Реинкарнация: уроки выживания в золотой колыбели

Глава 1: Первые шаги в новом мире

Когда сознание вернулось ко мне, это был не долгожданный момент истины или просветления. Это было больше похоже на то, как если бы меня засунули в тесный, пропахший нафталином чулан, набили его старыми подушками и сверху придавили огромным, злобным слоном. Тесно, давило, и, честно говоря, попахивало каким-то отчаянием. Что за чертовщина тут происходит? Это что, посмертная кара – быть вечно запертой в прачечной? Где-то вдали, будто из-под толщи воды, доносился душераздирающий крик. Звук был таким пронзительным и отчаянным, что даже мои, только что вернувшиеся к жизни, нервные клетки завибрировали в унисон. А потом меня осенило. Как удар молнии. О, святые печеньки! Это же Я ору! Точнее, ору, как сирена воздушной тревоги в новорожденном теле. Это, конечно, не добавляет мне изящества, но зато эффективно привлекает внимание. Хотя… кого я обманываю? Я сейчас больше похожа на орущего овоща, чем на элегантную даму.

Чёрт побери, меня что, рожают?! Серьезно?! После всей этой космической чехарды и реинкарнационных фокусов, меня просто выталкивают в мир через… ну, вы поняли. Вот тебе и вселенская справедливость. За что мне эти муки? Я же вроде неплохо вела себя в прошлой жизни. Ну, почти всегда. И тут же, в глубине моего младенческого разума, зародилось подозрение: А что, если реинкарнация – это и есть та самая адская круговерть, о которой все говорят? Вечное перерождение, вечная борьба… и вечное орущее младенчество? Перспектива не радует, от слова совсем.

И тут – БАМ! Свет! Ослепительно яркий, как будто кто-то включил прожектор на полную мощность прямо мне в глаза. Этот свет, вместо того, чтобы принести долгожданное облегчение, оказался предательски холодным, словно его заморозили в вечной мерзлоте. И тут же последовал удар. Нет, не удар, а увесистый БУМС по моей новообретенной… хм, как бы это сказать… кормовой части. Не просто шлепок, а настоящий взрыв, спровоцированный умелой ладонью человека, который, видимо, искренне ненавидел младенцев. Я задохнулась от неожиданности, мои легкие, еще не привыкшие к этой атмосфере, взбунтовались, и я, протестуя, вдохнула первый глоток воздуха в этом новом, явно недружелюбном мире. Воздух пах дезинфицирующими средствами, надеждами и отчаянной борьбой за стерильность. Поздравляю, малышка, ты в мире людей! И, судя по первому впечатлению, он не слишком-то и рад тебя видеть.

Итак, реинкарнация. Что ж, могло быть и хуже. Могли родиться… ну, не знаю… дождевым червем. Хотя, с другой стороны, у дождевых червей вроде бы нет экзистенциальных кризисов и необходимости платить налоги… Хм, надо будет об этом подумать позже, когда мой мозг перестанет напоминать кашу из овсянки.

Меня завернули в невероятно мягкое полотенце, которое, клянусь, было сделано из волокон, вытканных слезами единорогов, вскормленных лунным светом. Оно было настолько нежным, что казалось, будто меня обнимает само облако. И тут же положили на весы. Ну, понеслась! Сейчас будут оценивать, взвешивать и измерять. Прямо как на аукционе скота! Надеюсь, хоть цену мне хорошую дадут. Хотя, стоп, я же не вещь! Хотя… погодите, а что, если я и есть вещь? Собственность моих новых родителей? Ладно, паника отменяется. Разберемся по ходу дела. Врачи, щебеча что-то про вес, рост и какие-то загадочные "показатели по шкале Апгар", напоминали стайку экзотических птиц, увлеченно обсуждающих последние сплетни из жизни пернатых знаменитостей. Они суетились вокруг меня, словно я была редким артефактом, который нужно бережно изучить и классифицировать. Но я не слушала. Мой мозг, хоть и запертый в младенческом теле, работал на полную мощность, усиленно сканируя окружающую обстановку. Так, где я? Что вокруг? И главное, где здесь ближайшая розетка, чтобы зарядить мой… эээ… мою младенческую энергию?

Первое открытие: я родилась не просто в роддоме, а в частной клинике, которая, судя по всему, была филиалом рая на земле. Клиника уровня "боги Олимпа отдыхают и завидуют". Мраморные полы, отражающие свет от хрустальных люстр, которые, казалось, были сделаны из застывших звездных слез. Стены, украшенные картинами, которые, я уверена, стоили больше, чем мой годовой доход в прошлой жизни. И врачи… о, эти врачи! Они больше напоминали моделей из глянцевого журнала, позирующих между приемами пациенток. Идеальные прически, белоснежные улыбки и безупречные манеры. Кажется, кто-то явно не бедствует. Здесь пахнет деньгами, успехом и легкой примесью силикона. Надеюсь, это значит, что у меня будет доступ к безлимитной икре, личному шеф-повару, который умеет готовить молекулярную кухню, и абонементу в лучший спа-салон города. И, конечно, личному стилисту, который поможет мне создать неповторимый образ, соответствующий моему высокому статусу. Младенческий гламур – это вам не шутки!

Второе открытие: моя мать. Женщина, которая, теоретически, должна была испытывать ко мне нежные и трепетные чувства. На практике же, она выглядела так, словно только что проиграла в покер миллион долларов и теперь вынуждена присутствовать на этом… кхм… "мероприятии".

— Наконец-то всё закончилось, — произнесла измождённая, но, тем не менее, безупречно ухоженная женщина, даже не удостоив меня взглядом. Ее голос звучал так, словно она скорее переживала о сломанном ногте на мизинце левой ноги, чем о только что родившемся ребёнке. В ее голосе сквозила нежность, как в куске гранита.

— Можно уже отдать её няне? Мне нужно отдыхать перед презентацией в Милане. Показы не ждут, а младенцы подождут в сторонке. Модный мир – это вам не песочница, там все серьезно!

