Рисунки на песке

1. Вера. Знакомство.

— Лизка, собирайся быстрее! Сколько можно прихорашиваться, ты и так самая ослепительная девчонка на всём побережье, — специально отвешиваю я комплимент, чтобы более эффективно поторопить свою подругу, ту ещё копушу. Мы идём на ночную дискотеку, здесь, недалеко от гостиницы, прямо на пляже, и уже опоздали к началу, а Лиза всё не может собраться.

— Лиз, сейчас всех нормальных парней разберут, достанутся тебе одни синие неудачники, — я пускаю в ход второй аргумент, потому что стоять у дверей номера без дела уже надоело.

— Вера, ещё чуть-чуть, — откликается наконец из ванной моя неспешная подруженция. — Причёску доделываю.

Ох уж эта Лизка, выпендрёжница, всё время вытворяет что-то со своими волосами.

— Ты там вавилонскую башню, что ли, сооружаешь? — со смехом спрашиваю я, чуть-чуть завидуя её густой каштановой шевелюре, и смотрюсь в зеркало, разглядывая свои мелированные тонюсенькие пряди. Я не стала заморачиваться и просто выпрямила их, небрежно уложив и зафиксировав лаком. Получилось не очень изысканно, но вполне мило и симпатично. Главное, что мне самой нравится. Я поправляю сбившуюся с плеча укороченную чёрно-белую футболку и одёргиваю джинсовую юбку с потёртостями. На улице жарко даже ночью, поэтому такой наряд вполне оправдан и подходит к ситуации, не на светский ужин же идём, а на шумную пляжную вечеринку.

Мы с Лизкой приехали в этот курортный город несколько дней назад, успели ленивыми морскими котиками поваляться на пляже и вдоволь накупаться в ласковых волнах, и теперь решили выйти в свет, людей посмотреть, себя показать. Вернее, Лиза решила, она спит и видит, как бы захомутать в свои сети самого симпатичного и обязательно успешного парня, чтоб потом красиво обломать, а мне и одной неплохо. Тьфу… Опять вру себе. Да я отчаянно нуждаюсь в любви, до сдавленного крика, до пульсирующей пустоты где-то в груди! Мне хочется, чтоб меня обнимали, прижимали, шептали на ухо влюблённый вздор… Любили, по-настоящему, от всей души, не за что-то, а просто потому, что я есть. Но в моей жизни получается всегда наоборот. Я вон из кожи лезу, сгорая от своих чувств, а на том конце провода холодное равнодушие и короткие гудки… Опять. Снова и снова…

— А вот и я, — наконец, выплывает из-за двери Лизавета. Я выпутываюсь из своих невесёлых мыслей, присвистываю и поражаюсь её высокой причёской, струящимся длинным платьем и туфлями на высоких шпильках.

— Да, не зря старалась, выглядишь отпадно. Только ты спаришься в этом своём наряде, и ноги натрёшь на каблучищах, — предупреждаю я, выразительно качая в воздухе своими белыми кроссовками, но Лиза только отмахивается. — Ладно, давай, бежим. Пора, светская моя львица!

Лизка тормозит, еле передвигая ногами, и старается идти модной ровной походкой от бедра, а я уже добежала до лифта и жду её, добродушно посмеиваясь. Двери кабины вдруг шумно открываются, заставляя меня отскочить в сторону, и оттуда вываливаются двое молодых мужчин.

Первый держится увереннее, несмотря на весёлый блеск серо-голубых глаз, и, откинув со лба светлые пряди волос, останавливается, чтоб перевести дух. Его товарищ, высокий и наверняка тяжёлый, пьян гораздо сильнее и без зазрения совести висит на дружеском плече, все равно неустойчиво пошатываясь. Свое состояние, впрочем, парня нисколько не смущает, являясь, кажется, привычным, и он заплетающимся языком азартно толкует про американский кризис времён Великой депрессии. Я мельком удивляюсь теме беседы, вернее, монолога, а мутный взгляд карих глаз алкаша вдруг начинает блуждать по мне, и он, оборвав себя на полуслове, расплывается в странной улыбке.

— А ты знаешь, — старательно изучает меня, видимо, пытаясь придать картинке чёткости, но пьяный мозг не справляется, поэтому взгляд незнакомца останавливается где-то в районе моей груди, а улыбка становится ещё шире, — знаешь, что капитализму скоро пиздец? Я вот против любого государства! А ты?

