Рипейский солнцеворот

Пролог

– Когда с вашей планеты мы получили сигнал, Совет Туманных решил действовать. Время на часах Трёх стремительно истекало. Точка кульминации Нового Апокалипсиса пройдена. Точка невозврата – ещё нет. Мы здесь потому, что без нашего вмешательства трагическая развязка неминуемо наступила бы.

Старого Мастера трудно было удивить. Сейчас он удивился: брови его поползли вверх как у зеленого бакалавра, которого по ошибке внесли в список на присвоение звания Профессора Естественных Наук. Руки Мастера Вита [1] бездумно играли любимой трубкой.

Высоченный гость неспешно прохаживался в трёх шагах перед сидящим в кресле Мастером Витом. Белые одежды гостя при движении шелестели едва слышно, отбрасывая блики и слабо мерцая при величественных поворотах туманного посланника. Длинные волнистые волосы ниспадали на спину и богатырскую грудь, вздымающуюся при каждом вдохе исполина. Волосы гостя на голове схвачены были ремешком из материала с платиновым отливом. Левую руку он закинул за спину, правая рука покоилась в положении, обычно занимаемом на рукояти меча. Меча же видно не было. Посланнику меч нужен не был. Что-то удерживало правую руку таинственного посетителя в неизменной позиции, на весу. Воображение Мастера дорисовало предмет-опору, и он ужаснулся. Лицо исполина разглядеть не удавалось: оно было подобно дымному выдоху в высокий сосуд. Мастер Вит впервые за многие годы подумал: церемониальное кресло стоило бы заменить чем-то более вычурным, например, княжеским троном с инкрустацией – зал же расположен в некогда величественной столице Урала. Мысль трепыхнулась и умчалась, как весенняя птичка. Подобные амбиции Главе Ордена были смешны. Мастер Вит с большим вниманием слушал речи статного великана из удаленного на тысячи парсеков созвездия. Излагаемая гостем информация вырубала, выкидывала из повседневного бытия постапокалиптического Екатеринбурга. Мастер Вит совладал со шквалом чувств, захлестнувшим сердце, и задал вопросы туманному гостю.

– Уважаемый посланник! Ваши слова привели меня в замешательство. О каком Апокалипсисе вы упомянули? Что такое время Трёх? Какие сигналы вы обнаружили? Точка с какими координатами, на каком удалении от Солнечной системы? Поясните, убедительно прошу вас!

– Мастер Вит! Мы очень удивлены неожиданно малой вашей осведомленностью. Человечества вообще, вашего окружения и продвинутой элиты. В месте расположения Рипейских гор, в обширных прилегающих к горам областях бывали и раньше катастрофы, или Апокалипсис, если Вам угодно.

В южных районах Рипейских гор тридцать семь веков назад, по обратному отсчету, разразилась катастрофа, по нашей классификации – первый Апокалипсис. Тогда в него были втянуты обитатели древних материков с несколько иной конфигурацией. Катастрофа была глобальной, имела чудовищные последствия для всего населения необыкновенной планеты. Достоверно установлено: тогда уже были использованы снаряды или ракеты, если хотите, причинившие грандиозные разрушения. Пытливые умы во время поисковых экспедиций в разные уголки планеты находили глыбы из базальта со следами оплавления, подобного оплавлению стенок воронки теперешнего «Динамо», спекшийся в стекловидные булыжники песок. Вы удивлены? Ваши функционеры от науки запретили признавать очевидный факт существования на планете развитых цивилизаций до Потопа. Причины строгих запретов данного факта очевидны: тогда исчезает повод для получения Нобелевской премии за повторные научные открытия в разных сферах. Всё или почти всё из якобы новых открытий уже было когда-то открыто землянами. Раньше. Шестьдесят и сто тысяч лет до рождества Христова по вашему летоисчислению. За полтора века до Нового Апокалипсиса 2017 года Фридрих Ницше писал о мировых запретах в науке, об игрищах учёных. Увы! Ошельмовали Ницше, увязали с первыми наци, объявили идеологом германского нацизма. Для чего же? Да чтобы смелее вести мир вперед, к неведомой для простых обывателей неизбежной глубокой пропасти. Ныне активные последователи идей наци поднимают голову на Кольцевых станциях метрополитена в том же городе Москве. Следы цивилизации в регионе Рипейских гор найдены археологами в Стране Городов, в Аркаиме. Из Аркаима уже был исход. Население города тогда разбрелось постепенно по материкам, в том числе в Причерноморье, в Пантикопею – следы древней цивилизации найдены там. Но гены не исчезли, не растворились бесследно. Гены предков из таинственного Аркаима уверенно идентифицируются даже в вашем регионе.

