Ректор (не) подарок

Глава 1

— Машенька, добрый день! Новенький у себя?

Радостно распахнув двери в приемную ректора, я забыла постучать. Все никак не могла привыкнуть, что теперь не мой папа главный в университете. Секретарша отца плакала. И вещи в сумочке перебирала. Я решила, что у нее «те самые дни». Помада любимая закончилась, или ноготь сломала… Была бы причина у красивой девушки для страданий!

— Куда же ему деваться-то… — гневно пробурчала себе под нос та. — Сидит, царь! Руководит…

Перед зеркалом я поправила бантик на блузочке. Улыбнулась себе, подмигнула. Удостоверилась, что подарочный пирог в порядке и уверенно вошла в кабинет.

— Здравствуйте, Арсений Александрович! — громогласно мой собственный голос эхом разлился по огромному светлому кабинету. — От всего сердца поздравляю вас со вступлением в нашу дружную семью, под названием!..

— Стоп. А вы вообще кто? — он бегло окинул меня незаинтересованным взглядом и вернулся к работе с документами. — Как сюда попали?

Мужчина в кресле папы выглядел солидно: черный пиджак, тонкий деловой галстук поверх накрахмаленной рубашки, стильные очки, далекие от ботанов. И, самое главное преимущество: ему не сто лет! Спорю, еще и ноги переставляет без отдышки...

Прочистив горло, я как можно доброжелательней улыбнулась:

— У меня для вас пирог! Не знаю, какой вы любите… Купила с вишней…

— А, я понял! — холодно отмахнулся мужчина. Так торопливо, будто пытался скорее от меня отделаться. — Уборщицей пришли устраиваться? Отдел кадров дальше по коридору. Там оставляйте заявление, и мы вам перезвоним.

От шока я дар речи потеряла. Сглотнув вспыхнувшую злость, многозначительно отчеканила по слогам:

— Нет. Я не уборщица. Я — ваша студентка магистратуры. Пришла поздравить с первым рабочим днем!

Вот тут-то новый ректор наконец на меня посмотрел. Но взгляд этот был совсем не доброжелательный. Скорее, цепкий и сканирующий. От него холодок под кожей проскользнул. Стало не по себе.

— У вас всегда студенты бывшему ректору пироги носили? — недовольно хмыкнув, он открыл свой блокнот и поставил там какие-то свои отметины. — Интересно… Надо записать!

Стало обидно за папу. Я решила за него заступиться:

— Нет! Ректор Игнатьев никаких подачек не принимал. Это только я захотела вас порадовать, потому что…

— Потому что считаете себя особенной? — вместо меня закончил Арсений Александрович. И саркастично усмехнулся. Встал с места бодро и ловко, а уже через считанные секунды обходил меня со всех сторон. Рассматривал, как экземпляр в музее. — Так-так-так… Дайте угадаю: брендовые вещи, макияж, укладка, сумка за круглую сумму и, конечно, самые дорогие гаджеты…

— У нас запрещено хорошо выглядеть? — сквозь зубы возмущено выдала я. Хотя, признаться, было страшно. Новенький ректор умер пугать сильнее моего собственного отца в самом яростном гневе.

— Нет. Но не каждому по карману, — защелкав пальцами, он пренебрежительно закатил глаза: — Дочь бывшего ректора Игнатьева — Настя. Верно? Что-то такое я от вас и ожидал…

Возмущению моему не было придела. Я стояла посреди кабинета с чертовым пирогом, как полная идиотка. А меня нагло осуждали. Непонятно за что!

— В смысле?! — внутри проснулось детское желание бросить пирог под ноги мужчине и сбежать. Но здравый смысл победил. Ведь именно он теперь вершитель судеб в моем царстве. Не папа. А значит надо терпеть.

— Все очевидно, — глубоко вдохнув, Арсений Александрович посмотрел на меня с надменным сочувствием. — Избалованная девочка, которой папа не мог сказать «нет». Делал все, на что та укажет пальцем. Место на бюджете? Пожалуйста! Хочешь в магистратуру? Без вопросов!

