Реальность. Лабиринт

Пролог

Аннотация
Всё что я знаю - это ослепляющий свет и дикую боль. Всё, что я помню из прежней жизни – нежную улыбку мужчины и лица двух детей. 

Именно эти образы помогут мне уцелеть в условиях, не предназначенных для выживания. Ежедневно преодолевая себя, я верну своё прошлое и вместе с ним тех, при мысли о ком, сердце наполняется теплом, а существование смыслом. Во вселенной с размытыми гранями реальности, столкнувшись с многоликим врагом, я пройду через невозможное ради них. Ради тех, кто заставляет моё сердце биться.

ПРОЛОГ

Монотонный звук скатывающейся на камень воды не давал уснуть, оголяя и без того взвинченные нервы. 

«Кап, кап, кап», -  падала жидкость рядом со мной, скапливаясь в  лужу.

Каждая новая капля воды подводила меня к черте, дойдя до которой, я не смогу вернуться в исходную точку. Постепенно шум перестал раздражать, превратившись в звук помогающий оставаться настороже.  Каждый мускул в теле натянулся как струна, отсчитывая мгновения до начала охоты. Усталость отошла на задний план, не давая возможности упустить приближение опасности. Умирать сегодня или в любую другую из ночей, не рассматривалось мной как решение проблемы. Я готова биться, не жалея ни себя, ни противника. Я была верна собственному обещанию - не умирать. В остальном, ограничений не существовало. 

Страх, поселившийся внутри меня, не давал возможности забыть о нём. Повиснув на мне как колокольчик на шее у телёнка, не позволяющий потерять того из вида. Так темное, всепоглощающее чувство ужаса, владеющее мной без остатка, постоянно напоминало о себе. Стоило на мгновение забыться, погрузившись в беспокойный сон, как  тут же, в сознание вторгался он и все, что меня ждало в случае проигрыша. Нельзя спать, нельзя забывать об охоте, нельзя сдаваться. Достаточно лишь мгновения, и уже не спастись. Не убежать, не спрятаться, не вымолить пощады. Плевать как долго мне придется пробыть в этом аду, спасаясь прятками и бегством, но по-другому быть не может. Я не стану жертвой или даром, не стану донором или обедом. Мне нужно лишь продержаться еще один день… или два. И тогда обязательно появится свет, способный помочь мне побороть его. А пока я буду мышкой. Незаметной и тихой, играющей с кошкой и знающей как пережить еще одну ночь. 

Внутри меня что-то встрепенулось. Все защитные системы организма очнулись, игнорируя усталость, накопившуюся за время пребывания здесь. Я медленно поднялась на ноги, прижимаясь спиной к скале и прислушиваясь к звукам, доносящимся из глубины лабиринта. Мертвая тишина отзывалась гулким эхом от стен, возвращаясь ко мне удушающей тревогой. Вслушиваясь в безмолвие, я ждала и отсчитывала мысленно секунды до момента, когда все начнется вновь.

Десять

 Девять

 Восемь

 Семь

 Пять

 Четыре

Три 

Два

Один

Нечеловеческий рёв сотряс стены лабиринта, накрывая волной животного голода, каждый уголок его владений, оповещая об истинных намерениях. 

Дыхание сбилось. Я сжалась в стену, удерживаясь за неё кончиками пальцев. Собственное сердцебиение заглушало все остальные звуки. В голове пульсировала единственная мысль – бежать! Бежать и прятаться. Не оставалось сил даже на страх. Я знала, что мне просто нужно убежать как можно дальше. Но я тут же задвинула этот порыв в глубину сознания. Не время. Страх – верный проводник в его лапы. Закрыла на мгновение глаза, восстанавливая дыхание и возвращая спокойствие. 

Внутри лабиринта раздался цокот копыт. Я слышала его. В этой чертовой ловушке все было продумано так, что не важно, в каком её углу пряталась жертва, она всегда будет слышать Его, подвергаясь все большему ужасу и впадая в панику. Время от времени доносились крики других, когда он находил их. Слышала их вопли и звуки, разрываемой плоти. Тех, кто так же как и я прятался, но кого я ни разу не встречала в этой темноте. Он находил всех. Я должна помнить об этом и не на мгновение не расслабляться. И то как они кричали в агонии, умоляя пощадить, спасти и не трогать их, лишь сильнее напоминало о том, как дорога жизнь.

 Металлический запах крови, смешанный с запахом рвоты, экскрементов и трупным смрадом пропитал это место, заменив воздух. Вонь, стоявшая внутри лабиринта стала привычной. Ко всему рано или поздно привыкаешь. Даже к удушающей вони, постепенно ставшей синонимом жизни. Вдыхая её, я знала, что еще дышу. Удивительно, насколько люди быстро приспосабливаются к нечеловеческим условиям. Как быстро страх прорастает в каждой клетке  тела и поселяется там, стирая все известное до него.

Шаги становились громче. Я медленно двинулась в противоположную от цокота и его рычания сторону, стараясь бесшумно наступать на камень синхронно с его копытами.  Он не торопился, зная, что здесь некуда бежать.

Не отрывая пальцев от стены, я уходила все дальше, прислушиваясь к шуму. В одно мгновение все изменилось и я перестала понимать в какой из сторон находится охотник. Тяжелое дыхание, смешанное с рыком, цокот и чертовы капли воды, стекающие откуда-то сверху, все перемешалось, окружив со всех сторон. Внезапно появилось чувство, будто их стало больше. Казалось, что теперь нужно прятаться от нескольких чудовищ.

Остановилась, опершись о стену холодной от пота спиной и вслушиваясь в надвигающиеся шаги. Зная, что он не остановится пока не найдет себе жертву, я молила, чтобы сегодня он снова нашел кого-то раньше чем меня, ни секунды не стыдясь подобных мыслей. Благородству в этом капкане не оставалось места. А время раскаяться у меня будет после, когда я снова увижу солнечный свет и смогу не бояться забыться хотя бы на мгновение. По руке пробежало что-то длинное, защекотав кожу. Резко отдернув ладонь от камня скинула на землю сколопендру, прижимая руку к груди. Лабиринт кишел разными тварями. 

Глава 1

"Открывай глаза", - позвал тихий шёпот. 

Услышав зов, поняла, что задыхаюсь. Раскрыв  рот, шумно втянула воздух. Кислород с болью прокладывал путь к легким, обжигая  их, словно жидкий металл. Казалось, будто до этого они не работали, забыв, что значит действие такого нужного для них и меня газа. Поперхнувшись воздухом, почувствовала, будто легкие горят, отторгая воздух. Согнувшись пополам, прокашлялась, привыкая к такому простому и, в то же время, отчего-то чуждому действию – дыханию. Лишь когда огонь в груди погас, оставив после себя тлеющий уголь в виде тяжести в лёгких и боли в груди, открыла глаза, тут же зажмурившись. 

Яркий белый свет ослеплял, не позволяя полностью раскрыть век. Выждав несколько мгновений, приоткрыла один глаз, отдернув голову в сторону, сощурившись и  сдерживая выступившие от резкого света слезы. Прижала ладони к прикрытым векам, вытирая влагу. Подставила руку ко лбу вместо козырька, повторив попытку посмотреть вперед слегка приоткрытыми глазами.

Лучи света перекрывали собой все пространство, не давая возможности определить, что находится на расстоянии вытянутой руки. Закрывшись ладонями от чрезмерного освещения, опустила глаза вниз. Я сидела на белоснежной кушетке в такой же ослепительно белой сорочке, как и все пространство рядом со мной. Поддавшись инстинкту, спустила обнаженные ноги с койки, посмотрев вниз. Бледная кожа смотрелась ярким пятном на фоне бесцветной плитки. Повернув голову, наконец-то начала различать окружающее пространство. Абсолютно голые, словно чистый лист, стены, окружали меня со всех сторон. Спрыгнув на пол, задрожала от охватившей тело судороги. Пальцы на ногах сжались от тысячи мелких иголок, вонзающихся в нервные окончания. Сложившись вдвое, схватилась за кушетку, дожидаясь пока уйдет спазм. Почувствовав облегчение,  пошла в сторону одной из стен. Следом за мной покатилась койка, а низ живота стянуло от тягучей боли. Оглянулась назад, увидев трубку, тянувшуюся из-под рубашки к  кровати. Нагнувшись, посмотрела, к чему она прикреплена, заметив силиконовый сосуд, наполненный желтой жидкостью. Потянув за трубку, почувствовала боль между ног. Похоже, этот чертов катетер намертво впился в мой мочеиспускательный канал. Оставив попытку избавиться от привязи, двинулась дальше. 

Делала шаг, а койка бесшумно двигалась за мной. Я не увидела колёс у нее на ножках, создавалась иллюзия, будто она висит, такими незаметными оказались практически сливающиеся с пространством блестящие стойки опоры. Стремясь к стене, не понимала, что делаю, совершая какие-то механические движения. Каждый шаг давался с трудом. Ноги казались налитыми свинцом, а тело сковывало от боли. Дойдя, не нашла ничего кроме гладкой белоснежной поверхности. Не торопясь, двинулась к следующей, повторяя процедуру осмотра и не обнаружив никаких отличий от первой.  Не отыскав следов выхода ни в третьей, ни в четвертой, подумала о том, что могла упустить его. В одной из четырех стен точно должна существовать дверь. Не могла я оказаться в этой белой коробке магическим образом. Только повторный осмотр периметра, так же как и первый, не смог дать необходимого результата. 

Совершенно не понимая, где я нахожусь, попыталась вспомнить, как могла очутиться в подобном месте и для какой цели. Размышления о прошлом, о том, где находилась до этой комнаты, не принесли никаких плодов. Мало того, что память отказывалась отвечать на интересующий меня вопрос, так  помимо этого, у меня не получалось вспомнить ни единого дня из своей жизни. Включая информацию о моём имени, и о том, кем я была. Чернота вместо миллионов воспоминаний. Меня словно отформатировали, оставив выборочные знания об устройстве мира, способность писать и читать. Теперь мой мозг напоминал базу с разрешенными знаниями, доступными каждому через энциклопедию, учебник или всемирную сеть-интернет, и ни единого намека на указание моей личности. 

Нахмурившись, я вновь и вновь прохаживалась вдоль стен, надеясь отыскать замаскированную дверь. Так не должно быть. Возможно, это всего лишь сон, и через несколько минут я проснусь в своей кровати. Только нужно постараться вспомнить, как именно выглядят моя кровать и мой дом. 
Мысли кружили вокруг базовых понятий, за которые цеплялась жизнь каждого человека. Ощупывая их, я старалась идентифицировать себя, но смогла извлечь лишь пустоту.  Задрав голову вверх, осмотрела потолок. Лампы били так ярко, что слезились глаза, и  невозможно было ничего рассмотреть из-за рассеянного под потолком ровного света.

- Э-э-э-й! – попыталась крикнуть, но из гортани вырвались лишь хриплые звуки.

Прокашлявшись и облизав пересохшие губы, повторила попытку.

- Эй! Есть там  кто-нибудь? – крикнула, услышав вместо ответа эхо собственного вопроса.

- Эй! Кто-нибудь! Где я?

И снова звонко отскакивающий от белых стен голос,  издевающийся надо мной. 

Встав вплотную к перегородке, изолирующей меня от внешнего мира, крикнула изо всех сил:
- Кто-нибудь! Выпустите меня! Что это за место?! – начала стучать о белое препятствие.

Первое соприкосновение со стеной вызвало недоумение. Вместо бетона или камня, костяшки пальцев встретились с металлом. Заколотив сильнее двумя руками по холодному покрытию, кричала изо всех сил, требуя выпустить меня. Но ни на вопли, ни на шум никто не отозвался. Закашлявшись, рухнула на пол рядом со стеной, не позволяющей выйти на свободу. Всё тело ныло. И причина этому заключалась не в усталости или недомогании, а как будто внутри меня что-то находилось в неисправности. Как у сломанной балерины, запертой в металлической шкатулке. Я не могла нормально ходить, дыхание  вызывало боль и жжение, а все внутренние органы болели  одновременно. Медленно поднимаясь с пола, вскарабкалась на чертову кровать в поисках какой-то опоры и отдыха, ощущая дикую жажду. Но пустая железная коробка не предусматривала моих физических потребностей. Не считая катетера, выводящего мочу, здесь не оказалось ни воды, ни тем более еды. 