О, ну конечно. Мать-кукушка. Шаблон на шаблоне сидит и шаблоном погоняет. Клише детектед!, мысленно вздохнула я, закатив глаза, насколько это позволяло мое младенческое зрение. Надеюсь, хотя бы генетика у неё хорошая. А то рожусь с кривыми ногами, косоглазием и любовью к шансону. И что тогда? Никакого дефиле по подиуму! Никаких обложек журналов! Хотя… погодите, а что, если кривые ноги – это новый тренд? Или косоглазие станет новым писком моды? Может, мне стоит запатентовать свой уникальный образ и стать законодательницей мод среди младенцев? Вот это был бы прорыв!. И тут же, в моей голове вспыхнула мысль: А может, стоит попробовать самой стать моделью? Младенцы сейчас в тренде! Можно заработать целое состояние на рекламе подгузников и детского питания! Главное – найти хорошего агента и научиться позировать перед камерой. И, конечно, не забывать про диету! Никаких булочек на ночь! Только полезная и здоровая пища!

Няня – полная противоположность моей биологической матери. Тёплая, мягкая, как плюшевый медвежонок, который пахнет ванилью и маминой заботой. У нее были добрые морщинки вокруг глаз, которые словно говорили: "Я пережила не одну сотню смен подгузников, выдержала тысячи детских истерик, но всё еще верю в человечество". В ее глазах светилась мудрость и бесконечная любовь ко всему живому. Она тут же прижала меня к себе, заворковала что-то ласковое, как голуби во время весеннего брачного периода, и ловко подсунула мне бутылочку с молоком. Вот она – моя спасительница! Мой ангел-хранитель в юбке! Надеюсь, она умеет читать сказки на ночь и не боится детских кошмаров. А еще… надеюсь, она хорошо разбирается в винах. Хотя, о чем это я? Мне же еще нельзя алкоголь! Ладно, будем довольствоваться молоком. Главное, чтобы оно было органическим и с добавлением витаминов.

Ну хоть кто-то адекватный в этом балагане, подумала я, с аппетитом приступая к еде. Спасибо, добрая женщина! Ты – мой лучик света в этом царстве гламура и фальши! Теперь бы еще выяснить, какое у нас тут вино в погребе… для меня, конечно, пока что только в виде ароматерапии. Хотя, кто знает, может, она тайком подливает мне немного вина в молоко? Это объяснило бы мою повышенную тягу к размышлениям о смысле жизни.

Но самое интересное произошло через три дня. День, который, как я чувствовала, должен был стать переломным в моей новой жизни. День, когда в мою палату (которая, скорее, напоминала номер люкс в пятизвездочном отеле) вошёл ОН.

Высокий, статный, с безупречной осанкой. Он двигался с грацией пантеры, готовой к прыжку. Его костюм сидел на нем идеально, словно был сшит из самой ткани времени и амбиций. Он источал ауру власти и уверенности, которая, казалось, могла согнуть мир под его волей. Его лицо… лицо было словно высечено из мрамора. Холодное, неприступное, но, вместе с тем, невероятно красивое. Но самое завораживающее в нем были глаза. Холодные, проницательные, словно два кусочка арктического льда, способные заморозить одним взглядом. Он даже не подошёл к кровати моей матери – просто кивнул врачу, словно здоровался с подчиненным. Вижу цель, не вижу препятствий… и, очевидно, младенцев тоже. Прагматизм во плоти. Кажется, этот человек не тратит время на пустые разговоры и сантименты. Интересно, а он умеет улыбаться? Или его лицо навечно застыло в выражении суровой решительности?

— Всё в порядке? — Голос звучал сухо, как хруст свежей купюры. В его голосе не было и намека на тепло или заботу. Он больше походил на деловой запрос, чем на проявление отцовских чувств.

— Да, всё прекрасно. Девочка абсолютно здорова. — ответил врач, с готовностью отчитавшись о состоянии моей новорожденной тушки. Он говорил так, словно я была ценным товаром, который успешно прошел проверку качества.

Только тогда он впервые взглянул на меня. Его взгляд скользнул по мне, словно сканировал незнакомый объект. Так… Это мой новый отец. И, судя по всему, именно он тут главный по деньгам и власти. Король этого маленького царства роскоши. Интересно, а он из тех отцов, которые считают, что лучший способ воспитать ребенка – это отправить его в подальше, чтобы сделать из него наследника? Или он предпочитает, чтобы его дети учились в престижных университетах и занимались бизнесом? Надеюсь, он не будет слишком строг со мной. Хотя… кто знает, может быть, строгость – это именно то, что мне нужно? Чтобы не расслабляться и всегда стремиться к большему. В моем младенческом мозгу начали зарождаться стратегические планы по завоеванию его расположения. Нужно продумать каждый шаг. Никаких спонтанных действий. Только четкий план и холодный расчет.

Няня бережно поднесла меня к нему, словно представляла королеве новорожденного принца. Он взял меня на руки неловко, словно держал хрустальную вазу, наполненную драгоценной жидкостью. Ну да, он же не из тех, кто будет менять подгузники или кормить меня из бутылочки. Скорее всего, он наймет компанию, которая специализируется на смене подгузников для элитных младенцев и на приготовлении органического детского питания по рецептам древних алхимиков.

И тут я приняла первое важное решение в этой жизни. Решение, которое, как я чувствовала, должно было изменить ход истории моего младенчества. Решение, которое могло либо вознести меня на вершину мира, либо сбросить в пропасть забвения.

Я сознательно улыбнулась.

Не той хаотичной младенческой гримасой, которую обычно принимают за улыбку – той бессмысленной и неуклюжей гримасой, которую младенцы выдают, когда у них колики или просто хорошее настроение. Нет. Я улыбнулась осознанно. Я вложила в эту улыбку всю свою волю, все свое очарование, всю свою новорожденную харизму. Я улыбнулась так, словно говорила: "Папа, я так тебя ждала! Я знаю, что ты особенный, и я тоже особенная! Вместе мы сможем завоевать этот мир!". Я улыбнулась так, словно пыталась продать ему самый выгодный бизнес-проект в его жизни. Включаем все очарование на максимум! Задействуем все резервы мимических мышц! Показываем, кто тут главный манипулятор и стратег! Надеюсь, у меня получится убедить его в своей гениальности. Хотя, с другой стороны, как можно доказать свою гениальность, когда ты умеешь только плакать, есть и пачкать подгузники? Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Главное – не сдаваться!.

