Romm.com

ВИЗУАЛ

Арты-открытки от Запилим)

ГЛАВА 1

ROMM.COM:

Обойдемся без красивых вступлений и пафосных фраз. Есть просто я — и вам необязательно знать, кто я. Можете звать меня Сплетницей[1] или Бейном, представлять меня парнем или девушкой, пожилым профессором высшей математики или чопорной библиотекаршей. Не важно, кто я, главное — какая у меня цель. А она проста и понятна: я расскажу вам всю неприглядную правду про всеобщего любимчика Роберта Ромма.

Подписывайтесь.

Скоро здесь откроется много грязных секретов.

Х.О.Х.О.

— Еще раз, Бейн — это что за тип? — уточнила я перед отправкой.

— Суперзлодей из комиксов DC, — важно ответил мой лучший друг Тим. В авантюру мы ввязались вместе, врожденная склонность к рыцарству не позволила ему бросить меня без поддержки.

За проектом ROMM.COM стояло уже несколько человек.

Одно это показывало, что чертов Ромм — мудак с большой буквы и давно пора его разоблачить. Это будет не сложно. Ромм — клинический случай, когда корона на голове безнадежно придавила мозг, и даже та извилина, что еще пылилась в черепушке, сдулась и покинула бренный мир. Осталось мудачество в чистом виде. Все это знали, но закрывали глаза, ведь мир любит обаятельных засранцев. Им все сходит с рук, а институт репутации они вертят на известном месте. До поры до времени, потому что у интернета тоже есть определенная мощь, и она в количестве репостов. На этом я и собиралась сыграть против пока еще непобедимого Ромма.

— И зачем втыкать в текст этого суперзлодея?

— Чтобы загадка личности была ярче. Чтобы труднее было понять, кого искать.

— Брось, все сразу поймут, что за ROMM.COM стоит девчонка, — я не считала окружающих совсем уж кретинами. Может, не каждый встречный способен написать хороший сайт, но читать и складывать два и два научились многие. И такой блог… он девчачий и кричащий об обиде, нанесенной девчонке.

Была ли обида?

О, да. У меня с Роммом старые счеты. С первого курса история тянется, а недавно случилась последняя капля, которая и довела меня до создания блога, посвященного разоблачению его козлейшества Роберта Ромма.

— Не поймут, если мы оставим больше ложных следов, — пронудел Тим.

— Любишь ты все путать, Мусаев.

— А ты всегда бежишь вперед паровоза. Поэтому твой код выглядит как свалка.

— Ничего подобного.

— Угу. Его можно узнать из тысячи по количеству костылей.

— Чушь!

— Даже твоя бабушка говорит, что тебе вожжа под хвост попала еще в детстве. И я бы добавил, что не одна. Иначе твой хаос не объяснить.

Я зло фыркнула и уставилась в экран телефона. Пока мой пост просмотрел один человек — я сама. Но ничего, это всего-то пост-приветствие. Скоро в моем блоге будут тысячи просмотров и комментариев. Все будут обсуждать грязные секретики Ромма, а ему только и останется бессильно разводить руками, ведь отследить меня невозможно — Тим постарался. Он медлительный зануда, но свое дело знает.

И вовсе мой код не похож на помойку! Это у Мусаева он выглядит как вылизанная методичка. Он еще и подробные пояснения к каждой функции оставлять не ленится, как накатает абзац… аж кровь из глаз от этого зрелища. Весь его код горит зеленым, словно новогодняя елка.

— Дальше какие у нас планы? — спросил Мусаев, поправив очки. Как и я, он терпеть не мог линзы. Только у меня от них слезились глаза и начиналась настоящая аллергия, а Тим считал, что очки делают его взрослее и солиднее.

— Самые сложные. Пиар, набор подписчиков, подключение сарафанного радио.

— В этом помогать не стану.

— И не надо. У меня есть на примете другой соучастник.

— Нина Петровна?

— Спятил? Думаешь, я втяну в такую историю бабушку?

— Тогда кто?

— Мия Василькова.

Тим изумленно моргнул. Его карие глаза за стеклами очков казались огромными, а лицо — мультяшным. Хотя порой Тим и напоминал мультяшку: он был таким мелким, худосочным парнишкой в неизменно ярких толстовках, с растрепанными темными волосами и слегка девчачьим лицом. На его щеках даже ямочки красовались! Бабушка с высоты своего опыта твердила, что Тим еще израстется и как вымахает в парня мечты. И все девчонки будут его, ведь у парня еще и мозги в наличии. Но я, честно говоря, едва ли не впервые усомнилась в ее мудрости — Мусаеву уже девятнадцать стукнуло, а не девять, когда еще есть шанс вырасти. Рядом со спортсменами вроде треклятого Ромма Тим выглядел первоклассником.

