Реформа королей 1

ЧАСТЬ 1. ГАРДАРИЙСКАЯ ПРОБЛЕМА. Глава 1. Король Натрияхлоридий

В просторном, залитом светом коридоре стояли двое и с видимым неудовольствием смотрели вверх.
  -  Вот паразит! – Взвизгнул капитан гвардии сэр Ульрих Лопоухий – высокий, статный шатен с лихо закрученными усами.
Мажордом – худой, седеющий мужчина с мягкими чертами лица и вечно спокойный – был даже не удивлён увиденным.
  -  У нас нет гигантской мухобойки? – Задумчиво обратился он к капитану.
Из - под самого потолка, отчаянно цепляясь за лепнину в форме колосьев пшеницы, на них смотрела огромная муха.
Не то, чтобы это была настоящая муха. Скорее, человек в костюме насекомого.
  -  И ведь чуть отвернёмся – сразу напакостит! – Продолжал вопить капитан, размахивая руками. – Гвардия! Гвардия! Тащите пушки, сети, ружья! Отвечай, паразит, где сообщники?
  -  Успокойтесь, здесь никого нет,  -  ответил собеседник, даже не трудясь утихомирить сэра Ульриха.
  -  Это вы так думаете! Он хочет, чтобы вы так думали! Это заговор, они заполонили дворец!
Мажордом – которого звали по фамилии, сэр Мадам – устало потёр глаза. Жизнь в резиденции правителей страны Царос научила его ко всему относиться без особых волнений. А капитан гвардии был слишком нервным. Мог вскочить посреди ночи и побежать проверять посты с криками: «они у ворот!», «Заводите катапульту, седлайте собак, спускайте коней, они точно были здесь, я знаю!» и прочее в том же духе. Но был у этого и плюс – мимо такого параноика ни один лазутчик не пройдёт. А вот подчинённые ему гвардейцы не были столь беспокойными и глазастыми.
По коридору с обеих сторон уже слышался торопливый топот множества ног. Сэр Мадам мысленно снял несуществующую шляпу и так же мысленно попрощался с незадачливым лазутчиком, выбравшим столь нелепый костюм.
 - Ваше Величество! На неделе будет открытие новой школы, вам надо будет и там поприсутствовать.
Мажордом вздрогнул и обернулся. Гвардейцы были ещё далеко, а вот некстати вышедшие из бокового коридора король с министром – всего в двух шагах.
Натрияхлоридий I – высокий, широкоплечий молодой блондин с блёклыми голубыми глазами и красивым лицом, которое можно было назвать аристократическим, если бы не россыпь веснушек – как всегда, имел деловой вид. Он то и дело поправлял сползающие на нос очки с прямоугольными стёклами, уткнувшись в стопку бумаг. Его спутник - министр культуры Грибожуйский, вечно потеющий колобок на ножках – сунул повелителю пёструю листовку.
 - Понял, сообщи церемониймейстеру, чтобы указал это в списке дел.
Под потолком раздались треск и вскрик. Король недоумённо вскинул голову. Блеснули в свете дня линзы очков.
Сэр Мадам бросился вперёд, но не успел вмешаться. Лазутчик рухнул прямо на монарха! В воздух взлетел ворох бумаг; под локтём хрустнули очки.
 - Попался, негодяй! – Торжествующе вскричал сэр Ульрих, и мощным рывком поднял незадачливую «муху» на ноги. Мажордом и один из подбежавших гвардейцев помогли Натрияхлоридию подняться. После чего сэр Мадам вынул из кармана футляр и, достав оттуда новые очки, вложил их в руку короля. Гвардеец торопливо проверял сохранность монаршьей особы.
Прищур полуслепых глаз не изменился даже после того, как Натрияхлоридий надел очки. Лазутчик нервно сглотнул, наткнувшись на холодный взгляд. За долгие годы монарх научился выразительно смотреть - а этот взгляд не предвещал ничего хорошего.
В коридоре стало тихо. Никто не осмеливался издать ни звука.
 - Вжжжж! – Воскликнуло недоразумение и попыталось вырваться. – Я муха, я муха! Вжжж, вжжж!
Его бы охотно приняли за сумасшедшего. Проблема лишь в том, что в его стране – Гардарии – такое поведение было нормой. Лазутчик знал, на что шёл – или летел.
 - К матушке его,  -  наконец, совладав с обуревавшим его гневом, проговорил Натрияхлоридий.
Капитан с кровожадной улыбкой передал муху двум гвардейцам. Те, хохоча, увели несчастного на расправу. Бедный лазутчик вопил и жужжал, уже рисуя в воображении мрачное логово паука.
Хотя что паука… Пауком наряжался его лучший друг.
Мажордом с сочувствием проводил их взглядом, поклонился королю, возле которого уже суетился Грибожуйский, подбирая листы, и поспешил вернуться к своим обязанностям.
Жалел он бедолагу не просто так. У вдовствующей королевы Эрменгарды разговор с лазутчиками и прочими нарушителями порядка был длинный. Удалившись от дел, королева отчаянно скучала, и развлекалась тем, что допрашивала пробравшихся во дворец недругов. Начинала с вопроса, как же он, болезный, докатился до жизни такой. Дальше следовали нотации и вопросы, не относящиеся к цели визита, как - то: сколько ему лет, что он ел на завтрак, как поживают родители и чего они не давали отпрыску для счастья. Некоторые пленники проникались её материнскими чувствами и на короткое время исправлялись. Другие же заканчивали жизнь в тюрьме или на плахе.

Утренний инцидент забылся довольно быстро. Король постоянно попадал в разные неприятности, и долго помнить каждую было себе дороже. Как другим, так и ему самому.
Солик, Солёный, Натрияхлоридий. Будучи ещё младшим принцем, судьбой которого мало кто интересовался, он прочувствовал в полной мере, какое говорящее имя ему дали.
Ему не везло по жизни. Поначалу это было незаметно: мало какой мальчишка не ломал себе что-нибудь, забираясь на верхотуру или просто катаясь на велосипеде. Нат часто ходил в бинтах и пластырях, иногда в гипсе. Но время шло, и принц, а заодно и все обитатели дворца поняли, что с ним что-то не так. Выражение «Натрияхлоридий встал не с той ноги» вполне недвусмысленно означало, что юноша сломал ногу, едва проснувшись. Впрочем, и повредить пальцы, орудуя вилкой и ножом на обеде, тоже ничего не стоило.
Он часто падал с лошадей из-за повреждённой сбруи; когда же всё было в порядке, лошадь сама ломала ногу или оступалась, в результате чего сбрасывала седока. И Нат в этот момент рисковал удариться о некстати подвернувшийся корень или камень. Больше всего трат приходилось на медикаменты и гипс для незадачливого принца, нежели на наряды и подарки для него.
Были времена, когда Нат отказывался вставать с постели, выходить из комнаты и даже есть. Ему бы повезло, и он умер от голода или травм в своих покоях, но вмешался наследник, Амари. Оба принца любили друг друга нежной братской любовью; Нат  не посмел ослушаться и открыл дверь.
 - Ты же счастливчик, Нат, - убеждал Амари, расхаживая вокруг постели братишки. – Если бы со мной случилась и половина того, что досталось тебе – меня бы на свете уже не было. А ты вон, живой и шевелишься. Идём уже.
 - Я себе снова что-нибудь сломаю, - бурчал подросток, обнимая одеяло.
 - Вот если прямо сейчас сломаешь – на себе понесу!
 - Я тяжёлый…
Амари резко подбежал к кровати и опёрся о перины с такой силой, что кровать спружинила.
 - Тогда… тогда и я себе что-нибудь сломаю! Хочешь?
 - Нет, конечно нет! – Воскликнул Нат. – Лучше пусть и все твои шишки мне достанутся!
Старший принц сел рядом.
 - Знаешь,  -  прозвучало в тишине. – Со мной ведь ничего плохого не случается. Может, ты ещё в утробе матери пожелал то, что сейчас сказал вслух?
Эта мысль перевернула мир младшего принца. С тех пор он не жаловался на свою жизнь. Нат был твёрдо уверен: вся эта боль ради Амари.

Глава 2. Проблемы королевские и проблемы мировые

Пожалуй, этот день можно было назвать примечательным. Хотя королям и так скучать не приходится, но к вечеру Ната просто распирало поделиться выпавшими на его долю странностями и начать генерировать свои безумные идеи.
Сейчас, в небольшом, обшитом деревом кабинете его дожидались приглашённые главный повар и главный механик дворца.
Они, как и многие придворные, были колоритными и одарёнными личностями. Великан Кочерыжкин, которому впору рубить дрова в лесу, прославился своим умением виртуозно и нестандартно готовить. Причём это выражалось не только во внешнем виде и вкусовых качествах блюд, но и в самом процессе готовки. Он мог запросто нарубить дрова для печи венчиком, или шумовкой открыть консервы. И ему ничего не стоило из кукурузы, пшена и соли сделать такое великолепное блюдо, что побывавшие на пиру высокопоставленные особы посылали своих слуг узнать рецепт. Ну и самое главное - при Кочерыжкине Нат ещё ни разу не отравился.
Крузенштерн - главный механик и по совместительству садовник, превративший хобби во вторую профессию – был добродушный, полноватый и бодрый старичок, обвешанный разного рода приспособлениями для прополки и замены износившихся деталей. Он постоянно ходил в засаленном джинсовом комбинезоне, в отличие от Кочерыжкина, который не позволял себе и пятнышка на одежде. 
Ещё, несмотря на специфику своей работы, главный повар носил роскошную, лопатообразную рыжую бороду, а главный механик щеголял пышными белыми усами и бакенбардами.
 - Значит, так, - говорил Нат, сидя за столом и поглаживая загипсованную руку. – Мне доложили, что сегодня министры вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, апатично спали в полях. Ваша задача – их разбудить.
Кочерыжкин и Крузенштерн переглянулись. Будить людей в их обязанности не входило. Но, судя по горящим глазам монарха, тот придумал весьма изощрённый способ побудки, и без приглашённых обойтись не мог.
 - Кочерыжкин, - выдержав паузу, продолжил Нат. – Нажарь петухов по числу министров. А ты, Крузенштерн, встроишь в тушки механизмы. И чтоб поутру эти петухи – ещё тёплые, из духовки – вот чтобы они апатичных министров поутру разбудили. Клювом!
При этих словах все трое расхохотались. Уже удалившись и занявшись заказом, повар и механик похохатывали, представляя, как всё произойдёт. Министры то и дело отбивались от рук, и пока жареный петух не клюнет, не выполняли свои обязанности. Назавтра же высокопоставленные особы рисковали почувствовать, как поговорка претворяется в реальность. Очень болезненную и неприятную реальность.
Когда они вышли из  кабинета короля, их место тут же занял церемониймейстер.
 - Дела на сегодня закончены, Ваше Величество. Желаете удалиться в свои покои?
Нат взглянул на часы. До десяти, когда пора будет ложиться спать, оставалось ещё три часа. Это время спокойно можно было потратить на книгу, рисование или ещё что-либо для души и отдыха. Однако на столе лежала стопка писем – и Нат не смог удержаться от того, чтобы ознакомиться с ними прямо сейчас. Некоторые из них грозили новыми хлопотами, но король был уверен, что среди писем могло найтись и что-то интересное.
 - Чуть позже, Илиштольц, - Нат взял верхний конверт и сморщил нос – привычка мимикой поправлять очки. – Разберу завтрашнюю корреспонденцию.
 - Как скажете, Ваше Величество, - чинно поклонился церемониймейстер, глядя, как монарх при свете настольной лампы вскрывает ножницами конверт, прижав белый прямоугольник гипсом.
Король не дал знака удалиться, и Илиштольц остался стоять у двери. А Нат начал читать письмо.
Первые же строки заставили его изумлённо округлить глаза, но любопытство не позволило сразу же смять письмо и выбросить в мусорную корзину.
«Эй ты, в короне! – Гласили строки. – Я имею желание выдать за тебя свою дочь Варюшку. Отказаться ты не имеешь права, иначе я аннулирую контракт. Так что советую поскорее организовать бал или публичную встречу – что у вас там, королей, в этикет входит – и пригласить Вареньку. Она живёт на третьей Садовой, там пусть посыльные спросят Варвару Карловну Белову. Я ждать не люблю, учти.
Карл Маркович Белов».
Лист хрустнул в побелевших пальцах. Нат еле сдержал рычание. Церемониймейстер обеспокоенно шевельнулся в наползающей на углы темноте.
 - Напомните-ка, - елейным голоском, из которого так и сочился яд, наконец проговорил король. – Что поставляет Белов?
 - Спецтехнику, Ваше Величество. Комбайны, тракторы, кукурузники…
 - Гм. А других поставщиков поискать можем?
Илиштольц вздрогнул.
 - У Белова самая лучшая техника, которая подходит Царосу, ещё и производится в ближайшей стране. Мы много потеряем, если заключим договор с мурдийскими поставщиками, а больше никто такое не производит…
Король задумчиво, почти любовно разгладил лист. И этот  жест ещё сильнее встревожил собеседника. Когда Нат так себя вёл, это означало, что он в бешенстве.
 - Могу ли я чем-нибудь помочь? – Осторожно спросил церемониймейстер, несколько растеряв свою чопорность.
Король улыбнулся письму, как удав кролику.
 - Нет, Илиштольц. Но я, пожалуй, удалюсь в покои. И сообщи гвардейцам, чтобы никого ко мне не впускали.
Он поднялся и с непроницаемым лицом прошёл мимо церемониймейстера. Проклятое письмо Нат захватил с собой. И закрывшись в спальне, швырнул смятый лист на стол; бумажный шарик отскочил в стекло окна и шлёпнулся обратно на белую столешницу. Потом прямо в одежде, оглядев постель, монарх рухнул на неё.
«Варюшка, да? – Мысленно обратился он к всплывшей в памяти учтивой роже Белова. - Указывать королю – ишь, чего удумал! Варенька, видите ли. Варипусечка-сюсечка» - Издевательски думал Нат.
Впервые поставщик показал себя с такой стороны – наглый, напыщенный, возомнивший себя чуть ли не божеством. 
Конечно, монарх не собирался жениться на всяких Варюнях, тем более когда предложение проступало в приказном тоне. Обычно таких зарвавшихся он ставил на место. И сейчас Нат соображал, как безболезненно для страны и собственной репутации решить возникшую проблему.
Комната тонула в сумерках. Время шло. Но мужчине уже не хотелось ничем заниматься. Он даже чувствовал, что не уснёт, если не найдёт решения.

