Реванш

ГЛАВА 1

РЕВАНШ

Автор: Наталья Шагаева 

Редактор: Ульяна Громова 

Аннотация:

Мне уже нечего терять — я все потеряла…

У меня не осталось ценностей — я перестала ценить саму жизнь…

Моя душа давно умерла — перешагнула грань, за которой осталась только пустота…

У меня нет мечты и цели — я называю это жаждой… и не успокоюсь, пока ее не утолю.

Вы можете называть мои поступки как угодно: грехами, личным падением, паранойей, мерзостью… Я называю это ответной игрой — РЕВАНШЕМ.

Предупреждение: Наличие многочисленных постельных сцен, употребление нецензурной лексики, жестокость, насилие, разврат. Герои жестоки и циничны! У героев стерты границы между хорошим и плохим! Претензии о моральном ущербе не принимаю!

Буду очень благодарна за лайки(звездочки), репосты и комментарии. Это очень радует Автора и вдохновляет!!!

ГЛАВА 1

Шесть лет прошло, а этот город не меняется. Все тот же вокзал и серый унылый перрон с суетящимися гостями столицы. Рабочие из средней Азии, которые едут в столицу за огромными, по их мнению, заработками и хорошей жизнью, а по сути работают в нечеловеческих условиях за копейки, половину которых отсылают семьям, и остальное тратят на жилье и питание. В итоге почти никто из них не найдет в этом городе хорошей жизни и несметных богатств. Почти каждый из них уедет восвояси, оставив здесь свое здоровье. А вот группа студентов, которые курят на перроне, несмотря на запреты, и слушают гадкий рэп из портативных колонок, харкая на асфальт, приехали сюда за веселой жизнью и светлым будущим. Но этот город пережует их и выплюнет, как ненужный биомусор, наплевав на их амбиции. Но сейчас им невдомек, они считают себя королями жизни, не стесняются в выражениях, громко ржут и ругаются матом, привлекая внимание окружающих.

Натягиваю капюшон толстовки, прячась от мелкого противного дождя. Закидываю на плечо дорожную сумку, подхватываю чемодан на колесиках, спеша к стоянке такси. Таксист довольно общительный мужик лет сорока пяти, всю дорогу пытается завести со мной разговор, расспрашивая, откуда я приехала.

— Меня зовут Петр, — представляется он.

— Светлана, — неохотно отвечаю я.

Разговаривать не хочется, но я называю ему первый попавшийся на ум город, рассказываю, что приехала за наследством покойной бабушки. Мужик приносит мне соболезнования и одновременно поздравления, вызывая мою усмешку. Он привозит меня в типичный спальный район во двор с железными ржавыми качелями и покосившимися горками. Моим новым временным домом оказывается старенькая обшарпанная пятиэтажка.

— Район, я вам скажу, не очень. Вы тут поосторожней, — предупреждает меня таксист, но он не знает, что я уже давно ничего не боюсь. Главную роль в выборе жилья сыграла его низкая цена и неприметность.

— Спасибо, — рассчитываюсь с таксистом, вынимаю из багажника чемодан, сумку и, составляя  все на лавочке возле подъезда, набираю номер хозяина квартиры, сообщая, что приехала. Прикуриваю сигарету, осматривая дом и двор замечая неподалеку маленький продуктовый магазин, возле которого крутятся местные алкаши. Не успеваю докурить, как из соседнего подъезда выходит невзрачный худощавый заросший мужик в потертых штанах и простых домашних тапочках, спеша ко мне.

— Вы Маргарита?

— Да, а вы Виталий? — мужик кивает, осматривает меня с ног до головы, вынимая из кармана связку ключей. Он открывает подъездную дверь, придерживая ее для меня, пока я закатываю чемодан. Мы поднимаемся по мрачному подъезду, в котором горит тусклая желтая лампочка, воняет мочой и дешевым табаком. Мужик останавливается на третьем этаже, открывает коричневую железную дверь квартиры под номером десять. Он пропускает меня внутрь маленькой однушки, спешно включая свет.

— Ну вот, все как я говорил: свежий ремонт, стиральная машина в ванной, холодильник, новый телевизор.

Показывает мне старую технику и дешевый ремонт с тонкими бумажными обоями ярко-зеленого цвета. В маленькой жилой комнате минимум мебели: старый потертый диван, полированная стенка, которая, кажется, старше меня лет на двадцать, в углу стоит тумба с китайским телевизором и пара стульев. Благо, есть темные тяжелые шторы — ненавижу просыпаться от яркого солнечного света. На полу лежит большой палас с красными цветами. Мужик, от которого прет перегаром, называет свежим ремонтом наспех наклеенные обои, покрашенный с разводами потолок и коричневую краску на скрипучих полах.

