Рождественское чудо для попаданки

Пролог

Англия, ноябрь 1816 года

Луна сегодня ночью была полной, но её то и дело затягивали облака. Моросил мелкий дождь, а среди капель пробрасывались колючие снежинки. К утру снег укроет землю, скрывая ночную трагедию.

В стороне ржали испуганные лошади. Скрипело железо, и отдавались отрывистые приказы. Средь голых веток деревьев и кустов виднелся огонь от факелов. Какие-то фигуры, не таясь, склонялись над убитыми, срывая дорогие вещи. Их смех и ликование набатом отдавались в ушах, рикошетом проходясь по натянутым нервам.

Сырой воздух пробирал до костей, отчего тело мелко дрожало, пальцы деревенели, а кончик носа уже и вовсе ничего не чувствовал.

Запахи прелых листьев, дождя, сырой земли и свежей крови смешивались, вызывая рвотный рефлекс.

Вот только дочка на руках не давала мне впасть в панику.

– Тс-с, тише, – прижимала я к груди свою малышку, молясь, чтобы она не расплакалась. А ведь девочка уже была на грани. Только сейчас не время и не место, если нас заметят – будет худо.

Аккуратно отступая в глубь леса, я старалась не шуметь: не дышать, не ломать ветки и не кричать от ужаса. Ночной лес сам по себе был ужасен для меня – городской жительницы, а если учитывать, что чуть в стороне идёт делёжка награбленного, то и вовсе становился местом страха.

Как я сюда попала, до сих пор вызывало у меня вопросы и вводило в шок, но опыт материнства дал мне одну важную установку – на землю могут явиться всадники апокалипсиса, но даже тогда я в первую очередь должна заботиться о ребёнке. О крошке, что абсолютно беззащитна без меня.

Я изо всех сил старалась двигаться бесшумно, но запнулась. Ветка подо мной хрустнула, а дочка испуганно пискнула. Я тут же заткнула её маленький ротик рукой, в то время как сердце обливалось кровью от ужаса. Вот только чистый детский всхлип подхватило небо.

– Кривой?.. – голос разбойника показался не менее громким, ведь его товарищи замерли, повернув головы в сторону темнеющего леса, а потом и вовсе начали медленно двигаться в нашем направлении.

Я его ждать не стала. Ещё немного, и свет факелов озарит дерево, за которым мы прятались. Крепче подхватив дочь, второй рукой я взялась за юбку и бросилась прочь.

Ветки больно обжигали, хлеща меня по лицу, цепляясь за одежду. Мария надрывно рыдала, всхлипывая. Я понимала, что она, как маяк, ведёт за нами улюлюкающих разбойников, но остановиться и успокоить её уже не могла. Я не могла даже положить ладонь на её рот, чтобы скрыть крик. Я должна была держать малышку, но и юбки отпустить не могла, что намокли и заметно мешали бегу.

Лёгкие обжигало. Дыхание вырывалось со свистом, а в ушах слышался шум крови. Меня накрывала истерика, слёзы лились по щекам. Ладно – я, но дочка моя только начала жить! Они же убьют её…

– Держи её!

– К оврагу бежит! Перехватывай!

– Стой! Не уйдёшь!

– Отдай цацки и, так и быть, пожалеем! Приголубим!

Ужасный нечеловеческий гогот нёсся мне вслед, подстёгивая бежать ещё быстрее. Каждый их оклик был подобен брошенному камню, от удара которого я вздрагивала всем телом, сжимала крепче своё дитя и мчалась прочь.

Брошенная фраза, что я бегу к оврагу, заставила меня изменить курс. И вот я уже мчалась сквозь заросли молодого кустарника. Колючие ветки хлёстко ударяли меня по рукам, царапая ноги и вырывая клочки ткани из нижней юбки.

Силы постепенно покидали меня. Да и грязь под ногами способствовала этому. Каждый шаг стоил мне больших усилий, становилось всё сложнее вырывать ногу из вязкого плена.

А в это время дождь усилился, ледяная вода лилась мне за шиворот, скрывала дорогу, а глумливые улюлюканья становились всё ближе.

Даже не оборачиваясь, я понимала, что они нагоняют.

Вырвавшись из очередных колючих объятий, я вывалилась на дорогу. Скользкие рытвины утопали в грязи. Я, не удержав равновесие, на всём ходу повалилась на землю. В последний момент мне удалось извернуться, прижимая дочь к груди и оберегая её от удара. У самой же выбило дух при падении.

Боль прострелила тело, казалось, я уже никогда не смогу встать. Глаза щипало, когда я с трудом их открыла, видя, как из стены дождя выходят злые мужики. Они окружали меня, скалясь в ожидании хорошей добычи.

Азарт погони стёр в них последние капли человеческого. На меня смотрели звери, готовые разорвать, я боялась, что перед этим меня ждёт более страшная участь. Ведь похотливые маски застывали поочерёдно то на одном лице, то на другом.

Прижимая замершую малышку к груди, я медленно отползала от них, не желая сдаваться.

– Н-не трогайте нас! – всхлипнула я. – Пощадите!

– Можем и пощадить, красотка! Ща дружно пощадим… – захохотали они.

– Дочь не троньте, она же ещё дитя! – рыдала я, теряя надежду.

Глава 1.

Англия, 2023 год

– Я думала, ты обрадуешься… – прошептала пересохшими губами.

– Обрадуюсь чему? Ты залетела, но это не мои проблемы! Я не готов становиться отцом!

– Но как же?.. Ты говорил, что любишь, что вместе мы многого добьёмся… – слёзы сами катились из моих глаз, как бы я ни пыталась их успокоить, прижимая руки к груди.

– Нам по девятнадцать, о чём ты говоришь?! Мы учимся в одном из лучших университетов мира по стипендиальной программе. Конечно, у нас может быть светлое будущее, но для этого нужно пахать! А как ты это представляешь с ребёнком на руках?!

– Мы справимся. Будем подрабатывать…

– Ха-ха-ха! Да мы на первом курсе уже не вылезали из библиотек, думаешь, дальше будет легче? Или ты сможешь продолжать на том же уровне конкурировать с другими студентами? Хотя какой уровень?! Ты и так весьма слаба, удивляюсь, как тебя взяли! Ты просрёшь свою программу, и я должен буду содержать и тебя, и спиногрыза, что ещё не родился! Нет! Не хочу! Не буду! – Ден эмоционально махал руками, расхаживая по комнате.

– Мы же любим друг друга… – всхлипывала я.

– Какая любовь?! С тобой просто было удобно спать! Не нужно было искать кого-то, ходить на свидания… Ты всегда под боком. Хватит разводить сопли! Раздражаешь!

– Не понимаю, ты сейчас совсем другой… – у меня не укладывалось в голове, как парень, с которым я почти год встречалась, может быть так холоден со мной. – У тебя шок! – догадалась я. – Так это пройдёт! И ты обрадуешься!

– Дура! – больно схватил он меня за локти, притягивая к себе и выдыхая: – Я тебя никогда не любил! И жениться не собирался! Не говоря уже о том, чтобы иметь от такой, как ты, детей!

– Что?! – удивлённо распахнув глаза, я с ужасом смотрела в любимое лицо.

Ден понравился мне с первого взгляда, когда я увидела его в библиотеке Паркера в прошлом октябре. Высокий шатен с умным цепким взглядом серых глаз сразу подошёл ко мне. Я была сражена его напором и целенаправленностью. А какие у него были очаровательные ямочки, когда он решал улыбнуться! Сердце разбивалось на тысячи осколочков от этой картины! Он не распылял себя на мелочи, сразу заявив, что я нравлюсь ему, что у нас общие интересы и предметы. Он так красиво говорил, как не могла я. Мы вместе ходили на лекции, готовили доклады. Он был со мной каждый день из пролетевшего года, и вот теперь оказывается, что я его не знала. Что влюбилась в выдуманный мною идеал.

– Чтоб пошла и сделала аборт! – выплюнул он, отворачиваясь.

– Ден, ты куда?.. – потянулась я за ним.

– Забудь меня! Я давно уже хотел переключиться на более перспективную девушку. Такая, как ты, мне не пара! – ушёл он, хлопнув дверью, я же поломанной куклой упала на пол и громко зарыдала.

Я рыдала, пока мои громкие всхлипы не перешли в тихие поскуливания. Казалось, у меня вырвали сердце, и на его месте зияет дыра, холодная и бездушная. Я так и валялась на полу, когда солнце, сделав круг, ушло за небосклон. Наутро моё тело одеревенело, а мне всё ещё не хотелось вставать.

Зачем? Моя жизнь разрушена… в ней ничего не осталось!

– Ну всё! Повалялась и хватит! Вставай! – раздражённый голос Беатрис проникал сквозь толщу сковавшего меня льда.

– Что ты здесь делаешь?.. – тихо выдохнула я, не шевелясь.

– А ты как думаешь?! Тебя пришла спасать! Сегодня все только и говорят, что твой дебилоид стал встречаться с Шарлоттой Пиктон, а тебя нигде не видно… Всё оказалось хуже, чем я думала! – вздохнула подруга, после чего её новенькие чёрные туфли на высоченной шпильке, с шикарным тюлевым бантом от известного малазийского дизайнера, оказались у меня перед носом. – Сама встанешь? Или мне применить силу?

– Не могу… Сил нет. Оставь меня…

– Не дождёшься! – фыркнула она, с трудом приподнимая меня за подмышки. – Давай уже, находи в себе силы! – кряхтела она. – Какая же ты тяжёлая!

Чувство стыда взвилось во мне, помогая встать и сделать несколько шагов до кровати.

– Э-э, нет! Не вздумай ложиться! Подумаешь, тебя бросил парень! Велика беда, – фыркнула она, сдувая выбившуюся из идеальной укладки прядь. – Вечером пойдём в клуб! И даже не думай сопротивляться! – погрозила она пальцем, стоило мне приоткрыть рот.