А мозги у парня да, присутствовали.

Но порой отключались в самый неподходящий момент, ведь о Васильковой я ему уже рассказывала. Собственно, с нее-то все и началась. Именно история Мии стала для меня последней каплей, после которой я поняла: пока показать миру, кто такой Роберт Ромм. Устроить тотальное и безоговорочное разоблачение, чтобы ни одна девчонка больше с ним не связалась. Чтобы его обходили по дуге, как чумного, боясь изваляться случайно в грязи общественного осуждения.

ГЛАВА 2

ROMM.COM:

Вы можете связаться со мной и рассказать свою историю о Ромме.

Анонимность гарантирована.

Х.О.Х.О.

Итак, что по нашему клиенту.

Роберт Ромм, двадцать лет. Учится, а точнее, просиживает штаны на российско-германском факультете. О последнем я узнала недавно, только когда в голове зародилась мысль о создании блога. Ромм тот случай, когда выбранная специальность неважна, она для галочки. Куда засунули родители, туда и отправился. Тем более, его отец по слухам — немецкий посол, отсюда и выпендрежное имя. Мать Ромма занималась отельным бизнесом. Парня не назвать бедным и обделенным.

И дружки… его дружки такие же.

Собственно, мои планы отличались грандиозностью: с Ромма я собиралась начать, а потом и по остальным пройтись катком общественного порицания. Ромм оказался первым в списке даже не из-за личной неприязни, как считал Тим. Вовсе нет, это была продуманная стратегия! Для развития проекта ROMM.COM мне нужны были зрители. Точнее — читатели. И так уж вышло, что дружки Ромма, хоть и не уступали ему по мерзости выходок, сильно отставали в медийности. Некоторых я и сама не помнила поименно, лишь внешние образы теней Ромма сохранились в памяти. А вот главного злодея нашей истории все знали в лицо.

Ромм был спортивной звездой, причем разносторонней. И в футбол он играл как Мбаппе, и в университетской баскетбольной сборной не затерялся. По слухам обе команды он попросту тащил на себе. Я не сильно разбиралась в спорте, не знала, возможно ли это, или люди по обыкновению преувеличивали. Впрочем, мои цели все равно не охватывали спорт, так что неважно.

— Что за Василькова? — Тим не прекращал тупить.

— Мия. Я рассказывала…

— Подруга твоя? У тебя же их никогда не было.

— У меня полно подруг!

— Бабушка не считается. Так что за Мия такая?

Я медленно выдохнула, призывая себя к спокойствию. Как и всегда, он пропустил важнейшую информацию! Между прочим, я целый час в подробностях расписывала ему историю Васильковой. Может, слишком увлеклась. Может, не заметила, что Тим в этот момент открыл свой ноутбук и начал работать, а когда он погружается в код, мир вокруг перестает для него существовать. Даже если бы его унесло торнадо, Тим бы так и летал, держась за ноутбук и не прекращая кодить.

Мусаев еще в школе увлекся программированием и уже тогда начал подрабатывать. Сейчас он работал почти полноценно, зачастую пропуская универ. Считал, что программа там безнадежно устарела вместе с преподами и самой системой высшего образования. Тим только так задирал нос, когда дело касалось его обожаемых кодов. С ним даже я начала разбираться во всяких там функциях, но скорее вынужденно. Училась я на журфаке, он же и был моей страстью. Хотя даже тут Тим не мог не вставить свои пять копеек и не сообщить, что журналистика давно загнулась и тратить на нее время — гиблое дело.

— Василькова — модель и фотограф. Занимается визуальным контентом «Университета сегодня».

Тим закатил глаза на слове «модель».

— Еще она мисс Осень, мисс Университет и мисс…

— Умоляю, не перечисляй дальше. Теперь понятно, почему я пропустил эту очешуительную историю, — его рука потянулась к рюкзаку с ноутбуком, но в этот раз я не поленилась вскочить и переместить его рюкзак подальше. Хотя «подальше» в случае моей комнаты понятие весьма скромное, даже мелкий Тим с дивана мог дотянуться почти до любого угла. Правда, технически моя комната и не была комнатой. Просто несколько лет назад бабуля решила, что мне необходимо свое пространство и мы сделали перегородку, часть ее закрыв книжным шкафом. Наша квартира как была, так и осталась однокомнатной, но с моим отдельным углом, за который я была бабуле очень благодарна.

