Решайся

Глава 1. Ангелина

Не уверена, что Артём сегодня в универе. Не видела его днём, ну или слишком в мысли погрузилась, чтобы обратить внимание. Я ведь и сейчас не то чтобы успокоилась.

Только вот тянуть дольше некуда. И другого выхода у меня нет. Увы, Воронцов Артём единственный, кто действительно может решить мою проблему.

Я нетерпеливо мерю шагами коридор в ожидании, когда там закончится последняя пара у третьекурсников. Торчу возле их аудитории, хотя все мои однокурсники уже давно по домам разошлись. Им хорошо, для них сегодня обычный будний день, никак не решающий судьбу.

Никому из них не предстоит унизительный разговор с человеком, которого негласно считают своим врагом. Никому из них не придётся просить такого человека о помощи, выслушивать всё, что он скажет, соглашаться на любые условия.

А вот мне придётся. Вздыхаю, подавив трусливый порыв развернуться и уйти, по типу будь что будет. В том-то и дело, что я знаю, что будет. Мне ясно дали это понять.

Звонок, оповещающий об окончании пары, эхом проносится в голове. Я чуть ли не замираю на месте, сканируя взглядом дверь, которая вот-вот откроется. Даже не знаю, хочу ли я, чтобы Воронцов оттуда вышел, или пусть его сегодня не будет, ведь этот разговор, наверное, можно отложить…

Наверное? Трусиха. Если не ради себя, то ради родителей я точно должна справиться. Они не переживут такого удара по моей репутации. Я ведь всю жизнь хорошей девочкой была, медалисткой, скромницей, примером для подражания в школе. И в престижный универ на бюджет поступила, первую сессию на отлично сдала. Вторую, скорее всего, так же закрою.

Не допущу, чтобы какой-то аноним мою жизнь разрушил, ловким движением мне все карты перетасовав. Обойдётся.

И словно в подтверждение этого вывода дверь открывается, тут же являя мне Воронцова. Он первым выходит из аудитории, улыбается чему-то, кивает на реплику идущей сзади девушки… И тут вдруг замечает меня.

Наши взгляды сталкиваются сразу. И я бы рада держаться уверенно и невозмутимо, но слишком пробивает робостью и неожиданным смущением. Еле стою, словно и не вижу Воронцова перед собой, но чувствую, как приближается.

Что ж, пути назад нет. Не  знаю, понял ли Артём, что я тут его жду, но взгляд почти не отводит, неспешно преодолевая между нами расстояние. Ну ещё бы, не каждый день я тут стою и его караулю. А учитывая самоуверенность Воронцова, вообще не сомневаюсь, что он уверен, что я по его душу пришла.

И всё-таки взгляд у него непривычный. Растерянный немного, но пронзительный чуть ли не гипнотизирующе.

— Замятина… Какой сюрприз, — вкрадчиво проговаривает Артём.

Я была готова к его выпадам, но от этого тона в животе скручивает внутренности в тугую спираль. С трудом держусь, никак не выдавая волнения или смятения.

— Мы можем поговорить? — серьёзно спрашиваю, оглядываясь по сторонам. Как и думала, некоторые уже с интересом следят за ситуацией. Ну ещё бы, первокурсница, которую уже успели прозвать местной недотрогой, вдруг сама обращается к самому популярному и дерзкому парню не только параллели и факультета, но, наверное, всего универа. — Не здесь, наедине.

Сейчас он, скорее всего, отпустит какую-нибудь колкость, поэтому заранее призываю себя к терпению. Я и так по тонкому льду хожу, не стоит провоцировать падение.

Волю эмоциям можно дать потом, когда одна останусь.

— Хорошо, иди за мной.

Неожиданно. Но повторять дважды ему не надо, хотя он и не собирается — уверенно вперёд шагает, мне остаётся лишь следом идти.

Не особо вникаю, куда меня ведут. В голове другое. Как начать этот диалог? Точно ли у меня нет другого выхода? Совсем-совсем никакого?..