Глава 2(1)

Кричащий красный, слепящий розовый, ядовитый зеленый и магический голубой плясали по стеклу моего бокала. Прокручивая его в руке, рассматривала, как играет отражающийся свет  неона. Но особенно сильно меня завораживал голубой, окрашивающий джин передо мной в какой-то неземной, волшебный цвет. Он гипнотизировал, действуя не хуже анестезии, способной снять любую боль. А сегодня, она снежным комом разрасталась внутри меня, собираясь вытеснить каждую приятную эмоцию, отсиживающуюся где-то в глубине и забывшую, когда появлялась на поверхности. 

Вечер превращался в гимн жалости к себе и собственной глупости. Сколько раз я убеждалась, что эти чертовы свидания вслепую не способны принести ничего, кроме очередного разочарования и, тем не менее, согласилась в очередной раз на эту авантюру, заранее зная о её бессмысленности. Моя личная жизнь за последний год больше напоминала застойную воду в пруду, чем бьющую жизнью горную реку. Да. Все действительно было настолько плохо, что пришлось идти на организованное кем-то свидание. Работа и ничего кроме работы. Я превратилась в офисного зомби, настроенного лишь на выполнение необходимого задания. Раньше я любила свое дело: битвы за справедливость в суде, спасение невинных. Так длилось до того момента, когда мне стали поручать дела тех, против кого я всегда выступала перед судьёй и Богом. И теперь работа превратилась в чёрно-белую рутину. 

Возвращаясь домой после очередного тошнотворного дела, я старалась сбежать от бесцветной жизни. Ставила мольберт и утопала в цвете, создавая новые миры, забывая об уродстве нашего.  Кроме тех редких мгновений, когда я растворялась в живописи, моя жизнь была пуста. Дома меня никто не ждал,  кроме пустой квартиры и просроченной еды в холодильнике. Да и на работе никто не радовался моему приходу, считая бесчувственной карьеристкой. Никто, кроме начальства, сдирающего сорок процентов за каждое новое дело и обещающего партнерство в будущем, затыкая этой перспективой рот моей совести.

И чем выше я поднималась по карьерной лестнице, тем глубже становилась яма, куда я закапывала своё самоуважение и стремление сделать мир лучше. Почему я не уволилась и не открыла собственный офис, выбирая только те дела, что не шли в разрез с моими принципами? До сих пор задумывалась об этом, но пряталась за  стабильностью, высоким доходом, престижем, успехом и прочей чушью, в которую уже давно перестала верить сама. Выпрыгнуть из корпоративной упряжки означало взять полностью ответственность за свою жизнь и, помимо всего прочего, это обозначало провал в глазах общества и моей семьи. Я должна быть идеальной. Идеальной девушкой с идеальными вкусом, работой и жизнью. Вот, что все хотели видеть во мне. Я должна карабкаться вверх, достигая самой вершины, получая неприлично много денег, и лишь в том случае окружающие примут мою эксцентричность. А пока я работала на то, чтобы однажды получить ту самую независимость и начать творить добро, вместо зла.

Но даже такой карьеристке хотелось обыкновенного человеческого тепла. И вот она я. Сижу в баре, ожидая парня, с которым меня решила свести коллега и который, по всей видимости, продинамил меня. Вряд ли существует вероятность дождаться его спустя полтора часа от назначенного времени. Надеюсь только, что всё-таки он не пришел, а не сбежал в ужасе, увидев меня в реальности.
Жалея себя и мирясь с одиночеством, я медленно надиралась, опустошая один за другим бокалы джина с тоником. Жаль, что вместо напитка я не держала в руках лампу с голубым парнем внутри, способным исполнить три моих желания. А желания у меня были. Как и фантазии. И чем ближе я знакомилась с цветным волшебником, тем грязнее они становились.

Но  даже веселой вечеринкой  для одного  мне не суждено было наслаждаться столько, сколько хотелось бы. В одно мгновение я сижу, пью коктейль и думаю о мускулистом сказочном парне из лампы, а в следующее кто-то падает на меня, стаскивая с барного стула и припечатывая всем весом к полу, попутно ударив меня в лоб своей головой. Вот я и оказалась под мужиком и совсем  не тем способом, как представлялось моей больной фантазии. Упс. Всё же нужно быть осторожнее с выбором желаний.

 Жесткие колючие волосы щекотали подбородок, и кожу обдало горячим дыханием.

- Что за чёрт? - крикнула, четко не понимая, что именно произошло. 

- Обычно оказываясь подо мной, женщины выкрикивают другие слова,– приподнял голову обидчик. 
Проследив взглядом от неопрятной  темной бороды вверх, заметила пухлые губы, изогнутые кривой ухмылкой, и встретилась с зелеными    глазами, бессовестно рассматривающими меня в ответ.  Заглянув в них, я вмиг протрезвела.  Хмель выветрился так же быстро, как моя задница оказалась на полу несколько секунд назад. Вмиг все ощущения  обострились, и я со всей ясностью сознания поняла, что тело поверх меня не только очень тяжелое, но твердое и сильное. 

Не успела даже отреагировать на его дерзкое замечание, как подмигнув, он слез с меня. Повернулся спиной, занося локоть назад и резко впечатывая кулак в кого-то перед собой.  Драка утаскивала бородача в глубину бара. Люди столпились вокруг меня, помогая подняться и задавая вопросы, всё ли со мной в порядке. Я находилась словно под гипнозом, наблюдая за дракой и, в частности, за мужчиной, сразившим меня наповал в прямом смысле этого слова. Он орудовал кулаками, словно истинный боец, перекидывая обидчиков через спину и поваливая одного за другим на пол. И даже когда его опрокинули на бильярдный стол и удары посыпались на него со всех сторон, он сумел вырваться, закидав их деревянными шарами, схватив одного из нападающих за шкирку и вытащив его на улицу, переместив место драки туда.

Когда разборка скрылась из поля зрения, я вернулась к своему месту, вновь залезая на барный стул, избавляясь от гипноза, под действием которого находилась последние несколько минут. Бармен поставил передо мной новый бокал с коктейлем:

Глава 2 (2)

Мои щёки пылали от унижения, испытанного рядом с бородатым бесстыдником. Никто не смел разговаривать со мной в таком тоне и, тем более, прикасаться так откровенно и по-хозяйски, словно имел на это абсолютное право. Звонко цокая каблуками по асфальту, направилась к машине, зарычав, вспомнив о том количестве выпитого, что теперь бурлило в моих венах и превышало объемом текущую по моим сосудам кровь. Достав из сумочки смартфон, набрала службу вызова такси, не останавливаясь ни на мгновение, желая оставить бар, как и позор, пережитый там, как можно дальше.

- Эй! – услышала выкрик из-за спины и звук бегущих ног, тут жеускоряя шаг. – Эй! Куда ты? Постой! Ты даже не позволила мне извиниться за то, что налетел на тебя! - доносились до меня слова нахала, но больше я не собиралась покупаться на них. Пусть катится к чертям и валит деревья в своем лесу, или откуда он там вылез. Позора для одного вечера более чем достаточно. А я не из тех людей, кому нравилось, когда над ними забавлялись.

- Да, постой же ты!- схватил за плечо, останавливая.

Дернув рукой, освободилась от захвата и, не говоря ни слова, развернулась в другую сторону, слушая, как автоответчик в трубке обещает меня связать с оператором.

- Ну, серьезно! – забежал, повернувшись ко мне лицом и двигаясь вперед спиной, смотря прямо на меня. – Разреши мне хотя бы проводить тебя до дома в знак примирения!

- Я доберусь самостоятельно, спасибо, - ответила, рассчитывая, что он исчезнет с моих глаз раз и навсегда.

- В таком-то наряде ночью? Ты знаешь, что бывает с девочками, одиноко гуляющими по темноте да в таком обтягивающем платье и на шпильках. Ты даже на два шага не сможешь убежать от маньяка.
Продолжал идти  задом наперед, не переставая ухмыляться. Боже! Как же хотелось стереть с его лица эту чертову ухмылочку.

- Пока я вижу здесь лишь одного маньяка, не позволяющего мне от него убежать.

- Вот! И я о том же! Что лучше иметь своего собственного, чем наткнуться на какого-то незнакомого! – шире улыбнулся он.

- Своего собственного?! Ха!  Я тебя впервые вижу и уж точно не считаю своим собственным!

- Серьезно?  А в баре мне показалось, что ты совсем не прочь.

- Ключевое слово –показалось! – прикрикнула на него, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, снова меняя маршрут, прижимая телефон сильнее к уху.

- Да ладно тебе! Ты чего такая сердитая! Пока я не сбил тебя со стула, ты казалась такой печальной. Да оно и понятно. Неприятно, когда тебя динамят, - снова обогнал меня, семеня задом наперед.

- Что? С чего ты решил, что меня продинамили? 

- Ты всё время смотрела на часы и, когда перестала следить за временем, напрочь присосалась к бокалу.

- Ты что? Сталкер? – почувствовала себя еще больше униженной после его слов.

- Нет. Просто  ты единственная не вписывалась в местный интерьер, привлекая к себе внимание.

- Разве? По-моему, никому никакого дела не было до меня. И вообще!  Почему бы тебе не вернуться к выпивке и твоим дружкам, - теряла терпение. 

Злясь еще сильнее от того, что он такой настойчивый и, черт возьми, наблюдательный, и казалось, будто знает о каждой мысли, возникающей в моей голове. Оттого чувствовала себя рядом с ним уязвимой и слабой. А эти слова точно не включены в мой перечень человеческих достоинств.  

- Я не люблю, когда на меня злятся, - развел руками в стороны.

-  Я не злюсь.

- Не верю. У тебя морщина на лбу и подбородок дёргается.

Каждое его слово вызывало лишь еще большую порцию раздражения. Только этот зеленоглазый деревенщина был настолько упрям, что вряд ли мне удастся избавиться от него, даже вызвав полицию.

- Я не злюсь, - убрала телефон от уха, устав слушать мелодию, призванную сделать моё ожидание очереди для разговора с оператором более приятным.

- Не убедила. Морщина всё еще на месте. 

 Замерев, я глубоко вздохнула, натягивая на себя дежурную улыбку, имеющуюся в арсенале для суда и босса.

- Я не злюсь. Правда. Ни за то, что сбил меня со стула, поставив шишку, ни за то, что лапал без разрешения, ни за то, что не оставляешь в покое. Теперь ты со спокойной совестью можешь идти обратно.

- Хм, - остановился он, засунув руки в карман джинсов.  –Давай договоримся.

- О чём еще тут можно договариваться! – выдохнула устало.

- Я провожу тебя до дома, и ты больше никогда меня не увидишь. Просто я должен убедиться, что ты, правда, не держишь зла и не собираешься подавать на меня иск за домогательства.

- С чего ты решил, что я собираюсь подавать иск?

- Разве юристы не пытаются решать каждый спор и обиду через суд?

- С чего ты решил, что я юрист?

- Насколько я помню, Ольга Борисовна работает в юридической конторе, и в таком случае,  её коллега вряд ли учитель.

- Что? – распахнула рот в удивлении. – Ты, тот …?! – сверкнула на него глазами, желая испепелить его, стереть с лица земли.

- Чш-ш-ш,  - приложил палец к  губам.

- Да… - не успела закончить, когда он снова зашикал на меня и подошел ближе, прижав указательный палец к моему рту.

Меня буквально разрывало от возмущения и праведного гнева, хотелось избить этого нахала сумкой или же истыкать шпилькой туфельки, но впервые я не могла справиться с эмоциями и  не знала, как добиться того, что мне нужно. 

-  Да, я тот самый, кто заставил тебя ждать полтора часа. Но это не потому, что я опоздал или разочаровался в том, кого увидел там у бара. Просто я не понимал, что может быть общего у меня с такой девушкой, как ты.

- Какой такой?

- Шикарной, - снова усмехнулся он, окидывая меня взглядом сверху  донизу, - успешной, чопорной.

Глава 3 (1)

Мокрый снег бил в лицо. Сквозь крупные пушистые хлопья с трудом различалась дорога. Двигаясь друг за другом, мы кутались в одежду, стараясь спрятаться от обжигающего ветра и холода, пронизывающего до самых костей. Дороги назад не было. Стоило свернуть с тропы, как приставы избивали палками того, кто предпринимал попытку скрыться от неизбежного.

