Роковое возмездие

Пролог

Предательство — это особый вид боли, но со временем к ней привыкаешь.

Со временем учишься дышать отравленным воздухом.

И я научилась.

***

— Всё будет хорошо, Джиа.

Фелиция кладёт руки мне на плечи, слегка сжимая их, и я накрываю ее ладони своими холодными пальцами, позволяя ей обнять меня.

— Спасибо, — беззвучно слетает с моих губ.

Наверное, каждая девочка мечтает об этом сказочном дне. Желает примерить на себя белоснежное платье и фату невесты.

Когда-то и я была одной из них. Пока мои мечты не спалила лавина жестокой реальности.

И сейчас на меня смотрит девушка, в глазах которой изредка мерцают всполохи угасшего пламени. Кажется, ещё немного, и она испарится до невидимых частиц, оставив после себя воздушное белое облако свадебного платья.

Но ничего не происходит.

Она по-прежнему стоит неподвижной фигурой, в облегающем кружевном платье от-кутюр цвета морозного зимнего утра. Такое же холодное, как и невеста.

Прохожусь пальцами вдоль руки, покрытой плотной ажурной тканью до самой кисти, и снова перевожу взгляд на отражение в зеркале.

Атласный верх прячет зарубцевавшиеся шрамы до самой шеи и плавно переходит в кружево на осиной талии. А длинный шлейф, точь-в-точь как у принцессы, делает красоту свадебного платья просто завораживающей. Вот только вся эта мишура не позволяет мне почувствовать себя как в сказке.

Я словно осиротевший дом, в котором больше нет жизни, и, как бы его ни украшали снаружи, внутри — полная пустота.

Разве могла я подумать, что моя свадьба будет такой?

Разве могла представить, что человек, которому я доверила душу, накормит меня ядом?

К сожалению, такие вещи в жизни, подобно внезапному цунами, разрушают тебя до бесполезных обломков и оставляют после только холодный рассудок и равнодушие.

Мне придётся выйти замуж. Иначе смерть близких будет напрасной. И как бы мне ни хотелось прекратить всё и броситься на растерзание стае оголодавших волков, этого не произойдёт.

Я твёрдо решила, что не сдамся.

Больше не сдамся.

Несмотря на то, что такой ход завёл меня в тупик. Я не дам им посмаковать мою беспомощность. Я проиграю эту битву, но войну — никогда.

— Ну, вот и всё, — тихий шёпот врывается в мои мысли. — Готово. — Филиция опускает на моё лицо фату, и на секунду я закрываю глаза.

— А я нет...

Слышу, как она вздыхает позади меня, а после выходит из-за моей спины, опираясь бедрами на край столешницы будуара.

— Каково это? — девушка неуверенно заглядывает мне в глаза. — Выходить замуж не по любви. Что ты чувствуешь?

Я присаживаюсь рядом с ней, стаскивая с себя фату, и начинаю перебирать тонкую вуаль пальцами.

— Это неприятно. Представь, что тебя заставляют есть что-то нелюбимое. Например, спаржу из сои. И при этом силком запихивают ее тебе прямо в рот, отчего все внутренности сворачиваются в один ком и устремляются вверх. Но ты должна съесть эти грёбаные пластмассовые макароны. А когда подошедшая рвота застревает вместе с ними в горле, тебя всё равно заставят проглотить это дерьмо.

— Фу. Как мерзко.

На долю секунды комната заполняется нашим смехом, но, как только он стихает, мы возвращаемся в неизбежную реальность.

— Вот именно это ты и чувствуешь, когда выходишь замуж за нелюбимого человека. Тебе мерзко от осознания, что другого выхода нет, и ты это сделаешь.

Молчим.

Филиция опускает глаза, потому что сказать ей нечего. Она и сама всё понимает.

— Но какая теперь разница? — заявляю я с наигранным безразличием и пожимаю плечами. — Ведь моё сердце давно разбито. И единственный человек, которого я любила, предал меня.

— Я очень долго думала, прежде чем предложить тебе, но, если промолчу и сейчас, другой возможности у меня не будет. — Филиция подаётся вперёд и берёт меня за руки. — Джиа, я могу помочь тебе сбежать.

— Мне некуда бежать. И незачем. Этот брак — шаг к моему возмездию. Не переживай за меня, это ведь просто формальность. Давай будем смотреть на него с этой точки зрения. Так ведь гораздо проще, верно?

Она отрицательно качает головой, бережно выпуская мои руки из своего тепла.

— Будь осторожна. Сделаешь это, и назад пути не будет, — взволнованно вздохнув полной грудью, Филиция отталкивается и подходит к окну, медленно отодвигая в сторону плотную штору.

— Его уже нет, — шепчу я и замечаю, как губы Филиции растягивает загадочная улыбка, пока она неотрывно смотрит в окно:

— Что-то мне подсказывает, что ты ошибаешься, Джиа.

Глава 1

ДЖИА

— Контракт подписан? Никаких изменений? Хорошо. Напомни им, что они всего лишь ошмётки грязи под нашими ногами.

Закончив разговор, Эзио кладёт телефон на столешницу возле малахитовой пепельницы и, прикурив сигарету, как ни в чём не бывало принимается за свой томатный суп с базиликом и фокаччу.

Он слишком часто курит.

Порой мне кажется, что сигарета следует за ним как тень. И за мной.

Каждый раз, улавливая терпкий запах дыма, сердце предательски ёкает, не позволяя затянуться ранам прошлого.

Оно всё ещё помнит Его.

Но, выбросив ненужные мысли из головы, я принимаюсь за мягкое мороженое с абрикосовым пюре, которое мне подали на чёрной хромированной посуде. Отправляю воздушную массу в рот и невольно прикрываю глаза от яркого фейерверка вкуса.

Стоит признаться, я давно не получала такого удовольствия от приёма пищи.

Последние четыре месяца мой рацион питания походил на пресный постапокалиптический набор для выживания. Но, так как я перестала быть лежачим тюленем, врач разрешил постепенно вводить сладости.

И сейчас на душе так тепло, что я готова растечься восторженной лужицей.

Нежнейший молочный вкус абрикоса уносит меня в далёкое детство, и мне совсем не хочется торопиться.

— Тебе подобрали новый гардероб согласно твоим предпочтениям, — снисходительно вторгается в мои мысли пробирающий до костей голос Эзио. И былой аппетит начинает угасать.

— Спасибо, — бурчу себе под нос, сосредоточенно раскатывая ложкой остатки ярко-оранжевой массы по краям тарелки.

За столом начинает сгущаться неприятная тишина, а я отчётливо чувствую на себе взгляд Эзио. Он каждый раз застаёт меня врасплох. Не могу привыкнуть к нему. Эти глаза всегда вызывают во мне лёгкое беспокойство, но это не страх. Что-то другое.

— Почему Филиция никогда не ест с нами?  — вырывается из меня из-за нарастающего вокруг напряжения. И, оторвав свой взгляд от тарелки, я перевожу его на Эзио.

Воздух мгновенно застревает где-то в горле, когда он выпускает клуб дыма, растягивая свои губы в опасной улыбке.

Я невольно пялюсь на его щеки, на которых сейчас отчётливо играют ямочки.

Ему нравилась моя смелость, а мне в свою очередь нравилось то, что он позволял мне быть свободной и хотя бы словесно выходить за грани дозволенного.

— Потому что я этого не хочу, — его длинные пальцы обхватывают высокий стакан, и Эзио, все так же удерживая меня под прицелом двух сапфиров, начинает вращать его в руке, заставляя лед стучать по стеклянным стенкам.

— Тебе не кажется, что ты чересчур строг с ней?

— Джиа. Ты будешь учить меня, как я должен обращаться со своей женой?

— Нет. — Оставляю мороженое в покое и прохожусь ладонью по атласной скатерти. — Но мне некомфортно, когда я разделяю с её мужем обед, в то время как она сидит в своей комнате.

— Не переживай. Я не морю её голодом. Ты получила мои подарки?

Резкая смена темы даёт мне понять, что разговор окончен.

— Получила.

— Хорошо. Это облегчит твоё обучение. Тебе понравилось?

—А это имеет значение?

Эзио впивается взглядом в моё лицо, отчего мне хочется сжаться в комочек, чтобы скрыться от него.

— Как успехи с изучением языка? — он откровенно игнорирует мой вопрос, окончательно отбивая у меня аппетит.

— Нормально.

— Джованна тебя похвалила. Говорит, ты быстро схватываешь.

— Психолог из неё так себе, но как преподаватель языка она прекрасна.

— Рад это слышать. — Эзио делает короткий глоток и, опустив стакан на стол, облизывает губы, вновь возвращая ко мне своё пристальное внимание. — Вечером прилетает мой брат. Хочу вас познакомить. На время он будет тебя сопровождать в качестве телохранителя.

— Это так необходимо? В доме полно охраны.

— Бдительность не помешает, — говорит он, медленно выпуская сигаретный дым. — Также он займётся твоими спортивными тренировками.

— Какой он многофункциональный.

— Встать уже наконец на ноги и перестать жалеть себя в твоих же интересах. И, чем больше ты оттягиваешь этот момент, тем хуже для тебя.

Затушив сигарету, Эзио вытирает руки накрахмаленной белоснежной салфеткой и поднимается из-за стола.

— Мой брат — бывший военный, так что деликатного разговора не жди. Он не станет церемониться. Хорошего дня, Джиа. — Пронзив меня на прощание своим строгим прищуром и коротко кивнув, он чинно засовывает руки в карманы брюк, раскрывая полы твидового пиджака, и покидает помещение. А я до последнего провожаю взглядом его спину, пока он не скрывается за дверью.

Глава 2

ДЖИА
 

Глубоко вздохнув, я допиваю последний глоток апельсинового сока и, взяв со стола пару свежих яблок, заворачиваю их в длинный подол платья.

Я и сама понимаю, что должна уже встать на ноги, но передо мной словно стена из страхов. И мне никак не разбить её. В кресле я себя чувствую увереннее. И всё же лёгкую гимнастику провожу регулярно, чтобы сохранить эластичность мышц.

Собравшись с мыслями, я кое-как перебираюсь со стула на электрическое кресло, случайно теряя по пути пару яблок. Но, не обращая на это внимание, с облегчением приземляюсь на мягкую кожаную обивку, ощущая уже привычную дрожь в ногах.

Стоит начать относиться к тренировкам более серьёзно. Я слишком слаба.

Нажимаю на кнопку пульта управления и, откинувшись на спинку, выезжаю из обеденной зоны.

Весь периметр дома оснащён специальными пандусами, чтобы я могла спокойно передвигаться и за его пределами.

Проехав кипарисовую аллею, сворачиваю и двигаюсь вдоль высокого глухого забора. Конюшня находится на самом краю периметра, и мне требуется двадцать минут, чтобы добраться туда по крупной мозаичной кладке. Быстро ехать нельзя, в противном случае колёса могут наехать на камень, и тогда я запросто потеряю управление, а оказаться валяющейся в кустах, к тому же придавленной креслом сверху, хотелось меньше всего.

И чем ближе я подъезжаю, тем отчётливее слышу дикое ржание коня.

Гром опять бушует.

Характер у него, конечно, не из лёгких, но я справляюсь. Я даже не успела заметить, как привязалась к этому чёрному демону. И то, что я перестала видеть в нём своего предателя, окончательно сблизило нас. Сама не могу объяснить своей первой реакции на это животное.

Наверное, тогда сказалось напряжение от тех ужасных событий в моей жизни. А возможно, я просто разглядела в нём себя.

В тот день меня испугало не то, что мне привиделся Рафаэль в опасной глубине чёрных глаз коня. Нет. Там был не он, а я. Моя душа превратилась в непросветную мглу, как и взгляд этого черного красавца. Он был моим отражением. И его глаза были первым зеркалом, в которое я посмотрела после всего пережитого.

Заезжаю в конюшню и, проехав несколько стойл, вижу, как Гром нервно трясёт головой, ударяя копытом о бетонный пол.

— Ш-ш-ш, — обхватываю ладонями его широкую морду и, когда животное прекращает дёргаться, начинаю медленно поглаживать пальчиками по тёплой шерсти. — Тише, мальчик. Тише. — Конь вновь взбрыкивает. — Э-э-эй, малыш, ти-и-ише, — протягиваю мягким шёпотом, после чего он склоняет голову и позволяет потрепать его за густую гриву. — Вот так. Всё хорошо. Смотри, что я тебе принесла, — достаю из подола платья яблоко и, положив его на раскрытую ладонь, подношу к его рту. — Держи, мой хороший. — Большие мягкие губы животного приятно щекочут мою кожу, пока тот довольно уплетает остатки лакомства с моей ладони. — Хочешь, я почитаю тебе?

Разворачиваю кресло и задом подъезжаю прямо к кованой изгороди.

Просунув руку в копну сена, выуживаю оттуда припрятанную книгу о дерзкой южанке.

Эзио не нравилась героиня этого романа, поэтому он не одобрял мой выбор. Мне же строптивая девушка симпатизировала своей смелостью, несмотря на её характер, который понимали не многие. Я же не была идеалом, поэтому осуждать эту героиню не было никакого желания, тем более, что её жизненный путь такой же тернистый, как и мой.

— Так, на чём мы там остановились? Ага. Нашла, — наглая морда коня появляется из-за моего плеча, и, шлёпая губами, Гром тянется за книгой. Не могу сдержать смеха и, упершись ладонью ему в лоб, заставляю отодвинуться назад. — Нет! Нет! Нет, приятель! Это несъедобное, — на что он напористо подталкивает меня в спину своим носом, и я едва не вылетаю из кресла, с визгом вцепившись одной рукой в подлокотник.

Вот же засранец!

Гром вновь пытается вырвать из книги страницу, и мне приходится откупиться от него очередным яблоком, чтобы спокойно вернуться к чтению.