Прихожу в себя только когда мы оказываемся в каком-то маленьком кабинете, больше напоминающем подсобку. Меня даже не удивляет, что она была открыта и что тут никого.

Я всё-таки первокурсница ещё, мало знакома с этим корпусом, у нас тут только два раза в неделю занятия. Артёму виднее, можно сюда заходить или нет.  

Хотя... Не думаю, что его волнуют какие-либо правила. При этой мысли меня слегка дрожь берёт, чуть усиливаясь, когда Воронцов закрывает за мной дверь.

Я впервые оказываюсь с ним наедине. И это осознание на какой-то момент настолько остро пробирает, что чуть не забываю об остальном.

— И что случилось, Ангелок? — Артём усмехается, но смотрит непривычно серьёзно. — Неужели перешла кому-то дорогу?

— Не совсем, — вздыхаю, решив пропустить это насмешливое коверкание моего имени. — Просто сглупила, и вот теперь последствия выгребаю, — неловко признаюсь.

Мне должно быть всё равно на мнение Воронцова о случившемся, но почему-то не по себе ему рассказывать. Двадцать первый век, время высоких технологий, даже ребёнок знает об элементарных правилах безопасности в сети. А меня развели, как дурочку.

— Давай подробнее, — неумолимо настаивает Воронцов.

Необычная жёсткость у него в голосе... Такая, что я вдруг понимаю — пути назад нет, даже если отступить захочу. Артём всё равно узнает, что происходит, уж не знаю, зачем ему. Видимо, любопытный, хотя не подумала бы.

— В общем, мне в сети попалась новость о международном обмене студентов. Ну знаешь, курсы повышения квалификации, — мой голос чуть дрожит и я всё ощутимее нервничаю, уже предвкушая, как Воронцов закатит глаза и насмехается над тем, что только такая задротка на учёбе, как я, могла клюнуть на подобное объявление. — Судя по постеру, я подходила по требованиям, мои результаты ЕГЭ, уровень знания английского и французского, плюс олимпиады…

Осекаюсь. Звучит так, будто оправдываюсь, да и моё перечисление заслуг ничего кроме усмешки у Артёма не вызовет наверняка. Я ведь слышала однажды себе вслед, что гублю такую внешность за книжками и тетрадками. Кажется, это его друг сказал, но Воронцов с ним согласился.

— Сайт оказался приманкой?

Артём так резко спрашивает, что у меня сразу мозги включаются, вытесняя неуместное смятение. Да, много чего было, и забывать я это не собираюсь, но сейчас совсем не до этого.

Глава 2. Ангелина

В первый раз я увидела Артёма Воронцова, когда выходила из основного для моего факультета корпуса. Это был сентябрь, конец, я только поступила и ещё не особо ориентировалась, как тут и что. Юли тогда не было в универе, и выходила я одна.

В тот день преподаватель отметил моё эссе как самое убедительное, тонкое и глубокое. И это вскружило мне голову, ведь одна только учёба в престижном университете казалась успехом, а чтобы ещё и заметили, выделили из всех!.. В общем, я выходила из корпуса, на ходу читая отдельные моменты из собственного эссе, которые преподаватель отметил и добавил к ним самые разные примечания, причём довольно приятные.

Увлеклась я настолько, что чуть сердце не выскочило от резкого торможения мотоцикла в нескольких сантиметрах от меня. До сих пор не знаю, из-за кого чуть не произошло столкновение — то ли я забылась и шла не туда, то ли для байкера правила были побоку. Не удивлюсь, если второе.

Но тогда я была совсем пугливой, растерянной первокурсницей, которую чуть не сбила огромная махина. Некоторое время я вообще не шевелилась, так и замерла, глядя на парня, в свою очередь, с любопытством рассматривающего меня.

Что-то такое было в его глазах… То ли нахальство, то ли вызов — но отчего-то я почувствовала сразу, что с ним опасно связываться.

И последующие полгода только убеждаюсь в этом.

