Развод. Заново после 40

Пролог

Наконец-то раздается звонок. Последняя пара окончена. Студенты расходятся, а я обреченно опускаюсь на стул и смотрю в одну точку на доске. Мне сорок лет вот-вот стукнет, а я осталась одна. Нет-нет, формально я все замужем, но меня ждет серьезный разговор с Олегом вечером. В голове не укладывается. Понимаю, что могла что-то напутать, поэтому достаю телефон из кармана джинсов и ищу сообщение, пришедшее час назад.

«Здравствуйте, Жанна. Мы с вами не знакомы, но я вас прекрасно знаю!» – начинается неплохо, даже понятно, но следом идет то, что заставляет напрячься.

«Олег много о вас рассказывал» – почему мой муж рассказывает обо мне кому-то?

«Меня зовут Марина, и я понимаю, что двадцать лет брака пролетели для вас, как один миг, но прошу не держите мужа. Ваш ребенок уже вырос. Он самостоятельный, а наш ещё совсем крошка, и ему нужен папа. Поймите меня, как женщина женщину!» – снова чувствую, как не хватает воздуха, откладываю телефон в сторону и хватаю бутылочку с водой, открываю и делаю пару больших глотков.

Помогает на пару минут, а после слезы ручьями текут по щекам. Будто бы все выпитое решило таким образом выбраться наружу. Поднимаюсь, прохожу к окну и прикрываю лицо руками. В голове один вопрос: «Что мне теперь делать?»
Мне уже сорок! Полжизни прожито и все зря? Муж – изменил. Дочь уехала заграницу учиться, а я? Сижу в университете за копейки и больше ничего... Как жить дальше? Кому я нужна?
Неожиданно понимаю, что обручальное кольцо начинает жечь и давить, отчего снимаю его и шваряю в сторону, вновь прикрывая лицо руками, как вдруг слышу:

— Ого! Я не вовремя?

Васильев – самый ненавистный мой студент. Вечно опаздывает, дерется с нормальными мальчиками, часто с перегаром, в рваных модных джинсах и футболке. Эдакий секс-символ университета и проблема всех преподавателей.
Вытираю слезы, делаю глубокий вдох и оборачиваюсь на парня.

— Пары закончились десять минут назад. Автоматом ничего не получишь, документы об отчислении уже готовятся или ты решил спросить по поводу пересдачи? — направляюсь к столу, чтобы хоть чем-то себя занять, вижу входящий от мужа, но не беру.

— Ага... ну, то есть да! Я не хочу вылетать из универа. Диплом покупать слишком дорого, знали?

— Информацию о передаче можешь посмотреть в сети, я не помню все наизусть.

— Вы милая, когда злитесь. Что-то случилось? Хотите, подвезу вас домой, если вы...

— Максим! — повышаю голос и поднимаю взгляд, отчего парень слегка улыбается и вскидывает брови.

Красивый парнишка: высокий, выше меня на голову, широкоплечий, смазливый, с легкой щетиной, аккуратно пострижен, в черных джинсах и футболке с Джокером, кажется. Одним словом – Апполон, только глупый до невозможности и бестактный.

— Я тебе уже все сказала. Хвосты нужно сдать до конца... месяца. — Ком в горле внезапно застревает и голос дрожит, но я держусь, я сильная.

— Ага. Ладно, тогда до завтра!

Он нехотя покидает кабинет, напоследок сверяя упавшее, там у стены, обручальное кольцо и выходит. Дура... какая же я дура. Хватаю телефон, сумку и спешу покинуть кабинет. Сдаю ключ, надеваю куртку и выхожу на улицу. Приятная погода. По-зимнему сказочная и домой не хочется возвращаться. Пропускаю свой автобус и иду пешком, пытаясь выстроить сама с собой диалог, который предстоит дома. У моего Олега ребенок на стороне... подумать только... Ребенок на стороне, а я... я как дура стираю, убираю, готовлю, ублажаю, лишь бы ему было хорошо. А взамен... может быть ошиблась номером? Ага, конечно. И имена по ошибке оказались одинаковыми. Ну бред же, Жан, бред. Ты умная женщина, а ведёшь себя как...

Поскальзываюсь на ровном месте, едва не падаю и вновь хочется заплакать, но кругом слишком много людей. Ускоряю шаг, поправляю шапку и иду куда глаза глядят.

Не знаю сколько времени хожу, но возвращаюсь домой, когда уже темно. У подъезда стоит машина мужа, которую мы не так давно купили. Так радовались, что наконец-то можем позволить машину не эконом класса. Все же в дочку вкладывали, в ее образование, но теперь она обосновалась в Лондоне. Работает визажистом, сопровождает моделей на показ мод. Катается по всему миру, присылает различные фотографии, а мы радуемся. И теперь у мужа где-то на стороне растет ещё один ребенок, в которого он должен вкладывать все, что заработает потому что «ребенку нужен папа». Не могу обсудить ее. Она же силой не тащила моего мужа в постель, а он... как только смеет после этого домой приходить и ко мне прикасаться?

Поднимаюсь на восьмой этаж, открываю дверь и слышу, как Олег выключает телевизор и направляется в прихожую.

— Тебя где носит? — недовольно ворчит он, скрестив руки на груди и внимательно смотря на меня.

— Гуляла.

Нужно быть как можно спокойнее, поэтому я держу себя в руках. Поплачу, когда буду одна... Наедине с собой. Одна в моей квартире.

— Я звонил тебе сотню раз! Мне пришлось... я ужин заказывал из доставки, а ты знаешь, что у меня изжога от доставки!

— Мне плевать...

— Что ты сейчас сказала? Ты выпила? Жан, тебе не кажется, что ты перегибаешь?

— А тебе не кажется, что перегибаешь ты? — отодвигаю ботинки в сторону, снимаю куртку и направляюсь в нашу спальню.