Его брови чуть приподнялись, выдавая легкое замешательство. Его взгляд стал более пристальным, словно он пытался разглядеть в моей улыбке какой-то скрытый смысл. Кажется, лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Похоже, он начинает что-то подозревать! Нужно действовать быстро и решительно, пока он не понял, что имеет дело с реинкарнированной душой, запертой в теле младенца. Это может его отпугнуть.

— Странно… Кажется, она мне улыбается. — произнес он, словно сомневался в собственных словах. В его голосе прозвучало удивление, смешанное с легким скептицизмом.

— О, новорождённые ещё не умеют улыбаться осознанно! — засмеялся врач, покровительственно похлопав отца по плечу. — Это просто рефлекс. Мы так говорим всем папам, чтобы подбодрить их. Не стоит принимать это всерьез.

Но отец продолжал смотреть на меня внимательно, словно разгадывал сложный кроссворд или решал уравнение с несколькими неизвестными. И я повторила свою улыбку. На этот раз я вложила в нее еще больше очарования и искренности.

На этот раз он задержал взгляд на секунду дольше. В его глазах промелькнуло что-то похожее на… интерес? Или, может быть, это было просто отражение света от хрустальной люстры? В любом случае, это было лучше, чем ничего. Bingo! Похоже, я ему как минимум интересна. А это уже неплохое начало. Главное – не переборщить с очарованием, чтобы не показаться слишком подозрительной. Нужно соблюдать баланс между искренностью и стратегией. Это искусство, которым я должна овладеть в совершенстве.

Попадание в цель! Миссия выполнена! Первый этап операции "Папочка, я тебя люблю" прошла успешно!, торжествовала я, мысленно потирая руки и предвкушая грядущие победы. Теперь нужно закрепить успех и продолжить наступление. Нельзя останавливаться на достигнутом! Впереди еще много работы по завоеванию его сердца и превращению его в своего союзника и покровителя.
Няня потом рассказывала, что он даже задержался в клинике на десять минут дольше запланированного – неслыханная щедрость для человека, чьё время исчислялось в шестизначных суммах. Вот что значит правильная стратегия! Десять минут! За десять минут можно провернуть несколько важных сделок, заключить выгодные контракты и спасти мир от экологической катастрофы! А он потратил их на меня! Я – гений, я просто гений!, ликовала я в своем младенческом разуме.

А когда он ушёл, я, довольная собой и своими успехами, заснула, уже строя грандиозные планы на будущее. Пора заняться организацией своего будущего. Никаких спонтанных решений, никаких эмоциональных всплесков. Только четкий план, холодный расчет и железная воля! Я должна стать лучшей версией себя! Самой умной, самой красивой, самой успешной! И, конечно, самой счастливой!.
План на ближайшее будущее:
1. Перестать плакать по ночам (я и так выспаться не могла в прошлой жизни). Никаких бессонных ночей! Я должна высыпаться, чтобы мой мозг работал на полную мощность. Не будем повторять ошибок прошлого! Сон – это наше всё! Тем более, что во сне, говорят, хорошо учится! Нужно научиться управлять своими снами, чтобы использовать их для обучения и развития. Представляю, как буду летать во сне по библиотекам и читать книги на иностранных языках! Вот это будет прогресс!.
2. Максимально часто попадаться ему на глаза. Быть всегда на виду! Засветиться в его поле зрения как можно чаще. Показываем, что мы тут есть! Никакой скромности, никакой застенчивости, только настойчивость и харизма! И побольше улыбок, конечно. Улыбка – это наше секретное оружие! Но улыбаться нужно умело, чтобы не показаться слишком навязчивой. Нужно найти золотую середину. Быть одновременно милой и загадочной. Это искусство, которым я должна овладеть в совершенстве.
3. Доказать, что я — не просто случайный ребёнок, а интересный проект с высоким потенциалом окупаемости. Стать его самым выгодным вложением! Инвестиции в меня окупятся стократно! Я должна доказать ему, что я – не просто красивая кукла, а настоящий клад, который нужно беречь и развивать. Нужно правильно преподнести свой бизнес-план, чтобы он увидел во мне будущую звезду, гения, лидера! Я должна стать его гордостью и его надеждой!.
В конце концов, если уж я заново родилась – почему бы не сделать это с размахом? Гулять так гулять! Всех порвем, всем покажем! Я должна доказать себе и всему миру, что я способна на великие дела. И, конечно, заработаем кучу денег! Ну, или хотя бы получим доступ к безлимитной икре и личному шеф-повару, который умеет готовить молекулярную кухню. Это же так приятно – жить в роскоши и ни в чем себе не отказывать! Главное – не забывать о духовном развитии. Нужно найти баланс между материальным и духовным. Быть одновременно богатой и счастливой. Это и есть настоящая цель в жизни!.

Глава 2: "Папа, я уже большая!" или Как заставить взрослых ахнуть в 8 месяцев

После успешного внедрения в высшее общество (читай: завоевания сердца отца) следовало закрепить позиции и развить наступление. Первый этап – заставить их всех поверить в то, что я – вундеркинд. План был прост: сделать что-то совершенно невероятное для ребенка моего возраста. Ну, например, начать ходить раньше срока. Звучит банально? Возможно. Но в сочетании с моим природным обаянием и тщательно продуманной стратегией, это должно было сработать.

