карманы куртки, в которой так и хожу по дому. Из кармана вываливается мятый листочек.

Чёрт! – забыла совсем.

Мой спаситель написал мне номер телефона, чтобы я позвонила ему по поводу машины, которую он отправил к каким-то своим друзьям.

Не верится, что всё это происходит со мной. Усмехаюсь даже.

Разглаживаю аккуратно листочек пальцами и кладу его на комод рядом с нашей свадебной фотографией, на которой мы стоим с мужем в обнимку, и счастливо улыбаемся.

У нас немного фотографий с того дня. Да и свадьба наша была более чем скромной. Денег не было. Его родители сильно выпивали, им не до свадьбы было.

Мои тоже не особо богато жили. К тому же выбору моему совсем не обрадовались. Мама ворчала долго, что не для этого деревенского оболтуса в меня столько сил они с папой вложили. Папа молчал, правда. Но я знала прекрасно, что они мечтали, чтобы я институт сначала закончила, а потом уже нашла себе образованного и успешного кавалера.

Глава 4

Душ принёс некоторое облегчение.

Боли и воспоминаний, конечно, не смыл. Сердце так и ноет в груди. Но физически стало немного полегче. И согрелась я, наконец.

Наклоняюсь к зеркалу, рассматриваю себя…: бледная, осунувшаяся, ярко - голубые глаза, которыми всегда восхищался муж -- померкли, нет в них больше блеска и радости. Волосы тоже не блещут здоровьем, надо бы в порядок привести. Ещё и грудь опала за эти дни, нельзя мне на диете сидеть, итак худая. Даже стройные, длинные ноги и отсутствие живота – не радуют.

В косметичке только туш и гигиеническая помада для губ, -- не густо. С таким арсеналом красоты не навести.

Ещё хуже становится от созерцания своего отражения в зеркале, лучше бы не смотрела.

Муж мой ревновал меня бешено в первые годы нашей жизни. К каждому столбу ревновал.

Из-за того, что негде было жить, а он категорически отказался жить с моими родителями, мне пришлось перевестись на заочное отделение и устроиться на работу.

Папин знакомый протолкнул нас в «Спецавтохозяйство по уборке города». Я в офисе сидела, распределяла машины по объектам и оформляла заявки, а Игоря устроили в гараж, где он по началу занимался ремонтом техники, а потом уже и сам начал выезжать на объекты.

В первые дни работы, думала, свихнусь: одни мужики кругом, разговаривают только матом,заказчики на мелкие кусочки раздирают, тоже выражения особо не выбирая. Для меня, молоденькой девчонки, да ещё филологини, пусть и не закончившей пока института, работа показалась кромешным адом.

Спасли женщины, коллеги, – помогали мне всячески на первых порах. А уж прознав про моё положение беременное, так сами частенько, вместо меня с мужиками беседовать ходили. Так и привыкла потихоньку.

Там нам сразу комнату в общежитие выделили, недалеко от работы. Ещё и зарплата была неплохая, да и премиями баловали, заказчики подарочки всякие преподносили за лишнюю машину. Так что выбора особого не было. До декрета нужно было по любому доработать.

Правда, Игорь, начал с мужиками в гараже частенько к бутылке прикладываться. Потом вечерами сцены ревности дикие устраивал. Ему всё казалось, что я там с мужиками на мусоровозах заигрываю. Краситься не разрешал. Всю косметику мою выбросил.

Прибегал постоянно, проверял меня. Женщины подшучивали над ним, ему это не нравилось. Психовал ходил жутко, выговаривал потом мне дома претензии свои.

А мне, в моём положении, конечно, только до мужиков было. У меня уже живот вовсю торчал. На работе выматывалась, потом ещё ночами контрольные писала, уставала дико.

Да ещё нервничала из-за его посиделок в гараже и ревности. Он когда выпивал, неуправляемый становился. Руку, конечно, на меня никогда не поднимал, но страшно было. Любви требовал постоянно. А мне неприятно было с ним с пьяным сексом заниматься, да и срок уже был большой. Он злился. Не разговаривал со мной, дулся ходил неделями.

У меня папа никогда не пил, для меня это непривычно всё было, не знала, как себя вести в таких случаях.

Помню, когда я уже в декрете была, на тревожном чемоданчике сидела. Они с мужиками, в гараже, что-то отмечали. Уж не знаю, что там у них случилось. По слухам, кто-то из мужиков сделал мне комплимент, а он взорвался от этого. Мужику бедному досталось, пришлось ему потом доказывать, что он со мной беременной не спал, и даже не думал об этом, у него своя семья. Просто так сказал, потому что хорошая и скромная я, не такая как все, не скандалистка. А Игорь, разозлившись, сел в трактор и снёс на фиг забор у детского садика.

Испугалась жутко тогда: мне в больницу, а он без работы. На что жить?

От безысходности пошла к его начальнику. Села перед ним, со своим животом и плакала

Начальник его хорошим дядькой оказался, сердобольным. Пожалел меня, не выпер его с работы.

Игорь долго потом прощения просил. На коленях стоял. В любви признавался. Плакал даже.

Больше не пил с тех пор. Учиться поступил.

Я была на седьмом небе от счастья.

А потом уже и родители мои нам с квартирой помогли. Организовали нам, нашу двушку, в которой мы были счастливы.

Накидываю на себя тёплый халат, чтобы не замёрзнуть. Носки тёплые натягиваю, -- не люблю тапки.

Надо поесть и подумать.

-- Ма-ам, -- тихий голос сына в трубке, мигом отвлекает от размышлений и приводит в чувство.

-- Ты почему не спишь? – интуитивно отвечаю ему шёпотом, как будто всё ещё в больнице нахожусь.

-- Тебя Лука Викторович ищет, не может до тебя дозвониться.

-- Это кто? – опешила.

-- Мам, ты чего? Это же брат Адиса…

-- У Адиса брата зовут Лука? – неожиданно.

-- Ма-ам, я же тебе рассказывал, что Адис живёт с братом, – удивлённо шепчет мне сын. – Вы же встречались с ним…, -- настала моя очередь удивляться.

Ну ладно, разберёмся потом.

-- А чего хочет?

-- Хочет меня к себе в отделение перевести, он же у него заведующий хирургией. Твоё разрешение нужно…

Глава 5

Я смотрю на фотографию, всплывающую во весь экран и не верю своим глазам.

Когда она сделана? – не понятно. Судя по дате, слиты вот всего несколько дней назад.

Начинаю нервно стучать по клавише мышки пальцем, -- экран сворачивается.

Вдыхаю глубоко, чтобы успокоиться. Вспотевшие руки об халат вытираю.

Аккуратно разворачиваю файл.Там их много, этих фотографий.

Вот они стоят у его машины в обнимку, и она так, по-хозяйски, сжимает рукой его задницу, прямо на улице, никого не стесняясь.