— По-вашему, — внутри меня уже почти закипел котелочек, — я недостойна здесь учиться?

Вдруг ректор нагло выдернул из моих рук пирог. Не глядя, тот провел указательным пальцем по крему и съел его, одобрительно кивая. Подарок мой оценили. Но не меня.

— Вам честно ответить, или как папочка? — съязвил тот, возвращаясь за рабочий стол. — Скажите, вот мне просто интересно, какой смысл было брать фамилию матери — Петрова — если каждая собака в университете знает, что вы дочь Игнатьева?

— Это отец придумал. Но слухи быстро разошлись, и ничего не помогло... — сложив руки на груди, мне хотелось сбежать от разговора. Или провалиться сквозь землю. Ведь по лицу Донского было очевидно: он прекрасно осведомлён, что это я в свое время всем хвасталась, кто мой отец. Я вообще по жизни много глупостей совершила. Но ректор последний человек, с которым я готова была это обсуждать! И, тем более, каяться!

— Скажу прямо, госпожа Петрова-Игнатьева, — ударив ладошками о стол, Арсений Александрович продемонстрировал весь свой решительный настрой. — То, что происходит в вашем вузе, мне категорически не нравится… Профессор недавно женился на студенте… Секретарша в разгар рабочего дня «быстренько» на два часа сбегала в кафе с подружкой поболтать… Дочь ректора по блату занимает чужое место, более достойного и перспективного студента… Я намерен навести тут порядок!

— И, — разговор все меньше мне нравился и все больше вызывал тревогу, — как же?

— Начну с того, что освобожу место в магистратуре, — уже прямо, без утаек, Арсений Александрович угрожал, показывая весь спектр ненависти ко мне.

Глава 2

Выходные выдались на редкость жаркими! Папочка внезапно решил организовать «семейный» уикенд и потащил меня со своей содержанкой загород жарить шашлыки.

— Породнитесь, подружитесь… — мечтательно вздыхал родственник. — А там, глядишь, и полюбишь ее!

Выбора мне, честно говоря, никто особо не давал. Так что собрав дорожный рюкзак, мы двинулись в путь. Раньше я любила семейные путешествия на машине. Но слушать, как Диана два часа сюсюкается с папой и выпрашивает у него новую сумочку, было просто невыносимо!

Кое-как пережив тонну умилительно-ласкательных прозвищ, мы доехали до дачи. Она представляла из себя трехэтажный дом из красного кирпича с двухметровым забором.

— Лаки! — только переступив порог, я бросилась к любимому алабаю. Нашему охраннику. — Как ты тут поживал? Никто тебя не обижал?

В наше отсутствие за псом приглядывали соседи. Своих он никогда не трогал. А вот чужих не пускал.

— Какое чудовище… — Диана с опаской обошла нашего белого «волка». Тот рыкнул на нее критически, выражая свое неодобрение. — Масик, а нельзя его сдать куда-то? Хотя бы на выходные?

Я успокаивающе погладила пса по гриве и прошипела сквозь зубы:

— Давай лучше тебя сдадим? На опыты. На шашлыки не примут, одни кости.

Диана только покосилась на меня, закатила глаза и быстро скрылась с другой стороны дома. Там отец уже вовсю подготавливал джакузи. Потому как принцесса требовала.

— Лаки, а давай устроим этой барышне незабываемые выходные? — с коварной улыбкой я отцепила мощную цель от забора, освобождая собаку. Тот тут же рванул следом за отцом и Дианой. — Беги, мальчик! Беги!

Я знала Лаки уже десять лет от роду. Он никогда не тронет Диану, даже если та ему сильно не нравится. А все потому, что я и отец ее лично впустили. Но ошиваться рядом будет. Охранять, так сказать, от чужаков. А это значит, что Диана расслабиться не сможет. Нечего ей к нашей семье привыкать.

— Чего расселась? — окликнул меня недовольный отец. — Иди надень что попроще и в огород. Мне зелень нужна свежая!