Мы проходим в маленькую кухню, там картина не лучше: простой стол, засаленный угловой диванчик, холодильник «Бирюса» и белые навесные шкафы, выкрашенные простой эмалью. И, о Боже! Внимание! Жалюзи на окне!

— Чайник, к сожалению, сломался, но есть простой железный, — мужик указывает на плиту и эмалированный чайник со свистком. — Посуды немного, но если будете жить одна, то достаточно.

— Хорошо, меня все устраивает, — киваю я, вынимая из кармана заранее заготовленную сумму за месяц вперед, и кладу деньги на стол.

Глаза Виталия загораются, настроение поднимается, когда он ловко пересчитывает их и прячет в карман.

— Договор мы не подписываем — сами понимаете, если я заплачу этим крохоборам налоги и коммуналку, мне ничего не останется, но правила проживания все же есть. — Да неужели?! Саркастически ухмыляюсь приподнимая брови в ожидании, когда мужик огласит правила. — Гулянок и попоек не устраивать, не шуметь после одиннадцати, соблюдать чистоту и, если поломаете что-то из мебели или техники, то покупаете новое… — Мне хочется рассмеяться, но я сдерживаю себя, кивая в знак согласия. Меня уже страшно утомило его общество, бомжеватый вид и тошнит от запаха перегара. — Если что, я со своей супругой живу в соседнем подъезде в двадцать восьмой квартире. А это квартира моего покойного отца. Дети у нас еще маленькие, так что сдаю квартиру на длительный срок. — Похоже, покойный отец скончался в этой квартире, но мне не страшно, даже если и на этом диване — я давно не боюсь смерти, покойников и все что с этим связано. — Ну, тогда я пошел, располагайтесь.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Бросаю взгляд на часы, стараясь не смотреть на Самсонова, который лапает шлюху у себя на коленях, оголяя ее грудь. Девка противно смеется, когда мой опер что-то шепчет ей на ухо. Странный у него вкус на баб. Губы у шлюшки надутые, рот, конечно, рабочий, но эта, если засосет, то можно вообще остаться без члена. Соски слишком большие, сморщенные и темные, почти черные, словно она больная. Хотя в таком состоянии Самсонову похрену кто у него сегодня отсосет, он уже изрядно пьян, и девка, видимо, кажется ему красавицей. Провожу ладонью по волосам, затягиваясь кальяном на травке, пытаюсь расслабиться и ни о чем не думать. Сегодня суббота, и Лешков — он же Леший — проставляется. Вип-зона, дорогие шлюхи, бухло и травка за его счет, не считая конверта с данью, который лежит у меня в кармане. Взятка? Нет! Это плата за процветания его не совсем законного бизнеса. Леший вполне доволен, что находится под моим крылом, и с радостью отстегивает мне за то, что я прикрываю его «бизнес». Еще одна глубокая затяжка, задерживаю дым в легких и через несколько секунд медленно выдыхаю. Откидываю голову на спинку кожаного кресла, слыша, как шлюха Самсонова начинает наигранно стонать. Даже знать не хочу, что он с ней делает, иначе меня стошнит. Чувствую, как пульс учащается, начиная барабанить в висках, а еще через какое-то время меня накрывает приятное расслабление и легкая эйфория. Музыка, звучащая из скрытых в стенах колонок, уже воспринимается по-другому, и мир кажется лучше.

Поднимаюсь, затягиваюсь еще раз, стараясь подольше удержать дым в легких. Усмехаюсь, когда телка Самсонова встает на колени, расстегивая его ширинку, а тот довольно откидывается на диване, широко расставляя ноги. В моем кармане начинает вибрировать телефон, и я неохотно отвечаю на звонок.

— Ну, что я говорил?! Он написал чистосердечное! — довольный собой сообщает Игорек.

— Я надеюсь, на его теле нет видимых травм? — вновь откидываюсь на спинку, прикрывая глаза.

— Почти нет.

— Что бл*дь значит, почти?! Не зли меня, Игорь!

— Ну, всего лишь маленькая ссадина на щеке. Бутылка соскользнула…

Сука! Я бы, наверное, пришел в ярость, если бы не кайф, разливающийся по крови с бешеной скоростью.

— Слушай, Игорек, если эта тварь потом пойдет на попятную и заявит, что на него надавили, выбивая показания, я больше твою задницу не прикрою. Нужно делать все с холодной головой, а не входить в звериный раж! Все, до завтра, положишь мне рапорт на стол о том, откуда у подозреваемого ссадина. И включи голову, чтобы все выглядело правдоподобно! — сбрасываю звонок, откидывая телефон на низкий столик с кальяном.