«Блядина» -- вырывается у меня вслух.

Вот они заходят в гостиницу, держась за руки. Она с фирменными пакетами, улыбается радостно. Он тоже глаз с неё не сводит. Так и светятся оба счастьем.

Поджимаю пальчики на ногах от обиды, но с места не двигаюсь.

Фотографии не чёткие, сделаны издалека, но мужа своего я и в тёмном помещении признаю. Да и девицу эту, хорошо рассмотрела. Она хоть и похожа на клонов, мелькающих на экране телевизора, но красива, надо признать. Моделька.

Мне бы не смотреть на всё это сейчас, не травмировать себя лишний раз. Итак уже всё понятно, но рука мёртвой хваткой цепляется за мышку.

Начинаю листать…

Это кто? – приближаюсь вплотную к экрану, чтобы лучше рассмотреть лица. Неужели Замир, его армейский друг? Да быть такого не может!

Открываю следующую, -- точно! Это он, никаких сомнений. Неужели освободился? Он же сидел. Уж не знаю точно, за что его там посадили, но говорили, что всё у него очень серьёзно и вряд ли он в ближайшее время освободится. И вот, на тебе, нарисовался.

Он, конечно, изменился за эти годы. Износился изрядно. Жизнь не сладкой видно была у него. Нет уже той буйной рыжеватой шевелюры на его голове. Бороду отпустил. Но взгляд всё тот же: наглый, неприятный.

И улыбка эта хамоватая на лице, ни капли не изменилась. Белоснежная рубашка, закатана по локоть, -- руки в наколках. Раньше руки его были чистыми. На теле только татуировки были. Помню прекрасно его тигра на спине. Он любил его всем демонстрировать. Любил голым торсом покрасоваться.

Никогда не знала, как с ним себя вести, когда он к нам приходил. Как на его пошлости, типа комплименты, реагировать. Всегда уходила, оставляла их одних.

Илюха тогда маленький ещё был, боялся его жутко. Убегал, прятался, когда его видел. Мог расплакаться даже.

Поёжилась от неприятных воспоминаний…и от страха…

Я тогда с облегчение вздохнула, когда его посадили.

Столько скандалов у нас было из-за него, столько нервов я потратила, не счесть.

Психовала, плакала, ночами не спала, когда он Игоря на кладбище работать уболтал пойти.

Никак не могла понять, как он мог, пусть и не особо престижную, но стабильную работу, на такой странный вид деятельности променять? Что там можно заработать на кладбище, копая могилы?

Но он с таким энтузиастом туда рванул, отговорить его не было никакой возможности.

Учёбу забросил. Еле тогда сессию сдал. Я сидела ночами и его контрольные, и курсовые писала, чтобы его не выперли, денег потраченных было жалко. Да и очень хотелось мне, чтобы он высшее образование получил. Он ведь башковитый, и руки у него тем концом вставлены. Любую машину может своими руками разобрать и собрать. Не зря сейчас у него самые известные автосалоны и сервисы в городе. Не на пустом месте.

Но именно тогда у него и появились первые, большие деньги. Никогда не думала, что на кладбище, можно столько заработать. Дома он, правда, почти не появлялся в тот период. Постоянно где-то пропадал со своим другом.

Из отрывков разговоров, поняла только, что не всё там у них гладко было, довольно часто хоронили не тех, и не там.

Жутко было. Переживала. Боялась, что вскроется всё это. За него боялась.

Да и за себя тоже страшно было, за сына…

Но потом этот Замир, пропал и я вздохнула. Успокоилась.

Вот они опять на фотографии вместе, в окружении девиц. Бухают сидят, по ходу, а ему ведь пить нельзя…

Противно. Противно на всё это смотреть, но остановиться уже не могу.

Лезу дальше: чеки на оплату гостиниц в разных городах и почти везде он не один. Везде с ней – Аллочкой Сидоровой.

Господи, хоть бы фамилию поменяла, с такой-то внешностью, могла бы уж какую-нибудь позвучнее взять.

Чеки на аренду квартиры.

«Да ни фига ж себе!» – вскрикиваю даже. Квартира в центре, не жирно?

Нам с Илюхой, значит, только в Турцию в отпуск можно, а они шикуют, не стесняются?

Да за такие-то деньги, что он на неё тратит, можно месяц в Италии жить - не тужить!

Злость берёт…

И паника накрывает: если он узнает, что Илья его взломал, не поздоровится ведь ему. Отец ему этого не простит.

Это получается, он что, выследил его?

Осознание того, что Илья всё знает, ошпаривает кипятком. Стыдно невероятно. За него, стыдно, который смог нас предать.после всего, что мы с ним вместе прошли и пережили. И за себя, клушу, дальше своего носа, ничего не видящую, -- стыдно.

Глава 6

Игорь

Блядь, дура ебанутая. Зачем припёрлась? Ведь хорошо же всё было?

Говорил же ей: позвоню, как смогу. Сидела бы дома, как всегда, и ничего бы не случилось.

Зачем всё портить?

Зря, конечно, я её так выпер, на глазах у всех. Даже жалко её немного стало, но пиздец, как выбесила. Не сдержался. Столько лет всё нормально было, а тут, на тебе, явилась, не запылилась…весь кайф обломала…

Теперь эта сидит, губищи надула, того и гляди лопнут.

Ладно, делать нехуй, -- сижу, жду, когда успокоится, сам в уме уже прикидываю, в какую сумму мне это явление жены народу, обойдётся.

Подзываю официанта, коньяк заказываю, чтобы напряжение снять, расслабиться. Может мысль здравая в голову заскочит, как это всё дома разрулить, когда успокоюсь.

Пока официант бегает за бутылкой, звоню водителю, говорю ему, чтобы подъехал. Работает он сегодня – шеф бухает.

Опрокидываю в себя бокал, не смакую, не до этого мне сейчас. Надо было водку заказывать, не хер было выёбываться, но уже поздно.

Внутри всё бурлит, клокочет, тушить пожар надо, пока не выплеснулся наружу, и не прилетело кому-нибудь мимо проходящему, за просто так.

Наливаю сразу второй, так же залпом выпиваю. Отпускает немного. Встаю, чтобы покурить сходить…

-- Ты обещал развестись, -- цедит сквозь зубы моя кукла, и демонстративно отворачивается.

Опля! – зависаю на полпути с сигаретами в руке. Плохо дело, похоже, раз начинает сразу с тяжёлой артиллерии. Дорого мне обойдётся жёнушкин визит.

-- Ага, -- называю её так, как ей нравится. Хотя ни хрена она не Аглая, блядь, а обычная Алка.

Алка-зажигалка…

Сажусь рядом с ней, рукой по ляжке её поглаживаю, она сразу кривляться начинает, выгибается вся, только не стонет ещё. Ну натуральная Алка-зажигалка, блядь. Ну ладно, хочет девка модной быть, пусть будет.