Здесь, в конюшне, я могла позволить себе всё то, что мне было недоступно за ее пределами. Здесь я жила. Здесь моя злость не имела надо мной власти. Словно и не было всей той боли, предательства и чувства потери.

Очень быстро я поняла, что подарок Эзио стал моим спасением.

Впервые я приехала в конюшню из-за непрекращающегося ржания, в котором отчётливо слышались муки животного. Ему было страшно. Но, увидев меня, его буйство стихло. Громадная фигура коня в лучах лунного света заворожила меня, и я не смогла уехать, так и просидела там до утра.

Та тихая ночь стала началом нашей дружбы.

Рядом с ним, как и с Нагайной, на душе было спокойно. И мне нравилось это чувство. И нравилось то, что я получала его от животных, а не от людей.

В доме я такого не испытывала. Там я чужая, как и сам дом для меня. Несмотря на все подарки, внимание Эзио и комфорт, которым он старается наполнить мое существование, я чувствую себя неуютно, и с каждым новым днём это неприятное ощущение растет и сковывает меня только сильнее.

И даже поселившееся в душе безразличие к собственной жизни не позволяет мне игнорировать основную причину моего дискомфорта.

Филиция.

Я дышу её ненавистью, которой пропиталась каждая стена этого дома. Ещё ни разу мне не удалось завести с ней разговора. Мне хотелось понять, за что она меня так яро ненавидит. Хотя, я и так это знала. Как и то, что её ненависть была напрасной, потому что на её мужа я никак не претендовала. А за такое пристальное внимание с его стороны мне и самой хотелось придушить себя, чтобы избавиться от неприятного ощущения, будто я любовница, захватившая дом.

Поэтому всё своё свободное от изучения языка, врачей и гимнастики время я проводила либо в библиотеке, либо здесь. Мне нравилось то, как чтение скрашивало мои скучные дни в кресле. Ведь у книг есть одно замечательное свойство: они позволяют тебе жить. Позволяют забыть о жестокой реальности. И я мечтала затеряться на страницах любимого романа. Навечно.

Глава 3

ДЖИА
 

— Ч-что простите?

— Я говорю, коня, пожалейте. Читать мужчине о том, как девчонка целыми днями любуется на себя в зеркале и вздыхает от количества комплиментов своих поклонников, — верх скуки. — Подойдя ближе, незнакомец вальяжно опирается плечом о балку, складывая на груди руки. — Глупее героини я не встречал.

— Вы хоть читать-то пробовали, прежде чем делать такие заявления? — опасливым взглядом скольжу по его спортивному телосложению и возвращаюсь к лицу. — Сомневаюсь, учитывая, как узко вы мыслите.

Мужчина раздражённо закатывает глаза и отталкивается от балки, начиная медленно расхаживать по конюшне.

— Знаете, сколько стоит такой конь?

Я молчу, стараясь скрыть своё нарастающее недовольство, вызванное этим хамоватым типом.

— Арабский скакун, — продолжает он будто с издёвкой. — Чистокровный жеребец. Конь иноходец с отличными скоростными качествами, купленный за девятнадцать миллионов долларов, теперь гниёт в конюшне под голос избалованной девчонки, читающей ему книжки.

Воздух в одну секунду превращается в керосин, и каждый вдох обжигает меня изнутри злыми языками ярости.

А стоимость этого коня, словно удар кувалды по колоколу, оглушает меня до полного оцепенения, и я продолжаю сидеть молча, до боли вцепившись пальцами в подлокотники.

— Джаро чересчур щедрый. Не припомню за ним такого. Или вы успели побывать в постели моего брата? — мужчина останавливается в шаге от меня и замирает на моём лице взглядом. — Ну, и каков его член на вкус?

Последние слова, как ударом хлыста, разбивают кокон моего самообладания, и в следующую секунду моя ладонь со звоном обрушивается на его щеку.

Кажется, что за одно мгновение воздух прекратил циркулировать в легких, и я с жадностью вбираю его губами. В крови вспыхивает пугающая доза адреналина, и я чувствую на вкус некий... азарт, который за жалкую секунду разрушает привычные месяцы моего спокойствия.

— Мой брат говорил, вас не оторвать от этого кресла.

Немного отойдя от охватившей меня злости, я понимаю, что встала. Сама. Тут же ощущаю, как моя голова тяжелеет и все начинает плыть перед глазами, но упасть мне не дают его сильные руки, что стальными прутьями мгновенно обхватывают мою талию. После чего этот мужлан поднимает меня вверх и направляется на выход из конюшни.

— Или всё это время вы симулировали, чтобы вызвать жалость к себе? — с нотой презрения усмехается этот мудак, отчего моя ладонь вновь начинает зудеть от желания огреть его посильней, но горло сковало так, что я не в силах выдавить ни единого звука.

Пытаюсь прислушаться к своему телу, но оно молчит. Всё настолько стремительно происходит, что я просто-напросто не могу понять, как мне реагировать на эту ситуацию. Да и, пораженная такой откровенной наглостью, я почти до самого дома не нахожу, что ответить.

— Вам однозначно стоит начать заниматься спортом, вы на весы хоть раз вставали? — он нарочно подкидывает меня на руках, а мои глаза от шока раскрываются, когда в голове отчётливо повторяются его слова: «Мой брат…»

Ну, конечно! Тот самый, что далёк от деликатности. Отличное знакомство. Я придушу Эзио.

— Мне кажется, вы переоцениваете функцию телохранителя. Уберите от меня свои руки и верните на место! — но видя, что ему абсолютно наплевать на мою просьбу, я сильнее вонзаю ногти в его крепкие плечи. — Сейчас же!

Только вот добиваюсь я обратного: мужчина опускает меня на ноги, и мне приходится испуганно обхватить его за шею, чтобы не рухнуть перед ним с позором на землю. Потому что сейчас я абсолютно дезориентирована. Правда, спустя секунду я ощущаю его огромную ладонь там, где её не должно быть. И такое бестактное поведение приводит меня в привычную ярость.

— Руку с моей задницы уберите! — едва не рычу на этого мужлана.

— Ты первая схватилась за меня. Рефлекс, — саркастично ухмыляется он, еще ближе склоняясь к моему лицу, но я тут же отворачиваюсь и ощущаю, как его горячие руки перемещаются выше, но легче мне от этого не становится.

— Спасибо должна сказать. Так бы и сидела дальше в своём гребаном кресле! Или ты ждёшь, когда твои мышцы перестануть работать? Не будь дурой и вылези из романов. Ты живёшь в другом мире. Пора бы уже принять судьбу и вернуться на своё место!

От такого красноречия я раздражённо возвращаю свой взгляд обратно к его лицу.

— Что-то я не припомню, чтобы мы перешли на ты. И разговаривать со мной в таком тоне не нужно. Ты всего лишь телохранитель. Не нарушай субардинацию.

— Сейчас тебе мой братец обрисует картину, кто и что тут нарушает. Терпеть высокомерную выскочку в коляске я не собираюсь.

Звук звонкой пощёчины вновь разлетается в сгустившемся вокруг нас воздухе, когда моя ладонь покрывается сотней колючих иголок.

Челюсти мужчины сжимаются с такой силой, что напряжённые желваки выступают над кожей, но я бы и ещё раз ему заехала.

— Отнеси меня обратно в кресло, — болезненно сглатываю подступившие от обиды слёзы. — И можешь сказать Эзио, что мне не нужна нянька, тем более в лице его жалкого братца.

— Твоего мнения здесь никто не спросит. Поверь, я здесь тоже не по собственному желанию. Так что советую прикрыть рот, чтобы в ответ тебе больше не прилетали мои колкости. Нежничать с тобой я не собираюсь.

С этими словами он поднимает меня на руки и заносит в дом, небрежно опуская на диван в холле, после чего отступает назад. У камина стоит Эзио, вращая в руке шахматную фигуру, ни разу не упустив её из вида.

— Я польщён, Гектор.

— Эзио, может, объяснишь мне, что всё это значит?

— Это Гектор, — невозмутимо отвечает Джаро, сжимая фигурку в кулак и переводя на меня свой серьёзный взгляд.

Но заметив, что я собираюсь вывалить на него всё, что так кипит внутри, он заранее останавливает мою тираду спокойным жестом руки.

— Менять я никого не буду. По-хорошему ты не понимаешь, я давал тебе время и людей, которые носились с тобой. Гектор альтернативный вариант, но более действенный. По крайней мере, ты уже не в кресле.

Глава 4

ДЖИА

Спустя пару дней. Спортзал

— Разминку сделала? — вместе с требовательным голосом в зале появляется и его хозяин, одетый в спортивный костюм чёрного цвета. Ещё раз отмечаю его хорошую физическую форму, заметную даже под свободной футболкой.

Гектор уверенной походкой направляется в мою сторону, словно торопится куда-то, а я автоматически готовлюсь к его нападкам.

— Сделала, — отвечаю ему без особого энтузиазма. — Что дальше?

— Для начала я проведу осмотр.

Я удивлённо вскидываю бровь, обращая на него всё своё внимание, но, судя по его выражению лица, это не было шуткой.

— Осмотр состояния твоих мышц.

— Для этого у меня есть врач.

— Мы не начнём тренировку, пока я не пойму, какую нагрузку могу тебе дать. А понять я это смогу, когда проведу осмотр. Не переживай, ты не в моём вкусе, в трусики не полезу. — От его бестактности челюсть сама ползёт вниз, пока он пальцами не приподнимает мне её обратно. — И я буду весьма благодарен, если твой милый ротик будет все это время закрыт. В спортзале должны работать другие мышцы, направь силы в нужное русло.

Я отдёргиваю голову, избавляясь от нежеланных прикосновений его пальцев. На что Гектор лишь усмехается и опускается передо мной на колено, крепко обхватывая мою ногу руками.

Из груди вырывается шумный вздох, а тело словно пронзает острым ударом тока. Все мои внутренности сводит так, что пошевелиться не могу. Но минутное оцепенение растворяется в колючих мурашках, когда я начинаю чувствовать чужое тепло.

Напряжение натягивает все мои мышцы, в то время как телохранитель невозмутимо продолжает исследовать мои ноги.

Его прикосновения отличаются. Он не причиняет мне боли, но и не осторожничает, как это делали до него врачи и медсёстры.

— Расслабь, — командует он твёрдым голосом, уверенно ведя широкими ладонями по моим бёдрам, едва не лишая меня возможности дышать.

Он вторгается в моё личное пространство, в мой храм, стены которого никто не должен увидеть.

От гнетущей обстановки я закусываю губы, надеясь, что он не заметит шрамов, скрытых под плотной тканью легинсов.

— Больно? — он сгибает и разгибает колено, одновременно ощупывая напряжённые мышцы.

— Здесь, немного.

— Немного, — раздражённо огрызается он и выпускает мою ногу. — Давай, поднимайся, — Гектор встаёт с колена и отходит к тренажёру, начиная греметь утяжелителями, пока устанавливает нужную нагрузку. — Тебя долго ждать? — закончив, он вновь сосредотачивает свой недовольный взгляд на мне.

— Э-эм. Ты мне не поможешь?

— Нет. Здесь пройти пять метров. До туалета ты ведь как-то ходишь?

— Да, хожу. С помощью специальных поручней! — выпалив с напором, я нервно сжимаю кулаки, чтобы не показать ему средний палец.

— Заткнись и делай, что говорю.

От шока воздух болезненно покидает мои лёгкие, и в неверии я усмехаюсь:

— Ты можешь хотя бы попытаться не быть таким говнюком?!

— Могу. Но пока ты этого не заслужила.

— Ла-а-адно…— протягиваю я, несколько раз кивая в такт.

Думаю, заткнуться будет действительно проще и лучше, в первую очередь для моей нервной системы. Которая, кстати, в его присутствии работает по максимуму.

Скрепя зубы делаю то, что он попросил, и поднимаюсь на ноги. Но тело вдруг чувствуется таким тяжелым, что они словно проваливаются в зефирное облако, и я едва успеваю упереться в скамейку и смягчить свое падение.

Дыхание становится шумным, смешиваясь с моим мучительным шипением.

Супер, телохранитель даже не шелохнулся. Ну и хер с ним.

Я вновь поднимаюсь на ноги, но на этот раз осторожнее и, приняв вертикальное положение, до боли впиваюсь в собственные ладони ногтями, чтобы не поддаться подступающему головокружению.

«Всё хорошо, Джиа. Ты сделаешь это. Ты встанешь и дойдёшь сама! Надо надрать этому подонку задницу!»

Бурчу себе под нос и, сделав глубокий вдох, шагаю вперёд. Ноги начинают дрожать, но, несмотря на слабость, я упорно преодолеваю каждый маленький шаг. Ощущаю, как спина покрывается испариной, а в горле от переизбытка эмоций пересохло. Меня бросает то в жар, то в холод из-за того, что я передвигаюсь на своих ногах без какой-либо страховки.

— Ты как? — вторгается спокойный голос Гектора в мое сосредоточенное сознание.

— Нормально, — быстро слетает с моих губ, и я облизываю их, вновь возвращая внимание к движениям своих ног.

— Умница, — с этими словами Гектор протягивает мне руку и помогает сесть на тренажёр.

Мысленно усмехаюсь. Надо же, заслужила похвалу от бессердечного терминатора.

— Не переоценивай мой жест.

Я непонимающе заглядываю ему в глаза, ожидая пояснения.

— Уголки губ опусти, больно довольная. Или мне помочь поубавить твоё веселье?

Да уж, видимо, благородные рыцари в этой жизни проходят мимо, а мне достаются злобные чудовища. Но я настолько устала, что абсолютно не осталось сил на перепалку с ним.

— У тебя есть минута на то, чтобы перевести дыхание.