— Часть с ее титулами важна для общей картины, — обиделась я.

— Я не читатель твоих постов и статей, мне можно покороче и без эмоциональной окраски. В моем случае она только мешает.

— «Покороче» убивает контекст.

— Ага, понятно. Можно мне мой ноутбук обратно?

— Мия очень красивая, — сцепив зубы, продолжила я «покороче» для Мусаева с его памятью и вниманием рыбки. — Очень! Она как с обложки журнала. И когда она пришла в «Университет сегодня», я тоже отнеслась к ней… вот как ты. Предвзято. Как к глупой блондинке, которой нечего делать в университетской газете. Да все к ней так отнеслись! Но потом… пару раз мы с ней сотрудничали на выездных матчах команды: она фотографировала, я пыталась найти интересный контент там, где больше всего хотелось зевать. И Мия оказалась классной. Простой и очень веселой. Фотография — ее настоящая страсть, она очень увлечена этим. Она купила пакет со столовскими пирожками и взяла его с собой на матч, чтобы нам было, чем перекусить.

— Надо было с пирожков и начинать. Тебя купить проще простого.

Швырнув в Тима мягкой игрушкой, я продолжила:

— Суть в том, что Мия хороший человек. И пусть мы не подруги, но мне не нравится, когда с ней поступают плохо. И Ромм поступил с ней ужасно! Соблазнил и бросил. И сделал это ради тупой игры. Их компания таким увлекалась все прошлые годы. Это называлось «Охота на первокурсниц», они набирали баллы, как тупое студенческое братство… мерзость!

ГЛАВА 3

ROMM.COM:

Стартовал новый сезон «Охоты на первокурсниц». Будьте бдительны, общаясь с Робертом Роммом. Его намерения сомнительны, и вы сами ему не нравитесь. Ему никто не нравится. Только свое отражение. Совет дня: просто отправьте его к зеркалу, если встретите.

Х.О.Х.О.

Проводив Тимура до лифта, я вернулась домой и открыла блог. Просмотров не прибавилось, все тот же один мой и остался. Но так и должно быть, ссылки-то ни у кого нет. Мусаев отказался помогать мне с продвижением или массовой рассылкой по университетским аккаунтам. Сказал, что о безопасности он позаботился, но брать на себя все ему лень. Лень ему!

— А где Тимурка, уже ушел? — в мой закуток заглянула бабушка.

— Да, бабуль.

— А чего так рано? Я ужин приготовила, его любимые блинчики.

— Съест завтра, он у нас каждый день торчит.

— И пусть торчит. Зря они с отцом переехали в ту пустую холодную квартиру. Нехорошо в ней Тимурке, неуютно. Но я рада, что вы есть друг у друга. Если что вдруг… Тимурка станет тебе надежным плечом.

После такой ремарки беспокойство взметнулось во мне со страшной силой. Я быстро оглядела бабушку, пытаясь выискать недуг или просто отличие от ее повседневного вида. Но выглядела она как обычно. Бабуля у меня всю жизнь проработала в школе сначала учителем, потом завучем, а после — директором. Она была худой, высокой, с правильной осанкой и всегда одевалась стильно. Куда лучше меня. Даже когда ей пришлось покинуть школу по состоянию здоровья, она каждое утро укладывала серебристое каре и магазин за углом посещала в отглаженной рубашке.

— Все нормально, Милась, — бабушка заметила мою реакцию, поспешила подойти и меня обнять: — Глупость я брякнула, прости.

— Бабуль…

— Это все Антонина Никитишна. У нее прихватило сердце. С ней все хорошо, но я за нее переживала. Прости, что напугала, — теперь пришла ее очередь осматривать меня с беспокойством: — Все в порядке, Милась. Честное слово.

Я кивнула, пытаясь унять сердцебиение. С некоторых пор беспокойство за бабушку стало моей навязчивой идеей. Когда я училась в одиннадцатом классе, у бабушки случился инсульт. «Легкий» и «очень повезло» — слышала я от врачей и окружающих. Бабуля и правда быстро восстановилась, а из школы ушла. Сама. Слишком много стресса и учеников вроде Роберта Ромма. Такие не щадят учителей и не понимают, какое это напряжение — противостоять им каждый день.