-- Я же тебе говорил, -- не всё так просто. Палец ей под чулочек просовываю, поглаживать начинаю. – У нас бизнес совместный, недвижимость. Нужно подготовиться хорошо, чтобы всё это у неё забрать. Понимаешь? –тянусь к её уху. Мочку покусываю. – Да и сын у меня, знаешь же…

Вспоминаю про Илюху, -- надо бы ему позвонить. Что-то пропал он: не звонит, не пишет уже несколько дней.

-- А ты мне дочь когда подаришь? – улыбается сучка на моё предложение…

-- Машину хочу поменять, -- мурлычет. Ластиться начинает.

-- Да без проблем куколка. Знаешь же, мне для тебя ничего не жалко, -- Кажись с этой пронесло, выдыхаю втихаря. – Давай, я покурить схожу, а ты пока счёт попроси и поедем машину твою обсуждать. – Улыбается.

Только поднялся –кореш звонит.

-- Я пойду Замира встречу и покурю. Не скучай тут без меня, -- целую её в губы. Нос больше не воротит, отошла.

Замира уже на входе встречаю, отправляю его за стол к Алке, сам выхожу на улицу покурить, да сыну надо позвонить. Отец я или кто, в конце-то концов!

Хороший у нас с Улькой пацан получился. Нормальный такой, не нытик, не тряпка. Спортом вон каким-то занимается. В компьютерах шарит. Молодец парень.

Хоть я и не планировал тогда детей заводить – только из армии пришёл, не нагулялся нихера ещё. Но залетела она, деваться было не куда. Да и красивая она была, глаза только одни чего стоили, как взглянет своими голубыми глазищами, так сразу внутри всё трепыхаться начинает. Сама хрупкая, тоненькая, а глазищи на пол лица… Не хотел, чтобы она другому досталась.

Затягиваюсь глубоко, колечки в хмурое осеннее небо выпускаю…

И ждала она меня. Пацанов просил приглядывать за ней, пока служил. Честно ждала, не разговаривала даже ни с кем. Не заигрывала.

В армию ко мне несколько раз приезжала. Звонила постоянно, письма писала. Все мне завидовали тогда. Приятно было.

Зря я с ней так сегодня, надо было помягче. Можно же было придумать что-нибудь.

Приеду, прощения попрошу и дочь ей заделаю. Она давно у меня дочь просила, -- будет ей дочь. Хоть делом займётся, некогда будет скучать, да за мной бегать.

Мысли о доме и жене, успокаивают.

Илюху набираю…

Чё за хуйня? Не понимаю, набираю ещё раз…

Заблокировал?

Лицо моё так сильно вытягивается от злости, аж челюсть судорогой сводит. Эта сука, успела уже ему что-то напеть?

Я тут с повинной к ней заявиться решил, а сучка эта святая, сына против меня настраивает?!

Давно я по-видимому дома порядок не наводил…

Выбрасываю окурок и почти бегом, возвращаюсь в ресторан. Потряхивает от злости.

Не ожидал я такой подставы от жены. И когда только успела? Часа ведь даже не прошло…

Руки в кулаки сжимаю, когда вижу, как моя шлюшка с другом моим флиртует: он её приобнимает, что-то там ей на ушко поёт, а она и рада стараться, выгнулась вся, довольная, титьки, которые я ей купил, вот-вот из платья вываляться, только не сосёт ещё ему…

Глава 7

Ульяна

Стою в обнимку с документами и не понимаю, что мне делать сейчас…

Пусто внутри, даже душа моя, как будто, пуста. Только эхо, теплится ещё в груди, напоминая о былых чувствах. Но его уже почти не слышно… Боль и разочарование сильнее, перебивают всё.

И страх…

Не могу я сейчас с ним разговаривать. Нельзя. Ни к чему хорошему это не приведёт. Тем более, что он выпивши.

Никогда не любила, когда он выпивал. У него раз на раз не приходится: иногда он весёлым становился после рюмочки спиртного, но чаще был агрессивным и неуправляемым, -- на подвиги его тянуло.

Да ещё и наследственность – родители алкоголики. Боялась всегда, что тоже может спиться, боролась с этим. Когда только жить с ним начинали, я пыталась родителей его образумить, но там уже всё так запущенно было и беспросветно, что ничего хорошего у меня не получилось.

Бабушка сразу сказала: -- не лезь Улька. Ничего не добьёшься, только виноватой останешься, ещё и на опохмелку потом клянчить у тебя будут.

Я отстала. Игорь тоже в их судьбе особого участия не принимал. Даже помогать им не спешил никогда.

Когда в деревню ездили, у бабушки моей останавливались. У неё хорошо. И дом большой, дедом моим построенный.Сад, огород – всё есть. И цветник, на который соседи приходили полюбоваться, в котором я всегда вместе с ней копалась.

Там сейчас родители мои почти круглогодично живут. В город приезжают наездами, так, на несколько дней, по магазинам пройтись, да внука повидать.

Сестра его старшая, уехала куда подальше, сразу после школы. Пока Игорь учился, ещё наведывалась к ним, подарки ему привозила. Одевала его. А последний раз на нашу свадьбу приезжала. И всё.

Поблагодарила меня тогда. Сказала, что теперь спокойна за брата, в хорошие руки попал. Мне приятно было.

Мы с ней созваниваемся до сих пор. Не часто, не подруги мы, но с праздниками друг друга обязательно поздравляем. Видимся очень редко, далеко она живёт. Опять же семья, дети, бизнес у неё какой-то свой, но связь пытаемся поддерживать. Даже отдыхать иногда вместе получается. Мне она нравится. Приятная.

Надо валить отсюда, пока он не приехал, -- решаю, наконец.

И обязательно нужно будет поговорить с сыном, прежде чем они встретятся. Не знаю, зачем Илья всё это сделал? Из праздного любопытства или подозревал что-то, но страшно сейчас за него. Нужно будет убедить его, чтобы не вмешивался больше в дела взрослых.

Не знает он ещё пока, что чужие секреты могут быть очень опасны. Нельзя такими вещами шутить.

Срываюсь с места и бегу в спальню. Выгребаю из комода всю наличку, банковские карты, документы, аккуратно убираю всё это в сумку.

У меня всегда были свои деньги, хоть я и не работала последние годы. Но деньги свои всегда имела.

Квартиру, которую мне родители подарили, сдавала. Потом Игорь на меня часть бизнеса своего оформил, мне ежеквартальные бонусы поступают, как соучредителю.

Игорь тоже деньги выделяет, он не жадный, так-то. Никогда не жалел на нас с сыном. Да я и не шиковала особо. Деньгами пользовалась бережно. Знаю, как копеечка зарабатывается.