Наградил Бог придурками!

— Скучаем? — к моему плечу прикасается теплая рука, и в нос бьет холодный запах духов Милены.

— У тебя вроде выходной? — усмехаюсь, так и не открывая глаза.

— А я приехала ради тебя, — томным голосом сообщает Милена, царапая острыми ногтями мою шею.

— Тогда иди в комнату, закажи пока себе что-нибудь выпить.

— Я в выходные не пью. Жду тебя там!

Поднимаюсь, вновь потягиваю кальян, смотря вслед дорогой шлюшке. В этом клубе сосет у меня только Милена. Рот у нее рабочий, и она творит им запредельные вещи, заглатывая член, способная не дышать продолжительное время. Я бы назвал это талантом. Не каждая шлюха так сможет, а Милена ас в этом деле. Она уже почти насосала себе на собственный маленький бизнес. Заказываю молодому официанту бутылку холодной воды и быстро направляюсь в комнату, стараясь не смотреть на Самсонова и шмару, которая сосет у него, причмокивая, словно ничего вкуснее в жизни не пробовала.

Милена уже расположилась в кресле в ожидании меня. Она курит тонкую ментоловую сигарету, сексуально выпуская дым в мою сторону.

— Говоришь, ради меня пожертвовала выходным? — сажусь рядом с Миленой, широко расставляя ноги. — Это должно мне льстить?

— Ой, Алан, поверь, в ваши субботники каждая девочка, работающая здесь, старается заболеть, придумать вселенские проблемы или вызвать месячные, лишь бы не отрабатывать с ментами бесплатно. Ты — единственный, кто все же платит, и об этом не знает Леший, не забирая свой процент.

— Ну, я считаю, что любой труд должен быть оплачен. Особенно такой тяжкий, как твой, — ухмыляюсь, беру бутылку и пью воду прям из горла большими глотками. — Так что прекращай трепаться и сделай, как я люблю. — А люблю я, когда полностью раздетая шлюха стоит передо мной на коленях.

— Ты постоянен. Даже странно, что тебе никогда не хочется чего-то другого, —раздеваясь, говорит Милена. Я очень много чего хочу и успешно практикую разный секс. Но шлюхам даю только отсасывать. Пока Милена раздевается, я вынимаю портмоне и достаю несколько крупных купюр, опуская их на диван рядом. Шлюх воодушевляют живые деньги — смотря на них, они отрабатывают охотнее. — Слушай, сегодня не возьму денег, у меня к тебе просьба… — осторожно произносит она, опускаясь на колени между моих ног, начиная расстегивать ширинку.

— Опять брат куда-то вляпался?

— Да, — виновато произносит Милена, высвобождая мой член наружу.

— Слушай, я, конечно, помогу, а ты отработаешь. Мне как раз нужна девка, чтобы подложить ее под полковника Назарова. Но твой брат хочет на зону и делает все, чтобы туда попасть. Может, стоит его отправить в отпуск за счет государства?

— Нет, в это раз он невиновен, его подставили.

Конечно, он и прошлый раз был не виноват! Ее любимый братишка — реальный отморозок и законченный нарик.

— Опять наркота? — спрашиваю, смотря, как Милена работает рукой, раскрывает головку и размазывает каплю смазки.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

— Где болит?

— Там, где никому не видно. В душе… 

(Рэй Брэдбери)

Моя жизнь похожа на осень — такая же мрачная, хмурая и грязная. Где-то в душе давно вечный ноябрь, там так же уныло и грязно, и льет промозглый холодный дождь. Никто не знает, как выглядит душа и есть ли она на самом деле, но почти каждый чувствует, как она болит. У меня в груди уже давно наболело так, что боль стала чем-то родным и почти неощутимым. Иногда кажется, что внутри меня все же полная пустота, и тогда по ночам в груди начинает разливаться пожар: душа горит, полыхает и никак не превратится в пепел. Но пока она горит, я чувствую, что еще жива…

Выхожу на улицу, останавливаюсь под козырьком подъезда, соображая, как обойти огромную грязную лужу. Хоть по железному заборчику палисадника ползи. Проверяю содержимое сумки, нахожу влажные салфетки и смело вступаю в грязную воду. Высокие черные сапоги на шпильке позволяют пройти по луже, не намочив ноги. Дохожу до своей маленькой темно-синей машины, которую приобрела вчера. Автомобиль обошелся мне сравнительно недорого, и вид у него неприметный, сливающейся с массой машин. Щелкаю пультом сигнализации, разблокировав двери. Открываю дверцу, ставлю ногу на машину обтирая новые сапоги, и краем глаза замечаю маленькую девочку лет семи, притаившуюся возле багажника машины. Девчушка в розовой застиранной куртке с брызгами грязи выглядывает во двор, посматривая на двух мальчишек, которые доламывают качели, пытаясь оторвать деревянное сидение.