 Нас выбрали наши же люди. Те, с кем мы росли, играли, с кем водили хороводы и к кому ходили в гости на обед. Они ткнули в нас пальцами, поставив не только крест на  нашей дальнейшей судьбе, но и вычеркнув раз и навсегда из своей памяти. Словно нас никогда и не существовало. Я знала, что как только мы скроемся из их поля зрения, то они сразу же забудут  о жестоком выборе, перешагнув через остатки совести, и продолжат окунаться в ежедневные заботы. Такова жизнь в нашем мире, и ни к чему питать надежды, будто кто-то сожалеет, что отправив тебя, отвел тем самым удар от себя.

Я проваливалась в сугробы, падая и тут же поднимаясь, погружая голые руки по плечи в снег, отыскивая опору, зная, что караван не остановится и затопчет меня, и, привязав полуживое тело, протащит  за лошадью до самого рубежа. Никто не имел права умирать по дороге. Приставы не позволят. Они заставят дышать, даже если ты уже будешь одной ногой на том свете, но последний вдох ты обязана сделать, перейдя рубеж. Слишком большая ответственность лежала на их плечах, и слишком велик страх оступиться, подвергнув народ новой опасности, и стать в их глазах такими же, как мы. 

  Этот путь я должна пройти на своих ногах, должна встретиться лицом к лицу с тем, что меня там ждет, и вернуться оттуда, откуда никому еще не доводилось возвращаться. 

Метель усилилась, застилая полностью дорогу. Идти становилось тяжелее. Лошади фыркали и протестующе ржали, не желая двигаться дальше. Они, как никто, знали о приближении опасности. Но чертовы приставы, покрываясь потом и испариной, несмотря на лютую стужу,  не собирались поворачивать обратно, опасаясь кары в случае, если дань не будет доставлена вовремя. 
Нам же оставалось лишь смириться с участью, оплакивая себя. К этому времени перестали доноситься всхлипывания девушек. Каждая сосредоточилась на сохранении энергии для сбережения тепла, так быстро ускользающего из наших практически обнаженных тел. 

Пальцы на ногах онемели, и теперь меня больше занимали мысли о возможном обморожении и том, как сильно это способно усложнить мою задачу, хотя я лелеяла надежду о скорейшем приближении к рубежу. Стража кричала на нас, подгоняя. Они боялись не успеть. Не замерзнуть насмерть, а, черт возьми, не успеть вовремя. Эти сволочи беспокоились за сохранность своих шкур гораздо сильнее, чем  за то, на что нас обрекают.

Порыв ветра донес волчий вой. Лошади тревожно заржали, брыкаясь  и поворачиваясь назад. Наездники приструнили коней, возвращая на нужную тропу. Вой повторился, на этот раз став отчетливей. Кровь в жилах застыла от этого звука. Обхватила себя руками, закрывая открытые участки тела, будто это способно спасти от острых, как бритвы, клыков. Дикие звери искали добычу. На многие вёрсты вокруг здесь не было ни души, только наш караван, бредущий навстречу погибели.Хищники забрались слишком далеко от благодатных для охоты земель.  Учуяв нас, оголодавшие звери не оставят добычу нетронутой. А в случае, если их больше, чем нас, то  никому из  отряда не удастся уцелеть. 

- Быстрее! – раздавались крики со всех сторон, перемешиваясь с ржанием лошадей, воем и свистом ветра.

Мы  перешли на бег, стараясь сбежать от нежелательного столкновения c дикими животными. Волки приближались, завывая всё протяжнее и громче.  Лошади взбесились, вставая на дыбы и скидывая с себя погонщиков, отбрыкиваясь от их попытки успокоить животных. Внезапно наступило затишье. Вой смолк. Напряженные люди огляделись по сторонам, замерли,  тут же окруженные звериным рыком. Сквозь белую стену снега виднелись  светящиеся голодные глаза. Спина покрылась испариной, а горло стянуло веревкой, не давая даже сглотнуть. Девушки сбились в кучу, прижимаясь друг к другу спиной, а приставы выпрыгнули вперед нас, поджигая факелы и размахивая ими перед собой, удерживая животных на расстоянии. Стоило огню взметнуться вверх, как  рычание стало громче. Звери двинулись на нас, и только теперь стало ясно – нам не спастись. Их слишком много. Серые, черные, пестрые фигуры виднелись сквозь снежную завесу грациозными и жуткими посланниками смерти.

Кони с визгом кинулись врассыпную, и часть волков, оскалившись, ринулась в их сторону, не давая убежать, сразу же впиваясь зубами в плоть. Стража прикрывала нас собой, не отрывая взгляда от противника. Стоило кому-то из волков начать приближаться в нашу сторону, как мужчины вытягивали вперед факел, направляя в морды хищникам. Те отступали на шаг, замирая и яростнее скалясь. 

Я боялась шевелиться. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а внутренности скрутило от страха в клубок из тугих жгутов. Мне и раньше приходилось встречать волков в лесу рядом с деревней, но всегда мы превосходили их количеством, имея оружие и собак, готовых вступить в схватку. Но встретить их здесь, вблизи рубежа, стало полной неожиданностью. И не только для девушек, но и для стражей. Звери всегда опасались этих мест, предпочитая охотиться в других землях. И то, что голод пригнал их сюда, настораживало. Старейшины явно не договаривали об истинной ситуации в пограничных землях. Недаром в этот раз количество девушек превосходило вдвое привычное, став самым ощутимым отсевом для наших мест за последние несколько веков. И если нас не сумеют доставить до рубежа в необходимом количестве, тогда произойдет нечто по-настоящему жуткое. Что-то, чего еще не видел род человеческий.

- Дайте мне лук, - тихо проговорила  приставу, размахивающему факелом передо мной.

- Чтобы ты выпустила стрелу мне в спину? - ответил он через плечо, перекрикивая ветер. – И не мечтай, Меченная!

Глава 3(2)

Я не любила убивать живых существ. Каждое мёртвое тело подстреленного кем-то зайца или перепела пробуждало во мне отторжение. Всё, о чем я думала, отправляясь на охоту, это как можно избежать жестокости. Но закон наших земель не позволял уклоняться от своих обязанностей. До  достижения пятилетнего возраста, старейшины наблюдали за детьми, за их способностями. И выявив самую сильную из сторон развития, определяли дальнейшую роль ребенка, которую предстояло играть в жизни  деревни до самого последнего дня его жизни. 

С самых ранних лет я была неразлучна с луком, попадая в дальние цели без промаха. Ни для кого не оставалось сомнений, кем именно я должна стать.И начиная с детства, взрослые охотники брали меня вместе с другими учениками с собой в лес, превращая в идеальных добытчиков. Но уже тогда убийства вызывали во мне протест. Я не хотела причинять боль другим. Найдя раненного зверя, я выхаживала его, а не стремилась добить и принести трофей в деревню. Я помогала им обрести здоровье, отпускала на свободу и делала так до тех пор, пока меня не поймали за пренебрежением собственными обязанностями. Люди стали замечать, что моей добычи всегда оказывалось меньше, чем у других охотников. Для самого меткого стрелка это казалось не просто странным, а непростительным. Слишком многие верили в мои силы, зная о таланте лучника, и слишком многие хотели, чтобы я оправдала их веру в мои силы. И как-то раз один из старших охотников увидел, как вместо того, чтобы выслеживать жертву, я подбирала раненных другими лучниками животных, которых могла еще спасти, и прятала в лесном укрытии, залечивая раны. Тогда-то все и вскрылось.

Вызванная на совет старейшин, я призналась в уклонении от предназначенной для меня работы. Как и в презрении к убийствам в целом. На вопрос, чем именно я хотела бы заниматься, ответила – врачеванием животных, что вызвало лишь дикий смех и волну негодования, разнесшуюся по селу как ураган.  Мне была дана неделя на раскаяние и возвращение к прямым обязанностям. Но моё решение невозможно было изменить. Непреклонность у нас редко приветствовалась как что-то хорошее. Только если речь не шла о благе общества и приверженности взглядам старейшин. Поэтому им не осталось ничего другого, как пометить меня, поставив клеймо со знаком заблудшей души.

Остальные девушки в караване, как и я, носили эту метку. Но каждая заслужила этот знак отличия за свои проступки. Кто-то не мог родить ребенка, но при этом был готов на всё, чтобы работать во благо общины, и, тем не менее, судьба оказалась предрешена. Другая девушка отличалась от остальных легкостью характера и странными суждениями о нашем укладе жизни, поставив под сомнение авторитет старейшин. Третья была поймана на ложе с чужим супругом, от четвертой отказался муж, заявив, что она ведьма, приворожившая его, а  он всю свою жизнь любил другую, лишив при этом троих детей родной матери. Пятая оказалась слишком красива, шестая слишком глупа и не способна выполнять никакую работу надлежащим образом, седьмая больна, восьмая не умела разговаривать, девятая танцевала так, что мужчины не сводили с неё глаз, вожделея, а стряпня десятой спровоцировала кишечное расстройство у целого рода. 

Всего в отряде нас шло двадцать. И каждую пометили за свой проступок. Никто не мог возразить совету деревни, тем более, когда каждый житель имел право проголосовать, достойна ли хоть одна из нас прощения, и ни один не сказал ни слова в оправдание хотя бы одной из девушек. А то, какая именно судьба постигала меченных, знали даже малые дети. Нас уводили за рубеж, удерживая великое зло в стороне от деревни и не давая обратить  наших сородичей в  нелюдей, прекратив род человеческий. 

В том, что за рубежом обитает жуткое зло, никто не сомневался. Многие века люди отправляли меченных в качестве благодарности злу за невмешательство в дела людские и в знак уважения. И зло принимало дар. Ни одна из девушек, перешагнув рубеж, не возвращалась обратно. Никто не знал в лицо тех, кто там обитал. И никто не смел перешагнуть роковую черту, если не был  отторгнут ближними, забыт родными и с чувством глубокой радости не отправлен людьми в дальнюю дорогу.

Но стоило отправить меченных в меньшем количестве, чем требовало зло, и тогда наступали несчастья. На поселение нападали дикие звери, урожай погибал от заморозков или вредителей, младенцы задыхались в собственных колыбелях, или же поселения сгорали до тла одно за другим. И после каждого из несчастий размер дани становился больше. Не знаю, как именно старейшины вычисляли  оплошности односельчан, но только они определяли, сколько в этом году будет отправлено меченных. Некоторым приходилось пребывать в ожидании отвратительной участи годами, живя в изгнании и презрении. Я слышала, как над ними издевались наши мужчины по ночам, слышала их плач и боль. Односельчане старались любыми способами избавить меченных от бесовского влияния, полагая, что чем жестче обращаются с ними, тем сильнее очищаются их души.  Поэтому, когда приходил срок покинуть деревню, ожидавшие своей участи долгое время девушки делали это с радостью. Чувствуя, что так могут вернуть свой долг перед людьми и очистить душу.

Что касается меня, то необходимость обрекать кого-то из соседей или подруг на верную погибель всегда убивала во мне частичку света, оставляя отвращение к себе  и всему нашему обществу. Но в последнем я боялась сознаться даже сама себе. Когда девушек клеймили и закидывали камнями, я лишь стояла в стороне, молча наблюдая за тем, как быстро люди уподоблялись монстру, лишь упоминание которого вселяло в них  раболепный  ужас. Они так сильно старались оставаться людьми, что забыли, каково это - быть ими на самом деле.

Получив клеймо, я не горевала, как другие меченные. Не оплакивала жизнь, так беспощадно распорядившуюся моей и сотней других судеб, не печалилась о расставании с близкими, почувствовавшими облегчение, что в этом году не они, а я отправляюсь жертвовать собой во имя спасения их черствых сердец. Я приняла свою участь, желая как можно скорее покинуть это прогнившее место и убедиться, что предания о жутком зле - лишь выдумки старейшин, захвативших жадными руками власть, запугивая с младенчества жителей деревни и удерживая их в узде. 