Няня Клавдия Петровна, женщина с лицом и характером опытного танка Т-34, впервые за свои сорок лет работы в качестве гувернантки и няни столкнулась с чем-то, что выходило за рамки ее понимания, за пределы ее протоколов и за грань ее самого смелого воображения. Обычно дети проходили этапы развития последовательно, как солдаты на плацу: сначала переворачивание с боку на бок (упражнение "ленивец"), потом ползание по-пластунски (упражнение "гусеница"), и, наконец, долгожданные первые шаги (упражнение "человек прямоходящий"). Это был проверенный алгоритм, годами отточенный на поколениях подрастающего поколения. Но её подопечная, я то есть, демонстративно и нагло игнорировала четвереньки, как будто считала их ниже своего достоинства, как будто ползание было уделом плебеев, а мне, как минимум, полагалось парить в воздухе на крыльях успеха.

"Ну уж нет, – думала малышка, то есть я, с младенческой серьезностью, цепляясь своими крошечными ручками за холодный и бездушный барьер кроватки. – В прошлой жизни я тридцать лет ходила на двух ногах, покоряла вершины, строила империи и танцевала танго на каблуках, и уж точно не собираюсь деградировать до ползания, как какая-то улитка. Это не мой уровень. Это не комильфо. Это просто… унизительно".

Каждый день, каждое утро начиналось с суровой, почти военной дисциплины. В моей колыбели (которая, справедливости ради, больше напоминала королевский трон) я установила железный режим, которому позавидовал бы любой сержант-инструктор. Никаких поблажек, никаких отступлений, только упорные тренировки на пределе возможностей.

5:30 – подъем. Не по будильнику, конечно (я же еще не умела читать, не говоря уже о том, чтобы устанавливать время на электронных гаджетах), а по внутренним часам. Мой мозг, привыкший к жесткому графику и дедлайнам еще в прошлой жизни, автоматически включался в работу за полчаса до рассвета, заставляя меня просыпаться и готовиться к новым свершениям. В это время Клавдия Петровна еще сладко спала, видя десятый сон, но я уже была на ногах, полна энергии и решимости покорить мир. Или, по крайней мере, свою кроватку.

6:00 – начало тренировок. Попытки встать, держась за прутья кроватки. Это было самое сложное. Мои младенческие мышцы еще не окрепли, координация оставляла желать лучшего, а центр тяжести постоянно предательски смещался, заставляя меня падать и ударяться мягким местом о мягкий матрас. Но я не сдавалась. Я повторяла попытки снова и снова, с упорством маньяка, с целеустремленностью бульдозера, с одержимостью фанатика. Каждый раз, когда мне удавалось хоть на секунду оторвать свои ножки от дна колыбели, я чувствовала прилив адреналина, как будто покоряла Эверест или выигрывала Олимпиаду.

10:00 – "прогулка" у дивана. Десять подходов по подъему и падению. Клавдия Петровна, скрепя сердце и внутренне молясь всем известным и неизвестным богам, переносила меня из кроватки к дивану в гостиной. И там начинался новый раунд моих героических подвигов. Я цеплялась за обивку дивана своими крошечными пальчиками, подтягивалась из последних сил, выпрямляла спину и пыталась удержать равновесие. Получалось, прямо скажем, не очень. Я падала, как подкошенная, как сбитый летчик, как мешок с картошкой. Но каждый раз я поднималась, отряхивалась (ну, не совсем отряхивалась, скорее делала вид, что отряхиваюсь) и начинала все сначала. Десять подходов – это было мое личное испытание, моя личная Голгофа, мой личный путь к славе.

15:00 – работа над хваткой. Чтобы крепче держаться за мебель, а в будущем, возможно, и за бразды правления этим миром. Я брала в руки все, что попадалось под руку (или, точнее, под ногу): погремушки, мягкие игрушки, одеяла, салфетки, книги (да, я уже пыталась читать, хотя и не знала ни одной буквы). Я сжимала эти предметы изо всех сил, тренируя свои маленькие пальчики, развивая моторику и укрепляя хватку. Я хотела, чтобы мои руки были сильными и ловкими, чтобы я могла уверенно держать в них все, что мне понадобится в будущем: руль автомобиля, микрофон на сцене, кисть художника, перо писателя, и, конечно же, кредитную карту без лимита.

Клавдия Петровна, наблюдая за моими мучениями и героическими усилиями, приходила в ужас. Она, бледная как полотно, дрожащими руками набирала номер моего педиатра, доктора Штерна – старого ворчуна и пессимиста, который, казалось, ненавидел детей больше, чем я люблю икру.

"Доктор, – шептала она в трубку дрожащим голосом. – Доктор, она же себе шею свернет! Она целыми днями пытается встать на ноги, падает, ударяется головой, кричит… Я боюсь, что она получит травму! Что делать?".

Но доктор Штерн, вместо того чтобы прописать мне успокоительное и направить меня на консультацию к нейрохирургу, только лениво разводил руками, как будто ему было совершенно все равно, что я рискую сломать себе шею во имя великой цели.

"Успокойтесь, Клавдия Петровна, – говорил он своим скрипучим голосом. – Девочка абсолютно здорова. У нее просто повышенный тонус мышц и неуемная жажда деятельности. Пусть себе барахтается. Ничего страшного не случится. Главное – следите, чтобы она не съела ничего лишнего".

И я барахталась. Я барахталась изо всех сил, не обращая внимания на предостережения няни и равнодушие доктора Штерна. Я знала, что делаю. Я чувствовала, что иду верным путем. Я верила в свою цель. И я не собиралась сдаваться.

Переломный момент наступил ровно в восемь месяцев и три дня. День, когда свершилось чудо. День, когда я доказала всем, что я – не просто орущий младенец, а настоящий гений, вундеркинд и будущая звезда мирового масштаба.

В тот день отец, словно почувствовав приближение чего-то важного, неожиданно зашел в детскую перед ужином. Обычно он ограничивался лишь мимолетным взглядом, брошенным издали, когда проходил мимо по пути в свой кабинет, где он вершил судьбы мира и проворачивал многомиллионные сделки. А тут вдруг – явился лично. Словно его что-то притянуло, словно его что-то заставило свернуть с привычного маршрута и заглянуть в мой маленький мирок.

Увидев его в дверях, я моментально оценила ситуацию и приняла стратегическое решение. Сейчас или никогда. Сейчас – самое подходящее время для демонстрации моих талантов. Сейчас – шанс произвести на него неизгладимое впечатление. Сейчас – возможность закрепить за собой статус любимой дочери олигарха.