– Это невероятно! Древний Аркаим населяли учёные, продвинутые мастера, искусные астрономы, плавильщики. Вам известны имена носителей генов тех пращуров? Вы можете назвать их?! – Мастер Вит так разволновался, что чуть не разломил на части любимую трубку в руках.

Таинственный гость остановился перед креслом Мастера и ответил:

– Мастер Вит! Мне приятно будет сообщить для вас эту важную информацию! Впрочем, Фортуна позаботилась об этих лицах. Итак, назову знакомые вам имена и фамилии. Запоминайте: Мальгин Александр Евгеньевич [2], Отшельник, Додон, генерал Вольф, мать Константина Федотова, Иван Мальгин, Константин, Алхимик. Вам будет интересно узнать, что молодой парень по имени Алхимик родом с Алтая. Он недавно объявился в Екатеринбурге, как вам известно, в составе нового звена, новой формации скаутов. Молодые люди звена серьёзно увлечены идеей возрождения города. Они добровольно собираются взять на себя миссию формирования нового поколения из тех осколков, что остались после бойни по инициативе достославного Вольфа [3] и почившего ныне в бозе Царя Грёз. Нам известно беспрецедентное участие и возглавляемого вами, уважаемый Мастер Вит, Ордена Зеркала в деле сохранения будущего. Не вполне уверен, что мы как-то должны квалифицировать ваше участие в столь высокой миссии. Мы были очень удивлены тем, что представители Земного разума озабочены спасанием себе подобных. В то время, как другие жаждут разрушить цивилизацию ради какой-то смехотворной идеи фикс: Додон, упомянутый генерал Вольф, команда безголовых боевиков авторитета Краснова.

Глава 1. Хранители

            Раннее, раннее утро. Истерзанный, полуразрушенный город. Благополучный, обустроенный, богатый и уютный ещё до Апокалипсиса. Окутанный тайнами, расположен близ очень древних Рипейских гор. Отшлифованные временем хребты стали водоразделом и одновременно всепланетным концентратором хитроумного мастерства, идей и мыслей, транслируемых в умы народностей и племен. Почему демиург пространства Рипейских гор позволил разрушить столь яркий источник знаний и мастерства? Расслабился? Смотрел бразильский сериал? Получить ответ не откуда. Кладезь знаний у подножия гор – Екатеринбург – был разрушен…

  * * *

Земная атмосфера, тончайшая живая оболочка-ноосфера, модифицирована была по методике, обозначенной фантастами как терраформирование планеты. По методике геймеров, впавшими в старческий маразм. Взрослые дяди издревле изображали из себя Навуходоносоров, Цезарей и прочих Наполеонов. Играли уже тогда в войнушку и доигрались. Увы. Нынешняя атмосфера планеты не способна защищать людей и живых тварей, мигрирующих по самому дну воздушного океана, от лучей и корпускул звезды по имени Солнце… Яростные лучи дневного светила нещадно выжигают сетчатку, кожный покров сапиенсов и разнообразных летающих, скачущих, прыгающих мутантов без наличия у них обязательной защиты. Активная фаза всего живого и неживого сместилась на полуночные часы. Ранним утром, на стыке ночи и дня, происходила смена фазы ночного на фазу дневного существования. Ночные мутанты и прочая живность забивались в норы и щели, на сцену выползали дневные переродившиеся звери. Сталкеры и охотники уходили в бункеры и подземелья. До следующей ночи.

Смена фаз в предрассветные часы в разрушенном городе Е-бурге сопровождалась необъяснимыми явлениями и жуткими визуальными атмосферными трансляциями. Разнокалиберные городские развалины, бетонные короба и высотки, окутанные сумрачными клочьями серого, шевелящегося марева, казались одушевленными монстрами, внушали ужас и беспокойство человеку, что не успел убраться под защитную тьму подвалов и подземелий. Хаотичные остатки мыслительных процессов, совершаемых обладателями интеллекта в моменты Апокалипсиса и Первой Войны, странным образом создали пространственные узлы той сети, что специалистами в области кибернетики названы нейронными сетями. Мысли материализовывались в узлах. Отныне в огрызках урбанистической среды Е-бурга могли свободно возникать фантомные сущности, разновеликие и зловещие, навязчиво мерцающие при смены фаз с ночной на дневную. Средой их проявления служил малоподвижный, тяжёлый городской воздух, компоненты которого беспрестанно бомбардировались остатками ядер оружейного плутония.

