Ресивер

Глава 1

В аэропорту, как всегда, шумно и суетливо. Натянув поглубже бейсболку, я быстро поднимаюсь в зал вылета, где должно быть немного поспокойнее. Бросив взгляд на пассажиров, которые не удосужились пройти онлайн-регистрацию, протискиваюсь сквозь толпу к ближайшему кафе. Толкаю стеклянные двери, и теперь погружаюсь в спокойную, легкую атмосферу. Если не оборачиваться, то можно забыть, что находишься в здании аэропорта.

Делаю заказ и устраиваюсь за последним свободным столиком у окна. Здесь шикарный вид на взлетно-посадочные полосы, можно следить за самолетами в ожидании посадки на рейс, до которого у меня есть еще целый час.

Получив свой напиток и пирог, я принимаюсь за еду, глядя на самолеты. Стараюсь думать о чем угодно, кроме того, что ждет меня дома. Музыка в наушниках, к сожалению, не заглушает мысли, и я все равно возвращаюсь в тот момент, когда ровно год назад вот так же сидел в аэропорту в ожидании вылета в Майами.

Я мог бы играть в Орегоне или Неваде, потому что прошел драфт в команды и этих штатов. Более того, в Неваде было бы даже выгоднее с точки зрения финансов. Слаженная команда со стабильными спонсорами, которые гарантировали оплату на протяжении всего контракта. Но вместо этого я пошел в практически новую команду «Майами Шутерс». Сейчас, когда суперкубок у нас в кармане, я ни капли не сожалею об этом выборе. Тем более, когда у меня есть возможность быть так далеко от нее…

Внезапно перед глазами появляется вспышка воспоминаний, от которых сердце на мгновение заходится грохотом, а потом снова успокаивается. Но ощущения такие, будто оно уже начало проделывать в груди дыру.

Когда Хлоя начала встречаться с моим старшим братом, казалось, что мне на это наплевать. В конце концов, что я мог предъявить девушке, с которой переспал всего раз? Но какой это был раз! И как мы провели ту единственную совместную ночь! Сколько ни было у меня после нее девушек и попыток поговорить с ними, все заканчивалось провалом. Хлоя интересная, забавная, искренняя и настоящая. Она была крайне удивлена, узнав, что я собираюсь строить футбольную карьеру. И при этом не начала визжать, как другие девчонки, пытаясь еще сильнее завладеть моим вниманием.

Профессия футболиста выгодна с точки зрения построения отношений. Девочки сами запрыгивают на тебя в надежде ухватить самца, который уже через пару лет — а то и быстрее, — станет миллионером. Только такие отношения будет сложно назвать настоящими.

Не знаю, то ли у Хлои была такая тактика, то ли ей и правда было пофиг, чем я буду зарабатывать на жизнь.

Мы познакомились на вечеринке моего школьного друга. Хлоя тогда приехала из Сиэтла навестить сестру в Такоме. Когда она появилась в доме, набитом людьми, я как-то сразу ее заприметил. Она была ярко одета, на высоких шпильках. И, что запомнилось больше всего, с фиолетовыми волосами. Позже я узнал, что это всего лишь оттеночная краска, и на самом деле Хлоя блондинка, но выглядело эффектно. Мой друг Дуглас тогда еще спросил:

— Ты когда-нибудь трахал девчонку с фиолетовыми волосами? — и подмигнул мне, кивая на Хлою.

Я тут же подхватил свое пиво и пошел ей навстречу.

Проболтав весь вечер, я несколько раз пытался заманить ее наверх, в спальню Дага, но она никак не соглашалась. А потом в какой-то момент я отвлекся, и она исчезла. Немного поискал ее, но, не найдя, махнул рукой. Да, Хлоя была классной и веселой, но явно не единственной привлекательной девчонкой на этой вечеринке. Так что я довольно быстро нашел ей замену. Но потом Даг попросил меня запереть дверь в его спальню, чтобы никто туда не сунулся. Сам он не мог, потому что пользовался случаем, пока какая-то девчонка присосалась к его шее во время танца. Усмехнувшись, я перехватил ключ, который бросил Даг, и пошел наверх. Но, оказавшись там, столкнулся лицом к лицу с Хлоей, которая шла по коридору, поправляя легкую юбку.

Я нахмурился, глянув ей за спину, чтобы рассмотреть, идет ли за ней какой-то парень. Надо сказать, я чертовски разозлился. Получается, я не смог уболтать ее на секс, а у какого-то чувака получилось? Самым удивительным было то, что я по какой-то странной причине злился и ревновал. Я! К девчонке, которую знал всего пару часов.

Когда мы встретились взглядами, она подняла голову и улыбнулась, но я проигнорировал это, толкнув ее плечом, проходя мимо.

— Эй! — выкрикнула она мне в спину. — Извиниться не хочешь?

— Перед шлюхами не извиняюсь, — бросил я, не оборачиваясь.

— Какого черта?! — рявкнула она, а потом я услышал позади шаги.

Толкнул дверь комнаты Дага, чтобы проверить, нет ли в ней кого. Если честно, я подозревал, что Хлоя кувыркалась с кем-то именно в этой комнате, и мне хотелось знать, с кем. Я представлял себе, что ей попался беспринципный кузен Дага, Райт, который вообще трахал все, что движется. А, может, и недвижимые предметы тоже, этого я не знал.

Стоило мне только распахнуть дверь, как я влетел в комнату от толчка в спину. Я просто не ожидал нападения сзади, поэтому не успел среагировать. Резко обернулся, глядя на разъяренную Хлою. Она стояла в дверном проеме, уперев руки в боки и прожигая меня взглядом. Я взбесился еще сильнее, потому что мозг зафиксировал ее красоту. В тот момент со своими фиолетовыми волосами и свободной юбкой она была похожа на какую-то эльфийку. Или фею.

— Истеричка! — рявкнул я, а она сделала шаг в комнату.

— Объяснишься? — процедила Хлоя сквозь зубы.

— Не о чем говорить, проваливай.

— Какого черта ты на меня напустился, Нил?! — прикрикнула она, делая еще шаг, и в мои ноздри проник аромат ее духов. — Мы же нормально общались еще минут десять назад.

— Пока ты не пошла трахаться с кем-то левым?

Она сделала еще шаг, а потом подняла руку и влепила мне такую звонкую пощечину, что я услышал в ухе мерзкий писк. Перехватил ее руку, когда она занесла ее для следующего удара, и приблизился к лицу Хлои.

Глава 2

Объявляют начало посадки на мой рейс, и я, поблагодарив бариста, покидаю кафе. Стою в очереди и снова окунаюсь в воспоминания годовой давности.

— Ну где Лейтон? — мама хлопочет вокруг стола, поправляя тарелки. Отец задумчиво листает каналы телевизора, а я — ленту новостей в соцсетях.

Лейтон собрался знакомить нас со своей девушкой. Впервые после Джослин Райт, которая выпила у него не один литр крови. После нее я думал, что мой брат подастся в монахи или сделает что-нибудь похуже. Но то, с каким восторгом он описывал свою новую девушку, заставило улыбнуться даже меня . Во время того телефонного разговора я как будто снова услышал прежнего Лейтона, которого знаю с детства: веселого и беззаботного, совсем не напоминающего серьезного дантиста из Сиэтла.

— Всем привет! — раздается вместе со звуком закрывающейся входной двери.

— О, сынок, мы уже заждались! — восклицает мама и спешит встретить брата с его девушкой.

Я спокойно встаю с дивана и иду за ней, слыша голос брата:

— Мам, познакомься, это моя девушка Хлоя.

Что-то внутри меня замирает. И, даже не дойдя до угла, я уже знаю: это ТА САМАЯ Хлоя. Моя Хлоя. Девушка, которой я так и не позвонил.

Делаю шаг и сталкиваюсь с темными глазами, которые сжигают меня на месте. Я не могу распознать в них ни одну эмоцию. И думать могу с трудом. В голове лишь мелькают вспышки той ночи, ее хриплый шепот и крики. Стоны, разрезающие пространство комнаты Дага. Я чувствую ее гладкую кожу под пальцами. Она все еще покрыта капельками пота, пахнет свежестью и чем-то цитрусовым. И взгляд. Горячий, туманный, полный обещания и адского пламени.

Сглатываю ком и с трудом отрываю взгляд от Хлои. Протягиваю руку брату, и мы обнимаемся. Я крепко сжимаю челюсти. Мне стоило бы рассказать Лейтону о репутации Хлои в нашем городе, но я пока еще не решил, стоит ли мне лезть в это дело. Пока что я ошарашенно стою и киваю, когда брат представляет ее мне. Тяну вымученную улыбку, пожимая тонкие пальцы. Хлоя пытается поймать мой взгляд, но я скольжу им по ее лицу, не желая читать в ее глазах то, чего там нет. Или, наоборот, есть. Например, просьба не рассказывать Лейтону о нас.

Ситуацию спасает папа, который выходит поздороваться с девушкой и своим сыном. Я возвращаюсь в гостиную, но кручусь там, не зная, чем себя занять. Сейчас я бы с радостью покидал мяч. Насколько грубо будет свалить с семейного обеда, чтобы встретиться с друзьями?

Вся семья входит в гостиную, и мама зовет меня в столовую.

— Нил, пойдем, обед стынет.

Все время, пока мы сидим за столом, родители расспрашивают Хлою о ее семье. Я незаметно вздрагиваю каждый раз, когда слышу ее негромкий голос с хрипотцой. Хочется дать себе по голове, чтобы изгнать из нее этот голос. Голос, который кричал, стонал и шептал пошлости мне на ухо, пока я, как отбойный молоток, вколачивался в ее тело.

— О, дорогой, Нил говорил тебе, что успешно прошел драфт? — мамин голос вырывает меня из вакуума, куда я добровольно себя поместил.

— Да, — отзывается брат. — Ты вроде выбрал Неваду?

— Я передумал. Полечу в Майми, — отвечаю, не поднимая головы.

За столом повисает тишина. Да, я тоже в шоке от своего решения. Но теперь, когда Хлоя, вероятно, станет частым гостем в этом доме, мне в нем нет места.

— Нил, но ты же, кажется… — начинает папа, а я смотрю на него и качаю головой.

— Ночью принял решение, хотел озвучить, когда вся семья будет в сборе.

— Но это же так далеко, — негромко говорит мама.

— Я буду приезжать между сезонами.

— О, Нил, — мама всхлипывает и вытирает слезы в уголках глаз салфеткой.

Знаю, родители надеялись, что оба их сына будут неподалеку, а Майами находится слишком далеко от Такомы, чтобы у нас была возможность часто встречаться. Но я только что принял решение и не намерен от него отступаться.

Когда тема моего переезда медленно стихает, семья начинает обсуждать стоматологическую практику брата. Два месяца назад его наконец приняли на работу в отличную клинику, где он длительное время был ассистентом, а теперь стал полноценным врачом. Я с облегчением выдыхаю, когда перестают говорить обо мне.

А потом поднимаю голову и сталкиваюсь взглядами с Хлоей. Пялюсь неприлично долго и, если бы брат не был так увлечен беседой, мог бы заметить, как я смотрю на его девушку. От ярости я хочу ее разорвать, но перед этим трахнуть. Насколько нелепой может быть жизнь, сталкивая нас таким образом? Кажется, у того, кто там наверху, охуительное чувство юмора. Иначе я не могу объяснить того, что Хлоя стала девушкой Лейтона.

Как раз посередине разговора мой телефон начинает звонить. Вытаскиваю его из кармана под недовольные взгляды родителей и отвечаю на звонок, вставая из-за стола.

— Чувак, мы в баре, ждем только тебя. Ты скоро?

— Буду через полчаса, — обещаю Дагу и отключаюсь. Поворачиваюсь к семье лицом. — Мне надо идти.

— Нил, — недовольно тянет мама.

— Разве нельзя отложить встречу с друзьями на другой день? — спрашивает отец, а я только пожимаю плечами.

— Поболтайте тут без меня, — произношу вместо ответа и сваливаю подальше.

— Добрый день,сэр, — вырывает меня из мыслей девушка за стойкой.

Процесс посадки проходит быстро, и через несколько минут я уже занимаю свое место в первом классе. Сейчас я уже могу позволить себе перелет бизнес-классом, но не вижу в этом острой необходимости. Натягиваю кепку поглубже, пристегиваю ремень и засовываю в уши наушники. Краем глаза поглядываю на то, как стюардесса со стюардом проводят инструктаж по безопасности, отмечая блядские накаченные губы стюардессы и натянутую на груди ткань блузки. Пуговица в зоне декольте едва держится, и создается впечатление, что она сейчас оторвется и буквально выстрелит в проход салона самолета. Между пуговицами рубашка немного топорщится, и я могу видеть соблазнительное местечко, где встречаются сжатые бюстгальтером сиськи. Красиво. Но пуговичка реально лишняя.