Глава 3. Рик

 - И запомни,  -  наставляла кухарка светловолосого мальчишку с пластырем на лбу. Тот преданно смотрел на неё своими зелёными глазищами, нервно теребя фартук. - Королю наливаешь вино только из той бутыли, что и остальным! Не вздумай налить из другой, понял? И обязательно проверь по запаху, вино не должно пахнуть слишком резко.
 - Да, мэм.
 - Смотри у меня. Хоть сейчас сделай всё правильно. Приступишь к работе, когда скажу, а пока не маячь.
Мальчик поспешно отошёл и приткнулся в уголок. Главный повар отвлёкся от пышущей жаром печи.
 - Миссис Корвейн, не слишком ли ответственное задание для Рика? У него ещё ни одну работу правильно сделать не получалось.
 - Ну уж налить-то вино из небьющихся бутылок любой дурак сможет,  -  ворчливо отозвалась толстушка, по-хозяйски оглядывая кухню – как всегда, идеально чистую. – Эй, поварята! Не спать! Через час завтрак подаём!
И без того суетящиеся мальчишки после её окрика забегали ещё быстрее. Миссис Корвейн довольно усмехнулась и вышла.
 - Всё успеваем,  -  окликнул Кочерыжкин, тряхнув бородой. – Нечего шум-гам разводить. Джейк, подай соль.
Главный повар опасался ругаться с бойкой кухаркой. Поэтому в её присутствии командовать не спешил. Но едва она выходила, наступало время его порядков. А поварята… они только помощники, ими могли вертеть все, кому не лень. Но то, как он ими вертел, было подлинным искусством.

Рику и правда было сложно управиться с работой, какую бы ему ни дали. На данный момент его послужной список включал в себя помощь на конюшне и в саду, подметание дорожек дворцового парка и уход за почтовыми голубями. И везде он умудрялся провиниться: то не посмотрит и кинет плесневелый овёс коням, то сломает саженцы или метлу. Везде он закономерно получал нагоняй, а за последнее – случайно сломал голубю крыло – его так отлупили, что на следующую работу мальчик смог выйти только через два дня.
По сути, не так уж он был нужен при резиденции короля Цароса. И однако, как сыну экономки и мажордома, ему был дан шанс проявить себя в какой-нибудь работе при дворце – ведь это было почётно. В силу своих детских лет Рик не был особо заинтересован в привилегиях, однако родителям было не всё равно, и он послушно пробовал свои силы то в одном, то в другом деле. И поскольку мальчик был здесь пятым копытом для коня, никто не хотел с ним возиться. Не получилось - иди в другое место. А там, глядишь, кто и научит.
Сейчас его взяли на должность виночерпия. Казалось бы, работёнка непыльная, знай разливай по кубкам вино. Рик и приступил к делу со всей ответственностью, когда приказали нести из погреба бутыль. Мальчик быстро спустился вниз и, торопясь, схватил первую попавшуюся названного сорта. Когда он поднялся в кухню, там уже было пусто. Поварята разбежались на заслуженный отдых, а Кочерыжкин и кухарка куда-то вышли.
Но ведь ждать их было совсем необязательно! Рик опрокинул странно лёгкую бутыль над одним кубком… и с последней выкатившейся каплей он наполнился до краёв. Мальчик растерянно заглянул в горлышко. Он взял почти пустую.
«Ой, нагорит!»  -  Мелькнула мысль.
Рик в панике метнулся туда, сюда. А потом, озарённый спасительной мыслью, бросился в погреб. Там он отыскал похожую бутыль – точь-в-точь, он внимательно осмотрел этикетки при свете тусклой лампы – и, схватив новую, вернулся.
Он успел наполнить кубок короля – по краю шла отличительная зелёная полоса – до того как вошёл один из слуг. Мальчик посторонился, и мужчина, ни слова не говоря, взял поднос с вином и удалился. Рик выдохнул.
«Вроде всё правильно? Бутылки одинаковые, так что ничего страшного… или стоило… нет, не вылить же такой ценный напиток?».
Стало не по себе. Кухарка ведь запретила наливать из другой бутыли.
 «Что, если «другая бутылка»  -  это бутылка с таким же вином? Но они же все одинаковые! Кто что может заметить?».