– Я беременна, Трикс, – обронила я.

– Вот это новость… – выдохнула она, садясь рядом. – Оставишь?

– Как иначе?

– Просто. Идёшь к врачу, а там ты лучше меня знаешь, что да как…

– Нет! – замотала я головой. – Не дам!

– А что же тогда на полу валялась? Это же, наверное, вредно.

– Я, я… не подумала…

– Подумать только… беременна. А вас не учили, что предохраняться надо?! – качнула она в очередной раз головой.

– Так получилось…

– Зато будешь молодой мамочкой! Вся такая на стиле! – через пару минут Беатрис пришла в себя и снова видела меня в радужном свете. – Можно завести блог, это будет прикольно! Будешь известной и богатой, пускай Ден обломится!

– Думаешь? – озадаченно посмотрела я на неё.

Глава 2.

Англия, ноябрь 2024 года

– Как же здесь красиво! – восхищённо вертела я головой, рассматривая коридоры Неверфилд Хауса.

– Ныне существующий особняк был заложен в одна тысяча шестьсот одиннадцатом году первым графом Голдбери, – поставленным голосом профессионального экскурсовода начала Трикси. – Сад вокруг поместья – старейший в Великобритании. Не говоря уже о том, что ты наверняка узнаёшь этот дом, ведь здесь были сняты десятки фильмов и сериалов.

– Да! – радостно выдохнула я. – Он такой же величественный, как и четыреста лет назад.

– А то! Знаешь, сколько моим тёте с дядей обходится содержание его в надлежащем виде? – заговорщическим шёпотом заговорила подруга. – Потому его и сдают киностудиям, которые готовы щедро заплатить за неудобства.

– Девочки! – нежный голос маркизы Голдбери раздался нам навстречу. Женщина плавно двигалась по юному коридору, добродушно улыбаясь. – Вот вы где! С приездом!

– Спасибо, Патти! Я так рада тебя видеть, – Беатрис расцеловала тётю, радостно ей улыбаясь. У них были действительно дружеские отношения.

– Леди Голдбери, – поприветствовала я.

– Ох, Энн, сколько раз я тебя просила, зови меня наедине по имени – Патриция. Это твоё «леди» заставляет меня твёрже держать спину даже когда я хочу немного расслабиться!.. Кто тут у нас? – нежно заворковала она, переключая своё внимание на слинг, в котором спала дочка. – Крошка Мэри, какое прелестное дитя!

– Благодарю, – зарделась я, ласково проведя ладонью по пушистой головке. Волосики были короткими и нежными.

– Так, а где же ваши наряды? – встрепенулась Патриция, становясь тем, кем и была – настоящей маркизой, владелицей этого места.

– Наряды ждут в гостевых комнатах, как и других ваших гостей, – отрапортовала я.

– Что бы я без тебя делала?! – восхитилась маркиза, а я, как полагается, промолчала. – Не буду вас отвлекать, девочки. Скорее идите переодевайтесь! Ах да, Беатрис! Раз мы в этом крыле, то покажи портреты второго маркиза Солбери и его жены.

– Точно! Пойдём скорее! – потянула меня девушка, пока маркиза устремилась дальше по своим делам.

– Трикси, не тяни! Успеем, – вытащила я свою руку из её цепкого захвата, почувствовав, что дочка забеспокоилась. Мне не хотелось, чтобы она сейчас проснулась и раскапризничалась.

– Извини. Просто у вас действительно невероятное сходство. А ты нам не веришь! – обиженно укорила она меня.

Наше знакомство началось с того, что она подошла ко мне и сказала, что я – копия второй маркизы Голдбери, наверняка – её реинкарнация. И так как это её семья, то мы должны общаться. Так что я была обязана давно умершей женщине невероятным скачком по социальной лестнице. Ведь Трикси была золотой молодёжью, высший класс. Как ни бесился Ден, но, умудряясь дружить со мной, его она к себе и её друзьям не подпускала, зато меня постоянно таскала за собой.

Когда девушка попросила тётю взять меня помощницей её помощника, то, как мне кажется, именно моё сходство с умершей маркизой сыграло решающую роль. Даже превосходная маска высшей аристократки не смогла скрыть скользнувшего изумления.

И вот теперь я сама в полном шоке стояла и смотрела на портреты живших здесь два века назад господ. Маркиз и маркиза Голдбери.

Женщина на холсте была гораздо старше меня и гораздо красивее. В её лице читались мягкость и одухотворение, в моём же в последние месяцы можно было прочитать только измождение и усталость. Её кожа была белой с живым розовым румянцем, моя – серой с шикарными фиолетовыми синяками под глазами. А вот глаза у нас были действительно похожи – большие ярко-голубые, обрамлённые золотистыми ресницами. В последнее время я мало внимания уделяла косметике и забыла, что значит красить ресницы, потому мои на кончиках были почти прозрачные. На её же, казалось, сверкает настоящее золото. Женщина улыбалась мягко, словно знала секрет мироздания, моя же улыбка в последние месяцы была наиграна и немного истерична.

– Ты не представляешь, какая увлекательная у них получилась история…

Они были влюблены друг в друга. Поверь, для большинства предков, что теперь обитают на портретах в этой галерее, это была непозволительная роскошь. Он – герой войны, израненный, но не сломленный, она – компаньонка, у которой война отняла супруга…

Трикс продолжала рассказывать о предках и их жизни, в то время как я перевела взгляд на мужчину и замерла.

Он был старше тех, на кого я привыкла смотреть. Чёрные волосы с проседью, упрямый подбородок, синие, словно море в солнечный день, глаза и тонкий белёсый шрам, тянущийся от скулы, мимо уха по шее за воротник его парадного костюма.

– Они были гармоничной парой. Он – твёрдый, словно скала, а она – нежная как шёлк… Так, только без сопливых нежностей! Не смей думать о своём бывшем!

– Не думаю… Я думаю о маме. Вчера звонила отчиму, он всё так же не желает со мной говорить. Наверное, если бы не работа, он тоже сменил бы номер…

– Да забудь ты про них! Всех забудь! Если тебе так нужны любовь и привязанность, то найди достойного человека, а всех, кто тебя и Мари так ранил, оставь позади. Один раз растоптали, значит, даже если объявятся – опять предадут!

– Никаких компромиссов? – я с интересом склонила голову к плечу.

Глава 3.

Машенька проснулась однажды, и я сделала перерыв на часок. Покормила её, поиграла и вновь переодела.

К вечеру стало прохладно. Небо затянуло тучами. Ожидался дождь. Хорошо, что приём по большей части уже перетекал в дом. Ведь был запланирован парадный ужин.

– Иди проверь, не остались ли гости на улице. Ветер усиливается, да и за стол уже скоро садиться, – велела помощница маркизы, не глядя на меня. Она закопалась в списках, отдавая по пути ещё распоряжения по наушнику, в то время как в руке девушки мигала рация.

Тоже захватив рацию, я отправилась на улицу, радуясь своей дальновидности; редингот был хорош, оберегая меня от резких порывов ветра.

Я довольно быстро нашла парочку, что заболтались в бельведере, а потом мне по рации передали, что видят гостей в лабиринте. Я ещё днем отметила, что он привлекает внимание своим уединением, и достаточно быстро и там нашла загулявшую парочку подруг. Они любовались статуей и не пылали желанием идти на ужин, но протокол того требовал.

Статуя была из белого мрамора, её постамент зарос плющом. Можно было бы подумать, что это время берёт своё, но я знала, что здесь работает десяток садовников, так что никакой листочек не вырастет без их присмотра. Скорее они хотели создать здесь подобие победы природы.

– Интересно, как здесь было, когда этот особняк только построили? – мечтательно протянула я, охватывая взглядом весь дом. – Какие здесь жили люди? Они так же любили и предавали, как сейчас? А какие были джентльмены? Правда ли, что для них честь была дороже жизни? Вот бы мне встретить мужчину, который бы знал, что такое честь, держал бы слово и любил бы так же, как я его, без лжи, без фальши, без прикрас…

Мой взгляд притянул к себе блеск на постаменте; убрав лишние веточки, я обнаружила табличку.

– «Иди туда, где бьётся твоё сердце». Мило… Я бы с удовольствием пошла, ведь меня здесь ничто и никто не держит. Вот только куда приведёт это глупое сердце? – улыбнулась я и случайно зацепилась пальцем за край таблички. Острый, словно её только выковывали. – Ай! – притянула палец к губам. В то время как взгляд прикипел к алой капле, что ползла по бороздкам букв.

– Пора возвращаться. Уже почти стемнело, потому я решила и сама вернуться внутрь, но в лабиринте повернула не туда, а потом вновь и вновь.

Погода портилась. Ветер усиливался, пошёл дождь. Сворачивая снова и снова, я начала бояться. И, как назло, рация перестала работать.

– Где же мой телефон? – залезла я в потайной карман и не нашла его. – В комнате оставила… Надо же, как невовремя! – всплеснула рукой.

Я с дочкой осталась одна посреди старинного великолепия. Вроде люди и близко, но как же они далеки!

Очередной поворот, наконец, принёс облегчение. Лабиринт обрывался, правда, начинались колючие кусты и деревья. Это был лесок с дальней стороны парка.

– Уж лучше так, чем бродить в этих поворотах… Да, моя крошка? – успокаивая себя, я уверенно шла среди сводов старых деревьев.

Поддерживая платье, я удивлялась, как девушки в этом раньше ходили, мне бы сейчас джинсы и кроссовки… Я была уверена, что прекрасно ориентируюсь, ведь изучила карту Нэверфид Хаус. Но, к моему удивлению, там, где должен был быть расположен дом, был только лес. Испугавшись, я вернулась назад, но и лабиринта не нашла.