Он опирается о перекладину и нависает надо мной, пока я прихожу в себя.

Ну и обленилась я. Прошла пять метров, а уже мокрая как мышь.

— Ложись на живот. — Я бросаю на него недовольный взгляд, но выполняю. — Руки сюда, — Гектор фиксирует их на железных поручнях, — держись крепко, чтобы тело не съезжало в сторону. — Он отходит, и я уже чувствую его руки на своих лодыжках. — Расслабь ноги, — слегка встряхивает мои ещё дрожащие конечности и располагает голени под специальные валики. — Вес я поставил небольшой, но тебе нужно сделать пять подходов по двадцать пять раз. Сначала выдыхаешь, потом сгибаешь ноги в коленях, задерживаешь и на вдохе плавно опускаешь ноги. Повторюсь: опускаешь плавно. Понятно?

— Да.

— Приступай.

Начинаю выполнять все указания в точности как он сказал, но уже на пятом разе я понимаю, что надолго меня не хватит. А его комментарии «Размах шире», «Плавнее», «Ещё», как заноза под кожей, только мешали мне и запускали в кровь адреналин вперемешку с раздражением.

Глава 5

Неделя пролетела как стрелка поломанного компаса. Тем не менее, это не означало, что время прошло для меня бесследно.

От ежедневных тренировок мышцы до сих пор ломило. Правда, это была уже приятная боль. Я начинала чувствовать силу своего тела и могла даже пройти несколько метров с прямой спиной.

Что касается отношений с телохранителем, эта часть оставляла желать лучшего. Но после того, как он обнажил передо мной свои шрамы и причину их появления, я не могла отрицать, что начала испытывать толику уважения к этому мужчине.

И всё же его острый язык перекрывал любое положительное качество, которое я могла бы разглядеть в этом хаме.

Радует то, что мне приходилось терпеть его только во время тренировок, в остальное время Гектор держался от меня на расстоянии. И это не могло не радовать.

И всё бы ничего, но моё нахождение в этом доме близилось к концу.

Завтра мы улетаем в Америку. Я даже не представляю, как выживу среди двух иголок: Гектор и Филиция. Один жалит языком, другая — взглядом. Эзио явно издевается надо мной. Но всё это меркнет на фоне грустных мыслей о разлуке с животными, к которым я так привязалась.

Я даже не знаю, когда вновь увижу их, а воспоминания о кошмарных ночах, что теперь вернутся вдали от Нагайны, заставляют кровь стыть в жилах. Мои новые друзья останутся здесь. В каждом из них заключена часть моей израненной души. И если с ними что-то случится, боюсь, я исчезну.

                                               ***

Я просыпаюсь от неприятного ощущения, будто на меня кто-то смотрит и, раскрыв глаза, убеждаюсь в этом окончательно. Возле изножья кровати стоит Гектор. Сильные руки скрещены на груди, демонстрируя выдающиеся бицепсы. Его светло-каштановые волосы ещё влажные и стильно зачёсаны назад, а сам он одет в строгий, неброский чёрный костюм. Но его пристальный взгляд мне абсолютно не нравится.

От пробуждающегося волнения мой пульс учащается, перекрывая любую возможность сохранять спокойствие, и я шумно втягиваю в себя весь окружающий воздух.

Телохранителя явно забавляет моя растерянность. И в его глазах искрят зелёные огни иронии, пока я медленно принимаю сидячее положение, одновременно прикрываясь одеялом.

— Что ты здесь делаешь? — едва слышно произношу я, слегка морщась от жжения в мышцах.

— Жду чудесного пробуждения, — язвит он и швыряет на кровать свежую газету. — Думаю, тебе будет интересна эта информация. Машина уже ждёт внизу. На сборы двадцать минут. Позавтракаем в самолёте.

С этими словами он выходит из комнаты, а я так и не решаюсь вылезти из-под одеяла, с опаской поглядывая на дверь, которую Гектор уже закрыл с другой стороны.

Переведя взгляд на газету, я всё же дотягиваюсь до неё, и моё внимание сразу притягивает кричащий заголовок: Mafia sul sentiero di guerra (Мафия на тропе войны — с итал.).

Внутренности начинает стягивать в тугой узел, пока я бегло читаю содержимое статьи, и с каждой новой строчкой мои глаза раскрываются шире, а дышать становится труднее…

«Машина Рафаэля Росси, главы известной преступной группировки Сицилии была взорвана накануне вечером. Внутри найдены останки мужчины, которые предположительно принадлежат самому владельцу автомобиля. Власти ликуют».

Чувствую, как моя грудь болезненно вздымается от частых вздохов.

Чёрт, чёрт, чёрт…

Отшвыриваю газету и обхватываю холодными ладонями пылающие щёки. Глаза обжигают подступившие слёзы.

Я всё ещё чувствую его…

Несмотря на то, что желала ему смерти.  Несмотря на всю свою ненависть к этому мужчине, я продолжаю чувствовать, и сейчас моё умершее сердце словно оживает, чтобы вновь испытать острую боль потери.

Сглатываю сдавливающий горло ком, и на газете появляется первая влажная капля.

— Ты любила его? — хмурый голос Эзио заставляет меня вздрогнуть от неожиданности, и я ощущаю, как по щекам бесконтрольно пускается в бег обжигающая влага. А у меня даже нет сил остановить солёную горечь слёз. Их так много, что мне приходится часто моргать, чтобы плотная пелена не лишала меня возможности видеть своего собеседника.

Эзио по-прежнему неподвижно стоит на пороге, расслабленно расположив руки в карманы брюк.

— Я не хочу говорить об этом, — сдавленно шепчу я и, немного придя в себя, вытираю заплаканное лицо ладонями.

Поднимаю взгляд на Эзио и по новой встречаюсь с его выточенным лицом. Точно как у бездушной статуи. Достав сигарету из внутреннего кармана пиджака, он спокойно прикуривает её и выпускает в воздух густое облако дыма.

— Я знаю, каково это. Призрак моей жены до сих пор живёт в этом доме.

Эзио вновь затягивается, не отрывая от меня прищуренного взгляда. На что я лишь всхлипываю, уставившись на него в полном непонимании. О чем он говорит?

— Мою первую жену убили, — отвечает он, словно прочитал мои мысли. — Наш мир жесток. И любовь в нём — непозволительное чувство. Оно делает нас слабыми и уязвимыми. Поддашься ему — и подаришь своим врагам заряженный пистолет, который они направят прямо тебе в голову.

— Мне жаль, — всё, что мне удаётся шепотом выдавить из себя, и от неловкости разговора я опускаю глаза.

— Ты поэтому так холоден с Филицией? Потому что продолжаешь любить погибшую жену? — от смысла своего вопроса я до боли впиваюсь зубами в нижнюю губу и на секунду даже перестаю дышать от всего происходящего.

Я не должна была этого спрашивать.

Эзио ещё некоторое время сохраняет тишину, а я не рискую поднять своих глаз. Ему вновь удалось выбить меня из равновесия.

— Она её сестра, — холодно бросает он, и после я слышу звук удаляющихся шагов.

А я так и замерла, вцепившись ещё дрожащими пальцами в одеяло, пока в голове, как стихающее эхо, бьются его слова…

Глава 6

Сидя в самолёте, я не могла выкинуть из головы статью о Рафаэле. Испытала ли я удовлетворение, которое, по сути, должна была? Нет. Нет, чёрт подери. Я испытала то, что казалось мне уже невозможным. Боль. Очень сложно ненавидеть того, кто впитался в каждую клеточку организма, как опасный вирус. От которого нет лекарства. И сейчас я это отчётливо осознаю.

Четыре месяца я не слышала о нём. И тем более не видела. И ненавидеть было так просто.

А сейчас я узнаю, что моё прошлое мертво. Нет. Слишком просто для этого дьявола… Он обязан был выжить. Потому что единственной, кто отправит его в ад, буду я. Туда, где ему и место. Это и будет моим лекарством от этой грёбаной пандемии.

Я чувствую, что меня вновь затягивает в глубины грязной лжи подобно липким щупальцам осьминога, но у них не получится поиграть со мной, ведь больше я никому не верю.

— Ты знал Рафаэля Росси? — требовательно вырывается из меня, и взгляд Гектора концентрируется на моём лице. — Зачем ты дал мне эту газету?

— Тебе нужно позавтракать, — строго произносит он, игнорируя мои вопросы.

— Я не хочу и не буду есть, пока ты не ответишь! — едва не рычу на него, придя в ярость от знакомого мне ощущения беспомощности. Я устала от всех этих секретов, намёков и недоговорённостей. Немного помедлив, добавляю: — Прошу, дай мне ответы на мои вопросы.

Гектор плотно сжимает губы и подаётся вперед, облокачиваясь руками о столешницу.

— Детка. Давай ты не будешь трахать мне мозги.

— Детка? — прыскаю я от смеха, впиваясь в него недовольным взглядом.

Он снова демонстрирует своё раздражение, нервно поведя плечами.

— Послушай… Если ты не будешь создавать сложности, получишь поощрение.

— Я не собака.

— Но ведёшь себя как самка собаки.

Мои глаза заметно округляются, и я чувствую, как уголки моих губ нервно подрагивают. Но, не обращая внимания на моё ошарашенное состояние, Гектор достаёт что-то из кармана, и спустя секунду я понимаю, что это флешка.

— Здесь, — он демонстрирует мне зажатый между пальцев небольшой металлический корпус устройства, — находится очень важная для тебя информация. Как и ответы на многие интересующие тебя вопросы. — Внезапно он прячет от моих загоревшихся глаз флешку в кулаке. — Но всё это нужно заслужить. Я знаю, ты будешь послушной девочкой. С такими, как ты, это всегда работает.

— С такими, как я?

— Именно. Тобой движет любопытство.

Я невольно усмехаюсь, потому что мне действительно любопытно, что на этой долбаной флешке.

— Ты коварный подонок!

— Я всего лишь выполняю свою работу. Не более. И первая моя обязанность — следить за твоей физической подготовкой. А завтрак — ее неотъемлемая часть.

Вздохнув, я беру в руки приборы и устраиваюсь поудобнее. Аппетита у меня и правда нет, но терять только недавно появившуюся силу я не хочу. Да и не в моих это интересах. Поэтому, через своё нежелание, заталкиваю в себя ложку злаковой каши с орехами и мёдом. Только больше трёх ложек я не осиливаю и отодвигаю от себя тарелку, замечая укоризненный взгляд Гектора, но ожидаемого нравоучения не получаю.

С нескрываемым облегчением, я беру стакан свежевыжатого сока и, откинувшись на спинку кресла, начинаю потягивать его из трубочки.

— Вы не похожи. С Эзио, — подмечаю я, рассматривая Гектора украдкой.

Мне нужно хоть чем-то заполнить тишину. Иначе я снова угожу в водоворот страдальческих мыслей.

— А должны? — с насмешкой подмечает он, переводя на меня свой внимательный взгляд.

— Не знаю, — равнодушно пожимаю плечами. — Но вы же братья.

— Сводные. Я всего лишь бастард.

— Вот как… — задумчиво выпячиваю нижнюю губу. — Мама или папа?

— Отец, — сухо изрекает Гектор и, сложив пальцы рук в замок, продолжает: — Он изнасиловал мою мать, и она забеременела. А когда я родился, Торричели-старший забрал меня к себе, а ее убрал.

— Господи... — от услышанного я прикрываю глаза и нервно сглатываю.

— В нашем мире нет простых судеб. Так что радуйся, что живая.

Отрицательно мотаю головой и открываю глаза:

— В вашем мире нет места для счастья.

Не желая больше вести диалог, я поднимаюсь и, оставив недопитый стакан сока на столе, молча покидаю обеденную зону.

Изнутри, конечно, самолет здесь мало что напоминает. Салон больше похож на номер-люкс в пятизвездочном отеле. Современный классический интерьер, выполненный в светлых тонах, с белой кожаной мебелью и акцентами в теплом персиковом цвете. Такая уютная и невинная атмосфера, абсолютная противоположность этому миру…

По сути, я не должна была как-то реагировать на рассказ Гектора и тем более уходить. Мне следовало добиться от него ответов на свои вопросы. Но мне было сложно оставаться равнодушной, осознавая то, через что прошла его мать… Мне не по себе даже думать об этом.

Боже, какая мне вообще разница?! Ведь он мне никто, и его матери я не знала. Вот только жизненная история Гектора стала лишь очередным доказательством того, насколько мужчины жестокие существа.

Под гнетущие мысли я захожу в первую попавшуюся спальню в надежде отдохнуть от неприятного разговора с Гектором. С усталым вздохом опускаюсь в мягкое кресло и устраиваюсь в нём поудобнее…

— Займи себе другую комнату, — из глубины спальни доносится голос, наполненный металлическими нотками.

И, обведя помещение сканирующим взглядом, я замечаю сидящую в противоположном конце комнаты Филицию. Да уж… час от часу не легче. Но уходить я не собираюсь. Не добилась разговора с Гектором? Значит, выведаю информацию у нее.

Глава 7

ДЖИА

— Может, хватит уже вести себя как сука?

Лицо Филиции выдаёт лёгкое удивление, но она демонстративно отворачивается к окну, словно нарочно теряя ко мне интерес.

— Оставь меня. И это не просьба, — в её голосе чувствуется жёсткий налёт раздражения, вот только мне плевать.

— Я не претендую на Эзио.

— Конечно ты на него не претендуешь! — Филиция подскакивает с места и направляется в мою сторону, обвиняюще наставив на меня палец. — Тебе нужны от него только деньги. Живёшь в шикарном особняке, личный гардероб, куча подарков, в том числе и этот грёбаный конь!..

— Замолчи, Филиция! Ты ничего обо мне не знаешь!

— А я и не хочу знать! Вот только я пообещала Эзио, что буду снисходительней относиться к его домашней собачке!