***

 - Что-то ты смурной сегодня,  -  заметила Эрменгарда, глядя на сына, расположившегося, как всегда, во главе стола. – Не из - за сломанной руки же, в самом деле?
 - А ты сегодня слишком… красивая. Не из-за того же, верно? – Неуклюже пошутил Нат.
Он и правда плохо спал, перенервничав из-за письма. Даже наутро настроение не улучшилось. Зря он начал вчера разбирать корреспонденцию. И наглое письмо поставщика рано поутру дразнило со стола, словно говоря, что грядущие неприятности королю не пригрезились.
Эрменгарда похвалу приняла, царственно опустив ресницы. Сегодня она, вопреки обыкновению, решила спуститься к завтраку в новом наряде. Расшитое лентами изумрудное платье выгодно подчёркивало её зелёные глаза и выгодно оттеняло рыжие кудри, сколотые на затылке в небрежный пучок. Наряд, в отличие от  обыкновенных глухих платьев, имел рукава-фонарики и круглый вырез, открывающий тонкую шею.
 - Кажется, было слишком много трауров, порой ненужных,  -  заметила она. – Решила наконец приодеться, так всё надоело. Что у тебя стряслось?
Нат задумчиво прожевал кашу.
 - Ты вчера как в шар прорицателя глядела. Меня сватают.
Королева оживилась.
 - Это интересно. И кто же этот смельчак? Одна из принцесс ещё раз пересмотрела кандидатов на свою руку и остановилась на тебе? Или в дело вмешался царственный отец, у которого дочурка уже в печёнках сидит?
 - Если бы,  -  страдальчески закатил глаза монарх. – Сватает наш поставщик Белов за свою «Варипусечку», как он выразился. Представляю это «сокровище». И как воспитал, тоже.
Эрменгарда задумчиво покачала головой, поднося ко рту кубок с вином.
 - Приданое у неё богатое, можешь добиться снижения цен. И в политике должна что-то соображать, хотя бы в отцовской. По-моему, партия неплохая.
 - Я бы, может, и согласился встретиться,  -  принялся объяснять Нат. – Но написал он об этом так непочтительно, что я уже подумываю о другом поставщике. Если я соглашусь на брак, пострадает моя репутация. Народ ведь совсем недавно начал меня уважать – и снова лицом в грязь?
Матушка хмыкнула, чем заставила сына взглянуть на неё с укором.
 - Белов знает свою безнаказанность. Мы много потеряем на других поставщиках, Натрияхлоридий. А с неприятной ситуацией ты справишься и без меня, я тебя знаю. Познакомься с девушкой. Глядишь, что-нибудь и придумается. А там, может, и за свадебку.
Нат покачал головой.
 - Полагаешь, простолюдинка – подходящая для меня партия?
 - С принцессами не повезло. Риски, законом это не возбраняется. К тому же Белов влиятелен и богат.
Повисло молчание. Король уставился в опустевшую тарелку.
 - Посмотрим. Но у меня возникла идея получше.
Он залпом выпил вино и поднялся. Дожидавшийся у дверей церемониймейстер поклонился при его приближении.
 - Министры разбужены, как Вы и приказывали,  -  проговорил Илиштольц и протянул стопку бумаг. – Не желаете ознакомиться с их отчётами?
 - С удовольствием,  -  усмехнулся король и взял бумаги.
После вина осталось странное, горьковатое послевкусие. Это немного встревожило, но мужчина настолько привык доверять не единожды проверенным слугам, что подавил параноидальные мысли.
Догнавшая сына Эрменгарда с интересом сунула нос в отчёты.
 - Не поделишься, что придумал?
 - Чуть позже,  -  пообещал Нат, направляясь к лестнице наверх.
На подоконник села птичка и весело прочирикала. Но трое идущих по светлому коридору людей и не замечали, какая на улице чудесная и солнечная погода, как горит золото на стенных лепнинах.
Церемониймейстер почтительно шёл позади монарха, а Эрменгарда, получив разрешение от сына, забрала отчёты и начала читать. Нат повеселел от пришедшей в голову идеи, потому и не препятствовал матери. Он углубился в свои мысли, поднимаясь на следующий этаж. Кабинет был уже близко – там он намеревался отобрать бумаги и попросить не мешать.
Нельзя всё время ждать, что с тобой произойдёт неприятность. Нат давно понял эту простую истину и мог жить спокойнее, чем в подростковом возрасте, когда мысли о следующем несчастии давили особенно сильно. И сегодня он не ждал ничего плохого – как же, ведь только вчера наложили гипс!
Желудок скрутило неожиданно. Перед глазами всё поплыло, и стало трудно дышать. Покачнувшись, Нат схватился за стенку.
 - Ваше Величество? – Раздался рядом обеспокоенный голос церемониймейстера.
Эрменгарда остановилась и обернулась.
 - Кажется… отравился,  -  пробормотал король, чувствуя рвотные позывы.
 - Ну что ты,  -  матушка снова уткнулась в листы. – Может, переволновался?
А потом Нат упал на колени и его вырвало. Королева резко развернулась к сыну. Её глаза сузились.
 - Ты! – Её окрик предназначался стоящему в коридоре слуге. – Живо беги за Тризновым! – И тихо добавила:  -  Ох, кто-то сегодня пожалеет о своём проступке.
Король тяжело дышал, сквозь выступившие слёзы смотря на испорченный ковёр и ничего не видя. Всё внутри просто горело. Его снова вырвало, стало чуть легче. Он принял помощь Илиштольца; все трое дошли до покоев Ната, где монарха устроили в кровати в полусидячем положении, сняв камзол и туфли.
Тризнов явился практически сразу же. Пока он с сосредоточенным лицом суетился вокруг Ната, королева приказала слуге разузнать, кто виновен во внезапном недуге её сына.
 - Провинившегося привести сюда,  -  добавила она напоследок.
Врач сунул под мышку больному градусник и теперь проверял зрачки на реакцию.
 - Как вы себя чувствуете?
 - Отравленно,  -  со слабой улыбкой прошептал Нат и поморщился.
По желудку будто ёж катался. Во рту был кисло-горький привкус, и просто невыносимо хотелось пить. Но Тризнов заявил, что ещё неясно, что послужило причиной недуга, так что даже обезболивающее колоть опасно.
 - Что вы сегодня ели? – Спросил он, закатывая рукав, чтобы взять кровь.
 - Рисовую кашу, багеты,  -  вмешалась Эрменгарда. – Вино ещё.
 - А как вы себя чувствуете? – Спросил у неё врач.
 - Великолепно, как всегда,  -  она дёрнула плечом. – Не пойму, что произошло. Его пытались убить?
Тризнов с сомнением покачал головой, капая взятую кровь на анализатор. Потом достал ватную палочку и, попросив короля открыть рот, мазнул ей по внутренней стороне щеки, после чего проверил на приборчике и слюну.
 - Гм… если и так, то мне кажется, попытка неудачная. Сверх озвученного ещё что-нибудь ели?
Король мотнул головой.
 - Нет.
 - Вы отравились явно чем-то испорченным.
Эрменгарда мрачнела с каждой минутой. И когда в дверь покоев осторожно постучали, она тут же сорвалась с места и вышла. Врач присел на стул у постели и покосился на дверь. Нат прикрыл глаза.
Снаружи слышался приглушённый разговор. Потом королева повысила голос, кто-то начал заикаться. Король взглянул на дверь.
Наконец матушка вошла, держа в руке свёрнутый трубочкой лист.
 - Похоже, виноват новый виночерпий,  -  сказала она холодно. – Так уж вышло, что он налил тебе испорченное вино.
Нат изумлённо изогнул бровь.
 - Были мотивы или это халатность?
 - Вопиющая халатность, - поправила матушка. – Ты взгляни на его послужной список,  -  она подошла и отдала сыну лист. Тризнов изловчился и забрал градусник. – Да-да, его собрались выдать с потрохами ещё когда узнали, что кто-то провинился. Оно и понятно. 
 - Температура нормальная, - уведомил врач. – Ну, поскольку это обычное пищевое отравление, ничего особенного не назначу. Крепкий чай, ничего не есть целый день. И с постели желательно не вставать, если только по нужде.
 Нат пробежал глазами по списку, морщась от боли.
 - Сломанные вещи, покалеченный голубь… теперь ещё и отравленный король,  -  он даже улыбнулся своим словам. – Работал по одному дню? Может, работать не хочет?
 - Тунеядец,  -  вынесла вердикт Эрменгарда. – Если разрешишь, я займусь его воспитанием.
Последнее слово прозвучало очень нехорошо. Служке – Рику – грозил знатный нагоняй. Может, это было и правильно – отдать провинившегося матушке. Но Нату стало любопытно, что из себя представляет незадачливый ребёнок.
 - Пусть приведут его ко мне,  -  решил король.
Лицо Эрменгарды изумлённо вытянулось.
 - Тебе правда это нужно? Мелкой сошке и так будет слишком много чести, если я с ней разберусь.
 - Пусть приведут ко мне,  -  не терпящим возражений тоном повторил Нат.
 - Как скажешь.
Она вышла. Тризнов укрыл короля одеялом.
 - Что ж, визит на кладбище переносится, - с притворным огорчением сообщил он.
 - Если что, вы меня и с того света достанете, - усмехнулся Нат. – Подайте, пожалуйста, вон те бумаги со стола.
Врач передал отчёты министров и удалился. Король откинулся на подушки и взглянул на полоску потолочной лепнины в прямоугольнике рамы полога. Потом снова посмотрел на дверь.
Комната представляла собой просторное и светлое помещение, обставленное по минимуму, но со вкусом. Зелёный полог – доминирующий цвет во дворце, являвшимся лицом сельскохозяйственной страны – окружал широкую кровать, стоящую в центре комнаты, приткнувшись изголовьем к стене между двух окон. Рядом, прямо у подоконника, расположился белоснежный стол с причудливо изогнутыми золотыми ножками, и такой же изящный стул, обитый зелёной тканью. Полосатые обои и шторы на окнах добавляли уюта. Когда-то Нат не пожелал закрывать мозаику на гладком полу ковролином, но после того как он несколько раз поскользнулся, пришлось смириться с зелёным недоразумением под ногами, которое после чистки неприятно пахло хлоркой. В остальное же время запахи периодически менялись – то пахло лекарствами, то одеколоном. Но больше всего мужчине нравилось, когда ветер приносил с улицы запахи умытого дождём сада.
Напротив стола расположились в ряд сервант с милыми безделушками, шкаф с рисунками Ната и некоторым количеством книг, которые не хотелось потерять в огромной библиотеке, широкий гардероб. Многие короли требовали, чтобы их одевали слуги, но Нат с детства был приучен к самостоятельности и не терпел излишней опеки. Король бы с удовольствием и ванну принимал в одиночестве, но с его невезением это было слишком травмоопасно.
Дверь в комнату как раз расположилась слева, напротив кровати, у которой ещё стоял стул, оставленный Тризновым – врач никогда не трудился возвращать его на место у стены. Но Нат и не был стол щепетилен, чтобы требовать идеального порядка.
Боль немного схлынула, и король позабыл о неприятном инциденте, погрузившись в чтение отчётов. И в первом же министр культуры восхвалял себя любимого – дескать, так-то он старается, прямо из кожи вон лезет, а все вокруг неблагодарные и не спешат толпами бежать на всяческие выставки и культурные мероприятия. Нат только усмехнулся, вспомнив, что на завтра у него запланирована прогулка по столице, где располагался дворец.
«Ну вот и посмотрим, насколько в действительности вы стараетесь».
Король частенько посещал города и деревни Цароса, где ходил по улицам пешком. Во-первых, это было полезно – так говорил Тризнов, добавляя при этом, что полезнее всего, если такая прогулка обойдётся без травм. Во-вторых, Нат не доверял рыцарям и бургомистрам – они могли поддаться слабости и нечестно поступить с горожанами и крестьянами, а в отчёте написать, что всё в ажуре. Ну и в-третьих, народ должен был знать своего монарха в лицо и доверять ему. Опять же, полезно для репутации, когда после твоего посещения устраняется какая-нибудь несправедливость – или перед ним. Нат слишком хорошо понимал ответственность и стремился стать идеалом монарха. Может, это и получалось, да только пока что он чувствовал себя только идеалом неудачника.
Задумавшись, он не сразу отреагировал на стук в дверь.
 - М-м-м… да, войдите.
Дверь открылась, и слуга втолкнул в комнату светловолосого, щуплого мальчишку десяти лет. Тот был одет в добротную рубашку и слегка мятые штаны. Слишком большой бежевый фартук был кое-как подогнан под него – верхняя полукруглая лямка завязана посередине и петлёй болталась у плеча, а сам фартук сложен так, чтобы завязки оказались на талии. Подол спускался ниже коленей.
 - Рик, да? – Нат отложил листы.
Мальчишка, потупившись, кивнул. Король приказал слуге выйти, и поманил мальчика к себе. Тот робко подошёл.
 - Что же ты старших не слушаешься? Тебе ведь давали чёткие инструкции, как надо поступать?
Рик снова молча кивнул, не поднимая взгляда.
 - И в чём проблема?
Повисло молчание.
 - Рик!
Мальчик поднял большие глаза на короля и жалобно засопел. Нат тяжело вздохнул.
 - Вот слёз мне не хватало. Я тебя не ругаю. Если ты не хочешь работать – почему об этом не скажешь? Я могу поговорить с твоими родителями, они отдадут тебя в какую-нибудь школу. Там тебе помогут выбрать специальность.
 - Я хочу работать,  -  пробормотал Рик. – Не получается…
 - Так ты же никого не слушаешь, - изумился Нат.
 - Я слушаю…
Король с сомнением скривился. Подумав, сказал:
 - Ну вот давай разберём на конкретном примере. Ты налил мне вина из новой бутылки, потому что старая закончилась на первом кубке, верно?
Такой инцидент уже был, несколько лет назад. Поэтому решено было выработать стратегию «одной бутыли»  -  наливать Нату оттуда же, откуда и остальным членам семейства. Таким образом сокращался риск отравиться.
Рик снова засопел.
 - Что пошло не так?
Снова молчание. Нат уже было открыл рот, чтобы снова окликнуть, но тут служка быстро, сбивчиво заговорил:
 - Она неожиданно закончилась… вино было такое же, я не думал, что оно может быть плохим… но не выливать же было то, что в кубке?
Он умолк. Король изумлённо выгнул бровь.
«Рационально… но тут он слишком много думал. Искал лазейки… надо ещё проверить».
 - То есть, ты правда хочешь работать при дворце.
 - Да…
 - Тогда давай попробуем прямо сейчас. Хочу посмотреть на тебя в действии. Будешь моим пажом.
Изумление, отразившееся в больших зелёных глазах, было непередаваемым. Рик явно не ожидал такой чести. Нат даже усмехнулся.
 - Вижу, согласен. Тогда вот тебе первое задание, - он покосился на часы над дверью. – Сейчас должны были доставить свежие газеты. Принеси, пожалуйста.
 - Да, Ваше Величество! – Воскликнул Рик и бросился исполнять.
 - Спокойнее, - окликнул Нат. – И верни фартук на кухню!