И в этот момент я закричала, желая привлечь к себе внимание хоть кого-нибудь. Наверняка, меня тоже ищут… Или будут искать!

Вот только в ответ – тишина.

Я попыталась вновь привлечь внимание. Ветер засвистел, унося мой крик. Не желая окончательно промокнуть, ведь дождь уже начался по-настоящему, я ринулась в том направлении, где должен был стоять особняк, но там был только лес. Ни намёка на ухоженный парк или дорогу.

– Так не должно быть… – мой голос дрожал.

Я прекрасно помнила, что парк, окружавший старинный особняк, не был густым лесом. Здесь везде были дороги, проведённое освещение, помимо главного здания было множество хозяйских построек…

Я же стояла одна в густом лесу и в кромешной темноте. Пока металась, стемнело.

И, казалось бы, оттого ярко освещённое поместье должно манить меня, как огонь – мотыльков, но как бы я ни вертелась, никак не находила ни единого лучика.

Дочка закряхтела, она предпочитала тепло и сухость, как и я, но тоже начинала мокнуть под дождём. К тому же и температура к вечеру явно упала ниже, чем прогнозировало приложение на телефоне. Изо рта вырывались облачка пара.

– Что нужно делать, когда теряешься? Стоять или двигаться? – шептала я, осматриваясь и яро сожалея, что не додумалась хоть однажды сходить в поход или взять урок ориентирования на местности.

Потому, не желая замерзнуть, я решила двигаться. Через час моего блуждания в голову стали закрадываться странные мысли. Лес-то не кончался… А когда я днём ехала с Трикси, то и не заметила его. Разве можно упустить что-то такое большое и внушительное? Нет!

Когда истерика окончательно накрыла меня с головой, а единственное, что держало на ногах, была капризничающая дочь, я услышала шум.

– Люди… Люди! – радостно дёрнулась я, с новой силой припуская в нужную сторону.

Но чем больше я приближалась, тем сильнее мой запал стремился к нулю. Я несколько раз отчётливо слышала громкий грохот. Разум пытался подсказать мне, что это выстрелы, но я, дура упрямая, подумала, что это спустило шины. Скрежет железа… я не придала этому значения. Когда же смогла разобрать человеческую речь, вот тут уже остановилась. Они говорили с сильным акцентом, а самое главное – ужасные вещи…

Глава 4.

Англия, ноябрь 1816 года

Я опять упала. Боль прострелила ногу и обожгла локти, которые я подставила, чтобы не придавить ребёнка. Сил встать не было, а слёзы застилали глаза.

– За что?! – подвывала я. – Не хочу-у…

– Мисс? – меня подхватили чьи-то руки, заставляя брыкаться и кусаться, но не сдаваться. – Мисс, успокойтесь! Мисс, услышьте меня!

Я билась в истерике, не давая себя ухватить. Слёзы давно застили глаза, и я не могла различить и пару метров перед собой.

– Не надо… прошу вас…

– Роджер, что у нас?

– Милорд, посмотрите сами. Кажется, бедняжка двинулась умом, – проговорил неизвестный. Его слова, словно молния, рассекли затянутое небо моего сознания, и я замерла, шмыгнув носом. Попробовала оттереть рукавом влагу из глаз, но получилось только хуже. Я была вся в грязи.

– Тише, мисс. Мы не враги, – другой голос попробовал достучаться до меня. – Позвольте помочь вам? Даю слово, что никто не причинит вам вред!

Я видела руки, что медленно тянулись ко мне, в то время как голос продолжал говорить что-то успокаивающее. Не могла разобрать слов, но интонация… мягкая, немного тягучая, что бальзамом омывала мои расшатанные нервы. Даже дочка перестала рыдать, вслушиваясь в его голос. Хотелось довериться и найти в нём спасение.

Когда он коснулся меня, я сразу приникла к нему. Мужчина же с лёгкостью поднял меня на руки, продолжая говорить успокаивающую ерунду. Запах табака и кедра окутали, не вызывая отторжения. Наоборот, в этот момент мне казалось, что это – самый лучший аромат во всём мире.

Мужчина шёл, слегка прихрамывая, пока я прижимала к груди дочку и шептала слова благодарности.

– Они… они… хотели… а вы… если бы не вы… если бы не вы… спасибо… спасибо вам! – моя речь была бессвязной, сознание терялось в происходящем, и только сильные руки были для меня реальностью.

– Не стоит благодарности! Каждый поступил бы так же на моём месте, мисс, – он занёс меня в сухое тёплое место, где тут же забеспокоились ещё два женских голоса.

Мужчина попытался оставить меня.

– Нет-нет! Не уходите! – испуганно взмолилась я.

– Мне нужно быть здесь, но как только я разрешу ситуацию, то сразу догоню вас! Не беспокойтесь, мисс, моя матушка позаботится о вас! Карету будут сопровождать мои люди, вам нечего опасаться. Прошу, отпустите мой сюртук.

– Да-да, конечно… – с трудом разжала я замёрзшие пальцы и осмотрелась более осознанно. На меня в замкнутом пространстве с испугом и сочувствием смотрели две пары женских глаз. Одной леди было около сорока пяти, а второй, на мой взгляд, едва исполнилось пятнадцать.

Мужчину я не запомнила; пока заторможенно осматривалась, он оставил нас, плотно закрыв за собой дверцу. После чего карета плавно тронулась.

– Ох, моя дорогая, – прикоснулась ко мне женщина, – бедняжка, я даже представить не могу, что вам удалось пережить! Вытяните ноги к кирпичу, нам его только-только нагрели на почтовой станции.

Слёзы вновь побежали из глаз, а истерика захлестнула волной.

– Поплачь, бедняжка, поплачь! – невзирая на мой вид, она обняла меня, прижимая к себе. – Ой, а это кто у нас?

– Моя ма-ма-лыш-ка… Мария, – челюсть онемела – то ли от холода, то ли от пережитого стресса. Я шмыгала носом.

– Давайте её сюда, малышку нужно согреть немедленно, пока не поздно! Вы же промокли насквозь!

Слинг поддавался с трудом, пальцы задеревенели, в то время как леди с изумлением следили за мной.

– Никогда не видела такого применения… килту. Это ведь он? – протянула женщина, начиная помогать мне его развязывать.

Я же замерла, в то время как глаза бегали из стороны в сторону, вспоминая всё случившееся со мной за этот день. Моя жизнь казалась нереальной, а вот нападение в лесу – очень даже, но это ведь бред! Правда ведь?!.. Мысли крутились, я молчала. Но женщина, кажется, и не ждала от меня иного, списывая моё поведение на пережитый стресс. Марию быстро вынули.

– Надо же, как интересно вы одели ребёночка…

– Да. Вещи сшиты на заказ, так удобнее… – попыталась оправдаться я.

– Вижу. Какая она у вас хорошенькая!

Женщина неловко пробовала снять с неё вещи, потому я сама взялась раздевать Мари. Дочка выглядела вялой, у неё не было сил устроить громкую истерику. Она слегка покрякивала, когда её раздевали, тянула ручки и ножки, которые я старалась растереть.

– Вот, укутайте девочку! – протянула мне женщина свою кашемировую шаль. Та была длинной и тёплой, и я сразу завернула в неё свою малышку, после чего прижала её к себе, пытаясь придать нам обеим сил.

Карету укачивало, скоро я заснула под стук колёс.

Я, словно сквозь толщу воды, чувствовала, как у меня забрали дочку, а меня саму несут на руках. Я пробовала хоть что-нибудь сказать, отблагодарить, но слова так и не сорвались с моих губ. Передо мной мелькали тени моего прошлого, пробовала за них ухватиться, но не выходило. Я горела и сгорала.

– Где моя дочка? – периодически хватала я за руки свои тени, но и они не приносили мне ответа, пока однажды жар не утих. Я спокойно раскрыла глаза.

Глава 5.

Коридор был широким, с высоким потолком. По полу стелился зелёный ковёр, поддерживающий такой же цвет стен. Картины в тяжёлых рамах, деревянные консоли с расставленными подсвечниками, хотя сейчас здесь хватало яркого света из окон. Осмотревшись, я медленно пошла к ближайшей двери. Может, там моя доченька? Я искренне надеялась, что её поселили рядом. Вот только соседняя дверь была заперта. Тогда я медленно поплелась в другую сторону. Там тоже была дверь. Она наверняка там!

– О, мисс Анна, вы встали! Зачем же вы в таком виде гуляете?! А всего-то на пару минуточек вышла вам за бульоном, – проговорила горничная Бэтти, ставя на консоль серебряный поднос. Желудок сразу отозвался голодной трелью, а вместе с тем и другой орган напомнил о своём существовании. Девушка подошла ко мне, предлагая свою помощь, чем я и воспользовалась, облокотившись на неё. Я действительно пока была слаба.

– А где Мария?

– Я скажу кормилице, что вы желаете принять дочку у себя.

Вернув в комнату, она усадила меня на постель, а сама тем временем сбегала за оставленным подносом.

– Бэтти, а где здесь ванная комната? Туалет? – перечисляла я названия, желая попасть в яблочко. Очень нужно было. Стоило подумать об этом, как тело нестерпимо требовало своё.

– Так под кроватью же! – воскликнула она и радостно достала мне… соусник. Большой фарфоровый соусник.

Переводя взгляд с неё на приспособление, что было в ходу за пару веков до моего рождения, я пробовала найти компромисс со своим с телом. Не выходило. Оно было категорично.

– А можешь отвернуться?.. – то краснея, то бледнея, я познавала новые реальности этого времени, пока горничная искоса поглядывала на меня.

– Ложитесь, я вас покормлю? – несколько минут спустя спросила она.

– Нет. Я достаточно времени провела в постели. Хочу встать и есть планирую сама. Вот, хотя бы за этим столиком, – повела я ладонью в сторону небольшого круглого столика, расположенного между двух кресел, куда и поставила поднос девушка.