От её провокаций кровь закипает и за жалкую секунду лавиной разливается по телу. И больше я не в силах сдерживать себя:

— Я не виновата, что твоему мужу плевать на тебя! — рявкаю на эту стерву, но, когда вижу, как мои слова вызывают на её лице болезненную гримасу, вспоминаю наш с Эзио разговор и замолкаю.

— Прости… Я не хотела…

— Между вами что-то было?  — выпаливает она дрожащим голосом.

— Господи, нет! Конечно же нет! Ничего не было. Абсолютно.

— Тогда что он в тебе нашёл? Почему глаз от тебя не отводит? Почему мой муж так возится с тобой?

— Не знаю, Филиция. Я и сама этому не рада.

В комнате образуется минутное затишье, но я нарушаю его:

— Может, потому что он хочет через меня получить больше власти?

Филиция саркастично усмехается:

— Ты его совсем не знаешь. Эзио не нужно быть обходительным, он может взять всё, что угодно. Ему нужно только захотеть этого. И я прекрасно знаю, кто ты. Но поверь, Эзио совсем не заинтересован в объединении с кланом Ностры.

— Тогда зачем ему я?

Филиция окидывает меня циничным взглядом и оставляет мой вопрос без ответа.

— Я не знаю, что движет им, но мне от него нужно только одно — шанс отомстить. На этом всё. А если мне придётся жить в его... в вашем доме, мне бы хотелось расставить с тобой все точки над «и». Я устала от твоей глупой ревности.

Филиция раздражённо впивается в меня своими огромными глазищами, но ничего не говорит и направляется к барной стойке, откуда достаёт бутылку шампанского.

Мои брови от изумления ползут вверх, пока она, виляя своими округлыми бёдрами, дефилирует к моему столику с бутылкой в руках.

— Ты действуешь мне на нервы. Надо расслабиться.

Ловким движением руки она открывает бутылку, на что я лишь поджимаю губу и одобрительно киваю:

— Впечатляет.

Филиция делает глоток шампанского прямо из горла и молча протягивает мне бутылку. Немного помедлив, я всё же берусь за стеклянное горлышко. 
Может, хоть это нас сблизит. 

С этой мыслью я отпиваю так же, с горла. Приятный фруктовый вкус напитка разливается внутри мягким теплом, и я делаю ещё один глоток, прежде чем завязать новый разговор.

— У вас с Эзио... всегда были такие отношения?

Блондинка усмехается:

— Думаешь, выпила со мной шампанского, и я раскроюсь тебе, как морская ракушка? — ёрничает она, усаживаясь в соседнее кресло.

От её стервозности я незаметно ухмыляюсь себе под нос.

— Да, — нарушает она тишину, — всегда.

Не ожидая услышать от неё ответа, я даже прихожу в лёгкую растерянность.

— Понятно...

Замечаю, как лицо Филиции озаряет маленькая тёплая улыбка, за одно мгновение разрушая броню колючей стервы. Какая же она красивая…

— Я любила Эзио. Всегда любила. Помню, когда он впервые приехал к моему отцу, мне было всего тринадцать лет. Но много ли надо наивной, молоденькой девушке, чтобы сойти с ума от взрослого красивого мужчины? — с грустью подмечает она. — Мне хватило одного взгляда его проклятых голубых глаз. Один взгляд, и я больше не могла перестать о нем думать. Ни разговоров. Ни прикосновений. Ничего не было. Да ничего и не могло быть, ведь он любил мою сестру. А я, как дурочка, ночами напролёт мечтала о первом поцелуе с ним. Хотела, чтобы он стал моим первым, выйти за него замуж, родить детей. Каждое значимое событие в своей жизни я хотела разделить с ним. Я хотела, чтобы это был он, понимаешь?

В следующую секунду лицо Филиции мрачнеет.

— Но в один день моей сестры не стало. Это был восемнадцатый день моего рождения. И уже через неделю он пришёл за мной. Пришёл просить моей руки у отца. Сам Эзио Торричели. Мужчина моей мечты. — Горькая усмешка срывается с губ Филиции, и она закусывает их, прежде чем продолжить. — Я сильно переоценила его поступок, но разве я думала о последствиях, когда моему счастью не было предела? Только вот оно продлилось совсем не долго. Меня даже из родительского дома забрал не Эзио, а его люди. Тогда впервые все мои наивные фантазии дали трещину. А я ведь так хотела стать его светом, но пробить его стальное сердце так и не сумела. До сих пор. Я засыпаю с его именем на губах, а он даже не делит со мной кровать. Я словно призрак для него... — Филиция смахивает тонкими пальчиками сбежавшие из глаз слёзы и судорожно вбирает воздух, маскируя боль фальшивой улыбкой. — Призрак своей сестры. За всё приходится платить в этой жизни. И расплата за мои мечты — это равнодушие любимого мужчины.

В её словах столько скрытой боли, что моя просто отказывается существовать.

— Что с ней случилось? — едва слышным голосом рискую спросить её.

— Я... Я не хочу об этом говорить. Давай просто молча допьём шампанское и забудем о нашем разговоре.

— Конечно.

Филиция снова делает глоток и передаёт бутылку мне.

— Я догадываюсь о причине твоего срыва. Это, должно быть, утренняя газета?

Замираю с поднесённым к губам горлышком. Я не настолько близка с ней, чтобы копаться в своем болезненном прошлом... Да  мне и не приходится, потому что Филиция сама завершает начатое:

— На твоём месте, я бы не спешила верить таблоидам.

Глава 8

ДЖИА

Кажется, что воздух становится густым и вязким. Видимо, действие алкоголя ещё сильнее вдарило в голову, отчего губы стали сухими как песок, нагретый знойным солнцем. И это знойное солнце словно нарочно позволяет мне обжигаться об его обнажённый торс, который уже в следующую секунду закрывают полы рубашки.

— И долго ты будешь пялиться? — невозмутимо осекает Гектор мой блуждающий взгляд и, поправив ворот белой рубашки, направляется на выход, но, к сожалению, задерживается возле меня.

Его острый язык немного отрезвляет мой опьянённый рассудок, и я нарочно вздёргиваю подбородок, выдерживая на себе его насмешливый взгляд.

— Не переживай. Как только твой рот открывается, смотреть на тебя отпадает любое желание, — ехидно выдаю ему, глядя прямо в глаза. Надеюсь, мой заплетающийся язык не подвёл меня. Вот только с каждой секундой зелёные переливы радужки затягивают меня подобно опасному болоту.

— Думаешь, напиться, когда и в трезвом состоянии ты еле управляешься со своими ногами, — хорошая идея? — задев меня своей очередной колкостью, Гектор склоняет голову набок, испытывая меня наглой ухмылкой.

Самодовольный идиот.

Закатываю глаза и демонстративно разворачиваюсь на выход, вот только взгляд резко застилает белоснежными искрами, и, потеряв равновесие, я чувствую, как моё положение стремительно меняется на горизонтальное.

Правда, от столкновения с полом меня останавливают сильные руки Гектора. И в следующую секунду, вместо болезненного падения, я оказываюсь прижатой спиной к его крепкой груди.

— Аккуратней, солдат, — над ухом раздаётся тихий глубокий голос, и я чувствую, как его губы касаются моих волос.

Твою ж мать... Я вновь чувствую его тепло. Близко. Непозволительно близко. Отчего сердце уже вовсю выламывает рёбра, отчаянно пытаясь покинуть мою грудную клетку. Тишина сгущается, а его горячее дыхание на затылке обволакивает подобно сладкому сиропу.

Нет, нет, нет, Джиа… Какого хрена твой мозг отказывается функционировать, когда он так необходим?!

Я никогда, никогда больше не подпущу к себе ни одного мужчину. Но в моей жизни вечно всё наперекосяк, и сейчас я позволяю телохранителю нарушать своё личное пространство. Впервые за долгое время позволяю именно ему ломать мои защитные стены. Кажется, что он ещё сильнее прижимает меня спиной к своей груди, и я слышу биение его сердца, чувствую жар его тела... И внутри разгорается странное ощущение, что ещё немного, и я окончательно рухну в его объятия.

Нет, этого не произойдёт.

— Всё нормально, — выдавливаю я сиплым голосом, едва справляясь с поломанным дыханием, но его широкие ладони по-прежнему сжимают мою талию. — Всё нормально, можешь отпустить меня, — добавляю я уже более твёрдым голосом, одновременно прикладывая все усилия, чтобы заглушить вызванное им волнение.

— Тебе стоит научиться благодарности, — произносит он уверенным ровным голосом, словно у меня одной зашкаливает пульс. И когда я понимаю, что Гектор не собирается отступать, окончательно прихожу в чувство. В раздражительное чувство.

— А тебе стоит держаться от меня подальше, — грубыми движениями я сбрасываю его руки и сразу поворачиваюсь к его довольной физиономии. — Надо же, такое хамло умеет улыбаться?

В ответ его улыбка становится только шире, а от моего хмельного состояния не остаётся и следа.

— Не могу понять, что тебя так забавляет?

— Ничего, — он задумчиво потирает подбородок, по-прежнему сохраняя на лице довольный оскал. — Дефицит секса и алкоголь — опасный коктейль для тебя.

Прикрыв глаза, я делаю спасительный вдох.

Он просто невыносим...

От нарастающего раздражения я сжимаю руки в кулаки и решительно делаю шаг к нему навстречу.

— Смотри, как бы я твои яйца не добавила в этот коктейль, предварительно раздробив их миксером! — цежу каждое слово с особым удовольствием, желая стереть его самоуверенность в пыль.

Но Гектор лишь взрывается громким смехом, чем раздражает меня ещё сильнее.

Вот же мудак!

Яростно толкаю его в грудь и, развернувшись, опираюсь ладонью о стену. Головокружение опять затягивает меня в противную карусель, но я выдерживаю этот аттракцион и заставляю себя двигаться вдоль коридора. В надежде как можно быстрее найти этот долбаный туалет и скрыться от пристального взгляда Гектора, что до сих пор прожигает мне спину.

Спустя ещё пару дверных проёмов я всё же нахожу нужную мне комнату и, закрыв за собой дверь, наконец добираюсь до раковины.

С облегчённым вздохом цепляюсь за неё дрожащими руками и с минуту стою неподвижно. Пытаюсь отвлечься, разглядывая красивые переливы розового мрамора, но ничего не выходит. Всё моё тело сейчас трясёт, словно внутри зашкаливает самое опасное землятрясение.

Я прекрасно понимаю, что это то самое чувство, которое я когда-то поставила для себя под запрет. И никто! Ни один мудак больше не заставит меня нарушить его. Тем более этот.

Я открываю кран и опускаю руки под проточную воду, которая за считанные секунды становится такой ледяной, что кисти начинает неприятно сводить. Ополоснув лицо желанной прохладой, я немного прихожу в себя и, выключив воду, бросаю на себя беглый взгляд в зеркало. И мне хватает этого, чтобы остаться недовольной... Отрицательно помотав головой, я плетусь в обеденную зону. Хочется выпить горячего чая, так как во рту неприятно сушит и вообще, моё состояние оставляет желать лучшего…

Спустя двадцать минут я уже наслаждаюсь спокойствием, держа в руках горячую кружку зелёного чая. Гектора я после последней нашей перепалки не видела, Филиция тоже из комнаты не выходила. Но сейчас я не против побыть в компании тишины, любуясь завораживающим видом из иллюминатора. И я даже не замечаю, как мои веки тяжелеют и блаженно прикрываются, отправляя моё тело в объятья сна.

                                ***

— Джиа, — сквозь сонное сознания еле слышно доносится голос Гектора. — Давай, просыпайся! — повторяет более требовательно, потрепав меня за плечо, на что я лишь недовольно хмурю лоб, удобнее устраиваясь в кресле. Но когда его прикосновение становится более настойчивым, чары Морфея окончательно растворяются, и я вздрагиваю, резко распахнув глаза. — Америка, детка, — саркастично объявляет он и, убрав с моего плеча тёплую ладонь, указывает головой на выход.

Глава 9

ДЖИА

Отец Филиции оказался на внешность малоприятным и немолодым человеком, в особенности это читается в его наглом выражении лица. С холодным мёртвым взглядом. Эталонный злодей. Анджело Баскиано. И даже шикарный костюм, идеально сидящий на нём, не смог вызвать у меня ни грамма симпатии к этому мужчине.

Зато теперь я понимаю, откуда у Филиции такие острые зубки.

Вскоре треск гравия под колёсами сменился ровным асфальтом. Чёрный внедорожник на рекордной скорости мчит нас по вечернему шоссе. На протяжении получаса Анджело и Гектор ведут серьёзный диалог, в то время как Филиция радостно тараторит с кем-то по телефону. И если теперь я могла говорить и понимать по-итальянски, то вот с английским дела обстояли гораздо хуже. Поэтому я молча следила за сменяющимися за окном картинами, даже не пытаясь вникнуть в разговор мужчин. В какой-то миг всё стихло, остался лишь фоновый звук работающих дворников. Пошёл дождь, и я не заметила, как вслед за стекающими по стеклу каплями погрузилась в раздумья.

Вспомнила погибших Женевру и Балдо. А Уго? Что стало с ним? И вновь все эти мысли приводят меня к моему дьяволу. Возможно, я не чувствую облегчения от той статьи, потому что останки найденного тела наверняка не его?

Рафаэль жив, и каким-то чудом я это чувствую. Поэтому и не испытываю облегчения. Если бы он был мёртв, моя душа прекратила бы терзаться в догадках.

— Джиа, — вздрагиваю от неожиданного обращения ко мне. — Как вам Нью-Йорк? Бывали тут? — спрашивает Анджело, а я, наконец, слышу уже знакомый мне язык и концентрирую своё внимание на собеседнике.