1

Такси останавливается у дома, в котором живет Оксанка вот уже столько лет. Это мы с Олегом сменили несколько квартир за двадцать лет брака. С ума сойти. Мы столько снимали, а после въехали в бабушкину квартиру, которая досталась мне по наследству. Ремонт Оксанка и помогала мне делать. С сынишкой своим. У нас дети почти ровесники, моя Катюша чуть младше. Мы думали даже, что породнимся, но наши дети даже не смогли сдружиться. Может быть оно и к лучшему, потому что мальчишка настоящий хулиган.

Лифт в доме сломан, пришлось пешком подниматься на пятый этаж, заодно сумела сформулировать мысль, чтобы не казаться заторможенной после. Звоню в звонок, и Оксана совсем скоро открывает мне дверь. Она всегда была миловидной: сочная женщина с округлыми формами, рыжие волосы, всегда зацеплены крабиком, розовые щёчки и карие глаза. Полная моя противоположность. Я всегда была худой, сколько себя помню, все время блондинка, словно другого цвета никогда не видела. Да и менять уже что-то поздно. Мне сорок. Эти цифры, как куранты отбивали свой ритм, вгоняя меня в зомбическое состояние.

— Жан, что случилось? На тебе лица нет! Проходи, давай! — она отходит от двери, пропуская меня, и я прохожу, снимаю ботинки, куртку и тяжело выдыхаю.

— Мне Олег изменил...

— В смысле? — не понимает подруга, удивленно глядя на меня, после чего вздрагивает и бежит на кухню. — Котлеты горят! Ну етить их... Жан, проходи сюда! В смысле изменил? Это он тебе сказал?

Я прохожу в кухню, сажусь на стул, где обычно сидела, когда приходила к ней в гости и обреченно тру лицо руками.

— Это мне его любовница написала, а он подтвердил... У них ребенок маленький... а я... а мы... Я не знаю, что делать... Так обидно! Ну ушел бы он лет десять назад, так нет же... Дождался, пока меня в утиль можно списывать, и... — шумно выдыхаю, сдерживаю слезы и достаю телефон из кармана, чтобы показать сообщение Оксанке.

Она молчит. Наверное, тоже в шоке. Конечно, после двадцати лет брака, который казался счастливым, такие новости – это шок. Но проходит какое-то время, и она выдает:

— Какой утиль, Жан? Ну какой? Ты посмотри на себя! Да тебе немножко процедурок, и можешь молодого любовника заводить! Говорю тебе, как косметолог с десятилетним стажем!

— Какой молодой любовник, Оксан? Я старая разведенка! — вырывается у меня, а следом идёт водопад из слез, который я не в силах удержать. — Какая я дура! Не замечала его измен... Дура, дура, дура...

Подруга молчит, понимает, что мне нужно выплакаться, а я пытаюсь взять себя в руки, но не получается. Как бы ни старалась, слезы продолжали литься, а перед глазами мелькали счастливые моменты семейной жизни. Может быть запустила себя? Может быть и правда слишком часто у меня голова болела? Нужно было терпеть и быть полезной, а я...

— Ну прекращай, Жан... Поделом ему, после сорока жизнь только начинается! Да вон, люди и попозже разводятся и рожают еще! Какие твои годы?

— Кому я нужна?!

— Ой, я тоже после того, как мой от меня ушел – думала, что никому не нужна и что думаешь? Вон, сошлась же с Пашкой, если б не пил, до сих пор бы вместе жили. Жанка, бери себя в руки! Ты же сильная!

Конечно, это я раньше сильной была, а получив нож в спину ослабла в миг. Совершенно не понимаю, как женщины переживают такое. Может быть это я такая слабая? Может быть не нужно делать из этого трагедию мирового масштаба? Нет... нет и ещё раз нет, потому что это трагедия. Наша семья рухнула. Да, в последнее время, мы с мужем отдалились друг от друга, но вспомнить только наши прошлые выходные, когда Катюшка позвонила нам, и мы с ней разговаривали по видео связи. Мы были с мужем оба счастливы и горды за дочь. Неужели, для него это ничего не значит? А как дочери рассказать об этом? Как сказать, что мы разводимся?

— Жан?!

— А? Дай салфетку, пожалуйста... — шепчу я, вытирая слезы ладонями. — Это нужно теперь разводом заниматься... Только этого мне не хватало.

— Я помогу, я в этом деле прошаренная! — довольно улыбнулась Оксанка, сев на стул рядом со мной.

Она – во всем видит позитив в отличие от меня.

— Может быть и правда завести любовника? Пусть приревнует и...

— Никакой ревности! Жан, ну мужики же козлы! Сначала Олег сделает вид, что да, конечно, ревность сжирает, может быть даже на коленях будет просить тебя начать все сначала, но потом... через неделю-две, когда ты простишь и он поймет, что все встало на свои места, он опять пойдет к своей этой! Мужики – они собственники! Либо ты его, либо ничья!

— Мам, мы дома! Голодные! — входная дверь хлопнула, а следом послышался веселый голос Сашки.

— Мы? Он с девушкой пришел? Ой, Оксан, я тогда домой поеду... — шепнула я, вытирая лицо салфеткой и пытаясь сделать глубокий вдох, но нос распух и не дышал.

— Ой, да лучше б с девушкой. С другом он. — Рассмеялась она, поднимаясь со стула и вернувшись к плите. — Мойте руки и за стол!

— У нас гости? О, теть Жан, привет! — светлая голова Сашки высунулась из-за угла.

— Привет, Саш.

И только я выдохнула, как в глаза бросилась знакомая фигура в джинсах и футболке. Кажется, я уже видела именно это сочетание цветов где-то, но где? Голова совсем не варит, нужно поспать или принять тот факт, что я на полпути к разводу. Не принимается. Я лучше поверю в то, что все это глупая злая шутка, чем в то, что Олег мне изменил.