– Госпожа прислала вам дневное платье, я его немного ушила и укоротила. Конечно, мои стежки не такие виртуозные, как были на вашем платье, но, увы, оно порвалось, когда вы… когда на вас напали на дороге. Простите, не хотела вас расстраивать! – тут же произнесла Бэтти, раскладывая на постели платье. – Или, может, пока хотите остаться в неглиже? – она ринулась за другим платьем. На мой взгляд, оно мало чем отличалось от дневного, но, готовя костюмы к мероприятию, я узнала, что это был утренний туалет. После чего я кинула взгляд на себя. Одета в пуританскую рубашку от головы до пят, в моё время это было бы даже чересчур, но здесь, выйдя в коридор, я нарушила множество правил приличия…

– Дневное платье подойдёт, – я не желала валяться в постели. Мне нужно было поблагодарить спасителей, найти дочь и понять, как действовать дальше.

Платье было жизнерадостного мятного цвета с низким декольте. Когда отшивала своё платье, я проследила, чтобы вырез был скромным. Здесь же всё богатство выставлялось напоказ.

– Вот, шкатулка с вашими украшениями.

Открыв серебряную шкатулку, отделанную внутри красным бархатом, я убедилась, что все драгоценности, выданные мне Трикси, были здесь. Ох, что же она подумает после моей пропажи?!

Я не стала мелочиться и надела всё, что было. Неизвестно, что будет дальше. Может, придётся бежать? А может, время вернёт меня обратно…

После Бэтти ещё умудрилась сделать мне причёску, разделив волосы по пробору и собрав их на затылке.

К тому моменту, как я всё же взяла ложку, желудок буквально скрутился. Зато я была подобающе одета для трапезы. Я всё с нетерпением посматривала на дверь, ожидая, когда мне вернут моего ребёнка. Терпение кончалось, и я готова была начать скандал.

Видя мой взгляд, Бэтти выскользнула за дверь, а вернулась уже в компании женщины лет тридцати, небольшого роста, с пышной фигурой. Дальше я не обратила внимания, ведь у неё на руках был ребёнок. Я подскочила к ней, протягивая руки. Облегчённо вглядываясь в любимые черты лица, я расплылась в улыбке. Я ожидала всякого, но моя малышка полусонно посапывала, сытая и довольная.

– Кто здесь у меня? Кто такая красивая? – заворковала я, прижимая её к груди. – Кто скучал по мамочке?

Девочка радостно заулыбалась, воркуя, узнавая меня. Положив её на постель, боясь, что руки могут подвести, я не могла на неё наглядеться.

– Спасибо! – благодарно воскликнула, наконец, возвращая взгляд к девушкам. Кормилица зарделась. У неё было простое лицо, зато волосы были как живой огонь. Яркие и непокорные. Кудряшки то тут, то там выбивались из плотной косы.

– Что вы?! Для меня это честь! Когда объявили, что маркиза ищет кормилицу, я сразу ухватилась за эту возможность! У меня столько молока! – гордо выпятила она свои пышные формы пятого размера.

Вернувшись взглядом к своей малышке, я выпутала её из пелёнки, – скорее даже пледика; изящное кружево было аккуратно пришито по его краям. Сама же дочка была в просторной рубашке, опять-таки расшитой кружевами, в то время как её ножки были в шерстяных носочках. Она тут же воспользовалась ситуацией и потянула ручки и ножки.

– Потягушечки… – залепетала я, наблюдая, как она ловко переворачивается на животик. – Кто меня спас? – озадачилась вопросом, который, наверное, нужно было задать в первую очередь, но как-то мне было не до этого.

– Вас спас маркиз Голдбери. Он вместе со своей вдовствующей матушкой и младшей сестрой по счастливой случайности ехал той же дорогой. Я уже сообщила экономке, что вы пришли в себя, как только будете готовы принять милорда, я сообщу его личному слуге.

Глава 6.

– А где моя малышка? – воспользовавшись добротой и вежливостью господ, я откланялась и ушла к себе в комнату.

Мне всё ещё нужно было время, чтобы смириться с происходящим. Я металась по комнате, пока разум бунтовал, то и дело приближаясь к грани, где начиналась истерика, а ведь мне сейчас нужен холодный ум. Меня не воодушевляла ни перспектива близкого знакомства с маркизом, ни эпоха мистера Дарси, ни романтика ожившего прошлого, ведь вместе с этим мне вспоминалось, что в это время только должны изобрести поезд, а вместе с тем по Европе прокатится несколько эпидемий холеры; здесь нет телефона, не изобретён интернет и – о ужас! – о подгузниках никто не слышал!

Это дремучее время, где, если я соизволю довериться маркизу, меня упекут в дурку. А это место в наши-то дни не является эталоном, а в те времена и вовсе было ужасным. Билет туда – в один конец.

Здесь женщина никто, за неё всё решает мужчина, а у меня такого защитника нет… зато есть дочь, что является незаконнорождённой, её судьба должна стать и вовсе печальной. Истерика всё же подкатила к горлу, пробуя вылиться безудержным смехом, и только мысль о дочери не давала рассудку ускользнуть. Мне нужна она. Потому я вновь впилась взглядом в горничную и повторила вопрос:

– Где моя дочь?

– С кормилицей. Вы опять желаете её видеть?

– Да! – спрятав за спину руки, я сцепила их в замок, чтобы не встряхнуть девушку и не ускорить её медленное движение. Хорошо, что она не стала дальше переспрашивать, а, поклонившись, отправилась выполнять моё поручение, я же не находила себе места. Подкатывала тошнота: то ли отголосок болезни, то ли разум пытался удержаться. А ведь и с унитазом не пообнимаешься… нет его, только фарфоровый горшок!

– У-у-у… – взвыла я, приближаясь к окну. Тошнота улеглась сразу, как представила весь ужас, всё то унижение, что я испытаю.

Вид из моего окна открывался на парк, где не спеша копошились садовники. Хоть сейчас и не было зелени, но грязь и опавшие листья никто не отменял. Да и снежок пробрасывал. Скоро парк укроется белой пушистой шубой. Будет красиво.

– Интересно, ёлку уже стали наряжать?.. – я вспомнила, что лесная красавица стала символом рождества далеко не сразу, а только в Викторианскую эпоху. – Рановато залетела… – пробормотала я.

Детский писк привлёк к себе моё внимание, и я подхватилась к дочери. Она была единственной знакомой и понятной частью моей жизни, за которую я изо всех сил уцепилась. Хотя моя малышка, похоже, не разделяла моих переживаний и была возмущена, что её разбудили ради встречи со мной.

– Прости, я не подумала, что ты спишь, – уткнулась носом в её сладко пахнущую макушку, а после прижала к груди.

Я отпустила кормилицу и горничную, сама ухаживая за дочкой: играя с ней, разговаривая, а потом и вовсе заснула с ней на постели, предварительно обложив подушками, чтобы та не упала.

– Бедняжка, – мне слышались сквозь сон разговоры горничной с кормилицей, – что ей пришлось пережить…

– И правда, ей повезло, что наш маркиз – настоящий герой и отважно ринулся её спасать! Думаешь, она богачка? А может, удачно притворяется… – понизив голос до еле слышного шёпота, проговорила кормилица. – Смотри, как в ребёнка вцепилась. Где это видано, чтобы настоящая леди сама кормила, да ещё и нянькалась с ним? – женщина аккуратно подхватила дочь, не разбудив меня.

– Тише! Попридержи язык, а то быстро лишишься своего места, – зашипела горничная, но и сама с удовольствием продолжила сплетничать: – Из благородных она! Посмотри, какие у неё ухоженные волосы и руки, а какое искусное шитьё было на её платье, а какие украшения! Не говоря уже о том, что дочка была одета в замысловатые вещички. У неё такая странная пелёнка была на попе… не поверишь! Благородная она, – констатировала Бэтти. Её голос удалялся, становясь еле слышным, – у богатых свои причуды.

– Так, это… может, она содержанка? Говорят, бывают те, что в золоте купаются…

– Не знаю, не наше это дело. Если милорд считает её кровь благородной, то и нам нужно помалкивать…

Дверь захлопнулась, а я приподнялась на локтях. Комнату освещал отблеск огня из камина и блеклый свет луны.

Осмотрев себя, я поняла, что меня переодели. Как же крепко я спала?!

Вытащив ногу из-под одеяла, поёжилась, но всё же встала. В комнате было прохладно, несмотря на разожжённый камин; только подойдя ближе к нему, я согрелась.

Постель меня больше не манила, сна не было ни в одном глазу. Разум успокоился, и разыгралось любопытство. Меня тревожило, что дочку забрали, было непривычно, но я понимала, что ко мне и так приковано много внимания, и нужно попытаться сойти за свою. Получится ли у меня?

В полутьме я нашла гардероб и отметила, что вещей-то прибавилось. Бархатный халат поманил меня, обещая согреть в своих мягких и тёплых объятиях, чем я тут же воспользовалась, а потом, найдя свечу рядом с кроватью, зажгла её и отправилась изучать поместье. Раз судьба привела меня сюда, нужно понять – навсегда ли? И если да, то осваиваться. Лучше не терять времени зря, пока меня считают больной, к тому же жертвой, и могут закрыть глаза на недостатки моего поведения и легенды, которой до сих пор нет.

Выйдя в коридор, я вздрогнула.

– Не будь трусихой, Анна! – сама себя подбодрила и отважно сделала шаг вперёд. Единственный свет здесь был от окон. Где-то там, на небе, тускло светила Луна, которую то и дело затягивали тучи. Идея с внеплановой экскурсией больше не казалась мне отличной, но я двигалась вперёд, изучая, как могла, дом.

Глава 7.

– Присаживайтесь скорее, а то вы, наверное, замёрзли, – проговорил он, пока я ошарашенно вертела головой.