Вот только вся эта любезность пропитана фальшью, ведь в его голосе я отчётливо улавливаю безразличие. Как ко мне, так и в принципе к человеческой жизни. Мне не нравится энергетика этого мужчины. А уж это я научилась чувствовать на интуитивном уровне. И сейчас даже рада присутствию Гектора. Он хоть и подлец, но зла мне не желает.

Демонстративно прочистив горло в ожидании моего ответа, Анджело со смаком попыхивает сигарой, вальяжно развалившись на сиденье напротив. Благо, салон машины позволяет сохранять своё личное пространство нетронутым. И это помогает мне держать лицо.

— Простите. Я просто немного рассеяна после перелёта, — слегка ёрзаю на месте от его холодного взгляда. — Нью-Йорк просто чудесный! Всегда хотела здесь побывать. — Посылаю ему полуулыбку и отворачиваюсь обратно к окну в надежде, что он переключит своё внимание обратно на Гектора.

— Впечатляет. У вас хороший итальянский, — чуть помедлив, сдавленным голосом он добавляет, — за четыре месяца. — И с этими словами выпускает густое облако дыма.

— У меня был хороший учитель.

Прищурившись, Анджело продолжает:

— Думаю, вам с Филицией стоит развеяться. Что скажете насчёт завтра? Я всё организую.

Филиция лишь закатывает глаза, продолжая говорить по телефону.

— Большое спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться, мистер Баскиано. Я бы хотела отдохнуть.

Медленным движением руки Анджело тушит сигару в пепельнице, и, заметив, с какой силой он вдавливает её стержень, я сглатываю. Только ни капли не жалею о своём отказе. Ему не удастся запудрить мне голову. Пусть я молода, но не позволю управлять собой.

— Здесь тебе ничего не угрожает, — монотонно заявляет он. — Но, если причина действительно в твоей усталости, хорошо… — одобрительно кивает и после короткой паузы продолжает. — Я принимаю твой отказ.

Сведя брови к переносице, я бросаю встревоженный взгляд на Гектора, затем опять на Анджело.

— Благодарю, — выдавливаю из себя сдержанную улыбку, мечтая поскорее выбраться из этой машины. Мне становится душно, плотный ворот платья только ухудшает моё состояние, а кожа, спрятанная под длинными рукавами, начинает противно зудеть.

Видимо, все вокруг знают, где мне безопасно, а где — нет. Все! Кроме меня!

Внезапно вспыхнувшее раздражение угасает, когда я взглядом встречаюсь с серьёзным лицом Гектора и читаю по его едва шевелившимся губам: «Успокойся».

Выдохнув, я всё же беру себя в руки и отворачиваюсь к окну. Думаю, лучшая возможность избежать лишних разговоров — притвориться спящей. С этой мыслью я откидываюсь на спинку сиденья, прикрывая глаза. И открываю их, только когда чувствую, как машина съезжает с ровной дороги на гравий. Перед нами раскрываются большие кованые ворота, и мы заезжаем на территорию особняка, останавливаясь у главного входа.

Гектор помогает мне выбраться из машины, и, по мере открывающегося передо мной вида, я чувствую, как от искреннего изумления брови ползут вверх. Особняк Баскиано больше походит на грандиозный дворец, который по всему периметру подсвечивается тёплым светом прожекторов, что добавляет ещё большей величественности. И вроде бы я нахожусь за сотни километров от Италии, но эта масштабная усадьба, исполненная в стиле итальянского ренессанса, словно швыряет меня обратно в Сицилию…

— Идём, — низкий шёпот Гектора звучит рядом с ухом, — мы будем жить в отеле.

— В отеле? — удивлённо выпаливаю я и тут же оборачиваюсь назад. Мне словно необходимо каждый раз читать ответы по его лицу. Вот только Гектор никогда мне этого не позволит.

И в подтверждение моих мыслей он ухмыляется и вновь подставляет свой локоть для поддержки. А я принимаю его помощь, следуя за ним вглубь чарующей зелёной аллеи.

— На этой территории помимо отелей есть парк с озером, баскетбольная площадка, боулинг, сквош-корты, теннисные корты, десятки бассейнов и даже собственная электростанция.

— Вау, — глухо выдыхаю, не веря своим ушам. — Ты, видимо, часто здесь бываешь?

— Одно время я работал на Баскиано. Поэтому знаю здесь каждый угол, как заученную до дыр карту.

Невольно уголки моих губ поднимаются вверх:

— Америка положительно влияет на тебя. Не знала, что ты не всегда бываешь засранцем. — Не дожидаясь его ответа, добавляю. — Прими это как комплимент.

Он никак не реагирует на мои слова, и мы в компании спокойного молчания продолжаем путь до отеля. Я с наслаждением вдыхаю влажный, свежий после дождя воздух и мысленно подмечаю, что эта мимолётная любезность телохранителя помогла моей душе немного успокоиться. И мне даже не хочется портить приятную тишину. Не думала, что когда-нибудь использую это прилагательное в отношении него.

Глава 10

ДЖИА

Я постепенно выбираюсь из тяжёлого сна. И мне требуется несколько попыток, чтобы раскрыть глаза. Но веки настолько тяжёлые, что я закрываю их, и голова обессилено падает обратно. На что-то тёплое, крепкое и размеренно вздымающееся. Это не подушка. И, когда улавливаю глухой стук сердца, а в нос ударяет терпко ментоловый запах, окончательно в этом убеждаюсь. Вместо прохладной атласной наволочки я чувствую жар тела. И, проведя ладонью по рельефной — мужской?! — груди, испуганно распахиваю глаза.

Мне требуется пара секунд, чтобы осознать происходящее, а когда до меня доходит, что я лежу на груди Гектора, шарахаюсь от него как от открытого пламени. Какая же я идиотка...

Судорожно ощупываю себя руками и немного успокаиваюсь. Бельё на мне. Заглядываю под одеяло и испытываю небывалое облегчение: Гектор вообще в штанах. Правда, это облегчение практически сразу разбивает взрывная волна смущения оттого, что мой взгляд невольно задерживается на заметной выпуклости в паху...

— Не спорю. Интересный объект для наблюдения, — хрипит сонным голосом Гектор, вынуждая меня дёрнуться и резким движением опустить одеяло обратно. — Но тебе не кажется это неприличным, Джиа? — хмыкает он и потягивается как довольный котяра. — Заглядываешь взрослому мужчине в штаны…

— Заткнись! — рычу на него, тут же отворачиваясь и закусывая до острой боли нижнюю губу. Я готова провалиться сквозь землю от стыда... Представляю, как это выглядело со стороны. Ой, дура-а-а...

Нервными движениями поднимаюсь с кровати и впиваюсь в него злобным прищуром:

— Какого хрена ты делаешь в моей постели?!

— Ты сейчас серьёзно? — Гектор лениво приподнимается на локте, с неким любопытством оглядывая меня с ног до головы.

Чёрт бы его побрал! Психанув, срываю с телохранителя одеяло и сразу заворачиваюсь в него.

— А что, похоже, что я шучу?! Выметайся! — резким движением указываю ему на дверь.

— Похоже, что ты не благодарная сука! — гневно рявкает Гектор и поднимается с кровати.

— Какая сентиментальность! — фыркаю этому подонку в ответ, провоцируя его за два шага сократить между нами расстояние.

— Это у меня от отца.

— Выйди отсюда.

Скользнув по мне недобрым взглядом, Гектор устремляется на выход, и, посмотрев ему вслед, я замечаю свои следы на теле телохранителя: царапины от ногтей на шее и руках.

Дверь с громким грохотом закрывается с другой стороны, оставляя меня наедине со своими сумбурными мыслями.

Какое-то время я пытаюсь восстановить в памяти хронологию прошедшей ночи, и постепенно в ней всплывает мутное воспоминание о моём ночном кошмаре и о том, что я сама попросила его остаться… Теперь я могу заслуженно чувствовать себя идиоткой.

На скорую руку привожу свой внешний вид в порядок, натягиваю джинсы и закрытую тонкую кофту и выхожу на кухню, заставая Гектора у кофе-машины.

Я знаю, что он осведомлён о моём присутствии, но откровенно игнорирует этот факт.

— Я вспомнила, — решаюсь заговорить первой.

— Что ты вспомнила?

— Сегодняшнюю ночь.

— Я рад за тебя. Кофе будешь? — как ни в чём не бывало интересуется он.

— Буду, — слегка улыбнувшись, присаживаюсь за стол.

— Я созвонился с твоим психологом.

От услышанного внутри словно бомба взрывается, и пульс предательски бросается вскачь.

— В Италию в ближайшие две недели мы не вернёмся, — спокойно продолжает он, пока я пытаюсь найти в себе силы, чтобы ответить. — Так что буду прибегать к своим методам.

— Это лишнее… — запинаюсь оттого, что в горле пересохло. Я не хочу, чтобы Гектор знал всё, что мне пришлось пережить. Не хочу, чтобы он испытывал ко мне жалость. Кто угодно, но только не он. Как бы смешно это ни звучало, но я вижу в нём в какой-то степени родственную душу. И потерять такой маленький клочок моего мира, каким бы он засранцем ни был, я не готова. — Всё нормально…

— Нормально? Нет, Джиа! То, что было сегодня ночью, ненормально! Даже мне было сложно справиться с тобой! — Гектор едва не срывается на крик, но замолкает, будто даёт сам себе время остыть.

— Прости, я не хотела, чтобы ты увидел это…

— Не извиняйся. Здесь нет твоей вины.

Слова Гектора заставляют моё сердце болезненно сжаться. И в первую очередь его сжимает моя совесть, которая сейчас явно чувствует вину перед этим человеком.

— Спасибо, — нарушаю повисшую над нами тишину, — и прости за утреннюю истерику. После этих кошмаров у меня бывают кратковременные провалы в памяти…

— Что будешь на завтрак?

И вновь я не могу не испытать чувство благодарности к нему за то, что он освобождает меня от объяснений перед ним.

— Я могу выбрать сама? — ободрительным голосом спрашиваю, прикусывая изнутри щёку. От волнительного ожидания даже пальцы поджимаются на ногах.

— Можешь.

— Тогда-а-а я буду… — задумчиво протягиваю, заранее зная, чего требует моя душа, — глазунью. С беконом. И тост с «Нутеллой».

Гектор ухмыляется, неспешно отпивая кофе.

— За последнее я отыграюсь на тебе в зале.

— Договорились.

Я не могу сдержать улыбки. И не могу не испытать облегчения от того, что он не злится за моё скотское поведение с утра.

— После завтрака подыщи удобную обувь. — Прочитав немой вопрос в моём взгляде, он добавляет. — Сегодня у тебя насыщенный день. Первую его половину ты проведёшь со мной. Вторую — с Филицией.

— Звучит интригующе.

—  Могу раскрыть интригу: мы едем в тату-салон.

От услышанного я даже вытягиваю шею вперёд.

— Хочешь набить татуировку в моей компании?

— Да. Тебе.

В ответ из меня вырывается нервный смешок:

— А меня спросить не хочешь?

— Если не спросил, значит, не хочу.

— Что ж. Тогда…

— Тогда ты молча допьёшь кофе, позавтракаешь и пойдёшь собираться. Как у вас там говорят? Клин клином вышибает? Вот и я вышибу все твои страхи. Своими методами. Поверь, они всегда работают.

Глава 11

ДЖИА

На улице сегодня пасмурная погода, поэтому поверх кофты я ещё накидываю косуху и влезаю в уже полюбившиеся мне конверсы, на ходу собирая волосы в хвост. Выйдя из комнаты, я встречаюсь с пронзающим взглядом Гектора, но смутить меня этим ему вряд ли удастся. Он кивает на дверь, и, поправив свою экспресс-причёску, я, словно по молчаливому согласию, следую за ним до самой машины.

— Поедем без кучи охранников?

— Да. Здесь это не потребуется. Баскиано кровожадный правитель. На его территорию не посягают. А вот за ее пределами опасный круговорот из поджидающих шакалов.

— Надеюсь, мы ведь не собираемся туда? — с тревогой интересуюсь я, роняя нервную смешинку.

— Если ты будешь надоедать мне расспросами, возможно, я передумаю и изменю маршрут.

Корчу ему недовольную гримасу, и мы одновременно садимся в салон.

— Не надейся, что я позволю сделать себе татуировку.

Гектор ничего не отвечает и молча заводит машину, плавно трогаясь с места, но я прямо слышу, как вращаются у него извилины, отвечающие за мысли.

— Мне жаль тебя расстраивать, но мне не нужно твоё позволение.

Я шумно выдыхаю и в полоборота подаюсь в его сторону.

— Да что ты? — иронично поднимаю бровь.

— Но если тебе неинтересно, что на этой флешке, — он достаёт из внутреннего кармана пиджака металлический носитель информации и демонстративно раскачивает его перед моими глазами, — что ж, тогда мне не стоит больше хранить это барахло, — твёрдо заявляет Гектор и, открыв окно, высовывает руку на улицу.

— Стой! — взвизгиваю я, сама не ожидая от себя такой бурной реакции. — Подожди, давай всё спокойно обсудим, — более спокойно добавляю я.

— Жду.

— С чего мне вообще тебе верить? Откуда мне знать, что на ней нужная мне информация?! — я срываюсь на крик, и усидеть на месте становится сложнее. Хочется вцепиться ему в глотку и выбить из этого засранца всё, что он знает.

— Можешь не верить, — чуть подлив масла в огонь моего любопытства, он добавляет. — Если видеозапись с обращением отца к дочери не является важной информацией для тебя… — он замолкает и переводит на меня серьёзный взгляд.

В голове вновь запускается бешеный аттракцион мыслей, и я позволяю им себя кружить, пока к горлу внезапно не подступает тошнота.

— Ты говоришь правду? — сглатываю тяжёлый ком.