Глава 3

Облегченно выдыхаю, видя в толпе встречающих старшего брата. Конечно, я не ждал, что он будет стоять с табличкой или размахивать руками, показывая, насколько счастлив видеть меня. Но мог хотя бы улыбнуться.

Подхожу к Лейтону, мы пожимаем друг другу руки и обнимаемся, а потом смотрим друг на друга и наконец улыбаемся.

— Ну привет, чемпион, — говорит он, похлопывая меня по плечу. — Поехали?

— Да. Как дела?

Мы покидаем шумное здание аэропорта, и мне приходится остановиться, чтобы натянуть толстовку. В Такоме значительно холоднее, чем в Майами, и я прекрасно знал об этом, вылетая домой. Только вот все же стоило взять с собой куртку, потому что промозглый ветер продувает даже сквозь плотную ткань кофты.

— Заскочим куда-нибудь купить мне куртку? — прошу брата.

— По дороге будет молл, заедем. Заодно поедим. Ради того, чтобы тебя встретить, я проснулся слишком рано и не позавтракал, — усмехается Лейтон, разблокируя двери глянцевой машины.

— Новая тачка? — киваю на блестящий автомобиль.

— Преимущества карьеры дантиста. Зарабатываешь столько, что едва успеваешь тратить.

— Потому что постоянно на работе?

Лейтон кивает, смеясь.

Мы размещаемся в просторном салоне, и брат тут же включает печку и подогрев сидений.

— Потерпи, через пару минут будет теплее.

Киваю, пристегиваясь.

— Многое здесь поменялось за год, — заговариваю, когда мы отъезжаем от аэропорта, отмечая строительство новых зданий и вывеску огромного торгового центра, которую видно еще за пару километров до самого строения.

— Да уж. В семье тоже.

— Только не говори, что мама решила родить третьего.

Брат смеется, качая головой.

— Давай за курткой, а потом сядем в ресторане поесть, и я расскажу тебе главные новости.

— Ты жениться собрался, что ли? — задаю вопрос и чувствую, как во рту пересыхает. Почему-то хочется попросить, чтобы брат этого не делал. Наверное, во мне говорит эгоизм и черт еще знает, какие чувства, но от самой мысли о том, что Хлоя станет моей невесткой, меня начинает тошнить.

Лейтон кивает, и воздух застревает у меня в горле. Брат улыбается, а мне приходится свою улыбку тянуть изо всех сил, потому что для меня эта новость ни хрена не радостная! Даже мысль о том, что я сам отказался от шанса с Хлоей, не помогает.

— Поздравляю, — наконец выжимаю из себя остатки энтузиазма и радости. Буквально соскребаю со стенок своих внутренностей все, что осталось от предыдущего ликования после завоевания суперкубка.

Что ж за день-то такой дерьмовый? Ночью этот неудачный секс со стюардессой, теперь эта хрень. Я уже молчу про безвкусную еду в самолете.

— Спасибо, — радостно отзывается брат. — Не хотел тебе говорить по телефону, эффект был бы не тот.

Да уж, эффект поистине просто наповал.

Настроение портится окончательно, и я поддерживаю беседу с братом короткими, почти ничего не значащими ответами.

После покупки куртки мы размещаемся в ресторанчике. Пока готовится наш заказ, Лейтон висит на телефоне с клиникой, в которой работает, а я вожусь с этикетками куртки, делая вид, что очень увлечен этим занятием. Но в какой-то момент телефон брата звонит, а, когда он отвечает, мои пальцы вздрагивают.

— Привет, малышка, — ласковым голосом произносит он. Понятное дело, на том конце провода не клиника. Его невеста.

Невеста, блядь!

До хруста сжимаю челюсти , но ситуацию спасает официант.

— Возможно, вы также хотите заказать десерт? У нас сегодня в меню потрясающий яблочный пирог. Рецепт бабушки шеф-повара, — говорит он так, как будто это его личный рецепт, который тянет на три звезды Мишлена, не меньше.

— Да, несите, — отвечаю коротко, стараясь не слушать разговор брата с Хлоей. — И кофе. Всего по два.

— Черный или с молоком? У нас есть отличный ванильный латте…

Я приподнимаю бровь, глядя на официанта. Я разве похож на человека, пьющего ванильный латте? Парень понимает все без слов и ретируется, сунув в карман блокнот, в котором писал заказ на десерт.

— На эти выходные родители запланировали поездку в горы, — Лейтон наконец откладывает в сторону телефон и принимается за завтрак. — В смысле выезд завтра утром, а возвращение во вторник-среду. Они взяли выходные, чтобы покататься с нами в горах. Ты же не против, что за тебя расписали твой отпуск?

Я качаю головой, улыбаясь.

— С радостью прокачусь на борде.

— Разве после сезона тебе не нужно время восстановиться после нагрузок? Я просто говорил родителям, что тебе, наверное, захочется неделю проваляться в постели.

— Так я и делал, поэтому прилетел позже.

— Слушай, ну последняя игра получилась ожесточенной, — переходит на знакомую мне территорию Лейтон, и я невольно выдыхаю напряжение, скопившееся в организме. — Я, если честно, думал, что Картера выбьют еще в первой четверти. Дефенсив тэкл [1] скалился на него, как волк, заприметивший жертву. И потом бросался на Картера, словно от того, останется ли квотербек на поле, зависит жизнь целой команды.

Мы продолжаем беседу в безопасном поле моей профессии, и я окончательно расслабляюсь. Позавтракав, заходим еще в пару магазинов, где я покупаю себе одежду для поездки в горы, потому что наверняка все то, что хранится в доме родителей, будет мне мало. За этот год я набрал почти десять килограмм мышц, так что, как сказала бы мама «вырос» из своей старой одежды.

Дома нас встречает только мама, которая бросается мне на шею, стоит только покинуть салон автомобиля брата.

— Мам, ну что ты раздетая вышла? — журит ее Лейтон, когда она обнимает и старшего сына, но мама только отмахивается.

— Я уже заждалась. Где вы были так долго?

— Заезжали в торговый центр, — отвечает брат, пока я вытаскиваю из багажника свою сумку и пакеты с покупками.

— Ну, давайте скорее в дом, я приготовила обед.

За то время, пока ходили по магазинам, а потом добирались в Такому, мы с братом уже успели снова проголодаться, так что горячий обед оказался очень кстати.

Глава 4

Взяв чашку кофе, набрасываю куртку и выхожу на террасу шале, в котором мы с родителями остановились в горах. Делаю глубокий вдох, щурясь от бликов, которые солнце оставляет на снегу. Здесь дышится легче. Особенно учитывая, что ни Лейтона, ни его невесты с нами нет. Это позволяет узлу в груди немного ослабнуть.

— Погода радует, — раздается слева голос отца.

Я улыбаюсь, кивая, и мы одновременно отпиваем кофе из своих чашек.

— Лейтон с Хлоей приедут завтра, — говорит отец, а я тяжело сглатываю. — Он решил, пока ты тут, неплохо было бы провести немного времени с семьей.

— Разве он редко приезжает?

— Чаще, чем ты, но провести вместе отпуск пока еще не удавалось.

— Ладно, — отвечаю я, понимая, что у меня есть всего один день на то, чтобы расслабиться и отдохнуть. После приезда брата все снова станет сложным.

Весь день мы катаемся. Мама на лыжах, мы с отцом — на сноубордах. Я стою на доске с трех лет, тогда папа впервые поставил меня на нее. С тех пор стараюсь каждый год приезжать в горы, чтобы покататься. Обожаю это ощущение, когда летишь с горы и, кажется, что ты все контролируешь, но на самом деле ты подстраиваешься под природу и ее настроение.

Вечером мы с родителями устраиваемся в уютном ресторанчике на вершине горы, чтобы проводить закат и поесть. Разделавшись с ужином, мама с папой попивают глинтвейн, а я иду к бару за большой чашкой какао. Мама подколола, что я делал так все детство и уже пора бы вырасти. Но это своего рода ритуал, знакомый мне с трех лет, и отказываться от него я не собираюсь. Пока жду заказ, блуждаю взглядом по помещению. Справа от меня садится красивая блондинка. Она одета в лыжные штаны и светлый свитер с высоким воротом. Ее подбородок практически полностью утопает в вязанной ткани.

— Привет. Можно мне какао? — просит она бармена, а я усмехаюсь. — Что смешного? — спрашивает она, заметив мою реакцию, но не со злостью, а тоже с улыбкой.

— Вот что, — показываю на чашку какао, которую ставит передо мной бармен.

Девушка подвигает ко мне банку с маршмеллоу, и я высыпаю немного на поверхность какао.

— Только не говори, что это для тебя, — произносит она, а я делаю глоток сладкого напитка.

— М-м-м, самый ядреный какао из всех, которые я пробовал.

Она мелодично смеется, а я протягиваю ей руку.

— Нил.

— Отэм.

— Как поживаешь, Отэм?

— Хорошо, спасибо. А ты, Нил?

— В порядке. Откуда ты?

— Ванкувер, Канада.

— Учишься?

— Мгм. А ты?

— Уже закончил.

— Ты из Штатов?

Отэм получает свое какао, но ни один из нас не двигается с места. Мы продолжаем болтать даже тогда, когда мои родители подходят, чтобы сказать, что возвращаются в шале. Я выясняю, что Отэм двадцать один, и она будущий художник. Учится она в Институте искусств, а сюда приехала с друзьями, чтобы научиться кататься на сноуборде.

— А что, в Канаде закончился снег? — спрашиваю, а Отэм смеется. — Почему вы прилетели сюда?

— Решили встретиться на нейтральной территории. Половина моих друзей из США.

— Я могу научить тебя кататься на доске.

— Ты инструктор?

Я хмыкаю. Приятно иногда для разнообразия встретить человека, который не смотрит американский футбол.

— Отэм, поехали, — один из друзей касается ее плеча. — Привет, я Остин.

— Очень приятно, Остин, — пожимаю ему руку. — Нил.

— Роджерс, — он тычет в мою сторону пальцем.

Киваю.

— Только негромко, — прошу его.

— Без проблем, чувак, — смеется он. — Только если дашь автограф и согласишься на селфи.

— Давай.

Под недоуменным взглядом Отэм расписываюсь на листке блокнота, который нам одолжил бармен, а потом позволяю Остину сделать селфи.

— Слушай, ну ты крут! — восклицает он. — Последний тачдаун перед победой был просто нереальный. Несколько раз потом пересмотрел повтор.

— Спасибо, — отвечаю ему и нетерпеливо киваю, потому что хочу, чтобы он уже свалил.

— Отэм, ждем тебя возле столика.

— Мгм, — отвечает она, не сводя с меня взгляда. — Значит, ты звезда, — тянет она, когда ее друг отходит от нас.

— Хорошо, что ты улыбнулась мне до того, как узнала об этом, — шучу я.

— Могли возникнуть сомнения в моей искренности?

Могли. И возникли бы. За последний год я слишком часто сталкивался с лицемерием.

— Не знаю, — даю максимально безопасный ответ.

— Американский футбол, я правильно поняла?

— Да.

— Тогда как же ты будешь учить меня кататься, если ты не инструктор?

— Я езжу получше некоторых инструкторов. Поверь, со мной ты в безопасности.

— Что ж… Ладно. Тогда давай завтра утром встретимся здесь же. Посмотрим, чему ты сможешь меня научить. — Она соскакивает с барного стула, делает несколько глотков какао и отставляет его на стойку. — До завтра, звезда Нил Роджерс, — Отэм подмигивает и сбегает к своим друзьям, а я слежу за ней взглядом.

— Простите, сэр, — слышу слева и поворачиваюсь лицом к бармену. Он медленно скользит блокнотом по стойке в мою сторону. — Могу я попросить вас подписать и для меня?

С улыбкой киваю и быстро оставляю автограф. Он благодарит, а я допиваю залпом какао, чтобы как можно быстрее ретироваться отсюда. Пока мы с родителями сидели за дальним столиком, скрытые полумраком, на меня пялилось меньше людей, чем когда я занял место за баром.

До шале я добираюсь на местном «такси»: квадроцикле. Пока мы едем, я думаю о завтрашнем дне. Буду стараться как можно дольше не встречаться с Лейтоном и Хлоей. Для этого надо провести на трассе целый день. Но, думаю, нам с милой Отэм будет о чем поболтать и чему поучиться. Может быть, знакомство с Отэм — это новая страница в моей жизни и начало интересного приключения.

Поблагодарив водителя, спрыгиваю с квадроцикла и иду в дом. На пороге отец раскуривает сигару.

— Как отдохнул? — спрашивает он, когда я поднимаюсь и встаю рядом с ним.

— Познакомился с приятной девушкой.