Я:

1. Демонстративно и нарочито небрежно ухватилась за ближайшее кресло, как будто делала это каждый день на протяжении всей своей жизни. Выбрала кресло специально – оно было высоким и устойчивым, с удобными подлокотниками, за которые можно было уцепиться. Это было мое оружие, моя опора, моя отправная точка для великого прыжка в будущее.

2. С огромным усилием, кряхтя и пыхтя, словно тяжелоатлет, поднимающий неподъемную штангу, поднялась на дрожащих ножках. Мои мышцы горели, коленки тряслись, но я держалась. Я не могла показать отцу свою слабость, свою неуверенность, свой страх. Я должна была выглядеть сильной, решительной и целеустремленной. Я должна была излучать уверенность и непоколебимость. Я должна была доказать ему, что я – настоящая звезда, готовая взойти на небосклон успеха.

3. Придала своему лицу самый решительный вид, какой только может быть у младенца с пухлыми щеками. Я нахмурила брови, сжала губы и устремила свой взгляд в дальнюю точку, как будто видела там свою цель – триумф, славу, богатство и всемирное признание. В моем взгляде должна была читаться сила воли, несгибаемый характер и готовность идти до конца. Я должна была показать отцу, что я – не просто милая куколка, а настоящий лидер, способный вести за собой миллионы.

4. Сделала глубокий вдох, набралась смелости и, оттолкнувшись от кресла, сделала ПЕРВЫЙ ШАГ.

Это был самый важный шаг в моей жизни. Шаг, который определил мою судьбу. Шаг, который заставил мир замереть в изумлении. Шаг, который навсегда изменил отношение отца ко мне.

Отец замер. Его лицо окаменело. Он стоял, как громом пораженный, не в силах произнести ни слова, не в силах пошевелиться. Казалось, время остановилось, пространство исказилось, а законы физики перестали действовать. Он смотрел на меня, как на чудо света, как на инопланетное существо, как на самого Господа Бога, сошедшего на землю в образе восьмимесячного младенца.

Няня Клавдия Петровна вскрикнула. Ее крик был пронзительным и высоким, как звук лопнувшей струны. Она, наверное, подумала, что я сошла с ума, что меня поразил столбняк, что мной завладел злой дух. Но ей было не до того. Ее мозг отключился, ее тело одеревенело, ее разум отказался воспринимать происходящее. Она просто вскрикнула и замерла на месте, как статуя.

А я, уже предвкушая свой триумф, сделала второй шаг, третий… и понеслась вперед, как маленький пьяный пингвин, как неуклюжий космонавт, впервые ступивший на поверхность Луны. Я летела навстречу отцу, навстречу своей судьбе, навстречу своей мечте. Я не обращала внимания на неустойчивость своих ножек, на шаткость своего равновесия, на опасность падения. Я просто бежала, как будто за мной гнались все черти ада.

Господи, она же упадет! – пронеслось в голове Клавдии Петровны, когда она наконец-то пришла в себя и увидела, как я несусь по направлению к отцу, словно торпеда, выпущенная из подводной лодки. Она хотела броситься ко мне на помощь, но ее ноги отказались повиноваться. Она была парализована страхом, ужасом и восхищением.

Но тут случилось то, что должно было случиться. Сильные и уверенные руки отца подхватили меня в последний момент, не дав мне упасть и разбиться о твердый пол. Он поймал меня, как будто я была хрупким и бесценным сокровищем, которое нужно беречь и охранять. Он прижал меня к себе, как будто я была его самым любимым и долгожданным ребенком.

Тишина.

В комнате повисла мертвая тишина. Все замерли в ожидании. Все боялись нарушить этот момент. Все чувствовали, что сейчас произойдет что-то важное, что сейчас прозвучит что-то такое, что изменит все.

Затем он произнёс то, что потом войдёт в семейные легенды, то, что будут рассказывать внукам и правнукам, то, что будут цитировать на семейных торжествах и поминках, то, что станет символом нашей семьи, нашей истории и нашей любви: "Ты у меня… особенная."

В его голосе не было ни удивления, ни восхищения, ни радости. В нем была только констатация факта. Простое, спокойное и уверенное утверждение. Но в этом утверждении была вся его любовь, вся его гордость, вся его надежда. Он сказал это так, как будто всегда знал, что я особенная, что я предназначена для чего-то большего, что я способна на великие дела.

Няня Клавдия Петровна, услышав эти слова, перекрестилась. Она перекрестилась истово и самозабвенно, как будто увидела ангела, сошедшего с небес. Она была верующей женщиной, и она знала, что такие чудеса не случаются просто так. Она понимала, что я – не просто ребенок, а посланница небес, наделенная особым даром, избранная для великой миссии.

Отец, словно очнувшись от транса, в тот вечер впервые остался ужинать дома. Он отменил все свои встречи, все свои дела, все свои планы, чтобы провести время со мной. Он посадил меня рядом с собой за стол, кормил меня с ложечки, рассказывал мне истории (правда, в основном про бизнес и политику, но я все равно слушала с интересом) и улыбался мне своей редкой и драгоценной улыбкой.

А я, конечно же, торжествовала. Первый этап моего плана "Стать любимой дочерью олигарха" был выполнен. Я завоевала его сердце, я покорила его разум, я заставила его поверить в мою гениальность. Я доказала всем, что я – не просто младенец, а настоящая звезда, готовая взойти на небосклон успеха.

Но, как известно, за каждой победой следует новое испытание. За каждым достижением – новая цель. За каждым покоренным пиком – новая вершина.

Проблема нового уровня: как заговорить, когда твой речевой аппарат еще не сформирован, когда твой язык заплетается, как старый шнурок, когда твой голос звучит, как писк комара? Как выразить свои мысли, свои чувства, свои гениальные идеи, когда ты можешь только мычать, гулить и лепетать?