Я слегка теряюсь от неожиданности, но киваю и даже отвечаю, сражённая наповал мыслями и резким напором мужчины:

— Нет, я с вами не согласна.

— У тебя свои взгляды? Это… Это хорошо, что имеешь своё мнение. Слушай, а…

— Марк, пошли давай. Чё я тебя тяну как осла… Извините, — обращается ко мне его спутник, наигранно вздыхает и тащит Марка дальше, но тот упирается, оборачивается и просит громким шёпотом:

— Антох, Антох, классная девчонка, ты смотри, разбирается… Давай зови её к нам, мы с ней потолкуем. Да?

Он прибавляет громкости, но тут наконец возле меня появляется Лизка, берёт под руку и решительно заводит в лифт, не давая продолжить увлекательный разговор, и я слышу, как пьяный Марк говорит с разочарованием:

— Ушла… Да и похеру. Антон! Давай ещё бухнем, а?

Лизка нажимает на кнопку первого этажа и качает головой:

— Беда с этими парнями. Он вот сейчас придёт в номер и в лучшем случае завалится спать, а в худшем будет полночи обниматься с белым другом. А всё туда же, девчонку ему подавай. Эй, Вер, не глупи, ладно?

— Да, я понимаю, о чём ты. Но я давно уже не наивная дурочка, чтоб поверить в то, что этот Марк зовёт меня к себе только лишь для разговоров о великой депрессии, — пожимаю плечами и продолжаю, спускаясь по широкой лестнице из ракушечника. — Но согласись, Лиз, тема интересная, необычная даже. Мало кто в наше время интересуется историей.

— Так мало, — недоверчиво хмыкает Лиза, — что набралось вас, любителей истории, на целый факультет с кучей кафедр.

Я порываюсь объяснить разницу между пьяным парнем, с упоением толкующим об Америке двадцатых годов, и студентом-историком, коих я повидала немало, но мы уже подходим к пляжу, где вовсю надрывается световое и звуковое оборудование, и мой голос тонет в этом грохоте. Сотни человек трясут здесь своими потными тушками, трутся друг о друга, пьют и развлекаются. Лиза бессовестно бросает меня и упархивает на танцпол. Я осматриваюсь, нахожу местечко у бара, покупаю лёгкий коктейль и медленно потягиваю его через трубочку. Представляю себя героиней бразильского сериала, что пьёт кокосовое молоко на побережье, и в голос смеюсь. Каких только картинок не всплывёт перед глазами от безделья.

2. Гостиница

Антон остановился в коридоре возле двери и долго искал ключи от номера, которые обнаружились в заднем кармане джинсов. Он знал, что пьяного Марка не разбудить и пушкой, поэтому особой тишины не соблюдал, стянул кроссовки и прошёл внутрь номера. Марк, как и предполагалось, безмятежно дрых, теперь уже по диагонали, всхрапывал и пускал из приоткрытого рта слюни. Антон прыснул смехом в кулак и задумался, щурясь от нежных лучей солнца, прокравшихся в помещение.

Кроватей в номере, конечно, было две, но днём парни сдвинули их вместе, чтоб удобнее было, валяясь, играть в карты и пить пиво, а потом не потрудились расставить по местам. И теперь Антоха решительно не знал, как же ему улечься и наконец поспать. Он ценил время сна, прекрасно зная, как выбивают его из привычной колеи полностью бессонные ночи, поэтому решительным толчком пихнул Марка в плечо.

— Марик, а ну, двигайся.

Тот пробормотал что-то неопределённое, потянул на себя одеяло, почуяв утреннюю прохладу, которой сквозило из приоткрытого окна, и не сдвинулся ни на миллиметр. Антон вздохнул, собрал все силы и передвинул Марка сам. Освободив для себя место, он на всё начхал и лёг, но бессовестный Марк быстро перевернулся и закинул на него свою здоровенную лапищу. Антон этого терпеть не стал и всерьёз взялся расталкивать друга. Тот наконец разлепил глаза, посмотрел на Антона и выдал лихо завернутую матерную фразу, суть которой сводилась к тому, что он жуть как не выспался и у него трещит башка, а его ещё и будят некоторые… Антон не моргнул и глазом, посмеялся над топорщившимися в разные стороны волосами Марка и скомандовал:

— Ставь свою кровать на место. Не будем же мы спать вместе.