Хотя в тот момент всё окончилось довольно безобидно — я ждала, что он меня обвинять начнёт, но вместо этого лишь спросил с ухмылкой, надо ли подвезти. Помню, я совсем оторопела от всего этого, что и с ответом не нашлась, просто мимо прошла молча и наушники надела, чтобы не слышать, что мне вслед говорят. А говорил он наверняка — немного за мной проехал, только потом свернул, так же резко, как и затормозил тогда.

Я рассчитывала, что больше не буду с ним пересекаться. Но так уж вышло, что сталкивало нас ещё не раз. И почти каждый из этих разов выбивал во мне почву из-под ног, зарождая ненависть.

А теперь я стою перед ним, чуть ли не дышу с трудом и не знаю, что сказать, чтобы действительно помог. Вот уж не думала, что когда-либо буду зависеть от него.

Если бы не требование найти деньги именно к завтра, поискала бы ещё варианты… Но сейчас слишком много рисков.

Артём ухмыляется, перехватив мой настороженный взгляд. Пауза зависает не так чтобы надолго, но я вдруг остро чувствую её. И почему-то уверена, что он тоже.

— Давай я пока сам попробую разобраться и выйти на него, — как ни в чём ни бывало предлагает Воронцов, протягивая руку за моим телефоном. — Если он не особо шарит в защитных схемах и верит в собственную безнаказанность, то даже без отца вычислить смогу.

Я колеблюсь лишь ненадолго — вручаю телефон, и вправду лучше будет, если Артём сам сделает что там собирается. Если есть способ решить проблему быстро, почему бы и нет?

Ведь не похоже, что тот аноним так уж умён. Если бы реально соображал, поставил бы адекватные сроки или сумму меньшую запросил бы, чтобы точно получить. Или он ждал, что я сама попрошу дать мне время, чтобы ещё условия мне выдвинуть?..

Вот только я и на второе сообщение не ответила. А после него уже чуть больше часа прошло. Если бы хотел додавить, чтобы я просить начала, обязательно написал бы — а так, похоже, и вправду завтра ждёт.

Становится немного не по себе от мысли, а что он задумал сделать, если не дождётся от меня ничего…

— А если он прошаренный? — неловко спрашиваю, глядя, как Артём с серьёзным и даже хмурым видом проделывает какие-то манипуляции в моём телефоне.

Воронцова так увлекает процесс, что даже мой вопрос не сразу до цели доходит. Я уже собираюсь повторить, столкнувшись с озадаченным взглядом, но вовремя улавливаю, что меня всё-таки услышали.

— Поедешь со мной, — просто говорит Артём, будто мы сегодня с ним впервые заговорили вообще, и никаких недомолвок не было никогда. — Ну или отдашь мне все свои гаджеты, как тебе удобнее. Ты по ссылке откуда перешла?

По крайней мере, он не сказал, что в случае прошаренности анонима проблему не решить. А это уже что-то. И именно за это я сейчас должна цепляться, а не тушеваться при мысли о том, что, возможно, мне придётся к Артёму в дом ехать. И вообще взаимодействовать куда чаще, чем хотелось бы.

— Через телефон, — негромко отвечаю. Воронцов опять в экран утыкается, а потому сделать вид, будто и не было предложения вместе ехать, даётся проще. — Ноутбука или айпада у меня и нет, я в библиотеку хожу, чтобы рефераты делать, там компьютеры есть.

Артём издаёт смешок при моих словах об учебных процессах, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вспыхнуть. Можно подумать, для меня новость, что меня тут задроткой считают, занудной и помешанной на учёбе. Да наплевать вообще на мнение Воронцова и ему подобных. Ну сказала и сказала. Да, может, и лишняя информация, к чему эти уточнения, как и что я делаю, но уж точно не повод краснеть.

И рассчитывать на понимание тем более не стоит. С чего бы? Мы из разных миров. Артёму от рождения всё принадлежит, а мне зубами выгрызать приходится.

Некстати вспоминается, как он сказал, что деньги ему не нужны, но и от расплаты при этом не отказался. Какой она будет?..