* * *

Неведомый ангел прямо у стен зловещего, зомбирующего ум здания госпиталя крылами своими укрыл однажды наших приятелей от бестелесного троглодита, затаившегося за тёмными провалами окон. Поняли ли это Иван и Костик? Возможно, они что-то и почувствовали, но понимание тогда не посетило их измученные души. Да и важно ли это было? Теперь же они на поверхности, ставшей вдруг благословенным спасением! Они столько всего испытали в залах и подземных переходах, но выкарабкались наверх, и они выжили! Разве могли они представить все ужасы и поджидавшие их испытания, когда надумали рвануть в тайный поход с родной Ботанической станции? Неведомые силы слепо вели их по Городу в верном направлении. Силы, помогающие преодолевать дьявольские наваждения и радиацию за каждым поворотом проложенного пути.

Икары кружат и кружат над госпиталем, над строениями с провалами окон. Кровожадные, неистребимые пернатые твари, собирающиеся в большие воздушные банды. Какой шутник дал этим тварям такое название – икары? Даже в нынешнем аду шутники неистребимы. Это ли не подарок человекам после двойного Апокалипсиса! Пока звучат шутки, курилка жив!

Над крышами города пронеслись два ядерных пожара – глобальный и локальный, второй был ровесником Костику; бесчеловечные события дважды инвертировали понятие “хороший-плохой” для ещё дышащих жителей Е-бурга. Хорошо ли поступил Константин Федотов, когда снимал с останков героя метро Игната Москвича иссиня-чёрную радзащиту, натягивал на себя костюм и примерял гермошлем со встроенным переговорным устройством? Да, он испытывал некоторый дискомфорт там, вблизи обелиска Чёрный Тюльпан, но волна накатившихся на друзей новых событий не давала много времени для душевных терзаний. В конце длительных переходов и по поверхности, по залам и по бесконечным туннелям два друга поняли многое. Самое главное – они избраны Городом Хранителями, хотя и были пешками! Пока – пешками …

Покрытая ветхим куполом восьмиугольная башенка, указующим перстом торчащая совсем недавно над городским госпиталем, не будет более служить насестом для постапокалиптических ворон-икаров. Нет больше башенки над крышей госпиталя. Разрушена, превращена в груду обломков ракетным ударом, ударом возмездия. Перед внутренним взором Константина предстала совсем недавняя картина у стен госпиталя: здоровенный, шестиногий свинтус энергично дрыгал всеми копытами в попытке освободиться из мертвой хватки невидимой пространственной паутины. Тогда эта картина Костику забавной не казалась… А теперь? О другом думал он теперь. О Светлане, о пуске Меча Возмездия, о друге Иване…

– Какой же ты идиот! Вытащил девушку на коварную поверхность, привёл к секретному бункеру, а защитить не смог! Нет тебе прощения! – говорил себе Костя, продираясь сквозь силовое ограждение Пояса Щорса в сторону родной станции и прислушиваясь к чему-то, зарождающему внутри.

Глава 2. Сны дозорного

Иван Мальгин, когда оказался в тишине, с ужасом вспоминал приключение в Бажовской костнице, выбрался из которой не без помощи Хозяйки Медной горы, одетой в малахитово-зелёное, переливающееся на свету старинное платье. Он мог, ведь, остаться там навсегда… Страшно представить даже теперь, днем, за надёжным синтетическим ограждением-сферой, что могло произойти с ним.