Я зашла в дом, открыла свой старый шкафчик. Одежда там оказалась мала. Кое-как натянула экстремально узкие джинсовые шортики и короткий детский топ с глубоким вырезом. Никакой шляпы от солнца в закромах не оказалось. Пришлось прибегнуть к плану «Б». Еще со школьного утренника оставалась ковбойская шляпа. Да-да… Пока все девочки плясали танец снежинки, я на своем воображаемом скакуне бороздила просторы актового зала.

— А эта… — я многозначительно тыкнула пальцем на Диану, деловито обмазывающуюся кремом от солнца. — Нам помочь не желает? Или ей вера не позволяет с холопами руки марать?

Папа в старых потрепанных трениках и голым торсом разжигал мангал.

— У тебя есть задание? Вот и занимайся! — был его краткий строгий ответ. — И не лезь, куда не просят. Поняла меня?

Недолго продлилось мое счастье. Пока белоручка нежилась на шезлонге, я вынуждена была приступить к делу… Большую часть участка вокруг дома занимала газонная трава. Но папа все равно нашел закуток, где повелел вырастить ему укроп, петрушку, лук и огурчики с помидорами… Естественно, делать все это должна была я! И вот к нашему пикнику кое-что даже созрело.

— Масик, — застонала Диана. Как ножом по стеклу! — потри мне спинку, я не достаю!

— Сейчас, мой сладкий пирожочек! Только закончу с розжигом… — елейно протянул мой отец.

— Скорее, спинка вся горит без твоих нежных ручек!

— Да ты и сама вся горишь, зайка! Бегу-бегу!

Лаки, оценив масштабы бедствия, прилег рядом со мной и закрыл морду лапами. Я же спаслась наушниками. И дело пошло быстрее. Лука нарезала, петрушки. Увлеклась и решила выкорчевать все сорняки.

Ритмично двигая пятой точкой под музыку, напевая под нос себе песни, я не заметила, как Лаки куда-то убежал. Вдруг кто-то постучал мне по спине. Я отмахнулась.

— Лаки, отстань! Я работаю, — промямлила себе под нос, не снимая наушники.

По спине снова постучали. Более настойчиво.

— Будешь хорошо себя вести, отдам свою порцию шашлыка! — торжественно пообещала я.

Но и тут пес не остановился. Более смело пихнул меня в бок.

— Да что там случилось? Поиграть хочешь?! — Я раздраженно стянула наушник. Собаки рядом не было.

Стоящая в позе огородника, я заглянула между своих же ног и не увидела там Лаки. Быстро выровнявшись, обернулась и… Обомлела.

— Дочь, я тебя зову-зову, а ты не реагируешь! — торжество произнес отец, указывая себе за спину. Там, около мангала стоял Донской. Самый настоящий. И, нет. Я не перегрелась. Потому как отец его вслух представил: — Настенька, золотце, а у нас гости, представляешь, какая радость? Арсений Александрович нагрянул с документами на подпись. Я, оказывается, пару бумаг ему должен... Вон Диана уговаривает его остаться с нами на обед. А может и ужин, ха-ха!

А Диана и вправду Донского уговаривала как-то уж слишком активно. Еще и вовсю флиртовала. То якобы случайно лямка купальника упадет, то «случайно» кремушек прямо на грудь капнет. Только Арсений Александрович этого даже не заметил. Он разглядывал меня, искреннее смеясь. Я могла только представить, какое количество шуток ректор уже придумал по поводу моего внешнего вида в своей голове!

Глава 3

То, что мне не понравилось работать на Донского, меня даже не удивило. Душный тип, требующий беспрекословного исполнения тонны обязанностей минута в минуту. Кроме того, тот еще грубиян. Причем, этого даже не замечает. Скабрёзные высказывания словно в порядке вещей.

— Не выдумывай. Арсений добрейшей души человек! — папа закатил глаза на мои жалобы. — Просто признай правду, дочка.

— Какую? — я даже злиться в нетерпении перестала. Что же он такого там придумал?

— Это твоя первая работа и ты не справляешься. Привыкла папкины деньги тратить и в ус не дуть. А тут вставать надо рано, зарабатывать самостоятельно собственным трудом… — сетовал мужчина.