Работать рано начала, когда ещё в школе училась. На мелкие расходы сама себе всегда зарабатывала, никакой работы не боялась. Сидела дома только когда Илюха родился, да вот эти последние годы.

Но с Илюхой в первый год я намучилась. Перенервничала тогда из-за Игоря, переходила. Дура была неопытная.

Долго мы с ним тогда в больнице провалялись. Потом ещё год он у меня орал постоянно, с рук не слазил. У неврологов наблюдались, в бассейн я его на себе таскала.

Не спала почти, в первый год. Не давал он мне спать. Высыпалась только у родителей, да у бабушки. По ночам гулять с ним ходила, вокруг общаги круги нарезала, чтобы Игорь поспал. Работал же, а в общежитие комната одна, не уединишься особо. И оставлять мужа надолго не могла, его контролировать надо было, чтобы в гараж к мужикам жить не ушёл и с катушек не слетел.

Но сына мы тогда вытащили. Спасибо маме и бабушке. Сейчас парень такой, всем девкам на зависть. Не лез бы ещё не в свои дела.

Когда родители нам квартиру купили, и я Илюху в сад отдала, пошла в библиотеку работать. Деньги невеликие, но зато свои. Было на что подарки своим мужчинам покупать. На мелкие расходы, опять же, не надо было клянчить.

А уж в дом переехали, пришлось уволиться. Тем более, что Илюху нужно было в школу, да по кружкам возить. Работать некогда было. Это сейчас он уже может сам ездить, а в первые годы, -- никак, на мне катался.

Не понимаю, куда мне рвануть: к родителям или к себе?

Пару недель назад, квартиранты, которые снимали у меня квартиру, съехали. Сразу найти новых, не получилось. Ещё и попользовались они за эти годы имуществом на славу, -- поломали всё, что только можно было поломать. Не жалели, не своё же. Неделю только мусор за ними выгребала, да поломанную мебель выбрасывала. Даже Зинаиду – помощницу, пришлось привлекать. Не справиться было одной.

Клиниг мне всё там уже отмыл. В ближайшее время планировала плитку в ванной поменять, да мебель прикупить необходимую. Но всё времени не было.

Глава 8

Игорь

-- Коль, машины нет, это она была, -- зову водилу, не увидев около дома её машины.

-- В гараж, возможно, загнала. Дождь со снегом обещают, -- сообщает участливо.

И то верно!

Иду в гараж, по пути дом осматриваю – темнота кругом, только подсветка дорожек включена. Странно. Обычно на крыльце всегда свет горит, а сегодня нет.

Открываю гараж – пусто, блядь. Только мой «Патриот» красуется стоит, на котором я по лесам да болотам гоняю. Злость моментально накатывает, да такая, аж челюсть судорогой сводит.

Выбегаю на улицу, -- этот уёбок уже в своей «приоре» сидит.Вот ведь плачу ему нормально, мог бы уже давно машину поменять.

-- Поехали за ними, она это была, -- ору ему в приоткрытое окно.

-- Не могу сегодня, -- спокоен, как танк, блядь. Бесит! – у меня дочь рожает, я обещал жене приехать сегодня, -- заводит свою тарахтелку.

-- Ты не охуел? – дым из ушей от злости валит.

-- Не, сегодня не могу. Надо ехать, -- трогается.

Смотрю, как ворота перед моим носом закрываются. Внутри кровь закипает моментально, уши закладывает. Потряхивать начинает.

Уволил бы его сразу, без выходного пособия, завтра же. Но блядь, хорошего водилу, найти непросто. «Плавали – знаем». Был у меня один: молодой и борзый. Вместо того, чтобы сидеть и ждать меня, девок снимал на моей тачке, да там же их и трахал. Даже гондоны использованные за собой не убирал.

А этот, бывший вояка, может по стойке смирно всю ночь простоять, слова не скажет. И в машинах толк знает. И чистота идеальная у него всегда – ни пылинки, ни соринки в салоне. Никогда у нас с ним проблем не было.

Что на него нашло сегодня? Или правда дочь рожает? Хуй знает…

Но это точно была она, сука. Надо её догнать.

По хуй, сам поеду…

Блядь! – своя машина так и осталась стоять на стоянке ресторана. От этого «Мерса» ключи запасные должны дома лежать. Надо посмотреть.

Куда она могла съебаться? На нашей квартире постояльцы живут, туда она не поедет. К родителям? В жилетку плакаться?

Ладно, переоденусь и с ночным визитом к ним нагряну. Жена должна дома сидеть, особенно, когда муж вернулся из командировки.

Пинаю со всей дури колесо «Мерса», -- домой иду.

Внутри всё клокочет. Никак успокоиться не могу.

Если бы не Алка, давно бы уже вернулся. Но ту, блядь, на нежность потянуло, поговорить ей, вдруг, захотелось, как будто есть о чём с ней разговаривать. Говорит и то, порой, с ошибками. С книжкой так я её вообще никогда не видел. Но не откажешь ведь, нравится она мне.

Да и баба особо умной быть не должна. У бабы другое предназначение: детей рожать, да мужика своего ублажать.

Пришлось немного поговорить с ней, чтобы не загонялась, и рачком ещё раз поставить, для профилактики.

В штанах сразу независимая жизнь началась, как о ней вспомнил. Огонь девка, дырки что надо! Настроение даже немного поправилось.

Странное дело, вот нравится она мне, аж крышу сносит, как нравится. Но размножаться почему-то с ней не хочется, хоть тресни.

Детей хочется именно от жены. Хоть и не умеет она ничего, как была недалёкой в сексе, так и осталось. Если сам сверху не посажу, так и трахались бы всегда в миссионерской позе.

А так-то она тоже ничего у меня. Не разжирела после родов, живота не наела, хоть и дома сидит. И титьки нормальные, не прыщи. Не такие, конечно, как у Алки и чуть обвисли после Илюхи, но мягкие зато. А то Алкины того и гляди лопнут, иногда даже страшно за них бывает.

Надо жене ребёнка ещё одного заделать, нехер ей без дела шляться. Тем более, что сама она у меня просила.

Захожу домой, свет включаю – пакеты какие-то в коридоре валяются. Совсем охренела? Чем они тут с домработницей всё это время занимались?

Жрать хочу. Весь ужин мне моя похотливая Алка выебла, в животе опять пусто.

Иду на кухню, живот урчит в предвкушении. Улька у меня умеет готовить. Никакой ресторан с ней не сравнится. И украсит порой так, что дотрагиваться до еды страшно, не хочется портить. Умеет она красоту навести. Всё умеет.

На кухонном острове хлеб не убранный лежит, крошки. В холодильнике пусто почти. Плита блестит, как в больнице.

Чё за хуйня!? – не понимаю. Никогда ещё такого у нас дома не было.