После лечебных процедур в белокаменной палате в Поясе Щорса Иван Мальгин спал, провалившись в сладостное полузабытьё, переводящее подсознание в режим сканирования центров хранения радостных мгновений. Мгновений, которые мозг всегда готов выдать сознанию в минуты досуга, готов транслировать в сновидениях. Ему снились образы близких, лица знакомых, образы людей, общение в реале с которыми длилось недолго, всего лишь те же мгновения. Биты информации сверхтонкими путями проецировались в подсознание Ивана откуда-то извне. Не всегда среди них были и дед его, и непостижимый Отшельник, и фантомы Хозяйки в разном прикиде и с разным выражением, лики Ани, Светланы. Сформированные расплывчатой чередой событий в промелькнувшие экспрессом долгие часы, образы этих лиц будоражили, волновали и настраивали, а возможно, подготавливали обладателя восприимчивого сознания к событиям грядущим. Наведённые образы живительным бальзамом ложились на истерзанную душу. Без сомнения приоритет отдавался желанным, затрагивающим глубины души…

– Иван, ты сильно изменился, – говорил дед, плавно проявляясь мерцающим силуэтом на матерчатой стенке станционной палатки родной Ботанической, ныне захваченной чкалами.

– Дед, мне пришлось делать сложный выбор, срочно принимать решение и действовать стремительно, на душе неспокойно. Но, спасибо тебе за твои уроки. Я вспоминал твои слова. Кажется, начинаю теперь тебя понимать, – усталым голосом отвечал Иван.

– Иван, быстрее выздоравливай, двигайся к выбранной тобой цели. Будь собран. Коварную Хозяйку на хранилище химотходов ты перехитрил. Молодец. Ты смотрел в Зеркало…– Силуэт деда затем меркнул, медленно исчезал на фоне зелёных кустов и беседки…

– Иван Мальгин, всё спишь.– На фоне бликов металлической колонны проявился силуэт невысокой девушки, такой желанной и такой недоступной…

– Светик, прости меня… я… с твоим обидчиком рассчитался. Я…

– Поняла. Иван, а голос у тебя какой-то другой. Не переживай. Спасибо тебе...

– Светик, не исчезай, побудь ещё… Мне сейчас очень тяжело. Я должен лежать здесь, в палате лекарей Ордена Зеркала. Должен лечиться, – как заклинание шептали губы несостоявшегося жениха.

– Иван… – почти материальный образ любимой девушки с плотно сомкнутыми губами истаивал, исчезая в хороводе флюоресцирующих фрагментов каких-то стен, дверей, коробов…   

Хаотичное мельтешение неярких цветных пятен на фоне всепоглощающей тьмы сменялось тусклой кавалькадой пляшущих стен всевозможных структур, с различными неровностями, с кладкой из разных камней, с потолками на разной высоте, расплывалось вновь и заменялось видами жестяных коробов. Вот на стенке очередного короба через какое-то время вновь проявлялся девичий силуэт. Сознание пятнадцатилетнего юноши, испытавшего во время своей первой вылазки на злосчастную, коварную поверхность в компании въедливого друга Кости-Живчика и тайно обожаемой Светланы массу кошмаров, принимало явление девушки во сне, как на яву.

– Светик, мне выпало тяжелое испытание после нашего трагического расставания, но я выберусь. Я буду стараться. Побудь со мной… – суетился во сне юноша, страстно жаждущий бесконечности общения с образом любимой, не вполне сознавая нереальность происходящего. Он жаждал во сне общения с девушкой ещё и ещё, игнорируя всё трагичное в той злосчастной вылазке.

Но силуэт обожаемой им в реальности девушки, пусть и с острыми, компактными, им однажды осязаемыми кулачками исчезал, и никакие спонтанные движения глазных яблок юноши во сне не возвращали его…После расплывшегося силуэтного пятна девушки являлся туманным, отдаленным контуром неподвижный образ таинственного Отшельника, который, улыбаясь, постояв вдали, помахивал Ивану рукой и растворялся… Часто являлись чудовищные образы мутантов из кроваво-красных кусков плоти на переломанных костяках… Постепенно и эти картины отодвигались и гасли в клубящейся бархатистой мгле. Наступало таинство не осязаемых подсознанием юноши, испытавшего в очень непродолжительный промежуток времени массу стрессов, сновидений…

  * * *

Дед Ивана – Александр Евгеньевич Мальгин-старший – был стратегом Ордена Зеркала, хранителем библейских заветов Зеркала. Иван не совсем понимал те заветы. Но разве мог его дед призывать к чему-то плохому? Иван не допускал даже возможности такой. Мальгина-старшего уважал и Мастер Вит, уважали его практически все на родной, такой любимой станции. Был ли дед внимательным, заботливым или неминуемо жестким, каким старалась представить его коварная Хозяйка, которая охраняла юношу, чтобы ввергнуть затем в жестокое испытание…

* * *

Когда дежурный Подордена заметил летящий предмет, он сразу поднял тревогу, возвестив громогласно:

– Тревога! К Поясу Щорса летит неопознанный военный вертолёт! Тревога!!  