Мои босые ступни действительно выглядывали из-под халата, и я прилично подмёрзла. Потому, подобрав челюсть, села на диван, оставив свечу на небольшом столике, что отделял мой диван от точно такого же, который стоял ко мне лицом. И с удовольствием утонула ступнями в тёплой шкуре животного.

Библиотека была с высокими потолками, а стеллажи, полные книг, стояли в два ряда. В полутьме я не могла точно сказать, но предполагала, что там тянулся небольшой балкон.

Здесь, как и в большинстве комнат поместья, располагался камин. Он был большим, с мраморными колоннами и такой же полкой. В нём ярко пылал огонь. Хоть это и не требовалось, но маркиз взял чугунную кочергу и разворошил угли. Одно из обгоревших брёвен переломилось, и искры, словно фейерверк, рассыпались в топке, а парочка и вовсе вылетели наружу. Мужчина же, облокотившись на камин, некоторое время стоял, устремив взор на огонь, словно и вовсе забыв, что здесь не один.

Я же, нервно поёрзав, решила воспользоваться моментом и рассмотреть его при мягком свете огня. К моему стыду, я самым неприличным образом уставилась на его ноги. Они были длинными и накачанными. Облегающие бриджи и чулки превосходно это демонстрировали. Ден хоть и тратил часть своего времени на спорт, никогда не мог похвастаться такими формами. Мысль о бывшем взвилась в голове, заставив устыдиться своего любопытства, потому я отвела взгляд, прокашлявшись.

– Прошу простить… Задумался, – проговорил маркиз, подойдя к небольшому бару, где стояли парочка хрустальных графинов и одна начатая бутылка вина. – Прошу, благородный напиток для прелестной дамы, – поклонившись, он подал мне бокал, после чего и сам присел напротив.

Вино было сладкое и вкусное. Я не чувствовала спирта, только яркие ягодные нотки, казалось, что его разбавили ежевичным соком. С каждым глотком по телу разливались тепло и уверенность.

– Нравится?

– Очень. Хотя я всегда думала, что не люблю красное вино и отдаю предпочтение белому… – проболталась я. Когда последняя буква вылетела из моего рта, я мысленно дала себе подзатыльник. У меня же амнезия!

– А что ещё вы предпочитаете? – подтолкнул он меня на зыбкую тропку.

– Не знаю, простите…

– Не извиняйтесь. В конце концов, вы не виноваты, что сейчас на дорогах много воров, жаждущих лёгкой наживы и не гнушающихся отнять жизнь у невинных. А всё это отголоски войны, неудачных законов и времени, что непримиримо… Но вам это, конечно же, неинтересно.

– Почему же? Интересно! Вы удивитесь, но я – как младенец, ничего не знаю об этом мире, об этом месте… меня это пугает, и я была бы рада узнать какие-то подробности о нашей стране, об обществе, раз уж о себе ничего не помню.

– Девушкам обычно не пристало говорить о политике, но раз моей матушки здесь нет, могу провести небольшой экскурс, – подмигнул он мне. – К тому же, будем честны, в вышивании, сплетнях и игре на рояле я ничего не смыслю… Вы знаете, кто такой Наполеон? Помните, что наша страна была вовлечена в войну?

– Кажется, да, – решила я сузить его рассказ. Если он начнёт глобально подходить к задаче, то мы и к утру не доберёмся до сути.

– А может, вы ещё что-нибудь знаете об Америке?

– Вроде, – нахмурилась я, – она причастна к войне?

– У вас интересный акцент, никак не могу определить, откуда он, вот и подумал, что, может, вы оттуда…

– Сомневаюсь. Что-то во мне отрицает это. Мне кажется, я никогда не бывала в тех землях.

– Допустим.

– Вы интересно рассказываете, предпочитая задавать вопросы, – осмелела я, отпивая ещё глоток.

– Именно так могут проскользнуть ваши настоящие воспоминания.

– Похоже, вы много об этом знаете.

– Ещё как, – с горечью обронил он, – когда-то я был на вашем месте и три месяца не знал, кто я есть, не знал, как следует себя вести… Правда, часть этого времени я провёл в агонии, но это не отменяет того факта, что я знаю, как это – чувствовать себя потерянным. А ещё я знаю, какие могут быть последствия. Вы сейчас думаете о себе и ребёнке – это хорошо, но ведь вас кто-то ждёт: родители, муж, брат, сестра… Мой отец, получив известие, что его третий сын геройски погиб при битве под Ватерлоо, не смог этого пережить. К тому моменту, когда я всё вспомнил и дал о себе знать, я уже три месяца считался погибшим.

– Мне очень жаль… – сипло выдохнула я. Теперь понятно, почему он возится с незнакомкой. Мужчина видит во мне себя.

– Продолжим, а точнее – начнём, пожалуй, с Наполеона…

Он долго говорил, а я слушала через раз. Честно пыталась, но внутренние сомнения отвлекали, а ещё я то и дело заглядывалась на маркиза и невольно сравнивала его с Деном. Должна ли я воспылать чувствами с первого взгляда, если на том портрете я? И почему сравниваю его со своим бывшим? Импонировал ли он мне? Откинув эмоции, я всё же умудрилась сконцентрироваться на его речи. Я старалась сориентироваться во времени, более менее выходило. В любом случае, я всегда могла списать свою неосведомлённость на то, что я – женщина. В это время от нас не ждали никаких познаний.

– Благодарю, что уделили мне время, – начав зевать, я поняла, что пора откланяться. Потому поднялась первой, но и маркиз тут же последовал моему примеру.

Глава 8.

Графство Хартфордшир, где расположилось поместье Неверфилд Хаус, пролегало недалеко от Лондона и снабжало его по большей части всем необходимым. Здесь было множество лесов, полей и пустошей. Как я выяснила, маркизу большую часть дохода приносили его поля, хотя в этом году погода не радовала. Лето было холодным, да и осень выдалась особенно промозглой, предполагалось, что и зима будет гораздо холоднее, чем бывало раньше. Фермеры ожидали, что снег не просто выпадет, но и укроет землю на долгие недели, а может и месяцы. Хотя в последние дни у нас была передышка. Солнце щедро прогревало землю, почти полностью высушив слякоть и грязь на дорогах.

Я же, пользуясь ситуацией, пока погода благоволит, предпочитала часами гулять по окрестностям. Меня успокаивали пейзажи, позволяя думать, что не случилось ничего из ряда вон. Горничная и кормилица шли следом, ведь я не могла оставить дочку одну. Хотелось, чтобы она дышала свежим воздухом, пока была возможность. Бэтти, вымуштрованная строгой экономкой, и глазом не вела, следуя за мной по пятам, а вот от кормилицы я то и время ловила укоризненные взгляды. Не принято, чтобы благочестивая миссис проводила столько времени с ребёнком, сама с ним гуляла и – самое страшное! – часами шагала своими изящными ножками по лесам, периодически утопая в грязи.

Поднявшись на холм, прогретый солнцем, я села на захваченный с собой плед. Над головой было чистое голубое небо, где ярко светило солнце. Воздух же был пьяняще сладок, казалось, что, надышавшись им, я могу опьянеть. Я не помнила, чтобы мне так легко дышалось в моём времени.
Это немного скрашивало тоску, что съедала меня с тех пор, как я сюда попала. Пробежавшись взглядом по раскинутому передо мной пейзажу, я вновь оказалась под впечатлением. Неверфилд Хаус был подобен короне, что венчала эту местность.

Подобрав высохшую травинку, я задумчиво крутила её в руках, понимая, что нужно прекращать печалиться и сосредоточиться на том, чтобы устроиться в этом мире. Я не знала, как попала сюда, и не знала, есть ли надежда вернуться, а потому следует забыть мою прошлую жизнь и отдаться этой. Утопая в тоске и печали, я рисковала потерять то, что происходит здесь. Пока плыву по течению, но долго ли поток судьбы будет ко мне благосклонен?

Дочка довольно кряхтела, изо всех сил пробуя подняться на ручках, умиляя не только меня, но и Бэтти. Горничная оказалась девушкой хоть и простой, но очень милой, любящей поболтать и посплетничать, но при этом оставаясь доброй, отзывчивой и трудолюбивой, а вот к кормилице моя душа не лежала…

Стук копыт и радостный свист привлекли моё внимание к подножию холма. Наездник на вороном коне с блестящей длинной гривой летел над землёй, и если бы не комья грязи, то и вовсе казалось бы, что он не касается её. Следом, подстёгивая, нёсся всадник на гнедом коне, его цвет на солнце казался шоколадным. Пролетев под веткой раскидистого дуба практически одновременно, они остановили взмыленных лошадей и задорно рассмеялись.

Оба всадника были высокими джентльменами, мне не было видно их лиц, но глядя на то, как один из них, спрыгивая с коня, слегка присел на ногу, а потом – и вовсе прихрамывая подошёл к спутнику, я сделала вывод, что это маркиз.

– Похоже, это милорд. А не знаешь, кто это с ним?

– Это его друг – виконт Бейли. Они росли вместе, а после и учились в Кембридже, – отрапортовала Бэтти, вызвав у меня улыбку, – ой, простите, мисс, я не хотела сплетничать…

– Ну что ты?! Ты же моя горничная, и кто как не ты позаботится о том, чтобы я не попала впросак. Я же ничего не помню! Я была бы рада, если бы ты и дальше продолжила меня просвещать, – девушка довольно порозовела, приосанившись.

– Они оба слыли отъявленными повесами, а теперь оба практически одновременно лишились отцов и возложили на себя обязанности главы семейства.

– Интересно, – переведя взгляд от горничной к мужчинам, я удивлённо отметила, что они поднимаются по холму ко мне. – Похоже, заметили…

Поднявшись, я отряхнула юбку и передала Мари на руки кормилице.