Марк покряхтел, поворчал, неуклюже шутканул про однополую любовь, но послушался. Оттолкав кровати в разные стороны, он добрел до туалета, потом выхватил у Антохи прямо из руки бутылку с водой, выпил почти всю и опять завалился на спину.

— Антон, а ты где был?

— Гулял, — Антон разделся, бросил на прикроватную тумбу часы и вытянулся на законно отвоёванном спальном месте.

— Девушку-то хоть какую-нибудь подцепил? — Марк слегка отошёл от пьянки, а сон его покинул, поэтому он решил подоставать Антона своей болтовней.

— А вас, Марк Борисыч, это так, извиняюсь, ебёт? — многозначительно приподнялся на локте тот.

— Да ладно, Антох, просто милое ж дело, столько красивых девчонок вокруг. Чего зазря добру пропадать, — рассмеялся Марк. — Это мне нахуй никого не надо, а ты ж в самом соку, ёб твою.

— В смысле не надо? — вот тут Антоха слегка прифигел. — Ты вроде не евнух.

— У меня это… Свои заморочки, не вникай, — Марк свернул разговор и повернулся к Антону спиной. Не подростки, вроде, чтоб обсуждать, у кого встаёт, а у кого… Не всегда, блять. Потому что наркота и бухло — страшная сила, без шуток.

— У Верки вроде подружка есть, может, познакомить? — предложил задумчиво Антон. Марк сразу оживился, перевернулся и хитро заулыбался.

— Вера, значит. Ну а я о чём тебе толкую? Чтоб ты да тёлку не нашёл, когда такое было-то. Слышь, Тох, а… — Марк напоролся на колючий взгляд и засмеялся. — Молчу, сука, молчу. Дрыхнуть давай.

Марк поворочался и рухнул обратно в сон, а Антон задумался о Вере. Она понравилась ему, но показалась слишком серьёзной. А он, честно говоря, не любил таких девчонок, потому что сам часто дурил, хохмил и всячески изгалялся, юморя на разные лады.

«Вера, кажись, деловая вся такая, вдумчивая… Вряд ли она оценит мои приколы, в них до сих пор мало кто врубается. С другой стороны, не жить же я с ней собираюсь, чтоб сразу искать понимания», — Антоха представил перед глазами образ симпатично-аппетитной Верки и решил, что упускать шанс не будет, а продолжит развивать приятное знакомство. Да, где-то там в Северной столице ждала его любящая вынести мозг то ли бывшая, то ли ещё настоящая почти жена, но Питер казался таким далёким, что Антоха не испытывал ни малейших угрызений совести. Ну не был он никогда верным мужем, зачем же притворяться сейчас. Для кого? Чем врать себе и людям, лучше взять да трахнуться в своё удовольствие, а потом разъехаться по разным городам. Было да прошло. Не в первый раз, и не в последний. Эх, а где-то ведь всё же есть та самая, единственная, которая заполнит собой душу и разум однажды и навсегда. Антон всё ещё верил в это, и по первости искал вечную спутницу в каждой девушке. Но разочарований было так много, что он устал и перестал гоняться за призрачным счастьем, заменив его на сиюминутные похотливые радости.

Одно время он малодушно завидовал Марку, который радостно светился не хуже собаки Баскервиллей, и его жене Светлане, излучавшей чистейшую любовь. Они казались классной парой, понимали друг друга с полуслова, всё делали вместе, прорастали в чувства друг друга, и в итоге на этом и погорели. Антон даже испугался, впервые увидев, как любовь всей жизни на его глазах превратилась в дичайшую ненависть и быстрым торнадо уничтожила всё хорошее, что было в жизни его друзей. Не раз и не два Антону пришлось вытаскивать Марка с того света, и зависть быстро исчезла, уступив место постоянному ощущению страха, будто он курил возле бензоколонки и с минуты на минуту ждал взрыва.

Теперь Марк вроде притормозил, развёлся, пролечился, и Антоха выдохнул. Но тени прошлого стояли вплотную к спине друга, и оставлять его один на один с этими демонами Антон боялся. Он любил Марка как родного брата, потому и уговорил остаться здесь, подальше от привычного уклада, рядом с самым синим Чёрным морем. Марк поупирался, согласился, будто делая одолжение, но всё больше валялся в номере или пил в гостиничном ресторане. Красоты юга его не интересовали, и Антон уже сломал весь мозг, как бы вытащить Марка из хандры и вытекающего из неё пьянства.