Глава 5

Мы встречаемся с Отэм в том же кафе. Мне приходится сидеть в шапке даже в помещении, потому что днем сюда проникает много света, и узнать меня гораздо легче, чем вечером в полумраке.

Она забегает внутрь и осматривается в поисках меня, а я даю ей немного времени на то, чтобы чуть-чуть поволноваться. Но тут ее взгляд натыкается на меня, и Отэм широко улыбается, пробираясь к моему столику.

— Я бы предложил тебе выпить кофе, но лучше пойдем кататься, пока на горе мало людей, и они не будут мешать нам, — говорю, вставая.

— Согласна, — кивает Отэм и поправляет шапку, которая под тяжестью надетых на лоб лыжных очков то и дело пытается съехать вниз.

— Позволишь? — спрашиваю и тяну руки к ее голове. Отэм только моргает, но не отказывается от помощи.

Я поправляю ее очки так, чтобы они не мешали, и заправляю тонкую прядь волос под шапку. Отэм, кажется, перестает дышать, во все глаза глядя на меня. Я вздыхаю, убирая руки.

— Сколько тачдаунов посмотрела?

Она зажмуривается и краснеет.

— Около двадцати, — выдает виноватым голосом.

— Надо было попросить не гуглить меня.

— Тогда я бы не пришла, потому что не хожу с незнакомцами в горы.

— Ты так говоришь, как будто мы собрались на Эверест с палатками, — смеюсь я.

— И все же.

— Насколько хорошо ты узнала меня, посмотрев двадцать тачдаунов? — вопросительно приподнимаю бровь.

— Узнала лучше, когда посмотрела интервью для спортивного канала.

Закатываю глаза и, положив руку на спину Отэм, подхватываю свою куртку и подталкиваю девушку на выход.

— Не смотри больше. В личной беседе ты узнаешь меня лучше.

Мы выходим на улицу, и я подхватываю борд, который оставил на террасе ресторанчика.

— Красивый, — кивает в сторону доски Отэм.

— У тебя есть борд?

— Нет. Я же не катаюсь на сноуборде, забыл?

— Значит, идем арендуем.

Спустя пару часов Отэм уже сносно держится на сноуборде. Правда, еще делает это «О-о-о» с размахиванием руками, как всякий новичок. Ей кажется, что если она будет кричать «о-о-о», это поможет ей как-то удержаться на ногах. Она снова летит мимо, и я уже вижу, что сейчас упадет.

— Падай правильно! — кричу, когда вижу, как Отэм заваливается. — Лови задний кант! Сгруппируйся! Руки! Спрячь руки, Отэм!

Наконец она оказывается на снегу. К счастью, в последний момент Отэм слышит мои инструкции и не пытается опереться на руки при падении, так что я спокоен за ее кисти. Подбегаю и протягиваю ладони, чтобы помочь ей подняться. Она хохочет.

— Слушай, я уже собралась выставлять руки.

— Я видел.

— И подбородок не прижала. А потом вспомнила, как ты описывал травмы сноубордистов. Как представила себе, что мне, возможно, придется лететь домой в гипсе, сразу все твои уроки вспомнились.

— Тогда давай еще поучимся падать. Только теперь ловим передний кант. Задний ты отточила хорошо, а с передним надо еще поработать. Ты все равно выставляешь вперед руки и колени.

Мы катаемся еще несколько часов, прерываясь только на отдых. Отэм способная ученица и очень выносливая, учитывая, сколько раз она поднималась и падала. Потом по ее просьбе я показываю, как катаюсь, и сам едва не падаю с доски. Все же кататься для себя и для показухи — это разные вещи. К тому же, каждый инструктор скажет, что отвлекаться во время езды на сноуборде — все равно что подписать себе приговор.

Прервавшись на обед, мы еще немного катаемся, а потом я покупаю нам горячий шоколад, и мы садимся на скамейке на вершине горы, и пьем, болтая.

— Знаешь, ты на поле такой агрессивный, мне даже сначала показалось, что я, наверное, смотрю не на того игрока.

— Такой уж я выбрал спорт.

— А у тебя травмы были?

— У каждого игрока они были в той или иной степени.

— А в какой были у тебя?

— Скажем так, критично я не пострадал ни разу. Один раз сломал руку, один раз было сотрясение. А так только ушибы и царапины.

— Меня ужаснул эпизод, когда тебя подсекли, упав тебе под ноги. Ты тогда так летел, что, я думала, после падения не встанешь.

Усмехаюсь, понимая, о каком случае идет речь.

— Ты слишком эмпатична, тебе нельзя иметь парня-спортсмена.

— Это ты сейчас меня так отшил? — с улыбкой спрашивает она, и я тоже улыбаюсь.

— Разве я посмею? Но если ты все же решишься на отношения с профессиональным спортсменом, должна заранее быть готова к его травмам. И должна понимать, что мы приучены падать и травм не боимся.

— О, это, конечно, успокаивает, — улыбается она, а потом поворачивает голову, когда огни над подъемниками загораются. — Здесь так красиво, что дух захватывает.

— Согласен.

Мы некоторое время любуемся тем, как в сумерках скрываются горы, как катаются по склонам люди и дети играют в снежки в стороне от спуска.

— Покатаемся еще немного? — спрашивает Отэм, выбрасывая стакан в мусорку. Я делаю то же самое, вставая, и натягиваю перчатки.

— Пойдем.

— Научи меня каким-нибудь трюкам, — просит она, когда мы, прихватив доски, выходим на склон.

— Рановато, ты только учишься падать.

— Ну пожалуйста, — она выгибает брови «домиком», а я смеюсь.

— И часто это срабатывает?

— Постоянно, — широко улыбается Отэм, а я вздыхаю с притворным раздражением.

— Ладно, идем.

Пока учу ее, Отэм падает десятки раз, но не жалуется, а только смеется и старается как можно скорее встать на ноги. Последнее падение заканчивается тем, что она ложится на снег и смеется.

— Все! — выкрикивает она. — Кажется, у меня села батарейка. Нет сил подняться.

Я подъезжаю к ней и протягиваю руки. Отэм хватается за них и поднимается, но покачивается, пока ловит равновесие, так что мне приходится обнять ее за талию и прижать к себе. И в это мгновение вдруг становится тихо-тихо, а мне удается расслышать ее шумное, быстрое дыхание, и почувствовать его на своих губах. Наклоняюсь еще немного, и теперь наши губы оказываются в паре сантиметров. Из-за больших лыжных очков я не могу рассмотреть глаза Отэм, но по приоткрытым губам и ускоренному дыханию понимаю, что она ждет поцелуя. Беру секундный тайм-аут, чтобы прислушаться к ощущениям. Но нет, того, что я ожидаю, не чувствую. Нет острого желания прижаться к губам, почувствовать ее вкус, дыхание. Услышать тихий, едва различимый стон. Проглотить его и напирать сильнее, чтобы следующий был громче.

Глава 6

Хлоя

Мы подходим к шале незадолго до заката. Солнце, постепенно утрачивающее свою яркость, красиво играет на снегу приглушенными бликами. Кажется, что белые сугробы переливаются, как миллионы мелких бриллиантов, щедро рассыпанных по земле.

Поднимаемся по деревянным ступенькам. Сердце у меня в груди колотится, как ненормальное, когда дверь шале открывается, и на пороге оказывается мистер Роджерс — отец Лейтона и Нила. Мой взгляд невольно ныряет за его плечо в поисках самого Нила. Я так соскучилась по нему, просто до дрожи. Вживую последний раз видела его год назад.

Когда Нил не позвонил мне после той ночи, я злилась. Даже можно сказать, была в ярости. Сходила с ума. Если бы он только знал, как я преследовала его по соцсетям, как налаживала связи с людьми, которые были с ним знакомы. Сколько времени потратила на то, чтобы узнать о нем больше, чем только имя и фамилию.

Всего за одну ночь Нил Роджерс стал моим наваждением. Вопреки распространенным представлениям о глупости спортсменов, Нил был чертовски интеллектуально развитым и интересным собеседником. Он знал столько всего интересного, разбирался в разных областях и с удовольствием делился своим мнением. Мне было невероятно интересно слушать его рассказы о теории заговоров, звездах, развитии цивилизации. Он знал немало увлекательного о тамплиерах и развитии разных вероисповеданий.

Тогда, сидя на подоконнике в комнате друга Нила, будучи студенткой, которая впервые провела ночь с таким невероятным парнем, я поняла, что влюбилась по уши. Я бы и сама ему позвонила и даже приехала, но меня остановил отец. Точнее, сам того не зная, остановил. Он внезапно вернулся в нашу жизнь после пяти лет отсутствия. А все из-за того, что мама наконец нашла мужчину, с которым хотела сойтись и жить вместе. Оказалось, папа все эти годы наблюдал за ней, а, когда она решила наладить личную жизнь, он осознал, что его пятилетний загул не стоил того, чтобы потерять маму.

И тогда я поняла. Чтобы завоевать Нила — который, к слову, уже двинулся дальше и проводил время с другими девушками, — нужно сделать так, чтобы он ревновал.

План родился в моей голове довольно быстро. Построить отношения на глазах Нила оказалось проще простого, учитывая наличие у него старшего брата. Я просто нашла способ оказаться в одной компании с Лейтоном, а завоевать его симпатию оставалось только делом техники . Через два дня мы были на первом свидании, через неделю поцеловались, а через две оказались в одной постели.

Лейтон отличный парень, правда. Немного замороченный, слегка странноват, но в целом хороший. Он заботливый, внимательный и очаровательный. Но секс с ним пресноват, а разговоры скучны. В нем нет огня, которым пылает Нил. Или пылал. Я ведь не видела его целый год.

Да, стоило Лейтону познакомить меня с семьей, как Нил сбежал на другой край страны. От меня ли, непонятно. Но после драфта он принял предложение команды «Майами Шутерс», и укатил во Флориду, не оглядываясь.

Тогда я не понимала, что делать дальше. Стоит ли расстаться с Лейтоном, или продолжить наши отношения? Стоит ли полететь за Нилом, чтобы признаться ему в своих чувствах? Большинство моих знакомых покрутило бы пальцем у виска. Мол, какие чувства после единственной ночи? Потрахались и разбежались, все так делают. Но для меня все было серьезно. Поэтому я молчала и никому не рассказывала о том, что творилось со мной от одного воспоминания о той ночи и упоминании Нила Роджерса.

Ничего не изменилось. Год прошел, а я все так же покрываюсь мурашками при упоминании его имени. И могу точно сказать, что Нил тоже ко мне неравнодушен. Когда мы ужинали с его семьей еще до отъезда Нила, он постоянно бросал на меня злые взгляды. Я же чувствовала, что он злится из-за того, что я не с ним, а с Лейтоном. И мне до одурения хотелось бросить ему в лицо обвинение за то, что он сам допустил эту ситуацию. Это ведь он не перезвонил и не пришел! Он позволил своему брату держать меня за руку и гладить по щеке на глазах всей семьи! А мог бы встать и заявить на меня права.

Тогда мне снова стало обидно. Несмотря на то, что на этот ужин потащилась только ради возможности поговорить с ним, я так и не сделала это из-за своей обиды. А потом стало поздно.

Горевала я недолго, решив, что бездействие — хуже действий. И я начала писать ему. Нечасто, чтобы не привыкал. Электронные письма содержали описание моих мыслей о теориях, которые мы обсуждали в ту ночь. В конце я неизменно сообщала о том, что не забыла его и, каждый раз ложась в кровать с его братом, думаю о нем.

У меня перед глазами имелся положительный пример: мама простила папу, и они снова были счастливы. Значит, прием с ревностью работает, и я решила, что он и должен непременно стать моим оружием.

Нил не отвечал на мои письма. Я даже не уверена, что он читал их полностью. Может, только просматривал уведомление на главном экране телефона, знакомясь с моими мыслями, а до главного не доходил? Решив, что ситуация обстоит именно так, я начала писать о чувствах не в конце, а в начале письма. Чтобы, открывая его, Нил сразу видел, почему я до сих пор шлю ему что-то.

А в один из дней я получила от него ответ. Короткий, болезненный. В теме письма ничего не было, а тело содержало короткое послание: «Хлоя, просто прекрати».

О, как я тогда страдала! Как плакала!

Я даже ненадолго рассталась с Лейтоном, потому что не могла видеть никого из Роджерсов. Братья слишком похожи между собой и, глядя на Лейтона, я видела глаза Нила и его улыбку. Это была настоящая пытка.

Оттаяла я через неделю, когда Лейтон все же настоял на свидании. С тех пор мы снова вместе, а я решила, что моя тактика не сработала. Что в таких ситуациях делают умные люди? Правильно, отпускают того, кого не смогли влюбить себя. Мне даже удалось убедить себя, что я уже ничего не чувствую к Нилу.

Только вот то, что я все же пытаюсь выискать его взглядом сейчас, вызывает тревогу. И это ощущение в груди… Тру ее незаметно для всех, как будто поправляю куртку, на самом деле желая унять это ощущение, чтобы начать снова свободно дышать.