Достаю из шкафа коньяк, из горла отпиваю. Режу сам себе бутерброды какие-то из остатков колбасы, которую в холодильнике нашёл. Да ещё колбаса какая-то левая. Улька такую обычно и не покупала никогда. Домработница поди для себя притащила. Но нет больше ничего.

Стою, коньяк из горла потягиваю, бутербродами закусываю. Не понимаю ничего.

Поднимаюсь на верх, в Илюхину комнату заглядываю, -- никого. Чистота идеальная.

Прохожу дальше. В спальне нашей, на кровати, халат её лежит. Она так не делала никогда раньше. Торопилась?

Комнату оглядываю, шкафы открываю. Вроде всё, как прежде и всё по-другому, как будто. Только не пойму, что по-другому.

Глава 9

Ульяна

Проснулась отдохнувшей, как ни странно…

Потянулась на диванчике, оказавшемся неожиданно невероятно удобным и уютным. Телефон нащупала на столике. На экран со страхом глянула – ничего. Ни звонков, ни сообщений.

Выдохнула облегчённо. Можно ещё поваляться.

Вот надо было так вчера себя накрутить!?

Думала, со страха умру, пока до города ехали. Дышать боялась. Вжалась в кресло, смотрела на преследующую нас машину, и молилась, чтобы только водитель не остановился, да машина нас не догнала. Чего только не надумала себе тогда: что едет вот он за мной сейчас, пьяными разговорами будет доставать, или, чего доброго, претензии какие-нибудь высказывать, надумает себе там чего-нибудь по пьяни и будет допекать. Никогда его пьяным не любила, а уж сейчас, когда нам серьёзно всё обсудить надо, не хочу с ним в таком виде разговаривать. Не готова.

Отпустило меня только когда на развилке, машина в другую сторону свернула. Расслабилась сразу, разомлела в тепле. Чуть не уснула прямо там, в машине.

Ненормальная. Нельзя так. Это нервы всё.

Он поди и думать про меня забыл, развлекается со своей моделькой. Плевать ему на нас.

Обидно немного, конечно. Всё-таки пятнадцать лет вместе, даже больше уже. Столько всего вместе прошли. Столько пережили. Невозможно всё это взять и выбросить из головы бесследно.

Но он таким счастливым выглядел с ней, там, в ресторане. Так смотрели они друг на друга. Так разговаривали. Искры сыпались от их взглядов. Желание и похоть так и парили в воздухе…

Ёжусь от неприятных воспоминаний…

А я счастлива с ним в последние годы? – задаю себе вопрос и не могу на него ответить.

Мы ведь и не общаемся с ним почти в последнее время, не разговариваем совсем друг с другом. Живём как соседи.

Я даже перестала у него спрашивать про работу, да и сам он ничего не рассказывает. О моих делах тоже особо не интересуется. И секса я с ним стала избегать почему-то. Подумывала уже к врачу какому-нибудь сходить, поговорить. Но он не настаивал особо, я и не торопилась. Вообще перестала думать на эту тему.Хотя раньше он был очень горяч и ненасытен. Редкий день у нас без близости обходился.

При воспоминании о близости нашей, желание появляется. Надо же!

Стыдливо прикрываю лицо руками, как будто мысли мои кто-то увидеть может. Улыбаюсь сама себе…

Нам, конечно, придётся с ним поговорить, и всё обсудить. Но не сейчас. Сейчас я должна всё обдумать, проанализировать. Принять решение. Подготовиться к разговору основательно.

С сыном, опять же, нужно беседу серьёзную провести.

Волнительно становится, как про сына вспоминаю.

Чего он там себе напридумывал, увидев всё это безобразие? Возраст ещё такой – четырнадцать лет. Не ребёнок уже, но ещё и не взрослый. Они в этом возрасте считают только себя большими, а сами ещё сопляки совсем. Психика неокрепшая, нестабильная. Глаз да глаз за ними нужен.

Да и себя понять было бы неплохо, в чувствах своих разобраться. А то запуталась я, похоже. Живу по привычке, дальше своего носа ничего не вижу, -- как сын сказал.

Грустно…

Домой вчера, когда приехала, пустырника себе накапала, и отключилась моментально. Даже сны не снились, так устала за эти дни.

Забираюсь опять под одеяло, глаза закрываю. Телефон на столике вибрировать начинает. Вздрагиваю. Опасливо на экран смотрю, -- сын.

Нервы ни к чёрту. Надо взять себя в руки.

-- Ты чего не спишь? –спрашиваю его, глянув на время.

-- Мам, так я же в больнице, забыла? – наглец маленький. – У нас тут с утра пораньше начинают ходить все кому не лень: то уколы, то перевязки, то пописать им в баночку надо с утра пораньше, как будто через час пися закончится, не поспишь особо, – слушаю его, и губы в улыбке растягиваются.

Когда он вырасти успел? Вот только вчера, кажется, на руках его носила, а сейчас вымахал, на голову почти меня выше. И рассуждает уже, как взрослый.

Господи, как время быстро летит…

-- Тебе что привезти, кроме ноутбука?

-- А ты когда приедешь? – отвечает на вопрос вопросом, --тут Лука заходил, бумаги принёс, спрашивал про тебя…

-- Ой, -- подскакиваю со своего уютного диванчика, -- надо было с утра приехать? Там же вроде никого не пускают утром? Мы вчера не обговорили с тобой…, -- суетиться начинаю.

-- Да нет, -- перебивает, -- он меня осмотрел и просил передать тебе, что всё подготовил, как только ты бумаги подпишешь он меня к себе заберёт. И вообще, он сказал, что пару дней, и может домой меня отпустят. В гипсе я и дома жить могу, перелом у меня не сложный…

-- Так может и незачем тебя переводить, на пару-то дней? Какой смысл?—вклиниваюсь с вопросом.

-- Мам, ну тут скучно, -- законючил, как маленький, -- а там ко мне Адис сможет проходить свободно, да и с Лукой можно поболтать…

-- Илья, а ничего, что ты взрослого мужчину называешь по имени? – добавляю строгости в голос.

Глава 10

Игорь

Глаза открываю и ничего не понимаю: лежу в гостиной на диване, в одежде, во рту кошки насрали, в висках стучит.

Прислушиваюсь, -- тишина. Ни одного признака жизни.

Где все? Куда свалили с утра пораньше?

Кряхтя и пыхтя, как дед столетний, сажусь, тошнота сразу к горлу подкатывает. Голову ладонями придерживаю,сквозь пальцы осматриваюсь: рядом с диваном бутылка пустая валяется, ботинки мои грязные стоят, в земле все. Это где я лазил вчера?

Пытаюсь извилины свои напрячь, извилины не напрягаются.

Даже встать с первой попытки не удаётся, но сушняк заставил сделать невозможное.

На трясущихся ногах иду на кухню. Припадаю к кухонному крану, чтобы пожар внутри потушить. Чуть получше становится. Ненадолго, правда. Но голова пиздец, как болит. Взрывается просто.