Глава 4. Опальный принц

Царос – небольшая, сельскохозяйственная страна. Основной её экспорт - продукты, выращенные на земле, но соседям она могла предложить также мясо и ткани.  И как страна третьего мира, она безнадёжно отстала в технологиях, а люди в ней просты и незатейливы. В столице граждане ненамного аристократичнее. Здесь такие же поля и дома, но люди мнят себя выше остальных царосцев. 
Для молодой крестьянки, у которой не так много денег, чтобы устроить собственную судьбу, место довольно неплохое. Бывают и получше, но в отсталой стране легче заполучить принца или короля – а какая девушка об этом не мечтает?

Над городом поднималось солнце. Яркие лучи расцветили пёстрые, разномастные дома, и по земле протянулись длинные, сонные тени. Люди уже приступили к повседневным трудам: задымили трубы, потянулся по воздуху запах свежеиспечённого хлеба. Вот раздался тяжёлый стук молота кузнеца. Покатились, громыхая на неровной брусчатке, телеги, звонко зацокали копыта лошадей.
И без того шумное утро вдруг огласилось громоподобным взрывом! Позёвывающие возницы разом проснулись и принялись успокаивать заметавшихся лошадей; начали распахиваться окна, и толпа горожан сбежалась к домику, над входом в который болталась вывеска с волшебным шаром и жезлом. Из окон валил густой дым.
Дверь распахнулась, и из чёрных клубов, подбодренная пинком, с визгом вылетела девица. Она упала на брусчатку и, поспешно приподнявшись, обернулась. Вовремя – в неё полетела объёмистая сумка. Девица успела перехватить её, а из дома уже выходила толстуха в чёрном платье и цветастой косынке.
 - Дура! Колдунью разыгрывать вздумала! Ещё раз здесь увижу – крылья-то пообрываю! Шарлатанов не терпим!
Девица вспыхнула, резко поднимаясь.
 - Стерва!
 - Да как ты смеешь, курица? – Ворожея грузно шагнула вперёд.
Девица подскочила, готовая к драке. Она так распалилась, что и не замечала направленных на неё любопытных взглядов. А было, на что посмотреть: вид у неудавшейся колдуньи был колоритный. Перво-наперво бросались в глаза небольшие перепончатые крылышки, торчащие из лопаток – для них была даже специально прорезана большая дыра в свободной кофте. Между крыльями, вдоль спины, спускалась роскошная чёрная коса. Узкое, миловидное личико с пухлыми губами, тонким носом и выразительными чёрными глазами сейчас было закономерно искажено злобой. Декольте и короткая юбочка притягивали заинтересованные взгляды мужчин; дополняли же наряд пояс со стразами, переливающимися на солнце, и туфли на высоком каблуке.
Впечатление о девице у толпы возникло однозначное: молодая дурочка из провинции, приехавшая покорять большой город. Таких здесь было пруд пруди. Понабегут в поисках богатых женихов или непыльной работёнки, а потом, промучившись и поняв, что здесь никто на блюдечке и горяченьким ничего не поднесёт, осядут где-нибудь с первым попавшимся мужиком, выводком детишек и нереализованностью. Конечно, был вариант попросить помощи во дворце – король не раз напоминал о такой возможности – вот только мало у кого хватало таланта правильно ею воспользоваться.
Насытив своё любопытство и уже не слушая препирательств, люди начали расходиться. А над улицей всё разносились вопли оскорблённых «куриц», вцепившихся друг другу в волосы. Патрулирующие улицы стражники посмотрели на это пару минут и отправились дальше. В бабьи драки лучше не лезть – виноватым останешься. Да спорщицы и сами вскоре устали; пригрозив напоследок, кто чем мог, они разошлись, поправляя испорченные причёски.

Рогнеда – так звали незадачливую колдунью – действительно приехала покорять столицу. Она считала, что для этого у неё достаточно преимуществ: помимо природной красоты, она имела колдовской дар, и у неё даже что-то получалось. Но по большей части колдунья-недоучка путалась в произношении магических слов и получала не то, что хотела. Одним из последствий и горьким напоминанием о провалах служили её маленькие крылышки, не способные даже поднять хозяйку в воздух. Но Рогнеда не решалась их убрать – чего доброго, станет ещё хуже. Создавая себе крылья, она хотела стать королевой ночи – а стала посмешищем.
Девушка поморщилась, трогая макушку, из которой был вырван клок волос мощной рукой толстухи-ворожеи. Сквозь зубы послав ей ещё одно ругательство, Рогнеда поймала на себе растерянный взгляд молодой рыжеволосой торговки. Та была явно смущена видом колдуньи, но, тем не менее, и работу свою не забывала.
 - Мисс, не желаете шляпку?
Она отодвинулась, открывая стенд, у которого стояла. Второй стенд, тоже со шляпами, расположился рядом. Рогнеда собралась было с чувством послать и её, но вовремя увидела у стендов зеркало. Стоило узнать, как она сейчас выглядела.
 - Ну-ка, дай, - она сдёрнула с крючка первую попавшуюся шляпу и сунула нос в зеркало.
Зрелище было самое живописное. Под левым глазом красовался синяк, который гармонировал со шляпкой. Волосы растрёпаны, да и вырез кофты растянулся, едва грудь не вываливалась.
 - Ох, поплатится ещё эта жирная корова,  -  тихо пробормотала Рогнеда.
 - А не желаете вот эту? – Уже суетилась вокруг торговка. – Эти розы очень подойдут к вашей кофточке!
 - Бросовый товар,  -  невежливо перебила колдунья, сдёргивая с себя шляпку.
Нахлобучив товар на голову женщины, она мрачно зашагала прочь, поправляя ворот. Воцарившееся за спиной молчание быстро сменилось щебетанием:
 - Господин! Не желаете ли цилиндр?
Рогнеда шагала вперёд и мрачно размышляла о будущем. Сегодня тоже не повезло. Денег ещё хватало, но только последнему дураку было бы непонятно, что такими темпами можно остаться без гроша и пойти в судомойки. Колдунья приехала в столицу три дня назад. И за всё проведённое здесь время от неё отказались почти все гадалки, прорицательницы и ворожеи.
«Чего бы им стоило меня обучить?»  -  Возмущённо думала девушка.
Увы. Для них она была лишь ходячим бедствием: кривые заклинания часто всё портили, а ведь хотелось просто продемонстрировать свою силу. Время поджимало, требовало срочно куда-то устроиться. А теперь и желудок подсказал, что придётся потратить ещё немного денег.
Она зашла в одну из харчевен, даже не взглянув на вывеску – какая разница, если еда везде одинаковая – и со вздохом опустилась за столик. Здесь было многолюдно. Сновали служки с подносами, топая по деревянному полу башмаками, в дальнем углу тянул заунывную песню бард. Рогнеда прислушалась, пытаясь уловить слова сквозь гул голосов.
 - Ты ушла от меня навсегда,
Не забуду я тебя никогда…
Юное дарование, видимо, было отпрыском хозяина заведения – или нанято из жалости.
 - Талант так и прёт, - закатила глаза девушка, сообразив, в какого уровня забегаловку её занесло.
Но уходить было уже поздно – к ней подскочил служка. Он хлопнул на стол потрёпанную папку с меню.
 - Чего изволите? Могу предложить фирменное блюдо: овощное рагу с кроликом! – Отрапортовал парнишка, вытирая рукавом пот со лба.
 - Неси, - махнула рукой Рогнеда, даже не взглянув в засаленную папку.
Служка схватил меню и убежал, оставив девушку наедине с её невесёлыми думами.
«Ну не в цирк же фокусницей пойду! Чего не хватало… может, самой открыть лавочку? Прорицать, конечно, не смогу, но мало ли здесь шарлатанов? Да и работа лёгкая – знай предсказывай счастье да толпу детишек».
Рогнеда нервно повела крыльями. Несмотря на авантюрность, она была жуткой трусихой. И если раскроется то, что она нечестна на руку, девушка просто сбежит, бросив всё – а то и сдастся. В тюрьму не хотелось, и колдунья пыталась найти честный заработок.
На стол перед ней поставили тарелку с дымящимся блюдом и стакан вина.
 - А это что? – Она вскинула взгляд. – За счёт заведения или в стоимости рагу?
 - Это вам от господина на последним столиком,  -  парнишка без стеснения ткнул пальцем в дальний угол харчевни.
Незнакомец был более чем таинственным. Он сидел один с таким же стаканом, и заинтересованно глядел на Рогнеду из-под полей цилиндра. Одет он был дорого и изысканно. Девушка невольно покраснела.
«Неужели дождалась? Вот он – мой принц на белом коне? Что ж, если удастся его закадрить – а полдела уже сделано! – то и работу искать не придётся».
Незнакомец поднял стакан, заинтересованно глядя на неё. Девушка ответила на жест, и они выпили вино. Затем мужчина поднялся; Рогнеда, вся пунцовая, отвернулась к своей тарелке.
«Ой, что делать… а если сейчас уйдёт? Это ведь мой последний шанс!».
Тело будто приковало к сиденью. Девушка попыталась повернуть голову, подняться – но страх, что она ошиблась, что незнакомец вовсе не пытался познакомиться – продолжал прижимать к стулу, шепча, чтобы она не питала напрасных иллюзий.
 - Не занято?
Она подняла голову и встретилась взглядом с серыми глазами принца – а с кем ещё сравнить этого красавца? Сейчас стало видно, что из-под шляпы выбиваются золотистые пряди волос.
 - Нет,  -  успокоившись, она одарила собеседника обворожительной улыбкой.
Тот тоже улыбнулся – и так многозначительно, будто понял, какие на него имеют виды. Лицо его было аристократически утончённым, но осунувшимся, с длинным носом. Он имел усталый вид, а круги под глазами давали понять: мужчина не спал уже несколько ночей. Но всё же он был красив, а усталость только добавляла таинственности.
 - Вы эффектная женщина, -  заметил он, опускаясь напротив.
Девушка смутилась, вдруг заново ощутив боль под глазом.
 - Ох, ну… это случайно,  -  она опустила глаза, прикасаясь к синяку.
Незнакомец покачал головой.
 - Поверьте, есть вещи похуже каких-то ссадин.
 - У вас что-то случилось? – Насторожилась Рогнеда.
Не хватало ещё, чтобы принц обанкротился!
В ответ он наклонился к ней и тихо спросил:
 - Что вы знаете о нынешнем правителе Цароса?
Рогнеда тоже подалась вперёд, хоть их никто и не мог услышать.
 - Увы, ничего. Я здесь недавно. А что такого знаете вы?
Он придвинул стул поближе; Рогнеда, вспомнив об остывающем рагу, принялась его уплетать.
 - Это очень грустная история.
 - Кстати, вы не представились.
 - Поверьте, когда я вам её расскажу, вы сами назовёте моё имя.
Девушка была заинтригована. А мужчина, поняв, что произвёл впечатление, начал рассказ.