— Девочка, стоянка — не место для игр.

— Я не играю, я прячусь, — шепчет она мне, осматривая меня снизу вверх.

— От кого ты прячешься? — девочка указывает глазами на мальчишек и пригибается еще ниже, когда видит, что пацаны идут в сторону стоянки. Она почти ползком, на корточках продвигается ко мне.

— Они тебя обижают? — так же шепотом спрашиваю я.

— Да, они забирают мою шапку и играют со мной в «собачку».

В моем детстве такой игры не было, но по грязной шапке я догадываюсь, в чем её смысл игры.

— Ясно, они ушли, можешь не прятаться, — поправляю пальто, смотря, как мальчишки заворачивают за дом. Девчушка выпрямляется, убеждается, что во дворе никого нет, но от меня не отходит. — Не прячься больше за машинами. Это опасно, — предупреждаю ее и сажусь за руль.

Завожу двигатель и медленно выезжаю со двора, постоянно следя за девочкой, которая уже тискает серого кота возле подъезда. Добираюсь до центрального района и долго ищу нужный дом, нарезая круги, пока не нахожу его. А Юнусов неплохо устроился! Здесь все разительно отличается от места, где я живу, будто я попала в совершенно другой мир. Шесть лет назад я наивно мечтала, что тоже буду жить в одном из таких районов. Почему-то в моей тогда еще наивной голове рисовался именно такой район. Красивый, новый многоэтажный дом с охраняемой территорией и огромной детской площадкой со специальным безопасным покрытием, радужными горками и качелями. Я фантазировала, как буду гулять здесь со своей дочерью — маленькой светловолосой девочкой, катая ее на таких вот качелях. Не знаю, с чего я решила, что у меня будет девочка, похожая на куколку. А еще с нами будет белая пушистая собака, вроде той, с которой сейчас гуляет женщина во дворе.

За домом ведется видеонаблюдение, и машины на территорию пропускают только по пропускам или по просьбе жильцов. Паркуюсь на небольшой стоянке возле въезда, устраиваясь возле огромного внедорожника, который скрывает мою неприметную машину. Включаю тихую музыку, прикуриваю сигарету, наблюдая за въездом. Вчера возле клуба я просидела около трех часов и еще пару часов в самом клубе в ожидании, когда Юнусов спустится вниз ради одной нашей мимолетной встречи. Надеюсь, он меня запомнил.

Сегодня мне везет: через пару часов ожидания — в половине восьмого вечера — черный внедорожник заезжает во двор. Выхожу из машины и неторопливым шагом прохожу в ворота, делая вид что болтаю по телефону. Алан не один, сегодня с ним темноволосая девушка. В свете фонарей не удается рассмотреть его спутницу, но, похоже, это его любовница. Девушка тараторит без умолку, а Алан просто кивает, подталкивая любовницу к подъезду. Ускоряю шаг, спеша попасть с ними в один лифт. На ходу поправляю прическу и одергиваю пальто. Успеваю зайти в просторный холл и быстро проскочить мимо вахтерши, читающей газету.

— Подождите! — бегу к лифту, выдыхаю, замечая, как рука Юнусова останавливается на панели.

— Спасибо, — благодарю его, забегая в лифт.

— Вам какой этаж? — безучастно и даже устало спрашивает мужчина. По моим подсчетам Алан живет на двенадцатом этаже, тогда мне на последний.

— Двадцать пятый, пожалуйста.

Прохожу вглубь кабины, вставая позади парочки. Лифт начинает движение, любовница Юнусова поворачивается к зеркалу, поправляя волосы и перекидывая черную копну на плечо. Смотрю Алану в спину — высокий мощный мужик, он остался таким, каким я его и запомнила. Надеюсь, что он меня не запомнил. Хотя куда ему, сколько через него прошло таких, как я? Сотни, тысячи? Да и я кардинально изменилась, от меня прежней остался только цвет глаз. А в глаза он мне не смотрел. Мразь! Подавляю ярость, намеренно задеваю Юнусова плечом, делая вид, что поворачиваюсь к зеркалу, привлекая к себе внимание перед тем, как лифт останавливается.

— Извините.