— Джиа, я не собираюсь перед тобой оправдываться. Если ты считаешь меня лжецом, разговор окончен.

— Нет! Я такого не говорила! Хватит меня шантажировать! — от подступившей истерики я зажмуриваю глаза и запускаю в волосы дрожащие пальцы. — Ты вообще слышишь себя? — выдыхаю и провожу ладонями по волосам, возвращая себе самообладание. — Ты заявляешь о том, что на этой долбаной флешке запись обращения моего отца ко мне? Ты знаешь, что я видела своего отца один раз в жизни?! Один чёртов раз, — мой голос начинает предательски дрожать. — Он был первым и последним. Его застрелили прямо на моих глазах. Ему даже не позволили коснуться меня… — Я закусываю губы, чтобы сдержать вновь вспыхнувшие в голове воспоминания. Он не должен видеть моих слёз.

— Джиа...

— Если это правда, — резко обрываю его, — если на этой флешке мой отец, я буду презирать тебя за такую подлость.

В салоне повисает тишина, но я не оставляю без внимания то, как его рука крепко сжимает руль.

— Я заслужил твоё презрение.

Он протягивает свою руку ко мне, раскрывая ладонь с тем самым злосчастным носителем информации.

— Оставь её у себя, — отворачиваюсь к окну, стараясь затмить неприятное послевкусие от этого разговора, а уже через полчаса я сижу в том самом грёбаном тату-салоне.

Атмосфера которого полностью соответствует старому американскому боевику. Да и сам тату-мастер больше напоминает гиганта рестлера из девяностых.

Сама не знаю, как я осмелилась пойти на этот шаг, но уже как пятнадцать минут разглядываю эскизы. Мужчины оживлённо общаются на английском, и, даже не понимая смысла, мне не составило труда догадаться, что эти люди знакомы не первый год.

— Выбрала? — низкий голос Гектора врывается в мои мысли.

— Нет, — недовольно бурчу себе под нос.

— Говори, иначе я сам выберу.

— Хорошо, — едва не рычу я, тыча пальцем в страницу каталога. — Пусть будет эта.

Гектор довольно обнажает свои зубы в оскале.

— Умница, — поощряет он лукавым подмигиванием и забирает из моих рук каталог.

Дальше всё происходит как в замедленной съёмке, и только моё эгоистичное сердце работает в режиме нон-стоп, болезненно долбя по рёбрам от непрекращающегося волнения.

Правда, пока мне подгоняют и переводят выбранный рисунок, я вроде ещё держусь. А вот когда руку уже начинают обрабатывать, желудок сжимается так, что мне становится дурно. Секунда — и иголка впервые обжигает мою чистую кожу, вынуждая меня дёрнуться. Это провал: дыхание ломается, уши закладывает от зашкаливающей пульсации во всём теле. И даже острые зубы, до боли впившиеся в собственные губы, не помогают затмить мой пробуждающийся кошмар на яву. Я отдалённо, словно через слой ваты, слышу, как мастер явно ругается матом, но Гектор резко переключает всё моё внимание на себя.

— Посмотри на меня, — он терпеливо пытается пробраться ко мне сквозь мой страх. — На меня смотри, — крепче обхватывает моё лицо ладонями. — Слушай только мой голос. Мы просто закроем твой страх. Ото всех. Спрячем, чтобы никто не смог узнать о нём. Будет немного больно, но я буду рядом. Поняла? — Я начинаю быстро мотать головой, прикрывая глаза от желания сбежать отсюда. — Ты поняла меня, Джиа?! — он грубо встряхивает меня за плечи, вынуждая открыть глаза.

— Я не смогу... — глухо срывается с моих губ, и я с мольбой в глазах заглядываю в его серьёзное лицо. Хочу, чтобы он забрал меня и не позволил снова почувствовать наяву то, что убивает меня по ночам... Но он намерен скинуть меня в ад. Вижу это по его взгляду. Он хочет, чтобы я боролась.

Глава 12

— Как только всё закончится, я убью тебя, — хриплю осипшим от пережитого волнения голосом и сглатываю, чтобы смочить пересохшее до боли горло.

В ответ его губы оказываются прижатыми к моему виску, и я кожей ощущаю ухмылку Гектора:

— Солдат.

— Коварный подонок, — парирую ему полушёпотом.

Не знаю, откуда она взялась, но я чувствую на своих губах улыбку. Всё, что было до, отскочило рикошетом, и теперь внутри меня всегда будет место для воспоминаний об этом дне. Гектор каким-то чудом смог пробить возведённые мной стены, завоевав особенную частичку во мне, которая отныне доверяет этому человеку. Его поддержка делает меня сильнее по отношению ко всем, но в то же время обезоруживает перед ним.

По окончании сеанса я не могу отвести глаз от запястья, на котором красуется яркая красная роза, обвитая змеёй. «Спешл фо ю, моя красавица». После того, как мастер наложил стерильную повязку мне на руку, оставалось лишь привыкнуть к колючему жару на коже...

— И долго вас ждать?.. Эй, ты собралась идти в этих лохмотьях?

Недовольный возглас Филиции заставляет меня вздрогнуть, и, обернувшись, я замечаю её в дверях салона. Невольно оцениваю её безупречный внешний вид: золотистые локоны собраны в высокий хвост, пухлые губы подчёркивает лёгкая нюдовая помада, а голубые глаза ярко выделяются на фоне дерзких стрелок.

— Если нам придётся провести этот день вместе, то будь добра, переоденься, пожалуйста. Где здесь уборная? — спрашивает она, когда по-хозяйски проходит в помещение, звонко цокая своими шпильками.

Гектор указывает ей направление, и, пока она тащит меня за собой, я невольно обращаю внимания на её красные лакированные лодочки, медленно переводя взгляд на свои заношенные кеды.

— И вообще, тебе пора привыкать носить вещи по статусу, — поучительным тоном заявляет блондинка и кидает на раковину фирменный пакет с логотипом явно недешёвого бутика. — Наденешь это. Размер у нас вроде одинаковый. — Филиция достаёт из упаковки стильный комбинезон чёрного цвета с расклешёнными брюками. Есть только одно но: он на бретельках. — Не стоит так выпучивать глаза. Накинешь сверху свою косуху. Волосы распусти, они у тебя красивые. И давай быстрее, и так на тебя целый день трачу, — с этими словами она резко разворачивается и удаляется, виляя бёдрами, изгиб которых отлично подчёркнут чёрными кожаными брюками.

Внутри всё странно звенит после вынесенного модного приговора блондинки. Я так-то вообще никуда не собиралась. И вчера, мне кажется, я ясно дала это понять в разговоре с Анджело. Но смею предположить, что всё происходящее сегодня — очередной совет моего психолога. Как же меня всё достало… Зачем вообще Филиция пришла сюда? Это очередное наставление Эзио, или ей просто стыдно показаться со мной на людях? Ну конечно, дочь Баскиано наверняка знает весь Ньо-Йорк… А я ведь и вправду забыла, когда последний раз прихорашивалась перед зеркалом. Да и в моей новой жизни красота волновала меня в последнюю очередь, ведь в этом не было никакой необходимости. Или… Возможно, так выглядит её поддержка? Нет. Навряд ли. Скорее всего, здесь приложил руку Эзио.

Протяжный вздох вынуждает меня выбраться из собственных мыслей. Да уж, перспектива прогулки с Филицией немного тревожит, но всё же я надеваю комбинезон и косуху, только добавляю свой маленький штрих — лёгкий шифоновый шарфик, которым я завязала утром свой хвост. Вроде все поручения выполнены. Господи, что вообще происходит?! Я подчиняюсь прихоти избалованной девчонки! Конечно, нельзя отрицать того факта, что мне бы очень хотелось наладить общение с Филицией, ведь в какой-то степени я всё равно чувствую вину перед ней. И только это сподвигает меня на уступки, которые я сегодня себе позволяю...

С этими мыслями выхожу из туалета, но, заметив через витрину салона, что мои мучители уже ожидают меня у машины, выхожу на улицу.

— Отлично выглядишь, — Гектор опускает свой взгляд на мои конверсы, — солдат, — лукаво усмехается он с однобокой улыбкой.

— О да, икона стиля, — небрежно бросает блондинка и скрывается в салоне автомобиля.

Немного смутившись от непрошенного комплимента, я обхожу Гектора с едва слышной благодарностью и забираюсь в машину следом за Филицией.

Конечно, в начале нашей прогулки я десять раз укололась об острые зубки беловласой акулы. Правда, как только мы оставались наедине, она снимала свою сучью маску и позволяла мне увидеть её совершенно с другой стороны. Без холодной стальной брони она казалась уязвимой, и все мои догадки окончательно подтвердились: у неё также никого нет. Как бы она ни строила из себя сильную и независимую женщину, близкая душа нужна каждому. Особенно в этом жестоком мире.

После получасовой поездки в тишине мы наконец добираемся до первого пункта. И моя экскурсия начинается с Таймс-сквер. Филиция решила затащить меня в самое сердце Манхэттена, сверкающее рекламными огнями и небоскрёбами. Правда, огромное столпотворение людей не позволяло мне расслабиться. Но уже в музее Гуггенхайма я немного освоилась и чувствовала себя более уверенно. Посещение этого места у меня вызвало особенные эмоции: начиная с внешнего вида футуристичного здания и заканчивая само́й картинной галереей и неординарной подачей экскурсии. Культурная часть закончилась на соборе Святого Патрика. И, зайдя внутрь, я поняла, почему мы его приберегли напоследок. Я с восхищением прониклась тонкой работой фресок и росписей, но больше всего меня привел в трепещущий восторг свет, проникающий через цветные витражи, что погружал всё окружающее убранство в особую атмосферу.

После, измождённые и уставшие, мы забрели в ресторан мексиканской кухни, где нас угостили фирменными тако, а для меня и Филиции бонусом от заведения шла текила. Вот только мой надзиратель не разрешил мне сделать и глотка алкоголя, что нисколько не помешало мне оставаться на волне с весёлой блондинкой. Вообще эту девушку я разглядела совсем с другой стороны. В атмосфере родного города она расцвела, и, хоть ещё и пыталась меня укусить, всё было иначе. Она начала оживать вдали от своего холодного чудовища.

Глава 13

— Любишь нарушать запреты? — Филиция отрывает меня от самокопания и демонстративно поднимает шот с текилой. — Ты ведь не бросишь меня одну? — Она опрокидывает свой, но, заметив, что я по-прежнему сижу на месте, сама берёт стопку и подносит ее к моим губам. — Давай, Джиа, не будь занудой! Всего один шот. Гектор ничего не узнает.

Нет, она точно дьяволица в обличии ангела. Недовольно закатив глаза, я всё же беру и выпиваю его, позволяя терпко-солёной жидкости смыть вновь охватившее меня напряжение. Расслабиться мне не помешает, по крайней мере, это будет лучше, чем сидеть и накручивать себя. Пятьдесят грамм алкоголя не навредят.

— Даже если и узнает, я не расстроюсь, — равнодушно покручиваю пальцами пустую стопку. — Сегодня он заставил меня набить татуировку, — задираю рукав куртки и начинаю рассматривать первое художество на своей коже, прикрытое пленкой.

— Крутая, — восхищается Филиция, нависая надо мной чуть приподнявшись с места. — Тебе разве не нравится? — спрашивает она, заметив выражение моего лица.

— Дело не в этом, — с тяжёлым вздохом отвечаю я. — Скажем так, это моя маленькая фобия. Если бы ты только знала, что творилось внутри меня, когда острая игла вновь и вновь погружала меня в мои кошмары...

— Думаю, он знает, что делает, Джиа, — Филиция берёт меня за руку. — Доверься ему. Гектор хороший человек, хватит уже рычать на него. Вы могли бы стать хорошими... приятелями. Мне кажется, у вас слишком много общего. Шрамы, кошмары, характер. Ты разве этого не замечаешь?

Чуть помедлив, она отстраняется, а я решаюсь сказать:

— Про кошмары я не знала…

— Потому что он научился контролировать свои страхи, — Филиция запинается и начинает нервно оттягивать мочку уха. — Я бы предпочла закрыть тему, — блондинка хлопает ладошками по столешнице, ободряющее выпячивая свою округлую грудь вперёд, — ещё взболтну чего лишнего. Просто знай, он и тебе поможет избавиться от них. — Она активно машет рукой бармену, окончательно уходя от темы, и тот по новой наполняет наши шоты.

— Поможет, — хмыкаю себе под нос, застывая взглядом на умелых руках бармена, который сейчас показывает мини-шоу с бутылкой в руках.

В голове начинает маячить навязчивая мысль о том, что если я напьюсь, то смогу спокойно забыть обо всём. Не хочу больше думать о Гекторе, потому что его непонятное поведение после тату-салона испортило все произошедшее между нами за сегодня. Но, опрокинув ещё пару шотов, все переживания сами по себе растворились в музыке и разговорах с Филицией. Мы отлично провели время вместе, и я не вспоминала о том, что меня ждёт за пределами этого бара. Фили тоже, по всей видимости, отрывалась за все свои скучные дни в доме Эзио. Мы даже пару раз вырывались на танцпол. Всё-таки текила знает своё дело. Вот только, выйдя на улицу в обнимку с новой подругой, я начинаю осознавать, что мы едва держимся на ногах.

— Я вроде бы разрешил расслабиться, а не надраться до беспамятства, — громоподобный голос Гектора откровенно выказывает его недовольство.

— Ч-ч-ч, — пошатываясь, Филиция наклоняется и прикладывает к его губам палец. — Не сердись, командор. Ты посмотри, как эта красотка расслаблена. — Она отпускает меня, и если бы не грудь Гектора, в которую я уткнулась своим носом, то уже бороздила бы им по асфальту.

— Как вкусно ты пахнешь, — бормочу себе под нос, сильнее прижимаясь к телохранителю, обхватывая его руками за шею.