— Он не такой уж идиот, — резко вклинивается в мои мысли недовольный вердикт Артёма. — Лучше через папу, ну или мы с тобой надолго тут зависнем и не факт, что не зря.

Я вздыхаю, кивнув. Чуда и не ждала — как знала, что эта тема затянется. По крайней мере, решить её за несколько минут, не выходя из кабинета…

Не особо разбираюсь в технологиях, но уверена — это нереально.

— Хорошо, тогда забирай телефон. Но я домой поеду, — решительно говорю.

Наши взгляды сталкиваются. Кажется, вот он, момент, когда мы оба вспоминаем, кто друг другу на самом деле. Далеко не друзья. Враги? Я считаю его таковым, и он это знает. Хотя сам меня, наверное, вообще не воспринимает всерьёз.

Сердце колотится где-то в горле, когда я вижу привычную усмешку Артёма.

Глава 3. Ангелина

Вот чёрт. Я совсем забыла, что Артём на мотоцикле ездит обычно. Даже не знаю, есть ли у него машина, но сейчас это и неважно — мы подходим именно к байку, чёрному и угрожающе мощному.

Может, всё-таки самое время отказаться от этой поездки? Ну а что, мы уже вышли из универа, никто меня не караулил на пути, да и если Воронцов вдруг решил построить из себя защитника, то пусть подождёт со мной такси, я туда сяду при нём, и вопрос закрыт.

Смотрю на Артёма, уже собираясь всё это сказать, но слова не идут, губы только подрагивают. Слишком уж лукавый взгляд у него. Будто он точно знает, что у меня на уме.

Мне мгновенно вспоминается, как Воронцов уверенно говорил, что я за себя постоять не могу, что меня напугать и прессануть могут легко, и вообще я вся такая рохля.

И сейчас он, судя по всему, даже не сомневается, что я отступлю. Сглатываю застрявший в горле ком. Почему-то вдруг появляется желание доказать ему, что все его домыслы на моей счёт — сплошные заблуждения. Артём не знает, какая я на самом деле. Даже хочется увидеть удивление на его лице…

Вот только не уверена, что и вправду смогу залезть на эту смертоносную махину. Да и зачем? Ради чего? Мне вовсе ни к чему пытаться вызвать хоть какую-то симпатию Воронцова, чтобы помог. Вроде и без того согласился, да и чего это будет ему стоить? К тому же, не за просто так. Уж не знаю, что он от меня потребует, но сейчас я выбираю меньшее из зол.

Артём протягивает мне шлем, при этом смотрит скорее вопросительно. Я ещё на некоторое время зависаю, но, вздохнув, всё же принимаю. Я не доверяю этому человеку. Совсем. И меньше всего хотела бы, чтобы именно он помогал мне со всей этой ситуацией. Но раз уж так получилось, то, наверное, не стоит пока выдавать своё к нему отношение.

И пусть он и так его знает. Но сейчас я хотя бы иду навстречу, демонстрирую такую готовность.

Чуть дрожащими руками надеваю на себя шлем. Воронцов дал мне тот, что поменьше — видимо, не впервой ему девушек подвозить.

— Неправильно надеваешь, — я застываю, потому что на этот раз Артём усмехается чуть ли не ласково. До того непривычное выражение в его глазах, что с ответом не нахожусь. — Давай я.

Мне вдруг гораздо сильнее хочется просто вызвать такси и уехать, но вместо этого стою на месте и едва дышу. Воронцов в какие-то секунды оказывается совсем рядом, перекрывая собой вид на байк, да и вообще свет. А я и забыла, какой Артём высокий… И в плечах развит.

Не понимаю, почему ощущаю его присутствие так остро, всей кожей. Чувствую лёгкие прикосновения, пальцы, слегка задевающие моё лицо, убирающие волосы… Воронцов действует быстро, привычно, но в то же время словно осторожно, бережно как-то. А моё сердце почему-то никак успокоиться не может, ускоряясь с каждой секундой всё быстрее.