Смотрю на него через зеркало, наконец ловя его темный дьявольский, немного пугающий глубиной взгляд. А раньше он внушал мне доверие, я даже считала, что у него добрые глаза. Но это только обманчивая привлекательная оболочка, за которой прячется алчная жажда наживы и власти. Юнусов ухмыляется, пристально смотря мне в глаза. Двери лифта раскрываются на двенадцатом этаже, но он не торопится выходить. Кидаю на него взгляд, делая вид что поправляю помаду. Дышу глубоко, ощущая исходящий от него терпкий запах парфюма вперемешку с табаком.

ГЛАВА 4

ГЛАВА 4

Голова с утра раскалывается, пульсируя в висках. Вроде не пил вчера вообще, но не выспался. Карина достала со своими разговорами. Что за привычка у баб — решать все вопросы посреди ночи после секса, когда вообще не до этого?! Я выложился в постели не хуже, чем при сдаче норм физподготовки, трахая Карину. По телу растеклась приятная истома, хочется выкурить сигарету и уснуть, тиская еще разгоряченное тело, а не забивать себе голову. Через полчаса бесполезного трепа и намеков Карины на то, что нам нужно переводить отношения на более высокий уровень, я сорвался, велел ей заткнуться и не мечтать о чем-то большем. Карина обиделась, гордо оделась и покинула мою квартиру, хотя долго возилась в коридоре, потом делала вид, что ищет телефон, наверное, ожидая, что я побегу ее останавливать. А я вызвал ей такси и выдохнул, когда в моей квартире воцарилась тишина.

До этого дня я и не задумывался о том, как приелась мне Карина, а вчера понял, что уже давно не получаю с ней тех эмоций, которые испытывал раньше. Я завожу любовницу не только ради секса — мне нужны эмоции, я ими питаюсь. А с ней все стало обыденно и невкусно.

Тру виски, поправляю китель, беру дело Попова и иду на ковер к Назарову. Прохожу в кабинет начальника отделения нашей «доблестной» полиции, приветствую его, отдавая честь.

— Майер Юнусов прибыл по вашему приказу! — встаю по стойке смирно, сдерживая усмешку.

— Не паясничай, Юнусов, — одергивает меня Назаров, куря свои вонючие дешевые сигареты. Он настолько привык к дешевому табаку одной марки, что травит себя этой дрянью уже много лет.

— То вам не нравится моя фамильярность, то субординация, — усмехаюсь, садясь на стул напротив его дубового стола.

— Во всем надо иметь меру и границы дозволенного, а ты их порой не видишь, — одаривая меня тяжелым взглядом, произносит он. — Ладно, давай к делу. Что там с Поповым?

— Да, думаю, выпишут ему горячую путевку в Сургут.

Понимаю, что Назарову не до шуток, но ничего не могу с собой поделать. Полковник молча сжимает губы и открывает дело Попова.

— Здесь все: осмотры, обыски, допросы, опросы потерпевшего… Дело передано дознавателям.

— Как у тебя все быстро и чисто, — с иронией хмыкает Назаров, листая дело. — Только вот адвокат Попова думает по-другому.

— Мне по… — откашливаюсь. — Мне все равно, что он думает. У него работа такая — защищать психов и отморозков, а у меня своя работа и я ее выполняю.

— Выполняешь, — соглашается Назаров, глубоко вдыхая — он знает, что я мечу на его место, да я этого и не скрываю. Но я дам старику спокойно уйти на пенсию и позволю ему еще немного покомандовать.

— У вас все? А то у меня уже пять минут как начался обед.

— Да, завтра лично проведешь со следователями занятия по служебной подготовке. - Началось!

— А Шумаков это не может сделать?

— Нет, не может, ты и так его работой завалил. В твои обязанности входит не только протирать кресло и собирать дань, а еще и заниматься подготовкой своих людей!

— Так точно! — встаю со стула. — Разрешите выполнять?

— Иди уже, юморист — качает головой Назаров.

Дохожу до выхода, расстегивая китель и ослабляя душащий галстук.

Останавливаюсь, вновь поворачиваясь к Назарову:

— В воскресенье я приглашаю всех в загородный дом, в баню. Был бы рад и вас там видеть. Отличная парная, шашлык, свежий воздух, девочки — все включено, — ухмыляюсь я.

— По какому случаю сбор? — выгибая седую бровь, спрашивает он.

— Ну, что-то типа корпоратива для сплочения коллектива, — шучу я.

— Хорошее дело, я подумаю.

Киваю ему и покидаю прокуренный кабинет. Он приедет — соблазн отдохнуть от своей жены и расслабиться велик. А мне нужно его напоить и выведать кое-какую информацию. Водка, Милена и ее рот мне в помощь.