— Я вижу, Филиция. Спасибо, — с сарказмом подмечает он. — Дальше я сам. Отправляйся домой с водителем.

— А Джиа?

— С ней я разберусь.

— У-у-у, — нарочно поддевает его, — отшлепаешь её?

— Смотри, как бы Эзио тебя не отшлёпал за эту выходку.

— Думаешь, я буду против? — ядовито выпаливает блондинка, и я слышу звук удаляющихся каблуков.

— Женщины, — раздражённо ворчит Гектор и ловким движением перекидывает меня через плечо, при этом нарочно встряхивая.

— Фили… — заикаюсь в попытке поднять голову, но Гектор стремительно уносит меня от веселья, и я обессиленно обмякаю на его плече, как и все мои конечности. Сейчас я такая свободная, что позволяю этому засранцу взять над собой контроль.

— Джи-и-и, не дай ему залезть к тебе в трусики, — слышу, как она заходится в громком смехе, пока звук хлопнувшей автомобильной двери не забирает остатки её звонкого голоса. Зато теперь я отчётливо улавливаю истошный вздох Гектора.

— Пошёл ты к чёрту, Гектор, — едва справляюсь с заплетающимся языком, но продолжаю. — Ты такой... — взвизгиваю, когда он резким движением снимает меня с плеча, и вот я уже смотрю ему в лицо, прижатая к крепкому телу, и болтаю ногами в воздухе. Встряхиваю головой, чтобы убрать упавшие на глаза пряди, но у меня это не очень выходит, и, поставив меня на ноги, Гектор сам заправляет непослушные локоны мне за уши.

За одно мгновение весь воздух словно заменили на горечь ментола, что сейчас вовсю обжигает мои легкие. Хочется вырвать их и выжать. Он не имеет права пробираться в них.

— Я же просил тебя не пить, — его грубые пальцы подцепляют меня за подбородок, и я слегка задирают голову. — Почему ты такая непослушная?

Мои нервы мгновенно натягиваются стальной струной, когда в груди всё сковывает леденящим ужасом. Я начинаю отчаянно мотать головой.

Почему он говорит словами моего дьявола?

— Кто ты такой?.. — шёпотом слетает с моих пьяных губ, и я пытаюсь отстраниться от него, но предательские ноги совсем не слушаются меня. — Скажи, прошу…

— Это ничего не изменит. Правда — это самая грязная вещь на свете. Я предпочту быть хорошим лжецом. Но ты можешь выбрать другой путь.

Всё же общая семейная черта у них с Эзио есть. Пудрить мозги они умеют на отлично.

Глава 14

— Если ты причинишь мне боль, я никогда не прощу тебя, Гектор, — с силой выдавливаю из себя эти слова.

— Причиню, Джиа. Как и ты мне.

Воздух острыми иглами сковывает моё горло. И внутренности затягиваются в тугой узел от пронзившей их ноющей боли. Нет. Он не поступит со мной так же. Он не может... Только не он...

— Ты ходячий скандал, Джиа. Я не могу тебе ничего рассказать. Поэтому не проси меня об этом. — С минуту мы просверливаем друг друга пристальными взглядами, вот только я чувствую, как мой затягивает клубами ярости. — Выше нос, солдат, — щёлкает он пальцем мне по носу, а на меня это действует как разряд в пять тысяч вольт. Руки сами сжимаются в кулаки и начинают колотить его по крепким плечам.

— Какие же вы все сволочи! — упираюсь ему ладонями в грудь, чтобы оттолкнуть, но ощущаю лишь, как она сотрясается от смеха. — Отвали, — сильнее толкаю его, но он даже с места не двигается. — Если сейчас же не уберёшь от меня свои руки, я скажу Эзио, что ты домогался до меня!

— Скажи, — за секунду я оказываюсь прижатой спиной к внедорожнику. — Думаешь, я боюсь своего братца? Думаешь, если бы хотел взять тебя, не трахнул бы?

— Да пошёл ты! — мой крик заглушает звук пощечины, и я не останавливаюсь, повторяю ещё и ещё.

И с новым ударом его зелёные глазища вспыхивают ярким заревом, в них загорается нечто нечеловеческое, только вот мне не страшно. Я хочу, чтобы он почувствовал то, что спровоцировал во мне. Ладонь уже пылает так, словно в неё вонзилось пару сотен мельчайших осколков. Я не хочу разочаровываться в этом человеке, не знаю почему, но он нужен мне. Рядом с ним я становлюсь сильнее. Вновь заношу руку, пока Гектор не перехватывает её и внезапно одним резким движением не впивается в мои губы. Дыхание за одно мгновение сбивается от смеси адского жгучего поцелуя и панических мыслей, охвативших меня, но Гектор настойчиво выбивает их из моей головы своим горячим языком. И каждая моя попытка протестовать провоцирует его нападать на мой рот ещё более агрессивно. Он словно заставляет меня понять то, о чём не может сказать. И я позволяю себе ответить ему: пальцы с силой стискивают его рубашку, а дыхание срывается на стон.

— Твою мать, Джиа… — хрипит мне прямо в рот и вновь утягивает в коварный плен своих губ. — Какого хрена ты провоцируешь меня… — его пальцы требовательно тянут меня за волосы, но голос... он заставляет мой опьянённый разум выбраться из дымки. Потому что это не он. Не мой дьявол. Я целую другого. Чужого. Всё чужое: губы, голос, запах... Даже прикосновения. Сейчас моё тело словно отбрасывает взрывной волной, напоминая мне, кому я принадлежу.

— Гектор, — с усилием отрываюсь от него и тут же начинаю трясти головой. — Больше не смей, — прикрыв глаза, я ударяюсь затылком об окно машины. Чувствую на шее его тяжёлое дыхание, как он сдерживает себя, но всё же отступает.

Какое-то время мы стоит в тишине, и я даже боюсь пошевелиться.

— Один ноль в твою пользу, солдат, — мрачно произносит Гектор.

Его слова оглушают. Лишают возможности злиться за его поступок. Я наконец-то понимаю, о чём он говорил мне. И с этим гремучим осознанием я нервно выдыхаю и вновь втягиваю в себя так необходимый мне воздух.

— Один один... — едва слышно произношу я, потому что сейчас мне тоже больно.

Гектор отстраняется, и я слышу хруст его ботинок по асфальту, а после звук щелчка открывшейся водительской дверцы.

— Садись в машину, Джиа, — заявляет он бескомпромиссным тоном. Отрубая какую-либо возможность на дальнейший диалог с ним.

Сглатываю горький комок в горле, но это не помогает, лишь заставляет раскрыть до боли сжатые веки. Какого хрена только что произошло?

Губы ещё саднит от его грубого поцелуя, и я с жадностью вбираю в лёгкие вечернюю прохладу в надежде избавиться от наполнившей их ментоловой горечи. Он всё же проник туда... Без разрешения. Я хотела его подпустить, но не так. Хотела, чтобы он просто был. Как чёртова эгоистка хотела этого, но взамен не готова отпустить и капли яда. Яда, которым когда-то пропитал меня Рафаэль Росси. Тогда я предпочла скрыть себя от всех чужих глаз, закрыть свою искалеченную душу в шкатулку и выкинуть ключ от неё на самое тёмное дно арктического моря, чтобы никто не смог достать его из-под ледяной глыбы айсберга.

Но Гектору не нужен этот ключ. Он пробрался в меня сквозь едва заметную щель ещё не потухшего во мне света. Вонзился туда как мелкая заноза и побудил к жизни. Наверное, Гектор чудом воздался мне за все потери. Вот только судьба не учла одного факта: я не заслуживаю такого спасения. И сейчас эта заноза заставляет меня чувствовать себя плохим человеком. Нет. Всё не так. Он просто помогает мне увидеть, кто я есть на самом деле. Я тьма, сотканная самим дьяволом. И, чем больше я начинаю жить, тем больше во мне пробуждается моя тёмная сторона.

С усилием оттолкнувшись от внедорожника, я плетусь к пассажирской двери, придерживаясь за машину. Ноги дрожат, и алкоголь здесь абсолютно не при чём. Я бы сейчас прошла пешком тысячи километров. Босиком. Лишь бы избежать предстоящей поездки в губительной тишине. Я знаю, что после случившегося никто из нас её не нарушит.

Кое-как усевшись, прикрываю глаза и растворяюсь в хмельном тумане, своей слабости и запахе ментола.

— Готова? — Гектор вырывает меня из скудного сна, пока паркует машину в темноте и не заглушает мотор.

Молча выхожу из внедорожника и теряюсь в пространстве, но крепкие руки Гектора обхватывают меня за талию и задают нужное направление.

Вернувшись в отель, я с ходу заваливаю своё уставшее тело на диван. А Гектор уходит на кухню и возвращается с бокалом вина и чашкой горячего чая. Взгляд сразу падает на его грудь, где пуговицы рубашки небрежно расстёгнуты, раскрывая верхнюю часть шрама от пулевого ранения. Его волосы слегка взлохмачены — значит, он также не может отпустить произошедшее из своих мыслей.

— Выпей, — сухо произносит Гектор, пододвигая мне белоснежную керамику с ароматом... апельсина?

Глава 15

Две недели спустя

Последующие две недели тянулись, к моему сожалению, как плавленая резина, а мои неуправляемые мысли затягивали в самую липкую гущу событий. Гектор сказал мне, что записано на этой флешке, но я пока не забрала ее и решила, что у него она будет в большей сохранности. Потому что в Америке я не чувствовала себя в безопасности. Нет. Я не волновалась, что мои «итальянские друзья» могут меня преследовать. Здесь мне хватало Анджело. Я не доверяла ему. И даже в доме, в котором меня поселили, у стен есть уши. Думаю, к имению Баскиано это высказывание имеет самое прямое отношение. Так что информацию, которую не зря хранили двадцать лет, как ящик Пандоры, мне хотелось раскрыть дома. В Италии.

С Гектором отношения будто бы не изменились, но никто из нас не забыл произошедшее. И в любых своих движениях отныне он был аккуратен. Но регулярные тренировки позволяли нам держаться в одной команде. Он даже научил меня пользоваться оружием. И теперь у меня был свой личный пистолет. Правда, пока на всякий случай Гектор держал его при себе.

На «прогулки» с Филицией он больше не отпускал меня, но это не мешало ей приходить в мой номер. Здесь он был бессилен. И пару вечеров в неделю мы проводили с вином под девчачьи разговоры, а один раз вообще устроили с ней караоке по-русски. Забавно было слышать русские шедевры с акцентом Филиции. В общем, Гектор опасался наших встреч.

Зато такая расслабляющая обстановка благотворно влияла на моё состояние, и кошмары меня посещали всего пару раз. Методы Гектора стоит занести в отдельную книгу. Я даже согласилась на второй сеанс татуировки. Но больше всего душу приятно грело чувство, что совсем скоро я вернусь «домой». Увижу Грома и Нагайну...

— Здравствуй, Джиа, — мрачный голос Эзио застаёт меня врасплох, вынуждая покинуть приятные мысли.

— Привет, — скупо отвечаю ему, застывая на месте. Он должен был приехать завтра, и увидеть его на кухне сейчас я никак не ожидала.

— До меня дошли сведения, что телохранитель превысил свои полномочия? — до жути равнодушно заявляет Эзио, осматриваясь по сторонам.

Я понимаю, о чём он говорит. Но прикладываю все усилия, чтобы выдержать его напор.

— Гектор хорошо справляется со своими обязанностями. У меня нет причин на него жаловаться. Или ты склонен верить грязным сплетням?

— Я склонен верить фактам.

С этими словами он с безразличным выражением лица кидает на стол фотографии... на которых Гектор целует меня.

— Ты нанял для меня телохранителя, которому сам не доверяешь? — с издёвкой спрашиваю я, едва сдерживая подступающие эмоции. — Что за хрень, Эзио?! — разведя руки в стороны, я тут же обхватываю ими себя. — К чему этот контроль?

— Ты спала с ним? — обыденным голосом интересуется он, но у меня словно почву из-под ноги выбивает. Не веря своим ушам, я так и стою на месте, несколько раз моргая, словно от этого что-то изменится и Эзио исчезнет.

— Эм-м, извини, Джаро, у меня тренировка.

Только я не успеваю и шага сделать, как он останавливает меня своим резким тоном:

— Гектор получил отставку.

С минуту я растерянно закусываю губы. Самообладание, которому усердно учил меня Гектор, сейчас трещит по швам.

— Эзио, тебе не кажется, что ты перебарщиваешь?

— Видишь ли, Джиа, ты находишься здесь не в качестве гостьи.

— А в качестве кого же? Удиви меня, — истеричная усмешка срывается с моих губ.

Но, по всей видимости, Эзио получает удовольствие от того, что заставляет меня нервничать. Он достаёт из кармана пиджака монету и начинает медленно перекатывать её между пальцами, вальяжно расположившись на стуле. Мне кажется, он и на табуретке будет выглядеть, как король положения.

— Ты скоро выйдешь замуж. И случайные связи для тебя под запретом. Как и поцелуи с телохранителем.

Он нарочно тыкает пальцем в стопку фотографий, отчего они слегка разъезжаются по стеклянной столешнице.

— Замуж?! Что ты еще задумал?

— Приведи себя в порядок. На обеде ты познакомишься со своим будущем мужем. И если ты не дура, Джиа, то не создашь нам сложностей. Семья Гамбино влиятельна. А одной тебе не обрести такой власти, чтобы поставить всех на колени.

Усмехаюсь от горькой иронии своей беспомощности. Он не хочет позволять мне действовать наравне с ним в этой игре. Эзио хочет управлять мной и изменений в ходе игры не потерпит.

— Не боишься, что, получив свое, в первую очередь я поставлю на колени тебя?