– Добрый день, мисс Анна! Неправда ли, сегодня чудесная погода? – первым подошёл маркиз. Оперевшись на правую ногу, он слегка помассировал бедро. Если не отслеживать его движения, то и не заметить. Я же сделала вывод, что ранение даёт о себе знать даже спустя год.

– Добрый день, милорд! Сегодня воздух потрясающе сладок!

– Позвольте представить моего друга – виконта Бейли, – повёл он рукой в сторону только поднявшегося мужчины. – Бейли, это мисс Анна, девушка, о которой я тебе рассказывал.

У мужчины были светлые волосы. Несколько прядей около лица особенно выгорели и казались почти белыми. Он был одного роста с маркизом и похожей мужественной комплекции. Вот только к его внешности прилагались голубые, словно льдинки, глаза, что сразу колюче впились в меня. А после несколько раз стремительно прошлись по мне от макушки до пят и обратно. И всё это в полном молчании.

– Очень приятно познакомиться, – не выдержала я его изучения.

– Бейли, дружище, ты пугаешь! – хлопнул его по плечу маркиз.

– Этого не может быть… – проговорил виконт, запуская в волосы свою широкую ладонь. – Мне надо ехать! Я приеду к тебе завтра! Никуда не уезжай… и вы… мисс Анна, – перевёл он немного безумный взгляд с друга на меня и, не дожидаясь дальнейших вопросов, сбежал с холма к своему коню.

– Прошу простить его поведение, мисс Анна. Обычно он ведёт себя достойно. Уверен, мой друг ни в коем случае не хотел вас обидеть, – хмурясь, проговорил милорд. – Раз мы нарушили ваш покой, я просто обязан составить вам компанию и самолично провести экскурсию по своим землям, – не оставляя мне возможности отказаться, он ловко подставил локоть, чем я сразу воспользовалась.

Глава 9.

– Вас желает видеть милорд, – проговорила Бэтти, вынуждая меня отложить книгу в сторону.

– Где?

– В библиотеке, – она старалась не дышать, забирая со столика тонкий фарфор. Высунув розовый кончик языка, девушка аккуратно разместила на серебряном подносе чайник, молочник и изящную чашечку. Стараясь не звенеть и не ударить его.

Чай в такую погоду стал для меня находкой, а также – шаль, что подарила маркиза.

Я не стала долго собираться, посмотрев в зеркало, поправила платье, плотнее укуталась в шаль и отправилась на встречу. Камины в просторных коридорах и галереях не топили, потому здесь было прохладно.

Подойдя к нужной двери, я на мгновение замерла, покусывая губы.

– Зачем он меня позвал? – шепнула я, отгоняя скопившееся в душе дурное предчувствие, а после решительно толкнула высокую резную дверь с ручками в виде головы волка. Они были здесь ещё во времена основания этого места первым графом, ведь на его гербе был изображён чёрный скалящийся волк. Поэтому многие предметы в поместье несли в себе символизм и напоминали гостям о доблестном прошлом семьи.

– Добрый день, мисс Анна, – стоило мне войти, как мужчины тут же поднялись. Маркиз сделал пару шагов ко мне, внимательно вглядываясь в моё лицо. Обычно он был добр ко мне, а в его глазах блестели озорные искры. Сейчас же мужчина оказался собран и серьёзен. Это настораживало.

– Добрый день, – протянула я, выглядывая из-за его плеча. Виконт, что вчера повёл себя странно, также был здесь и нетерпеливо смотрел на меня. Я бы сказала, не просто смотрел, а впивался взглядом, разбирая на кусочки, сравнивая и снова собирая.

«Бр-р», – мысленно протянула я, тут же вновь прячась за широкой фигурой маркиза.

– Мисс Анна, помните, я вчера представил вам своего друга – виконта Бейли, – отступив, он указал на него рукой.

– Прошу прощения за вчерашнее недостойное поведение. Я был груб и невежлив, – проговорил тот, решительно приближаясь ко мне. – Позвольте представиться – виконт Джонатан Саймон Бэйли. Для членов семьи и друзей – просто Джонатан.

– Очень приятно, виконт Бейли. Я – мисс Анна, к сожалению, более полного имени не помню... – протянула ему руку, которую он тут же схватил, желая её поцеловать. Его хватка была цепкой, словно он не планировал её отпускать.

– Джонатан, – с выражением протянул маркиз, – не пугай мою гостью…

– Прошу прощения, просто я знаю, кто вы. И это так волнительно, – проговорил он, в то время как по моей спине прокатилась ледяная волна страха.

– Джонатан! – вновь воскликнул маркиз. – Мисс Анна, вам нужно присесть, – он аккуратно подхватил меня под локоток и повёл к дивану, что было весьма вовремя, ведь мои ноги практически не гнулись. Откуда этот виконт узнал, что я попала сюда из будущего?! – Не волнуйтесь, ничего плохого не случится, – шепнул он, отступая.

– Вам может показаться бредом, но вы – моя сестра!

– Что?! – ошарашенно выдохнула я, подозрительно сузив глаза. – И что же вы тогда меня не искали?

Мне показалось странным, что он, зная, что его сестра исчезла, никак не отреагировал. Ведь до того, как мы встретились, он спокойно скакал с другом, а как я поняла, маркиз рассказал ему о своей находке. Не говоря уже о том, что я – точно не его сестра! Зачем он пытается меня обмануть?! И почему маркиз ему потакает?!

– Я сам не знал, – выдохнув, он энергично провёл рукой по волосам. – Поймите, это открытие стало для меня очередным ударом.

– Надо же! – хмыкнула я, не веря ему ни на грамм.

– А как бы вы себя чувствовали, узнав за последний год, что у вас есть пять сестёр, а точнее – уже шесть?!

– Не понимаю, – проговорила я, внимательно следя за начавшим метаться по кабинету виконту. Золотистые волосы и энергичные движения делали его похожим на запертого в клетке льва.

– Этому никто не поверит! – хмыкнув, он наконец соизволил присесть напротив. – Если не начать с самого начала. – Если не начать с самого начала. Год назад умер мой дед и отец. Не стоит… – прервал он на лету мой порыв выразить ему соболезнование. – Я видел отца не часто, а старый пройдоха пожил достаточно и в последнее время часто болел, чтобы мечтать об освобождении духа. Меня воспитывали дед и дядя – старший брат отца, у него не было детей, и меня растили как будущего наследника. Отец же предпочитал путешествовать по миру и прожигать своё состояние, доставшееся ему от моей матери. Приданое делало её в своё время желанной невестой. К сожалению, моё рождение она пережить не смогла и этим развязала руки отцу. Я не слышал о нём многие годы и когда получил известие из Египта о его смерти, был не сильно удивлён и ещё меньше расстроен. Но письмо, что передал его поверенный, ввергло меня в шок. Оказывается, за прошедшие годы он не только промотал приличное состояние, но ещё и был трижды женат. И в каждом браке у него были дети – дочери. На его счастье, он был трижды вдовец и по старой привычке после скоропостижных смертей своих возлюбленных оставлял детей на воспитание родственникам, а сам отправлялся дальше навстречу приключениям. Мне потребовался год, чтобы собрать сестёр под крышей дома, ведь все они жили в разных странах. И теперь у меня в доме хозяйничают пять несовершеннолетних девиц. Самой старшей – Вивьен – семнадцать лет. На следующий год я планировал вывести её ко двору. Бейли своих не бросают!

Глава 10.

– Вы уверены?

– Абсолютно! – не задумываясь, кивнула я, с надеждой глядя на вдовствующую маркизу.

– Ваш брат…

– Я его не знаю. Я не помню прошлую жизнь, и это значит, у меня нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Я надеялась, что вы поймёте, как это страшно, когда понимаешь, что надеяться не на кого и нужно зависеть только от самой себя. И как чудовищно страшно понимать, что от тебя зависит ещё и собственный ребёнок!

– Не горячитесь, юная леди, я вас понимаю, – маркиза задумчиво смотрела на меня поверх чашки с чаем. – Но вы уверены, что готовы работать? Это занятие не для леди, а, как мы уже убедились, вас воспитывали именно так. Вы прекрасно музицируете, сносно поёте, говорите на нескольких языках. Вас готовили к замужеству, а не к работе. Когда память к вам вернётся, вы вспомните имя своего супруга… Или вы что-то уже вспомнили? – отставив чашку, она требовательно сверлила меня взглядом, я же, теребя тонкий платок в руках, отыгрывала заранее придуманную версию. Раз мне жить здесь, то следует избавиться от эфемерного мужа. Угроза его скорейшего появления не даст мне возможностей.

– Мне кажется, он мёртв… – сипло проговорила я, отведя взгляд. Врать было стыдно, но и сказать правду я не могла. – Мне вспомнилось, что я получила письмо с извещением о смерти. Оно было на французском, и живот у меня тогда был небольшой. Мне кажется, с того момента прошёл год. И я подозреваю, что…

– Ваш супруг служил в армии Наполеона? Ох, бедняжка! Это неважно, – женщина пересела ко мне поближе и, к моему удивлению, обняла за плечи. – Поплачьте, милая. Это не вернёт вам супруга, но позволит выплеснуть боль. Поверьте, я знаю. За последние годы я стольких потеряла…

Спрятав глаза за платком, я и вправду рыдала: из-за своей лжи, из-за своего попадания в это время, потери близких мне людей и из-за своего эгоистичного попадания в боль этой доброй женщины.

– Я дам вам работу. Я как раз решила организовать небольшие гуляния в Неверфилд Хаусе в преддверии Рождества. Приглашу множество молодых людей и буду рада, если вы поможете мне организовать их досуг. Это будет событием сезона. Может даже статься и вы снова наладите свою жизнь, я так понимаю, что год траура и по-вашему супругу уже миновал.

– Вот как? – слёзы высохли, и я удивлённо смотрела на вдовствующую маркизу.