2

— Слушай, ты же можешь какого-нибудь студента охмурить! Вон у Максимки, как глаз на тебя горит! — говорит мне подруга полушепотом.

— Оксан, приди в себя и убери свои мечты подальше, — нервно смеюсь я, поправляя выбившуюся из хвоста прядь. — Где я и где студенты! Я студенткой лет двадцать назад была! Ну плюс минус. И вообще... Васильев двоечник, а я люблю умных мужчин и... и... он мне в сыновья годится!

— Ну да, ну да... А ещё ты старая, никому ненужная, фригидная и... что там тебе еще Олег наговорил?

Вновь чувствую, как слезы подступают, но держусь изо всех сил. Порой подружка просто пуляется фактами, а я слишком слабая, чтобы это принять. Но каждое слово в точку. Когда мы с Олегом ругались, он часто перечислял мои недостатки, а именно: маленькая грудь, потому что он любит не мою двоечку, а уверенную четверку, тонкие губы, которые я боюсь увеличивать из-за того, что пишут в интернете о некачественных процедурах, неухоженные ногти, хотя я всегда лежу за ними, но маникюр не делаю, некогда сидеть несколько часов подряд, нужно же готовить и убираться, чтобы мужу было комфортно. И это лишь малая часть его претензий ко мне.

— Жан, ну что ты? — Оксанка садится рядом, обнимает меня за плечи и говорит. — Ни одна женщина без мужика еще не пропала! Не можешь мстить, так завали себя работой. Так легче будет!

— Ты права... я всегда так делала...

— Вот! Но я бы на твоем месте, что-нибудь, да изменила. Может тебе к психологу?

— Оксан, иди ты со своими психологами! Слушай, может быть мне уколы красоты сделать? — подскакиваю на ноги и иду к зеркалу. — Вон, смотри морщин сколько.

— Может не надо? Ну не такая уж и... придумала! С утра пойдем в салон, освежим цвет волос, желтизну уберем, сменим гардероб, выбросим все бабские вещи и сделаем из тебя современную женщину! Вот увидишь твои студенты слюнки пускать по тебе будут! И маникюрчик! А сейчас... я тебе успокоительное накапаю!

Она выбегает из комнаты, возвращается через какое-то время со стаканом воды, в который накапала всего, что только под руку попалось и заставила меня выпить. Мне хотелось бы возразить по поводу «обновления», но может быть она права и после сорока тоже можно стать счастливой? Нужно только отписаться начальству, чтобы кого-нибудь поставили вместо меня.

Достаю телефон, вижу сообщения от Олега и вновь впадаю в истерику. Оксанка вовремя выхватывает телефон, потому что мне хочется его разбить. Я видеть больше не хочу своего мужа, знаю, что придется, потому что он живет в моей квартире, которая досталась мне, а не ему, и как только его выгнать оттуда?

Весь вечер я плачу, Оксанка пытается успокоить, а когда понимает, что это бесполезно, начинает рассказывать о своих мужчинах. Мы смеемся.

Она непутевая – всегда выбирала не тех и завидовала мне, что мы душа в душу с Олегом столько лет. Каждый год праздновали годовщину свадьбы, и на измену со стороны моего мужа даже намека не было. Только недавно он стал более раздражительным, но это кризис среднего возраста, я думала, что со временем пройдет. Но не прошло.

— Пойду умоюсь, лицо горит! Я наверная красная, как помидор... — выдыхаю я, сменив свою одежду на любимые черные велосипедки Оксанки и большую футболку Сашки, которую он не носил, а ей она была мала.

Выхожу в прихожую, иду в ванную. Уже у двери оборачиваюсь, глядя в сторону кухни, где сидит Сашка и пьет чай, что-то смотря в телефоне, тянусь рукой к ручке и вздрагиваю, чувствую рукой преграду. Меня словно молнией прошибает, когда поднимаю взгляд и вижу Васильева. Он смотрит на меня сверху вниз, и я сразу же делаю шаг назад. Он взрослый парень, должен понимать, что у меня проблемы и... молчать. Лучше пусть молчит. Но это же Васильев, он никогда не промолчит, и на этот раз это очень не кстати.

— Что-то случилось? — тихо спрашивает он, глядя поверх моей макушки в сторону кухни, а затем вновь на меня. — Может быть я могу помочь?

— Васильев! — шепчу я, пытаясь не разреветься от милого поступка, но он перебивает меня.

— Макс! — будто бы я не помню, как его зовут.

— Васильев, учи предмет!

— Зря, я бы помог. Ну... как хочешь.

Он прошел мимо меня, и я почувствовала некое чувство... будто бы меня кадрят или как это сейчас называется? Флирт? О, нет... Это был флирт?

Захожу в ванную, включаю воду и несколько раз обрызгиваю лицо, чтобы утихомирить огонь, который внезапно и совсем не вовремя начал пылать на щеках. Поднимаю взгляд и вижу раскрасневшееся и отекшееся лицо. Выгляжу ужасно. Глаза покраснели. Может быть я и правда не такая уж и старая? Может Оксанка права?

Умываю лицо, наношу какой-то крем, который должен помочь от отеков и возвращаюсь к подруге, в то время, как Сашка с Васильевым куда-то уходят.

Вечер проходит незаметно за разговорами с Оксанкой, потом ложимся спать, а утром я просыпаюсь от того, что телефон вибрирует на столике. Конечно же, кто может звонить в такую рань?! Подруга была права, когда сказала, что муж вспомнит обо мне только, когда начнет надевать мятую рубашку. Вспоминаю о том, что меня предали и провожу рукой по лицу, понимая, что нужно брать себя в руки. Оксанка уже проснулась, на кухне что-то делает, и я понимаю, что нужно подниматься и ехать на работу.