Глава 5. Корона

Низенькая, полноватая девушка суетилась у плиты. Только что вскипел чайник, и сейчас она вынимала из духовки шарлотку. Аромат наполнил небольшую, уютную белёную кухоньку. Здесь всё было по-простому: приземистый, тяжёлый стол и пара стульев, резной шкаф с посудой, холодильник да плита. Резкий, но очень милый контраст с тем домом, где она жила раньше. Там всё было подчёркнуто современным: самочистящиеся ковры, регулируемый уровень освещения и прочие изыски. Хозяйка только недавно переехала в столицу Цароса из Страны Вечного Лета, одной из передовых мировых держав. И уже ощутила контраст. Люди здесь были проще, но не хватало многих вещей, к которым легко привыкаешь, но которые сюда просто не поставлялись – гаджетов, люминесценции бордюров, эскалаторов в больших магазинах, ровного асфальта, быстрого сухого питания – когда лень готовить – и прочего. Но в Царосе была своя, непередаваемая и притягательная атмосфера старины, и девушка решилась переехать сюда.
В этой стране у неё ещё не было знакомых – разве что отец проездом наведывался. Как единственный поставщик сельскохозяйственной техники, он мог рассчитывать на тёплый приём и уважение. Впрочем, его статус к его дочери отношения не имел: девушка предпочитала жить своим умом и наотрез отказалась от помощи.
В соседнем помещении защёлкал ключ в замке, и дом огласил бодрый мужской голос:
 - Варюня!
Девушка отбросила упавшую на грудь толстую чёрную косу и с укоряющей улыбкой вздохнула. Отец всё ещё считал её ребёнком и не мог запомнить, что теперь она просто Варя.
 - Я на кухне, пап.
 - А моя девочка, чую, приготовила сюрприз! У меня тоже… есть сюрприз, - он запнулся, видимо, снимая ботинки, и вскоре вошёл к ней.
Высокий мужчина с круглым лицом, тонкими губами и широким носом, над которым лучились карие глаза, он казался добродушным и открытым. Чёрные волосы, как всегда, безупречно зачёсаны назад, и деловой костюм будто только куплен. Карл Белов умел располагать к себе людей внешним видом и отличной актёрской игрой. А в душе оставался хитрым прохиндеем, мечтающим занять самое высокое положение в обществе – что на родине, что в Стране Вечного Лета, где организовал производство полевой и бытовой техники. Он являл собой классического предпринимателя.
 - М-м! Шарлотка! – Он потёр руки, глядя на блюдо, куда дочь только что выложила пирог.
 - Садись, сейчас чаю налью, - Варя отошла к шкафу и вынула по паре расписных чашек и блюдец. – Так что за сюрприз?
Белов выдержал эффектную паузу. Девушка поставила чашки и тарелки на белую скатерть и разлила чай.
 - Я нашёл тебе подходящего жениха, - торжественно возвестил отец.
 - Вот как? Неужели принца? – Кокетливо склонила голову Варя, ставя чайник на деревянную подставку.
 - Бери выше, дочка! Короля!
Варя опустилась за стол и поправила очки на носу, несколько разочарованно глядя на мужчину.
 - Эм… пап. Короли нудные. Если так высоко метишь, то могу подсказать кандидатуру: кто-нибудь из принцев Мурда. Мы же вместе читали ту газету, где писалось, что они ищут невест.
 - Но тебе же нравится Царос, - удивился Карл. – Да и я свои позиции укреплю. Опять же, наши страны сильнее сдружатся.
 - Короля Цароса, что ли? – Задумалась Варя.
За ту неделю, что она здесь жила, девушке всё было как-то недосуг узнать о правителе. Серьёзное упущение.
 - Молодой хоть?
 - Двадцать пять лет, ты почти его ровесница.
 - И прямо согласится?
 - Куда денется! В противном случае пусть ищет другого поставщика, - самодовольно отозвался отец.
Варя покачала головой.
 - Это нечестно.
 - Да ты ему понравишься, я уверен. Красавица, рукодельница, а как пироги… - он запнулся. – Впрочем, какие пироги? Тебе же обед будут приносить на золотом блюде, и не придётся трудиться.
Девушка нахмурилась и встала.
 - Извинись и отмени запрос, - она взяла с подставки нож и начала резать шарлотку.
Белов в немом изумлении смотрел на неё минуты две. Потом решительно заявил:
 - И не подумаю!
 - А я не желаю выходить замуж из-под палки! Чтобы муж всю оставшуюся жизнь на меня волком смотрел? Не стоит заботиться о моей судьбе, я уже взрослая.
 - Да что ж такое, - Карл поднялся и навис над дочерью. – Я требую, чтобы ты меня слушалась!
Ответом был холодный взгляд. Тогда отец решил сменить тактику.
 - Всего одна встреча, Варечка. Тем более что король всё равно тебя пригласит – скорее всего, на предстоящий бал в честь праздника. Не понравитесь друг другу – и ладно с ним. А вдруг ты ему приглянешься? Такая партия! Нельзя упускать шанс, ведь он, может быть, единственный! К тому же, сама понимаешь… у правителей много разных возможностей. Вдруг получится отыскать нашу пропажу?
Варя вздохнула, раскладывая шарлотку по тарелкам. Они с отцом снова уселись за стол, и девушка задумчиво откусила кусок пирога. Белов пристально смотрел на дочь.
 - Ты ведь ему пригрозил, так?
 - Самую малость, в рамках субординации, - невинно улыбнулся мужчина.
 - Соглашусь, если ты перед ним извинишься.
 - Непременно, Варюся.
Снова повисло молчание. Карл начал с удовольствием поедать шарлотку, соображая, как выдать дочь за короля, если молодые люди друг другу не понравятся.
 - Ну а… как его зовут? – Спросила Варя, покраснев.
Её смущал собственный пробел в знаниях. Изучила характер страны, а владыка как-то не заинтересовал. Но где она, простой врач, и где монарх!
 - Натрияхлоридий I, - отозвался Белов. – В народе прозывается Вазой. Забавно, правда?
Девушка чуть не подавилась чаем. Она совершенно круглыми глазами уставилась на отца, а воображение просто взбесилось, выдавая противоречивые образы. Но в конце концов они договорились и сложились в цельную картину: полный мужчина со светлыми волосами и неприятным лицом. Ключевым словом стала именно ваза, а Варя привыкла видеть вазы объёмистыми.
 - Кхм,  -  кашлянула она, когда потрясение прошло. – Натрияхлоридий? Как можно было назвать так будущего короля?
 - Не интересовался такими подробностями, - махнул рукой отец.
Дочь смерила его озадаченным взглядом.
 - А зря. И как он выглядит?
 - Сюрприз, - загадочно улыбнулся Белов. – И, пожалуйста, веди себя нежнее и женственнее… ну знаешь, короли любят милашек.
 - Не волнуйся, я знаю, как вести себя в высшем обществе, - покачала головой девушка.
Карл залпом допил чай и поднялся.
 - Спасибо за шарлотку, но мне надо бежать. Тебя скоро пригласят на бал, так что купи себе платье.
Он достал бумажник и выложил на стол пачку тысячерадийковых* купюр.
 - Пап, я и сама…  -  Варя тоже поднялась с намерением отказаться от излишней щедрости отца, но тот чмокнул её в лоб и выпорхнул, весьма собой довольный.
 - Охо-хо, вот тебе и сюрприз,  -  девушка взъерошила чёлку, глядя на жёлто-зелёные банкноты. Потом пошла провожать отца.
Новость оставила странное, двоякое чувство. С одной стороны, какая девочка не мечтает о собственном принце? А с другой – отец перестарался, угрожая самому королю и буквально палкой пытаясь загнать его в брак с Варей. Идти на бал не хотелось. И всё же девушка понимала, что пойдёт. Хотя бы ради призрачной надежды, о которой напомнил отец. И чтобы посмотреть на того, кого прочит ей в мужья отец.
Ну и уж если они с королём найдут общий язык – вдруг именно Натрияхлоридий поможет добыть столь нужный её народу артефакт?

Глава 6. Амари, мой Амари

То, что ей по-прежнему негде жить, Рогнеда вспомнила, когда проголодалась. Конечно, можно было вернуться к особняку, где раньше обитал Васька-Амари, но девушка была уже слишком далеко от дома. К тому же обеспокоило воспоминание о рабочих. Как бы они не снесли дом! Ведь тогда и она, и псих окажутся без крыши над головой.
Сейчас, когда пережитое потрясение прошло, у колдуньи возникли некоторые сомнения в правдивости слов санитаров.
«Может, они вовсе не санитары, и Амари не псих? Ну вдруг он условился со слугами, что те будут приходить к нему в таком виде? Вдруг это слуги-предатели, и они увели его обратно в темницу?».
Она отчаянно цеплялась за мысль, что её возлюбленный – настоящий принц. И в то же время она признавала, что, возможно, делает глупые выводы. Впрочем, что ей терять? Чем ехать в психлечебницу, даже не будучи уверенной, что Амари там, не лучше ли поспрашивать об этом «Ваське»? Если здесь не знают никакого местного психа Снегова – значит, принц не выдумывал.
К сожалению, слова санитаров подтвердились. Первые же трое прохожих его знали.
 - А, тот блондинчик, - фыркнула в ответ на вопрос женщина в старом, потрёпанном платье. – Как же. Обещал мне ворох бальных платьев и корону. А на деле оказался того, - она покрутила пальцем у виска.
Рогнеда вспыхнула. Амари оказался бабником!
 - Ах ты вешалка, - воскликнула она, уже готовясь попотчевать негодяйку хорошими пинками.
 - Ты чего взъелась? Влюбилась, что ли? – Обомлела незнакомка. – Да забирай. Даром он мне не сдался. Смотрю, вы друг друга стоите.
И она поспешила убраться подальше. А Рогнеда стояла, сжимая кулаки и растопырив крылья.
«Негодяй! Он что, так ко всем подкатывает? «Милая Рогнеда», ты ж погляди! Нет, я точно с ним поговорю! Как он смеет топтать мою любовь?».
Она поспрашивала прохожих о психлечебницах; узнав, что в столице есть всего одна, и та за городом, девушка отправилась в ближайший парк карет.

В Царосе, конечно, были и машины – но все они работали в полях. Главный поставщик техники – Карл Белов – делал их так, чтобы они работали на любом топливе, но в стране по традиции пользовались бензином. Соответственно, бензозаправки располагались между полями.
А в городе для перевозки продуктов, вещей и пассажиров пользовались лошадьми. Понятно, что использование животных чистоты улицам не добавляло, но Царос претендовал на звание цивилизованной страны, и дворникам приходилось убирать ещё и за лошадьми.
В каретных парках можно было заказать экипаж – стоило это относительно недорого. Такие парки содержали предприниматели, и за день набегало достаточно клиентов, чтобы дело считалось прибыльным. За пять минут лошадь запрягали в коляску того размера, какой требовался - и вперёд. 
Рогнеда, скрипя зубами, рассталась и с суммой в двадцать радиек.
«Надеюсь, Амари, у тебя найдётся достойное оправдание», - думала она, садясь в небольшую коляску, рассчитанную на пару человек, и ставя сумку с вещами под ноги.
Кучер, весело насвистывая, стегнул лошадь поводьями, и коляска покатилась по дроге на север.
Деньги уходили, работы и жилья не было. Чистое безумие при таком раскладе надеяться на помешанного, которого к тому же подозреваешь в многочисленных изменах и непостоянстве. Но чувства не подчинялись разуму. Даже неважно, что это было – любовь, влюблённость, собственничество – Рогнеда просто не хотела отпускать принца и свои мечты. Поэтому она, мысленно ругаясь, всё же добралась до лечебницы для сумасшедших. У ворот девушка попросила возницу подождать – не возвращаться же потом пешком. 
На площадке, окруженной забором, разместились корпуса больницы - высокие строения, выкрашенные в бежевый цвет. Ухоженные газоны и дорожки указывали на то, что владельцы клиники честно старались поправить здоровье своих пациентов. Здания без излишеств – большие, прямоугольные кирпичные коробки  -  стояли на островках зелени. От входов тянулись тропки из брусчатки; они доходили до неровной площади, на которую ступали прибывающие. Рогнеда вошла через ворота и огляделась. Охранники не обратили на неё внимания – видимо, посетители здесь не были редким явлением. 
Оглядевшись, девушка зашагала к корпусам, приглядываясь и ища табличку, которая указала бы, какой из них главный. Попутно сообразив, что её могут узнать приезжавшие за Амари санитары, Рогнеда как можно плотнее сложила крылья на спине и начала быстро расплетать косу, надеясь скрыть под волосами свою главную примету. Сумка, набитая вещами, мешала, но колдунья всё же справилась с задачей.
Блестящая, чёрная волна пролегла вдоль спины, скрыв перепончатое недоразумение. Рогнеда могла бы постоянно прятать крылья, но это было неудобно. И потому девушка решила выставлять их напоказ – будто такие крылья ей и были нужны. Время от времени ей удавалось забыть о дополнительных конечностях, но непроизвольное сокращение мышц напоминало, что она может шевелить и тем, чего у обычных людей не было.
 - Зато я особенная, - утешала себя колдунья.
Главный корпус отличала табличка, на которой, в отличие от прочих строений, обозначенных лишь номерами, была надпись.
«Городская клиническая больница им. Кошенко. Приём посетителей с 9-00 до 18-00».
Лечебница была далеко за городом, среди полей. Но всё это находилось в пределах столицы, и больница с полным правом могла претендовать на своё название.
Рогнеда поднялась на крыльцо и нажала на кнопку звонка.