Я ахнула и закатила глаза. При том, что теперь домой я приходила к двенадцати ночи, а в шесть уже выходила, зарабатывала всего тридцать тысяч рублей.

Тогда я решила, что Арсений Александрович должен сам меня уволить! В таком случае у отца не будет аргументов против Лондона. Не я же виновата! Просто ректору не понравилась и все тут.

— Сегодня к одиннадцати придет господин Канаткин, — однажды сказал Донской с таким лицом, будто одна фамилия гостя вызывала у мужчины приступ злости и раздражения. — Не любезничай с ним, будь погрубее. Надо устроить ему такой прием, чтобы приходил пореже. Желательно, раз в год.

— Без проблем! А кто это? — невинно спросила. Якобы из праздного интереса. А внутри уже зарождался коварный план!

— Если без подробностей, то мужчина из пожарной безопасности… — уже заходя в кабинет, Арсений Александрович вслух произнес то, что явно не предназначалось моим ушам: — А как известно, по пожарной безопасности всегда можно найти, к чему придраться. Так что лучше не искать совсем.

Канаткин опоздал к ректору на полчаса. Нет, конечно, в приемную он пришёл вовремя, но там была я… Я, которая окружила его почти материнской заботой: и тортиком угостила и за вкусным кофе из кофейни сбегала. Потом даже массаж уставших плеч организовала.

— Вы такая прекрасная девушка, Настенька… — уже уходя, мужчина все никак не мог отлипнуть от моего стола. Старательно строил глазки и многозначительно подмигивал. — Как же нам с вами еще пересечься? Я бы с удовольствием такую красавицу сводил в лучший ресторан города.

Внутри меня ликовал маленький демон. Насолить Донскому — это как выиграть в лотерею миллиард. Невозможно не обрадоваться!

— Знаете, Петенька… — Именно Петенька! Мужчина на второй минуте знакомства уже предложил перейти на «ты» и по имени. Конечно, в женихи сорокапятилетнего мужчину с двумя разводами и пятью детьми я не рассматривала, но ради воплощения плана согласилась. Кокетливо опустив взгляд, я томно измученно вздохнула. — Вы мне тоже очень понравились, но…

— Но? — от нетерпения Канаткина прямо потряхивало. Видимо, что мужика я прямо чересчур сильно зацепила.

— Я девушка приличная. Просто так по свиданиям не хожу. Папочка с мамочкой приучили к приличию. Если и пойду, то только с мужчиной хорошо знакомым. И чтобы я четко понимала серьезность его намерений, — кусая себя изнутри за щеку, я старательно пыталась сохранить образ вечной девственницы. И мой подопытный клевал. У него прямо зубы сводило от желания покорить забитую неуклюжую мученицу.

— Ох, Настенька… А я сразу по вам понял, что вы не такая, как все другие! — Канаткин в горячке схватил мою руку и прижал к груди. Я смущенно ахнула и покраснела по-настоящему. Больше от того, что считала этот жест неуместным и избитым. — А я знаю, как нам поступить!

— Как же, Петенька? — я прямо заглядывала мужику в рот, словно неопытная влюбленная дура. Парни таких любят, как выяснилось.

— Я к вам на работу стану каждый день приходить! — наконец-то догадался «САМ» этот гений. И я совсем его к этому решению не подводила, нет-нет… Никто ничего не докажет!

— Но, — я со всеми актерскими способностями задумалась и растерялась, — что же вы тут будете делать? Ведь с нашим ректором все проблемы решили на год вперед…

— Ничего-ничего, моя красавица! Всегда можно новые проблемы найти, — он вдруг взял и поцеловал мою руку. Я смущенно вздохнула и прикрыла лицо тетрадкой. Чтобы не расхохотаться. Каким же типично ведомым оказался этот мужчина… — Буду каждый день университет проверять. И с вами видеться. А потом, месяц-другой спустя, глядишь, и на свидание со мной сходишь. Идет?