3

Впервые в жизни я потратила весь день только на себя. Сначало около пяти часов в салоне на окрашивании и маникюре, потом еще несколько ушли на шоппинг, я только и успевала прикладывать карточку. Зато теперь с десятью огромными пакетами и в приподнятом настроении возвращаюсь домой. Никогда в жизни не покупала себе кружевное белье, думала, что неудобное, но нет. Оксанка заставила надеть его прямо там в магазине, и я с дуру... вернее в порыве угнетения, решила попробовать. Кажется, даже походка изменилась. Вместо старых джинс купила новые, пусть не самые модные, но удобные и, как сказала Оксанка, подчеркнули мои стройные ноги. Бежевый вязаный свитер в сочетании темный джинс выглядели идеально, мне нравилось. Даже холодный пепельный блонд, больше походивший на седину, как мне казалось поначалу, теперь нравился. Я посвежела и стала выглядеть лет на тридцать. Да, преувеличиваю, но... я правда выглядела лучше, чем вчера или... несколько последних лет назад.
Открываю дверь подъезда, специально не захожу в лифт, чтобы пешочком, чтобы хоть какая-то физкультура, хотя... после такой «тренировки», как сегодня у меня совсем не было сил.

На пятом уже выдыхаюсь, но понимаю, что осталось совсем ничего. Я – женщина! Я хочу быть идеальной в любом возрасте, поэтому спорт – неотъемлемая часть жизни. Да, порой лень оторвать попу от дивана, и я такая же, но... нужно брать себя в руки, вот только... теперь понять бы, для кого? Для себя? Не смешите. Для себя я могу и жирком заплыть, и мне будет комфортно. Но может быть для того, чтобы начать новую жизнь нужно изменить себя?

Открываю дверь квартиры своим ключом. Слышу, включенный телевизор, и закатываю глаза. Ставлю пакеты на пол, снимаю ботинки, пальто, которое тоже стало новой вещью в моем гардеробе, и шумно выдыхаю, замечая на полу чьи-то сапоги. Мгновенно напрягаюсь, как вдруг из гостиной выскакивает дочь, расставив руки и выкрикнув:

— Сюрпри-и-и-из!

— Катюшка?! Ты приехала?! Почему не предупредила?! — чувствую угрызения совести за то, что дочь осталась без меня в день, когда я так нужна была. — Родная моя!

Крепко обнимаю ее, не веря своему счастью. Мой ребенок дома, спустя год разлуки! Проблемы на мгновение уходят на второй план, пока из гостиной следом не выходит муж, который увидев нам лезет обниматься, но я уворачиваюсь от него, как от прокаженного! Дочь на меня смотрит непонимающе, муж делает вид, что тоже удивлен.

— Мам, ты чего?

— Ничего, все в порядке... Я сейчас что-нибудь приготовлю! Сейчас... только переоденусь. — Беру все свои пакеты и тащу их в спальню.

Кровать расправлена, Олег ночевал дома и не заправил постель. Как же я его ненавижу! Открываю шкаф, снимаю свитер, ищу футболку, как вдруг слышу:

— Ого... Для меня стараешься? Красиво.

— Для тебя пусть твоя Марина старается! — злобно шиплю я, натягивая футболку, после чего иду к туалетному столику и беру крабик, чтобы заколоть волосы.

— Да брось, Жанка, я что отчитываться, как школьник должен? — злится Олег, и я удивлённо вскидываю брови.

Как же он мерзок. В одно мгновение человек становится противным. Всего лишь один неверный шаг, и меня выворачивает от того, что когда-то казалось таким привычным.

— Ты должен собрать свои пожитки и покинуть мою квартиру!

— Это и моя квартира тоже! Я прожил тут больше десяти лет!

— Мне плевать, что ты тут делал больше десяти лет! Однозначно, последние несколько ты жил на два дома! — злость берет верх, и я забываюсь, кричу так, будто бы хочу, чтобы все знали о предательстве, но забываю, что дочь тоже дома.

— Замолчи! — шипит Олег, оборачиваясь на дверь и делает шаг ко мне, глядя с такой ненависть, что мне кажется, что он может меня ударить. — Для дочери мы должны делать вид, что у нас все, как раньше.

— Нет! Она должна знать, что у ее отца есть ещё один ребенок! Пусть знает, какой ты мерзкий и неблагодарный козел! — пощечина меня отрезвляет, я хватаюсь за горящую щеку и киваю. — Ты еще и трус...

Выхожу из комнаты, понимая, что нужно держать себя в руках. Дочь приехала.

— Мам, что у вас с папой происходит?! — Катя стоит в кухне, скрестив руки на груди и с вызовом смотрит на меня. — Я слышала, как ты кричала в комнате.

Слышу, как Олег идет к нам и становлюсь сбоку, опираясь на кухонную тумбу, повторяя жест Катюшки. Закрываюсь, скрещивая руки на груди. Щека горит, наверняка ее видно за километр, но дочь будто бы не замечает.

— Пусть папа расскажет, что случилось. Мне тоже хочется послушать! Давай, Олег...

— Катюш, мама немного не в себе, устала после работы.

— У тебя еще и наглости лгать собственной дочери хватает?! — нервно развожу руками и качаю головой. — Катюш, мы с папой решили развестись. Такое бывает...

— Стоп! — она театрально выставляет руку вперед, и это мне однозначно не нравится, но я на взводе, поэтому молчу. — То есть, вы разводитесь, а мне ничего не сказали? Зачем я вообще тогда приехала?!

— Катюш, милая, послушай...

— Я не хочу слушать! Вы чего?! Ладно мама, а ты пап? — дочь проводит руками по волосам и пожимает плечами. — Пап, ты мужчина, скажи что-нибудь!