– Да. Прошёл год со смерти моего супруга, нужно выходить из траура, к тому же все знают, что любой молодой человек, обременённый титулом или деньгами, а может – и тем, и другим, обязан искать жену и заботиться о продолжении рода. Мой младший сын всегда этого избегал. Сопротивляясь изо всех возможных сил, он даже отправился служить, когда был на грани скандала, что навсегда бы очернил его имя. Тогда ухищрения нашего младшего сына у супруга вызывали раздражение, но не казались чем-то особо важным для нашей семьи. Но за последние несколько лет всё изменилось. Я потеряла старших сыновей и дорогого супруга. Теперь Клейтон – надежда нашей семьи. Конечно, он меньше всего подходит на роль маркиза, но таков закон. Он – владелец этих земель и семейных богатств, но также от него теперь зависит моя судьба и судьба дочери. В прошлом году, когда меня настигла двойная беда, – хрипло продолжила она, – когда пришло сообщение, что мой сын пал, а сердце супруга не выдержало и остановилось, меня настигло горе, которого я никому не пожелаю. Мысль о младшей дочери не давала мне опуститься в пучину тоски, а также милые родственники, что тут же предъявили права на титул и богатство. Нас с Элизой спасло только то, что мой муж, по настоянию моего любимого отца, ещё на свадьбу открыл счёт на моё имя и юридически закрепил его за мной, положив туда часть моего приданого, а позднее я добавляла туда некие суммы, что оставались у меня из денег на булавки. Спустя тридцать лет накопилось прилично. Родственники сразу ясно очертили наши с Элизой перспективы, а точнее – их полное отсутствие. Так что я считаю, что у меня есть все основания, чтобы желать моему сыну скорейшей женитьбы и рождения наследника.

– Понимаю, – слёзы высохли моментально, а мне пришлось прикусить язык, чтобы не сказать, что его будущая жена совсем близко. Ведь Вивьен – сестра его друга. – Я сделаю всё, что от меня зависит! Событие удастся!

– Я благодарна за поддержку, и она мне пригодится.

– О чём вы? – озадачилась я, видя, что леди смутилась.

– Мой сын пока не знает.

– Думаете, маркиз будет против?

– Непременно! Мысль о женитьбе его никогда не радовала, но теперь на кону гораздо больше, чем его бесценная свобода. Это его долг! Вы на моей стороне?

– Конечно! Я понимаю всю глубину вашего беспокойства, но сильно сомневаюсь, что моё мнение будет важно для маркиза.

– Ошибаетесь. После возвращения он был мало похож на себя. Женщин же и вовсе игнорировал. Я перестала замечать за ним того повесу, которым так восхищался свет. Он много времени стал проводить за изучением дел, что весьма похвально, но… мне нужен внук. А с вами он оживает. Может, оттого, что вы, как и он, потеряны… – она с интересом смотрела на меня, ожидая ответа.

– Может быть. Маркиз говорил, что на время терял память. Видно, он меня жалеет.

– Видно… Только всё же не забывайте, в бытность свою он был отъявленным повесой, я не хотела бы, чтобы мужчина тем или иным способом оскорбил вас. Нам, женщинам, так легко поверить в героя, но стоит всего лишь раз оступиться, как он бесследно исчезает…

Глава 11.

– Можно? – тихонько постучавшись, я заглянула в кабинет милорда.

Он располагался рядом с библиотекой, но я здесь ещё ни разу не была. Слуги сказали, что маркиз заперся здесь с самого утра и не вышел даже на семейный завтрак. Это внушало уверенность, что он не сильно пострадал, раз может передвигаться сам, да ещё и схватился за дела с первыми лучами, но беспокойство зрело в моей груди. Идея, что вчера была только семенем, за ночь пустила корни и теперь уверенно взращивала стебель. Я планировала ему помочь, хоть он об этом пока не знает.

Я слышала, что его секретарь на пару с дворецким прошедшей ночью опрашивали прислугу, особенно их интересовали работники конюшни, но подозрение ни на кого не легло, иначе бы об этом жужжало всё поместье. Я тихо сновала то там, то тут, желая услышать крохи информации, но этого было мало. Нужно переговорить с маркизом и выяснить, что он об этом думает.

Я не дождалась ответа, потому осторожно заглянула в приоткрывшуюся щёлку. Маркиз сидел вполоборота в своём кожаном кресле, откинув голову на высокую спинку.

– Ваше сиятельство, – позвала я, осторожно входя в кабинет. Здесь больше никого не было, а мужчина не отзывался. Беспокойство зрело в груди, пока я медленно кралась к нему. Какие страхи только не всплывали в голове в этот миг!

– Милорд! – позвала я снова, слегка коснувшись его плеча, отчего тот моментально дёрнулся, подскакивая. Оказалась, что он вытянул ногу, положив её на пуф, и теперь, запнувшись, с трудом удержал равновесие, разворачиваясь ко мне лицом.

– Мисс Анна? – удивился он.

– Я вас звала, вы не отзывались… вот и вошла, – сконфуженно развела я руками, наблюдая, как он, сгоняя сон, проводил ладонью по лицу и привычным жестом прочёсывал волосы пальцами назад.

– Я плохо спал ночью, вот и заснул. Присаживайтесь, – указал он рукой, отодвигая пуф прочь.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась я, видя, что он заметно морщится.

– Благодарю, что спросили, но вам не стоит беспокоиться.

– Вежливость – это прекрасно, но мне показалось, что мы с вами чуть более искренны… – выразительно взглянула я, ловя его взгляд. Искать причины нападения без содействия жертвы не рационально. В конце концов, что бы я ни услышала от других, всё это сплетни. Правду может сказать только Клейтон.

– Вы правы. Хоть я отделался только ушибами и ссадинами, а пострадала, по большей части, лишь моя гордость, падение пришлось на мою… больную ногу, и старая рана дала о себе знать.

– А как вы… – я пыталась подобрать слова, чтобы не показаться грубой. Ведь прекрасно понимала, что все его раны – это раны с войны.

– Как я умудрился получить ранение в ногу? Точно также, как и в голову. На самом деле, пару лет мне везло. И я даже чувствовал себя везунчиком, заговорённым лордом. Хотя сейчас понимаю, что большая часть моего везения основывалась на любви матери. Это она уговорила отца подёргать за нужные связи, чтобы её любимый младший сын мотался посыльным, а не служил на передовой. Правда, моё упрямство и любовь к приключениям сыграли злую шутку, и бои стали гораздо ближе ко мне, чем было в начале. Ну, а в критический момент, в сражении при Ватерлоо, я и вовсе оказался на передовой. Не буду пересказывать вам события того дня, они не для ваших ушей, да и память моя до сих пор окончательно не восстановилась. Я был ранен в плечо, а после рядом с моей лошадью разорвался снаряд, меня контузило и задело осколками, её убило, а падая, она придавила мне ногу, сломав её в нескольких местах. Вот так из повесы и красавчика я превратился в калеку.

– Не говорите глупости, вы так же хороши, как и прежде. Вы не калека!

– Правда так думаете? – хоть на его губах и играла беззаботная улыбка, я видела, что взгляд мужчины серьёзен.

– Да, – твёрдо ответила я, чувствуя, как горят щёки. – Слуги шепчутся, что вам специально подрезали подпругу… Это правда? – постаралась перевести беседу в нужное мне направление, а то его ласковый взгляд, что блуждал по моему лицу, нервировал.

– Что только не привидится… – вздохнул он, – хотя в этот раз отрицать не буду. К тому же, сегодня должен заехать шериф, и разговоров будет ещё больше.

– Какой кошмар! У вас есть предположения, кто мог это сделать? Может, ваши родственники?

– Родственники? – порядком удивился маркиз, вскидывая бровь.

– Если вы умрёте, не оставив наследников, то всё перейдёт…

– Моему кузену Рональду, что живёт в Шотландии, – подсказал он.

– Вот! Чем не повод?

– Повод хорош, – хмыкнул он, – вот только убийство маркиза будут расследовать, тем более такое откровенное. Думаете, Рональд успеет потратить хоть один пенс, прежде чем его арестуют и повесят?

– Это если докажут… – буркнула я себе под нос. – Тогда, может, это сделал кто-то из ваших… бывших возлюбленных?

– Бывших возлюбленных? – мужчина откровенно забавлялся, задумчиво положив подбородок на скрещённые пальцы. – Мисс Анна, что вы себе надумали? Неужели, считаете, что какая-нибудь нежная английская леди затаила на меня обиду на несколько лет, а после всё-таки решила убить? Это глупо! Поверьте, никто из них не остался в обиде… К тому же, как вы себе это представляете? Она кого-то наняла или, ещё лучше, сама прокралась в поместье и залезла на конюшню, где подрезала стремя? Женщины на такое не способны!

Глава 12.

– Бал – это замечательно; охота – ещё лучше! – воодушевлённо перечислял мой названный брат варианты развлечений, пока маркиз задумчиво тарабанил кончиками пальцев по краю стола.

Его матушка не шутила, когда говорила, что отбывает в Лондон. Хуже – она даже велела готовить карету до того, как сообщила сыну. Элиза уже дожидалась мать в ней, когда та сообщала о скором отъезде. Покинув кабинет, женщина покинула вместе с тем и поместье.

Зато, как говорят, свято место пусто не бывает; мой предполагаемый брат явился, чтобы налаживать со мной связь. Я, ясное дело, была против этого, ведь точно знала – никакой он мне не родственник. Но мужчина с упорством барана не замечал мои слабые попытки от него отбиться. И теперь помогал маркизу в формировании его желаний на предстоящие празднества, точнее – работал телепатом, ведь сам Клейтон не сказал ни слова, а вот виконт, словно фонтан, изливался одной идеей за другой.