Улавливаю сбивчивое дыхание Воронцова, и по телу вдруг проходит лёгкая дрожь. Происходящее настолько выбивается из всего, что для меня привычно, что никак в себя прийти не могу. Не сразу даже понимаю, что всё, шлем на мне прочно сидит, а Артём чуть в сторонку отходит. Смотрит.

Сквозь защитное стекло шлема этот его взгляд и загадочная полуулыбка так завораживающе выглядят, что чуть ли не смущаюсь. Даже не сразу вспоминаю, кто передо мной и что тут происходит.  

Но стоит только посмотреть мотоцикл — снова не по себе становится. А ведь я уже в шлеме. Пути назад почти нет…

— Давай сначала ты забирайся на заднее, — перехватив мой взгляд, ровно предлагает Воронцов. — Помогу, если что.

Я решительно подхожу к мотоциклу — готовность Артёма мне помочь, а значит, снова касаться, мгновенно толкает на действия. Уж не знаю, почему так избегаю повтора того момента, что был, когда мне шлем надевали… Возможно, мне вообще показалось, и всё было как обычно. Но до сих пор не по себе.

— Я сама, — бросаю, чувствуя, как Воронцов следит за моими действиями.

Он молча продолжает смотреть — ну и ладно, хоть не пытается помочь. Видимо, там и садиться как-то правильно надо, вот и следит. Действую скорее интуитивно, слегка нервничая и не сразу попав на педаль, но в итоге всё же взбираюсь, причём довольно быстро. Почти без заминок.

— Хорошо, — сдержанно одобряет Артём, и ловко забирается на переднее. Так быстро, что я даже сообразить ничего не успеваю. — Держись крепко, — через плечо говорит он мне.  

Я неловко ёрзаю на месте, не зная, что и делать. Теперь, когда Воронцов сидит так рядом, что мы чуть ли не прижаты друг к другу, идея позволить ему подвезти меня кажется совсем уж дурацкой.

— За что? — мой голос звучит непривычно ломано.

— Удобнее за меня, — усмехается Артём. Я машинально тяну к нему руки, но на полпути вдруг замираю, себе возвращаю. И тут мы оба, синхронно напрягаемся. Даже не сомневаюсь, что он уловил мои движения, отчего мне ещё больше не по себе становится. — Ты что, никогда не обнимала парня? — насмешливо, но немного хрипловато спрашивает Воронцов через эту слишком ощутимую паузу.

Я хмурюсь. Меня странно возмущает, что Артём в эту тему вдруг полез. Бесцеремонно, обыденно, как привык.

Но ещё меньше мне нравится то, как я нервничаю, что лишь усиливается с этим его пренебрежительным вопросом. Еле сижу, никак собраться не могу.

— Вдруг надавлю, а от тебя наши жизни зависят, — угрюмо выдавливаю пояснение, одновременно с этим всё же обнимая Артёма.

Теперь мы будто ещё ближе, хотя, казалось, и так словно продолжали друг друга. Каждая клеточка тела улавливает и откликается на малейшее движение Воронцова.

— Твоя жизнь зависит от того, как крепко за меня будешь держаться, — надсадно откликается Артём. Я слегка вздрагиваю, почему-то в этих словах мне слышится даже больше, чем они выражают на самом деле. — Я не собираюсь лихачить, расслабься.

Не зная, куда и деться, я только закрываю глаза и чуть усиливаю хватку. Странно, но до тех пор, пока Воронцов не заговорил о вождении, у меня и в мыслях не было того, что мне предстоит. И страха почти не было.

Глава 4. Ангелина

Уснуть не получается.

Вечером меня отвлёк серьёзный разговор с родителями по поводу того, что задержалась в универе. А ведь я могла бы и догадаться, что моё расписание они уже выучили…

Но с этим я справилась, сказала, что ждала куратора, чтобы выяснить про дополнительные занятия. Как и ожидалось, папа с мамой сразу приняли это объяснение как уважительную причину, больше вопросов не задавали, зато говорили со мной на разные другие темы. С детства так пошло — стоило мне добиваться каких-то результатов, будь то первая пятёрка, победа на олимпиаде или золотая медаль — родители превращались в моих лучших друзей, мы вместе весело проводили время, меня баловали и всячески окружали любовью. А в остальное время папа с мамой были отстранены, словно я им мешала даже.