Пока бабуля лежала в больнице, а потом и дома, я осознала одну очевидную вещь: бабушка у меня не вечная. Почему-то раньше я считала иначе. Думала, мы всегда будем вместе, она всегда приготовит мне блинчики и отругает за любовь к чипсам даже лет через сто. Но случилось прозрение, и я начала за нее переживать. Так сильно переживать, что закончилось все больницей, в которую легла уже я.

И эта ужасная история отчасти связана с Роммом. Не будь мой блог анонимным, я бы обязательно ее рассказала, а так… пока даже Тим не в курсе всех подробностей. Он знает лишь, что Ромм меня обидел. Задел за живое, ведь тогда я была первокурсницей и все еще паниковала из-за бабушки.

Когда я знакомлюсь с новым человеком, и он узнает, что росла я без родителей, это всегда история про сочувствие. Как недавно мне сочувствовала Мия. Она едва не расплакалась, когда узнала! Василькова ужас какая чувствительная. Но правда в том, что я никогда не ощущала нехватку тепла. Бабуля была для меня родителями, дедушкой и бабушкой, подругой и сестрой. Всеми. И это при том, что она много работала и порой задерживалась в школе допоздна. Но это не страшно. Мы всегда были вдвоем, мы друг друга понимали и даже почти не ругались, хотя обе с характером. Даже Тим удивлялся, как это у нас получалось. Но он ко мне предвзят и вечно норовит выставить в плохом свете.

— Нина Петровна в школе натренировалась терпению, — бубнил он.

Отца я никогда не знала, а мама оставила меня, когда я была совсем маленькой. С тех пор были мы с бабушкой. В какой-то момент в нам прибился мой одноклассник Тимур Мусаев. Классная руководительница усадила нас за одну парту — первую, разумеется. Как двух мелких очкариков. Сначала мы не выносили друг друга просто… потому что. Потом узрели выгоду в общении: я была беспомощна в математике, а Тимур умудрялся в одном предложении по русскому сделать три ошибки. Так началась наша дружба, но продолжилась она из-за бабушкиных блинчиков, это точно. Мусаев рос с отцом — вечно занятым бизнесменом. О еде Тим знал только то, что ее покупают готовой и греют в микроволновке. Однажды я позвала его в гости и бедняге открылся целый мир… с тех пор его не выгнать из нашего дома без блинчиков. Сегодня он ушел лишь потому, что после пар мы съели по тарелке бабушкиного борща.

— Миласька, ну хватит уже, — бабушка погладила меня по плечу. — Все со мной хорошо. Завтра утром пойдем на стадион с Лизаветтой Сергеевной, пока еще тепло. Потом у меня два ученика, а вечером занятия в интернате. Жизнь бьет ключом.

— А что там с Антониной Никитишной? — вяло спросила я. У бабушки всегда было много подруг. Иногда они собирались вместе и играли в лото или карты. Но не у нас — слишком маленькая квартира, чтобы вместись десяток веселых подруг.

— Да в порядке она. Тоже выйдет на стадион, просто не завтра.

ГЛАВА 4

ROMM.COM:

Руководству университета плевать на Ромма и его выходки. Обидно, но ничего страшного. Нас будет много, мы будем настолько громкими и заметными, что закрыть глаза на происходящее уже не получится. Это я вам обещаю. И жду ваши истории. Анонимно, разумеется.

Х.О.Х.О.

Моя история с Роммом очень интересовала Тима, а я не хотела рассказывать ему всего. Должны же между нами остаться границы? Они и без того едва не смылись в какой-то момент, а все потому, что окружающие видели нас парой и никак иначе. Даже отец Тима, которого я видела от силы раза два, и тот не обошелся без намеков. Бабуля поженила нас еще во втором классе. Школьные учителя воспринимали нас как одно целое. Даже кассир в ближайшем магазине умилялась нашей неразлучности. И это едва не стоило нам дружбы, которая всегда была именно дружбой. Настоящей, без подтекста. Но порой чужие фантазии пробираются в голову, селятся там и сбивают с пути. К счастью, мы с Мусаевым преодолели все неловкости.

Но не настолько, чтобы я рассказала ему про Ромма.