Выхожу на улицу, вдыхаю холодный осенний воздух, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь, наблюдая, как в отделение ведут какого-то молодого парнишку с разбитым лицом. Он со страхом косится в мою сторону, словно я дьявол. Пристально смотрю парню в глаза, выдыхая дым, словно уже выношу приговор, и усмехаюсь, когда он сглатывает. Иногда психологическое давление действует гораздо сильнее физического. Достаю из кармана брелок, щелкаю сигнализацией, открывая двери внедорожника. Выкидываю недокуренную сигарету в урну и сажусь за руль, направляясь в маленький ресторанчик, где всегда обедаю. Я далеко не педант и не консерватор, но питаться предпочитаю в одном и том же проверенном месте. За день унылые лица и суета так примелькаются и осточертеют, что я предпочитаю есть в одиночестве.

Паркую машину на стоянке. Вхожу в ресторан, где меня всегда в это время ждет маленький столик возле окна. Уютная обстановка, вкусная еда и симпатичные услужливые официантки — вот что меня здесь привлекает. Сажусь за столик, листаю меню, стараясь отключить поток мыслей и отдохнуть от работы. Не успеваю опустить на стол телефон, как он начинает вибрировать. Это Карина. Не хочу отвечать. Я вообще планирую сделать небольшой перерыв в наших отношениях. Но она настойчиво названивает, разряжая мне телефон.

— Да! — недовольно отвечаю я.

— Алан, они вообще оборзели! — возмущенно кричит она.

— Согласен. А кто именно?

— Меня остановили и просят пройти к ним в машину. По их мнению, я что-то нарушила! А это не так!

— А от меня ты чего хочешь?

— Как чего? Приезжай, разберись! — буквально требует она.

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Посматриваю на наручные часы, отмечая, что моя девушка-судьба опаздывает на двадцать минут. И меня начинает это раздражать. С чего я вообще был настолько уверен, что она придет? Иногда я сам поражаюсь своей самоуверенности! Я ведь даже номер телефона у нее не спросил и номер машины не запомнил! А Вероника, похоже, меня продинамила. И мне смешно от того, что это происходит со мной. Кручу бокал с коньяком, посматривая, как янтарная жидкость бьется о края стакана, и понимаю, что хочу найти эту сучку. Я хоть и мент, но, бл*дь, не волшебник. Я не знаю ее полного имени, номера телефона — только цвет и марку машины. Так можно долго искать. Залпом допиваю коньяк, чувствуя, как алкоголь обжигает желудок, и усмехаюсь над собой. Сдалась мне эта девка? Ну, красивая, с некой загадкой — в ней определенно что-то есть, не могу понять, что в ней так цепляет — но таких море. И то, что она нагло меня продинамила, будет мне уроком.

Набираю номер отделения, проверяя Игорька, который вновь накосячил и сейчас должен сочинить мне правдоподобной рапорт, после которого мне расхочется уволить его к чертовой матери. Он хороший следак, опытный, но отмороженный на всю голову. И мне, мать его, надоело прикрывать его косяки. Убеждаюсь, что у Игоря проходит все без происшествий, скидываю звонок, заказываю себе еще коньяк и прошу счет. Хочется стереть свое разочарование хорошим трахом, но я продолжаю воспитывать Карину, показывая ей свое место. К Милене тоже не хочется. Дожился, какая-то девка отбила желание трахать других!

Рассчитываюсь с официантом, отпиваю глоток коньяка, решая поехать домой и просто выспаться. А может, все же позову Карину, она сейчас как шелковая будет отрабатывать всю ночь. Делаю еще один глоток алкоголя, поднимаю глаза и вижу ЕЕ. Пришла все же, но с опозданием на полчаса. Истинная женщина. А ведь я ненавижу, когда опаздывают — я никогда не отличался терпением. Но темно-бордовое платье, обтягивающее идеальную фигуру, распущенные волосы, уложенные на правое плечо, и красивые губы в тон платья заставляют меня забыть о ее опоздании. Вера идет медленно, словно дразнит меня, давая возможность пожирать ее взглядом. Черт, у этой девушки идеальные ноги. А черный капрон и туфли на шпильке вообще сводят меня с ума. Даже не помню, когда последний раз так внимательно, не упуская ни одной детали, рассматривал девушку.

— Добрый вечер. Прости, я опоздала, — виновато улыбаясь, произносит Вероника, — и уже не надеялась тебя застать. Меня задержали на работе, — оправдывается она, а я смотрю на ее ярко выраженные губы и понимаю, что хочу ее рот. Немедленно, без ужина и прелюдий!

