Рефлексия тени: Испытание Формена

Рефлексия тени: Испытание Формена

Глава 1. Кривой Джо

Из книги Лукоса

Глава VI: Город нищих и Крейсер Возмездия

«Всякий, кто не вписался в порядок, хранит в себе ключ к перезапуску мира.»

Имя Кривого Джо прозвучало впервые. Но не в устах героя — в шёпоте улиц.

Он уже был мифом. Уже правил без трона.

Он не знал, что его сын — тот, кому он никогда не доверял и от кого не ждал ничего —

однажды станет героем другой истории. Истории, которую я вам сейчас поведаю.

Глава 1.1 Падение Джо

Тогда его звали просто Джо Морган.

Он шёл первым в штурмовой связке, держа наготове антикварный импульсный карабин. Карабин был старым, с поцарапанным корпусом, но Джо доверял ему больше, чем новому снаряжению. Старый шлем, выданный ещё до реформы, сидел на голове неудобно, но к нему он привык так же, как к собственному телу.

Они двигались по лестничным шахтам сектора 12-Гамма. Коридоры пахли пылью и гнилью, стены осыпались, и только редкие отблески тактических фонарей вырывали из темноты ржавые конструкции. По всем данным Храма сектор считался мёртвым, давно заброшенным, но в их досье значилось: «вероятно скрытое ядро автономного ИИ». Остаток эпохи Песчаного Возврата.

Джо не верил в легенды. Он верил в крепёжные точки, в схему замыкания и в простую истину: если зарядить ствол — его нужно использовать.

— Двигаемся, — коротко сказал он и первым шагнул в пролом.

Связка шла за ним, пригибаясь и проверяя каждый шаг. Тишина была вязкой. Только их дыхание, да редкие потрескивания разряженных кабелей где-то под плитами.

Сверху донёсся странный звук — будто кто-то уронил капсулу с термореактивной жидкостью. Короткий всплеск и звон.

— Там ловушка… — выдохнул кто-то из связки.

Джо успел крикнуть:

— Ложись!

Все бросились вниз на пол. Но сам он не пригнулся.

Ослепительный интерференционный импульс ударил сбоку. Сначала Джо не понял, что произошло. Мир вспыхнул белым, уши заложило, и тишина развернулась гулом. Боли не было — только жар и странная пустота в теле. Он заметил, что правая нога отказывается сгибаться, что позвоночник будто замкнули на себя, и что каждое движение отдаётся холодом в груди.

Его потянуло вниз. Карабин глухо ударился о металлическую ступень, соскользнул и повис на ремне.

Его пытались поднять из расщелины. Кто-то кричал, кто-то пытался тащить, но для Джо всё сливалось в одно: голоса, вспышки, тяжесть тела, которое больше не слушалось.

Он выжил.

Когда Джо вернулся из госпиталя, его спина уже не выпрямлялась. Он шёл, переваливаясь, чуть сгорбленный, но с тем же упрямым взглядом. В его походке было что-то вызывающее, будто каждое движение напоминало всем вокруг: он вернулся не сломленным.

Кто-то из младших рабочих шепнул в раздевалке:

— Кривой Джо вернулся.

Имя прилипло. Он мог бы запретить, мог бы заставить всех звать его по-другому. Но не стал. Он принял прозвище, сделал его частью себя. Словно вызов — и себе, и другим.

С тех пор Джо больше не был просто Джо Морганом. Он стал Кривым Джо. И сделал из прозвища титул.

Глава 1.2 Как Кривой Джо стал правителем

В Городе нищих не было верховной власти в нашем понимании в нашем понимании этого слова, не было трона и не было ни каких институтов управления .

Да и сам город не нуждался в этом. Его улицы были обшарпанными, сотканы из руин прежних эпох и обветшалых построек , в которых ютились жители города , а так же площадей, где сидели старики и те, кто никогда не знал что такое «дом». Здесь всё держалось не на силе и не на законах, а на памяти.

Но все же было одно правило, оно было древнее всех инструкций и кодексов: раз в сто лет жители должны были выбирать правителя. На всю его жизнь. Не больше и не меньше. Передавать власть по крови запрещалось. Никогда. Ни при каких условиях. Так повелось со времён, когда Город едва не разорвали на части семьи и кланы, жаждущие наследия.

За месяц до выборов никто и представить не мог, что Джо выдвинет свою кандидатуру.

Он не был старейшиной, не был священником, не был торговцем праведностью. У него не было ни богатства, ни связей. Зато у него были улицы. Он знал их как свои шрамы: каждую петлю, каждый запах, каждую дверь, за которой жила память.

— А что ты предложишь? — спросили его на первых дебатах.

Толпа ждала громких слов. Ждали обещаний, клятв, призывов. А он улыбнулся — криво, так, как умел только он, и сказал:

— Я предложу вам игру.

В зале загудели.

— Игру? — переспросил кто-то из старейшин, недоверчиво морщась.

— Простую, — спокойно ответил Джо. — Я опишу каждого кандидата. Без лжи. Только то, что знают улицы. А вы сами решите, кто достоин.

Это был шок.

Все знали: у Джо язык как скальпель. Он не говорил лишнего, но если говорил — то так, что каждое слово оставалось в голове навсегда.

Через три дня игра превратилась в бойню — словесную, но беспощадную.

Первым пал торговец реликтовыми ядрами. Джо не обвинял его напрямую. Он лишь напомнил, что в секторе 4-Б после его сделок погасли три световых купола. Люди остались без энергии. Многие вследствие чего замерзли и голодали, а некоторые даже погибли. Толпа сделала вывод сама.

Вторым ушёл священник. Джо тихо произнёс: «А сколько детей умерло в твоём секторе прошлой зимой? Сколько из них ты накормил своей верой?» Этого хватило. Толпа замолчала, а потом отвернулась от него.

Третий — кандидат с имплантом от промышленной гильдии . Джо даже не стал говорить громко. Просто шагнул ближе и показал пальцем на металлический разъём у виска. А в Городе нищих такие метки не прощали никогда.