Я робко кивнула, и мой кавалер наконец поспешил на выход. Когда дверь захлопнулась, я выдохнула. Никогда раньше не приходилось никого так откровенно соблазнять.

— Все прошло отлично! — через час из кабинета вышел самодовольный Донской. — Думаю, этот хлыщ сюда еще не скоро придет. Все документы подписали.

— Поздравляю вас, — я даже искреннее улыбалась, когда, подперев лицо рукой, изучала радость на лице Арсения Александровича. Ближайшие пару месяцев вряд ли он хоть раз улыбнется. — Вы это заслужили!

— Спасибо, Настенька, — вдруг ректор посмотрел на меня как-то странно и будто завис, не отрывая взгляда от лица. Не знаю, о чем он думал, но глаза стали какими-то мутными и томными. Резко отряхнувшись, он быстро развернулся и шагнул обратно в кабинет. — Сегодня еще санэпидемстанция придет и налоговая. Работаем по той же схеме.

— О, да, господин Донской! Как скажете… — улыбаясь во все тридцать два, я предвкушающе потерла ладони. Те от нетерпения прямо покалывало нервными импульсами.

Глава 4

Утром в понедельник я была на работе, как штык. Написала заявление по собственному и ждала, когда местный царь явится в свои покои. А Донской опоздал на целый час. Впервые на моей памяти!

— Как дела? — напряженно протянул ректор вместо стандартного «доброе утро», осматривая меня внимательным изучающим взглядом. И подходил все ближе и ближе. Правда, как-то насторожено… С опаской. — Не заболела?

Скривив губы в подобии улыбки, я ехидно фыркнула:

— А что? Порчу навели и проверяете: сработала она или нет?

Донской слабо усмехнулся:

— Просто в таком открытом платье ходить, наверное, холодно было… А ты у нас девушка хрупкая и миниатюрная.

Это что? Комплимент? Или жалкая попытка извиниться за свое вчерашнее хамское поведение? Не прокатит!

— Не переживайте, Арсений Александрович, — я улыбалась во все тридцать два. — Такую хрупкую и миниатюрную девушку есть кому согреть, накормить, напоить и домой отвезти! Вам ли не знать?

Конечно, никто меня не подвозил. Сама переоделась в обычное-повседневное, в машину и домой. Поспать не успела, но пару часиков на просмотр сериалов выделила.

По лицу ректора прошла черная тень. Уж больно тоскливыми показались глаза.

— Настя, я собирался с вами обсудить… — Донской вдруг протянул ко мне ладонь.

Не знаю, что он хотел сделать. Но на всякий случай резко отвернулась, взяла со стола заявление и протянула его мужчине, вкладывая в ту самую ладонь.

— Я тоже собиралась, Арсений Александрович, — мужчина замер, стиснув зубы. Я многозначительным взглядом указала в нужном направлении. — Прочтите бумажку, господин пока-еще-начальник.

Пальцы его сжались, слегка сминая бумагу. Со стиснутыми губами и молниями из глаз Арсений Александрович пробежался по строкам и посмотрел на меня строго:

— Нет.

И заявление порвал. Демонстративно! Вытянув руки перед собой. Деля листик на миллион маленьких ошметков.

— Что значит «нет»?! — я ахнула от злости. Достала из-за стола три стопки новой бумаги. — Я еще напишу, ясно? Вы не имеете право его не принять! Это не законно!

— Не имею, говоришь? — выкинув порванные куски бумаги прямо под ноги, мужчина спокойно засунул руки в карманы. — Иди в суд подавай.

Я замерла в недоумении. В моей голове все складывалось совершенно иначе. Более гладко!

— Папе моему собираетесь жаловаться, да? — съехидничала я, когда Арсений Александрович достал из кармана телефон. — Вот и передайте ему на прямую, что мне плевать. Это моя жизнь. Что хочу, то и делаю.

Папе он не позвонил, к счастью. А вот сообщение от кого-то получил. И сообщение это его не обрадовало, а наоборот — напрягло.