Глава 7

Хлоя

Время до вечера тянется бесконечно. Растягивается, словно расплавленная на солнце резина.

Когда Лейтон спускается вниз, я ненадолго остаюсь в комнате. Мне нужно убрать дрожь в пальцах и голосе. Нужно взять себя в руки, чтобы перестали трястись колени, а во взгляде не было столько надежды.

Мне чертовски тяжело держать себя в руках, когда я знаю, что он там, внизу. Наверняка улыбается своей шикарной улыбкой. Играет мышцами, подмигивает и смотрит так, словно заглядывает в душу.

Наклонившись над туалетным столиком и упершись в него ладонями, изучаю свое отражение. Я красивая. Сегодня на мне вязаное платье до колена, теплые чулки. Волосы распущены и лежат красивыми волнами на плечах. Я должна быть уверена в себе, но почему-то это совсем не так.

— Так, дыши, — уговариваю себя и на самом деле заставляю делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы собраться с мыслями и силами.

Восстановив равновесие — пусть пока и шаткое, — я выхожу из комнаты. Дохожу до лестницы и останавливаюсь, слыша голоса внизу.

— Мам, он женится, когда у меня уже будут внуки, — шутит Лейтон.

— Когда у тебя будут внуки, я буду нянчить правнуков, — отвечает до боли знакомый голос, от которого по всему телу бегут мурашки.

Прислоняюсь спиной к стене и, закрыв глаза, с улыбкой слушаю их шутливую перепалку.

— Так что, — продолжает Нил, — мои внуки будут нянчить твоих детей.

Парни разражаются хохотом, а потом в разговор вступает Саманта.

— Мальчики, это не соревнование. Главное, найти свою вторую половинку, а дальше как Бог даст.

— Главное, не заделать ребенка той, которую не считаешь своей второй половинкой. Слышал, Нил? — добавляет их папа, и парни снова смеются.

— Билл! — журит его Сэм.

Еще раз глубоко вздохнув, спускаюсь вниз. Сворачиваю от лестницы к столовой, где за столом сидит уже вся семья. Я предлагала Саманте свою помощь, но она не любит, когда на кухне крутится кто-то рядом с ней, так что мне позволили только нарезать салат. И сейчас я вижу, какую огромную работу она проделала, потому что на столе несколько блюд, которые за минуту не приготовишь.

Первым меня замечает Лейтон.

— Хлоя, мы ждали только тебя.

Нил поворачивает голову, и мне приходится изо всех сил сдерживать широкую улыбку, чтобы не показать, что моя радость при виде него гораздо сильнее, чем та, которую должна испытывать девушка его брата.

— Добрый вечер, — здороваюсь и присаживаюсь рядом с Лейтоном, когда он выдвигает для меня стул.

— Ну все, можем ужинать, — говорит Саманта, и за столом начинается суета.

Каждый накладывает себе еду, ведутся разговоры на тему того, как много всего наверняка вкусного Саманта наготовила. Она с радостью принимает комплименты и кокетничает, делая вид, что это совсем не составило труда.

Наши взгляды с Нилом притягиваются, как магниты. Мы не смотрим дольше положенных нескольких секунд, но в этих взглядах все: жажда, тоска, страсть.

Даже приступив к ужину, я не могу сдержаться, чтобы не поглядывать на него. Нил давно перестал быть просто воспоминанием о жаркой ночи, а стал для меня скорее символом отношений. Я знаю, что это неправильно. Особенно учитывая ветренную натуру Нила. А еще то, что в ту ночь он рассказал мне, какие отношения мечтает построить.

Но разве в начале отношений мы не пытаемся казаться лучше? Разве не приписываем себе черты, которыми не наделены? Все так делают, думаю, и Нил не исключение. Но почему-то хочется верить, что в ту единственную ночь он был максимально откровенен, как бывают откровенны с попутчиками в транспорте. Когда ты веришь,что никогда больше не встретишь этого человека, и выворачиваешь душу наизнанку.

— Хлоя, тебе не нравится мясо?

Я резко вскидываю голову, когда Лейтон обращается ко мне, и по очереди осматриваю всех присутствующих, а потом снова смотрю в тарелку. Оказывается, все это время, задумавшись, я ковыряю ароматное жаркое, не попробовав ни кусочка.

— М-м-м, нет, я просто ждала, чтобы немного остыло.

— Дорогая, остыв, мясо станет невкусным, — говорит Саманта, улыбнувшись.

Я молча киваю, не зная, что на это ответить. Засовываю вилку жаркого в рот, жую и глотаю вместе с комом, застрявшим в горле.

— Очень вкусно, — хвалю стряпню Сэм, хоть на самом деле практически не чувствую вкуса.

Зато ощущаю на себе задумчивый взгляд Нила.

Интересно, какие чувства он испытывает по поводу моих отношений с его братом? Больно ли ему? Чувствует ли он вообще хоть что-то? Или я сама придумываю то, чего между нами нет и не было?

Разговор от еды плавно перетекает на футбол, и теперь говорит в основном Нил. Я растворяюсь в его бархатном голосе и стараюсь не смотреть на него, чтобы не показать свое истинное отношение. Мне кажется, на моем лице слишком явно читаются чувства.

Что в нем есть такого, чего нет, например, в Лейтоне? Все же позволяю себе посмотреть на Нила немного дольше, чем разрешала раньше. Но теперь у меня есть оправдание: я делаю вид, что внимательно слушаю его рассказ о прошедшем сезоне. И тогда понимаю, что в нем такого особенного. В Ниле есть то, чего напрочь лишены мужчины, окружающие меня последние годы: дикость. Какая-то необузданность, животная сила. Его поведение ничем не выдает эту особенность, но исходящие от него вибрации чертовски ощутимы. Они вызывают дрожь и возбуждение. Наверное, причина во взгляде. Или, может, в голосе. Он как будто немного приглушенный, слегка сиплый. Такой тягучий, что невольно заставляет слушать то, что Нил говорит, и прислушиваться к его словам.

Я все еще хочу его. Хочу до зубовного скрежета. До внутренней истерики.

Я часто представляю себе, что чувствовала бы, если бы у нас получилось построить отношения. Какой он, когда ухаживает за девушкой? Какой в быту? Что любит на завтрак? Как долго спит? Сова или жаворонок? Я не хочу спрашивать Нила об этом, хочу сама сделать эти открытия. Даже сама мысль о такой возможности будоражит меня.

Глава 8

Мне кажется, только слепой и глухой не видит того, что происходит между нами с Хлоей. Как искрит над столом, как звенит напряжение.

Я едва ли прислушиваюсь к разговорам. Моя семья обсуждает прошедший сезон, и в другой обстановке я бы активно участвовал в беседе, но сейчас не могу выдавить из себя ни слова. Да что там, я даже не могу вникнуть в суть беседы.

— За нашего чемпиона! — вырывает меня из мыслей голос брата.

Я тяну напряженную улыбку и касаюсь его бутылки с пивом горлышком своей. Потом все повторяют слова Лейтона, звенят стеклом бокалов и бутылок, и мы делаем по глотку своих напитков.

— Спасибо за ужин, Сэм, — папа встает из-за стола.

— Билл, ну куда ты? Давай еще немного посидим, — мама тянет его за руку, но он качает головой, наклоняется и целует мамину ладонь.

— Если я еще хоть секунду задержусь здесь, то переем.

С недавних пор папа очень следит за фигурой, это случилось после того, как его вес перевалил за сто пятьдесят килограммов, и ему пришлось потратить целый год, чтобы вернуться в норму. Я восхищаюсь его силой воли. При том что он никогда не любил заниматься спортом, сейчас отец регулярно посещает спортзал и бассейн. Мама, не желая отставать, тоже начала ходить в спорткомплекс, хоть и не нуждается в этом в силу своей стройной конституции.

Мы помогаем маме убраться после ужина, загрузить посуду в посудомойку, а потом все размещаемся в гостиной на диване и креслах. Папа включает какой-то фильм, но он нужен скорее для фона, потому что мы продолжаем болтать.

Я то и дело посматриваю на Хлою, удобно устроившуюся на подлокотнике кресла, в котором сидит Лейтон. Он несколько раз пытается пересадить ее себе на колени, но она отказывается и качает головой, выразительно глядя на него. Это даже забавляет: то, как она без слов дает ему понять, что не согласна.

Наблюдая за ней весь вечер, я подмечаю изменения в Хлое. Например, ее движения перестали быть такими резкими, какими были еще год назад. Взгляд стал более проникновенным, а улыбка красивее. Хлоя как будто взрослеет и раскрывается, превращаясь в красивую женщину. Или я просто так давно ее не видел, что смотрю теперь на нее новым взглядом. Но то, что она стала женственнее — это факт, и я вижу это невооруженным глазом.

В какой-то момент ее телефон звонит, и Хлоя, извинившись, отходит к панорамному окну. Она стоит на фоне огней подъемников и белой бесконечности горы в вязаном платье, которое идеально подчеркивает изгибы ее фигуры. Не обтягивает, но ткань драпируется каким-то таким чудесным образом, что практически ничто не скрыто от моего жадного взгляда. С улицы падает тусклый свет, и создается впечатление, словно он очерчивает ее фигуру.

В паху начинает ныть от желания к этой девушке. Представляю себе, как мог бы завалить ее прямо там, у окна, чтобы проверить, что она носит под этим платьем: колготки или вязаные чулки? М-м-м, чулки бы я оценил. Мне кажется, на ней потрясающе смотрелись бы трусики из тонкого кружева в сочетании с этими вязаными чулками. Ох, одни только мысли об этом разжигают во мне пожар.

Барабаню пальцами по подлокотнику, заставляя себя отвести взгляд от девушки брата и уставиться в экран телевизора. Периодически вставляю какие-то фразы в разговор, но в целом полностью погружаюсь в свои мысли.

Меня мучит сложившаяся ситуация. То, что Лейтон встречается с девушкой, которую хочу я. То, что я в принципе ее хочу. Как после единственной ночи вместе, девушка могла так крепко засесть у меня в голове? И что вообще со всем этим делать?

От мысли о том, чтобы навсегда лишить себя шанса быть с Хлоей, мне становится плохо. А когда размышляю о том, чтобы поговорить с братом и признаться ему в своем отношении к его девушке, меня бросает в жар. Как после этого сложатся наши отношения? Как долго он будет ненавидеть меня? Что, если всю жизнь? Готов ли я поступиться любовью брата ради девушки? С другой стороны, мне ведь не строить свою жизнь с Лейтоном. Я должен найти женщину, с которой буду счастлив. Так вот я и думаю, что это вполне могла бы быть Хлоя. Что, если это она та самая? И что, если я сдамся, а остаток жизни буду сожалеть об этом? Вон, наш лайнбекер[1] женат, есть дети, а всю жизнь любит другую женщину.

— Предлагаю перед новым сезоном Нила слетать всем вместе в полноценный отпуск, — говорит папа.

— В отпуск в Майами? — не удерживаюсь от шутки. — У меня большой дом, все поместятся. И он на берегу океана.

Папа смеется, а Лейтон качает головой, но мой взгляд улавливает, как брат продолжает гладить бедро своей девушки, которая снова устроилась на подлокотнике его кресла. Сглатываю слюну и отвожу взгляд, заглушая в себе острое чувство ревности.

— Я бы на Гавайи полетела, — встревает мама, а мне приходится быстро моргать, чтобы развеять мысли, роящиеся в голове.

— Можно на Гавайи, — отзываюсь бесцветным голосом и делаю подряд несколько глотков пива.

Взгляд невольно снова скользит к Лейтону с Хлоей. Брат активно обсуждает перспективу отдыха, при этом не забывая тискать свою девушку. А потом он практически незаметно ныряет под подол ее платья, и моему взгляду открывается край вязаных чулок.

Ну все!

Подскакиваю и сваливаю в ванную, потому что выдержать это просто невозможно. Горячие, как кипяток, картинки то и дело мелькают перед глазами, обжигая роговицу своей развратностью. Веки печет, когда я прикрываю их и плещу на них холодной водой. Такое ощущение, что она тут же испаряется, наполняя комнату паром.

Умываюсь до тех пор, пока не начинаю чувствовать, что дышать становится легче. По крайней мере, грудная клетка немного распрямляется.