Это был настоящий вызов. Это была сложнейшая задача, с которой я когда-либо сталкивалась в своей жизни. Но я не собиралась сдаваться. Я знала, что должна найти способ прорваться сквозь этот барьер, доказать всем, что я не просто ходячий младенец, а еще и говорящий.

Ее методы:

1. Внимательно слушала, как няня читает "Курочку Рябу". Эта сказка была моим учебником, моей энциклопедией, моей библией. Я слушала ее снова и снова, с утра до вечера, с вечера до утра. Я знала ее наизусть, от первого слова до последнего. Я выучила все интонации, все паузы, все выражения лица Клавдии Петровны, когда она читала эту сказку. На 37-м повторе я уже была готова сама начать нести золотые яйца, чтобы только она перестала мучить меня этой курицей.

2. Тренировала губы, пытаясь повторять артикуляцию Клавдии Петровны. Это было похоже на цирковое представление. Я корчила рожи, вытягивала губы трубочкой, высовывала язык, вращала челюстью, как будто жевала жвачку. Получалось нечто среднее между "агу" и "инвестиционный портфель". Но я не сдавалась. Я продолжала тренироваться, как будто готовилась к конкурсу красоты или к выступлению на телевидении.

3. Разработала систему: одно осмысленное слово стоит сотни детских лепетаний. Я поняла, что нет смысла тратить время на бессмысленные звуки. Я должна была сосредоточиться на произнесении одного, но важного слова, которое могло бы произвести эффект разорвавшейся бомбы. Слова, которое могло бы растопить сердце отца, заставить его улыбнуться и отменить все свои дела ради меня.

И вот, в десять месяцев и пять дней, когда отец в очередной раз зашел перед сном попрощаться, произошло чудо. Мой речевой аппарат наконец-то заработал. Мой язык перестал заплетаться. Мой голос прозвучал четко и ясно.

Схватив его за палец своей маленькой ручкой, я посмотрела ему прямо в глаза и с огромным усилием, но чётко произнесла: "Па-па".

Эффект превзошёл все мои ожидания.

Няня Клавдия Петровна, услышав это слово, уронила ложку, которой она пыталась накормить меня кашей. Ложка с грохотом упала на пол, разбрызгав кашу во все стороны. Она застыла на месте, с открытым ртом и выпученными глазами, словно увидела привидение.

Горничная, проходящая мимо с подносом, полным серебряной посуды, замерла как вкопанная. Поднос задрожал в ее руках, но она чудом удержала его от падения. Она была потрясена не меньше, чем Клавдия Петровна. Она, наверное, подумала, что я – не просто младенец, а какой-то ангел, явившийся с небес, чтобы возвестить о приходе новой эпохи.

Отец… отец впервые за всё время УЛЫБНУЛСЯ. Не просто приподнял уголки губ, не просто изобразил подобие улыбки, а улыбнулся по-настоящему, от всей души, от всего сердца. Его лицо просветлело, его глаза засияли, его морщины разгладились. Он стал выглядеть моложе, добрее и счастливее. Он стал выглядеть так, как будто его жизнь наполнилась смыслом и радостью.

А через час пришло известие – он отменил совещание с японскими партнерами. Совещание, которое готовилось несколько месяцев. Совещание, от которого зависела судьба его компании. Совещание, которое могло принести ему миллионы долларов. Он отменил все это ради меня. Впервые за пятнадцать лет карьеры.

"Прогресс налицо, – думала малышка, засыпая в кружевной колыбели. – Теперь нужно научиться говорить "дивиденды"… или хотя бы "ням-ням"."

Глава 3: Я – секретное оружие отца

Восхождение к вершинам власти и обожания в семье олигарха шло полным ходом. После триумфального освоения ходьбы и речи настало время для более тонких, изощренных методов манипуляции. Ариэль (да, именно так меня нарекли. После того, как я совершенно случайно, конечно же, уронила зажженную папиросу в бокал с шампанским во время семейного совета, где мать настаивала на имени Вероника, отец, вдохновленный этим невинным озорством, выбрал имя, ассоциирующееся с легкостью, воздушностью и морской стихией. Сама невинность, в общем-то!) открыла для себя золотое правило, работающее безотказно: когда ты маленькая, милая и обладаешь ангельской внешностью, взрослые, эти наивные и самонадеянные существа, говорят при тебе ВСЁ.

Мой день, который мог бы быть наполнен радостями младенческой беззаботности и познанием мира через облизывание всего, что попадется под руку, теперь был расписан с точностью и четкостью, достойной самого Джеймса Бонда в подгузниках. Я была агентом 007 на секретном задании по внедрению в высшие эшелоны отцовской империи. Никаких песочниц и колыбельных – только шпионаж, интриги и тайные операции.

7:30 – — случайное— присутствие при утреннем брифинге отца. Под предлогом строительства домика из разноцветных кубиков Лего, я умудрялась обустраиваться прямо у его кресла, где он, еще не до конца проснувшийся и не успевший надеть маску безразличия, обсуждал с правой рукой текущие дела компании. Мои уши, настроенные как локаторы, улавливали каждое слово, каждую интонацию, каждую мельчайшую деталь. А мозг, работающий на турбо-скорости, анализировал полученную информацию и выстраивал стратегические планы на день. Кубики, конечно, были лишь прикрытием. На самом деле я разрабатывала план по захвату мира. Или хотя бы контрольного пакета акций отцовской компании.

10:00 – — тихий час— в коляске у кабинета отца. Клавдия Петровна, покорно исполняющая роль моего личного водителя и телохранителя, катила коляску взад-вперед по коридору, пока я якобы спала. Но на самом деле я не спала ни секунды. Мои глаза, прикрытые лишь слегка, внимательно сканировали входящих и выходящих из кабинета людей, запоминая их лица, имена и манеру поведения. А уши, как и прежде, ловили обрывки фраз и цифры из отчетов, которые, по мнению взрослых, были совершенно неинтересны младенцу. Ха! Как же они ошибались! Цифры – это власть. Цифры – это деньги. Цифры – это ключ к успеху. И я собиралась использовать их в своих целях.