– Может, поставим ёлку в холле? – выпалила я, замирая. В моей голове судорожно мелькали разрозненные знания. Рождественское дерево ведь не сразу было, только позднее люди взяли привычку наряжать его, а когда это было? Появилась эта традиция в Германии и достаточно давно, но вот когда именно?

– Ёлку? – переглянувшись, удивились мужчины.

– Да… Говорят, в Пруссии весьма популярно, – мысленно я зареклась в скорейшем времени восстановить пробел по политической карте мира. Вроде, сейчас есть Германские княжества и Пруссия или Рейнские княжества?..

– Наполеон тоже заимствовал эту традицию, – хмыкнул виконт, – стоит ли нам уподобляться?..

Я сконфуженно пожала плечами.

– Это не его идея. Говорят, королева Шарлотта тоже ставила рождественское дерево, – наконец, вмешался маркиз. – Мисс Анна, новые начинания требуют новых традиций. Я велю лесничему подыскать нужное дерево.

– Только пусть он его не рубит. Мне кажется, будет интересно самим найти его вместе с гостями, а после нарядить…

– Я боюсь представить, какое количество гостей матушке вздумается позвать.

– Ничего. Всем найдутся занятия.

– Тогда давайте и омелу развесим?! – радостно предложил виконт Бэйли. – Не смотри на меня так, это ты резко стал занудой, а я всё ещё молод, хорош собой и по-прежнему обладаю лёгким нравом! – подмигнул он другу, я же не удержалась и всё же прыснула в кулак. Джонатан был неподражаем, и я чувствовала, что моё сердце того и гляди прикипит к нему. Наверное, здорово иметь брата? – В конце концов, ты же не сможешь жениться на каждой хорошенькой девушке, что для тебя позовёт матушка. Может, и я решусь совершить этот необдуманный шаг и заведу жену.

– Жена – это не перчатка! – не удержавшись, взвилась я. – Хотите – надеваете, а не хотите – кидаете в пыльный шкаф.

– Прошу простить, – тут же подхватился виконт, – я не хотел вас обидеть!

Стук в дверь и взволнованное личико Бэтти быстро заставили меня забыть суть моих претензий.

– Мисс Анна, ваша дочь плачет и плачет…

Я не стала дожидаться, что она может ещё сказать. Перед глазами легла пелена, а сердце испуганно вздрогнуло.

– Прошу простить, – с силой сжимая листы, чтобы успокоиться, я понеслась в детскую, не слыша и не видя ничего вокруг.

* * *

Как только дверь за девушкой захлопнулась, маркиз, выдохнув, рухнул в своё кресло. Скрываться перед другом не имело смысла; ногу тянуло сильнее, чем обычно. Ему отчаянно хотелось закрыться в своей комнате и отгородиться от всего мира, чтобы жалеть свою покалеченную гордость, но такой роскоши позволить себе он не мог.

– Ты выбрал неверную тактику, – констатировал мужчина.

– Если такой умный, то мог бы и подсказать. К тебе она, кажется, прислушивается, а вот меня – родного брата! – обходит стороной.

– Я её спас, а ты для неё – незнакомец. Дай ей время!

– Время-время… – фыркнув, виконт подошёл к стене, где за деревянной панелью прятался бар. Пара нажатий, и доступ к выдержанным напиткам открыт. По-свойски плеснув в стакан бренди, он, вопросительно выгнув бровь, обращаясь к другу и получая от того согласие, взял и второй бокал. – Что думаешь про нападения?

– Что я кому-то перешёл дорогу. Это – третье за последний месяц, и твоя сестра горит желанием распутать клубок моих тайн, – взял он стакан, переданный Джонатаном.

– Ну уж нет!

– Я и сам не горю желанием всё ей рассказать. Так что буду держать близко, чтобы контролировать её порыв.

– Так вот в чём дело, что ты впервые за прошедший год так часто и близко общаешься с леди помимо своей сестры? – пытливо не спускал с маркиза взгляд виконт.

– Она смотрит на меня прямо, не пытаясь отвести глаза.

– Поверь мне, многие готовы смотреть тебе в глаза, если ты дашь им этот шанс. Ты сам избегаешь шумных гостиных Лондона, мой друг.

– Они будут прямо смотреть мне в глаза, в то время как в их ушах будет звенеть: «тридцать тысяч годовых». А твоя сестра смотрит на меня, как на героя.

– У неё ведь где-то есть супруг… – с жалостью проговорил виконт Бэйли.

Глава 13.

Мари успокоилась, стоило мне взять её на руки и прижать к груди, где она тут же заснула. Во сне девочка похныкивала и причмокивала, словно вновь и вновь переживая свою детскую беду.

Я с беспокойством осмотрела малышку: она была невредима, на ней не было ни пятен грязи, ни кожной сыпи. Что могло пойти не так? Отчего она истерично заливалась в плаче?

– Я не понимаю, госпожа, – волновалась кормилица, теребя кончик своей толстой косы. – Всё было хорошо! Она поиграла, поела, я сменила ей рубашечку, всё как всегда…

В её глазах затаилась тревога, она смотрела на меня и ждала приговор. Я же, принюхиваясь к нежной макушке малышки, успокаивалась.

Пока бежала в комнату, в моей голове промелькнул десяток картин, сценарии которых ввергали меня в панику, и теперь мне нужно было время, чтобы успокоиться.

Я посматривала на Мередит вначале чуть ли не с ненавистью, а на кончике языка вертелись нелицеприятные слова, но, вдыхая родной аромат и успокаиваясь, понимала, что и малышка делает то же самое. Мы с ней всегда были вместе. У меня не было ни желания, ни денег, ни надёжной опоры, чтобы передавать заботу о ней хотя бы на время кому-то ещё, а вот в последние дни всё изменилось.

Я любила свою дочь, это была чистая правда, но последний год был тревожным. Мне постоянно приходилось заботиться и беспокоиться о ком-то, а ведь так хотелось, чтобы и обо мне кто-то побеспокоился. Здесь, несмотря на тревожащие обстоятельства попадания, я чувствовала себя в безопасности. И даже больше; я почувствовала себя отчасти свободной… В том числе и от дочери. Эта мысль предательски кольнула, отчего я, замерев, удивлённо моргнула, а после взглянула на Мередит.

– Ты не виновата, – хрипло рассеяла её беспокойство. Голос подвёл, и я почувствовала в горле застрявший комок. – Мы просто с ней надолго не расставались, – аккуратно коснулась вначале губами, а потом и пальцами лба дочери. Жара не было. – В Неверфилд Хаусе поистине добродетельная госпожа. Благодаря вдовствующей маркизе, у меня появилась чудесная помощница, – пока говорила, я искоса смотрела на кормилицу. Мои слова падали на плодородную почву. Она успокаивалась. И, кажется, в её взоре впервые настороженность сменилась благодарностью. Может, если самой изменить отношение, то и другие поменяют мнение? Может, я была к ней предвзята?

В любом случае, соприкоснувшись лбом с малышкой, я решила пока отпустить кормилицу в детскую, а сама, сев в кресло у окна, баюкала дочку.

Я оставалась наедине с ней недолго. Экономка сама постучала в мою дверь, отчего я немало удивилась. Видно, скрыть эмоции мне не удалось, ведь женщина тут же пояснила причины её появления:

– Вдовствующая маркиза Голдбери велела в её отсутствие обращаться к вам за советом.

– Ко мне?! – шёпотом переспросила я.

– К вам.

– Вы же понимаете, что мои советы вам не нужны?

– Понимаю, – лаконично отвечала она, – но поручения миледи неоспоримы. Мне нужно составить меню на следующую неделю, а также – на предстоящие празднества, чтобы успеть закупить продовольствие. Нужно знать, какого рода предстоят гуляния, как долго они продлятся и сколько ожидать гостей… – засыпала она меня вопросами.

– По количеству гостей мы определимся, когда вернётся миледи. Если обратимся к маркизу, то, чувствую, список будет гораздо меньше, чем нужно. Или недостаточно леди, как хотела бы его матушка, – хмыкнула я, пока в голове крутились картинки, что можно сделать в предстоящие праздники. – Вы можете принести мне листы бумаги и графитный карандаш?

– Конечно, – женщина ничем не выдала своего удивления, отчего мне даже стало завидно. – Что-то ещё?

– Перо и чернильницу. Я постараюсь сделать зарисовку того, как вижу украшения для предстоящих празднеств, вы потом сможете это воплотить в жизнь, дав указания швеям и горничным. Конечно, я хотела бы видеть украшения с прошлого года, если они есть.

– Обычно эти праздники семья проводила в Лондоне, а после приезжала сюда на охоту.

– Тем лучше, создадим что-то свежее. Этой семье это нужно! Сегодня я подготовлюсь к нашей с вами беседе, а завтра предлагаю всё обсудить после завтрака.

– Как пожелаете, – в глазах экономки сверкнуло одобрение. Похоже, она не рассчитывала, что от меня будет толк. Я и сама не рассчитывала на это. Но, как говорится, главное – начать… План уже вырисовывался! – Тогда я откланяюсь.

– Миссис… – окликнула я женщину, запнувшись.

– Мисс Дарлинг. Шарлотта Дарлинг, – напомнила она с полуулыбкой. – Что-то ещё?

– Почему вдовствующая маркиза дала мне такие полномочия?

– Не знаю, я – всего лишь экономка и делаю так, как велят господа.

– Понимаю.

– Что-то ещё?

– Да, велите принести необходимое в голубую гостиную. Здесь мало света.

– Как скажете.

После того, как она ушла, я ещё немного посидела, размышляя, стоит ли попросить перенести колыбель в гостиную, но Мария сама разрешила проблему, проснувшись и затребовав еды. После чего я в срочном порядке направилась на поиски Мередит. Девушка нашлась в детской, задумчиво укачивающая собственное чадо.

Как только я резко распахнула дверь, она подскочила.