— Думаешь, меня пугает смерть?

— Ты, похоже, душевнобольной?

— Все мы больные в этом мире. Только каждый по-своему.

— Я встречала людей наподобие тебя.

Эзио достаёт сигарету и сразу прикуривает её.

— Я так не думаю, — сипло выдыхает он вместе с дымом.

— Ты не боишься, да?

Поджав губу, он, словно провоцируя мои и без того натянутые нервы, рассматривает сигарету, а после загадочно добавляет:

— Свобода требует жертв. И порой мы рискуем сами оказаться на ее алтаре. Но только для того, Джиа, чтобы подобраться к глотке хищника и вспороть её. — Он поднимается из-за стола. — До встречи на обеде.

Джаро обходит меня, больше ни разу не удостоив своим пронзительным взглядом, и я позволяю ему снова оставить меня наедине с беспокойными мыслями. Но что-то в его словах было такое, что зародило в моей душе чувство азарта. К браку я не готова. Как не готова и бросить свою месть. И если мне для этого придётся выйти замуж... Что ж... Меня ничто не держит. Рафаэля нет. Он бросил меня. А если и жив, это ничего не изменит. Но всё же одно правило Эзио придётся изменить. Гектор останется со мной.

Глава 16

***

Надев чёрное платье с шипами на плечах, я собираю волосы в высокий хвост. На удивление, я выгляжу абсолютно спокойной и, подойдя к зеркалу, впервые за долгое время беру в руки помаду. Красную. Воевать, так красиво. Пора показать им, что я далеко не овечка на заклание, иначе голодные волки подберутся слишком близко. С этим умозаключением я медленно обвожу контур своих губ кровавым цветом. Подчёркиваю пышность ресниц чёрной тушью и финальным штрихом добавляю каплю парфюма на запястье и за мочку уха. Моё лицо — это всё, что у меня осталось, и сегодня я не потеряю его. Эзио не удастся вести игру одному. Так что, надев туфли на низком каблуке, я уверенно направляюсь в эпицентр схватки.

— Тебе идёт красный, — с горькой улыбкой в голосе заявляет Гектор, стоящий в дверном проёме.

— Спасибо, — стараюсь проскользнуть мимо, но рука, обхватившая мою талию, вынуждает остановиться.

— Будь умнее, Джиа.

— Я не маленькая девочка, Гектор, — спокойно заявляю я, глядя в его непроницаемое лицо, но внутри меня... буря эмоций. Сердце бьётся так, что нарушает моё дыхание, но я старательно выдерживаю прикосновение Гектора. — Тебя отправили в отставку, не думаю, что ты должен сейчас здесь находиться.

— Эзио, как обычно, убирает тех, кто нарушает его правила. Всегда считал это проявлением слабости.

— Ты знал?

— Знал.

Оттолкнув его, я устремляюсь прочь. Конечно он знал. Все знали, зачем я здесь, кроме меня. Опять чувствую себя идиоткой. Преодолев два лестничных проёма, выхожу на улицу, жадно хватая ртом воздух, и, чем ближе я к неизбежному, тем сильнее пульсирует кровь в венах. И вот я уже сижу за обеденным столом с Анджело и Эзио. Больше никого. И конечно, в этой компании мой аппетит готов повеситься. Но, чтобы поддержать искусственную вежливость, я кладу себе в тарелку салат и кусок индейки. Каждый из нас сохраняет тишину, пока сгустившийся воздух не разряжает сардонический голос молодого парня.

— Обедаете в компании шлюхи Ностры? — незнакомец вальяжной походкой сокращает расстояние до стола. — Никогда не думал, что застану такой момент в этом доме, — он демонстративно разводит руками, а затем опирается ими о стол, едва не утыкаясь носом в висок Эзио. — Избавь меня от этого, Джаро. Я знаю, это ты притащил сюда эту устрицу, — дразнящим тоном шепчет внезапный гость на ухо Эзио. Мда... Видимо, инстинкт самосохранения у него отсутствует напрочь. Хотя, судя по тому, что на вид ему лет восемнадцать, столь дерзкая напыщенность неудивительна.

Эзио молча опускает приборы на стол, не выказывая какой-либо тени раздражения на проявленную наглость. Но внезапным молниеносным движением обхватывает рукой затылок парня и тут же начинает бесконтрольно вбивать его голову в тарелку, раскалывая её и окрашивая белоснежную скатерть багровыми каплями крови. Просто семейная идиллия. Спустя мгновение воцаряется густая тишина, и Эзио позволяет наглецу отпрянуть на пару шагов назад. И, пока парень приходит в себя, отхаркиваясь собственной кровью, Эзио расслабленно поправляет лацканы своего пиджака, возвращая себе незаинтересованный вид. После чего протягивает Майклу белую салфетку, и тот зло выдергивает её из рук Эзио, незамедлительно прикладывая к своему разбитому носу.

— Извинись, — спокойно вмешивается Анджело и, поднеся зажигалку к кончику сигары, прикуривает её.

Лицо парня тут же меняется.

— Вы в своём… Дядя?!

— Майкл. Не давай мне повода пожалеть о своём решении вернуть тебя домой.

Переведя взгляд на своего будущего мужа, я замечаю, как он кипит от злости. Кажется, этот Майкл даже готов вцепиться в глотку своего дяди.

Эзио расслабленно откидывается на спинку стула, кладет ногу на ногу и, сложив пальцы в замок, обхватывает ими одно колено, но его взгляд по-прежнему прикован ко мне. Я же всё это время не могу проглотить застрявшую в горле спагетти. Но, приложив усилия, всё же проталкиваю комок пищи в желудок.

— Мне не нужны извинения, — выдавливаю из себя, принимая уверенную позу.

— Они нужны мне, — заявляет Эзио и переводит жесткий взгляд на парня. — Майкл. Я могу подождать. Но у моего ожидания есть своя цена.

На что парень просто прыскает от смеха:

— Как скажете, дон Торричели, — Майкл переводит взгляд на меня и, натянув на своё лицо клоунскую улыбку, выдаёт. — Приношу свои глубочайшие извинения. Всё? Я прощён?

За столом повисает напряжение, но Анджело разрывает его шумным выдохом дыма:

— Чтобы больше не смел разговаривать таким тоном с нашими гостями. И в дальнейшем проявляй к своей невесте больше уважения.

Я встречаюсь с растерянным взглядом парня, а после он сразу переводит свой на Эзио.

— Майкл, можешь считать это моим подарком на твоё совершеннолетие, — удовлетворённо произносит Джаро, явно смакуя на вкус свою только что начавшуюся игру.

— Ну на хер! — Майкл выставляет перед собой ладони, отшагивая назад. — Я уж лучше вернусь в то дерьмо, откуда ты меня забрал. Какого хрена здесь происходит, дядя?!

— Ты женишься, мой мальчик. И нечего истерить. Даже у твоей будущей жены более крепкие яйца, чем у тебя, — саркастично поддевает его Анджело.

Эзио поднимается из-за стола, выверенным движением проходясь ладонью по своим волосам.

— Сильнейшая фигура — это королева. Но без короля она ничто. Завтра будет прием в честь вашей помолвки. От вас требуется самая малость: изобразить счастливую влюблённую парочку.

С этими словами Эзио покидает обеденную зону, и Майкл устремляется вслед за ним. Я тоже собираюсь удалиться из-за стола, но замираю, когда встречаюсь со взглядом Анджело.

— Буду с нетерпением ждать наследника.

Не в силах что-либо ответить этому уроду на его невысказанную угрозу, я молча покидаю помещение, где воздух уже отказывался поступать в мои лёгкие...

Глава 17

ДЖИА

После ужина я направляюсь поговорить с Эзио. Вот только найти его так и не смогла. Как и Гектора. И, в итоге в одиночестве вернувшись в номер и не дожидаясь атаки своего мозга, я набираю номер телохранителя. Но кроме раздражающих гудков мне это ничего не даёт. Чувствую подступающую истерику. Нет. Мне абсолютно плевать на эту грёбаную свадьбу. Этот мелкий сучонок и недели со мной не продержится.

Но последняя фраза Анджело, как разъедающий туман, плотной пеленой окутывает мои мысли. Старый больной ублюдок! Хочет через наследника добраться до власти? Боюсь, что максимум, который он от меня получит, — это его вспоротая моим же каблуком глотка. Я знаю этого человека от силы пару недель, но омерзителен он мне стал ещё с первой встречи.

Я нутром чувствовала, что он пропитан алчной гнилью... Даже удивительно, как у него могла врасти такая человечная и чувствительная дочь как Филиция.

Спустя ещё пять попыток дозвониться до Гектора, кроме искусанных от нервов губ, я ничего не добиваюсь.

На ходу скидываю с уставших ног туфли и заваливаюсь на кровать, так и пролежав до утра практически без сна...

Одетая по-прежнему во вчерашнее платье, я бреду на кухню, где уже стынет завтрак на двоих, но, боюсь, он так и останется нетронутым. Я попыталась засунуть в себя хоть ложку каши, но всё тщетно. Из головы не выходит надоедливый вопрос, почему Гектор ушёл. И куда? Он ведь не мог так поступить: просто взять и оставить меня одну... Даже ничего не сказав мне.

Мои сумбурные мысли обрывает звук входящего смс:

«Не вздумай пропустить завтрак, солдат. К вечеру вернусь».

Чувствую, как уголки моих губ довольно плывут вверх, и все давящие мысли постепенно высвобождают меня из плена. С облегчением набрав полные лёгкие воздуха, я беру телефон и переименовываю Гектора в «Коварного подонка». Так ему больше подходит.

Раздается стук в дверь, и, не дожидаясь моего ответа, в арочном проёме появляется дворецкий:

— Синьорина Де Сандро, — почтительно произносит мужчина. — Мистер Баскиано просит вас явиться к нему.

— Анджело?

— Майкл.

Мои брови удивлённо поднимаются вверх, и, прочистив горло, я отвечаю:

— Он вроде ещё не стал королём. Пусть поднимет свою задницу и принесёт её сюда сам.

— Простите?

— Можете процитировать слово в слово. А теперь я бы хотела спокойно позавтракать.

Уважительно кивнув, мужчина удаляется, а я приступаю к еде. Но напоминание о Майкле и Анджело омрачают мою трапезу.

Позавтракав и сделав гимнастику, я принимаю расслабляющий душ. Правда, из-за предстоящего вечера даже тёплые струи воды не смогли оказать на мою нервную систему должного эффекта. Оставшееся время я провожу за чтением в номере. Выходить куда-либо нет никакого желания. Правда, мне и не нужно было, в моём случае неприятности приходят сами...

Я слышу, как входная дверь закрывается с глухим хлопком, а после в холле появляется тот самый парень. Майкл. На нём белоснежная рубашка с чёрным тонким галстуком. Медленным шагом он подходит ближе, вальяжно размахивая битой в руках и изредка подёргивая головой, на которой рассыпаются непослушные кудри. Мне вот интересно, все кудрявые отшибленные на голову? Или просто мне так везёт?

— Значит, моя будущая жёнушка любит покусаться? — дразнящим тоном заявляет он, остановившись и уперев биту в пол.

— А ты, значит, пришёл воспитывать? — киваю головой на спортивный снаряд.

— Любишь пожёстче? — скалится кудрявый мудак. На что я лишь закатываю глаза и возвращаюсь к чтению.

— Джиа. Я не ошибся? — иронично уточняет Майкл, вновь заставляя посмотреть в его бесовские карие глаза. — Отлично. Что я выиграл за правильный ответ?

— Можешь подрочить в туалете. А то тестостерон, видимо, мешает тебе соображать.

Парень прыскает со смеха.

— Не думал, что у меня так быстро встанет на тебя.

Тут уже я не выдерживаю и выпускаю усмешку.

— Господи, сколько тебе лет?

— Не переживай, моя башня свободы не оставит тебя равнодушной.

— Майкл! — звонкий возглас внезапно появившейся Филиции прерывает нашу милую беседу. — Прекрати накидывать на себя пуха. Боюсь, когда Джиа увидит твою башню, захлебнётся разочарованием. — Она стремительно проходит через холл, держа в руках крупную шкатулку, но останавливается напротив парня. — Тебя ищет отец, и я бы на твоём месте поторопилась. Он сегодня не в настроении.

— Боюсь, что ему придётся подождать, — парень демонстративно закидывает на плечо биту.

— Зачем тебе бита? — с истошным вздохом интересуется блондинка.

— Дело одно есть. Надо навестить старых друзей.

— Нет, ну, что за идиот, — Филиция разворачивается и садится в кресло. — Сначала зайди к отцу!

— Не волнуйся, сестричка. Передай своему папочке, что к званому вечеру буду. Разве я могу пропустить такое веселье?

Отсалютовав нам с лукавой улыбкой, он устремляется на выход.

— Мда... — вздыхает Филиция и отрицательно мотает головой, провожая его взглядом. — В семье не без урода.

— Тут сложно возразить.

— Сочувствую, Джиа.

— Делаешь вид, что не знала об этом?

— Я не знала, — серьёзным тоном парирует она и продолжает с насмешкой в глазах. — Поверь, такого мужа я даже врагу бы не пожелала.

— Звучит ободряюще.

— Оставим неизбежное. Смотри, что я тебе принесла.

Филиция раскрывает чёрную бархатную коробку, демонстрируя набор драгоценных украшений: ожерелье с багровым рубином и в таком же исполнении кольцо и серьги.

— Это семейная реликвия, — полушёпотом добавляет она, пока я пальцем провожу по украшениям. — Теперь ты станешь частью нашей семьи. Это приветственный подарок в честь помолвки от семьи Баскиано.

Я поднимаю на Филицию свой шокированный взгляд.

— Я не могу принять его. Потому что никогда не стану частью вашей семьи. Брак с Майклом не более чем формальность.