15:00 – — игра— с папиным телефоном. Это было самое рискованное и ответственное задание. Пока отец отвлекался на телефонный звонок или на подписание важных бумаг, я, демонстрируя младенческую любознательность и интерес ко всему новому, тянулась к его смартфону. И, совершенно случайно, конечно же, нажимала на разные кнопки, открывала приложения, отправляла сообщения и совершала прочие шалости, которые, как ни странно, оказывались очень полезными для нашей семьи. Папа считал это забавным проявлением моей гениальности. А я просто использовала свои возможности на полную катушку.

Первое ЧП, как и полагается, случилось совершенно внезапно и в самый неподходящий момент. Отец принимал у себя арабскую делегацию, с которой вел переговоры о поставках нефти. Шейхи, облаченные в белые одежды и увешанные золотыми украшениями, были настроены скептически и требовали немыслимые скидки. Атмосфера в переговорной комнате накалилась до предела. И тут… я вдруг залилась громким, раскатистым смехом.

Переводчик, бедный и несчастный, как побитая собака, побледнел как полотно и начал судорожно искать в кармане валидол. Он подумал, что сошел с ума, что ему послышалось что-то не то, что он неправильно перевел шутку шейха.

— Она… понимает?— – спросил шейх, с искренним интересом разглядывая меня. Его взгляд был пронзительным и оценивающим, как будто он пытался понять, что я за существо и какую опасность представляю для его планов.

— Конечно, нет, мой дорогой друг, – с широкой, располагающей улыбкой, засмеялся отец, пытаясь разрядить обстановку. — Она еще слишком мала, чтобы понимать арабский язык. Просто ей нравятся ваши золотые часы.

Не успел он договорить, как я, подтверждая его слова, с молниеносной скоростью схватила массивные золотые часы шейха и с невинным видом сунула их в рот. Шейх, опешив от такой наглости, не успел даже пикнуть. Он только удивленно хлопал глазами и смотрел, как я смачно обсасываю его драгоценный аксессуар.

Переговоры, как ни странно, пошли значительно успешнее. Шейх, растроганный моей любовью к золоту (или, скорее, моей бесцеремонностью), смягчился и согласился на более выгодные для нас условия. Отец, довольный результатом, наградил меня ласковым поцелуем и новым плюшевым медведем. А я сделала вывод – иногда, чтобы добиться успеха, нужно просто нагло лезть в рот к шейхам.

Но настоящий переполох, достойный пера Шекспира, а если честно, скорее, пера какого-нибудь современного драматурга-абсурдиста, устроил мой небольшой, но очень показательный тест с документами. Отец, пребывая в отличном расположении духа после удачных переговоров, решил немного развлечься и заодно проверить мои умственные способности (или, скорее, потешить свое самолюбие).

Он разложил передо мной на столе три абсолютно разных документа:

1) Контракт с логотипом нашей компании, с изображением гордого орла, раскинувшего крылья над земным шаром.

2) Годовой отчет конкурентов, с их скучным и безликим логотипом в виде абстрактной геометрической фигуры.

3) Счет из дорогого ресторана, куда отец ходил на деловые обеды. Счет был внушительный и включал в себя такие деликатесы, как икра белуги, трюфели и выдержанное вино.

— Где наш орел, малышка?— – спросил он с лукавой улыбкой, скорее для смеха, чем с надеждой на правильный ответ. Он, очевидно, считал это невинной забавой, способом скоротать время и немного расслабиться после напряженного дня.

Я, не раздумывая ни секунды, вытянула свой пухлый пальчик и безошибочно ткнула в эмблему нашей компании.

Ассистент отца, молодой и амбициозный парень по имени Игорь, стоявший рядом и записывавший все происходящее в свой iPad, от неожиданности выронил свой гаджет на пол. iPad с грохотом разбился, разлетевшись на мелкие осколки. Но никто не обратил на это внимания. Все взгляды были прикованы ко мне.

С этого дня, как по мановению волшебной палочки, началась наша тайная игра. Отец, пораженный моими способностями и вдохновленный моей гениальностью, решил использовать меня в качестве секретного оружия в своей борьбе за власть и деньги.

В мою коляску был встроен миниатюрный диктофон, замаскированный под плюшевого мишку. Мишка, которого я ласково прозвала Микрофончиком, записывал все разговоры, которые велись вокруг меня, собирая ценную информацию о наших конкурентах, партнерах и недоброжелателях.

Во время важных переговоров, на которые меня брали с собой в качестве талисмана удачи, я играла с папиным планшетом. На самом деле я не играла, а внимательно изучала документы, которые мелькали на экране, и, совершенно случайно, конечно же, нажимала на кнопку сохранения файлов, отправляя копии секретных бумаг на мой личный почтовый ящик, созданный Клавдией Петровной под кодовым названием Детские рисунки.

А когда мне становилось скучно или когда я чувствовала, что назревает какой-то подвох, я начинала совершенно случайно рвать самые важные страницы из документов. Отрывки контрактов, финансовые отчеты, стратегические планы – все летело в клочья под моими маленькими, но сильными ручками. Отец, конечно, ругался, но втайне был доволен. Он считал, что я инстинктивно чувствую опасность и уничтожаю все, что может навредить нашей семье.

Апогеем моей карьеры в качестве секретного агента стал скандал на встрече с немецкими партнерами. Немцы, самоуверенные и наглые, как танки, начали давить на отца по поводу скидок, угрожая разорвать контракт и перейти к конкурентам. Атмосфера в комнате накалилась до предела. Отец, с трудом сдерживая гнев, пытался убедить их в своей правоте. И тут… я вступила в игру.

Демонстративно и с отвращением плюнула манной кашей в галстук главы немецкой делегации, толстого и неприятного типа с красным лицом и сальными волосами. Каша, попав на его идеально выглаженный галстук от Brioni

, оставила безобразное пятно, вызвав у немца приступ ярости.

2. Воспользовавшись всеобщей суматохой, я ловко схватила портфель этого же немца и с силой швырнула его в ближайший фонтан, украшавший переговорную комнату. Портфель, с глухим плеском упав в воду, мгновенно намок, а из него начали выплывать ценные бумаги и документы.