Это надо же было так нажраться!

Хаотично открываю кухонные ящики, шкафчики – нахожу, наконец, то, что искал. Бросаю таблетку в стакан с водой, залпом выпиваю, и плетусь обратно на диван.

Дневной свет начинает раздражать. Слепит глаза. Бесит нереально. Матерясь, шаркаю обратно, чтобы закрыть жалюзи…

Ебать! – взгляд упирается в «патриот», стоящий последи Улькиных клумб, напоминающих сейчас взорванные руины.

Воспоминания обрушиваются лавиной, взрывая мою больную голову ещё сильнее. Ложусь опять на диван, пытаясь проанализировать вчерашние события: как в ресторан заявилась, как звонил я ей, как домой приехал…

Блядь, где эта ебучая бумажка?

Засовываю руку в карман и нащупываю листочек. Сжимаю его в кулаке.

Глаза закрываю. Надо подумать.

Только расслабился. Отключился даже ненадолго – телефон на полу запрыгал.

Блядь!

Руку протягиваю, глаз один приоткрываю, на экран смотрю – Алка моя, сердечки мне шлёт. Ну, как ребёнок ей богу. Лет-то уж под тридцатник, хоть и говорит всем, что двадцать. Ага, ещё бы говорила, что целка и давала только в жопу.

Не хочу с ней пока разговаривать. Болею я после вчерашнего. Пишу: «занят, позвоню».

Надо сейчас подумать, что с женой у меня происходит. Хахаля она себе нашла, или просто телефон сантехника на комоде у неё валялся? И вообще, куда они делись-то?

Безопасникам своим надо номер отдать, пусть пробьют. Не буду ей пока звонить. Узнать сначала всё нужно.

С этой мыслью, закрываю опять глаза и пытаюсь заснуть.

Только задремал, опять телефон запрыгал.

Да, етит твою мать! – ругаюсь, но отвечаю. Логист звонит. Он по пустякам беспокоить не будет.

-- Игорь Семёнович, вы сегодня будете?

-- А что там у вас? – чувствую по голосу, что ничего хорошего сказать он мне не хочет сейчас.

Сажусь…

-- Машину с запчастями на таможне арестовали…

-- Кто везёт? Альянс?

-- Нет, новый. Мы услугами этого брокера не пользовались раньше. Его нам ваш друг порекомендовал, решили попробовать, с вашего согласия.

-- Понял, -- обрываю его. -- Причину назвали?

-- Говорят, документы неправильно оформлены, сертификатов не хватает. Сейчас всё, что они просят, собираем, переделываем, но нужно, чтобы кто-то к ним выехал, срочно …каждый день простоя, сами знаете, в копеечку встанет.

-- Николая мне найди, пусть выезжает за мной…

Сам я не доеду сегодня.

Деваться некуда, приходится вставать. Ладно, не впервой. У них, этих таможенников, каждый день что-нибудь меняется. Надо Замира ещё найти, напрячь его. Что за знакомые там его нам такой подарок подкинули. Пусть разбирается.

Пока в душе стою, опять про Ульку вспоминаю. Пусто без неё. Неуютно. Холодно даже. Но, блядь, если и правда, ёбаря себе нашла….

Даже думать про это не могу, злиться сразу начинаю.

Она, жена моя. Дома должна сидеть. Мужа ждать с работы.

И жрать дома нечего. Шаром покати.

Надо поговорить с ней серьёзно.

Колян быстро приехал. Радостный. Про внучку свою начал рассказывать. Я уж и забыл, куда он вчера от меня свалил.

Посмотрел, правда, на клумбы раскуроченные. Головой неодобрительно покачал. Сказал даже мне что-то по этому поводу. Папаша, блядь нашёлся.

Отдал ему ключи, чтобы «патриот» мой в порядок привёл, а то в земле весь. Отмыть надо.

И дома тоже убраться бы надо. Кто этим заниматься будет? Где там наша Зинаида? За что деньги получает?

Давно по ходу пиздюлей не получали работнички мои. Разбаловала их Улька. Надо бы им напомнить, кто в доме хозяин.

По дороге пожрать заехали. Замира набрал, чтобы подтягивался. С Алкой потрепался. Отошёл вроде немного.

В офисе сразу к безопасникам заскочил, номер телефона им отдал.

Рабочие вопросы затянули, отвлекся от тяжёлых дум. Замир сразу почти подъехал, помятый правда припёрся, но заверил, что вопросы решит. Проблем не будет. Я успокоился.

Глава 11

Ульяна

Мне немного неловко от всей этой ситуации и в то же время приятно…

Наверное, не стоило мне соглашаться на его предложение. Неправильно это. Нехорошо. Он доктор, который лечит моего сына, а я пока ещё замужем.

И что подумает его девушка?

Я ведь прекрасно могла съездить за своей машиной сама, ничего бы со мной не случилось. Тем более, что забрать её можно почти в любое время, он сам мне так сказал.

Но вопреки здравому смыслу и бесконечным сомнениям,-- я здесь, в его машине. Волшебно!

Подушечки пальцев покалывает от волнения, пульс неожиданно ускоряется рядом с ним.

Он рассказывает мне что-то про переломы у детей, про общее состояние Ильи. Я слушаю его очень внимательно, хотя всё это я уже слышала сегодня утром от его медсестры.

Задерживаю дыхание, пытаясь справиться с нервозностью.

Опешила, конечно, когда его в палате встретила. Хорошо ещё, что они там все вместе сидела, дали мне время в себя прийти. Да и дети сразу шум гам подняли, оттянули на себя внимание, сгладили мою неловкость.

Он поздоровался со мной вежливо и ушёл, сообщив, что у себя меня будет ждать.

Мальчишки на котлеты мои набросились, как будто век ничего не ели. Рассказать мне последние новости пытались с полными ртами. Смешные такие.

Знала бы, что они тут полным составом соберутся, больше бы взяла с собой, а я что-то не подумала. Только на нас с сыном рассчитывала. Свою порцию пришлось Адису отдать, -- он очень любит мою стряпню. Видно старший брат не балует его разносолами.

К Луке шла когда, после того как детей покормила, смеялась уже над собой.Настроение приподнятое, хоть и нервное всё ещё.

Я ведь и правда его видела в школе несколько раз. Мы никогда с ним не общались, но видела ведь же.

И Адиса он иногда к нам подвозил.

Неудобно получилось, но теперь чего уж….

-- Извините, -- руки к груди прижимаю, продолжая нервно улыбаться. – Я просто номер телефона дома оставила, сегодня хотела за ним поехать, -- объясняю ему всё поспешно, чтобы он чего-нибудь плохого про меня не надумал. -- Там проблемы какие-то? Вам уже звонили, да?