Мастер Вит немедленно отдал команду на уничтожение винтокрылой машины. По вертолету южный боевой расчёт организации произвел выстрел из РПГ. Чужая машина была подбита первым же выстрелом и, не долетев до ледового Дворца “Уралец”, рухнула на подвернувшуюся крышу высотки, совершив затем кульбит и бойко вытряхивая беспокойных пассажиров, выжили из которых всего лишь трое. Мастер Вит благодарил командира Подордена охранения периметра за попадание в цель, за уничтожение винтокрыла.

Глава 3. Бегство Генералов

Майдана под крышей бункера не вышло тогда: невозможно представить жжёную резину в замкнутом пространстве, вентиляция не в счёт; белые ленточки. навязанные потенциальным активистам и активисткам, как-то сразу и цвет потеряли и символику утратили, был страшный дефицит бит для гольфа (растащили на память о звёздности). Генералитет местнический тогда и решил: “А давайте передадим бразды правления без бою, как поётся в популярной Евровосточной песенке” Решили. Сделали. Главкомом становился генерал Генрих Вольф. Позже старый генерал Терентьев признается моложавому, с замашками породистого волколака, Генриху, что власть передал добровольно, опасаясь переворота майданутыми салдофонами. Хитроумен был Пантелеич, как к нему обращался генерал Вольф.

Надвигался следующий внеплановый майдан, поддерживаемый варягами Красного, умственные способности которого обычно сравнивали с заумью Псаки. Упускающий из рук власть генерал Вольф сбегал подвалвми, увы.

 Организовав экстренную эвакуацию бывшего номинального короля бункера “Саркофаг”, пресловутого генерала Вольфа с подчинённой Катериной, подземными ходами из тайной комнаты, основатель данного бункера Валентин Пантелеевич Терентьев позволил себе расслабиться, но ненадолго. Было тому несколько причин. Во-первых, обстановка коварного переворота в стенах бункера не совсем подходила для хоть какой-то расслабленности; во-вторых, уподобляться бесхребетному гомункулу позволить себе он не мог. На душе было неспокойно. Неосознанное желание гнало бывшего кадрового офицера прочь из-под крыши бункера. Злосчастные флюиды давно и прочно обосновались здесь, в пристанище заговоров. Как он устал. Скорее прочь из этих кабинетов и кубриков! Наверх! На волю!

За шестнадцать лет полной изоляции от внешнего мира контингент “Саркофага” стремительно вырождался. Тогда в этот бункер вошли крепкие солдаты и офицеры. Нынче резко сдавшиеся, расхлябанные подразделения, бесцельно слоняющиеся по опостылевшим подземным переходам, утратили военную выправку. Наблюдать за этим было ужасно… Но как это можно было остановить в замкнутом коллективе?

Старый генерал Терентьев, заранее предвидя столь трагическую развязку, кое-что предпринял. Впрочем, деятельному строителю автономного объекта (им и был ещё моложавый Терентьев) интуиция вовремя подсказала верное решение, потому главком бункера велел соорудить в строящихся стенах секретную комнату для приличного набора милитаристских игрушек, подходящих для уважающего себя генерала. Валентин Пантелеевич очень изобретательно и с любовью укомплектовал индивидуальный схрон амуницией и коллекционными стволами, годными на любой непредвиденный случай. Как давно это было! Губы его дрогнули.

Накануне воцарения клики главкома Красного-Псакки под крышей “Саркофага”, чуя недоброе, многоопытный аксакал Терентьев откровенно предлагает крутому генералу Вольфу бежать, вынужденно открывая главный стратегический козырь – тайный подземный ход со схроном.

Узрев секрет проникновения из своего кабинета в схрон, боевой генерал Вольф, под градом пуль и дымящихся осколков воевавший безупречно когда-то в Чечне, воскликнет в лицо бывшему командиру:

– Это же подло: в позиции цапли нажать три книги, чтобы вскрыть злосчастный схрон! Вот не думал! Я все книги тут перепробовал! Как же я удивлён и поражён, Пантелеевич!