***

Василий Снегов был действительно помешанным. Но безумие началось гораздо раньше, чем он возомнил себя Амари.
Поначалу он ещё себя контролировал. Одного возраста с кронпринцем, Васька рос во времена правления Филиппа I Кровавого, и, как многие, боялся, что стража придёт и за ним. Его родителей казнили из-за пустяка: они доставили во дворец не ту рыбу. Король страшно разгневался и немедля устроил публичную казнь. Снеговым отрубили головы на гильотине.
Потрясённый мальчик затаился и долгое время побирался на улицах, бдительно оглядываясь. Родственников у него больше не было, имущество семьи отошло государству. Можно было сдаться в детдом, но это означало стать частью общества – а значит, снова оказаться перед угрозой в лице жестокого монарха.
Вскоре он нашёл команду единомышленников. Понимая, что попрошайничеством много не заработаешь - ведь, помимо еды, хотелось ещё тёплых вещей на зиму, игрушек, а в более старшем возрасте сигарет и выпивки - они начали подворовывать, стягивая то там, то тут кошельки и мелкие предметы.
Потом стало ясно, что ворьё не жалуют точно так же, как и тех, кто провинился перед королём. После того, как двух товарищей заживо сварили в кипятке, трое оставшихся, в их числе и Васька, несколько дней прятались на каком-то чердаке, не смея вылезти. Но есть хотелось, и подростки продолжили заниматься своим делом.
За ними гонялись стражники и содержатели детдомов. Ночевать иногда приходилось в заснеженных полях, а порой они неделями питались корешками в лесу. Там понемногу выучились охотиться.
Казалось бы, вот она – спокойная и безопасная жизнь. Но леса принадлежали королю. В тот день, когда случился очередной переломный момент в его жизни, Васька задержался в чаще – осматривал силки. Вернувшись, он увидел, что их землянка окружена гвардейцами, которые выволакивали из жилища его друзей. Их расстреляли на месте. Парень метнулся в чащу и забился в дупло одного из деревьев.
Ту зиму он пережил с трудом. Идти в город было страшно – его наверняка разыскивали - и приходилось жить в лесу. Там был хоть какой-то шанс скрыться - по чаще стража рыскала не так часто. Васька стал нервным и дёрганым. Появились опасные мысли избавиться от того, кто мешал ему спокойно жить – от короля Цароса. Терять уже было нечего, да и жизнь в бегах опротивела. И Василий начал готовить покушение.
Но когда план был разработан и парень вышел в город, там уже отовсюду, с газет и из уст, разносилось: «Король умер!», «Кровавый покинул этот мир!», «Слава Амари, будущему владыке страны!».
От облегчения подкосились ноги, Васька упал и разрыдался. Годы мучений прошли.
Пока принц был ещё несовершеннолетним, страной правила его мать, королева Эрменгарда. Но при ней по-прежнему нельзя было спокойно воровать. Зато, как подметил Василий, честных горожан уже не наказывали почём зря. И сменил деятельность, став помощником аптекаря.
Но годы скитаний и ужаса даром не прошли. Василий слышал о принце, и даже больше прочих ждал его коронации. Амари стал символом освобождения, и это заставило измученное сердце влюбиться в будущего монарха особой силой верноподданнической любви на грани помешательства. Перед самым днём коронации он не спал всю ночь, чтобы первым прийти на площадь и увидеть нового монарха.
А коронацию перенесли. Он снова ждал, потом опять ждал. Прошло два года, и вера в справедливость пропадала.
«Он не хочет на трон, - мрачно, со страданием думал Василий. – Или мать ему мешает?».
Он решил выяснить. Заставить Амари короноваться или убить его. Сделать хоть что-нибудь, только избавиться от этой пытки неопределённостью.
На следующий день была назначена ещё одна дата коронации. Обещали, что в этот день Амари точно станет королём. Но стоило ли этому верить, Снегов сомневался.
Дворец был полон гвардейцев, и среди них капитан, сэр Ульрих – известный параноик. С утра Василий поискал в доме оружие, чтобы отбиться, если его заметят. Он уже хотел спуститься на кухню и выбрать хороший нож, но взгляд упал на стол. Там дожидался хозяина кинжал – накануне аптекарь, не всегда зарабатывавший честным путём, велел обработать его ядом. Владелец не торопился забирать оружие, и Василий прихватил кинжал. Ночью он проник во дворец.
Когда капитан ни с того, ни с сего поднял тревогу, мужчина с быстротой молнии спрятался за портьерой в коридоре. Пробежавший отряд гвардейцев его не заметил, а Василий поспешил укрыться в новом месте.
Ночь была длинной, а гвардейцев слишком много. Капитан шнырял по дворцу, заглядывая в каждый угол. Снегову пришлось бесшумно скользить из укрытия в укрытие. Что-что, а прятаться он умел! И всё же стало неожиданностью, когда капитан заглянул на кухне в ещё не остывший котёл. Василий, зажимавший себе рот, чтобы не кричать, лежал в горячем завтрашнем супе.
С быстротой молнии Снегов выскочил и вбил в глотку сэра Ульриха кусок мяса. Завязалась потасовка; капитан мычал, силясь выплюнуть баранину и позвать гвардейцев. Василия спасли быстрота реакции и умение оглушать. Времени вытащить кинжал не было, и он, зубами сдёрнув с противника каску, приложил его головой об стол.
Он успел вовремя перепрятаться. Так, оглядываясь и прислушиваясь, перебегая от убежища к убежищу, Василий добрался до третьего этажа.
За окнами забрезжил рассвет, и дворец начал просыпаться. Следя за людьми из шахты вентиляции, Снегов всё ждал, не пройдёт ли мимо кронпринц. Сидеть пришлось долго. Василий не заметил, как задремал; разбудил его весёлый смех. Через решётку он увидел внизу человека с золотыми волосами, в котором он сразу узнал Амари. Тот шёл по коридору в сопровождении двух слуг.
Теперь главным было не упустить кронпринца! Мужчина уже давно избавился от пропитавшейся супом куртки и сменил рубашку, сняв новую с капитана, поэтому не боялся, что оставит следы. Отметив направление, в котором шёл Амари, Снегов пополз по шахте, боясь упустить его. Он выглядывал из решёток и успел заметить дверь, за которой скрылся принц.
В коридоре было тихо. Василий осторожно спустился на пол и прислушался.
Судя по голосам, в комнате находились всего три человека. Снегов рывком распахнул дверь и вбежал в комнату.
Это были покои. Мужчина успел заметить, что здесь стояла кровать и было очень светло – и тут же переключившись на слуг, двумя ударами заставил их потерять сознание. Амари попятился, напряжённо сгорбившись – он готовился защищаться. Василий выхватил кинжал.
 - Только крикни – убью!
 - Что тебе нужно?
 - То же, что и всем, - Снегова трясло. – Что ты творишь? Ты обещал взойти на престол! Но ты этого не делаешь!
Амари хмурился, приподняв руки – он собирался перехватить оружие в случае нападения.
 - Не понимаю тебя. Коронация сегодня.
 - Да неужели? И никаких отговорок? 
 - Убери кинжал.
Они стояли друг напротив друга – напряжённые, готовые то ли броситься в бой, то ли убежать.
 - За что ты так? – Наконец прошептал Василий; его рука с кинжалом опустилась. – Мы ждали этого… всё время. Ты нужен нам как король, Амари!
Принц выпрямился, поражённо глядя на него.
 - Так кто ты? Чего ты хочешь? Убить меня?
 - О Праматерь, нет, - прохрипел Снегов. – Я люблю тебя, будущий король! Ты спас нас от Кровавого владыки…
По щекам покатились слёзы. Сердце рвалось от страха и обиды. Кинжал выскользнул из пальцев и зазвенел по полу. Закрыв лицо руками, мужчина упал на колени.
На плечи опустились ладони подошедшего принца; подняв голову, Василий увидел добрый взгляд зелёных глаз.
 - Всё будет  хорошо, не волнуйся. Тебя так беспокоит коронация? Она вот-вот начнётся. Ступай себе с миром на площадь.
 - П… правда? Ты станешь королём?
Амари кивнул. Благодарность переполнила сердце несчастного. Он хотел обнять принца, выразить благодарность… или сделать что-то плохое, обругать. Душа металась.
 - Идём, - принц поднялся и помог ему встать. - Тебе нужно…
Он умолк, резко выдохнув. Оба с ужасом уставились вниз.
Из живота Амари торчала рукоять клинка, которую держал Снегов. Василий поспешно вытащил кинжал.
 - Нет! – Крикнул он, отступая. – Я не хотел!
Принц тяжело привалился к шкафу, сжимая ладонью рану. По камзолу растеклось алое пятно.
 - Что ты… - прохрипел он.
 - Нет, пожалуйста…  -  Василий отступил ещё на шаг и с ужасом уставился на свои руки. – Праматерь, что же я наделал… отравленный кинжал…
Амари с трудом пробрался к двери. По коридору разнёсся выдавленный из последних сил крик:
 - Нат!