«Позову девчонок гулять с нами», — решил Антоха, надеясь на этот проверенный способ, и, вполне довольный собой, уснул.

3. Завтрак

— Марк! — Антоха подкрался к кровати друга и сунул ему под ухо пищащий будильник, купленый на ближайшем рыночном развале. Марк движением руки сбросил бесячее китайское изделие и страдальчески спросил:

— Что надо?

— Вставай! Пора наклеивать марки на почтовые конверты и слать письма нашим поклонницам в родные края. Смотри, как интересно звучит, марки от Марка, — на губах Антона мелькнула дурацкая глумливая улыбка, которую он тут же погасил.

— Сам-то понял, что сказал? Очень смешно, ты с утра прямо блещешь остроумием, шутник, — Марк с головой накрылся одеялом и притих, но Антона это не устроило. Он потолкал Марка с разных сторон, театрально вздохнул и сел на край кровати, открыв с характерным щелчком красочно-серебристую банку пива. Марк тут же убрал одеяло и уставился на Антона, вернее, на напиток в его руках с завистью и вожделением. Антоха усмехнулся и нарочно принялся крутить банку в руках, будто изучая состав. Марк подобрался ближе и довольно бесцеремонно забрал пиво себе.

— Спасибо, друг, что позаботился обо мне. Ещё б стакан намутил, нормальный такой, пивной, — Марк без зазрения совести устроился на широком подоконнике и бросил на Антона просящий взгляд. — Метнись, а?

— Совсем обнаглел? Спиздил у меня пиво, ещё и стакан просишь?

— Так ты дурак, что ли, одну банку покупать, если нас двое.

— Не дурак, — Антон выудил из тумбочки второе пиво и развёл руками. — А стаканов нет.

— Ладно, похер уже, — Марк с наслаждением присосался к банке, вытер губы ладонью и чуть ли не причмокнул. Из всех видов алкоголя хорошее пиво заходило ему больше всего. И плевать он хотел, что с утра пьют только аристократы и дегенераты, как говаривали в одном советском фильме. Пара капель пивка — разве ж это выпивка? Вот вчера вечером он неплохо нажрался, но тем приятнее было сейчас опохмелиться.

— Ну, Антох, куда сегодня ты меня потащишь? В ёбаный аквапарк или на тупую экскурсию? — поинтересовался Марк, увидев, что Антон изучает путеводитель. — Или в зоопарк к братьям твоим меньшим?

— Мои братья поумней тебя будут, — мельком парировал Антон и задумчиво сказал, показывая на листовку в руке. — В экстрим-парк хочешь?

Марк молча допил пиво, с хрустом смял банку и кинул её в сторону ведра, но не попал.

— Ты меткий, как ссущий бык, — хмыкнул Антон и легко забросил свою банку прямо в цель.

— Да ведро просто неровно стоит, а ты сидишь ближе, — тут же нашёл себе оправдание Марк. Ну а хули, нельзя уступать пальму первенства, а то Антоха задерёт свой нос, хрен ему потом слово поперёк скажешь.

— Давай забьёмся? Смотри, в этом парке можно в пейнтбол поиграть, — Антон знал, чем можно заинтересовать друга, и даже не дрогнул, когда Марк вихрем подскочил к нему и схватил рекламку, чтоб внимательно изучить.

— Вот это я понимаю, нормальное развлечение, — вынес он вердикт, разглядывая красочные картинки. — Слушай, тут только команду надо.

— Там и найдём. Думаешь, ты один такой, желающий разукраситься, как пасхальное яйцо? — Антон отобрал рекламный проспект обратно и нашёл на карте указанный адрес. — Пошли, поедим, а то на одном пиве и ноги протянуть недолго.

— На одном недолго, а вот на двух... — глубокомысленно заметил Марк, засмеялся и потянулся, выпрямляя позвоночник.

— Пошли-пошли, жрать тоже иногда надо. Не хочу провести остаток отдыха в компании с гастритом.

— А с кем хочешь, с Веркой? — Марк, натягивая на себя белую футболку, плутовски посмотрел на Антоху из-под воротника.

— Пока с тобой, а там посмотрим, — как всегда, уклонился от прямого ответа в таком довольно интимном вопросе Антон и пошёл к выходу. Не любил он говорить о своей личной жизни, и Марк не всегда знал, с кем встречается или даже живёт Антон, недавно заимевший отдельную квартиру.