Глава 4(1)

Фильмы ужасов, снятые с целью заработать деньги и попутно вырвать людей из серой обыденности, помогают выпустить ту долю адреналина, что обычному человеку в нормальной жизни делать не пришлось бы. Они пробуждают не только страхи, но и заставляют почувствовать себя по-настоящему живым. Ведь только ощутив всю гамму эмоций, мы можем сказать, что наша жизнь не состоит из простого потребления кислорода, а наполнена всем, что дано изведать лишь человеку. И выйдя из кинотеатра или выключив телевизор, мы с облегчением осознаем нереальность всего происходящего на экране, рассчитывая не встретиться ни с чем подобным в действительности. Потому как даже представить страшно, какого это пережить выдуманный сценаристами ад настоящему человеку. Всем, кроме меня. Я была в настоящем чистилище. В самом его пекле. И я выжила.

Возвращаться в сознание на этот раз оказалось куда страшней. В отличие от первого раза, когда у меня не было ни одного воспоминания и представления где я и что черт возьми происходит, теперь я помнила. И то единственное прошлое, коим наградила меня эта комната – оказалось сущим кошмаром. Жуткие, болезненные воспоминания пыток, боли и всепоглощающего страха. Вот что всплыло в сознании, стоило мне начать приходить в себя. Душераздирающий крик, вырвавшийся из груди разорвал неестественную тишину. Вопли и рыдания больше не застревали в онемевшем горле, вынуждая давиться каждым звуком, обливаясь кровью не только снаружи, но и в душе. Боль всё еще казалась настолько реальной, что я не хотела ничего, кроме как умереть. Услышав собственный голос, отдающийся от глухих стен, замолчала, испугавшись призвать тем самым тех чертовых манекенов, так хладнокровно потрошивших меня на этой чертовой кушетке.

 Не открывая глаз, осторожно провела ладонью по груди,  затаив дыхание приготовившись нащупать пальцами вскрытую грудную клетку - развернутые ребра и органы, торчащие наружу. Но все что встретила моя рука, оказалась материя. Приоткрыв глаза, сморщившись от всё такого же яркого света, каким я его запомнила, посмотрела на  тело, приподнимая сорочку. Гладкая молочная кожа казалась совершенно не тронутой. Не оказалось ни вскрытой плоти, ни даже рубца или еле заметного следа пыток. Не может быть, чтобы весь тот кошмар лишь привиделся мне. Не могут быть сны настолько реальными. Приподнявшись на локтях, застонала, вернувшись в исходное положение. Боль, пронзившая тело ответила на мой вопрос. Вот оно самое яркое свидетельство реальности того кошмара. Всё действительно случилось. 

И безмолвные люди в серых костюмах с отражающей поверхностью и безжизненными глазами, и металлические щупальца, впивающиеся в мою плоть и неспособность произвести какого-либо звука и адская, невыносимая боль. Боль. 

Вспышка боли, пронзившей тело, принесла образ мужчины и двух девочек, проплывших перед глазами, снова исчезающих в никуда вместе с приступом. Я замерла, стараясь поймать осколки картинки, упорно расплывающейся от меня по сторонам. Но только обрывки цеплялись за сознание, не желая складываться в полноценное изображение. 

 Откуда пришли эти образы и что именно они означают? Имеют ли они отношение к моей прежней жизни или являются продуктом моего воображения? В груди поселилось стойкое ощущение, что я, во что бы то ни стало должна понять, откуда они появились и что в себе несут.   

Пересилив ломоту в теле, присела на кушетке, боясь сделать шаг и вызвать тем самым тех трёх Потрошителей. Отчего-то казалось, будто я не один раз проходила через подобные пытки. Достаточно вспомнить похожую пронизывающую меня насквозь боль, при прошлом пробуждении, и тогда все вопросы отпадали сами собой. Меня держали здесь в качестве подопытной крысы, но для чего? И кто, дьявол их дери, эти чертовы садисты?

Нужно что-то предпринимать и найти способ выбраться отсюда. Сидеть и ждать следующего сеанса мучений, явно самый привлекательный вариант развития событий. Но как это возможно, если я не знаю где я, кто я  и вообще, куда мне идти. Последние два вопроса автоматически потеряли важность в принятии решения, стоило вспомнить о прошлой встрече с людьми. 

Требовался план. А для плана нужна хоть какая-то информация о противнике и вражеской территории. В том, что я нахожусь в стане врага – не оставалось сомнений. Никто не будет творить такое с живыми людьми ради благих целей, и даже без анестезии. Вряд ли я дала добровольное согласие на подобные экзекуции.

Услышала еле уловимый звук, тут же спрыгивая на пол и прячась за кушеткой. Из стены выехала выемка с подносом. Чёртовы ублюдки проявляют заботу, подкармливая мышь и не давая ей сдохнуть раньше положенного времени. Аппетит совершенно отсутствовал. Мне ничего не хотелось принимать от них, играя в установленные правила. Сейчас они меня покормят, а потом разделают на моей же кровати словно индейку и кто знает, может быть  они нашпиговали меня чем-то как ту самую индейку ради интереса, как теперь я буду выживать. Не спеша приблизившись к нише с едой, волоча за собой на привязи кушетку, остановилась перед под носом, рассматривая его содержимое. 
Оранжевый. Сегодня мой рацион оранжевого цвета. Усмехнулась, чувствуя как из живота к горлу подступает рвотный позыв. Морковь, болгарский перец, тыква, кукуруза, персик, папайя, батат, абрикосы, манго и хурма – предназначены стать моим обедом или ужином. Я совершенно не имею понятия о том, какое время суток сейчас. И вне зависимости от верного названия приема пищи, не собираюсь притрагиваться к этому гребаному подносу. Лучше загнуться от голода, чем добровольно соглашаться на их условия, принимая чертовы подачки.

С омерзением кинула последний взгляд на поднос, проигнорировав даже воду, и вернулась к противоположной стене, усаживаясь на кровать. Шло время, а ниша не закрывалась, упрямо требуя забрать еду. Я смотрела на неё через всю комнату, желая вырвать идиотский механизм с корнем и перевернув поднос, размазать пищу по их идеально белому полу. Идеально белому, как в проклятой операционной. Вот откуда такая чистота и стерильность. Я действительно находилась в  своего рода больничной палате, предусмотренной для пролития крови. Большого количества крови. 
Поднос по-прежнему не исчезал, а я не сводила с него глаз. Казалось, что стоит моргнуть или закрыть на время веки, как вместо него тут же появится троица в сером и снова начнет кромсать меня на части. Я просто сидела, дожидаясь какого-то чуда, способного вызволить меня из этого ада. Ниша всё еще оставалась в поле зрения, когда веки начали закрываться, не поддаваясь на все усилия противиться сну. Тяжелые, будто налитые свинцом, они совершенно не подчинялись моей воли, как - будто принадлежа совершенно другому человеку.

Глава 4(2)

Я приходила в себя думая о той улыбке, забыв на мгновение о месте, в котором находилась и том, что меня утащили в неизвестном направлении для каких-то целей. В голове словно что-то щелкнуло, стирая умиротворенность, вызванную приятным сном и замещая её тревогой. Резко распахнула глаза, тут же прикрывая их от яркого света. Села прищурившись, снова проверяя тело на наличие увечий. Всё казалось невредимым. Только я не верила в эту видимость, зная как искусно они маскируют свои преступления. Опустила ноги с кровати, проверяя появится ли свежий приступ боли и замерла.

Я сидела на настоящей постели. Пусть такой же белой как стены и пол, но это была постель, а кушетка превратилась пусть и в узкую, но кровать. Подняла голову, ощутив как к лицу прилила кровь.  На меня смотрела через стеклянную перегородку девушка. Обхватив себя руками, она пристально следила за мной, без доли стеснения. Вместо сорочки на ней был белый костюм: узкие брюки и свободная белая рубашка с длинными рукавами. Рыжие волосы, аккуратно собранны в косу.  Окинув взглядом помещение за стеклом заметила такую же кровать  как у меня, в углу комнаты какую-то белую вытянутую к потолку овальную кабинку и несколько выемок в стене, расположенных друг над другом. Обернулась налево, обнаружив точно такую же кабинку и выемки у себя в комнате, повернула голову назад, наткнувшись на еще одну стеклянную стену, за которой сидела другая девушка, равнодушно смотрящая в мою сторону. 

Поворачивая голову из одной стороны в другую, взирая на девушек, между чьих  комнат, похожих больше на камеры или аквариумы, оказалась зажата, не понимала что происходит. Они явно не походили на тех манекенов, навещавших меня в операционной. На  лицах пленниц читалась какая-то апатия и потеря интереса к жизни, словно из них выпили всю энергию, оставляя пустую оболочку.  Тень человеческого существа. Чем дольше рассматривала их, тем сильнее чувствовала озноб. 

 Встала с кровати, к своему огромному облегчению обнаружив отсутствие трубки между ног, подойдя к стеклу, за которым сидела рыжая девушка. Махнув ей рукой, смотрела на её реакцию, пытаясь понять кто она, и стоит ли радоваться увидев человека, оказавшегося в таких же условиях, как и я. Вместо ответа на моё приветствие она лишь еле заметно мотнула головой, с широко раскрытыми от страха глазами, поднося указательный палец к губам и тут же отнимая руку ото рта. Положив ладонь на шею, она чуть повернула голову к  стене позади себя, незаметно переведя глаза в её сторону и снова приняла прежнее положение.

Я проследила за её взглядом, намертво  врастая в пол. В висках зашумела кровь, а кожа покрылась испариной. За стеклом в комнате рыжей, находилась еще одна такая же комната, а за той еще одна, и присмотревшись, я наконец-то различила, сквозь блики, мешающие чётко рассмотреть содержимое последующих камер, десятки, если не сотни стеклянных клеток, распростершихся до линии, превращающейся в крохотную точку. Всё казалось каким-то сюрреалистичным. И аквариум этот и обезволенные, лишенные жажды жить девочки, уставившиеся в одну точку и старающиеся не встречаться взглядом с другими. Я не могла дышать, отказываясь верить собственным глазам. Тело стало каким-то ватным, вдруг противясь выдерживать мой вес. Попятившись назад, запнулась о кровать, падая на задницу, тяжело дыша. Вспомнив  о второй стене позади себя, обернулась, заметив, такой же бесконечный ряд стеклянных коробок с девушками внутри. Я не могла определить точное количество комнат, так как не видела где они заканчиваются, уползая вдаль. Ясным оставалось одно - здесь удерживают сотни девушек. И над ними наверняка, как и надо мной проводились опыты. 

Я посмотрела на блондинку, безучастно сидящую на кровати, надеясь получить от неё хоть какую-то реакцию и понять больше об этом месте, потому как рыжая оказалась не слишком приветлива. Но увидев мой взгляд,  она отвела глаза в сторону, ложась на спину и отворачиваясь в другую сторону. Похоже, ответов мне не добиться даже от соратниц по несчастью. Что последует дальше, гадать бесполезно. Оставалось лишь ждать проклятой неизвестности.

Страх перед неизведанным оказался ничуть не меньше, чем перед уже испытанным ужасом. Будущее покрытое туманом, через который не мог пробиться ни единый солнечный луч, пугало сильнее. Казалось, будто ничто не может сравниться с опытами проводимыми на живую и что бы там ни было впереди оно окажется ничем в сравнении с имеющимся за плечами опытом. Сидя на кровати, смотрела на бесконечный коридор комнат, пытаясь полностью осознать участь пленницы. Но в голове образовалась какая-то каша из боли, страха, образов моих мучителей и не четкой картинки, преследующей  во сне. Моё сознание будто вывернули наизнанку, вытряхнув из него все хорошее и оставив лишь мучения. Я не могла дышать. Паника накрыла ледяной волной, затягивая меня в омут мучений и отсутствия какой-либо надежды. В помещении резко стало не хватать воздуха. Тело охватил жар, тогда как изнутри его сковывал холод. Я попыталась встать, стряхнув с себя это безумное состояние. Но ноги не слушались. Упав с кровати на пол, на локтях, потащила свое тело к той чертовой кабинке, рассчитывая отыскать там воду или глоток свежего воздуха.