— Настя-Настя… — ректор тяжело и долго выдыхал. Мое имя из его уст звучало, как самое жестокое проклятие. Настоящая порча на его «здоровую» голову! А глаза при этом блуждали по лицу. Изредка замирая на губах… — Я не отпущу тебя… до Нового Года! Вокруг полный аврал с бесконечными проверками. На носу конкурсы, корпоративы, отчетные концерты и так далее. Про сессию вообще молчу. Где мне взять новую секретаршу за месяц, а?

Закрыв глаза, я десять раз глубоко вдохнула... Такая техника успокоения. Чтобы не сорваться и не пульнуть в голову мужчины степлером. А так хотелось… Он еще соблазнительно под рукой лежал…

— Мне. Плевать. На вас и ваше не уважаемое мною мнение! — холодно отчеканила я. — Это ясно?!

Донской только было открыл рот, чтобы ответить, да его перебили. Некая пожилая дама почти беззвучно открыла дверь приемной и застыла в проходе. На лице ее было выражение крайней степени пренебрежения к моей персоне.

— Мальчик мой, — манерный тон сразу напомнил старые советские фильмы. Вспомнилась дама с сигарой в кресле-качалке. Некий прообраз повидавшей мир бабули. Которая может и свитер связать и рюмку коньяка выпить, если надо. — Ты персонал с вокзала набираешь? Сколько раз тебе повторять, что если некто клянется о наличии документов об окончании учебного заведения, не стоит верить на слово! А тут, судя по манерам, даже ясельной группой не пахнет…

Женщина мне сразу не понравилась. Я уже встала на ноги, собираясь выпроводить вон нежданного гостя. Как Арсений Александрович выпалил:

— Мама, перестань нести чушь.

«Мама»… Не веря собственным ушам, я переводила взгляд с надменной женщины на не менее надменного мужчину. И тут у меня все сошлось! Яблоко от яблони, как говорится…

— А что такого? — прижимая к груди красную сумочку, та закинула длинный черный шарф себе за спину и гордо вздернула подбородок. — Благотворительность к немощным заведет тебя слишком далеко. Поумерь пыл. Всех нуждающихся не накормишь.

Сцепив зубы, я прикусила язык. Не хватало мне еще оправдываться. Доказывать, что я не рвань какая-то подзаборная, а дочь прошлого ректора. Который, к слову, пользовался авторитетом в мире образования.

— Ты на долго приехала? — спросил мужчина. Только тогда я заметила, что рядом с дверью расположился маленький чемоданчик.

— День, два, неделя, месяц… — неопределенно махнула рукой та, целуя сыночка в обе щеки. — Пока не надоем, мальчик мой.

Глава 5

Высшая математика была в самом разгаре. Я старательно записывала все с доски. День быстро налаживался! Как вдруг в аудиторию ворвались, с громким стуком двери ударились о соседнюю стену. Все вокруг затихли, включая преподавателя.

— Надежда Викторовна, простите за вторжение, — Арсений Александрович пробежался взглядом по студентам. Нашем меня и… Почернел от злости. Но после быстро отвернулся. — У меня дело тут важное образовалось. Не помешаю?

— Конечно нет, — старушка немного испуганно стушевалась и бросилась к выходу. — Я могу отвлечься ненадолго.

— Нет, — Донской остановил ее жестом руки. — Вы мне не нужны. То есть, как я могу отрывать вас от занятия с целым потоком? Студенты мне не простят.

— И то правда… — бабушка осела, принялась обмахиваться тетрадкой. Вряд ли на ее занятия когда-либо врывался ректор в гневе. — Чем тогда можем помочь?

Опустив взгляд, я старалась затеряться среди сотни других людей. Таких же, как я… Надеялась, что мужчина пришел не из-за меня…

— Я тут затеял кое-какую работу в кабинете. Девочка справится, — Донской подпер указательным пальцем лицо и начал блуждать взглядом по залу. — Мне нужна одна студентка.

— Выбирайте любую, — тут же отреагировала Надежда Викторовна. — Я не буду ставить пропуск, раз дело уважительное.