-- Да нормально всё, не переживай,– отмахивается от меня. -- Если ты закончила, то поехали?

-- Куда?

-- За машиной, -- отвечает спокойно, и куртку на себя накидывает, -- про самочувствие твоего сына я тебе по дороге расскажу. И ко мне можно на «ты», Ульяна…

Это нормально вообще так сразу на «ты» переходить? Или я отсталая такая?

Стою, ресницами хлопаю в недоумении.А он смотрит на меня внимательно и в его взгляде столько интереса сейчас…

Щеки вспыхивают мгновенно.

Отворачиваюсь поспешно, чтобы он пылающих щёк моих не заметил. Как девочка, ей богу.

Но мне так не хочется одной оставаться. Так устала я от одиночества, в последнее время.Да и машина мне нужна.

-- Ульяна, ты ужинала сегодня? – спрашивает, разворачиваясь ко мне, в ожидании разрешающего сигнала светофора.

-- Я? – опешила, в очередной раз, от его вопроса.

Он только кивает мне в ответ и улыбается.

Я очень голодна сейчас, с удовольствием бы где-нибудь перекусила. Но ситуация для меня столь непривычна, что сбивает с толку.

-- А твоя девушка не рассердится? -- из любопытства его спрашиваю.

-- У меня нет девушки, Ульяна…

-- Да быть такого не может! – само вырывается.

Не верю, что у такого мужчины нет девушки, вот не верю и всё.

-- Ну почему же не может? Вполне себе может, --смеётся. – Поехали, это всего лишь ужин. Не хочу один ужинать, -- добавляет.

-- Хорошо, -- соглашаюсь. – Только чур, я за себя сама плачу, -- не отвечает мне ничего. Улыбается только загадочно.

А я всё ещё нервничаю немного…

Но за стол садимся когда, разговаривать начинаем, неловкость сама собой испаряется. И мне хорошо сейчас. Здесь. С ним.

Мне нравится, как он ест, как с официантом общается, как разговаривает. Как шутит. Мне всё в нём нравится.

Про мужчину вообще многое можно сказать, понаблюдав за тем, как он общается с обслуживающим персоналом. Никогда не любила из-за этого с мужем куда-либо ходить из-за его понтов дешёвых. Порою очень неприятно за его поведение было. Он ещё и замечаний не воспринимает, обижается. Злиться начинает.

А с Лукой хорошо, комфортно.Мы разговариваем, смеёмся много. Давно со мной такого не было.

Я спрашиваю его про Адиса, как он пережил такую трагедию?

-- Всё хорошо, он молодец, -- отвечает мне, и в глазах его столько тепла сейчас, -- поначалу, конечно, нам непросто было. Но мы справились. Мы же до трагедии очень мало с ним общались, -- продолжает, после некоторой паузы. – Когда родители развелись, мне четырнадцать было, -- я подаюсь всем корпусом к нему, чтобы ничего не пропустить. – Я очень сильно тогда на маму обиделся, долго с ней не разговаривал, с отцом жил. Но отец смог убедить меня, что…что просто так бывает – жизнь штука вообще непростая. Иногда любовь проходит и нужно уметь отпустить друг друга. Я очень рад, что мы с мамой наладили отношения, до того, как это всё произошло. Не представляю, как бы я чувствовал себя, если бы не смог её простить при жизни.

Глава 12

Игорь

Я хочу знать про неё всё…

Всё, блядь!

Что делает без меня, с кем разговаривает, о чём думает…

Внутри всё кипит, но я держусь изо всех сил, чтобы не выскочить и не вытащить её из машины за шкирку.

Что я просмотрел? Чего не учёл?

Когда моя тихоня начала наставлять мне рога? – непроизвольно чешу затылок и почти взрываюсь от этого своего жеста.Кажется, что все на меня сейчас посмотрели и ухмыляться начинают.

Прикуриваю сигарету прямо в салоне, хоть водитель и не любит этого, но сейчас даже он молчит.

Пока едем, сбрасываю номер машины её хахаля своему безопаснику, сам до конца не понимаю ещё, что происходит.

Она никогда никуда не ходила без меня. Даже в первый год нашей жизни, когда она ещё работала, была постоянно на виду и домой приходила по будильнику, да и беременна Илюхой она уже была. Не до кавалеров ей было.

Когда в городе жили, жопу в библиотеке просиживала. Заходил к ней несколько раз с проверками, успокоился быстро. Туда к ним вообще никто не ходил, одни бабы паутиной заросшие на стульчиках сидели, страницы слюнявили, да трындели друг с другом.

Когда переехали в дом, так она вообще никуда почти не выезжала, в школу если только. Ей всё нравилось. Я и не дёргался.

Раз в месяц куда-нибудь выводил её, чтобы мхом не покрылась и нормально.

Она вообще жена была идеальная. Готовила отлично, дома всегда чистота и порядок, не скандалистка, не транжира, и не страшная, было не стыдно друзьям показать.

А теперь, что началось то?

Едем на расстоянии, вплотную к ним не можем подъехать, и это бесит меня сейчас нереально. Хочу видеть, что они там делают.

Ёрзаю на заднем сиденье, курю одну сигарету за другой. Из ушей уже дым скоро повалит от передоза никотина.

К ресторану когда подъезжаем, безопасник скидывает информацию по хозяину автомобиля – врач этот? Они что здоровье Илюхи приехали в ресторан обсуждать? Не.., хуйня какая-то. Не чисто тут что-то. Стопудово трахается с ним…

Нормальная баба разве поедет в ресторан с посторонним мужиком?

Ресторан хороший, мы сюда с Алкой часто пожрать заезжаем. Венгр какой-то держит, мясо у него охрененное тут, да и всё остальное тоже.

Сидят у окна, видно их хорошо. Разговаривают.

Меня бесит, что она улыбается ему. Так бесит, аж глаз дёргается. Чесаться весь начинаю от нервов.

К сервису когда подъезжаем, охуеваю.

Это же мастерская Дамирова и ещё какого-то непонятного чела!? Туда вообще простые смертные не попадают, свои только вхожи.

Я пытался пару лет назад к ним подмазаться для престижа, но меня так вежливо послали, что попытку повторить желания больше не возникало.

А она что там делает?

Начинаю закидывать безопасника вопросами, смахивая бесконечные Алкины сообщения. Вот пристала в самый неподходящий момент! – бесит сейчас.

От ожидания и долгого сидения в машине, затекло всё. Только уже было хотел выйти, ноги размять, -- звонок. Замир звонит.

-- Заплатить надо, -- радует меня ещё одной невъебенной новостью.

-- Ты не охуел? Всё оплачено давно, пусть груз выпускают, – не скрываю недовольства.

Ворота открываются, -- «Лексус» Улькин выезжает. Я даже рот открыл от удивления. Что делала её тачка в этом сервисе?