Пошарив ладонью снизу вверх, до туда куда дотягивалась рука, не нашла ручки, исследуя гладкую  белоснежную поверхность словно слепой котёнок. Стало страшно. От нехватки кислорода, казалось, будто меня сейчас разорвет изнутри и я ничего не могу с этим поделать. В душе я вопила от ужаса, шумно заглатывая воздух, но не чувствуя его совершенно. Задыхаться – не входило в планы. Не сейчас и не от панической атаки. Организм словно запустил резервный механизм выживания. Рывком поднявшись на колени, продолжала ощупывать кабинку, встав на ноги и выпрямляясь во весь рост, навалившись лбом на  корпус, вваливаясь внутрь. Всё что я видела это нечто похожее на яйцо, размером с арбуз и стакан на нём. Как только пальцы обхватили бокал, откуда-то сверху в него полилась вода. Не дожидаясь пока вода заполнит стакан, схватила его, жадно выпивая и снова подставляя в то место, где исчезла струя. Вновь и вновь я повторяла процедуру пока не почувствовала как дыхание начало восстанавливаться. Опершись о яйцеобразную раковину, прикрыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая. 

Глава 5(1)

Нажав на кнопку «Выключение», раскладывала бумаги по папкам и убирала по нужным стопкам и ящикам, дожидаясь, когда погаснет монитор компьютера. Взяв со стола толстую папку с материалами нового дела, поднялась с кресла, мечтая как можно скорее покинуть эти стены.

- Сбегаешь? 

Вздрогнула, услышав мужской голос, раздавшийся прямо у меня над ухом. Резко обернулась, встретившись со взглядом зеленых глаз.

 - Это ты! – прижала руку к груди, чувствуя, как сердце ухнуло в пятки. - Чуть до инфаркта не довел, - оперлась на стол, приходя в себя. - Нельзя так подкрадываться к людям!

- Прости! – тихо рассмеялся Тимур. – Ты меня заворожила тем, как скрупулезно раскладываешь все по местам. Не мог выйти из транса во время этого увлекательного процесса.

Прошла ровно неделя после того ужасного свидания, и с тех пор ни он, ни я не пытались как-то связаться друг с другом. Я, конечно, думала о нем, и казалось странным, что он не звонит, учитывая, что это он преследовал меня. И пусть мы договаривались у бара не видеться больше никогда, в том случае если я позволю ему проводить себя. Но затем все изменилось. Нам было хорошо и комфортно вместе. Поэтому его молчание вызывало недоумение. А первой звонить мужчине, не входило в мои привычки, да и вообще считалось предосудительным. Но увидеть его здесь, посреди рабочего дня, оказалось не столько удивительным, сколько странным.

- Как ты сюда попал? – оглянулась по сторонам, осматривая  опустевший офис. 

Коллеги поспешили убежать на обед, а я как всегда задержалась, перепроверяя бумаги. Иногда я могла пропустить выделенное на перекус время и забыть о еде до самого вечера. Но сегодня хотелось немного захватить солнечное тепло одного из последнего по-настоящему теплых дней. Через пару недель воздух станет заметно прохладнее, принеся с собой дожди и беспроглядные тучи.

-Через дверь, - посмотрел по сторонам, пытаясь понять, куда направлен мой взгляд.

- Как тебя запустили? Без пропуска!

Наше здание находилось под усиленной охраной. Человек, не работающий в нём, не мог попасть дальше проходной, не находясь в списке посетителей, составленном заранее. И то, каким способом Тимур проник внутрь, отчего-то тревожило меня больше всего. Всё же я отказывалась верить в то, что он маньяк-преследователь, выбравший меня в качестве своей жертвы.

- У меня есть дар, - криво улыбнулся он, облокачиваясь на перегородку кабинки, отделяющую мой стол от рабочих мест коллег.

Окинула его взглядом, не заметив особых перемен в его внешнем виде после нашей первой встречи. Единственным отличием стало исчезновение клетчатой рубашки, которую благополучно сменила джинсовая, выгодно подчеркивающая цвет его глаз.

- Дар пугать до полусмерти, динамить и хамить? О, да! В этом ты спец!

-А ты все никак не можешь забыть тот вечер, не так ли?

- А ты действительно преследуешь меня, не так ли? Сталкер, – передразнила его тон, отойдя от первоначального шока.

- Обещаю ответить на все твои вопросы, если ты сходишь со мной на обед.

- Сейчас?- нахмурилась.

- Ну, да. У тебя же обеденное время, верно? И коллеги твои все давно чревоугодничают, а ты, как я и предполагал , сидишь в окружении папок.

- Я не сижу в окружении папок, -  сжала губы.

Снова он пытался уколоть меня,  и я не могла определить, нужно ли раздражаться или стоит подыграть ему. Только почему-то не хотела, чтобы он меня считал занудой и офисной крысой. Виной ли тому его внешний вид, говорящий о том, что ему плевать на мнение окружающих, либо всё то же чувство, посетившее меня тогда у бара, будто он видит меня насквозь. И в этот миг снова появилось стойкое ощущение, что он раскусил меня и моё притворство. Словно точно зная о моей ненависти к своему делу и стремлении заниматься совершенно иным занятием.  

- Как скажешь, - фыркнул он, кинув взгляд на папку у меня в руках. – Ну, так что? Поторопимся, чтобы успеть на обед, или так и будем стоять и вдыхать запах скуки, пропитавшей это помещение?

Посмотрела на часы, висящие на стене над кабинетом шефа, прикусив губу.

- У меня осталось всего полчаса. За это время мы вряд ли успеем куда-то сходить.

- И ты собиралась сидеть здесь весь день голодной?

- У меня есть контейнер с едой из дома, - прижала папку к груди, выпрямляясь.

Кто он собственно такой, чтобы осуждать меня?!

- Сойдет, - повернулся спиной, направляясь к выходу.

- Но у меня обед только на одного, - крикнула ему вслед, нахмурившись, вспоминая содержимое контейнера, осознавая, что ни при каких условиях там не хватит еды на двоих.

- Пошли! Я просто составлю тебе компанию,  - повернулся ко мне, засунув руки в карманы джинсов и кивнув головой на лифт, ждал, пока я сдвинусь с места.

- Хорошо,  - взяла сумочку со стола и пошла к выходу.

Тимур держался чуть позади меня, не произнося больше ни слова. Дожидаясь лифта, я чувствовала его присутствие всем своим существом. Молчание обостряло чувства, которые вводили меня в смятение. Его поведение настораживало, и в то же время мне нравилось ощущать тепло, идущее от его тела. На языке все еще вертелись десятки вопросов, и ни один я не могла озвучить, странным образом наслаждаясь таинственностью этого мужчины и его непредсказуемостью. Хотя любая другая на моем месте вряд ли сохранила бы подобную беззаботность рядом с практически незнакомым человеком, имеющим странную тенденцию к преследованию и необъяснимым поступкам. Но мне хотелось слушать сердце, бьющееся о грудную клетку, как птица в окно, наконец-то почувствовавшая  приближение свободы. И он был той самой свободой.

До самого выхода на улицу мы так и не обмолвились ни словом. Он улыбался, время от времени посматривая на меня, а я старалась разобраться с теми пузырьками, которыми казалось наполнилось все тело, став каким-то чрезвычайно легким и воздушным. Лишь перешагнув порог здания,услышала от него:

Глава 5(2)

Тимур присел на лавочку напротив фонтана, похлопав рукой по скамейке. Этот  фамильярный жест, как правило вызывал во мне волну негодования и раздражения,  тем более от малознакомого человека. Но этот лесоруб сломал все принятые за норму стандарты, перевернув полностьюмои вкусовые предпочтения. Мне никогда не нравились такие, как он, и до сих пор я не находила деревенский стиль настолько привлекательным, чтобы мечтать о подобном мужчине рядом. Только в последние семь дней не получалось думать ни о ком другом, и я не могла себя заставить восхищаться холеными мужчинами в костюмах. Стоило увидеть кого-то противоположного пола, кто еще неделю назад мог завладеть моим вниманием, как тут же перед глазами всплывал образ бородатого хама. 

Вот и сейчас я не возмутилась его бесцеремонностью, а вместо этого подошла к лавочке, присаживаясь рядом.  Положив папку на колени, сидела, не снимая сумочки с плеча, не зная, что должна делать дальше. 

- Ну? – повернулся ко мне, оседлав  скамейку.

- Что ну? – осторожно посмотрела на него.

- Где твой обед? А то так и останешься голодной до вечера.

- Я не могу есть, когда на меня смотрят.

- Глупости, - не спрашивая разрешения, снял с моего плеча сумку.

-Что…что ты делаешь? - повернулась, пытаясь ухватить кожаный ремешок, но Тимур поднял сумку вверх так, чтобы я не могла до нее дотянуться. – Отдай!

- Раз ты сама не хочешь о себе позаботиться, то позволь это сделать мне.

- Что? – не моргая, смотрела на него, в шоке распахнув глаза. 

Игнорируя моё возмущение, Тимур раскрыл замок, заглянув внутрь и тут же извлекая контейнер с едой. Поставив пластиковую посуду на лавочку, неспеша закрыл замок и поставил сумку рядом с собой. 

- Ешь, - твердо сказал он, снимая крышку с контейнера и поместив его на папку, лежащую у меня на коленях.

- Как ты себе это представляешь? Я буду есть, а ты смотреть на меня?

- На мой счет можешь не беспокоиться. Вот эта штука, - указал пальцем на  салат, принесенный в качестве обеда, - не вызывает никакого аппетита.

- Не любишь овощи? – ухмыльнулась, представив его, поедающим листья салата.

- Ты не обижайся, но то, что находится у тебя на коленях, самое малопривлекательное блюдо из того, что  я когда-либо видел.

- Как салат может быть не привлекательным? Это же просто овощи!

- Вот именно!- рассмеялся Тимур, тут же оглянувшись назад, и соскочил с места.

- Мгновение - и я вернусь назад! – убежал в сторону, оставляя меня один на один с салатом, к которому я никак не могла притронуться.

- Куда ты? – выкрикнула, наблюдая, как удаляется  его фигура, скрываясь за фонтаном.

Я сидела, практически не двигаясь, всматриваясь сквозь брызги фонтана и ждала, когда Тимур появится. Неужели он просто сбежал? Как такое может быть? Вытащил меня в парк, настаивая на совместном обеде, и сам скрылся в неизвестном направлении? Мне даже не хотелось есть, лишь узнать, что именно происходит, и вообще появится ли он вновь. Я просто сидела, напрягая все органы чувств, стараясь услышать или увидеть его. Но ничего, кроме гула автомобилей с дороги, приглушенной болтовни парочек на других скамейках, доносящейся до меня вместе с порывом ветра и брызгами воды, и умиротворяющего щебета птиц не указывало на присутствие Тимура в парке. Через несколько минут,смотря против солнца, я увидела высокую мужскую фигуру , бегущую по направлению ко мне, держа в руках два хот-дога. Почувствовала, как губы изогнулись в улыбке, а в животе словно развязался узел, образовавшийся там после его неожиданного ухода.

- Держи! – протянул мне хот-дог, остановившись напротив меня.

- Ты всегда так исчезаешь, не сказав ни слова? – смотрела на него снизу вверх, искренне радуясь его возвращению.

- Я не хотел терять время на объяснения, у тебя его осталось не так уж и много. Держи, - снова протянул мне еду.

- Спасибо, -улыбнулась, забирая горячую булку.

- Приятного аппетита!

Тимур сел рядом на скамейку, тут же откусывая кусок от своего хот-дога. Я смотрела, как движутся его челюсти и кадык, когда он проглатывает еду, и не могла отвести взгляд в сторону, завороженная его мужественностью, отражающейся даже в таком малопривлекательном занятии, как пережевывание пищи.

- Твоя борода, - кивнула в его сторону, заметив, что с момента нашей прошлой встречи растительность на его лице стала выглядеть аккуратнее.

- Что  с ней? –снова откусил от бутерброда, смотря прямо мне в глаза.

- Она стала короче и не такой лохматой.

- Может быть. А ты запомнила, какой была моя борода в прошлый раз? – улыбнулся одними глазами, продолжая жевать, время от времени посматривая на меня.

- Не то чтобы я  сильно тебя рассматривала, - затараторила, чувствуя, как краснеют щеки. – Она все время лезет в глаза, отвлекая внимание от тебя.

- А тебе хотелось бы, чтобы ничего не отвлекало внимания от меня? 

- Мне вообще ничего не хотелось бы, что  касается тебя, - фыркнула.Теперь краска расползлась не только по всему лицу, но и спустилась на шею и даже заползла на грудь.

- Говори себе это почаще, - широко улыбался он, заставляя мою кожу от стыда перекраситься из алого цвета в фиолетовый.