Теперь я взрослая, а суть во многом та же остаётся. Пусть и видоизменилась немного.

Но сегодня мне в любом случае кстати было любое их участие. Я смогла отвлечься.

А, сейчас, ночью наваливается пережитое. Вспоминаю сообщения анонима, все свои данные, которые теперь в его руках… Ворочаюсь, места себя никак не нахожу. А что если даже отец Артёма с этим не сможет справиться? Или не успеет? Тот, кто меня шантажирует, грозится завтра какие-то действия начать, если я деньги ему не перешлю…

И, кстати, я даже не представляю, кем может быть этот самый аноним. Воронцов почему-то чуть ли не уверен, что тот меня вживую знает, а я вот сомневаюсь. Да, он писал мне так, будто точно знал, кто я такая, но ведь мог и изучить по раскрытой полученной информации. Или Артёма смущает тот факт, какую именно обманку мне предоставили? Сайт в виде программы по обмену студентов, под чьи критерии я подходила…

Хм, ну да, тут слишком точный выстрел, чтобы быть сделанным наугад. Но если этот аноним меня знает, должен же понимать, что таких денег у меня нет. Я не самая выгодная мишень в этом плане. Выходит, ему изначально были нужны не деньги, а именно я?..

Сердце пропускает удар. Неожиданная догадка. Но почему-то не считаю её лишь абсурдным домыслом — всё ведь логично складывается… Либо аноним — дурак, который искренне верил, что я буду деньги ему добывать любыми способами, либо ему это и не нужно было, а что-то другое.

Вот только не могу понять, что. И кому. В универе я в основном с Юлей общаюсь, так уж вышло, что с первого дня подружились. С другими ребятами иногда тоже перекидываюсь какими-то фразами — и вот не замечала ни от кого негатива. Да и ярко выраженного интереса тоже. У всех свои компании, свои стремления, тусовки… Взрослые люди, поступившие в престижный университет, многие из богатых семей — кому оно вообще надо, какие-то козни строить, к тому же, мне?

Я, конечно, не «ангелок», как меня Воронцов называет, но дорогу никому не переходила. Может, разве что, самому Артёму чем-то, ведь его поведение иногда наводило на такую мысль…

Я даже замираю, застигнутая врасплох новым оборотом размышлений. Неужели… Может ли быть, что всё это Воронцов и затеял?

Звучит, как бред, к тому же зачем? Я для него скорее помеха на пути, чем равный соперник, против которого надо какие-то схемы выдумывать. Ведь если это был Артём, то не мог не знать, что у меня не останется вариантов, кроме как к нему обратиться. Мудрёно как-то. Скорее поверю, что он напрямую бы потребовал от меня что-то, если бы ему понадобилось. Да и не представляю, что ему вообще может быть нужно.

При этой мысли вдруг вспоминается его предвкушающий взгляд в ответ на мои слова, что «было бы глупо упускать такую возможность»…

Глубоко вздыхаю, слегка опускаю одеяло — жар по коже разливается, что душно становится.

Приподнимаюсь на кровати. Так, хватит поддаваться панике и строить теории заговора. Единственная причина, по которой Воронцов мог бы выкинуть такой трюк — это чтобы ради развлечения меня до отчаяния довести, обнадёжить, а потом приземлить. Но всё это слишком мелочно, да и ненавидеть для этого надо. А, что бы там между нами не происходило, ненависти от Артёма я не чувствовала. К тому же, он вёл себя так, будто впервые вообще слышал обо всём этом от меня. И… будто искренне злился на анонима. В какой-то момент я даже чуть не испугалась, что Воронцов его разорвёт, когда вычислит. Ему явно претила эта ситуация, и неважно, почему. Наверное, из-за трусости и крысятничества, которых Артём не уважал.