4

— Хватит! — кричу я, понимая, что на меня наседают. — Катя, мы с отцом взрослые люди и сами разберемся, как нам поступать! Хватит, давайте сейчас поужинаем, отец соберет свои вещи и уедет!

— Ну куда я поеду на ночь глядя?! — завопил Олег, глядя на меня с открытой ненавистью.

— Куда?! Мне позвонить Марине и сказать, чтобы она тебя забрала? — пользуюсь тем, что при дочери он меня не тронет и вздрагиваю, когда муж бьет кулаком по столу.

— Все, с меня хватит!

Он встает из-за стола и идёт в спальню. Наконец-то он соберет свои вещи и уедет, а я сразу же поменяю замки и буду жить в спокойствии, вот только дочь встает и следует за Олегом, что меня несомненно ранит.

— Па?! Па, ну куда ты? А ужин?!

— Я сыт по горло оскорблениями твоей матери! Завела себе молодого любовника и от меня решила избавиться, да?! — кричит он так, что даже соседи слышат наш скандал, наверняка сидят с попкорном и слушают. Да-да, смешно.

У меня нет сил оправдываться. Я понимаю, что пока меня не было Олег что-то наговорил дочери, и она теперь отчаянно верит ему. Верит в то, что это я разрушила нашу семью, но она же не знает ВСЕЙ правды. Она еще ребенок. Конечно же, наш развод – это удар. Мне тоже сложно, но это не просто так. Я могла закрыть глаза на вечное его ворчание, на тот самый кризис среднего возраста, который ворвался в нашу жизнь достаточно неожиданно, но измена – нет.

Я сижу, прикрыв лицо руками и слушаю, как Катюшка пытается уговорить Олега остаться, но он «героически» отвечает:

— Лучше я буду спать на улице! Лучше сдохну на морозе, чем ещё хоть на минуту останусь здесь! Твоя мать добилась того, чего хотела!

Выходит в коридор, таща за собой чемодан, наверняка многие вещи не взял с собой, потому что ещё вернётся. Сейчас ему лишь бы очернить меня в глазах дочери. А она верит ему. Верит в то, что это у меня молодой любовник, а не у ее отца любовница с ребенком. Как такое могло произойти? Мы всегда с Катей были близки, она делилась со мной своими секретами, а потом резко стала папиной дочкой. Будто бы я утратила свою значимость.

Дверь хлопает, и мы с дочерью остаемся вдвоем в квартире, но не надолго.

— Катюш?! — поднимаюсь из-за стола и иду в комнату дочери, куда она успела убежать. — Закажем пиццу?

— Отстань! Я поеду в гостиницу! Думала, что проведу выходные дома с семьей, но как оказывается – семьи уже нет!

— Кать, что ты такое говоришь? Ты оставишь меня сейчас одну и уедешь?!

— Мам, ты взрослая женщина, должна понимать, что мне не хочется сейчас с тобой говорить. Оставь меня в покое! — резко отзывается дочь, застегивая чемодан и направляясь в коридор, пройдя мимо меня.

Не знаю, что делать в таких ситуациях. Слезно умолять, чтобы она осталась? Тогда я опущусь еще ниже, хотя кажется, что уже ниже некуда. Стою, прислонившись к стене плечом и наблюдаю за тем, как впопыхах собирается дочь. Она не думает, что тем самым делает мне больно. Я, разбитая после предательства мужа, остаюсь еще и без поддержки дочери, хотя она могла бы поддержать меня. Да, она мой ребенок, но а как же женская солидарность? По всей видимости – никак.

Прихожу в себя, когда дверь квартиры хлопает и спускаюсь по стене. Внутри все дрожит. Только утром я была счастлива, хотела начать новую жизнь, думала, что все будет здорово, только нужно пережить, но... Я слишком слабая. У меня не получается ничего. Совсем ничего, хотя раньше я была сильной. Наверное, вместе с мужем из моей жизни ушла уверенность. Он на протяжении двадцати лет был моей опорой или... я так считала? Не знаю. Не хочу знать. Я устала об этом думать, но сколько еще впереди таких моментов?

Как дура сижу в коридоре напротив двери, будто бы это что-то изменит. Сижу и жду, когда вернется Катюшка. Но проходит немало времени, и я понимаю, что осталась одна.

— Ладно, Жанка, бери себя в руки! Давай, давай, поднимайся! — шумно выдохнула я, после чего поднялась и направилась в кухню.

Аппетита не было, хотелось выпить чего-нибудь алкогольного, чтобы со всей силы ударило по голове, чтобы хотя бы на какое-то время забыться. Я не любитель алкоголя. Более того я из тех людей, кто выпивает бокал шампанского на Новый год, а в других случаях довольствуется соком. Но сейчас моя израненная душа требует пьянки. Звучит ужасно, поэтому я даже не открываю рот, чтобы проговорить это вслух. Это лишь минутная слабость.

Прохожу к холодильнику, открываю его и некоторое время смотрю на то, что бы закинуть в себя. Аппетита по-прежнему нет, а желание напиться растет. Иду в гостиную, включаю телевизор, идут какие-то глупые передачки. Прикрываю глаза. Сон не идет.

Ложусь удобнее на диване, достаю телефон и пару минут смотрю на обои на экране – счастливая семья. На фото мы в годовщину нашей с Олегом свадьбы. Я в белом коротеньком платье, которое не совсем короткое, но и не бабушкино, он в костюме и наша Катюшка. Мы – счастливы! Когда-то были.

Блокирую телефон, кидаю его на диван, а сама направляюсь в спальню. С меня хватит. Я двадцать лет отказывала себе во всем. Всю молодость потратила на мужа-изменщика и дочь, но теперь имею право пожить для себя.