- Что?

- Ничего. Ешь, - поднял мою руку  с хот-догом к губам.

Осмотрев еду, откусила маленький кусочек булки, медленно пережевывая. Как давно я не ела хлеб. Но на удивление вкус оказался приятным, поэтому я откусила еще один кусок булки, игнорируя сосиску.

- Так как ты оказался у меня в офисе? Тебя не могли пропустить просто так.

- Неужели ты не веришь, что я  Супермен и могу оказаться в любом месте без каких-либо затруднений?

Глава 6(1)

Девственно белые хлопья снега, облепляющие одежду и застилающие глаза ещё несколько мгновений назад, зависли в воздухе, подталкивая перешагнуть границу рубежа. Затаив дыхание, в последний раз я окинула взглядом мир, покрытый снегом, скрывающим все его несовершенство. Продрогшие от холода приставы подталкивали девушек к границе,  осторожно поглядывая на тонкую линию, отделяющую белое от черного. Уставшие меченные одна за другой переходили на  ту сторону, кидая испуганные взгляды на людей, кого знали на протяжении всей жизни, тех, кто мечтал как можно скорее оставить их на погибель и возвратиться к прежней жизни, ни разу не вспомнив о несчастных.

Медленно повернула голову к черной горе, приготовившись оставить позади привычный мир и жизнь, отдавшись на волю неизвестности. Из самого центра груди поднималась дрожь, волной прокатываясь по телу и свинцом оседая в каждой его части. Задержав дыхание, подошла вплотную к границе. Звуки вокруг стихли. Я не слышала ни воя ветра, ни всхлипываний девушек за спиной, ни их мольбы убить их здесь и сейчас, я даже перестала слышать собственное дыхание. Все вокруг остановилось. Перед лицом застыло несколько снежинок, казавшихся ослепительно-яркими на фоне мрачной скалы, налепленными на воздух, разделяющий два мира невидимой стеной. Вытянула руку, убеждаясь в иллюзии увиденного, и сделала решающий шаг за рубеж, выдыхая задержанный воздух.

В один момент оцепенениеи тишина спали, впуская оглушительный шум. Резкие отвратительные звуки, пронизывающие до костей, напоминающие предсмертные крики тысяч несчастных,  выворачивали наизнанку сознание, вытесняя из него все светлое, оставляя лишь беспросветную тьму и страх. Согнулась пополам от боли в ушах, накрывая их ладонями. Осмотрелась по сторонам в поисках укрытия, но заметила лишь остальных меченных, как и я, корчащихся от невыносимой боли, падающих на колени и закрывающих уши руками, стараясь как-то заглушить её.  Но, даже проходя сквозь ладони, звук не затихал, с каждым мгновением становясь все невыносимее.  Зажмурилась, сжавшись в комок, не в состоянии сдвинуться с места, чувствуя, как из груди вырывается крик, смешавшийся с шумом. В тот момент я не думала ни о том, что это за сила такая, звуком вызывающая подобные муки, и даже ни о том, что, возможно, это наш конец, я просто хотела прекратить невыносимую боль. 

Казалось, будто прошла целая вечность, прежде чем все прекратилось так же резко, как и началось. Тишина обрушилась стремительно, как и дикий визг.  Перестав испытывать боль, я продолжала кричать, ощущая, как ор разрывает горло.   Крик сорвался на хрип, и тогда я больше не могла воспроизвести ни звука. Больше не чувствуя боли, подумала, что уже привыкла к ней и тело онемело от чрезмерного напряжения, только затем осознав потерю её источника. Руки покрывала какая-то влага.  Открыла глаза, посмотрев на окрашенные в красный ладони. Прикоснулась пальцами к ушам, снова понося руку к глазам и увидев еще больше крови.  Обтерла ладони о ритуальное платье, осторожно осматриваясь. Остальные девушки так же, как и я, выглядывали из своих коконов, оценивая ситуацию вокруг.Поднявшись на ноги, обернулась назад, на мир, из которого пришла, но вместо белой стены и запорошенного снегом пространства, увидела лишь тьму, распростершуюся на многие-многие версты. Чернота заполнила собой все, вытеснив остальные цвета.  Лишь лунный свет озарял пространство, позволяя видеть то, что находилось вокруг.

- Что это было? – услышала голос одной из девушек.

- Это демоны радуются свежей крови, пришедшей к ним на обед! – ответила вторая.

- Куда делась граница? – крикнула третья, подбегая к месту, где мы перешагнули  грань между мирами.– Где граница?! Где наши приставы?! – бегала вдоль того места взад и вперед, пытаясь найти исчезнувший переход в прежнюю жизнь. – Как я вернусь домой?! – упала она на колени, ползая по земле, бороздя руками почву.– Где? Где она?! – кричала снова и снова.

Остальные меченные молча смотрели на её безумие, не произнося ни слова. Несколько девушек вновь начали всхлипывать. Кто-то заглушал рыдания ладонью, другие находили успокоение друг у друга в объятиях, оставшиеся же стояли в полном оцепенении, слушая причитания подруг по несчастью. Кажется, до всех нас наконец-то дошло в полной мере то, что мы никогда не вернемся домой, так как обратной дороги нет. И даже если кому-то и суждено выжить, то вряд ли найдется способ перешагнуть рубеж в обратном направлении. Только меня почему-то это не пугало. Мне не хотелось возвращаться к тем людям, которые так легко обрекают других на страдания и настолько равнодушны к чувствам ближних. Но и погибать я тоже не собиралась. Придется приспосабливаться к новым условиям. А что последует дальше, покажет время.

- Успокойтесь! – сказала так, чтобы услышали все девушки.

Плач все еще заполнял долину, а безумная Илаида ползала по земле в поисках дороги домой. Меченные упивались несчастьем и не хотели принимать жуткую реальность. Многие из них еще надеялись вернуться обратно, не осознавая неосуществимость их желания.

- Успокойтесь! – крикнула что есть мочи.– Мы не должны сейчас рыдать и понапрасну бороздить землю в поисках несуществующего выхода. Дома больше нет! Да и можно ли назвать домом то место, откуда нас прогналикак порождение зла, радуясь, что не они занимают наше место. Если мы останемся сидеть здесь, то умрем с голоду. Нужно найти какой-то ночлег и пропитание.

- Куда нам идти? – услышала голос позади себя. – Что, если уйдя отсюда, мы попадем напрямую в ловушку и обречем себя на погибель?

Обернулась, встретившись с острым взглядом Анисьи,  бывшей охотницы.

- Предлагаешь остаться здесь под открытым небом и ждать пока  на нас нападет кто-то? Или хочешь сдаться без боя? – посмотрела прямо ей в глаза, не скрывая, что считаю этот вариант глупым.

 - Куда ты хочешь идти? К скале? Кто знает, какая опасность там скрыта? – присоединилась Видана.

Глава 6(2)

Надвигающийся уход Коры словно выбил почву у меня из-под ног. Не готовая встретиться со смертью, я воспринимала возможную гибель девушек как нечто далекое и  ненастоящее.  Но всё оказывалось настолько реальным, что было глупо отрицать: невозможно выйти живыми всем вместе. Даже этот раскол по поводу дальнейших  действий  указывал на неизбежность смерти. Уцелеть, находясь вместе, у нас больше шансов, чем действовать в одиночку на вражеской территории. А приближающаяся смерть Коры подтверждала очевидное: смерть окружает нас со всех сторон. Независимо от того, видим мы её или нет.

- Сейчас мы лишь теряем время! – повернулась к остальным девушкам. – Чем дольше стоим на месте, тем скорее зло найдет нас. Как вы не понимаете этого?

- Я предлагаю желающим отправиться на разведку, и если там все чисто, вернуться за остальными, - высказалась Видана. 

- Давайте выберем добровольцев, - предложила, понимая, что мне ни за что не убедить их уйти отсюда всем вместе. -  Я хочу вызваться пойти к скале. Кто со мной? 

Хотелось как можно скорее найти какое-то укрытие и воду. Пустошь, встретившая нас после перехода рубежа, не внушала спокойствия. Конечно, я понимала, что в этом мире нам вряд ли будет суждено найти покой, но требовалось осмотреться, определив источник опасности, и после этого думать, как действовать дальше.

Десятеро подняли руки, вызвавшись пойти вместе со мной. 

-Мы не можем увести так много людей.  Но и посылать только двоих опасно. Вдруг враг наблюдает за нами и ждет удобного момента, чтобы напасть, стоит нам только разделиться, – возмутилась Анисья.

- У нас один вариант: только поделиться на равное количество человек. И тогда если вы что-то найдете, то сможете отправить небольшую группу за нами, - высказалась Видана. 

- Кто останется с этой группой? Есть добровольцы? – обвела взглядом меченных, собравшихся со мной.

- Я могу остаться здесь, - ответила Савина, пожимая плечами.

- Значит, все остальные добровольцы идут разведывать территорию. А вы держитесь и ждите нас! – оглядела напоследок девушек, запоминая лица каждой.

Сердце в груди рвано прыгало, словно видела их в последний раз, и от того над душой нависла тень, усиливая дурное предчувствие и заставляя задуматься над принятым решением. Но все сожаления и колебания пришлось отложить в сторону. Если мы останемся все здесь, тогда я никого не смогу спасти. Мысленно выстроив стену между  страхами и тем, как должна действовать, сосредоточилась на последнем. 

Больше не медля ни секунды, устремилась к черной горе, уходящей высоко в небо и внушающей первобытный ужас. От неё веяло смертью и кошмаром. За спиной послышался топот ног, идущих в том же направлении, что и я. Близость других меченных успокаивала, позволяя игнорировать ком в горле и холодный пот, выступивший на спине.

Мы отошли от границы рубежа с нашим миром примерно на полверсты, когда позади раздался резкий  визг, напоминающий карканье ворон, но более пронзительное и высокое, острое, словно клинок, и омерзительное, будто содержимое желудка усопшего. Я обернулась назад, похолодев от ужаса. С неба на девушек нападала стая гигантских крылатых чудовищ с вытянутыми клювами, испещренными острыми зубами, и крыльями, как у летучих мышей, только гораздо большего размера.  Чудовища с воздуха пикировали вниз, впиваясь в меченных, отрывая руки или  просто вырывая клочки  плоти, тут же проглатывая их. 

- Нужно помочь! – крикнула, не в силах смотреть, как погибают девушки.

- Беги, глупая! Беги! Им ничем больше не помочь! – крикнул кто-то из девушек, побежав что есть мочи к горе.

Я не могла отвести взгляда от жуткого зрелища, сделав шаг обратно и тут же замерев, понимая бесполезность моего вмешательства.  У нас не было луков или любого другого оружия, и глупо полагать, будто голыми руками я добьюсь больше успеха, чем умирающие там девушки. Я наблюдала, как отрывали головы тем, кто пытался бежать за нами, пережевывая их как орех. Шок полностью завладел мной, не позволяя сдвинуться с места и отвести взгляд в сторону. Некоторые тела чудовища зажимали в клюве, улетая прочь, орошая льющейся из дергающихся в предсмертных судорогах тел кровью черную землю. Наверное, я бы так и стояла, не шевелясь, если бы кто-то из девушек не схватил меня за руку, утаскивая к горе как раз в тот момент, когда несколько крылатых устремились в нашу сторону, издавая тошнотворные цокающие, будто стук одной кости о другую, звуки. 

Мы побежали изо всех сил к горе. Я перебирала ногами так быстро, что перестала их чувствовать. Слыша приближение монстров, в то же время не чувствовала совершенно ничего, кроме всепоглощающего страха. Всего несколько шагов отделяло нас от спасительного величия горы, когда над нами раздался тот леденящий кровь визг. Я ускорила бег, замечая, как несколько меченных достигли горы, отыскивая какое-то укрытие. Одна из девушек исчезла среди камней и остальные побежали в том же направлении, скрываясь внутри черной горы. Добегая до того места, куда спрятались остальные меченные увидела узкую щель, достаточную для того, чтобы протиснуться в нее боком. Повернувшись, просунула ногу, а следом и голову между холодных камней, скрываясь внутри как раз за мгновение перед тем, как за моей спиной клацнули челюсти. Я посмотрела на щель, куда чудовища засовывали огромные клювы, но не могли пролезть внутрь из-за своих огромных размеров. Сделала шаг в сторону, высвобождаясь из каменных тисков, не найдя опоры под ногами. Дыхание перехватило, когда я поняла, что падаю куда-то вниз, окруженная тьмой и страхом.
 