Глава 7. День в городе

 - Ваше Величество, а что вы делаете в городе? – Спросил паж, спускаясь следом за королём по широкой лестнице в парадное.
 - Увидишь, - подмигнул Нат. – И вот что, Рик… не отвлекайся там, это не обычная прогулка. У тебя ответственное задание – следить, чтобы на меня случайно что-нибудь не упало.
 - Что? – Озадаченно склонил светлую голову мальчик.
 - Что угодно. Даже обычная птица может доставить массу неприятностей. А с моим невезением не удивлюсь, если с ясного неба на меня свалится рояль, - и пробормотал: - Хотя такой сюрприз будет просто королевским*.
Носок туфли зацепился за дыру в ковре. Монарх даже выдохнуть не успел. Мелькнула мысль, что сейчас будет больно. Уже падая, он в приступе паники вскинул руку с костылём. Рик охнул и  попытался поддержать монарха.
Резкий стук - и Нат вместе с сорванной со стены картиной полетел вниз.
Топот впереди. Король рухнул на чью-то руку; за спиной послышался удар кулака о дерево. Рядом упала картина. Всё стихло.
 - Ваше Величество! – Рик подскочил к ним. – П… папа…
Нат выпрямился и увидел сэра Мадама.
 - Кхм… спасибо, - кивнул король и поправил очки.
Мажордом поклонился, и его грозный взгляд остановился на сыне.
 - Фредерик! Не мог бы  ты быть более предупредительным? Тебе оказали такую честь, взяв в пажи, а ты не можешь разуть глаза и хотя бы подумать?
Запоздало Рик сообразил, что лестницы – одно из самых травмоопасных мест. Он ведь и сам один раз, оступившись, пересчитал несколько ступенек. Что уж говорить о неудачливом монархе, который даже сейчас ходил с гипсом и перебинтованной ногой?
 - Сэр Мадам, - заступился Нат. – Рик только недавно стал пажом, и ещё многого не знает. Он научится.
 - Надеюсь, что он сделает это поскорее, - покачал головой мажордом, поднимая картину и вешая на место. – Меня ведь могло не оказаться рядом.
Король кивнул. Сэр Мадам пошёл обратно вниз, то и дело оглядываясь. Паж растерянным взглядом проследил за отцом.
 - Рик, - вывел его из оцепенения голос Ната. – На лестнице держись ниже меня и будь готов поддержать. Конечно, - он усмехнулся. – В весе ты здорово уступаешь, зато будет хоть какой-то шанс, что я не пролечу через все ступени.
Рик обернулся и тут же поспешил вперёд.
 - Простите, Ваше Величество! Впредь я буду внимательнее!
 - Надеюсь. Ошибки дают опыт.
«Наверное, я слишком полагаюсь на слуг, - подумал король. – Они всегда всё знают, можно не забивать голову мерами предосторожности… но теперь у меня на попечении неумёха, - он улыбнулся, глядя на Рика и не забывая оглядывать ступени. – Надо и самому мозг включать…».
Они благополучно спустились, и Рик переобул короля. Не будь у Ната вывихнута лодыжка, он бы и сам справился, но сейчас мог позволить себе принять помощь.
К ним подошли медики-близнецы Печенькины, высокий молодой человек в деловом костюме и повар. Кочерыжкин вручил пажу корзинку, накрытую белым полотенцем.
 - Смотри за ней в оба, - пробасил он.
 - Обед? – Изумился Рик, принимая объёмистую поклажу. – Мы так надолго?
 - Город большой, - ответили откуда-то сбоку, и к ним подошёл церемониймейстер. Оглядев всех с ног до головы, он удовлетворённо кивнул.
Нат первым направился к дверям, которые распахнул мажордом. Жаркое летнее солнце освещало серые плиты площади перед дворцом, а расположившиеся по бокам лестницы, уводящие на второй этаж, сияли белым мрамором. Слева играли блики на поверхности озера, а посреди дороги, ведущей к узорчатым воротам, горели огнём на клумбе розы. В небе, далеко впереди, плавало одинокое облачко.
Паж посмотрел на короля.
«Не такой уж он и невезучий… пошёл гулять в такую чудесную погоду! – И тут же, будто заново увидев забинтованные конечности, добавил про себя: - А ведь всё будто взбунтовалось против этой прогулки».
Мальчик снова огляделся. Они уже подходили к воротам.
 - А мы пешком пойдём?
 - Именно так, - подтвердил Нат. – Мы же только в город.
Гвардейцы распахнули узорчатые створки, и процессия ступила на брусчатку городской улицы. Свита короля представляла собой колоритную компанию: два рыжих медика, паж и писарь Криворучкин, который отличился своим умением быстро и красиво стенографировать.
Дома располагались на почтительном расстоянии от дворца. И уже в первые минуты Рик осознал, насколько могут быть неравнодушны все горожане к одному-единственному человеку.
При виде процессии люди останавливались. Кто-то тут же спешил убежать по своим делам, кто-то так и оставался на месте, глядя на короля. Рик поначалу решил, что они нечасто видят монарха. Но постепенно понял кое-что другое.
Они боялись. Мальчик пытался понять, как можно подобным образом относиться к такому доброму человеку, и не мог. Ему запрещено было разговаривать с людьми и отвлекаться – это с грехом пополам получалось, он старался не высказывать свои догадки вслух и смотреть, как бы что с Его Величеством не произошло.
Король шагал рядом, играючи переставляя костыль крепкой рукой. Он держался прямо и уверенно. Быстрый, цепкий взгляд скользил по улице. А у Рика кружилась голова. Пёстрые дома, тенистые и открытые улицы, манящие витрины магазинов – всё это притягивало внимание так, что он непроизвольно оглядывался.
«Так… смотреть, как бы что не случилось».
 - Мама, мама, это король!
 - Да, детка. Не подходи близко.
Нат обернулся, кому-то улыбнувшись. Рик тоже повернул голову, и тут же его подтолкнул писарь. Король свернул к одному из магазинчиков.
Мелькнул открытый вход – и ошарашенный, оглушённый мальчик увидел вокруг полки с игрушками. Он так и замер, отходя от шума и суеты города, прижимая к себе корзинку. От полотенца приятно пахло свежей выпечкой, а в магазине гулял лёгкий ветерок из открытой форточки.
 - День добрый, - поздоровался Нат со стоящей за прилавком высокой, молодой женщиной.
 - И вам доброго дня, Ваше Величество, - поклонилась та. Её быстрый взгляд оценил расстояние от монарха до полок. – Что вам угодно?
 - Я сам посмотрю.
Продавщица вздрогнула и поспешно выбежала из-за прилавка.
 - Нет-нет, я вам всё покажу, не стоит утруждаться…
Нат остановил её движением ладони.
 - Я должен сам. Не волнуйтесь, возможный ущерб я оплачу.
Женщина застыла в нерешительности, а король прошёл вперёд. Его сопровождали медики; писарь остался у двери, придержав Рика.
Из своего угла мальчик видел, как Нат, разглядывая полки, запнулся костылём о неровность на дощатом полу. Его тут же поддержали, он выпрямился и отошёл к полке напротив. Взял плюшевого зайца, повертел в здоровой руке, опираясь о костыль. Потом поставил игрушку на полку и  шагнул к левому шкафу. Мальчик с удивлением обнаружил, что Нат, взяв мягкого медведя, закрыл глаза. Пальцы давили на мех игрушки, король сосредоточенно хмурился. Потом поднёс игрушку к носу. По его губам скользнула улыбка; Нат открыл глаза и передал медведя одному из Печенькиных. Тот положил игрушку в железную корзинку, взятую здесь же – паж только сейчас заметил её висящей на руке мужчины.
Прошло ещё какое-то время. Корзинка медленно наполнялась, а ноги Рика затекали от долгого стояния. Да и руки, обнимавшие корзину с едой, тоже заныли. Мальчик потоптался и вздохнул, думая, не присесть ли прямо на пол.
Наконец король подошёл к прилавку. Женщина, всё это время следившая за ним, вернулась на своё место и подсчитала сумму. Пока король доставал из кармана кошелёк, продавщица уложила товар в большой мешок и отдала медику.
 - Ой, это слишком много, - охнула она, когда монарх протянул ей бирюзовую купюру. – У меня сдачи нет…
 - Оставьте всё себе, - ответил Нат, поворачиваясь, чтобы уйти. – Это за беспокойство.
 - Ну что вы, какое беспокойство…
Она засуетилась, рванулась было сама открыть дверь. Но писарь её опередил, выйдя сам и придержав створку перед королём.
Вся процессия снова двинулась по улице. Рик, хоть и отвлекали его толпы горожан, повозки и ещё множество интересных вещей, уже сориентировался и лучше выполнял свои обязанности. Но взгляд нет-нет, да скользнёт по мешку с игрушками.
 - Зачем это, Ваше Величество?
 - Это подарки, - сказал Нат.
 - Так вроде сегодня не праздник? – Мальчик склонил голову, вспоминая число и подсчитывая дни. – Нет, точно не праздник.
Король одарил его улыбкой и ничего не ответил.