— Хер с тобой, загадка. Возьми мне кофе? — в ресторане Марк лениво уселся за стол и щёлкнул перед носом Антона пальцами.

— Иди сам сходи, я официант тебе? — возмутился Антоха, но, глянув на лицо Марка, которому тот придал самое невинное выражение, махнул рукой. — Ещё что будешь?

— Да мне без разницы, тащи, что найдёшь, — Марк откинулся на спинку стула и небрежно смотрел по сторонам, в мыслях унесясь куда-то в свои миры. Он часто гонял что-то внутри себя, зависал и терялся, выпадая из реальности. Антон давно привык к таким актёрским загонам и не стал выпытывать у Марка гастрономические предпочтения на сегодняшний завтрак. Он взял ему то же, что и себе, и у стола с напитками вдруг увидел Веру. При свете дня и в почти трезвом уме она показалась ему ещё более прелестной, чем вчера, и Антоха подошёл к ней с самой обворожительной улыбкой, которые только имел в своём арсенале.

— Доброе утро, Вера.

Девушка обернулась и сдержанно улыбнулась в ответ. Она была рада видеть Антона, но демонстрировать весь спектр своих эмоций почти незнакомому человеку не спешила.

— Здравствуй, Антон. Приятного аппетита, — она заоглядывалась в поисках свободного стола, и мужчина любезно пригласил её сесть вместе, по-джентльменски отодвинув стул.

— Давай, присаживайся. А вот его не бойся, он только с виду такой, немножко зомбанутый.

— Кто, я? — резко и невовремя вынырнул из своей черепушки на свет божий Марк и, склонив голову, осклабился. — Да я… Милейший на свете…

Тут он замолчал секунд на десять, и со смехом добавил.

— Граф Дракула. Симпатичный, ну правда же, а?

Марк внимательно посмотрел на девушку, которая искренне рассмеялась от такого представления, и вспомнил:

— Ты! Ты что-то мне хотела вчера рассказать о США и капитализме, но нас прервали некоторые… Необразованные…

— Чернокнижники, — ввернул Антон и сунул Марку кружку с кофе.

— Блин… — шёпотом выругался он. — Чернокнижники… Антох, не знаешь, так не суйся. Дай я поговорю. Тебе вот до истории вообще дела нет, а ведь история — это…

4. Вера. Пляж

POV Веры

Вот так утречко сегодня выдалось. Насыщенное, ничего не скажешь. Я просто хотела позавтракать в тишине и спокойствии, пока не проснулась трещётка Лиза, а в итоге оказалась за одним столом с этими чудиками. Ну а как их ещё назвать? Оба странные. Если вспомнить средневековье, то на скоморохов похожи. Оно и понятно, актёры.

Марк вообще оказался очень темпераментным человеком. Сначала висел где-то в своих мыслях, и казался серьёзным и задумчивым, а потом увидел меня и начал… Как будто играть. Интересно, он всегда и со всеми так делает даже в обычной жизни? Будто маску надел.

Антон вроде бы не такой. Но видно, что они с Марком давние друзья, причём такие, что могут позволить вдоволь стебаться друг над другом и шутить на грани и даже за ней. Особенно Антон в этом хорош. Абсолютно не задумываясь, он пару раз выдавал такие словесные каламбуры, что любой филолог обзавидуется. А Марк, как вспомнил меня, так сразу завёл разговор об истории, и нельзя было не заметить, что эта тема ему действительно интересна. Я сперва слегка растерялась, как и вчера, от его эмоционального напора и активной жестикуляции, но потом взяла себя в руки. Тем более рядом сидел Антон, ещё со школы плюнувший на историческую науку, и бросал на меня такие взгляды, что мне жизненно необходимо было на что-то отвлечься и не начать с ним молчаливую и полную намёков игру в гляделки. Да и что уж тут говорить, история — моя стихия, я изучаю её уже столько лет, что могу поддержать любую беседу на эту тему.

Марку понравилось, что я внимательно его слушаю, но стоило мне начать возражать, как настроение его вмиг сменилось. Как же, какая-то учёная фифа посмела противопоставить его самому правильному мнению своё. Но он на самом деле был не прав! И перепутал всё, что только можно. Нахватался то тут, то там, допридумывал что-то в голове, и теперь уверен, что так всё и есть. Такого издевательства над историей я стерпеть не смогла, и увязла с ним в споре. Неизвестно, чем бы кончилась наша учёная и не слишком вежливая дискуссия, если б не вмешался уравновешенный Антон. Он, похоже, всё время следит за Марком и, когда нужно, тормозит его.