Ищу в пакетах платье, которое купила, попутно пытаюсь обелить свой поступок. В фильмах показывают, что женщины легко переживают разводы. Буквально одна склейка, и недавняя разведенка идет по парку и встречает свою любовь.

5

Музыка долбит по ушам только первые полчаса, после привыкаешь, коктейли расслабляют, а приятная компания в виде молодого бармена, который строит мне глазки и вовсе заставляют рассказать все, что на душе. Но я не говорю, я же не плакаться пришла, а принять новый жизненный этап. Вокруг меня молодые девушки, все худенькие, раскрепощенные и не знавшие семейных хлопот, когда нужно с ребенком сделать уроки, накормить мужа, постирать его рубашку, параллельно заниматься своей работой и уборкой. Я когда-то была такой же беззаботной. Когда-то... даже страшно думать о том, когда именно это было. Больше двадцати лет назад у меня родилась Катюшка. Я рано забеременела. Так уж получилось, и Олег женился на мне, и мы были счастливы, только я не видела ни клубов, ни отдыха. С того момента жизнь меня обязывала стать взрослой, несмотря на достаточно юный возраст. Теперь, мне сорок... Нет-нет, все еще тридцать девять, через недельку стукнет сорок, и я сойду с ума от одиночества. Пора заводить кошек.

Кажется, меня повело после первого же коктейля, и это вовсе не расслабило меня. Наоборот. Я напряглась, чтобы не болтнуть лишнего бармену, чтобы он не посчитал меня глупой тёткой, которая написалась и давай жаловаться, как сложно стирать носки и трусы мужа. Я не такая. Совсем не такая.

— Я подсяду? — слышу над ухом и не сразу понимаю кто это и где.

Смотрю влево – никого, вправо – здрасьте-приехали. Закатываю глаза, и хочу провалиться под землю от стыда. Передо мной мой студент – тот самый ненавистный, которого я терпеть не могу, потому что он не любит мой предмет и тщательно прогуливает его. Васильев – лохматая беда в драных джинсах.

— Не знал, что ты ходишь по таким местам! — улыбается он, показывая бармену, чтобы тот налил ему чего-то.

— А я не знала, что ты вместо того, чтобы учить предмет по клубам ходишь! — пытаюсь перекричать музыку, но он не слышит, переспрашивает и наклоняется ближе ко мне.

От него приятно пахнет одеколоном или это какой-то парфюм, едва улавливаю нотки сигаретного дыма, но молчу, пытаясь привести мысли в порядок. Ничего не получается. Кажется, что выпитый алкоголь отключил все, что отвечает за адекватность. Отмахиваюсь от парня и продолжаю потягивать свой коктейль. Нет, то что будет завтра – стыд, угрызения совести и прочее – это будет завтра, сегодня я вполне себе могу отвлечься. У меня стресс, у меня трагедия, и я, как не самый умный человек, топлю ее в алкоголе. А что ещё остается делать? Я хочу забыться и отдохнуть хотя бы сегодня. Хотя бы на один вечер мне можно это сделать или нет? Я взрослая женщина, а краснею перед каким-то студентом просто потому что решила отдохнуть и выпить. Ему нужен зачет, поэтому он и таскается за мной, но, как я уже говорила, не на ту напал. Или на ту?

Чувствую на себе пристальный взгляд. Меня будто бы испепеляют. Никогда так на меня не смотрели. Неужели по колготкам стрелка пошла? Или короткое платье открыло слишком многое? Или я испачкалась? Может быть тушь потекла? Пока об этом думаю внутри все сжимается от отвращения к самой себе. Нет, не от того отвращения, когда ты раздобревшая корова с огромными мешками под глазами и дряблыми ляжками. Такой я была, когда только родила Катюшку. И как только Олег меня не бросил тогда? Почему именно сейчас? Когда я ухаживаю за собой, соблюдаю диеты, хожу в спортзал, изредка, но хожу. Да, я не привыкла ходить по салонам красоты, потому что экономила, чтобы поскорее накопить первый взнос на покупку дачи. Красила волосы дома в ванной, ревела, когда видела, что получается не то, что было у меня в голове, но я всеми силами пыталась сделать так, чтобы всем было хорошо.

— Повтори! — кричу бармену, сквозь музыку, оперевшись локтями на барную стойку.

— Может быть хватит? Завтра плохо будет! — вновь слышу голос со стороны, но этот мальчишка разве может учить меня жизни?

— Отстань!

— То есть завтра тебя в универе тоже не будет?

— У меня пово-о-од! У меня развод! — вырывается у меня, и парень сразу же подскакивает на месте.

— Тогда... тогда тем более! Жан, ну... Эй, не наливай ей! — ведет себя, как непонятно кто, и мне это не нравится.

Слишком уж... заботится что ли? Нет, это не забота. Я так двадцать лет жила: это не делай, то нельзя. Хватит! Сейчас это единственное, что может мне помочь и чего хочу я! Но, не успеваю я и подумать, как меня хватают за талию, после за руку и тащат через весь зал на выход. Он вообще что ли?! Подсознание кричит о том, чтобы я осталась, а что-то другое не даёт мне сопротивляться.

Мы выходим в прохладную гардеробную, где Васильев забирает свою куртку, мне только и остается, что забрать пальто, потому что возвращаться уже нет никаких сил.

— Я не знал, что у тебя в семье проблемы... Но это не повод напиваться! Я думал, что ты умная... девушка.

— Девушка? — не могу сдержать смеха, потому как понимаю, что девушкой была очень давно, но это никак не забавляет парня.

— Пить – это... это ненужная позиция. Утопишь проблемы в алкоголе? А ты не думала, что может последовать обратная реакция, и ты... не контролируя себя можешь что-нибудь натворить?! — он нервно расхаживает взад-вперед, а я как отчитанная школьница стою, перебирая шапку в руках.