Это такая личная, неприятная, стыдная и болезненная история, что я просто не могла, не могла, не могла ей поделиться. Не хотелось рассказывать вслух. Может, оно было бы иначе, но ведь произошло все как раз на первом курсе. Когда я едва пришла в себя после той истории с бабушкой.

Она, конечно, имела продолжение.

Я так боялась потерять бабулю, что мысль о том, что я ее расстрою, и это отразится на ее самочувствии, засела в голове, словно ее вбили туда как гвоздь. И все мои силы были направлены на становление идеальной внучкой. И чтобы никаких расстройств. Бабуля когда-то была учителем математики и ее всегда огорчала моя необучаемость в этом предмете. И вот я направила все свои силы на сдачу экзамена на «отлично». Тим со мной занимался. Тим бесился. Тим почти меня возненавидел за необучаемость. «Отлично» не казалось достижимым результатом, но почему-то в моей голове пресловутая пятерка была обязательной для радости бабушки.

Хотя сама бабуля меня совсем не понимала:

— Зачем ты мучаешь Тимурку? Тебе же не нужна математика для поступления.

— Нужна для аттестата.

— Он у тебя и так с четверками. Отпусти Тимурку, а сама подготовься к русскому.

— Его я сдам даже с закрытыми глазами, — все гуманитарное давалось мне легко.

— Тогда отдохни. Погуляйте с Тимуркой, весна…

Мне было не до прогулок, я готовилась. Незадолго до сдачи математики у меня начали чесаться руки. Потом ноги. Потом покраснела кожа. Потом я покрылась ужасными пятнами. Моим диагнозом был нейродермит, мне выписали кучу лекарств. В том числе гормоны, из-за которых лицо покрылось высыпаниями, а сама я сильно поправилась. Где-то между всем этим я сдала-таки многострадальную математику совсем не на «отлично» и оказалась в больнице, потому что изначальное лечение было неправильным, а прописанная доза гормонов — убойной.

К началу первого курса нейродермит отступил. Но я поправилась еще больше, а высыпания на лице проходили очень неохотно. Переживалось это сложно, болезненно. И вот в такой момент случилось мое столкновение с Роммом и компанией. А точнее, со списком «Самые страшные первокурсницы». Рейтинг я не возглавила, но попала в почетную десятку.

Кажется, сначала список появился где-то в общаге. Или, быть может, в каком-нибудь закрытом чате. Говорилось даже о голосовании и фото. Отвратительная история. И она вылезла наружу, приобрела материальную форму сначала на доске объявлений первого корпуса, а потом и вообще везде. Везде. Прошло два года, я больше не девочка из того рейтинга. На самом деле, такие истории очень быстро забываются и имеют значение лишь для тех, кто попал в список. Это они, то есть мы, помним такое вечно, а другие нет. Вообще нет. Тим и вовсе все пропустил мимо ушей. Тогда я ему не рассказала, а сам он витает в цифровых облаках и ему глупости под названием «студенческие скандалы» не интересны.

Список провисел на доске объявлений целый день. За стеклом. Убрать его, не имея ключа, было невозможно, а руководство университета в такие моменты как Тим — витает в облаках.

Моя реакция на список была острой. Казалось, на меня все смотрят, смеются над прыщами, очками и толстой задницей. Хотя в списке были лишь имена, а откуда всем знать мое имя? Но оно словно было написано у меня на лбу, и все знали. Так это чувствовалось. У меня опять начали чесаться руки. Я убежала в туалет и долго там плакала. Хотя до этого не плакала даже после случая с бабушкой! И пока лежала в больнице, переживая настоящий ужас. Я вообще не плакса, предпочитаю сразу действовать. Но тот список стал последней каплей, после которой меня прорвало. И внутри что-то сломалось.

Или последней каплей стала встреча с Роммом. У того самого списка. Наверное, в тот момент я выглядела ужасно, и Ромм пожалел, что не поставил меня на первое место. В его глазах определенно мелькнуло сожаление, когда он на меня посмотрел.

Мы долго стояли друг напротив друга. Не знаю, чего я ждала. Может, извинений? Или оправданий. Хотя бы пары слов, которые могли бы что-то исправить. Дать мне понять, что Ромм не настолько отвратительный человек. Что за его яркой внешностью скрывается человек, а не подобие. Но Ромм просто отвернулся в конце концов. Не выдержал зрелища. И уставился на чертов рейтинг с таким видом, словно мысленно перемещал меня на первое место.