— Такую женщину можно ждать вечно, — произношу я, отодвигая для Веры стул, а она иронично улыбается уголками губ, словно читает мои мысли и знает, что я лгу.

И мне почему-то в этот момент кажется, что эта женщина гораздо умнее и хитрее, чем я думаю. Что-то скрывается в ее пронзительном взгляде и этой полуулыбке. Сажусь напротив Вероники, предлагаю ей меню, и на мгновение кажется, что мы уже встречались. Этот взгляд будто дежавю. Тот момент, когда тебе четко кажется, что все это уже было когда-то давно. Нет, это бред, я бы точно запомнил такую девушку.

— Что будешь пить?

— Вино, красное.

Киваю в ответ, заказывая бутылку вина.

— Здесь очень вкусные стейки из семги, советую попробовать, — предлагаю я, зная меню этого ресторана наизусть.

Вера кивает, откладывает меню, соглашаясь со мной. Сейчас она похожа на дикую кошку — пантеру. Такая же красивая грациозная, но загадочная и опасная. Словно стоит сделать лишнее движение, и она меня сожрет. И пахнет она иначе, чем другие женщины, как-то тонко, по-особенному. И все это мне чертовский нравится, будоражит кровь, заставляя ее нестись по венам быстрее. Мы едва знакомы, а она уже будит во мне ураган эмоций.

— Что ты делала в «Касабланке»?

— Где? — не понимает она.

— В клубе, где мы впервые столкнулись?

— Праздновали день рождения подруги, — отвечает Вера, а мне интересно: она сейчас специально облизывает губы после каждого глотка вина и томно водит пальчиком по кромке бокала, соблазняя меня, или на самом деле настолько сексуальна и женственна?

— Это плохой клуб для женских посиделок, не посещайте его больше, — предупреждаю я, а сам продолжаю наблюдать за каждым ее жестом. — А что ты делала в моем доме? Только не говори, что мы еще и живем в одном доме, — усмехаюсь, отпивая немного вина.

— Нет, конечно. У меня там была встреча с заказчиком, — вполне уверенно отвечает она, но я почему-то ей не верю.

Все ее ответы четкие, словно выученные наизусть. Естественно, она не обязана рассказывать мне всю правду, мы не на допросе, но я терпеть не могу лжи и фальши. Потому что каждый день сталкиваюсь с ней на работе. А от женщин я хочу искренности.

— Ну и кто в нашем доме собрался делать ремонт? — вообще, мне плевать на соседей, я просто хочу понять, достоверны ее слова или нет.

— На последнем этаже женщина консультировалась по поводу оформления комнаты для ребенка. Извини, не помню ее имени. Она больше мне не звонила, — голос спокойный, ровный, поза расслабленная, ничего не выдает лжи, кроме красивых глаз, которые Вера отводит, осматривая зал. А наша встреча становится интереснее!

— Что мы все обо мне? Расскажи что-нибудь о себе, — Вероника переводит тему, как только нам приносят рыбу. — Кстати, простая одежда тебе идет, в этом джемпере ты выглядишь другим человеком, я бы сказала, более мягким, чем в форме, — слишком много лести для девушки. Обычно женщины любят обращать внимание на себя.

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Я думала, у меня все получится. Ведь почти получилось. Ужин проходил как нельзя лучше. Напрягало только, что Юнусов не сводил с меня глаз, улавливая каждое движение. Я только сегодня заметила, насколько пугающие его черные глаза. Будто он не просто смотрит, а сканирует, считывая мои мысли. Казалось, он мне не верит, ни единому слову. Но это и неважно, я прекрасно осознавала, что нравлюсь Алану, намерено его соблазняла, и почти добилась своего, если бы не чертов приступ. Так не вовремя! Я думала, что моему телу все равно, и я смогу все отыграть. Нет, спать с Юнусовым я пока не собиралась. В мои планы входило подразнить и разжечь еще больший интерес. Но все рухнуло, разбиваясь в дребезги, как только Алан ко мне прикоснулся. Его грубость ввела меня в ступор, хотелось прямо сейчас плюнуть на все бредовые планы и воткнуть ему в горло нож. Мне не были противны его касания, я понимала, что он не сделает мне ничего плохого — это просто страсть и жажда обладать мной. Головой я все осознавала, а тело не слушалось. Чертово тело оцепенело, когда от него требовались действия! Я не боялась Алана — страх и все остальные чувства давно умерли и погребены где-то очень далеко от этого места. Все началось еще до того, как он меня отпустил: вспышка, жар по всему телу и легкая, едва уловимая дрожь. Я надеялась, что он не заметит, но приступ оказался сильнее, чем я думала.