Мне стыдно не от того, что он вот так вот меня отчитывает. Стыдно от того, что он прав. Напиваться – не самая лучшая идея. Нужно возвращаться домой, а там уже... там уже можно будет предаться самокопанию, потому что для забытия я выпила слишком мало.

6

У него машина точь-в-точь, как у Олега. Точно такая же, вот только у нас в семье такую машину получилось купить год назад, а у Васильева, скорее всего родители богатенькие. Растят мажора, который привык выпрашивать хорошие оценки. Моей Катьке охомутать бы его, и жила бы препиваючи... до первой измены, как мы с Олегом. Нет. Такой жизни своей дочери я не хочу, а потом прикрываю глаза и шумно втягиваю воздух, смешанный с парфюмом студента. Он снимает куртку, кидает ее на заднее сиденье и садится за руль в одной футболке. Сразу же включает тихо радио, и мы выезжаем с парковки.

Я напряженно наблюдаю за дорогой, потом смещаю взгляд на то, как искусно парень ведет машину. Такой молодой, к за рулем ведёт себя так, будто бы уже огромный стаж накатал. Разве такое возможно? Олег совсем не такой. Да-да, знаю, что сравнивать мужчин нельзя, но... кажется, не все они одинаковые. Есть такие, которые гуляют и изменяют налево-направо, как это делает Васильев. Стольких девчонок мне приходилось успокаивать, когда он их бросал. А вот Олег тихушник. Пытался усидеть на двух стульях, да не выдержали они его.

— Ты меня сейчас испепелишь взглядом, — улыбается Васильев, и я моргаю, словно в замедленной съемке, кажется, развезло от тепла.

— Я твой преподаватель, ты должен обращаться ко мне как к преподавателю...

— Преподаватель ты только до пяти вечера, после – обычная девушка.

— Макси-и-им, девушкой я была в то время, когда ты в садик ходил! Перестань меня так называть!

— Тебе неприятно?

Сказать, что мне неприятно – нагло солгать, но и признаться в том, что это мне льстит – слишком... глупо. Молчу, глядя на парня, который просто улыбается, глядя на дорогу. Чертов светофор. Мы останавливаемся на нем, и взгляд Васильева прожигает меня насквозь. Он ждет ответа? Так, Жанка, соберись, ты – педагог.

— Эм... — очень убедительно. — Наверное, это не совсем то, что мне подходит. Нет, не так... Это совсем не то, что подходит для... того, чтобы так охарактеризовать меня, понимаешь?

— Нет. — Бросив взгляд на светофор, он вновь стал внимательным и на мгновение серьезным.

Никогда не видела его таким, и это даже удивительно. Я не думала, что молодые парни могут быть такими. Сосредоточенный взгляд, чуть нахмуренные брови, напряженное тело... все это выдавало его серьезность. Что же происходило в его голове? А что в моей?

— Просто нет?

— Женщина в любом возрасте должна оставаться девушкой для мужчины. — Говорит он, после чего тянется к радио, чтобы выключить, но я хватаю его за ладонь, чтобы он этого не делал.
Не перенесу тишины.

Его взгляд на мгновение сталкивается с моим, и я отпускаю его руку. Мне безумно неловко. О чем вообще думаю?

— Ты сам только что объяснил это.

— Не понял...

— Женщина должна оставаться девушкой для мужчины. Для. Мужчины. — Рисую какие-то воздушные отрезки и сама слежу за ними. — Для мужчины, понимаешь?

— Меня еще никто так не оскорблял.

— Ты же молодой мальчик, Максим! — улыбаюсь, на что он злится, и я вижу как сильно он сжимает руль. — Я тебя обидела?

— Нет. Ты сейчас сказала, что я слишком зеленый. Это не обидно. Это... прости, но это... не могу подобрать слов.

— Я поставлю тебе автомат, ладно.

— Ты думаешь, что мне оценка нужна? Да плевать. Я просто хочу узнать тебя лучше. Понять тебя! А раз у тебя с мужем сейчас все сложно... да тем более! Это же...

— Нет! — резко отзываюсь я, качая головой.

Он растерянно смотрит на меня и шумно выдыхает. Я прекрасно понимаю, что он хочет сказать, но пресекаю это на корню. Не хватало мне под старость лет еще такого... Нет, нет и нет.

Васильев останавливает машину рядом с домом, где я живу, и я сразу же выскакиваю их нее, как ошпаренная. Будто бы меня водой окатили. Не прощаюсь. Ухожу по-английски, как говорят и какое-то время стою, прижавшись спиной у двери, будто бы боюсь, что он пойдет следом. Ага, как же.

Прохожу в лифт, нажимаю восьмой этаж и молюсь, чтобы дома никого не было. Не хочу объясняться ни с кем. Хотя... с кем объясняться? С изменником или с дочерью, которая поступила ровно так же как и отец?

Захожу в свою квартиру, закрываю дверь на все замки, чтобы муж не нагрянул среди ночи и бросаю взгляд на время. Первый час. Включаю свет, снимаю ботинки, пальто, кидаю шапку на пуфик у двери и иду через гостиную к окну. Свет неприятно щиплет глаза. Отодвигаю шторку и выглядываю, чтобы убедиться, что Васильев уехал. Что-то меня будоражило в его поведении, что-то заставляло задуматься, а что-то кричало бежать подальше. Но чем больше я думала об этом, тем сильнее убеждалась в том, что он такой же, как и все.

Не уехал. Стоит на улице, оперевшись на капот машины, куртка нараспашку, шапки нет, курит и поглядывает по окнам. В какой-то момент замечает меня, и мне кажется, что даже смотрит пристально, отчего сразу же отшатываюсь и задергиваю штору. Я всего лишь пьяна. Мне не нужны никакие навязчивые мысли. Хватит. Он мой студент, ну решил поболтать с теткой о чувствах, что тут такого? Нет... Ну нет же, тут и дуре понятно, что неравнодушен. Но почему? Как? Что такого я сделала? Почему все проблемы навалились так сразу?