Поднимаю голову и, стерев влагу ладонью, упираюсь руками в края раковины, а потом смотрю на себя в зеркало. Я задаю себе вопросы о том, насколько высок уровень моего цинизма и смогу ли я разрушить отношения брата. Наверняка сейчас он счастлив с ней, это видно невооруженным глазом. Хлоя как будто стесняется слишком откровенного проявления чувств, которое постоянно демонстрирует Лейтон. Но в целом…

Глава 9

Хлоя

Сбежав из кухни, я возвращаюсь в нашу с Лейтоном спальню. К счастью, он уже крепко спит, так что у меня есть возможность присесть на подоконник и, глядя в окно, немного перевести дух. Через несколько минут, успокоившись, забираюсь под одеяло, но не обнимаю Лейтона, как делаю обычно, а устраиваюсь на спине и глазею в потолок. Потом прикрываю глаза, пропуская через каждую частичку своего тела дрожь от воспоминаний.

Сначала я проживаю все, что почувствовала сегодня на кухне. Прикосновения Нила после столького времени вдалеке друг от друга ощущаются совсем иначе. Трепет от его поцелуев до сих пор пробуждает отголоски вспышек удовольствия, и мне приходится сжать бедра, чтобы облегчить поселившееся между ними напряжение.

А потом уплываю в воспоминания о той единственной ночи, когда я поверила в то, что нашла мужчину своей мечты.

Я знала Нила Роджерса с четырнадцати лет. Точнее, с моих четырнадцати, и не совсем знала. Так, восхищалась на расстоянии. Он меня совсем не замечал. Как будто меня не существовало. В принципе, это было понятно. Я для него была одной из детей, только что поступивших в старшую школу, а Нил для всех был уже звездой. Весь город знал, что он станет знаменитым футболистом. То есть, все в это свято верили, зная его заслуги.

Почти целый год до его выпуска я любовалась им каждый раз, когда видела. Ладно, тут тоже надо признаться, я практически преследовала Нила по всей школе. Когда он был на парковке, я дежурила там. На стадионе, в спортзале школы, в столовой и однажды я даже зашла в мужскую раздевалку. Сделала вид, что случайно, зато мне почти на полгода хватило воспоминаний о голом Ниле.

Когда он выпустился, я думала, что моя жизнь закончилась, но маме предложили контракт в Нью-Йорке, и почти три года мы прожили там. А потом мы переехали в Сиэтл, где я поступила в университет. Однажды я поехала в Такому навестить сестру, где и оказалась на той вечеринке в доме друга Нила. Само-собой, я там появилась не просто так. Ради приглашения мне пришлось пообещать Мартину Гудвину свидание, на которое потом пришлось сходить. В целом парень неплохой, и все же он не Нил.

На вечеринке я была готова сделать все, чтобы привлечь внимание Нила, но как-то так получилось, что мне даже делать ничего не пришлось. Когда мы оказались в спальне наверху, я точно знала, к чему все идет. И была готова к этому. Желая показаться Нилу более привлекательной, я специально лишилась девственности заранее, потому что не все парни любят невинных девушек. Потом я думала, что, может, совершила ошибку, и именно поэтому Нил больше со мной не связался?

Я помню каждое мгновение той ночи. Каждое прикосновение, каждое слово, каждый поцелуй и каждый толчок. Мы занимались сексом почти всю ночь, а в перерывах болтали. И это была самая лучшая ночь в моей жизни! Не только из-за количества раз, и даже не из-за качества. Хотя надо признать, Нил потрясающий любовник. А потому что заниматься сексом с мужчиной, к которому есть чувства, — это особенное ощущение. Даже простое прикосновение дарит неимоверное наслаждение.

Повернувшись спиной к Лейтону, я прикусываю подушку, чтобы не застонать от пульсации между ногами, которую вызвали эти воспоминания. Их так много и они такие яркие, что, я уверена, стоит мне только прикоснуться к своему средоточию удовольствия, я тут же взорвусь. Но не делаю этого, как будто специально продлевая агонию наслаждения.

Но за удовольствием приходят воспоминания о том, что он сказал после.

— Было прикольно.

Прикольно! Просто прикольно! Эти слова разорвали во мне наивную девочку и напомнили о реальности и жестокости этого мира. Воздушные замки, которые я тщательно возводила, в одночасье рухнули.

Отбросив гордость, я спросила, позвонит ли он мне.

— Как-нибудь, наверное, — ответил Нил и навсегда исчез из моей жизни.

Почти навсегда. Я, как и прежде, не переставала следить за ним. Тогда-то у меня в голове и родился план вызвать у Нила ревность. Я подстроила наше знакомство с его братом Лейтоном и начала с ним встречаться. Постепенно наши отношения начали развиваться, и я приняла решение полностью посвятить себя им, когда Нил уехал в Майами.

Я даже помню тот день, который должен был стать переломным моментом в наших отношениях с Нилом. В моей фантазии он должен был увидеть меня со своим братом, осознать, как, оказывается, сильно любил меня, и отбить у брата. Жаль только, что я получила совершенно другую реакцию. Полное отчуждение, после чего Нил выбрал Майами в качестве города для переезда.

После этого я похоронила всякие мечты о том, что мы будем вместе. Но сегодня на кухне… Не знаю, что там произошло. Сегодня я получила доказательства того, что Нил ко мне неравнодушен. Хочется верить, что им руководили желания, а не алкоголь, который он выпил за ужином.

Я просыпаюсь утром, понимая, что даже не могу вспомнить, как уснула. Плавая в своих мыслях, я просто вырубилась до утра.

Приведя себя в порядок, спускаюсь вниз. Нил с Лейтоном сидят за барной стойкой и пьют кофе, их родителей нигде не видно.

— Доброе утро, — говорю я, пытаясь пройти мимо парней, но Лейтон подхватывает меня за талию, прижимает к себе и откровенно целует в губы. Мои щеки заливаются румянцем, и я хочу остановить Лейтона, потому что знаю, Нил смотрит на нас. Я чувствую его взгляд, и мне ужасно неприятно, что он стал свидетелем наших с Лейтоном нежностей. Интересно, младшему Роджерсу больно видеть, как его брат меня целует?

— Доброе, — Лейтон наконец отрывается от моих губ и подмигивает. — Кофе?

— Я сделаю, спасибо.

Разворачиваюсь и иду к кофемашине, чувствуя на себе взгляды двух пар глаз. Невероятно, но я могу четко отличить, кому из братьев принадлежит тот, который ласкает мою попку, и тот, который скользит по волосам. Самое интересное, что невинное рассматривание моих волос — это развлечение Нила. Но ощущается это горячее, чем ласки взгляда Лейтона.

Глава 10

Войдя в комнату, с силой захлопываю дверь. Раздеваюсь на ходу, чтобы забраться в душ и… что? Принять его второй раз за это утро? Подрочить? Торможу у двери в ванную и снова натягиваю футболку, которую уже успел стянуть. Вздохнув, ерошу волосы на затылке, а потом иду переодеваться. Через час выезжаем на склоны, и я должен быть готов хотя бы физически.

Одевшись, спускаюсь вниз, где вся семья уже собралась за завтраком. Мы с Лейтоном перекусили, так что я беру только кофе и блинчик, который обмакиваю в сироп и откусываю.

— Нил, ты бы хоть тарелку взял, — журит меня мама, а я подмигиваю ей.

Я раздражен и сейчас неспособен произнести хоть что-нибудь внятное, так что предпочитаю отмалчиваться, пока остальные члены семьи, кроме нас с Хлоей, болтают о всякой ерунде. Я постоянно возвращаюсь мыслями во вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Меня прямо выворачивает наизнанку от необходимости отталкивать Хлою, но другого варианта я не вижу. Не могу так поступить с братом, он не заслуживает предательства. Только вот что делать с мощным притяжением? Как победить его? Как преодолеть?

Сжав челюсти, убеждаю себя, что мне вполне по силам оставить этот эпизод позади. А потом я поднимаю голову, сталкиваюсь взглядом с Хлоей и все летит к чертям. Забыть не получится. Пережить — возможно, но точно не забыть. Ее вкус и запах проникли внутрь меня, и сейчас, кажется, я чувствую на языке не вкус кленового сиропа, а ее персональный, который въелся в мои рецепторы. Пальцы покалывает, напоминая мне о тех ощущениях, которые я испытывал, держа Хлою в своих руках.

Пока мы заканчиваем завтрак, а потом и по дороге к склону, Хлоя постоянно бросает на меня взгляды. Казалось бы, ничего не значащие. И, если кто-то посмотрел бы на нас со стороны, никогда бы не заподозрил нас в чем-то противозаконном. Но в ее взгляде я читаю воспоминания и тоску. Только там нет того, что я так старательно выискиваю: ответа на вопрос “Что будет дальше?”

Вся эта ситуация и собственные чувства бесят меня.

Захватив из машины сноуборд и шлем, я тащусь к склону, но торможу, когда слышу за спиной знакомый голос.

— Нил! — поворачиваюсь и натягиваю на лицо улыбку, глядя, как ко мне спешит Отэм. — Привет.

— Привет.

Моя улыбка становится шире, когда она останавливается передо мной и широко улыбается, прикрываясь от слепящего солнца “козырьком” из пальцев.

— Я думала, обозналась.

— Нет. Если, конечно, ты думала обо мне.

— Я о тебе думала. — Это прозвучало так интимно и… внезапно приятно. — В смысле… Я… думала, может, ты мог бы поучить меня кататься на сноуборде. То есть, ты, конечно, научил. Но мы оба понимаем, что одного урока мало. И…

— Я сегодня катаюсь со своей семьей.

— Оу, — скисает она. — Что ж…

— Хочешь присоединиться?

— О, нет, что ты? — она быстро качает головой и машет руками так активно, что очки, закрепленные на шапке, начинают съезжать.

Я кладу на снег шлем со сноубордом, а потом тянусь к голове Отэм и поправляю ее шапку с очками. Мы оба замираем, когда осознаем, что я зашел на личную территорию. В смысле, попал в интимную зону. Ну, то есть… а, черт с ним. В общем, мне не стоило этого делать. И все же я заканчиваю то, что начал.

— Так почему нет? — прерываю неловкое молчание.

— Потому что ты будешь там с семьей, я буду только мешать.

— Не будешь. Ты уже взяла сноуборд?

— Э-э-э, да. Он там, — она указывает себе за спину.

— Тогда забирай, жду тебя здесь.

Пока она уходит за своим снаряжением, я поднимаю со снега шлем и, сняв со лба очки, надеваю их вместе со шлемом. Подхватываю доску и дожидаюсь Отэм. Как только она подходит, помогаю надеть шлем и ей, а потом беру за руку, сам себя удивляя этим жестом, и веду к подъемнику. Моя семья уже вся наверху, только я задержался.

На вершине я быстро отыскиваю родителей и подвожу к ним Отэм.

— Мам, пап, помните Отэм?

— О, здравствуйте, — радостно произносит мама, а я уже вижу, как у нее в глазах включается счетчик будущих внуков.

Чтобы не провоцировать маму на слишком близкое знакомство с Отэм, хватаю девушку за руку и тащу к трассе. Застегивая стрепы, мы перебрасываемся невинными шутками и смеемся. Мне легко с Отэм. Легко так, как не было до этого ни с одной из девушек. Может, поэтому я не воспринимаю ее всерьез?

Когда мы уже полностью готовы, и Отэм начинает спускаться, неподалеку от нас появляются члены моей семьи с Хлоей. Я чувствую вибрации с той стороны, но стараюсь их игнорировать. И все же периодически, бросая взгляд на Хлою, сталкиваюсь с неприкрытой яростью. Она злится, что-то там выговаривает Лейтону, а после они оба вообще исчезают из поля зрения. Решив, что они просто съехали вниз, продолжаю кататься с Отэм.

Когда мы оказываемся внизу и идем к уже знакомому ресторанчику, выуживаю из куртки телефон и набираю отца.

— Сынок, мы в ресторане, собираемся заказать обед. Вы с Отэм присоединитесь?

— Да, мы как раз туда направляемся.

— Тогда ждем вас.

Мы подходим к столику, за которым сидят только мои родители. Я непроизвольно окидываю взглядом ресторан.

— А где Лейтон с Хлоей? — спрашиваю, помогая Отэм снять куртку.

— Хлоя почувствовала себя не очень хорошо, — говорит мама. — Лейтон повез ее в шале.

— Ясно, — отзываюсь я и прочищаю горло.

Мы рассаживаемся и делаем заказ подоспевшему официанту.

— Интересно, Хлоя не беременна? — спрашивает мама, а я давлюсь водой, глоток которой сделал. Отэм постукивает меня по спине, а я благодарно киваю.

— Сэм, — хмурится папа.

— А что? Может, мы в скором времени станем бабушкой и дедушкой, — подмигивает мама и улыбается официанту, который ставит перед ней чашку с какао. — Спасибо. Все равно, думаю, Лейтон скоро женится на этой девушке, и дети — это логичное продолжение их отношений.

Папа вздыхает и качает головой, а я переключаюсь на негромкую беседу с Отэм о ее планах после каникул. Через пятнадцать минут в ресторан заходит мой брат, и в этот же момент официант направляется к нашему столику с полным подносом еды.