Глава 7(1)

Слыша лишь собственное прерывистое шумное дыхание, чувствуя капли холодного пота, выступившего на спине, и обреченность, ту самую, застывшую в глазах девушек в соседних комнатах, я шла в неизвестность. Конвоиры, словно железными тисками, сжимали мне руки. Казалось, еще немного - и переломают кости. Непролитые слезы пекли глаза от невыносимой боли, но я, стиснув зубы, терпела, не позволяя эмоциям захватить меня и потерять четкость разума.  Наученная предыдущим опытом, прекрасно понимала, что любая попытка вырваться будет встречена только еще более сильной жестокостью. Эти люди знали, как заставить страдать другого.  А испытывать судьбу на прочность пока совершенно не хотелось. По-крайней мере до тех пор, пока ситуация не прояснится, и я не пойму, что именно здесь происходит, ну или что со мной собираются делать. 

Впереди был лишь бесконечно длинный белый коридор, оснащенный ослепительно-белыми лампами, такими же точно как пыточная, где я проснулась в первый раз. И вдруг мысль о том, что именно туда меня ведут снова, заставила похолодеть изнутри. 

Нет! Нет! И еще раз нет! Я не могла пройти через те муки опять. Тело не способно вытерпеть такое количество пыток, как, впрочем, и разум. Что останется от меня, если вновь и вновь они будут наживую вскрывать грудную клетку, лишая возможности даже попросить пощады, и заставят мечтать о смерти? Так я не смогу вернуть память. Более того, я потеряю последние крупицы, связывающие меня с жизнью, существовавшей до этого места. Я уверена, что она была, и я не провела здесь все время с самого рождения. Ведь недаром,  сознание пыталось дать подсказку, посылая образы, которые я все еще не могла уловить. И возможно, через какое-то время я наконец-то смогу поймать за хвост отголоски воспоминаний, проносящихся перед глазами так же стремительно, как комета по ночному небу, и верну саму себя. Вот только подвергаясь ежедневным пыткам, такое вряд ли  возможно.

Еле поспевая за людьми в серебряных костюмах, вертела головой по сторонам, запоминая коридоры, отыскивая какие-то отличительные знаки, способные позже указать мне путь на выход. Да. Я собиралась бежать отсюда, как только смогу понять, как это сделать и где находится та самая свобода.Но вокруг не наблюдалось ни единой подсказки. Монолитные белые стены, такой же безупречно белый и гладкий пол и потолок, сияющий так же ярко, как солнце в июльский полдень. Все вокруг вызывало какой-то дикий ужас, несмотря на внешние лоск и белизну и полное отсутствие звуков.

Я не слышала совершенно ничего, кроме своего дыхания, крови, пульсирующей в висках, и собственных шагов. Даже конвоиры шагали совершенно беззвучно, будто плывя по воздуху, не соприкасаясь с полом. И это пугало. Пугало так сильно, что я боялась дышать. И еще сильнее – своей дальнейшей участи.  Безжизненные лица девушек за стеклянными стенами и искаженные гримасами ужаса лица тех, кого, как и меня, выволокли из комнаты и потащили в неизвестном направлении, лишний раз подтвердили мнение: это место – зло в чистом виде. 

Петляя по коридорам, я сбилась со счету, сколько всё же поворотов мы сделали, не сумев справиться со страхом, вгоняющим моё сознание в ловушку паники. И все же, быть может, все окажется не таким жутким, как в прошлый раз. Вряд ли нас будут резать всех одновременно, выставив кушетки в ряд. Представив подобное, содрогнулась. И лишь теперь поняла, что с того момента, как меня забрали из комнаты, я не видела ни одной девушки или её провожатых, передвигающихся по коридорам.

 Остановившись напротив одной из таких же, как и многие другие, стен, поняла – вот оно. То неизвестное, чего боялись другие девочки.  Во рту пересохло от надвигающегося нечто, и тело начала сотрясать мелкая дрожь. Мысленно перед глазами тут же возникла женщина со стеклянным взглядом и жутким ножом с крутящимся диском в руке. Я не готова к подобной встрече. И никогда не буду готова. А пока что оставалось лишь молиться, чтобы новое испытание оказалось не таким чудовищным. 

 Часть стены отъехала в сторону, открывая отверстие, достаточное для свободного прохождения трех человек. Конвоиры втолкнули меня в белую и совершенно пустую комнату, сами покидая её. Отверстие в стене тут же закрылось за ними, оставляя меня один на один с пугающей пустотой. Помещение выглядело так же, как та операционная, где меня держали первое время, за исключением того, что здесь не было даже кушетки, куда можно присесть.

Обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, всё еще не желающую отпускать меня, и прошла в угол комнаты, решив, что именно там самое безопасное место. Центр палаты или пыточной(в том, что это именно пыточная, я не сомневалась), не внушал совершенно никакого доверия. Казалось, что в любое мгновение там появятся металлические щупальца и, вонзившись в мою плоть, пригвоздят к месту, позволив жестоким ублюдкам кромсать меня на части. Так же пугали и стены. Теперь я понимала, что любая их часть может являться некими дверьми, готовыми впустить ко мне мучителей. Оставалось забиться в угол и ждать уготованного мне испытания. Каждый нерв в теле пребывал на взводе, как перед битвой. Но в отличие от настоящего боя, я понимала, мне не дадут даже возможности дать отпор. В этом месте все устроено для лишения воли и силы. И если со вторым бороться бесполезно, то первое я не позволю подавить, всячески борясь за неё до последнего. 

Заняв наиболее удобное для себя положение, чутко следила за каждой частью палаты. Всё моё тело находилась начеку, следя даже за переменами в воздухе. Неизвестность заставляла представлять самые жуткие варианты развития событий. И какими бы кошмарными ни были мои мысли, знала:реальность шокирует, вывернув меня наизнанку не только физически, но и морально. Единственное, чего я опасалась, так это превратиться в одну из тех девушек, что жили по соседству с моей комнатой.  В отличие от них, я планировала сохранить свой дух, не позволив каким-то садистам сломить меня. 

Глава 7(2)

Во взгляде мужчины промелькнуло что-то, похожее на интерес,  и он сделал шаг вперед. Я тут же шагнула в сторону, не собираясь встречаться с ним. Он двинулся ко мне, а я продвинулась вдоль стены,стараясь сохранять необходимую дистанцию между нами.

- Кто ты? – хрипло проговорила, желая как-то прояснить ситуацию.

Мужчина замер, удивленно смотря на меня. От его взгляда по коже пробежал холодок, подтверждая все мои самые жуткие предчувствия. 

- Кто ты? – повторила вопрос, пытаясь сбить его с толку и вырвать для себя какую-то крупицу информации.

Не отвечая, он возобновил движение, приближаясь. Я прокрадывалась вдоль стены, не выпуская его из вида и не давая приближаться.

- Что тебе нужно? –пыталась сохранять спокойствие в голосе.

Мужчина остановился, повернув голову назад, будто услышав что-то, и затем резко посмотрел на меня, простреливая этими своими жуткими светящимися глазами.

- Я могу ответить тебе только на один вопрос, - проговорил как-то монотонно, словно и не человек вовсе, а равнодушная машина.

Я даже не успела осознать в полной мере, что наконец-то кто-то заговорил со мной, почувствовала снова на себе его оценивающий взгляд, поежившись. Он смотрел так, что казалось, его взор проникает не только под одежду, но и сквозь кожу, сканируя. Скрестила руки на груди, прячась от проницательных глаз, внезапно ощутив озноб.  Равнодушие в голосе и холодность, веющая от этого человека, также вызывали отторжение. Волосы на теле встали дыбом, словно у кошки, почуявшей опасность, а в груди все взбаламутилось, пытаясь как-то предупредить меня о надвигающейся угрозе.   Десятки вопросов, завертевшихся в голове, соревнуясь между собой на звание самого важного, терялись на фоне бурлящего во мне страха. Под прицелом нечеловеческих глаз-прожекторов не получалось сосредоточиться и выделить один, способный хоть как-то прояснить ситуацию. Нужно спросить хоть что-то, иначе так и буду болтаться в полном неведении.

- Для чего ты пришел сюда? – озвучила тот вопрос, который в этот момент вызывал наибольшую важность.

- Я должен войти с тобой в связь, - равнодушно ответил он, шагнув ко мне.

- Какую связь? – почувствовала, как меня накрывает паника.

Он не дал точного ответа, какого рода связь должна произойти, так, по крайней мере, успокаивала я себя. Но и без уточнений уже понимала, для чего именно он пришел.

Мужчина больше не отвечал, твердо направляясь ко мне. Я все еще пыталась убегать от него, крадясь вдоль стены. Только вот бежать было некуда, как и  не было вокруг ни одного предмета, способного помочь мне выиграть эту битву.

- Какую связь? –крикнула, не в силах больше сдерживаться. – Отвечай.

- У тебя был только один вопрос.

Человек в белом игнорировал мой крик,  следуя за мной словно тень, от которой не скрыться.

-Не смей приближаться ко мне! 

- Ты не сбежишь, - в его голосе не слышалось ни капли сомнения.

- Убирайся вон! – кричала, глупо надеясь, что он послушает меня и оставит в покое.

- Это невозможно, - и снова сказал так, будто и не человек вовсе, а некая машина, в которую заложили программу, и она слепо ей следует.

В одно мгновение он сократил расстояние между нами. Я даже не успела моргнуть или осознать тот факт, что он надвигается, когда мужчина оказался передо мной, схватив рукой за горло и приподняв над полом, прижимая к стене. Широкая ладонь, перекрывала кислород. Вцепившись в его руку, попыталась протиснуть свои пальцы под его, чтобы как-то ослабить хватку и сделать глоток воздуха. Но он был слишком силен. Продолжая удерживать меня одной рукой, второй взял меня за предплечье, отводя руку в сторону и придавливая её к стене. У меня не получалось сопротивляться ему, будто он был каким-то чертовым терминатором, а не человеком из плоти и кожи.

Почувствовала, как запястья коснулся металл, фиксируя его в том положении, что оставил мужчина.  Перехватив горло другой ладонью, повторил то же самое действие с моей второй рукой.  Закрепив запястья, он тут же убрал свою ладонь с шеи. Я даже не успела прокашляться, когда и вокруг головы сомкнулся металл, образуя что-то похожее на шлем, не позволяющий вертеть ею. Мужчина нагнулся вниз, разводя мои ноги в стороны. Я попыталась пнуть его, но он сжимал щиколотки так крепко, что я практически слышала, как трещат мои кости. Он закрепил чем-то ноги, не обездвижив их до конца. Если руками или головой я совершенно не могла пошевелить, то кандалы, удерживающие ноги, позволяли слегка двигать ими. Но и это никак не помогало мне. Не ощущая под собой  опоры, я тратила все силы на то, чтобы не повиснуть на шлеме и не перерезать им себе горло.

Мужчина в белом выпрямился, больше не смотря мне в глаза, а исследуя взглядом тело. Взявшись за воротник моей рубашки, резко дернул, срывая её с меня.  Я зажмурилась. Холодный воздух коснулся обнаженного тела, покрывающейся гусиной кожей под его взглядом. Я  чувствовала, как он исследует глазами мою грудь, и боялась даже открыть веки, тем самым встретившись с жуткой правдой, собирающейся раздавить меня здесь и сейчас. Жесткие пальцы схватились за пояс брюк. Рывок - и холод охватил все мое тело. 

«Это сон. Это лишь жуткий сон, - мысленно повторяла, стараясь убедить себя в нереальности происходящего. - Скоро я проснусь, и ничего этого не будет. Нужно лишь пережить этот момент».

Холодные пальцы коснулись шеи, проводя линию от неё к груди и вниз по животу к лону. Я замерла, чувствуя, как внутри поднимается тошнота. Хотелось сбросить с себя эти жуткие прикосновения, как мерзких жуков, ползающих по телу, хотелось заплакать, но рыдания застряли в горле, как и мольбы о пощаде. Все бесполезно. Он не услышит, не пощадит и выполнит то, зачем пришел. Стало сложно дышать. Будто он касается не обнаженной плоти, а раскрывает тем чертовым ножом грудную клетку, достав оттуда душу, окуная её в помои. Мучитель пальцами раздвинул складки у меня между ног, и я содрогнулась, дернув бедрами, стараясь избавиться от нежелательных касаний.

