Ресюльпан. Гимн Плоти

Ресюльпан. Гимн Плоти

Глава 1: Пробуждение

«Ресюльпан — корень мира. Его нити сплели Первую Плоть из тьмы и пепла.

Он дал нам Жизнь, когда Великий Огонь отступил. Берегите его Свет — он единственное, что

спасает от новой Бури». Голос Плоти, Свиток Старейшин.

Тьма была не пустотой, а Плотью. Она обволакивала, проникала, пульсировала тихим, медленным ритмом жизни. Не было ни верха, ни низа, ни тела, ни границ. Было только Ощущение. Ощущение тягучей, вязкой сети, раскинувшейся в бесконечной сырости, впитывающей влагу из камня и праха. Ощущение тысяч, миллионов нитей, сплетенных в единое целое – Живую Плоть. И он был ею. И она была им.

Первым пришло Понимание Сети. Не мысль, а вибрация, пробежавшая по мицелию, как дрожь по воде. Осознание других узлов, других сгустков сознания, таких же, как он, но иных. Где-то рядом пульсировал спокойный, глубокий ритм – Лихен. Чуть дальше – более частый, отрывистый, словно вопрошающий – Утта. А он сам… Его узор был беспокойным, рваным. В нем мелькали искры чего-то… чужого.

Потом пришло Понимание Себя. Не имени, не формы. А сути. Он был сгустком волокон, уплотнением в Плоти, способным двигать собой, тянуться к питательным сокам земли, выпускать споры в мерцающий ими воздух. Он был Мико. Это знание пришло не извне, а изнутри сети, как самоочевидный факт. Так же, как знание о Великом Огне.

Великий Огонь. Сама мысль о нем вызывала волну тревожных вибраций по всей Плоти. Он был везде и нигде. В Сети Памяти. В ритуалах. В страхе. Он – Очищение. Он – Конец и Начало. Он приходит, когда Плоть заболевает, когда в ней заводятся Ложные Картины. Он выжигает больное, оставляя чистую землю для новых Нитей. Его нужно бояться. Его нужно чтить.

Мико ощутил слабый привкус минералов на своих волокнах – он тянул соки из глубокого слоя древнего камня. Где-то над ним, сквозь толщу земли и мицелия, слабо мерцали бирюзовые и лиловые вспышки – светящиеся шляпки далеких сородичей, отмечающие безопасные туннели в лабиринте Живой Плоти. Воздух был густым, теплым, насыщенным влагой и спорами. Дышать? Нет. Он поглощал его всей своей поверхностью, фильтруя нужное.

Вдруг по его узору пробежала резкая, болезненная искра. Картина. Нечеткая. Мимолетная. Тепло. Не тепло камня или брожения в глубине Плоти. Иное. Яркое. Сухое. И что-то… маленькое. Связанное с этим теплом. Чувство сжатия, не физического, а… внутреннего. Острой, режущей пустоты там, где должна быть полнота.

Картина исчезла так же внезапно, как появилась. Оставив после себя лишь смятение и странную, тянущую боль в узоре. Ложная Картина. Болезнь. Предвестник Огня. Мико напряг волокна, пытаясь подавить беспокойство, выровнять свой ритм с ритмом Лихена и Утты. Нельзя привлекать внимание Хранителей Гармонии. Нельзя показывать слабость.

Из глубины Сети донеслась мощная, ритмичная вибрация, похожая на удар огромного сердца. Призыв. Это был Лихен. Время Танца Новых Нитей. Ритуала продолжения Плоти. Мико оторвал волокна от питательного камня и потянулся на зов. Его форма – аморфный, медленно перетекающий комок гиф – скользила по влажным туннелям, сливаясь и снова выделяясь из общей массы Плоти. Вокруг него двигались другие. Их свечение, обычно тусклое, начинало усиливаться, пульсируя в такт вибрации Лихена. Они собирались в огромной пещере, купол которой был усеян тысячами светящихся точек – спящими спорами прошлых Танцев.

Лихен возвышался в центре. Не телом – его форма была не больше других – а силой узора. Его вибрации были незыблемы, как скала, глубоки, как корни древних гор. Он излучал уверенность и порядок. Рядом с ним пульсировала Утта. Ее узор сложнее, тоньше, он чутко реагировал на малейшие колебания в Сети. Ее свечение сейчас было вопрошающим, она ощущала беспорядок в узоре Мико.

Танец начался. Волна вибраций от Лихена прокатилась по собранию. Грибни зашевелились, их формы стали нестабильными, сливаясь и разделяясь, вытягиваясь в струны и сжимаясь в шары. Воздух наполнился густым облаком спор – золотистой пыльцой будущей жизни. Мико старался следовать ритму, слиться с общим потоком. Но его собственные вибрации сбивались. Там, в глубине, снова вспыхнуло Тепло.

И маленький образ. На мгновение ему почудился звук – высокий, чистый, звенящий. Как падение капли в бездонный колодец. Но звуков не было в их мире, только вибрации и шепот химии. Немой крик.

Он резко дернулся, нарушив плавное движение соседнего узла. Волна недоумения и легкого упрека пробежала по Сети. Утта направила в его сторону струйку тревожных феромонов – предупреждение. Лихен же просто усилил свой ритм, подавляя дисгармонию, как камень подавляет рябь на воде. Его вибрации стали жестче, требовательнее: «Подчинись. Забудь. Будь Плотью».

Мико сжался внутрь себя, пытаясь заглушить вспышку. Ложная Картина отступила, оставив лишь холодный след страха. Страха перед собой. Перед своей болезнью. Перед тем, что он может призвать Великий Огонь на всех них. Он сосредоточился на Танце, на золотой пыли спор, на незыблемом узоре Лихена. Он должен быть как все. Он должен забыть.

Когда ритуал завершился, и облако спор медленно осело на влажные стены пещеры, обещая рост новых Нитей, Мико почувствовал лишь опустошение. Танцем он не изгнал странное Тепло. Он лишь загнал его глубже, в самую сердцевину своего узора, где оно тлело теперь тихой, неутолимой печалью. Он отполз в тихий угол, к прохладной, влажной стене, пытаясь слиться с ее темнотой, стать незаметным.

Но где-то в глубине, под слоями послушания и страха, что-то шевелилось. Что-то, что жаждало не пищи и не роста, а ответа. Ответа на немой вопрос, рожденный призрачным Теплом и звенящей тишиной. И это что-то страшнее любой Ложной Картины. Оно было его тайной. Его личной болезнью. Его тихим бунтом против сырого, вечного покоя Живой Плоти.