 Генерал Генрих Вольф, прошмыгнув в открывшуюся щель вместе с Катей Никитиной, остался очень доволен подборкой разнокалиберной вороненой стали и пластика, выбирая себе боевые, проверенные вещицы, с любовью лаская приклады и стволы. Генерал и его подчинённая Катя без рефлексий оперативно натянули добротные костюмы радзащиты, осознанно выбрали стволы и боеприпас, готовясь к бегству. После, уже перед расставанием, генералы что-то говорили друг другу. И обнялись, расставаясь навсегда… Безоглядное бегство вступило в начальную стадию, таймер очередной авантюры был запущен. Пыльный подземный ход запечатлел шаги их…

Совсем скоро бывшему генералу Терентьеву самому потребовалось повторить подобную процедуру. Решившись, Валентин Пантелеевич переоделся в костюм радиационной защиты, наполнил вместительный рюкзак компактным вооружением, боезапасом и пайками. В последний раз окинул взглядом стеллажи с удобными стволами всевозможных марок и систем, вздохнул, укрепил на голове гермошлем и, не торопясь, вышел, навсегда покидая и подземный схрон, и Бункер. Здесь оставалось тягостное воспоминание о его жене и сыне. Он собственноручно отгородил себя от простого человеческого счастья, приказав тогда запечатать гермодверь в злополучный бункер. Не дождавшись возвращения Гали и Максимки. Солдафон хренов! Безостановочно выли сирены. Наступала зловещая фаза Первой войны, фаза ада.  “Прости меня, дорогая! Не знал, что будет больно так! П-р-о-с-т-и-т-е! Максимка, Галя!” – что ещё можно было сказать в его мерзопакостном положении. Чувство вины не покидало его.

Сама судьба хранила старого генерала, подталкивая его к решительному шагу теперь, от бешенной своры бандюганов в погонах уводя прочь, в неизвестность.

Генерал уже был в узком проходе за схроном, когда услышал серию таких знакомых звуков. Старый вояка сначала не поверил себе: за спиной, в коридоре прямо за его бывшим кабинетом, завыла сирена раннего оповещения, сначала хрипло, а затем со зловещей натугой, проникая во все закоулки замкнутого пространства.

“Что это?!  Марш Прощание Славянки! Но это подло, люди!!”.

Ноги продолжали движение по инерции, унося тело и тягостные мысли генерала прочь, а голова полуобернулась в сторону пронзительной трели. Навстречу движению головы нахлынула на мгновение тёмная волна, словно вдогонку убегающему человеку ангел через потолок ринулся в неведомую высь, потревожив висящую в этих стенах тишину.

Глава 4. Слава Чувен

События эти разворачивались неподалеку от Пояса Щорса. Санитары для человеческих душ, состоявшие в рядах Ордена Зеркала, дистанционно обнаружив жаждущих помощи недалеко двух юных страдальцев, быстро пробрались к ним и протащили к себе через защитное электрополе. Источник жизни ещё теплился в юном теле. Было во власти Ордена поддержание пламени в нём. Огонь жизни не должен угаснуть в бренном теле юноши. Его ожидает будущее по эту сторону Тьмы… На него возлагается важная миссия…

 *  *  *

Находясь в полубессознательном состоянии, юноша стал приходить в себя всё чаще и чаще. Открывая в себе какие-то новые ощущения, пытаясь осмыслить их. Лёжа в надёжном месте, во всём чистом, чувствуя заботливые руки, юноша мысленно фиксировал: “ Какие уютные руки у этой девушки! Кажется, это Оля. Да, это Оля! Бархатная кожа на аккуратных ладошках. Приятно, так обалденно! Чувак, тебе так нравится пялиться на девушку! Ну, и что ужасного в этом? Посмотри на себя: бревно бревном! Крокодил, не зеленый, правда, без зубастой пасти. Мешок, с чем не скажу, стонущий, как ребёночек! Да не пялься ты так на неё! Во-во-во! Не шевелись! Лежи тихонечко, смотри, да не вздумай стонать! А может, специально. Ну, чуть, чуть!  Ну, посмотри же на меня, Оленька!”

Встречая каждый раз взгляд васильковых глаз девушки, ухаживающей за ним, он представлял себе, что внутри у него округлой формы мягкая игольница, в которую враз воткнули десяток иголочек. Лучики из умопомрачительных глаз девушки подобным образом протыкали сердце его. Что он мог поделать с собой? Хорошо ему было, шевелиться не хотелось. Вдруг в голове созрела мысль о том, насколько это этично: вот распластавшись так лежать здесь, перед очаровательной девушкой. Юноша стал внушать себе, что он никакой ни йог и не бревно. Он должен быстрее выздоравливать, и ходить, а не лежать.