— Верка! — мимо меня, шаркая босыми ногами, проплыла в туалет заспанная Лизка. — Ты чего тут бормочешь? Опять сама с собой разговариваешь?

— Нет, просто полотенце ищу, — поспешно ответила я и, встав со стула, направилась к своему чемодану. — На море иду. Пойдёшь со мной?

— Нет, Верунчик, я ещё посплю, — зевнула Лиза и внимательно оглядела моё лицо. — А ты что такая… Как будто с семинара по философии только что выскочила?

Я рассмеялась, вспомнив, какие жаркие споры вела на тех занятиях с преподом, и призналась:

— Обсуждала один исторический вопрос, по поводу возникновения капиталистического строя, и не сошлась с собеседником во мнениях.

— С кем это ты? — Лизка, когда не надо, бывает очень проницательной и приставучей. — С тем парнем, с которым познакомилась?

— Нет, Антон, будь его воля, заговорил бы со мной о другом, — мечтательно сощурилась я, — а это был Марк. Очень любопытный тип. Они, кстати, пригласили нас с тобой в экстрим-парк. Пойдём?

— Экстрим? — оживлённо приподняла веки эта неутомимая искательница то ли приключений, а то ли крутых парней. — Идём!

— Тогда начинай собираться уже сейчас, а то не успеешь, — я подколола её, показала язык, глянула в зеркало и спустилась вниз. На крыльце в небольшом закутке стоял Марк и курил. Я с лёгкой робостью подошла к нему, чтобы спросить, где Антон, а он искоса глянул на меня, потом уставился на зелень вокруг и сказал:

— Извини, я был неправ. Не сдержался.

Он повернулся ко мне в полоборота и слегка вздохнул.

— Ничего, — засмеялась я, — у нас на исторических конференциях бывали и похлеще споры.

Правда, на тех конференциях у всех было соответствующее образование. А Марк… Ну, не скажу же я ему во второй раз, что он много в чём заблуждается. Поэтому я промолчала и спросила:

— А где Антон?

— Я здесь, — он внезапно оказался позади меня и легко, но уверенно положил ладонь на моё плечо. — Всё хорошо?

— Нормально, — отозвался Марк, затушил окурок об урну и первым стал спускаться по ступенькам.

— Он правда извинился? — лукавым шёпотом спросил у меня Антон.

— Да, — я кивнула и двинула плечом, но он руку убирать не спешил, продолжая приобнимать меня, и вдруг сказал:

— Классно выглядишь.

Ну вот, пошли в дело комплименты. Как тут можно устоять, тем более когда говорит их таким вкрадчивым полушёпотом симпатичный и уверенный в себе голубоглазый блондин. Мне оставалось только обворожительно улыбнуться и поторопить его, чтоб сменить тему:

— Жарко очень. Пойдём скорее?

— Пошли, — Антон сдвинул со лба солнечные очки и убрал наконец с меня руку. Красивую, между прочим. Мускулистую, крепкую, уверенную.

— Вы где застряли-то? — вернулся с полпути Марк, сжимающий две бутылки пива, выразительно глянул на Антона качнул головой и опять пошёл впереди один. Высокий, какой-то взлохмаченный, задумчивый и слегка отрешённый. Мне вдруг стало бесконтрольно жаль его, и подумалось, что, несмотря на всю эксцентричность и кажущуюся открытость, Марка на самом деле мало кто понимает, и часто он остаётся один на один с собой.

— А твоя подруга не против будет с нами познакомиться? — спросил Антон, видимо, подумав, видимо, о чем-то похожем.

— Нет, конечно, я уже позвала её в тот парк, и Лиза охотно согласилась.

— Она тоже историк?

— Нет, мы с ней учились в одном классе. А сейчас она самая обычная секретарша. Со сложным характером и гигантскими мечтами, которым вряд ли суждено сбыться, — рассмеялась я.

— Сбыча мечт — это дело сугубо добровольное, — с очень серьёзным выражением лица заметил Антон и сделал вид, что глубоко и философски задумался. Я снова засмеялась и выдернул свои пальцы из его ладони. Стоп, а когда он вообще снова успел взять меня за руку? Наглец. Так мы и до поцелуя дойдём и не заметим. Антоха тем временем упростил свои серьёзные щи и начал внимательно выбирать место на пляже.