Глава 8. Подарок

Как девушка практичная, Варя не стала дожидаться приглашения во дворец, чтобы бежать за платьем в последний момент. Разобравшись со своими делами, она решила спокойно, не торопясь, пройтись по магазинам и выбрать подходящий наряд. Купленная в первый же день карта подсказала несколько крупных торговых центров. Девушка решила для начала зайти в ближайший.
Царосские магазины, даже такого масштаба, могли удивить. Внутри веяло романтикой прошлого вперемешку с неприятным чувством, что всё безнадежно устарело. В широких коридорах пахло старым лаком, который местами слез с деревянных стен. Что здесь привычно для человека, ранее жившего в продвинутой стране – так это то, что витрины и окна были достаточно большими, чтобы не сгущался безнадёжный мрак.
Варя шла, рассматривая товары за стёклами. Увидев вывеску «вечерние и бальные платья», она вошла. Первым, на что упал взгляд, было роскошное чёрное платье с неровно срезанными, будто лохмотья или перья, рукавами и подолом. По талии шла жемчужная нить, и возле самого подола – узорчатая цветочная вышивка серебряной нитью. Строгий и торжественный наряд.
На оклик никто не отозвался. Девушка побродила между манекенами с дорогими платьями разнообразных расцветок, посмотрела наряды на вешалках. Решив, что продавец отошёл надолго, она решила поискать платье в других отделах – и, если ничего больше не приглянется, она вернётся и купит чёрную красоту.
Следующий отдел включал в ассортимент и свадебные платья. Там Варе приглянулось милое, прямое серое платье. Она поискала взглядом продавца. Женщина – худая и костлявая, с отпечатком унылости на лице – развалилась у прилавка, подперев щёку рукой.
 - Извините, - обратилась девушка, подходя. – У вас нет других размеров вон того платья?
 - Де-евушка,  -  протянула дама, даже не пошевелившись. На лице появилась плохо скрываемая брезгливость. – На персон вашей комплекции у нас ничего не бывает.
«Ну просто сама любезность», - с неудовольствием подумала Варя, выходя.
Саму девушку её полнота не смущала. Варя была хорошо сложена для толстушки, и порой ловила на себе заинтересованные взгляды. 
Девушка вернулась в первый отдел, надеясь, что продавец объявился. И угадала: за прилавком уже стояла весёлого вида стройная девушка с короткой стрижкой пепельных волос.
 - Добрый день, - приветливо поздоровалась она. – Чем могу помочь?
 - Мне нужно платье для бала, - пояснила Варя. – Могу я примерить вон то, чёрное?
Продавщица вышла из-за стойки и взглянула на наряд.
 - Ой, что вы! Такое мрачное для бала? Погодите-ка, - она обошла посетительницу. - На какую сумму рассчитываете?
 - Неважно, - ответила Варя.
Отец не поскупился выдать столько, что можно было купить целый гардероб!
Продавщица кивнула и убежала куда-то за стойки и манекены. Она тут же вернулась, держа на весу ворох атласа цвета фуксии с расшитым жёстким лифом.
 - Вот, примерьте! Думаю, вам подойдёт!
 - Розовое?.. – Только и нашлась, что сказать, Варя.
Розовый у неё прочно ассоциировался с чем-то глупо-девчачьим.
 - Да вы для начала примерьте, - девушка отбежала к шторке, за которой ловило блики солнца зеркало. – А я сейчас ещё кое-что принесу!
Подумав, что ничего плохого не случится, Варя приняла платье и, войдя в кабинку, задвинула за собой шторку.
Спереди на лифе оказалась молния, которая, будучи застёгнутой, так хорошо маскировалась лентой вышивки, что платье казалось цельным. Девушка поправила прямые рукава чуть ниже локтей и взглянула в зеркало.
И не поверила своим глазам! Пышный наряд с розами и кружевом совсем не смотрелся нелепо. Модельер создал нечто богатое и гармоничное, подчёркивающее достоинства и скрывающее недостатки фигуры. Из зеркала на неё смотрела принцесса! Варя приподняла верхний слой юбок и сделала реверанс, улыбаясь самой себе.
«Ах, да, - вспомнила она. – На ПлуМерке чёрный – цвет траура. В таком случае, розовый для бала – самое то».
Но платье с жемчугом не могло так просто забыться. Девушка уже задумалась, а не купить ли два – в конце концов, она могла вернуться на родину, и глупо не заиметь такой наряд.
 - Ну как? Надели? – Раздался снаружи бодрый голос.
Варя откинула шторку и вышла. Продавщица, отложив на прилавок янтарное платье, обошла покупательницу, кивая с видимым удовольствием.
 - В таком на бал хоть к самому королю! А вот ещё, примерьте, - она снова взяла принесённый наряд. – Думаю, идеально подходит к вашим глазам.
Варя не стала отказываться, и снова зашла в примерочную. Уже расстёгивая молнию, она услышала снаружи шаги.
 - Сим, привет, - поздоровалась какая-то женщина.
 - О, здравствуй. Выходной сегодня?
 - А ты - то всё в трудах… слушай! – Голос гостьи стал возбуждённым. – Ты знаешь, кто вчера посетил мою лавку?
 - Неужто рыцарь? – Тоже загорелась Сима.
Женщина выдержала паузу.
 - Сам король!
Варя насторожилась, так и не повесив платье. Очень удачно будет, если она узнает о предполагаемом женихе больше прямо сейчас!
 - Ух ты! – В восторге воскликнула продавщица и тут же, спохватившись, понизила голос. – Эх, завидую я тебе…
Платье повисло на крючке, Варя принялась снимать с вешалки второе. Атлас шуршал, и она немного боялась, что может что-то упустить.
 - Нашла, чему завидовать, - фыркнула гостья. – С его невезением ему лучше во дворце сидеть. Я так боялась, что он мне полки перевернёт! Говорю, давайте помогу, а он мне: «я сам». Вдобавок с костылём и со сломанной рукой притащился! Одни эмоции, честное слово! Вот зачем ему игрушки?
 - Так это небось для больных детей, - пояснила Сима. – Я недавно деньги в фонд помощи сдавала, Его Величество там главный активист.
 - Своё невезение ещё детям таскает, - проворчала гостья. – Нанял бы кого-нибудь, чай, не считает денег… о, он мне такую сумму отвалил, сколько все мои игрушки стоят! Говорит, за беспокойство. Может, вечером в кафе сходим, поболтаем?
Варя вынырнула из лифа и, поправив его, застегнула молнию.
 - Я всегда «за», - отозвалась Сима.
Они переключились на отвлечённые темы, и Варя, поправив юбку, придирчиво рассмотрела себя в зеркале.
«Неудачник, значит… что удивительного, с таким-то солёным именем. По крайней мере, сердце у него доброе. Хорошее качество для правителя. И всё же эта женщина права, стоило бы поберечь других от своего невезения».
Это платье тоже ей шло. Юбка была стянута в буфы, а плечи обвивали полупрозрачные ленты. Продавщица оценила её вид, а Варя не удержалась и попросила на примерку ещё и чёрное платье. Сима не стала отговаривать.
Варя не прогадала: она смотрелась в этом наряде как нельзя естественней. Не хватало только перьев, но это дело поправимое. И она решила, что точно его приобретёт.
Подсчитав сумму, девушка порадовалась, что отец не поскупился – самой пришлось бы зарабатывать долго даже на одно. Карл очень хотел устроить её судьбу. Продавщица, упаковав чёрный и розовый наряды, пожелала приятного дня, и Варя, окрылённая удачной покупкой, направилась к выходу.
В дверях она неожиданно столкнулась со стервозного вида девицей. Та презрительно оглядела её, откидывая за спину прядь чёрных волос, и неохотно посторонилась. Варя обернулась.
 - Эй, - небрежно обратилась незнакомка к Симе, подходя. – Мне нужно лучшее платье для королевского бала.
Волна волос шевельнулась. И что это? Варе показалось, что там на миг мелькнул коготок перепончатого крыла.

Глава 9. Королевство Мурд

За дневными делами Нат почти забыл о Глутамате. Но ушибленная конским копытом рука ныла, напоминая о произошедшем. Надо было решить, куда отослать странный подарок матушки, но король слишком устал, чтобы думать об этом. Нат устроился на кровати с книгой, отложив обдумывание новой проблемы на утро.
Памятуя о том, как легко можно порезать пальцы о края бумаги, король постоянно залеплял подушечки пластырем, и отклеивал, когда убирал книгу.
В клетке тихо похрапывала корона. Веки постепенно слипались, хотя смысл текста ещё доходил до сознания. Мягкий свет настенной лампы освещал страницы, буквы на которых вдруг начали расплываться, причудливо кружась. Потом была длинная дорога, по которой тянулась процессия из длинных бутылок. А сзади, погоняя их, как стадо гусей, шёл Глутамат.
Резкая боль и хруст перелома вырвали Ната из сна. В ногах, освещаемая лампой, точно призрак, маячила фигура коня. Животное вздрогнуло и покосилось на ноги хозяина, которые сломало.
В душе Ната поднялись испуг и – одновременно – возмущение!
 - Глутам…  -  прохрипел от боли король, уже готовясь звать на помощь.
Конь подался к нему и нежно ткнулся в голову хозяина, как кошка. Нат без чувств повалился обратно.
Где-то снаружи раздался крик капитана гвардии:
 - Они здесь! Поднять стражу! Поднять гвардию! Поднять экономику! Якоря поднять! Всё поднять!

 - Сотрясение мозга, - вплыл в затуманенный разум Ната голос Тризнова. – Я велю отменить все дела на сегодня. Советую отослать коня.
 - Ох, найду этого дельца и прикажу вбить коня ему в глотку!
 - Игого…
 - Ему жаль!
Голоса кружились причудливыми завитками. Ната подташнивало, и он попытался вдыхать с перерывами, боясь, как бы не вырвало. 
 - Жаль? Коню – жаль? – Возмущалась матушка. – А кто пришёл среди ночи в покои и ноги королю переломал? Как конь вообще сюда пробрался мимо гвардии?
 - Гвардейцы были подняты по тревоге капитана, - пояснил врач. – Может быть, почуял, что конь сюда крадётся… или снова ложная тревога, вы же его знаете.
 - Игого…
Что-то мокрое прошлось по пальцам.
 - Уберите животное, - простонал король, с трудом открывая глаза.
Комнату заливал приглушённый дневной свет – судя по всему, на улице было пасмурно. Справа взволнованно сцепил руки паж, а рядом, положив голову на одеяло, устроился на полу Глутамат. Конь смотрел на хозяина преданными карими глазами и… вилял хвостом.
Тризнов и Эрмегарда стояли с другой стороны кровати; они взглянули на очнувшегося Ната.
 - Хорошие новости, - бодро заметил врач. – Сэкономим на досках для гроба. Вы сейчас на пару ног короче.
 - Ваше Величество, - умоляюще обратился Рик к королю. – Глутамат не специально! Простите его!
 - Ты-то откуда знаешь? – Пробормотал Нат.
 - Потому что он вас любит, и пробрался сюда только из-за этого. Да, Глутамат?
Мужчина изумлённо распахнул глаза: конь не только не оскалился на мальчика, но и с радостью принял ласку, когда тот его погладил! Вздохнув, Нат протянул руку. Пальцы коснулись каре-белой морды, и конь подался к хозяину. Король отдёрнул руку.
 - Да он меня быстрее до могилы доведёт, чем всё моё невезение!
Паж растерянно посмотрел на коня.
 - Глутамат, а ты можешь быть более… предупредительным? – Вспомнил он слово, услышанное от отца.
 - Игого!
 - Рик, - устало проговорил Нат. – Через пять минут он это забудет.
 - Но нельзя же сдаваться! – Воскликнул мальчик. Король поморщился от пронзившей голову боли, и Рик добавил тише: - Я тоже был безнадёжный и травмоопасный! Но вы же меня не бросили! И Глутамат научится… хотите, я с ним позанимаюсь?
Взгляды присутствующих обратились к пажу. Всем стало любопытно, как ребёнок собрался укротить мощное животное.  Но конь был так покладист, что Нат решил дать обоим шанс. Как знать – может, у него и правда будет конь, который не покалечится в первую же прогулку.
 - Хорошо, Рик. Поручаю тебе его воспитание. Но только под присмотром конюха и в свободное время.
Паж просиял.
 - Я вас не подведу!
Король перевёл взгляд на матушку.
 - Где Илиштольц?
 - Все дела отменяются, - она махнула рукой. – Сегодня отлежишься, а завтра поедешь в Мурд. Выбей из Фердинанда всё, что можно.
Закрыв глаза, мужчина вздохнул с облегчением. Ему всё ещё было нехорошо.

Какой человек откажется от свободного дня, пусть даже придётся поболеть? Нат позволил себе расслабиться. Рик увёл коня, врач и королева разошлись, и король остался в компании лишь одного недоразумения в клетке. Про корону все благополучно забыли, да она и не подавала признаков активности.
А через пару часов после ухода Тризнова существо проснулось и начало пронзительно пищать. Вырванный из сна король порывисто схватил со стола книгу и швырнул её в клетку, чтобы недоразумение утихло – голова всё ещё гудела. Корона оскалилась и принялась шуметь пуще прежнего, громыхая о прутья клетки. В неё полетели предметы со стола.
Потом существо затихло, грызя пойманную ручку и смотря на хозяина с победоносным видом: мол, отомстило!
 - Приятно подавиться, - безразлично бросил Нат, снова укладываясь и закрывая глаза.
Корона раздражённо пожевала кончик и прицельно плюнула ручкой. Та угодила точно королю в лоб, пробудив утихшую было головную боль. Нат наградил существо возмущённым взглядом; в ответ корона оскалилась и мерзко захихикала. Это зрелище было настолько глупым и забавным, что Нат тоже фыркнул и рассмеялся.
«Она повеселее всяких дворцовых зверюшек, - подумал он и вспомнил слова пажа о Глутамате. – Интересно, а её можно научить слушаться?».

Завтрак и обед принесли прямо в постель. Потом явился церемониймейстер и доложил, что дата конкурса на роль учителя для Рика назначена, и что всё готово к завтрашней поездке.
Вспомнив о вчерашнем совете, Нат позвонил в колокольчик и велел явившемуся слуге позвать писаря с гербовой бумагой. К этому моменту монарху стало лучше, и он уже мог заниматься делами. Короне звонок понравился; она брякнулась о прутья и с восхищением приоткрыла зубастый рот. Потом, поняв, что больше звонить не будут, существо принялось буянить, требуя колокольчик. Но на запертую в клетке вещь уже обращали мало внимания. И она снова принялась грызть прутья, пытаясь освободиться.