После серии самовнушений, а о времени, о секундах и минутах, он и не думал, Славик пошёл на поправку. Лекарства, уход и забота о тебе чудесной девушки способны творить чудеса с раненым. Кто бы сомневался?! 

Обрабатывая раны Вячеслава и возвращая ему человеческий облик, обнаружили санитары из Ордена Зеркала какие-то сильные эманации, что невидимым излучением устремлялись вовне из-под довольно крепкого черепа его юного обладателя. Необычная, обескураживающая аура юноши заинтриговала всего повидавших, искушённых служителей Ордена. Тогда срочно устроили они совещание, после которого решили залечить рваные раны на теле чудного юноши и слегка подправить, заодно, его внешний облик. Видно, была такая необходимость и было что-то ещё, неопознанное.

Речь тогда шла о более полном использовании особенностей организма Вячеслава, потому как оказался тот Славик сенситивом, эмпатом и ещё много кем. Кто бы мог подумать?! Долгое пребывание в изоляции от ноосферы, непосредственный контакт с биогенезом когтистой лапы молодого четырёхлапого мутанта и, наконец, контактирование (реципиент или донор?) с совсем ещё молодой узло-сетью модифицированной внепланово атмосферы, сотворили невероятное: обладатель этого всего, Славик, мог дистанционно сканировать пространство, виртуально изучая любую живность в нём. Чудны, Фортуна, повороты твои! Пока неясно, какой конфигурации и протяженности. Невероятно! Оживший, не сразу осознавший предназначение своё Славик во вкус вошел и радостно третировал подвернувшихся поблизости изобретательных контролёров разных тварей, в таких разных мутациях созданных. Ближайшие из дичайших тварей разбегались во все стороны от источника невидимого ментального воздействия. На открывшихся вдруг миру юноши “живописных” мутагенных мордах был написан ужас. Мутанты в ареале излучения юноши все скисли, утратив живость и замерев. Хозяева помыслов их, генералы от мутогенеза, разбежались, побросав бичи гипноза, побросав паству свою…

Внешний облик Вячеслава был изменён отчасти для укрепления и усиления потрепанного костяка, отчасти для усиления гиперсенсорных способностей, отчасти для придания юноше этому некоторой романтичности. Вновь обнаруженные способности Славика, неожиданно вызвали в исполнителях замысла, в инженерах и психологах, давно забытую ими тягу к изобретательности и техногенному романтизму. Не остановила их даже информация о близящемся низвержении в нечётные круги ада всей урбанистической, хилеющей (уж куда больше) инфраструктуры Города. Ничем не рисковали тогда исполнители. Многого в этом мире уже не существовало, но руки инженеров-творцов продолжали навыки созидания хранить… Навыки создания андрогенной техники…

Инженеры воплотили в жизнь, практически, все задумки головоломного сверхурочного проекта. Изготовили для организма юноши невиданную защитную оболочку по всем правилам шорного искусства. Для усиления защиты использовали проверенный металл. Теперь голову юноши закрывал шлем со специальными стёклами, с какими-то мелкими отростками наверху. Спереди из шлема выходил прочный шланг дыхательного устройства, воздушный фильтр крепился в области груди. На корпусе фильтра были кнопки, рычажки. Отформованные титановые пластины прикрывали торс спереди и сзади. На руках были поручи и перчатки, выполненные из серебристого металла. Особой конструкции металлические сапоги дополняли костюм молодого человека. На спине крепился многофункциональный ранец. Все металлические фрагменты костюма Славика имели светоотражающую поверхность. Технические спецы Ордена снабдили шлем переговорным устройством. Выглядел в этом костюме юноша потрясающе. Мастера постарались от души.

Сложно представить, что испытал бы белобрысый Маркус Тевтон из бункера, глядя на Славика в этом наряде. Теперь узнать это стало невозможно: у барьера с кнопками прикончил Иван Мальгин Маркуса, отобравшего у совсем юной Светланы божественный дар, который во все века именовался Жизнью… Трижды втыкался кинжал в расслабленное тело Тевтона… Получи! Получи! За Свету!