7

Странно, но утром просыпаюсь рано, несмотря на то, что поздно легла. Голова чугунная, но не настолько, чтобы умирать с похмелья. Сажусь в постели, пью таблетку и какое-то время пытаюсь вспомнить, что вчера произошло. Помню. Меня бросили, а потом еще и предложили окунуться заново в мир... грез? Так это называется? Да уж. Ситуация – хуже некуда. Но раз уж проснулась, нужно выходить с «больничного», работа не ждет.
Поднимаюсь и иду в ванную, где делаю все утренние дела: умываюсь, сажусь кремами, клею патчи, чищу зубы и пытаюсь уложить волосы. После долгих уговоров собираю их в высокий хвост, выглядит неплохо. Даже лицо отдохнувшее. Удивительно, что после такой ночи я вполне себе... будто бы пью каждый день и меня уже не торкает. Ладно, надеюсь, что ближе к середине рабочего дня не умру от внезапно нахлынувшего похмелья. Иду в спальню, надеваю классические брюки, белую футболку и свитер. Снова делаю легкий макияж, чтобы выглядеть свежее, собираю нужные бумаги, сумку и, надев куртку и сапоги, собираюсь выходить, когда слышу, как открывается входная дверь. Оборачиваюсь и удивлённо смотрю на Олега.

Он, словно ничего не было, проходив в коридор, ставит чемодан и будто бы не замечает меня, а я... я от шока дар речи потеряла. Стою, широко распахнув глаза и не знаю, как реагировать.

— Ты ничего не перепутал? — нервно усмехаюсь, глядя то на мужа, то на его чемодан.

— Отвали, Жан. Я спал в машине, спина затекла. Нет, ты нормальная вообще? Ты где шлялась и с кем? Я видел, какой-то малолетка тебя привез домой. — Вместо того, чтобы молча взять вещи и свалить, он остался в машине ночевать, так ещё и меня виноватой выставил?

— Тебя это не касается.

— Я твой муж, и меня это касается!

— Угу... а Марина мне кто, раз она и ее ребенок меня коснулись!? Я тебе русским языком объяснила, ты уже ушел, а теперь вернулся, чтобы отчитать меня?

— Хватит мне говорить о Марине и ее ребенке! — рявкает он, и я злюсь еще больше.

— Хватит?! Хватит? Ты хочешь, чтобы я закрыла глаза на то, что ты мне изменил?! Выметайся отсюда!

— Нет! Это такой же мой дом, как и твой.

— О, нет, дорогой, это только мой дом, ясно?! Мой! И ты не имеешь никакого отношения к нему!

— Я здесь ремонт делал!

— И? Молодец. Отдать тебе деньги за ремонт? Тогда давай ты мне отдашь деньги за машину, на которой ты ездишь!

— Все, Жан, отвали! Я устал! Я хочу поспать! — отмахивается он, а я не знаю, что делать, снова чувствую себя загнанной в угол мышью и шумно выдыхаю.

Жить с ним я больше не могу. Не смогу... не смогу и не хочу. Может быть вызвать полицию? Сказать, что... мы с мужем разводимся, а он не хочет покинуть мою квартиру? С одной стороны она, действительно, только моя. Досталась от бабушки, и наследница я, а значит, что Олег посторонний, но он считает, что имеет на квартиру точно такие же шансы, что и я.

Делаю глубокий вдох. Займусь этим после работы. Может быть сам уйдет? Хотя, зная его он с места не сдвинется. Как перешёл на удаленку, так зад от дивана не отрывает. Постоянно сидит на месте. А я? Я работаю. Я люблю свою работу. А может быть просто каждый раз сбегала на работу, только чтобы не видеть мужа? Может быть это все началось очень давно? Может быть я виновата в том, что мой муж пошел «налево»? Может это все моя вина в том, что я теперь занимаюсь самокопанием?

— Здравствуйте! — улыбается женщина, присевшая рядом со мной в автобусе, и я вздрагиваю.

— Доброе утро... — киваю я, затем чуть двигаюсь к окну и шумно выдыхаю.

— Тепло сегодня!

— Да? А я и не заметила...

— Чем голова забита? — она улыбнулась и тяжело выдохнула. — Понимаю вас! Я тоже вечно думаю обо всех, но не о себе. От такого устаешь быстро.

— Понимаю. Я тоже устала, но ничего не поделать! Жизнь такая! Особенно, если тебе "чуточку" за шестнадцать!

— Верно подмечено! — смеется моя новая знакомая, после чего протягивает руку. — Марина!

Меня передергивает от этого имени, и становится тяжело дышать. Чуть расстегиваю воротник куртки, киваю, а уже потом пожимаю руку женщины, хоть это и достаточно мерзко. Сколько микробов на ее руках? Нет, не об этом я беспокоилась в тот момент, а о том, что это именно та самая Марина. Нет, конечно же, я ошибалась, потому что мой муж не посмотрел бы на такую женщину. Она в возрасте, как и я, фигура такая же, значит следит за собой, но одевается, как домохозяйка. Нет-нет, ничего против не имею, сама только вчера сменила гардероб, но... наверное, со стороны я выглядела также.

— Жанна.

— У вас красивое имя.

— Спасибо...

— Вы растерянная... Можно спросить, что случилось?

Я грустно улыбаюсь, понимаю, что ехать еще долго и пожимаю плечами.

— Все сложно. В одно мгновение столько всего навалилось... сначала одно, затем другое... а там пятое, десятое... Как снежный ком все закружилось, и я уже не знаю, что делать.

— Уверена, что вы справитесь. Главное, чтобы рядом поддержка была! Мне мой муж и сыночек помогают, поддерживают всегда.