Усмехаюсь собственным мыслям. По ним получается, что Воронцов чуть ли не образец мужественности, который на подлость не способен, все проблемы решает прямолинейно и уверенно, да и вообще за справедливость. Вот только если вспомнить всё, что было за эти полгода…

После того нашего недознакомства, когда меня чуть мотоциклом не сбили, буквально несколько дней прошло — уже и не помню, сколько, — как мы снова увиделись. На этот раз благодаря Юле — ей слишком захотелось побывать на тусовке старшекурсников-богачей. Она где-то от кого-то услышала, что они собираются и что вход не для всех, в тот день только и говорила об этом. А после пар, ближе к вечеру, каким-то образом убедила меня, что нам надо пойти и узнать, как там что. Хотя бы посмотреть со стороны.

Почему я согласилась? Родители тогда на неделю уезжали и меня оставили под присмотром соседки, с которой договориться было довольно просто. Я чувствовала свободу и непривычную для себя обиду из-за того, что упускаю её. Вот и хваталась за возможности, хотя идея Юли мне сразу не понравилась. Но в итоге я пошла на это.

Украдкой обойдя довольно большой роскошный с виду, но не обременённый особой охраной дом, мы решили перелезть через забор у заднего входа. Да уж, даже вспоминать о таком не по себе… Не знаю, на каком адреналине я всё это делала, наверное, на тот момент и собой толком не была.

Ну и, конечно, по закону подлости это оказался дом Артёма Воронцова. И, само собой, нас с Юлей обнаружили. Тогда она его впервые, кстати, и увидела, ещё и влюбиться умудрилась чуть ли не сразу. Не понимаю, почему — как по мне, всё вышло унизительно.

Глава 5. Ангелина

Сегодня мне ко второй паре, поэтому родители не будят перед своим уходом. Уже привыкли, что я и так не пропускаю почти никогда, учусь чуть ли не всё свободное время и вообще всяческую ответственность проявляю.

Вот только сегодня я без будильника спала, мой телефон ведь у Воронцова. Увы, автоматически подниматься, интуитивно чувствуя время во сне, я не умею. И не могла рассказать родителям обо всём, что произошло и почему телефона с собой у меня нет. Мне ещё повезло, что они со мной на связь постоянно не выходят, не контролируют, как встаю. До дома я вчера добиралась вместе с Артёмом, так что на связи, так или иначе, была, ведь у него мой телефон. А потом родители меня и так видели, вряд ли вообще заметили, что он куда-то пропал.

В общем, всё бы хорошо, вот только просыпаюсь я слишком уж заспанной. Даже не просто выспалась, а дольше нужного поспала по ощущениям.

Осознав это, мгновенно вскакиваю, ища хоть какой-то способ узнать, насколько проспала. А уж в том, что так оно и есть, вообще никаких сомнений. Утром за окном и не пахнет.

И вот почему мне вчера даже в голову не приходило, что такая проблема может получиться?..

Да понятно, почему, слишком уж другие мысли и переживания занимали. Но только сейчас это вот вообще никак не облегчает ситуацию. Смысл подбирать себе оправдания, когда мои однокурсники скоро по домам пойдут, а я только встаю?

Пропустить учебный день — не так страшно, у меня, в конце концов, посещений всегда с избытком хватало. Никто не поднимет панику, родители ничего не узнают. В общем, всё было бы ничего, но сегодня ведь не обычные будни, сегодня у меня в буквальном смысле судьба решается. Артём наверняка уже навестил мою группу и, не увидев меня, не стал заморачиваться, забил и по своим делам пошёл. А ведь я даже не знаю, какие у него новости. Что если не получилось найти анонима, и вот-вот, мою репутацию начнут уничтожать?..

Включаю телевизор — забавно, но это сейчас чуть ли не единственный способ узнать, сколько времени. Ноутбуков в семье нет, интернет у каждого в телефоне. А уж настенные часы сейчас вообще раритет, которым мы, Замятины, не обладаем. Наручных у меня тоже нет, хотя сегодня понимаю, что зря.  