Глава 8(1)

Потратить несколько часов, наряжаясь ради свидания с парнем - это не про меня. Так я думала до этого момента. Что мы имеем? Несколько дней, проведенных в магазинах в поисках идеального платья, поход в салон красоты, включающий полный пакет услуг. Да, да! И депиляция в том числе. И несмотря на все усилия, я потратила несколько дополнительных часов у зеркала, доводя образ до идеала, но в результате все равно не уверена, что осталась довольна итогом. Да что, черт возьми, со мной такое? Не могу припомнить, когда я находилась в таком возбуждении перед встречей с мужчиной. Тем более мужчиной, совершенно не заботящимся о своем внешнем виде, мнении окружающих и явно пренебрегающим общественными нормами. Но именно это в нем и привлекало. Абсолютная противоположность мне и всему, к чему я привыкла. 

Я восхищалась смелостью Тимура быть самим собой. Казалось, что ему очень комфортно в собственном теле и он доволен жизнью в целом. Пусть, я все еще не знала совершенно ничего о нём и по-прежнему не выяснила, является ли он маньяком, но успела проникнуться к нему доверием настолько, что он прочно оккупировал мою голову, не покидая её ни днем, ни вечером, ни даже во время деловых собраний.  Стоило распахнуть веки утром, как перед глазами тут же появлялись взгляд с прищуром и кривоватая ухмылка, заставляющие улыбнуться новому дню.

И снова прошла целая неделя после нашей встречи в парке, Тимур не звонил, как и в первый раз, и не подавал вообще никаких вестей. Если бы, проводив меня тогда в офис,  он не договорился со мной о встрече этим вечером, то я решила бы, что никогда не увижу его вновь. И лишь подобное предположение вызывало грусть. Со времени нашего знакомства я почувствовала какой-то прилив сил. Рутина больше не казалась такой монотонной, а жизнь пустой и одинокой. Нахальный лесоруб, появившись на горизонте всего лишь дважды, сумел добиться того, чего не удавалось ни одному другому человеку из моего окружения. Он вселял в меня уверенность и, вместе с тем, заставлял почувствовать себя слабой и ранимой – той, кому требуются внимание и забота, позволяя хотя бы на краткий миг сбросить со своих плеч груз ответственности, рабочий стресс и начать просто жить. Делать то, чего у  меня не выходило уже достаточно длительное время. Не стоит отрицать, что я заинтригована Тимуром, всё еще не понимая, каким человеком он является и чего следует от него ожидать. И эта загадочность, вкупе с легкостью, сквозившей в его словах, действиях и манере общения, выделяла его среди всех, кого я когда-либо встречала.  

А на сегодня у нас  назначено официально свидание. На протяжении всей недели я пребывала в состоянии приятной взволнованности, гадая о том, чего ждать от этого вечера и с какой стороны проявит  себя Лесоруб  на этот раз.  Я не имела понятия, куда мы пойдем и чем будем заниматься, что осложняло выбор наряда.  На самом деле, меня мало волновало место, в компании этого мужчины я, кажется, готова была посетить любую  забегаловку. Почему-то я была твёрдо уверена, что ни при каких условиях он не поведет меня в ресторан. Имело ли это значение? Нет. Никакого. Я просто хотела побыть немного в его обществе. Раздражаться от нахальных комментариев, краснеть от откровенных фраз и трепетать от каждого, обращенного  им в мою сторону взгляда. Обед в парке показал, как сильно меня влечет к Тимуру, сумевшему пробудить глупых бабочек в животе, находящихся до встречи с ним в коме на протяжении двадцати шести лет.

Волнение, предвкушение и нетерпение давали о себе знать. Собравшись за полчаса до времени, к которому я вызвала такси, ходила по квартире, поглядывая на часы, где цифры совершенно не спешили меняться. Никогда еще время не тянулось так долго и ожидание не казалось настолько мучительным. Даже включенный телевизор не помогал скоротать время, раздражая бурчанием и мельтешением экрана. Пыталась пролистать материалы дела, но лишь нервно постукивала пальцами по обложке папки, не в силах сосредоточиться ни на чем ином, кроме мыслях о Нём.

Я и забыла, когда в последний раз время ощущалось настолько замершим на месте. Попыталась вспомнить, когда так же считала минуты перед чем-то,  и в голове всплыл самый первый суд, где я выступала в качестве обвинителя. Ночь до заседания суда казалось бесконечно длинной, я так и не смогла сомкнуть глаз до рассвета, тщательно проверяя и перечитывая все материалы. Тогда радость от возможности сделать что-то значимое и начать помогать людям, была смешана со страхом провала. А те эмоции, что переполняли меня сейчас, были гораздо более приятными, словно в моей жизни наконец-то появилось что-то, предназначенное только для меня лично и ни для кого другого.

Долгожданный звонок оператора такси, оповещающий о том, что машина подъехала и пора выходить, вырвал из размышлений. Расправив подол платья, подправила винного цвета помаду на губах в тон одежде и прокрутилась последний раз перед зеркалом, убеждаясь, что всё в порядке. Весь путь до назначенного местанервно теребила ремешок сумочки. Дыхание перехватывало от  волнения, а сердце стучало так громко, что я не слышала других шумов вокруг себя. Ни болтовни водителя, ни музыки, играющей по радио, даже собственных мыслей. Внутри меня все будто наполнилось пузырьками, пощипывающими и щекочущими одновременно.   В отличие от тягостных минут ожидания дома, путь до назначенного места пролетел, словно одно мгновение. 

 Расплачиваясь с водителем, уже из окна увидела ждущего меня на улице Тимура, расслабленно опершегося спиной на стену здания и жующего зубочистку. Его безмятежный вид вызвал улыбку. Мне нравились его спокойствие и невозмутимость, то, чего так сильно рядом с ним  не хватало мне. Захлопнула за собой дверь машины, чувствуя на себе его взгляд. Шумно сглотнула, пытаясь проглотить образовавшийся от волнения ком в горле. Подняла глаза к его, задержав дыхание. От его присутствия по телу растеклось тепло.

- Привет, - улыбнулась шире, чувствуя, как краснеют щеки под пристальным взглядом зеленых глаз, осматривающих меня с ног до головы.

Глава 8(2)

Вывернув из-за угла, увидела десять человек, радостно кричащих и свистящих, облаченных в такую же амуницию, как у нас. Не выпуская моей руки, Тимур подошел к ним. Мужчины и несколько женщин окружили нас, обнимая его и похлопывая по спине, повторяя поздравление. Всё это время Лесоруб не отпускал меня, позволяя разделить с ним этот момент. Я ловила на себе любопытные взгляды и непроизвольно краснела, не привыкшая к такого рода вниманию. Конечно, я любила выступления в суде, но там у меня существовала четко поставленная задача, и я всегда знала, что должна делать. Там я находилась в своей стихии, и даже самые отпетые преступники и негодяи не заставляли меня чувствовать себя так, как  в этот момент. Казалось, будто меня раздели и пристально рассматривают под микроскопом на предмет того, соответствую я необходимым стандартам или же нет.

- Тим, а что это за юная нимфа рядом с тобой? – услышала низкий голос, перекрывающий остальной шум.

- Привел адвоката, чтобы отбиваться от вас, шакалов, когда вы будете ныть, как девочки, из-за проигрыша, - слегка притянул меня к себе, сокращая расстояние между нами.

 - Я же всегда говорил, что сам ты с нами не справишься, - низко рассмеялся всё тот же мужчина, словно гроза возвышающийся над всеми остальными.

-Утешайся подобными мыслями. Больше тебе ничего не остается.

-Как зовут твоего адвоката? – спросил стоящий рядом, переводя взгляд с Тимура на меня и обратно, парень,  показавшийся  мне смутно знакомым.

- Полина! И она готова надрать вам, ублюдкам, задницу, - усмехнулся Тимур.

После краткого инструктажа и беглого знакомства с остальными участниками, мы вошли на арену. Темнота окружила нас со всех сторон, дезориентируя. Лишь неоновые ленты, обрамляющие очертания препятствий и поворотов, освещали запутанный лабиринт.  Растерявшись и не понимая,  что  должна делать, почувствовала, как Тимур схватил меня за руку, утаскивая куда-то прочь.

- Пригнись, - прошептал он, потянув меня вниз. 

Присев, прижалась спиной к выступу, чувствуя, как по венам хлынул адреналин. Тимур приподнялся, выглядывая из укрытия и стреляя в противника, возвращаясь обратно и снова хватаясь за мою руку. Согнувшись как можно ниже, потащил дальше, осторожно отправляясь вглубь лабиринта. Найдя укрытие, он заново открыл пальбу по противнику. Осторожно выглядывая из-за базы, увидела темную тень с мигающими на голове зелеными датчиками. Стараясь быть как можно более незаметной, высунула из засады ружьё, прицелившись и выстрелив по фигуре. Раздался звуковой сигнал.

- Поздравляю с первым трупом, - услышала шепот Тимура. 

Мой выстрел привлек внимание противника, и сразу несколько человек начали пытаться вывести нас из игры. Лесоруб отстреливался от них, пытаясь убрать.

- Сколько их? – спросила, не видя со своего ракурса точного количества обстреливающих.

- Двое. Защищай свою сторону, чтобы никто не мог нас убрать отсюда.

Стоило мне слегка выглянуть из укрытия, как жилет слегка завибрировал.

- Чёрт, - выругалась, понимая, что меня только что подстрелили.

- Что? – испуганно посмотрел на меня Тимур.

- Жилет вибрирует, - пыталась почувствовать что-то еще, но никакой вибрации больше не последовало.

-Тебя ранили, Тэтчер, - усмехнулся он, приподнявшись и взяв меня за руку, потащил в другое укрытие.

Забежав за угол, мы не торопясь продвигались дальше, осторожно осматривая лабиринт.
Найдя подходящее место для засады, выступ размером где-то метр на метр, и убедившись, что там нас никто не поджидает, мы спрятались за ним.

- Тэтчер? – наконец-то произнесла вслух то, что терзало меня на протяжении последних нескольких минут. – Ты назвал меня Тэтчер? Почему?

- Чтобы заслужить другое прозвище, нужно научиться расслабляться.

Я видела в темноте белки его глаз, как и то, что он улыбается. Тимур явно получал удовольствие от моего замешательства.

- Я умею расслабляться, - возмущенно проговорила, пытаясь почувствовать себя обиженной, но совершенно не получалось.

- Серьезно? – тихо рассмеялся он. – Ты даже здесь не можешь выдохнуть, беспокоясь сделать что-то неверно.

- Что? Я просто не хочу проиграть! 

- Потому что должна всегда оставаться победителем, - Тимур прижался спиной к укрытию, сев и вытянув перед собой ноги.

- Что ты делаешь? – недоуменно посмотрела на него, выглядывая  и убеждаясь, что рядом нет никого из команды противника. – Нас же могут найти и вывести из игры!

- Расслабляюсь, - пожал он плечами, закрыв глаза.

- Тимур! – воскликнула шёпотом. – Нас же убьют!

- Пусть, - положил ружье рядом, не собираясь возвращаться к обороне.

- Как это пусть? – открыла от возмущения рот.

- Мы пришли сюда расслабиться, верно? 

- Я вообще не знала, куда пришла, - попыталась как-то оправдать себя.

- Глядя на твой наряд, я бы так не сказал. Мне показалось, что ты имела отчетливое представление о том, куда направляешься, - усмехнулся он.

- Ты не предупредил о дресс коде, - почувствовала себя идиоткой, пришедшей играть в лазертаг на шпильках. 

Выглянула из  укрытия, проверить есть ли поблизости кто-то из противника и вместе с этим скрыть своё смущение.

 – Кстати, почему?

- Испугался, что ты откажешься, - в темноте его тихий низкий голос особенно напоминал мурлыканье кота.

- А это для тебя было так важно? Чтобы я сегодня появилась здесь? – посмотрела на Тимура с бешено колотящимся сердцем и, затаив дыхание, ждала ответа.

- Я знал, что мне не избежать «сюрприза» от друзей, и хотел сделать хоть что-то, что могло бы превратить этот день в действительно запоминающийся.