Глава 11

Высадив меня возле шале, семья отправляется в супермаркет. Я, как могу, тяну время, медленно поднимаясь по ступенькам, сбрасывая в прихожей одежду и обувь. Тщательно помыв руки, взъерошиваю волосы и поднимаюсь наверх. Тишина в доме оглушает, я слышу только свои тихие шаги и сорвавшееся с катушек сердце. Оно пробивает грудину, и мне кажется, что я даже могу слышать треск костей.

Повернув ручку двери, медленно открываю дверь и бесшумно проникаю в комнату Лейтона и Хлои. Чувство стыда от вторжения затапливает по самую макушку, но не останавливает. Подхожу к кровати и смотрю на спящую Хлою. Она уютно свернулась клубочком, завернувшись в теплый плед. Из-под него торчит ее голая нога в белом вязаном носке.

Не понимаю, что такого в этих вязаных аксессуарах на ней, но в сочетании с обнаженной кожей это заводит. Она выглядит трогательнее и беззащитнее. Пробуждает во мне инстинкты, которым лучше бы уснуть вечным сном.

Я пячусь назад, пока не утыкаюсь в край кресла. Присаживаюсь и, упершись локтями в колени, сплетаю пальцы. Смотрю, как белеют костяшки. Их едва видно в тусклом свете ночника, и все же я вижу.

Мне нужно встать и уйти. Тело слишком сильно вибрирует от близости Хлои, и это плохо. Я бы даже сказал чревато. Но я остаюсь сидеть.

Поднимаю взгляд на нежное лицо со слегка порозовевшими щеками. Может, у нее температура? Мне стоило проверить? Нет, тогда бы я точно не ограничился поцелуем в лоб или даже прикосновением пальцев. Я так явно вижу картину того, как вжимаюсь в тело Хлои своим, что сводит в паху.

Мне бы очень хотелось избавиться от навязчивой идеи снова заполучить Хлою в свою постель. Жажду стать свободным. Но между нами словно незаконченные дела, которые требуют завершения. И я думаю о ней. Часто. Не помогают ни километры, ни время, ни даже тот факт, что она теперь под запретом.

Откидываюсь на спинку кресла и, прикрыв глаза, провожу ладонью по лицу. Я словно в тумане, из которого никак не могу выбраться. Мысли путаются в желаниях, и этот клубок становится все плотнее.

Я чувствую на себе ее взгляд и резко распахиваю глаза, встречаясь с бездонными озерами. Мы молча смотрим друг на друга, ведя немой диалог.

Встань, Нил, и скорее сваливай отсюда!

Как бы ни убеждал себя сделать это, я словно прирос к креслу. Не могу оторвать свой взгляд от Хлои и просто выйти из комнаты.

Она отбрасывает плед и садится на кровати. Позволяет моему жадному взгляду блуждать по ее телу в тонкой пижамке. Майка, лямка которой съехала по плечу, практически оголяет грудь, не прикрытую бюстгальтером. Хочется подхватить эту лямку и, нет, не вернуть на место, а стянуть еще ниже. Шортики даже не доходят до середины бедра, а ниже голые ноги в этих нереальных носочках. Они немного съехали к щиколотке, делая образ еще более трогательным. Когда бойкая и немного сумасшедшая Хлоя стала такой?

Она поднимается и идет ко мне, плавно покачивая бедрами.

Нет! Вернись на место! Не провоцируй!

Но уже поздно.

Она разводит мои руки в стороны и усаживается верхом. Ерзает, прижимаясь горячей сердцевиной к моему ноющему, твердому, как камень члену. В комнате ни единого звука, кроме нашего горячего дыхания. Я до треска ткани сжимаю пальцами подлокотники кресла. Все, что угодно, только бы не прикоснуться к ней. Я знаю, что касание станет роковым, и после ничего уже не будет как прежде.

Но Хлоя все делает сама, только лишь давая толчок тому, что случится дальше.

Она наклоняется и, заключив мое лицо в ладони, медленно скользит губами по щеке к скуле, оставляя мелкие, точные, как ожоги, поцелуи. Клеймит ими мою кожу, напитывая меня своим запахом и ощущениями. Моя кожа подрагивает от чувственных прикосновений, а глаза жадно следят за ней. Сжимаю подлокотники еще сильнее, впиваясь пальцами в дерево под мягкой обивкой. Но нет, не помогает. Перестает помогать, когда губы Хлои касаются моих, а влажный язык скользит по мягкой плоти.

Оставляю тщетные попытки держаться на расстоянии, и одна моя рука, взлетает к затылку Хлои. Зарывается в волосы и слегка оттягивает ее голову назад. Пару секунд я пялюсь на ее приоткрытые губы, а потом, впечатав вторую ладонь в поясницу, набрасываюсь на ее рот.

Я капитулировал. Все. Назад дороги нет.

“Есть” — подсказывает подсознание, напоминая, что я еще могу отступить, пока мой член не погрузился во влажность Хлои. Я игнорирую этот голос. Потому что для меня уже все закончено. Крепость пала, а вместе с ней и сила воли.

Наши языки сталкиваются и сплетаются в яростном танце. Диком, необузданном. Мы пьем души друг друга, сталкиваясь зубами и губами. Этот поцелуй болезненный, отдающий простреливающей болью в паху. Вдавливаю Хлою сильнее, чтобы этим бестолковым трением хоть немного унять пожар у себя в штанах.

Ее руки шарят по моему телу, куда только могут дотянуться. Ногти царапают шею, забираясь под воротник свитера. Через секунду она срывает его с меня, а следом летит футболка. Ее майка отправляется за моей одеждой на пол. Я не успевают полюбоваться идеальными окружностями груди, как Хлоя прижимается голой кожей к моей, разжигая внутри адское пламя. Мы сгораем в нем, уже совсем не пытаясь тормозить.

Отпускаю ее губы и съезжаю на шею. Сжимаю грудь, снова и снова заставляя ее выгибать спину и сильнее вжиматься в меня пахом. За прикрытыми веками взрываются фейерверки, и мне страшно, что я не дотяну и даже не смогу до конца раздеться. Кончу, как мальчишка, в штаны.

Взяв Хлою за талию, заставляю ее приподняться, чтобы расстегнуть ширинку и спустить штаны вместе с боксерами. Хлоя встает на пол, слегка покачиваясь, и стягивает по ногам короткие шортики, оставаясь только в вязаных носках. Хочет снять и их, но я останавливаю ее, качнув головой.

Мы молчим, словно боимся прервать тишину своими разговорами. Как будто, если мы заговорим, все станет слишком реальным, и это может нарушить наш настрой. Да, общение точно все испортит, и мы оба останемся неудовлетворенными. Достаточно того, что в моей голове до хрипоты орет голос совести, заглушаемый глухими ударами сердца.

Глава 12

Я зачем-то ложусь на кровать рядом с ней, позволяя забросить ногу на свое бедро и положить голову мне на плечо. Рассеянно перебираю ее волосы, пялясь в потолок. Что там я думал? Что мне будет достаточно переспать с ней, чтобы забыть и продолжить жить своей жизнью? Что я смогу просто спрятать член в штаны и выйти из спальни с чувством выполненного долга?

Как-то наш тренер на одной из посиделок рассказывал, как бросал курить. Он курил около десяти лет, потом в один день бросил. А дальше как-то так получилось, что сидел в баре с друзьями и решил, что от одной сигареты ничего не будет. И следующие пять лет он провел, затягиваясь горьким дымом.

Сейчас я сравниваю наш секс с Хлоей с той самой сигаретой “от которой ничего не будет”. Похоже, не просто будет, а уже случается. Но я точно не хочу следующие пять лет мучиться от ломки по ней. В конце концов, разве я не заслужил свое личное счастье? Вспоминаю, как Лейтон смотрит на Хлою, как прикасается к ней, и хочется оторвать себе руки за то, что вообще допустил такую ситуацию. Позволил себе даже немного пофантазировать на тему того, как сложатся наши с ней отношения. Нет никаких отношений, и быть не может!

— Ты куда? — Хлоя дергает меня за руку, когда я поднимаюсь.

— Я должен уйти, пока Лейтон не приехал.

— Нил…

— Хлоя, это неправильно. Так поступать, как мы поступили, неправильно.

— Не рассказывай Лейтону, — неожиданно просит она.

Уже сделав шаг от кровати, останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом. Внутри меня коктейль из ощущений. Я не понимаю, как отнестись к ее просьбе. С одной стороны, она правильная, потому что рассказывать об этом эпизоде не стоит хотя бы потому, что мы еще сами не понимаем до конца, к чему приведет этот секс. А с другой, он ведь мой брат, и я не хочу причинить ему боль. Только вот… Что именно ее причинит? Неведение или осознание, что его брат и девушка предатели?

Похоже, я не способен сейчас рассуждать здраво, так что киваю Хлое и покидаю их с Лейтоном спальню.

А на следующий день сваливаю из шале назад в город, сославшись на то, что друзья, узнав о моем приезде, специально собираются вечером в пабе. Мама, конечно, возмущается, папа с пониманием кивает, а Хлоя с Лейтоном на момент моего отъезда еще не спустились вниз.

Конечно, никакой встречи с друзьями у меня запланировано не было. По крайней мере, не в этот вечер. Так что я провожу его дома перед телевизором за просмотром одного из бесконечной вереницы реалити-шоу. Ближе к десяти вечера мой телефон звонит. Бросив взгляд на экран, я перестаю жевать чипсы и тяжело сглатываю. Игнорирую, пока телефон не замолкает, но он практически сразу начинает звонить снова.

— Слушаю, Хлоя, — наконец отвечаю на звонок.

— Я не хочу быть с ним, — тихо говорит она.

— Хлоя…

— Нет, выслушай. Я не могу смотреть на него, Нил. Твой брат отличный парень, но понимание того, что я каждый день обманываю его, съедает меня изнутри, понимаешь? Я думаю только о тебе. Даже когда он целует меня, я представляю тебя на его месте. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Знаю, я дура, что связалась с твоим братом, но тогда это решение казалось мне правильным. А сейчас осознаю, в какое положение я тебя поставила. Прошу тебя, не отталкивай меня. Я все это делала ради нас, но больше не могу. Пожалуйста, Нил!

Отчаяние в ее голосе скручивает внутренности в тугой узел, и мне приходится потереть грудную клетку в надежде немного ослабить его.

— Я подумаю, что можно сделать, — отвечаю наконец.

— Хочешь, приеду прямо сейчас?

— Ты тоже уже в городе?

— Нет, но могу приехать.

— Пока не надо. — Я должен подумать. — Я позвоню.

— Я люблю тебя, Нил, — говорит Хлоя за секунду до того, как я отключаю связь.

Следующим вечером я все же встречаюсь со школьными друзьями. Только вот встреча какая-то вялотекущая. Мы вроде нормально общаемся, но мыслями я далеко. Там, в шале, где мой брат все еще счастлив со своей девушкой, а она его уже практически ненавидит и мечтает уйти ко мне.

Со встречи я ухожу раньше всех. Понимаю, что фактически друзья собрались ради меня, но у меня не хватает радости и энергии, чтобы делиться ею с другими людьми. Сейчас я каждую крупицу сохраняю для себя, чтобы протянуть до следующего дня.

Вечером, лежа в кровати, листаю школьный альбом. Не тот, который официальный, а тот, который сплошь состоит из фотографий с наших школьных тусовок. Натыкаюсь на фотографию, где слева от моих друзей стоит Хлоя. Юная девчушка с двумя хвостами и брекетами. Их можно рассмотреть, потому что Хлоя широко улыбается. Она выглядит такой счастливой, словно не просто стоит в сторонке, а находится в самой гуще толпы парней.

Пролистываю еще несколько страниц, и вижу фото нашей школьной команды по футболу. Слева и справа от нас стоят те, кто помогал организовывать матчи. Среди них Хлоя. Теперь уже совсем другая: красивая, стройная, с длинными распущенными волосами и в юбке, которая по длине могла бы соревноваться с формой команды поддержки.

С мучительным стоном закрываю альбом и откладываю его в сторону, а затем начинаю взбивать подушку в надежде уснуть.

Я совершил скотский поступок, тут нет сомнений. Но не сделаю ли я еще хуже, если отберу у брата его девушку? Что, если он и правда любит ее? Что, если для меня Хлоя — это всего лишь вызов? И что, если она сможет полюбить Лейтона, а я лишу их возможности построить долгосрочные отношения?

Телефон вздрагивает, посылая импульс мне в плечо. Лениво перекатываюсь на бок, глядя на гаснущий экран. До того, как он потемнеет, успеваю выхватить взглядом имя. Отэм.

Поднимаю гаджет и, разблокируя, читаю сообщение.

Отэм: “Ты сбежал или мне показалось? Сегодня видела твою семью на склоне, но твоя мама сказала, что ты вернулся в город”

Улыбаюсь как идиот. И тут же корю себя за то, что с Отэм у меня не получается так, как с Хлоей. Нет той самой искры и трепета в животе.