3. И, чтобы окончательно сорвать переговоры, я устроила истерику с криком — Няяя!—, которое, как ни странно, звучало подозрительно похоже на немецкое — Nein!—. Мой крик был настолько громким и пронзительным, что немцы заткнули уши и начали нервно переглядываться.

Через неделю выяснилось, что немцы подсовывали нам фальшивые сертификаты качества на свою продукцию. Если бы мы подписали этот контракт, то понесли бы огромные убытки и потеряли бы свою репутацию. Отец, потрясенный моим прозрением и моей преданностью, купил мне мою первую акцию компании. — Мой талисман,— – сказал он с теплотой в голосе, впервые разрешив мне заснуть на документах в его личном сейфе. – — Ты – мой ангел-хранитель—.

А я, засыпая на пахнущих деньгами и властью бумагах, обдумывала новый план – как бы научиться печатать на машинке, чтобы можно было собственноручно править контракты и устранять все подозрительные пункты.

Но тут в моей идеально выстроенной жизни, полной интриг, тайн и финансовых махинаций, произошли события, которые перевернули все с ног на голову. В нашу жизнь ворвалась… моя мать.

Она вернулась из очередного модного показа в Милане, свежая, отдохнувшая и полная новых идей. Она была похожа на экзотическую птицу, прилетевшую из далеких стран, чтобы поразить всех своей красотой и великолепием. Она была одета в платье от Valentino, стоимостью целое состояние, и увешана драгоценностями от Cartier. Она пахла духами от Chanel и излучала уверенность и самодостаточность. Она была настоящей королевой. И, как оказалось, она не собиралась уступать свой трон кому-либо.

Ее приезд вызвал в доме переполох. Прислуга бегала, как ошпаренная, готовя комнаты и накрывая на стол. Отец нервно поглядывал на часы и постоянно кому-то звонил по телефону. Клавдия Петровна, обычно спокойная и невозмутимая, суетилась и поправляла мне платьице, как будто собиралась выводить меня на смотр невест. Все ждали ее приезда с трепетом и волнением.

И вот она появилась. В дверях гостиной возникла высокая, стройная фигура в ослепительно белом платье. Ее лицо, обрамленное темными волосами, было идеально накрашено. Ее глаза, большие и выразительные, смотрели на всех свысока. Она была прекрасна и надменна.

— Здравствуй, дорогой,— – произнесла она своим мелодичным голосом, подойдя к отцу и одарив его легким поцелуем в щеку. – — Я так соскучилась!—

Отец, немного смутившись, обнял ее в ответ. — Я тоже рад тебя видеть,— – пробормотал он. – — Как прошла поездка?—

— Прекрасно,— – ответила она с улыбкой. – — Я видела столько новых коллекций, столько интересных людей. Милан – это просто рай для модниц!—

Затем ее взгляд упал на меня. Она удивленно вскинула брови и подошла ко мне ближе.

— А это кто такая?— – спросила она, указывая на меня пальцем.

— Это… наша дочь,— – ответил отец, немного запнувшись. – — Ты же знаешь, Ариэль—.

— Ах, да,— – протянула она с деланым интересом. – — Наша дочь. Какая она уже большая! И на кого же она похожа?—

Отец, не зная, что ответить, пожал плечами. — Наверное, на нас обоих,— – сказал он неуверенно.

Она присела передо мной на корточки и внимательно посмотрела мне в глаза. — Какие у нее странные глаза,— – произнесла она. – — Слишком умные для ребенка ее возраста—.

Я, не моргнув глазом, ответила ей тем же взглядом. Я не собиралась уступать ей ни пяди земли. Я знала, что она видит во мне соперницу, угрозу ее положению в этом доме. И я собиралась доказать ей, что она права.

С этого дня в нашем доме началась настоящая война. Война за внимание отца, за власть и за право называться хозяйкой этого дома. Моя мать, привыкшая к роскоши и поклонению, не собиралась мириться с моим присутствием. Она всячески пыталась меня дискредитировать, выставить в дурном свете и избавиться от меня.

Она жаловалась отцу на мой плохой аппетит, на

мои капризы, на мои странные привычки. Она говорила, что я слишком много времени провожу с документами, что я плохо влияю на прислугу, что я вообще ненормальный ребенок.

Отец, разрываясь между мной и своей женой, пытался сохранить нейтралитет. Он любил нас обеих, но не знал, как поступить правильно. Он был в замешательстве, в растерянности и в отчаянии.

А потом случилось то, чего я никак не ожидала. Мои родители… развелись.

Однажды вечером, когда я сидела в своем кабинете и изучала финансовые отчеты, отец вошел ко мне с грустным лицом.

— Ариэль,— – сказал он, – — мне нужно с тобой поговорить—.

Я отложила бумаги в сторону и внимательно посмотрела на него. Я почувствовала, что произошло что-то серьезное.

— Твоя мама… ушла,— – произнес он с трудом. – — Она решила, что нам лучше расстаться—.

Я молчала. Я не знала, что сказать. Я была потрясена.

— Я знаю, что тебе сейчас тяжело,— – продолжал отец. – — Но я обещаю тебе, что все будет хорошо. Мы справимся. Мы будем вместе. Мы будем счастливы—.

Он обнял меня крепко-крепко, и я почувствовала, как он дрожит. Я поняла, что ему сейчас еще тяжелее, чем мне. Я знала, что должна быть сильной ради него.

— Я люблю тебя, папа,— – прошептала я. – — Я всегда буду с тобой—.

С этого дня моя жизнь изменилась навсегда. Я стала не просто дочерью олигарха, а его единственной опорой и поддержкой. Я стала его советником, его другом и его партнером. Я стала его секретным оружием.

И я поклялась себе, что сделаю все возможное, чтобы он был счастлив. Я поклялась себе, что отомщу всем, кто причинил ему боль. Я поклялась себе, что захвачу этот мир и положу его к его ногам.

Я – Ариэль. И я – не просто ребенок. Я – секретное оружие отца. И я готова к войне.