— Да, уважительное, но… Грязное очень! Так что нужна студентка в простой одежде. Настолько простой, чтобы в случае чего ее не жалко выкинуть было. Если грязная и старая — вообще замечательно! — я медленно начала сползать под парту под удивленный взгляд Розы. Она не понимала, что со мной происходит. — О! Госпожа Анастасия Петрова, а ну-ка поднимитесь!

Абсолютно весь поток уставился туда же, куда и ректор вуза — на меня. Хотели лично оценить, что там за замухрышка такая, что ее Донской издалека подметил. Сгорая от стыда, я на дрожащих ногах поднялась.

— За что он так с тобой? — прошептала ошарашенная Роза. — Ты просто великолепно выглядишь, Настя. Все парни тебе вслед слюни пускали. Так что не слушай этого женоненавистника.

Несмотря на уверенность подруги, Арсений Александрович пробежался взглядом по моему новому платью и кивнул своим мыслям:

— Отлично подходит для моей задачи! Собирайте вещи и на выход.

— Слышали, девочки, нашего многоуважаемого ректора? — где-то на заднем ряду послышался заливистый смех Виолетты Яковлевой. — Он за километр видит безвкусицу и замухрышку!

Сцепив зубы от злости, я воскликнула:

— Нет. Я никуда не пойду. У меня пара, и вы не имеете право меня выдергивать!

— Настя, — преподавательница по высшей математике побелела, распласталась по креслу с широко распахнутыми глазами. — Как ты можешь спорить с руководством? Надо — значит надо!

Пока Донской не сводил с меня напряженного взгляда, я с трудом сдерживала желанием сбить насмешливую улыбочку с его лица тяжелой книгой. Буквально все вокруг хихикали надо мной.

— Ректору надо, пусть он и делает! — отчеканила я по слогам.

— Хорошо, — мужчина на редкость спокойно пожал плечами. Развернулся и направился к выхожу. Надежда Викторовна предлагала ему выбрать другую девушку, но тот типа не слышал. Уже около двери Арсений Александрович невзначай обронил: — Придется сделать всю работу самому. Как жаль, что я не успею принять часть заявок на участие в конкурсе талантов…

Я поняла все сразу — это шантаж. Не пойду за ним — меня не допустят к конкурсу. А на кону не только я, но и мой партнер по танцам танго. Подводить его не хотелось от слова совсем.

— Вот ублюдок… — прорычала себе под нос, хватая сумку. Сидящая рядом Роза нервно бегала взглядом, пытаясь меня как-то утешить. Ради нее я даже улыбнулась: — Все нормально, правда. Я скоро вернусь, и мы сходим на чай.

За ректором пришлось бежать. Он, будто намеренно, делал широкие размашистые шаги. Никак не реагировал на мой голос. Не отвечал на вопросы. В конечном счете, глотая раздражение, я просто плелась за ним следом.

— И, — я оглядела кабинет Донского. В который, собственно, он меня и привел, — какие работы тут нужно делать?!

Не успела опомниться, как дверь захлопнулась. Меня заперли одну изнутри! В панике я начала барабанить по двери. Только та была бронированная и толстая. Еще мой папа устанавливал, боялся воровства. Да и между мной и коридором оказалась полноценная большая приемная. Никто и никогда не услышит призывы о помощи.

— Я сказал тебе, — отчеканил от зубов мой захватчик, — ты никуда не пойдешь в этом платье.

Я замерла в недоумении. Все это из-за какого-то платья?!

— Хорошо, — сдалась я, — я сниму его! Довольны?

— Этого мало, — в мужском голосе читалось коварство. — Ты послала меня за трусами, Настя! И сбежала?! Я, по-твоему, совсем идиот?!

Задумалась… Скорее да, чем нет. Кто вообще запирает студенток в своем кабинете? Психопаты и идиоты.

— Выпустите меня немедленно! — воскликнула я, ударяя кулаком по двери. Представляла, что это не дерево, а его голова! Может, мозги на место встанут…

— И не подумаю, — фыркнул тот и, судя по звукам, пошел в сторону выхода. — У меня дела в министерстве. А приемную я закрою. Посиди и подумай о своем поведении.