Глава 13

Даг, спотыкаясь, пьяно ржет, а Мик подхватывает его под локоть и помогает встать.

— Тише, придурки, — шепчу я, пробираясь между антикварными автомобилями. — Терри! Терри, ты где?

— Бляа-а-а, я застрял, — бормочет где-то позади еще один наш университетский друг.

Возвращаюсь к нему и давлюсь смехом. Этот придурок открыл дверь одной из машин, а, захлопывая ее, прижал свою куртку. Открываю дверцу, высвобождаю друга, и мы идем следом за Дагом с Миком.

Ночью музей ЛеМэй сильно отличается от того, что можно увидеть днем. Старинные автомобили, днем лоснящиеся в свете ярких прожекторов, в полумраке кажутся спящими. И есть в этом какая-то особенная магия. Ты как будто смотришь на машины другими глазами. Мы приходили сюда днем с друзьями, чтобы рассмотреть новые экземпляры, пополнившие коллекцию музея, а потом решили забраться ночью, как делали в студенчестве. Сейчас я понимаю, что идея так себе, и все равно это весело.

— Если Малкольм нас поймает, нам конец, — бубнит Терри, пока я волоку его к парням, уже располагающимся в белом кабриолете. — Еще и ты превратился в медведя. Наверняка на камерах нас будет видно.

— Мы в кепках.

— Они не спасут. Такого громилу, как ты, сложно не узнать.

— Тогда придется подарить Малкольму бутылку “Патрона”.

— Черт, мы тогда на них почти разорились. Помнишь? — смеется он. — Мне даже раз пришлось стащить одну бутылку у отца.

— Ага, а я украл у отца бутылку “Джека”.

— Когда это мы дарили Малкольму “Джек”? — спрашивает Даг, когда мы с Терри заваливаемся на сиденья за ними. Мик пытается крутить рулем, изображая езду. Он шлепает губами и низко рычит, изображая звук работы автомобиля.

— Когда я привел сюда девушку. Хотел блеснуть перед ней возможностями.

— Это Дакоту, что ли? — Даг поворачивается ко мне, вопросительно изгибая бровь, и это выглядит особенно смешно, учитывая, что он не может навести резкость.

Засмеявшись, киваю головой и вынимаю из пальцев друга бутылку виски, завернутую в бумажный пакет. Делаю глоток и ставлю напиток себе на колено, потому что Дагу, кажется, уже хватит.

— Я скучаю по тем временам, — внезапно перестает имитировать двигатель Мик и откидывается на спинку, забросив на нее еще и руки. — Девочки сами падали нам в руки, стоило только назвать свое имя.

— Они все знали наши имена, — поправляет его Терри, еле ворочая языком. Он закрыл глаза, положил голову на спинку сиденья и, судя по всему, сейчас отключится.

— Да, нас знали все, — соглашается Даг. — А сейчас все знают только Роджерса, остальные канули в лету как легенды. — Я открываю рот, чтобы возразить, но Даг поднимает руку, чтобы остановить меня. — Но я не жалуюсь. Я даже рад, что не начал спортивную карьеру. Теперь я лечу ваши переломы, а сам бегаю на своих двоих. К нам в клинику, кстати, недавно привезли парнишку из универа. Тоже игрок в футбол, но ногу сломал в драке, прикиньте? Короче, я его расспрашиваю, а он…

Внезапно все звуки затихают, когда телефон в моем кармане вибрирует, и я достаю его, чтобы прочитать сообщение.

Отэм: “Как отдых? Сегодня смотрели самые яркие моменты суперкубка. Ты крут”

Нил: “Я просил не гуглить меня”

Отэм: “Поздно уже, я видела все”

Нил: “Еще не все. Кое-что по телевизору не покажут”

Отправляю вместе с подмигивающим смайликом, а потом широко улыбаюсь.

Я флиртую с ней, что ли? Флиртую, черт подери! Это неожиданно даже для меня самого.

Отэм: “Скажи, что это не пошлый подкат”

Ее сообщение дополняет блюющий смайлик, и я смеюсь, не сдерживаясь.

Нил: “Это была шутка”

Пытаюсь таким образом реабилитироваться, ведь я на самом деле не пытаюсь подкатить к Отэм. Она классный собеседник, но ничего более. За грудиной короткая глухая вспышка боли, но я быстро гашу ее. Не даю себе даже думать о том, что скучаю по Хлое.

И снова мы с Отэм вступаем в шутливую переписку. Незаметно для меня самого я втягиваюсь в нее, отрезая весь внешний мир.

— Кажется, мы его теряем, — слышу голос Дага и поднимаю голову, по очереди глядя на друзей. — Кто там у тебя?

— Да так… — отвечаю, не желая рассказывать об Отэм. Эти паршивцы обязательно все опошлят, а мне хочется оставить эту часть своей жизни практически нетронутой. В некоторой степени даже девственно чистой. Совсем не к месту в голове всплывает вопрос, невинна ли Отэм, но я изо всех сил игнорирую его, потому что это не мое дело, и вообще не хочу идти в эту сторону.

Заставляю своих друзей скучковаться, чтобы сделать селфи, и отправляю наши кривляющиеся лица Отэм.

Нил: “Меня вынуждают прекратить переписываться с тобой”

Отэм: “Какие вы… пьяные! Ахахаха”

Нил: “Так заметно?”

— Эй, прекрати! — Даг пытается вырвать у меня телефон, но я уворачиваюсь.

— Минуту!

— К черту телочек! Сегодня мужской вечер! — выкрикивает Терри, и в тишине музея его голос эхом разносится по коридорам.

— Вот черт! — шипит Даг, вываливаясь из машины.

Внезапно в зале загорается свет. Мы все выползаем из машины, потому что ни у кого уже нет сил стоять на ногах. Подхватив выпавшую из руки бутылку и расплескивая виски на красные ковры, я пытаюсь сбежать вместе с моими друзьями. Мы по очереди спотыкаемся, падаем, поднимаемся и бежим дальше. Траектория движения настолько кривая, что, кажется, мы достигнем выхода только к концу завтрашнего дня.

— Эй, кто тут? — раздается голос позади нас.

— Черт, это не Малкольм, — шипит Даг, выталкивая едва держащегося на ногах Терри через запасной выход.

— Ты же сказал, что проверил, — рявкаю на него шепотом.

— Проверил. Может, дни перепутал?

Мы вываливаемся на улицу, где фонари вокруг здания уже горят ярче. Судя по всему, когда мы пришли в музей, они были на ночном режиме, а теперь скорее похожи на софиты.

— Твою мать! — бурчит Мик, прикрывая лицо ладонью.

Глава 14

Всю дорогу до дома Блейк я сто раз спрашиваю себя, правильно ли поступаю. Не с точки зрения морали, а исключительно исходя из собственных ощущений. Не буду ли я после чувствовать себя так, словно искупался в грязи? Как-то раньше меня не беспокоили мои ощущения в связи с одноразовым сексом, а сегодня почему-то не покидает мысль о том, что после мне будет противно. Но Блейк сметает сомнения, едва мы входим в ее квартиру. Без лишних прелюдий она обвивает мою шею руками и прижимается губами в поцелуе.

Я ничего не чувствую. Ни пока целую ее, ни пока трахаю. Как будто вместе с членом окаменело и сердце. Все эмоции притупились, а ощущения были лишь от механических действий. Да, приятно. Да, сброс напряжения. Но не более. Никаких ощущений, сравнимых с теми, которые я испытывал, занимаясь сексом с Хлоей, не было. Даже близко нет.

Я едва довожу дело до конца, потому что в процессе член дважды падает, когда меня накрывает особо сильным отчаянием от понимания, что это не Хлоя. Приходится отвлекать Блейк, чтобы она не заметила моего поражения. Не люблю объясняться, а в такой ситуации — тем более.

Сразу после я иду в ванную, чтобы умыться. Даже не хочу принимать душ в ее квартире. Сейчас то самое ощущение грязи противным липким слоем облепляет мое тело. И я хочу его смыть, но дома.

— Ты уходишь? — Блейк появляется у входной двери, когда я уже натягиваю куртку.

— Да. Привык спать дома.

— Жаль. Мы еще увидимся?

— Боюсь, что нет.

— Ты не хочешь попросить меня молчать?

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом, мимолетом отмечая на лице натянутую улыбку. Она пытается выглядеть крутышкой, но видно, что мое поведение сильно ранило ее чувство собственного достоинства.

— Ты умная девочка. Не думаю, что есть необходимость говорить тебе такие простые вещи.

Блейк кивает, и ее улыбка становится немного шире.

— В сексе ты так себе, — решает она подколоть, но как-то беззлобно.

— Ты тоже ничего, — хмыкаю я, и мы молча улыбаемся друг другу.

— Удачи в новом сезоне, Нил Роджерс.

— И тебе удачи, Блейк… — зависаю, понимая, что не знаю ее полного имени.

— Иди уже, — отмахивается она.

Кивнув, сваливаю из ее квартиры.

Мне кажется, Блейк хорошая девушка, и поэтому я даже немного испытываю чувство вины за то, как воспользовался ею. Но мы оба получили, что хотели, а отношений я ей не обещал, так что глушу непонятную вспышку совести.

На улице холодно, но все равно решаю пойти домой пешком. Знаю, что шагать мне около двух часов, но мой натренированный организм не боится таких нагрузок. Так что, плотнее закутавшись в теплую куртку и подняв капюшон, я двигаюсь в сторону дома.

Времени, которое заняла у меня дорога, хватило на то, чтобы поразмышлять. Я даже пытался убедить себя просто воткнуть наушники в уши и послушать музыку или какой-нибудь подкаст. Но все мимо. Мне нужны были тишина, темнота и одиночество. Только при таких исходных я мог нормально подумать о том, какой бардак творится внутри меня.

Мне не с кем сравнивать Хлою. Точнее, конечно же, есть с кем. Но все, кто становится с ней в один ряд, быстро из него вылетают, не дотягивая. Остается открытым вопрос, в чем причина такой одержимости этой девушкой? Во что обычно влюбляются парни? Вопреки распространенному мнению, совсем не во внешность. Наверное, это какие-то химические реакции, на которые мы никакого влияния не имеем. Гормоны, химия… и бам! Ты попался!

Хлоя красивая, но на самом деле она очень далека от девушки, которую я бы назвал идеальной. А есть ли у меня вообще идеал? То есть, какую девушку я мог бы счесть совершенством? Отбросив внешность, конечно, сразу на ум приходит поведение. Хлоя ведет себя странно. Причем всегда. Она какая-то нелогичная, непоследовательная. Снаружи она выглядит спокойной и даже немного заторможенной. Но внутри там такое пламя пылает, что можно обжечься. Она страстная натура, но почему-то глушит в себе внешние проявления.

И тут же на ум приходит Отэм. Вот кто вообще ничего в себе не подавляет. Она как фонтан, брызжущий наружу. Все чувства напоказ! Если она смеется, то до икоты. Если ругается, то так, что, даже не слыша того, что она говорит, по лицу можно понять, какие чувства она испытывает.

С Отэм мне легко, с Хлоей сложно. И почему я не могу выбрать легкий путь? Зачем обязательно симпатизировать девушке, которая заставляет меня постоянно напрягаться?

Вынимаю из кармана телефон и, сжав между зубами перчатку, стягиваю ее. Проверяю время. Два часа ночи. Она, наверное, сладко спит, но я все равно отправляю сообщение.

Нил: “Спишь?”

Ответа нет пять минут, десять, и я уже решаю убрать телефон назад в карман, как он коротко вибрирует, оповещая о новом сообщении. Разблокирую экран и улыбаюсь, читая пришедший текст.

Отэм: “Твое счастье, что сегодня наша вечеринка затянулась. Иначе я прокляла бы тебя за столь позднее сообщение”

Нил: “Могла бы не отвечать”

Отэм: “Кто вас, знаменитых футболистов, знает? Может, оскорбишься и внесешь в черный список. А мне критически важно быть с тобой на связи”

Я улыбаюсь на ее дружеский флирт.

Нил: “Для чего?”

Отэм: “Вдруг мне будет что-то непонятно в ваших чертовски сложных правилах, и нужно будет пояснение от человека, который в этом варится?”

Я уже смеюсь от того, как она перекрутила все в, казалось бы, безобидную плоскость, чтобы показать, что дело совсем не во мне, и ей просто нужны связи. Хотя я сразу понял, что понравился Отэм. Уверен, предложи я ей сейчас отношения, она, не задумываясь, согласится.

Нил: “Что ж, это уважительная причина для поддержания контакта. Как прошла вечеринка?”