Опять в кресло вжимаюсь, хоть нас почти и не видно. Стоим в темноте, со всех сторон прикрытые.

За ней следом «БМВ» едет, на котором они приехали. С места трогаемся за ними. Пульс разгоняется так, аж в висках стучит. Вот куда они сейчас поедут? Где она вообще живёт пока сын в больнице лежит? Мамаша ёпт…

-- Ты где сейчас? – уточняю у Замира, сам за автомобилями слежу.

-- На таможне, денег жду.

-- Логисту пусть скинут все бумаги на проверку. И мы не сможем сегодня оплатить, рабочий день закончился. Завтра уже, -- тяну время, разобраться в ситуации хочу.

-- За хранение же счёт выпишут…, -- сообщает мне друг.

-- За кем? – одновременно с ним уточняет водитель.

Автоматически показываю ему на «БМВ». Из-за звонка этого долбоёба, отвлёкся и не понял в какой машине она сидит. Темно уже, не видно нихрена.

-- Сделай так чтобы счёт не выписали, -- отвечаю ему и отключаюсь. Не до него сейчас. Заварил эту кашу, пусть разбирается.

Блядь, надо было за ней ехать, -- рычу, когда мужик этот один из машины выходит. Бляха, упустил я её.

И живёт ведь он совсем недалеко от нас. Бегали поди друг к другу, пока я на работе вьёбывал. Еле сдерживаюсь сижу, чтобы не заорать или не сломать что-нибудь. Штырит просто не по детски. Кровь в висках стучит…

Куда она тогда уехала? Где шарохается ночью? У родителей?

-- К Алке, -- говорю водиле, тут ловить уже нечего. Хоть расслабиться.

Глава 13

Ульяна

Настроение в эти дни какое-то непонятное у меня…

То улыбаюсь хожу, то вдруг плакать начинаю, ни с того ни с сего…

Нервы…

Это всё нервы мои расшатанные...

Нервничаю порою так, что руки трясутся. Выпила валерьянки с утра, только толку от неё…ноль.

Все эти дни, думала про мужа, хотела позвонить ему, поговорить. Но так и не позвонила, не решилась. Сам он тоже не соизволил меня набрать. А нам ведь столько нужно всего обсудить. Нужно решать уже, что делать будем. Как жить…

А тут ещё Зинаида, домработница наша, сообщила, что он в командировку уехал. И мне, как будто, легче стало. Вроде как нет его и проблемы нет. А это неправильно. Проблема сама собой не рассосётся, если её не решать.

Расплакалась она ещё в трубку, расстроила меня. Сказала, что с цветами с моими что-то случилось. А что с ними может случиться, осень же? Всё, закончились цветы. Теперь уже до весны.

Ладно, сегодня сына заберу, и домой поедем, раз мужа нет. Посмотрим, что там у неё случилось.

Вроде радоваться должна, сын рядом будет, а не радостно. Спокойнее было, пока он в больнице лежал. Проще было.

Ну поживём мы дома, пока мужа нет, а потом что?

В квартиру переедем?

В квартире ремонт полным ходом. Плитку меняют в ванной. Мебель ещё не завезли в комнату. Я то, ладно, на диванчике спать уже привыкла. А сыну комнату надо. Большой же уже.

Он ещё и наотрез об отце разговаривать отказывается, -- предатель, и всё тут. Не понимает, что отец его просто может в другую влюбиться.

Со временем пройдёт, надеюсь. Надо перетерпеть. Лука же сказал, что у него тоже так было, но он смог понять своих родителей и принять ситуацию. Надеюсь и у нас всё образуется.

Лука, Лука, -- волнуюсь опять, вспоминая его.

Стыдно даже от того, сколько я про него думаю в эти дни. Про мужа сейчас столько не думаю, сколько про него.

« А я ведь была приличной женой» -- усмехаюсь.

Старалась не попадаться ему на глаза, когда к сыну ходила. Нехорошо это. Он итак мне очень сильно помог. Спас, можно сказать. Не спрашивал ни о чём. Ни одного вопроса, который бы меня смутил, не задал.

И он так от мужа моего отличается. И это оказалось так неожиданно волнительно. Я особо ведь и не общалась с мужчинами, кроме мужа своего. До тридцати пяти лет дожила, а мужчин и не знаю. Мне всегда казалось, что это правильно, --выбор сделан и другого пути уже нет.

А сейчас, что со мной? Что изменилось то?

Я, конечно, не сдержалась и залезла в интернет, чтобы узнать про него побольше. Думала, он вообще сопляк ещё, так выглядит хорошо, но ему уже тридцать три. На два года всего меня младше.

Но всё равно рановато, чтобы отделение возглавлять. Вроде как папа у неготам какая-то шишка в министерстве здравоохранения. Протолкнул?

«Да какое мне дело?» – одёргиваю себя.

Отзывы о нём, как о специалисте, прекрасные. Он за рубежом долгое время учился. Несколько лет назад домой вернулся. Из-за Адиса, скорее всего.

Да и сын доволен. Говорит, что намного лучше, чем в «травме» и даже еда вкусная. И медсёстры очень внимательные.

Ну и чистота и порядок там у него идеальные, нужно отметить. Не везде в больницах идеальная чистота у нас.

Я как вспомню, в каких условиях я рожала, и с каким отношением в больнице столкнулась, так до сих пор передёргивает. Хорошо хоть акушерка нормальная попалась, поддерживала меня. А от врача, каких только слов тогда не наслушалась. Только страх за ребёнка держал, не давал сорваться.

Подъезжаю к торговому центру, где плитку заказывала. Несколько штучек не хватило, может найдут? Так хочется уже с этой грязью закончить. Сложно на стройке жить.

Выехала заранее, чтобы в пробках не застрять с утра. Жду ещё минут десять в машине, пока менеджеры отделы откроют, да кофе попьют.

Поднимаюсь на нужный этаж, отдел открыт, уже хорошо. Парень сидит, зевает, не проснулся ещё.

Захожу, здороваюсь, как нормальный человек. Он смотрит на меня равнодушно, даже с места не встаёт.

А у меня времени в обрез.

Только было рот открыла, чтобы просьбу озвучить и поторопить его, --он мне выдаёт вдруг неожиданное:

-- Король, к вашим услугам…, -- серьёзно так, без улыбки.

О боже, застываю на месте. Глазами хлопаю.

Парень недовольно смотрит на меня, брови приподняв.

Присматриваюсь к его бейджу, глазам не верю: Эдуард Король. Не сдержалась, прыснула в ладошку.

-- Простите, -- смотрю на него, -- это от пыли наверное, -- делаю вид, что чихнула.

Кивает сдержано, понимает всё.

Кладу перед его носом счёт:

-- Мне вот такую нужно. Шесть штук.

Парень королевским жестом мне на стул показывает, -- сажусь. С Королём не побалуешь.