Ну круто. Телевизор подсказывает, что сейчас ближе к часу дня. Я, конечно, понимаю, что только к утру заснула, но, видимо, организм решил отоспаться за все дни, которые была вынуждена вставать с рассветом.

Поспешно собираюсь, даже не завтракаю, просто стакан воды на ходу выпиваю. На последнюю пару уже не успею, но хоть к окончанию приду. У моей группы сегодня всего две лекции, но мне важнее Воронцова поймать. Наверное, сразу, как окажусь в универе, к расписанию пойду, узнаю, где Артём и опять буду его ждать у аудитории. Надеюсь, ещё не освободился...

Морщусь от одной мысли, что опять за ним придётся бегать, зависеть от него, чуть ли не милости ждать… Жаль, но выбора реально нет.

Лифта не дожидаюсь — быстрее спуститься самой. Особого смысла бежать уже нет, всё равно к концу пары успею, но даже понимая это, чуть ли не лечу. Чем скорее узнаю свою участь, тем спокойнее мне будет. Ну, наверное…

Только открываю дверь подъезда, как мне вдруг знакомый мотоцикл в глаза бросается. Воронцов тут. Судя по всему, только приехал, шлем ещё не снял.

У меня ноги чуть не подкашиваются — настолько не ожидала Артёма вот так резко увидеть, что первым порывом вдруг стало обратно пойти, пока меня не заметил. Глупо, конечно. Понятно ведь, что он сюда за мной приехал.

Хотя не думала, что, не обнаружив меня в универе, Воронцов сюда приедет. Он и пары свои пропускает ведь…

Усмехаюсь собственным мыслям. Можно подумать, учёба ему важна, как же. 

И тут мысли разом сбиваются, в кашу невнятную превращаются — Артём на меня смотрит. Медлит всего мгновение, прожигая меня нечитаемым взглядом, и вот уверенно приближаться начинает.

Мне, наверное, надо навстречу идти, но словно цепенею. Вот-вот, и что-то произойдёт… Либо я буду спасена, либо пропаду. И почему-то такое ощущение, что это не столько от таинственного анонима исходит, сколько от самого Воронцова. Что-то такое есть в его взгляде, что с толку сбивает.

— Ну ты, конечно, нашла время прогуливать, — усмехается Артём, поравнявшись со мной.

Я поднимаю голову, чтобы в лицо ему смотреть. Держусь вроде ровно, но встреча наших взглядов как-то тяжело даётся. С трудом удерживаю свой. Машинально вспоминается, как Воронцов вчера меня у подъезда чуть ли не зажал, чтобы поиздеваться, узнав о моём страхе быть застуканной родителями…

Он тогда смотрел так необычно, словно и вправду целовать собирался. И касался волос чуть ли не ласково.

— У меня будильник только на телефоне был, — поспешно поясняю я, чтобы перебить неуместное смятение.

— Думал, вы эту проблему с родителями как-то решите, — странно, но Артём говорит так, будто ему действительно есть дело, да ещё и до такой ерунды. Не подшучивает, тон озадаченный слегка, взгляд серьёзный. — Повезло, что мы здесь пересеклись, а то разминулись бы в поисках друг друга.

Я только и киваю, не говорить же ему, что вообще не ждала, что искать меня будет. Да и удивлена, что одной поездки сюда ему хватило, чтобы адрес запомнить. Хотя, кстати, я тоже помню, где его дом находится. Точный адрес не назову, но по памяти доехать запросто смогу…

Но это и понятно, слишком яркие воспоминания. И не самые приятные.

— Ладно, не буду томить, — очень вовремя заговаривает Воронцов, а то я уже чуть не начала вспоминать детали того дня. — Вот твой телефон.

Я со странной осторожностью принимаю. Даже включить его не решаюсь почему-то, как и спросить Артёма, всё ли нормально. Но будь иначе, он, наверное, не вернул бы. Или?..

— Твои родители дома? — неожиданно спрашивает он, неторопливо скользя взглядом по моему лицу.

Я озадаченно хмурюсь. Не по себе мне от этого задумчивого выражения в его глазах, да и вопрос, мягко говоря, внезапный.