Мы снова вступаем в диалог о разных пустяках. Но он позволяет мне отвлечься и еще лучше узнать Отэм. Черт знает, зачем мне это, и все же до самого дома я продолжаю перебрасываться с ней голосовыми сообщениями. Печатать, шагая по городу, не совсем удобно.

Глава 15

Проснувшись, собираю свои вещи и покупаю билет на самолет.

Билеты.

Я пока не знаю, понадобится ли мне два, но предпочитаю быть готовым к любым сюрпризам. Поставив сумку на выходе из комнаты, закрываю дверь и сбегаю вниз, чтобы обуться, запереть дом и отправиться в центр. Прежде, чем поговорить с родителями, я должен увидеться с Лейтоном.

Убиваю время в ожидании брата прогулкой, которая позволяет мне еще раз взвесить все за и против. Черт его знает, что я творю, и стоят ли эти усилия того, что последует дальше, но я должен хотя бы попробовать.

Лейтон точен, как швейцарские часы. Он подходит к назначенному месту ровно в полдень.

— Я не знал, возьмешь ли ты кофе, так что на всякий случай сам прихватил. Держи.

Он передает мне один из двух картонных стаканов и приземляется рядом на холодную скамейку, которую я расчистил от снега.

— Почему мы не в теплом кафе? Здесь же околеть можно.

Я усмехаюсь, делая глоток кофе.

— Ладно бы я так сказал, потому что привык за год к жаре. Но ты в этом климате постоянно.

— Что за тайны? — проигнорировав мое замечание, спрашивает брат. — Не мог дома со мной поговорить?

— Нет. Хотел, чтобы… — не договариваю, что хотел оставить брату возможность встать и уйти, не выживая его при этом из родительского дома. Он сам все поймет. — В общем, я не буду тянуть резину. Хотел сказать тебе, что я влюблен в Хлою. Уже больше года. Намного дольше, чем вы встречаетесь.

— Не понял?

Боковым зрением вижу, что он повернулся лицом ко мне и чувствую, как прожигает своим взглядом мою щеку, но пока не нахожу в себе сил повернуться и посмотреть на брата.

— Я пересекался с Хлоей еще до вашей встречи, и она мне тогда понравилась. Когда вы начали встречаться, я не стал бороться за нее. А сейчас понимаю, что зря. Мои чувства никуда не делись.

— Между вами что-то было? — севшим голосом спрашивает Лейтон.

— Один раз.

Я не стану рассказывать о том, что произошло в шале. Моя совесть и так жрет меня каждую свободную минуту, не хочу еще добавлять к этому ненависть брата.

— Когда?

— Задолго до вашей первой встречи.

— Тогда какого черта вы разыграли этот цирк, делая вид, что не были знакомы?!

Он вскакивает со скамейки и выбрасывает почти полный стакан кофе в урну.

— Никто из нас не хотел тебя ранить.

— И ты считаешь, что солгав, оказал мне услугу?!

— Лейтон, — я тоже встаю, отставив свой стакан на скамейку. Вполне возможно, этот кофе станет последним, который мне принес брат.

— А она? — перебивает он меня. — Хлоя тебя любит? С чего ты вообще решил раскрыть карты?

Внутри меня все переворачивается, когда я вижу, как брат мечется передо мной, бросая взгляды по сторонам, как будто ищет какой-то якорь, за который можно зрительно зацепиться и остаться в моменте, не сойти с ума.

— Мне кажется, она тоже влюблена в меня.

— Охренеть, — медленно произносит он на выдохе и, отвернувшись, складывает ладони на затылке, сплетая пальцы. — Ты же помнишь, что я собрался делать ей предложение, правда? Что мы живем вместе, помнишь?

— Лейтон, я помню. Прости.

— За что ты извиняешься, говнюк? — резко разворачивается он и впивается в меня взглядом. — За что конкретно? За то, что снова отбираешь то единственное, что я думал, будет принадлежать мне?

— Я ни черта у тебя не отбирал! — рявкаю я. — Не перекручивай.

Мы всегда конкурировали. В спорте, когда дело касалось девушек, за внимание родителей, за оценки… Все, что происходило в нашей жизни, было превращено в соревнование. Несмотря на то, что Лейтон старше меня на пять лет, он всегда находил поводы щелкнуть меня по носу, доказывая, что он в чем-то лучше меня. Пока я не вырос и не понял правила игры. Тогда я начал обходить его почти во всем. Учеба мне давалась не так легко, как ему, но в подростковом возрасте не это казалось самым важным.

Девочки и успехи в спорте — вот где я был богом. Однажды, чтобы доказать свое превосходство над братом, увел у него девушку. Лейтон тогда был в ярости, а я надменно усмехался, показывая ему, что могу больше, чем он. По крайней мере, в двух сферах, где я уже достиг совершенства. Брат отошел от спорта, сосредоточившись на учебе, а я напирал на футбол. Сначала желая доказать ему, что я в этом лучший, а потом так увлекся, что стал профессиональным спортсменом.

Когда времена колледжа прошли, я осознал, что девочки любят далеко не только за мышцы и спортивные достижения, это отрезвило меня и заставило начать прокачивать мозги. Но к тому времени сыновья нашей семьи уже разделились на умного и красивого. Так что теперь перераспределить роли уже гораздо сложнее. И, каким бы умным я ни был, я навсегда останусь в глазах окружающих симпатичной грудой мышц. Так что еще неизвестно, кто в более выигрышной позиции: я или брат.

— Зачем она тебе? — спокойнее спрашивает Лейтон, засунув руки в карманы куртки. — Доказать мне, что ты можешь? Самоутвердиться за наш с Хлоей счет? Какую цель ты преследуешь, Нил? Я думал, ты уже успокоился.

— Ты не слышал, что я сказал? Я влюблен в нее.

— А я люблю! — ревет Лейтон, подаваясь вперед. Его шея под шарфом краснеет от напряжения. — Люблю, придурок! Не влюблен, твою мать! Я собрался жениться на ней! Тебе не кажется, что это немного важнее твоего желания в очередной доказать себе, что ты лучше меня?! Доказал. Молодец. Признаю поражение. Но к Хлое не лезь.

Он разворачивается, чтобы уйти, но мои слова заставляют его остановиться.

— Она тоже влюблена в меня.

— Когда ты это выяснил? — спрашивает, повернув голову в сторону.

— Пару дней назад. Лей, я хочу забрать ее в Майами. Отпусти.

— Она не собака на привязи, чтобы я отпускал. Если захочет — уедет, — совершенно убитым голосом заканчивает он и уходит.

Испытывая горечь и стыд, допиваю кофе и отправляюсь домой. Мне предстоит еще один неприятный разговор, а после можно забрать свою сумку и отправиться в аэропорт. Я хочу, чтобы у моей семьи была возможность обдумать эту ситуацию без моего присутствия. Чтобы они знали, что могут не сдерживаться в выражениях и чувствах. Потом, когда-нибудь, может, они поймут меня.

Глава 16

Проходя к телетрапу, я еще раз оборачиваюсь и стараюсь не скривиться от того, как внутри сжалось от тянущей боли. Она не приехала, так что мне стоит прервать всякие контакты с ней и продолжать жить.

Быстро заняв свое место в самолете, снова вношу Хлою в черный список и отключаю телефон. Знаю, что это выглядит словно поступок обиженного подростка, но я ничего не могу с собой поделать. Раз уж решил обрубить все концы, надо делать это резко и быстро, словно срываю пластырь.

В Майами жарко, и я, сбросив куртку, иду к парковке, чтобы сесть в машину и отправиться домой. Но почему-то еду в кафе на берегу, где заказываю ужин и ем, пялясь на воду. Пару раз ко мне подходят, чтобы сфотографироваться или взять автограф, и я изо всех сил тяну улыбку, чтобы фанаты не подумали, что у меня корона размером со штат.

Сначала мои дни тянутся как резина. Я как будто не могу найти себе места. Куда бы ни пошел, везде чувствую себя лишним. Из-за острого чувства одиночества я больше не завтракаю в кафе, в котором делал это месяцами. И даже официантка, с которой я напропалую флиртовал, не спасла ситуацию. Пришлось покупать продукты для завтрака и есть по утрам дома. Мне нравился мой прежний распорядок: утренняя пробежка по пляжу, потом завтрак в кафе, а дальше - душ дома, и тогда уже мой день начинался полноценно. Правда, полноценным в межсезонье его было трудно назвать, учитывая отсутствие тренировок и основной работы. Так что я слонялся из угла в угол, плавал в океане, бесцельно болтался по городу.

На четвертый день после возвращения в Майами я понимаю, что дальше так продолжаться не может, так что сажусь за ноутбук и начинаю усиленно серфить в интернете в поисках дела, которым мог бы заняться в перерывах между сезонами. Сейчас я не стеснен в средствах, так что мог бы и не работать. Но безделие рано или поздно сведет меня с ума, так что я ищу то, что могло бы приносить мне прибыль и удовольствие.

Через полтора часа поисков откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза. Ни черта подходящего. Либо все ниши кажутся занятыми так плотно, что туда не пробиться, либо все занятия такие пресные, что я заскучаю уже на второй день. Из тоски меня вырывает входящее сообщение.

Отэм: “Никогда не поверишь, что произошло!”

Улыбнувшись, быстро печатаю ответ.

Нил: “Не поверю”

Отэм: “Мою работу выставят в частной галерее в Сиэтле”

Нил: “Это огромное достижение! Поздравляю. Что за работа?”

Она присылает мне фотографию картины, стоящей на полу у стены. Какая-то странная абстракция, нарисованная резкими мазками, как будто использовали малярную кисть, а не художественную. Но, когда присматриваюсь, в этом разноцветном пятне можно рассмотреть сплетение двух тел.

Нил: “Ах ты ж проказница, Отэм! Очень красивая картина”

Отэм: “Если ты рассчитываешь, что я покраснею от такой оценки, то ошибаешься”

Моя улыбка становится шире, и впервые за последние дни настроение повышается без значительных усилий с моей стороны.

Нил: “Ты правда чертовски талантлива”

Отэм начинает рассказывать о том, что эта галерея принадлежит одному молодому парню, который открыл ее на спор с друзьями. Он был далек от искусства, типичный прожигатель жизни и родительских денег, что никто не верил в успех его предприятия. Но он собрал самых талантливых художников города и устроил ночную выставку. Билеты на нее стоили как обед в неплохом ресторане, и он создал такой хайп вокруг этого мероприятия, что на него, конечно, слетелись все ценители искусства и… хайпа. Блогеры раскрутили это место за сутки, и парень стал знаменит. По крайней мере, в Сиэтле.

Пока Отэм все это рассказывает, я перевожу взгляд на стоящий рядом ноутбук и постукиваю по панели с клавиатурой. А потом быстро вбиваю в поисковик: “аренда помещения”. Вот так просто маленькая мисс Отэм помогает мне принять решение о том, чем я буду заниматься между играми.

Следующая неделя у меня получается очень суетливой и загруженной. Постоянно находясь на связи с Отэм, я подбираю помещение, ищу нужные контакты, нанимаю консультанта в области искусства, чтобы он помог мне подготовиться к первой выставке. Начать я хочу не с картин, а с фотографий местных фотохудожников, и посвятить эту выставку океану. Может, это и банально, но я планирую провернуть одну фишку, чтобы привлечь внимание к выставке, а для этого мне понадобится поддержка моих коллег из команды. Трое уже дали согласие, с остальными я планирую обсудить это на ближайшей тренировке.

Я уже смирился с тем, что наши с Хлоей пути разошлись и больше не пересекутся. Наверное, так будет правильнее всего. По крайней мере, меня перестало съедать чувство вины. Похоже, я ее отпустил. Или убеждаю себя в этом, но получается вроде неплохо. В последние дни я все реже ощущаю тянущую боль в груди, и все чаще засматриваюсь на девушек на пляже, не пытаясь сравнить их с Хлоей. Может, я насильно вытесняю ее образ из своих мыслей, но пока это работает, я ничего не имею против

***

Первая тренировка после перерыва, как всегда, щедро приправлена ругательствами тренера и его попытками призвать нас к порядку. Вообще забавно, как взрослые мужчины стараются вести себя соответственно своему возрасту и воспитанию, но со стороны больше похожи на школьников, которые пинают друг друга и шлепают по задницам, пробегая мимо. Такое ощущение, что мы не виделись целую вечность, хотя на деле прошел всего месяц.

Межсезонные тренировки не имеют практически ничего общего с теми, которые будут у нас в кэмпе[1]. Сейчас речь идет только о поддержании формы и подготовке мышц, которые позволят нам быть готовыми к предсезонным играм и тренировкам.

Я пробегаю мимо Картера и слегка толкаю его в плечо. С тех пор, как он начал жить со своей Бэмби, Мэтт стал немного более открытым и улыбчивым. Но на поле все равно продолжает держать марку и хмуро пялиться на всех, кто отрывает его от игры.