Выбежала из машины, проклиная себя за то, что не смогла ему ответить, и свой чертов организм, который подвел меня в самый неподходящий момент. А потом услышала в его голосе волнение, почувствовала, как он искренне меня прижимает, пытаясь унять мою дрожь, и поняла, что жалость и волнение тоже неплохо. Это тоже чувства.

Поднялась в специально снятую на сутки в приличном районе квартиру — знала, что Юнусов захочет меня подвезти, скинула пальто, быстро выпила еще одну таблетку и поняла, что до утра уже не смогу попасть домой — придется остаться здесь. Слабость растекалась по телу, сил не было даже раздеться. Прошла в ванную, склонилась над раковиной и заставила себя умыться холодной водой, чтобы смыть поцелуи этой мрази. Кажется, я вся пропиталась его терпким запахом. Смотрю на себя в зеркало, дышу глубоко, чувствуя, что приступ окончательно отступает, становится легче, но из-за таблеток нещадно клонит в сон. Я сняла эту квартиру до полудня, так что можно спокойно лечь спать.

***

Проснулась от телефонного звонка. Неохотно перевернулась на другой бок и дотянулась до телефона на тумбе. Мышцы ныли, словно я вчера пробежала марафон или разгружала вагоны, на душе полная пустота, от слабости кружится голова — так всегда бывает после приступа - это стресс для организма, и ему требуются хотя бы сутки на восстановление. Отвечаю на звонок, потому что звонит второй телефон, номер которого знает только тетка. Прокашливаюсь, чтобы голос не казался осипшим.

— Да, привет, — выдавливаю из себя радость, даже улыбаюсь, словно она меня видит.

Главное — поверить в ложь самой, и тогда окружающие не заподозрят фальши. Юнусов вчера заметил, но это первое свидание, можно сделать скидку на мое волнение и глупость. Вчера я поняла, что с этим мужиком нужно казаться дурой, строя из себя глупую наивную девицу.

— Ты меня слышишь?! Алло! — кричит в телефон тетка, приводя меня в себя.

— Да, теперь слышу. Как у тебя дела? Как Генка? — интересуюсь здоровьем моего двоюродного брата, который несколько месяцев назад попал в аварию.

— Да, слава Богу, все хорошо. Рука еще, правда, плохо работает, но врач сказал, все восстановится.

— Это хорошо. Руки у него золотые.

— Вот вы и сглазили его этой фразой. Это все Нюрка постоянно его руки расхваливала, глаз и язык у нее нехороший, а Генка не верил, смеялся надо мной, — причитает тетка, и я ее даже понимаю. Легче обвинить в несчастье соседку, чем признать тот факт, что Генка сел за руль пьяным, почти в невменяемом состоянии. — Ты лучше про себя расскажи. Ты квартиру купила?

— Да, конечно. Вот сегодня уже в ней ночевала, — лгу я, иначе тетка не отстанет. — Однокомнатная, но в новом доме, просторная, светлая, тут столько солнца, и кухня большая, — описываю ей съемную квартиру, в которой нахожусь.

— Хорошо, молодец. А работу нашла?

— Еще нет, но уже есть несколько хороших вариантов.

— Замечательно. Я знала, что у тебя все получится. Не может быть всегда плохо, за черной полосой всегда приходит белая. Я даже рада, что ты решила уехать из нашего захолустья и начать новую жизнь. Ты молодая, красивая, нечего тебе здесь тухнуть…

Тетка еще долго расписывает радужные перспективы моей жизни, я поддакиваю, а сама смотрю в потолок и считаю комнатные софиты. В конце своей речи тетка говорит, что Бог все видит, и я обязательно буду счастлива.

— Спасибо, — отвечаю и думаю, что Бога нет, иначе я не понимаю, чем ему не угодила, что он определил для меня такую судьбу.

Никто за нами не наблюдает и никто не определяет нашу судьбу, никто нас не хранит. Мы делаем все сами, наша жизнь в наших или чужих руках. Есть люди, которые считают себя богами и вершителями судеб. Иногда они даруют кому-то счастье, а иногда просто уничтожают….

Прощаюсь с теткой, уверяя, что у меня все хорошо, «просто отлично» и выключаю телефон. Откидываюсь на подушку, продолжая смотреть в красивый глянцевый потолок. На часах всего девять утра, и у меня еще есть время сделать в этой приличной квартире фото для моей страницы в социальной сети. Захаров ведет публичную жизнь, охотно общается с девушками в интернете, собирая коллекцию тупых гламурных куриц, готовых раздвинуть перед ним ноги в надежде, что именно она станет для него «той самой», получит статус в обществе и кусок счастья в виде завидного жениха и денег его отца.